Аннотация: Ночью, в незнакомом лесу, окружённый толпой дикарей, Терри прекрасно осознавал, что без магии обречён на поражение. Но Ученик просил о помощи, и он был обязан попытаться найти выход...
Говорят, в минуту сильнейшего отчаяния человек теряет страх, да и, судя по всему, остатки разума тоже, потому что бросается в бой с гораздо более сильным противником, зная, что ему не победить. Возможно, кое-кому даже в подобном "одержимом" состоянии удаётся продержатся какое-то время ― наверное, и такое бывает...
Но в ту ночь в незнакомом лесу, окружённый толпой дикарей, я прекрасно осознавал, что без магии ― обречён на поражение, и при всём желании мне с ними не справиться... И да, Терри-Ворону было до коликов страшно умирать. Но у ног лежал мальчишка Граст, и его хрупкое тело ещё вздрагивало, словно говоря:
― Видишь, я борюсь за жизнь, и ты обязан попытаться...
Нельзя было его подвести ― Ученик просил о помощи, поэтому первый маг разведки выровнял дыхание, решив начать с урода, на груди которого было особенно много шрамов, а голову украшали длинные разноцветные перья. Хмыкнул:
― Этот, похоже, у них главный: ишь, не пожалел, сволочь, птичку ― весь хвост ей ободрал, ― и, прежде чем броситься в бой, сжав меч так, что хрустнули пальцы, сам не понимаю зачем, рявкнул во всё горло:
― За Граста и... птичку!
Видимо, сказано это было настолько от души, что даже "новая сила" проснулась, вот только, в отличие от привычного приятного тепла, кожу покалывали языки холодного пламени. Это было крайне необычное ощущение, и в изумлении я увидел, как тело окутали лёгкие прозрачные волны, искажая его пропорции и форму:
― В кого же ты превращаешься, Терри, так-перетак, или тебя уже ранили, и это всего лишь предсмертная агония?
Вокруг послышались испуганные крики дикарей, и, с трудом отведя взгляд от происходивших со мной ненормальных изменений ― ведь трудно оторваться от зрелища, когда собственные руки укорачиваются, оборачиваясь в корявые когтистые лапы, тем не менее, не отпустившие меч, а вместо ног появляется широкий, гибкий и невероятно устойчивый хвост ― я охнул:
― Даже думать не хочу, на что сейчас похоже моё симпатичное лицо... Наверняка, оно ещё страшнее той образины, что напялил на себя в Губернаторском доме. Иначе с чего бы этим психам падать на колени, так истошно завывая? Сжечь их, что ли, как тех стражников в тоннеле? Нет, это слишком просто, лучше уж...
Закончить мысль "Особенный маг" не успел ― впечатлённые увиденным, дикари растворились в лесу так же тихо, как и появились. Беглый осмотр тела подтвердил предположение, что "превращение" было лишь отпугивающей иллюзией, хотя странное ощущение, что мои кости действительно способны гнуться и растягиваться ― смущало и беспокоило. Пришлось оставить выяснение этого вопроса "на потом" ― были дела и поважнее...
Колени подогнулись, но даже не заметив болезненного удара о землю, я положил руку на грудь Граста, обратившись к оккупировавшей живот "новой силе":
― Ну раз уж принял тебя, действуй ― покажи, на что способна, спаси мальчишку...
На поле боя мне приходилось видеть много подобных ранений. Прекрасно понимая, что надежды практически нет ― вытащить копьё означало мгновенно убить Граста ― упрямо продолжал посылать горячие волны из ладони... Пока вдруг тепло не сменилось холодом, мгновенно превратившим древко копья в кусок обычного хрупкого льда, тут же растаявшего от прикосновения второй, "горячей" руки.
Замерев от восхищения, маг Терри наблюдал, как струйка талой воды вытекает из глубокой раны, смывая кровь, а неровные края быстро "срастаются", оставив после себя тонкий, почти незаметный шрам. Прикрытые веки белого, словно утренний иней на траве, Граста слегка дрогнули, посиневшие губы еле шевельнулись:
― Воды... ― но я услышал и, отвинтив трясущейся рукой крышку фляги, пусть и с третьего раза, влил в рот "спасённого" несколько капель...
Парнишка судорожно захрипел, с трудом сглатывая, его глаза широко распахнулись, с ужасом всматриваясь в моё лицо. Я испуганно принюхался к фляжке:
― Так-перетак... вот незадача ― это же вино и, похоже, крепкое. Ничего, ничего, Грасти, это тебя не убьёт. Вон уже и щёки порозовели, и губы. Может, ещё глоточек, а? Ладно, ладно ― нет так нет, только не мычи так страшно ― тогда твой Учитель сам...
Опустошив флягу наполовину, понял, что кое в чём ошибся ― это оказалось не вино, а хороший самогон. Видно, толстяк Док решил над нами пошутить, бесстыжий. Но мне его "зелье" пришлось в самый раз, прочистив голову и помогая немного расслабиться после пережитого ужаса. Ноги, правда, почему-то стали заплетаться, но это не помешало, подхватив за плащ, оттащить мальчишку в "дом", кое-как взгромоздив пострадавшего на лавку.
Я наклонился над ним, и ослабевший Граст поморщился, чем задел меня за живое:
― Подумаешь, неженка... Учитель только что вытащил тебя с того Света, а ты ещё недоволен, дубина неблагодарная?
Тот скорчил несчастную рожицу, показав рукой, что хочет пить, и я с готовностью поднёс к его рту заветную флягу, но, рассмотрев даже в полутьме, как он вытаращил глаза, передумал:
― Да понял я, хочешь воды? Ладно, где же ты ― "живительная влага" для мелкого Избранного, ау? Вроде, ик, на столе оставлял... Ох, что за странный вкус у этого пойла, наверняка Док добавил туда сушёную змею или, как в прошлый раз, каких-то грибов, ик... ― пока добрался до потухшей свечи, несколько раз успел споткнуться, обругав разведчика-экспериментатора за стремление постоянно усиливать крепость своих "творений".
Но даже с зажатым в руке оплывшим огарком мне не удалось найти ни флягу, ни котелок, которые мы запасливо наполнили из ручья. Другой бы смирился, уговорив Граста потерпеть до утра, но не я, тем более, когда в голову ударило крепкое пойло ― меня потянуло на подвиги.
Облазив избушку на четвереньках и зачем-то заглянув во все углы, я добрался до двери, совершенно забыв о предупреждении разведчиков ни в коем случае не выходить ночью за порог. Видно, Док и в самом деле добавил в "вино" сушёную болотную тварь, возможно, лягушку, потому что в тот момент разум Терри-Ворона полностью уподобился ей...
С кряхтеньем встав, смело отодвинул засов и, пнув итак еле державшуюся на ржавых петлях дверь, вывалился наружу. Луна, словно ещё недостаточно налюбовавшись моими сегодняшними приключениями, светила в полную силу, с любопытством поглядывая с высоты на подвыпившего дурачка.
Я оглядывался по сторонам, но в высокой траве невозможно было бы разглядеть даже крупного зверя, не то что походный котелок. Мысли плавно перескочили с поисков воды на странный сон с участием Леама. Только сейчас до меня дошёл смысл сказанного им:
― Твой друг так и не доставил "Золотую сеть" в Совет... ― и я, с горяча забросив свечу в проём двери, застонал:
― Ле, почему ты не позвал меня с собой, вдвоём мы бы справились...
Какое-то время Терри-Ворон изливал душу Лису, которого рядом не было, пока его носа не достиг запах гари. С ужасом обернувшись, я увидел тёмный клубящийся дым, вылетающий из проёма, и, схватившись за голову, причитая:
― Да там нечему гореть, откуда он взялся? ― вспомнил груду сваленных у двери старых тряпок и легкомысленно оставленный там же хворост...
Мигом протрезвев, бросился внутрь, и по лающему кашлю наощупь нашёл Граста, снова взвалив его себе на спину, умудрившись даже прихватить зацепившиеся за меч дорожные мешки. Не помню, как мы выбрались из этой чадящей, начинавшей уже полыхать ловушки. Вероятно, на помощь пришла моя "странная сила" ― похоже, ей очень не хотелось искать себе новый безрассудный "сосуд" для заселения...
Я сидел на краю опушки, поддерживая за шиворот шатающегося Граста, и, глядя на встающее над землянкой огненное зарево, сплёвывал сажу:
― Счастье, что сегодня нет ветра, а то бы весь лес спалил...
У долго молчавшего Ученика вдруг прорезался голос:
― Отпусти, Терри, задушишь, ― и как только я выполнил его просьбу, он заныл, ― пить хочу... Нашёл воду?
Пришлось покачать головой:
― Не-а, таинственная история ― пока разбирался с дикарями, кто-то похитил вторую фляжку и котелок. Ох, Жорес за него весь мозг вынесет, а ещё топор... Могу предложить лепёшки, что, не хочешь? Тогда только...
Он сердито выхватил флягу с самогоном, пряча её за спину:
― Нет уж, спасибо... Ты вон "попробовал" эту дрянь, и избушки больше нет, а до рассвета, между прочим, ещё далеко... ― мальчишка испуганно оглянулся по сторонам, прижимаясь ко мне.
Фыркнул в ответ:
― Подумаешь... Зато светло как днём, теперь сюда никакая нечисть не сунется... Эй, руки убери, Граст, кому сказал, щекотно же...
Собрался уже всыпать дуралею за неуместные игры, но, наткнувшись на его обезумевший взгляд, быстро обернулся. Так-перетак! Оно стояло за нашими спинами и улыбалось, и от этой ухмылки, которую явно не украшали крупные жёлтые зубы, захотелось куда-нибудь спрятаться... Только вот сделать это моими стараниями теперь было негде.
Существо было ростом с человека, но полностью покрыто бурой шерстью, и только на морде её не было. Маленькие, выразительные глаза смотрели совсем не агрессивно, широкий приплюснутый нос, узкий лоб и выпяченная челюсть точно не делали его красавцем. Слишком короткие ноги для вытянутого, вероятно, сильного тела, длинные свисающие до колен руки... да что же он такое?
Наверное, я ещё не полностью оправился от последствий выпитого "подарка" Дока, отобранного "незнакомцем" у свалившегося в обморок Граста и с любопытством крутившего его в руках. Потому что, нащупывая рукой меч, спросил у образины:
― Тебе чего, парень? Давай, топай отсюда...
"Пришелец" посмотрел на меня с грустью, ничего не ответив, что, конечно же, было к лучшему ― а не то и я бы присоединился к мальчишке ― ловко отвинтил крышку фляги и, принюхавшись, присосался к ней. Он прикончил самогон в два глотка и, несколько раз встряхнув опустевшую ёмкость, как показалось, разочарованно закинул её за дальние кусты.
Прикинул, насколько сильным должен быть наш "ночной гость", чтобы так бросать, и невольно икнул. Незнакомец снова вздохнул, показав на меня чёрным кожаным пальцем, и, буркнув:
― У-у... ― нетрезвой походкой заковылял в лес.
Я провожал его напряжённым взглядом, и только убедившись, что лохматой туши уже не видно, неуверенно погрозил в ночь:
― Сам ты "У", придурок... ― начал приводить в чувство разомлевшего Граста.
Тот очнулся уже после первой лёгкой затрещины и, промокнув рукавом вспотевшее лицо, схватил меня за руку:
― Терри, ты видел это? Где оно?
Я невозмутимо хмыкнул:
― Похоже, кое-кто надышался дымом сильнее, чем я думал. Что ещё за ― это и оно? Тут кроме нас двоих никого не было... Вот рассветёт, отведу тебя к ручью и макну пару раз, чтобы не болтал глупости.
Он смотрел на меня с недоверием, а я делал невозмутимое лицо, хотя в душе боялся, что "господин У" вернётся, приведя с собой кучу "родственников". Потому помог Грасту встать и повёл его к месту, где тот был ранен и где "сработала" моя "новая сила".
Честно говоря, на сегодня Терри-Ворону уже хватило впечатлений, и меньше всего хотелось, чтобы эти идиотские "приключения" продолжились. Мечты, мечты... Я был на взводе, и потому, наверное, в тот момент расслышал бы даже как звенит в ухе у муравья. Поэтому так быстро среагировал на топот и шевеление в ближайших кустах, без объяснений потащив Граста за соседние деревья, и, уронив на землю, прикрыл его рот ладонью.
Он воспринял наше "падение" на удивление спокойно и даже с непонятной надеждой в глазах. Я отнёс эти странности на счёт пережитых волнений, сосредоточившись на вышедших из леса фигурах. Это была необычная процессия: двое вооружённых до зубов солдат тащили за собой связанных пленников, показавшихся мне смутно знакомыми. Завершали шествие два пузатых монаха в красных рясах и белых плащах, причём один из них явно был коротко знаком с магией, посылая вперёд яркие световые шары...
От плохого предчувствия на голове зашевелились волосы, а из-под косы по спине заструился холодный пот. Увидев эту "компанию", Граст прошептал сквозь пальцы:
― Это же... наши ребята, Терри!
Я дал ему лёгкий подзатыльник, показав знак:
― Молчи! ― и замер, боясь пропустить даже мгновение происходящего.
Солдаты бросили пленных на колени. Маг в красной рясе провёл рукой, и на поляне появились два кресла с гнутыми ножками и позолоченными деревянными спинками. Оба "святоши" плюхнулись в них, дав знак своей охране ― а теперь я узнал чёрно-зелёную форму прославившихся своими зверствами гвардейцев Святого Престола ― начинать допрос.
Голос гвардейца был холоден и полон неприкрытой скуки:
― Итак, пособники демонов и недостойные жизни богохульники, последний раз спрашиваю ― где маг разведчиков ― Избранный Терри из Дома Живительной воды?
Жорес поднял изуродованное шрамами лицо, с трудом шевеля разбитыми губами:
― Я привёл вас на место, как и обещал. Мы оставили Избранного в избушке, выполнив приказ старшего офицера. Судя по всему, что-то произошло, возможно, на него напали, и Ворон ушёл или погиб. Больше ничем не могу помочь, Ваше Святейшество. Вы обещали пощадить моих бойцов, сдержите слово...
Старший из священников с седой головой и лицом "доброго дедушки-садиста" кивнул офицеру, чтобы продолжал, и тот, без предупреждения подойдя к весельчаку Доку, чья правая рука висела плетью, взмахом кинжала отрубил ему ухо, бросив его к ногам застонавшего Жореса.
― Вам было обещано снисхождение при условии, что мы получим мага. Но раз его здесь нет, я буду отрубать твоим бойцам, Жорес Безродный, те части тела, которые мне приглянутся... ― негодяй засмеялся, ломая кисть даже не охнувшему тихоне-Ченси, ― но если ты хочешь облегчить их участь, просто скажи, где сейчас Терри-Ворон, и все умрут быстро, без мучений...
Я прижал к себе голову беззвучно рыдавшего Граста, поглаживая его по волосам и лихорадочно размышляя:
― Жорес молодец, не сказал им о Грасте; не сомневаюсь, это он "шумел" в кустах, чтобы мы успели спрятаться. Однако, как быстро сволочи в красных рясах узнали "новости", прав был монах... Кто же меня выдал?
Тем временем дозорный Жорес молчал, и когда офицер подошёл к нему ближе, плюнул кровью в холёное лицо:
― Ты сдохнешь страшной смертью, тварь, готовься... Наш маг так этого не оставит, он ― лучший...
От этих слов мои глаза намокли, а сердце, напротив, успокоилось: дилеммы ― промолчать, сохранив тайну "странной силы", или, рискнув, попробовать спасти ребят ― для Терри-Ворона не было: я знал, что делать. Нахально усмехнулся:
― А здорово, господа краснорясые уроды, что ваши толстые задницы уселись как раз на то самое место. Надо только подойти поближе...
Голос у седого святоши был на редкость противный, видно, ему не понравились слова Жореса:
― Не тяни, Дин, эти двое нам не нужны...
Офицер довольно осклабился, вытирая кровь с лица:
― Дурак-безродный, посмотри, как будут умирать твои бойцы...
Его молчаливый громила-помощник с мрачным лицом горного великана схватил Дока и едва стоявшего на ногах Ченси за воротники камзолов и потащил к горящему дому. Довольный Дин со смехом помахал им вслед:
И тут вышел я, предварительно хорошенько встряхнув Граста:
― Что бы ни происходило, сиди тихо и не рыпайся, Грасти, это приказ ― хотя бы один из нас должен выжить...
Думаю, они ждали этого ― на упитанных лицах "святых отцов" от улыбок заколыхались вторые подбородки. Но то, что я рявкну на громилу гвардейца, матерясь недостойно высокородного Избранного:
― ... Чтоб тебя... и твою... Стоять, кому сказал! Или я спалю всех, а тебя, горный урод, превращу в барана, а потом буду медленно отрывать копытца... ― никто не ожидал.
Сражённый моей изобретательностью в пытках, потомок горцев задрожал и, бросив ребят у горящей избушки, рванулся в кусты. Не знаю, что уж там произошло, но после его ужасного вопля что-то хрустнуло, и стало очень тихо. Святоши больше не улыбались, а Дин, озверев, приставил меч к горлу едва державшегося на ногах Жореса:
― Сдавайся, Избранный, или он умрёт...
Игнорируя угрозы, я уверенно приближался ― внутри уже бушевала "особая сила", умоляя выпустить её наружу. Не было причин ей отказывать ― горло любителя пыток скрутилось в жгут, и я перешагнул через его труп, протянув руку к позеленевшим от страха священникам.
― Отче, был рад повидаться, ― вырвавшийся из ладони сноп пламени проделал в груди толстяка дыру размером с потерянный котелок Жореса, даже я удивился, пожурив разбуянившуюся силу:
― Не очень-то расходись...
Что касается седого негодяя, его пятки уже сверкали у кустов, из которых он недавно вылез. Правда, через несколько мгновений "старик в красном" неожиданно вернулся, истово осеняя себя охранными знаками и что-то бормоча о спасении души. И неудивительно ― следом за ним вышел мой лохматый знакомый. Он вопросительно посмотрел, показав пальцем на дрожащего святошу и промычав:
― У?
Я вспомнил, как жестокий мерзавец приказал разделаться с разведчиками, и хмуро кивнул:
― Действуй, парень ― он твой. И... спасибо, приятель...
Новый знакомый совершенно по-человечески кивнул и, махнув лапой на прощание, схватив потерявшую от ужаса голос "добычу" за рясу, утащил в лес...
Я задумчиво смотрел им вслед, когда дрожащий Граст дотронулся до моей руки:
― Это кто был, Терри?
Удивлённо взглянул на него:
― Кто? А это... это новый друг ― У. Хороший парень, только любит выпить... Ну хватит о глупостях, займись Жоресом, а я посмотрю Дока и Ченси, пора лечить ребят.
Мы, насколько это было возможно, конечно, исцелили раны измученных разведчиков, и я погрузил их в лечебный сон, чувствуя, как быстро тают силы. Небо начинало понемногу светлеть, а Терри-Ворон лежал на траве рядом с переволновавшимся Грастом, пялясь в пустоту и пытаясь не сойти с ума от его бесконечных вопросов "что" да "как".
― Терри, что же делать ― дорогу сюда знает только Жорес, но он не в состоянии вывести нас, во всяком случае, пока...
― Понятия не имею, Грасти, отвянь...
― Зато я знаю, ― голос Дара сразу придал сил "измученному герою", немедленно бросившемуся в его объятия. Командир ласково гладил мою голову, устроившуюся на его плече, повторяя:
― Молодец, ты отлично справился, не подвёл Старика. За разведчиков отдельное спасибо ― горжусь тобой, сынок...
И от этих простых слов я был счастлив, словно ребёнок. Потом Дар обнял смутившегося Граста:
― Не переживай, малыш, мы не даём своих в обиду ― капитан задал твоему отчиму такую взбучку, что тот вылетел из штаба быстрее стрелы нашего Терри. Не знаю, чего уж Шверг ему наговорил, но морда у зас...ца была перекошена от злости...
Как мы возвращались в лагерь ― помню плохо, слишком устал. Жореса, Дока и Ченси несли на носилках, Дар шёл рядом со мной, время от времени подставляя плечо. Граст же всю дорогу не умолкал, рассказывая разведчикам о наших с ним "приключениях". Я только заводил глаза к небу, посвистывая и слушая, как восхищённо охают бойцы:
― Да ты что? Не может быть... Так и сказал ― за птичку? Это заклинание такое, что ли? Надо попробовать... А что, представляете, клич разведчиков:
― За Императора и птичку! Так-перетак...
Все, включая Дара, хохотали до слёз, и я смущённо улыбался, радуясь, что снова среди "своих"...