Мы застыли на краю времени, окруженные застывающим пудингом уходящих мгновений. Сборище неудачников, по сути. Умеющих и знающих многое, но обреченных на самое страшное. Конькобежцы по тонкой грани между пропастью небытия и властью над миром. Нам дали право быть над течением эпох, быть тонкой иглой, пронзающей ткани времени. Смотреть свысока. Но за великое могущество, столь же высокая плата. Тот, кто играет со временем, должен быть готов однажды проиграть. Быть готовым к тому, что оно не пощадит. У времени один смертельный удар - тотальное уничтожение.
Я огляделся вокруг. Пятеро застыли со скорбными лицами, полными невысказанной надежды и обреченного сожаления. Пятеро, и еще один, лежащий на земле, плотно прижатый гравитацией лопатками вниз. Семь слайдеров, если считать со мной. Одиночки по природе, объединившиеся в одно целое. Ради чего? Теперь я не мог ответить на это вопрос. Еще сектор назад, я бы сказал точно. Но сейчас, когда тело Сэма, лишенное чего-то определенно жизненно важного, таяло в пространстве, без всякого права оставить после себя малейшую весть, след, скорбную улыбку на лице друга - я не знал. Для чего? Еще несколько мгновений, и друга, с которым переделили множество радостей, множество печалей - просто не станет. И можно смириться с его смертью, но не с тем, что его существование перестанет быть. Я хотел бы закрыть свою голову от тонких щупалец времени, лезущих под черепную коробку, перезаписывающих память, вычленяющие байты, в которых есть хоть малейшее упоминание, скоро безликого распростертого тела. Но время лечит. Лечит, словно мясник-садист, опытнейший хирург, вырезающий пласты неугодного материала. И мы принимаем это наказание. Я принимаю. Я ведь знал, что так будет. Я и сам иду этой дорогой. И если я никогда не боялся смерти, то уничтожения невозможно не бояться. Как не думать о том, что все что ты делаешь, забудут? Что никто не вспомнит ни буквы из твоего длинного, несуразного имени? Никто не загрустит о тебе дождливым вечером у окна. Совсем-совсем...
Я вновь обвел взглядом присутствующих и безумная мысль пришла мне в голову. Безумная своей печалью и кратковременностью своего недоказуемого существования. А что, если нас было не семь? Что, если нас было намного больше? Одиноких слайдеров, сбившихся в кучку перед штормом, в надежде спастись. Как проверить, как доказать? Сколько друзей мы потеряли, о которых больше ни разу не вспомним? Возможно, те, непонятные, неподвластные перепады настроения, легкая грусть, преследующая так отчаянно дождливыми вечерами - это симптомы перезаписанной памяти? Может, это болят архивы, удаленные из истоков? Фантомные боли...
Я смотрел на черную землю со слегка примятым редким ежиком зеленой травы. Когда-то здесь что-то лежало. Не так давно. Впрочем, какое мне дело? Во рту осел какой-то горький осадок. Я хлебнул из фляги воды. Вроде бы прошло. Унылое место. Унылое время. Пора убираться отсюда. Я дотронулся до катализатора на руке, посмотрел на остальных, почему-то слегка потерянных и рассеянных. И дождавшись легкого и согласного кивка, выбрал следующий прокол...