Аннотация: О том, как парень и девшка попали на необитаемый остров, и чему научились
Аленка
"С этой девчонкой дружил я давно,
С нею когда-то ходил я в кино,
С нею за партою в школе сидел,
И проглядел её, и проглядел," - послышалось из приемника и я, раздраженно его выключил. Мне никогда не нравилась эта горькая песня, тем более некстати она была сейчас. Вчера я поссорился с Аленкой и теперь скучал без её общества. Конечно, виноват я был сам, но кто в семнадцать лет признает свою вину перед девочкой... Если бы она сама сделала шаг к примирению, но девушка, похоже, понимала, что виноват только я. Промучившись так часа три, я, наконец, увидел девочку на улице.
Я загадал, что если она посмотрит на мое окно - попрошу прощения, если нет - пусть сама пойдет на примирение.
Аленка была дочерью директора леспромхоза и, почти каждый житель поселка, имел удовольствие познакомиться, с её избалованным вздорным характером. Девочка никого и ничего не боялась, а вела себя так независимо, что естественно привлекла моё внимание.
Сейчас Аленка не только посмотрела на моё окно, но и помахала мне рукой.
-Аленка, зайди на минутку поговорить, - крикнул я, раскрывая окно.
-О чем? - спросила девочка, останавливаясь.
-Узнаешь.
Конечно, с какой-нибудь другой девочкой я не стал бы так разговаривать, но это была Аленка, и с этим ничего нельзя было поделать.
-Прости меня, пожалуйста, Аленка, за вчерашнюю грубость! Я был круглым идиотом и наговорил тебе всех тех глупостей... - начал я, когда девочка вошла в дом.
-Извинения принимаются, - перебила Аленка, - но не нужно перечисление грехов, это слишком скучное занятие. А вот у меня есть идея повеселее. Послезавтра мне исполняется пятнадцать лет, и я хотела бы провести этот день только с одним гостем. Этим гостем будешь ты, Женя!
-Очень благодарен! А где произойдет это знаменательное событие?
-Я бы хотела устроить пикник где-нибудь вниз по реке.
-Тогда жду тебя не пристани послезавтра в семь часов утра.
-Что прикажете взять с собой? - засмеялась Аленка.
-Всё, что нужно, я возьму сам
На следующий день я на лодке обследовал оба берега реки на протяжении пяти километров вниз по течению. Оба берега были покрыты непроходимыми болотами, а по реке плыли цепочки плотов от вырубок к леспромхозу и дальше к городу, что был километров за двести еще ниже по течению. Наконец, на пятнадцатом километре болота внезапно отступили, и я нашел хорошее место, вполне подходящее для пикника. Полянка, которую я облюбовал, находилась на правом берегу, тогда как лес плыл ближе к левому. На левом же берегу стоял и поселок. Заметив место, я вернулся и занялся приготовлениями к завтрашнему пикнику...
С шести часов утра я уже был на ногах. В половине седьмого появился на пристани. Именинница появилась в половине восьмого в белом коротеньком платье.
-Отец знает, куда ты отправилась? - спросил я, поздравив Аленку
-Его вызвали в район, и вернется он дня через три, - пояснила девочка.
-Ну что же, вперед!
Угрюмые берега стиснули реку, едва поселок скрылся из виду. В этих местах не ходили ни катера, ни пароходы, ни что-либо другое. Это было связано со сплавом лева, поэтому наша лодка шла вперед без опасения натолкнуться на что-нибудь кроме бревна, отбившегося от плота. Кое-где высокий берег, подмытый рекой, обрушился в воду, и кривые узловатые корни прибрежных деревьев тянулись к нам в безнадежной попытке схватить. На низких берегах, высокие и прямые как свечи деревья стояли в воде болот. Эти деревья были обречены на гниение заживо. Унылые берега проплывали по обе стороны реки.
Но вот впереди замелькал мой знак и я произнес:
-Кажется, приехали
Аленка с любопытством огляделась и спросила:
-А что здесь?
-Самое удобное место для пикника.
-А ты не мог выбрать место поближе к поселку? Ведь отсюда до поселка километров двадцать.
-Пятнадцать, - поправил я, - но ближе непроходимые болота, так что это самое близкое.
Девочка, тем не менее, была чем-то недовольна. По небу ползли темные, словно подкопченные снизу, облака, временами закрывая солнце.
-Надо же мне было родиться в июне, - посетовала Аленка, - никак погода не установится. Как бы дождь не пошел, пропал тогда день рождения и пикник.
-Все предусмотрено, Аленка! Я захватил с собой разборный шалаш из синтетической ткани польского производства. От дождя можно укрыться.
-Ну, тогда всё в порядке! Но, прежде чем приступить к пикнику, надо всё подготовить. Ты, конечно, понимаешь, Женя, что шалаш нужно поставить сейчас. Дождь ведь может хлынуть в любой момент, а тогда ставить его будет уже поздно, раньше вымокнем насквозь.
Шалаш я установил быстро, но он упал. Подняв его, я укрепил конструкцию колышками, но сооружение снова упало. И только когда я догадался применить растяжки - устоял.
Однако в этот день нам положительно не везло. Едва я вбил кол в предательски вязкий берег и накинул на него петлю веревки (другой её конец был закреплен на носу лодки), как внезапно подул сильный ветер - предвестник дождя.
Я, схватив рюкзак и сумку с продуктами, потащил их в шалаш, чтобы не промокли.
-Аленка, - крикнул я, - беги скорее в шалаш, а то промокнешь!
Она не отозвалась, и поблизости её нигде не было видно. Забыв о начинающемся дожде, я бросился на поиски девочки. Впрочем, она оказалась неподалеку и без сомнения слышала меня, но не подумала откликнуться.
-С чего ты взял, что будет дождь? - наивно спросила она.
В тот же миг на нас упали первые капли. Я схватил Аленку за руку и потащил к шалашу. Мне вовсе не хотелось, чтобы она заболела в день своего рождения, да еще по моей вине.
Дождь часто барабанил по натянутой ткани шалаша, я смотрел на вздувшуюся реку, которая пузырилась и бурлила под потоками падающей с неба воды. Аленка что-то искала по всему шалашу. Потом, наконец, села на рюкзак и спросила:
-Женя, ты не видел тут круглую коробочку? Я засунула её под среднюю банку.
-Скорее всего, она до сих пор лежит там. Сюда я её не переносил.
-Что же делать? Там зеркало, - растерялась девочка.
-Ну, невелика беда. До конца дождя можно и без зеркала обойтись.
-Как ты можешь такое говорить. Сейчас я даже расчесаться не могу.
-Это подождет, - отрезал я.
-Может её еще можно достать. Ты мог бы попытаться...
-И пытаться не стану, ясно, что все в воде.
-А говорил, что если я попрошу, всё сделаешь, - напомнила она мне давний разговор.
-Ну... - растерялся я. - Если бы ты попросила, какой подвиг совершить... спасти бы тебя...
-Ой, - внезапно перебила меня Аленка, - кажется, шалаш протекает!
-Где? - встрепенулся я.
-Вот здесь, по шву.
Я ощупал шов, но тот был совершенно сух.
-Наверное, показалось, - успокоила меня девочка. - Ты не сердись за зеркало. Я, правда, сказала не подумав.
-Я не могу на тебя сердиться... - ответил я и прежде, чем успел что-то добавить, воздух распорола длинная змеистая молния и, почти следом же, грохнул такой гром, что, показалось, будто лес за палаткой закачался и рухнул. Аленка вцепилась мне в руку и прижалась головой к моему плечу. Странно, раньше она никогда не боялась грозы.
Но даже гроза была не последним испытанием в этот день для меня и девочки. Внезапно в поле моего зрения попал серебристый нос нашей лодки. Еще не осмыслив это, я уже мчался под дождем к реке. Потеря лодки грозила нам такими последствиями, о которых я и думать боялся. Дождь лил нешуточный и поэтому, прежде чем я пробежал половину дороги, как был уде насквозь мокрый. Всё вокруг было пронизано водой. Я бы успел вскочить в лодку и надежно закрепить её, но берег стал скользкий как каток и не удивительно, что я премило растянулся. Когда же я добрался до воды, то едва успел ухватить за проушины подвесной мотор, который так и остался у меня в руках, а лодка, вывернув на середину, медленно поплыла вниз по течению.
Лодочный мотор был вообще-то не очень тяжелый, но удержать его на вытянутых вперед руках я не мог и, вслед за ним, нырнул головой в воду. Это меня мигом привело в чувство. Я втащил мотор повыше на берег и, присев на него, задумался, совсем забыв про ливень.
Если ниже по течению нет никакой отмели, то положение наше безвыходно. Лодку унесет так далеко, что и не сыскать, а без лодки нам отсюда не выбраться.
Додумав это, я медленно поплелся к шалашу. Когда я вошел, Аленка, убаюканная шумом дождя, мирно спала и не подозревала, в какую мы попали беду.
Я снял пропитанный водой свитер и, превозмогая желание снять с себя всю остальную мокрую одежду, улегся неподалеку, стараясь не прикасаться к девочке мокрым боком. Вскоре шум дождя усыпил и меня...
Проснулся я оттого, что Аленка трясла меня за плечи:
-Женя, проснись! Ты же весь мокрый!
-Побегай под дождем, сухим не вернешься, - ответил я
Дождь прекратился, и солнце уже успело высушить траву.
-Иди на солнышко сушиться! Ты так стремительно убежал, что я испугалась.
-Да тут побежишь, когда... - начал, было, я и осекся. Аленке, пожалуй, пока лучше ничего не. Может лодка застряла где-нибудь поблизости и её легко достать. Я вышел из шалаша и разделся. Оставшись в плавках, я вошел по колени в реку и медленно пошел вниз по течению, разглядывая оба берега. Метрах в ста от шалаша берег круто поднимался вверх, образуя обрыв. Затем так же круто падал и переходил в топкое болото. Но именно здесь я и заметил метрах в двадцати от берега почти скрытый водой островок всего шага три длиной. Вот в него-то и врезалась лодка и накрепко застряла. С одной стороны это было не так уж плохо, не унесет лодку от нас, но кто её достанет? Я до этого лета жил в городе, где даже ручья порядочного не было и поэтому, до сих пор не научился плавать. Если только Аленка сможет... Бегом я припустил к шалашу.
-Аленка, - крикнул я, подбегая, - я нашел её!
На траве у шалаша лежало только белое платье девочки.
-Аленка, где ты? - закричал я.
Послышался плеск воды, и из-за ближайших кустов у реки вышла девочка в купальном костюме.
-Что шумишь? Здесь я, - произнесла она
-Я лодку нашел, - только и смог ответить я, не в силах отвести взгляд от её тела.
-Ну и что же?
-Ну и она на отмели, а это метрах в двадцати от берега. Нужно плыть, а мне негде было научиться, так может ты...
Девочка вдруг покраснела, потом, сделав над собой усилие, воскликнула:
-А я? Женя, но я тоже не умею плавать...
-Как же так? Ты с рождения живешь у этой реки, и не научилась плавать. Это было бы простительно мне, который реку или озеро только на картинке видел или по телевизору, но не тебе.
-Да, а кто бы меня научил? - возразила девочка.
-Чудненько! Лодка под боком, а не достать. Заперты мы здесь.
-Может, найдут...
-Едва ли. Ближайший населенный пункт - поселок, но и до него полтора десятка километров. Но это не всё! По этой реке не плавают лодки вроде нашей, так что и на лодочника надежды нет.
-Но ведь можно обойти болото.
-Болото? Хотя если идти по самому краю, то может и обойдется, а так - трясина. Это я еще вчера разведал, когда место для пикника искал.
-Это когда спал что ли?
-Погоди, что значит спал? День-то, какой сегодня?
-День рождения мой вчера был.
-А ты не путаешь? Ты ведь тоже днем спала, может и приняла день за ночь.
-Женя, перед отъездом в район, отец подарил мне ко дню рождения вот эти часы с календарем. Какое на них число? Да что число, смотри, где солнце в девять часов! А разве ты не проголодался? Мы уже второй день здесь, понял? - почти ласково проговорила Аленка.
-Понял, - глухо сказал я и кивнул головой. - Надо обходить болото, если только это возможно.
-Но вначале нужно поесть, - вставила девочка, натягивая платье. - Одевайся, а я пока сервирую стол. Как хорошо, что наши запасы еды не остались в лодке.
После скромной трапезы я сказал:
-Мы пойдем налегке, с собой не возьмем ничего. Когда выйдем к поселку, я один вернусь и всё заберу. Да, еще одно - пойдем босиком. Если угодим в болото ногами, то обувь не утопим и босую ногу легче из трясины вытянуть, чем обутую. Возьмем обувь с собою и понесем в руках.
Топкий край болота почти ровной линией уводил от берега. За ближайшими деревьями я остановился и огляделся. Болото имело необычный вид. На расстоянии метров в сто по обе стороны стояли сухие, с уродливо торчащими безжизненными сучьями, лиственницы, почти наполовину засосанные трясиной. Все деревья, росшие вблизи, были уродливы: малорослы, искривлены, однобоки. Когда-то рос в этом месте густой лес, но трясина поглотила его целиком. Однако стояли еще, закрывая горизонт, сухие сосны и кедры. Обреченные на гниение заживо, они уже давно умерли, но всё еще пытались ожить. Между омутами черной воды росла светло-зеленая трава, особенно яркая, какая бывает только на болоте, без единого цветочка и пятнышка. Тяжелый, неподвижный воздух был пропитан затхлыми гнилостными испарениями.
Осторожно ступая босыми ногами по предательской, прогибающейся почве, мы шли вдоль болота. Шли уже часа два. Впереди замаячили высокие кусты, значит близко твердая земля. Неужели конец болоту! Я бегом обогнул ближайший куст и замер. У ног моих плескалась река, а поодаль прочно сидела на мели лодка.
Я всё понял... Болото, простираясь вплотную к берегу, почему-то дугой обходило тот участок, где стоял шалаш, и вновь прижималось к реке. Мы с Аленкой очутились как бы на острове в положении робинзонов. Тогда, да и теперь. Меня безмерно удивляло, почему я воспринял это совершенно спокойно и обдумал наше безвыходное положение. Я мог бы удариться в панику, мог бы впасть в апатию, но рядом была Аленка, а я не хотел, да и не мог, показать ей своей слабости. Голос мой был тверд, когда я объявил:
- Аленка, болото, что нас окружает, непроходимо. По берегу тоже не пройти, поэтому у нас остается единственный шанс вырваться отсюда. Будем учить друг друга плавать.
-А это долго?
-Закончим, как только один из нас сможет добраться до лодки.
Так мы с девочкой зажили жизнью робинзонов. Я видел, что её очень смущало положение хозяйки нашего "острова", но ей придется к этому привыкнуть. Меня же, больше всего, занимал вопрос КАК? Как нам научиться плавать? Научиться, не имея даже примитивных навыков. Я, конечно, видел, как родители учат детей плавать, но заняться подобным самому - это же совсем другое дело. Тем паче, что учить придется Аленку.
Меньше всего я думал о том, что нас будут искать в поселке, когда из района вернется Аленкин отец. Впрочем, любые поиски могут привести лишь к нулевому результату. Ни одна живая душа не знает, где мы находимся. Поэтому и выручать себя мы должны сами.
В тот же день мы произвели тщательный учет всех наличных продуктов и установили норму их отпуска с расчетом на две недели. Мы льстили себя надеждой, что дольше мы здесь не задержимся.
Уже вечером, оглядев девочку, я сказал:
-Очень жаль Аленка, что у тебя голые руки и ноги. Комары здесь злые. Единственное, что я могу для тебя сделать, это дать тебе свой свитер. Он толстый и его не так-то просто прокусить. Спи в нем. Ноги укутаем покрывалом, которое хотели применить как скатерть для пикника.
-Женечка, ты очень добрый, но как же ты сам? - жалобно спросила Аленка.
-Об этом не беспокойся, я не альтруист. Есть еще одна неприятная вещь - энцефалитный клещ. Придется нам по вечерам осматривать друг друга. Это надо будет делать, пока не стемнело.
Аленка смотрела на меня с каким-то странным, несвойственным ей, выражением лица. Она, видимо, даже не подозревала обо всем этом, до сей минуты. Но всё это были еще цветочки...
При нас были: банка консервов, коробок спичек, топорик, нож и два пластиковых стаканчика. Набор продуктов не вызывал энтузиазма. Большой торт ко дню рождения и несколько легких закусок, лимонад остался в лодке.
Я усиленно вспоминал, что-то очень важное. Да, в какой-то книжке я читал, что в тайге, прямо под ногами, растет большое количество пищи. Только знай её, да не ленись. Думал я так долго и усиленно, что совершенно забыл, где я и зачем вспоминаю эту книгу. Аленка не мешала мне, плетя из травы ремешок. И вот, глядя на этот ремешок, я, наконец, вспомнил.
Оглядевшись по сторонам, я заметил груду больших камней почти целиком торчавших из реки у самого берега. Внимательно их, осмотрев, я нашел то, что искал. Два вида мха, при соответствующей обработке, давали напиток, напоминающий густой кисель. Здесь этого мха было в изобилии. Кроме того, я без труда нашел сарану или, по научному, красную лилию. Из луковицы этого растения, при некотором навыке, можно приготовить вполне пригодное в пищу блюдо. Еще я заметил заросли черемши - дикорастущего чеснока. Его листья можно было есть как обычный салат. Полевой лук и полевой чеснок нашлись прямо перед входом в шалаш. Еще пару салатов я мысленно скомбинировал из мангира и какого-то растения, названия которого я не помнил. Сердце моё возрадовалось. Голод нам не грозил, только не ленись.
За всеми этими заботами о пропитании я не заметил, что Аленка искоса наблюдает за мной. Впрочем, тайно она наблюдала почти за всем, чем я занимался во время нашего робинзонства.
-Аленка, - воскликнул я радостно, - я нашел способ не умереть с голоду!
-Но мы, вроде, и не собирались умирать, - заметила девочка.
-Но могли, если бы я не вспомнил, что еда у нас под ногами, - с некоторой гордостью заявил я.
-Ну что же, Женя, я очень рада, что ты такой находчивый.
Эта похвала в устах Аленки, да еще в таких условиях, стоила больше чем целый час оваций восторженной толпы.
Потом мы попробовали учиться плавать. К моему тайному удовольствию, Аленка оказалась никудышной ученицей, хотя заявила, что это я скверный учитель.
-Новое дело, - сказал я на это, - а как ты сама будешь учить меня?
Пока я не вылез из воды, меня не покидала мысль, что если бы я тонул, девочка бы и пальцем не пошевелила, чтобы мне помочь. Как ни странно, но это почему-то подняло меня в собственных глазах.
Ближе к вечеру над лесом пролетел пожарный самолет.
-Эврика! - крикнула Аленка. - Завтра, когда полетит самолет, зажжем костер и дымом дадим о себе знать. Я где-то читала, что столб дыма - сигнал бедствия.
-Чудеса! - с иронией сказал я. - Как это пилот догадается, что мы попали в беду, если с воздуха наша лодка видна как на ладони. Решит, что попросту развели костер. Скажем, чай вскипятить.
Однако девочка настояла на своем. Я наломал кучу сухих как порох веток и сложил их кучкой неподалеку от берега.
-Я тоже не очень надеюсь на помощь, но что мы потеряем, если разведем костер? А дым - это шанс! - сказала мне после Аленка.
Каких только глупостей не наделает человек, когда не знает, как подступиться к делу. Сейчас каждый школьник знает, что для получения хорошего дымного столба требуется два условия. Поджечь сырое топливо и иметь на завтра хорошую погоду. Едва я услышал гул самолетного мотора, как поспешно поджег заготовленный костер. К моей немалой досаде, дыма не получилось. Жалкие струйки беловатого дыма таяли, не достигая вершин близстоящих сосен. Я суетился у костра, пока гул мотора не затих вдали. Подошла Аленка и стала заливать остатки костра из вчера опустевшей консервной банки. Вода сердито шипела, падая в огонь, а к темнеющему небу поднимались густые клубы дыма и пара. Вот тогда-то я и понял, в чем была моя ошибка...
Среди ночи я почувствовал, что рука девочки ищет мою руку. От её прикосновения я проснулся. Аленка зажала мою ладонь между своих ладоней и положила получившийся бутерброд из ладоней себе под щеку. Видимо, она боялась оставаться один на один с дикой, хотя и неопасной природой. Какой-то необъяснимый порыв благородства охватил тогда меня и утром я сделал вид, что ночью ничего не произошло. В дальнейшем девочка держалась за мою руку каждую ночь нашего вынужденного заточения.
Каждый день мы учились плавать. К исходу третьих суток у меня стало что-то получаться. Это заявление сделала Аленка, а сам я не замечал улучшений.
Три дня подряд я усердно дымил костром, когда над лесом пролетал пожарный самолет, но тщетно. Летчик, видимо, не понимал в каком мы отчаянном положении.
Осматривая Аленку при свете заходящего солнца, на предмет клещей, я почти физически ощущал её волнение. А поставьте себя на её место! К счастью клещей я пока что не обнаруживал. Девочка же осматривала меня с куда меньшей застенчивостью. Как её понять? Она казалась мне постоянно окруженной какой-то дымкой тайны. Интересно, что думала эта девочка обо мне...
-Чудеса! - сказала однажды Аленка. - Мы уже четыре дня живем в плену собственной глупости.
-Не понимаю! - отозвался я. - В чем здесь чудо?
-Как не понимаешь? Но ведь мы же один на один с дикой природой. Понимаешь, что мы не вооружены ничем, что дает человеку власть над природой. Даже первобытные люди имели перед нами преимущество, так как могли подчинять себе окружающую их часть природы.
-С помощью шаманов и колдунов! - иронизировал я.
-А почему нет? Чтобы держать в повиновении целый маленький народ, надо обладать недюжинным умом. А мы? Голый человек против голой природы!
-Почему же человек голый?
-А вспомни, когда ты в последний раз надевал брюки и рубашку. А я платье?
-Оригинально! Может ты, и объяснишь, почему мы не одеваемся.
-Скорее всего, не видим в этом необходимости. А если мы тут проторчим еще с месяц, то я, пожалуй, и вовсе перестану тебя стесняться. А ты?
-Я, пожалуй, сделаю это еще раньше, недели через три.
-Чудненько! Когда нас найдут, то увидят двух голых папуасов, которые уверены, что их остров вест мир.
-Ну, зачем такие крайности? Я уверен, что мы выберемся отсюда сами и даже очень скоро.
Аленка упруго поднялась на ноги и молча отошла от меня на несколько шагов. Какая у нее красивая фигура. Завидная партия для того, кого она полюбит. Я тут же поймал себя на мысли, что думаю о ней как о женщине. Этих мыслей не следовало допускать. Я бы никогда больше не вернулся к этим мыслям, если бы меня не провоцировала Аленка. Ей, похоже, даже доставляло удовольствие смущать меня двусмысленными намеками.
-Знаешь что, девочка, давай договоримся сразу, этой темы больше не касаться, - сказал я однажды, поставленный в тупик её вопросом:
-Как я тебе больше нравлюсь, одетая или голая?
Однако Аленку не так легко было сбить с толку.
-Подожди! Ты сначала ответь! Мне это очень важно знать! Ну, Женечка, это последний вопрос!
-Думай, как хочешь! - попытался я уйти от ответа.
-А я хочу знать, как ты думаешь, - настаивала она.
-По-моему, ты лучше, так как есть, - сдался, наконец, я, имея ввиду купальный костюм, в котором была девочка в этот момент.
-Значит, я больше нравлюсь тебе голышом! - внезапно сделала вывод Аленка.
-Что за вздор! Ты же прекрасно поняла, что я говорил о купальном костюме!
-Ты сказал: "Так как есть" - безжалостно поправила девочка. - А это значит...
-А это значит, что ничего не значит, - перебил я. - Даже если ты наденешь платье, то это ничуть не уронит тебя в моих глазах.
-А если я сниму купальный костюм? - язвительно спросила Аленка.
-Думаю, что до такой глупости не дойдет, - в тон ей ответил я.
-Ты разозлился? - удивилась она.
-Нет! С чего ты взяла?
-Ну, мне так показалось.
-А ты хотела меня разозлить?
-Ну что ты! Конечно, нет! Просто я хотела узнать, как ты ко мне относишься.
"чисто женская логика" - подумал я, но вслух сказал:
-Ну и как? Узнала?
-Узнала, что больше нравлюсь тебе нагишом.
-Аленка, - медленно произнес я, - не буди во мне зверя, а то я, в самом деле, разозлюсь.
-А я зверя заговорю. Тогда кто останется в дураках.
-С тобой, вижу, нельзя спорить. Решительно всё вывернешь наизнанку и превратишь в собственную противоположность.
-Это не всегда, - вздохнула она. - Просто сегодня я в ударе и мне всё удается.
-Тогда может, и лодку достанешь?
-Нет, Женя, на это моего искусства не хватит... сегодня...
Впрочем, такой дерзкой девчонкой Аленка была не всегда. Были времена, когда она казалась совсем упавшей духом. Тогда мне казалось, что уж лучше бы она терзала меня своими каверзными вопросами, чем так молча сидеть и смотреть в одну точку целыми часами.
На следующий день девочка придумала новую шутку, которая, по её мнению, должна была повергнуть меня в ужас. Аленка решила выстирать свой купальный костюм. Это было ловко придумано, если учесть, что платье девочки было значительно выше колен. Её не особенно смущало отсутствие мыла или чего-нибудь подобного. Ведь её целью было моё замешательство. К счастью я заранее разгадал её план и запасся ангельским терпением. Точнее, я решил вести себя так, словно ничего особенного не вижу.
Девочка готовилась к акту стирки так долго и тщательно, что только к полудню оказалась готова. Без сомнения, эти приготовления имели цель обратить на себя моё внимание, но я упорно не смотрел в сторону берега. Я вообразил, что горизонтальный сук одной из засохших сосен - перекладина турника и, с риском для жизни, занялся гимнастикой.
Убедившись, что я её не вижу, девочка разделась и, обернувшись покрывалом, принялась полоскать свой купальный костюм в прибрежной воде. Не думаю, что после подобной процедуры, одежда стала хоть чуточку чище.
В этот день я заметил, что девочка немного загорела. Её почти обнаженное тело покрылось ровным коричневатым налетом. В самом деле, ведь после первой грозы, лишившей нас лодки, погода была на редкость ясной и теплой.
-Женечка, почему ты сегодня такой бука и даже ни разу не взглянул на меня? - упрекнула меня Аленка.
-На голую? - сумрачно поинтересовался я.
-Но я же в покрывале, - возразила девочка.
-Лучше бы надела еще и платье...
-Чтобы ты мог полнее насладиться видом моего тела?
-Чтобы тебе не пришлось поддерживать его подмышками всё время.
-А может мне вообще остаться без ничего? Как ты думаешь?
-Я думаю то, что говорю, - ответил я и отвернулся, опасаясь, что Аленка приведет в исполнение своё намерение.
Впрочем, ей это, видимо, не пришло в голову. В течение дня она еще несколько раз пыталась поймать меня в какой-нибудь словесный капкан, но безуспешно.
Когда же она повесила свой купальный костюм на ветки куста, я спросил:
-А если ночью дождь пойдет?
-Не пойдет! - беспечно ответила девочка, заворачиваясь в покрывало с головой, впрочем, скоро она выпростала руки и, взяв мою ладонь, положила её себе под щеку. Иначе, видимо, она не могла уснуть.
Вода в банке, заменявшей нам котелок, закипела, и Аленка убрала её с огня. В банку как раз входило два стакана воды для меня и для Аленки. Сегодня пришло время прикончить остатки уже засыхающего торта.
-Вот и кончился мой день рождения, - вздохнула девочка и, машинально отхлебнув из стакана большой глоток, обожглась и, вскочив на ноги, забегала по поляне раскрыв рот и учащенно дыша.
-Слизни масло с торта, легче станет! - посоветовал я, обеспокоенный её состоянием. По опыту я знал, как чувствует себя человек, обжегший кипятком рот и горло.
Когда девочка вновь уселась в позе знаменитой русалочки, подогнув ноги, я невольно засмотрелся на неё. От кого-то я слышал, что определить совместимость тебя с другим человеком можно, посмотрев, как он ест. Если тебе нравится, как он это делает, то вы совместимы. Мне нравилось смотреть, как Аленка ест, и она это видела. Иногда, передразнивая меня, она застывала, раскрыв рот и вытаращив на меня глаза. Я не обижался, да и можно ли было на неё обижаться. Девочка явно рисовалась, когда я на неё засматривался. Она нарочно медленно поворачивала голову, чтобы я увидел её в профиль. Так же медленно подносила стакан к губам и чуть-чуть улыбалась мне.
Однажды я сказал ей:
-Знаешь, девочка, мне иногда кажется, что ты знаешь что-то такое, что непременно хочешь скрыть от меня.
-Крестись, если, кажется! - сердито ответила Аленка и, уже другим тоном, добавила. - А что мне скрывать?
-Ну... - растерялся я, - тебе виднее.
-Тебе неправильно кажется, - заявила девочка.
-Но в том, что ты можешь сделать что-то такое, что мне недоступно, я не ошибаюсь. Даже более того, уверен, что ты можешь больше, чем хочешь показать.
-Не пойму, о чем ты?
-Как-то я видел, как ты плела ремешок из травы. Могла бы ты сплести его подлиннее?
-На сколько длиннее?
-Метров на двадцать.
-Нет проблем. Когда это надо сделать?
-Чем скорее, тем лучше! Моя помощь нужна?
-Пожалуй, обойдусь. А что ты задумал?
-Хочу зацепить лодку и добраться до неё по веревке или притащить лодку сюда.
-Понятно. Только далековато до лодки.
-Надо же хоть что-то делать! Пойду, поищу крючок.
Необходимой длины травяную веревку Аленка сплела за два часа. Я как мог крепко привязал к ней мой крючок из толстой еловой ветки.
Смотав веревку наподобие лассо, я вошел в воду как мог дальше и метнул крючок, метя на нос лодки. Промахнулся. Однако, после бесчисленного количества попыток, я, наконец, зацепил лодку за борт.
-Ага, Аленка, мы сегодня же будем дома! - радостно закричал я.
-Не упусти лодку, а то навсегда здесь останемся! - только и ответила она. Девочка до колен вошла в воду и напряженно следила за моими действиями.
Я потянул веревку, потом сильнее, еще сильнее, но лодка словно пустила корни и не сдвинулась ни на миллиметр.
-Аленка, помоги мне! - попросил я.
Девочка беспрекословно ухватилась за свободный конец веревки. Возможно, и она почувствовала важность момента.
-Раз, два! Тяни! - скомандовал я. Самодельная веревка натянулась как струна и, видимо, не выдержав нашего объединенного желания вырваться, лопнула почти посередине. Я опрокинулся прямо на Аленку, стоявшую сзади.
-Ты не ушиблась? - обеспокоено спросил я.
Она отрицательно покачала головой и, глядя на лодку, произнесла:
-Легче получить то, чего не имел, чем получить то, что утратил.
-Да, будем продолжать учиться плавать. Кое-какие успехи у нас уже есть, - согласился я.
День спустя Аленке пришло в голову, достать лодку, подплыв к ней с помощью пары тонких деревцев, которые можно было достать на болоте. Свалить толстую сосну, при помощи нашего топорика, не представлялось возможным. И если мы еще не пали духом от бесчисленных неудачных попыток освободиться из этого плена, то только благодаря нашей неистощимой изобретательности. Мы верили, что рано или поздно кому-нибудь из нас придет в голову спасительная мысль.
Два тонких деревца, если их связать остатками нашей веревки, смогут удержать на воде одного из нас! - храбро заявила девочка.
-А не слабовата веревка?
-Не в поселок же плыть, а только до лодки.
-Ладно, попробую!
-А я?
-А ты посидишь на берегу. Я предпочитаю рисковать жизнью в одиночку.
Два деревца, толщиной в руку, я крепко связал остатками травяного шнура. Сооружение получилось прочное и легкое. Тут-то меня и одолело сомнение, выдержит ли такая штука меня хотя бы в течение пары минут. Можно ли представить, как я волновался? Да это и понятно, если вспомнить, что все наши попытки вырваться с острова, терпели неудачу.
-Ну, девочка моя, быть может, я рискую в последний раз. Что скажешь на прощание? - попытался я шуткой скрыть охватившее меня волнение и приободрить себя.
-Желаю удачи, Женя! - произнесла она и до колен вошла в воду.
Держа мой ненадежный плот в руках, я осторожно стал входить в реку, стараясь держаться так, чтобы течение вынесло меня прямо на лодку. Когда вода стала выше пояса, я задал мой ненадежный плот подмышкой левой рукой, и смело, стараясь ни о чем не думать, шагнул дальше. Я знал, что если начну раздумывать, то моё мужество испарится, и я не решусь сделать этот последний, но самый нужный шаг. Дно ушло у меня из-под ног, и я на миг окунулся с головой, но плот под левой рукой выбросил меня на поверхность. Вынырнув и, оглядевшись, я с удивлением обнаружил, что почти не двигаюсь, хотя вокруг меня стремительно неслась вода реки. Плот целиком ушел под воду, но все еще каким-то чудом держал меня на поверхности. Я попытался перевернуться на левый бок, чтобы плыть на боку и тем самым оказывать на воду давление меньшей площадью тела и постоянно иметь лодку в поле зрения. Но ненадежный плот запрыгал у меня в руках как живой. Намокшие деревья стали скользкими и, выскользнув у меня из рук, поплыли вниз по течению.
Злость, почти беспричинная, охватила меня, и я даже не сразу осознал, что, упустив плот, все же держусь на поверхности без его помощи. Я сделал то, что должен был сделать несколькими днями раньше. Я научился плавать! Причем научился сам, без помощи Аленки. Я даже не заметил, как прошла злость и первый страх перед глубиной. Вода держала меня, и я двигался в ней! Двигался к лодке, а значит, к освобождению из плена.
И вот, когда до лодки осталось три или четыре метра, я вдруг увидел такое, от чего едва не пошел ко дну. Совсем, рядом, со мной, я увидел мокрую голову Аленки. Девочка плыла легко и свободно, словно всю жизнь умела плавать.
-Аленка! - воскликнул я и окунулся с головой. К счастью уже достиг отмели у островка с лодкой и встал на дно. Здесь вода доходила мне до подбородка.
-Аленка, - пробормотал я ошеломленно, и ты умеешь плавать?
-Ага! - согласилась девочка, становясь на дно неподалеку от меня.
-И давно?
-Сколько себя помню. Отец говорил, что научил меня плавать, едва я научилась ходить.
Колени у меня подогнулись, и я вновь окунулся с головой. Это привело меня в чувство.
-Так зачем же ты скрывала это столько времени? - в отчаянии вскричал я.
-Знаешь, Женя, сначала я и не думала ничего скрывать, но потом, когда ты сказал, что лодка недалеко, а достать её нельзя, я вдруг подумала, что это может быть и к лучшему. Я ведь давно мечтала о необитаемом острове. Такая, понимаешь ли, детская мечта! А тут такой удобный случай осуществить её! Да еще и возможность тебя испытать.
Я вновь почувствовал, как вода смыкается над моей головой. Если бы я утонул в тот день, то в заключение о смерти написали бы: "утонул от удивления", что вообще-то целиком соответствовало действительности.
-Ладно, Аленка, когда вернемся в поселок, я тебе это припомню, - пригрозил я. - Еще до заката ты убедишься, что в гневе я страшен.
-А мне понравилось жить на острове, может, продлим наше уединение еще на несколько дней, - робко возразила девочка.
-Не выйдет! - резко заявил я. - О тебе уже отец беспокоится. Приехал, а дочь пропала.
-Он не беспокоится. Он знает, что я отправилась с тобой вниз по течению.
В четвертый раз я хлебнул речной воды.
-Аленка, ты меня утопишь сегодня своими откровениями. Помолчи хоть, пока я не влезу в лодку, а то тебе придется везти в поселок мой труп.
Уже на борту лодки меня настигло пятое откровение, которое меня добило.
-Вообще-то можно не торопиться. Я вылила бензин из бака мотора, а на веслах и к утру против течения не выгрести.
Я рухнул на дно лодки, не издав ни звука. Что позволяет себе эта избалованная девчонка! Пока я так лежал, то успел обдумать её последние слова и мысленно усмехнулся.
-Хватит, девочка, - произнес я, поднимаясь, - сейчас я погружу наше хозяйство и шалаш в лодку, и мы направимся в поселок.