Аннотация: Ноги подкашивались, и в итоге он свалился ...
Человек с луны.
Четырнадцатиэтажный дом, в котором он жил, был как казарменный барак, длинный - длинный. Надо было иметь здоровые ноги, чтобы, идя с остановки автобуса, обойти его вдоль и наконец дойти до своего подъезда. Как он был так глуп когда - то, выбирая для семьи в новом доме квартиру! Подальше от дороги, от остановки, от пыли и шума. Самую лучшую в доме квартиру, на втором этаже, с большим балконом. Таких квартир в этом элитном доме было только две.
Он вздохнул: где теперь та семья? Его пьяных сил уже не хватало. Их не было, чтобы дойти до своего подъезда. Ноги подкашивались, и в итоге он свалился прямо на землю раньше, еще не дойдя до цели, и теперь лежал, вытянувшись во весь свой большой рост, перед чужим подъездом. В старой, истрепавшейся, давно не стиранной одежде. Уже издали характерный запах говорил обо всех его бывших пьяных злоключениях. Мимо проходили жильцы; брезгливо морщась, входили в подъезд. И всех их или почти всех он знал. И они очень хорошо знали его. Со многими из этого подъезда он здоровался за руку, ловил их заискивающие взгляды. Тогда он знал о них почти все. Все они, назначая заранее аппойнтменты к нему, приходили, чтобы о чем-нибудь попросить. Просили расширения квартир, путевки в санатории, место в ясли или сад. Дачи, ссуды, деньги на свадьбы и похороны. Он был для них богом, могущим наделить их всем нужным ,так необходимым в данный момент. Он был их последней надеждой, спасителем. И он помогал всем, чем располагал в тот момент. А теперь, сегодня они, забыв все, бросали на него косые взгляды, в которых проскальзывало откровенное презрение. Некоторые, обиженные когда - то, недополучившие что - то, теперь получали удовольствие, видя его таким опустившимся сегодня, сейчас. Но ему было уже все равно! Еще не так давно его волновало бы все, что они говорили о нем, но не теперь. Тогда он не подал руки или бы перестал здороваться.
У него кружилась голова, тело охватила сильная слабость. Уже в возрасте, с больными почками от этого лежания на холодной земле, он знал: уже завтра ему будет намного хуже... И он опять будет заливать свою, уже физическую боль, дешевым вином. Он забылся на какое - то время, и ему стало тепло, почти хорошо. Куда - то ушли все мысли, пьяный мозг забылся в своем тяжелом, почти мертвом сне. Глубокой ночью он проснулся, попробовал встать, но ноги не слушались и он стонал, проклиная весь божий свет. Он открывал свой беззубый рот, шевелил губами, бессвязно бормотал что - то, ругался и звал кого - то - известных только ему близких людей, оставаясь лежать на земле...
Уже не так часто хлопала подъездная дверь. Запоздалые жильцы еще шли домой, возвращаясь с ночных смен, да спешила домой загулявшая молодежь. Какой - то совсем молоденький парнишка, возвращаясь с чьей - то свадьбы, подошел и щедро поделился недопитой бутылкой унесенного с богатого стола хорошего вина. При этом паренек пьяно называя его братом. Жидкость из бутылки приятно улеглась в желудке. И бутерброды с колбасой, которыми угостил щедрый парнишкой, пришлись кстати. Он весь день не ел, хотя простенькая еда у него всегда была, но он не успевал ее съесть. Блаженство от выпитого наступало раньше, притупляя голод. Он все еще лежал на земле, вспоминая вчерашний разговор с собутыльниками. Все они были давно знакомы, еще в той, другой жизни.
Теперь они были его новые друзья. Старший инженер из его отдела, славившийся своими изобретениями. И кандидат наук Бельский, после инсульта оставленный женой и выживший зачем - то, уже для этой бесславной жизни. И Коля, слесарь 6 - го разряда, золотые руки, с которым расплачивались за работу бутылками. И кто - то еще, случайно оказавшийся в их городе и не имеющий ни документов, ни денег для возвращения домой. И пившая когда - то с мужем красавица Зинка, теперь опустившаяся, уродливая и беззубая старуха. Додик, бывший военный, комисованный и так и не нашедший себя в мирной гражданской жизни. Их больше не интересовали земные ценности: деньги, общественное мнение... Они были выше этого, находя себя только в вине. Все они, удобно устроившись на скамейках в парке, не стесняясь, пили под реплики редких прохожих: ,,Опять алконавты гуляют,,...
Он опять приподнялся, опираясь на локоть, но сил по - прежнему не было. По асфальту в свете фонарей к нему шла женщина; короткое платье, каблучки дробно выстукивали по асфальту. Его подслеповатые глаза не различали ее лица. Она подошла совсем близко, наклонилась над ним, и он узнал ее. Она не раз приходила к нему жаловаться на мужа. Кажется, Анна Безм.. нет, фамилия не вспоминалась. Плюнув на него, почти в лицо, ушла, печально выстукивая каблуками. Он обтерся - что ж, каждому свое. И вдруг ему остро захотелось уехать, куда - нибудь очень далеко. И в пьяной голове мелькнула мысль: вряд ли ей от этого станет легче. Наряженная в золото, в яркой одежде она была похожа на елку. Длинный нос, узкие плечи и очень широкие бедра. Уродливое конусообразное тело всегда смешило его. Он и теперь рассмеялся. Мужа тогда ей вернуть не удалось. Не помогли ей жалобы во все немыслимые инстанции. Он посмотрел на небо. Повисшая в небе Луна ярко освещала Землю и ему опять захотелось уехать... Туда, где бы его никто не знал. Хоть на Луну, но как можно подальше. Убежать от стыда за себя. И еще сильней, чем уехать, захотелось выпить. Он обтер шершавым языком пересохшие губы.
Уже за обиженной женщиной в ночи пошли люди, как черная нечисть, посылая ему пинки и обиды. Поставивший машину в гараж или подвезенный личным шофером высокий мужчина, бывший когда - то его другом, проходя мимо, в соседний подъезд, не поленился подойти и пнуть его ногой. Наверное, за тот долг, который так и остался за ним, тех еще денег..."Деньги отдай!" - требовательно произнес лежащий пьяница, узнав в мужчине бывшего друга. И за это, наверное, должник очень больно пихнул его в ребра ногой. ,,Ты что с Луны свалился? Какие тебе деньги? Зачем тебе деньги? - злобно шипел он, орудуя в темноте ботинком. И только услышав звук чьих - то торопливых шагов, трусливо сбежал. Потом кто - то незнакомый в темноте обшаривал его карманы. Но какие у него деньги? Тоже получил за это пинка. Потом, уже под утро, на слабых еще ногах, высмеянный нынешней кухаркой, когда - то работавшей у него чертежницей, он медленно двинулся к дому. Не обращая на нее внимания, цепляясь за стены, он направлялся домой...
Дверь квартиры была приоткрыта. В оставшемся от былой роскоши кресле, чудом уцелевшем в этой уже запущенной квартире, сидел сын. Он заснул в кресле, дожидаясь отца. Сын приходил иногда заплатить по счетам и проведать одинокого, спившегося пенсионера - отца. Увидев, он содрогнулся, едва узнав в грязном, и всего в ссадинах и синяках, пьянчужке отца и от этого закричавшего в испуге: ,,Ты, что с Луны свалился?,, И услышал в ответ почти уже неузнаваемый голос отца, ответившего как когда - то прежде: ,,Ты-то тут чего? Местный?,, ...