Плевок тяжело плюхнулся на землю, подняв облачко пыли, которая тут же покрыла его серой пленкой. Истощенная вечным летом пустошь начала впитывать нечаянную влагу и через минуту лишь небольшое углубление напоминало о преступной беспечности человека. В этих пустынных землях влага ценилась дороже жизни. Но человек выбивавший пыль из старого респиратора, похоже, мало заботился об этом. Вытащив из кармана рюкзака коробочку, он деловито извлек оттуда пару кругляшей фильтров и принялся менять их. Солнце нещадно поливало эту проклятую землю потоками своего некогда нежного тепла, как бы стремясь довершить то, что не успели люди, но он слишком хорошо знал, по краю какой местности идет.
Давным-давно, когда прерия не превратилась в пустошь, здесь базировался мобильный дивизион ПВО. Служба в Калифорнии всегда считалась наградой, так что мирную жизнь нарушали только периодические наскоки комиссий и тревожные сводки новостей. История щедрой рукой зачеркнувшая миллиард жизней не сохранила ни имен, ни названия части. Но на бесстрастных самописцах и жестких дисках спрятанных в толще скал за железобетонными стенами Убежищ отмечался каждый миг судьбы планеты, небеса над которой устали от бесчинств творимых под ними. Небо перечеркнули огненные нити боеголовок и к городам протянулись костлявые пальцы небытия. Хваленная противоракетная оборона, задушенная потоком ложных целей и генераторов помех пала первой. Спутники и наземные системы наведения слепли и глохли от близких взрывов, не в силах навести стальные жала ракет на приближающуюся вторую волну смерти, готовую захлестнуть очищающим пламенем объятые паникой города. Дивизион не знал этого. Не внесённый в список первоочередных целей он отчаянно делал то, для чего не был предназначен - сбивал на оконечных отрезках траекторий боеголовки баллистических межконтинентальных ракет. И по ту сторону застывшего в ужасе океана уже некому было перенацелить удар.
Выплескивая в небеса потоки пламени и ревущие сигары ракет, в попытках достать множество ракет второй волны, они уже знали, что обречены. Дождь обломков с небес нес в себе смерть. От чудовищных доз радиации выходила из строя аппаратура. У операторов комплексов жгло кожу, но никто не уходил. Возможно, понимая всю тщетность попыток спастись. Возможно, в них не угасло то, что называлось мужеством. И возможно их удерживала безысходность, рождающаяся от наблюдения траекторий полета ракет вне зон поражения стремительно пустевших стапелей пусковых установок. Какофонию искаженного помехами эфира все реже и реже прорывали сообщения с именами городов обречённых на заклание. А затем все стихло.
Человек небрежно уронил забитые пылью фильтры, продел голову в эластичные крепления респиратора, и быстро зашагал на восток. Путь предстоял не близкий, но нужно было как можно быстрее уйти от последнего памятника мужества, о котором так настойчиво сигнализировал неприятным треском переносной дозиметр.