Новый год. Бывает...

Стихотворение в прозе.

Бывает, выстрелит пробка в потолок, зазвенят сдвигаемые фужеры - и шум, говор, смех, дети пищат восторженно, в телевизоре знаменитости выпивают, песнями да тостами бодря...

Случается, смотришь на экран и понимаешь, что запись была ещё летом, снег бутафорский, улыбки дежурные, веселье - как из анекдота про поддельные ёлочные игрушки. И обсудить этот обман не с кем.

А бывает, что как бы и есть с кем, но слова не хотят покидать рта, потому что зачем выходить, если некуда будет прийти: уши человека, который вроде бы рядом, закрыты для твоих слов...

Сидят двое. Лида-Лидок-Лидочка и Николай-Коленька-Колюнчик. Четыре года назад - Лида и Николай, два - Лидок-Лидочка и Коленька-Колюнчик, теперь вот... "эй, женщина" и "слышь, ты", то есть муж да жена в самом цейтноте семейной партии...

Ей двадцать семь, ему двадцать пять. Она невысокая круглолицая шатенка с юркими серыми глазами, пухловатыми малиновыми губками и чуть вздёрнутым носом-пуговкой. Он бывший волейболист-нападающий, жилистый, русоволосый, с острым пристальным взглядом на всё и вся, тонкими прямыми чертами лица, скуластый... Она - уютна, он - резок.

Из полумрака светит штатная ёлка, стол заставлен салатами, закусками, фруктами. Бутылка шампанского рядом с поллитрушкой водочки - картина "Неравный брак". В свидетелях - пара свечей. Телевизор исторгает что-то серпантинное, фонтанирующее конфетти, гремящее мажором. Потом обращение Президента к народу передом, к Кремлю задом... А дальше - куранты, словно сигнал к старту весёлого марафона.

И два человека, совершенно не вписывающиеся в эти декорации. Явные аутсайдеры ежегодного бесшабашного загула. Люди, почти чужие друг другу.

Усталые женские ручки сложены на коленях, мужские длиннопалые поигрывают вилкой, словно боевым трезубцем.

Молчание - знак несогласия.

Это присказка.

Сказка случается не скоро - мгновенно. Возникает, вспыхивает незримая связь двух измученных бытом и друг другом людей. Что-то важное, что-то невозможное выразиться в словах. Отменяющее боль, ставшую привычкой, и старые обиды. Воскрешающее.

Куранты разбивают последние мгновения уходящего года, оттого эти секунды становятся будто бы гуще, материальнее...

Шампанское в фужерах - механическая логика ритуала.

"Помер ещё один год... Ну, за покойника. Не чокаясь", - Николай не говорит фразу, придуманную накануне. Он пытается заглянуть жене в глаза. Её веки прикрыты, она следит за маленьким салютом в фужере.

И тихий звон сомкнутых хрустальных колокольчиков приветствует первое мгновение новорожденного года.

Январь, 2006.