Быстрым шагом он подошел к ней, оттолкнул в угол, оперся руками о стену по обеим сторонам от ее плеч, набрал воздуха в грудь и закричал. От неожиданности она только смотрела на на него, почти не моргая. Он орал ей прямо в лицо, срываясь то на хрип, то на визг. Он выкрикивал ругательства в ее адрес, он обвинял, зарекался, угрожал и оправдывался. Иногда его кулак тяжело опускался на стену в миллиметре от ее виска.
Она все так же молча смотрела на него, иногда вздрагивала, когда кулак оказывался особенно близко от ее лица. Она не разбирала значения его слов, это было не важно. Она слишком хорошо знала, что происходит: он изо всех сил как только может снова и снова сопротивляется чувствам к ней, злится от бессилия что-либо изменить и от беспомощности перед непреодолимым притяжением между ними.
Через несколько минут он замолчал. Его лицо было в десяти сантиметрах от ее лица. Она чувствовала его горячее дыхание, прямо физически ощущала как наэлектризован воздух вокруг: одно неверное движение, слово, взгляд - и произойдёт взрыв.
Она выждала паузу, чтобы убедиться что его слова иссякли, и тихо сказала:
- Поехали в отель.
На его лице отобразилось недоумение, негодование и смирение - именно в такой последовательности. Он прислонился лбом к ее лбу, кулак тихо и беспомощно еще раз опустился на стену, и он так же тихо сказал:
- Сейчас переоденусь и спущусь. Ты подождешь в машине?
- Да, - почти шепотом ответила она. Навалилась слабость и слёзы подступили к глазам, но она сдержалась: "Он не любит, когда я плачу в такие моменты".
Перед тем как спуститься к машине она проводила его взглядом. Всегда, когда она видела его удаляющуюся спину, она испытывала одно и то же чувство: вязкое, обволакивающее, упругое. Через него невозможно было продраться, от него нельзя было просто отмахнуться, забыть и не чувствовать. Его можно было только прожить. Гордость, трепет, страх, влечение, восторг, смятение - все было в нем, в этом чувстве, когда он поворачивался к ней спиной и, не оглядываясь, шел прочь, когда они оба знали, что он вернется и тогда на земле не будет существовать никого кроме них двоих.