Гладкая война

Пригладили  и причесали,
Само понятие война.
Красивой сучка теперь стала, 
И кровь, как будто не моя.
Фашистов мне суют в друзья.

Стирают память Холокоста,
Потомки выживших тогда.
И говорят, что пуля от эстонца,
Приятней, чем немецкая была.
А у могил были ровней края.

Бендеровские Нахтигали,
Под песни от Тараса Польшу жгли.
Теперь героями все стали,
Коричневые чудо соловьи,
Но слышится смертельный их мотив.

Нет в радуге такого цвета,
Не изменился аппетит  чумы,
Но хочется кому-то, где-то,
Опять адской для всех войны.
А отсидятся ли за стенами  они?

Кого назначат виноватым,
Славян, иль правоверных мусульман? 
Испепеляющий всё атом
Не смотрит в наши паспорта,
А легче будет ли другим жидам?


Орлов и галльских петухов,
Как птичек ощипает,
А с грозных медведей и львов
Все шкуры посдирает,
И ничего на память не оставит.

И все тогда будут правы,
Не будет просто виноватых.
Не будет и самой земли.
И некому у стен будет поплакать,
Тогда сгорит и сама наша память.

Не надо думать, что на сворке,
Фашизм удастся долго удержать.
Это чудовище, чем больше,
Только сильнее хочет жрать,
Большое трудно будет нам унять.

На суперменов насмотрелись,
Что от арийской, голубой крови,
Заокеанские теперь модели.
На этот путь развития пошли.
А заведут куда всех остальных?

Зараза та не признаёт границы,
Если гуляет вольно по земле.
И завтра может стать арийцем,
Любой двуногий племени людей.
Но боже упаси от напасти той всей.

Не для науки учим мы историю,
Но точным нужно быть всегда.
Куда слетело сколько голов.
На плахе, что по имени война.
Сколько людей сожрёт ещё она?

Брить головы, быть может и полезно,
Плохого в том может и нет,
Особенно когда под бритым теменем,
Извилины рассудочные есть,
А с ними разум, совесть есть и честь.

Стрелялки нужно делать с запахом,
Где трупы пахнут правдой и гнильём.
Может тогда поменьше будет радости, 
У всех нажавших на курок.
И лучше будет всем, отведавшим дерьмо.