Утро неистово рвалось в комнату сквозь щели в закрытых ставнях. Вокруг был полусвет и тишина. Пахло сеном. Ах да, я проснулась. Что же вокруг? Комната, земляной пол, широкие лавки вдоль стен, печь, и дверь - закрыта. Я лежу в углу на куче чего-то жёсткого... кажется, это называется соломой... Почему, "кажется"? Что с моей памятью? Какая-то пустота, будто черно... Стоп, а Я кто?! ... Всемогущие боги, я не помню! Я же ничего не помню!
И тут я испугалась, да так, что у меня похолодели ладони. Я чувствовала себя жалкой и беспомощной, всеми брошенной, - никем! В голове зразу вихрем закружились самые жуткие картины моей дальнейшей судьбы, которые только могли возникнуть в моём опустошённом сознании. Кто я, кто я, кто я, - шептала я, будто в припадке, - кто я, как же меня зовут?! Что теперь делать, у кого мне просить помощи? Уж не помню, была ли я прежде склонна к панике, но в этот момент она овладела мной целиком и полностью. Потом по всему телу внезапно разлилась острая боль, больше всего болели голова и рёбра. Я хотела подняться, но не смогла и от слабости повалилась на спину, всё вокруг кружилось: потолок, стены, дверь... Хотелось кричать от боли, смешанной с беспричинным страхом, но даже на это не хватило сил.
- ... Ну, как она?
- Хорошо бы повязку сменить. ...Эй там! Принеси воды. Да смотри, тёплой, бездельник! Поживей!
- Марта, где ты урвала такую красоточку? Это просто невероятно!
- Красоточку! Да ты посмотри на неё, это же живой труп! Сколько я сил потеряю, чтоб её выходить!
- А... Если я оплачу эти силы? Отдашь её?... М-м?
- Сколько?
- Сколько не спроси, за такую всё мало. Ну?
- Валяй, забирай, хоть сейчас. Пятьдесят золотом.
- Что?!
- А что? Сам же сказал.
- Чёрт с тобой, Марта, ведьма старая. Ты свою выгоду везде чуешь.
- А уж ты-то, паршивый пёс, за такой товар скорее удавишься, - а не упустишь. Забирай.
- Поладили. А теперь, раз уж она моя, вели перенести её наверх. Здесь она может и вовсе сдохнуть. Сегодня же я пришлю к тебе лекаря. Выполни все его просьбы и указания. Если она выживет, получишь свои деньги. Я обещаю. Да, и корми её хорошенько, а то вон, одни кости торчат. Ну, прощай, ведьма.
Я вовсе не теряла сознания, а просто лежала, закрыв глаза. Я слышала, как они вошли, и всё, о чём они говорили здесь, тоже слышала. После этого разговора мне уже ничего не хотелось - только умереть. Но кто-то другой во мне говорил, что нужно быть сильной, что нужно быть хитрой, что нужно уметь ждать, как я умела делать это раньше...
О, если бы мне только вспомнить! Пусть не всё, но хоть чуть-чуть, чтобы знать, как мне быть теперь и куда идти. По-том я осторожно приоткрыла глаза, и увидела, как худенький бледный мальчишка вносит лохань с водой и тряпицы, перекинутые через руку. А надо мной стояла огромная, просто необъятная женщина, с косматой длинной косищей и недобрым лицом. На этом лице черными угольями светились глаза, глубоко посаженные под густыми и тёмными бровями. Нос был хищный, но смотрел не в пол, а строго вперёд, как стрела. И даже мне снизу было видно, что из ноздрей торчат жесткие волоски. Она с такой ненавистью смотрела на этого несчастного мальчонку, что мне самой сделалось нехорошо от страха. Наверное, я очень труслива. Хоть что-то узнаю о себе. Действительно, это была настоящая ведьма.
Мальчик подошел, боязливо косясь на неё, поставил лохань рядом со мной на пол и тут же шмыгнул куда-то в угол.
Женщина глянула на меня, заметила мои открытые глаза, и тут же расцвела сладкой улыбкой во всю свою жирную физиономию.
- А-а-а, вот мы и очнулись, - радостно прогнусавила она, - Два дня уж как лежали, всё бредили, бредили! Ну что? Молодой госпоже уже лучше?
Я покорно покивала в ответ. Спрашивать, кто я такая я теперь боялась. Если они узнают, что я не помню себя, то решат, что могут распоряжаться мной, как угодно, ничего не опасаясь. Пусть уж лучше думают, что меня ищут и могут за меня расквитаться с ними. Пусть думают, что я дочь какого-нибудь герцога. Но меня тут же начали одолевать сомнения: я ведь даже не знаю, сколько мне лет, в чьих землях я нахожусь, где они меня подобрали... Запутаться в собственной лжи не менее опасно, чем говорить правду. Что же делать?...
Между тем, женщина подсела ко мне на корточках и принялась менять мне повязку на голове. Когда она отдирала от моей раны засохшие кровавые тряпки, я снова почувствовала боль и застонала.
- Ну, сейчас пройдёт, сейчас, - ворковала она, - Скоро вас перенесут наверх, в постель. Там тепло, дадут еды... Как же вас зовут, молодая госпожа? - глаза её заблестели.
А я ужасно растерялась, мне стало и страшно и жалко себя, и я вдруг забыла, что решила врать ей...
- Я... я не помню... - сказала я тихо и прикусила губу.
- Как? - воскликнула ведьма с плохо скрываемой радостью, - совсем ничего не помните? Даже как упали с того жуткого обрыва? И не помните - почему?
- С какого обрыва? - вырвалось у меня.
- О, милая, лучше вам этого не знать! Это было так ужасно! Вам сейчас надо отдыхать, спать побольше. Слуги перенесут вас. Я пришлю их сюда. Не беспокойтесь ни о чём.
Я наконец-то собралась с мыслями и сказала довольно уверенно:
- Должно быть, меня уже начали искать. Когда мой отец отыщет меня, думаю, он не останется в долгу. Я сама попрошу его об этом. Вы станете намного богаче, ведь он любит меня.
Видно было, что она немало удивлена моими словами. Лицо её как-то вытянулось и стало уже. Женщина взглянула на меня с некоторой опаской.
- Но вы же сказали, что не помните... - заметила она, будто упрёкая меня в этом.
- Я не помню всего лишь своего имени. Это не страшно, думаю, память скоро вернётся.