Аннотация: Объявить действующего правителя сумасшедшим, чтобы отстранить его от власти ― не такое уж редкое явление в истории... Вольная фантазия, вдохновлённая необычной личностью и загадочной гибелью короля Людвига II Баварского.
Вечер сегодня "располагал к прогулкам", как сказал бы, щуря свои подслеповатые глаза, мой добрый учитель.
― Кстати, я так давно не навещал его могилу, а ведь благодаря этому вредному неугомонному старику в юной душе наследника огромных владений прославленного своими ратными заслугами Герцога Максимилиана Первого, поселилась любовь к музыке, поэзии и архитектуре. А не военной стратегии, тактике ведения сражений и бессмысленной муштре, хотя именно об этом мечтала вся моя родня. Увы, увы...
Погода и правда, несмотря на по-осеннему хмурые тучи и довольно ощутимый прохладный ветерок, морщивший гладь озера, у которого я стоял, была отличная. Как раз, чтобы неспешно прогуляться вдоль кромки вспененной серой воды, пиная ногами небольшие полосатые камушки и наступая на забавно хрустевшие под подошвами сапог выброшенные на берег некрупные ракушки.
Я вздохнул, оглянувшись на неприятную громаду старого Охотничьего замка, построенного ещё при двоюродном дяде, управлявшем Герцогством своей железной, щедро обагрённой кровью рукой. Да бог с ним... Не переношу это мрачное убожество, совсем непохожее на мой так и оставшийся недостроенным светлый Летний Дворец, посвящённый той, с которой нам никогда не быть вместе.
― Я о тебе, Аннет, кузина и королева соседней страны, той, что много лет назад поразила неопытное мальчишеское сердце, появившись на приёме в нашем замке. Ты уже тогда была прекрасна, но, увы, просватана, и, хотя надежды для юного наследника не было, я сумел завоевать твою дружбу, порукой чему стала наша переписка вот уже... неужели, целых десять лет?
― Анни, можно тебя так называть? А почему нет, ведь это наверняка последнее письмо к тебе я пишу в своих мыслях, а не на бумаге. Прости, заговорщики похитили меня из башни Старого замка, скрутив руки и, как понимаешь, не дав времени собрать вещи. Теперь я узник этого мрачного места, хотя, скорее всего, это ненадолго. Министрам, объявившим Лео Второго сумасшедшим и отстранившим законного правителя от власти, не выгодно оставлять его в живых, а то вдруг ненароком пленник сбежит и докажет, что они неправы...
Остановившись, я присел на корточки и, собрав несколько плоских камушков, начал запускать их над водой, затылком чувствуя, как из соседнего кустарника за каждым моим движением следят шпионы заговорщиков. Они тут повсюду, в каждой комнате, за каждым деревом. Весь замок продырявили, установив "глазки", и даже здешняя прислуга смотрит на господина "сумасшедшего Герцога" с понятным подозрением.
Впрочем, всё равно, я привык к косым взглядам и шёпоту за своей спиной. Видно, насмешнице-судьбе было угодно сделать восемнадцатилетнего, полного иллюзий юношу, мечтавшего только о путешествиях и музыке, правителем крупнейшего Герцогства на континенте. Лео Второму дали в руки власть, о которой он, в отличие от многих, не грезил. Так что не стоит теперь обвинять меня в том, что за эти годы я не уделял должного внимания укреплению страны ― то есть, старался не участвовать в кровопролитных войнах. А ещё разорял казну строительством никому не нужных замков...
Что ж, отчасти министры правы, но этого всё же мало, чтобы обвинить Герцога в недееспособности и психических расстройствах. В вину мне поставили даже то, что в народе, несмотря ни на что любящем своего "доброго Лео" и дважды отбивавшем его у похитителей по дороге в этот замок, прозвали Лунным Герцогом. Что ж плохого в том, что Правителю нравится работать по ночам? Я же не бесчинствовал на кладбище, а участвовал в разработках инженерных проектов ― но заговорщикам не было до этого дела...
Ах, Анни, они даже обвинили твоего друга в нежелании обзаводиться семьёй и "богопротивных" наклонностях. Что за чушь! Знаешь же, как, стараясь быть "достойным правителем", я согласился на брак с твоей младшей сестрой, хотя всегда любил другую... Не моя вина, что Мари увлеклась каким-то простолюдином, поползли слухи, добравшиеся и до нашего двора. Разве можно упрекать "жениха" в том, что, не желая стать всеобщим посмешищем, я откладывал свадьбу, а после угроз будущего тестя вспылил и разорвал помолвку, взяв вину за разрыв на себя?
Уверен, дядя, которого некоторые из подданных мечтают посадить на трон, будет лучше фантазёра, наделавшего кучу долгов строительством замков и считавшего, что их красота прославит эти земли. Когда заговорщики даже без обследования "заочно" объявили меня "сумасшедшим", только ты возмутилась, назвав это изменой, считая своего друга пусть и эксцентричным, но хорошим и разумным человеком...
Ты написала, что будешь ждать меня на той стороне озера, чтобы помочь бежать отсюда. Вот только как это сделать, если повсюду "глаза и уши" врагов?
Задумавшись, я не заметил, что по щиколотку забрёл в воду, облизывавшую сапоги, и невольно отступил назад. Совсем близко раздались тяжёлые шаги ― конечно, это пожаловал сам Доктор, подписавший заключение о "сумасшествии", даже не поговорив со мной. И наверняка в сопровождении громил-"санитаров", от одного взгляда на которых хотелось оказаться как можно дальше отсюда...
Преодолев отвращение, дружелюбно обернулся к хмурому "опекуну":
― Тоже решили прогуляться, Генри? Что ж, присоединяйтесь, я не против... Кстати, а что здесь делают эти "господа"? ― кивнул в сторону атлетически сложенных "серьёзных" мужчин, и личный психиатр, смутившись, отослал их прочь, сказав, чтобы возвращались сюда через час.
Налетевший ветер разметал волосы, осторожно шепнув на ухо:
― Действуй, Лео, другой возможности не будет. Иначе тебе уже сегодня "помогут" покинуть этот бренный мир.
И я рискнул, неожиданно взяв его под руку, любуясь явно озабоченным лицом противника и мысленно усмехаясь:
― Что, страшно, господин-интриган? Интересно, сколько Вам заплатили за моё бесчестие? Впрочем, теперь это не имеет значения...
Улыбаясь и бормоча что-то о прекрасной погоде и пользе прогулок на свежем воздухе, я пошёл вдоль кромки озера, таща за собой недовольного, ворчавшего о необходимости "осмотра" Доктора туда, где на пустынном берегу вездесущим соглядатаям просто негде было укрыться. Чтобы остаться только вдвоём.
Эта часть озера заросла высоким камышом, и я точно знал, что здесь достаточно глубоко ― в детстве наследника уже отправляли сюда, а плавание было для мечтательного ребёнка прекрасным способом уединиться от назойливой опеки воспитателей.
Остановившись, неожиданно сел на землю, сбрасывая камзол и сапоги:
― Прекрасная погода для купания, не правда ли, Доктор? Лето почти кончилось, жаль упустить такую возможность...
Его щёки побледнели, а в глазах, напротив, появился странный блеск:
― Что Вы творите, Ваша Светлость... и какая ещё возможность? Вы точно хорошо себя чувствуете?
Я пожал плечами, сделав "загадочное лицо" и подумав про себя:
― Ну же, Доктор, соображайте быстрее, Ваш ненормальный подопечный сейчас утопится, и проблема решена! Самоубийство, конечно, страшный грех, но, с другой стороны...
По лицу "опекуна" было видно, что эта же нехитрая мысль посетила его учёную голову, но пока я раздевался, он всё же сделал слабую попытку отговорить меня от "глупости":
― Одумайтесь, вода уже холодная...
Это развеселило "сумасшедшего" Герцога, и, тихо засмеявшись, словно и в самом деле был не в себе, схватил его за руку, потащив за собой:
― Вы такой заботливый, Генри, почему бы нам не поплавать вместе? Ну, не робейте...
Воспользовавшись растерянностью "опекуна", я вцепился в его ладонь и решительно шагнул вперёд, сразу же погрузившись в воду по колено.
Он очнулся, побелев, отчаянно пытаясь вырваться из моего железного захвата и жалобно причитая:
― Отпустите ради Бога, я... я не умею плавать!
Смех "сумасшедшего" был великолепен, похоже, в Лео Втором пропадал неплохой актёр:
― Бросьте, Доктор, я же не дурак... Это выход для всех, но умирать в одиночестве так грустно, к тому же ― отомстить столь бесчестному клеветнику ― святое дело, так что не упирайтесь, Ваш "пациент" настаивает...
Честно говоря, посмеявшись, я собирался просто оглушить его, бросив на берегу, но жизнь распорядилась иначе: Доктор внезапно посинел и, схватившись за сердце, медленно сполз в воду ― кровь тонкой струйкой стекала с узких губ... Пульс, увы, не прощупывался, его глаза смотрели сквозь меня ― кажется, страх сыграл с заговорщиком плохую шутку.
Возвращаться в замок не имело смысла ― эту смерть, конечно же, повесят на "полоумного", и ни у кого уже не останется сомнений в безумии Герцога. Поэтому, посмотрев на тёмную, пока ещё спокойную гладь озера, я решился. Вода была прохладной, и путь предстоял неблизкий, но мне доводилось плавать и на большие расстояния. Правда, тогда наследник Лео был гораздо моложе и сильнее...
Не оглядываясь назад, глубоко вздохнул, набирая в грудь побольше воздуха и мысленно заканчивая письмо, которое она никогда не получит:
― Вот и всё, Анни. Ты скажешь, что это слишком опасно, и будешь права, но лучше рискнуть, испытывая судьбу, чем сдаться и умереть от рук "санитара". Молись за своего неразумного друга и прости...
Я оттолкнулся от илистого дна и, делая вид, что не чувствую быстро проникшего под одежду холода, поплыл, спокойно и уверенно раздвигая руками серую воду, представляя, как она ждёт меня на том берегу...