Аннотация: "я часто убеждаюсь, что чужой разговор с самим собою может быть полезен услышавшему"(с)
Мне кажется, я всё вижу
Но не могу проснуться.
Я знаю, живут своей жизнью вещи,
Когда не следишь за ними.
И мир за спиной подвижен,
Стоит лишь отвернуться.
Вот я на миг отвлеклась,
И все вокруг стали другими...
четверг, 11 марта 2010 г.
Иногда мне кажется, когда я вижу чьё-то произведение, что я не напишу ничего нового. И всё потому, что ТО новое - я вижу у других, а если оно мне не приходило в голову, то оно и не сможет никогда прийти в неё. Наверное, странно так задумываться когда сидишь на кухне перед экраном белого ноутбука и разбавляешь в маленькой чашке чёрный кофе молоком.
-Я тут подумал, твой ноут чёрный, мой ноут белый...
-Да.
-Это я типо поиздевался, что как кофе с молоком.
-Да, похоже, очень.
Кофе я пью медленно и, как только освобождается четверть чашки, разбавляю его ещё раз молоком. Когда в чашке остаётся одно молоко, я предпочитаю выпить его в три глотка и продолжить смотреть на экран ноутбука. Периодически выбирая раздел статистика, отмечал, сколько символов уже написано, а после 1600 отсчитывал, сколько осталось.
-Ты изменился за эти полгода очень сильно.
-Да?
-Да. Но именно измениЛСЯ. А не измениЛАСЬ. Я не ощущаю в тебе больше именно женского. Ты стал более плотным в этом мире, почти непрозрачный. Значит, что ты становишься всё больше собой, но не тем собой, который БЫЛА. А тем, который БЫЛ. Или просто становишься таким, которым я тебя совершенно не знаю.
-Возможно.
-Или кто-то из твоих друзей тебя оставил.
-В лицо я знаю только одного, остальных и знать не знаю. Гнать их надо.
-Естественно. Я обещал Константину, что ты сегодня сдашь статьи.
-Угум. И сколько? Те, которые Поле-электро?
-Ну да, которые было необходимо сделать ещё к вечеру вчерашнего дня.
-Тогда имеет смысл поторопиться.
-И то верно - с меня тоже требуют много статей. Они у нас "в хорошем смысле"(с). В хорошем смысле это у нас было как у вас Санитар леса.
Я улыбнулся.
-Чаю?
-Давай, только зеленый, какой-нибудь.
Я на выбор выбираю из заварки один чай - улыбка гейши - сбор из сортов зелёного и белого чая приправленный лепестками цветов и маслом. Свою чашку я засыпаю четырьмя ложками сахара. И заливаю кипятком.
Одна чашка. Потом дынный чай, затем вишнёвый и обычный чёрный с шоколадом. Персиковое варенье и два вида орехов - миндаль и фундук.
Машинально отсчитываю, что, пока пишу эту фразу, остаётся уже не 28 символов, а вообще уже больше нормы на 90 символов.
Таким образом, я решаю, что пора заканчивать на сегодня и девять тысяч знаков в написании рекламных статей про окна довольно много. И оставшиеся шесть я пока не горел желанием увидеть.
"Я заряжу телефон, и мы поговорим позже насчёт твоей учёбы". Да, мы поговорим, я даю своё согласие. И в очередной раз просматриваю вероятности.
"Ты пожалеешь потом". Странно но я никогда раньше не жалел ни об одном сделанном выборе. "Знаешь, я тоже". Да, понимаю. Я не выбираю из того, что есть, я рисую свою жизнь так, как хочу, из всего что можно, чтобы не потерять ничего из того, что мне хочется. "Я знаю". Мне так спокойно от твоего ответа. Я прикрываю глаза и улыбаюсь с болью в твоих объятиях. Так тепло и приятно. Я почти спокоен. "Это хорошо. Только не ставь меня перед фактом. Дай возможность просто советовать". Я понимаю. Я понимаю, что ты хочешь мне сказать. Это мой выбор, ты примешь меня таким, какой я есть. Дома у тебя дела не стали лучше. Прости, пока тебя не было, я просто существовал. "Я чуть не умер без тебя". Я улыбаюсь, крепко-крепко тебя обнимая. Да, мне тоже было ужасно без тебя. Настолько, что я не жил. Я просто существовал. Я сидел на стуле и ничего не делал. Хотя нет, я писал статьи и очень много думал. Я не хочу, чтобы ты расстраивался, я вообще не хочу, чтобы ты грустил или ругался. Вчера я дошёл до боли в сердце этими мыслями. "Прости меня". Мне не за что тебя прощать. Ты ничего не сделал. "Вот именно ничего. А должен был!" А что мог. В моих словах уверенность в том, что ты ничего не мог изменить, и я хочу, чтобы ты убедился в этом сам. Какое-то время молчишь. "Ничего". Вот это то я как раз и понимаю. Что так сложились обстоятельства, и ты просто ничего не мог поделать.
Это конечно то место,
Только время не это.
Не то время года,
Не то время суток...
С утра довожу местное домашнее животное до состояния предынфарктного стояния тем, что я быстрее её в три раза. И животное, сдавшись, мурлычит на коленях, а после нервно умывается на полке со сканером. Я сижу на кухне с чаем и, поедая булочку, одной рукой, не спеша, набираю текст на мониторе ноутбука.
-Статьи?
-Нет...
-А что там ещё может быть интересного?
-Писать что-нибудь своё.
-Статьи - больше ничего не имеет смысла в этом мире.
-Пессимистический настрой с утра?
-Ну почему же, любовь к работе. Хотя нет. Имеет смысл скачать новый альбом горилаз. Он выходит 8го марта.
Я внутренне улыбаюсь, а ты уходишь в комнату. Моя правая рука победно исцарапана кошкой.
Два ноутбука, чай и песни Майка Олфрида. Булочки готовятся к чаю за день, и сейчас я просто съедал их с тарелки. И сейчас я задумывался вновь над тем, что должен не сидеть здесь с чашкой горячей воды, где от заварки со дна плывут разводы чёрного чая, клубами поднимаясь к поверхности, смешиваясь с водой постепенно, пока вся чашка не станет ровного чайного цвета.
Я посмотрел в окно на небо ровного серого оттенка и вдалеке подсвеченные жёлтым светом облака над теплицами. Это далеко, но всё равно часть неба занята. Хотя сейчас день я не должен видеть этого. Значит не подсветка. А энергетика выращиваемых там химикатов.
-Смотри кусочек синего неба.
-Где?! Покажи мне его.
Я показываю его.
-Да зато он один и больше нигде нет. Но ничего, уже здорово.
-Посмотрим погоду.
-Агам, она должна была увеличиться на один день
-На два. Хотя нет, на один. 14 марта обещают +1. А сегодня было -25 самое большое, а ещё было +61 и то было самое тёплое 5е марта.
-Было 61?!
-Ну, это тогда ещё до того, когда вымерли динозавры.
-Это точно,- я смеюсь, понимая, что ослышался. Откидываюсь назад и смотрю в окно.- Я понял, почему нам хорошо. Над нами голубое небо, а больше нигде.
-Я хочу солнышко.
-У нас оно будет, а больше нигде.
-Ну да. А мне, кстати, казалось, что прилетела твоя установка и всех переубивала.
Улыбаюсь.
-Что ты там пишешь?
Я быстро отворачиваю экран подальше, улыбаюсь.
-Пишу и это уже хорошо. Мне кажется что-то нормальное раз в пол года это здорово.
-Да,- усмехаешься над моим "нормальное".
-Нет, Нормально в моём понимании это что-то законченное. Остальное меня не волнует.
-Какой чай будешь?
-Не знаю.
-Хоть чёрный или зелёный?
-У меня ещё есть,- я пожимаю плечами. Ты оставляешь меня со словами:
-Тогда допьёшь и налью.
"А что после?" После? "Какие планы, если не универ?" Японский центр и государственный диплом после норёку-сикен. "Весенний призыв плачет по тебе". Как сказать тебе правильно. Я туда не попаду. "Почему?" Грубо говоря, я не нарисовал эту вероятность. Её не существует. "Поверю тебе на слово, Ежени". Хорошо. Я не прошу большего. И не нужно столько скепсиса к моим словам. Я не тот Ежени, которого оставили там. Я не запутаюсь в мире иллюзий. "Будь осторожен. Ведь "незаконченный рисунок это как не начавшаяся жизнь. Скомканный обрывок мысли, которому хочется стать жизнью, а он может быть лишь иллюзией сна" (с)" Я смогу.
Поднимаюсь, разворачивая крылья чуть выше. Выше тела, но недалеко.
-Знаешь, у меня такое ощущение, что я это не я, а ТО, что заняло моё место и забыло об этом, но при всём мне теперь так кажется,- ты говоришь.
-Нормально. Может это что-то вроде того, как я могу выйти и постоять рядом с собой?
-Нет. Для меня раньше это было нормально. А сейчас как засадили в себя и завинтили сверху пробкой. Как джин в бутылке. Разве что ещё вроде могу исполнять желания.
-Ясно.
-Вот скажи, я это я?
-Ты это ты.
-Точно?
-Да.
Снова смотрю в окно. Солнышко. Небо почистилось, зато в стороне города снова начал клубится серый туман.
-Городу снова стало хуже. Тёмные облака и туман.
-Да. Может, стоит опять пойти пожечь костры на горе и покричать песни шаманские?
-Да, только из твоих вещей,- замечаю я и мы смеёмся - у тебя их нет. Всего одна не подаренная открытка. Этого мало для костра.
-Я вот думаю. Мне нужно попасть домой. Я попаду домой?
-Конечно,- улыбаешься. Да, я тоже так думал вчера. Внутренне усмехаюсь тому, что уже прожил трое суток у человека, который любит быть один.
-Мне хочется рисовать,- сбегав в комнату очередной раз, ты возвращаешься с папкой рисунков и достаёшь один из листов.
-Может мне тоже принести лист,- задаю я больше риторический вопрос.
-Возьми.
Я приношу свои листы из комнаты. И сажусь на своё место спиной к окну. Подношу карандаш к листу бумаги и не ощущаю притяжения. Неужели мне нечего сказать?
Хотя нет, вот вырисовывается профиль, прямые волосы, забранные крабом, поворот
головы, упирается лбом в стекло, сидя на подоконнике. Крылья большие, я не прорисовываю перья, которые начинаются из спины. У него наивное, чуть грустное лицо. А по другую линию стекла я. Я, какой я есть, сейчас. Волосы убраны ободом с лица, а дальше свободно лежат на плечах. Мои длиннее. И вторым контуром меня идёт силуэт моей души, волосы развиваются в потоках. И крылья уже принадлежат ей. Я улыбнулся тому, насколько видна разница. Но мало кто мог бы оценить эту разницу, не ощущая рисунка.
-Наверное, мне надо собираться домой,- не делая попыток даже положить ручку.- Иначе я не попаду туда ещё долго.
-Рано или поздно я бы тебя выгнал. Я интроверт.
-Естественно.
Я убираю рисунок в папку и иду одеваться. Собираюсь, пока за мной наблюдают, надеваю куртку, поднимаю сумку и забираю зонт.
Уже в лифте смотрюсь в зеркало.
"Ты похож на Люциоса". Да, я немного улыбнулся. Я изменился. Прямая осанка и на меня оборачиваются люди. "Маги на каждом углу. Слишком много появилось". Нет, не так. Мы просто... "Вылезли из подполья". Именно. Нет смысла прятаться во время перехода. А ведь записей о смертях известных людей всё больше и всё чаще происходит активность природы в катастрофах.
Я очертил на земле круг и поднял с земли обод силы, поворачивая по его оси яйцо. Я не мог чётко сформулировать, почему именно оно, а не какая-нибудь более эстетичная сфера. Отсчитываю разы, отпускаю. Всё продолжает движение без моей помощи. А прохожие теперь сторонятся меня и немного оглядываются. Но они не могут видеть, что я почти не касаюсь снега, когда иду, и спирали потока развивают мои волосы.
Я молча зашёл в метро и, не спеша, по платформе дошёл до первого вагона поезда. Он тронулся только после того, как я сел на сидение. Я улыбнулся. Домой мне не хотелось. И поэтому я позволил поисковику вести меня туда, где я должен был оказаться.
Таким образом сойти с поезда и выйти из метро меня потянуло ещё на пол дороги раньше по времени, чем я оказался бы дома.
* * *
Было так интересно
Мама, папа и лето.
Вот я превратилась в кого-то,
Не заметив, что в промежуток...
...Все залеплено штукатуркой,
Замазано свежей краской,
Проведено много мелких работ.
Как вернутся в другую жизнь,
Которая кажется сказкой,
Когда всюду прошел ремонт.
Ожидание в кафе длилось своим чередом. Мне казалось, что опоздаю, но когда я пришла не увидела никого, кто бы мне внешне хотя бы близко напоминал того, кого я ищу. Наверное, это странно знать, как выглядит тот, кого никогда не видела. Но я знаю. Мне сказали, что он придёт сам. Поэтому мне не дали даже номер телефона. Не будь это Лунный кот, я бы подумала, что они меня разыгрывают. Но почему бы не попробовать доверится - денег за это же ведь не требуют.
Убеждая себя, что мне помогут изменить прошлое, сидеть в кафе, находящемся ниже уровня воды, оказалось довольно скучно, хотя и неожиданно сухо. Поэтому я больше смотрела в книгу перед своим носом, чем смотрела на окружающих. И поэтому его я скорее ощутила, чем что-то ещё. Подняла голову, на большее сил не хватило, словно он подавлял волю или делал вязким воздух настолько, что не получалось двигаться.
Не сказать, что он мне понравился. Скорее я видела слишком больше, чем обычные люди, чтобы оценить, какой он им видится. Я видела, что он не идёт по полу. Слишком плавно смотрелись его движения. Он скорее был похож на марионетку. Красивую безупречную телом, а его душа летала чуть рядом с ним. И даже не летала, а жила. Жила её форма, волосы и крылья. И защита, которая несколькими обручами медленно оборачивалась вокруг него. Он, не спрашивая, повесил сумку и поставил зонт, а после опустился на свободный стул напротив и внимательно посмотрел в мои глаза.
-Вы хотели поговорить?
К нам подошла официантка. И словно её предложение с меню рассыпало всё напряжение. На меня больше ничего не давило и совершенно не была видна его защита. Он достал из сумки папку с листами. И уж не знаю, какими они были в обычной жизни, но для меня они были красными.
-Почему?- непроизвольно вырывается у меня. И он неожиданно отвечает:
-Что почему?
-Почему листы красные?
-Потому что это жизнь,- исчерпывающе спокойно.
Я устроилась удобнее. Его душа потянулась в пространстве волосами до всего живого. И я наблюдала, как она, взмахнув крыльями, не поднялась выше, а стала светлее. Настолько светлее, что даже он сам стал светиться изнутри. А потом я поняла, что вообще всё место, где мы находились, стало как-то выше, даже я сама. Было странно это наблюдать. Почти так же странно как проявляющиеся линии в пространстве. Он не говорил ничего, но я понимала как-то без слов. Просто неуловимым знанием, что к чему и что чем было. Его душа взмахнула ещё раз крыльями, и стали проявляться красные линии полоски - ветвится в стороны от меня, как ветки дерева. Он кивнул, соглашаясь с тем, что это линии вероятности моей жизни, словно он уже знал ответ на свой вопрос.
-Вы хотели что-то изменить?
Я кивнула, и словно магнитом притянуло руку - показала на красную точку, после которой веток не было. Он коснулся той точки своими пальцами. А после медленно кивнул. И стал рисовать на своём листе новые линии, стал притягивать к нему существующие, соединять их начала и продолжения. В самом пространстве возникали различные символы. Я моргнула...
И всё прекратилось. Со мной за одним столиком всё так же сидел он. Но в нём уже не было ничего таинственного. Просто парень лет двадцати, совершенно обычной внешности и немного отстранённый от этого мира. Официантка поставила перед нами поднос, составляя всё на стол: чашки с чаем, чайник и мороженное.
Я впервые обращаю внимание, что мы за столом не одни. С нами сидит девочка лет шести. У меня нет слов. Только слёзы.
-У Вас отличная дочь,- я перевожу взгляд на невозмутимого парня. И он спокойно предлагает:
-Чаю?
* * *
Нет никаких деревьев,
Никакого дома.
Сумрачных тихих аллей,
Никаких знакомых собак.
Цветы в ухоженных клумбах,
Всё совсем по-другому
Незнакомей, новей
Словно всегда было так.
-Надеюсь, ты понимаешь, как глупо вообще было подумать, что мы можем тебя оставить? Тогда, когда всё уже решено?
-Ун,- обнимаю тебя крепко-крепко.- Я дурак.
-Очень дурак. Как ты мог испугаться такого?- обнимаешь меня.
-Лучше когда незачем, чем когда будет зачем.
-Ты не дурак. Но всё не настолько серьёзно как казалось бы. Нет - серьёзно. Но мне казалось, что всё гораздо хуже. Что что-то произошло значительнее.
-Ун. Просто у нас тяжёлый месяц. У всех напряженное время,- я забираюсь к тебе на колени.
-Ты как кот,- я улыбаюсь. Так тепло рядом с тобой, я закрываю глаза.
Лучше когда можешь что-то изменить раньше, чем оно случается. Чем будет поздно изменять. Ведь переправить чужую жизнь легче, чем свою. Свою практически невозможно. И от этого грустно. Я никогда не отказываю в помощи, тем, кому она очень нужна.
* Использован текст песни Флёр "Ремонт"
*
Анекдот про Санитара Леса. На пьяную голову идёт на ура.
Приезжает внук к деду.
-Деда... а морса можно?
-Ах, морса... А ты ягоды собирал? А ты спирта палёного пил, так что ноги отказывали? А ты просыпался в лесу оттого, что тебе волк на рожу срёт?! А он блядь Санитар Леса - ты ему ничего сказать не можешь!
Внук смутился. Спросил:
-А баньку можно?
-А ты её строил?! А ты следил за гастарбайтерами по ночам? А ты смотрел, как они спирта палёного нажираются, чтобы им потом на рожу сходить? А ты потом оправдывался перед волком, что ты его обязанности исполнял?! А он блядь Санитар Леса - ты ему ничего сказать не можешь!