При следующей волне света замечаю, присевшего на корточки человека в шаге от меня. Когда свечение гаснет, то несколько секунд его глаза хранят его малиновый блеск. Или мне кажется. В ужасе отползаю.
- Хорошая реакция, - слышу голос, отмечая, что незнакомец говорит на моем языке. - Понимаешь меня?
- Да, - не сразу отвечаю. - А ты кто?
- Ну наконец-то! - выдыхает он (странно, но голос какой-то нейтральный - не могу с уверенностью сказать мужской он или женский, хотя тональность все таки ниже и ближе к первой). - А я уж думал ты опять "молчун"! Не бойся, ничего тебе не сделаю. Я сам такой же. Друг. Понял?
Киваю, не зная видел он или нет.
- А как тебя зовут? - спрашиваю. Если и правда человек, то назовет имя.
- Марк, - отвечает дружелюбно. - Не очень русское имя, правда, но мне нравится. Во всяком случае, не Ваня или Петя, а то я их только с персонажами анекдотов ассоциирую. Рассказать?
- Что? - не понимаю, так же усаживаясь напротив (все равно пока ноги толком не держат).
- Анекдот.
- Зачем?!
- Ну... посмеяться!
- Ты что ненормальный?! - удивленно выдыхаю, не в силах улыбаться в таком месте.
- Почему? Просто рад, что понимающего или помнящего отыскал.
- Как это "помнящего"?
- Ну такого, как я или ты: помнишь, ведь прошлое, как человеком был? Имя свое?
Задумываюсь. В голове каша, не знаю на чем сосредоточиться и какую мысль ухватить. Ориентир по имени становится спасением:
- Роман. Вроде...
- Отлично! Значит, помнишь. Очень приятно познакомиться. Извини руку не подам: ты липкий.
- А есть те, кто не помнят?
- Да. Большинство...
- Много их? - становится не по себе.
- Сотню насчитал. Без нас. Если не ошибся, конечно: они все выглядят одинаковыми.
- А мы?
- Ну такие же, только говорить можем.
- А где они? - спрашиваю с опаской.
- Тут. За стенами. Но не бойся: они безопасные. Тут вообще на редкость мирно, так что пока бояться нечего.
- Пока? - переспрашиваю.
Вот не верю, что здесь безопасно! Может, он врет?
- Просто лишь на двух... уровнях бывал. Про другие ничего сказать не могу.
- Уровнях чего?
- Улья. Ну... я так называю это место. Точнее такие, как мы.
- А что, такие еще есть?
- Да. Но не здесь. Их обычно не больше трех на одном уровне - может случайность, а может и нет. Ты тут второй.
- Почему?
- Не знаю! Я вообще почти ничего не знаю...
- А как отсюда выбраться тоже? - спрашиваю с нотками уныния и одновременно надеждой, догадываясь, что если бы собеседник знал, то не сидел бы передо мной.
- Увы. И это тоже...
- Жаль...
- Не расстраивайся. Отыщем!
- А инопланетян видел? Ведь мы у них?
- Наверное у них. Не видел.
- Совсем? - немного не верю.
Оказаться у инопланетян и их не увидеть?!
- Да. Но уже очень хочу. Надоело тут ошиваться.
- Ты давно здесь?
- Не знаю. Наверное... Тут не по чему вести отчет времени, даже зарубки на стенах не сделать: зарастут...
- Что?! Они живые?
- Да. Тут всё живое. Может и весь Улей...
- Как?
- Не знаю! Просто прими, как данность... Ты есть хочешь?
- Тут и еда есть?
Смеется.
- Ну, конечно! Надо же нам чем-то питаться. Правда, это не совсем еда, какую ты привык есть, но вполне съедобно. Привыкнешь, короче.
- Погоди: какое "привыкнешь"?! Я домой хочу!
- Все хотят, - горько усмехается новый друг.
- Ты что бежать не пробовал?
- Куда? Тут выхода нет. И прорубить не чем...
- Совсем? - не верю.
Ну не может быть все настолько плохо!
- Совсем.
- Ну мы же как-то попали сюда?!
- Да. Тогда посмотри на свой кокон: видишь выход?
Кидаю на него взгляд, когда помещение вновь озаряется мягким малиновым сиянием, замечая, что он пуст и выходов там не наблюдается. Вдруг, в следующую секунду "дверки" захлопываются с неприятным хлюпающим звуком.
Вздрагиваю.
- А что других нет?
- Коконы есть, а выходов нет. Всё, вставай и пошли.
- Куда?
- Я есть хочу. Целый... путь будет день, такого как ты искал и проголодался. Тебе бы тоже поесть не мешало. Идем в "столовую".
- Слушай, а одежды тут нет? - растерянно спрашиваю, чувствуя, что обнажен.
- Нет. Да и зачем? Тут тепло, не замерзнешь, - говорит, поднимаясь.
- Но... мне неловко!
- Привыкнешь. Сам встать или помочь?
- Сам... И я не хочу привыкать!
Тут поднимаясь, невольно коснулся отросшей груди и понял, что не задал Марку самый волнующий вопрос.