Счастье жило в глухом лесу. В таком глухом, что даже уханье совы не услышишь. Жило Счастье в дупле старого-престарого дуба. Проснется бывало поутру, выглянет на божий свет -- никого не видно, ничего не слышно. Зевнет Счастье, перевернется на другой бок, да опять заснет. Так и спит до вечера, вроде как коала.
Так бы оно и жило себе в дупле, если б однажды не прилетела в тот глухой лес мала птаха. Птаха была така маленька, что даже несерьезно. Как ее заметишь, таку кроху, в глухом дремучем лесу? Одно ее спасало -- было у птахи необыкновенно оперенье. Перышко синее, перышко золотое, перышко синее, перышко золотое... Если ты видал таку птаху, так вовек не забудешь! А если не видал, так и не опишешь словами-то. Вот кака птаха была.
Эта мала птаха все чирикала, чирикала, все с ветки на ветку прыгала, пока не присела на старом сухом суку прямо у Счастьиного дупла. Голосок-то слабенький. Красивый, чистый, да слабенький -- в глухом лесу не услышишь. Но когда она у дупла-то села, сразу эхо понеслось. Счастье ведь, слышь-ка, оно хоть и большое, да куды там -- огромадное, но материи в ём никакой считай нет, один, так сказать, дух. Счастье хоть в дупле и живет, а все равно как нет там никого -- пусто. Ну вот и эхо отсюда, значит.
Ну, а как эхо-то понеслось, так Счастье сразу и проснулось. Что это, говорит? Никак сон? Выглядывает из дупла-то, а там взамест непробудной тьмы -- свет золотой! Ну как есть райские кущи! Сразу, слышь-ко, и лес-то преобразился весь. Стоит, как будто и не был никогда глухим да непролазным, серым да скучным. Сразу цветы, вишь, по веткам всех цветов радуги, да трава зазеленела. Ну, Счастье такого чуда еще не видывало, удивилось. Потом-то заприметило, что это птаха мала поет-заливатся. Тут еще пуще Счастье удивилось -- что за зверь такой?
"Что за зверь такой?" -- спросило Счастье малу птаху. "Я не зверь, я птаха мала, -- отвечает Счастью птичка. - Я тебя долго, Счастье, искала, сидела у чужих окон, да к чужим дуплам прилетала. Полсвета облетела, а все без толку. Услыхала я невзначай разговор двух горлиц. Говорили они про глухой дремучий лес и что солнца там даже днем не быват. Так я и прилетела". "Отчего ж ты решила, птаха ты мала, что в дремучем лесу я?" "Так где ж тебе еще-то быть? -- говорит птаха. - Ведь если нет тебя на свете белом, значит, где-то прячешься. А коли б ты было на белом свете где, так я бы и нашла тебя. Я уж везде бывала - и в городах, и в весях, и на царском пиру в столице". "Ну то-то и оно, -- говорит птахе Счастье. -- Я и вижу. А что же, хорош ли свет-то?" "Свет прекрасен, что ты! И моря в ём, и реки, и луга, и поляны, и горы каменисты, и пустыни безлесны, и небо синее, и солнце золотое. А только нету в ём Счастья! А как без тебя? Вот я и отправилась в полет. А я хоть птаха мала, да сильна. Я-то это в пути, пока тебя искала, и прознала".
Видит Счастье, что птаха не только опереньем да голоском нежным хороша. Видит, что птаха и сильна, и бесстрашна, и красоту-то света понимат. Да и как она отыскала его, Счастье-то, в глухом темном лесу? Разве чудо какое помогло. Да и призадумалось Счастье. Что мне, думает, одному-то в дупле сидеть? Никто ко мне не приходит, даже солнца лучи не достают. Полечу с птахой малой, будем дальше вместе жить.
Так они и полетели вместе. А ты если увидишь где малу птаху -- перышко синее, перышко золотое, перышко синее, перышко золотое, -- так уж знай, что Счастье-то с ей тоже, близко, сталоть. Оно же ну совсем как есть невидимое, никакой в ём материи, а один, как говорится, дух.