Аннотация: Король горюет - его возлюбленная погибла! Король собирается отомстить, и воистину земля будет гореть под ногами тех, кто посягнул на будущую королеву!
Королевский дворец.
В столице Вадерии наступил траур. С балконов и крыш свисали черные полотнища, а дворец напоминал вдову, мрачную и безмолвную. Не звучала музыка, не слышался смех. Все замерло в печали.
Придворные, облачившись в строгие серые и лиловые одежды, передвигались на цыпочках, обсуждая в тихих уголках короля Вайнора. Громко обсуждать боялись - у главы СБ, лорда Иана везде были уши.
Немного безопаснее было в женском крыле - дамские сплетни лорд Иан считал дозволительными, хоть и вредными. Впрочем, пустую болтовню герцог не уважал и болтушки в его ведомстве не держались.
Несколько придворных дам собрались у резного столика, стремясь подкрепить силы и обменяться новостями, раз уж еженедельный танцевальный вечер отменили.
- Говорят, его величество туфли окровавленные велел в своей опочивальне под стекло поставить! - шептала, закатывая глаза, экзальтированная брюнетка, потряхивая головой так, что с лица сыпалась пудра.
- И плащ рядом уложил! - вторила ей ровесница, незаметно поправляя букли и одергивая широкие траурные повязки на сером шелке. - Представляете? На атласную подушку! - искривив слишком алые губы леди отломила кусочек печенья и обмакнула его в чашку.
О, конечно там был не травяной настой, а подогретое вино с пряностями, но незамужней леди полагалось пить отвар в это время дня.
- Cам весь в трауре и увеселения запретил! - тонким голоском возмущалась молоденькая девушка в сером платье с белыми и алыми бархатными вставками. - Весь дворец серой дымкой, как паутиной, затянут! Я уж боюсь из своей комнаты выходить! - зябко вздрогнув, красавица сделала несколько коротких глотков из чашки и потянулась к аппетитным ореховым булочкам.
- Верно, верно! - подхватили остальные дамы, мрачно поглядывая на серые занавеси и чехлы из небеленого полотна на зеркалах и картинах. Даже вино не могло развеять их разочарования.
Они спешили в столицу, выбивали должности, чтобы оказаться как можно ближе к будущей королеве. Кто-то поступился выгодным браком, кто-то продал фамильные драгоценности ради поездки, но всем пришлось толкаться локтями среди толпы аристократок, жаждущих роскоши и власти.
- Такая мрачность! Такое уныние! - причитала бледная невзрачная блондинка, прикладывая к глазам вышитый платочек.
Поговаривали, что в провинции сия достойная дама ухитрялась танцевать на балах семь дней в неделю, да при этом еще крутить своим мужем и многочисленными поклонниками.
- А похудел как! Портной говорит - белье ушивать пришлось! - покачала головой седовласая дама, уже не пытающаяся скрыть свой возраст. - Бедный король! Какая сила чувств! - Даму не поддержали, и она продолжала рассуждать под неодобрительными взглядами товарок: - Это так возвышенно и печально, потерять невесту!
- Да, конечно, печально... - наконец сказали фрейлины, дружно схватившись за чашки, но по глазам было хорошо заметно, что это лишь слова.
В глубине общих покоев за бокалом вина коротали время мужчины. Едва они пригубили по второму кубку, как вдалеке раздался невнятный рев, звон и стоны.
- Опять его величество тренируется! - пробормотал один из придворных, судорожно сглатывая.
- Кто-то ему под руку попался... Ух, не повезло бедняге, - фальшиво посочувствовал незнакомцу другой.
- Как бы до нас не добрался, - озабоченно сказал третий.
Остальные, молча прихватив бокалы и бутыль, быстро ретировались в ближайшие частные покои. Король в трауре страшен!
Охотничье поместье Вестов.
На небольшой поляне бродили волки. Крупные серые хищники вели себя странно: фыркали, жадно нюхали прелую листву, испачканную кровью, лениво теребили окровавленные лохмы одежды. Ни один не попытался пометить территорию или схватиться с конкурентами. Несколько сеголеток теребили куски плоти, но как-то неохотно, словно играясь.
Когда на поляне появились люди, волки тотчас бросились в разные стороны. Опытным матерым волчарам уйти удалось, а вот несколько переярков и прибылых упали, сраженные стрелами. Еще трех подняли на копья подоспевшие егеря.
Герцог Вест осмотрел истоптанную волками землю, небрежно подцепил кончиком меча лоскут синего бархата и, довольно усмехнувшись, сказал:
- Маркизу разорвали волки. Соберите доказательства и туши волков. Возвращаемся.
Егеря, хотя и видели некоторые странности в распределении крови и плоти на поляне и в поведении зверей, - смолчали. Очень жить хотелось, а девушку все одно не вернуть.
Вайнор Вадерский
Когда мне доставили окровавленные куски плаща и платья, я словно впал в беспамятство: ел, если передо мной ставили еду. Ложился, если видел кровать, а потом до рассвета рассматривал складки балдахина или роспись потолка.
Попутно я отдавал распоряжения и выслушивал отчеты, но ничего не вызывало моего интереса. Реагировал только на сообщения от палача и дознавателя.
В первые же сутки были взяты под стражу герцог Вест, герцогиня, егеря и гости. Через несколько часов в пыточной очутились все подозреваемые в заговоре.
Барон Лойтен под магической присягой показал, что кабан, напавший на маркизу, был заколдован, и он лично не смог снять привязь. Также под клятвой барон сообщил, что на лошадь Иниры напали доги герцога Веста:
- Простите, ваше величество, но, пытаясь снять магию с кабана, я потратил все свои невеликие силы, а собаки были просто натравлены. Мне нечем было их остановить. - Старик искренне сокрушался, качая головой и утирая бегущие из глаз слезы.
Барон был старым другом семьи Керленских и, по его словам, ни на секунду не усомнился в подлинности маркизы.
- Благодарю вас, барон. - Я медленно встал, подошел ближе к расстроенному старику и похлопал его по плечу. - Вы свободны. Я не забуду вашего желания помочь леди Аннелоре.
Барон хотел было что-то сказать, но, совершенно обессилев, махнул рукой и вышел из подвала, утирая лицо пожелтевшим от времени куском полотна.
Едва за свидетелем захлопнулась дверь, я, пошатываясь от истощения и опираясь на стену, подошел к растянутому на раме герцогу Весту. Выглядел герцог неважно - потрепанный, небритый, дурно пахнущий.
Сначала он пытался изобразить гордость, но под моим взглядом сжался в комок. Теперь он мало напоминал гордого сына великого рода.
Задержав дыхание, я вспомнил, как пришел сюда через несколько часов после задержания. Палач счел этот подвал подходящим для своих дел и неторопливо раскладывал инструменты, косясь на высокомерного 'клиента', распятого на раме пока без груза.
- Если вы расскажете все сами, Вест, вас казнят, отрубив голову, - ровно сказал я, глядя на клочья бархата, свисающие с плеч бывшего владетельного герцога.
- А если нет? - Вест храбрился, усмехаясь разбитыми губами, но в глазах уже поселился страх затравленного зверя.
- Вас вынесут из этого подвала по частям и скормят вашим же псам, - коротко и равнодушно ответил я, отворачиваясь.
- Ради этой шлюхи вы готовы убить аристократа высокого рода? - вскричал герцог, словно не веря своим ушам.
Он еще надеялся, что древний аристократический род и заслуги предков позволят ему отделаться малой кровью: золотом, ссылкой, парой потертостей на лодыжках и запястьях.
Однако гнев, который вскипел во мне после его слов, требовал выхода. Вест зарвался и таки получил удар в челюсть, не сильный... пока, мне хотелось, чтобы он меня слышал:
- Ради нее я повешу весь Совет лордов в полном составе, - тихо сказал я. И тут же подал знак отошедшему за пределы слышимости палачу: - В колодки!
Спустя двое суток, пока люди лорда Иана отлавливали заговорщиков в столице, я вновь спустился в подвал. Квариллийский след не подтвердился.
Судя по информации, полученной с границы, король Шанстред с семьей неторопливо ехал на свадьбу. В дороге королевская семья вела себя обычно. Их величества и небольшая группа сопровождающих никуда не спешили, наслаждались поездкой и отдыхом от бремени королевских дел. Следуя по королевскому тракту, квариллийские гости частенько задерживались в городах, имеющих достопримечательности или нечто любопытное.
Принцесса Этиллия осталась в столице.
Посол соседей на охоте не присутствовал - заболел. Информацию проверили и, под видом беспокойства о здоровье, к послу был приставлен лекарь из ведомства лорда Иана. Обычная лихорадка, сопровождаемая сильным кашлем, уложила представителя Квариллии в постель на пару недель.
В подвале ужасно воняло страхом и страдающей человеческой плотью. Палач заполонил все вокруг инструментами, жаровнями, хлыстами, перчатками и рваным тряпьем.
Его мощная фигура заполняла низкое помещение подобно скале, закрывающей горизонт. Кожаный фартук 'подручного смерти' намок от пота, потемнел от крови и рвоты, но он насвистывал веселую песенку, раскладывая крючки и щипцы на углях.
Герцога по приказу Дикрана пока не трогали, а вот его подручных распотрошили так, что маги-лекари не обещали, что они дотянут до казни. В назидание их держали тут же, в подвале, куда изредка приводили тех придворных, которые пытались скрывать правду.
- Так это вы натравили псов на леди Аннелору? - спросил я, устраиваясь в удобном кресле в 'чистом' углу, предназначенном для следователя.
Вест дернул шеей, пытаясь увернуться от моего взгляда. Ухмыляющийся палач многозначительно показал ему раскаленную до алого свечения кочергу. Герцог сглотнул, потом выдавил, оправдываясь:
- Собаки должны были только напугать лошадь маркизы.
Допрос приносил плоды - новые имена и обстоятельства. Только поэтому я сдержался, сцепив зубы, - эта падаль была мне еще нужна. Однако мысленно я уже убил Веста.
Тело Иниры так и не нашли. Да, кровь... да, разодранная одежда и волосы, но ни одной крупной кости или куска металла. Я просто не мог поверить, что моя соколица выехала на охоту без оружия.
Конечно, в лесу любое неловкое движение животного может привести к падению или удару об острые ветки. Я подозревал, что она была ранена, а потом? Что с ней сделали потом? Стоило мне подумать об этом, как кровь бросилась мне в лицо, и я схватился за железный стул, приготовленный для расспросов других участников заговора.
От немедленной смерти Веста спас Дикран:
- Если это так, - спросил он герцога, давая палачу знак обождать. - То объясните, как тело вашего племянника оказалось на тропе, по которой собаки гнали коня маркизы?
Вест потупил взор и просипел:
- Не знаю, в лесу было много охотников... может, он заблудился?
Дикран пошуршал бумагами:
- Егеря утверждают, что следы лошади маркизы перекрыты следами шести или семи всадников. Однако все охотники стояли вдоль болота, кто мог оказаться в лесу одновременно с леди?
- Не знаю, - отрекся от приятелей герцог. - Мы искали леди Аннелору по всему лесу, должно быть кто-то заблудился и поехал по следам маркизы? Или просто кому-то захотелось провести несколько минут с ней наедине? - Вест похабно ухмыльнулся и подмигнул заплывшим глазом.
Я выпустил из рук черное от копоти железо 'трона', усеянного шипами, и сел в свое кресло.
Вест врал. Это видели все, но Дикран не спешил калечить представителя старейшего рода Вадерии, он собирал сведения. Повторял один и тот же вопрос на разные лады, взывал к совести и чести, а сам подспудно ломал гордыню аристократа.
Палач еще не касался Веста железом, но от долгого висения на раме затекали руки и ноги, а при задержании герцог оказал сопротивление, так что на его лице и теле наливались цветом синяки.
Колодки утяжеляли его конечности и ограничивали движения, это приносило дополнительные неудобства и, стимулировали разговорчивость - неподъемные куски камня надевали только на время беседы с дознавателем, но даже нескольких минут с грузом хватало для развязывания языка.
Вся вода, которую помощники палача давали герцогу, была соленой. Едой служила гороховая каша, а одежда давно напоминала рубище самого вонючего портового нищего. Ко всему прочему, палач был большой искусник - от любого неловкого движения веревка натягивалась и слегка душила Веста.
Я слышал, в Квариллии преступники порой сами затягивали эти веревки достаточно сильно, чтобы умереть, но в Вадерии и Умконате смерть удавленника почитали нечистой.
- На поляне, где вы, по вашему утверждению, обнаружили останки маркизы, - Дикран говорил медленно и монотонно, словно его не тошнило от подробностей. - Нет крупных костей, нет головы и внутренностей, как вы можете это объяснить?
- Не знаю! - Вест постарался выпрямиться, его глаза засверкали. - Я не трогал маркизу и пальцем и готов принести магическую клятву!
- Хорошо, сейчас мы пригласим сюда мага для подтверждения ваших слов. - Монотонная речь неожиданно прервалась: - А кто трогал?
Вест подавился недосказанным словом и начал натужно кашлять.
- Значит, кто-то все же трогал? - сделал вывод Дикран.
- Я ничего не знаю, - завопил герцог и разразился самой грязной площадной бранью.
Писец послушно скрипел пером по бумаге, фиксируя все сказанное, а Дикран подливал масла в огонь:
- Вы ничего не знаете, но вы натравили собак на лошадь леди Аннелоры - значит, в вашем распоряжении была вещь с ее запахом. Где вы ее взяли?
- Не помню! - отпирался герцог. - Возможно, маркиза обронила платок или шарф...
Дикран посмотрел на меня и мы вместе усмехнулись. Как профессиональный телохранитель, Ини ненавидела шарфы. Бесполезные кружевные кружочки ее тоже не волновали - все положенные ей как невесте короля платочки мигом расхватывали фрейлины, горничные и пажи.
Повернувшись к арестанту, лучший агент лорда Иана невозмутимо продолжил:
- Допустим, горничную, которая принесла вам личную вещь маркизы, мы не найдем. Скорей всего, ее тело давно спрятано в ближайшем к тракту болоте... - (Герцог ощутимо поморщился, очевидно, Дикран попал в точку.) - Но возникает второй вопрос, кому вы передали эту вещь? И кто поставил магическую привязь на кабана?
- Ничего не знаю! У нашей семьи нет магических способностей! - Вест вопил, потому что с каждым вопросом следователя палач начал прикладывать к его ноге железо.
Кожа краснела, покрывалась пузырями и лопалась, обнажая плоть. В тесном подвале и так отвратительно пахло, а теперь по полу потекли ручьи с запахом уборной.
- А если подумать? - Дикран вновь подал знак, и палач занялся второй ногой. - Насколько я помню, ваша уважаемая бабушка происходила из рода Имистов, сильных природных магов. Неужели вам не досталась капелька ее таланта?
- Нет, нет! - герцог корчился от боли. По его лицу стекали слезы, пот и юшка из сломанного палачом носа. - Это не я...у меня не хватило сил! - Вест задыхался от боли, он уже готов был сломаться и Дикран дал ему повод сделать это, кивнув палачу на клещи. Стоило служителю смерти взять в руки раскаленные металлические щипцы с вытянутыми губками, как высокомерный аристократ закричал: - Это лорд Свайнфорд!
- Очень хорошо, - Дикран позволил палачу отойти и поворошить кочергой угли в маленьком очаге. - Вы утверждаете, что лорд Свайнфорд наложил заклинание на кабана. Верно?
Вест попытался отрицать, но увидев перед лицом щипцы, сдался окончательно:
- Да! Да! Это он! - сжавшись и пытаясь прикрыть пах, бывший светский красавчик заскулил: - Он говорил, что это безопасно, что никто не узнает...
Я смотрел на Веста с отвращением, а вот Дикран - совершенно равнодушно. Теперь я видел, почему лорд Иан отпустил его ко мне так неохотно.
Не знаю, что случилось с моим другом в Северных землях, но это превратило его в идеальный инструмент: холодный, острый и равнодушный к материалу, который приходится резать.
- Какое это было заклинание? - Дикран продолжил допрос абсолютно равнодушным тоном, а я вышел, чтобы не мешать.
На широком дворе мне в лицо пахнуло свежим воздухом. Уже смеркалось. Дикран дожмет Веста и остальных заговорщиков, но успеем ли мы спасти Ини? А если она мертва? Где прячут ее тело? Почему не бросили его на поляне? Возможно, она еще жива?
Мне хотелось выть от безысходности и бессилия: я обещал ей любовь и защиту, но не сдержал своего слова!
Словно в ответ на мои стоны из кухни выскочил парень в просторной хламиде из фиолетового сукна:
- Ваше величество, выпейте, прошу вас! - Он протянул мне горшок, наполненный теплым отваром.
Яд? Мне было все равно. Я выпил, и боль немного отступила, спряталась. Тогда я внимательно взглянул на парня, и тут же узнал его:
- Ты маг, как тебя...- Я замешкался, вспоминая.
- Нерсил, ваше величество, - подсказал парень. - Лорд Дикран узнал, что я маг, и велел помогать ему.
- Хорошо... - Язык почему-то отяжелел и слова давались с трудом. - Найди их, парень, найди тех, кто сделал это...
- Клянусь, ваше величество! - Глаза мага подозрительно блеснули, он шмыгнул носом: - Давайте я провожу вас в опочивальню. Отвар уже действует, вам надо поспать.
Я позволил проводить меня и впервые за последние дни провалился в черный сон без сновидений.
Или напиток, сваренный магом, успокоил растревоженное сознание, а, может, измученное тело было радо передышке, но спал я долго. Уже в сумерках открыв глаза, я вновь спустился в подвал. Дикран доложил, что виновных в поместье Вестов не осталось.
- Благодарю за работу, друг. - Я стиснул его плечо.
Камзол агента пропах дымом и горелой плотью, глаза покраснели, а выражение лица превратилось в маску. Мне не хотелось оставлять его одного разгребать бумаги, но еще прежде, чем я встал, мой стол оказался усыпан депешами из столицы.
Наполнив два кубка я протянул один из них Дикрану:
- Закончишь здесь сам? Мне пора возвращаться в столицу. Еще неделя - и ко двору начнут съезжаться посольства, приглашенные на свадьбу.
- Закончу, - Дикран ни на миг не усомнился в моем праве свалить на него часть своих забот. - Соберу доказательства, зафиксирую показания. Вернусь в столицу - доложу.
Он усмехнулся и отпил вина, позволяя себе минуту отдыха перед очередным сражением. Я усмехнулся ему в ответ и выдал краткие указания:
- Всех участвующих - казнить, соучастников - в каменоломни. Я не желал вести преступников в столицу, там за них будут ходатайствовать родственники, попробуют отложить казнь, а здесь все сделают быстро.
- Понял, - Дикран отсалютовал мне кубком и вернулся к бумагам.
Простившись с ним кивком, я вышел во двор. Свита потянулась следом, держась от меня на расстоянии. Они, как хищные звери, чуяли мою рану, но боялись подойти ближе.
- Ждите здесь! - велел я придворным, очищенным от обвинений, и свернул в маленький сад.
Среди плодовых деревьев возвышалась небольшая часовня. Ее крутая крыша терялась в переплетении ветвей, а серый невзрачный камень стен превращал здание в траурный призрак.
В саду особенно остро чувствовалось приближение осени. Луноликая Силен властно утверждала свои права - луна еще сияла на небе, прячась за дымной вуалью облаков.
Я горестно вскинул лицо к застывшей ночной красавице:
- Среброкосая! Помоги! Если твоя дочь разлучила нас, позволь хотя бы похоронить тело любимой!
Должно быть, я долго стоял, чутко прислушиваясь, надеясь, что Силен услышит мою мольбу. Когда ледяной сырой ветер пробрался под теплый плащ, я вздрогнул и сделал шаг. Ветер, словно дождавшись движения, бросил мне в лицо охапку облетевших цветочных лепестков с клумбы, а где-то в лесу дружно завыли волки.
Что хотела сказать Луноликая? Скоро осень, ее время... Более не раздумывая, я шагнул к часовне, и остановился: мои руки все еще покрывала копоть, одежду пропитал запах пыточного подвала.
Развернувшись, я отправился в свои покои. Попавшийся навстречу слуга был отправлен за горячей водой для ванны. Через полчаса изумленный камердинер натирал меня мочалкой с доброй порцией миндального мыла, а граф Радолен торопливо раскладывал на кровати чистую одежду:
- Прикажете что-то еще, ваше величество? - Парень не верил своим глазам и стремился удержать меня в сознании как можно дольше.
- Приготовь поднос с дарами Светлым и особую охапку цветов и колосьев для Луноликой.
- Сию минуту! - Юный граф вылетел за дверь, едва не прищемив серый рукав тяжелой створкой.
Я же планомерно готовился к посещению часовни: бритье, стрижка. Свежее белье и новенький угольно-серый камзол без украшений. Только черные гагатовые бусины грустно побрякивали на обшлагах.
Часовня встретила меня теплом и светом. Было горько осознавать, что в последний раз мы стояли в храме Светлых вместе с любимой.
Здесь так же тонко пахло медом и сухими травами. Беленые стены вместо росписи украшали небольшие доски с изображениями подвигов святых. Чисто и бедно, герцог наезжал в поместье только осенью, да реже зимой, а храмы живут подаянием верующих.
Пожилой, хрупкий, как сверчок, жрец встретил меня у входа и без задержки распахнул двери в алтарную часть. Радолен тут же подал поднос с дарами. Медленно я вошел в маленькую комнатку с большими светлыми окнами.
Скромность проявлялась и здесь - вместо витражей высокие окна затягивал пергамент, расписанный поблекшими красками. Но от этого фигуры богов казались более приземленными, близкими, живыми.
Почтив приношением деревянный, раскрашенный желтой краской алтарь Солнцеликого, я перешел к серебристому алтарю Луноликой. Этот алтарь был выполнен из местной голубоватой глины, и его ровным слоем покрывали лепестки и зерна.
Здесь Силен почитали особо. Сотворив краткую молитву, я решительно положил поверх чужих даров приготовленный Радоленом букет, перевязанный серебряной цепочкой.
Дары остались лежать неподвижно, но роженица, изображенная на кромке алтаря шевельнулась, издав длинный стон, потом качнулась колыбель и мне почудился плач младенца.
- Что это значит, Луноликая? - вслух спросил я, но ответа не дождался, лишь усилился запах диких роз от алтаря Розосветной. Я шагнул к ее алтарю, щедрой рукой насыпая лепестки:
- Эр розосветная, дарующая и отнимающая любовь! Благодарю за то, что она была в моей жизни! Но почему, почему ты отобрала ее?
На этот раз аромат роз дунул мне в лицо теплым ветром, а в ушах зазвенел смех. Неужели Светлая смеется надо мной?
Последним был алтарь Звесздосветного Нау: к нему я повернулся и неожиданно для себя царапнул кинжалом палец и капнул немного крови на печеный хлеб. В лицо пахнуло свежестью, где-то вдали громыхнуло и снова стало тихо.
Постояв немного в тихой комнате, я вышел. Светлые слышали меня, но их знаки остались для меня непонятны. Проходя мимо жреца, я остановился и снял с пояса кошелек:
- Принеси Светлым дары, дабы душа моей невесты легко прошла радужный мост, а остаток употреби по своему разумению.
- Благодарю вас, ваше величество! - Жрец осторожно склонился и принял пожертвование.
Я не стал слушать его более - вернулся в пустые мрачные покои и занялся бумагами: поутру мне предстояло возвращение в столицу.
К ночи пришел Дикран, принес результаты допросов и список заговорщиков:
- Вайнор, взгляни, я расспросил всех и нашел-таки ниточку, ведущую в столицу!
Друг очень устал, но буквально цвел от удовольствия, рассказывая мне все подробности. Распутывание загадок всегда доставляло ему особое удовольствие, а редкая наблюдательность и внимание к мелочам помогали узнавать даже неочевидные вещи.
Просмотрев изложенные на листе бумаги список и схему заговора, я поморщился: это были остатки приспешников Астона, подогретые особенно упертыми дубами из совета лордов. Что ж, пора ехать в столицу и наводить порядок там.
- Дикран, ты молодец! - Я искренне похвалил друга. - Завершаем здесь все и едем в столицу. Ты мне нужен там.
Друг не возражал, он тотчас велел слугам паковать вещи. А потом сидел со мной за столом и полупустыми кубками до глубокой ночи, вспоминая нашу учебу в школе агентов. Позднее он признался, что боялся оставлять меня одного:
- Ты был странным, Вайнор. Потерянным. Но глаза твои лихорадочно блестели, когда ты читал списки предателей. Я боялся, что ты сошел с ума!
Тот ночной разговор действительно позволил мне повернуться лицом к жизни. Если мне осталась только месть, ответить должны все: и убийцы, и заказчики! А потом я сделаю то, чего хочу больше всего на свете.