Группа Патриот: Лобаненков Петр : другие произведения.

Тайга 2010

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В повесте описываются подвиги молодых спортсменов, которые ценой собственной жизни, нейтрализовали остаточные части контрабандистов. Главными действующими лицами являются прославленный Доцент Киценко и спортсмены по легкой атлетики европейского масштаба.
   ТАЙГА - 2010/11.
  
  
  Сибирская таежная тишина, словно спящая во сне, напоминала своим видом нетронутые снежные просторы, окутанные густым покровом деревьев. Лишь только одинокие следы на снегу, что составляли целостную дорогу, ведущую далеко вглубь, напоминали о том, что тут ходят скитальцы. Этими скитальцами были: известный Доцент Киценко, вся его команда г. Одессы, лидер Харьковского движения любителей по ЛА - С.Погребня, тренер Балаклеи и ПЭК (проф.эстафетной команды) Арсенал Харьков - Виталий Журавель, вся команда Балаклеи, и Арсенала, за исключением легионеров. Помощник Журавля - двоюродный брат Дмитрия Сегунды, Евгений Сегунда, спецназовец Европейской аккредитации Егор Тигролов, который посланный был на всякий случай, и за одно проверить местность, на наличие разных банд, что могут еще остаться в этих просторах. И я, добровольный спортивный журналист с Томского края, молодой, но прекраснознающий, что истории Доцента и компании, всегда пользуются большой популярности, и могут мне принести не только Всероссийскую известность, а и мировую. Больше, по-моему, всё, наш коллектив на этом заканчивался. Так в декабре начиналась история - Другая история, отличная от прошлогодней, история - Тайга-зимы 2010-2011г.
   Выйдя из электрички, путники захлынули в двух метрах снега. Постовому дежурному, что уже собирался уезжать с этих краев, т.к. уже начинался морозостойкий период (длится 15.12-1.02), путники уверенно заявили, что двигаются широким шагом и поспешным темпом на дачу к самому Доценту. Ряд постовых, что ждали электропоезд в Томск, выстроились в сугробах снега, в шеренгу, и аплодировали шедшим спортсменам. Среди них был и я. А взял меня Доцент, прямо из студии Томска. Мне тоже хлопали, думали, что я спортсмен, ведь лица было не разглядеть сквозь шапки-ушанки и тулупы, шарфы. На электронном градуснике было -43 градуса. Тренер В.Журавель разработал еще в электропоезде схему: мороз -10 градусов, 30 минут бега или быстрой ходьбы , 10 минут стоянка; мороз 20 градусов предполагал 40 минут бега или быстрой ходьбы на 8 минут стоянки, мороз 30 градусов соответственно 50 минут бега или быстрой ходьбы и 6 минут стоянки; мороз 40 градусов - 1 час бега или быстрой ходьбы и 4 минуты стоянки, а мороз выше 40 градусов, ходьбу или бег без стоянки. Мороз был напомню 43. И Журавель отметил: "Строго по компасу на северо-восток, движение без всяких стоянок.".
  Когда человек из теплого климата, каким есть по сравнению с морозной тайгой, Харьков, попадает сюда, то казалось он не сможет сделать ровным счетом ничего, даже начать движение по двухметровому снегу. Но мы все прекрасно помним, что для всей этой команды, нет ничего невозможного. Особенно для Журавля, который излечился от неизлечимой болезни венозного оттока. И тот в первых рядах, вместе с энергичным Тигроловым и рядовым Коброй, который подписал накануне контракт с Арсеналом, который выкупил его за энное количество миллионов у Харьковского Олимпа, начали уверенное движение. Настолько уверенное, что порой казалось, они идут по шоссе, где нет ни снега, ничего, или же они рождены тут, и вечно тут живут. Позже я поинтересовался, когда мы были в помещении, и я мог уже говорить, так как не было так холодно, как им это удавалось. Доцент сказал, что в прошлой жизни, он жил тут всю жизнь, вместе со своим другом детства и всей своей жизни В. Журавлем. Зимой, они ходили много километров по снегам, а летом ловили рыбу. Это было в середине 17-го века. С одной стороны это показалось невероятным бредом, но с другой стороны, Доцент приводил на следующие дни всех нас, от своей дачи, к могилам еще бурятов, что жили тогда частично в этих краях, и укутывались в шкуры волков. Доцент долго водил по глухой тайге, и когда уже Журавель говорил ему: "Заканчивай походы, уже холодно, темно, мы уже сутки ходим", Доцент поднимал указательный палец, и после чего проходил еще метров 100 в каком-то одному ему известному направлению, и говорил всем: "Копать тут". Посреди тайги, густой и мертвой, копали снег, аж до самого утра. А под низом, видны были кресты, что на земле лежали. "Здесь похоронен мой дед, - говорил доцент, - в 1625-м году. 18 мая, как сейчас помню. Был ясный весенний день, пусть холодный, как для тайги, но ясный, как для мая." Я б не верил. Но в Одесской области доцент как то месяца полтора назад, помог геологам точно определить дату смерти человека, в могиле, что еще не была даже раскопана. После анализов и экспертиз, оказалось, что Доцент не ошибался. Как Моисей водил 40 дней по пустыне израильтян, так и Доцент водил на могилы умерших свою компанию.
  Тут можно вспомнить, что Кобра, придумал очередной стих о Доценте, в котором значились такие слова, и хорошо въелись в память:
  Эх, Доцент, Доцент непобедимый,
  Сколько ль нам осталось еще рыть?
  Скажи-ка сколько, ради Бога, силы
  Нам еще отдать, чтоб землю взбороздить!
  На что Доцент украдкой отвечал:
  "В ночь перед Рождеством Христовым!, -
  Он очень точно знал, -
  Откопаем мы Сегунду всей гурьбою!
  Но то Ни Сегунда и ни труп его же будет,
  А маска - его сумели заменить
  Те, кого мы никогда не позабудем,
  А Сегунда жив и будет жить!"
  И постоянно говорил о том, что он более чем уверен, что в ночь перед Рождеством Христовом мы откопаем в снегу труп Сегунды Дмитрия, но это будет не он, а лишь его образ.
  А еще днем Доцент собирал свою команду на внешнем дворе дачи, сам поднимался на маленькую, построенную на собственном стадионе трибуну, и говорил: "Да здравствует Одесса! Этот город морской породы". За ним, словно в медитации, вся команда Одессы, повторяла громко эти слова. Так громко повторяла, что они разносились на многие километры бесшумной тайги. А сзади Одесской команды, стояли все остальные, и слушали, как слушают своих наставников ученики.
  Да здравствует Одесса! Этот город морской породы, - кричал с трибуны, словно вождь, Доцент! - Я вижу море и солнце, яркое и палящее, и её золотые огни, - кричал доцент. - Я схожу с ума от летнего зноя и морских прибоев, - доцент потихоньку раздевался, снимал шапку и пару курток. Его подопечные тоже потели, на сорокаградусном морозе, и снимали куртки. Расстегивались все, кто слушал его, и даже я. Он вводил всех в невероятный по силе гипноз. Я видел море, и знойный день, и Одессу. Хотя сам всю жизнь был в Томске, и ничего подобного не видел, а море лишь на картинки и по ТВ. Но сейчас я смотрел вдаль и видел Черное море и Одесский берег, что лучезарно освещается солнцем. Доцент продолжал, - Одесские сады цветут особым блеском, переливаясь с фантазиями и мечтой. Я вижу славу в том городе, и миллионы людей, жаждущих побывать на встречи эстафетной команды, команды - победительницы. Мы и есть та команда. Одесса будет Чемпионом Европы, и обладателем всех кубков по легкой атлетики, что существуют в мировой легкоатлетической практики, - эти слова в точь - точь хором повторяла вся Одесская команда, - Одесса выиграет Чемпионат Европы в 2011 году в Сараево, это будет наш первый, по истине, великий титул, - заканчивал Доцент. Далее слышались фразы "Ура-ура-ура" от тех, кто стоял позади Одесской командой. Такие медитации проходило 1-2 раза в день. С каждым разом, подопечные Доцента, кричали все сильнее и сильнее одни и те же слова, а потом еще эти слова сопровождались гримасами и жестами правой руки вверх, сродне "Хай, Гитлер". Казалось каждого, из двенадцати человек данной команды, разрывало изнутри. В тот момент, их было не узнать.
  
  ***
  
  Как и пророчил Доцент, так и случилось. В ночь перед Рождеством, отбиваясь от стай волков, компания Доцента, наткнулась в сугробах снега, на останки человеческого тела. Оно было слегка погнившее, видно что лежало тут где-то с весны, так как пережило лето и немного разложилось (в другую пору года, тут мороз, и трупы как правило сохраняются). Все равно на том трупе можно было увидеть, что нет несколько пальцев на ноге, которые как помнится отрубовал сам Сегунда себе прошлой зимой, тем самым пытаясь остановить заражение крови. Но сохранилось только лицо, очень хорошо, как будто лицо было живое. Тогда доцент Киценко нагнулся пред трупом, и стал светить фонарем, так как свет луны, недостаточно светил на труп. После чего что-то отдирал от кожи трупа. Несколько ребят с Одесской команды тоже упали навзничь перед трупом вместе с Доцентом, и внимательно смотрели на те движения, ловкие и уверенные, которыми Доцент отслаивал лицо от лица трупа. Это была маска Сегунды. И Доцент проговорил слова: "Его подменили где-то в середине января 2010г. Я это чувствую, как свои ноги, настоящий Сегунда жив, живет и будет жить!". Все стояли в шоке, что Доцент в безгранично белой от снега, тайге, под этим толстым покровом, находил трупы, да еще и нашел труп Сегунды, что вовсе не Сегунда, а засланец, подмененный в январе 2010г. Даже брат Дмитрия Сегунды - Женя Сегунда был в шоке от увиденного.
  Доцент следует отметить, с самого начала показал, что именно Доцент лидер. Когда только прибыли путники к нему на дачу, он взял ружье и перестрелял тарелки, что висели на одной из стен кухни, тогда все упали на пол, а тот стрелял над их головами. В том числе и я упал, думал взбредил, умом тронулся этот Доцент.
  Дача Доцента от места всех событий, где нашли маску Сегунды, находилась километров в 15-ти. Это часа 3-4 от дачи ходьбы для путников, по такому снегу. Они двинулись обратно домой. На даче Доцента, в то время, когда это все происходило в лесу, остался заболевший простудой от холода Артем Лащук, он пил горячий чай. В эти минуты, Артему показалось, что кто-то разбил окно, он выключил свет, и пошел на ощупь туда, откуда показался ему звук. Окно было пробито пулей. Он потихоньку высунулся с окна. На дворе не было никого. Хотя в темноте вряд ли что-то он мог четкое разглядеть, хоть ему и помогала луна. Через считанные минуты следующая пуля прошла рядом с его виском. Артем понял, что дело пахнет ни шуткой, спустился в подвальное помещение, достал заряженное ранее ружье, и сидел в подвале. В это время зашли несколько человек, выбив входную дверь, на первый этаж дома. Приоткрыв маленькую щелку, Артем наблюдал из подвального этажа за происходящим. Убедившись, что нет никого в доме, несколько человек включили свет.
  - Вот тут мы оставим тебя с парой этих пакетиков (речь шла о наркоте - прим.авт), - сказал один.
  - После чего я получу указания, куда следовать дальше, так ведь, Емец, - сказал тот, кого хотели оставить.
  - Да, главное отсидись тут, пока морозы, сильные, а потом определимся
  - Эта дача Доцента, он когда то сюда приедет? Когда?
  - Если он приезжал сюда, то только на Новый Год. Сейчас правда следы заметены, не видно даже из-за сильного снега, если б тут кто-то был. Но насколько я знаю, Доцент ни такой дурак, чтоб с кем-то тут торчать в такую пятидесятиградусную морозную ночь, он уже давно в Африке со своей командой, - отвечал Емец.
  Кто такой Емец, думалось Лащуку, что он точно знает о Доценте, о его команде, о Новом Годе.
  Свет падал на лицо другого человека, а Емец был в темноте.
  Тот другой остался в комнате, а двое остальных, в том числе и Емец, вышли во двор, и сказали тому, что направляются в Тегульдет (это 180-200 км от дачи). И удалились. Лащук пробрался через задний ход, как только тот тип, что остался, улегся спать. Артем вышел на улицу, и украдкой позвонил Доценту, который был со своей компанией, которая возвращалась от места раскопки Сегунды, не так уже и далеко от дачи.
   Артем дождался компанию, и вместе, зашли на дачу, где спал, тот неухоженный наркоперевозчик. Доцент наставил автомат на спящего. Журавель подошел к наркоперевозчику, и вынул у него пистолет. Тот даже не почувствовал - видно хорошо измотанный по таежным снегам и морозам, сейчас спал, как младенец. Тут Доцент дал команду Бугаеву включить свет, яркий свет блеснул на лицо перевозчика, который зашевелился, и приоткрыл глаза. На него смотрела толпа парней, и наставлено 4 ствола - от Доцента, Степана Погребни, Егора Тигролова, Виталия Журавля. Причем последний наставил ствол пистолета самого наркоперевозчика. Наркоперевозчик понял, что любое сопротивление бесполезно. И начал сам, что он лишь пришел сюда переночевать, а два пакетика, которые у него и вправду имеются, это ему дали на хранение, пока не наступит весна.
  - А кто такой Емец, - спросил Лащук
  - Емец, это как раз тот человек, что мне дал пакетики с наркотиками,- слегка колебавшийся, ответил незнакомец.
  - А где он сейчас, пошел в Тегульдет? А кто такой Емец? Поподробнее... -заговорил Журавель
  - Он был давно в группировке, в конце 80-х, потом вроде как исчез навсегда с этих дел, но год назад начал вновь заниматься наркотой. Мне то всего 30 лет, я не знаю почти ничего о прошлом этого типа.
  - А когда за Вами придут обратно те дельцы? - спросил Доцент
  - Не знаю, наверное весной
  Хотя Артем Лащук говорил, что слыхал разговор, что мол может и завтра явятся те двое других, среди них и Емец.
  - Странно, говорит Доцент, - если не мы б, вы тут от холода и голода не прожили б до весны, на что они надеяться. Может, все же завтра, они вернутся к Вам.
  - Возможно, - иронически говорил незнакомец, - и сам удивлялся откуда Доцент так точно все знает. Хотя тут скорее Доцент включил логику, а не магию.
  - А пока, чтоб Вы не вздумали бежать, я пристегиваю Вас в подвале на цепи.
  Тут Доцент потащил незнакомца вниз, вместе с Журавлем и Тигроловым. И втроем, они приковали незнакомца к трубе, обоими руками. Незнакомец сопротивлялся, тогда Доцент разрядил немного свой автомат, чем напугал до смерти незнакомца, тем более, что одна пуля, попала тому в сапог. Заперев на замок люк, незнакомец остался один в черном от тьмы подвале, а спортсмены и прочие покоились наверху, где затопил углем Доцент. На удивление было даже жарко той ночью, несмотря на минус пятьдесят на улице, ведь угля в эту ночь Доцент не пожалел. Он выполнил свою маленькую миссию, он доказал, что Сегунда живой.
  
  ***
  
  Я вышел во двор полдевятого. Именно в это время далеко на юге (именно почти на юге, а не на востоке, всходит солнце в декабре и в январе, в местах, где бывают белые ночи и темные дни) восходило яркое солнце, над верхушками таежных деревьев. Мы встречали эти темные дни две недели назад, два таких дня. А вот рождественский день, обещал быть солнечный, но холодный и короткий, часов шесть светлых суток. Доцент и некоторые помощники уже волокли с чулана этого наркоперевозчика, и вывив на улицу, Доцент Киценко приказал: "Разденься!". Бедолага начал скидывать одежку. Он делал это, скалив зубы от холода, и делал это неспеша, так как на его лице было видно, что тот вовсе не желает этого делать. Но ствол автомата Доцента был настолько внушителен, что бедняга разделся весь, и даже снял трусы. В то время, как Погребня, Сегунда Евгений, пару ребят из Арсенала, Писоцкий и еще не помню кто, растапливали снег в больших чугунных тазах в печи, в доме, и выносив на улицу воду, наполняли маленький бассейн, что находился во дворе, и был вычищенный почти от снега. Бедняга уже как он только что признался, когда его спросили о наколках, сидел за кражу пять лет, и вышел полтора года спустя. Доцент сжалившись над ним, сказал ему, чтоб тот сделал, пока наполнят ванную ему, пару кругов вокруг дачи по сугробам, за одно и согреется, а он проверит его физические кондиции.
  - Ты, ка, Вань, или как ты себя представляешь, побегай вокруг дачи, а я засеку время твое, я ж тренер, может когда возьму тебя в свою команду, а тебя и отмажем. А коли плох ты в беге, Вань, то пеняй на себя, - молвил Доцент.
  Ваня летал по сугробам, словно дикий волк, либо испугавшийся реальной угрозы, либо от холода, либо так хотел быть в команде Доцента, либо помилован, а скорее всего по совокупности.
  Вскоре ванна была наполнена. Весь синий от холода, он полез в воду, как сказал Доцент, помыться. Ему принесли шампуни и мыло. Вода была хоть растопленная, но быстро остывала, а к концу купания уже бралась ледяной пленкой. После купания Доцент дал ему чистую одежду. Принес горячего чая, и сказал, чтоб тот описал как следует Емца и того второго.
  Непонятно было когда, они заявятся сюда. И ребята группами дежурили вокруг дачи. Главного по контролю за дежурством назначили Журавля Виталия, который расставил всех своих ребят (а в окружении тамошнем - говорили людей) по кругу (возле дачи), по автоматной подготовке - Тигролова, а по подтопке дома углем - Степана Погребню вместе с Евгением Сегундой. Одесские ребята изредка тренировались, и помогали Доценту в химических опытах. Так Доцент изготовил с дня прибытия восемь различных лекарств, и вылил даже маску, правда лицо было непонятно кого.
  Люди Журавля нередко отбивали стаи волков в те сутки, но не было никого из людей. Вдруг уже на утро восьмого января, показался чей-то силуэт. Журавель и часть его соратников, смотрели в темноту, силуэт приближался к ним. Свет в доме был потушен, все спали, кроме ночных дежурных. Журавель дал команду, всем в окопы. И те упали, вместе с ним по окопам. Невиданный силуэт, прошел, как тень, во двор, и стал стучаться в дверь. Тут зажегся фонарь. Он зажигался автоматически, когда кто-то подходил к входной двери. Осветив фонарь лицо силуэта, стражи поняли, что по всей видимости, это какая-то женщина, хоть и в невероятно закутанной одежде, не было видно лица, но все же по одежде было видно, что она женская.
  - Он мог и переодеться в женскую одежду, - говорит Журавель. - надо все проверить. А точнее быть осторожней.
  Из-за окопов постепенно вынырнула, как стая лисиц, бригада Журавля, и окружила дом, сам Журавель, подошел к неизвестной личности.
  - Кто Вы? - держа пистолет за курткой, спросил Виталий
  - Здравствуйте, - проговорила женщина (уже по голосу было слышно, что это женщина).
  - Здравствуйте, что Вам необходимо?
  - Я живу в километрах 15-ти, отсюда, из моего села на зиму все выехали. А мне некуда. Муж мой полярник - на работе до весны. У меня десятилетний сын заболел, позавчера поцарапал волк его за палец, волки сейчас так близко подходят. И я была рядом, но начала с ружья поздно стрелять, пока разобралась в орудии, вот и всё. Он почти умирает, а врачи вроде 6-го числа выезжали, но из-за пурги, где-то застряли, и всё еще в пути, как мне сказали по телефону в Асиновском отделение детской больницы. Слыхала я, что тут дача Доцента, а бродив в этих краях вчера вечером, увидела свет, вот и решила прийти с самого утра сегодня. Читала, я о нем газеты пишут. Человеком-года стал в Томском нашем крае. Может он что-то посоветуют.
  - Возможно, - сказал Виталий, - и отворил дверь.
  Вошла женщина, затем Виталий пошел на второй этаж и рассказал Доценту ситуацию, разбудив его от сна, спустился вниз.
  После чего, сказал, что Доцент сейчас спустится, пошел снова во двор, и сказал, чтоб не сводили все его люди глаз. "Может это быть разведкой", - предупреждал Виталий.
  После недолгих переговоров с дамочкой, Доцент уже был возле крыльца. Разбудив Тигролова, он велел собраться и ему. Пока собирался Тигролов, Доцент собрал в сумку все свои химические реактивы и смеси. После чего сказал, обратившись к Журавлю, что стоял как всегда на посту:
  - Виталий, возьми кого-нибудь из своих подопечных, одного, и пойдем в тот дом. Путь немалый. Набери еды и т.п., сделай все по уму, не мне тебя учить.
  Тем временем дамочку, которая почти целую ночь шла, и проголодалась, кормил Степан Погребня. Он же и собирал по приказу Журавля, еду и вещи в дорогу путникам. Команда действовала слаженно, словно спортивный механизм, и точно было видно, что нет ситуации такой, с которой бы они не справились.
  Журавель Виталий взял в помощники Юрия Полака, известного стеклобива, который завязал с этим делом, через шесть месяцев, после того, как попал к этому великому в мировых масштабах тренеру. Полак откровенно засиделся, что то вроде Косановы был прошлой зимой, так же сидел недалеко от входа, с ружьем, и не поднимался. Журавель посчитал, что ему необходимо согреться, и за одно размять мышцы. Иное дело неутомимый Саша Дробный, который круглые сутки наматывал круги вокруг дачи, и только в ночь дежурства сидел в окопе.
  Итак, пятерка ушла. Полак, Журавель, доцент Киценко, Тигролов и женщина. К ним хотел было примкнуть и я. Но потом Доцент сказал, чтоб я сидел тут, а то вдруг заболею, а запишет все по прибытию Тигролов и Журавель, как было.
  Пройдя по полуметровым снегам достаточно большое количество пути, аж до полудня, Журавель спросил, что правильно ли мы следуем, 15км уже давно преодолели, а сел нет нигде. Тогда походу женщина поняла, что заблудилась, ведь вчерашние следы уже были заметены снегом. Женщина назвала поселок, Пристани, возле Степановки, сказала она. После чего Доцент немного приказал повернуть на север, если это село возле Степановки находится, и путники пошли дальше, остановившись, лишь на пять минут на привал, точнее еду. Но в скором времени, женщина что шла с ними, выбилась из сил. Она и так шла медленнее всех, и то и дело затормаживала движение. А тут вообще легла на снег, и даже почти не дышала. Доцент велел нести её. Несли втроем, Тигролов спереди взял, Полак поддерживал таз, а Журавель нес ноги.
  Через два часа бесперспективного хождения, они пришли в какую-то лачугу. Начинало темнеть. Они растопили огонь, и сели вокруг него. Положили недалеко от костра и женщину, чтоб та нагрелась. Доцент Киценко заговорил:
  - Она из-за холода потеряла сознание. Но возможно, будет жить. А ты, Виталий, позвони-ка в Уфу, племяннику друга Дмитрия Сегунды, который мне продал дачу, помнишь. Он ведь с Белого Яра, а сейчас в Уфе на лыжной базе. Опиши ему местность. Пусть-ка местный расскажет, где этот поселок Пристани, пусть он расскажет как быть в этой непростой, на мой взгляд, ситуации.
  Виталий позвонил, Пристани находились на юго-запад от с. Степановки километров восемь. Только вот местность, где они сейчас, описать Виталий не смог, уж больно одинаковая эта тайга. Шли ночь. Доцент поменял Тигролова, в плане того, что теперь нес Доцент за голову женщину, а не Егор. Иногда Тигролов приказывал всем стоять. Доставал автомат и перестреливал волков. Ему было не страшно, казалось даже очень забавно. И когда долго не было волков, Егор замерзал в пути, а когда они появлялись - это придавало ему адреналина, и тот даже расстегивал сто вторую надетую на себя одежку.
  На утро пришли в Степановки. Там не было ни души. Оттуда по компасу прошли восемь километров, и зашли в село, где крыши домов, были укрыты снегом, и вырисовывалось только два дома, где был убран снег. Женщина, что вроде как утром пришла в себя, указала на дом. А в другом доме жила их бабушка, но она пришла и была с внуком всё это время, кормила его, но тот ел мало. Когда вошли, увидели десятилетнего мальчика, который поблек совсем, и почти не дышал уже. Бабушка сказала, что тот уже более двое суток не ест - лишь пьет иногда. Его периодически трясло. Сомнений не было, смерть была не за горами, а признаки эпилепсии, что встречаются после укуса волков, только были подтверждениям этому. Доцент кстати приказал не терять время, и растопить на огне пробирки со смесями. Тигролов и Полак занялись этим. А Журавля он попросил остаться. Через пару минут была растоплена самая первая пробирка, указанная Доцентом, и Доцент вколол два полных шприца мальчику, в ту руку, где был укус или царапина волка. Она гноилась. Страшно было смотреть на всё это. Мальчик открыл глаза. Но почти не дышал, только иногда моргал, потому можно было сделать вывод, что еще жив. Еще никого не спасали от укуса волков на четвертые сутки. Это знали и мать с бабушкой. От того паниковали еще сильнее. Тем более Доцент отошел от койки, где лежал мальчик, и начал что-то неторопливо смотреть на свои пробирки. Возле мальчика сидел лишь один Журавель. Доцент сказал Журавлю, чтоб тот рассказал мальчику всё про венозный отток, и как он вылечился, и как он был на грани жизни и смерти, в Харькове, от передозировки лекарства одного из врачей города. И Журавель начал долгий трактат. Проходили минуты, часы. Журавель то сперва сидел, то потом расхаживал по комнате, все время глядя на мальчика, и рассказывая о венозном оттоке, как героически в конце 2009г, он сумел избежать летального исхода, от тройной передозировки. Бабушка с мамой, которые сидели в углу, недоумевали, зачем говорить о венозном оттоке десятилетнему ребенку, которого вовсе у него нет, а есть укус волка, и все равно словами не вылечишь, надо действовать.
  Но Журавель, продолжал: "Меня кололи трижды. И даже тренер области, что должен был подписать лист о назначении меня гл.тренером Балаклеи, коварный Дмитрий Сегунда, похоронил меня, и все мои соратники и спортсмены, сняли шапки, и выпили за упокой. Меня хоронили, а я оживал, меня гнобили, а я вставал. И вот я живой, стою пред тобой" - уже почти стихами говорил Журавель, как его перебила бабушка, что мол к чему это. Тогда Журавель обратился к ней, сказал: "Это приказ Доцента, которому я полностью доверяю!" Бабушка вроде как опять села, так как увидела, что мальчик повернул голову, и как бы взглядом просил неизвестного дядюшку рассказывать дальше историю. Надо отдать должное Виталий рассказывал это, как сказку, и безумно заинтересовал мальчика.
  Тигролов и Доцент, что-то переливали в пробирке. Тигролов спросил у Доцента:
  - А зачем Виталий там распинается?
  - Это необходимо, вызвать интерес у мальчика, чтоб он слушал, и ему не хотелось спать и тем более умирать. Так как если он заснет, то это всё, - сказал Доцент. А тем временем мы сделаем препарат по отчистке крови от волчьих укусов. Правда, это на скорую руку всё, но главное вера.
  Полак то и дело мотался с ведрами за снегом, а потом, растапливая его на огне, приносил уже воду Доценту.
  Спустя шесть часов, появился из кухни, которую отдали на распоряжение Доценту мама мальчика, Тигролов; за ним вышел и Доцент. После чего Доцент действовал решительно, взяв железный таз, начал разливать свои смеси, пока тот не заполнился. Он сказал, что это крайне мало, и спросил, где находится ванна. Его провели в маленькую комнатку, где была маленькая ванна. Доцент закупорил ванну пробкой, и перелил жидкость с таза в ванну. Потом сделал еще один такой таз, спустя два часа. И так сделал таза два-три еще. Бабушка и мама уже полностью засыпали, только Журавель неутомимо рассказывал о том, что боец (в смысле мальчик) вырастит и будет, если хочет, тренироваться и играть в эстафету. Он рассказывал о чемпионатах по эстафете, о турнирах, о легендарном Косанове, который высидел всю зиму на морозе, о Доценте, который призванный Высшими Силами, чтобы не только спасти его, а проводить в мир спорта. Доцент иногда подходил к ним, и вкалывал обоим препарат, который как шепнул на ушко Виталику, был против сна. И оба были полны энергией. Журавель рассказывал и рассказывал, ходя по комнате, а мальчик уже даже привстал и сидел на кровати, что не могло не радовать полусонных бабушку и маму, которые то и дело поочередно дремали. В итоге долгожданная ванная наполнилась. Мальчика раздели полностью, и понесли в ванную. Выполнял процедуру сам Журавель. После того, как мальчика опустили в желто-красного цвета воду, Доцент приказал, чтоб тот сидел двадцать минут в ней, и еще сделал стакан немного зеленоватой воды, дав выпить мальчику. И тот пил. Вскоре Доцент сделал уже не стакан, а целый таз воды зеленоватого цвета. И дал пить мальчику, и тот пил. Потом Доцент сказал, что тот должен сидеть в ванне, пока полностью не выздоровит и не избавиться от волчьего дерьма. Доцент сделал еще таз зеленоватой воды, и дал мальчику. Тот, словно послушный раб, пил, без лишних слов. Мальчик ничего не ел, Доцент говорил не надо, он лишь пил ту зеленоватую жидкость, и сидел в ванной, так прошло четверо суток.
  У мальчика, по прибытию путников, мы помним была такая слабость, что он не то чтоб ходил, а не мог чашку держать.
  И вот наступило время, спустя четверо суток отсидки в ванной, утром до рассвета, зашел Доцент в ванную, и сказал: "Встань и ступай с Богом во двор!"
  Мальчик, также словно раб, встал из ванной, перешагнул её с легкостью, прошел комнату целую, что бабушка с мамой, лежавшие на диване, чуть дар речи не потеряли, и голышом вышел во двор, на мороз, и остановился. Легкий свет, что начал пробираться от утренних сумерек, освещал его детское хрупкое тело. Нигде, ни на руках, ни на других частях тела, не было ни единого укуса, ни единой царапинки на мальчике. Было такое чувство, словно он заново родился, и пробыв пять минут на морозном воздухе, мальчик повернулся и сказал: "Спасибо Вам, Доцент Сережа!". После чего удалился в дом, чтоб одеться. А Доцент сказал: "Ступай по миру, ты исцелен!", и вышли все во двор. По-моему, бабушка и мама, еще долго не шевелились, лишь только благославили путников на дальний путь и перекрестились, стоя от удивления, как вкопанные, еще много-много часов.
  А путники, уже прошли даже Степановку, и ушли.
  
  ***
  В Асино местную газету никто не читает, спрос на нее 50-70 экземпляров в сутки. Но на следующий день эта газета вышла большим тиражом, с заголовком: "Доцент Киценко и его друзья детства спасают жизнь мальчика, которого укусил волк!". Нельзя было найти пассажира в транспорте, в Томске, и прочих городах и поселках, который бы не держал с утра эту газету. Асиновская газета получила широкое распространение, а издательство в Асино получило прибыль, равную в несколько миллионов рублей, такую же, сколько за последние 20, а то и 30 лет.
  Только вот Доцент твердил: "Это не на руку, и вряд ли теперь, за тем наркоперевозчиком придут те типы. Теперь они осведомлены, что мы тут".
  Путники посреди пути на дачу от Степановки разложились в густой тайге. А Доцент Киценко спросил: "много ли еды осталось в сумке", - на что получил ответ, что только каша осталась. И сварили они кашу, нарубав дров, разведя костер. И долго ели, раскинув утепленную палатку.
  Тогда Тигролов, после хорошей еды заговорил:
  - Мне подарил один комиссар в Испании книгу - Аргентинские народные сказки - на испанском, родном для Аргентины, языке, выпущенную в Росарио, в Аргентине. Ты Доцент по-моему, не знаешь ни английского, ни французкого, ни немецкого, а вот испанский ты учил, и говорил знаешь на разговорном уровне. Тут я и словарь купил, думал на досуге, посмотрим книгу, да все не было возможности. А тут теперь есть время отдохнуть, и заодно посмотреть, тем более палатка согревает.
  - Дай-ка мне, посмотрю, - сказал Доцент.
  И Доцент взял толстую книгу, которую протянул ему Тигролов. Доцент прочитал про себя название, которое и гласило: "Аргентинские народные сказки".
  Потом Доцент листал книгу, внимательно изучая заголовки и иллюстрации. Потом Доцент остановился где-то в середине книги, книга была новая, и некоторые листы даже немного склеивались, Доцент долго изучал что-то, а потом сказал
  - Послушайте вот эту сказку. Написана в 2004 году, автор SGD некий, весьма интересная.
  - Какая? - с нетерпением спросил Журавель
  - Братья-близнецы, - сказал Доцент и начал читать сказку, - На другом континенте, далеко от Аргентины, жили-были два брата-близнеца, один брат спортсмен, а другой преступник-убийца. Родители их умерли рано, когда им было всего один десяток лет. Один брат-спортсмен хорошо учился, ходил в спортивные группы, выступал на соревнованиях. А другой брат ушел из дому, и больше не появлялся. В итоге все забыли о брате втором, и посчитали, что он умер. И блестал в своем самом прекрасном свете только один брат, брат-спортсмен. Но второй брат, - эмоционально, рассказывая Доцент, чуть заглядывая в книжку, - не умер, он скрывался за тридевять земель, далеко в тайге, бродил с охотниками сперва, а потом когда наступила зима, он связался с бандитами. Будучи подростком, он рос в бандитской стаи. А потом вернулся в город, где жил первый брат. Брат-спортсмен отличался великими делами. Но брат-преступник ему мешал, делая плохие поступки сам, так как все подозрения падали на брата-спортсмена, они ведь схожи, как две капли воды. А того брата не было в живых, как думали многие, а брат-спортсмен думал, что это клевещут, что он кого-то бил в закоулках, чтобы испортить ему славу, как спортсмена, так и тренера. Но через пару лет заподозрил неладное, и понял, что скорей всего это брат-близнец. Говорить, что у него есть такой брат, который занимается таким, было бы не только портить себе репутацию, но и уже люди, совсем незнакомые с его ранними годами, подумали, что он сошел с ума, творит такое, убивает, грабит сам, а говорит, что это его какой-то брат-двойник, который даже официально по документам нигде не числится. В итоге брат-спортсмен решил выследить брата-близнеца сам, и убедившись, что он чинит плохие деяния, встретил его в один прекрасный день в заброшенном доме в уездном захолустье, и думал было вонзить в него нож. Но коварный брат-близнец был более ловок, и более вооружен. Он вынул пистолет со своего длинного плаща, и опередил брата-спортсмена. Дабы не искали брата-спортсмена, великого человека, брат-преступник решил принять его одеяние, и закопав останки в дремучие леса, брат-преступник на следующий день принял облик брата-спортсмена, тем более, что такой облик он уже принимал, когда творил лихие дела. Такого подлога никто не заметил, и брат-преступник спокойно жил, и был богат и счастлив. Был только один негативный персонаж, который мог видеть это, это еще один некровный брат. Но он с ним легко разделался, так что тот навсегда покинул те края. Но брат-преступник, наряду со спортом, творил и плохие дела, жил двойной жизнью. Это и сгубило его. Выдворенный брат-свидетель, некровный брат, в чужих землях спустя многие годы встретил настоящих друзей. Рассказав им сказку о двух близнецах, настоящие друзья отыскали брата-преступника, который вынужден был находиться в бегах из-за своего преступного пафоса, и расправились с убийцей. Так был положен конец многолетней истории о двух близнецах.
  - Очень интересная сказка, - сказал Тигролов, - и автор SGD, по заглавным буквам, как Сегунда, вдруг это не сказка, а легенда, - продолжал Тигролов. Но Доцент уже спал.
  
  ***
  Не раз они отбивали стаи волков, но когда с тобой идет Тигролов, боятся уже нечего. Так путники прибыли 15-го января снова на дачу Доцента, и рассказали о походе. Кто-то думал, что те уже никогда не вернутся, так как планировали, что их не будет два дня, а получилось целых семь. Даже выпили за упокой. Только ребята с Одесской команды не пили, они верили, что наступит день, когда придет Доцент и те ушедшие, так как они верят в то, что вместе с Доцентом их ожидает светлое будущее в спорте. Во всяком случае проход в пятый отборочный раунд на ЧЕ-2011, что будет в Сараево, если этот пятый раунд они пройдут, это уже немалое спортивное достижение.
  Один из подопечных Золотенко, пока не было Доцента, страшно заболел, задыхался и кашлял уже иногда и кровью. Тогда Доцент подошел к нему, тот лежал, тяжело дышав, потрогал его за лоб - у него был невыносимый жар. Бугаёв, капитан Одесской команды, сказал Доценту, что вчера была температура 40, сбивали таблетками, сейчас 39 и 4. Просто ужасно. Тогда Доцент достал из своего чемодана пробирку, на огне растопил, раздел Золотенко догола, помазал ему всё тело. Потом пошел вниз, развел там жидкость, набрав целый бидон, поднялся и всех повел в комнату Золотенка. Налил каждому по стакану той жидкости с бидона. И все пили, и Золотенко пил, и все Одесские, и Журавель, и Балаклейские, и Женя Сегунда и Степан Погребня и я пил. После того, как выпили по одному стакану, через двадцать минут, Доцент принес второй бидон. Там была уже не белая жидкая, а желтая, с голубоватым оттенком. Когда налили в прозрачный стакан, было видно, что голубая смесь поднялась вверх, а весь стакан таким образом стал цветом желто-голубым, словно флаг Украины, откуда прибыли путники. И все пили снова. После Доцент сказал, чтоб все разделись и голыми пошли на улицу. И все вышли нагие, в чем мать родила. И стояли тридцать минут, несмотря на сорокаградусный мороз. И не было холодно никому. И болеющий Золотенко стоял. И все молчали, словно немые. А потом Доцент посвятил снег возле дачи, и все купались в снегу. А потом оделись и пошли к камину в доме. И все здоровы были. Насморк, у кого горло побаливало, у кого желудок, всё как рукой сняло. И Золотенко больше не кашлял. И обмолвил Доцент: " Вы исцелены, друзья мои. Да благословимы Вы на пути в Африку. Мы уезжаем через 3 дня".
  
  ***
  В ту ночь велось, как обычно дежурство. Часа в два ночи послышались чьи то шаги, и был виден в темноте ночи силуэт. Шел Емец с одним еще человеком, из Тегульдета. Хотел было зайти и забрать видно наркотики у наркоперевозчика, что сидел в чулане. Ребята пропустили Емца, запрятавшись в окоп прямо к дому, а там вышел Тигролов, сказав "Руки вверх", застал Емца и его напарника врасплох. Хотя Емец кинулся вроде бы как за пистолет. Но сзади стояли вряд люди Журавля, и сам Журавель, с автоматами все стояли, и Емец и напарник поняли, что они в ловушке, и тут уже больше ничего ни сделать. Вышел прославленный Доцент. Емец, был лет сорока, но вряд ли он похож на главаря или крутого в банде наркоперевозчиков. Скорей всего Емец просто такой же исполнитель, как и тот, что сидит в чулане, только выполняет другую роль. Доцент приковал к чугунной трубе и Емца и помощника, на стадионе. А было очень холодно той ночью, градусов пятьдесят пять мороза. И пытал Доцент, откуда и кто послал. А Вань, что сидел в чулане, тем временем был еще в выгодном положение, так как грелся. Доцент приходил и заявлял: "Ты, Вань, грейся, пока есть возможность, а то твои уже двое бессораба от холода стонут". Те не отвечали на пытки Доцента. Тогда Доцент приказал Журавлю и Тигролову раздеть их, и те раздели их, а Доцент обливал холодной водой их. Окочурился напарник Емца. И по рассвету на труп пришли волки, и съели напарника Емца на его глазах, а потом и самого Емца загрызли живым.
  - Ну что, Вань, - обратился в чулан Доцент, - теперь твоя очередь.
  - Не надо, - всхлипнул Вань, - я скажу всё. Нас послал человек, глава банды, но я не знаю как его зовут, он никогда не представляется. Всегда говорил, что все его знают. Но я его не знаю. Он с Украины. Сейчас живет в Тегульдете последние месяцев пять, в одной из пятиэтажек, там всего их три, они рядом стоят, в средней по-моему. Больше ничего не знаю. Пощади, великий Доцент, - кричал Вань, - Тот тип украинец, по-ходу был одним из главарем банды, так как наркота перевозилась с Азии, тут была передача, через границу потом Россия-Украина, и на Запад через Львов как-то так шло всё. Я просто выполнял работу. Мне давали пять тысяч долларов за раз, тут по всей России такое не отыскать, а нужно было всего лишь передать от одного человека - другому, пройти километров тридцать-сорок по снегам.
  И пощадил Доцент.
  Рассказал Вань, о том человеке, что в Тегульдете. Ростом и по внешности был похож на Дмитрия Сегунду. Тогда Доцент достал из фотоальбома фотографию Дмитрия Сегунды и протянул Вани. Тот, дрожал, когда увидел эту фотографию. Перед ним на фотографии в спортивной форме был Дмитрий Сегунда, он же преступный авторитет по словам Вани - возглавляющий компанию наркоперевозчиков, и он же по словам Доцента и всех спортсменов - бывший тренер и бывший спортсмен.
  Велел Доцент собирать вещи Тигролову на Тегульдет. А потом выстроил всех ряд, и сказал:
  - Злейший враг, вооруженный и крайне опасный, находится в Тегульдете. Живет в одной из пятиэтажек, идет Тигролов, а кто добровольно пойдет в Тегульдет с ним?
  - Я пойду, - сказал Степан Погребня, - И никого больше не надо. Пусть только Тигролов меня до Тегульдета доведет, и я пойду сам. У меня особые счеты с Сегундой. Помниться я сидел из-за него.
  - Сегунда очень опасен, - начал Доцент, но его перебил уверенный взгляд Степана.
  Тогда Доцент сказал: "Ваша воля, пане, прошу ступайте" (на рус.яз - Ваше право, господин, прошу идите).
  Посидели на дорожку. И тут Женя Сегунда рассказал историю о двух Димах Сегундах. Он сказал, что у них была почти два близнеца в той семье. А он двоюродный брат их. "Так вот, - твердил Женя Сегунда, - один потом стал спортсменом, и выступал на соревнованиях и т.п. А другой близнец брат, ушел когда-то из дому, и как он знает стал на путь преступный и нечестивый. Тот брат-спортсмен многое достигал, а тот был недалеко от него и делал плохие деяния, за что доставалось брату-спортсмену. По окончанию карьеры, брат-спортсмен пошел в тренеры, но брат-близнец, который впрочем был без документов, так как сбежал с дома в 14 лет, на учет не становился, и о нем никто не знал. И за всякие проступки всегда привлекали брата-спортсмена, который ни в чем не был виновен, только похож на него, словно две капли воды. В известное финское озеро спортсменов СССР и всякие истории с Гогниевым в 89-м году в Сибири проделывал брат-преступник, тем временем если посмотреть архивы, брат-спортсмен вообще отдыхал зимой в Сочи, а не кружлял по Томским тропам. Но всегда знали одного брата. И никто не мог ничего подумать иначе.
  В один прекрасный день, в середине 90-х брат-спортсмен, в 35-ти летнем возрасте, зашел на заброшенную дачу, где обитал его брат-двойник, и сказал, чтоб тот исчез из его жизни, так как подставляет его. А мне было тогда двадцать шесть всего, спрятался, в тот день у соседей, и наблюдал. Брат-преступник сказал, что теперь он будет представляться им, и даты рождения и документы, все взял у тебя. И показал паспорт его. Брат-спортсмен выхватил нож, но брат-преступник расстрелял брата-спортсмена, вынув с запазухи пистолет с глушителем. Так брата-спортсмена ни стало, а брат-преступник сложил все грамоты, и т.п., и стал работать тренером, изощряясь и издеваясь над подопечными. Параллельно с этим, видно, и вел наркотическую деятельность. Только теперь использовал пропуска и документы, не боясь, что параллельно где-то выступает/тренирует брат, и ему придется вновь смотреть на календарь соревнований, и подстраиваться по курсу и маршруту брата. Теперь он сам и стал братом".
  "Я тогда пошел, - говорит Женя Сегунда, - за братом-преступником, который по частям, распиливал тело на заброшенной дачи, своего брата-спортсмена, и выносил и закапывал глубоко в землю. Так он вынес всё до остатка. Я потом пробрался на дачу, и зайдя, спросил:
  - Что это за лужа крови на полу, - это единственное, что осталось на дачи
  - Я расчленял мясо овцы, сейчас протру.
  После чего брат-убийца достал пистолет и хотел было выстрелить в меня, но я вскрикнул:
  - Ты что с ума сошел.
  Тут наверное брат-убийца понял, что брата-близнеца легче скрыть, чем двоюродного брата, который зарегистрирован и все будут его искать!
  - Ты что-то видел, - спросил брат-убийца.
  - Нет, - я прикинулся, что ничего не знаю.
  - Я перережу тебе горло, - если ты хоть что-то заявишь куда-либо, - сказал брат-убийца.
  Я думал было как-то дождаться того момента, когда брат уедет куда-либо заграницу с командой, а потом донести его, чтоб его задержали, и взгляды больше не соприкасались наши. Я думал его приговорят к пожизненной мере. Но случилось так, что он меня первого подставил. Мне как тренеру спортсмену, подсунули по его видимо заказу, пачечку наркотиков, и в аэропорту я был снят с рейса, и задержан. На мои тупые высказывания о подставе братом-спортсменом, и как это могло всё быть, милиция только сделала вывод, что скорее я невминяемый, и я даже не стал рассказывать историю о двух близнецах. Мне сказали в адвокатуре, если я буду молчать, и признаюсь, что я использовал эту небольшую дозу для себя, за употребление, мне не светит тюрьма, а максимум, меня изживут с тренерства в Европе. Так я и сказал, и потом через некоторое время, я уехал в Аргентину. Там я стал Тренером с большой буквы. А история о братьях- близнецах выглядела все больше сказкой, чем правдой. Тем более родители Димы Сегунды умерли, когда было обоим по десять лет, воспитывала бабушка, которая потом тоже умерла. А в четырнадцать лет, когда один из Сегунд, тот что убийца, ушел с дома, спустя год поисков по СССР в 1975г, когда мне было 6 лет, был признан безвести пропавшим, и только потом я раскусил его маневры. Он был хитер и коварен. Он хитер и сейчас. Так что будьте осторожны." - наставлял Евгений Сегунда. "Сейчас , - продолжал Женя, - мне боятся нечего, - так как я сам неожиданно для себя, встретил настоящих друзей на Родине, которым можно довериться, которые исцелят меня, словно спасители, и выслушают меня. Потому Вы первые, которым я рассказываю историю о двух близнецах".
  - А как же сказка, о двух близнецах, очень похожая история, кто ее написал? -спросил Тигролов.
  - Какая сказка, я не знаю, - сказал Сегунда Женя
  - Аргентинская народная сказка, Росарио, 2004год, - сказал Журавель
  - Не знаю, не читал, - сказал Сегунда Женя.
  - Вот даже почитать дам, - сказал Тигролов, и открыл на той странице, где специально после чтения Доцента в палатке, загнул листик. - Эта книга досталась мне от испанского комиссара в Севильи, - твердил Тигролов.
  Женя взял книгу, дрожащими руками перебирая.
  - Ну и где тут два близнеца, - сказал наконец успокоившийся Женя, - тут написано "Жаркое пламя", писал я, это мой сокращенный псевдоним SGD, и он принялся читать совершенно другую сказку.
  Все слушали. Тогда по окончанию сказки, Тигролов взял еще всю книгу еще раз, перевел заголовки по словарю, потом начало сказки, что читал Доцент. Нет там ни слова о том, что читал Доцент.
  Тогда откуда читал Доцент? - завопил Тигролов
  Никто не знал. Тигролов было кинулся в комнату, где был Доцент, но тот спал младенческим сном. Тигролов начал его будить, но тот спал. Спал и не шевелился, что Тигролов даже испугался, и на помощь позвал двоих, молвя, что Доцент какой-то холодный, и лежит как не живой, и не слышно было, чтоб он дышал, и пульс его не бился.
  Но нельзя терять было времени, и Сегунда, что сейчас находился в Тегульдете мог спокойно уйти. Преступник-рецидивист, убил скольких людей, разработал план поставки наркотиков от Азии к Европе еще в 80-х годах, который действовал и сейчас, организатор всей группировки наркоперевозчиков в Сибири, четыре раза считался мертвым, и снова жив, без единой царапины сидит в Тегульдете. И с этой мыслью, Тигролов и Степан Погребня, поехали на годовалом снегоходе в Тегульдет. Остальные остались на дачи.
  
  
  
  
  ***
  Снегоход шел нормальным темпом 15км в час, и через 12 часов, Егор и Степан уже были в Тегульдете. Тигролов Егор, как и велел ему Степан, остался со снежными санями за городом, в начале тайги. А Степан пошел в город, где быстро нашел пятиэтажных три дома на весь город, и залег в глубоком сугробе снега, вырыл, только в снегу, пару щелок, для видимости подъездов, особенно среднего дома, о котором говорил Ваня, пристально начал следить за ушедшими и вошедшими.
  Дома были почти пустыми. Тегульдет - заброшенный город, относящий к числу тех, которые покидают люди, и относится ко второй дискомфортной зоне проживания из-за сурового климата. Климат тут помягче, чем в Малой Ядвиге, на дачи у Доцента, где температура еще вчера, как помнил Степан, была градусов 50 ниже нуля, но 35 градусов тоже не шутка для любого русского человека, не говоря уже об украинце, харьковчанине, где морозных дней, к примеру, этой зимой было меньше, чем дней с положительной температурой.
  Потому Степан замерз, и периодически грелся микстурой Доцента и кушал балычок. За полдня вышла только одна пожилая женщина со всех трех домов и всё. - Тем более зимой тут вообще очень мало людей, - думал Степан. - А что если Сегунда уже ушел, и скрылся, побуду тут еще пару часов, а потом пойду в разведку, а то тут сам коньки отброшу.
  Тигролов, будучи в тайге, тоже думал, что вряд ли так легко придется с Димой Сегундой, придется наверное всей командой в будущем прочищать местность. Но мысль была такая, что Сегунда обязательно в Тегульдете дома, так как ждет Емца и его товарища, которого послал к сидевшему на дачу Вани, и по расчетам Сегунды, те должны быть вот-вот у него.
  Сегунда и в правде сидел спокойно, в одной из квартире пятиэтажного дома, на четвертом этаже, во втором подъезде среднего дома. Пил горячий чай, и кушал макароны. Сам Сегунда не выходил, даже на балкон, только иногда открывал форточку на кухне, подышать морозным воздухом, который быстро внедрялся в теплую квартиру. Хватало это на одну - две минуты. Потом Сегунда закрывал быстро форточку и сидел также не принужденно на стуле. У него были посыльные, несколько ассистентов из группировки, которые приносили ему продукты. Так что выходить он не должен был, опасаясь "хвоста" или слежки.
  Одному из своих подчиненных, что носили ему еду, он показал в канун нового года газету "Томский Вестник", разложив на кухонном столе. Там была большая статья, о приезде на Новый Год на дачу Доцента группы спортсменов из Украины, и отбывать они должны были, как написано в газете, 4 января.
  - Это не спроста, - твердил Сегунда, - эти типы что-то затеяли. Потому Сегунда знал, что какие-то части спортивных организаций могли еще бродить по бескрайней Сибири, и менее одного процента вероятности, что кто-то будет в Тегульдете, да еще тогда, когда он, Сегунда, выйдет на улицу, но лучше все же быть осторожнее.
  Именно воспользовавшись информацией с газеты, Сегунда послал Ваню только через три дня после четвертого января, и велел еще проверить всё, за одно выставляя его, как жертву, вдруг чего. Но даже после того, как сопровождающие Ваню Емец и компаньон вернулись, сказав, что никого там нет, Сегунда все равно не был спокоен. Доцент давал интервью Томскому Вестнику в середине декабря, и когда его спрашивали, когда Вы полетите с Томской области в Африку, он говорил 4 января, и даже журналист заснял фотографию, как он держит билет в Африку. Но Доцент был хитер, ему играть надо было не в эстафетные фишки с такими театральными способностями, а на сценах комедийных театров. Доцент блефовал, сделавший для журналиста билет в Африку на сканере и цветном принтере, поменяв в графическом редакторе дату вылета.
  Сегунда окончательно придался панике, и боялся высунуть нос, когда получил от одного из своих служивцев газету - Асиновский тиражный выпуск, в котором расписывалось, как Доцент спас жизнь мальчику от укуса волка. Там также были сведения о том, что с Доцентом вместе действовали Тигролов, Журавель, Полак.
  Тогда Сегунда поздно вечером собрал всех своих услуживцев, в своей комнате, и подробно рассказывал о каждом из них, показывая фотографии.
  - Тигролов, - гласил Сегунда, - весьма одаренная личность, может убрать любого на расстоянии в сотни метров, только покажетесь. Бойтесь его больше, чем тигра или огня. От тигра, - наставлял Сегунда, - Вы уйдете в дом, или в город. От огня спрячетесь в воду, от волка - на дерево, а от Тигролова - не уйти.
  Далее, - продолжал Сегунда, расхаживая по небольшой комнате взад и вперед, - Журавель - интеллектуальный и селекционный центр всей Восточной Европы. Бойтесь его пуще магов, сильнее гроссмейстеров, ибо маги смертны от великих доз разных лекарств, а Журавель даже и вида не подал, когда в тройном размере неоднократно, подчеркиваю неоднократно, - подняв указательный палец, вопил Сегунда, - пытались в Харькове его "убрать" с помощью передозировки смертельно действующего препарата. Чистый и проверенный способ, завершился крахом, а врач вынужден был недавно бежать заграницу от прокурорского преследования. Бойтесь его сильнее гроссмейстеров, ибо те, когда ставят "вилку", заберут у вас одну фигуру, а вторую вы спасете, а тот заберет сразу две. Яркий пример стал, как в том легендарном случае, Журавель не только выжил, но и сразу же стал тренером Балаклеи, а я, мастеря алиби, подписал бумагу, дабы подозрения точно не пали на меня.
  И наконец, третий - продолжал Сегунда, вытягивая фотографию, - это Юрий Полак. Известнейший стеклобив, знаю я его с детства. Молод, но в прошлом году, побил рекорд Гинесса по количеству выбитых окон за всю жизнь. Имеет свойства бить окна на расстоянии, почти не дотрагиваясь, делая это вибрацией. Завязал недавно, чары легкоатлетического мага Журавля, подействовали спустя шесть месяцев на Полака, и теперь он бьет окна, только по приказу Журавля, как послушный пес, что вдвойне стало опаснее.
  Предупредив своих служащих, они тогда разошлись. Но Сегунда последние дни плохо спал. Часто во сне он вспоминал разговор декабря 2009года, в заброшенном доме, где зимой 2009/10 обитали спортсмены. Тогда разговорились кому сколько жить осталось. И Доцент говорил, кто на Сретение Господнее помрет, а кто в ночь перед Рождеством. И вот Доцент сказал тогда, когда дошло дело до Сегунды, что тот помрет на Крещение. 19 января 2010 года все ждали смерть Сегунды, но ее не случилось, но Доцент же не указал в каком году. А до Крещения оставалось два дня. Тогда в конце января, Сегунда совершил подлог, поменяв себя на одного из банды группировки, больного человека, надев ему маску Сегунды. Тот гноился, и отрезал себе пальцы. Так весной 2010 года, Сегунду уже в какой раз похоронили. И все думали, что он мертв. А он скитался по России. Приезжал летом и в Харьков, ему надо было как-то расправиться с Доцентом, который знал, что тот жив, чувствовал это своим магическим нутром. Но не удалось, и Сегунда уехал снова в Тайгу, ведь зимой снова будут сделки по наркоперевозке. Осел в сентябре в Тегульдете, где почти никого нет, в квартире у одного убитого из их группировки прошлой зимой, а помощники Сегунды носили ему продукты.
  Так было и того вечера, 17-го января 2011 года. Вечером, как стемнело, один из его помощников нес вермишель, батон, молоко. Степан Погребня вылез из сугроба, и зашел на первый этаж подъезда, в который и зашел незнакомец. В одежде плотной, Степан, вообще не разглядел, кто это был, но все же решил проверить. Но пока решил остаться на первом этаже.
  Помощник отдал всё Сегунде, оставив принесенное у него в квартире. И спускался вниз. Шапка была у него еще в кармане, видно перед самым выходом с подъезда думал надеть. Степан посмотрел на этаж выше, и увидел, что спускается знакомое ему лицо, он начал думать кто это. А потом вспомнил, это был Николай Изовчак - бывший лидер Харьковского движения легкоатлетов любителей. Тогда зимой в снегу в перестрелке убили не его, а просто на лице была очередная маска, которая на морозе так замерзла, что милиция Томска не отодрала, и написала, что Изовчак. А в морг мы знаем тех всех из-за того, что далеко везти, да и нечем по тайге вести, только тащить на своих двоих, не доставляли.
  Изовчак уже спустился, и стоял между первым и вторым этажем, а Степан внизу на первом. Изовчак замер, узнав Степана Погребню. Оба замерли. Степан не сомневался. Перед ним стоит Изовчак, он же подельник документов, он же участник группировки "Настра", он же масковик, он же Петр Цветанов, отсидевший пару лет в Московской тюрьме в двадцатилетнем возрасте совершил побег, а потом чудом поменял документы с помощью каких-то бандитских верхушек, стал возить наркотики, а потом пришел в Харьковскую организацию по спорту. Подбившись деньгами, тогда Изовчак отстегнул крупненькую сумму Маховцу, главе ЛА Украины, чтоб тот дал ему документы, назначил на должность, а после чего выдал и пропуска. Теперь Изовчак мог выдавать пропуска всем, спортивные пропуска действовали по всему миру. Так Изовчака группировка перевезла за год в три раза больше наркотиков во все страны СНГ с Азии, чем за десять предыдущих лет. А историю о побеге Петра Цветанова, рассказал Степану - Артем Безоглый, который как раз досиживал срок в тюрьме, был из Рязани переведен в Москву. Тогда Изовчак, он же Петр Цветанов, прежде чем уйти, а дело было на каком-то лесоповале в Орехово-Зуевском районе Московской области, убрал восемь легавых, и ушел. Никто б не подумал, что такой юноша, может так жестоко разделаться с кем-нибудь, последнего милиционера топором, пронзив затылок. А потом, как только Петя поменял документы, ему дали маску того человека, настоящего Николая Изовчака, которого бандиты убрали специально в поезде, ведь телосложением они были схожи с Петром, и совершили подлог, хорошую маску дали, которая не плавится и под лучами ясного солнца в Крыму, и в Сочи, под тем условием, что Николай Изовчак поможет им в двух крупных операциях зимой. Настоящего Изовчака молодого, который ехал из Москвы в Харьков из командировки прибрали ловко. В купейный вагон, занесли большую сумку "наперсточники" в виде Сегунды Дмитрия, и еще двух его помощников. В ней съежившийся лежал Петр. В том же купе четвертое место принадлежало настоящему Изовчаку. Поезд тронулся, а Петр в маске Изовчака, сидел в сумке, которая находилась, как обычно, под сидением. Разговорились, Изовчак жаловался на небольшую зарплату, частые командировки и т.п. На следующей крупной станции Тула, Сегунда, известный Изовчаку как спортсмен, предложил выйти попить чай на станции. Сказал, что стоянка 25 минут, вместо 15. И Изовчак пошел с Сегундой, тем более Изовчак помнил молодого Сегунду, еще в 1988-м году, в десятилетнем возрасте, как сидел с папой и весь Совесткий Союз смотрел его забег по Общественному Национальному Телевидению. Так что мечта была встретится любому пареньку с Сегундой, ни говоря уже о том, чтоб попить чай вдвоем. Только это был конечно же брат-близнец, как уже выяснилось ранее, подмена произошла в 95-м, а надворе стоял первый год нового тысячилетия. Но Сегунда был тогда тренером, и он предложил пареньку, стать сперва ассистентом в тренерском ремесле, и отвел его в глубь парка, в кафе, рассказывая так, что прошло незаметно минут двадцать. Когда вскочили, кинулись на поезд, но оказалось, как потом узнал парень поезд стоял ни 25, а 15 минут. Он уже ушел с вещами и документами. А после станции Тула, уже вылез из сумки, господин Петр, который резко стал Изовчаком. На Украинской границе безболезненно прошел контроль по Украинскому паспорту и въехал на свою Родину. Хотя сам Петр был родом из Екатеринбурга, оттуда и попал в колонию. А Сегунда в то время, сказал мальчику не расстраиваться, сейчас вызовет своих шоферов, и те довезут его в Белгород, раньше чем поезд туда прибудет, и он сможет пересечь границу. Машина, уже подготовленная, стояла возле ж/д станции Тула, был ясный сентябрьский день, и передав в руки очередным "наперсточникам" Сегунда сказал, что он не торопится в Первую столицу Украины, и может поехать следующим поездом. Парня везли по трассе, и тот ничуть не сомневался, что скоро они догонят поезд, и он будет снова в своем купе. В Курской области машина повернула, и заехала в глушь, парню дали выпить перед тем чай, в котором было снотворное. Завезли в какой-то лес, парня сперва изнасиловали в задний проход, а потом и убили. Тело нашли грибники через неделю, но дело было скоро закрыто, так как личность не установлена, и не было ни одного иска ни с Курской, ни с прилегающихся областей. Тем более лицо было изувечено, потому точно определить кому оно принадлежало, не было возможности.
  Изовчак в маске, прибыл на работу в Харьков, как ни в чем не бывало отдал бумаги, потом резко на следующий день ушел на больничный, потом уволился. К родителям Изовчака приехал сам Сегунда, сказал, что сын в спорт хочет, и потому, боясь, что только родители заметят подлог, к примеру на родимом пятне по руке, Сегунда сказал, что тот уехал в Крым, а сам Изовчак звонил родителям, которые ему вовсе не родители почти каждый день, а на чуть изменившийся голос, говорил, что это новый телефон искажает. Тем более все данные, что брались правоохранительными органами, с вокзалов, свидетельствовали, что тот труп точно не труп Изовчака, так как на границе Изовчак был, т.е. въехал на территорию Украины. И видели его на работе. И сейчас все видят его в Крыму.
  Сегунда определил его в русскоязычный Крым. Он не знал, в отличие от настоящего, уже мертвого Изовчака, украинский язык, и его могло это выдать, даже в Харькове, не говоря уже о Киеве, Львове и т.п. Его готовили сильно, маску, одежду, имена родителей, школа и т.п., только вот язык выучить украинский не так уж легко за один день, потому был сослан в теплый Крым Изовчак. Идея кстати с подлогами и масками успешна, и основатель этой идеи Сегунда Дмитрий. Эта идея сразу пришла ему в голову, что это стопроцентов действует, после удачного убийства 95-го года своего брата-близнеца. "А что если так делать с другими, - думал он, - только надо делать одинаковые лица..."
  Там в Крыму находились осенью 2001 года части организации "Прикарпатский строитель", тесно сотрудничавшего с организацией "Львовский строитель", где главным тренером был Сегунда Дмитрий. В тот же день сам Сегунда прибыл в Крым, и отыскал там некого проектанта, и сказав, что данную личность, указавшего на Изовчака, он будет видеть в любительском спорте, приказал проектанту за сто долларов в день давать три часа ему курсы украинского языка западноукраинского диалекта, и держать язык за зубами. Проектант, ныне известен как Дядя (дядя В. Журавля), давал курсы украинского языка, и Изовчак уже к зиме мог читать и неплохо писал и говорил на украинском, лишь изредка русский акцент его выдавал, но впрочем в Украине есть такие люди даже среди местных, из-за того, что в Украине был долго национальным русский язык, когда страна была в составе СССР. Вобщем Сегунда остался довольный Дядей, и пригласил его к сотрудничеству по подготовке украинского языка. Свозил "наперсточников" со всего бывшего СССР к Дяде, и тот учил их украинскому языку, хотя б на плохую тройку. А Изовчак, тем временем, уже будучи приближенный к Маховцу, с которым и познакомил Изовчака Дядя, подделывал документы этим "наперсточникам". После чего мудрый Сегунда расселял всех их на пути от Владивостока до Ужгорода, на расстоянии 30-40 км в поселки и т.п., и наркотики даже не перевозили поездами, автобусами, а просто передавали цепочкой, в которой каждый проходил 10-15 км. Так было дольше, но надежно, очень надежно. И 10 лет никто не понимал, как через всю огромную РФ и Украину передается такая большая партия наркотиков, и никто не знает, и даже никто "не крышует", и не понятно как она проходит, как будто перемещается магией. Наркота шла до 3-х месяцев от Востока на Запад, но из-за налаженной цепочки, только прибыль от первого рейса ждали три месяца, а потом каждый день приходила все новая и новая поставка. Поставка десятая, когда приходила на Запад, на Востоке отправляли уже восемьдесят восьмую, а в Сибирских просторах передавали сорок первую. Так была построена самая большая цепь передачи наркотиков всех времен и народов, задействовавшая около 900 передатчиков организации НАСТРА - Новая Агентская Система Технологии по Распространению Азитропоидов. Так назвали свою организацию сами ее участники, а Азитропоиды, это наркотики, от слов Азия (Ази), Тропа (поставляются тропой), Иды (от слова иди, пешим ходом поставляются).
  Изовчаку в новом облике понравилось, и он не только помогал той зимой, но и в последующие зимы, и не только зимы. Дмитрий Сегунда сделал в 2004 году Изовчака главарем, а сам был осторожнее, больше делал вид, что тянется к спорту.
  Всё это мимолетно возникло в голове Степана, всё всплыло, за те несколько минут, которые они стояли, уставившись друг на друга, и Изовчак было схватился через какое-то время за пистолет, что лежал во внутреннем кармане куртки, но Степан Погребня опередил его, и выстрелил в лоб. Пистолет имел глушитель, и все прошло бесшумно, а Изовчак завалился на лестницу.
  Так 17-го января 2011 года, от руки Степана Погребни, руководителя Харьковского движения по легкой атлетики, был убит в подъезде пятиэтажного дома, в Тегульдете, лидер группировки "Настра" - Николай Изовчак, настоящее имя Петр Цветанов, 1979 года рождения, уроженец Екатеринбурга.
  "Теперь вот только что делать с этим телом", - подумал Степан, и выйдя с подъезда, залег снова в сугроб, и набрал мобильный телефон позвонил на Дачу. Трубку взял беснующийся от безделья и от холода Журавель.
  - Это я Степан, я замочил тут Изовчака, - сказал Степан Погребня
  - Где тут? - спросил Виталий
  - В подъезде у Сегунды, когда тот приходил к нему
  - Пусть приедет участковый, дождись, чтоб кто-то зашел в подъезд, и тогда вызовет милицию. Они по-любому проверят все квартиры, вот и точно схватят Сегунду. Надо ждать. Будь на связи. А я пока с Доцентом посоветуюсь.
  Наступила ночь, и Степан остался лежать в сугробе.
  Виталий пошел на второй этаж дачи, там все еще лежал неподвижный доцент. Над ним сидел, колдуя, что-то Крипак, один из новичков Одесской команды. Виталий сказал:
  - Он что так не подвижно лежит целые сутки?
  - Да, не шевелился даже, - сказал Крипак.
  - Раздень его, полностью, - сказал Виталий, - он уже целые сутки, как я на него не посмотрю, закутанный лежит, только лицо торчит. Раздевай его, будем щупать.
  Крипак неуклюже начал раздевать. Я прибегнул тоже к помощи, Виталий стоял и наблюдал. Раздевание заняло минут сорок, после чего мы все увидели, что перед нами лежал манекен магазинный, только надета на лицо манекена, была живая маска Доцента, а самого Доцента не было, вот почему мы, видя лицо, думали, что это Доцент. "Доцента похитили", - промелькнула мысль в голове.
  - Пора собираться, - заговорил Виталий, и дал команду, чтоб все собирались. Собирались все, даже уголовник Вань, который был один из 700 или 900 передастов наркотиков, тоже шел потом с нами. Шли мы по проложенным шпалам от снегохода Тигролова, что оставил след, в Тегульдет.
  Тем временем, позвонил Виталию еще раз Степан, сказал, что труп Изовчака вынесли два милиционера и санитар, а звонили только на первый этаж, там допросили старушку, она ничего не сказала, те и удалились. Видно никто не ищет, так как поняли, что "хлопнули" бандита, наоборот милиция тамошняя в восторге от того, что стало одним меньше. Вызвали Тигролова, он мчал уже нам на встречу. Мы встретились возле зимнего моста, пройдя пять часов от Дачи, там сели в автобус, благо он ходил два раза в сутки, дорога более менее позволяла, и уехали в Тегульдет. Автобус правда высаживал пассажиров за пять километров от Тегульдета, просто дальше дорога была не подготовленная, потому еще пришлось пройти пешком. В городе отыскали Степана. Степан рассказал все нам подробнее, и еще факт:
  - К Сегунде, - рассказывал Степан, - сегодня приходил другой какой-то тип, видать рассказал, что Изовчак не явился, и теперь он будет носить продукты, и видно Сегунда очень заволновался. Так как, тот тип позвонил кому-то по мобильному, и я, сидя в сугробах снега, подслушал, что "шеф" попросил, чтоб сегодня же к вечеру, был доставлен с супермаркета (а ближайший километров 150 в Асино) большой телевизор, он хочет быть в курсе событий, тем более местная ТВ антенна в городе и в доме имеется.
  Бригада спортсменов, которая бродила по маленькому Тегульдету могла попалиться, и шестерки тут же Сегунде могли донести, что прибыли спортсмены. И Журавель увел их на въезд города, где должны были засесть в сугробах. Рассчитывали, что дорога будет ужасная, но дорога на Асино была хорошо разбита. Потому, надеяться, что грузовик или какая-то машина с большим ТВ затормозит перед въездом в город или где-то в городе, где машин вообще нет, не было смысла.
   Журавель Виталий, понимал, что золотые слова Доцента "всему приходит конец", как нельзя кстати описывает положение Изовчака, и Сегунды. Но как добраться до Сегунды. Идти сейчас в милицию, там все закрыто, они уехали, и два милиционера на участке, что могут сделать. Идти и брать штурмом подъезд, можем рисковать, ведь Сегунды квартиру мы не знаем, а пока будем чухаться, он может убрать пару человек, что плохо снова повлияет на репутацию Журавля. В каждом межсезонье у него в команде жертвы. Тут уже не открестишься на следующий сезон. Его ждет крах в спорте, и будет сидеть только в банке, если его решат взять еще после такого. "Мастерство спецназовца или сыщика, следователя, - поучал Тигролов, - раскрывается в прохождении этапа без потерь своих людей".
  Тогда была дана команда Журавлем, чтоб все кидали снег на дорогу. Закидали дорогу снегом, и машина вынуждена была остановится, которая будет следовать по дороге из Асино, а по второй дороге с севера, она не проедет, как тот автобус, что вынужден был высадить еще за пять километров пассажиров, и все шли пешком. Та дорога не расчищена. К сторожу в милицию, что находилась в пяти минутах, пришел Тигролов, разделся специально и шел в одной рубашке по тридцатиградусному морозу, и показав удостоверение, сказал, что для спецоперации нужно 20-30 снегоуборочных лопат. И мы все взяли лопаты. Сторож при виде Тигролова, одетого только в рубаху, потерял дар речи, и только кивал головой. А потом упал на колени перед Иконой Бога Матери, и долго молился, что на старость лет увидел самого Тигролова, настоящего, в одной рубашки, и когда выносили лопаты, сторож запечатлил его на фотоаппарат.
  При въезде в город, мы все начали кидать снег, на дорогу. Кидали, что есть силы. Особенно старался Степан, тем более, что он должен был согреваться, после двухсуточного кочевания в сугробах. Вскоре засыпали в метр снега, и сделали длину метров пять, так что по-любому машина должна была останавливаться, а так бы встряла в снег. Вечер уже давно наступил, но никого не было. Какой-то дед подъехал на Жигулях старых, а потом развернулся, видя, что ходу нету, попятился назад, но мы ждали не его, засевши в тай ге.
  Луна светила, было ясное ночное небо, немало звезд, и холод пробирал. В это время окочурился от холода Вань, который был с ребятами все время. Он лежал холодный, а потом с носа потекла кровь, сердце Вани не билось. Но Виталий не терял надежды, говоря: "Верьте, и вера нас спасет!". Около полуночи, приблизился какой-то фургон. С него вылезло два человека, в темноте их трудно разглядеть, но по всей видимости это было, то что нужно, очередные напарнички Сегунды, и видно с телевизором в фургоне. Так оно и случилось. Только Виталий рассчитывал, что те будут чистить снег, и пока те будут чистить снег, а чистить пять метров трассы, высотой один метр снега достаточно долго, кто-то юркие, а их будет два человека, проберутся в кузов машины, раскроют коробок, один вытащит телевизор, а тот юркий вооруженный сядет в короб. Таким образом, когда короб внесут Сегунде, они его оставят в два-три ночи у Сегунды дома, вряд ли в три ночи кто-то будет его сразу вскрывать, тем более те сразу удаляться, и как только Сегунда останется один, подойдет с ножом, чтоб отодрать скотч, тот же юркий выстрелит в Сегунду, и дело с концом по большому счету.
   План отменный, но было не так. Те решили, что 5-7 км к дому Сегунды чепуха, хоть и по холоду, во всяком случае лучше, чем чистить снег, и неизвестна какая дорога дальше, взяли с кузова телевизор и понесли его пешим ходом, а фургон закрыли. "Нужно было пройти по трассе километров пять хотя б еще, и тогда забрасывать дорогу! Не зная точно, когда будет Тегульдет, те по-любому б рылись в снегу, а так они уже увидели вывеску города и пошли!", - сказал я. Но Виталий понял, что совет хороший, да раньше б был уместен, а сейчас ничего не дает, и ответил: "Уже поздно!". "Да раньше мне и не приходила та идея, откровенно говоря. И следить за ними сейчас нельзя, они оборачиваются часто, ведь останавливаются с этой большой аппаратурой. Могут посечь, тогда вообще всё слетит", - ответил я.
  - Казалось, был уже Сегундяра в руках наших, - зашипел Кобра, - и вот на тебе.
  - Ничего, он все равно, не уйдет, - говорил Степан
  Вдруг откуда не возьмись, подъезжает еще один фургон, обычного образца. И тоже останавливается там, так как снег мешает.
  Мы потихоньку подошли к фургону. Интересно, кто ж это везет груз в такой нежилой город в два часа ночи. К всеобщему удивлению, фургон вёл Доцент, который сбежал от нас тогда, подменивши себя тогда манекеном с маской. Доцент взял фургон в Асино, заплатив достаточно не мало в рублях одному жителю, чтоб взять на пару дней, так как пришлось оставить всю стоимость фургона в залог из-за того, что хозяин был недоверчивый и скептически относился к Доценту, молвил, что ты то отдашь, но разбить его где-то в тайге, для тебя это ерунда, или обстрелять с автомата.
  В фургоне был холодильник. Доцент вышел и стал критиковать за неудачный план, который самому сейчас мешает проехать. Холодильник, запечатанный в коробке, вытянули спортсмены. Доцент указал, чтоб несли Одесские ребята холодильник дальше, так как компашка Сегунды их не знает, а все остальные засвеченные. Доцент распаковал потихоньку холодильник, в нем были уже вынуты все перегородки. Видно было, Доцент готовился. После чего Доцент залез в холодильник и закрылся. Мы снова обмотали скотчем холодильные двери, чтоб те было трудно открыть, а Доцент замотал хорошим скотчем еще внутри холодильника двери, и пока его несли, прикрепил шпингалет, на просверленные дыры. Так что теперь холодильник снаружи не открыть, или надо хорошо раздолбить. В коробку уже не грузили. Пять Одесских ребят несли холодильник, а еще двое, коробку. А остальные Одесские ребята и вся наша компания, пошла окольными путями, чтоб не светится. Вёл Степан, за два дня - он хорошо изучил город, так что даже ночью, он шел хорошо. Причем свет падал из-за луны, и от снега, и от звезд, так что почти, как днем было идти, потому и боялись, что заметят те двое с телевизором.
   Через полчаса все были возле подъезда Сегунды. Оставалась узнать, какая квартира. В это время вышли те двое, что поставили телевизор Сегунде. Тогда Золотенко тут же им сказал:
  - А мы к Вам, а Вы уже уходите?
  - Да, - сказали те, - а почему Вы решили что к нам.
  - Да мы из магазина, из Асино, всё заплатили нам еще три дня назад, и за доставку, но из-за снега, мы только вот сейчас привезли товар. Сказали, что заказывал молодой человек лет тридцати, назвал этот дом и подъезд, только квартиру точно не сказал, мол живет в подъезде сам и что-то вроде.
  Двое напарников заподозрили неладное:
  - Нет, это точно ни к нам.
   Мы все сидели в вырытых Степаном, окопах-наблюдения. Тогда Журавель достал фотокарточку Изовчака, и сказал еще некоторым Одесским ребятам, что были в запасе так сказать: "На, пойдите кто-то один, покажите, что камера фоткала в супермаркете этого заказчика"
   Тогда пошел Олег Поварчук, подошел к ребятам, сказал:
  - А вот и я подоспел
  - Это наш менеджер, - заявил Золотенко, - он делает снимки и фотографии всех заказчиков. Вот фото заказчика кстати этого холодильника у тебя есть?
  - Да конечно, - ответил Олег, - и протянул.
  Те увидели фото Изовчака. "От придурок, зачем заказывал на дому холодильник, попалиться так можно и адрес дал" - промелькнула в голове у одного из людей Сегунды, и заговорил:
  - Нет, я его не знаю. Забирайте холодильник и всё.
  Понятное дело, что Изовчак холодильник точно не заказывал, надо было как-то убедить поверить тех двоих в этот заказ. В этом и заключался план-блеф Доцента.
  А второй из них видно думая, что: "сейчас те, будут обзванивать настойчиво квартиры, наткнуться на самого Сегунду, и возможно кто-то его узнает из них, и тогда всё. Или если даже предупредить, чтоб Сегунда не открывал, все равно, те будут назойливо искать, а если попадется участковый милиции, то показав эту фотографию, нетрудно будет выйти и на Сегунду, милиция все же тогда перелопатит подъезд", - и сказал:
  - Да, ребята, этот тип сейчас уехал, давайте-ка мы тут распишемся, что товар приняли, и занесу я его к себе. Я его знаю, а мой приятель, его нет, потому и ответил, что не знает, я тут сам живу, а он в другом городе. Это мой сосед. А он как приедет через месяц, я и передам ему, чтоб вам двести километров не кататься. Он же сам меня и просил, а я забегался, и с головы вылетело.
  Второй настоятельно просил, что занесут они сами, справятся, и расписавшись, и получив документы о гарантии, обратился к своему коллеги:
  - Ну что, понесли наверх, - а потом еще добавил, - ребята, а почему дверь не открывается в холодильнике?
  - В морозильнике открывается, - сказал кто-то из ребят и продемонстрировал, - а в холодильнике внизу примерзла от сорокаградусного мороза, пока несли, надо чтоб постоял дома хотя б час, нагреется дверь, лед изнутри отойдет и откроется, у меня такой же.
  Ребята ушли, и потихоньку направились к нам.
  А те две урки, корячась и приговаривая, чего он такой тяжелый, понесли его на четвертый этаж, в квартиру Сегунды.
  Сегунда открыл дверь и спросил:
  - Что это ребята?
  - Это Ники заказал холодильник в супермаркете с доставкой три дня назад. Мы отнекивались сперва, нас ребята на входе встретили, а потом они сказали, что придется в дом справок идти и т.п., решили взять, а то сейчас начнут весь подъезд чухать, тут адрес наш, только без квартиры записан. Пусть стоит у тебя, а если что можем потом и забрать, если тебе не нужен будет, - сказал урка.
  Сегунда взглянул недоверчиво на холодильник.
  - Вроде новый. А дверь холодильника не открывается пока что, замерзла, тут дорогу замело снегом, и мы и они все вручную тащили, надо час-полтора, чтоб разморозилась, там льдом покрылась, а на морозильнике не успела, - твердил урка. Сегунда открыл морозильник. В целом ему импортный холодильник понравился больше, чем старый низкий Сибирь-101, что тут остался в развалинах после неизвестных хозяев, каким для Сегунды был один из убитых прошлой зимой член передатчик наркотиков в этих краях.
  Сегунда заговорил рассудительным тоном:
  - Это хорошо, мне понравился. Оставляйте. По крайней мере, Вы ничего не унесли и эти ребята тоже, а только принесли. Потому подозрительного в этом ничего нет, и правильно, что сами подняли его, не хватало тут еще, чтоб грузчики супермаркета крутились.
  И двое служивших Сегунде урок вышли прочь.
  Бандиты спешили по занесенной снегом дороге выйти из квартала, и направится к оставленному фургону. Мы, сидели в засаде, и все видели. Кстати окна Сегунды, по свету зажигавшемуся и выключавшемуся, мы поняли выходят на противоположную часть, и лишь маленькое кухонное к нам.
  - Это и лучше, - молвил Дробный - не заметит ни во что нас, а так с высоты мог бы и увидеть, что в снеговых окопах кто-то сидит.
  Начался сильный снег.
  А Сегунда переоделся в ночнушку, лег спать, ведь не дежурить над неоткрывавшейся дверью холодильника всю ночь, тем более она была и в правде во льду, и скорей всего примерзла. Но Сегунда долго не спал, ему казалось, что дверь холодильника распахнется в любой момент, и появится оттуда его убийца. Под подушкой Сегунда держал ствол на всякий случай. Но под утро Сегунда заснул. В это время, воспользовавшийся сном, Доцент Киценко, постепенно открутил щеколду в холодильнике, и выбрался аккуратно из него, хотя шум скотча, которым был замотан с внешней стороны холодильник был и слышен, когда тот отворял холодильник, несмотря на то, что Доцент быстро перерезал ленту скотча ножницами, по-моему разбудил Сегунду, но тот, убедившийся, что холодильник стоит неподвижно подумал, что это уже причуды, продолжил свой сон. А Киценко спрятался за шкаф, после выхода с холодильника.
  Светало около девяти. Наступал ясный морозный Крещенский день, после снежной ночи. Доцент Киценко ждал пробуждения собственно говоря Сегунды. А мы уже заждались Доцента, ведь кому сейчас хорошо, так это Доценту, который в тепле сидит, думали мы и даже завидовали ему.
  Сегунда проснулся. И сразу кинулся с кровати к холодильнику. Дверь к его счастью легко поддалась, и он увидел пустой холодильник, и тут же вздохнул. Только немного причитая, что вынуты перегородки, и сложены в верхнем маленьком отделе, пробурчал: "могли бы и вставить перегородки, хотя видно это для транспортировки вынули".
  И только проговорив про себя это, к Сегунде потянулся сзади Доцент.
  - Сегунда Дмитрий, какая встреча, - заговорил Доцент.
  У Сегунды пропал дар речи, и тот только лишь повернулся, увидел Доцента Киценко.
  Потом все же вымолвил спустя минуту
  - Как ты меня нашел?
  - Долго рассказывать, это слишком ни к чему, - сказал Доцент и добавил, - сегодня ж Крещение.
  И вздрогнул Сегунда, ведь Доцент предрекал когда-то ему смерть на Крещение Господнее, но не сказал, когда же в каком году.
  - Всему приходит конец, - сказал Доцент.
  Доцент позвонил нам, и сказал, что сейчас происходит наказание Сегунды, и просит всех перейти на другую сторону окна, где выходит балкон Сегунды. И мы все обошли дом, через две минуты были напротив того же подъезда, с другой стороны.
  - На тебя пришли посмотреть и потолковать много тебе знакомых лиц, и некоторые новички спорта, - сказал Доцент, и открыл дверь балкона, заявил, - прошу на балкон.
  Сегунда ступил на балкон. А мы увидели, как на одном из многочисленных балконов на четвертом этаже, появился силуэт Сегунды.
  - Это они пришли проститься с тобой, - сказал Доцент.
  Сегунда смотрел на них, узнавая многих. А еще сразу вспомнился ему разговор в ноябре 2009 года с Дядей.
  - Молодец, Дядя, - твердил Сегунда с Харькова по телефону, - ты мне дал настоящих лохов. За их спинами мы можем крутить, что угодно. Это будет самая выгодная афера за все последние годы. Любые другие граждане и спортсмены знали меня, и немного были бы настроены скептически, а эти полные лохи, сперва не узнали кто я, а потом когда даже я им сказал, что я сам Сегунда, эти слабаки сказали, что эта фамилия мало о чем говорит.
  - Я тебе говорил, Дима, - отвечал голос на другом конце провода в ноябре 2009г, - это полные лохи, даже если они пройдут пул, что почти невероятно, или кто-то пройдет этап на Чемпионат Мира, то можно аргументировать это слабостью других и нелепой случайностью, и все равно везти их куда нужно будет, для тренировок.
  Разве мог тогда подумать Сегунда Дмитрий, великий комбинатор, основатель неразгаданной системы НАСТРО (даже при помощи Интерполов и Еврослужб не получалось разгадать эту систему), что какие-то безработные лохи, которые страдали еще разными нелогичными пороками (то стрельба, то стремление куда уехать быстро, как Дробный, то битье стекол, то паника Дикобраза и т.д.), смогут стать весьма известными, а потом еще сейчас разоблачить это всё и свершить самосуд над такой загадочной величественностью, как Сегунда. Даже в страшных снах Сегунда не мог увидеть такого. Тем более он заручался поддержкой Изовчака, Маховца - главой Легкой Атлетики Украины, половиной федераций. Его даже поддерживал и Матвей Бурули. Будучи человеком честным, Матвей Бурули, не мог знать всего, что связывает Изовчака, и будучи его замом, выполнял только спортивную работу. Но тем не менее догадывался, что Изовчак замешан в каком-то темном деле. Но Матвей поехал в Киев и в ноябре 2009 года на съезде по Легкой Атлетики в городе Киеве, поддерживал мысль и идеологию Сегунды, видя, что он один в поле не воин. Позже, буквально через два месяца, Матвей отречется от своих слов, сказанных на съезде, видя, что в спорте рождается новая волна, которая способна перевернуть мир нечестивости. Матвей на предвыборном собрании главы ЛА в Украине отрекается от слов поддержки режима Маховца и Сегунды, что были сказаны на съезде. Маховец пытается подтасовать выборы, выдвигая правопреемника вместо себя, и блокируя доступ к голосованию тем районным и областным федерациям, которые поддерживают самовыдвиженца - противника Маховца, Олега Кардовича. После препятствия голосования за Кардовича массово выходят люди на площади, в Макеевке, Токмаке, Донецке, Львове, Запорожье. Назначается переголосование из-за срыва предыдущего голосования. Побеждает Олег Кардович. Тогда Дядя несется буквально по окончанию голосования с ножом на трибуну, где Кардович рассказывает о своих планах в спорте, но Дядю все же удается остановить правоохранительным органам. Потом Кардовича хотели летом отравить, но тот выжил, проведя два месяца в больнице.
  А теперь те, кто властвовали, стали беспрекословны, те кто гнали, стали гонимыми. Так и Сегунда сейчас стоял на балконе, перед лицом правосудия. А в лице правосудия были его бывшие подопечные, и часть населения Немышли - района города Харькова - которого он безбожно называл "быдлом", и унижал, вывозил в Сибирь, бросая в холоде, используя их, как способ переправки наркотиков, сделав маски их подобия, и одев их на других людей, своих напарников, преступников, "наперсточников".
  Сегунда стоял неподвижно, словно памятник, на балконе. Его взгляд смотрел куда-то вдаль, а точнее в никуда. Он понимал, что ему ни уйти. В комнате, где находился балкон, стоял вооруженный Доцент, а на улице - целая орава тех, кто может его разорвать в клочья, а даже, если чудом ему разрешат уйти, то он понимал, что милиция будет патрулировать все эти районы, и ему придется умереть голодной и холодной смертью в тайге, прячась от милиции, а такая смерть в сто крат хуже, чем выстрел в лоб.
  Степан Погребня вышел из толпы, так называемых "людей правосудия", и нацелил свой револьвер на балкон, где стоял Сегунда. Между Сегундой и Погребней было метров тридцать пять. Доцент, что стоял в дверях приоткрывшегося балкона, начал читать проповедь, предсмертную нотацию.
  - Это яркое солнце, - говорил Доцент Сегунде, - светит для тебя сегодня в последний раз, провожая тебя в двери ада, оно спалит тебя там своим жаром. Этот снег и этот мир ты видишь последние минуты. Как я тебе и предрекал на Крещение, но не указав тебе год, чтоб ты не ожидал, ты будешь стерт с лица земли, словно блоха с умершего животного.
  Доцент не договорил, он наверное хотел сказать еще многое Сегунде, но тут послышались выстрелы с револьвера Степана Погребни, который впрочем один свой срок в тюрьме отбыл по тому поводу, что подставил его Сегунда. Но Степан стрелял в него не из-за того случая, Степан убирал нечисть с земли. Убирал Степан второго брата в семье Сегунды, убирал он ни брата-спортсмена, которого уже не было как шестнадцать лет в живых, а прочищал землю Степан от брата-преступника. Как в той сказки Аргентинской, которую читал Доцент не с книги, а со своего сознания, Степан клал конец истории о братьях-близнецах. После нескольких попаданий в область груди Дмитрий Сегунда рухнул. Высокопоставленные чиновники с местного комиссариата и отделений милиции и ритуала съехались спустя два часа, зафиксировав смерть врага народов на Крещение Господнее.
  Из-за сильного мороза тело Сегунды не хранили, его выбросили в тайге, и сожгли охотники, чтоб близко к городу не вызвать нашествие волков, которые были б тут как тут, чтоб поживится телом Сегунды. А мы все, все спортсмены, отправились по дороге в Асино. Оба фургона, что стояли на выезде из Тегульдета, не заводились из-за того, что долго стояли на морозе.
  - Видно, те напарники Сегунды, тоже пошли пешком в сторону Асино, - сказал Кобра, указывая на след.
  - Строго на запад, в Асино, а потом строго на юг, в Африку, - громко и жестикулируя, показывая направление, заявил Журавель.
  Все продвинулись.
  Спустя несколько часов ходьбы, мы отбили атаку волков. А дальше увидели, что след двоих оборвался, и увидели много крови, и след, что уходил в тайгу, и часть оторванной одежды, и много волчьих следов, а дальше несколько убитых волков.
  - Это волки поживились теми двумя, - сказал я, - наверное, те убили пару волков, а остальные волки на них напали и съели.
  - Да, от них больше не осталось и следу, - подтвердил Дробный.
  Несмотря на ночь, мы еще более шли увереннее дальше, видя, что уже нет врагов у нас. Где-то за двадцать километров, не доходя до Асино, уже по утру, к нам выскочила немолодая женщина, лет пятидесяти, и попросила о помощи:
  - Ребята, мой муж, мой муж, - захлебываясь в слезах, - умирает, засыпанный снегом зимний мост, и скорая не смогла вчера приехать, прошу вас, вас много, перенесите его за зимний мост, а там я вызову скорую, которая будет ждать уже. Отсюда километров шесть-семь.
  - Хорошо, - сказал Доцент, - а что случилось с Вашим мужем?
  - Сегодня утром рано он вышел во двор, наверное, принести каких-то дров или помолиться, как всегда, его ранило в грудь, и он ели дополз, потерял уже много крови.
  Доцент кинулся в дом, попросив остаться всех на улице, только махнув мне рукой, приговаривая: "Пошли". И я зашел с Доцентом.
  На кровати лежал весь в бинтах и повязках мужчина тоже лет пятидесяти. Доцент подошел к нему, и попросил его показать рану.
  - Я врач, - сказал Доцент, и обратил взгляд на жену его. Потом Доцент тихо опустился на коленях к больному, и спросил, - кто те, что стреляли?
  - Не знаю, их было человек десять, - прошептал ели-ели господин. Он похоже знал Доцента, хотя б видел его по Томскому каналу не раз. И набравшись, что есть сил этот мужичок или господин, как его лучше назвать даже и не скажу, промолвил: - Я чувствую, что смертельно ранен, мне скорая помощь не поможет, так как уже через минут пять чувствую, что умру, но я много смотрел и слышал о вас. Многие называют в последнее время Вас шарлатанам, даже моя жена Вам не верит, когда показывали Вас по ТВ. Но я рад, что увидел Вас сегодня. Я Вам верю Доцент, докажите всем, что это не так, что Вы не шарлатан, а способны вершить чудеса, Бог даст Вам шанс, - утвердительно произнес господин.
  У меня было такое впечатление, что это были последние слова господина, так как он сомкнул глаза, и больше не шевелился. Но Доцент думал иначе.
  Тем временем к дороге, что возле дома, и где стояли спортсмены, приближалось вызванное той женщиной подразделение милиции. Но сюда послали не милицию, а учитывая, что передвигаться можно лишь пешим ходом, послали спецназ, который по-видимому как раз возле зимнего моста и был высажен одной какой-то машиной. Цель была понятна и проста, поймать вооруженных бандитов, что в тайге. В итоге, увидев целую группу спортсменов, часть которая была вооружена, спецназовцы дали команду еще метров с двухсот: "Всем на снег, не двигаться!". Все упали, спецназ начал стрелять в воздух, а потом приблизился, и командир дал команду, чтоб все обчистили тех, и забрали оружия. И только выбежавшая хозяйка, сказала, что это не бандиты, что подстрелили мужа, и начала объяснять, как встретила ребят-спортсменов, хотя спецназ действовал грубо, пока не посмотрел документы ребят, и не изъял оружие. Некоторые ребята получили хороших тумаков от российского спецназа. Потом они извинялись, особенно когда увидели удостоверение спецназовца европейского образца у Тигролова. Вся история объяснила наличие оружия у некоторых спортсменов. Спецназовцы все же забрали оружие у всех, кроме Тигролова, так как наличие оружия у Тигролова только было законным, и потихоньку удалились назад, поняв сто процентов, что это Доцент и компания, которая накануне по сути выполнила их работу, когда поймала самого Сегунду.
  Спецназовцы удалялись, Доцент вышел из дома раненного, ничего не сказав никому, и пошел к толпе спортсменов. Они стояли метрах в ста от дома раненного. Шел и я. Вдруг когда мы уже подошли к толпе спортсменов, раздались выстрелы. Спецназовцы, что едва видны были нам, упали как пушечное мясо на землю. А вместо них, как грибы, повырастали люди в черно-синих куртках и с автоматами "Сайга" в руках. Они еще по дороге взяли оружие спецназовцев, и наше оружие, которое было у спецназовцев. И приближались к нам. Все отчетливо стали видны их силуэты. Их было человек десять. Не было сомнения, это как раз и были те бандиты, которые ранили в грудь того мужичка, где мы пять минут назад с Доцентом стояли. По кожи пробежала дрожь. Я, молодой журналист, понял, что зря поехал со спортсменами, писать книгу, ведь сейчас меня убьют, и даже посмертно никто ничего не напечатает, ведь даже ноутбук вряд ли в этом снегу найдут, он размерзнется быстро, и тем более не откроют нужный файл. Нас было тридцать с небольшим, но у нас был лишь автомат Тигролова с тремя патронами, и пистолет с пятью патронами Доцента. У Доцента не забрали пистолет, так как он все время, когда был спецназ, ютился в доме раненного, а туда они не заходили. Тем более Доцент его еще почти год назад получил в Томске легально. В итоге даже отличаясь стопроцентным попаданием, останется еще потом два бандита, которые так или иначе добьют нас.
  Когда пуля прошла возле виска Дробного, мы поняли, что те открыли по нам огонь, и упали в снег, как будто эта пуля поразила нас всех одномоментно. Но бандиты ясное дело, поняли, что мы удачно вместе упали в снег, и приближались все стремительнее и стремительнее. Если даже спецназ, полностью вооруженный, не смог ничего сделать с бандитами, а выглядели, словно нерадивые первоклассники перед строгим учителем, то я прекрасно понимал, что шансы выжить у нас невелики. Я видел, как части нашей спортивной так сказать организации начали расползаться по командованию Тигролова и Доцента куда-то в сторону. Мне казалось, что они хотят захватить бандитов кольцом. Но мне казалось эта идея весьма сомнительной. Во-первых, бандиты были уже в ста метрах от нас, и если окружать, то надо было делать это раньше, ведь мы ползком даже не успеем это сделать, к времени приближения банды. Во-вторых, мы все равно не вооружены. Тогда я услышал слова Журавля.
  - Доцент, у нас есть план? - спросил Журавель.
  - Погоди, Виталик. Не спеши, друг детства мой, - молвил Доцент Виталию, лежа полностью в снегу, как в окопе, - подсказывает мне такое чувство, что мы еще потренируем на Родине у себя, и славу обретем. Истинно, как другу всей своей жизни говорю, чувствую, что не последний день жизни сегодня у нас с тобой, еще наведем шороху в мире, - и оба засмеялись.
  Смех был настолько истерический и настолько громкий, что был слышен кажется всем, кто был в том районе тайги. Мне казался этот смех - смехом истерическим и ироническим, смех отчаяния, за которым последует смерть, смех перед кончиной. Даже преступники остановились. И начали смотреть, как в снегу кто-то, кто им не виден еще, издает смех. Похоже это единственное событие их заставило остановится, и было для них, что гром средь ясного неба.
  Тигролов, что также лежал недалеко от меня, и недалеко от них, спросил Степана, что был рядом также: - Смотри кто это, Степан? Это ж Маховец по-моему?
  Степан посмотрел по центру банды и кивнул головой. Преступники были в пятидесяти уже шагах от нас, но чем ближе они подходили к нам, тем были осторожнее. В центре шел сам Маховец. Теперь не было ни малейшего сомнения, что Маховец также был замешен в организации НАСТРА, и видимо, узнав, что почти все члены убиты, решил приехать с группой своих людей сюда по каким-то причинам. Преступники шли медленно, шагая в один ряд. Я чувствовал свою кончину. Это чувство я буду помнить вечно, чувство того, что смерть уже скоро. Я бы мог забыть, пронизывающий взгляд Доцента, словно он хотел вспомнить всё, что было в его жизни, перед последним своим вздохом, и мимику Журавля, будто он уже сидел на электрическом стуле; и мог бы я забыть пронизывающий холодный ветер тайги, от которой можно, просидев так в снегу пару часов, и без пуль врагов замерзнуть и скончаться. Я бы мог забыть и может когда-нибудь забуду все описанное выше, и Дробного, что зарывался в снег, и панический визг Лащука, и безумный крик двоюродного брата Сегунды - Жени Сегунды, и постанывания Кобры, но забыть, что было дальше просто невозможно никогда.
  По бокам от нас стояли две старые-престарые лачуги, до того старые, что от них осталась одна стена, и большие окна на этой одной фасадной стене. Стена была засыпана снегом, а вот где-то на уровне высоты полтора метра от земли, снега не было, виднелись лишь окна. Двое спортсменов заползли за те окна, и сперва показался Крипак, что был в одном окне с правой от меня лачуги. Бандиты сразу же двинулись туда, подумав, что там основная масса. Только Маховец и еще один остались в центре. Крипак потихоньку уполз с лачуги, и снова пробрался к нам. Бандиты зашли за окно, ковыряя в достаточных сугробах снега, и тут полетела огромная палка в окно. Выбившее окно порезала лица часть бандитам, и те завалились в сугроб, пытаясь остановить сочившуюся из ран кровь, которая заливала глаза. Грамотно метнул деревянную палку Полак, метров из пятидесяти, будучи как раз в другой лачуге. В другой лачуге, что была напротив, бандиты увидели обидчика, и кинулись туда. Сейчас они напоминали раненого зверя, Полак быстро вернулся к нам, в прорытой траншеи снега. Когда бандиты снова обошли окно, только уже на этот раз второй лачуги, Полак метнул другую незаурядную палку, которую выдал Журавель уже с нашего окопа, и разбитое окно еще больших травм нанесла бандитам. Я скажу, что палка, что выдал Журавель, была совсем непривлекательная, и я думаю любой другой, даже б не попал в окно, не говоря о том, чтоб разбить его на мелкие дребезги, которые б подлетели сперва вверх, а потом падали б на лицо преступников. Любой другой, кроме Полака. Полак это делал с необычайной легкостью, но окон уже не было, к счастью бандитов, и бандиты уже шли к нам. Теперь уж точно вряд ли нас спасти могло что-либо. Они окровавленные держали свои заряженные стволы и уже были в метрах в тридцати от нас, как вдруг произошел взрыв. Мы прижались еще глубже в снег, осколки летели недалеко от нас, мы начали пятиться назад. Следующий взрыв прозвучал секунд через двадцать, мы все пятились назад, и уже уползли метров на двадцать-тридцать от насиженных ранее снежных окопов. Взрывы лимонок и взрывчаток, словно на войне, раздавались с интервалом тридцать-сорок секунд, мы уже уползли метров на сто, и осколки нас точно не могли задеть, но мы не высовывались, так как не знали кто это. Спустя пять минут взрывы прекратились. Мы увидели, что на большом полотне снега, есть радиусом примерно двадцать на двадцать метров черная земля, которая появилась в результате закидывания в ту область лимонок.
  Мы встали и почти полусидя, боясь встречного огня и выстрелов, начали продвигаться вперед. Над той черной землей поднялось облако дыма, сродни от пожара, и из-за дыма мы все еще не видели наших спасителей. Мы остановились через сто метров, и решили постоять в насиженных снежных окопах, чтоб в случае чего, пригнуться. Из дыма, словно из тумана, вышел молодой парень. На спине его весел такой же автомат "Сайга", что и у бандитов. Парень был одет в теплое пальто, под которым, чувствовалось немало свитеров, и парень, весьма худой на лицо, виделся за счет многочисленных одежек каким-то амбалом. Это был Андрей Павлук. Он подошел почти вплотную к нам и заявил:
  - Дорога, очищена, можете следовать далее!
  - Как ты тут оказался? - спросил Доцент
  - Стреляли, пришел на звук пуль.
  Из дыма, как ангелы-спасители, появилось еще трое ребят. Это был Олег Зебра, Степан Косанова, Денис Скадовский, все спортсмены по бегу на десять километров из Украины. Они приехали в начале января в Сибирь инкогнито. Как сказал Павлук позже, ему часто виделись сны о том, что Сегунда жив, и смеется над нами, что он всех развёл и нас обкрутил и даже мага Доцента обманул, и собрав единомышленников, а их было трое - это Олег, Ден и легендарный Косанова, они решили поехать в Сибирь, где отыскать Сегунду, и четвертовать его. Под старый новый год четверка пришла на известный склад оружия в Улу-Юле. Там они думали отпраздновать старый новый год, набрать оружия, переночевать, согреться и уйти в далекие поиски. Они спали на втором этаже склада. Когда в полночь, услышали внизу шорох. Зашло двенадцать неизвестных. Павлук и Косанова начали смотреть в глубокую щель от деревянного пола, между первым и вторым этажом. Те набрали тоже оружия, и сели за стол, пить самогонку - лучшее средство от русской зимы. За столом они смогли разглядеть только Маховца. Остальные им были неизвестны. Но это непомерно заинтересовало их. Особенно когда Маховец говорил, что мы должны прибыть к Сегунде, и разработать новые планы. Сомнений не оставалось, что Сегунда жив. Ребята решили следить за ними аккуратно, по следам, оставленных на снегу, не сближаясь, так чтоб можно было увидеть их, и не отдаляясь так, что можно было потерять след. Соблюдали дистанцию от километра до двух. Двоих из двенадцати съели волки, они видели клочья одежды, и запекшуюся кровь на снегу, а также и трупы волков. Сами же ребята успешно отбивали атаки волков, даже отогнали стаю от трупа одного из бандитов. Так они шли неделю, ночуя в палатках. И вот сегодняшним утром они увидели трупы спецназовцев, а потом сразу же увидели, что бандиты остановились, и нацелились на каких-то людей, что в окопах. Оставив чуть позади всех, Павлук, пройдя вперед, прилег в снегу, возле толстого дерева, и смотрел в спину бандитам. Он был в двадцати шагах от них, и в шестидесяти от нас. По такому морозу любой звук распространяется очень сильно, и кажется, что ты слышишь с шестидесяти метров так четко, как будто человек уже возле тебя. И Павлук всё слышал.
  По смеху, как сказал, Павлук, он понял, что в окопах лежат никто иные, как спортсмены, а смеялся Доцент и Журавель. И он начал действовать. Зебра, Косанова и Ден постепенно ползком подносили ему лимонки и взрывчатки, что несли в своих кибитках путники, а тот складировал их возле дерева, пока взоры преступников были направлены на лачужки, с которых высовывались поодиноко спортсмены, и вперед, откуда собственно говоря и доносился смех. Когда преступники подошли ближе, Павлук, из вырытых в снегу под толстым деревом малой саперной лопаткой окопов, начал кидать боеприпасы. Две лимонки хватило, чтоб разорвать десяток бандитов, но для пущей уверенности Павлук выпустил весь запас взрывчаток, а их было около пятнадцати. После чего Павлук встал и пошел сквозь пелену дыма. А за ним, убедившись, что враги исчезли, как с белых яблонь дым, последовали Зебра, Скадовский и Косанова. Так вся четверка стояла перед нами.
  Все пожали друг другу руки, и обнялись. Иногда даже друзья детства, - молвил Доцент по дороге в Асино, - должны разъединится, чтоб потом объединится в самый нужный момент, придя на помощь друг к другу, когда враги думают, что все друзья и друзья друзей схвачены.
  Возле дома раненного мужичка, к которому мы заходили, что стоял в двухстах метрах от места событий, стоял у самого деревянного крыльца тот мужичек, вышедший видно на улицу, услыхав невероятные взрывы, и усмехался. Тогда Доцент позвал его к себе. Еще два часа назад, я помню, как он лежал при смерти с пулей в груди, не шевелясь, а теперь вижу, как он идет быстрым и длинным шагом, словно кенгуру, перепрыгивая в пустыне кочки, он перепрыгивал сугробы. Тут я из-за этого чуть не потерял дар речи. Он подбежал, словно молодой, к Доценту, и сказал, что безумно благодарен ему, что тот излечил его, и на теле его, как он нам всем показал, вместо огромной раны, виднелась лишь маленькая царапина.
  - Хоть завтра, я готов поехать в Томск и дать показательное интервью Православной церкви о Вас Доцент всемогущий, - радостно гласил мужичок. А раньше, как оказывается, он был священником, но все же, потом решил уйти, когда ему стукнуло пятьдесят, и остаток дней провести с женщиной, которая была прихожанка в храм, женившись на ней. А утром его подстрелили, когда он молился на заднем дворе те бандиты.
  - Не стоит, - господин, промолвил Доцент, - это награда была Вам за веру и за служение Богу. Вы веровали в меня, в мою силу, когда смерть была рядом с Вами, и смерть испугалась этой безумной веры. Мы повергли бандитов, и у нас нет ни царапинки, мы отбивали невиданные стаи волков, не испустив с себя ни капли крови, мы пережили сверхсильные морозы, не заболев почти ничем, кроме легкой простуды, мы стояли нагими в реках холодных, и озноб не взял наши тела. Так как мы веровали, Отец, мой, - убедительно гласил Доцент. И вышел мужик тот, зайдя в дом, и вынес икону большую, и крест, и отдал Доценту. Доцент принял, и перекрестился. На обратной стороне креста, была написана фраза, отличная от привычной фразы: "спаси и сохрани". Там значилась легендарная фраза, соединяя воедино силу Библии и магию Доцента, и она гласила: "Веруй, и вера тебя спасёт!".
  Мы шли прямиком в Асино. Даже сорокаградусный мороз не мог нас остановить. Не могли нас остановить и сумерки, что ложились на таежную снежную тишь. Мы были без воды и еды трое суток, но голода и жажды мы не чувствовали. Вера, как никогда раньше, нас спасала.
  21 января 2011 года мы зашли в Асино. Нас встречали, словно освободителей на 9 мая в сорок пятом году. Все улицы были вычищены от снега, и в многочисленные ряды простирались люди, позади военных, и снимали, несмотря на страшенный холод, перед нами шляпы и шапки-ушанки. Нам улыбались люди и аплодировали. Тогда утром объявили по Томскому радио, что последние остатки группировки НАСТРА и сам Сегунда были нейтирализованы и уничтожены в пепел командованием под проводом Сергея Киценко, известного в мировых рядах спорта, как Доцент. Среди спортсменов шел и я. Меня сразу же встретили высокопоставленные чиновники, и предложили мне работу в любой точки России. Для начинающего журналиста в пригородных газетах Томска, это была чудесная новость. Я выбрал работу спортивным журналистом по легкой атлетики при Российской федерации Легкой атлетики. Но взял работу эту, как свободную, по совместительству с другой работой.
  Дело в том, что моя бабушка и дедушка по линии отца были с Одессы. Они сюда были отправлены в 1939 году молодыми, как на ссылку, но тут и осели. Они умерли еще в последнем году прошлого тысячелетия, когда я заканчивал, школу, но я помню их рассказы о солнечной Одессе, и о мягких зимах. Я помню рассказы их, так отчетно, словно слышу их каждый день. Я слышал рассказы на дачи от Доцента об этом городе. Я мечтал поехать в Одессу, но не было денег и возможности. А в тот же миг, когда мы дошли до конца площади в Асино, где стояли эти все высокие чины, что вручили Доценту очередную карточку и премию Российской федерации, и после объявления благодарности всем нам, Доцент заговорил на всю площадь.
  - Я рад, что мы смогли победить тех, кто вершил нечестивые дела. Я рад, что сделал тех, кто был на нашем пути больными - здоровыми. Я рад, что мы приехали всего лишь праздновать Новый Год ко мне на дачу, и сделали много праведных дел. Мы верили все вместе в наш общий успех, и мы достигли его. Также как и в будущем достигнет успеха команда Одесса, так же, как и достигнет житель Асино и Томского края, если будет верить в воплощение своих целей.
  Дальше Доцент спустился ко мне, и поднял меня на сцену. И продолжил:
  - Благодаря этому журналисту Петру Лобаненкову, на днях во всемирных сетях выйдет повесть о всех фактах нашего пребывания и не только пребывания в Сибири в этом году. Не будет потерян ни один факт. Он славно работал. У него была мечта, стать известным, он верил в неё, и выбрал путь - идти со мной, когда я ему предложил, чтоб стать известным, - жестикулируя руками гласил в микрофон Доцент. - А теперь, Петру Лобаненкову предлагаю осуществить мечту детства, не только побывать в Одессе, а стать помощником моим в тренерском деле и тренировать Одесскую команду по эстафете. И поехать в Африку. Это поможет ему быть не только известным, а обрести мировую популярность, стать знаменитым.
  Так я получил основную работу, помощник тренера у Доцента. О таком я даже не мог и мечтать еще пару месяцев назад. А теперь мы поехали в Томск, а оттуда нам надо будет ехать поездом скоро в Красноярск, чтоб 25-го января вылететь в Алжир. С нами поедут все те, кто был с нами все это время. Не считается Косанова, Павлук, Зебра, Скадовский, они отправились в Харьков. У Зебры скоро первый раунд отбора на 10км, и у всех у них другая подготовка. Они не эстафетчики. Но этих ребят никогда не забуду. Да и вообще никогда не забуду этот знаменитый январь. Один месяц длинною и ценою в целую жизнь. Как тут не привести в пример стих, который написал Журавель по дороге, когда ехали электропоездом от Асино в Томск на обратном пути.
  Те кто не были с нами, те не знают,
  А кто был с нами, тот не понимает,
  Как же можно так, Доцента не видать,
  Чтоб в снегах Ядвиги не перезимовать,
  Как же можно так жить прожить свою,
  Чтоб на дачу к пророку-магу лекарю тому,
  В зимнюю морозную погоду, в снегопад,
  Не прийти, боясь замерзнуть в прах!
  Это ж словно пол жизни потерять,
  Да что тут много рассуждать:
  ведь событий столько разного же рода,
  Что не описать их даже за три года!
  
   Эпилог
  24 января 2011 года на всеобщем внеочередном собрании Брюссельский комитет по Легкой Атлетики в Европе вычеркнул всех участников Сибирских подвигов из черных списков по легкой атлетики. Всех лиц, что занимают руководящие и должностные посты по Легкой атлетики после прихода Кардовича, также вычеркнули из черного списка Брюсселя. Бумагу об исключении из черного списка получил в Запорожье даже непричастный к событиям в Сибири тренер "Запорожстали" и глава ЛА любителей в Запорожской области Артем Безоглый, на что невообразимо радовался. А трехкратно судимый Шишкин даже перекрестился, получив такую бумагу в Балаклеи.
  Украинская милиция на этот раз не вела себя пассивно. И полностью с 20-го января оперативно искала единственного связанного лица с Сегундой - это Дядю. Тем более записи разговоров Сегунды с Дядей у правоохранительных органов уже появились. Возможно они были у них и раньше, но их четко скрывали. Но теперь милиция разыскивала Дядю, наверняка зная, что он последний, кто может дать показания поточнее о действиях группировки НАСТРА, и о её членах. Кроме того, предстояло осудить Дядю за организацию контрабанды наркотиков по Западной Украины и передачу их на Западную границу в особо крупных размерах на протяжении нескольких лет. Дядю искали в Чернигове, Ивано-Франковске, Львове, Днепропетровске, Харькове, Донецке, Киеве и еще в ряде городов одновременно с 20-го января. Были проверены все готели, поезда, самолеты, автотрассы, но Дяди не было. Зима и все знали, что наверняка он прячется где-то в помещениях. Были прочищены все подвалы открытых подъездов. Проверяли у всех знакомых, работников и у прочих людей. Наконец нашли Дядю в квартире своей первой жены в Днепропетровске, с которой он развелся уже как лет двадцать пять назад. Двери никто не открывал, а саму жену допросили в обед, поджидав возле работы, на что она категорически говорила, что нет никого у неё дома, но может кто-то приехал спонтанно и т.п. Иногда она заблуждалась в показаниях. Тем более не хотела проехать на осмотр квартиры. Тогда милиция сама последовала в квартиру, на звонок никто не открывал. Подождав тридцать минут, вызванная группа украинского Беркута, взломала двери квартиры. В зале, на толстой хозяйственной веревке, привязанной к спортивному канату, что был зацеплен на крючок, который виднелся в потолке, повесился Дядя. Данный факт не смутил первую его жену. Предсмертной записки Дядя не оставил. Но все криминалистические экспертизы, сделанные в тот же день, сто процентов свидетельствовали о факте самоубийства.
  Внизу возле подъезда собралось много людей, и много милиции, прокуроров, следователей. Они мечтали допросить Дядю, а толпа разъяренных фанатов легкой атлетики в Днепре хотела набить может ему просто морду. Они ждали живого Дядю, но с подъезда выносили труп. Это было вечером 24-го января по Киевскому времени, в то время, как мы уже ждали в Красноярском аэропорту посадки на самолет в Алжир, который вылетал утром 25-го числа по местному Красноярскому времени.
  - Да, здравствует, теплая Африка, - неугомонно кричал Дробный в холодном Красноярском аэропорту, - я мечтаю быть в Африке, хочу строго в Африку, я мечтаю, я хочу, я бегу по Африканским пустыням, Африка, Африка, это моя мечта.......
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"