Аннотация: Рассказ, который изначально задумывался, как короткая пьеска. Написано в соавторстве с Евгением Люфановым.
Анастасия Николаевна - полная пожилая женщина возвращается домой из магазина. Она страдает одышкой и не торопится. Лицо ее, кажется, изображает сосредоточенность и упорство, но на самом деле она хмурится, потому что думает о своих соседях по подъезду. Своих соседей Анастасия Николаевна не любит. Они мешают ей жить. В обеих руках ее тяжелые пакеты. Она обходит ямы в давно не менянном асфальте и, наконец, входит между двумя "хрущевками" в свой двор.
В центре двора, на простенькой детской площадке, состоящей из одной горки, беседки и скамеечки, со своим Лориком гуляет Вера Федоровна - ее приятка из соседнего подъезда. Лорик - добродушный подвижный пес породы, как говорит Вера Федоровна, "двор-терьер". Завидев их, пунцовая от натуги Анастасия Николаевна меняет курс и тяжело дыша движется к детской площадке. Они издалека здороваются и начинается обычный соседский разговор. Болтают о том, о сём, потом, как водится, начинают "перемывать кости" соседям.
- Вот за что ни возьмусь - всё они мне пакостят! - Возмущается Анастасия Николаевна. - Житья от них нет! То миски с кошачьей едой расшвыряют, то собаку из подъезда прогонят, которую я зимой спасла от мороза. А весной вообще вызывали живодёров, чтобы те дворовых собак переловили. Сволочи бездушные! Они и щенков забрали, маленьких, слепых еще. А я как назло на даче была. Приехала, а тут только Жулик бегает, воет от горя. Они его не нашли, он умный, спрятался от них... Если б я только тут была! Я бы с них шкуру сама содрала, своими руками! Да что говорить - люди сволочи, до животных им далеко. Те своих не грызут, как наши соседи. Ничего в них человеческого не осталось.
- Да-да... - кивает Вера Федоровна. - И не говорите! У нас в подъезде все такие же. Грызутся, пьют, ругаются. Приличных людей не осталось.
- Вот раньше всё было иначе. Когда мы с мужем моим, Иваном Дмитричем, только въехали в этот дом - нам же от исполкома квартиру дали - так он собакам будку прямо во дворе сколотил, вон там, в уголочке, утеплил на зиму, заборчиком огородил, чтоб никому не мешало. Собак тут тогда много было, тут же раньше пустырь был. Сам будку раскрасил, узоры всякие. Все ходили только охали. Не конура, а дворец. С душой все делал. За чтоб ни взялся. А теперь что? Дворового комитета нет, хулиганы будку сломали. Время такое, всем на все плевать. Теперь же только деньги. Мать родную за деньги продадут.
- Не говорите, Анастасия Николаевна. Понапокупали да наменяли квартир разные. Понаехали со своих аулов. Спасу нет. Раньше иначе всё было, просто так не въедешь, только по распределению жилплощадь давали. Жизнь поэтому и другая была. Равнодушных не было. Вон наша дворничиха бывшая, субботники собирала, все как один были. Как одна семья. К ней сын недавно приезжал. Проверял, умерла или нет. Так ей и говорит - помирай, мол, скорей. Зажилась. Квартиру ейную продать хочет. Хоть бы раз ей продуктов привез. Она же живет только на пенсию. Не живет, а выживает. Что за жизнь!
- А вчера эта холера Нинка с пятого этажа, - продолжает Анастасия Николаевна. - орать на меня стала. Мол, ещё раз увижу кошек в подъезде - в милицию пожалуюсь. Ну что ты с ней будешь делать? Как будто они ей мешают. Они даже не мяукают. Спят только на батарее. Вонь, ей видите ли мешает. Да я мою площадку два раза в день, а миски ведь только около своей квартиры ставлю.
- Никто никого не уважает! Вон, понаставили вон своих машин на газонах. А потом удивляются, что двор загажен. Отчего ему чистым быть? Сами гадят, а потом удивляются. А ночью выходят толпой и музыку включают на полную громкость. И ладно бы еще какую хорошую, а то не музыка, а долбежка одна. Бум-бум-бум. Как у них головы не болят. Молодежь... Бездельники все.
Так за разговором и вечереет. Анастасия Николаевна прощается с приятельницей, берет с лавочки свои сумки, доверху наполненные кошачьим кормом и костями, и переваливаясь как утка идет к своему подъезду.
Тяжелая, во много слоев крашенная масляной краской дверь на пружине тяжело скрипит. В подъезде темно, лампочку опять украли. С улицы не сразу привыкают глаза, надо постоять полминутки. Внезапно внимание старушки привлекает жалобное мяуканье.
- Ой ты мой бедненький! - она хватает поставленные на кафельный пол пакеты и щурясь делает шаг внутрь темноты. Дверь хлопает и проталкивает пожилую женщину вглубь подъезда. Почти наощупь она ищет ногой первую ступеньку и начинает штурм лестничного пролета.
- Сейчас, сейчас... Подожди, мой маленький, сейчас... Подожди, только сумки поставлю. Я бегу.
Она подходит к дверям своей квартиры на первом этаже, открывает дверь, но не заходит внутрь, а ставит сумки на порог и начинает в них копаться. Находит пакет кошачего корма и не закрывая дверей семенит в лифтовой холл на поиски. "Кис-кис-кис" - зовет она, заглядывая во все углы. Мяуканье становится всё ближе и настойчивей.
Так Анастасия Николаевна подходит к лифту. Оглядывает пол, потом прислоняет ухо к двери и всплескивает руками.
- Ох ты господи твоя воля! Как же ты туда забрался, непутевый!
Она суетливо открывает наружнюю и внутренние двери старенького лифта, но внутри никого нет. Однако мяуканье раздается явно отсюда. Старушка хлопочет, суется, глядит туда и сюда, потом кряхтя встает на четвереньки и долго глядит в щель под лифтом. Источник мяуканья найден. Она сюсюкает, ерзает, но поделать ничего не может - в щель с трудом пролезают только пальцы. Она кидает под лифт кошачий корм по одной штучке и под истошные крики о помощи продолжает причитать.
- Вот беда, так беда. Как же так получилось-то, бедненький! Ну-ка вылезай оттуда! Как ты туда забрался, Васенька? Или это Беляшик? Ничего не вижу... Кис-кис-кис... Ну ищи выход, ищи... Бедный ты мой, или бедная... Ой, вижу, кажется, хвостик. Да, Васька, хвост-то пушистый... Ой, божешки, как мне тебя достать? Горюшко...
Так проходит минута или две. Внезапно хлопает дверь и в подъезд легким шагом вбегает молодой парень, лет шестнадцати. На нем кепка, одетая козырьком назад, и большие наушники. Он поглощен своими мыслями, а может и музыкой.
Подходя к лифту, он видит около его открытых дверей стонущую шевелящуюся гору на полу. Это - Анастасия Николаевна.
- Котеночек под лифт забрался и вылезти не может. Совсем малыш. Слышите, как плачет.
- А это ваш что ли?
- Э... - мнется Анастасия Николаевна, - ну да, мой. Мой, конечно. Чей же еще. Потерялся утром. Вот, наконец, еле нашла. А вылезти не может. Помогите, молодой человек.
Парень снимает кепку и наушники, скидывает рюкзак, опускается на пол и исследует ситуацию.
- Надо лифт на другой этаж вызвать, а потом тут двери разжать.
- Ох, как же это? Я чего-то не пойму...
- Я могу двери разжать, у меня даже отвертка есть, там рычаг только отжать надо, но...
- Что? - Анастасия Николаевна волнуется, ищуще заглядывает в глаза подростка. - Что?
- Нет, так не получится. - решает тот. - Сделаем иначе. Сейчас достанем вашего кота. Вы последите за моим рюкзаком, ладно?
- Конечно, конечно, милок, не сомневайся. Ох, спасибо тебе. - Потом обращается к орущему животному. - Тихо, тихо, Васенька, я тут, сейчас мы тебя спасем. Мяу, мяу, милый ты мой. Потерпи немножко.
Пока она продолжает сюсюкать. Парень заходит в лифт и уезжает в нем на второй этаж. Там слышны какие-то железные звуки - он разжимает двери. Через пару минут он запачканный спускается со второго этажа и начинает открывать наружнюю дверь лифта. Наконец, ему это удается. Пока он держит дверь, Анастасия Николаевна зовет кота, но он испуганно забился в дальний край и жмурясь на свет мяукает еще громче. И так, и эдак пытается она его подманить - безрезультатно. Наконец, парень не выдерживает.
- Ладно, я сейчас его вытащу. Идите сюда. Держите вот этот рычаг. Вот так, видите? Держите? Только не отпускайте.
- Держу, держу, полезай, милый...
Парень опасливо косясь на бабушку, пролезает в щель и спрыгивает в подлифток. Осторожно подобравшись к коту, он пытается взять его на руки, тот шипит и отбивается когтистыми лапами. Тогда парень меняет тактику и чуть подпихивает его кедом. Это помогает - кот опрометью кидается мимо и прыгает на грудь старушке. Та ойкает, отпускает рычаг и дверь лифта тут же захлопывается.
Счастливая Анастасия Николаевна прижимает всклокоченного молодого кота к необъятной груди, трется о него щекой и гладит. Тот испуганно лежит на ней, наподобие боа, и продолжает мяукать.
- Вот спасибо, уж не знаю, как вас и благодарить. - Говорит Анастасия Николаевна, не замечая захлопнувшейся двери. - Спасли нас с Мусиком. Тише, тише, мой маленький, все позади. Что бы мы без вас делали!..
Парень, запертый в шахте, кричит, а потом стучит.
- Бабушка! Бабушка! Что же вы наделали! Зачем вы рычаг отпустили! Я же не могу выйти!
- Ох, - не сразу понимает пенсионерка. - Ты там что ли? Застрял?
- Бабушка! Да-да, я тут! Я не застрял, вы меня закрыли. Я не могу отсюда выйти, нужно снаружи двери разжать!
- Да как же это? Я сейчас кого-нибудь кликну...
- Бабушка, не уходите. - Кричит ей подросток, по голосу слышно, что ему очень страшно. - Там лифт на втором этаже с разжатыми дверями. Бегите скорей туда, сторожите, смотрите, чтобы никто отвертку не вынул! Меня же раздавит! Скорей!
- Ох, я сейчас... - потом повторяет громче, чтобы слышал парень. - Сейчас.
Бабушка с котом на плече начинает метаться. Идет уж было на второй этаж, потом возвращается к лифту, берет рюкзак с кепкой и наушниками и снова идет наверх. Однако, на второй ступеньке опять разворачивается, возвращается назад, ставит рюкзак около лифта, оглядывается и идет к своим дверям.
Все это время она бормочет: "Тихо, тихо, маленький, все уже кончилось, сейчас я тебя покормлю". Она заходит в квартиру, опускает кота на пол и тот опрометью устремляется куда-то внутрь. В то время пока она протискивается с сумками в квартиру, там слышится отчаянное мяуканье, гавканье и вой.
- Васька! Рыжик! - женщина бросает пакеты с едой и устремляется на кухню. Слышна суета, крики и грохот падающих кастрюль.
- Бабушка... Бабушка! - кричит парень, но его голос заглушается стенками лифтовой шахты и воплями животных и самой Анастасии Николаевны.
Кот, наконец, отловлен. Пенсионерка некоторое время стоит на пороге, прислушивается. Потом, придерживая на плече кота, на цыпочках подходит к лифту. Рюкзак стоит, но в шахте тишина. Анастасия Николаевна задумчиво смотрит на лифт и что-то шепчет коту, но слов не разобрать. Потом разворачивается и, не переставая гладить кота, заносит по одной свои сумки в квартиру, потом закрывает на два оборота дверь. Ей еще сегодня надо помыть полы и сварить купленные кости. А то испортятся.