Иринина Людмила Николаевна : другие произведения.

Часть 1. Севен, Эйт & Найн, Тен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Без лишнего тщеславия скажу: - Мой рассказ уникален от начала до конца. До меня никто не писал ничего подобного. Он о слепоглухонемых детях с паранормальными способностями, об их девственной матери, и о том, как на самом деле зародилась жизнь на нашей планете. С моими героями, Ты читатель, проживешь целую жизнь, поэтому сразу извини, что мое повествование может показаться сухим, то есть без длинного описания ярко выраженных сцен, эмоций. Хотя, на мой взгляд они присутствуют там где им положено в полной мере.
стена [Людмила Иринина]
  часть 1 - "Севен, Эйт & Найн, Тен"
  
  глава 1
  
  "В Переменах ясный смысл в образах заложен,
  Но никто в одних чертах вскрыть его не сможет.
  Кто не знает смысла черт, тот толкует всуе:
  Точно он незримый вихрь красками рисует".
   Цю Чэн.
  
  Когда я появилась на свет, Белая Луна находилась в созвездии Близнецов, и, как потом выяснится, именно поэтому я не умерла сразу после своего рождения. Девять месяцев моя мать носила меня под сердцем, в надежде родить здорового и крепкого малыша, не предполагая, что долгожданный ребенок, буквально с первых минут своей жизни, будет обречен на смерть. Она могла наступить в любую минуту, так как у меня был обнаружен врожденный порок сердца. Таков был прогноз врачей, который они сообщили моим родителям, добавив при этом, что у них есть право оставить ребенка в роддоме, подписав документ об отказе. Сейчас уже трудно судить о том, что именно думали мои родители, когда подписывали документы, лишавшие меня нормального детства и семьи. Наверное, они считали, что я все равно скоро умру, а у них могут родиться здоровые дети, и они будут счастливы. Обо мне они решили просто забыть, выбросив из своей жизни, как бракованную игрушку. Так я пополнила ряды тех многих детей, которые были сиротами при живых родителях.
  Белая Луна, проявляющая светлую карму, соответствует библейскому принципу - 'какой мерой мерите, такой вам и будет отмерено'. То, что будущее вырастает из прошлого - факт, очевидный сам по себе, но оно ещё и виртуально. Существует определенное количество вариантов. На жизненном пути каждого человека есть много развилок, которые можно обозначить точкой - ' здесь и сейчас'. Судьба любого человека зависит от него самого, от того, какой жизненный путь он выберет в этой точке. К сожалению, мои родители, не могли знать, что следуя голосу практического разума, заглушившего голос сердца, они выбрали неправильный путь. Бросив своего первенца и забыв о его существовании, они так и останутся бездетными, потому что наследственная информация передается не только генетически, но и через энергетическое поле матери. Моя мать разорвала его в тот момент, когда отказалась от меня. Она еще дважды будет беременна, но в обоих случаях дети родятся мёртвыми. Обо всём этом я узнаю через много времени, а пока вопреки всем законам логики и физиологии, я росла и развивалась почти, как все дети, если конечно не принимать во внимание, мой маленький рост, худобу и синюшный цвет кожи. Есть мнение, что Белая Луна является защитницей всех, кто родился в полнолуние, и, что они кармически связаны с Единым информационным полем Космоса. Она, хотя бы в начале жизни не позволяет опуститься до обманов и лжи, освобождает от запоминания ненужных знаний и облегчает своевременный доступ к чистым, незамутненным источникам информации. Вся моя жизнь будет отражением Белой Луны, ведь по гороскопу я Близнец. Наверное, поддержка от высших сил помогала мне жить, так как, в отличие от других детей я не могла играть и бегать со всеми вместе. Физические нагрузки мне были строго противопоказаны врачами. Все свободное время я проводила за чтением. Я читала всю литературу, которая попадала мне в руки, а когда узнала, что недалеко от нашего детского дома есть библиотека, то стала ее постоянным читателем. Моя память, как губка впитывала в себя всю прочитанную информацию, естественным образом развивая мой интеллект и всё больше отдаляя меня от моих сверстников.
  Как известно, дети любят давать прозвища. Из-за худобы, и бледного цвета кожи, они дали мне прозвище 'маленькая смерть', оно так приклеилось ко мне, что по-другому меня уже никто и не звал. Я, демонстративно игнорировала всех, кто пробовал ко мне так обращаться, и старалась не реагировать, когда меня дразнили, поэтому, не общаясь ни с кем, я стала изгоем не только в своем классе, но и во всей школе. Я была очень одинока в этом мире, и хотя часто ловила на себе сочувствующие взгляды взрослых, работавших в нашем детском доме - это не могло уменьшить пустоту, которая образовалась вокруг меня. Я старалась скрывать свои эмоции в присутствии других людей, но, как известно, если не выплёскивать их хотя бы изредка, то можно просто сойти с ума. По вечерам, когда все засыпали, от обид и одиночества, мне часто хотелось плакать, уткнувшись носом в подушку, как это делали другие дети. Вместо этого я подходила к окну и, если видела на небосводе Луну, то у меня возникало непреодолимое желание, обращаясь к ней, шепотом рассказать обо всем, что меня тревожило. Словно что-то непонятное притягивало меня к ней, и только ей я могла излить свою душу, только она могла помочь мне не чувствовать себя одинокой, и не кому не нужной в этом мире. Но вот однажды случилось нечто непредвиденное. Когда я стояла у окна, и разговаривала с Луной, думая, что все спят, одна девочка проснулась, чтобы сходить в туалет, и случайно увидела меня. На следующее утро я заработала новое прозвище - 'лунатик', тогда-то я впервые задумалась о том, что такое странное влечение, может быть предвестником серьезного психического заболевания, под названием 'сомнамбулизм', о котором я когда-то случайно прочитала в одной из книг. Озабоченная предположением о своей возможной неадекватности, я пошла в библиотеку, решив найти прочитанную когда-то книгу, чтобы сопоставить свое необъяснимое влечение с симптомами заболевания. Выяснив все и придя к выводу, что я не капризна, не мнительна, не инфантильна, и не скандальна, я просто вздохнула с облегчением, осознав, что моя связь с Белой Луной что-то большее, но пока не объяснимое, а главное - никаким образом не связано с психическим отклонением от нормы.
  Моя жизнь в детском доме, не отличалась ничем примечательным. Следуя советам врача-терапевта нашего детдома, я старалась не волноваться, не напрягаться физически и вероятно, поэтому моё слабое сердечко не часто меня беспокоило. И, если не принимать во внимание слабость, а также неожиданные приступы усталости, то можно считать, что чувствовала я себя нормально. Но вот однажды, когда мне только исполнилось пятнадцать лет, случилось то, чего я меньше всего ожидала. День начался как обычно, но после обеда меня вызвала к себе в кабинет директор. Это было впервые за все мое пребывание в детском доме, поэтому не удивительно, что пока я шла к кабинету, то разволновалась так сильно, что мое сердце билось, и казалось, готово было выскочить наружу. Постучавшись, я вошла в кабинет директора, и она жестом предложила мне присесть, на стоявший около ее стола стул. Директор, без предисловий, сказала, что объявилась моя мать, о существовании которой я даже не подозревала, почему-то считая, как само собой разумеющееся, что раз ее нет рядом, значит, она умерла. Я и сама не знала, что именно заставляло меня так думать, скорее всего, это было моей подсознательной защитой. Поэтому в отличие от других детей, я, никогда не тешила себя надеждой, что мои родители одумаются и вспомнят обо мне, не интересовалась, и не расспрашивала о них персонал. Эта фраза о моей матери, была единственной, которую я слышала отчётливо, всё остальное, что потом говорила мне директор, я воспринимала, как отголосок эха. Последнее, что я помню, были только её слова о том, что моя мать во всем раскаялась, а также о том, что она очень одинока, ведь мой отец спился и умер, не дождавшись наследника. Я потеряла сознание, так и не успев дослушать до конца, историю жизни моих родителей.
  Очнулась я уже в больничной палате, под капельницей. За те две недели, которые я провела в больнице, моя мать ни разу не пришла навестить меня. Вероятно, она опять испугалась проблем, которые могут возникнуть у неё, если она заберёт меня из детского дома. Фактически она бросила меня во второй раз. Больше я о ней, никогда не слышала, и не вспоминала.
  Дальнейшая моя жизнь в детском доме, мало чем, отличаясь от жизни предыдущей, протекала без излишних эксцессов. Окончив школу с золотой медалью, я легко поступила в педагогический институт, так как всегда хотела стать учительницей, и посвятить себя детям-сиротам, таким же брошенным и одиноким как я.
  Из школы-интерната мне пришлось переселиться в небольшую комнату в коммунальной квартире, где помимо меня, жили еще три семьи. Вещей у меня, кроме стопки книг и сумки с одеждой, не было никаких. Комната, в которой мне предстояло жить, была маленькая, но чистая. Видимо в ней недавно сделали косметический ремонт, потому что пахло краской и обоями. Единственная проблема с мебелью, решилась сама собой, в тот же день. Не успела я войти в комнату, как ко мне заглянула соседка, чтобы познакомиться. Это была немолодая женщина с приятным добродушным лицом. Увидев, что мне не на чем даже сидеть, не говоря уже о том, на чем спать, она без лишних слов, принесла в мою комнату раскладушку и стул. Я не знала, какими словами ее благодарить, но она и не ждала их, а просто принесла мне еще, старенький, но чистый матрас, подушку и одеяло.
  Эту женщину звали Антонина Сергеевна, но она просила называть ее просто Тоня, что я и делала, при этом общаясь с ней уважительно, я обращалась к ней на Вы. Тоня жила со своим сыном, которого никогда не было дома, поэтому она часто приглашала меня к себе, выпить чашку чая или просто поговорить. Так у меня появился первый, и как потом выяснилось - единственный друг.
  Институт, в котором я училась, находился недалеко от моего дома, поэтому я всегда ходила до него пешком. Это заменяло мне прогулку, и было полезно для здоровья. Я целиком ушла в учебу, поэтому у меня не было времени на развлечения и как следствие этого, не было ни подруг, ни тем более, близкого друга. Думаю, что и внешний вид мой, не способствовал сближению. Кстати, в этой связи, хочу сделать небольшое отступление в своем повествовании, и описать свою внешность.
  Рост, у меня был ниже среднего, лицо нельзя было назвать красивым, но и страшным тоже. Обычное, простое, русское лицо. Единственное, что у меня было красивым - мои волосы, густые и пышные, слегка вьющиеся, золотисто-русого цвета, которые я не разрешала подстригать с тех самых пор, как только начала говорить. И хотя в детском доме было правило - стричь всех подряд, и мальчиков, и девочек, меня оставили в покое после одного случая, когда я упала в обморок при виде ножниц, которыми меня собирались подстричь. Больше никто и никогда, зная о моем слабом сердечке, даже не пытался укоротить мою косу. К тому времени, когда я стала учиться в институте, она уже выросла ниже талии, поэтому я закручивала её на голове в красивый пучок, чтобы казаться выше ростом. Вполне понятно, что тяжелый узел волос на затылке, оттягивая мою голову назад, заставлял высоко поднимать ее, и со стороны казалось, что я большого самомнения о своей особе. И если к этой гордой осанке прибавить мою замкнутость и нежелание сближаться с кем- либо, то из всего этого можно сделать вывод - я была одинока, но теперь это был мой выбор. И дело совсем не в том, что я не люблю людей или не хочу с ними общаться, просто я запомнила слова врача, который выписывая меня из больницы, сказал, что следующее обострение моей болезни - будет последним. Страх, с которым я сжилась, и который давно стал неотъемлемой частью меня, мешал мне сближаться с людьми. Один страх, порождает другой, поэтому страшась смерти, я боялась иметь близкого друга, чтобы не причинить ему боль. Заранее представляя себе, как сложатся наши отношения, если общаясь со мной, он будет испытывать постоянную тревогу, а может быть даже и страх потерять меня, я старалась избегать сближения с кем-либо.
  При всем моем старании и трудолюбии, совсем не удивительно, что я окончила институт с красным дипломом, естественно, мне предложили учиться дальше, но я сочла это нецелесообразным по той причине, что в связи с предположительно малым количеством оставшегося времени до моей смерти, это было бы просто бессмысленно. Пора было приступать к реализации тех знаний, которые у меня уже имелись. Считая, что, не принеся никакой пользы другим, моя жизнь будет напрасна, я не лукавила. Моя душа рвалась к работе, к детям, я чувствовала острую необходимость, как можно скорее начать общение с ними, заранее уверенная, что обязательно полюблю своих будущих подопечных.
  В тот день, когда я спешила в институт на распределение, случилось то, что можно назвать - 'подсказкой Судьбы'. Я всегда ходила по своему обычному маршруту, но на одной из улиц, по которой мне нужно было идти, начался плановый ремонт трубопровода, поэтому мне пришлось изменить маршрут. Идя впервые по улице, где находился магазин, торговавший электроникой, я обратила внимание на стеклянную витрину, через которую, были видны расставленные в ряд телевизоры различных марок. Видимо в рекламных целях, чтобы можно было судить о качестве изображения, некоторые из них, были включены. Не могу точно сказать, что именно меня заставило зайти в этот магазин, ведь я никогда не любила смотреть телевизор, хотя в детском доме, где я росла, многих детей было просто не оттащить от него, и часто, в воспитательных целях запрещали нарушителям смотреть его, что считалось самым жестким наказанием. Когда я подошла к одному из телевизоров, по нему показывали сюжет, который потряс меня до глубины души, и определил всю мою жизнь. В нем рассказывалось о бедственном положении одного детского дома. Конкретно речь шла о том, что бюджетных денег, которые выделяются на его содержание, не хватает, и дети, живущие в нем, не имеют порой даже самого необходимого. И самое главное, что ни один дипломированный педагог не хочет ехать в поселок, находящийся в глухом сибирском краю, чтобы заниматься с детьми, у которых были серьёзные нарушения зрения и слуха одновременно. Несравнимое ни с чем сострадание почувствовала я к этим несчастным детям, и ни минуты не сомневаясь, в том, что я поеду работать именно в этот детский дом, я поспешила в институт за направлением. Оформить моё назначение туда, не представляло никаких проблем, на эту вакансию, кроме меня претендентов не было. Не обращая внимания на удивленные взгляды преподавателей, которые прочили мне блестящую карьеру в области педагогики, я без раздумий и сомнений, взяла направление в детский дом ? 77, на должность заместителя директора. После коротких сборов и улаживания юридических формальностей по поводу продажи моей комнаты, (ведь я не собиралась больше возвращаться в столицу, а деньги мне могли пригодиться на новом месте), я отправилась в путь.
  
  глава 2.
  
  "Или сбудутся наши мечты, или нет
  Вновь распустятся наши цветы - или нет,
  Нет нужды горевать, ничего мы не знаем:
  Вот вздохнул ты, а выдохнешь ты - или нет?"
   Омар Хайям.
  
  Это путешествие, было первым в моей жизни. Раньше я никогда не покидала даже своего района, не говоря уже о городе. Теперь мне предстояло проехать такое огромное расстояние, что даже дух захватывало при одной мысли о путешествии сначала на самолете, а потом еще на поезде. Пока я летела на самолете, у меня не было времени на размышления, и как не парадоксально это прозвучит, но я боялась, что самолет разобьется, и я погибну, так бесславно, не оставив своего следа в этом мире. Особенно было страшно, когда мы попадали в зону турбулентности, в эти моменты, я боялась, что мое сердце, не выдержит напряжения, и в самый неподходящий момент перестанет биться. Живя в постоянном страхе перед смертью, которая может произойти когда угодно, и где угодно, начинаешь поневоле представлять этот момент, в разных местах, и ситуациях. И точно могу сказать, что смерть в самолете была бы наихудшим вариантом моего сценария.
  Пересев на поезд, и уютно устроившись на верхней полке купе, я наконец-то смогла расслабиться, тогда и наступил подходящий момент, чтобы под монотонный стук колес, подумать. Меня тревожил только один вопрос, - каким образом будет происходить общение с детьми? Но даже самые смелые предположения, так и оставались, только лишь предположениями, ведь я понятия не имела, как чувствует себя человек, совершенно отрезанный от мира света и звука. При мысли об этом, мое сердце снова сжалось от жалости и сострадания к этим обделенным жизнью, и матерью Природой, детям. Укрепившись в своем мнении, что мое место рядом с этими обездоленными, зная, что смогу быть полезной им, я перестала травить свою душу, и заранее думать о том - 'что?' и 'как?' Я, закрыла глаза, и попыталась заснуть, но из моего подсознания выплыли две семерки - номер детского дома. Эти цифры с самого дня рождения, так, или иначе, проявлялись в моей жизни, и сама не заметив, каким образом, я стала связывать их с семеричными лунными циклами (7 дней, 7 месяцев, 7 лет), ведь я считала Белую Луну, своей покровительницей. Мне, маленькой, одинокой и беззащитной, нужна была поддержка, и, чувствуя свою духовную связь с ней, я в ней видела друга, а все в чем находила даже маленькую связь с ней - благословением моих поступков свыше. Есть вопросы, к ответам на которые, можно прийти путем умозаключений. Если правда что, ни один листок не шелохнется без воли Божьей, значит, можно путем наблюдения за движениями этих, образно выражаясь - листиков, приблизиться к пониманию Божьей воли. Я, еще раз подумала о том, что, и маршрут мой к институту, именно в тот день, и час, когда меня казалось, кто-то подтолкнул в магазин, изменился не случайно, по всей вероятности, это тоже проявление воли Божьей. С такими мыслями, под стук колес, я и заснула.
  Разбудила меня проводница, когда мы подъехали к моей станции. Естественно, меня никто не встречал, и я, в растерянности стояла на перроне, размышляя о том, что же мне делать дальше? Спросить, как мне доехать до нужного мне поселка, было не у кого, если не считать еще одной молодой женщины, которая сошла с того поезда, что и я. Ее встречал мужчина, который, как выясниться впоследствии - был ее братом. Когда они, весело смеясь и разговаривая, проходили мимо меня, я набралась смелости, и обратилась к ним. На мое счастье они жили недалеко от того места, куда я направлялась. Это действительно было удачным совпадением, или, лучше сказать - чудом, потому что автобуса, который ездил по маршруту, проходившему мимо той деревни, куда я ехала, в ближайшем времени дождаться было просто нереально. Он сломался, и стоял в ожидании помощи, где-то на своем маршруте, об этом рассказал брат моей попутчицы. Вообще, мне пока везло во всем, потому, что пока мы ехали, я от своей попутчицы узнала очень многое о том месте, где мне предстояло жить и работать. Об одном только она не хотела говорить - о том детском доме, куда я ехала. Она постоянно меняла тему разговора, как только я о нем спрашивала. О природе, о погоде, о грибах и ягодах, которые росли в этих местах в большом количестве, она рассказывала с удовольствием. Наконец-то, вытряхнувший из меня все мои последние силы, старенький "УаЗик" остановился у ворот дома, где я должна была провести, как я в тот момент думала, остаток своих дней. Когда я вылезла из машины, то сразу почувствовала, чего мне стоил этот переезд, и как сильно я устала. Перед глазами все плыло, и я чуть было не потеряла сознание, поэтому мне пришлось присесть на свой чемодан, чтобы хоть немного придти в себя, и выпить лекарство. Отдыхая, пытаясь собрать последние свои силы, перед тем, как пройти последний отрезок пути, отделявший меня от дома, я осматривалась.
  Первое впечатление, какое произвел на меня дом, напротив которого я сидела, было малоприятным, и это еще мягко сказано, потому что, наложившись на мою безумную усталость, оно было просто угнетающим. Это здание было построено, приблизительно в начале двадцатого века, и принадлежало помещику Лосеву Петру Алексеевичу, об этом мне рассказала моя попутчица, и это была единственная информация, которую она сообщила конкретно. Завуалированными были еще сведения о том, что после революции в нем, какое-то время жили красноармейцы, на смену им пришли атаманы со своими бандами, которые устраивали показательные расстрелы коммунистов. Призраки замученных людей, по мнению местных жителей, до сих пор, обитают в этом месте, и, не отпетые, а потому застрявшие между миров души, взывают к живым. Для себя, я решила, не придавать особого значениям этим сказкам, и, сделала только один вывод из того, что узнала, - эта усадьба сменила множество хозяев, пока не стала приютом для сирот.
  Наверное, когда-то, этот дом, был даже красивым, и конечно самым большим строением во всей округе, но время изжевало его настолько, что теперь на него было просто жалко смотреть. Первоначально он состоял из трех строений - центрального двухэтажного здания, фасад которого был украшен колоннами, и широкой мраморной лестницей, и ведущей к парадной двери. Колонны и мраморная лестница, давно уже потеряли свою первоначальную функцию - украшать здание. Лестничные ступени настолько растрескались, что через трещины проросла трава и даже маленькие кустики. Центральным входом, видимо давно уже никто не пользовался, да и вторым этажом этого дома, тоже. От крыла с правой стороны дома, остались одни воспоминания, и, только фундамент, с выступающей кое-где кладкой из отбитого кирпича, указывал на то, что эта часть здания, когда-то существовала. В левом крыле, на окнах висели ситцевые занавески, и, судя по этому признаку, мне нужна дверь, которая была в этой части дома. Особенное внимание, привлекала железная крыша этого строения, покрашенная, по всей вероятности совсем недавно краской, ядовито-зеленого цвета. Ужасный запах, этой краски, который был под стать ее цвету, еще стоял в воздухе.
  Немного передохнув, я прошла по дорожке к дому, в котором, по моему определению жили обитатели, и уже собиралась постучать, как дверь, перед которой я стояла, открылась. На пороге, из темного проема, появилась пожилая женщина, выше среднего роста, с совершенно седыми волосами, собранными в небольшой пучок на затылке. Увидев меня, в сгущавшихся сумерках, она даже вскрикнула от испуга и от удивления, потому что мое появление было для нее полной неожиданностью. Как потом выяснилось, никто не удосужился сообщить директору о моем назначении, и поэтому никто не знал о моем приезде. Марфа Игнатьевна, так звали эту женщину, помогла устроиться в комнате, в которой мне предстояло жить. Отказавшись от предложенного ею холодного ужина, и только выпив стакан молока, я без сил упала на кровать, успев, подумать о том, как хорошо, что приехав вовремя, я застала Марфу Игнатьевну, потому что в противном случае, возникли бы сложности с моим размещением, - тут же заснула.
  Утром меня никто не разбудил, и я проспала до самого обеда, зато проснулась я, хорошо отдохнувшая и полная сил. Чувство голода, которое я чувствовала, говорило о том, что мой организм адаптировался, и требует энергетической поддержки калориями. Одевшись и причесавшись, я была готова к тому, чтобы познакомиться с обитателями дома. Особенно велико было нетерпение, скорее увидеть своих подопечных, ради которых я приехала. Когда я вышла из своей комнаты, то сначала растерялась, не зная в какую сторону мне пойти, ведь я стояла посредине коридора, в котором с одной стороны располагались комнаты, а другая была почти сплошная, если не считать пары окон, выходящих во двор. Я решила идти на голоса, которые раздавались с правой стороны коридора, кстати, оттуда, шел запах ароматного борща. И действительно, в конце коридора находилась большая кухня, в которой я нашла весь персонал этого детского дома, за исключением Марфы Игнатьевны, потому что в это время она находилась с детьми, которых не оставляли без присмотра ни на минуту.
  Весь персонал детского дома, состоял, всего из пяти человек, включая и меня. Директор, Семен Ильич, был бородатым и совершенно лысым старичком пенсионного возраста, с больными ногами, поэтому он передвигался в основном в кресле-каталке. Но при знакомстве со мной, он встал, представился и галантно поцеловал руку. Позже я узнаю, что этот образованный человек, оказался в этой глуши не по своей воле. Родом он был из Ленинграда, окончил там высшее учебное заведение, женился, у него родился сын. Но потом политические взгляды Семена Ильича, стали достоянием органов безопасности, и подведя его под статью. По приговору, он после отбытия срока наказания в колонии, должен был еще долгое время проживать на поселении в этом сибирском, всеми забытом краю, где он остался навсегда, потому что с прошлой жизнью его ничего не связывало. С женой он развелся, руководствуясь чувством порядочности, после того, как понял, что состоя с ним в браке, она может также подвергнуться репрессии. Однажды, прочитав, случайно попавшую ему в руки книгу Александра Мещерякова "Слепоглухонемые дети", он проникся глубочайшим сочувствием к детям, обреченным жить в темноте, и, не слыша никаких звуков. Он даже выработал свою систему общения с такими детьми, применив метод тактильности, то есть ощущения прикосновений, и каким-то образом, после своей реабилитации, добился открытия этого детского дома, при котором и проживал.
  Особенного внимания заслуживает повариха - тетя Клава. Это была угрюмая, неприветливая старая дева, которой осталась после гибели своего жениха. Верность ему она хранила всю жизнь, так и не сняв траур по нему, хотя после его гибели прошло более двадцати лет. Главным достоинством тети Клавы был ее талант в приготовлении пищи. Особенно хорошо у нее получались запеканки и каши. В ее обязанности, также входило обеспечение детского дома, продуктами питания, и могу сказать точно, что лучше нее никто не справился бы с этой задачей. Денежные средства, выделяемые детскому дому, были слишком малы, чтобы у детей на столе всегда были свежие продукты и витамины. У тети Клавы были свои способы покупки нужных продуктов. Она договорилась с местными жителями, чтобы те приносили все, что ей было нужно, прямо на кухню. О цене, естественно, они договаривались заранее.
  Няней, в этом доме работала, девушка, примерно моего возраста. Настоящее имя ее было Светлана, но все ее звали просто - Светик. Она была веселая, немного шумная, но очень обаятельная и главное доброжелательная, готовая придти на помощь всем и каждому, даже если в ее помощи не было особенной нужды. Жила она в деревне Лосенке, вместе со своей семьей, но каждое утро приходила на работу, и домой фактически, ходила только ночевать.
  Игнатьевна, так обычно все звали Марфу Игнатьевну, жила с семьей в селе Скородное, которое находилось территориально дальше деревни Лосево. По образованию она была фельдшером, поэтому работала на должности медицинского работника, а заодно подрабатывала воспитателем. Кстати будет сказать, что она была единственным квалифицированным медицинским специалистом на всю округу.
  Решив пожертвовать своим обедом, чтобы быстрее познакомиться с детьми, я, наскоро съела вкусный пирожок с капустой, испеченный т. Клавой, запила его молоком, и, в сопровождении Семена Ильича, отправилась на свою первую встречу с детьми. Проследовав за Семеном Ильичом до конца коридора, в который выходили двери наших комнат, мы подошли к двери, служившей входом в центральное здание. Войдя в нее, мы сразу оказались в большом зале, и можно предположить, что когда-то здесь, проводились балы или что-нибудь в этом роде. В этой огромной комнате, дети проводили все время, только спать они переходили в другое помещение, находящееся в том же крыле, где была кухня, и жилые комнаты. Большая часть пола этого зала, была покрыта синтетическим ковром. Время не пощадило его, и теперь с большим трудом, на нем можно было угадать рисунок больших букетов из красных роз, и еще каких-то непонятных цветов. Слева, в углу, пол был застелен спортивными матами, тоже изрядно потёртыми, но еще пригодными для той цели, для которой были предназначены изначально, то есть смягчать удары при падении с гимнастических снарядов, которые находились рядом. То есть, на стене была оборудована 'шведская стенка', сделанная по всей вероятности местным умельцем, а с потолка свисали гимнастические кольца и канат, но самой интересной вещью в этом импровизированном спортзале - была маленькая горка.
  Этот спортзал, наверное, очень нравился детям, потому что когда мы вошли, почти все играли, кроме четверых, которые сидели на стульях лицом к двери, и казалось, кого-то ждали. Я продолжала осматриваться. На противоположной стене находилось три окна, очень больших и необычных по своей форме, но главное они были так хорошо вымыты, что создавалось впечатление, что стекла в них отсутствовали, по-видимому, такими чистыми они стали стараниями Светика. Расположившиеся под ними полки, предназначались, наверное, для игрушек, которых на них не было, если не считать шести лохматых разномастных синтетических зайчиков, медведя и еще неизвестной породы зверька. Вдоль правой стены стояла детская мебель, состоящая из поставленных в ряд, двенадцать детских стульев, и сдвинутых вместе трех столиков. Я подумала, что вероятно, вся эта мебель расставлялась перед едой, а потом опять убиралась на то же место, чтобы не мешалась.
  Но особенного внимания, заслуживает описание письменного стола, который стоял в левом углу, и был самым крупным и массивным предметом меблировки этого зала. Он был очень старый, теперь такой мебели давно уже не делают, и, казалось, что только он один, стоит на своем месте, потому что все остальные вещи были слишком мелкими для этого помещения. Судя по цвету дерева, он был сделан из массива дуба, и весь украшен красивой резьбой, только углы этого стола были спиленными и закругленными, как я позже узнаю, уже после того, как здесь поселились дети, которые случайно могли наткнуться и пораниться.
  Я, наверное, впервые в жизни так сильно волновалась, и, не могла ни о чем думать, как только о том, как именно мы будем с ними общаться? От неизвестности и подсознательных переживаний по этому вопросу, мое сердце билось так сильно, что я чувствовала, как его удары отдаются у меня в голове. До меня никто даже не пытался наладить с ними эмоциональную связь, все общение ограничивалось привычными прикосновениями. По предмету 'детская психология' у меня в институте были всегда только отличные оценки, но сейчас я чувствовала себя первоклассницей впервые переступившей порог школы. Я не могла избавиться от чувства нестерпимой жалости к этим несчастным детям, и это, мешало мне даже говорить, потому что в горле стоял комок слез, готовый вырваться наружу. Сказав себе: - Мне нужно было собраться с силами, чтобы дети, не дай Бог, не увидели мои слезы.
  И, в ту же секунду, поняв, что эти дети, не могут ни увидеть моих слез, ни даже услышать рыданий - расплакалась. Увидев, что я плачу, Семен Ильич тактично покинул комнату, не произнеся ни звука, потому что, когда я оглянулась, вспомнив о нем, его уже не было в комнате. Когда растерянная, вся в слезах, я осталась наедине с детьми, мне стало стыдно, что я, поддавшись минутной слабости, стою и реву как девчонка, поэтому я тут же взяла себя в руки и вытерла слезы.
  Четверо детей, которые до этого сидели на стульчиках, одновременно встали, как по команде, и подошли ко мне, а затем, окружив меня, они прижались к моим ногам, словно давно меня знали и ждали. Я впервые испытала чувство родственной связи, которое у меня никогда до этого момента не возникало, почувствовав, что я не только нужна этим детям, но и каким-то чудесным образом связана с ними. Пока они стояли около меня, а я гладила руками по их мягким волосам, в мое сознание пришло понимание истинной сути вещей. Я вдруг с полной ясностью поняла, что этим детям не нужна моя жалость, ведь они с самого рождения ощущали мир по-своему, о другом мироощущении они просто не имели никакого представления. У них были развиты чувства: прикосновения, и понятие о свойстве поверхности, ощупываемого предмета; а также чувства - давления, тепла, холода, жара, боли, вкуса, и обоняния. О том, что существуют еще такие органы чувств, как слух и зрение, они даже не догадывались, поэтому разве можно считать их обделенными и несчастными, скорее даже наоборот, это мы несчастны, потому что, видим то, чего не хотим. Слышим то, от чего, порой хочется оглохнуть. Все в этом мире относительно. После этих мыслей я, наконец, обрела душевный покой и умиротворение, и главное, я почувствовала такое желание - жить, которого у меня, никогда, до этого момента не возникало, потому что тогда отсутствовал сам смысл жизни, а теперь он был передо мной.
  Решив познакомиться с детьми, одним возможным способом - прикосновением, я рассадила их всех на стулья, потом по очереди подходила к каждому, чтобы познакомиться. Сначала я присела на корточки напротив первого, сидящего в ряду мальчика, и провела рукой по его лицу, погладила волосы. Он понял меня, потому что сделал то же самое. Было немного щекотно, когда нежные детские ручки 'знакомились' со мной. Одна девочка, сидевшая на третьем стуле, даже подергала меня слегка за нос, и этот шутливый жест вызвал улыбку на моем лице, которая вернулась ко мне с улыбкой этой милой девочки.
  Этот непосредственный обмен улыбками, заставил меня утвердиться во мнении, что отсутствие слуха и зрения, не влияет на умственные способности. Конечно, развитие этих детей значительно отличается от людей, обладающих всеми пятью органами чувств, но психическое состояние этих детей, было более уравновешенное, и адекватное. Мимика, движение глаз, рта, а также способность воспринимать и сохранять впечатления от внешнего мира - все, что присуще любому из нас, в их восприятии имело большую значимость. Я про себя подумала, что со временем, узнаю наклонности, чувства, инстинкты и характер каждого ребенка в отдельности, благо, что времени у меня для этого было достаточно, совершенно забыв о своей болезни, позволив ей отойти на задний план моей жизни.
  
  глава 3
  
  "Это так приятно - проникать в тайны природы, и одновременно изучать себя, не учиняя насилия ни над ней, ни над собственной душой, но приводя их, в мягкое взаимодействие друг с другом и равновесие".
   Гете.
  
  В этом детском доме было десять воспитанников, поэтому основываясь на собственном опыте ребенка-сироты, я знала одно, что мое отношение ко всем детям, должно быть одинаковым. Нельзя выделять никого из них, нельзя делать различия между ними, не зависимо от моих симпатий или антипатий. Наверное, когда я почувствовала усталость, мне стоило передохнуть, перед тем, как продолжать знакомиться с оставшимися четырьмя детьми. Но, так как приближавшееся время обеда, и последующего дневного отдыха, могли отсрочить это знакомство, мое желание познакомиться именно с этими близнецами-двойняшками, которые выделялись на фоне остальных детей, оказалось сильнее здравого смысла, и я решила продолжить. Присев на корточки, напротив седьмой девочки, я вдруг почувствовала головокружение, и опустилась на ковер. Я даже не могу подыскать слова, которые могли бы в полной мере описать то, что происходило в следующую минуту - настолько все было странным и непонятным, не похожее ни на что, с чем мне приходилось раньше встречаться или читать. Вследствие моего недомогания, я, по-видимому, пропустила тот момент, когда дети, привлекшие мое внимание, встали, и вновь окружили меня, почти так же, как это уже было недавно. Но, только с той разницей, что теперь я сидела, а они стояли. Слегка касаясь руками, они проводили ими по моему лицу, волосам, спине, и я почувствовала необъяснимое желание закрыть глаза, и как только я это сделала, то сразу перестала чувствовать свое тело. Самым необычным было осознавать, что я не потеряла сознание, потому что сохранила ясность ума, понимая все происходящее. Мое сознание ощущало двойственность миров, в котором я теперь находилась, потому что хотя мои глаза были закрыты - я видела ясный круг Белой Луны на звёздном небе, но также, я вполне осознавала, где я нахожусь, и какое сейчас время суток. Затем я стала ясно слышать детский голос, который говорил, и я, не слыша звука, все-таки слышала слова, которые словно шли из моего подсознания: - То, что мы делаем для себя, умирает вместе с нами. То, что мы делаем для других, остается навеки. Ты и мы - дети Белой Луны. Ты обладаешь большой внутренней силой. Слушай себя, свой внутренний голос. Храни ясность чувств и мысли. Ты избранная!
  Первая услышанная фраза, была мне хорошо знакома, по-видимому, запомнилась во время прочтения одной из книг, но то, что имело отношение к Белой Луне, было определено, не из моей головы, и что могли означать последняя фраза...
  Наверное, я все-таки потеряла сознание, по-тому что, когда я пришла в себя, то увидела, что лежу на кровати в своей комнате. В моем сознании все еще звучали те слова, и мне уже казалось, что я знала их раньше. Произошедшее, которое, было таким реальным, теперь представлялось не больше, чем игрой больного воображения. То, что я упала в обморок, меня не удивило, я привыкла к таким симптомам своей болезни, но удивительно было то, что никто из персонала, даже не заикнулся о том, что я потеряла сознание, и каким образом я затем, попала в свою комнату. Сделав вид, что ничего не произошло, я решила, что нужно срочно ознакомиться с личными делами детей, особенно меня интересовали дети, которых, я видела и слышала, как мне тогда казалось, в своем видении.
  На следующий день, когда Светик укладывала детей на послеобеденный отдых, я открыла один из ящиков письменного стола, в котором хранились личные дела детей. Все они были сложены по мере поступления детей в детский дом, и, увидев сверху личные дела обоих пар близнецов, я немного удивилась. Оказалось, что их привезли в детский дом, незадолго до моего приезда. Совпадение? С недавнего времени я перестала верить в совпадения, и поэтому без раздумий открыла папку, лежавшую сверху. Перечитав все личные дела, и получив информацию обо всех детях, я убрала все документы на прежнее место, в каждом из них была своя жизненная трагедия, отражающая жестокость и несправедливость доставшейся им судьбы. Но, вот в документах близнецов-двойняшек, прослеживалась определенная закономерность. Во-первых, родились они в одном году, только с разницей в шесть месяцев, то есть, одни - 21 июня, в день летнего солнцестояния, а вторые - 21 декабря, в день зимнего солнцестояния. Я также не могла не заметить еще одной странности - Белая Луна находилась в созвездии Близнецов, когда родилась первая пара, ( как и в то время, когда родилась я). Во-вторых, в графе, где обычно записывают данные о родителях, стоял прочерк, значит все четверо, были подкидышами. Вероятно, так было предначертано, чтобы я и эти дети, встретились, именно в это время и в этом месте. Нас всех связывала Белая Луна, но для чего и зачем, думаю, об этом я узнаю, когда придет время, а пока нужно жить сегодняшним днем, и, решая проблемы, по мере их поступления, ни на секунду не забывать и, о других детях, которым я была нужна.
  Шестеро детей были разного возраста, самым старшим был мальчик десяти лет, и так как, он дольше других, жил в этом детском доме, поэтому лучше других ориентировался в жилом пространстве детского дома. Как правило, предметы мебели в комнатах никогда не переставлялись по вполне понятным причинам. Конечно, этот детдом очень сильно отличался от тех других, в одном из которых, росла и я. Небольшое число детей и персонала, а также то, что мы жили под одной крышей, послужило тому, что вскоре все мы ощущали себя одной большой семьей. Во всяком случае, так я себя ощущала. Мое общение с детьми в первое время, заключалось исключительно в том, чтобы научить их элементарным навыкам самообслуживания: умению одеваться без посторонней помощи, умываться, чистить зубы, ходить в туалет, и так далее. Клавишные приборы, которые изобретут намного позже и назовут 'телетактор', помогут понимать и общаться со слепоглухонемыми людьми, а пока мне приходилось надеяться только на свою наблюдательность и интуицию. И, кажется, это у меня неплохо получалось, потому что вскоре мы со Светиком стали выводить детей на прогулку во двор. Хочется отметить одну положительную черту характера всех, без исключения детей - послушание. До моего приезда, дети были лишены возможности гулять, из-за того, что не было человека, который мог взять на себя ответственность. Нужно было внимательно следить за всеми детьми одновременно, ни на минуту не выпускать их вида, хотя бы первое время, пока они не освоятся.
  Хочу сделать небольшое отступление в моем повествовании, чтобы стало понятно, почему четверо малышей выделялись из общей группы. В моей жизни я несколько раз видела слепых людей, глаза, которых не были спрятаны под темными стеклами очков. Чувство такта, не позволяло мне разглядывать их лица, но фотографическая память отметила одну присущую всем закономерность. У незрячих людей, глаза почти всегда полузакрыты веками, или наоборот открыты, но взгляд устремлен или вверх, или в сторону, впрочем, неважно куда, но только не на ваши глаза, то есть встретиться взглядом со слепым человеком - невозможно, если только это не произойдет случайно.
  Глаза, у детей, с которыми я познакомилась первыми, были примерно такими, как и у всех, кого, я раньше встречала. Но, глаза близняшек, были широко открыты, и уже от этого создавалось впечатление какой-то искусственности, а выражению лица они придавали элемент наивности. Мне иногда, глядя на них, казалось, что их глаза, просто взяли у фарфоровых кукол, и поставили на лица этих детей, забыв при этом переставить механизм, который при наклоне на спину, закрывал их веками, потому, что они даже во сне не закрывались. Необычным, было и то, что глаза этих четырех детей, будучи неподвижными, и незрячими, всегда "смотрели" мне в глаза, даже если дети оставались неподвижными, а я меняла свое местоположение, то все равно встречалась с ними взглядом.
  Хочу сначала описать их внешность, потому что она у каждого из них, была далеко не ординарной. Двойняшки, родившиеся летом - девочка и мальчик, были похожи друг на друга - 'как две капли воды', только девочка была немного выше ростом. Светлый цвет волос, был контрастен с темными ресницами и бровями, это было необычно, и сразу бросалось в глаза. О цвете глаз, нужно сказать отдельно, потому что совсем не просто определить конкретно цвет радужной оболочки, так как, оставаясь неподвижными, они меняли свой цвет, в зависимости от освещения. Иногда, когда я смотрела в них вечером - они были карими, а днем, при попадании на них солнечного света, они могли вдруг стать рыжими с золотыми крапинками, а потом снова коричневыми, или черными, одного цвета со зрачком, совершенно сливаясь с ним, затемняя все глазное яблоко. Однажды, я случайно наткнулась взглядом на эти совершено черные, лишенные зрачков глаза, и почувствовала, как по моей спине пробежал неприятный холодок. Со временем я перестану обращать внимание на цветовые нюансы глаз этих необычных детей, но до конца жизни не смогу забыть свое чувство безнадежной печали, которое я испытала в тот момент.
  Зимние двойняшки - девочка и мальчик, тоже, как говориться - 'были на одно лицо', только выше ростом был мальчик. Внешне они были полной противоположностью первой паре. Во-первых, кожа у них была такого цвета, что ее нельзя охарактеризовать ни по какому расовому признаку, потому как ее цвет был похож на легкий, персикового цвета, загар. Волосы были прямыми, очень густые, цвета бронзы, но, какими красивыми были глаза этих малышей! Они имели то же свойство менять радужную оболочку глаз в зависимости от освещения, как и у первых, но она никогда не была одного какого-то конкретного цвета. Например, цвет их глаза нельзя было назвать просто серым или голубым, потому, что иногда были серо-голубыми, иногда зелёными, синими. Я не смогу дать описание всему цветовому спектру глаз этих необыкновенных детей, потому что это не в моих силах, скажу одно: - они были очень, очень красивыми! Но через много-много лет я увижу, что глаза одного из них могут быть похожи на цвет холодной стали. На этом можно было бы закончить описание этой симпатичной, необычной, если не сказать - странной четверке, если бы, не последовавшие в скором времени, необъяснимые феномены, связанные с ними.
  Я прекрасно помнила, что было написано в медицинских картах всех детей (еще в школе я могла запомнить дословно любой текст, после одноразового прочтения), а поэтому поставленный врачами диагноз - амавроз, был равносилен приговору к жизни в темноте, отменить, который не смог бы никто. Возникал этот недуг, так же как и глухота, вследствие нарушения внутриутробного развития органа слуха и зрения. Еще я заметила, что диагнозы всех четверых детей были идентичны друг с другом, то есть, написаны, как под копирку, хотя, судя по документам, они родились даже не в одном городе, или районе, а в разных концах страны. Как такое может быть? Короче говоря, моя жизнь стала наполняться вопросами, на которые я не знала ответов, но какое-то шестое чувство мне подсказывало, что скоро, очень скоро, я узнаю все ответы.
  Жизнь в нашей большой семье, шла своим чередом, я быстро сроднилась с этими простыми, бесхитростными людьми, из которых, состоял наш небольшой, но дружный коллектив. Каждый из нас всегда был готов подменить друг друга, не было - ни сплетен, ни зависти, ни лести. Я очень привязалась к детям, и они тоже, кажется, привыкли ко мне. Единственное, что мне не нравилось, но и постоянно резало слух, было то, что по имени не звали, ни одного ребенка, хотя в каждом из личных дел, оно было. Вместо имени у каждого был номер. Пусть он состоял только из одной цифры, но все-таки в моем сознании это ассоциировалось с тем, как в концлагерях обезличивали людей, присваивая им номера. Когда я впервые услышала, как Игнатьевна, сказала Свете: - У 'троечки' опять насморк, напомни мне, чтобы я закапала ей перед сном капли в нос', то меня просто покоробило от этих слов, поэтому, не сказав ни слова, я отправилась к Семену Ильичу, за объяснением.
  Он рассказал, что никто специально не заменял детям имена на цифры, просто их переводили в этот дом по одному, причем с большой разницей во времени. И когда привезли первого мальчика - Алексея, то все стали называть его 'наш первенец', так и пошло дальше, а раз детям было все равно, как их называют, по причине их глухоты, то решили, что нет смысла заучивать их имена, чтобы не было путаницы. Но главной причиной стало то, что имена повторялись, например, мальчиков, с именем Саша, было трое, а девочек по имени Катя - две. Такое объяснение, меня удовлетворило не полностью, потому что, в том детском доме, где росла я, чтобы не было путаницы, детей звали, по фамилиям, о чем я тут же сказала Семену Ильичу, на что он мне ответил, что двое детей тезки не только по имени, но еще и по фамилии. Теперь моя душа успокоилась, и мне, стало понятно, что их пронумеровали не по причине того, что не видели в них людей, а просто потому, что так сложились обстоятельства.
  Я старалась не обращать внимания на цифровые имена детей, внушая себе изо дня в день, что со временем смогу к этому привыкнуть. Двойняшкам тоже дали номера - семь, восемь, девять и десять, но честно сказать, я не могла называть их такими 'именами', просто язык не поворачивался. Но выход из этого положения мне опять подсказала сама Судьба. Я, как обычно, сидела за письменным столом, и наблюдала, как играют дети, когда услышала шум, смех, топот. Я, успела только подумать, что такие звуки могла производить только Светик, как в комнату влетела она сама, со словами: - Только ты мне можешь помочь, ведь ты хорошо знаешь английский язык!
  Да, английский я знала достаточно хорошо, чтобы помочь ей прочитать инструкцию к многофункциональному фену для волос, хотя и без прочтения инструкции было понятно, как им пользоваться. Скорее всего, Светик просто хотела похвалиться новым приобретением, и сама того не зная, подсказала мне, каким образом можно решить проблему. Еще не успела за ней закрыться дверь, а я уже знала имена, которыми буду называть моих двойняшек, и которые возможно запомнят и другие, во всяком случае, пусть хотя бы попробуют. Мне пришла в голову идея называть детей так, как по-английски звучат название цифр, и, произнеся несколько раз на английском языке - семь, восемь, девять и десять, я сказала себе: - Звучит неплохо, а смысл остался тот же.
  Нельзя сказать, что Семену Ильичу понравилось мое предложение, поэтому он попросил, чтобы не создавать сложностей и путаницы, оставить так, как есть, именные цифры у первых шести детей. Я была вынуждена согласиться с ним, потому что трудно ломать привычки. К моим двойняшкам это не относилось, поэтому белокурую девочку стали называть - Севен (Seven), ее брата -Эйт (Eight), а следующую по счету, девочку - Найн (Nine), а мальчика - Тен (Ten).
  
  глава 4
  
  "Ни в кислом, ни в соленом, ни в горьком, ни в сладком - нет настоящего вкуса. Настоящий же вкус неощутим".
   Хун Цзычен.
  
  Я все чаще ловила себя на мысли, что думая о близнецах, обязательно добавляю местоимение 'мои', и хотя изначально я предполагала, что буду любить всех детей одинаково, к двойняшкам в моей душе появилось чувство, необъяснимой родственной связи, и я, ничего с этим не могла поделать. Не сообщу ничего нового, если скажу, что мы не можем заглушить чувства, возникающие в нас, но можем их контролировать, и не обязательно выставлять на обозрение все то, что твориться в нашей душе. Успокоив свою совесть, таким образом, и подумав, что сегодня - это завтра, о котором я думала вчера, или другими словами - 'утро вечера мудренее', я легла спать.
  Сидя за своим дубовым столом, и наблюдая за детьми, я думала о том - за какие грехи своих предков расплачиваются эти невинные души? Почему Мать Природа, лишив их двух самых главных органов чувств, ничего не дала взамен? А может быть дала, просто об этом никто не задумывался серьезно. Ведь ни для кого не секрет, что если человек теряет зрение - у него обостряется слух. А если ты глух и слеп, то, что остается? Обоняние, осязание и вкус, и это тоже не так мало, и стоит подумать серьезно, как извлечь из этого пользу детям. Для начала, я решила провести свои тесты. К счастью, наш дом находился в 'глубинке', как сейчас принято говорить, и поэтому, природа была почти девственна. В лесу, на полях росло много цветов и трав, многие из которых были целебными. Чудесными ароматами, принесенными потоком воздуха, мои подопечные, могли наслаждаться только издалека, и, решив исправить эту несправедливость, я на следующее утро пошла, собирать букет из полевых цветов и трав.
  Трудно даже описать реакцию детей, когда они почувствовали, что комната наполнилась запахами, ароматами, которые соприкасаясь со слизистой их носиков, вызывали в них подсознательные рефлексы, воздействовали на органы, чувства, эмоции. Когда-то я читала о том, что мы чувствуем аромат, когда летучие частицы вступают в контакт с органами нашего обоняния, а ароматические вещества эфирных масел, представляют собой чрезвычайно тонкие структуры, способные оказывать заметное энергетическое воздействие на человека. Но, я, принесла все эти растения, не только для того, чтобы мы могли насладиться их ароматами. Я хотела проверить правильность своей гипотезы относительно того, насколько сильно обоняние слепоглухонемых людей, отличается от всех остальных. Поэтому я убрала со своего стола все предметы, которые могли помешать нам, удобно расположиться вокруг него. На середину стола я положила, принесенный букет и наша 'игра-тест', началась.
  Я выбирала из общего букета цветок, (предположим ромашку), затем давала каждому понюхать ее запах. В дальнейшем, я предполагала, что мне придется каждого брать за руку, и, манипулируя ею, выбирать из букета именно тот цветок, запах которого он перед этим понюхал. Но все получилось совсем не так, как я себе все это представляла, когда обдумывала этот тест. Не успевая подумать о том, что буду делать в следующий момент, как дети сами стали выбирать из общего букета именно тот цветок, который я перед этим дала им понюхать. Ну вот, опять вопрос, на который нет ответа. Как они могли узнать, что именно я хочу, чтобы они сделали? Этот тест дал настолько блестящие результаты, что я похвалила каждого, погладив по голове, а для себя решила, что нужно подумать, как усложнить задание. Детям очень нравились эти занятия, они с удовольствием раскладывали цветы и травы по признакам, чтобы потом связать их в пучки и повесить сушиться на кухне. Тетя Клава многие травы добавляла в еду, и она от этого становилась еще вкуснее, а главное полезней. Целебные, травы - это электростанция в миниатюре, ведь подчас в одном единственном растении содержится множество биологически активных веществ. Едва ли найдется какой-нибудь физический недуг, какая-нибудь болезнь, которые не могли бы быть смягчены или вылечены при помощи листьев, цветов, плодов или корней какой-нибудь растущей в природе травы. Проводя различные тесты, я пыталась научить детей, находить и запоминать отличительные особенности каждого нового запаха, тем самым развивая их от природы, повышенное обоняние. В глубине души я таила надежду, что эти навыки когда-нибудь смогут им пригодиться, например, найдя применение этим способностям в дегустации продуктов парфюмерной продукции, они могли найти свое место в жизни.
  Лето было в самом разгаре, и в соседней деревне Лосево, в палисадниках расцвело множество декоративных цветов, поэтому я, решив сделать детям сюрприз, с самого раннего утра отправилась за этими цветами. Обойдя несколько дворов, я довольно быстро собрала большой букет, и успела вернуться домой к завтраку, потому что сразу после него я, собиралась порадовать детей новыми запахами. Позавтракав, мы все расположились вокруг дубового стола, на котором уже лежал собранный мною букет, и я уже собиралась сесть на мое обычное место за столом, когда почувствовав боль в сердце. Я вдруг вспомнила, что забыла лекарство в своей комнате. Мое отсутствие заняло считанные секунды, но когда я вернулась то, не поверила своим глазам. Поразительно, но напротив каждого ребенка лежало по небольшому букетику. Я стояла, и смотрела на них, застыв в недоумении, потому что все букеты были совершено одинаковы. То есть в каждом из них было по одному сорту цветка из общей охапки!
  Как не старалась я, вглядываясь в лица, сидящих напротив меня детей, догадаться, кому из них, не обладающему зрением, удалось сделать то, на, что и зрячему потребовалось бы гораздо больше времени. В итоге, перебрав все возможные варианты, как и тот, что в мое отсутствие Светик заходила в игровую комнату, и, подшутив надо мной, ушла до того, как я успела вернуться, я решила остановиться на этой версии. Планируемые мною тесты я решила отложить на завтра, а пока сидела и просто смотрела, как дети нюхают каждый цветок по очереди, отмечая для себя их предпочтения. Вскоре время, отведенное на занятие, закончилось, так как пора было собираться на прогулку. Собрав все цветы снова в один букет, я поставила его в одну единственную вазу, которая имелась в наличие в нашем доме, и перед тем, как начать одевать детей, позвала себе на помощь Свету. К моему удивлению, на мой зов пришла Игнатьевна, сказав, что Света сегодня придет только после обеда, чем повергла меня в недоумение, ведь эта новость напрочь отметала мою версию. Этот случай, так и остался бы тайной за семью замками, если бы не то, что произошло на следующий день.
  Началось все с того, что войдя утром в 'игровую', я не узнала свой букет, так как большинство цветов завяли, из-за несовместимости некоторых сортов друг с другом. Мое настроение моментально испортилось, и, решив отобрать хотя бы сохранившуюся часть цветов, я стала разбирать букет. Севен, до этого сидевшая спокойно на стуле, встала и, подойдя ко мне, потянула меня за руку к выходу из комнаты, чем очень заинтересовала меня, и я, конечно, последовала следом за ней.
  Нужно признаться, что мой повышенный интерес к близнецам, был вызван не только тем, что я питала к ним слабость, он подогревался ежедневно возникающими вопросами, на которые я не знала ответа. Например, мне было не понятно, каким образом, они могли, так хорошо ориентироваться в окружающем пространстве не пользуясь тростью, и при этом, никогда не спотыкаться, и не натыкаясь на предметы? Однажды я даже попробовала поставить стул на то место, где его не должно быть, а сама встала рядом, чтобы вовремя успеть поддержать того, кто на него наткнется. И этот тест только в который раз доказал, что близнецы кардинально отличаются от других детей, ведь только они, сумели обойти стул. У меня даже создалось впечатление, что они заранее знали, куда я его передвину в следующий момент, потому что куда бы я его не поставила, тут же вставали, и проходили мимо, словно демонстрируя свои способности ориентироваться.
  Все, также идя на шаг впереди меня, Севен вывела меня во двор, и увлекла дальше к калитке, за которой начиналась дорога, ведущая в деревню Лосево. Меня поразила уверенность, с которой она передвигалась по ухабистой проселочной дороге, и то, что она споткнулась только один раз, на всем протяжения пути, и именно в том месте, где и я, когда вчера шла по этой дороге. Никакого разумного объяснения происходящему, не было, поэтому, я решила, что лучше будет, если я раскрепощу свой мозг, и, доверившись этой маленькой девочке, пойду за ней, чтобы узнать с какой целью она привела меня в эту деревню.
  Когда мы подходили к первому, от околицы, дому, я уже стала догадываться о цели нашего маленького путешествия, поэтому меня не удивило то, что Севен подойдя к невысокому забору, показала на растущие в палисаднике цветы. Хозяйка, увидев прелестное лицо моей спутницы, с необычно красивыми глазами, сорвала самые красивые георгины и ирисы, и подошла к нам. По ее сочувствующему выражению лица, было видно, что она знает о том, что эта девочка, не видит и не слышит ее, поэтому она просто, без лишних слов передала мне букет. Я, поблагодарив ее от нас двоих, хотела отправиться в обратный путь, но Севен целенаправленно пошла дальше по улице, и мне пришлось последовать за ней. Хочу заметить, что накануне, я, просто ходила по деревне, и, увидев, в каком дворе растут цветы, подходила и просила сорвать несколько штук для детдомовских детей. Я не запоминала специально свой маршрут, но теперь увидев, к каким именно домам меня подводила Севен, я вспомнила весь свой путь досконально. Меня поразила точность очередности тех домов, к которым мы снова подходили за цветами, и это можно было объяснить только тем, что она обладала обонянием сравнимое разве только разве, что с собачьим нюхом ищейки, как ни странно это звучит.
  Отсутствовали мы достаточно долго, поэтому придя домой, застали всех остальных детей гуляющими во дворе под присмотром Светика и Игнатьевны, которая пожурила меня, сказав, что приносить букеты из деревни, у меня может войти в привычку. Нужно было сразу поставить цветы в воду, чтобы они не погибли, но сначала нужно было подрезать стебли, и разделить их по совместимости. Надо признаться, я совсем не разбиралась в цветах, и понятия не имела, какие из них завянут, если поставить их вместе. Пока я думала, как найти выход из сложившейся ситуации, Севен, стала раскладывать цветы в три отдельные кучки, а когда закончила, то протянув руку в сторону стаканчика, в котором, вместе с карандашами, и авторучками стояли ножницы, дала мне понять, что она хочет, чтобы я ей их дала. Обычно я никогда не давала детям в руки никак острых предметов, но в этот раз решила сделать исключение, ведь я стояла рядом. Надо сказать, что для человека, впервые взявшего в руки ножницы, она довольно умело с ними обращалась, и скоро из принесенных цветов, Севен сделала три букета. Мне пришлось сходить на кухню, и принести две банки, в которые она поставила цветы, и то, с каким знанием дела были составлены букеты, заставило меня подумать о том, что любой флорист, увидев их, мог бы ей позавидовать. Я думала, что поставив цветы в воду, мы присоединимся к остальным детям, и собралась уже выйти на улицу, но Севен показала на одну из банок с цветами, и пошла в сторону кухни. Мне ничего другого не оставалось, как взять букет, и снова последовать за ней. Тетя Клава, была занята приготовлением обеда, и, когда мы вошли на кухню, не обратила на нас никакого внимания. Поставив банку с цветами на стол, я сказала: - Это Вам от Севен.
  Обычно скупая даже на слова, не говоря уже об эмоциях - она улыбнулась, и я впервые увидела ее глаза, поразительно добрые, которые она до этого момента, почти никогда не поднимала. Весь ее облик, то есть, то, что она, постоянно носила темную одежду и черный платок, а также ее привычка смотреть вниз, делали ее похожей на старуху. Только теперь я увидела, что она еще совсем не старая, а просто очень одинокая и несчастная женщина, которой впервые за всю ее жизнь подарили цветы.
  После этого случая, я стала замечать, что Севен стала наведываться на кухню регулярно, и, конечно, мне стало интересно, что же там происходит во время ее посещений? И, однажды, когда Севен ушла на кухню, я отправилась вслед за ней. И вот, что я увидела - Севен, сидела на стуле, а тетя Клава, готовившая обед, большой деревянной ложкой, черпала поочередно, из каждой кастрюли, и предварительно подув, давала ей пробовать. Обычно, мимика у наших детей была минимальная, поэтому меня поразило, какие гримасы или лучше сказать рожицы строила Севен после каждой пробы. Потом тетя Клава мне рассказала, что таким образом Севен дегустировала вкус блюд, а она, в зависимости от ее мимики, добавляла соль, или другие приправы, полностью доверяя ее вкусу. Последствия союза девочки и кухарки, незамедлительно отразился на еде, потому что она стала не просто вкусной, а очень вкусной. Попробовав ложку любого из блюд, от него уже невозможно было отказаться, пока ты не съедал все, что было на тарелке, и этот факт, только подтвердил мое предположение, что вкусовые ощущения Севен, также феноменальны, как и ее обоняние.
  
  глава 5.
  
  "Во имя Бога, вечно всеблагого,
  Он, давший для писания тростник,
  Сказал: блюди, написанное слово,
  И делай то, что обещал язык".
   И. Бунин.
  
  Осень, запахом опавшей листвы, внесла новую нотку в нашу жизнь, а сократившиеся наполовину время прогулки, ввиду отсутствия теплой одежды для детей, создавало атмосферу увядания, тоски, и в нашем настроении. Когда-то, врачи, поставившие мне диагноз, сделали приблизительный прогноз, что я вряд ли доживу до двадцати лет, но я перешла этот рубеж, хотя мое самочувствие оставляло желать лучшего, так как, я, все чаще теряла сознание, а постоянная, щемящая боль в сердце, мешала мне жить нормально. С некоторого времени, когда у меня начинала кружиться голова, я, выпив лекарство, подходила к Эйту, и брала его за руку, или просто обнимала за плечи, интуитивно чувствуя, что, когда я рядом с ним, лекарство действует намного быстрее. Однажды, произошел случай, который удивил меня, и заставил более пристально присмотреться к этому семилетнему мальчику.
  С утра погода радовала нас своим ясным, безоблачным небом, но, после обеда небо разделилось на две половины - над нами еще светило солнце, а на западе небо было совершенно черным от туч. Эта чернота неумолимо приближалась, резкая смена атмосферного давления, незамедлительно отразилась на мне. Почувствовав головокружение, которое предшествовало потери сознания, я села на пол, как всегда поступала в таких случаях, чтобы при падении с высоты своего роста, не причинить себе травмы. Я скорее почувствовала, чем увидела, как ко мне подошел Эйт, и положил свою маленькую ладонь мне на грудь. Необычное тепло пошло внутрь, и согрело мое сердце, моментально восстановив нормальный ритм его работы. Открыв глаза, я действительно увидела рядом с собой Эйта, он, как всегда, был невозмутим, а в его темных глазах, я увидела отражение своего растерянного лица. В тот день, я не могла найти ни одного разумного объяснения тому, как одним прикосновением Эйт сумел помочь моему сердцу. Я, подумала, что со временем, все само собой разъяснится, и буквально через пару дней, стала свидетелем того, как во время игры, Найн неудачно упала, и ударилась коленкой о 'шведскую стенку'. Громкий звук, сопровождавший этот удар, позволял предположить, что он был таким сильным, что после него, неминуемо должен был бы остаться синяк. Я бросилась к Найн, чтобы поднять ее, и успокоить, но Эйт опередил меня, потому что был рядом, и, не только, мгновенно снял боль, так что Найн не успела даже заплакать, но после прикосновения его рук, не осталось даже намека на синяк. Этот случай не был единичным, но делать какие-то поспешные выводы было рано, прежде я решила поговорить с Игнатьевной, и узнать ответ на один вопрос, после которого все встанет на свои места. Однажды, во время нашего совместного обеда, я, ее спросила, как часто ей раньше приходилось лечить детей? Она, совершенно не понимая истинной подоплеки моего вопроса, задумалась, и сказала: - Действительно, уже давно никто не болел, а раньше, малейший сквозняк - и начинается поголовный насморк, наверное, ежедневные прогулки закалили детей.
  После этого разговора, у меня исчезли все сомнения, в том, что Эйт обладает даром исцеления, но о том, что его феномен был настолько уникальным, что он мог, не только воздействовать, но, и, изменять молекулярное строение биологических тел, я узнала позже. Думая, что жизнь на свежем воздухе, и экологически чистые продукты улучшат мое самочувствие, я ошибалась. Болезнь прогрессировала, и скоро, ко всем остальным симптомам добавились новые, в виде отдышки, и, чрезмерного недомогания, которое в скором времени привело к тому, что я, почти перестала вставать с постели. Наступило полнолуние, а вместе с ним и моя бессонница. В ту ночь, когда Белая Луна светила особенно ярко, освещая своим светом всю мою комнату, я обратила к ней неистовую мольбу своего сердца, прося дать мне сил, и отложить время моей смерти, хотя бы до того времени, когда подрастут двойняшки.
  Утром следующего дня, впервые в жизни, проснувшись, я чувствовала себя полностью отдохнувшей, бодрой и полной жизненных сил. Я, оделась, подошла к зеркалу, чтобы уложить волосы, и не поверила своим глазам - мое лицо было нормального цвета, (что было совершенно ненормальным при моем заболевании), с него исчезла синюшная бледность, а не щеках был легкий румянец. Мне вспомнился странный сон, который был очень похож на реальность, если бы я, не осознавала, что такое просто невозможно. То есть, я видела в своей комнате близнецов! Из глубин подсознания продолжали возникать отрывки моего сна наяву, и, я, пыталась понять хотя бы одно. Каким образом близнецы нашли дорогу в мою комнату, в которой никогда не были? Ведь это могло произойти только в том случае, если их привела Севен, а это означает только одно - между ними была телепатическая связь, тогда объясняется и то, что я слышала их мысли, говорившие мне, что утром я буду совершенно здорова. Эта гипотеза требовала подтверждения незамедлительно, и я быстрым шагом пошла в игровую комнату. Подойдя к близнецам, которые сидели как обычно рядом друг с другом, я взяла их за руки, и мысленно попросила, сжать мои руки, или кивнуть, если они меня слышат. Вместо этого я, впервые находясь в нормальном состоянии души и тела, смогла получить ответ на свой вопрос, посредством телепатии, который будто бы всплыл в моем сознании. Это было очень удивительно - не слыша звука, слышать мысли, от этого создавалось ощущение нейтральности восприятия, что было непривычным и противоестественным.
  Хотя я и чувствовала себя здоровым человеком, но чтобы убедиться в том, что это улучшение не временно, решила съездить в областной центр на обследование. Результат обследования, привел в недоумение всех врачей, в их практике это был нонсенс, потому что тот дефект, который мешал моему сердцу нормально работать, исчез, без всякого оперативного вмешательства. Мне предложили повторить обследование, так как врачи предположили, что произошла досадная ошибка, но я, конечно, отказалась, сославшись на отсутствие времени, и поспешила вернуться назад к моим чудотворцам.
  У каждого человека изначально есть чувство совести, но, если забыть о нем, и, хотя бы изредка не пользоваться им, взывая к нему во имя справедливости, оно отмирает. Я всю свою короткую жизнь обращалась к нему, и оно, откликаясь, всегда подсказывало мне ответ, служа своеобразными весами, на чаши которых я мысленно раскладывала свои вопросы 'за' и 'против'. В этот раз, только совесть должна была подсказать мне ответ на один единственный вопрос, имею ли я право сделать дар Эйта достоянием гласности? Довод в пользу человеколюбия, то есть, возможность помочь неизлечимым, безнадежно больным людям - был 'за'. Но, то обстоятельство, что, скорее всего Эйта станут изучать, как феномен, пытаясь постигнуть тайну его уникальных способностей, и что, в конце концов, приведет к тому, что он погибнет, так и не успев применить свой дар, в стенах какой-нибудь лаборатории - был 'против'. От этой мысли, мне стало не по себе, и, я, уже ни на секунду не сомневалась в том, что должна хранить тайну о даре Эйта, как святыню, хотя бы до того времени, когда он сможет сам распоряжаться своей судьбой.
  Я уже упоминала, что директор нашего детского дома - Семен Ильич, страдал заболеванием ног. У него был ревматический артрит, который он заработал вследствие инфекционного заболевания, которое перенес в то время, когда находился в колонии-поселении. Со временем болезнь была запущенна, по той причине, что ближайшая больница находилась достаточно далеко, поэтому исключалась возможность ее регулярного посещения, чтобы проводить необходимый курс лечения. Марфа Игнатьевна, как могла, лечила опухшие суставы Семена Ильича, но, к сожалению, это ему мало чем помогало. К тому времени, когда я приехала работать в этот детдом, он уже не мог долго находиться на ногах, в основном передвигался в кресле-каталке. В период обострения заболевания, он с большим трудом делал несколько шагов, отделяющих его от туалета или от кровати, понимая, что физической помощи ему никто из нас оказать, не сможет. Мой приезд, позволил ему переложить все свои обязанности на меня, и на остальной наш персонал, оставив за собой право, ставить подпись на документах. Иногда, когда боль стихала, он подменял меня, и сидя в кресле, наблюдал за детьми в игровой комнате. Так продолжалось до того времени, когда болезнь обострилась до такой степени, что Семен Ильич перестал выезжать из своей комнаты, и несколько дней не притрагивался к еде, которую ему приносила тетя Клава. Мы все переживали из-за его болезни, а я была подавленна, от того, что зная тайну дара Эйта, который реально мог помочь, не могла ее озвучить из-за страха, что ее открытие, принесет несчастье моим феноменальным двойняшкам. Во мне боролись два желания - помочь и защитить, но, теперь, когда муки этого человека, который фактически посвятил свою жизнь детям, живущим в этом доме, стали настолько явными, что он даже силой воли не смог их скрывать, я приняла решение поговорить с детьми. Я, уже научилась мысленному общению с близнецами, и теперь все зависело от того, как они отнесутся к моему предложению вылечить больные ноги нашего директора. В принципе, я не сомневалась, что они поддержат меня, но мне хотелось, чтобы необычное исцеление осталось тайной, а для этого нужно было бы, чтобы все произошло ночью, как это было со мной. Из разговора с близнецами, я узнала, что только во время Белой Луны, исцеление будет полным и необратимым, и этот последний фактор стал решающим, убравшим все мои сомнения.
  И вот наступил день, когда я увидела выходящего из своей комнаты Семена Ильича, и если бы не знала причины такого чудесного исцеления, то, скорее всего, не поверила бы своим глазам. Он шел нормальной походкой, так, как будто никогда не болел никаким артритом или чем-либо подобным. Он был здоров, и, я поняла, что прошедшей ночью его навещали двойняшки, а значит, он совершенно здоров. Я подумала: - Интересно, как он собирается всем объяснить свое чудесное выздоровление?
  Но, недаром Семен Ильич прожил такую сложную жизнь, чтобы не знать, как трудно ему будет ответить на вопросы, которые неизбежно возникнут у всех. Поэтому, когда он увидел меня и понял, что я все видела, он произнес:
  - Все, не то, чем кажется, и не наоборот.
  А через секунду, он опять захромал, оперся рукой об стену, так же, как и раньше, когда был болен, и я подумала, что на актерском поприще, его, несомненно, ждал бы успех, так натурально он перевоплотился. Могу сказать лишь одно, все были рады тому, что у Семена Ильича наступил период ремиссии, а к весне он уже стал ходить не хромая.
  Однажды вечером, когда я уложили детей, а тетя Клава, Игнатьевна, и Светик разошлись по домам, Семен Ильич пригласил меня к себе в комнату для разговора. Он начал разговор с предисловия, доверительно поведав мне, что только со мной он может говорить откровенно, и только мне может рассказать о том, как произошло его исцеление. Конечно, он мог бы, и не рассказывать свою историю, так как, я, и без него знала, что примерно произошло, но посчитала своим долгом, выслушать его до конца. Я, должна была точно знать, что именно он думает о причине своего излечения, в глубине души надеясь, что в тот момент он крепко спал и ничего не вспомнит, а если, и вспомнит, то не поймет. Но, когда глядя мне в глаза, он неожиданно спросил, знаю ли я о феноменальном даре Эйта, я растерялась. Мне даже в голову не пришло, сказать неправду, потому, что я, никогда не хотела пачкать себя ложью, придерживаясь принципа, что горькая правда, всегда лучше сладкой лжи, не признавая того, что ложь бывает 'святой' и, 'во благо'. Предпочитая всегда говорить только правду, или молчать, я, рассказала без утайки обо всем, что знала, то почувствовала, что Семен Ильич расслабился и облегченно вздохнул, и, думаю, он был даже рад тому обстоятельству, что не пришлось меня убеждать в правдивости и, реальности своего суждения. Мы, проговорили с ним почти до утра, и, он клятвенно заверил меня, что никогда, и не при каких обстоятельствах не откроет тайну феномена Эйта. Я, конечно, знала, что люди, не всегда остаются верны данному слову, но в тот момент, у меня не было причин сомневаться в том, что он сдержит свое обещание, поэтому я, поверив ему, успокоилась.
  Через неделю, Семен Ильич собрав нас всех вместе, сообщил нам, что он увольняется и передает все полномочия управления детским домом, мне. Дальше, он долго говорил, как приятно ему было работать с таким прекрасным коллективом, а также, и о том, как тяжело ему с нами расставаться. В конце своей речи он сказал: - Хочу съездить к сыну, пожить вместе с ним и внуками, пока могу еще передвигаться самостоятельно.
  Семену Ильичу понадобилась только одна неделя для оформления документов, а потом я, проводила его на вокзал, и вступила в должность полномочного директора детского дома.
  
  глава 6.
  
  "Без умолку безумная девица кричала:
  - Ясно вижу Трою, павшей в прах!
  Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев -
  - Во все века сжигали люди на кострах".
   В. Высоцкий.
  
  Отъезд Семена Ильича, ничего не изменил в жизни нашего детского дома, если не считать того, что дети стали старше, и мои регулярные уроки и тесты, привели к тому, что они стали более уверенно ориентироваться в окружающей обстановке. С приходом лета, наши прогулки на свежем воздухе стали намного продолжительнее, и если сначала, они ограничивались только территорией прилегающей непосредственно к детскому дому, то в конце августа мне в голову пришла идея внести разнообразие в нашу жизнь, предоставив детям возможность, подышать ароматами леса. Одной мне, конечно, было практически невозможно проследить, чтобы никто из детей, случайно не травмировался в новой для них обстановке, поэтому я попросила Игнатьевну и Свету, сопровождать нас в этом импровизированном походе. Они не только поддержали мою инициативу, но и предложили взять с собой старые одеяла, на которых можно будет отдохнуть, а также молоко и порожки, чтобы мы все, могли перекусить, и не торопиться домой.
  На следующий день, с самого утра мы отправились на свой первый пикник в небольшой лесок, расположенный неподалеку от нашего дома. Мы очень медленно шли по некошеному лугу, следя за тем, чтобы никто из детей не упал, и, когда наконец-то добрались до окраины леса, то все устали настолько, что без сил опустившись на одеяла, некоторое время просто отдыхали. Потом мы ели пирожки с капустой, запивая их холодным молоком, а вскоре пришло время отправляться в обратный путь. Нам, и, главное детям, понравилась прогулка, поэтому, при каждом удобном случае, мы стали организовывать такие пикники. Со временем, мы, протоптали по лугу тропинку, и когда она стала достаточно хорошо знакома детям, чтобы обходиться без помощи Игнатьевны, я и Света, смогли чаще выводить детей на природу. Однажды, во время такого пикника, произошел случай, который открыл мне, что возможности феномена двойняшек, неограниченны, и их можно применить для общения с другими детьми.
  Было теплое июльское утро, и природа, словно сама звала к себе, озвучивая свое приглашение трелью соловья, поселившегося в соседнем лесочке, куда мы обычно ходили на пикник. Сборы были недолгими, и мы, в своем привычном составе, отправились в лес. Придя, на облюбованное нами место, мы расстелили на земле одеяла, и, поставив в тень продукты, которые взяли с собой, предоставили каждому из детей, делать то, что ему нравиться. Я легла на спину, и стала смотреть на небо, наполовину скрытое листвой орешника, а Светик, сидя рядом, наблюдала, как дети, срывая травинки, щекотали ими друг друга. Внезапно у меня проснулось внутреннее сознание, так, я называла те моменты, когда ко мне поступала телепатическая информация от близнецов, но обычно это происходило только тогда, когда я держала их за руки, поэтому я очень удивилась, и моментально приняла вертикальное положение. Некоторое время ничего не происходило, но затем, я снова услышала призыв подойти к любому дереву, и, обняв его двумя руками, прижаться к стволу всем телом. Увидев, что близнецы стоят в обнимку с деревьями, а другие дети, следуя их примеру, делают то же самое, я вдруг поняла, что все они слышали призыв близнецов. Как я раньше не догадалась, что через близнецов можно общаться с другими детьми? Затем, я снова услышала: - Чувствуете, как под корой, поднимаясь от земли, течет сок, наполняя его жизненной энергией?
  Это был, скорее всего, риторический вопрос, но глубокий смысл действия, и фразы - меня поразил. В сознание этих детей было заложено абсолютное понимание окружающего мира, забытое знание, от наших далеких предков, и это делало их, еще более уникальными. По-видимому, близнецы только еще учились пользоваться тем даром, который имели, и скорее всего, он формировался пропорционально их росту. Исходя из этого, можно выдвинуть гипотезу, что со временем их феномен усилится до непредсказуемых возможностей. Во всяком случае, теперь я знаю, что могу говорить с другими детьми при помощи близнецов. Это открытие настолько взволновало меня, заставив забыть о Свете, что я даже вздрогнула, от пришедшей мне в следующую минуту мысли о том, что она тоже могла услышать призыв, и тогда у нее, несомненно, возникнут вопросы. Посмотрев на Светика, и, по ее отсутствующему взгляду поняв, что она мысленно витает где-то очень далеко, откуда навряд ли возможно услышать земные мысли, я вздохнула с облегчением.
  Я, всегда предполагала, что Найн и Тен, тоже обладают каким-то даром, и что со временем он проявится, а если и нет, то этот факт не делал их менее любимыми, чем Севен и Эйт. Найн с первых дней нашей встречи, отличалась от других детей, своим независимым характером. Каждый день, когда я ее причесывала, между нами возникал молчаливый спор. У нее были очень красивые, медного цвета, волосы, и такие густые, что расчесать их было довольно не просто. Когда я ее причесывала, немало расчесок погибло в этих непокорных волосах, но еще труднее, было собрать, и заплести их в одну косу. Именно по этой причине, я, заранее зная, что какая-то неведомая сила, растреплет их за долю секунды, все равно заплетала две, потому что тогда, по моему мнению, голова причесанная таким образом, выглядела аккуратней. К сожалению, Найн была со мной не согласна, и ей, по непонятной мне причине, нравилось, когда я ей заплетала волосы в одну косу. Я пробовала следить, каким образом у нее, получается, так быстро разрушать результат моего кропотливого труда, но стоило мне отвести взгляд, и, косички опять были растрепанны. И, только тогда, когда я, собирала ее волосы в одну косу, вероятность того, что она продержаться до обеда, возрастала, но не всегда, а потом, все начиналось сначала. Скоро этот спор, меня утомил, и я сдалась.
  Покончить с этой проблемой, мне помог случай. Во время очередной поездки в город, я увидела в магазине, прекрасные махровые резинки для волос, и, предположив, что они будут очень хорошо фиксировать, собранные в один хвост волосы, и купила их два десятка, чем осчастливила себя и детей. Кстати сказать, этими резинками я решила проблему с волосами, не, только, Найн, но и остальных детей, как мальчиков, так и девочек, потому, что никто из них не любил стричься, а я, и не настаивала.
  Мой разум и интуиция, говорили, что со временем я узнаю о даре, которым природа наделила Найн, и Тена, потому что слишком много общего было между двумя парами близнецов. Я, даже подозревала, что возможно в том, что четверо детей, оказались вместе, есть какое-то Высшее предназначение. Однажды, помогая детям переодевать обувь для прогулки на улице, я заметила что Найн, стоит у окна и совсем не собирается никуда идти. Меня это заинтересовало, поэтому я подошла и, дотронулась губами до ее лба, проверив, таким образом, ее температуру тела. Все было в норме, впрочем, другой, я, и не ожидала, тогда я попыталась одеть ей на ноги туфли, но услышала: - Сейчас будет сильный дождь, вы все вернетесь обратно. Разгадывать ее загадки, не было времени, ведь меня ждали другие дети, и, я стала выводить их на улицу. В тот момент, когда я, вслед за детьми, переступила порог - разразилась гроза, дождь пошел так неожиданно, что я даже опешила, ведь буквально пять минут назад, небо было ясным. Мы все зашли в дом, естественно, что ни о какой прогулке не могло быть речи. Я подумала: - Что это? Девочка-барометр?
  Некоторое время я именно так и думала, пока цепь событий, которые вскоре стали происходить одно за другим, не доказали мне, как глубоко я заблуждалась. Дети играли, а я сидела за своим столом и что-то писала, но в какой-то момент я отвлеклась, и положила карандаш, которым писала, не в стакан, как обычно, а на стол. Наверное, стол стоял немного неровно, потому что карандаш покатился по столу и, упал бы на пол, если бы буквально в воздухе его не подхватила Найн, стоявшая, рядом. Опешив от удивления, я повторно положила карандаш на то же место на столе, и он снова покатился к краю, но на сей раз, Найн просто остановила его рукой, и отошла от стола. Я, несколько раз пыталась мысленно спросить ее, как она узнала о карандаше, о дожде, на что она отвечала однозначно: - Я видела.
  Что она подразумевала под этим словом, мне было не понятно. Прозрение пришло, после одного случая во время прогулки, когда у Тена развязался шнурок на ботинке, и он, вероятно, наступив на него, упал бы, если бы Найн, которая шла с ним в паре, его не остановила, я стала догадываться, что значили слова - 'я видела'. Сила телепатических сигналов, которыми общались близнецы, зависела от того, кому они их посылали, диапазон их мозговых волн мог быть большим, если они хотели быть услышанными издалека, и маленьким, рассчитанным на одного человека, поэтому я не слышала, что именно сказала Найн. Но, даже за тот относительно небольшой промежуток времени, моего общения с детьми, я научилась понимать язык тела, поэтому из того что увидела, когда дети остановились, я, сделала вывод, что именно Найн, предотвратила падение Тена. Нужно сказать, что раньше я, в принципе не верила, ни в пророков, ни в гадалок, считая их обыкновенными шарлатанами. По этой причине, мне трудно было принять, и поверить в мое предположение, что Найн, обладает даром предвидеть те события, которые вскоре случатся.
  Не помню точно, кто именно сказал, примерно такую фразу: 'Не зная арифметики, невозможно освоить алгебру', поэтому, чтобы сделать придти к окончательному выводу, нужно было узнать, что по этому поводу думают: ученые, мистики, философы, и астрологи, разных стран и народов. Для этого мне нужна была литература по этой теме, которую я могла найти только в областной библиотеке, и, на следующий день, оставив детей под присмотром Игнатьевны и Светика, я рано утром поехала в город. Почти целый день, я, и девушка-библиотекарь, отбирали нужную мне литературу, в которой, пусть даже косвенно, упоминалось о феномене ясновидения. Вернувшись, я, буквально за ночь, прочитала весь собранный материал. Теперь, я знала почти все, о тех, кто когда-либо заглядывал за завесу этой тайны. Начиная с Гермеса Трисмегиста, античных сивилл, и кончая американцем Эдгаром Кейси, болгарской ясновидящей Вангой, а также обычным московским школьником, Левой Федотовым, который в своем дневнике описал весь ход будущей второй мировой войны, и ни разу не ошибся - ни в развитии событий, ни в датах. Процессы предсказаний, у тех пророков, о которых я прочитала, были сокровенны для каждого провидца в отдельности. Дельфийские пифии вдыхали пары дурманящего источника, чтобы впасть в транс, а Кейси предсказывал во сне, в который вводил себя сам, и, пребывая в этом состоянии, отвечал на вопросы, а выйдя из пророческого сна, зачастую даже не мог вспомнить, что говорил в это время, и недаром его называли спящим пророком. Слепая Ванга считывала информацию с кристаллов сахара, но, чаще всего у ясновидящих наступают непредсказуемые, и не контролируемые видения тех, или иных событий, в виде вспышек, которые называют - озарением. Дар, которым, несомненно, обладала Найн, отличался от всех известных феноменов, так как она могла управлять своим ясновидением по своему желанию, не углубляясь далеко в будущее, она могла видеть то, что произойдет в следующие минуты. Этим можно объяснить, как она ориентировалась, будучи слепой, я даже осмелилась предположить, что Найн, увидев себя споткнувшуюся на каком-нибудь месте, наяву просто обходила его.
  Пророческий дар обрекает человека нести бремя знания событий с невозможность их изменять, или пытаться воздействовать на них. Дар предвидения - могучий и грозный, наделенные им люди конечно избранные, но эта избранность проносит им больше страданий, чем почестей и славы. Ибо у простых людей пророческий дар испокон веков вызывает двоякое чувство: с одной стороны - восхищение, с другой - страх, от которого до ненависти один шаг. Но самым ужасным было то, что талант прорицания, веками узурпировался властями всех эпох и народов, используя сведения, полученные от пророков, себе во благо. Зная об этом, я чувствовала себя обязанной хранить тайну дара Найн, также свято, как тайну Эйта и Севен.
  
  глава 7
  
  "Телепат, в состоянии настроиться на волну подсознания другого человека, и тем самым получить доступ к фактам, о которых тот даже и не подозревает".
   Айрин Кравиц.
  
  В одном из научных журналов, которые я взяла в библиотеке, была статья, о серии экспериментов, которые проводит профессор Райн и его коллектив сотрудников в университете города Дьюка (США). Вывод, сделанный этими учеными, имеющими солидное академическое образование, издревле известен верующим в Бога людям - первичен дух, а не материя. Изыскания, наблюдения и тесты, проводились в течение четверти века, и от полученных результатов: уже невозможно просто отмахнуться. Во-первых, духовная сущность оказывает влияние на окружающих людей. Во-вторых, мысли способны передаваться, из одного мозга в другой на расстоянии многих километров, и пространство не представляет собой никакого препятствия. В-третьих, Дух способен посылать свои импульсы, куда ему заблагорассудиться, и становиться свидетелем событий, удаленных от сферы физического восприятия. Соприкасаясь то с прошедшим, то с будущим, наша духовная сущность, как бы смеется над укоренившимся в нас трехмерным восприятием и течением времени. Однако еще большее чудо, удивительнее телепатии и ясновидения в пространстве, и во времени - заключается в способности духа воздействовать на события материальной природы. Бесчисленные факты вынудили трезвомыслящих, предубежденных ученых признать, что человек по своей природе трансцендентен, и, тем не менее, исследования в области парапсихологических способностях человека, в частности - телекинеза, находятся пока, лишь в зачаточной фазе.
  Со временем, путем умозаключений и тестов, я пришла к выводу, что Тен обладает телепатическими способностями, выраженными намного сильнее, чем у других близнецов, и порой он делал то, о чем я, подумав, только собиралась сделать. Также как и другие близнецы, он хорошо ориентировался, и, в этом ему помогал дар телепатии, потому, что он мог 'видеть' глазами любого зрячего, ведь, как известно, вся информация со зрительного нерва, поступает в мозг. Это трудно объяснить, но я чувствовала, что он, всегда знает, о чем думаю я, и все остальные, и скоро мне стало казаться, что я слышу и его мысли. Чем дольше я жила со своими слепыми и глухими детьми, тем молчаливее становилась, научившись общаться ними мысленно, с помощью Тена. Например, если я хотела, чтобы дети подошли или что-то сделали, то достаточно было просто подумать об этом. Сохранять в тайне все, что касается феноменальных способностях моих детей, было легко, ведь мы жили обособленно, так как, только Игнатьевна, Светик и тетя Клава, контактировали с детьми, но в их отношении - я была спокойна, потому как, они были слишком далеки от того, чтобы задаваться вопросами - 'как?' и 'почему?'. Наша жизнь, не отличалась ничем примечательным, каждый новый день, был похож на день предыдущий. Все знали свои обязанности, и прекрасно с ними справлялись. Тетя Клава вместе с Севен, и другими детьми, не исключая конечно и меня, ранней весной, распахали небольшой огород во дворе, где посадили укроп, петрушку, лук, салат и много овощей. Теперь на нашем столе всегда была своя свежая зелень. Я даже представить себе не могла, что детям так понравиться копаться в земле, пропалывать сорняки или просто брать комок земли и разминать его руками. По их лицам было видно, что это занятие доставляет им удовольствие.
  Промысел Божий - невозможно предопределить, ничего в этом мире не происходит без Воли Божьей, но в тот день, когда, как гром среди ясного неба, я получила сообщение о том, что наш детский дом решили расформировать, мне показалось, что Бог отвернулся от нас. В телеграмме было сказано, что мне предписывалось приехать в областной отдел народного образования. На следующий день я уже была в области, где обошла всех, кто имел хоть малейшее отношение к детям сиротам, я имею в виду: и отдел социальной опеки, и отдел образования, но нигде не встретила поддержки моей просьбы отложить расформирование. Никому не было дела до нашего детского дома, просто кто-то, решивший повысить свой статус, как хорошего социального работника, решил сделать 'доброе дело' - закрыв детский дом, который не отвечал требованиям санитарии (у нас не было водопровода и канализации). Мне дали месяц для того, чтобы подготовить документы детей, которых планировали распределить по разным детским домам в разные регионы страны. Предполагалось, что наши дети, из-за отсутствия мест, в специализированных детских домах, таким, как был наш, должны будут жить в интернатах, которые адаптированы только для глухих или для слепых, в зависимости от того, в каких из них будут свободные места. Я надеялась, что в специализированных интернатах, персонал, обученный дактилографии, сможет научить детей, читать по системе Луи Брайля, и эта надежда помогла мне успокоиться относительно их будущего. Но, откровенно говоря, больше всего я переживала за близнецов, ведь их могли развезти в разные детдома, и самое главное - я, не могла уже вообразить свою жизнь без них. Нужно было что-то срочно предпринять. Но что? Очень расстроенная, я приехала домой в полной растерянности, не зная, как поступить. Единственная мысль, которая пришла мне в голову, была - украсть моих двойняшек, и уехать куда-нибудь, и, если бы мне у меня на душе, не было так плохо, то я, наверное, рассмеялась бы, представив себя в роли похитительницы.
  Я не заметила, когда в комнату вошел Тен, и даже вздрогнула, когда он положил руку мне на плечо. Не знаю, моя это была мысль, или же ее мне подсказал этот маленький мальчик? Но, то, что я должна стать опекуном всех четверых близнецов - было единственным правильным решением вопроса. Для этого у меня было все, что нужно: высшее образование, практика работы с детьми, хорошая характеристика и даже благодарность от отдела Народного Образования. Проводив Тена в спальню, и уложив его, я вернулась к себе в комнату, легла и попыталась уснуть. Но какое-то странное чувство сомнения в том, что я приняла во внимание все факторы, не давало мне заснуть, и я снова и снова прокручивала в голове все доводы, которые должны учесть те, кто отвечал за опеку. Внезапно меня озарила мысль, что нет самого главного фактора, без которого все остальные документы просто бумажки, и я разрыдалась Комиссия по опеке, конечно, мне откажет, ведь я была не замужем, а, как известно в неполные семьи детей отдать под опеку не могут. Выход был только один - срочно выйти замуж, но за кого? Это казалось невыполнимым, и поэтому весь мой план разрушился в один момент.
  На следующий день, когда утром я вышла на кухню, все сочувственно вздохнули, увидев мое заплаканное, опухшее от слез, лицо, а я, рассказав, о своей проблеме, снова заплакала. Но тут мои горький плач, прервал смех Игнатьевны, которая сказала: - Это у нас не проблема, готовься к свадьбе.
  И действительно, Игнатьевна показала себя прекрасной свахой. Через день она привела неказистого мужичка, с пропитым лицом, но опрятно одетого, свежевыбритого и почти трезвого, и сказала, кивая на него: - Я с ним еще вчера договорилась, но нужно было дождаться, пока он протрезвеет. Как выяснилось, своего будущего мужа звали Георгий, но об этом его имени все давно забыли, ведь он был алкоголиком, и все давно звали его просто Гоша. Игнатьевне, без особого труда, удалось с ним договориться, чтобы за ящик водки он стал моим фиктивным мужем. Если бы кто-нибудь, еще совсем недавно сказал, что я куплю себе мужа за ящик водки, я, конечно, просто рассмеялась бы. Но теперь, я была просто счастлива, и даже пошутила, спросив у Игнатьевны - не стану ли я вдовой, после того, как Гоша выпьет этот ящик водки? Но Светик, тут, же поспешила сообщить, что такая доза спиртного для Гоши, что 'слону дробинка'.
  Браки в таких 'глухих' районах заключались легко и просто, и также легко и просто - разводили. Не нужно заранее подавать заявление, не нужно ждать месяц, или два, до дня бракосочетания. Достаточно договориться с председателем сельского совета о времени регистрации, а затем, придти в здание местного клуба. Клуб находился в селе Скородное, именно туда мы и направились все четверо: я, Гоша и два наших свидетеля - Игнатьевна и Светик. Буквально, через пару часов у меня был тот документ, которого мне так не хватало - 'свидетельство о браке', и через неделю, которая ушла на оформление документов об усыновлении и удочерении моих детей, я стала многодетной матерью, при этом оставаясь девственницей.
  Первых троих детей, мы проводили через две недели, а еще через одну - остальных. Не хочу описывать сцену расставания: скажу одно - нам было очень не просто пережить это, мы ведь успели привязаться абсолютно ко всем детям без исключения. Хорошо, что они, по-моему, даже не осознавали, что мы расстаемся навсегда, и что жить они будут теперь совсем в другом месте. Больше я никого из них никогда не встречала, и их дальнейшая судьба, мне не известна.
  Мне нравилось жить в этом месте, в стороне от цивилизации, так как технический прогресс сюда доходил очень медленно. В нашем детском доме не было ни радио, ни телевизора, и мы даже не выписывали ни газет, ни журналов, поэтому вся негативная информация обходила нас стороной. Я не интересовалась мировой политикой, а о смене генеральных секретарей и перестройке, узнала только благодаря Светику, в доме которой, был телевизор. На мое счастье Светик, тоже не любила смотреть передачи о новостях, зато художественные фильмы, которые показывали по телевизору - она никогда не пропускала. Некоторые из них она могла смотреть помногу раз, и всякий раз, приходя на работу, обязательно пересказывала его содержание, поэтому я, давно перестала обращать внимания на ее болтовню, как говориться 'пропускала мимо ушей' все, что она говорила, думая о своем. Но однажды, когда она как обычно рассказывала сюжет нового фильма, я заинтересовалась, потому что услышала примерно следующее: - Вчера фильм показывали, американский, называется 'Люди ИКС', про одного ученого, который мог читать мысли всех людей на расстоянии. Он мог даже внушить им все, что хотел. А еще он двигал предметы силой мысли, убивал всех, кто ему не подчинялся, потом он решил захватить весь мир и.... Что дальше рассказывала Светик, я, или не слышала, или не запомнила, не знаю, но то, что она рассказала сначала, закрепилось, отложившись в моем подсознании.
  За три года моей работы в детском доме, я накопила немного денег, потому что зарплату, которую мне платили, как директору я почти не тратила. И если не считать некоторой суммы на предметы гигиены и конфеты, которые я покупала детям, после каждой зарплаты, то оставшиеся деньги копились сами по себе. Эти накопления, вместе с той суммой денег, которые когда-то я получила, продав свою комнату, были сейчас, кстати, и мы могли жить безбедно какое-то время. Так как никто не заявлял претензии на дом, и нас никто пока не собирался выселять, я решила остаться жить здесь, тем более что дети привыкли к этому месту. Если регулярно платить за электроэнергию и налог за землю, то и причин для нашего выселения не должно возникнуть. Игнатьевна и Светик обещали нас навещать по возможности как можно чаще, а вот тетя Клава сразу заявила, что даже если ее уволят, она все равно будет нашим поваром, только без зарплаты. Я от всей души была благодарна ей за это, поэтому не постеснялась расцеловать её в обе щеки, чем привела ее в невероятное смущение. Все складывалось лучшим образом, наша жизнь почти не изменилась. В этом году детям исполнялось по десять лет, и я решила, что такую круглую дату необходимо отметить, и чтобы детям запомнился этот день - нужно было сделать его особенным, удивительным. Сделать это было не сложно, ведь дети, не были избалованны. Я заранее подготовилась, и съездив в областной центр, купила им обновки, а также много конфет и шоколада. Но главным моим сюрпризом для них должен был стать шоколадно-клубничный торт, этого лакомства дети еще не пробовали.
  Тетя Клава чудесно пекла пироги с разнообразной начинкой, начиная с лесных ягод, картошкой, капустой, и так далее, но бисквитные коржи, ей печь не приходилось. Я подумала, что с ее кулинарным талантом, это будет не сложно, и, взяв из поваренной книги рецепт, отправилась на кухню. Объяснив тете Клаве, как испечь бисквит, я принялась взбивать крем. Процесс этот был долгим и монотонным, потому что все делалось по старинке - миксер заменила деревянная ложка, приводимая в движение рукой. Через некоторое время я почувствовала - рука устала настолько, что онемела, поэтому нужно было сделать перерыв, а заодно сходить и посмотреть, чем заняты дети. Когда я вернулась на кухню, то застыла, просто онемев от увиденной мной картины: ложка сама взбивала в баклаге крем, приводимая в движение, силой мысли, стоящего рядом Тена. Тетя Клава была в ступоре, быстро крестясь, она повторяла: - Свят, свят, свят...
  Меня, уже трудно было чем-то удивить, но как объяснить этой малограмотной, верующей женщине - что в том, что она видела, нет ничего сверхъестественного? Нужно было срочно разрядить ситуацию, еще немного и у нее, наверное, не выдержало бы сердце. Но каким образом это сделать, я не знала, ведь расскажи я ей всю правду о даре Тена, она некогда бы мне не поверила. Душевное равновесие тети Клавы, было нарушено, и неизвестно, чем все могло бы кончиться, если бы ни Тен. Я не знаю, как он это сделал, но через секунду на кухне все было как обычно, тетя Клава готовила бисквит, и по ее лицу было видно, что тот отрезок времени, который так ее шокировал: просто 'выпал' из ее головы. О случившемся напоминал только крем, взбитый так качественно, что просто вылез из баклаги. До этого случая, я даже не предполагала, что Тен, обладает даром телекинеза, и так силен в телепатии, и что, ему ничего не стоит заблокировать информацию, полученную ранее. Первым примером тому, стала тетя Клава. Я вдруг со всей ясностью поняла, как глубоко ошибалась, когда думала, что могу читать мысли Тена. Все происходило с точностью до 'наоборот', потому что, я просто 'слышала' то, что хотел сказать Тен, а сама я, не могла прочитать ни одной мысли. Вероятно, если человеку не дано от рождения, обладать даром телепатии или телекинеза, то выработать или получить его - просто невозможно. Этот вывод, который я так поспешно сделала, как выяснится впоследствии, был тоже неверным.
  Не скрою, я думала о том, что существует возможность того, что Тен может внушить мне любую мысль, за которой последует действие. В памяти всплыл пересказ Светы фильма 'Люди Икс', главный герой которого возомнил себя Богом, обладая теми способностями, что и Тен, но я, так верила в чистоту души моего сына, что сразу выбросила из головы все эти бредовые версии, которые мелькнули в моем сознании. По воле Судьбы - я обрела семью, и если ранее, я думала, что она просто соединила в одно целое, пять одиноких душ, сделав их жизнь счастливее, то теперь я обрела уверенность - всему есть какая-то причина. Все в этом мире делается по воле Высшего Разума, и дети, обладающие такими уникальными, фантастическим способностями, возможно, появились на свет, чтобы выполнить какую-то высшую миссию, а моя задача состояла в том, чтобы оградить их, и защитить до того времени, когда они вырастут. Понимание этого, совпадало с моим желанием - быть всегда рядом с моими подопечными, тем более что я, не представляла своей жизни без них, успев полюбить их всем сердцем.
  
  глава 8.
  
  "Мир - бездна бездн. И каждый атом в нем,
  Проникнут Богом - жизнью, красотой.
  Живя и умирая, мы живем
  Единою, всемирною Душой".
   И. Бунин
  
  На следующий день - был праздник, и он просто витал в воздухе - это настроение чувствовалось во всем с самого утра. Сразу после того, как мы позавтракали - пришла Света, с огромным букетом пионов в руках, наполнивший своим ароматом весь воздух вокруг. Сразу, вслед за ней, подоспела Игнатьевна, которая принесла корзинку, накрытую белым льняным полотенцем, на котором проступили ярко-красные пятна. Под ним скрывалась лесная земляника, ее запах был настолько сильным, что без труда перебил аромат пионов, заполнив все помещение кухни, в которой мы собрались. Быстро помыв, и пересыпав, в большую миску, я поспешила отнести ее детям, которые стали прямо горстями опрокидывать ее в рот, несмотря на то, что я предусмотрительно принесла им ложки. Пока дети закусывали ягодами, мы накрывали стол, главным блюдом, был, конечно, торт, который мы поставили на середину стола. Он, получился очень вкусный, и буквально за час, был съеден всей нашей компанией с большим аппетитом. Потом началась примерка подарков, которые я купила не только для именинников, но и для Найн и Тена, тоже. Вечером, проводив наших гостей, и уложив детей, я тоже легла, но наступившее полнолуние, снова беспокоило меня, мешая заснуть. Решив подышать перед сном свежим воздухом, я, вышла на улицу, и села на скамейку около дома. К сожалению, воздух был сухой и теплый, эта ночь не принесла ожидаемой прохлады. Такое жаркое лето, как в этом году, по мнению местных старожилов, было, в этих краях - редкостью. Стоя, босыми ногами на земле, я ощущала идущее от нее приятное тепло, которое, она, накопив за день - теперь щедро отдавала обратно. Мягкий густой сумрак плавно переходил в ночь, и Белая Луна величественно поднялась на небосвод, и, заняв свое место среди созвездий, осветила все вокруг, превратив ночь в день.
  Запрокинув голову, я смотрела на нее, не отрывая взгляда, и почему то вдруг подумалось, что десять лет назад, именно такой лунной ночью, родились Севен и Эйт. Но через секунду поняла, что я, не могла знать их время рождения, то есть конкретное время суток, ведь даже в их личных делах этого не было, и это было, по меньшей мере, странным. Буквально через мгновение я услышала, как скрипнув, открылась дверь - на пороге появилась сначала Севен, а за ней и все остальные. Они звали меня пойти с ними, но куда? Я посмотрела вниз, на свои ноги, подумав, что неплохо было бы обуться, но тут мой взгляд упал на ноги детей, и я увидела, что они тоже босы. Не задавая вопросов, решив полностью им довериться, я и пошла вслед за ними. Если бы кто-то посторонний увидел нашу процессию - четверых детей, идущих впереди, один за другим, а следом за ними женщину, то, наверное, стократно перекрестился бы. И, принимая во внимание то, что мы были одеты, в длинные ночные рубашки, вполне мог принять нас за привидения, которые, согласно легенде, обитали в нашем доме.
  Мы вышли за ворота на луг, через который мы обычно ходили в соседний лес, и, дойдя до середины, остановились. Я почувствовала, как на моем виске стала пульсировать венка, и, сердце вдруг стало биться чаще, в тревожном предвкушении того, что пока оставалось загадкой. Было что-то притягательное в пейзаже, завораживающим и пугающим: ни ветерка, ни шороха травы; мы, под нереальным светом Белой Луны; тени, очерченные четким контуром, на изможденной жарким солнцем, прильнувшей к земле, траве. Мы встали в круг, взявшись за руки, откуда-то извне пришло: - Закрой глаза.
  Сначала ничего не происходило, но постепенно я стала слышать внутренним сознанием, звуки божественной гармонии, идущие из бездны Вселенной, от которых впала в легкий транс. Душу переполняли все чувства этого мира, сменяясь в хаотическом порядке, они возносили мое сознание вверх, к Белой Луне, и тут же сбрасывали в бездонную пропасть, не долетев до дна которой, я вновь летела обратно - к звездам. Эмоции, достигнув критической точки, заставили меня открыть глаза, и то, что я увидела, показалось мне сначала фантастическим видением, придуманным и нереальным, как и все происходящее. Вокруг нас, с большой скоростью, кружились в воздухе, белые, светящиеся шары, диаметром не более, разменной монеты - они касались нас, и это прикосновение можно было сравнить с легким дуновением ветра. Я вновь закрыла глаза, и погрузилась в эту прекрасную сказку, а когда очнулась, то поняла, что уже наступило утро. Лик луны бледнел, а пепел неба на горизонте, озаряла заря восходящего солнца, превращая росу на траве, в дымное облако парящего тумана. Мы вернулись домой, и я, вытирая ноги детей, обратила внимание, что у всех на правой ступне появилось по круглому белому пятнышку, которые были совершенно одинаковые. Переодев детей в сухие ночные рубашки, и, уложив в кровати, я без сил опустилась на стул, и интуитивно, повернув ногу, посмотрела на свою ступню. На ней тоже появилось такое пятно, и я точно знала, что до этой ночи его там не было. Несомненно - меня и детей отметила, какая-то незримая высшая сила, но зачем? Все, что недавно происходило, можно было бы забыть, как сказочный сон наяву, не придавая ему особого значения, если бы не чувство, что я получила информацию, которую теперь, не могла никак, вспомнить. Где-то в глубине моего сознания было знание, полученное этой ночью, но как я не старалась, напрягая свой разум до головной боли, оно так и осталось скрытым.
  В конце августа случилось происшествие, после которого мы решили изменить место нашего проживания. Одним августовским утром я, как обычно, в прекрасном настроении, отправилась за питьевой водой, к роднику, который находился около небольшой речки, протекавшей под холмом, недалеко от нашего дома. Подходя к склону, откуда начиналась тропа, ведущая к подножию, я, перед тем, как спуститься к речке, всегда останавливалась, наслаждаясь пейзажем, который открывался перед глазами. Вдали, лоскутами пестрели поля созревающих злаковых, с ровными посадками берез между ними, откуда с полными корзинами грибов, возвращались местные ребятишки. Извиваясь, тонкой змейкой, текла речка, обрамленная кустами ивы и ежевики, чтобы дойдя обрыва, спрятаться под выступающими каменными плитами. Вода в ней была студеной и чистой, из-за множества маленьких родничков по ее берегам, которые поили ее. Местные жители соорудили вокруг одного из них колодец, обложив его речными камнями, в котором скапливалась, хрустальная влага, из недр земли-матушки нашей. Абсолютно идеальную картину, завершали прелестные незабудки, облюбовавшие себе место на кочке рядом с родником, которые цвели почти все лето. Набрав два ведра воды, я уже собралась нести ее домой, когда услышала сзади шаги, и, оглянувшись, увидела, что ко мне приближаются четверо солдат с автоматами. Когда они поравнялись со мной - старший по званию, представился и спросил: кто я, и где живу? Потом он рассказал, что из колонии строгого режима сбежали трое заключенных, при побеге застрелив двоих конвоиров, и что их, конечно, поймают, но посоветовал соблюдать осторожность, и, сразу сообщать обо всех незнакомых людях.
  Тревога и страх за детей, заставили меня поспешить домой, и когда я, расплескав по дороге почти всю воду, прибежала домой, чтобы предупредить своих домочадцев, то поняла, что тетя Клава уже в курсе событий: над поселком кружил вертолет, а лес прочесывали автоматчики с овчарками. Внешне очень спокойная - сама, она попыталась успокоить и меня, сказав, что такие случаи в их местах не редкость, но все заканчивается хорошо. Мы закрыли все двери, и стали ждать развития событий. Тетя Клава решила остаться на ночь у нас, тем более что в последнее время она все чаще ночевала с нами. Дома ее никто не ждал, и она почти переселилась в комнату, где когда-то жил Семен Ильич. Несмотря на уверения тети Клавы, я никак не могла избавиться от тревоги, и, казалось, ею была пропитана сама природа. Погода - резко ухудшилась. Гулкий гром вдалеке, то разрастаясь, то слабея - предвещал приближение грозы. Резкие порывы ветра поднимали сухую траву, смешанную с пылью, вверх, к наплывающим черным тучам, чтобы потом, затихнув опустить ее обратно на землю. Гроза дошла до нас уже во второй половине дня, сильный ливень был на руку беглецам, увеличив их шансы. Дождь прошел, и появившееся из-за туч солнышко, тут же закатилось за горизонт, а мы разошлись по своим комнатам и легли спать, очень надеясь, что завтра беглецов, все-таки поймают, и все будет как раньше.
  Стоит ли говорить, что я не могла заснуть, а лучше сказать: даже и не пыталась. Я лежала и прислушивалась ко всем звукам, меня не покидало чувство страха, основанное на предположении, что наш дом стоящий отдельно от деревни и близко от леса: в первую очередь привлечет внимание сбежавших заключенных. Здравый рассудок мне подсказывал, что им нужна еда, и, что прочитав табличку на доме, они поймут, что ни дети, с ограниченными способностями, ни персонал, предположительно женский, не окажут им никакого сопротивления. Я не могла больше терпеть эту 'пытку', и, закутавшись в шаль, пошла в спальню к детям. Казалось, что они спали, и я решила, что, если я останусь на ночь в их спальне, то может быть смогу заснуть. Только я хотела прилечь на кровать, к кому-нибудь из девочек, как увидела, что Тен резко сел на кровати, и в голове пронеслась его мысль: - 'чужие'.
  Я прислушалась и услышала, как кто-то пытается вскрыть замок центрального входа, которым мы никогда не пользовались. От времени он, наверное, заржавел, и только это обстоятельство их ненадолго задержало, такой замок эти 'специалисты' могли открыть обычным гвоздем. Прошло какое-то время, и я услышала гулкий звук шагов в холле главного здания, потом было слышно, как они открывали следующую дверь, затем прошли в игровую комнату, и задержались на короткое время около моего стола. Я даже слышала, как они открывали ящики, и не найдя ничего достойного их внимания, потихоньку закрывали, стараясь делать все тихо, чтобы не обнаружить свое присутствие раньше времени. Нас, от этих бандитов с оружием, которым уже нечего было терять в этой жизни - отделяла всего одна дверь. Я поспешила отправить тетю Клаву за помощью в деревню, хорошо, что бандиты не знали, что мы пользуемся другим входом в дом. Закрыв за ней дверь, и уповая на то, что она успеет вовремя сообщить о наших незваных гостях, я, вернулась обратно, и увидела такую картину - дети стояли, взявшись за руки напротив двери, которая отделяла нас от преступников. Я подошла сзади и, обняв их, стала от всего сердца, мысленно молить Всевышнего, пощадить нас. Затем раздался щелчок, и стало ясно, что замок, на который была закрыта дверь, открыт, и тогда Тен, протянул в ее сторону руку. Я, наконец, осознала, что открыть ее преступники не смогут никакими силами, если только не разобьют в щепки, но шуметь было не в их интересах, поэтому, еще можно было надеяться, что тетя Клава, своевременно приведет помощь. Со всеми своими переживаниями я, совсем забыла о том, что мои дети, способны не только, сами защитить себя, но и меня заодно. В будущем я, может быть, с улыбкой буду вспоминать, как бандиты сначала надавливая плечом, потом уже с разбега пытались открыть открытую дверь. Но, когда и эта попытка закончилась неудачей, они, забыв об осторожности, начали выбивать дверь прикладом автомата. Дверь была старая, как и все в этом древнем доме, поэтому разлетелась в щепки за считанные секунды, но дети даже не пошевелились, и не выказывали никакого волнения. Они не испытывали ни малейшего страха перед этими бандитами, с заросшими, грязными рожами, и глазами, как у затравленных, голодных зверей, появившихся в разломе двери, и к счастью которых они не могли видеть. Зато, они видели, своим внутренним зрением, другое - черные души и мысли этой троицы, выражение лиц, которых, менялось по мере поступления информации в мозг. Они ожидали увидеть все что угодно, только не то, что видели. Злоба и решимость смести со своего пути любую преграду, которая отделяла их от еды, сменилась сначала гримасой похожей на удивление, а потом они разразились таким гомерическим хохотом, что я вздрогнула. Увидев перед собой четверых малолетних детей и, меня - они расслабились, и у них даже не возник вопрос, почему они не могли открыть дверь без замка. А зря! Мне трудно даже представить, какую мысль внушил им этот десятилетний мальчик, так как, я не могла ее услышать, ведь она предназначалась не мне, но, тем не менее, можно предположить, что она была невыносима, потому что, их лица искорежились гримасами ужаса. Эти взрослые мужики развернулись и, бросились бежать той дорогой, по которой пришли. Было смешно видеть, как они, отталкивая друг друга, бегут от маленьких детей, а вслед за ними, паря в воздухе - летит автомат, который они в страхе, бросили. Мы пошли вслед за ними, а я подумала, что хорошо было бы, чтобы эти бандиты изменились морально, и до конца своих дней, замаливали свои грехи. Наверное, Тен услышал мои мысли, потому что, выйдя на улицу, я увидела, что поведение этих зеков, изменилось. Они сидели, спокойно ожидая, когда за ними придут охранники, а увидев нас, попросили прощения. Через некоторое время, когда за ними приехали сотрудники колонии, они не оказывали сопротивления и, как побитые собаки, бормоча что-то себе под нос, залезли в машину.
  Это чудесное превращение не могли не заметить окружающие, а тем более майор, который работал в той колонии начальником оперативной части. Он лучше, чем другие знал эту троицу заключенных, и руководил поисковой операцией. Поэтому увидев, как резко изменилось поведение этих рецидивистов, он вполне естественно был очень удивлен, но ничего не спросил о том, что произошло, а просто сказал: - Большое спасибо.
  После этого случая, тетя Клава предложила нам всем переехать жить в деревню Лосево, где у нее был дом, аргументируя свое предложение словами: - Поближе к людям. Да и тяжело мне стало носить продукты, старею видно. Дом у меня, хоть и небольшой, но места хватит. Я, конечно, согласилась, и на следующий день, сходив в деревню, попросила Гошу, помочь нам перевезти кровати, для детей, и установить их в доме тети Клавы. Через день, все было готово к переезду, личных вещей у нас было мало, все они уместились на одной телеге, и буквально через час, мы уже размещались на новом месте.
  
  глава 9
  
  "Не туман белеет в темной роще, ходит в темной роще Богоматерь.
  По зеленым взгорьям, по долинам - собирает к ночи Божьи травы"
   И. Бунин.
  
  Деревенька Лосево, была небольшая - дворов двенадцать, тихая и скучная, потому что в основном, здесь жили люди пожилого и преклонного возраста, дети которых, повзрослев, разъехалась по городам: кто учиться, кто работать. Только в трех домах во всей деревне, сохранились полные семьи, члены которых не захотели уезжать из родных мест, и в этих семьях, конечно, подрастали дети разных возрастов - от трех до двенадцати лет. Школы в Лосево, никогда не было, и даже раньше детям приходилось ходить в село Скородное, где работала начальная школа, которая давно закрылась. Теперь дети школьного возраста жили и учились в областном центре, в школе-интернате, поэтому на улицах деревни не слышны были детские голоса, а только кудахтанье кур и гогот гусей. Деревня оживала только во время каникул, тогда почти в каждом дворе можно было увидеть детей разного возраста, которые приезжали на лето, к своим дедушкам и бабушкам в гости. Жители деревни, наверное, даже не заметили наш переезд, потому что дом тети Клавы стоял немного в стороне от деревни, а вездесущая детвора, которая разносила все новости, разъехалась, так как через несколько дней начинался учебный год.
  Дом, в котором нам предстояло жить, был старый, стены сложены из камня, заштукатуренные, и побеленные, как снаружи, так и внутри, они даже в жаркий день сохраняли в доме прохладу. Когда-то, половину горницы занимала печь, но потом ее переложили, и сделали плиту, которую топили дровами, но летом, еда готовилась в сенях, на керосинках. Подгнившие половицы, весело поскрипывали при каждом шаге, а непривычно низкий потолок, по давней традиции был оклеен обоями, под которыми угадывался дощатый настил и балка, на которой он лежал. Обстановка в доме, была простая, только самое необходимое: стол, в углу под образами; лавки около него, и железная кровать, покрытая повидавшим виды покрывалом, с выглядывающим из-под него, кружевным подзором. Некоторое время нам понадобилось, чтобы привыкнуть к новой обстановке, и вскоре дети хорошо стали ориентироваться в новом доме, впрочем, с их талантами, это было не трудно, и я даже порой забывала, что они слепы. Я старалась не заводить новых знакомых, чтобы избежать ненужных вопросов. Единственным частым, и нежелательным гостем, у нас стал мой новоявленный муж, которому я по глупости дала немного денег, когда он помогал нам с переездом, и которому, требовалась ежедневная доза для опохмелки. Быстро сообразив, что у меня есть деньги, и что я безотказна, он не реже, чем, через день, приходил, слезно прося не дать ему умереть. Примерно полтора месяца я, молча, ссужала ему требуемую сумму, но, в конце концов, поняла, что если и дальше я буду продолжать давать ему деньги, то скоро нам просто не на что, будет жить. Ежедневно, зная, что скоро на пороге появится Гоша, я занималась самовнушением, настраивая себя, чтобы раз и навсегда сказать: - Нет.
  Наступал новый день, и, вся моя решимость куда-то исчезала, при виде жалкого, просящего выражения лица Гоши - я снова давала ему денег, говоря себе, что это в последний раз. Мечтая о том, что Гоша наконец-то бросит пить - что было маловероятно, или найдет другой источник дохода - что тоже в принципе было не реально, я всегда приходила к тому, что Тен может внушить Гоше отвращение к спиртному, и тогда проблема будет решена. Честно говоря, мне было трудно заставить себя принять такое решение, само насилие над разумом человека, мне претило, если конечно этот человек того не заслуживал, как это было в случае с бандитами. Тен конечно знал, о чем я думаю, и не трудно представить, что было дальше - Гоша перестал пить, и изменился до неузнаваемости. Он будто застрял в пограничном состоянии, не понимая такой резкой перемены в своем пристрастии, в глазах появилась какая-то скорбящая тоска, а характер стал невыносимым - он умудрился поругаться почти со всеми жителями деревни. Мотаясь без дела и без цели целыми днями по деревне, Гоша, проходя мимо нашего в сторону ельника, увидев меня на крыльце, остановился, и я что-то у него спросила. Его ответ, вернее сказать злость в голосе, меня неприятно удивили. Я не обиделась, понимая, что у него самая настоящая абстиненция, (которая бывает не только у наркоманов), сопровождаемая депрессией, так как организм перестал получать алкоголь, к которому он привыкал на протяжении многих лет, и, когда он адаптируется - все пройдет. Успокоив себя этим вполне логичным объяснением, я даже не могла предположить, как все обернется. Примерно через две недели, после нашей последней встречи, я поинтересовалась у тети Клавы, как себя чувствует Гоша, и все ли у него нормально? Она недоуменно посмотрела на меня и сказала: - Не знаю, его последнее время совсем не видно, может быть уехал куда-нибудь?
  Такое ответ меня озадачил, и я, решив, что нужно сходить к нему в гости, на следующий день, взяв пирожков с капустой, отправилась к Гоше. Он жил один в доме с красивыми резными наличниками, выпиленными с большим умением по-видимому уже давным-давно, потому что, успели состариться, и придти в запустение, как и небольшой огород около него, заросший бурьяном и полынью. Войдя через открытую калитку, со сломанным засовом, я долго стучала в дверь, и, подумав, что его нет дома, хотя на двери и не висел замок, хотела уйти, когда услышала глухой стук, и хриплый голос изнутри сказал: - Толкни посильнее, открыто.
  Действительно, когда я толкнула дверь, она открылась, и, войдя внутрь, я увидела лежащего на кровати мужчину, в котором с трудом можно было узнать прежнего Гошу. Он и раньше был довольно непривлекательной внешности, но теперь на него было просто страшно смотреть: ввалившиеся глаза, с черными кругами под ними; отросшая, с сильной проседью щетина; кожа лица, похожая на бледно-желтый пергамент. Как я и чувствовала, дела у него были совсем плохи, он заболел и, кажется серьезно. Я побежала в соседнее село Скородное, где жила Игнатьевна и привела ее к Гоше, чтобы она его осмотрела. И, как не парадоксально - у Гоши обнаружился целый букет заболеваний, которые он раньше анестезировал алкоголем. Предварительный диагноз, который поставила Игнатьевна, был - цирроз печени, и, сказав, что нужно срочно отвезти Гошу в больницу, или она, не за что не отвечает - побежала договариваться относительно транспорта. Вскоре она вернулась на машине, но, Гоша, наотрез отказался ехать, упрямо повторяя, что умирать будет дома, и как мы его не уговаривали, он был непреклонен в своем решении. Нам ничего не оставалось, как разойтись по домам, оставив его одного. Идя домой, я не переставала себя корить, за то, что вмешалась в судьбу этого человека, бессознательно запустив механизм, дремавшего до этого времени заболевания. Но, самым тяжелой в этой ситуации была неразрешимая дилемма, потому что я знала, что Эйт мог вылечить его, но, тогда вряд ли удалось бы сохранить тайну его дара, а этого я допустить не могла. Чувство искреннего раскаяния, довело меня до слез, и, подумав о том, что если их увидит Игнатьевна, то придется отвечать на вопросы - я постаралась успокоиться.
  Утром следующего дня, я стала собираться к Гоше, решив для себя, что буду ухаживать за ним до последнего дня, и, даже не заметила, как подошла Севен. Протянув мне банку с какой-то темно-коричневой жидкостью, пахнувшую травами, она заставила меня услышать: - Ему нужно выпить этот отвар за день, а завтра я сделаю еще.
  Еще в то время, когда мы жили в помещении детского дома, Севен, вместе с тетей Клавой, в ночи полнолуния, обычно ходили собирать целебные травы и выкапывать корни, так как считается, что они обладают большой силой, чем выкопанные в другое время. Те, которые предназначены для лечения серьезных болезней, ни в коем случае не должны подвергаться воздействию солнечного света, иначе могут потерять всю целебную силу. Зная об этом, и, интуитивно веря в дар Севен, я надеялась, что отвар поможет облегчить страдания Гоши, поэтому взяв банку, и воспрянув духом, пошла к нему.
  Почти месяц, я ежедневно ходила к Гоше: поила его отваром, стирала, убиралась, топила печь, готовила еду. И вот наступил день, когда он впервые попросил дать ему поесть, и с аппетитом съел все, что я ему наложила, и если учесть, что до этого его приходилось уговаривать как ребенка, то это был определенный прогресс. Первый раз, за все, то время, как я за ним стала ухаживать, он поблагодарил меня - я ответила, и засобиралась домой. В воздухе повисла неловкая тишина, и видимо, чтобы разрядить ситуацию Гоша без всяких предисловий стал рассказывать:
  - Однажды обезьяна вытащила рыбу из воды и положила ее на ветку.
  - Зачем? - спросила ее соплеменница, очень удивившись, поскольку рыба не входит в меню обезьян.
  - Я спасла ее, она тонула, - был ответ.
  Как я поняла, это был анекдот, потому что после последних слов Гоша хрипло рассмеялся, и, ожидая такой же реакции от меня, он удивился, когда я, просто вежливо улыбнулась, попрощалась и ушла. Ему было невдомек, что он рассказал мне не анекдот, а притчу, смысл, которой в том, что у всех нас внутри сидит странная 'обезьяна', которая хочет вытащить рыбу из воды, не узнав, как ей лучше. Связав эту притчу с собой, я дала себе слово никогда больше не уподобляться странной обезьяне.
  Отвар Севен работал, потому, что Гоша медленно, но верно, возвращался к жизни, стал вставать с постели, и даже выходить на улицу. Честно говоря, я настолько устала за время его болезни, не только физически, но и морально, что меня радовал каждый его шаг, хотя я прекрасно понимала, что болезнь слишком запущенна и никакие травы уже не могут ее вылечить окончательно. Зато теперь появился шанс, воспользоваться даром Эйта, завуалировав его энергетику, целебными отварами, которые Гоша пил уже два месяца.
  Когда однажды, ясным и тихим морозным утром, под окном буквально "прохрустели" быстрые шаги, а затем по мерзлому, покрытому серебряным инеем стеклу окна, кто-то многократно постучал, я от неожиданности вздрогнула, так как к нам давно никто не заходил. Тут же открылась дверь, и вместе с морозным воздухом, вошел Гоша, в распахнутом полушубке, разрумянившийся от быстрой ходьбы, который прибежал, чтобы поделиться радостью. Не разуваясь, он прямо в обуви, подошел ко мне, и стал сбивчиво рассказывать о том, что проснувшись, он почувствовал себя совершенно здоровым человеком, и, свое чудесное выздоровление он приписал только тому факту, что пил отвар, который я ему приносила.
  Он, ничего не помнил, ни о нашем ночном визите к нему, ни о том, как Эйт энергией своих рук навел "порядок" в его организме. Да, я не оговорилась, ведь здоровье, (согласно Аюрведе, которая, по праву считается сокровищницей знаний, в области теоретической и практической медицины), - это порядок. Болезнь - расстройство порядка, поэтому в теле постоянно существует взаимодействие между порядком и беспорядком.
  Внешне я не проявила ответной реакции, но в душе, была рада не меньше, чем он, и посоветовала ему съездить в больницу на обследование, на что он радостно ответил, что никогда к врачам не обращался, а теперь и тем более не собирается. Новые ощущения здорового организма и ясного сознания вызвали у него эйфорию, создав ощущение: силы, легкости, полета; его просто распирало от эмоций, казалось, что он забыл все слова, и поэтому, схватив мою руку начал ее целовать и что-то говорить, из всего его бормотания, я поняла слова: - 'ангел!', 'спасибо!'. Наконец мне удалось вырвать свою руку, и я сказала, что не я делала отвар, которым его поила, а тетя Клава и Севен, и он должен благодарить в первую очередь их. Тетя Клава, не дала ему даже дотронуться до себя, и, отмахнувшись от него кухонным полотенцем, которое держала в руках, вытолкнула его на улицу, приговаривая: - Благодари Бога, а не людей. Смотри, сколько грязи в избу притащил на своих сапожищах.
  Меня приятно удивила перемена, произошедшая с Гошей, потому что это теперь был совсем другой человек, и, пусть его осунувшееся после болезни лицо было небрито, зато глаза, были ясными и счастливыми, что совершено, меняло весь его облик. Я наблюдала все метаморфозы изменения его характера - от пьяного мутного сознания, трезвой злобы, обреченности больного - до чистого разума, когда приходит осознание, данной Богом жизни, наслаждения каждой ее минутой, и это было самой большой благодарностью.
  Страшно подумать, что было бы если Эйт и Севен не вылечили Гошу, но если бы не вмешался Тен, и не поставил блокаду на алкоголь, то и лечить Гошу было бы не нужно, он тихо и спокойно вскоре умер бы сам. Так что, как не крути, мы спасли Гоше жизнь помимо его воли, но этот случай стал мне хорошим жизненным уроком, и я всегда буду помнить притчу об обезьянке. Нельзя вмешиваться в жизнь человека, даже если у тебя благие намерения, и у каждого, есть право решать, по какому пути ему идти.
  
  глава 10
  
  "Этот мир зависит от усилий и судьбы. Предначертанные результаты становятся доступными только после того, как приложены необходимые усилия в нужное время".
   Махабхарата.
  
  После своего выздоровления, Гоша стал совсем другим человеком, и жизнь его в корне изменилась. Ведь до того времени, когда он начал пить, лучшего плотника было трудно найти во всем районе, жители окрестных деревень становились к нему в очередь, и часто благодарили за работу не только деньгами, но и выпивкой, дав старт началу его заболевания алкоголизмом. Кстати, именно его руками был оборудован спортивный уголок в детском доме, где мы раньше жили. Теперь, когда он стал трезвенником, к нему стали относиться с прежним уважением и обращались только по имени и отчеству: Григорий Михайлович или по-простому, как было принято в этих краях - Михалыч, я же, в свою очередь, называла его, то Григорий, то Михалыч.
  Однажды утром, я услышала во дворе стук молотка, и увидела, что он поправляет ограду вокруг дома, и это было только начало, потому, что ежедневно он находил неполадки, которые устранял. Его не нужно было просить, да и он не спрашивал согласия тети Клавы, приходил каждое утро, как на работу, то крышу подлатает, то доски на ступеньках закрепит, и, как говориться: 'было бы желание'. Узнав, что у Тена и Найн скоро день рождения, он в один прекрасный день, принес, видимо заготовленные дома, деревянные детали, и начал из них собирать какую-то конструкцию, закрепляя ее гвоздями, а так как работа с гвоздями и молотком в рукавицах затруднительна, - его оголенные руки замерзали на сильном морозе. Из окна я видела, как он растирает снегом красные замерзшие пальцы, и затем, немного отогрев их своим дыханием, снова берется за работу. Несколько раз я звала его в дом, погреться, но он отвечал категорическим отказом. Сначала было непонятно, что именно он хотел сделать, но подошел момент, когда стало ясно - это горка. Изящная, но крепкая, с поручнями украшенными резьбой, в виде снежинок, чтобы предотвратить скольжение рук, при подъеме наверх, она была эксклюзивна, и без сомнения - он делал ее от всей души.
  В тот же день мы облили ее водой, а как только она замерзла - дети опробовали ее качество. Подарок им понравился, что видя, как они раз за разом скатываются в вершины, я подумала, что рейтузы не выдержат такого трения, и скоро протрутся, но совсем не огорчилась, решив, что можно купить новые. Удивительно, будто прочитав мои мысли, через день, снова пришел Михалыч и, принес каждому из детей деревянные салазки, оригинальность и качество работы которых, говорило о таланте мастера, а скорость с какой они были сделаны, о многих часах, беспрерывно проведенных за верстаком. Следующий его поступок, окончательно покорил мое сердце, потому что я поняла, что мы спасли жизнь достойному человеку.
  Двадцать первого декабря - день зимнего равноденствия, и день рождения Найн и Тена, был для нас праздником, к которому мы готовились заранее, собираясь его отметить в узком кругу. На этот раз ни Игнатьевна, ни Света не могли к нам придти по причине плохой погоды, третьи сутки шел снег, и дороги стали непроходимыми. С самого утра я была занята - накрывая на стол и раскладывая подарки детям, которые помогая мне, ждали момента, когда я разрешу их примерить. Неожиданно в сенях раздался звон упавшего ведра, о которое в темноте споткнулся Михалыч, через секунду появившийся на пороге горницы. Он был похож на большого снеговика, весь облепленный снегом, отряхнуть который он не мог, так как у него были заняты руки. Со словами: -'сюрприз!', он опустил на пол грязный комок шерсти, глядя на который я даже не сразу поняла, что это за животное.
  Не знаю, где он подобрал этого лохматого бездомного щенка с больной задней лапой, но он был такой жалкий, несчастный, замерзший и голодный, что у меня в горле появился комок слез. Шерсть его была покрыта застывшей грязью какого-то малиново-багрового цвета: вероятно на него вылили помои с очистками от свеклы, когда он рылся около выгребной ямы, пытаясь найти себе еду. Я нагрела воды, и, наполнив ею большой таз, взяла щенка на руки. Он даже не скулил, только весь дрожал, а в глазах было такое выражение - тоски, боли и страха, что мне стало не по себе. Очень осторожно я опустила его в воду, но, не успев, даже протянуть руку за мылом, увидела, как ко мне присоединились все четверо двойняшек, и, оттеснив меня от таза, в восемь рук, стали намывать щенка.
  Пока они его мыли, я согрела молока и стала крошить в него хлеб, думая о том, какую кличку дать нашему новому члену семьи. Ни одна из тех, которые обычно дают дворнягам, мне не нравилась, и вполне логично было бы назвать его "сюрприз", ведь именно это слово произнес принесший его Михалыч, но когда шерсть высохла, то я увидела, что, не смотря на все старания, до конца отмыть свекольную краску не удалось. Видимо изначально окрас щенка был светлый, и теперь, окрашенный свеклой, он стал лиловым, а вернее сказать - пионового цвета. Щенок оказался лопоухим и лохматым, непонятной породы, с большими добрыми глазами, отдаленно напоминавший спаниеля, и поэтому я назвала его - 'Пион'.
  Пион очень быстро понял, что попал к добрым людям, кстати сказать: больная задняя лапа, чудесным образом исцелилась, и я, конечно, догадалась, что это Эйт приложил к ней руку, в буквальном смысле. Дети были очень рады своему новому другу, в этом они ни чем не отличались от других детей, которые просят родителей завести собаку. Особенно его полюбил Эйт, и даже постелил ему коврик под своей кроватью, но утром я увидела такую картину - Пион спал на кровати Эйта. Так и повелось: коврик лежал под кроватью, но спали они вместе, а когда Пион входил с улицы в дом, обязанностью Эйта стало вытирать его лапы, мокрой тряпкой.
  Через несколько дней начались зимние каникулы, до наступления нового года оставалось всего два дня, и детей привезли из интерната по домам. Наша деревня сразу оживилась детским смехом и криками старших, зовущих их с улицы, домой. Однажды я увидела три пары глаз, которые через забор наблюдали, как мои дети катались с горки. Я интуитивно почувствовала, что местные сорванцы не могут никак понять ситуацию. Почему скатываясь с горки - дети не издают ни звука? Ведь это так весело и здорово: кричать, катясь с высокой горки, когда дух захватывает от восторга! Я, вышла из дома, пошла и открыла калитку, впустив троих ребят во двор. Для начала нужно было познакомиться с этими симпатичными детьми: среди них была одна девочка, ее звали Оля, и ей было не больше восьми лет. Двоих мальчиков постарше звали Толя и Коля. Свои имена они выпалили скороговоркой: 'Оля, Толя, Коля' - такой необычный ответ меня рассмешил, отчего они смутились еще сильнее. Потом я им объяснила, что мои дети, ничего не слышат и не видят, поэтому они должны быть осторожными в играх с ними. Говоря все это, я наблюдала за их реакцией, и когда увидела, что после моих слов у них в глазах появилось сочувствие и сострадание, то поняла, что могу не волноваться, предоставив детям самим налаживать отношения. Я ушла в дом, но некоторое время наблюдала, как они катаются, и, заметив, что деревенские ребята, подают руку моим девочкам, помогая подняться с земли, когда они скатываются вниз, окончательно успокоилась.
  Наши новые знакомые, ежедневно приходили к нам во двор: играть, кататься на горке и лепить снеговика. Вокруг царила предпраздничная атмосфера, из леса доносился звонкий стук топора, безжалостно рубящего морозный ствол елки, чтобы сделать ее царицей праздника, и казалось, ничто не предвещало несчастья. Мы решили не ставить елку в доме, а просто украсить горницу, еловыми лапами, которые по моей просьбе накануне принес из леса Михалыч. Около семи часов вечера, когда я заканчивала закреплять последнюю из них, Найн, стало плохо. Увидев ее лежащей на полу, я поспешила поднять ее и положив на кровать, обернулась, ища глазами Эйта. Он, как и все остальные дети, подошел к кровати, но почему-то не спешил помочь Найн, а, я, не понимая, в чем причина ее обморока, я схватила Тена за руку и крепко ее сжала, спросив: - Что с ней? Почему Эйт ничего не делает?
  Не услышав ответа, ничего не понимая, я опустилась на колени около кровати, и заплакала, только тогда Тен положил руку на голову Найн, другой закрыл мне глаза, после этого я увидела то, что видела впавшая в транс Найн:
  -В проулке между домами, детвора, вместе с двумя взрослыми мужчинами, запускали петарды, и одна из них, отлетев, попала в стог сена, стоящий на заднем дворе одного из домов, который вспыхнул, как факел, но никто этого не видел. Ветер быстро разносил горящее сено, и, через некоторое время уже горел, стоящий рядом сарай, а затем огонь перекинулся на дом. Выбежавшие на улицу люди, набирая снег ведрами и лопатами, пытались затушить огонь, но он разгорался все сильнее, а ветер перекидывал беснующееся пламя на другие дома и строения. Поняв бесполезность своих усилий, бросив ведра и лопаты, они просто стояли и смотрели, как горят их дома, а вместе с ними, в этой застывшей толпе, стояла и я. Все молчали, и никто не плакал, казалось, что огонь загипнотизировал всех, только шум пламени и треск горящего дерева, нарушал неестественную тишину.
  Из оцепенения меня вывел испуганный крик тети Клавы, которая пришла с улицы, и, увидев, что я стою на коленях около кровати, с лежащей на ней Найн, лицо которой было белым, как мел - испугалась, подумав, что она умерла. Через несколько минут, Найн пришла в себя и, только тогда тетя Клава, успокоившись, ушла на кухню, откуда было, слышно, как она шепотом читает молитву, а я осталась стоять в растерянности посреди комнаты. Нужно было предупредить людей, но я не могла этого сделать по, вполне понятной причине - тогда пришлось бы рассказать и о даре ясновидения и еще Бог знает о чем, но и бездействовать я тоже не могла. Решив, действовать по обстоятельствам, оценив ситуацию на месте, я быстро оделась и выбежала на улицу, так как дорога была каждая минута. Честно говоря, я плохо представляла, где находиться дом, который я видела в видении, так как почти не выходила со своего двора на улицу. Не знаю, сама ли я догадалась, или Бог помог, а может быть и Тен, не знаю, но я довольно быстро нашла дом, который мне был нужен, и к которому мне нужно было теперь подойти не с центральной улицы, а со стороны огородов, чтобы меня никто не заметил. Крадучись, по колено в снегу, пробираясь по чужому огороду, я не знала, что отвечу, если вдруг меня кто-нибудь случайно увидит. Вся растрепанная, вспотевшая, с валенками полными снега, добравшись наконец-то до этого злосчастного стога, я вдруг поняла, что без посторонней помощи мне не справиться. Стог был высокий: выше моей головы примерно на метр, поэтому нужно было найти какую-нибудь лестницу, но в темноте сделать это было проблематично. К несчастью было новолуние, и в этой ситуации рассчитывать на помощь Луны тоже не приходилось, все зависело только от меня.
  Напрасно я всматривалась в темноту, пытаясь что-либо увидеть. Вскоре я услышала голоса детей и взрослых, а еще через некоторое время в воздух стали взлетать петарды, освещая все вокруг, и я смогла различить стоящую около сарая лестницу, а затем, нашла и кусок брезента, которым был накрыт стог, до того, как его сорвало ветром. Прислонив лестницу и взобравшись по ней наверх, я стала натягивать на стог брезент. Он был мерзлый и тяжелый, и никак не хотел ложиться на прежнее место, но нужно было торопиться, потому что в любой момент, одна из петард могла упасть прямо передо мной, и тогда случилось бы непоправимое. Мысль о том, что я могу погибнуть и оставить своих детей сиротами во второй раз, придала мне сил, и наконец я смогла втащить брезент, и, как можно тщательней прикрыла им стог. Сено на верху стога было почти сухое, видимо брезент слетел совсем недавно, поэтому оно могло вспыхнуть даже от обычной искры. Закрепив брезент, прислоненными к стогу жердями и поставив не место лестницу, я, отправилась домой по той же дороге, по которой пришла.
  Вернувшись, домой, я увидела, что, не дождавшись меня, дети уснули и, судя по этому, можно было понять, что они заранее знали, что у меня все получится. Тетя Клава сидела за столом, ожидая моего возвращения, на ее немой вопрос, где я могла проводить время, мне ничего, было ответить, и я ей просто кивнула, только теперь заметив, как сильно я устала. Можно прожить всю жизнь, так и не познав себя: не узнать скрытые качества своей души, не узнать, способен ли ты на поступок, когда требуется не на словах, а делом - доказать, и в первую очередь самому себе, что ты заслуживаешь уважения. Раньше, я могла с уверенностью сказать - ради моих детей, я готова была без колебаний отдать свою жизнь, но как я поступлю в другой ситуации, я не знала. Этот случай, можно было расценивать, как испытание, посланное свыше - проверкой моих душевных качеств. Казалось, что сама Судьба решила проверить мою способность к самопожертвованию, чтобы очистить мою темную карму, доставшуюся в наследство от родителей. Но самым главным было самопознание своей сущности, предотвратив несчастье, которое могло оставить больше половины людей деревни, без крыши над головой, я познала себя. Сопровождавший меня с рождения Страх самосохранения, не работал в кризисной ситуации, и я даже подумала, что избавилась от него, но как окажется позднее, эта мысль была ошибочна.
  Проснувшись утром, я сразу подумала о Найн:- Это просто счастье, что она, упав в обморок, не ушиблась, но в следующий раз... Нужно было разобраться, что предшествовало наступлению транса, чтобы в следующий раз, не допустить ее падения. Такое случилось впервые, поэтому я, сделала предположение, что по достижению десятилетнего возраста, дар детей перешел на более высокий уровень, и скорее всего, он и дальше будет продолжать трансформироваться.
  Сразу после завтрака, посадив напротив себя Найн, я стала задавать вопросы, главным образом о том, что она почувствовала перед тем, как началось видение. Найн было тяжело вспомнить, что было до, зато она хорошо помнила все, что было после, но так завуалировала место, куда переместилось ее сознание, что я с трудом смогла соединить все кусочки, чтобы получилась картина в целом. Произошло примерно следующие: прелюдии, за исключением того, что у нее зачесался лоб, фактически не было. Перестав ощущать свое физическое тело, она почувствовала, как душа устремилась вверх, в другое пространство, где увидела, как на киноленте, все знания о грядущих событиях и переменах, и в том числе о нереализованных возможностях. Все мысли, чувства и действия отпечатались в этом информационном пространстве, где зафиксировалось все происходящее в мироздании. Потом она почувствовала, что ее затягивает все дальше и глубже, и ей захотелось вернуться. Но, как это сделать она не знала, и очень испугалась. Помог случай - положив ей на лоб руку, Тен неосознанно создал телепатический канал, по которому она стала возвращаться назад, но каким образом нашла, то видение о пожаре, объяснить так и не смогла. Отпустив Найн к другим детям, я вновь и вновь возвращалась к ее рассказу, и не могла придумать, каким образом можно узнать о наступлении транса. Оставалось только молить Бога, чтобы видения как можно реже посещали ее, хотя бы до того времени, пока она не вырастет и не научиться управлять своим даром.
  
  глава 11
  
  "Мягкое - побеждает твердое, слабое - торжествует над сильным. У гибкого, всегда преимущество перед неподвижным. Это принцип господства событий, по которым человек приводит себя в согласие с ними. Принцип умения через гармонию".
   Лао-Цзы.
  
  Наша жизнь продолжалась размеренно и монотонно до самой весны - о ее приходе на разные лады трещали птицы в соседней роще. Каждое утро, выходя на крыльцо, я наслаждалась атмосферой возрождения природы, радуясь каждому новому цветку на яблоне. С реки сошел лед, и я снова стала ходить к роднику за водой, останавливаясь на взгорке, чтобы полюбоваться на зазеленевшие за рекой луга, и вдохнуть полной грудью воздух, пропитанный запахом чернозема и талой воды. Севен 'заразила' всех своей любовью к земле, и дети почти целыми днями пропадали в огороде, копая, сажая, и сея. Тетя Клава и Севен, часто ходили собирать травы по окрестностям деревни, отдавая предпочтение молодой крапиве, принося ее, домой целыми охапками. Севен сама заваривала крапивный чай, подолгу колдуя над ним, а потом поила всех нас. И хотя мне лично не нравился вкус этого напитка, но зная, что он обладает свойством очищать кровь, и помогает от многих болезней, но главным образом потому, чтобы не обижать Севен, выпивала свою порцию одним махом. Зато мне очень нравились щи из крапивы, которые варила тетя Клава почти ежедневно, в небольшой кастрюле, чтобы их хватило только на один раз, объясняя это тем, что если оставить их на следующий день, то они потеряют свою витаминную ценность.
  Местные жители, особенно старушки, которым всегда нужна тема для разговора, когда они собираются вместе посудачить - обратили внимание на моих "травниц". Да и как можно было не заметить: женщину в черном одеянии, (которую местные побаивались и за глаза звали - колдуньей), и маленькую слепую девочку, с охапками крапивы в руках. Скоро по деревне поползли слухи, а я вспомнила сказку - 'Белые лебеди', нет смысла ее пересказывать, важно одно, что люди, в каком бы времени они не жили, всегда боятся того, что не могут объяснить.
  Мой фиктивный муж Георгий работал по своей специальности - плотником, поэтому знал все, что происходило в округе, в том числе все сплетни и слухи. Однажды услышав, что говорят о тете Клаве и Севен, местные сплетницы, он решил восстановить справедливость и рассказал, что они вылечили своими травами его цирроз. К сожалению, он совсем забыл о моей просьбе никому не рассказывать, кто и как его вылечил. Результат от его болтливости не заставил себя ждать, потому что правдивые слухи, распространяются быстрее, чем вымысел.
  Не прошло и двух дней, как к нам в калитку постучала пожилая женщина из соседнего села, которая шла, держась за поясницу, при каждом шаге издавая глухой стон. Каждый, сделанный шаг, давался ей с трудом, это трудно было не заметить, глядя на ее лицо, с выражением безграничной муки. Обессилено, опустившись на лавку около дома, она со слезами на глазах попросила тетю Клаву, которая вышла ей навстречу, вылечить ее радикулит, но когда мы ее спросили, уверенна ли она в своем диагнозе, выяснилось, что она поставила его сама. Причиной ее болей, могла быть и болезнь почек, но как узнать об этом без анализа? Попросив ее подождать, я пошла к детям, которые со стороны огорода наблюдали за происходящим, и конечно, знали, с какой проблемой пришла эта женщина. Не произнеся вслух ни слова, мы придумали, как сделать, чтобы и "овцы были целы, и волки сыты".
  Для начала нужно было взять анализ, и поставить диагноз, поэтому я попросила женщину, которую как выяснилось, звали Екатерина Ивановна, сходить в туалет, и принести баночку своей мочи. Севен, без труда определила по ее запаху, что почки здоровы, и тогда наступила очередь Эйта. Положив Екатерину Ивановну на мою кровать лицом вниз, и сказав, что нужно сделать массаж, я оголила ее поясницу, и начала ее разминать, вместе с Эйтом. Даже стоявшая поодаль тетя Клава, не заметила ничего не обычного, поэтому можно с уверенностью сказать, что наш фокус удался, и главное привел к положительному результату. Екатерина Ивановна, теперь уже со слезами радости, попыталась отблагодарить нас деньгами, но по выражению лиц, поняла, что этого лучше не делать, и поспешила убрать их. Прощаясь, она сказала, что она теперь наша должница на всю жизнь, а я попросила ее, не рассказывать, о том, кто ее исцелил. Она сдержала слово и, действительно ничего не рассказывала, но это было не обязательно, чтобы сделать вывод, достаточно было просто сопоставить факты. Это и сделали окружающие, и к нам потянулись люди, каждый со своей болезнью.
  Очень часто, как и первая наша посетительница, они не знали точно, что именно у них болит, но идя за помощью - они верили, что им помогут, и мы помогали. Я была в душе рада, что дар детей, приносит пользу, и пока мы контролировали ситуацию, тщательно скрывая феноменальные способности близнецов, все было нормально. Понимая, что делать из дома амбулаторию, нельзя, мы решили привести в порядок сарайчик во дворе, заваленный всякой рухлядью. Хорошо, что никто кроме меня не видел, кто выкидывал из сарая мусор. Эту работу доверили Тену, который благодаря телекинезу, очистил сарай за час, а затем я, наведя в нем чистоту, довела уборку до конца. Сарай имел преимущество, которое заключалось в том, что в нем не было окон, и освещаемый одной лампочкой, свисающей с потолка рядом с дверью, он практически, был освещен, только наполовину. В темной половине сарая, Михалыч сделал небольшую дверь, через которую дети могли входить и выходить незамеченными, а также топчан, а ближе к двери стол и лавки. Я повесила занавеску, отгородив, темную половину от светлой. Импровизированная амбулатория была готова к приему больных. Большая роль отводилась, конечно, тете Клаве, с которой мы договорились, что она будет напрямую общаться с больными, то есть расспрашивать о симптомах болезни; а также отдавать отвары или настойки, рассказывая, как их нужно принимать, и когда придти в следующий раз. Все так и происходило, все кто приходил за помощью - ее получал, потому что с неизлечимыми заболеваниями пока никто не обращался.
  Однажды пришла молодая женщина, которая сказала: что у нее ничего не болит, но ей очень плохо; что она не хочет жить, но и покончить собой не может, потому что верующая. Я поняла, что у этой женщины нарушена внутренняя духовная и душевная гармония, поэтому нужно было выяснить, вследствие чего, она наступила. Мы долго разговаривали, она рассказывала о своей жизни, пока не дошла до события произошедшего полгода назад, когда она познакомилась мужчиной, и влюбилась в него, не подозревая, что он женат. Буквально через месяц, проследившая за своим супругом жена, постучала в ее дверь, и, сказав, что им нужно поговорить, вошла в дом. Очень спокойно жена неверного мужа сказала, что не отдаст его никому, и, выпив предложенного ей чаю, ушла. С этого дня все и началось. Было ясно, что на женщину навели порчу, и так как этот случай был неординарным, то нужно было понять, причинно-следственную связь того, что с ней происходило, поэтому я попросила ее приехать к нам через несколько дней. Я не была не психиатром, ни ведьмой, но когда я, напрягая свою память, стала вспоминать все, что имело хотя бы косвенное отношение к этому случаю, то само собой пришло понимание проблемы.
  Когда мы отрываемся от гармонии Вселенной, от естественных природных ритмов, наступает внутренняя дисгармония, в этом случае Энергия распределяется неправильно, неравномерно, патологически; в итоге где-то возникает нездоровый ее избыток, а где-то недостаток. Если понимать выражение 'в здоровом теле - здоровый дух', буквально, то это неправильно. На самом деле смысл высказывания совсем другой. Здоровый дух - вот причина здорового тела, а не наоборот. Правильно сказать так: когда здоров дух, здорово и тело! Сначала мне казалось, что к этому выводу я пришла сама, основываясь на прочитанных книгах, и основах психиатрии, которые изучала еще в институте, но чувство, что это знание пришло извне не покидало меня. Сознание того, что сама я ничего не знала о гармонии Вселенной, заставило меня подумать о причастности детей, подсказавших мне причину, которую я искала в своем подсознании.
  Тен и Эйт, смогли восстановить душевное равновесие и нарушенный естественный энергетический баланс в организме этой женщины, скоординировав их энергетику, а также и всех последующих больных приходивших с подобной проблемой. Молва о целительнице тете Клаве разносилась так быстро, что была сравнима с кругами на воде, от брошенного камня, и очень скоро я поняла, что не могу удержать эту ситуацию под контролем. К нам стали приезжать больные из отдаленных районов, областей и городов. Я видела, что дети уставали, и у нас не оставалось личного времени, а люди все приезжали и приезжали, и нельзя было отказать некому, но и вылечить всех было просто невозможно.
  В один из вечеров я застала тетю Клаву, стоящую на коленях перед иконостасом: она молилась и плакала. Услышав только одну фразу, из которой было понятно - у нее больше нет физических сил, а главное моральных, чтобы продолжать прием больных, я, подумала о том, что ежедневное общение с людьми, изливающих свою боль, стало невыносимым испытанием для этой простой нелюдимой женщины. Она была не глупым человеком и интуитивно чувствовала, что ее используют как ширму, но тяжелее всего было принимать не заслуженную, как она считала, благодарность излечившихся людей.
  Всему есть придел, и когда утром, следующего дня я вышла на улицу и увидела, что людей, стоящих в очереди стало раз в пять больше чем обычно, я поняла, что нужно срочно закрывать нашу лечебницу. Мне было до боли в сердце, жаль тех людей, которым придется отказать в приеме, сославшись на болезнь тети Клавы, но ситуация выходила из под контроля, и дальше так продолжаться не могло. Наступили летние каникулы, и, видя, как играет местная детвора, а мои дети вынуждены постоянно жить в напряжении, ожидая ежеминутно вызова к новому пациенту, я решила, что нужно, сославшись на болезнь тети Клавы, прекратить исцеление. Делать добро другим во вред для себя я была согласна, но когда дело касалось детей и тети Клавы, то....
  Мне предстояло принять решение после разговора с детьми, которые, как мне казалось, тоже устали от бесконечного потока больных. Я удивилась, когда узнала, что они со мной не согласны, особенно настойчива была Севен, которая всю душу вкладывала в составление настоек, мазей и отваров, усовершенствуя свой божественный дар травницы, каждый раз отмечая реакцию больного и подбирая индивидуальный сбор трав. Когда она 'сказала', что нужно закончить лечение тех людей, которые его уже начали, я поняла, что без сомнения она права, ведь можно было раздать приготовленные лекарства и без тети Клавы.
  Ночью я не сомкнула глаз, обдумывая каждое слово монолога, который мне предстояло произнести, и какие бы, не были эти слова, я чувствовала, что они были не совсем правдивыми, поэтому моя душа их отвергала. В конце концов, я пришла к согласию с собой, подумав, что замена тети Клавы мной, будет действительно большой ложью, а не безобидным искажением реальности, так как я не знала ни одной травы, и не смогла бы приготовить ни одной настойки.
  Утром, выйдя на улицу, где уже собрался народ, собравшись с духом, я сказала, что тетя Клава заболела, и не сможет пока принимать больных, но те которых уже осмотрели, и сказали придти повторно за лекарствами, могут остаться. После моих слов раздался глухой ропот, а некоторые женщины даже заплакали. Я попросила остаться тех людей, которые пришли с детьми, и тех, кто точно знал свой диагноз, и кому не смогла помочь традиционная медицина, потому что для этих людей: тетя Клава была последней надеждой, последним местом, куда они пришли в надежде на исцеление. Даже такому чудотворцу как Эйт, не под силу исцелить всех больных, и мы решение помогать только тем больным, которым уже никто и ничто не могло помочь, а не всем подряд, приходящим с пустячными проблемами. Лето этого года выдалось дождливым, но частые грозы, не мешали близнецам пропадать целыми днями на улице. Теперь я уже не волновалась за них, как это было раньше: они подросли, почти сформировавшееся внутреннее зрение позволяло им ориентироваться лучше, чем зрячим, а главное я надеялась, что благодаря телепатии всегда смогу узнать о возникшей у них проблеме и вовремя придти на помощь. В тот злополучный день, у меня, с самого утра на душе было не спокойно. Неясная тревога поселилась в моем сердце, я пыталась мысленно найти ее причину, но казалось, что все было, как обычно. В стороне от деревни, над лесом прошла гроза, и, мне подумалось, что причина тревоги, в ней - так иногда бывает. Пообедав, дети снова ушли на улицу, в окно кухни мне было видно, как они отправились куда-то, вслед за местными ребятишками, но затем, услышав во дворе лай Пиона, я поняла, что Эйт вернулся назад, так как представить их врозь было невозможно. Некоторое время я еще видела его сидящего на лавочке около дома, но потом, занятая делами по дому, я не заметила когда он и Пион ушли. Наступающие сумерки, и быстрый летний дождь, привели детей домой, к ужину, но, ни Эйта, ни Пиона с ними не было, и я не на шутку встревожилась.
  Телепатическая связь между детьми была очень сильной, но не постоянной, зная об этом, я смотрела на них, ожидая, что сейчас они напрягут весь свой разум, и найдут Эйта, но моя надежда, на то, что он где-нибудь заснул на травке, растаяла, как утренний туман. Чувство паники охватило меня, когда я поняла, что дети не могли 'запеленговать' его мысли - их не было. Это могло означать только одно - он находился в бессознательном состоянии, потому что, если бы он спал, то Тен нашел бы его обязательно, но как узнать, что случилось? Предположение, что Эйт лежит где-то, привело меня в ужас, который, несомненно, отразился на моем лице. К счастью, наш безмолвный разговор, вызвавший бурные эмоции, отраженные на моем лице, не видела тетя Клава, которая выпила настойку пустырника, и теперь дремала на своей кровати за занавеской.
  В растерянности я смотрела на детей, не зная, каким должен быть мой следующий шаг, и не знаю, сама я подумала о Найн, или эта мысль была общей, но стоило попробовать использовать ее ясновидение, в надежде, что она сможет найти Эйта. Проблема была только в том, чтобы преднамеренно ввести ее в транс, а этого мы никогда не делали. Следующие действия детей, в который раз убедили меня, что я слишком плохо их знала, хоть и была им матерью, поэтому, опустив руки, стояла и просто наблюдала за тем, что они делали.
  Найн легла на кровать, а Тен, смазав руку маслом, которое ему дала Севен, начал кругообразными движениями массажировать ее лоб чуть выше переносицы, где, насколько я помнила из анатомии, у людей находится шишковидная железа. Это продолжалось довольно долго, пока Найн не впала в транс, а я молила всех святых, помочь ей. И через некоторое время я поняла, что она видит, но что? Как бы отвечая на мой вопрос, Тен решил снова стать проводником между нами, как и в прошлый раз, перед новым годом. Когда его рука коснулась моего лба, я, наконец, увидела своего мальчика на заднем сидении большой черной машины, видимо иномарки. Он не подавал никаких признаков жизни, голова лежала на коленях у незнакомки, а за машиной, с каждым метром все больше отставая, бежал Пион, который не мог бросить своего друга. Не знаю, сколько километров пробежал Пион за этой машиной, но даже когда он потерял ее из виду, он все равно бежал по ее следу, и хотя силы его были почти на исходе, видимо он надеялся, что когда-нибудь эта машина все, же остановится. И действительно, машина остановилась около небольшого аэродрома, Эйта перенесли, вероятно, в частный самолет, потому что, насколько я знала, до ближайшего аэродрома с рейсовыми самолетами, нужно было бы около суток ехать на поезде. Пион 'догнал' машину, когда от самолета уже отъезжал трап, и, поняв, что Эйта в ней нет, сел и завыл в безграничной тоске. Этим воем, он привлек внимание женщины, которая увидев через иллюминатор Пиона, поняла, что он бежал за своим другом от самого дома. Наверное, измученный вид и глаза, смотрящие с преданной тоской на самолет, вызвали в ней сочувствие, и Пиона подняли на борт.
  От переполнивших меня отрицательных эмоций, я упала в обморок, впервые, после того, как меня вылечил Эйт, и очнулась только после сильного шлепка по щеке, который получила от тети Клавы, пытавшейся привести меня в чувство, таким простым способом. Первая мысль, о том, что нужно ехать искать Эйта, породила вопрос - где? К счастью, дети уже знали обо всем, и в хронологическом порядке рассказали обо всем, что предшествовало моменту похищения.
  Есть такая поговорка - 'не делай хорошего - не получишь плохого', раньше она мне казалась бессмысленной, но теперь я поняла, что ее придумал тот, кто оказался в таком же положении, как и мы. Все дело в причинно-следственной связи: мысль - слово - поступок. Семен Ильич, наш бывший директор детского дома, переехал жить к сыну, который проживал вместе с семьей в одной из бывших советских республик. Сын его работал шофером у мэра, который был не только хозяином города и области, но ко всему прочему - удачливым бизнесменом, который был фактическим хозяином всей промышленности в округе. У него было все, чтобы жить счастливо, но жизнь устроена так, что ничего в идеале не бывает, и примеров тому, множество. Не была исключением, и эта семья, в которой рос единственный сын этого мэра, и которого он безумно любил, возлагая на него большие надежды. Звали его Алексей, после окончания школы, его отправили учиться в Англию, в самый престижный колледж, но проучился он там совсем недолго, так как у него заподозрили очень страшное заболевание. После обследования, врачи поставили страшный диагноз - лейкемия, мэр постарался сделать все, чтобы спасти сына - возил его во все клиники мира, где его пытались вылечить всеми известными науке лекарствами, но когда стало ясно, что жить ему осталось буквально несколько месяцев, его привезли домой, умирать.
  Обо всем, что происходило в доме мэра, сын Семена Ильича ежедневно рассказывал отцу, и видимо тому стало жалко умирающего юношу, и он решил нарушить данное мне обещание - никому и никогда, не при каких обстоятельствах, не рассказывать о даре Эйта. Но, как бы там не было, когда мэр, прибывающий в глубоком отчаянии, узнал от своего водителя, что в сибирской глубинке есть мальчик-чудотворец, он тут, же ухватился за эту ниточку, решив срочно привезти Эйта, чтобы он попробовал исцелить его сына. Жена мэра, предложила доверить эту миссию ей, мотивируя это тем, что ей будет легче уговорить мальчика поехать с ней.
  Странным в этой истории было то, что Семен Ильич не подчеркнул главного, что чудо-ребенок - ничего не видит и не слышит, впрочем, это было ясно и без слов, ведь он рассказал о своем воспитаннике, но его сын упустил этот немаловажный фактор. Давая примерное описание внешности Эйта, и где его можно найти, но, не зная, о том, что детский дом расформировали, и что Эйт теперь не сирота, думаю, что Семен Ильич в глубине души надеялся, что жизнь мальчика изменится в лучшую сторону, если его будет опекать такой человек, как мэр. Люди мэра, во главе с его женой, сначала наведались туда, и, увидев, что там никто не живет, поехали в соседнюю деревню за информацией. Наверное, так было предначертано - по стечению обстоятельств в это время около дороги, по которой они проезжали, гулял Эйт с Пионом. Женщина вышла из машины, и, подойдя к Эйту, стала просить его поехать с ней, но поняв, что, он ее не слышит и не видит, решила без долгих предисловий просто его похитить. Эйт сопротивлялся, когда его пытались посадить в машину, и это обстоятельство заставило ее принять решение - сделать ему укол.
  Мне показалось странным то, что Тен не отреагировал на зов Эйта, который он не мог не слышать, и я хотела понять, почему он скрыл это? Взяв Тена за плечи, я повернула его лицом к себе, и глядя в его прекрасные, ничего не выражающие глаза, задала вопрос: - Почему ты позволил этому случиться? Ты знал, что так будет, но ничего не сделал? Почему?
  Ответ был очень лаконичный: - Так предначертано.
  Что он хотел сказать этими словами, выяснять, не было времени, потому как мне были безразличны все предначертания мира, если речь шла о том, чтобы разлучить меня с моим ребенком. В тот момент я еще не знала, что Судьбою, нам было предначертано покинуть эти места навсегда, а не расстаться с Эйтом. Мне, и моим детям было уготовано другое будущее, о котором я узнаю в положенное мне время, но не раньше. А пока в моей голове была только одна единственная мысль - найти сына, который был мне также дорог, как и остальные дети, и я не представляла своей жизни без него.
  Тен точно знал адрес, где находился наш Эйт с Пионом, поэтому я срочно стала собираться в дорогу, и тетя Клава и дети, знали, что мы уезжаем отсюда навсегда. Понимание того, что мы никогда больше не увидимся, делало расставание вдвойне тяжелее, ведь мы стали почти родными.
  Так все и произошло - мы простились с этими местами навсегда, но я время от времени вспоминала этот период нашей жизни, который окончился так неожиданно и так трагично.
  
  глава 12
  
  "В каждой жизни, даже самой обычной и заурядной, всегда найдется хотя бы один миг, который - если он, верно, угадан - способен полностью, раз и навсегда изменить ее течение".
   Э. Сведенборг.
  
  Нам предстояло пересечь почти всю страну, и, учитывая, что такое совместное путешествие было первым, то я не имела ни малейшего понятия, как это будет происходить. Меня тревожил вопрос: смогут ли дети сориентироваться в дороге, при большом скоплении людей? Мысль о том, что наша семья, состоящая из троих слепых подростков и меня, обязательно вызовет повышенный интерес окружающих, приводила меня в смятение, так как я уже привыкла к малолюдности вокруг нас. Я решила взять только самые необходимые вещи, чтобы не обременять нас багажом, стараясь не думать о том, в чем нам придется ходить, когда наступят холода. Ночью, отбирая и приводя в порядок вещи, которые мы оденем в дорогу, я ругала себя за недосмотр по отношению к детям, и клялась всеми святыми, что больше этого никогда не повториться. Тетя Клава, пекла нам пирожки в дорогу, чередуя их приготовление с молитвами о здравии всех нас, и было слышно, как она, скупая на слезы, как и на слова - плачет. К утру уложив наш небольшой багаж со сменным бельем и туалетными принадлежностями, я разбудила детей и, простившись с тетей Клавой, мы поспешили к рейсовому автобусу.
  По стечению обстоятельств, автобус, как и тот день, когда я ехала сюда, снова заглох где-то на трассе, с большими проблемами, на попутках, мы, наконец-то добрались до вокзала. Предположив, что в связи с сезоном отпусков, с билетами могут возникнуть проблемы, я, к счастью, ошиблась, на сей раз, госпожа Фортуна, решила повернуться к нам лицом, доказав свою непредсказуемость. Я купила билеты на нужный нам поезд, с местами не только в одном вагоне, но даже в одном купе, и это было большой удачей, принимая во внимание, что в проходящих поездах, такое случается не часто. До прибытия поезда оставался один час, и чтобы не мозолить глаза, сидящим в зале ожидания пассажирам, я решила потратить это время, на покупку темных очков для детей, чтобы они не очень привлекали к себе внимание окружающих.
  Расположившись в купе, и закрыв дверь, уединившись, таким образом, от назойливых и любопытных попутчиков, я решила поспать, зная, что через сутки мы прибудем в город, с аэродрома которого, нам предстоял перелет до нужного нам пункта назначения. Глядя на проплывающие за окном поля, деревни, тополя, я мысленно я прощалась с этими краями, где Судьба подарила мне здоровье и счастье воспитывать детей. И тут же мои мысли опять вернулись к той женщине, которая похитила моего сына. Пытаясь себя успокоить, я старалась рассуждать логично - если она взяла Пиона, пожалев его, значит, у нее доброе сердце и Эйту ничего не угрожает. Но, как она могла решиться применить насилие к беззащитному ребенку? Этот факт в моей голове никак не укладывался, и я не могла ее оправдать, даже понимая, что это она сделала ради спасения своего сына. Как пейзажи за окном, сменялись и мои мысли: в который раз я вспоминала, о том все ли документы у меня в порядке, и куда я их положила; и, о том, как мы перенесем перелет, а затем снова думала об Эйте. Затем все слилось в одно - Эйт, перелет, документы, и наконец, под монотонный стук колес поезда - я уснула.
  Как я и предполагала, наша группа привлекала внимание всех, в поле зрения кого мы попадали, оставалось только удивляться, почему бескультурье людей становилось более явным, по мере приближения к культурным центрам. Покупая билеты на самолет, я чувствовала себя неуютно под любопытными взглядами, не в пример моим спутникам, которые держались спокойно и уверенно, но скоро и я адаптировалась, перестав обращать внимание на всех, кроме своих детей.
  Глядя в иллюминатор на пенные облака, под крылом самолета, мне вспомнились все страхи, которые я испытывала при первом полете, и, которые теперь казались чужими и смешными. Со временем все забывается, но то, что впереди, порой кажется страшным и непреодолимым. Не могу сказать, что меня пугал сам перелет, но сидя в самолете, я, постоянно оглядывалась на Найн, зная, что если что-то случиться, то она узнает об этом раньше всех. Это подсознательное беспокойство, причем явно не мотивированное, испытывала не только я, потому что, каждый раз, когда я оглядывалась, впереди сидящий мужчина повторял мое движение, и, почему-то оглядывался на меня. Заметив эту закономерность, которая показалась мне смешной, я улыбнулась и, наконец-то расслабилась.
  Наконец самолет благополучно приземлился, и как только моя нога коснулась земли, я почувствовала такую усталость, что я еле удержалась от того, чтобы не упасть. Севен, почувствовав мое недомогание, вытащила из кармана бутылочку с настойкой из трав, и протянула ее мне. Наверное, этот настой имел энергетическую ценность, потому что, выпив всего два глотка, буквально через десять минут, я почувствовала, что силы восстановились почти полностью, и снова удивилась прозорливости Севен, так не свойственной детям в этом возрасте.
  Шоферу такси, можно было не называть точный адрес того человека к которому мы ехали, он был известен всем в этом городе, поэтому через полчаса езды, по дороге, ведущей в пригородную зону, мы были на месте. Пока мы ехали, я не могла никак избавиться от мысли, которая повторялась снова и снова, как на заигранной пластинке: - Вдруг они не отпустят Эйта?
  Я, полностью осознавала, что этот вопрос был вызван самым настоящим, а не надуманным страхом. Уже почти, доведя себя до состояния паники, я оглянулась на заднее сиденье, и, увидев невозмутимо-спокойные лица детей - поняла, что все будет хорошо. Расплатившись с таксистом, который высадив нас напротив огромных металлических ворот, сразу уехал, я глазами стала искать звонок, но кроме камер, наружного наблюдения, расположенных на высоком каменном заборе из красного кирпича, архитектурно напоминающий стену Московского Кремля в миниатюре, я ничего не увидела. Отсутствие его могло означать только одно - гостей здесь не ждали. Больше подумать о чем-то, я не успела, потому что, огромные, казалось вросшие в землю, ворота, с удивительной легкостью, бесшумно разъехались в разные стороны - словно приглашая нас войти, что мы и сделали.
  Создавалось впечатление, что здесь не только знали кто мы, но и ждали нашего приезда, впрочем, следуя обыкновенной логике, это было вполне закономерно. От ворот к дому, вернее сказать трехэтажному особняку, с очень странной архитектурой, соединившей в себе, по меньшей мере, три стиля - вела широкая, вымощенная плитами из мрамора, дорога, по краям которой росли кусты, подстриженные ровно и красиво. В конце дороги, сразу перед входом в дом, бил фонтан - мощные струи воды, подобно гейзеру, извергались из голов трех мраморных купидонов, стоящих в центре. Все, на чем останавливался взгляд - было олицетворением богатства и респектабельности. Но я только мельком обратила внимание на всю эту, честно говоря, безвкусную роскошь; я смотрела на окна дома, стараясь угадать за каким из них находиться мой сын. Судя по длине дороги, отделяющей ворота от дома, она явно не была рассчитана на пешеходов. Мы не прошли и половины этого пути, когда я услышала лай Пиона, а затем увидела и его самого, бегущего к нам навстречу со всей скоростью, на которую был способен. Прыгая вокруг нас, он по очереди пытался лизнуть нас в лицо, выражая, таким образом, свою радость, а через минуту, я увидела женщину, которая шла к нам, ведя за руку Эйта.
  Пока я не увидела Эйта, живого и здорового, я тысячу раз прокручивала в голове то, что скажу, что скажу этой женщине, когда посмотрю ей в глаза, но теперь чувство безграничного счастья, стерло все предыдущие эмоции. А в глазах подошедшей женщины, я увидела такое горе, что у меня просто язык не повернулся, чтобы сказать ей хоть слово упрека. Она сказала только два слова: 'простите меня', и, заплакав пошла к дому, приглашая жестом следовать за ней.
  Нас разместили по комнатам, которых было множество в этом огромном доме, и пока дети мысленно делились впечатлениями, я слушала Наталью Львовну, так звали эту женщину. Она стала рассказывать о своем горе, прерывая свой рассказ, плачем, не подозревая, что я уже обо всем знаю. Я внимательно ее слушала, пока она не произнесла банальную фразу: - Поставьте себя на мое место, думаю, Вы, поступили бы также.
  Воспитание и чувство такта, не позволили мне, сказать, что мы совершенно разные с ней люди, и что даже ради своего умирающего ребенка, я бы не пошла на похищение другого, поэтому я промолчала. Я никогда не смогла бы причинить горе другой матери, лишив ее самого дорогого, ведь если бы мои дети не были столь уникальны, я никогда не нашла бы своего сына. Слабым оправданием того, что сделала, Наталья Львовна служил, только один факт - она не знала ни о сестре-близнеце, ни о приемной матери, и предполагала, что формальности по усыновлению Эйта, можно отложить. В моей душе не было обиды на эту несчастную женщину, я ей искренне сочувствовала, потому что за эти дни, пока Эйт находился в их доме, состояние здоровья ее сына не улучшилось, и я знала, почему. Слишком серьезные заболевания, требуют определенных условий. Большую роль в излечении играет Белая Луна, так как она усиливает своей энергетикой феноменальный дар Эйта. Было еще одно условие - дети должны быть в этот момент вместе, я точно знала, что они связанны какими-то таинственными силами, объяснения которым я не знала.
  До полнолуния оставалось три дня, а Алексей уже был на грани между жизнью и смертью - оставалось только надеяться, что у него хватит жизненных сил и не переступить черту в тот мир, откуда не уже возвращаются. Мне хотелось обнадежить Наталью Львовну, сказать ей, что еще есть надежда спасти ее сына, но тогда пришлось бы рассказать то, что я так тщательно, все эти годы, пыталась скрыть от всех.
  Радость встречи с Эйтом, омрачалась гнетущей обстановкой дома, и хотя все, начиная от хозяйки до обслуживающего персонала были исключительно вежливы, но я понимала, что мы своим присутствием напоминаем о крушении последней надежды. Накануне полнолуние я решила, что пора подготовить Наталью Львовну, и, приоткрыв завесу нашей тайны, взять с нее слово хранить этот секрет от всех, даже от членов своей семьи.
  Комната, в которой я нашла Наталью Львовну, напоминала больничную палату, и, увидев ее, безмолвно рыдающую около постели сына, я подумала, что лучше будет поговорить с ней в другой обстановке. Попросив медсестру передать ей, что я прошу ее зайти ко мне в комнату, я попыталась собраться с мыслями, и подобрать такие слова, которые навсегда запечатают ее уста. Прошло немного времени, и в комнату, постучавшись, вошла Наталья Львовна, и, взяв меня за руки, начала разговор первой. Сначала, я не только не понимала о чем, она меня просит, но даже не могла понять, ни одного слова из сказанной ей тирады, и поэтому, усадив на диван, предложила ей сначала успокоиться. Может быть, этот жест дал ей надежду, что я не отвечу отказом, не знаю, но, только всхлипнув еще несколько раз, она успокоилась и смогла связно повторить свою просьбу. Эта женщина не знала, как сильно я люблю своих детей, всех, без исключения, поэтому я не обиделась на нее, когда поняла, что она просит оставить Эйта и Севен ей. Бесполезно было даже объяснять ей, что к детям нельзя относиться, как к игрушкам, и, понимая, ее состояние отчаяния и обреченности, я задала ей только один вопрос: - А что если Алексей не умрет?
  Этот вопрос вызвал такую неожиданную истерику, что успокоить ее удалось, только после того, как медсестра сделала ей укол, и она уснула. Ее пробуждения я ждала почти два часа, и как только она открыла глаза, наконец, смогла сказать то, что собиралась, предупредив, что, если она не сдержит обещание хранить тайну - болезнь вернется вновь. Приятно видеть, как надежда воскресает человека, как начинают светиться глаза, и розоветь губы.
  Говорят, что дети не отвечают за грехи своих родителей - мое мнение, что это не совсем так. В истории найдется немало примеров, когда проклятия, посланные старшему в роду человеку, не приносили ему никакого вреда; зато потом его потомки получали все негативные последствия в виде болезней и несчастий. Во многих древних манускриптах уже тысячи лет назад образ мысли, и стиль жизни были признаны источниками не только здоровья, но и болезней. Современное православие также учит рассматривать болезни как важный жизненный урок. Шестое чувство, подсказывало мне, что отец Алексея, занимающий в настоящее время должность мэра, в прошлом сделал что-то, повлекшее за собой проклятие, и в этом заключается внезапная, неизлечимая болезнь его сына. Я не могла лично познакомиться с отцом Алексея, он не приезжал в этот дом, а жил в городской квартире, и, объяснялось это тем, что он не мог находиться в доме, где умирал его единственный сын. Рассказывая, Наталье Львовне свою теорию о происхождении проклятия, за которое теперь платил ее сын, я по ее реакции поняла, что не ошиблась в своем предположении, и только искреннее раскаяние ее мужа, могло предотвратить новое проявление черной кармы. Сказав Наталье Львовне, что она должна поговорить с мужем, объяснив ему, что жизнь его сына в его руках, я никак не ожидала от нее такой неадекватной реакции - она побледнела, а над верхней губой появился мелкий бисер пота. Оказалось, что она боялась своего мужа, так как человек он был очень властный и жесткий. Он не допускал вмешательства в свои дела, и не любил, когда его пыталась вызвать на откровенный разговор, даже собственная жена. Но, как бы там не было, через час, Наталья Львовна уехала в город для разговора с мужем, предварительно отпустив по домам: медсестру, персонал и охрану. Когда Белая Луна появилась на небосклоне, - дети приступили к исцелению больного юноши.
  Утром, я никак не могла проснуться, сказывалось перенапряжение последних дней, поэтому я встала с кровати почти в полдень. Заглянув в комнату к детям, и убедившись, что они еще спят, я пошла в комнату к Алексею. В его лице, я не заметила бы перемены, оно было таким же худым и изможденным, как и накануне, если бы, не увидела, что его глаза открыты, а Наталья Львовна, вернувшаяся рано утром, держа сына за руку - впервые не плакала.
  Через день, когда взятая для теста кровь оказалась в пределах нормы, стало понятно, что оставаться в этом доме нам больше нельзя, так как у непосвященных появился вопрос - что явилось причиной столь внезапного чудесного исцеления? Предоставив родителям Алексея, самим отвечать на этот вопрос, мы на следующий день собрались в дорогу. До последней минуты нашего пребывания в семье мэра, они просили нас остаться, говоря, что ни я, ни дети, ни в чем не будем нуждаться. Но мы знали, что наше место не здесь - нам предстоял другой путь, но какой именно лично я пока не знала, решив следовать велению сердца. Провожая нас до аэропорта, Наталья Львовна, вместе со словами благодарности протянула мне конверт, в котором была большая сумма денег и номер счета на мое имя в одном из банков Швейцарии. Увидев, сколько нулей, было в сумме, которой мы могли теперь распоряжаться, мои глаза округлились от удивления. Если бы я была одна, то придерживаясь своих принципов, никогда не взяла эти деньги, но это был подарок Судьбы детям, без которого наша будущая жизнь могла стать очень проблематичной. Попрощавшись с Натальей Львовной, мы вошли в здание аэровокзала, чтобы купить билеты, но куда?
  
  глава 13
  
  " - Смотри на всякий путь пристально и внимательно. Задай себе, и только себе один вопрос: обладает ли этот путь сердцем? Если да, этот путь хорош; если нет, он бесполезен".
   Карлос Кастанеда.
  
  Мы редко до конца осознаем, какой хотим видеть свою жизнь, и, и не в том смысле плохой или хорошей, это и так понятно. Какой именно мы ее себе представляем, и главное - где? Стоя напротив табло, со сменяющимися названиями: аэропортов, временем отлета и приземления, я чувствовала огромную ответственность, зная, что от моего выбора, зависит, какой будет жизнь моих детей. Начинать жизнь с чистого листа очень трудно, ты как бы зависаешь в воздухе - от прошлого уже оторвался, а сделать шаг в будущее, еще не можешь - неизвестность пугает, страх, держит на месте. Мелькающие цифры и буквы на табло, гипнотизировали, мешая сделать выбор, поэтому у меня закружилась голова, и, вспомнив слова Тена о предначертании, я решила, что нужно внимательно приглядеться, и найти подсказку Судьбы.
  Вернувшись к детям, которых оставляла в зале матери и ребенка, я села рядом и с ними, и случайно услышала разговор двух женщин с детьми. В другой ситуации, я бы, никогда не стала прислушиваться, считая, что подслушивать еще хуже, чем читать чужие письма, но не сегодня. Разговор шел о курортном поселке, недалеко от Сочи, с нежным названием - Лоо, которое напомнило мне о деревне Лосево. Делясь впечатлениями о проведенном отпуске, одна из женщин рассказывала о том, как хорошо она и дети отдохнули, а также о небольшом количестве отдыхающих, контингент которых, состоял в основном из семейных пар с детьми.
  Я никогда не видела моря, но когда читала о нем в книгах, или смотрела на репродукции картин Айвазовского - мое богатое воображение позволяло мне переноситься на морской берег, но, все-таки, оно так и оставалось феерией - красивой и далекой мечтой. Но, иногда море ассоциировалось с толпой отдыхающих дикарями людей, многие из которых, работая, и копя деньги целый год, приезжают к морю, и, начиная их тратить, превращаются в настоящих хамов. Информацию, которую я случайно подслушала, я восприняла, как подсказку, поэтому, извинившись, спросила у моей соседки, как доехать до Лоо.
  Летя в самолете, следующем рейсом до Адлера, я думала о резкой и контрастной перемене нашей жизни и, о том, понравится ли детям жить на море? И о том, что хорошо, что я догадалась попросить Наталью Львовну, оформить документы для Пиона, и он, получив статус собаки-поводыря, мог теперь везде быть рядом с детьми, даже в транспорте, правда лететь ему пришлось вместе с другими животными в багажном отсеке. Хотелось быстрее добраться до места, и всей грудью вдохнуть запахи моря, лаванды, и других прекрасных цветов, аромат, которых заставит навсегда забыть о суровом, холодном климате, в котором мы жили раньше.
  Курортный поселок Лоо, в который мы от Адлера, добрались на электричке, действительно был небольшим, расположенный на склоне горы, он почти вплотную подходил к морю. Перекусив в небольшом кафе, мы отправились на экскурсию по поселку, впрочем, экскурсией наше целенаправленное движение по асфальтированной дороге, которая, шла в противоположную от моря сторону, назвать было трудно. Дорога поднималась в гору довольно круто, поэтому только через час мы дошли до ее конца, где от нее, под углом в девяносто градусов, отходила другая, более узкая, и покрытая галькой, которая вела к нескольким каменным, двухэтажным домам. В самом конце этой улицы, огороженный высоким забором, через который была видна только крыша, стоял дом, и он идеально подходил нам по всем параметрам. Я, конечно, понимала, что вряд ли живущие в нем люди планируют продажу, но, вспомнив про сумму, лежавшую на моем банковском счете, уверенно постучала в дверь.
  Нам открыла женщина лет шестидесяти, и сразу сказала, что комнаты она не сдает, и хотела уже закрыть дверь в заборе, но что-то ее остановило, и она впустила нас во двор дома. Решив, сразу сказать о цели нашего прихода, я напрямую спросила: - Вы не хотите продать этот дом мне?
  Несколько минут молча, не ожидавшая такого вопроса женщина, ошеломленно смотрела на меня, ничего не говоря. Наверное, она пыталась сообразить - не розыгрыш ли это? Мне пришлось еще раз задать тот же вопрос, при этом добавив, что сумму, в которую она оценит свой дом, я выплачу незамедлительно, как только будет официально заключен договор о продаже. Помолчав еще несколько минут, она, неожиданно для меня, согласилась, заставив теперь растеряться меня, ведь я приготовилась к тому, что придется уговаривать, убеждать, просить. Все происходящее было похоже на сказку, и у меня даже появилось подозрение - может быть это Тен помог ей принять решение? Я оглянулась и посмотрела на него, после чего поняла, что он не позволил бы себе воспользоваться своим даром, зная о моей принципиальности и порядочности в таких вопросах.
  Потом, когда мы с Евгенией Алексеевной, познакомились поближе, она рассказала свою историю: сама она родилась и выросла на Сахалине, но выйдя замуж и родив первенца, которому по состоянию здоровья врач рекомендовал сменить климат, они переехали жить в этот поселок. Денег у них было достаточно, ведь в северных районах платили большие деньги, учитывая климатические условия. С момента переезда прошло уже почти сорок лет, за это время она родила еще двоих детей и отстроила с мужем этот капитальный дом. Но дети давно разъехались по разным городам, у всех были свои семьи, и даже летом перестали приезжать в отпуск, потому что сами жили недалеко от моря. Мужа она похоронила еще пять лет назад, поэтому жила теперь одна, а перестав пускать отдыхающих, так как ей было уже не по силам убирать за ними комнаты, она чувствовала себя очень одинокой. Дом стал для нее обузой, поэтому она была рада продать его, и, купив на деньги от его продажи квартиру в Сочи, жить рядом с дочерью и внуками. Вообще, все так очень удачно для всех сложилось, что я снова подумала: все в жизни предопределено, и нужно только найти свой путь, внимательно следуя за подсказками Судьбы. Каждый день мы делаем выбор, и от того каким он будет, создается новая ветка реальности. Мы осмотрели дом, как говориться - сверху донизу, и следующим утром отправились оформлять документы, а через неделю, дом стал нашим.
  Покончив с делами, мы решили, что пора наконец-то познакомиться с морем. Да, я не оговорилась, именно познакомиться лично, потому, что пока я видела его только издалека, оно присутствовало, но отдаленно. Ночью, перед этим знакомством я почти не спала, ожидая наступления утренней зари - моим любимым временем суток, и разбудив детей еще затемно, чтобы увидеть восход солнца, мы пошли в сторону моря. Легко шагая по дороге, спускающейся к морю, подъем по которой был так утомителен в тот день, когда мы приехали, примерно через пятнадцать минут дошли до берега. Зная по себе, что восприятие окружающего мира зависит от внутреннего настроя, я была готова пережить сильные эмоции, но не могла даже предположить, насколько сильными они могут быть.
  Небо над горизонтом постепенно окрашивалось бледно-розовым цветом, который становился все насыщенней, ярче, и скоро, после плавного перехода, стал малиновым. Я чувствовала возбуждение, и с каждым новым изменением цветового спектра - прилив адреналина в кровь. Чем ярче становился цвет, тем сильнее билось мое сердце, и, тот момент, когда из-за горизонта показался сначала ореол золотых лучей, а затем край солнечного диска, мои эмоции достигли апогея.
  Вариантов описания морского пейзажа столько же, сколько и людей видевших его хотя бы раз, все зависит от степени восприятия, от эмоциональности, от виденья цвета. Но, ни один человек, будь он даже гением, никогда не сможет описать словами картины, созданные Богом, в таких случаях говорят: это надо видеть! Все, что я раньше читала о море, показалось мне переводом бумаги и чернил, потому, что невозможно даже приблизительно определить цвет морской воды. Чувство, что я утопаю в эмоциях переполнявших меня, что я могу захлебнуться в них, немного испугало своей новизной и силой, и я в который раз пожалела о том, что мои дети слепы. Через мгновение я услышала мысли Тена, который как обычно говорил от имени всех детей: - Мы видим твоими глазами, и нам нравится.
  С трудом оторвав взгляд от завораживающей картины восхода солнца, я оглянулась, и, посмотрев на детей, не поверила своим глазам - обычное бесстрастное выражение их лиц, которое я привыкла видеть, изменилось. Они, почувствовав мой эмоциональный всплеск, мое настроение - улыбались. С этого момента я решила, что больше не буду подавлять свои чувства, как делала это до сих пор, пытаясь подстроиться под настроение детей. Я с удовольствием вдохнула полной грудью морской воздух, и вскользь подумала, что детям, воспринимающим запахи во всех нюансах, он определенно нравится.
  Я предложила пройтись вдоль берега и поискать чистое место подальше от этой "помойки", как про себя охарактеризовала этот пляж, надеясь, что курортникам лень далеко уходить отсюда из-за жары. Мы долго шли берегом моря, и я с удовлетворением отмечала - берег становится чище, что подтверждало мою теорию, а вероятность найти необитаемый пляж возрастала. Наконец я увидела чистый берег, на котором были только принесенные приливом водоросли, а через прозрачную воду можно было увидеть каменистое дно. Становилось жарко, солнце припекало, и я пожалела, что не взяла ни зонта, ни полотенца, чтобы прикрыть детям плечи, вода манила, обещая прохладу - хотелось поскорее войти в нее, что мы и сделали.
  Лично я плавать не умела совсем, наша маленькая речка, протекающая около деревни, где мы раньше жили - была слишком мелкой и холодной для купания. Я осторожно вошла в воду, но во все глаза смотрела за детьми, так как была абсолютно уверенна, что плавать они не умеют. Сначала ничего странного не происходило - все плескались недалеко от берега, на мелководье. Я даже немного расслабилась и на секунду отвлеклась, погрузившись наконец-то в воду, полностью. Пион, который никогда с нами не расставался, и конечно тоже был на пляже - купаться не собирался, по-моему, он боялся воды, но сидя на берегу, внимательно наблюдал за происходящим. Его лай заставил меня посмотреть на детей.
  В воде, я увидела только троих детей, а Тен, который, буквально секунду назад плавал вместе с ними - пропал! Сначала я подумала, что он просто окунулся с головой и сейчас вынырнет, но время шло, а его не было. Я почувствовала, как меня охватывает паника. Не знаю, что со мной было бы, если бы вдруг его голова не показалась над водой примерно в ста метрах от берега. Когда к нему поплыли и остальные дети, я уже не удивилась, приняв это как факт, а просто подумала: - Интересно, что они еще умеют, о чем я не знаю?
  Я стояла и смотрела, как они плавают и ныряют, чувствуя себя, как рыба в воде, но на душе у меня было очень плохо. Я вылезла из воды и сидя на берегу, думала о равнодушном отношении ко мне детей. Неужели они не понимают и не чувствуют, что я волнуюсь? Почему они заставили меня нервничать, не предупредив, что умеют плавать? Привыкнув видеть бесстрастные, ничего не выражающие лица детей, я не хотела думать, что и в душе они такие же бесчувственные. Я вспомнила тот день, когда Григорий принес Пиона, и как дети жалели его, и, как они, понимая чужую боль, не хотели прекращать прием больных в Лосево. Впервые я серьезно задумалась, и поняла, что знаю о них только то, что они сами мне позволили узнать, открыв мне только сотую, а может быть и меньшую часть себя. Я никогда не видела, чтобы они плакали или смеялись, и порой они мне казались хорошей копией людей, которым по какой-то причине не подключили зрение и слух, и лишили эмоциональности. Но это не мешало мне любить их всем сердцем, заботиться и ограждать от любых переживаний. Мне всегда казалось, что они тоже любят меня, но сегодня я впервые в этом усомнилась, и подумала, как было бы хорошо стать телепатом, тогда я смогла бы 'услышать', что они обо мне думают. Воспринимают они меня, как мать или я для них просто опекун, без которого им не обойтись? Может быть, со временем, я сумею разобраться в этом?
  Наплававшись вдоволь, дети наконец-то вышли на берег - пора было идти домой, был уже полдень, а мы еще даже не завтракали. Мне стало нехорошо от мысли, что теперь нам придется идти до дома по жаре, да еще проходить мимо отдыхающих на пляже людей, ловя их любопытные взгляды. Но что поделаешь, не оставаться, же здесь до вечера? Я уже направилась в ту сторону, откуда мы пришли, но Тен взял меня за руку, и повел в обратную сторону, ничего не понимая, я покорно шла за ним. Мы прошли в обратную сторону метров пятнадцать, затем он круто свернул к зарослям кустарника, которые начинались в метрах двадцати от берега, и, остановившись, сказал: - Здесь.
  Раздвинув ветки кустов, я увидела тропинку - очень узкую, чтобы по ней могли пройти два человека. По обе стороны этой тропы росли густые заросли кустарника, они так хорошо ее скрывали: если не знать точно, где именно она начинается, то найти ее невозможно. Уже ничему не удивляясь, я пошла по этой тропке, а следом за мной дети с Пионом, и буквально через полчаса мы вышли на открытое место, откуда был виден наш дом. Я поняла, что если прочертить на карте, пройденный нами сегодня путь, то он будет выглядеть, как треугольник, и, представив, что дорога от дома до моря - гипотенуза, путь пройденный берегом - катет, то второй катет привел нас прямо к дому, самым коротким путем. Открытие этой тропы предотвратило проблему, которая могла бы возникнуть, если бы нам пришлось ходить к морю по гипотенузе. Не доходя ста метров до ограды нашего дома, путь нам преградил ручеек - такой мелкий и узкий, что мы перешли через него по камням, не замочив ног. В прозрачной, хрустально чистой воде, я увидела мальков, лежащих на искристом песчаном дне этого чудесного ручейка, и порадовалась нашему новому открытию.
  Мы постепенно обживались в нашем доме. Севен конечно занялась огородом и цветником, помогал ей в основном Тен. Я заметила, что в последнее время дети стали общаться парами: кто с кем, не стоит уточнять, и так понятно. Я же решила заняться перепланировкой дома. Во-первых, нужно было привести в дом водопровод и канализацию, во-вторых, нам нужна была душевая комната, потому что мои волосы, и волосы детей - требовали, чтобы их мыли раз в десять дней, не реже. Еще я обследовала помещение под крышей и решила, что если убрать оттуда весь хлам и обшить стенки деревянными панелями, короче говоря, отремонтировать, то я смогу устроить для себя прекрасный кабинет. Через месяц, который из-за ремонта показался мне годом - все наконец-то было, кончено. У нас теперь была кухня, которая располагалась на первом этаже. Там же была душевая и две туалетные комнаты. На втором этаже была небольшая столовая, она же и гостиная, с большим круглым столом за которым мы могли сидеть все вместе - это напомнило мне о круглом столе короля Артура. На этом этаже были три спальни: одна для меня и по спальне для мальчиков и девочек. И, самое главное - мой кабинет, из окна которого открывался чудесный вид на поселок. Из него хорошо просматривался весь участок около дома, и даже дорога за воротами. Стены в своем кабинете я уставила полками для книг, которые заказала по почте. Я мечтала о своей библиотеке всю жизнь, ведь читать я любила с самого детства, но не могла доставить себе этого удовольствия, по многим, не зависящим от меня причинам. Моя мечта сбылась именно тогда, когда я меньше всего этого ожидала, наверное, так иногда бывает. Заказанные мною книги, почти ежедневно приносили целыми упаковками, в итоге на полках моей библиотеки не осталось места, потому что я хотела знать все, что думают ученые и проповедники всех стран планеты об основах мироздания, о начале нашей цивилизации, и еще о многом, чем интересоваться стала совсем недавно. Для Севен, по почте, доставлялись заказанные семена растений, названия многих из них, я никогда не встречала, и она с самого утра, что-то сажала, поливала, и вскоре мы увидели, что труды ее ежедневной работы зазеленели на грядках.
  
  глава 14
  
  "Любовь - субстанция Судьбы. Судьба - целостность и единство человеческой жизни, от рождения до смерти".
   Федор Степун.
  
  К морю, мы любили ходить вечером, когда солнце, переставая слепить, горячим светом - катилось спать за горизонт, тогда, согретая им за день вода, напоминала парное молоко, которое когда-то мы пили в деревне. Мы утоптали и расчистили тропинку, ведущую к морю, и обычно проходя этот путь целенаправленно, ни я, ни дети, не имели привычки останавливаться или оглядываться по сторонам. Но однажды, перейдя на другую сторону ручья, я, краем глаза увидела, что выше по течению появилась запруда, сложенная из камней. Заинтересовавшись, я подошла ближе, и, не поверила своим глазам, то, что издали, казалось обычным нагромождением камней, при ближайшем рассмотрении оказалось небольшой купальней. Углубленное примерно на полтора метра дно ручья, было выложено мелкими гладкими камушками, на которых блестел и переливался в лучах заходящего солнца, нанос песка. Но меня поразило то, что края этой купальни обрамляли камни такого размера, что поднять хотя бы один из них, не смогли бы даже двое сильных мужчин. Мне стало ясно, куда ежедневно ходили Эйт и Найн, но как они смогли поднять и перенести такие тяжелые камни вдвоем, я не понимала. Прочитав эти вопросы в моей голове, Тен решил ответить своим своеобразным способом - просто показав, как он это сделал: внезапно один из самых больших камней, поднялся в воздух и, сделав круг, лег на прежнее место. Несомненно, сила его феномена росла вместе с ним, и трудно даже представить, каких масштабов она достигнет, когда он станет взрослым.
  Лето подходило к концу, поэтому отдыхающих с каждым днем, становилось все меньше, и скоро в поселке остались одни местные жители. Море часто штормило, и купаться было опасно, особенно для меня, ведь я так и не научилась плавать, но мы продолжали ежедневно ходить по нашей тропе до моря и обратно. Вечерняя прогулка прочно вошла в нашу жизнь, и я ни за что не отказала бы себе в удовольствии, чтобы посмотреть, как тяжелые волны, катятся к берегу, и, будто изнемогая от собственного груза - падают на него, чтобы разбиться, и со вздохом облегчения вернуться обратно. Полностью ощутить и почувствовать всю своеобразность морского воздуха, можно только на берегу, недалеко от воды: чтобы при каждом вдохе, соленые капли летели в лицо вместе с ветром; чтобы дух захватывало, не давая возможности сделать выдох.
  Однажды, когда море было спокойным, дети решили искупаться, а я сидела и ждала их на берегу. Оно было так неотразимо прекрасно, что я, заглядевшись на него, вздрогнула, когда Эйт положил мне на колени удивительный камень. Он был размером примерно с ладонь, и казалось, что его подвергли специальной ювелирной обработке. Мне трудно было предположить, что море было тем искусным ювелиром, обточившим его в виде кабошона, поэтому я подумала, что его, наверное, потерял один из отдыхающих, но тут услышала: - Этот камень я поднял со дна, и, он никогда не принадлежал никому из ныне живущих людей.
  Услышав эти слова Эйта, я не могла ему не поверить. С интересом продолжая разглядывать камень, я держала его на вытянутой руке, когда он вдруг попав в свет восходящей Луны - засиял, отражая перламутром лунный свет, а мой восхищенный взгляд не мог оторваться от прекрасного голубого сияния, которое шло из его глубины.
  Придя домой, я попросила у Эйта разрешения оставить этот камень до утра у себя, чтобы узнать, к какой породе минералов он относиться. Протестировав его с помощью книги по минералогии, в которой были прекрасные иллюстрации и описание всех известных минералов, я выяснила, что Эйт нашел 'лунный камень', причем уникальный образец, которые попадаются очень редко, и это навело меня на мысль - эта находка не простая случайность. Интересно, каким образом он попал на дно моря, подумала я, ведь этот камень - полевой шпат, месторождений которого множество по всему миру, но судя по карте, которая была в книге, все они были расположены далеко от водных бассейнов. Тот факт, что Эйт нашел именно 'лунный камень' связанный с энергией Луны, а не какой-нибудь другой, я восприняла как подсказку Судьбы, которая настойчиво направляла мои мысли в то русло, по которому они потом продолжали течь. Вспомнив, в каких из своих книг, я встречала упоминание о 'Селените', я достала их с полок, и, совершенно забыв о сне, решила все вновь перечитать.
  Никогда не думала, что этот камень собрал в себе столько положительных свойств: притягивать благородное и отталкивать враждебное; примирять, награждать преданной дружбой; помогать сохранять супружескую верность. А также облагораживать внутренний мир; защищать нравственность, исцелять заболевания души и давать ей настоящий внутренний покой; даровать надежду и доверие; усиливать чувство интуиции. Казалось, что не будет конца перечню приписываемых этому камню свойств, но я, была не склона верить и половине того, что прочитала. Меня заинтересовал текст из другого источника, где было написано примерно следующее: 'лунный камень' усиливает дар видения и логические способности, сильнее всего в период полнолуния, когда лунный свет падает на камень. Он имеет свойство передавать владельцу благосклонность первозданных природных духов, которые имеют власть над кристаллами и пророчествуют о благоприятности или не благоприятности запланированного дела. Эту информацию я получила из книги, где были описаны магические свойства камня, которые были подтверждены такими аргументами, как исторические упоминания: Анастасия Кирхера (1643 год) о селените, на верхней стороне которого, пятно молочного цвета увеличивалось и уменьшалось ритмично с фазами Луны. О камне Папы Лео десятого, который регулярной сменой цвета, показывал изменения лунного цикла, а также о селените в перстне Папы Климента Восьмого - желтоватое пятно на котором меняло свое положение точно по восходу и заходу луны.
  За окном уже серел рассвет, но полная Луна еще была на небосводе, когда я, почувствовав, что не могу прочитать больше не строчки, легла спать. Подержав 'Селенит' еще немного в руках, я положила его на тумбочку около кровати, и еще некоторое время смотрела, как он переливается в свете заходящей Луны. Сон мой был беспокойный и быстрый, а проснувшись, я долго сидела на кровати, думая, как мне воспринимать, то, что я увидела во сне. Странный сон, пугающий своей реалистичностью - я помнила его во всех подробностях, и это было еще более странным, потому что те сны, которые, я иногда видела до этого - сразу забывались. Мысль о том, что виной тому, прочитанная мною литература или мое разыгравшееся воображение, - я сразу отбросила, потому что, увиденное мной, не имело никакого отношения: ни к Луне, ни к камню. В который раз я, вспоминая подробности сна, я видела себя, стоящей на мостике небольшой яхты, направляющейся в сторону непроглядного, густого тумана, и я чувствовала, как мое сердце сжимается от страха пред тем неизвестным, что скрывалось в его глубине. Все происходившее было настолько явным, что я потрогала свое лицо и волосы, будто хотела найти на них капли морской воды, подумав, что если и бывают вещие сны, то этот, наверное, один из них. Утром я вернула камень Эйту, и он сразу подарил его даме своего сердца - Найн, а я через некоторое время совсем забыла об этом эпизоде нашей жизни, не предполагая, что скоро Судьба, даст ответ на не заданный вопрос.
  Я любила, закончив домашние дела, почитать книгу, сидя у окна своей библиотеки, и изредка бросая взгляд в окно, могла видеть, чем заняты в это время дети. Невозможно было не заметить, как в отношениях Севен и Тена, а затем между Эйтом и Найн, появилась этакая субстанция Судьбы, называемая любовью, которая росла с каждым днем, и я не сомневалась, что в глухом сибирском краю их дороги соединились, следуя предначертанию, а не просто по стечению обстоятельств. Мне очень хотелось научить детей не скрывать свои чувства, и, говорить о них друг с другом, а с недавнего времени, поняв, что в их равнодушии к моим переживаниям, виновата я сама - решила все изменить. При каждом удобном случае, я говорила им о своих чувствах: о том, как сильно я их люблю; о том, как мне тяжело жить, не зная, что они думают, и это мешает мне их понять. И, что я чувствую себя рядом с ними очень одинокой, что мешает мне быть до конца счастливой. Все свои монологи я произносила мысленно, зная, что они легко читают мои мысли, пытаясь таким образом пробить стену, которой они себя окружили. Я много думала, задаваясь вопросом: есть ли взаимосвязь между тем, что отсутствие слуха и зрения у детей, прекрасно восполнялось другими, феноменальными, отсутствующими у обычных людей способностями? Может быть, какой-то злой гений специально лишил этих детей возможности слышать прекрасную музыку великих композиторов; или видеть шедевры художников. Но зачем? На этот вопрос ответа не было, поэтому и эту версию, я отвергла, как беспочвенную. Случайно прочитав о мимикрии, новом открытии в области психологии, пришла к решению, что нужно завести что-то вроде дневника, и отмечать в нем малейшие изменения в их облике, поведении, в каждом импульсивном движении мышц тела и лица, надеясь таким образом понять их. Мое нововведение скоро дало неожиданный результат: предположение, которое я сделала когда-то, что радужная оболочка глаз детей меняет цвет в зависимости от освещения: было или ошибочным, или со временем она изменила свои свойства. Сопоставив свои ежедневные наблюдения, я пришла к выводу, что в их глазах отражается внутреннее настроение, и что радужная оболочка глаз становиться ярче, когда им хорошо, и темнеет, когда они чувствуют дискомфорт. Я заметила, что у Эйта краснеет правое ухо, когда он волнуется, а Севен сжимает кулачки, когда ее отвлекают от работы в саду. Интуиция мне подсказывала, что я все делаю правильно, и что им нравиться, когда перед сном, я по очереди присаживаясь к каждому на кровать, вместе с поцелуем, мысленно произношу ласковые слова. И однажды, когда поцеловав Найн перед сном, я хотела пожелать ей спокойного сна, она вдруг приподнялась на кровати, и прижалась ко мне, как когда-то, в первый день нашего знакомства.
  С этого дня именно Найн, а следом за ней и другие дети иногда обнимали меня, не говоря при этом ни слова, но мне достаточно было и этого дружеского жеста, чтобы стать счастливее, поняв, что мое терпение вознаграждено и, мне удалось достучаться до них. Я думала, что относиться ко мне, как к родной матери они никогда не будут, потому что к моменту нашей встречи им было по семь лет, возраст, когда дети прекрасно все понимают и осознают, но, и в этом, я тоже ошибалась.
  Севен и Тен постоянно проводили время в саду, где Севен, вырастила, удивительные растения, из семян, которые мы получили по почте. В основном это были редкие сорта декоративных цветов, которых я раньше никогда не встречала, и тем более не знала их названий. Ежедневно, заходя в сад, я наблюдала, с какой любовью дети ухаживают за растениями, сожалея, что приближающаяся осень, погубит их. Я обратила внимание, что одному из растений, Севен уделяет времени больше, чем к другим. Сделав с помощью Тена для него небольшую теплицу, в которой был свой микроклимат, она удобряла его почву специальными подкормками, опрыскивая листья, только ей известными составами. Удивительно, но посаженное, как я позже узнаю, в полнолуние растение, росло так быстро, что я не поверила своим глазам, когда ровно через две недели увидела завязь бутона, а еще через две - бутон, набухший, готовый распуститься в любую минуту.
  Рано утром, сквозь сон я услышала из сада зов Севен, которая приглашала полюбоваться ее творением. Выйдя на улицу, я сразу почувствовала струящийся из сада, несравнимый ни с чем, необыкновенный аромат ее чудесного цветка, который был так сказочно приятен, что слегка вскружил мне голову. Переступив порог оранжереи, и увидев распустившийся цветок, мне сначала показалось, что это прекрасная лилия, но намного крупнее всех известных мне цветов этого вида. Подойдя ближе, я увидела, что этот цветок имел отдаленное сходство с лилиями. Если у лилий был один ряд лепестков, то у этого цветка их было три - все разных цветов. Нижние лепестки были фиолетовые, потом сиреневые, и в самой середине последнего ряда лепестков, на тонкой ножке стоял маленький бутончик, (который я вначале приняла за пестик), готовый распуститься в любой момент. Это было фантастическое зрелище - вид и аромат этих цветов просто завораживал - хотелось смотреть на них до бесконечности, но нужно было готовить завтрак, и мне пришлось уйти. Через несколько часов, закончив домашние дела, я снова пришла в оранжерею, чтобы полюбоваться этим цветком. Метаморфоза, произошедшая с ним, за это время, удивила меня настолько, что я подумала, что этого не может быть, ведь не могла же я забыть, как он выглядел утром. Лепестки изменили свою окраску!?
  Дети целый день провели в оранжерее, наблюдая за цветком, и никак не реагируя на мое приглашение ни к обеду, ни к ужину. Тогда, я решила отнести им ужин сама, тем более что весь день, думала о цвете его лепестков, потому что здравый смысл говорил - этого не может быть, но интуиция подсказывала, что Севен, с ее феноменальным даром, могла вырастить и не такое растение. Права оказалась интуиция, потому что прежняя последовательность цвета лепестков, вновь изменилась. Отдав детям ужин, я хотела уйти, думая, что утром смогу увидеть его снова, но Севен, остановила меня, сказав: - Ему осталось жить несколько часов, и, как только созреет его плод, он умрет.
  Действительно, я уже обратила внимание, что тот бутончик, который я видела утром, превратился в бело-синий шар, такой большой, что казалось ножка, на которой он держится, вот-вот сломается. Дети, видимо не собирались ложиться спать, решив дождаться момента гибели лунного цветка, и я тоже решила остаться с ними, тем более что цветок не отпускал, притягивал, предлагая насладиться им, перед тем, как он завянет.
  Этот чудо-цветок заслуживал того, чтобы наблюдать за ним часами: через определенные промежутки времени, он вздрагивал, и тогда изменялись цвета лепестков, будто он хотел передать своему плоду, все жизненные соки. Я, незаметно для себя стала думать о цветке, как об одушевленном предмете, удивляясь его красоте, я не могла не сожалеть, что его жизнь так коротка. При появлении на темном небосводе Белой Луны, он еще раз вздрогнул, а затем, плод упал в руки Севен. Невероятно, но он сразу завял, словно отдав все соки плоду, не оставил себе ни капли - лепестки сморщились и засохли, листья опали, и только прекрасный аромат, еще несколько дней, витал в воздухе, напоминая о нем.
  
  глава 15
  
  "Спасая одного человека - спасаешь целый мир".
   из к/ф "Список Шиндлера".
  
  В один из вечеров, когда мы, как обычно, вышли на вечернюю прогулку к морю - произошло событие, которое изменило нашу спокойную жизнь. Пройдя примерно треть пути, Пион внезапно ринулся в кусты, откуда через секунду раздался его заливистый лай. Я естественно заинтересовалась, так как такое поведение было ему не свойственно, и поэтому раздвинула кусты в том месте, откуда он лаял. Увидев небольшую поляну, с неясными силуэтами двоих людей, лежащих на земле в неестественных позах, я растерялась, не зная, что делать. Они не подавали признаков жизни, и пока я стояла в нерешительности, Эйт, не раздумывая, прошел вперед, и опустился на колено около одного из них. Подойдя ближе, я увидела двоих подростков, примерно лет по шестнадцать: юношу и девушку, вокруг которых на земле валялись куски ваты, шприцы, чайная ложка, зажигалки. Раньше мне никогда не приходилось встречаться с наркоманами, но, я была достаточно информирована, чтобы сразу понять, что произошло на этой поляне. Пощупав пульс у юноши, я поняла, что ему помощь уже не нужна - оставалось только молиться о его грешной душе, но судя по действиям Эйта, девушка была еще жива. Я взяла ее за руку - она была липкой от пота и холодной, казалось, что от нее уже начал исходить сладковатый запах смерти, и если бы мы не нашли ее, то она присоединилась бы к своему другу. Примерно через полчаса, девушка с моей помощью смогла встать на ноги, но идти самой ей было трудно, поэтому пришлось ее поддерживать всю дорогу, пока мы шли домой. Труп юноши остался лежать на том месте, где мы его нашли, и я подумала, что нужно позвонить в милицию, но только анонимно, потому что лишние расспросы и допросы, нам не нужны, тем более что мы ничего о нем не знали.
  Девушку мы привели домой, помыли и переодели в чистую одежду, после чего уложили спать на диван в гостиной. Мы решили все вопросы отложить до утра, когда она окончательно адаптируется. Утром она долго плакала, узнав о смерти своего товарища по несчастью, а когда успокоилась, то рассказала мне историю своей жизни: как стала наркоманкой, и, как оказалась на этой поляне.
  У нее было редко встречающееся имя - Анатолия, которым ее назвал отец, которого звали Анатолий Анатольевич Анатольев. Есть люди, со своими причудами и странностями, и это считается нормальным, если не приносит никому проблем, но не в этом случае, потому что у него был комплекс по поводу продолжения рода, и сохранения странной традиции - давать детям имя Анатолий. После рождения дочери, желая хоть чем-то смягчить свое разочарование, он дал ей имя Анатолия, но, когда мать Анатолии забеременела повторно, и врач сказала, что родиться опять девочка - отец, забрав все деньги, однажды вышел в магазин, и больше не вернулся, бросив беременную жену с годовалым ребенком. Оставшись без средств, к существованию и без мужа, мать маленькой Лии, одним махом решила все свои проблемы, сведя счеты с жизнью, а ее забрали в детский дом, где она и росла, пока не стала совершеннолетней.
  О жизни в детском доме я знала не понаслышке, и мне стало жаль эту симпатичную, невысокую девушку, которая из-за своей худобы, даже не выглядела на свой возраст. Лия, прежде чем продолжить свой рассказ дальше, некоторое время молчала, а затем продолжила внезапно охрипшим голосом, и было ясно, что каждое сказанное слово дается ей с трудом.
  Когда подошло время покинуть детский дом, она слезно просила разрешить ей остаться, говоря, что не знает, как она будет жить самостоятельно, потому что у нее не было, ни друзей, ни родных, ни профессии, ни денег, ничего и никого, кто мог бы помочь ей в первое время. Конечно ей все же пришлось переехать из детского дома, в однокомнатную квартиру, принадлежавшую когда-то ее семье. Одинокая, не приспособленная к жизни, она, была рада любому дружескому жесту, любому другу, который пожелал бы протянуть ей руку. Случайно встретив Андрея, которого знала по детскому дому, и, не зная, что он наркоман, она думала, что Судьба наконец-то сжалилась над ней, подарив любовь, и некоторое время, живя с ним, она была по-своему счастлива. Лия устроилась работать в какое-то кафе, мыть посуду, но денег хватало только на еду, потому что Андрей не работал, мотивируя это тем, что его нигде не принимают. Жил он конечно у Лии, потому что продал свою жилплощадь еще до встречи с ней, истратив все деньги на героин. К сожалению, когда Лия обо всем этом узнала, она не смогла проявить характер, и бросить Андрея, а он, поняв, что Лия его любит, и сделает все, о чем он ее попросит, решил этим воспользоваться. Она поверила ему, когда он предложил ей попробовать наркотик, сказав при этом, что от одного раза, ее ломать, не начнет, забыв добавить, что страшнее ломки, - неудержимая тяга к наркотику, которая появляется после первого приема дозы. Очень скоро, вводя себе в вену очередную дозу, она уже не думала о последствиях, и о том, что с ней будет, когда он кончиться. В итоге, в один из дней, Андрей поставил ее перед фактом, что теперь им нужно отдать огромную сумму денег, за те наркотики, которые они вместе прокололи, иначе их ждут неприятности. Андрей, уговорил ее, обменять квартиру в Сочи, на комнатку в поселке Лоо, говоря, что у него есть на примете клиент, который может дать хорошую доплату. Довод, что они сразу бросят колоться, отдадут долг, и у них останется сумма денег, которая позволит им жить безбедно некоторое время, пока они не устроятся на работу, заставил ее согласиться. Полученные деньги, были истрачены мгновенно, и тогда Андрей стал требовать, чтобы Лия зарабатывала на наркотики случайными связями с отдыхающими, и фактически стал ее сутенером. Думая только о дозе, они не оставляли денег, ни на еду, ни на оплату коммунальных услуг, а когда они поняли, что их могут выселить из комнаты за неуплату долга, то решили ее сдать, а сами стали ночевать у друзей и знакомых - наркоманов.
  Весь ее рассказ сводился к одному факту - она подошла к той точке, когда смерть, кажется единственно правильным выходом. Когда ее ломало, она, идя по улице, думала только о том, где взять денег на дозу, ненавидя в такие моменты, всех людей, которые были независимы и наслаждались жизнью. В тот день, когда мы нашли их - она решила окончательно покончить с такой жизнью, и втайне от Андрея, скопив денег, купила двойную дозу, только он, как говорится - "пожадничал", и она осталась жива. Теперь, глядя мне в глаза, она спросила: - Зачем? Зачем спасать человеку жизнь, если он не хочет жить?
  Было бы бесчеловечно, после того как мы спасли Лии жизнь, теперь выбросить на улицу, а самим продолжать жить дальше, сделав вид, что ничего не случилось, поэтому я ответила вопросом на вопрос, спросив: - Ты хочешь остаться и жить с нами?
  Лия подняла глаза, показавшиеся мне огромными на ее худеньком, истощенном наркотиками лице, и я прочитала в них весь букет чувств - удивление, недоверие и сомнение. Впервые, совершенно чужой человек, предложил ей стать одним из членов его семьи, и она не могла в это поверить, и понять, зачем она нам нужна? Общение с людьми, которые во всем, чтобы они не делали, искали свою выгоду, сделало ее недоверчивой, и только когда я, перефразировав свой вопрос, спросила: - Нам нужно заказывать тебе кровать и постельное белье, ты остаешься?
  Она, поняв, что я говорю серьезно, кивнула головой в знак согласия. Мне давно была нужна помощница по хозяйству, которая помогала бы убирать дом, ходить на рынок, готовить, и я даже думала о том, чтобы дать объявление в газету. Правда, я хотела, чтобы моя помощница, была похожа на тетю Клаву, но раз Судьба послала нам эту хрупкую, несчастную девушку - значит, так тому и быть. Спальня, где спали девочки, была достаточно просторная, чтобы поставить в нее еще одну кровать, а пока, несколько дней Лия могла поспать на диване в гостиной. Шестое чувство мне подсказывало, что детям Лия понравилась, и хотя их мнение не изменило бы мое решение, которое я приняла импульсивно, не посоветовавшись сначала с ними, мне, тем не менее, было не безразлично, что они о ней думают. За всех, как всегда ответил Тен, сказав, что, несмотря на тот образ жизни и круг общения, в котором она жила, Лия сохранила порядочность.
  Узнав, что близнецы ничего не видят и не слышат, Лия была страшно удивлена, ведь дети передвигались так, что посторонний наблюдатель не сразу мог заметить их слепоту, но затем удивление сменилось чувством жалости, и она стала вести себя соответственно. С ее лица не сходило вопросительное выражение, и, стараясь предопределить каждое их желание, она будто спрашивала: - нужна ли ее помощь?
  Долго так продолжаться не могло, и со временем она, конечно, поймет, что близнецы необычны во всем, и где гарантия, что она случайно не обмолвится об этом, в разговоре с кем либо, и тогда спокойной жизни придет конец. Этого допустить было нельзя, поэтому я решила поговорить с детьми. Вечером того же дня, я позвала детей в гостиную, чтобы сидя, за круглым столом, исходя из худшего, всем вместе найти лучшее решение этой проблемы. Зная, что Лия не услышит, о чем мы говорим, я все же отослала ее на кухню, чтобы увидев нас безмолвно сидящих вокруг стола, у нее не появилось сомнение в нашей нормальности. Этот вечер положил начало нашей традиции - собираться вместе, для решения важных вопросов.
  Рассевшись вокруг стола, я спросила у Тена, может ли он внушить Лии отвращение к наркотикам, потому что знала, что избавиться от зависимости к ним, практически невозможно, и боялась, что, однажды, встретив одного из старых знакомых, она снова начнет их принимать. Ответ Тена меня поразил, и я подумала, что не каждому взрослому дано мыслить так, как этому ребенку, в частности это относилось и ко мне. Он сказал, что простым внушением, эту проблему не решить, нужно изменить образ мышления человека, при котором мысли о плохих поступках и делах, будут отторгаться его сущностью и станут не приемлемыми для его сознания. Мы решили, что раз Лия стала членом нашей семьи, то нужно ей довериться, и рассказать, не вдаваясь в подробности, обо всех феноменах. Это должна была сделать я, после того, как Тен исправит ее карму, так мы и поступили.
  Не сразу поверив в то, что я ей рассказала, Лия вначале думала, что я просто шучу, но когда увидела своим глазами, как Тен двигает предметы, не касаясь их - поверила, и стала относиться к детям, как к ангелам. Было бесполезно убеждать ее в обратном, говорить, что всему есть научное объяснение, и я перестала ее разубеждать. Лия оказалась очень расторопной, старательной и смышленой девушкой, полной жизненных сил и энергии, и главное, огромным желанием ее тратить. Будто бабочка, она летала по дому, успевая переделать все дела до обеда, на которые раньше я тратила почти целый день. Я была очень рада такой помощнице, потому что теперь у меня, наконец, появилось время читать. Несколько раз, когда мы готовили еду, я вспомнила добрым словом тетю Клаву, отдав дань ее кулинарному таланту, и однажды увидела, что Лия, накупила кипу книг по кулинарии и вскоре, четко выполняя инструкции по приготовлению - научилась хорошо готовить. Сначала, на рынок и в магазины за продуктами, мы ходили с ней вдвоем, но потом она сказала, что может справиться сама, и я поняла, что она стала полноправной управительницей нашего дома.
  
  глава 16
  
  "Владей собой среди толпы мятежной,
  Тебя клянущей за смятенье всех.
  Верь сам в себя, наперекор Вселенной,
  А, маловерным - отпусти их грех".
   Р. Киплинг
  
  Мне нравился мягкий, теплый климат юга, в котором мы теперь жили, и даже тусклый блеск солнца, и почти непрерывно бушующие бури на море, не могли помешать нашим прогулкам к нему. Не подходя близко к воде, мы, останавливаясь там, где кончался похожий на сухой бурьян, облысевший и поредевший кустарник. Подышав, наполненным влажной пылью воздухом, веющим морской свежестью и бодростью, и, посмотрев на бешеный прибой, с носящимися над ним снежными чайками, мы возвращались домой. Эта зима была первой, когда не нужно было начинать день, разгребая, занесенную за ночь снегом дорожку к туалету, стоящему за домом в далеком сибирском краю, а по вечерам, высунув из-под одеяла нос, засыпать под вой ветра в трубе. Все это, казалось теперь старым сном, и вспоминалось все реже, и реже, а с наступлением весны и вовсе забылось.
  Одним ясным, теплым весенним утром, Лия ушла за покупками, и ее не было дольше, чем обычно, а когда она вернулась, то поставив пакеты с провизией на кухню, сразу поднялась ко мне в библиотеку. Вид у нее был немного виноватый, когда она стала рассказывать, как случайно встретив свою знакомую девушку, пожалела ее, потому что той было очень плохо, а затем привела к нашему дому, обещая помочь. Я поняла, какую помощь она имела в виду, но девушка, стоящая у ворот, конечно, этого не знала, и думала, что Лия ей вынесет дозу. Признаюсь, все было так неожиданно, что я растерялась, и будто оцепенев, несколько минут смотрела на Лию, ничего не говоря. Только услышав на лестнице ведущей наверх, шаги детей, я поняла, что мне нужно было сразу позвать их из сада, где они до этого сгребали в кучи опавшую листву, оставшуюся с осени. Конечно, они уже знали обо всем, и теперь хотели знать мое решение.
  Очень близко принимая к сердцу проблемы тех, кто обращался за помощью, у меня даже подсознательно не возникла мысль об отказе. Поэтому Лия привела незнакомку в дом, и когда Эйт очистил ее кровь, а Тен исправил карму, можно было уже не сомневаться, что, все свои дальнейшие решения в жизни, она будет принимать не так, как предыдущие. С девушкой, буквально за два часа пребывания в нашем доме, произошла метаморфоза: с лица сошла бледность, исчезли темные круги под глазами; пропали даже следы от проколов на кистях рук, которые войдя, она старательно прикрывала. Из осторожности Тену, все же пришлось заблокировать кусок ее памяти - она никогда не сможет вспомнить, что с ней было в промежутке того времени, когда она перешагнула порог дома, до того, как вышла за ворота.
  После этого случая, мы вновь собрались на совет, вполне обосновано предполагая, что к нам могут придти за помощью такие же, как эта девушка наркоманы. Дети стали подростками, им было уже по четырнадцать лет и они вполне сформировались, как личности, развиваясь быстрее обычных детей. Они сами должны были принять решение, и я готова была поддержать любой вариант из двух возможных: - затаиться, и продолжать дальше скрывать от всех те исключительные, не поддающиеся человеческому пониманию способности, или может быть, пришло время, когда Богом данный дар, должен начать приносить пользу людям? Я не сомневалась, что они примут правильное решение, потому что они не раз уже доказывали, что готовы творить благие дела, как это было в последнем случае с незнакомкой, при этом, не ожидая благодарности, считая, что лучшая награда - возможность помочь людям. Их мысли и чувства полностью соответствовали высшим этическим законам, другими словами, они достигли высшего информационного уровня Белой Луны.
  Когда-то я слышала выражение - 'эффект бабочки', в котором образно представляется, что взмах крыла этого насекомого всколыхнув воздух на одном краю света, по мере удаления от нее будет возрастать, и превратится в ураган - на другом. Примерно с такой же прогрессией росла молва о целительнице-альтруистке, которая, совершенно бесплатно, за один сеанс лечит зависимость от наркотиков, со сто процентной гарантией. Не знаю, кто придумал такую легенду, но нас она устраивала, так как помогала скрыть истинных целителей. Сначала к нам приезжали только несчастные родители, привозившие своих детей наркоманов насильно, это были подростки, которые еще не осознали всего ужаса своего пристрастия, но уже доставили массу неприятностей родственникам. Постепенно контингент изменился - стали приходить люди, которые дошли до крайности, и хотели 'завязать с наркотой', придя к такому решению самостоятельно, и с каждым днем их становилось больше. Меня это радовало, ведь вытаскивая одного человека из этой паутины, мы спасали целые семьи - возвращая женам мужа, детям - мать...
  Мы старались не афишировать феноменальные таланты моих детей, люди помнили только то, что входили в дом наркоманами, а уходили здоровыми, и что с ними происходило в тот промежуток времени, когда они были в доме - они не помнили, поэтому этот факт добавил еще один эпизод к нашей легенде - я лечу гипнозом. Со стороны властей, к нам претензий быть не могло, ведь оказываемая нами помощь была бесплатна, и поэтому мне казалось, что мы будем спокойно жить и работать, но очень скоро стало ясно, что мы совсем не знаем мир, в котором живем. Когда около наших ворот стали появляться люди с фотокамерами, которые хотели взять у меня интервью, представляясь репортерами разных газет или журналов, я сначала не придала этому значения, заранее решив для себя, что никакого интервью не дам. Нам не нужна была такая реклама, и, боясь повторения того, что было в Лосево, когда мы просто не смогли справиться с наплывом людской массы, не хотели, чтобы о нас писали. Я всем отвечала отказом, и думала, что нас оставят нас в покое, как сделали бы все воспитанные люди, но, как говориться в поговорке: 'запретный плод - сладок', чем меньше мы хотели впустить этих людей в свой дом, тем больше создавали таинственности вокруг себя. Мы еще не знали, что ради эксклюзивного материала для своей газеты, репортеры готовы на многое. Поняв, что легальным путем им в дом не попасть, корреспонденты и репортеры, стали изощряться, придумывая все новые способы, чтобы обманным путем попасть в дом. Одни из них прикидывались наркоманами, пришедшим за помощью, а другие просто пытались перелезать через забор. Эта их настойчивость стала нам надоедать, если не сказать большего - мешать нормально, жить.
  Лия приносила газеты, и я, читая в них статьи обо мне и детях, я узнавала такие подробности из своей жизни, о которых раньше и не подозревала. Сидя у окна своей мансарды, я смотрела на затаившихся в кустах репортеров, готовых на всякие бестактные поступки, ради денег, которые им заплатят за репортаж. С одной стороны я могла их понять, они делали свою работу, ведь без денег жить невозможно, но это еще не причина, по которой стоит вмешиваться в чужую личную жизнь. При сложившейся ситуации мы не могли продолжать спокойно гулять по вечерам, поэтому собрались снова на совет, чтобы опять выбрать один из вариантов решения этого вопроса. Первый - переехать жить в другое место, сразу отпал, ни мне, ни детям не хотелось уезжать из нашего прекрасного дома. Второй - дать такое интервью, которое послужит тому, что интерес к нам пропадет, мы приняли единогласно. Но сначала мы решили должным образом подготовиться к приему наших нежеланных гостей. Я решила, что дам интервью троим представителям разных издательств, которых выберу сама из толпы, и это будут репортеры тех газет, которые были порядочнее других своих коллег и не написали о нас ни одной статьи. В этом выборе мне должен помогать Тен, как впрочем, и во многом другом.
  Сказать правду в предстоящем интервью было нельзя, а врать я не могла и не хотела, поэтому было решено просто, заморочить им головы, говоря много и не о чем конкретно, отвечать на вопросы, так, чтобы они ничего не поняли. Это будет маленький спектакль из одного акта, решили мы, и стали к нему готовиться. Во-первых нужно было создать обстановку соответствующую моему статусу экстрасенса - атмосферу таинственности и неординарности, поэтому мы осветили свечами только ту часть гостиной, где предварительно поставили три стула для 'гостей'. Напротив них, за столом должна буду сидеть я, с распущенными волосами и вуалью, закрывающей лицо, а дети рассядутся на диване за моей спиной, чтобы их присутствие не было заметно, впрочем, это было не важно, ведь наш мысленный диалог с Теном, они не могли слышать. Когда все было готово, Лия вышла за ворота, и когда к ней как обычно подбежали репортеры, она им сказала: - Госпожа Веда согласна дать короткое интервью, троим из вас, на кого я покажу.
  Потом мы с ней будем долго смеяться, когда она расскажет, что назвала меня госпожой для пущей важности, а в тот момент ей было не до смеха, так как она должна была, слушая Тена, безошибочно указать на тех, кто мог войти дом.
  Гости вошли и расселись на стульях, представление началось! Я знала все, о чем думали эти люди, и первое, о чем подумал каждый из них - это как сесть поближе, чтобы увидеть мое лицо. Следующая мысль была о моих волосах, видимо длина их удивила, потому что, когда я сидела, распустив волосы, они лежали на полу красивыми волнами. Я решила взять инициативу в свои руки, и опередить их, ответив на вопросы, о которых они думали, поэтому сказала: - Стулья передвигать нельзя, а волосы свои я не подрезала с самого детства, потому что они являются как бы тончайшими антеннами, соединяющими любого человека с ангелом-хранителем. Человек рано полысевший, имеет меньше возможностей общаться с высшими силами, а женщины, которые стригут свои волосы, следуя моде, бессознательно лишают себя полноценной подпитки из Космоса, которая помогла ба им раскрывать свои врожденные дарования и таланты.
  Журналисты после моих слов переглянулись, и я увидела на их лицах неподдельное удивление, а я, указав рукой на человека, сидящего слева - предложила ему первому задать вопрос.
  - Мы знаем ваше настоящее имя и отчество, а также и фамилию, но почему вы взяли себе псевдоним 'Веда'? Что это означает?
  - Кто-нибудь из вас имеет представление о старославянской Ведической астрономии, в которой слово 'ведать', синоним слова 'знать'. Нет? Я примерно так и думала, что вы не ведаете, а я знаю о том, что возникли 'Веды' около 27 тысяч лет назад, это в 13,5 раз больше чем тот отрезок времени, который отделяет нас от распятия Иисуса Христа. Есть сохранившийся вариант 'Книги Божественных Знаний' датируемый примерно 3100 годом от Рождества Христова, знания, заключенные в 'Ведах', на протяжении тысячелетий передавались устно от учителя к ученику, и только в четвертом тысячелетие до, н.э. были собраны в священные книги.
  Немного сконфуженные репортеры, стали задавать бестактные вопросы о моей личной жизни, о способе лечения, о нашем материальном положении. Первый вопрос звучал так:
  - Давно вы не живете с мужем, он помогает вам растить детей?
  Сказать правду, что я с ним вообще не жила, и что наш брак фиктивный, я не могла, поэтому процитировала Франсуа де Ларошфуко: - "Истинная любовь похожа на приведение: все о ней говорят, но мало кто ее видел".
  На следующий вопрос:
  - Говорят, что Вы лечите гипнозом, где Вы этому учились или родились с этим даром?
  Я вновь ответила цитатой Леонардо Да Винчи: - "Существует три разновидности людей: те, кто видит; те, кто видит, когда им показывают; те, кто не видит".
  - Как вы пришли к решению стать приемной матерью четверых детей-инвалидов?
  - "То, что внизу, подобно тому, что наверху".
  Это был афоризм из 'Завещания Гермеса Трисмегиста', и, узнав от Тена, что последующие вопросы будут такими же банальными и однотипными, как и предыдущие, я сказала, что я отвечу только на один последний вопрос и можно считать интервью оконченным.
  -К какому вероисповеданию Вы принадлежите? Придерживаетесь ли православному христианству, или какой либо другой веры?
  - Я признаю все мировые религии, но, ни к одной из них не принадлежу. Вы знаете, что у меня не было родителей, которые меня окрестили бы. Не крещены и мои дети, но это не мешает им быть Ангелами, в моем понимании этого слова, потому что их разум лишен возможности воспринимать ту негативную информацию, которой наполнен этот мир.
  Лия проводила гостей, а я, поднявшись к себе в библиотеку, села у окна, и заплетая свою косу, думала о том, что будет написано в статьях, которые появятся в завтрашних газетах. Что напишут эти журналисты, не понявшие почти ничего из моих ответов? Этот мир не переставал меня удивлять, потому что я, по своей наивности, раньше считала, что люди, работающие в сфере массовой информации, должны быть более образованны, и прежде, чем идти за интервью могли бы лучше подготовиться. В принципе мы на это и рассчитывали, и надо заметить, что такое мнение у меня сложилось об этих конкретных людях, а не о журналистах, в общем.
  Действительно, на следующий, в трех разных газетах появились статьи о Веде, но принципиально решив не читать их, предоставила это право Лии, а она посоветовала прочитать понравившуюся ей статью под названием - 'Дом Света', которую написала девушка репортер. Один отрывок я хорошо запомнила: 'не имеет значения, кто эта женщина, которая взяла на себя ответственность за судьбы четверых детей-инвалидов. Одно это дает право судить о ней, положительно, не вдаваясь в подробности. И самое главное, что она лечит, неизлечимое пока заболевание - наркозависимость, не требуя ничего взамен, бесплатно. Ни один из бывших наркоманов не вернулся к прежней жизни, этот факт, говорит сам за себя'.
  
  глава 17
  
  "Великую цивилизацию не покорить извне, пока она не разрушит себя изнутри".
   Уилл Дюрант.
  
  Не могу сказать, что после этих статей, наша жизнь стала спокойней, одно радовало - тема была закрыта и осада репортерами нашего дома была снята, но за ним прочно закрепилось название - 'Дом Света'. Людей приходивших, и приезжавших, к нам за помощью стало значительно больше, поэтому у нас появились проблемы. Мы стойко терпели все неудобства, понимая всю значимость того дела, которое делали, не обращая внимания ни на усталость, ни на отсутствие свободного времени. Наш Пион, обычно жизнерадостный и веселый, ходил по двору, повесив хвост, потому, что у Эйта не было времени с ним поиграть. Настоящая проблема началась, когда к нашему дому стали ежедневно подъезжать по несколько машин в день, отравляя воздух выхлопными газами. Может быть, жители городов этого даже не заметили бы, но мы раньше жили вдали от проезжих дорог, и привыкли к чистому воздуху, поэтому у Севен, обоняние которой было особенным, начались головные боли. Затем стала болеть голова у меня и Найн, конечно Эйт убирал эту боль, но через некоторое время она начиналась снова, поэтому нам пришлось снова собраться в гостиной, после чего пришли к решению - изменить все, что мешало нам жить. Мы поставили условия, которые должны будут выполнять все обратившиеся за помощью, а иначе мы пообещали просто переехать. Во-первых, мы попросили, чтобы ни одна машина не подъезжала к нашему дому ближе, чем на триста метров; во-вторых, мы назначили четыре дня в неделю, для приема больных, а три - оставили себе для отдыха и наша жизнь, на некоторое время, стала почти нормальной, если не принимать во внимание небольшие инциденты.
  Трудно сказать, что двигало теми подростками, которые в один из вечеров устроили около нашего дома какую-то хулиганскую акцию и почти до самого утра не давали мне и Лии спать. Одурманившись наркотиками, они скакали, как безумные около ворот дома и выкрикивали примерно следующие лозунги: -'Землю - крестьянам! Заводы - рабочим! Наркотики - наркоманам!'
  Глупее я ничего в жизни не слышала. Внезапно это шоу прекратилось - наступила долгожданная тишина, и это меня так удивило и заинтересовало, что я вышла на улицу, чтобы выяснить, что случилось. Выглянув за ворота, я увидела лежащих прямо на земле подростков, которые мирно спали, и сразу поняла, что это Тен их обезвредил. Земля, прогретая за день горячими лучами солнца, была для них теплой постелью, поэтому, улыбнувшись, я ушла в дом, чтобы последовать их примеру.
  Для меня, этот случай не прошел бесследно, и я долго думала об этих подростках, которые бравируя своим пристрастием, не хотели думать о будущем. Они не знали того, что жизнь предопределенная их пристрастием, имеет всего три варианта развития событий. Первый - их изолируют от общества, за хранение или сбыт наркотиков; второй - их жизнь окончится, как у друга Лии - смертью от передозировки; третий - психиатрическая больница, откуда они, если и выйдут, то опять начнут принимать наркотики или кончат жизнь суицидом. Но самым ужасным в этой ситуации было то, что видя, как они губят свою жизнь, и, зная, что мы можем им помочь, я не могла ничего сделать. Нельзя, даже преследуя благую цель, подвергать человека насилию: ни психологическому, ни физическому, если конечно выбор будущего, не сделают за него те, кто дал ему жизнь, и несут ответственность за него перед Богом - его родители.
  Появившееся у нас свободное время, каждый из нас использовал по-своему усмотрению, я, решив, что пора просветиться относительно всего, что касалось наркомании, посвятила целый день тому, чтобы найти в своей библиотеке материалы, которые хотя бы косвенно касались этой темы. К сожалению, книги, которые я заказывала, не имели никакого отношения к заинтересовавшему меня вопросу; однако кое-что мне удалось найти. Например, я узнала, что большая часть сегодняшних наркотиков в свое время считались лекарствами. К примеру, Зигмунд Фрейд в 1880 году описывал кокаин, как безвредное чудо-средство, не вызывающее пагубной привычки. В 1853 году, морфий использовался, как средство от 14 заболеваний. В 1950-годах амфетамины назначались для лечения ожирения и депрессии, а теперь амфетамин ('экстази'), стал едва ли не самым распространенным наркотиком на молодежных дискотеках. В 1975 году метадон применялся для избавления от героиновой зависимости, а сейчас он сам - наркотик, от которого требуется лечение. Стоит ли еще упоминать о грибах, которые аборигены Америки использовали в своих обрядах для общения с духами, и из которых затем сделали ЛСД, предполагая, что он будет использоваться для лечения психических заболеваний. О марихуане, гашише или анаше вообще не стоит говорить, ведь это 'легкие' наркотики и их даже легализовали в некоторых странах. Очень длинный перечень наркотических средств уже существующих в мире, думаю на этом, не закончится, и, какой-нибудь ненормальный химик, обязательно придумает новый наркотик, еще сильнее и страшнее прежних.
  Но то, что я прочитала о доходах от торговли наркотиками, повергло меня в ужас, вот цитата из одного журнала: 'из результатов закрытых исследований проведенными службами правительства США, известно, что ежегодные доходы от незаконной продажи наркотиков оценивается более чем в триллион долларов. Это намного больше, чем человечество тратит на еду, домашнее хозяйство, образование и другие товары и услуги'.
  На секунду представив, что может произойти, если не остановить возрастающее производство наркотиков, я поняла, что даже если пророческие предсказания о конце света не подтвердятся, то раса людей обречена на гибель. И тут мне в голову пришла мысль подсчитать примерное число человек, которых мои сыновья вернули к нормальной жизни, чтобы узнать каково наше противодействие этому мировому злу. Исходя из того, что за день исцелялось примерно десять человек, а с того дня, как Тен и Эйт вылечили знакомую Лии, прошло три месяца, то получилась число, показавшееся мне настолько мизерным в соотношении с тоннами наркотиков, что я решила попросить детей оставить себе только два дня для отдыха.
  Прошло примерно две недели после митинга подростков около нашего дома, и я почти забыв о нем, была удивленна, когда Тен, без предисловий, во время обеда, сказал: - Есть люди, которым не нравится, то, что мы делаем. Они заплатили подросткам наркотиками, чтобы те, спровоцировав скандал, выяснили, как мы отреагируем: заявим в милицию или стерпим их хамство?
  После того, что я услышала, у меня сразу пропал аппетит, и возник вопрос: почему я об этом узнала только теперь?
  Последующий ответ меня озадачил: - Не хотел тебя расстраивать, кстати, никто кроме меня об этом не знал, и если бы, не некоторые обстоятельства, то я об этом, сейчас, не говорил.
  Безусловно, мне было приятно узнать, что у Тена наконец-то проявилось, чувство беспокойства, но подумала: - в следующий раз я хотела бы знать о приближении неприятностей заранее. Проблема, о которой мы узнали от Тена, была сравнима с лавиной, начавшей свой спуск с вершины горы, и которая теперь неслась на нас, набирая скорость и массу. Началось все с того, что к бывшему наркоману, пришел его прежний поставщик наркотиков, и предложил попробовать новый товар, причем совершенно бесплатно - 'по-дружески'. Реакция бывшего клиента была неожиданной: мало того, что он выгнал наркодилера - он еще пошел в милицию, написал на него заявление, послужившим основанием для установления слежки. А через некоторое время, найдя у этого торгаша наркотики - его просто арестовали. Следователь, который вел его дело, видимо был профессионал, и, поймав конец ниточки, не собирался ее отпускать, пока не будет распутан весь клубок. Когда у основных поставщиков героина начались проблемы, они быстро вычислили, откуда начались их неприятности. Не зная о причастности детей, они видели угрозу своему бизнесу только во мне, единодушно решив от меня избавиться, но хотели сделать это так, чтобы все было похоже на несчастный случай. Для выполнения задуманного, им была нужна информация, а ночной инцидент с подростками был одним из эпизодов ее сбора.
  В один из вечеров, когда мы шли по своей тропе к морю, я почувствовала смутную тревогу, и еще не понимая причины ее возникновения, оглянулась назад, в тот же момент, услышав мысли всех детей по очереди. Севен сообщила о постороннем запахе, принадлежащем нескольким мужчинам, Эйт увидел их силуэты в инфракрасном излучении, а Тен услышал их мысли, в которых была угроза. Мы резко развернулись и вернулись обратно в дом, решив, что не стоит пока выходить за ворота, и быть более внимательными к тем, кто будет приходить лечиться. Вся эта обстановка очень напрягала, ведь можно было бы конечно переехать, и решив таким образом проблему - начать все сначала, но ни мне, ни детям, и тем более Лии, этого не хотелось. Нас, в этом маленьком поселке знали все жители, многим из которых мы помогли лечением, а остальные были благодарные нам за возросшую популярность этого места среди курортников, что позволило им улучшить свое благосостояние. За продуктами, как правило, ходила Лия, и возвращаясь, всегда передавала нам приветы от людей, имен, которых мы не помнили, но все, же было приятно сознавать, что мы живем в таком окружении.
  Примерно на третий день нашей вынужденной осады, Лия вернулась из магазина и рассказала, что познакомилась с хорошим парнем, и он обещал сопровождать ее в походах по магазинам. Первое, о чем я подумала, услышав об этом, что новый знакомый, может быть одним из тех, кто хотел расправиться со мной, и их встреча не случайна. Но Тен, просканировав его разум, когда тот на следующий день пришел к Лии, успокоил меня, сказав, что его помыслы чисты. Мне было радостно об этом узнать, но следуя негласному закону, общаться с ним Лия могла только вне дома, потому что только так мы могли быть уверенны в сохранении тайны феномена детей.
  Нашим оппонентам, точнее будет сказать - врагам, казалось, что убрать меня будет не трудно, и не желая привлечь к себе внимание правоохранительных органов, а также средств массовой информации, они выбрали самый простой способ моего устранения. В поселке было несколько семей, членам которых мы помогли изменить жизнь. Они испытывали чувство искренней благодарности, которая часто материализовалась оставленными около ворот пакетами полными свежих овощей и фруктов. Особенно мне нравились сметана и творог, которые приносила одна женщина, внука которой мы вылечили, и именно этим обстоятельством решили воспользоваться мои недруги. Выждав неделю после того, как мы обнаружили наблюдавших за нами людей, и затем перестали выходить за территорию дома, они решили попытаться меня отравить, как обыкновенную крысу, но видно Судьбе пришелся не по нраву их план, и она решила вмешаться.
  Утром, как обычно, увидев, около наших ворот пакет с продуктами, Лия забрала его в дом, и принесла на кухню, где по счастливой случайности в это время была Севен, которая сразу почувствовала посторонний запах. В продукты был добавлен талий, сильнейший яд, который благодаря отсутствию цвета и запаха, успешно используется для приготовления отравы для крыс. Отравленный таким ядом человек умирал не сразу, и первые признаки его воздействия - тошноту и рвоту, можно было принять за расстройство кишечника, а когда начинали клоками выпадать волосы, то процесс был уже не обратим. Мы решили выиграть время, и временно прекратить прием людей, сославшись на недомогание Веды, чтобы отравители думали, что у них все получилось.
  Нас оставили на некоторое время в покое, но мы знали, что они за нами наблюдают, и, не увидев, ни скорой помощи, ни врачей, очень быстро поймут, что мы здоровы. Своим даром ясновиденья Найн уже владела в полной мере, и могла без особого труда заглянуть в недалекое будущее, и даже показать увиденное нам, просто до этого времени, не было необходимости напрягать без нужды. Вечером мы расселись вокруг стола и взялись за руки, и когда Найн вошла в астральную атмосферу, мы смогли увидеть то, что видела она.
  Недалеко от поселка остановился большой джип - из него вышли два пассажира, каждый достал из машины по чемоданчику, и они пошли в сторону нашего поселка, а машина развернулась и уехала в сторону Сочи. Комментарии к тому, что я увидела, были не нужны, стало ясно, наступил момент, когда они решили покончить со мной, уже не пытаясь замаскировать мою смерть под несчастный случай. Не могу сказать, откуда я узнала, что люди, которых мы видели - снайперы, и их целью буду я, потому, что это знание пришло извне. Хочу только сказать, что увиденное мною меня не испугало: когда я держала за руки своих детей, то почувствовала энергетический потенциал большой силы. Они достигли в своем развитии той фазы, когда каждый Дар данный им, обрел свою полную силу. Я чувствовала их решимость не отступать ни перед кем и не перед чем - обладая такой силой, они могли при желании стать Властелинами всего мира, но Бог дал им белую, высшую карму, которая не допускает насилия и убийств.
  
  глава 18
  
  "Человек - единственное волевое существо в нашем органическом мире на Земле. И, в конце концов, он сам решает свою Судьбу".
   Б. А. Астафьев.
  
  Наш дом был расположен таким образом, что снайперы, которые расположились на склонах горы, могли видеть только участок около дома, и мы решили, если я не буду выходить из дома, то они не смогут увидеть цель - меня. Но сколько времени это может продлиться? День, два или неделю, а может месяц? Неизвестно, к какой тактике они прибегнут, чтобы выполнить заказ, за который им, наверное, хорошо заплатили. На следующий день один из снайперов поменял место: перешел на другую сторону склона, но я была по-прежнему, так сказать - недоступна. Они ждали, когда я выйду из дома, а мы ждали, когда им это надоест. Ситуация была тупиковая - кто кого переждет, анекдот какой-то. Это затворничество имело свое преимущество - я читала, и никто мне не мешал, дети тоже отдыхали, но было обидно, что мы в этой ситуации опять закрыли прием больных. Тен самостоятельно решил эту проблему, о чем сообщил нам утром во время завтрака. Он изменил карму снайперов, которые, надо отметить, были на достаточно большом расстоянии, и в итоге они отказались от денег и от самой мысли об убийстве. А я, подумав, что у них будет время замолить свои грехи, если их не убьют за невыполнения контракта, сразу о них забыла. Мы знали, что на этом наши неприятности не закончатся, но все равно были рады такому исходу.
  Рано утром следующего дня, ко мне в комнату вошла Севен: я хотела встать с кровати, но она жестом остановила меня, и, капнув из маленького флакона себе на ладонь какую-то маслянистую жидкость, стала втирать ее мне в лоб. Запах, незабываемый запах лунного цветка Севен заструился по комнате, и я, закрыв глаза, и вновь увидела, как он стоит прекрасный и одинокий, в оранжерее Севен. Когда Севен закончила массаж моего лба, я ее спросила: - Ты можешь меня просветить относительно того, что ты только что делала?
  Большую часть времени, дети были похожи на своих сверстников, но иногда, они мне казались пришельцами с другой планеты. Словно в них жили два разных человека, и мне было очень сложно понять, казалось бы, простые, но совсем не понятные слова, которые сказала Севен: - Цветок Луны - тебе был предназначен. Я сделала из плода масло, чтоб Глаз открыть.
  Теперь Севен ежедневно приходила на рассвете и делала массаж моего лба, процедура была настолько приятной, что я погружалась в какой-то полусон, в котором каждый раз видела себя, одетой в белоснежную одежду, напоминающую древнеримские туники. Я сидела на траве около водопада, в окружении сказочно красивых цветов и деревьев, расчесывая волосы необычным гребнем. Мои видения всегда были одинаковы, и я уже к ним стала привыкать, когда однажды очень отчетливо услышала - Предначертание свершиться, когда наступит нужный день...
  Эта фраза прозвучала в моем разуме, как отголосок эха далеких времен, и я точно знала, что ее сказала не Севен. Предположив, что запах масла влияет на мое воображение, унося меня в мир фантазии и грез, вызывая не только образы, но и непонятные слова - мне захотелось узнать, что имела в виду Севен, когда говорила об открытии глаза?
  Я вновь решила поискать ответ в своей библиотеке, которая меня всегда выручала в таких случаях. Но, к моему великому сожалению, я не нашла ничего относящегося к тому ритуалу, который ежедневно проделывала со мной Севен. Единственное, что могло иметь связь с интересующими меня вопросами: было мнение некоторых ученых о том, что орган, называемый 'шишковидная железа', расположенный посредине лба - не выполняет те функции, для которых он предназначен природой. Эту железу иногда называют 'третьим глазом', о существовании которого давно забыли, но именно от его функциональности зависят паранормальные способности человека, такие как - ясновидение, телепатия и многое другое. Я знала, что на вопрос - почему эта железа фактически атрофировалась у людей, ответа я не получу. Всему свое время, просто у меня давно появилось подсознательное ощущение, что мои дети, знали о своем предназначение, с самого рождения. Впрочем, на сегодняшний день у нас появились более важные проблемы, и мысли об этом, сами собой, отошли на второй план.
  Я хорошо запомнила тот день, когда к нам пришел относительно молодой человек, сказавший, что он болен СПИдом, и попросил его вылечить. Конечно, мы поняли, что для него это был нонсенс, впрочем, как и для любого здравомыслящего человека, который понимает, что гипнозом вылечить это заболевание, просто невозможно. Он пришел к нам с другой целью, только никто из детей не мог понять с какой именно, хотя и читали его мысли, как открытую книгу. А пока он сидел напротив меня и ждал, что я ему скажу, заранее предвидя мой ответ, но он ошибался.
  Лечить больных с таким заболеванием Эйту еще не приходилось, но если ему удалось вылечить лейкемию, то почему не попробовать восстановить иммунную систему? Просьба этого больного была услышана, и, подсчитав в уме, что до полнолуния осталось три дня, сказала, когда он снова должен придти. Если для проведения хирургических операций - полнолуние считается самым неблагоприятным днем, то для Эйта, Луна служила источником энергии, который был особенно сильным, если оно приходилось на понедельник, как в этот раз. Кстати, в одной из книг, я прочитала, что Древние посвятили этот день Луне, назвав его 'dieslanai' - День Луны.
  Мы привыкли, что люди, которые приходят к нам за помощью, верят в то, что когда они покинут наш дом - они будут здоровы, но у этого больного был совсем другой настрой. Цель его прихода стала понятна, после того, как он ушел - Тен показал мне какое-то маленькое устройство, с помощью которого наши враги решили прослушать наши разговоры. На сленге такой прибор называется 'жучок', поэтому никто не мог понять, какое отношение имеет насекомое, о котором он думал, к лечению. Но информацию, о том, что ему хорошо заплатили за это, и что эти деньги он хотел оставить семье - жене и маленькой дочке, чтобы они не бедствовали после его смерти, Тен распознал сразу. Причина была уважительная, и, несмотря на его подлый поступок, придерживаясь негласного правила - лечить всех, кто просил об этом, мы решили ему помочь.
  Интересно, что хотят услышать люди, прослушивая наши разговоры. Вероятно, им было интересно знать, каким образом мы узнали об отравленных продуктах и как их снайперов заставили отказаться от убийства? Или каков диапазон действия моего гипноза? В душе я смеялась над ними, понимая бессмысленность их затеи, так как они не могли слышать даже то, о чем мы говорим с Лией. Она не любила подниматься выше первого этажа, ей нравилось проводить время на кухне или в саду, а обедая в гостиной, где был оставлен "жучок" мы не разговаривали. Короче говоря, найти наше 'слабое звено', путем прослушивания им вряд ли удастся.
  В воскресенье я несколько раз ловила себя на мысли: придет или нет 'Жучок', так я про себя называла инфицированного больного. Он пришел, но не для того, чтобы вылечиться, ему нужно было отработать полученные деньги, заменив предыдущий прибор другим, потому что тишина в микрофонах, являлась показателем плохого результата его работы.
  'Жучок' покинувший наш дом раним утром, еще не знал о том, что теперь он здоров: душой и телом, и что ему подарили возможность растить дочь. Позже, когда в следующий раз он сдаст кровь, и все поймет, то станет мучительно вспоминать, что с ним произошло той ночью, когда он вошел в дом, освещенный светом Белой Луны, но...
  Мы с Лией решили схитрить, и специально для прослушивающих нас людей, начали разговор о скором отъезде. Я спросила, поедет Лия с нами или хочет остаться здесь? Я говорила также и том, что нужно проконсультироваться с адвокатом - как лучше распорядиться имуществом. Весь остальной разговор был примерно на эту тему, мне казалось, что узнав о его содержании, нас на некоторое время оставят в покое, а я успокоюсь. Но в подсознании затаилась мысль: мы что-то упустили, поэтому чувство тревоги меня не покидало. Я вновь и вновь, прокручивала в своей голове все события последних дней, и, только когда на следующий день, Севен стала делать массаж моего лба: я, наконец, поняла, в чем причина моей тревоги. Как я не подумала об этом, ведь это элементарно? Мы не подумали о том, что это фантастическим исцелением неизлечимой болезни, обязательно заинтересуются, и начнут выяснять: как такое могло произойти, и в чем причина? Неосмотрительно было с нашей стороны, не подумать об этом заранее, к несчастью наш с Лией план дезинформации, провалился, и все вышло с 'точностью до наоборот'. Вместо того чтобы подождать нашего отъезда, дельцы наркомафии решили действовать незамедлительно, они хотели моей смерти, и тот вариант, что переселившись в другое место - я буду продолжать лишать их клиентов, их не устраивал.
  Тен, находился в постоянном напряжении, и судя по его глазам, радужная оболочка, которых теперь всегда была темно-синего цвета, можно было сделать вывод, что обстановка накалялась день ото дня. Найн увидела в своем видении, то, что переходило все границы - нас, решили просто взорвать, и для этой цели они решили использовать гранатомет. Самое страшное - им было безразлично: кто еще попадет под этот обстрел? Что могут погибнуть люди, которые не имеют никакого отношения ни ко мне, ни к моим детям, а просто приехали отдыхать. Допустить этого было нельзя, но и повторить то, что Тен сделал с сознанием снайперов, было невозможно. Если один откажется стрелять, то где гарантия, что другой не возьмет и не выстрелит. Изменить сознание людей, которые отдавали приказы, тоже было невозможно, так как они были слишком далеко от нас. Выход был один - перенаправить выстрел. Погибнуть должны те, кто приказал поднять это оружие против безвинных людей. Тену, претила сама мысль, что кто-то погибнет по его вине, он колебался до последней секунды, пока гранатометчик, не взял на прицел наш дом. Сидевший в машине один из боссов, пожелавший лично убедиться, что больше обо мне не услышит, не успел даже испугаться, когда стрелок резко развернулся в его сторону, и произвел выстрел почти в упор. Этот 'несчастный' случай, правоохранительные органы отнесли за счет 'человеческого фактора'. Представив произошедшее, таким образом: неизвестный человек, напичканный наркотиками, решил 'пострелять по птичкам' из гранатомета, но, не справился с ориентацией, то есть, его сначала занесло под тяжестью оружия, а затем развернуло в сторону, где стояла машина с его знакомыми, на которой он приехал. Рапорт, поданный вышестоящему начальству, о результатах расследования причины взрыва около курортного поселка, несомненно, признают неудовлетворительным. И в нелепую, случайную смерть криминального авторитета никто не поверит, и когда начнется новое расследование, оно в итоге приведет к нам, а пока радуясь каждому новому дню, мы некоторое время могли жить спокойно, и снова, по вечерам, ходить купаться к морю.
  Однажды около нашего дома остановилась машина, и это меня неприятно удивило, потому что, уважая нашу просьбу - к нам приходили пешком. Из окна мансарды мне было хорошо видно, как из нее вышли два человека, осанка которых была безупречной. Судя по ней, я сразу поняла, что эти люди, одетые в штатскую одежду - имеют отношение к воинской службе. Но кто были эти люди, которые настойчиво нажимали кнопку звонка около ворот: не прося, а требуя впустить их? Ясно было только одно - случилось то, чего я больше всего боялась, наша семья попала в поле зрения спецслужб, которым ничего не стоило узнать о нас все, начиная со дня моего рождения, и кончая днем нынешним. Собрав сведения о нашей семье в Лосево, они узнали, что когда мы жили у тети Клавы, она вдруг стала исцелять травами самые страшные болезни, а после нашего отъезда никого больше не вылечила, внезапно потеряв свой дар. А также, навестив нашего бывшего директора Семена Ильича в городе, где все хорошо помнили, что после того, как мы побывали у них в гостях, умирающий сына мэра, вдруг стал совершенно здоров. Зная обо всем этом нетрудно сделать соответствующий вывод.
  Я попросила Лию открыть ворота и впустить этих неожиданных 'гостей', а сама в это время думала, почему дети, которые были в это время у ручья, не реагируют на их приезд и не идут домой? Я мысленно звала их, но ответа не было, они не могли не слышать меня, и, подумав, что случилась беда, я бросилась им на помощь. Меня уже ничего не интересовало в этом мире - забыв о том, что попросила Лию впустить гостей, я чуть было не сбила с ног одного из них, когда бежала к воротам. Не извинившись, я побежала дальше, но, не сделав и двух шагов по пути к ручью, услышала Тена, который сказал, чтобы я не волновалась - у них все хорошо. Я не могла успокоиться, сердце готово было выскочить из груди, поэтому мне пришлось минут пять постоять, и только потом вернуться в дом, где меня ждали незнакомцы.
  Как я и предположила, они действительно оказались военными, и один из них, видимо старший по чину, начал задавать вопросы, относящиеся к взрыву машины недалеко от нашего дома. Во время разговора я заметила одну странность - со мной говорил один человек, но я слышала, как мне вначале показалось - двух, хотя точно знала, что второй молчит. Это чувство двойственности, было мне незнакомо, и вдруг, я поняла, почему так происходит. Человек говорил мне одно, но думал совсем другое, и я ЗНАЛА, о чем именно он думал, когда разговаривал со мной.
  Предположение, что у меня открылся дар, о котором я так долго мечтала, настолько меня поразило, что мне хотелось, как можно быстрее это проверить. Сказав, что не очень хорошо себя чувствую, и, попросив Лию принести мне воды, я, таким образом, прервала наш разговор - пока пила, в комнате была тишина, никто не произнес ни слова, однако я слышала, о чем думал каждый из них. Например, второму офицеру, очень хотелось в туалет, и он с нетерпением ждал, когда наша беседа, наконец, закончиться. Человек, с которым мы разговаривали, думал о том, под каким предлогом попросить меня поехать с ними, и поэтому решил сказать, что якобы нужно запротоколировать мои показания. Но мои показания ему были не нужны, интерес вызвал мой 'дар', который хотели изучить, подвергнув меня всевозможным тестированиям, и, заодно обследовать мой мозг, с научной целью конечно. Я попросила придти их в другой день, когда буду чувствовать себя лучше, объяснив причину моего недомогания постоянным напряжением нервной системы, которую приходиться ежедневно подвергать насилию.
  
  глава 19
  
  "Все действия совершаемые человеком в земной жизни, не могут оставаться без последствий. Именуется в христианстве верой в нравственный миропорядок или правду Божию".
   о. Александр Мень.
  
  Я не могла дождаться, когда уйдут незваные гости, а когда наконец-то Лия закрыла за ними дверь в воротах, поспешила провести свое тестирование. Мне нужно было срочно выяснить - на самом деле я научилась читать мысли, или мое сильное желание обрести эту способность было лишь иллюзией, вызванной усталостью, нервным напряжением или еще Бог знает чем. Мне так хотелось быстрее проверить себя, что я еле сдерживаясь от нетерпения, я позвала Лию. Посадив ее на тот стул, где недавно сидел гость, я попросила ее загадать число, затем другое. Я мучила ее наверное целый час, пока не прочитала в ее мыслях, что она устала, но этого было достаточно для того чтоб сделать вывод.
  Я вспомнила, что Севен ежедневно делала массаж моего лба, вероятно стимуляция маслом из чудесного растения, помогла развитию телепатии, но почему именно сейчас моя мечта, наконец-то стала реальностью? Ученые утверждают, что большая часть нашего мозга 'спит', работает только одно из полушарий. Если разбудить ту часть мозга, которая отвечает за паранормальные способности человека, то мир изменился бы, только неизвестно стал бы он от этого лучше. Мое мнение - только достигшие высшего уровня проявления светлой кармы люди, имеют право на то, что называется Даром Божьим. У моих детей от рождения были феноменальные способности, но у каждого был свой, особенный дар. По воле Божьей - у них не было ни слуха, ни зрения, зато каждому было дано взамен другое, то чего не было у обычных людей. Я думала, что этим детям со дня их появления на свет было предначертано изменить все в лучшую сторону, в сторону Добра и Света. Но неисповедимы пути Господни, в тот момент я не ведала, как глубоко я ошибалась. Им был предназначен другой путь.
  Мы были слабее обстоятельств, и слабее тех, кто обладал властью. Предугадывая все сценарии развития событий, Найн, увидела, что ни в одном из них мы, не смогли бы контролировать ситуацию. Ничего не оставалось, как исчезнуть из их поля зрения, скрывшись в другой стране. Оставаться жить в России мы больше не могли, нас обязательно нашли бы, так как невозможно не заметить нашу компанию, состоящую из четверых подростков, женщину с косой длиннее ее роста и собаку. Господи, я только сейчас подумала о том, каким образом мы будем транспортировать Пиона, потому что Эйт ни за что не захотел бы с ним расстаться.
  Да, проблем было много и их нужно было решать срочно - Найн предсказала, что через пять дней, за мной снова приедут. Я вспомнила, что у меня осталась визитная карточка адвоката, дочери которого мы помогли. Он приехал к нам по первой просьбе: оформить дарственную на дом, который теперь будет принадлежать Анатолии. Ей не хотелось расставаться с нами, как и нам с ней, ведь мы были одной семьей. Я предлагала ей поехать с нами, но ее парень Илья, уже сделал ей предложение, попросив стать его женой, сразу после того, как Лия рассказала ему о своей прошлой жизни, доказав этим свою любовь и преданность. Все было готово к отъезду, осталось только купить кое-что из вещей, что я и сделала в тот же день. Покупки можно было перечислить по пальцам - пять спортивных костюмов, у которых вместо воротника были капюшоны, темные очки, спортивную большую сумку для Пиона. Каждому из нас я купила небольшие рюкзачки для личных вещей и бейсболки на головы, чтобы не привлекать внимание длинными волосами мальчиков. Со стороны мы должны смотреться, как группа туристов. Я попросила моих детей уложить в рюкзаки только необходимые вещи: белье, туалетные принадлежности и те личные вещи, которые были им дороги. Конечно, Севен положила чудесные настойки и масло, которым она массажировала мой лоб, а потом еще долго давала Лии советы, как ухаживать за растениями. Найн взяла с собой подарок Эйта - 'лунный камень'. Тен аккуратно укладывал подарок Севен - прекрасную белую розу, и, глядя на него, я подумала, что такая сентиментальность, раньше была ему не свойственна.
  Эйт был занят спортивной сумкой, в которой должен был спать Пион. Тену не составит особого труда держать его в этом состоянии столько времени, сколько потребуется. Чтобы Пион мог дышать - Эйт сделал много аккуратных незаметных дырочек и удобную, мягкую подстилку для своего друга. У нас были документы Пиона, но как собаку-поводыря, его везти было нельзя, с таким спутником мы становились запоминаемыми. Лия на кухне собирала нам еду в дорогу, бутерброды и пирожки, которые она научилась хорошо печь. Складывая всю эту еду по пакетам, она обильно смачивала свой рукав слезами, которые текли, из ее глаз, не переставая. Что говорить, нам тяжело было расставаться и с людьми, и с домом, и с жизнью, которую пришлось вновь менять. Было конечно обидно, что делая только доброе, принося в души людей любовь и ведя их к Свету, мы как преступники должны бежать и скрываться. Можно сделать вывод - Зло, восторжествовало, и в этом были виноваты все, даже те, кто никогда не имел отношения ни ко мне, ни к детям.
  После обеда в ворота позвонили люди в штатском, но это были не те сотрудники, которые были у нас три дня назад. В удостоверениях, которые они предъявили, я сразу заметила, что изменилось подразделение, к которому они относились, а их намерение увезти меня с собой, даже применив силу, не вызывало сомнений. Не успели агенты оглядеться в доме, чтобы заметить беспорядок, и задать напрашивающийся вопрос о нашем отъезде, как Тен уже подчинил их волю. Они без слов, выложили все, что было у них в карманах на стол: сотовые телефоны, удостоверения, ключи, жвачку; потом один из них снял кобуру с оружием и они, молча, отправились вслед за Лией в подвал. В подвале все было приготовлено по минимуму для того, чтобы находящиеся в нем люди, ни в чем не нуждались достаточно долгий промежуток времени: бутылки с водой, целый пакет с пирожками и пластиковое ведро с крышкой для малой нужды. Стоял стол, стулья и даже небольшая кушетка, так как нам не хотелось, чтобы эти люди испытывали неудобства в вынужденной изоляции. Лия должна была выпустить их только в том случае, если они станут стучать в дверь, это будет означать, что Тен уже их не контролирует, а мы находимся в безопасности. Выйдя из подвала, они забудут то, для чего пришли в этот дом. Позже конечно все выясниться, когда они вернуться в свое учреждение, но это будет для нас уже не важно. Лия должна будет говорить, что она находилась под воздействием гипноза.
  Удобно уложив Пиона в спортивную сумку, попрощавшись с Лией, мы отправились на железнодорожную станцию, и вновь нужно было решать в какую сторону ехать. Ситуация была очень знакомой, и я вспомнив, что 'ни один листок не шелохнется без воли Божьей', решила снова довериться Судьбе - быть внимательной, и путем умозаключений понять волю Божью, что впрочем не мешало мне рассуждать логически. Считая, что лучше взять билеты в сторону Адлера, где был аэродром и откуда можно улететь за границу, я упустила одну немаловажную деталь - у нас не было загранпаспортов. Впрочем, когда я попросила у кассира дать нам пять билетов до Адлера, то выяснилось, что ближайший поезд будет только на следующий день. Понимая острую необходимость, как можно быстрее уехать из Лоо, я купила билеты на ближайший поезд, но только в другую сторону, тем самым очень удивив кассира, о чем узнала из ее мыслей. Определенно она меня хорошо запомнила, что было очень плохо, и я подумала, что Тену, придется исправлять и это.
  От железнодорожной станции хорошо просматривалось море, и, увидев недалеко от берега катер, я вдруг интуитивно почувствовала 'листок шевельнулся' - вот она подсказка! Нам нужно уплыть, а не уехать, и сразу, не напрягаясь, я вспомнила адрес человека - у него была небольшая яхта, на которой он катал отдыхающих за определенную плату, зарабатывая, таким образом, себе на жизнь. Он был одним из многих кому мы помогли, вылечив его единственного сына от наркомании. Сезон почти окончился: отдыхающих было мало, и я надеялась застать его дома.
  Николай Андреевич, так звали владельца и капитана яхты 'Софья', которую он так назвал в память о своей умершей жене, встретил он нас радушно и сразу, без вопросов согласился доставить нас, куда мы пожелаем. Я объяснила ему, что нам нужно срочно уплыть подальше от Лоо, он удивленно посмотрел на меня, но вопросов задавать не стал, тем более что я обещала объяснить ему все, когда мы отчалим - сейчас для этого просто не было времени. Сказав, что у него мало горючего, и ему нужно заправиться, Николай Андреевич пообещал, что в течение часа он это исправит и будет ждать нас около пристани. За этот час Тену нужно было внушить кассиру и всем пассажирам на перроне, что они видели, как мы садились в поезд до Москвы. Я немного сомневалась, что он сможет это сделать, мне казалось, что контролировать людей, которые находились в подвале нашего дома, и параллельно внушать нужную информацию достаточно большому количеству народа, невозможно. Ошиблась я и в этот раз, Тен сделал все без особого труда, и когда мы, наконец, вышли в открытое море - напряжение последних дней сменилось покоем. Понимая, что расслабляться еще рано, я должным образом смогла оценить эту кратковременную передышку.
  Николай Андреевич, поинтересовался, какой курс нам предпочтителен, тогда, сказав, что мне с детьми нужно эмигрировать за границу, так как на меня несколько раз совершалось покушение, я попросила его самого решить, где нас высадить. Мне не хотелось говорить всю правду, о том, что нами еще заинтересовалось ФСБ, достаточно было и одной причины, объясняющей наше бегство из страны. Эйт выпустил, наконец, Пиона из сумки, тот долго не мог никак понять, где он находиться, но миска с едой и присутствие лучшего друга - его сразу успокоили. Выйдя на палубу, и подставив лицо брызгам соленной морской воды и ветру, я почувствовала прилив сил - мне было легко и весело, как птице, наверное, такое ощущение испытывают чайки, кружащие над волнами. Но это длилось совсем недолго, через минуту я почувствовала тошноту и головокружение, которое бывает при 'морской болезни', которая мучает всех новичков, впервые ступивших на палубу любого плавучего средства. Мне еле хватило сил спуститься вниз, чтобы прилечь на койку, где Эйт вернул мне нормальное состояние. Из глубины моего подсознания выплыло воспоминание о том странном сне, когда я видела себя плывущей на яхте, но определенно этот сон не имел отношения к тому, что происходило со мной сейчас.
  Все мы, конечно, устали от всех событий последних дней, особенно, наверное, Тен, ведь он так долго контролировал агентов, сидевших в подвале нашего дома. Как только мы отплыли достаточно далеко, он отпустил их и мог, теперь отдохнуть, а мне стало немного жалко этих людей, которые не выполнили приказ, а теперь их обвинят в некомпетентности. Уложив детей спать в одной небольшой каюте, я поняла, что для меня места не осталось, потому что 'Софья', была обычным катером, а не яхтой, как ее называл Николай Андреевич. Но для меня это было не столь важно, главное - мы уплывали все дальше и дальше. В соседнем помещении, служившем: и камбузом и радиорубкой, и столовой одновременно, я нашла Николая Андреевича, который склонился над разложенной на столе картой. Я прочитала его мысли: он думал о том, где лучше нас высадить, чтобы мы могли пересечь границу. Когда я присела напротив, он мне рассказал, что у границы с Турцией есть небольшой портовый город, где останавливаются круизные лайнеры, на которые можно купить путевки в любом туристическом агентстве.
  Распрощавшись с капитаном, который доставил нас в Батуми, мы, сойдя на берег, сели в такси, и буквально за десять минут доехали до центральной гостиницы. Не предполагая, что оперативность поиска может быть на таком высоком уровне, как в нашем случае, мы не знали, что факсы с нашими данными уже успели разослать по гостиницам, аэропортам и вокзалам, всего побережья. Подойдя к стойке в холле гостиницы, я, протянула стоявшей за ней девушке свой паспорт, чтобы снять номер. Видимо ориентировка на нас лежала рядом, на столе, потому что, как только она открыла мой паспорт, я прочитала в ее мыслях, что она узнала меня. У этой молодой девушки, которая совсем недавно работала в этой гостинице, такой случай, (когда она незаметно должна позвонить в милицию), был первым, и она растерялась. Воспользовавшись ее замешательством, я выхватила из ее рук свой паспорт, и мы поспешили уйти подальше от этой гостиницы.
  
  глава 20
  
  "Все ритм и бег. Бесцельное стремленье!
  Но, страшен миг, когда стремленья нет".
   И. Бунин
  
  Все ясно - в гостиницы нам путь закрыт, нужно искать пристанище в частном секторе, впрочем, это было не сложно, так как курортный сезон окончился. Объявления были развешаны повсюду, и, выбрав одно из них - мы отправились в путь, но, не зная города найти нужный нам адрес было сложно, а такси, из осторожности, я брать не хотела. На улице было совсем темно, изнемогая от усталости, мы, наконец, нашли указанный в объявлении дом, который находился в районе, расположенном достаточно далеко от порта и железнодорожного вокзала, что показалось мне хорошим знаком.
  Дверь нам открыла полная черноволосая женщина, с такими же черными, под стать волосам, глазами, говорившая по-русски с сильным акцентом. Я отдала ей объявление и спросила, есть ли у нее большая комната, чтобы в ней было могли переночевать пять человек? Судя по ее мыслям, она не поняла и половины из того, что я ей сказала, но все, же пригласила нас в дом. Она вела нас за собой по длинному коридору, приговаривая при этом: - Зачем одна комната, есть две комната, недорого, совсем недорого.
  Когда она показала мне две небольшие комнаты, которые она всегда сдавала, я опять стала ей объяснять, что мы хотим одну комнату для всех. Моя настойчивость ее очень удивила, брови ее поднялись вверх, и она подумала: - Очень странные постояльцы, ведь девушкам нельзя спать в одной комнате с юношами, если они не женаты, почему такая настойчивость?
  Но произнести вслух свою мысль она не успела, я опередила ее, попросив детей снять очки и капюшоны, которыми были закрыты их лица. Так они и сделали, а я, объяснив, что все они мои дети, но от рождения слепые и немые, сразу пожалела о своих словах, потому что эта женщина, вдруг стала быстро-быстро что-то говорить на своем родном языке. Только когда я пообещала заплатить двойную цену за ночлег, она, пожав плечами, открыла дверь в большую комнату, где стояла двуспальная кровать и диван-кровать. Эта комната была гостиной и в то же время спальней для хозяев этого дома, но предложение удвоить цену, сыграло свою роль и нас, наконец, оставили одних в этой комнате. Для меня нашлась раскладушка, и как только моя голова коснулась подушки, я сразу уснула.
  Проснулась я от топота детских ног по коридору и голосов взрослых, разговаривавших на повышенных тонах на кухне, но понять о чем они говорят - не могла, этот язык я не знала. Иногда женщина отвлекалась и кричала что-то детям. Поняв, что при таком шуме мне уже не уснуть, я пошла в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок - надо было наконец-то причесаться, за эти дни у меня совсем не было времени заняться собой. Справиться с моими волосами мне удалось только через час, поэтому, когда вышла из ванной, то застала только хозяйку, так как детей она отправила гулять на улицу, а муж ушел на работу. Алла, так себя представила хозяйка, предложила мне завтрак, но я согласилась только попить чай, и, надо заметить, что я 'слышала' о чем она думает. У нее была масса вопросов обо мне, о моих близнецах, так не похожих на меня, о том, что мы делаем в их городе. Но я не дала ей возможности начать свои расспросы, быстро выпив свой чай, я извинилась, и, сказав, что пора будить детей, ушла.
  Только когда я вышла из кухни, то вдруг поняла, что я читала ее мысли и понимала, о чем она думает, но по логике, она должна думать на своем родном языке, которого я не знала. Ерунда какая-то получается, но проверить правильность моей догадки, что я могу понимать мысли любого человека, независимо на каком языке он говорит, у меня не было времени. Нужно было будить детей и идти искать туристическое агентство. Я вошла в комнату вовремя, опоздай я минут на несколько и хозяйка Алла, узнала бы, что у нас с собой еще один постоялец. Проснувшийся Пион усердно облизывал лицо Эйта: таким образом, он всегда будил его на прогулку, но когда он не просыпался, Пион начинал скулить, а затем лаять. Хорошо, что я успела войти, пока не наступила третья фаза побудки.
  Пока дети собирались, я не могла не думать о загадке телепатического феномена. Я вспомнила, что Тен никогда не слышал, а значит и не знал слов, которые обозначали те или иные вещи, предметы. Тогда каким образом он понимал меня, о чем я думаю? Объяснения этому я наверное никогда не найду, потому что мозг человека со всеми его нейронами, был для меня неведомой сферой знаний. Впрочем, это и не очень важно, главное - за границей я смогу понимать людей говорящих на любом языке. Из иностранных языков, прилично, я знала только английский, но, не имея возможности практиковаться в нем, теперь уже не могла объективно оценить свой уровень знания.
  Я расплатилась с Аллой, и мы пошли искать агентство, где менеджер не будет особенно щепетильным, и с ним можно будет договориться за определенную плату не вводить наши личные данные в компьютер, и сможет помочь с загранпаспортами. Мы зашли в первое агентство, которое попалось нам на пути, но, даже не задав, ни одного вопроса, я поняла, что сидящего за столом молодого человека в данный момент волнует только ссора с женой. Пройдя буквально метров пятьсот, мы подошли к другому агентству, и я моя интуиция мне подсказала, что здесь мы получим все, что угодно - только плати, желательно наличными. О том, что пришел потенциальный клиент, менеджеру сообщил звонкий колокольчик над входной дверью, и я увидела на лице симпатичной крашеной блондинки заученную улыбку, а в голове прочитала вопрос: - Интересно, в какую сторону эта клиентка собралась отвезти свой выводок? Судя по одежде не очень далеко.
  Действительно, одеты мы более чем скромно, но если по одежде встречают, то провожать могут по-разному, все зависит от толщины кошелька.
  - Девушка посмотрите, пожалуйста, на какой ближайший круизный лайнер у вас есть путевки?
  Задавая вопрос за вопросом, я выяснила, что мы могли бы уплыть вечером, если бы были загранпаспорта, но помочь с их оформлением, если кто и мог, то только ее босс, и я попросила ему позвонить.
  Ответ я прочитала в ее голове быстрее, чем она смогла открыть рот. Поэтому, не дав ей даже ответить, поспешно сказала, что заплачу любую сумму, наличными, намекнув при этом, что её отблагодарю отдельно, если она поторопиться. Попросив подождать пока она свяжется с боссом, девушка вышла в другую комнату. Буквально через пять минут, я знала ответ, а через десять - приехал совсем молодой мужчина, и сразу назвал сумму, в которую мне обойдется решение проблемы с паспортами. Половину от всей суммы я отдала сразу, и через десять минут нас сфотографировали и попросили меня назвать имена, которые я хотела бы увидеть в паспортах. Все это проделывали два молодых человека, которые работали четко, слаженно и мысли у них были только о том, что они делают. Новые имена я назвала самые простые, чтобы не забыть их, если кто-то спросит. Для нас они не имели никакого значения, потому что я знала точно, что в Россию мы уже никогда не вернемся, от этой мысли у меня в горле встал комок, и я пыталась сдержаться, чтобы не расплакаться. Мне было до боли в душе обидно, что приходиться бежать неизвестно куда, из страны, которая была нашей родиной, и которой мои дети могли принести только пользу и благо. Силой воли, я старалась успокоиться и вдруг услышала: - Все предначертано!
  Сказать эту фразу мог любой из моих детей, это было не важно, главное - эти слова меня сразу успокоили, наверное, я стала фаталисткой. Оперативность, с которой были сделаны паспорта и оформлены туристические путевки на круизный лайнер, который стоял в порту - меня поразили, и я только еще раз убедилась, что имея деньги, можно сделать все, было бы только желание. А желания у людей бывают разные, как правило, идущие вразрез со всеми моральными принципами. Есть такая закономерность, чем больше у людей денег, тем чернее их карма и тем низменнее их желания, правда и в этом случае есть исключения. Я уверенна, деньги нужны человеку только в том количестве, сколько нужно для обычной жизни. Я чувствовала, что купив поддельные документы, совершила поступок, который никак не вписывался в мои представления о морали. Оправданием было только одно - меня спровоцировали на этот поступок, поставив перед выбором. В первом случае, нам посочувствовали бы все лабораторные крысы, во втором - пришлось ненадолго забыть о своих принципах. Об этом я думала пока мы ехали в порт, пытаясь таким образом успокоить свою совесть.
  Дети сразу уснули, как только мы расположились в наших каютах, они так устали, что даже отказались от еды, а я, оставшись одна, расплакалась, навзрыд. С каждой слезой из меня выходили: обида, горечь от несправедливости, страх перед неизвестностью, которая ждала нас впереди. Мне вспомнился день, когда я впервые увидела близнецов, как они прижались к моим коленям, будто прося защитить их, зная уже тогда, что нашим судьбам суждено соединиться. Почему я ни разу за всю свою жизнь, не подумала о том, что моя личная жизнь не удалась, что я до сих пор остаюсь девственницей, хотя могла иметь свою семью и рожать детей? Такой вопрос у меня возник впервые. Видимо мне на роду было написано стать матерью, оставаясь целомудренной, подобно Деве Марии, с той лишь разницей, что детей у меня было четверо. Не знаю, почему мне в голову пришло такое сравнение, но подумав об этом, я почувствовала себя уверенней, удивляясь своей смелости. Почему я, будучи совсем молодой, не приспособленной к жизни, не побоялась взять на себя ответственность за воспитание детей, не колеблясь ни секунды? Дети были правы, когда говорили о предначертании Судьбы, и конечно вопрос: почему она выбрала для такой миссии именно меня, наверное, останется без ответа.
  Наверное, время вопросов и ответов закончилось, и я почти успокоилась, когда услышала, что Тен просит открыть дверь каюты. Поправив растрепавшиеся волосы и смахнув остатки слез с глаз, я открыла дверь и обомлела - предо мной стояли все мои дети. Я испугалась, подумав, что у нас опять проблемы, ведь еще час назад они спали, но то, что произошло потом, сделало меня абсолютно счастливой. Обняв меня, мои дети просто утопили меня в своих эмоциях, казалось, что они копили их специально для этого момента: мысли с признаниями любви, а также с признания меня самой лучшей матерью на свете, сопровождались поцелуями. Я не хотела знать причину, такого неожиданного и бурного проявления чувств, так не свойственного моим детям. Мне было очень хорошо сидеть с ними, обнявшись, и ни о чем не думая, пока Пион, которому надоела эта идиллия, в которой он не участвовал, не начал лаем привлекать внимание к своей особе. Эйт сразу взял его на руки и понес в свою каюту, которая была у них на двоих с Теном.
  Огромный, красивый, комфортабельный лайнер, на котором мы плыли, был раем для всех людей, кроме нас. В основном мы проводили время в каютах, куда и заказывали себе еду. Мы не боялись преследования, и уже не думали о том, что будем слишком выделяться на общем фоне наряженных, слегка пьяных и праздных людей. Нам была чужда такая атмосфера, не интересны люди, и тем более - развлечения. Вечером, когда темнело, и большая часть отдыхающих покидала палубы, переходя в рестораны или на дискотеки, мы выходили подышать свежим морским воздухом и полюбоваться звездным небом. Мы решили сойти на берег во время следующей остановки, которая должна быть в Стамбуле - городе, аэропорт которого, должен стать нашей отправной точкой в другой мир.
  Сойдя на берег в составе экскурсии с намерением больше не возвращаться на борт этого прекрасного лайнера, мы без проблем сели в такси, чтобы доехать до аэропорта. По пути дважды останавливаясь около магазинов, я купила нам всем новую одежду, обувь и туалетные принадлежности, и даже Пион получил новый ошейник и поводок.
  Мы каждый день делаем выбор и от того каким он будет, создается новая ветка реальности, но как сделать тот самый выбор, о котором потом не пришлось сожалеть? Стоя под табло авиарейсов, я испытывала чувство 'дежа вю'. Самое интересное, что дети не принимали никакого участия в выборе рейса, а просто сидели в креслах, и казалось, чего-то ждали, а я немного злилась. Мысль о том, что Найн могла бы мне помочь - мешала мне, потому что так всегда бывает, когда надеешься только на себя, дело двигается быстрее. Рядом со мной остановилась женщина, и мельком взглянув на табло - пошла, покупать билет, но я успела из ее мыслей узнать, что ей необходимо улететь сегодня в Сидней, иначе она может опоздать.
  Мысли этой женщины были первыми, ясно услышанными мной в огромном зале аэропорта, и, подумав, что Австралия не чем не хуже Америки, или Африки, я пошла вслед за ней, покупать билеты до Сиднея. В салоне самолета, увидев, что одно наше место оказалось рядом с незнакомкой - я заняла его, надеясь за время в полете познакомлюсь с ней, и узнаю почему, и куда она торопится.
  
  глава 21
  
  "Все на Земле живет порукой круговой: созвездья, и земля, и человек, и птица..."
   Арсений Тарковский.
  
  До того, как мы сели в самолет, мне удавалось сохранять достаточную дистанцию между собой и большим количеством людей, чтобы не слышать о чем они думают. Проходившие близко от меня люди, оставляли обрывки своих мыслей, которые были почти не заметны, и поэтому не напрягали. Но в самолете кругом были люди, которые, сидя в своих креслах - думали, причем каждый о своем, и я почувствовала, как мой мозг, не успевая: ни выделить, ни осмыслить эту информацию, начинает перегреваться. Получив возможность читать чужие мысли, я не получила желаемого - слышать, о чем думают мои дети. Мало иметь дар, нужно уметь им пользоваться - мой мозг был недостаточно развит, поэтому я не могла защититься от чужих мыслей и блокировать собственные, как это делали мои дети. В какой-то момент, ощущение, что мой мозг закипает, стало таким реальным, что я зажмурила глаза и попросила: - Тен помоги!
  Ровно через секунду все прекратилось, я слышала тоже, что и все: стюардесса предлагала напитки, а пассажиры переговаривались вполголоса между собой.
  Люди, удивительно противоречивы, и я не исключение. Испугавшись, что дар потерян, я, чуть не плача от обиды, как ребенок, у которого забрали любимую игрушку, спросила: - Тен, ты что сделал?
  Он успокоил меня, сказав, что поставил временную защиту, и уберет ее, когда мы приземлимся в Сиднее. Австралия, Сидней - такие абстрактные буквально вчера названия материка и города, теперь были той реальностью, которую я выбрала, положившись на свою интуицию. Чувство, что мы каким-то образом связанны, с сидящей рядом со мной женщиной, не покидало меня с того момента, как я ее увидела. Но, судя по ее полузакрытым глазам, она видимо, была не расположена к разговору, и мне не хотелось быть бестактной, навязываясь со своим знакомство. Я решила дождаться более подходящего момента, и уже закрыла глаза, когда услышала, как моя соседка, на чистейшем английском языке, попросила у стюардессы таблетку аспирина.
  Зная, что Эйту, который сидел за нами, достаточно слегка коснуться головы, чтобы моментально вылечить любую головную боль, я попросила его об этом. Моя соседка даже не заметила движения руки Эйта, а когда я ее участливо спросила, болит ли у нее еще голова, она удивилась, ответив отрицательно.
  Мы познакомились, и она мне рассказала свою историю. Оказалось, что она живет в Англии, в городе Оксфорд, где у них с мужем есть небольшой собственный дом, и зовут ее Марта Джонс. Муж ее - профессор естествознания, антропологии и палеографии, раньше преподавал в Оксфорде. Он часто уезжал в экспедиции, и постоянно говорил, что стоит на пороге великого открытия. В последнюю свою экспедицию он уехал ровно десять лет назад, и до сих пор от него нет никаких вестей. Живет она одна, зарабатывая тем, что дает частные уроки музыки, так как в свое время получила музыкальное образование, и каждый год летает к тому месту, где в последний раз видели ее мужа Стивена. Через три дня будет ровно десять лет, как он отплыл от причала маленького острова в Тихом океане. Именно к этому месту зовет ее душа, хотя разум говорит, что его нет в живых, иначе он обязательно вернулся к ней, потому что они очень любили друг друга. Этими словами она закончила свою речь, извинилась, и снова откинулась в кресле, закрыв глаза.
  Я поняла, что продолжать разговор она не могла по причине вполне естественной, скажи она еще одно слово и слезы полились бы из ее глаз. Будучи, англичанкой, в силу своего воспитания, она была приучена к сдержанности в проявлении своих чувств, при посторонних. Но сделав вид, что спит, она думала, вернее сказать вспоминала свою жизнь со Стивеном, и в этот раз она летела к тому причалу, не только для того, чтобы почтить его память. За эти годы она пришла к выводу, что жизнь без него не имеет смысла. Она больше не хотела возвращаться в свой дом, поэтому оставила завещание, в которое вписала имя своей сестры. Она не собиралась сводить счеты с жизнью, но и жить так, больше не могла. Еще из ее мыслей я узнала, что в аэропорте Сиднея, у нее пересадка до Фиджи, а оттуда на один из островов. Интересно, какое открытие собирался сделать ее муж? Что он искал?
  Мне было искренне жаль эту женщину, а ее верность своему любимому мужу - вызывала уважение, ведь в нашем мире моногамии почти не осталось. Мое недоумение по поводу того, что читаю мысли только одной Марты, хотя не могла этого сделать, помня о том, что сказал Тен о защите - он же и прояснил. Передавая мне то, о чем думала Марта, он, таким образом, хотел показать, что внимательно следит за происходящим.
  История Марты, не прояснила ничего, но, не смотря на это, мне хотелось следовать за ней, и я знала почему. Почти перед тем, как наш самолет приземлился, она неожиданно, без предисловий, стала рассказывать о том, как Стивен, будучи студентом, в Оксфордской библиотеке он нашел старинный манускрипт. В нем было упоминание о древнейшей расе людей - такой древней, что даже седая Атлантида не годится в их матери. Он посвятил всю свою жизнь поискам острова, где по его гипотезе должны остаться следы цивилизации, которая существовала еще в то время, когда на нашей планете был только один Сверхконтинент - Пангея. Стивен предположил, что ученые заблуждаются относительно возраста нашей планеты - она намного старше, и у него была своя теория появления жизни на планете, совершенно не похожая ни на один генезис. По крупицам, собирая по всему миру доказательства своей гипотезы, он считал, что в Тихом океане есть остров, которого нет ни на одной карте, и на который никогда не ступала нога постороннего человека. Люди, аборигены этого острова, считал Стивен, находятся под защитой Белой Луны, и она своей энергетикой, защищает их от всех катаклизмов. Стивен полностью отвергал теорию Дарвина о происхождении человека, а постоянно говорил, что докажет, что люди являются потомками той, самой первой расы, хотя во многом отличаются от нее. В процессе эволюции люди переродились, человечество потеряло большую часть тех врожденных способностей, которые теперь проявляются только у одного человека из десяти тысяч, и их принято называть - паранормальными. Уезжая в последнюю экспедицию, он сказал, что приблизительно знает координаты острова, и должен проверить это.
  Меня интриговала и притягивала информация об острове, каким-то образом имеющем отношение к Белой Луне. Пассивность детей, меня уже не злила, но очень удивляло то, что они вновь заняли позицию сторонних наблюдателей.
  Выслушав Марту, я не колеблясь, сказала, что мы составим ей компанию, и только после этого поинтересовалась ее мнением. Конечно, она обрадовалась, что у нее появились спутники, только немного удивилась, но я ей объяснила, что мы путешествуем без определенной цели, поэтому можем составить ей компанию, если она не против нашего общества.
  Приземлившись на земле Австралии, которая была транзитным пунктом, нам пришлось ждать свой рейс до Фиджи. Кругом были люди, и у меня опять появилась проблема, с которой я не могла справиться, как не старалась. Я старалась думать о своем, и даже мысленно прокручивала мелодии знакомых песен - бесполезно! Но все же, что-то изменилось в моем восприятии, это я заметила, когда расслабилась, и поняла, что четко слышу мысли тех, кто рядом, а все, о чем думали остальные люди - превратилось в неясный гул.
  Рядом со мной сидел мужчина, внешность которого напомнила мне одного из преподавателей института, где я когда-то училась, и его вполне можно было бы принять его за добропорядочного гражданина. Спокойное, можно сказать: умиротворенное лицо моего соседа, никогда не выдало бы, что он в этот момент наслаждался воспоминаниями о совершенных им зверствах, о том, как хорошо он спрятал трупы женщин, детей, и как ловко обманул сыщиков. Я не могла находиться рядом с ним и пересела, но избавиться от мысли, что сейчас объявят его рейс и он спокойно улетит на острова, где будет жить в свое удовольствие, предаваясь воспоминаниям, а может быть и вновь совершать убийства, не давала мне покоя. Не знаю, случайно он оказался рядом, или так распорядилась Судьба, решив устроить мне новый экзамен, но мне вспомнилось, что когда-то сказал Вольтер: 'Главное - ладить самим с собой'. Я чувствовала, что моя душа не будет знать покоя до того времени пока этот человек не ответит за свои преступления. Мысль о том, что я ничего не сделала, для того чтобы остановить этого монстра, была невыносима, поэтому я встала и пошла, искать службу безопасности аэропорта. Наконец нашла комнату, где таможенники проверяли вызвавшие у них подозрения багаж и пассажиров, я не знала, как им объяснить, откуда у меня такие сведения. Я была уверенна, что задержать могут и меня, до выяснения всех обстоятельств и пожалела, что не взяла с собой Тена. Я позвала его мысленно, и через пять минут он был рядом; а через десять - полиция уже проверяла того пассажира.
  Еще целый час оставался до того времени, когда должны были объявить посадку на наш рейс, и я решила прогуляться, чтобы найти место где я могла бы, если не уединиться, то хотя бы быть на небольшом расстоянии от других людей. Наконец я нашла место, где народа почти не было, и почему-то подумала о Тене. Как мальчик, с рождения знающий, о чем думают окружающие, не впитал в себя весь негатив, который переполняет мозг людей? Это возможно только если он с рождения мог управлять своим даром так же хорошо, как в настоящее время. Теперь я с полной уверенностью могла сказать, что людей, даже имеющих большие деньги, волнует одна проблема, как сделать из денег деньги. Мне вспомнилась индейская мудрость: 'Только когда последнее дерево будет выкорчевано, когда последняя река будет отравлена, когда последняя рыба будет поймана, вы поймете, что деньги невозможно есть...' Ни одной благой мысли о душе, морали, любви - я не прочитала в головах людей. Неужели все так плохо? Сплошное фарисейство; как можно говорить одно, а думать совсем о другом? Интеллектуальный уровень людей, с которыми я сталкивалась, приравнивался почти к нулю. Впрочем, нужно учитывать место, где я находилась. Если бы я, пришла к такому же выводу, находясь в библиотеке, или в храме Божьем, то стало бы ясно, что человечество эволюционирует в обратную сторону. Пока я сидела и размышляла, строя бредовые идеи о развитии нашей цивилизации, объявили посадку на наш рейс, и я поспешила вернуться к детям.
  Мы летели на небольшом самолете, людей в салоне было немного: кроме меня, Марты и моих детей, еще пять пассажиров, четверо из которых мирно дремали. Человеческий мозг, если научиться управлять им, может быть послушным, и, следуя советам Тена, я хотела научиться пользоваться своим даром, а для этого мне нужно было овладеть аутосуггестией, а если сказать проще - самовнушением. Обладая волей, можно достаточно быстро достигнуть положительного результата, и мне представилась возможность проверить себя, свою силу воли. Решив, не откладывая приступить к тренировке, я закрыла глаза, и стала строить воображаемую стену между собой и человеком, который сидел рядом. Очень быстро сообразив, что в такой обстановке у меня ничего не получиться, я изменила позу в кресле и оглядела салон. Увидев лицо Найн, бледное, с бисером пота над верхней губой, я заволновалась, не понимая, почему Эйт, который, сидел рядом с ней, ничего не делает.
  - Она видит.
  Этих двух слов было достаточно, чтобы мы все поняли. По-видимому, в ближайшем будущем должно произойти какое-то событие, и мы с нетерпением ждали, что Найн расскажет о том, что видела, но она молчала. Время шло - никто ее ни о чем не спрашивал, все просто ждали, но она молчала, и это было впервые, раньше мы всегда знали, что она видела. Молчал и Эйт, который все время держал ее за руку, и тоже видел будущее - значит, была какая-то веская причина, скрыть от нас грядущие события, но можно было также сделать вывод, что в них угрозы для нас нет.
  
  глава 22
  
  "Как, Господи, благодарить тебя за все, что в мире этом,
  Ты дал мне видеть и любить в морскую ночь, под лунным светом!"
   И. Бунин.
  
  От острова Фиджи, мы продолжили наш путь дальше, к одному из островов Океании, откуда когда-то Стивен Джонс, уплыл в поисках острова Белой Луны. Марта сказала, что он по какой-то причине не арендовал, и не покупал яхту, ни на Фиджи, ни на другом большом острове, хотя тогда она обошлась бы ему значительно дешевле, чем на других маленьких островах, где специально никто ими не торгует, и не сдает. В действиях Стивена не было логики, что, как правило, не свойственно людям, которые занимаются наукой. Он купил подержанную яхту за очень большую, по здешним меркам, сумму; и не взял себе помощника, и поэтому его запомнили аборигены, которые зарабатывали на жизнь лишь тем, что сопровождали туристов. После долгих поисков на всех, без исключения островах, Марта, однажды добралась до удаленного островка, где аборигены сразу узнали на фотографии, которую она им показала, чудного англичанина.
  Островок, которому я дала свое название - 'Последний причал', был такой маленький, что его можно было обойти за пару часов, и конечно Марта, знала его, как 'свои пять пальцев'. Она отвела нас в единственную на этом островке гостиницу, фасад которой был настолько непривлекательным, что, даже не заходя внутрь, не возникало никакого желания в ней поселиться. К счастью, ее хозяин, предвидя такую реакцию, о чем я узнала из его мыслей, предложил нам другой вариант - поселиться, в хорошем чистом бунгало, на берегу океана, но, за определенную плату. Мы, конечно, согласились, и он сразу отвел нас к дому, с одной большой комнатой, в которой совсем не было мебели, и только три гамака висевшие в ней, создавали видимость жилого помещения. Я попросила хозяина повесить еще три гамака, и накормить детей, а сама пошла к причалу, где увидела, стоявшую на самом его краю, лицом к океану, Марту. Подойдя к ней, я обняла ее за плечи, но, она этого даже не заметила, продолжая мысленно, с неистовой силой молить океан вернуть ей Стивена. Она просила его, со всей страстностью, на которую была способна, словно он был живым, и мог услышать неимоверную тоску ее сердца. Я поспешила увести ее с причала, сказав, что нам нужно купить яхту и попросила помочь мне в этом, потому что я плохо говорю на английском. Мы еще не сошли с деревянного настила, как вдруг Марта остановилась, взяла меня за плечи, повернув к себе лицом, сказала: - Мой разум говорит, что Стивен погиб, но сердцем я чувствую - он жив!
  После этих слов она замолчала, и даже не читая мыслей, в глазах ее я видела немой вопрос: - Как дальше жить? Ждать дальше или уйти за ним в пучину, чтобы она, наконец, соединила их, ведь жизнь без него - невыносима.
  Её любовь к мужу вновь поразила меня, и я сказала, банальную, но очень верную фразу: - 'Надежда умирает последней', хочешь поплыть с нами?
  Признаюсь, я не ожидала, такой реакции на мои слова - Марта, которая секунду назад хотела умереть, смеялась!? Я могла подумать, что этот смех, не настоящий, и вызван нервным припадком, если бы, не прочитала ее мысли. Оказывается, волнуясь, я неправильно построила предложение, которое на английском прозвучало примерно так - 'умри с надеждой последней', но Марта поняла его правильно, как и, то, что я сказала после. Она даже не спросила, куда мы поплывем? Просто с облегчением согласилась, ведь это предложение было лучшим выходом из ее ситуации, а до него она хотела остаться жить на этом островке столько времени, насколько хватит сил, а потом...
  Мы вернулись к нашему бунгало, куда хозяин в сопровождении своей дочери, принес подносы с рыбой и фруктами, и поставив их на раскладной столик, предложил нам поесть. Когда мы перекусили, то оставив моих подростков купаться и играть с Пионом, который, проведя долгое время, в неподвижном состоянии, теперь разминался, бегая по пляжу со всей скоростью, на какую были способны его короткие лапы. Чувствовалось, что ему очень нравиться место, куда его привезли, и он не против того, чтобы остаться здесь, навсегда.
  Мы обошли почти весь остров, пока нашли одного владельца самоходной яхты, который был согласен ее продать, но названная им сумма меня никак не устраивала. Покупка яхты, оставляла нас совсем без денег, он словно знал, сколько у меня в наличности, вплоть до цента, и не поддавался ни на какие уговоры снизить цену, как мы его не уговаривали. Из его мыслей, я узнала, что мотор яхты работает неисправно, глохнет и заводится по своему желанию, что его несколько раз перебирали, но в результате он опять работал только когда хотел. Я сказала владельцу, что знаю о его капризном моторе, поэтому нужно цену уменьшить. На это он мне ответил, что если бы не это, то он никогда не продал бы 'свою красавицу'. Названная цена была необходима для покупки другой яхты, которую он собирался купить на Фиджи, и уже договорился с продавцом. Когда, подсчитав примерную сумму, которую придется заплатить за гостиницу, еду и покупку провизии для нашей команды, да еще за топливо для яхты, я поняла, что денег не хватает, и уже хотела отказаться от покупки, как Марта сказала, что у нее есть небольшая сумма денег. Пообещав владельцу яхты придти на следующий день, мы вернулись в наше временное жилище, где я сразу легла в свой гамак, и тут же уснула.
  Мне снова приснился сон, похожий.... Нет, совершенно такой, как тот, который я видела в Лоо, но еще более реальный, окончившийся на том, же месте, что и предыдущий, словно в моей голове второй раз прокрутили кинопленку с отрезанным концом. Приснившаяся мне яхта была точной копией той, что мы собирались купить накануне, и мне, почему то не показалось странным это обстоятельство. Уже не сомневаясь, что сон мой вещий, сразу после завтрака мы с Мартой пошли покупать яхту, даже не потрудившись ее осмотреть.
  На островке нашелся нотариус, который составил договор о продаже яхты: мы расплатились, и, договорившись с прежним владельцем, что на следующий день он поставит ее у причала заправленную топливом: отправились покупать продукты, воду и прочие мелочи, которые могли нам понадобиться в плавании.
  Только когда мы почти подошли к рынку, и я, решив подсчитать какое количество провизии нам понадобится, вдруг поняла, что не могу этого сделать, потому что ничего не знаю. Не знаю даже приблизительно: ни сколько дней продлится наше плавание, ни каким курсом мы поплывем; и не знаю цели нашего путешествия.
  - Как я могла быть такой легкомысленной? Почему, покупая яхту, я не подумала, куда мы на ней собираемся плыть?
  У меня вдруг появилось множество вопросов, на которые я не знала ответа, что заставило меня повернуть обратно к нашему бунгало. Весь обратный путь я прошла, вернее сказать - пробежала так быстро, что недоумевающая Марта еле успевала за мной. Пока я шла, в моей голове была одна мысль, вернее вопрос: почему? Почему я раньше не задавалась этими вопросами? Я все делала, как само собой разумеющееся, будто я точно знала все ответы, которые теперь разом забыла? Но в этом не было: ни логики, ни смысла, поэтому я подумала, что моими действиями кто-то незримо управлял, и скорее всего этим 'кто-то', мог быть только Тен. Да, Тен! Только он мог управлять мною, и он должен знать, куда мы поплывем. Как мне сразу не пришло это в голову? От возмущения, я совсем забыла, что совсем не обязательно было возвращаться обратно, чтобы поговорить с Теном. О том, что можно позвать его мысленно, я вспомнила только когда увидела его, одиноко сидящего в тени пальмы.
  - Конечно, он прекрасно знал, что мы две взрослые женщины бежим по жаре, но тогда почему он не остановил меня?
  Этот вопрос, который я задала сама себе, стал последней каплей возмущения, переполнявшего меня, и мне немедленно нужны были ответы.
  - Вспомни сны.
  Тен сказал два слова, он никогда не был многословен, но, как можно на множество вопросов отвечать двумя словами? Заранее зная о том, что он больше ничего не скажет, я пошла к бунгало, чтобы в одиночестве успокоится, и попробовать понять, что могли означать слова Тена. Марта обеспокоенная моим поведением, спросила, что случилось, я просто махнула рукой и сказала, что все нормально, просто у меня сильно заболела голова.
  Странно, у меня появилось такое ощущение, что снов было не два, а намного больше, но почему я их не помнила? И что могли означать слова - предначертание свершится, когда наступит нужный день? Может быть, этот день уже рядом, и какая-то высшая сила направляет мои мысли в нужную сторону? Мне ничего не оставалось, как, образно выражаясь - расслабиться и плыть по течению. Извинившись перед Мартой, я попросила ее снова сходить со мной на рынок, чтобы заказать провизию, которой хватило бы на семь дней для семерых пассажиров яхты, включая Пиона. Эта цифра, казалось преследовала меня, и я даже не стала задаваться вопросами, типа - откуда и почему я вдруг узнала сколько и на сколько.
  До позднего вечера мы занимались делами, поэтому, когда мы вернулись, дети мирно спали в своих гамаках, и я, решив послушать шепот океана, села под ту же пальму, под которой днем сидел Тен. Под ясною Луной, океан лился гладкой, медленной волной на песок, от которого пахло водорослями и сгнившими ракушками. Со стороны плантации бананов, ветер приносил их сладкий запах, и я не заметила, как уснула прямо на песке, под пальмой, и сразу перенеслась в свой сон, в котором появилось продолжение, где я видела нас плывущими на яхте в тумане. Плотная стена тумана постепенно рассеивалась, и вдали, стали вырисовываться очертания двух гор, которые находились друг от друга на большом расстоянии.
  'Красавица', так бывший хозяин назвал свою яхту, действительно была хорошая, не новая, но просторная, и на ней могли разместиться человек десять, а может и больше. Увидев, ее, я наконец-то подумала о том, как я буду ею управлять, ведь я даже на велосипеде не умела кататься? Пока бывший хозяин забирал какие-то свои вещи с яхты, я решила спросить у него инструкцию по управлению яхтой. Видели бы вы его лицо, когда он услышал мой вопрос. Оказалось, что никаких инструкций к яхте не прилагается, и вообще, как можно не уметь управлять яхтой?
  - Моему сыну пять лет, но он уже знает все, как причалить, и как отчалить. Ребенок и тот знает, что нужно делать - без инструкций!
  Вот такую тираду мне пришлось выслушать, после чего он, еще поворчал немного, и стал показывать: как заводить мотор, как делать поворот и как останавливаться. Впрочем, мне не нужно было его слушать ушами, было достаточно того, что он думал и в совокупности с моей прекрасной памятью, это дало нужный результат. Меня очень обрадовало, когда я узнала, что достаточно задать нужный курс, и, поставив яхту на автопилот, можно отдыхать. После того, как заказанные продукты и запасы воды, были доставлены, выяснилось, что Пион, наотрез отказывается прыгать на борт, пришлось прибегать к гипнозу, потому как заманить его не удалось даже Эйту.
  Отплыли мы без проблем, но выйдя в открытый океан, нужно было направить яхту по какому-то курсу, вот тогда я услышала, как Найн сказала: - В моем видении были координаты, и к первому дню полнолуния, через семь дней, мы будем там, где нам предначертано быть.
  Пока мы раскладывали продукты и размещались в каютах яхты - незаметно наступила ночь. Я поднялась на мостик, чтобы проверить, не сбились ли мы с заданного курса? Приборы работали нормально, опознавательные фонари были включены, и я решила, что пора и мне отдохнуть после тяжелого дня. Сначала, я зашла в каюту, где спали дети, чтобы поправить подушки и пожелать хороших снов, это стало настолько привычным, что едва ли я могла бы уснуть, не убедившись, что у них все хорошо. Я легла, и долго не могла уснуть, не смотря на мою усталость. В моей голове мысли сменяли одна другую, и, в конце концов, остался только один вопрос: зачем и почему мы плывем к острову, которого нет ни на одной карте мира? Ответ на него я узнаю только через неделю: этот срок казался мне очень большим, так велико было мое нетерпение.
  Марта спала не верхней койке, сон ее был тревожным, она ворочалась во сне и тихо всхлипывала. Незаметно для себя я, наконец, уснула.
  Сон пришел, как только я закрыла глаза, словно он только ждал того момента, когда я усну. На этот раз я увидела огромное помещение, настолько большое, что не было видно ни стен, ни потолка. Освещенной была только его центральная часть, с круглым возвышением, похожим на постамент, к вершине которого, по кругу шли каскадом ступени: их было, ровно семь. На постаменте стояла женщина, одетая в длинную белоснежную одежду, которая ниспадала с ее плеч мягкими складками. Но не это поразило меня больше всего. Волосы этой неизвестной, серебряными волнами спускались до самого пола, переливаясь, в загадочном свете, струящемся сверху. Женщина стояла спиной, и лица ее не было видно, но зато я видела в ее руке необычный посох, с шаром наверху, который светился таким ярким белым светом, что смотреть на него было невыносимо - он ослеплял. Женщина с поднятым вверх посохом смотрела вверх, туда, откуда лился белый свет, и создавалось впечатление она о чем-то просит того невидимого, кто был наверху.
  Мой сон или видение, не знаю даже как назвать то, что я видела, пролетел мельком, за пару секунд, но я четко видела и запомнила все подробности; так четко, как если бы мысленно сфотографировала происходившее. Конечно же, я проснулась после, так называемого сна, и больше уже не смогла уснуть. Я накинула на плечи спортивную куртку и поднялась на палубу. Удобно расположившись в шезлонге, я хотела посидеть и посмотреть на звезды, которые были такими яркими и близкими. Мотор так тихо 'бормотал' в трюме, что его почти не было слышно, но, как только я подумала об этом - все стихло, он заглох. Яхта остановилась, и я вдруг осознала, что наши жизни зависят от этого мотора. Ведь без него мы не проплывем ни одного метра.
  - Почему я не подумала об этом раньше, можно было купить самоходную яхту с парусом, типа швертбота, но тогда пришлось бы нанимать матросов.
  Эта мысль была последней - я уснула.
  
  глава 23
  
  "Единственное искусство быть счастливым - сознавать, что счастье твое в твоих руках".
   Ж. Ж. Руссо.
  Когда я проснулась, яхта шла своим кур-сом, мотор работал, как ни в чем не бывало. Может мне почудилось, что он ночью заглох? Я спросила Марту: - Когда ты проснулась, яхта плыла?
  Марта ответила утвердительно, но по выражению лица, а также мыслям, было ясно, что мое неадекватное поведение, вызывает у нее тревогу, а странные вопросы, еще больше ее усиливают. Дети сказали, что даже и не знали об остановке яхты, и тогда я подумала: наша яхта действительно необычная, со своим характером, и ее к названию - 'Красавица', очень подошел бы эпитет 'строптивая'. Она отдыхала, когда уставала, а потом мотор сам включался, и она продолжала плыть дальше. Одно непонятно, если бы я поставила ее на якорь, что было бы в этом случае? А если не поставила бы, то где гарантия того, что нас не снесет течением? Да и как с ней управляться, если учесть все обстоятельства? Мысль, что нас сопровождает какая-то незримая сила, объяснила бы все происходящее, но это было похоже на фантастику, поэтому лучше было об этом не думать.
  После завтрака, я решила рассказать свой сон Найн и спросить, не похож ли мой сон на ее последнее видение? Она загорала на палубе в компании Эйта, и я даже не успела сформулировать свой мысленный вопрос, как мотор что-то пробурчал, и, яхта остановилась. Стоял полный штиль, и отсутствие ветра усиливало жару, все, кроме меня, решили искупаться. Я даже не успела спустить трап, как дети попрыгали в воду. Сидя в шезлонге, я подумала, что было бы неплохо охладиться, поплавать, держась за трап, и уже стала снимать шорты, когда увидела стаю дельфинов. Они плавали вместе с моими детьми, и было ощущение, что они понимают друг друга. Где-то я читала, что если человек обладает телепатическим даром, он может понимать язык животных. По моему личному мнению, относительно всех животных, это полная ерунда, но, что касается дельфинов, думаю это возможно. Их головной мозг достаточно развит для общения с человеком. Я попыталась сама напрячься и попробовать 'услышать', что происходит, но, к сожалению, мой мозг еще не был готов к такому общению. Странно, но как только дети поднялись на борт, яхта снова сама заработала и мы поплыли дальше, а стая дельфинов плыла вслед. То, о чем я хотела поговорить с Найн, вылетело из моей головы, и, вспомнив об этом, когда все легли спать, я подумала, что провидению было неугодно, чтобы мы говорили на эту тему. Постепенно этот вопрос отошел на задний план, потому что наша яхта стала вести себя очень необычно, и мое внимание полностью переключилось на нее.
  Мы плыли по нашему курсу уже четвертый день, когда я стала замечать некоторую закономерность, которая заключалась в том, что когда мои любимые чада, хотели искупаться и пообщаться с дельфинами, плавая вместе с ними - яхта останавливалась. Это я заметила случайно, когда мы с Мартой сидели на палубе, я увидела, что вся четверка построилась около борта, собираясь прыгнуть в воду. Не успела я подумать о том, что на ходу нельзя прыгать за борт, это очень опасно, как мотор перестал работать. Чудеса, да и только! Марта тоже подметила это и рассмеялась, сказав, что у меня очень умные дети. Взявшись рукой за плавник, они вместе с дельфинами ныряли, и их подолгу не было на поверхности, что заставляло меня нервничать. Не знаю, сколько минут хороший ныряльщик может не дышать под водой, задерживая дыхание. Но я точно знаю, что мои уникальные дети могли находиться под водой, от восьми до десяти минут, так как специально засекала время по часам Марты. Ныряя, они доставали со дна прекрасные морские звезды, красивые раковины, и рыбу, которую я уносила на камбуз, чтобы приготовить ее к обеду, а все остальное раскладывала на палубе.
  'Божественная пропорция лежит в основании многих совершенных видимых форм Вселенной - цветов, морских звезд, раковин' - эти слова принадлежат Пифагору, гениальному ученому древности, который, может быть так же, как и я, любуясь подводными дарами, однажды понял, что в них выражены соответствия, присущие эволюции Космоса. Только сейчас, держа в руках раковину - идеальное творение Природы, я в полной мере поняла, почему этот великий ученый называл спираль 'божественной пропорцией', и по ее числам ее создал символ развития и развертывания Вселенной. Я смотрела на идеальные линии огромной раковины, которую поднял Тен со дна, и мне вдруг стало интересно: какова глубина под килем нашей яхты? Наверное, не маленькая, ведь мы в открытом океане, тогда каким образом он ее достал? Я давно привыкла к необъяснимым явлениям, как и к тому, что на большинство вопросов ответа не было, но один из них был главным и постоянным: 'когда мы достигнем цели, и где, то место, куда мы держим курс?' Кругом был только океан, и на протяжении всего времени я не видела ни одного самолета, ни одного судна. Видимо этот участок океана находился вне зоны рейсов, по которым летали самолеты. Или они летали так высоко, что просто с земли их не было видно? Мне сухопутному человеку, хотелось почувствовать под ногами твердую землю, я чувствовала, что устала от постоянной качки, а так как шел шестой день нашего плавания, то запас продуктов и питьевой воды, подходил к концу. Его осталось только на сутки, но, в крайнем случае, их можно будет растянуть еще на несколько дней, если вдруг окажется, что Найн неправильно истолковала свое видение. Такое пессимистическое настроение, совершенно мне не свойственное, нужно убивать в самом зародыше, подумала я, и, уединившись в каюте, занялась аутотренингом, чтобы отвлечься от проблем насущных.
  Я всегда ощущала приближение Белой Луны, с каждым днем я чувствовала прилив жизненной силы, энергии. Порой мне казалось, что я себе это, просто внушаю. Но как бы там не было, Белая Луна всегда действовала на мой организм прекрасно, думаю, этим я отличалась от большинства людей не земле, которым в дни полнолуния становилось плохо. В этом нет ничего удивительного или загадочного, ведь организм человека на 80 процентов состоит из воды, и неудивительно, что люди испытывают на себе силу лунных приливов и отливов. О спутнице нашей планеты, я прочитала очень большое количество материалов, и, на их основе у меня появилось собственное мнение, относительно того, что в древности называли проявлением Великой Матери - Луны, и может быть когда-нибудь оно будет единственным верным определением. Если конечно у меня будет возможность рассказать о нем миру.
  Все время, пока мы плыли, погода была на редкость благоприятной, но седьмой день она резко стала меняться - штиль уступил место шквалу ураганного ветра, обрушившегося неожиданно откуда-то со стороны, где за несколько минут до этого небо было чистым и безоблачным. Ясный день мгновенно превратился в ночь. Ветер с каждой минутой все усиливался, и когда наша 'Красавица' попала под гребень волны - полил дождь. Океан, казалось, взбесился, вода пузырилась и бурлила, будто кто-то ее кипятил. Шквалы ветра, качали яхту на адских качелях: то кидая вверх, то сбрасывая с огромной высоты, стараясь стряхнуть с палубы все, что только можно. Штормов такой силы, никогда не было в Черном море, да и я никогда не попадала в шторм, поэтому не удивительно, что я испугалась, но не за себя. Если бы я знала слова хотя бы одной молитвы, то уже произнесла бы ее стократно, прося Создателя спасти детей. Но запаниковать окончательно я не успела, почувствовав внутренним сознанием - Тен укротил строптивую 'Красавицу', и она стала послушна его воле. Самая разумная мысль, которая пришла мне в голову через секунду, была о том, что нам надо спуститься вниз, и задраить собой все люки, но оказалось, что я была самой медлительной - и все, кроме меня и Тена, уже в каютах.
  Ни одна капля воды не проникла внутрь, и мы не услышали ни одного жалобного скрипа нашей 'Красавицы', стойко противостоящей разбушевавшейся стихии. Если бы не безумная качка на огромных волнах, под безумный рев океана, и не хлест воды по окну иллюминатора, то можно было бы попробовать забыть о шторме, и уснуть, как дети и Марта, у которой полностью отсутствовало чувство самосохранения.
  Продолжавшийся несколько часов шторм, наконец-то, стал утихать, наша яхта выдержала испытание, и я ей была благодарна, но еще большее чувство у меня было к Тену, которого мне захотелось поцеловать. Решив, что не стоит себе отказывать в этом удовольствии, я пошла к нему в каюту, о чем сразу пожалела. Тен спал сном младенца, но как он бросить сейчас яхту? Накинув плащ с капюшоном, я поднялась на мостик, и, увидев, что яхта, продолжает следовать заданному курсу, ловко лавируя между волнами, поняла, что Тен умудряется управлять ею во сне. Воистину у него был уникальный дар, похожего не встречалось в мире, и думается, что Создатель наградил Тена такими способностями, не только для того, чтобы он во сне мог управлять нашей яхтой, за этим стояло что-то большее. Намного большее, чем можно себе представить.
  Обо всем этом я думала, стоя на мостике и глядя вперед, в тот момент, еще не подозревая, как близко я была к открытию истинного предназначения дара данного Тену. И вдруг, неожиданно, я увидела, что впереди, за туманом, к которому мы плыли со всей скоростью, на которую была способна яхта, стали вырисовываться неясные очертания чего-то более темного, и материального. Я стала пристально вглядываться, стараясь понять, что это было? Может быть в моей голове, желание увидеть берег сквозь мглу, дождь и ветер, создало иллюзорное видение? Прошло еще немного времени, и я уже без сомнений могла сказать, что я вижу две горы из моего сна - это был тот самый остров, но между ним и нашей яхтой, были рифы, стоявшие сплошной стеной.
  От недавнего шторма осталось одно воспоминание, в виде ветра, который подло подталкивал 'Красавицу' к острым, напоминающим частокол камням, дуя ей в корму. Наше положение было критическим, и вероятность погибнуть была намного реальнее, чем во время шторма, но я была совершенно спокойна, подсознательно доверившись детям, которые стояли рядом.
  Мысленный диалог Найн с Теном, в котором она как опытный лоцман сообщала Тену когда, и на сколько румбов нужно поворачивать яхту, могла теперь слышать и я, благодаря полученной мною способности к телепатии. Одна Марта, держа на руках Пиона, пассивно наблюдала за маневрами яхты, и казалось, что ничто уже не сможет разбудить в ней интерес и желание радоваться жизни. 'Красавица' плыла параллельно острову, существенным признаком которого, была гора темно-зеленого цвета. Больше ничего разглядеть было практически невозможно, из-за водяной пыли, которая образовывалась в результате того, что большая масса воды, обрушиваясь на рифы, разбивалась на несметное количество мельчайших капель, зависающих в воздухе, пока на смену им не придут другие. Этот процесс был постоянным, поэтому создавалась иллюзия густого тумана, и только находясь в непосредственной близости можно было понять, что это определение ошибочно.
  Мы почти обогнули остров с правой стороны, и тогда Тен, следуя указанию Найн, так резко развернул яхту носом к острову, что она жалобно заскрипела. Никто не смог бы, даже если бы и нашел, пройти в узкий проход между рифами. Но, яхта управляемая Теном, проскользнув между камнями, шаркнувшими одновременно по обоим ее бокам, перенесла нас в сказочный мир - прекрасный и удивительный, который был настолько не похож на тот, в котором мы были за минуту до этого, что мне захотелось себя ущипнуть. Маленькая круглая бухта, в которой мы очутились, была такой идеальной формы, что казалась рукотворной, а прозрачная бирюзовая вода под килем яхты, сквозь которую было видно дно с ее морскими обитателями, еще более усиливала это впечатление. Яхта продолжала плыть вперед, к песчаному, золотому берегу, пока не остановилась, и якорь не упал на дно, что означало - наше путешествие окончилось. Все происходившее было настолько необычно, что даже в глазах Марты появился живой блеск. Я стала спускать шлюпку, чтобы доплыть на ней до берега, но у детей было свое мнение на этот счет: они не собирались ждать, пока она будет готова, и, прыгнув в воду, поплыли к берегу, и я поймала себя на мысли, что они нашли свой настоящий дом. Но что здесь делаю я и Марта? Зачем провидение привело меня сюда, чем я буду здесь заниматься, и буду ли счастлива, живя здесь? Эти, и еще многие вопросы волновали меня, когда я смотрела, как мои, почти взрослые дети, уверенно плывут к берегу, пока последняя, самая верная мысль не поставила точку в череде вопросов - я буду счастлива в любом месте земного шара, если они будут рядом.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"