Люро Полина
Чужак. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Одним дождливым вечером старик Шань подобрал у трактира раненого человека и, забрав его домой, выхаживал, спасая от смерти. Очнувшийся незнакомец не помнил, кто он и что с ним случилось, но, когда сам "спаситель" попал в беду, согласился выполнить его просьбу...
  Это был странный вечер хотя бы потому, что я почти ничего о нём не помню ― кажется, сидел в трактире, лениво потягивая пиво, пока вокруг творился кромешный ад. Драка была в самом разгаре, но почему-то меня это совершенно не трогало ― даже когда под лопаткой вспыхнула острая боль, а на затылок обрушилась гора...
  От удара вместе с бедной головой подобно старому зеркалу разбилась вдребезги и память. Только чудом можно объяснить то, что перед тем как окончательно отключиться, я ещё успел разобрать чей-то шёпот:
  ― Немедленно уходи и обязательно выживи, я позабочусь об остальном, ― чужие руки вытащили неподвижное тело на улицу, бросив в лужу, где быстро прибывающая небесная вода легко смешивалась с человеческой кровью...
  Летняя ночь уже заключила город в жаркие объятия, и многие его жители задыхались в своих кроватях от её слишком душных ласк, сбрасывая на пол одеяла и простыни, открывая насмешнице Луне далеко не привлекательную наготу стареющих тел. И только мне было холодно ― злой озноб, словно издеваясь над умирающим, заставлял его вздрагивать, подражая ритму танцующего по коже дождя...
  Еле слышный скрип колёс и приближавшиеся шаркающие шаги были последними, что подарило ускользающее сознание, перед тем как погрузить в страшный сон. В нём бедного грешника в аду заставляли ходить по раскалённым углям, а потом, обнажённого, бросали в обжигающе ледяную прорубь. И так много раз подряд...
  Пока однажды мне вдруг стало легче, и чьи-то дрожащие пальцы осторожно коснулись горячей щеки:
  ― Пора просыпаться, Ван, старик сделал для тебя всё, что мог...
  Тяжёлые веки открывались с трудом, и поначалу мир вокруг был затянут туманом, сквозь который просвечивала склонившаяся фигура человека в пёстром халате. Как только "пелена" перед глазами немного рассеялась, я смог разглядеть его седые, собранные в узел волосы и узкие слезящиеся глаза на сморщенном, словно весенний гриб, лице.
  Улыбаясь и кряхтя, старик помог мне сесть, прислонив к стене, и от вновь вспыхнувшей боли проклятая голова закружилась. Ослабевшее тело поползло вниз, но я смог удержаться, крепко вцепившись в чужой халат. Край широкой чаши, наполненной тёмной ароматной жижей со сладким и одновременно горьким вкусом, коснулся сухих губ и распухшего языка. Нестерпимая жажда не позволила привередничать, и, жадно осушив половину, оставшуюся часть "напитка" я неловко пролил на свою замотанную тряпками грудь.
  Удивительно, но вскоре сознание прояснилась, и даже стало легче дышать. Я благодарно открывал рот, пока старик аккуратно кормил меня вязкой, потрясающе вкусной, во всяком случае, для изголодавшегося человека кашей, наконец заметив, как сильно похудели обтянутые сухой бледной кожей руки...
  Закончив с едой и прислушиваясь к потяжелевшему желудку, внезапно почувствовал, что голове почему-то холодно. Протянутая рука скользнула по непривычно гладкой макушке, и, заметив недоумение на моём лице, старик объяснил, что рана была слишком серьёзной ― пришлось брить...
  ― Это всего лишь волосы, Ван, ты ещё так молод, сто раз отрастут... ― бормотал он, заставляя раненого повернуться и смазывая болезненное место на спине приятно холодившей мазью, ― заживает неплохо, но надо менять повязку каждый день...
  Разливавшееся после еды по телу тепло убаюкивало, и глаза снова начали слипаться, но вместе с дремотой пришла и сильнейшая слабость. Я снова уснул, а когда очнулся, мой спаситель был рядом, и всё повторилось. Время летело, прибавляя сил, и однажды наступил день, когда я, наконец, смог сидеть без опоры и самостоятельно есть.
  Теперь мы подолгу разговаривали с добродушным стариком по имени Шань, по-прежнему называвшим найдёныша Ваном, ведь собственного имени я так и не вспомнил. Он рассказал, что подобрал умиравшего парня возле известного на весь город трактира, где обычно собирались моряки и контрабандисты. И где неделю назад тёмной дождливой ночью произошла драка, унесшая много жизней. Зачинщика, как водится, так и не нашли...
  Старик не скрывал, что проверил одежду "найдёныша", но ни документов, ни денег при нём не нашлось. Серьёзно раненый, я не был похож ни на моряка ― слишком светлая, не огрубевшая от ветра и соли кожа, ни на мастерового ― руки явно не знали тяжёлого труда. А вот характерные мозоли на ладонях и пальцах говорили о привычке к оружию, хотя на поджаром, тренированном теле не было старых шрамов или ожогов.
  ― И на наёмника не похож, уж я-то на своём веку насмотрелся на это "добро". Кто же ты? Может, будущий студент ― скоро в нашей Академии начнутся приёмные экзамены, и небогатые ученики обычно ходят есть туда, где подешевле. А иначе как бы тебя занесло в это опасное место? ― рассуждал Шань, глядя на меня из-под седых бровей.
  Я только пожимал плечами:
  ― Хоть убей, ничего не помню...
  О себе старик рассказывал мало и неохотно: когда-то давно он был учёным, отправившимся в соседнее государство в поисках новых знаний. Напавшие на караван разбойники продали его в рабство. Бедняга сменил много хозяев, но однажды ему удалось сбежать и, в конце концов, осесть здесь. Он уверял, что вот уже много лет торговал лечебными травами и безвредными настойками, рецепты которых хранил с молодых лет. Но я понимал, что Шань темнил ― не раз слышал по ночам, как мой спаситель ругался у порога с подозрительными "гостями", а, закрыв за ними дверь, довольно прятал деньги в старый горшок...
  Не надо было быть провидцем, чтобы понять ― чудак торговал не эликсирами от кашля, а кое-чем покрепче и опаснее. Удивляло другое ― он не прятал от "чужака" свои сбережения, и я не удержался от вопроса.
  ― Знаю, ты не предашь старика, Ван, ― он смотрел с непонятной нежностью, странно улыбаясь, словно родному, и от этого на душе становилось тоскливо и холодно. В отличие от "благодетеля", я не был так уверен в собственной порядочности... В этот момент стало ясно, что у бедняги не всё в порядке с головой, ведь ещё совсем недавно Шань меня "не узнавал", гадая, кого же подкинула ему затейница-судьба...
  На восьмой день после того, как я очнулся в доме старика, он разбудил меня среди ночи, сунув в руки горшок с деньгами и свёрток, заставив спуститься в подпол...
  Уже тогда тело начала колотить нервная дрожь, и я решил остаться рядом с ним. Но Шань сердито отбил эти слабые попытки к сопротивлению, сказав, что "помочь ему раненый Ван всё равно не сможет ― ещё слишком слаб. Да и всё это ― не более чем простая предосторожность"...
  Пришлось сидеть в темноте на груде овощей, сжавшись в комок, ожидая, когда старик закроет дверь и, шаркая старыми соломенными тапками, выпустит "Вана" из подпола. Но раздавшиеся шаги были уверенными и тяжёлыми, а ругань и грохот переворачиваемой нехитрой мебели говорили о том, что с Шанем что-то случилось.
  ― Значит, очень скоро грабители доберутся и сюда... ― как мог, закопал горшок с деньгами и свёрток в кучу овощей, снова приготовившись к смерти, ведь надежды остаться в живых ― не было. Но, порыскав, преступники ушли, и, немного выждав, я осторожно поднял крышку подпола. Сделать это было нелегко ― как оказалось, ушлый старик взгромоздил на неё сверху корзину с бельём.
  Обливаясь потом, с бешено бьющимся сердцем "пленник подземелья" кое-как выбрался на волю. Не удивительно, что мне было плохо ― в первый раз после ранения пришлось прикладывать какие-то усилия. В комнате царил настоящий разгром, и, поскольку не было сил даже встать на ноги, я пробирался к двери на карачках, надеясь, что Шань ещё жив.
  Старик лежал у порога с торчащим в боку ножом, одежда была залита кровью, и всё же его сердце билось хоть и медленно, но ровно. Трясущейся от страха рукой я распахнул халат Шаня и ахнул:
  ― Вот старый мошенник!
   На нём был широкий пояс из толстой кожи, усиленный металлическими кольцами. Нож лишь слегка рассёк кожу, не сумев глубоко проникнуть в тело. От души похлопал предусмотрительного "везунчика" по щекам, и вскоре тот застонал, недовольно бормоча:
  ― Зря я тебя откармливал ― ишь как лупишь раненого беднягу, похоже, кому-то действительно полегчало...
  Силы на радостях и правда ко мне вернулись. Старик же, охая и держась за раненый бок, заковылял в комнату, где при виде устроенного грабителями беспорядка быстро пришёл в чувство, выразительно их обругав и смешно сотрясая воздух маленькими сухими кулачками. Но, похоже, мы оба рано радовались: через час у Шаня начался жар, и пока добряк-Ван под его руководством готовил лечебную настойку, сам несколько раз чуть не придушил, как оказалось, вредного и придирчивого "Учителя"...
  К утру жар сменился страшной слабостью. Бледный Шань, взяв за руку, еле прошептал:
  ― Кажется, сегодня ты спас мне жизнь... но, Ван, можешь ещё кое-что сделать для старика? Сил не осталось, а надо срочно передать тот свёрток, что я отдал тебе вместе с деньгами, одному человеку. Не будь это настолько важно, поверь, не стал бы просить, ведь ты ещё сам не здоров, мой мальчик... Помоги, а после можешь забрать себе все деньги и отправляться, куда пожелаешь ― всё равно откладывал их для тебя...
  Поколебавшись, я пообещал выполнить поручение. Оказалось, идти надо было прямо сейчас, пока не рассвело. На улице после дождя стоял сильный туман, и у меня появилось сомнение ― мало того, что ничего не помнил, в такой белой мгле было очень легко заблудиться.
  Но Шань успокоил, сказав, что надо всего лишь обогнуть дом, а дальше улица сама выведет к пристани. Он велел достать из сундука плащ с капюшоном, а под него надеть странного вида светлую монашескую рясу:
  ― Не удивляйся, Ван ― это одежда для тайных встреч. Человек сам подойдет к тебе около шхуны "Святой Лурк", надо просто отдать ему свёрток и вернуться домой. Вот и всё, ты обязательно справишься...
  На словах это казалось не так уж и сложно, и всё же вызвало подозрения. Я осмотрел комнату и, выбрав на кухонном столе большой нож, засунул его за пояс. Старик поморщился:
  ― Это лишнее, ты напрасно беспокоишься...
  Усмехнулся в ответ:
  ― Считаешь, в городе, где меня уже один раз чуть не прикончили, да и тебя, кстати, тоже ― безопасно, тем более ночью?
  И тот скис, покачав головой:
  ― Ты в праве не верить...
  Хлопнул его по плечу:
  ― Дело не в тебе, Шань, я никому не доверяю...
  Подумав, добавил другой нож ― маленький с узким лезвием, заодно прихватив ещё несколько, включая тесак. Рука вдруг ловко подбросила их вверх, где, перевернувшись несколько раз, они по очереди приземлились рукоятками точно в мою ладонь:
  ― Как думаешь, может, раньше Ван был фокусником в балагане?
  Я усмехнулся, глядя на поражённую физиономию Шаня:
  ― Возьму, пожалуй, с собой все. Не возражаешь? Так, на всякий случай...
  Натянул капюшон плаща на голову и, бросив взгляд на встревоженного старика, спросил:
  ― Почему так волнуешься, Шань? Сам же сказал, что дело пустяковое... Надеюсь, ты спас меня не для того, чтобы подставить?
  Он грустно усмехнулся:
  ― Жизнь ― сложная штука, Ван, а я, как ты уже наверняка догадался, связан с контрабандистами, и всякое может случиться. Но подставлять тебя не собираюсь: просто если не отдам эту вещь, бандиты вырежут семью одного хорошего человека. Однажды он спас старика, и теперь пришла очередь Шаня отплатить добром за добро...
  Я ухмыльнулся:
  ― Понял, напоминаешь и о долге, хитрец? Ладно, ухожу, и молись, чтобы всё обошлось...
  Он не ответил, опустив голову. Сырой воздух из-за открытой двери ударил в лицо, охладив мгновенно вспотевшую кожу. Ночной ветерок, быстро скользнув за полы плаща, заставил поёжиться и пожалеть о том, что под тонкой сутаной ничего нет ― даже паршивых штанов. Потёртые сандалии были неприлично велики, так и норовя покинуть исхудавшие ступни. Когда я очнулся, на мне была только длинная, напоминавшая женскую рубаха ― одежду "найдёныша" Шань отдал в починку соседке, но время шло, а выполнять заказ она, похоже, не торопилась.
  Обогнув дом, я вышел на укрытую туманом улицу с терявшимися в белой мути силуэтами таких же развалюх. На удивление, под ногами не чавкала грязь ― только хлюпали лужи, и подошвы скользили по блестящим в свете фонаря булыжникам, пока глаза с надеждой выискивали хоть какую-нибудь палку для опоры.
  Было непривычно тихо в этот час, когда каждый шаг отдавался в голове болью, а в душе ворочался страх, вынуждавший одинокого прохожего то и дело оборачиваться, пытаясь рассмотреть невидимую опасность. Пройдёт совсем немного времени, и под слегка светлеющими небесами заскрипят двери пекарен, начнут зажигаться лампы в лавках мастеровых, застучат по брусчатке башмаки спешащих к открытию рыбного рынка торговцев. А пока юный рассвет не спешил, потягиваясь, трясти своей золотой головой над миром, меня сопровождал только дышавший в шею пугающий мрак ночи...
  Дорога шла под уклон, и пришлось невольно ускорить шаги, говоря себе, что я вовсе не убегаю от невидимого врага, а просто спешу поскорее выполнить это нелепое поручение. Когда в нос ударила смесь запахов морской соли, водорослей и тухлой рыбы, из груди вырвался непонятный вздох облегчения. И хотя за плотным туманом не было видно кораблей, я "почувствовал" их присутствие ― казалось, огромные чудища притаились за этой влажной завесой, пряча свои грузные тела под толщей океанской воды и готовые в любой момент вынырнуть, атакуя и заглатывая волны гигантскими ртами...
  ― Да что это со мной ― неужели я поэт? Или, скорее всего, такой же контрабандист, как и "сердобольный" старикашка, приютивший обречённого человека. Морская дева, верни хотя бы каплю памяти, нечестно, когда в голове также пусто, как и на этой...
  Кто-то приближался со стороны гавани, и я запаниковал, пытаясь вспомнить название корабля, у которого должен был ждать незнакомца:
  ― Святой, как его там... а, Лурк. Только как определить, где он тут, если ничего не видно?
  Человек приблизился, и пришлось поднять фонарь, чтобы рассмотреть его лицо. Надо сказать, оно мне сразу не понравилось ― грубое и неприветливое, заросшее бородой по самые брови, нависавшие над покрасневшими мутными глазами. Его суровый обладатель или не спал больше недели, или просто давно забыл значение слова "трезвый". На нём был непромокаемый рыбацкий плащ с большим капюшоном; руки, спрятанные в широких рукавах, могли держать всё что угодно ― от тесака до кастета...
  Он рыкнул:
  ― Ты кто и что тут шастаешь? Убирайся, пока я не сбросил твой труп в море...
  Я напрягся, нащупав под плащом рукоять большого ножа, но в этот момент незнакомец, икнув и потеряв ко мне всякий интерес, развернулся и, напевая под нос что-то невнятное, нетвёрдой походкой побрёл куда-то в одному ему известном направлении. Но радоваться было ещё рано, чья-то рука опустилась на плечо, и поясницу неприятно кольнуло:
  ― Где Шань? ― сказано было тихо, но если бы на голове остались волосы, они точно встали по стойке смирно.
  Я выдохнул:
  ― Святой Лурк?
  Он убрал оружие от моей спины и усмехнулся:
  ― Не то чтобы святой... Принёс?
  Почему-то стало трудно дышать, рассудок лихорадочно пытался понять, что не так в этой ситуации, и сам же отвечал:
  ― Да всё... Ты не дошёл до условленного места, этот тип может быть кем угодно. Впрочем, какая разница? Главное ― отдать эту вещь, Шань сам виноват ― не назвал условного пароля, не описал человека. Моё дело сторона, не хочу умирать после того, как только что вернулся к жизни...
  Кивнув:
  ― Принёс... ― достал из-за пазухи свёрток, протянув уже стоявшему передо мной Лурку.
  Человек был невысок и худощав, хотя плащ скрывал его полностью, почему-то подумалось, что он не вояка, а кабинетный червь. Его лицо при свете фонаря казалось утончённым и привлекательным: большой лоб и породистый с горбинкой нос, полные, красиво очерченные губы, твёрдый подбородок. Умные проницательные глаза смотрели с любопытством. Он был молод, не старше тридцати...
  В общем, казался весьма безобидным, и ключевое слово здесь ― казался... Не знаю почему, но я был уверен, что этот человек ловок и наверняка прекрасно владеет оружием:
  ― Почему я так решил? Может, Ван раньше был шпионом, раз так хорошо чувствует замаскированную опасность? ― глаза не отрывались от его тонких разворачивавших свёрток пальцев. Это был... не кусок серебра или сияющий камень, способный выкупить жизнь человека. Обыкновенная соломенная кукла, такая же, как те, что крестьянки плетут своим детишкам...
  Лурк со смехом подкинул пучок соломы на ладони:
  ― Ну Шань, старый мошенник... Что на это скажешь, парень?
  Я пожал плечами, аккуратно скользнув пальцами за полу плаща, чтобы вытащить "неприятный сюрприз" для незнакомца. Вернее, попытался это сделать, потому что его рука перехватила мою на полпути и сжала её с такой силой, что из груди против воли вырвался стон.
  ― Не стоит делать глупости. Дарси, забери у него ножи, ― обратился он к вынырнувшему из тумана человеку в таком же плаще и серой повязке на рукаве. Его глаза при этом не изменили своего выражения, ― пойдём, ты ведь не хочешь получить дубинкой по голове ― кажется, тебе итак уже досталось...
  Его пальцы неожиданно ловко откинули капюшон моего плаща, обнажив ещё не зажившую до конца рану на бритой голове. Он усмехнулся, и я ответил ему таким же оскалом, согласно кивая ― глаза уже хорошо различали в клубах тумана фигуры окруживших нас людей.
  Рядом остановилась чёрная коляска, в которую пришлось войти вслед за похитителем. Но прежде чем мы двинулись с места, я успел заметить из окошка знакомую сгорбленную фигуру старика. Он принимал кошелёк от одного из людей Лурка, и у меня вырвалось невольное:
  ― Вот же паршивец, всё-таки продал...
  Похититель тоже выглянул в окно, фамильярно потрепав по плечу:
  ― Не вини его ― старик слишком много задолжал. Он один из лучших осведомителей Тайной Стражи. Да, да, смотрю, ты не удивлён, тогда давай знакомиться ― я начальник третьего отделения, зови меня...
  Я подсказал с улыбкой:
  ― Господин Лурк.
  И он дружелюбно засмеялся в ответ:
  ― Точно. Надеюсь, мы сработаемся ― Ван, кажется?
  ― Не помню, после того как мне крепко досталось по голове в трактире, от памяти ничего не осталось. Но Шань, уж не знаю почему, называл Ваном...
  Лурк скривился:
  ― Когда-то он спас бездомного мальчишку, вырастив как сына, а тот ограбил местную казну и сбежал, подставив старика. Шань с горя умом и тронулся... Помогает всем попавшим в беду, думая, что это его Ван. Грустная история ― он даже не понял, что подставил тебя, придёт домой, будет искать...
  Я пожал плечами:
  ― Может и так. Что Вам надо от непомнящего Вана, господин "тайный сыскарь"? Даже если будете пытать, рассказать мне нечего...
  Лурк откинулся на спинку обитого мягкой кожей сидения:
  ― Старик сказал, что у тебя тренированное тело как у бойца, но совсем нет старых ран. Возможно, ты очень умелый воин... Надо проверить. Эй, Дарси...
  Не знаю, как это получилось, но я не только почувствовал, как кулак этого Дарси летит к моей щеке, но и, мгновенно среагировав, скрутил его как ребёнка. И только приставленный к шее кинжал Лурка заставил отпустить охавшего противника и расслабиться.
  Кинжал тут же исчез в плаще, а довольный начальник отделения Тайной Стражи улыбнулся:
  ― Неплохо, реакция на высоте...
  Я растёр ладони:
  ― И что теперь? Допустим, умею сражаться, хотя и не помню, как. Зачем я Тайной Страже, неужели у вас не хватает своих бойцов?
  Лурк заглянул в мои глаза, и стало понятно ― он не тот человек, над которым можно безнаказанно подшучивать. Пришлось виновато опустить ресницы. Его голос снова был слаще медового пирога:
  ― Видишь ли, Ван... В городе появилась серьёзная проблема ― кто-то убивает знатных горожан и делает это очень ловко. Уже третий месяц Городская Стража не может его поймать, вот Губернатор и подключил нас. Своих-то "умельцев" мы знаем хорошо ― они все сейчас в тюремном подземелье. Здесь работает пришлый, одним словом ― чужак. А ты появился в нашем городе примерно в это время...
  Я задумался. Обвинение было серьёзным, и тут уж стало не до шуток:
  ― Понимаю, проще всего сейчас свалить вину на меня, но что это даст? Если Вы ошиблись, преступления продолжатся, и качающийся на воротах труп их не остановит.
  Коляска резко остановилась. Я смотрел в лицо человека, ещё мгновение назад казавшегося спокойным: на его щеках пылали пунцовые пятна, глаза горели, не побоюсь этих слов ― адским пламенем, в них была лютая ненависть, гнев, отчаяние и жажда мести. И всё это собралось в одно целое, чтобы обрушиться на меня...
  Любой бы растерялся, неудивительно, что я постарался вжаться в кресло. Но Лурк, безжалостно вытолкнув пленника наружу, за шиворот потащил к воротам тёмного здания. Он почти пинками гнал меня по плохо освещённым коридорам, и его молчаливая ярость показалась страшнее вдруг вспыхнувшего в мозгу видения: я, совсем маленький, лежу на траве, и страшный человек с безумными глазами заносит над головой огромный подкованный сапог...
  Мы остановились у обитой металлом двери, и Дарси снял огромный замок, подавая Лурку зажжённый факел. Он открыл скрипящие тяжёлые створки, и на нас обрушилась волна холода.
  ― Ледник... Зачем мы здесь? ― эта мысль только зародилась в голове, а я уже понял ответ и замер, не желая проходить вперёд.
  Злой шёпот, казалось, проникал в мозг:
  ― Иди вперёд, мерзавец, посмотри на дело своих рук! ― разъярённый сыщик поторопил пленника уколом кинжала, и, почувствовав, как по шее течёт тёплая струя, я неохотно двинулся вперёд.
  Закреплённые на стенах факелы освещали лежавшие на полках обнажённые трупы мужчин и женщин. И хотя все они были прикрыты тканью, это не могло скрыть черноту запекшихся резаных ран и пятен от ожогов. Я застыл, не в силах отвести взгляд от милого, ангельского лица кудрявого подростка с отрезанной рукой, и тошнота подкосила ноги, согнув тело пополам...
  Дарси вытащил меня за дверь и, подсунув ведро, молча ждал, пока спазмы утихнут, и я смог стоять, опираясь на стену и вытирая слёзы рукавом плаща. Лурк замер напротив, не отводя прищуренных глаз, и это в конце концов вдребезги разбило моё терпение:
  ― Что, не оправдал Ваших ожиданий, Господин из Тайной Стражи? Думали, негодяй Ван с восторгом будет рассматривать этот кошмар? Ну, извините... ― я сплюнул на пол, стараясь попасть на его лаковые сапоги.
  Ожидаемого ответного удара почему-то не последовало ― Лурк приказал помощнику закрыть подвал и, повернувшись произнёс так спокойно, словно его только что не разрывала яростная волна:
  ― А ты хитрец, Ван... У меня пока нет доказательств, но здесь, ― он ударил себя ладонью в грудь, ― интуиция подсказывает, что это ― твоя работа. И поверь, чего бы ни стоило, я найду улики. Пусть виновный за всё ответит...
  Еле сдерживая рвущуюся наружу злость, отчеканил:
  ― Да будет так. Я не помню ни своего имени, ни прошлого, но, клянусь, сделаю всё, чтобы найти истину и очистить грязь, в которой Вы пытаетесь меня утопить...
  Он перевёл усталые глаза на Дарси:
  ― Чуть позже принеси бумаги, я подпишу приказ о зачислении новичка в отделение Тайной Стражи. И проводи нашего нового работника в его комнату, пусть устраивается и отдохнёт. Продолжим разговор завтра, Ван...
  Глядя вслед его удаляющейся спине, я понимал, что только что нажил себе смертельного врага, даже не прикладывая к этому никаких усилий. И ещё ― влип по самое не могу...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"