Лобанов Владимир Алексеевич
Революция сознания

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение
  Революция сознания Часть Iв
   -202-
   Старики рассказывали, что в начале войны с фашистами приходилось
  ходить в атаку с одной винтовкой на пятерых, в то время как склады ломились
  от новеньких ППШ (для них не было патронов)."Блюхер. Уборевич,
  Якир, Тухачевский... Советская Армия-то, оказывается, была обезглавлена!
  А не из-за этого ли пришлось отдать пол России и двадцать миллионов
  жизней; а какие разрушения!.. И как следствие - я не могу сейчас
  иметь жильё, чтобы жить со своей семьёй, ведь до сих пор приходится
  восстанавливать разрушенное войной. Кто же в этом виноват?! Кто виноват,
  что четвёртая часть всего рабочего населения России перед войной
  погибала в советских сталинских лагерях?!"
   Тысячи вопросов, сменяя один другого, возникали у меня в голове.
  "Почему на двадцатом съезде КПСС только приоткрыли завесу неизвестности
  над кошмаром тридцатых годов, а затем снова наглухо "закутали"
  замалчиванием.?! Что же творится там - в нашем руководстве?! Но ведь
  руководители наши - люди преклонного возраста, значит в тридцатые годы
  каждый из них был зрелым человеком. Почему они молчали, когда уничтожались
  невинные люди?! А сейчас, получается, сознательно скрывают все
  преступления. А не значит ли это, что они сами преступники? Но тогда с
  ними надо бороться, но как?!"
   Один раз в месяц Участок сборки рулевых машин обязан был направлять
  людей в дружину по охране общественного порядка. Рабочие шли на
  это неохотно и чтобы не срывать мероприятие, находящееся под контролем
  райкома партии, начальство за одно дежурство в дружине давало отгулять
  один рабочий день. На таких условиях согласился и я побродить по вечернему
  Ленинграду с красной повязкой на левой руке и в компании с двумя-тремя
  товарищами по работе.
   -203-
   Перед выходом на дежурство нас инструктировал милицейский офицер.
  Он сказал, что в районе иногда появляются антисоветские листовки,
  наклеенные на стенах домов, и что если кто-то из нас такую листовку
  обнаружит, то чтоб накрыл её газетой и, не допуская посторонних, позвонил
  по телефону, который офицер тут же назвал. Ну, а если кому-нибудь удастся
  задержать расклейщика, то такой дружинник получит награду и не малую
  - может даже получит квартиру.
   "Вот как, оказывается, в СССР люди-то борются!"- чуть ли не вскричал
  я, но вслух сказал только первые три слова - во время опомнился. Милиционер
  вопросительно взглянул на меня, а я уже в мыслях был далеко.
  "Как бы здорово было если бы посчастливилось встретить хоть одного
  их них..." "Хорошо бы мне попался хоть один расклейщик."- а это уже
  мыслил вслух мой "товарищ" по работе,- за квартиру уж я бы от него не
  отстал. " Меня удивило такое откровенное признание в готовности совершить
  подлость, но я промолчал. Моё же услужливое воображение живо нарисовало
  мне картину в которой я сцепился в рукопашной с этой продажной
  сволочью.
   К сожалению, ни одной антисоветской прокламации мне так и не удалось
  обнаружить ни в тот день, ни позже.
   В то же время я очень уставал и раздражался от всё пронизывающей
  просоветской пропаганды. Газеты, журналы, телевидение, радио (в кино я
  перестал ходить, а в театры - тем более) были нашпигованы расхваливанием
  реального социализма. Тошно становилось на душе: "У меня всё рушится,
  ничего не клеится в жизни, а они восхваляют..." И тут ни жданно, ни гаданно
  на выручку мне пришёл Запад. Радиостанция "Немецкая волна из Кёльна",
  которую я начал регулярно слушать, после того как узнал о ней от
   -204-
  друга и купил приёмник, протянула мне руку помощи. От них я узнал о
  закрытых политических процессах в Союзе. От осознания, что не один я
  страждущий в Стране Советов, ощущалось некоторое облегчение.
   В памяти всплывает детство:
   Я на вишенке сижу
   Не могу накушаться.
   Дядя Сталин говорит
   Надо маму слушаться.
   Очень быстро запоминались эти нехитрые стишки, повторенные нес-
  колько раз матерью и потом часто читаю их напамять, чтобы отделаться от
  назойливых подвыпивших взрослых, просящих рассказать "...какой-нибудь
  стишок".
   Школа.
   Странные взрослые - учат беречь книги, а в учебниках, оказывается,
  на некоторых фотографиях можно рисовать усы, бороды, рога, очки - вобщем,
  всё что душе угодно. Это фотографии врагов народа; эти люди мои
  враги. Только не понятно - как тогда их фотографии попали в учебник?
   Что могут объяснить эти отрывочные воспоминания из детства? Ничего!
  Только ещё тяжелее становится на душе от сознания, что безвозвратно
  прошло то счастливое время, когда непонятные вопросы можно было просто
  отбросить, забыть.
   Домой я приходил измученный и своими мыслями, и духотой в цеху,
  и толчиёй в общественном транспорте. Жена не понимала моего состояния,
  хотя многими мыслями я с ней делился. Её волновали хрусталь, посудные
  сервизы, тряпки. Баба - есть баба. Как ей объяснишь, что между политикой,
  экономикой и её благосостоянием - прямая связь.
   -205-
   То было время душевного кризиса. Рождался новый человек, и как всё
  новое - рождался в муках.
   По складу характера в то время я был человеком дела - функционером.
  Определив причину той или иной неприятности и выработав меры борьбы
  с ней, я начинал действовать. Нехватка выдержки - мой основной недостаток.
  Часто после исполнения задуманного, для меня вдруг становилось
  ясно, что всё сделанное только что - неправильно. Тогда и наступали душевные
  муки. Но что же было делать, если до опыта я был не в состоянии
  увидеть истину. Да, я постоянно и очень скоро после содеянного убеждался,
  что мои поступки ошибочны: увольнение с завода из "старших инженеров"
  - ошибка; увольнение из пароходства - ошибка, и ребёнок родился
  преждевременно; устройство на завод рабочим - тоже ошибка; всё ошибка
  - вся моя жизнь!!! Но мог ли я прийти к такому выводу до совершения
  поступков? При условии, что рядом был бы человек способный убедить меня
  в моей неправоте - конечно, мог. Однако, такого человека рядом не оказалось.
  Чувство подсказывало, что очередной поступок неверен, но я усилием
  воли побеждал это чувство и совершал действие. Расплата за ошибки - душевные
  муки. Здесь, мне кажется, есть глубокий философский смысл: человек
  совершивший какое-то действие неминуемо должен прийти к выводу о неверности
  его; это может произойти и через минуту, и через пять лет, но
  еcли человек прогрессирует, если его мозг под воздействием совершаемой
  работы развивается, то он обязательно должен прийти к выводу о неправильности
  предыдущего поступка. Но есть же вечные истины, открытые человеком:
  например, число "П"(пи) - отношение длины окружности к диаметру;
  ведь человек(!) открыл эту истину. Значит всё-таки я был глупцом, так
  как умник учится не на своих, а на чужих ошибках; но кому-то надо же
   -206-
  совершать ошибки, чтобы умные люди их не делали и сохранили силы на
  отыскание вечных истин. С другой стороны: настоящий писатель, композитор
  (одним словом - творец), создав произведение, никогда не может сказать,
  что творение абсолютно совершенно и как только появляется возможность
  доработать, усовершенствовать произведение - он это делает. И если
  такая возможность будет возникать постоянно, то человек творчества постоянно
  способен улучшать своё произведение, ибо творческий процесс -
  бесконечен. Также бесконечен он и в житейском творчестве.
   Под воздействием новой информации, нескончаемым потоком лившейся
  на мою голову, и в результате долгих размышлений, я в очередной раз
  пришёл к выводу о необходимости действовать.
   "Я должен стать сознательным карьеристом, должен по служебной
  лестнице добраться до Кремлёвской трибуны и с неё выступить - развенчать,
  доказать, убедить..." План принят - надо его осуществлять. Я поступил
  на подготовительные курсы в Заочный политехнический институт, а
  когда подвернулась вакансия, перешёл на должность заместителя начальника
  планово-диспетчерского бюро в этом же - сборочном цехе.
   Последним толчком к такому решению явилась одна встреча, о которой
  я должен рассказать потому, что считаю день этой встречи - днём моего
  второго рождения.
   Всё произошло 13 ноября 1976 года. В то время я превратился в
  архивариуса. Куда бы я ни приходил, с кем бы ни разговаривал - всюду я
  искал факты связанные с культом личности Сталина. Я объехал всех
  родственников, чем вызвал большое удивление у последних, так как раньше я их
  не баловал визитами. Везде тема разговоров сводилась мной к теме о
  тридцатых годах. Меня интересовало всё: как воспринял мой собеседник
   -207-
  известия о репрессиях, какие случаи арестов или тому подобных действий
  он знает, что сам слышал от первых или даже десятых лиц. А главное -
  меня интересовала литература шестидесятых годов - периода "хрущёвской
  оттепели" (но у родственников такой литературы не оказалось). Меня
  интересовало как человек относится к современной политической обстановке
  внутри страны. Как относился к хрущёвскому периоду и т.д. и т.п. С каждой
  встречей, после каждого разговора (вот вам советская педагогика: и
  в политике приходилось сбирать информацию по крупицам точно также как
  я её собирал по половым вопросам) я всё ближе подходил к заключению,
  что страна наша тем и жива, что на неё напали фашисты. Я всё больше
  уверялся, что если бы не было этой войны - мы развалились бы сами. Война
  спасла и руководство, и общественную систему вцелом от краха. Фашизм
  своим нападением спас нас от новой гражданской войны. Мучительные
  противоречивые думы переполняли меня. Вот одна из них: "К власти в России в
  силу обстоятельств, пришли авантюристы, преступники, уничтожившие миллионы
  своих соотечественников. Среди репрессированных оказались тысячи
  коммунистов - соратников Ленина, военачальников, проливавших кровь за
  дело рабочих, победивших и контрреволюцию и интервентов..."
   (Из записной книжки)
   Находясь под впечатлением всё новых и новых открытий, я в то время
  походил на очумевшего. В разговорах меня интересовала единственная тема
  - политика. С любым я шёл на откровения, хотя никогда не забывал, что в
  былые времена люди за подобные откровения платили жизнью. Но для меня
  тогда не было выбора: не понимая я жить не мог, а для того, чтобы понять,
  нужна информация; а если будешь хитрить с собеседником, то очень скоро
  оттолкнёшь его от себя, а информация была нужна мне как пища или, я
   -208-
  чувствовал. что погибну.
   Так вот,13 ноября забрёл я в пивной бар. Уселся за свободный столик,
  пью пиво, размышляю. Официант подсаживает ко мне человека - внешность
  ничем не привлекательная: с виду интеллигент, среднего роста,
  правильные, но мелкие черты лица. Через некоторое время мы разговорились
  и, конечно, разговор был сведён к политической теме. Видимо, я ему
  внушил доверие так как то, что он говорил мне можно было назвать
  антисоветской агитацией... Я всё-таки в глубине души старался, силился не
  верить, что в стране Великого Октября так же как при царе за слово сажают
  в тюрьму и даже ссылают. Мне казалось, что ссылка, как мера наказания,
  исключительно атрибут царского законодательного института, но упорные
  слухи всё-таки подтачивали неумолимо мою веру в справедливость советской
  действительности. И этот человек ещё более её разрушил. Поразительно,
  но мой собеседник спокойно за кружкой пива толковал мне мои же
  страшные мысли: после сталинщины преемственность в руководстве не
  может допустить к власти людей не запятнавших себя кровью, пусть косвенно,
  пусть молчанием, но способствовавших тому кошмару - уничтожению миллионов
  людей ради так называемой идеи. "Что же делать?!"- чуть ли не
  вскричал я в конце четырёхчасовой беседы. Он ответил, что ничего здесь
  не сделаешь... Но вот тут я с ним не согласился: не может быть безвыходного
  положения.
   Моё решение действовать, после такой беседы, утвердилось окончательно.
  "Если к власти пришли подлецы, то порядочные люди должны вести с
  ними борьбу, обязаны их оттеснить, нейтрализовать. Не может быть, чтобы
  человек вооружённый такой благородной идеей не победит какого-нибудь
  гнусного карьериста, доказав людям свою правоту." Одним из таких борцов
   -209-
  за правду я назначил себя.
   Помню ещё один вопрос, который я задал своему духовному отцу в
  конце разговора: "А не успели ли они извратить, подделать под свои интересы
  ленинское литературное наследие? Если - нет, то тогда их будет
  легко уличить в преступлениях." На этот вопрос, он вполне серьёзно сказал,
  что не знает ответа. Здесь я распрощался с ним, чтобы никогда больше
  не встретиться. Он помог мне утвердиться в направлении, которое я нащупал
  самостоятельно, но в котором не решался идти. Этот человек не знал
  что делать, его хватило только на критику, на бесплодную критику, поэтому
  я почувствовал, что дальше он для меня станет только обузой и, к его
  удивлению, распрощался с ним, прямо сказав, что это даже хорошо, что мы
  больше не встретимся. Я помню удивленное выражение его лица, когда мы
  таким образом расстались.
   Итак, изучить Ленина (Маркса изучать, мне казалось, не придётся,
  ибо, я знал, что Ленин развил марксизм, создав свою теорию - ленинизм
  на основе марксизма) и имея на вооружении знания, - воевать с подлецами.
  Вот - то руководство к действию, которое принял 27 летний юнец.
   Воодушевление, азарт, ощущение ясности мысли и определённости - всё
  это переполняло меня. "Наконец-то страдания кончились (думал я ) вот -
  причина, вот - следствие, вот - цель, вот - голова и здоровье - действуй!
  Ты будешь сильнее любого карьериста потому, что ты сознательный, идейный
  карьерист."
   Да, такой радости я не испытывал со времён своего детства. Это был
  месяц счастья. Душевное равновесие - вот что такое счастье! И я обрёл
  это равновесие на целых тридцать дней. Но вашего покорного слугу ожидал
  удар, который выбил его из "седла арабского скакуна целеустремлённости"
   -210-
  и бросил на "ослиную спину растерянности".
   Воистину - жизнь интересная штука, но только тогда, когда не сидишь
  и не ждёшь от неё милости. Живи, действуй, не бойся ошибок, только в такой
  жизни ты найдёшь удовлетворение.
   Философы всех поколений искали что первее, искали первоисточник
  жизни. Одни говорили, что это вода, другие - огонь, третьи - материя,
  четвёртые - дух и т.д. Я думаю - первоисточник это "движение". Нет
  движения - нет жизни. Жизнь вообще есть разного рода, степени, вида
  "движение". Человек живёт, грубо говоря, двумя видами движения: физическим и
  духовным, тяготея к духовной жизни как к высшему виду. Духовная жизнь -
  это работа человеческого мозга, продукт которой есть высшая форма
  движения высшей материи - мысль. Мы - люди, вводим условные определения:
  "высшая" степень или "низшая" в зависимости от того насколько явление
  познано нами. Чем меньше мы знаем в какой-либо области, тем выше
  для нас её ранг. Сейчас мы очень мало знаем о форме движения
  "мысль", поэтому её считают высшей формой. Нельзя сомневаться, что есть
  ещё более высокие формы движения о которых мы даже не подозреваем. Я
  много раз убеждался, что нельзя рассматривать жизненные явления в отрыве
  от жизни вообще. Необходимо их рассматривать в связи с окружающим и
  чем глубже ты проникаешь в это окружающее, и чем шире ты охватываешь
  его мысленным взором - тем правильнее будет вывод о частном явлении,
  которое тебя интересует в данный момент. Я пришёл к таким выводам и
  определениям сам, через свой жизненный опыт, который действительно стал
  "...сыном ошибок трудных..." Но, оказывается, задолго до меня всё это
  было открыто и опубликовано умными людьми: Спинозой, Гёте, Гегелем и
  другими, но об этом я узнал позже, а сейчас был "...тяжёлый труд познавания
   -211-
  собственным умом" давно открытых истин.
   Я жил полной жизнью, я действовал, но мои определения и связанные с
  ними поступки, оказывались неправильными потому, что глубина и ширина
  моих взглядов оказалась ничтожной.
   Дальше же произошло следующее. Под напором восторженных чувств я и
  находился в тот момент, когда приступил к исполнению новых обязанностей
  в качестве диспетчера цеха (так фактически именовалась должность
  зам.начальника ПДО*). Моим новым начальником стал склонный к полноте
  молодой человек; даже моложе меня на один год. Увлечённый своими мыслями,
  радостью, что миновал тот кошмар непонимания и неопределённости, я
  очень скоро почувствовал расположение к своему шефу. В первые же дни
  стало ясно, что на новом месте работы поле деятельности для молодого
  энергичного человека необозримо. Дела были запущены, беспорядок везде и
  во всём. Чего бы я ни касался, я видел уйму неправильностей, путь к исправлению
  которых скоро становился для меня ясен.
   Для начала, обнаружив в сейфе переговорное устройство, валяющееся
  без дела (я узнал у начальника, что его просто некому установить) и
  видя, как начальник вынужден часто вскакивая, открывать дверь из кабинета
  и говорить, чтобы та или иная сотрудница взяла трубку телефона, я решил,
  задерживаясь после работы, установить это устройство самостоятельно.
  Через неделю всё было готово - теперь начальнику достаточно было
  нажать кнопку небольшого аппарата, лежащего у него на столе, чтобы
  переговорить с любым сотрудником не вставая из-за стола. Ключ от сейфа,
  потерянный начальником, я ему изготовил за час. Юра Рыжков открыто не
  переставал восхищаться мной - своим новым заместителем. Он и мне
  импонировал, беспорядок же я объяснял тем, что ему одному было трудно наладить
  ===============================
   * ПДО - планово-диспетчерский отдел.
   -212-
  дело. Во многих взглядах Юра оказался солидарен со мной. Пожалуй, единственной
  темой, на которую нам не приходилось разговаривать, была политика.
  В разговорах он её искусно обходил, отделываясь шуткой, анекдотами.
  Его пассивное отношение к политике я объяснял молодостью.
   Юра не переставал при всех восторженно отзываться о своём новом
  помощнике, и это ещё больше укрепляло моё расположение к нему, укрепляло
  преданность нашему делу. Я принимал похвалу как заслуженную. Все планы
  в отношении карьеры я рассчитывал начать осуществлять года через
  три - четыре. За это время собирался поступить в институт, вступить в
  партию, упорядочить личные дела...,а уж потому и карьеру начать делать.
  Конечно, у меня и в мыслях не было продвигаться по служебной лестнице
  с помощью каких-либо интриг или других гнусностей. Карьеру я собирался
  делать чистыми руками. "Порядочный человек никогда не пойдёт к
  своей цели по головам."- примерно так рассуждал я.
   За неделю было освоено то, что другому, без моего желания и энергии,
  потребовалось бы два месяца. Всё шло хорошо. Начальник не переставал
  нахваливать меня. По-видимому, он не ожидал, что я за столь короткий срок
  до такой степени войду в курс дел, что смогу его заменить полностью.
   В то время начальник цеха находился на курсах по повышению квалификации
  и его обязанности исполнял заместитель. И вот Юра, не знаю по
  какому поводу, поссорился с ВРИО* начальника цеха и (чтобы показать свою
  независимость и насолить обидчику), ушёл в учебный отпуск (он тогда
  учился в институте), бросив всё на произвол судьбы. Я никак не ожидал, что
  он способен поставить меня в такое положение. Всё это по другому нельзя
  ==============================
   * ВРИО - временно исполняющий обязанности.
   -213-
  было назвать, как предательством по отношению ко мне. Оставить человека
  на произвол случая, человека, который так хорошо к нему относится, оставить
  один на один с беспорядком, в котором тот был совершенно не виновен.
  "Как я буду выглядеть, лишённый помощи знающего человека, ещё только
  начиная осваиваться с делами? Да я же засыплюсь в бесконечных вопросах,
  на которые мне придётся тратить в несколько раз больше времени чем
  ему. Это же называется выставить человека на посмешище!" С такими мыслями
  я побежал к ВРИО начальника цеха. Но тот встретил меня доброжелательно,
  спокойно, выслушал, ободрил, сказал, что сообща мы справимся; обещал
  помощь. Целых две недели изо дня в день я вертелся как волчок. Если
  Юре для решения какого-либо вопроса достаточно было снять трубку телефона
  и набрать номер, то мне, для решения подобного же вопроса, необходим
  был целый час времени... и я не звонил по телефону, а ножками - туда...
  и договаривался на месте. Иначе было нельзя, ибо меня ещё мало знали и
  то,что одному можно было делать по телефону - другому приходилось
  решать в личной встрече. Я являлся на работу за час до начала и уходил
  поздним вечером. Признаюсь - дело меня увлекло, именно о таком темпе я
  мечтал. Наконец-то я почувствовал себя человеком, уставая физически,
  духовно - блаженствовал, ибо теперь ежедневно покидал работу с чувством
  удовлетворённости. Все домашние неприятности выглядели уже не так
  грустно. Я подобрел, чувство юмора обострилось, все люди казались мне
  хорошими, я всех любил. Так продолжалось две недели. ВРИО был мной доволен
  потому, что все вопросы мне удавалось решать самостоятельно: практически
  его помощь мне не потребовалась. Две недели я продержался с
  честью.
   Но вот вышел на работу Юра. Он казался мне всё тем же добрым
   -214-
  молодым толстячком. Узнав о делах, выразил удивление, похвалил и поздравил
  с успехом. Но скоро в его поведении я начал ощущать странности. Он
  как-то стал дичиться меня. Всё чаще в обращении со мной в его голосе
  стали появляться начальственные нотки. Затем он стал просто придираться,
  афишируя свои придирки. Всё это: и начальственный тон, и придирки
  происходили на людях, без малейшей попытки выяснить вопрос сначала
  наедине. Я терялся в догадках, пытаясь объяснить столь серьёзные изменения
  в поведении своего начальника. Неужели и этот увидел во мне конкурента?
  Я всё ещё не мог уяснить себе, что на свете очень мало людей способных
  самостоятельно признавать свою слабость и честно уступать место более
  сильному и способному, чтобы ещё лучше делалось общее дело. Проклятое
  воспитание заставляло меня в каждом видеть сначала Человека с большой
  буквы и уж потом, жестоко страдая, разочаровываться, обнаружив в нём
  мелочность, эгоизм, склонность к интриганству, скупость и прочие качества,
  которые, как я полагал, в СССР после революции 1917 года - явление
  исключительное.
   Я не мог терпеть Юрины подлые придирки и, используя все свои ораторские
  способности, давал своему шефу достойный отпор так, что для всякого
  присутствующего при наших стычках, становилась ясна неправота начальника.
  Однако, таким оборотом дела я оказался вновь сбит с толку и
  опять остро почувствовал отсутствие человека, к которому можно было обратиться
  за разъяснениями.
   Я никак не ожидал, что подлость так скоро настигнет меня, что обличие
  подлеца настолько замаскировано, что я не смогу определить его заранее;
  более того - я буду некоторое время даже расположен к подлецу,
  выболтаю всё что у меня на душе и тем самым поставлю себя в зависимость
   -215-
  от него.
   Обстановка накалялась. Скоро мне сказали, что начальник
  планово-диспетчерского отдела (Юра) "под меня копает". Всё чаще мне
  приходилось слышать, что на планёрках у начальника цеха все огрехи он пытается
  свалить на своего заместителя (я на планёрках не присутствовал) и делает
  это открыто, не стыдясь. Были люди, которые активно выступали за меня
  и пытались пристыдить лгуна, но их увещевания на него не действовали.
   К тому времени на своё место вернулся начальник цеха и Юра
  стал, по-видимому, готовить его против меня. Кончилось тем, что начальник
  цеха в глаза мне заявил, что я не умею работать с людьми и разваливаю
  коллектив. Тут я совершенно растерялся. В глубине души я всё-таки надеялся
  что всё это недоразумение. Конечно, мне было известно, что придётся
  в дальнейшем встречаться с разными людьми, но чтобы я вот так - сразу и
  неожиданно столкнулся лоб в лоб с такой откровенной, можно, сказать
  сказочной, ничем не прикрытой подлостью - такого я не ожидал.
   Через несколько дней после выхода с учебного отпуска Юра допустил
  серьёзную оплошность в работе. Под угрозой оказался план всего завода. И
  когда директор "раздалбливал" нашего начальника цеха, то заявил, что
  виновных надо примерно наказать; Юру, в частности, он приказал снять с
  должности. Когда же начальник цеха возразил, что на его место некого
  поставить, то тут вмешался зам.начальника, с которым я проработал те -
  "весёлые" две недели. Он сказал директору, что для замены человек
  есть, имея в виду меня. Директор позже смилостивился (видимо, здесь
  сыграла свою роль Юрина мать. Она работала на заводе главным диспетчером).
  После этого случая мой молодой шеф и приступил к травле своего
   -216-
  молодого помощника. Он травил меня всячески, но я держался стойко. В
  конечном счёте, Юра нашёл у меня слабое место. Он сравнил меня с собой: он
  сказал, что я специально подсиживаю его, желая занять место начальника
  ПДО. Чтобы доказать ему и всем - кто из нас двоих подлец, я вновь ушёл в
  рабочие.
   Позднее я часто в мыслях возвращался к этому периоду моего духовного
  взлёта и падения. Я пытался ответить на вопрос: чем руководствовался
  Юра, что толкало его заведомо подло поступать по отношению ко мне.
  Проанализировав данные, которыми располагал, я пришёл к выводу, что в
  самом начале, когда я ещё совсем не был готов к борьбе, обстоятельства
  сложились так, что я натолкнулся в Юрином лице на начинающего карьериста.
  Но Юра, в отличие от меня, был простым карьеристом, не идейным. Он лез
  по служебной лестнице потому, что убедился: чем выше пост - тем больше
  материальных благ получает человек. Он начал свою трудовую сознательную
  жизнь рабочим, очень скоро понял, что рабочий в "государстве рабочих" -
  последний человек. То же самое, видимо, говорили ему родители, пытаясь
  заставить его продолжать образование. Теперь и на деле убедившись в
  родительской правоте, Юра поступил в Институт на заочное отделение. Мать -
  главный диспетчер на заводе, опекала сына и, конечно, не без её протекции
  сын, будучи ещё только на втором курсе института, стал начальником одного
  из подразделений ведущего цеха. Противоречивость положения советского
  младшего командира производства, испугала его меньше, чем перспектива
  возвратиться в рабочие. Масса факторов, в том числе и текучесть кадров во
  вверенном ему подразделении, мешала наладить дело и тут явился на сцену
  я. Юра с открытой душой потянулся к своему молодому помощнику, который
  своей первоначальной откровенностью и прямотой сумел вызвать симпатию
   -217-
  в его ещё молодой душе. В первое время Юра прямодушно восхищался моими
  способностями, говорил что у меня золотые руки, что ему последнее время
  "везёт на людей" и т.д. Однако, меня удивляло в нём мелочное честолюбие:
  как только я допускал малейшую ошибку - он с плохо скрываемым удовольствием
  начинал мне указывать на неё и делал это слишком часто, чтобы
  можно было принять такое за желание помочь малоопытному товарищу. Скоро
  узнал я и то, что некоторую информацию он специально скрывает от меня,
  тем самым искусственно создавая видимость своей незаменимости (припомните
  моего первого начальника - почерк тот же). Но я отгонял от себя
  навязчивую мысль о нравственной нечистоплотности Рыжкова. А щедрость, с
  которой он раздаривал дефицитные инструменты и материалы нужным людям
  (и мне в том числе) и весёлый нрав - способствовали моему заблуждению
  при уяснении для себя: что же он за человек. Рыжков стал раскрываться
  как только почувствовал во мне конкурента, как только понял, что я могу
  вытеснить его из кресла начальника. Повесив на меня ярлык "подонок", он
  перестал церемониться и использовал все средства, чтобы поскорее и поярче
  выгородить себя.
   Наш начальник цеха был исключительно глупым человеком, я это давно
  понял и меня удивляло: как это директор мог поставить у "руля" столь
  крупного цеха такого ограниченного типа (назначение начальника цеха
  произошло за несколько месяцев до того, как я стал диспетчером). Своё
  мнение о качествах нашего начальника цеха я неосторожно высказал Юре, а
  он - судя по тому как начальник в последствии ко мне отнёсся - донёс
  ему содержание моих высказываний (хотя в том разговоре согласился с
  моими определениями и добродушно посоветовал мне не распространяться
  на эту тему в цеху); несомненно донёс, так как по вечерам они часто
   -218-
  закрывались в кабинете у начальника цеха и пили спирт.
   Вновь разрушились планы и опять я стоял перед необходимостью
  признать ошибкой очередную теорию своей жизни. Я понял, что сделаться
  "идейным карьеристом" - выше моих сил. Можно бороться с врагом в его
  лагере, но только в том случае, если имеешь за спиной какую-то поддержку
  -"большую землю". Разведчик в стане врага становится ничем, если потеряет
  связь. Без связи он своими действиями вынужден будет приносить пользу
  своему врагу хочет он этого или нет, а подобное положение страшнее
  всего. У меня не было "большой земли" за спиной. Я был один, и если даже
  мне удалось бы прийти по служебной лестнице к кремлёвской трибуне, то
  кто бы мне поверил? Кто бы поверил минутной искренности человека, за
  спиной которого будут десятилетия борьбы за привилегии, пусть даже с
  трижды благородной целью!
   Получив месячную передышку, я снова был брошен жизнью в пучину
  тоски и отчаяния, и сердце моё не выдержало. Как-то в цеху, уже снова
  работая слесарем, я почувствовал себя плохо. В верхней части грудной
  клетки, внутри её, как раз над сердцем, возникло ощущение как будто кто-то
  забил клин и тупая ноющая боль появилась в этой области. Стало трудно
  дышать и я вышел из цеха на воздух. Через некоторое время всё прошло.
   Электро-кардиограмма показала расширение одного из сердечных
  желудочков - верный признак приближения гипертонии. Гипертоник в 27 лет -
  такая перспектива меньше всего меня устраивала. Посоветовали бросить
  курить и выпивать, что я и сделал незамедлительно. Но ощущение забитого
  клина над сердцем полностью не исчезло - просто стало появляться периодически,
  причём чаще оно возникало в душной или накуренной атмосфере.
   -219-
   Г Л А В А
   Пьянка и курево (алкоголь и никотин).
   Вынужден несколько отвлечься, чтобы рассказать о моём отношении к
  алкоголю и курению. Расскажу каким образом организм мой дошёл до
  состояния, когда ни в том, ни в другом я нужды не ощущаю. Если и приходится
  иногда выпивать, то только для того, чтобы не быть "белой вороной". К курению
  же у меня давно полное равнодушие.
   Табак и водка - допинг. Допинг необходим бывает организму для преодоления
  сверхперегрузок. И в то же время допинг сам вызывает сверхперегрузки.
  В настоящее время в моей голове сложилась теория в общих чертах
  позволяющая, мне кажется, объяснить столь большую тягу некоторых людей
  к алкоголю.
   Курение, по моему мнению, так мало влияет на организм, что я его отношу
  к дурной привычке и только. Столь незначительным влиянием на психику
  и физику организма, которое оказывает никотин, можно пренебречь. Однако,
  сказать несколько слов о философии употребления человеком табака,
  я думаю, имеет смысл. Если поместить человека в среду кислорода, то
  все процессы в его организме получат ускорение. Другими словами: человек
  очень быстро "сгорит". Продолжительность его жизни значительно сократится.
  Кто из современных учёных скажет точно какое соотношение элементов
  в воздухе более рационально для человечества? Такие усреднённые
  данные получить не трудно. Гораздо труднее получить такие данные для
  каждого индивида в отдельности и для данного мгновения, поэтому каждым
  человеком эта норма, существующая до опыта, определяется самостоятельно
  по чувству: один нуждается в избытке кислорода, другому кислорода нужно
  меньше общечеловеческой нормы и т.д. Нет сомнения, что среди лиственных
   -220-
  лесов - существует избыток кислорода. Выдвину гипотезу: тяга к курению,
  при нахождении человека в условиях лиственного леса, это инстинктивное
  стремление человека разбавить воздух, уменьшить количество
  кислорода, поступающего в организм и тем продлить свою собственную
  жизнь?!
   Наличие наркотического вещества в продукте распада табака и его
  влияние на человеческий организм нами здесь не учитывается.
   Алкоголь - другое дело. Водка - это философия слабых. По своим
  наблюдениям я пришёл к выводу, что люди со слабо развитым мозгом и со
  слабой нервной системой (более ранимой)- так называемые "добрые люди" -
  более всего склонны к употреблению алкоголя. В СССР в настоящее время
  пьянство получило широчайшее распространение. Если раньше слаборазвитые
  добрые люди могли найти нравственную, духовную поддержку в религии, то
  Советская власть у многих выбила эту опору. "Непознанное" голым фактом
  встаёт перед человеком и требует активнейшей деятельности мозга для
  отыскания ответов на жизненные вопросы. Неразрешимые, в данный
  момент, противоречия в реальной жизни ощущаются всяким и всякий от этого
  испытывает неудобства вплоть до физической боли. Помните ли вы то
  неприятное чувство в детстве, когда никак не удаётся решить заданную на
  дом задачку по математике? Но ребёнок менее восприимчив к такого рода
  казусам, другое дело взрослый - сознавать себя неспособным разрешить
  многие жизненные задачки - тяжко. Происходит как бы естественный отбор:
  большинство, ощущая дискомфорт от невозможности ответить на все вопросы,
  инстинктивно тянется к алкоголю, который своим воздействием на организм
  помогает человеку отвлечься от назойливых вопросов, или, лучше сказать,
  - угнетает определённые центры мозга. "Водка сушит мозги..."- к
   -221-
  такому определению я пришёл самостоятельно. И оказался прав. Вот что
  было опубликовано в газете "Правда" за 26 июня 1983 года: "Физиологи
  медицинского центра университета штата Нью-Йорк установили, что потребление
  алкоголя вызывает сужение кровеносных сосудов мозга и уменьшение
  поступления крови в мозг. По мере увеличения доз алкоголя сокращается
  снабжение кровью всё больших областей мозга, и поэтому вслед за ощущением
  эйфории (состояния приподнятого настроения, беспечности, довольства)
  и лёгкости следует физическая беспомощность и бессознательность. В
  первую очередь таким образом "наказываются" области головного мозга,
  связанные с мышлением, памятью, речью и физическими движениями,
  которые нуждаются в особо интенсивном снабжении кровью".
   Ясно, что алкоголь воздействует на какие-то участки мозга и тормозит
  их развитие. В свою очередь развитие вызывается работой мозга, а
  работа - воздействием на мозг внешних факторов, в нашем случае - необходимостью
  отыскания выходов из противоречий жизни. Ответы на жизненные
  вопросы требуют знаний, знания получаются трудом, для труда нужны
  силы, силы тратятся у основной массы людей на заводах, фабриках и т.д.
  Поэтому-то большинство предпочитает книгам - водку. Водка - философия
  масс.
   Уже в зрелом возрасте, обдумывая своё состояние алкогольного опьянения,
  я могу отметить, что опьянение вызывает следующие ощущения:
  крайнее добродушие - я влюблён во всех людей, физическое возбуждение - возникает
  иллюзия что я обладаю большой физической силой, весёлое настроение,
  чувство опасности притупляется, притупляется также чувствительность
  половых органов - удовлетворение (оргазм) в половом акте очень долго
  не наступает, однако, половая потенция значительно увеличивается (сухостой).
   -222-
   Итак, действуя на определённые мозговые центры, а точнее - уменьшая
  кровоснабжение этих центров, то есть замораживая их развитие, алкоголь
  помогает людям, определённого психо-физического склада, жить.
   C прекращением действия алкоголя наступает "похмелье". Ранее угнетённые
  мозговые центры, восстанавливая свои функции требуют и потребляют
  большое количество энергии. Организм, а точнее, сердце испытывает
  перегрузки. Вот откуда похмельное физическое недомогание или "синдром
  похмелья". Необходимо отметить, что лично я с похмелья испытывал
  необычайную ясность мысли, но сосредоточиться на чём-то (читать, писать и
  т.п.) не мог. Говорят, что Есенин лучшие свои стихи писал с похмелья.
   Я уже говорил, что половая потенция и влечение с похмелья у меня
  ещё более усиливались.
   Можно предположить, что в тех же условиях то же самое испытывал и
  мой отец. Но для того, чтобы стало ясно чем я отличаюсь в этом отношении
  от своего отца - необходимо знать нижеследующую историю.
   Взрослые курят, и чтобы быстрее стать взрослым надо научиться этому
  искусству. Но вот беда - на папиросы нет денег. Если бы отец курил, то
  можно было бы иногда у него таскать, но он уже давно бросил... Иногда
  удаётся достать папироску или сигаретку, но чаще мы прибегаем к уловке
  о которой взрослым очень трудно догадаться - курим чай. Свернёшь козью
  ножку, насыпишь в неё чаю, подожжёшь и дымишь как заправский курильщик.
  Вдыхать в себя дым от чая - страшно, поэтому и здесь вынужденно
  прибегаешь к уловке: берёшь дым в рот, а носом делаешь ложный вдох,
  затем, сложив губы трубочкой, постепенно выпускаешь чистый воздух из лёгких,
  который, смешиваясь с дымом во рту, выходит из тебя как из заправского
   -223-
  курильщика. Мне было тогда 12 лет.
   Вкус алкоголя я узнал где-то лет в 13.
   Частые попойки взрослых предоставили мне возможность попробовать
  украдкой со столов сначала вино, затем ликёр и, наконец, водку. Водка и
  ликёр мне не понравились, а вино - ничего - вкусное.
   На встречу нового 1963 года мне с другом удалось остаться одним.
  Долго перед этим мы собирали деньги, экономя на школьных завтраках
  и вот наконец - у нас целая бутылка вина.
   31 декабря на столе бутылка, закуска - всё как у взрослых. Вино выпили
  ещё до наступления Нового года. Дурман в голове и радостное настроение;
  ещё бы выпить...,да - нечего. Есть целая пачка сигарет "Шипка".
  Друг стянул её у своего дядьки. В комнате курить нельзя - родичи
  почувствуют запах и тогда: неприятные, назойливые нравоучения матери и
  злые взгляды отца... Вышли на улицу. На заднем дворе наша любимая горка,
  на ней и устроили перекур. В тот раз я впервые по-настоящему курил.
  Опьянение придало смелости и я часть приятного на запах дыма (это
  не то, что дым от прожжённого чая) направил в лёгкие. Голова закружилась
  так, что пришлось слезть с перил, установленных на вершине горки: "Вот
  здорово! И вина никакого не надо!.."
   Утром голова не болела, в отличии от взрослых, которые на следующий
  день после попойки всегда жаловались на головные боли*. Бешено
  колотилось сердце. Сухость и пустота в груди после глотка холодной воды
  ========================
   * Боюсь - не сложилось бы впечатление, что в пьянках взрослых
  участвовала и моя мать. НЕТ - на её долю оставалось тащить домой
  пьяного отца, раздевать его, укладывать в кровать.
   -224-
  мгновенно проходили и это вызывало приятные ощущения. Но скоро в груди
  опять загорался пожар и требовал новой порции воды. Неприятные ощущения
  мучили меня целый день. В обед есть хотелось, но почему-то после нескольких
  ложек любимых кислых щей, я почувствовал, что больше есть не могу;
  как будто желудок уменьшился до того, что несколько ложек щей заполнили
  его до отказа. Только на следующий день после обеда я понял, что
  похмелье окончательно оставило мои тело и душу.
   Только через 16 лет - к 1979 году я выработал свою норму на алкоголь.
  Для того, чтобы не ощущать никаких неприятных последствий от выпитого,
  я пью приблизительно 70 граммов водки или 150 вина. Причём приятные
  ощущения я испытываю только после первой рюмки, остальное я допиваю
  чтобы не очень выделяться из общей массы собутыльников.
   Впервые я напился до полуобморочного состояния в 1968 году на
  банкете по случаю окончания техникума. Домой меня привёл сокурсник. И я
  ещё помню как в пролёт лестницы с 5-го этажа летела отвергнутая моим
  организмом пища. Вот когда я страдал от похмелья! Слабость была такая,
  что я ощущал усталость от незначительного усилия. Сердце просто
  выскакивало из груди. Но как ни странно - психическое состояние было
  отличным: добродушие и необычайная ясность мысли, которые выливались в
  каламбуры и остроты. Некому было, к сожалению, оценить мои неожиданно
  проявившиеся способности: мать со мной не разговаривала, а отец только
  спросил - не болит ли голова.
   На флоте, если и удавалось раз в год достать бутылку водки, то и ту
  приходилось делить не менее чем на пятерых. Помню как в Югославии в
  городе Котор я и ещё один матрос заскочили в кафе и успели выпить по
  пол-стакана коньяка до того, как нас хватился и позвал на улицу сопровождающий
   -225-
  нас офицер.
   Итак, как только появились боли в сердце - я бросил курить и пить
  клятвенно заверив себя, что не притронусь к зелью ни при каких
  обстоятельствах. Инстинкт самосохранения оказался сильнее тяги к
  наслаждениям. По отношению к курению клятву я исполняю и поныне, а
  вот с алкоголем оказалось сложнее...,но об этом - позже.
  
   Продолжение главы "НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ..."
   Мой организм не выдержал. Со здоровьем нельзя не считаться. Было
  тяжело сознавать теперь уже и физическую слабость, но эта тяжесть
  ничтожна по сравнению с пережитым. Тяжелее всего было тогда, когда я не
  понимал причин своих неудач, когда родилось и стало развиваться сознание
  собственной неполноценности - вот тогда было действительно тяжело. Видимо,
  в этот период я перегрузил своё сердце. Я в то время был на грани
  самоубийства и такое состояние души не прошло бесследно для моего
  здоровья. Встреча же с Юрой-начальником послужила последним толчком.
   Врачи по кардиограмме установили диагноз, начали лечить. Впервые в
  сознательном возрасте я пришёл к врачам за помощью по собственной
  инициативе. В поликлинике я столкнулся во второй раз (первый раз это
  было сразу после службы. Мне сделали операцию аппендицит, но после
  вскрытия обнаружили - аппендикс не воспалён, но есть "болезнь Кро-
  на". Меня тогда не возмутила ошибка в диагнозе - мало ли что ни бывает,
  ведь вылечили же: поставили дренаж и несколько дней вводили непосредственно
  в брюшную полость лекарство. Выписали через 9 дней. Я выздоровел
  и искренне был благодарен советским врачам) с советским здравоохранением,
  но в этот раз был поражён несоответствию ожидаемого с действительным.
  За неделю, проведённую на амбулаторном режиме, у меня сложилось
   -226-
  впечатление, что врачам абсолютно безразлично состояние моего здоровья.
  Безразличие персонала поликлиники к пациентам, к своему делу поразило
  меня. Лечение я прекратил после того, как от принимаемых по рецепту
  врача лекарств, мне стало хуже. Когда вечером я ложился
  спать, предварительно проглотив очередную дозу лекарства, то через
  некоторое время с ужасом начинал ощущать, что сердце моё вот-вот
  остановится; ноги под одеялом никак не могли согреться. Я боялся уснуть и не
  проснуться. К утру, изрядно измученный, я засыпал, а когда просыпался, то
  чувствовал, что ноги всё также холодны как у покойника. Объясняю врачу
  действие лекарств на меня, а она настаивает чтобы я продолжал их принимать.
  Поэтому-то я и пошёл в поликлинику и заявил что мне уже лучше; и
  тут же был выписан на работу.
   За семь дней безделья я много передумал. Планы необходимо было
  менять. Идейный карьерист из меня не получился. Теперь жизнь давала новые
  вводные: с больным сердцем, да ещё в такой душной заводской атмосфере, с
  постоянными личными неприятностями я долго не протяну. Жажда жизни
  возродилась во мне, появилось желание выяснить в чём же причина моих
  мытарств. "Я же не искал личных выгод. Я искал место где бы можно было
  быть максимально полезным своей родине; я же ушёл с работы где ничего
  не надо делать, где можно было приспособиться и проболтаться так всю
  жизнь; съездить в заграничную командировку, купить машину и наслаждаться
  жизнью, а вкалывает пусть кто-нибудь другой... Такой, кажется, честный,
  хороший человек; так почему же страдаю, почему так тяжело, тяжело
  до самоубийства?"
   Передо мной стояли старые вопросы: почему люди видят беспорядок и
  ничего не делают чтобы устранить его? В то же время почему наша пропаганда
   -227-
  захлёбывается от восхваления советской действительности, а любую
  оппозицию уничтожают методами царской охранки?
   Наши фильмы, с десятилетиями неизменными сюжетами, стали раздражать
  меня. Типовой сюжет советского фильма, если пытались отобразить действительность,
  был примерно таким: много положительных героев, фильм продолжается,
  а их становится всё больше. Но вот появляется отрицательный
  персонаж, настолько яркий - будто ему на лоб наклеили ярлык: "Я плохой".
  Конечно, в борьбе добра и зла неизменно побеждает добро. Хорошие
  люди остаются, плохой - или переходит в "хорошие" (перевоспитывается,
  если фильм задуман как комедия) или наказывается (если фильм - лирическая
  драма), или уничтожается, при этом гибнет один, или даже два, положительных
  героя; причём, для усиления воздействия на зрителей, автор губит
  самых хороших (это в том случае, если фильм был задуман выйти трагедией);
  ввернуть платоническую любовь в духе Куприна, Достоевского или
  любого другого критического реалиста середины XIX, начала ХХ веков -
  вот вам типовой сюжетик, вернее основа для типового сюжетика. Разве
  трудно было О.Бендеру за одну ночь написать "Шею"? Также не трудно и
  советским Остапам в литературе сочинять свои вирши. Основная масса
  советских фильмов о современности пятидесятых, шестидесятых, семидесятых
  годов, если из них вытряхнуть шелуху для гонорара писанную (служащую
  для подгонки сценария под экранное время), представляют из себя именно
  это. Ещё один момент: в советских фильмах ни разу я не видел чтобы показали
  нашу семиметровую комнатку и стулья на столе для того, чтобы
  можно было уместиться на ночлег. А в таких условиях живут ещё очень
  многие люди, сам тому свидетель.
   Для примера перескажу по-подробней содержание одного из "шедевров"
   -228-
  социалистического реализма в кинематографе. Сценарий Юрия Германа
  название фильма "Верьте мне, люди". Если мне не изменяет память - эта
  лента состряпана на Ленфильме в шестидесятых годах, то есть во времена
  "хрущёвской оттепели".
   Хороший человек, но преступник - вор (его играет Кирилл Лавров),
  стал воровать по вине проклятого культа личности Сталина. Его
  родителей - коммунистов без власти, убили коммунисты с властью: отца
  сразу расстреляли, а мать прикончили в лагере (всё это упоминается мельком
  в конце фильма). Сын, чувствуя такую несправедливость, вступает в партизанскую
  борьбу с системой (на языке идеологов системы - он становится
  вором). Попадает в лагерь в среду таких же, в большинстве случаев,
  подсознательных партизан, как он. Однако, герой не теряет своей индивидуальности.
  Воспользовавшись случаем, бежит из лагеря. По дороге вступает в
  борьбу с волками, побеждает, но падает обессиленный без сознания.
  Товарищ, с которым он бежит из лагеря - трус и подлец,- он бросает
  обессиленного на произвол судьбы предварительно ограбив его. Героя спасают
  геологи. Очнувшись в палатке и воспользовавшись отсутствием хозяев, он
  бежит, прихватив какие-то хозяйские вещи. Добирается до Ленинграда;
  встречает женщину; любовь. Случайно в театре его опознаёт полковник
  милиции (хороший человек), но отпускает его под честное слово что тот
  придёт к нему в Управление сам. Кабинет "хорошего" полковника милиции.
  Входит "плохой" полковник милиции и начинает корить хорошего зачем
  тот поверил вору. Вдруг вор является. Торжество благородства. Плохой
  полковник вынужден отступить, огрызаясь. Следует исповедь вора. Хороший
  отправляет честного вора в камеру, а сам берёт трубку телефона и заказывает
  разговор с Москвой. Подразумевается, что хороший полковник хочет составить
   -229-
  протеже (protegere) честному вору.
   Обыватель и ребёнок (и я - в своё время) выходят из кинотеатра
  удовлетворёнными - ПРАВДА в Стране Советов, как всегда, восторжествовала.
   Я, отдельно и в другой книге, буду говорить о влиянии искусства реального
  социализма на людей разных возрастов и развития, но, забегая
  вперёд, скажу: произведения подобные фильму "Верьте мне люди" вредны, или
  даже преступны так как дезинформируют зрителя. Другими словами: в СССР
  оболванивание людей было, есть и сколько ещё будет трудно сказать;
  по-видимому, пока специалистов по оболваниванию не скинут. Но придёт
  время, когда им всё зачтётся. Однако, много ещё душ успеет покалечить наша
  пропаганда...
   В период болезни попал мне в руки сборник ленинских работ для
  средних специальных учебных заведений. Там были положения с которыми я
  не согласился, а были - просто возмутившие меня. Желание прочесть всего
  Ленина утвердилось окончательно. Через некоторое время у меня созрел
  план дальнейших действий, с учётом настоящего положения (имеется в виду
  здоровье).
   Новый план заключался в следующем.
   Ещё раз взвесив все "за" и "против", я пришёл к окончательному
  заключению - моя "карьера" на этом и закончилась. Если сейчас у меня
  сердце болит и дышать становится трудно, что же будет со мной когда я
  поступлю в Институт и после работы мне надо будет идти не домой, а на
  учёбу, домой же буду возвращаться не раньше 11 часов вечера... и так
  каждый день?" В транспорте - духота, давка; в цеху - копоть, испарения
  от красок, духота. Дома ночью "любимая" жена всё также практиковала
  закупоривание окон, и мы все "благополучно" дышали углекислым газом на
   -230-
  протяжении всей ночи так, что на утро я просыпался в состоянии очнувшегося
  после обморока.
   Сын подрос и жена стала требовать, чтобы я уделял ему больше внимания.
  Алёшке требовалось взрослое внимание, мужское. Я, как отец, должен
  был способствовать его развитию, учить его всему что умею сам. Но душевное
  состояние того времени не давало мне возможности быть настоящим
  отцом. Осознавая всё это, я ещё больше страдал, но тщетно в размышлениях
  пытался найти выход из создавшегося тупикового положения: нет жилья -
  нет семьи. Чувствуя что силы на исходе, что вот-вот я могу сорваться, лишённый
  всякой поддержки и со стороны жены и со стороны родных, я пришёл
  к выводу о необходимости ещё раз отступить.
   Уже два года, с небольшим перерывом (диспетчерством), я работал
  слесарем-сборщиком 4-го разряда. Был на хорошем счету и как рабочий, и как
  член коллектива. Как бы были удивлены люди, окружавшие меня в то время,
  если бы могли заглянуть мне в душу; заглянули бы и ужаснулись - человек-то
  гибнет, а внешне вроде и здоров, и весел, и шутит остро...
   Несколько раз в цеху ко мне подходил тот - под чьим руководством
  началась моя трудовая деятельность. Он всё также управлял своей "хитрой
  конторой" в которой числилось 6 человек, а работал он один. Начальник
  предлагал мне перейти к нему, но уже на больший оклад и на должность
  мастера. Я, конечно, не согласился: одни воспоминания о душевных муках
  той поры приводили меня в трепет - какое уж тут возвращение!.. "Не-ет
  я, хоть теперь и больной, но всё ещё функционер: я работать хочу, а не
  спать на рабочем месте."- так размышляя, обдумывал я предложение своего
  бывшего начальника. И всё-таки я был ему благодарен за предложение. Это
  предложение хоть чуть-чуть придавало мне уверенность в себе. Я знал, что
   -231-
  мой бывший начальник в текущих делах далеко не глупый человек и достаточно
  осторожный, чтобы приглашать в Отдел "всякого".
   В этом заводском подразделении, а назывался он, как вы помните, "От-
  делом внешнего монтажа", кроме шести инженерно-технических работников
  имелось в штате около 50 человек слесарей-монтажников. Слесаря осуществляли
  шефское руководство монтажом изделий нашего завода на объектах и
  последующую их сдачу в действии заказчику. Объекты монтажа разбросаны
  были по всему Союзу. Работа монтажников тоже "аховая": если каждый из
  них в среднем в месяц и отработает дней пять, то это хорошо. В основном
  "работа" их заключалась в ничегонеделании. Однако, монтажники должны
  были постоянно находиться в командировках и периодически приезжать на
  отчёт и переотметку в Ленинград.
   По специфике работы соответственно подбирался и контингент. Ни о
  каком коллективе не могло быть и речи. Если попадались нормальные
  люди, то это оказывались залётные пташки и они вскоре "улетали". В основном
  шефмонтажниками работали алиментщики (двойные, а то и тройные) так
  как с денег, авансом выдаваемых в счёт командировки, алименты не
  высчитывались. Работал там и разного рода сброд: жаждущие красивой
  беззаботной жизни, круглогодичного досуга, обиженные Советской властью и
  пришедшие к выводу, что если уж их обманывают, то и они имеют на это право.
  Человек десять составлял костяк, отработавший в Отделе по 10-15 лет,
  остальные - приходящие.
   И вот я разработал такой план: вступаю в КПСС и переезжаю в сельскую
  местность. Там, я уверен, в работе быстро выдвинусь, постараюсь получить
  звёздочку Героя Социалистического Труда; а если звёздочка будет,
  то это значит депутатство в Верховном Совете обеспечено. Достигнув
   -232-
  такого положения, добравшись до трибуны Съезда Советов, я и выложу им
  всё что у меня накипело. Параллельно осуществлению плана, конечно, буду
  учиться.
   "Переезд в сельскую местность мне необходим - думал я - в городе
  начинаю задыхаться. Стоит мне выехать в центр и у меня после этого
  начинаются головные боли, а тут ещё сердце подкачало. Как и в первом плане
  - "идейный карьеризм", цель выступить с "Высокой трибуны" сохраняется и
  возможность достижения её не умаляется; здоровье же сберегу, так как
  работать мне придётся на чистом воздухе. Воистину - нет безвыходных
  положений в жизни!"- примерно так я рассуждал.
   Тем временем в цеху работать стало трудно. Чуть только забываюсь и
  темп работы усиливается, как даёт о себе знать сердце - снова
  "клин", снова тупая боль. Дома всё опостылило: не высыпаюсь, ничего
  делать не могу - не даёт сознание неопределённости положения. На сына моё
  влияние начало сказываться отрицательно. Он видел отцовскую бездеятельность,
  пассивность, неопрятность и подобное стало проявляться в его поступках.
  Мне необходимо было срочно уйти, я это чувствовал. Моё присутствие
  в семье становилось не только мучительным для меня, но и вредным
  для моего сына. Последние крупицы положительных эмоций, которые я получал
  от общения с ребёнком, были утрачены. С каждым днём решение осуществить
  новый план крепло. Всё говорило за то, что переход в шефмонтажники
  в моём положении - единственно правильное решение: будет масса свободного
  времени, а значит появится возможность заняться изучением ленинского
  литературного наследия; отосплюсь и отдохну от духоты, поправлю
  здоровье; так как я мало пью, а курить бросил, то и денег подкоплю, они
  мне понадобятся при переселении, и самое главное - вступлю в партию,
   -233-
  потому что без партийного билета ни о какой "звёздочке" и ни о каком
  "депутатстве" и думать не следует. В то время я ещё продолжал верить в
  непорочность идей коммунизма, верить - что это есть идея святая и глубоко
  правильная.
   Как только дома я заикнулся о своих планах, так сразу встретил
  серьёзный отпор со стороны жены. Она уже успела повесить в своём сознании
  на меня ярлык -"ненормальный" и очередная попытка объясниться, в
  связи с изменением планов, натолкнулась на поток упрёков, жалоб на судьбу
  и непутёвого мужа. Однако, против подобных выпадов у меня был веский
  аргумент: я ей напомнил наш предсвадебный разговор в лесочке, где я её
  предупреждал, что не понимаю окружающего и прямо говорил - буду ей плохим
  мужем. Но эта странная женская способность игнорировать очевидные
  факты, продолжая отстаивать свою правоту, помогла Татьяне не придавать
  значения этому убедительному аргументу. Так она мне и не дала полностью
  высказаться. Я смог довести до неё только первую - самую незначительную
  часть своего плана. О том, что я собираюсь переезжать в сельскую местность,
  ей пришлось узнать из моего письма.
   Всё также оставаясь одиноким в своих мучительных исканиях - я всё
  чаще стал приходить к мысли о своей, мягко говоря, странности. Я стал
  склоняться к выводу, что воспринимаю действительность как-то иначе чем
  большинство. Нет - будет точнее сказать так: чем все окружающие меня
  люди. "Но кто же из нас прав - я или они?!"
   Переезжая с женой от тёщи к матери, я надеялся, что глупое положение:
  когда семья из трёх взрослых человек и ребёнка должна ютиться, можно
  сказать, в квартирке из одной комнатки (причём - в холодной квартире
  непригодной для выращивания детей) в то время, как один человек (тёща)
   -234-
  будет занимать двухкомнатную квартиру по метражу в полтора раза
  превосходящую нашу - пробудет в тёще совесть, она станет сговорчивей и
  мы, наконец, сообща решим нашу жилищную проблему. В ожидании прошёл уже
  почти год, а "воз и ныне там". Тёща и не заикалась о желании что-либо
  изменить. Я терялся в догадках, отыскивая подходящее объяснение такому
  поведению "любящей" матери и бабушки; и, в конечном счёте, пришёл к
  выводу, что глупо пытаться уговаривать хищника не трогать свою жертву в
  то время, когда он голоден. Хищники подчиняются только одному - силе.
  Среди людей ещё очень много хищников. Тёща оказалась одним из
  них, она по отношению к семье своей дочери не знает жалости, и борьба с
  этой хищницей в обличии старухи может дать результат только тогда, когда
  хамству хищника в человеческом облике я противопоставлю силу - силу
  разума. Вот почему я решил переселить жену и сына к тёще, а самому
  готовиться к переезду в село.
   Как и раньше я не изменил себе - принято решение и кратчайший
  срок для его исполнения. Через две недели я уже был переведён в Отдел
  внешнего монтажа и работал в командировке в городе Керчи на судостроительном
  заводе. Через месяц вернулся на переотметку в Ленинград. Подал
  заявление на повышение разряда. По последнему поводу возражений у начальства,
  как я и предполагал, не было. Итак, слесарь-монтажник пятого
  разряда. Тогда же было подано заявление с просьбой принять меня кандидатом
  в члены КПСС; а ещё через два месяца, после партийного собрания,
  мне вручили кандидатскую карточку.
   Рекомендацию в КПСС я получил от слесаря с участка сборки рулевых
  машин и начальника Отдела внешнего монтажа. Последняя рекомендация писалась
  в командировке, в помещении отведённом судостроительным заводом
   -235-
  для наших шефмонтажников. Начальник случайно увидел, что у меня привезено
  из Ленинграда несколько томов сочинений Ленина, узнал, что я просиживаю
  над ними всё свободное время. А когда составлял рекомендацию написал
  что рекомендуемый "...самостоятельно изучает труды вождя". При этом
  я опять почувствовал в его отношении ко мне какие-то презрительно-снисходительные
  нотки. Я просил не упоминать в рекомендации о Ленине и моих
  занятиях, а он как-то не хорошо, злорадно (мол и ты лезешь в партию; понял
  как жить надо) усмехнувшись сказал: "Яйца курицу учат".
   Партийное собрание единогласно проголосовало за принятие меня
  кандидатом в члены КПСС. Никогда мне не забыть того чувства угрызений
  совести, которые мучили меня на собрании. Видимо, чувствуя, что избран
  ложный путь, я никак не мог собраться с мыслями, сосредоточиться. Растерянность
  и стыд усилились ещё больше, когда мне пришлось выйти из общей
  массы и встать лицом к своим будущим "товарищам по партии". Я презирал
  их, но ещё больше презирал себя. Нестерпимо хотелось прямо здесь и сейчас
  выложить им всё накопившееся в душе, или просто - ничего не объясняя
  выскочить с собрания и "...бежать куда глаза глядят, лишь бы больше
  никогда не видеть свидетелей творимых мной сейчас гнусностей."
   Голосование. Лес рук вырос над головами. "За меня голосуют! Кандидатом
  в партию принят ещё один или дурак, или подлец. Нет, я и не то, и не
  другое! Я вступаю в КПСС с благородной целью. Но кто будет знать об
  этом? Только я один. Пока добираюсь до трибуны Верховного Совета, сколько
  ещё раз мне придётся чувствовать и осознавать себя подлецом вынужденно
  отдавая свой голос в поддержку очередной глупости или преступления
  верховной власти; своей трудовой копейкой кормить дармоедов, платя
  членские взносы!?"
   -236-
   Но дело сделано - я кандидат. Оставалось отработать год, чтобы получить
  партийный билет, далее: уволиться с завода, выучиться на шофёра
  ( специальность необходимая для сельского механика) и - в село.
   В первую командировку я увёз только один том полного собрания
  сочинений В.И.Ленина. Для того, чтобы проработать 55 томов 5-го издания
  мне потребовалось без малого год времени.
   Ориентировочно свой переезд в село я наметил на 1982 год, то есть
  когда мне исполнится 33 года. Впереди ещё был приличный запас времени. Я
  предполагал что его будет достаточно для уяснения причин безобразий
  творимых вокруг. В ленинских трудах мне многое оставалось не ясным, но и
  того что я понимал было достаточно чтобы развитие моё пошло большими
  скачками. В голове возникали тучи различный идей. Я завёл записную книжку
  карманного формата и 17 ноября 1977 года сделал первую запись: "Умный
  человек не может иметь плохой характер". С этого дня я не расстаюсь
  с записной книжкой. Когда с очередным томом Ленина я кончал, а нового не
  было - времени же свободного более чем достаточно - я начал пробовать
  себя в беллетристике. Написал два рассказа "Настя" и "Африканские
  записки", оба на морскую тему; отослал в редакцию московского журнала,
  ждал ответа не долго. Мне написали:"...Ваш рассказ требует корректуры,
  правки. У Вас нет индивидуальной писательской манеры, а она может
  появиться только тогда, когда Вы много много раз переделаете первоначальный
  вариант..." Я переделал и послал вновь. В ожидании ответа моё воображение
  уносило меня очень далеко: я уже видел себя писателем, видел
  как подобрели жена и тёща, когда я получил первый гонорар и т.д. и
  т.п. Пришёл ответ и на мою разгорячённую собственным воображением
  голову "вылился ушат холодной воды". В ответе признавали за мной некоторые
   -237-
  литературные способности, но для публикации моя писанина, по их мнению,
  не годилась. В глубине души я был согласен с авторами письма, но
  всё-таки сделал ещё одну неудачную попытку опубликовать своё творение
  - после чего оставил эту затею. При перечитывании своих произведений
  мною владело смешанное чувство: иногда я находил там интересное, умное,
  но чаще - написанные строки возбуждали во мне раздражение тем, что
  я в них узнавал сочинения писателей читанных мной в детстве и воспринятые
  как отражение действительности. И здесь - в своих рассказах я
  также лгал, умалчивал, рисовал какие-то отвлечённые абстракции. Чем же я
  лучше тех писак, которых я до сих пор считаю виновными такого своего
  ненормально-длительного и мучительного вхождения в жизнь?
   Но судите сами, читатель. Предлагаю несколько развлечься: познакомиться
  и оценить образчики моей беллетристики. Здесь я, осуществляя цензорский
  самоконтроль, пытался втиснуть то, что хотел сказать в форму литературного
  произведения приемлемого для реального социализма; ибо
  косность есть одно из условий его (социализма) существования, а
  "...проклятый эзоповский язык..."- необходимость прибегать к которому
  так возмущала Ленина - стал национальным языком в стране чиновников, то
  я и вынужден был, пиша нижеследующее, держать себя под своим неусыпным
  контролем как "коммунистического воспитателя масс".
   Рассказ I
   "Н А С Т Я"
   Корабль шёл самым экономичным ходом - 14 узлов. На таком ходу
  получалось оптимальнейшее соотношение израсходованного топлива и
  пройденного расстояния.
   Стояла отличная погода. Средиземноморье улыбалось. Чаек не было -
   -238-
  далеко от берега, а вот дельфины сопровождали корабль как почётный
  эскорт истребителей самолёт с первым космонавтом.
   Командир с мостика любовался морем. Он был в звании капитан-лейтенанта,
  не смотря на то, что корабль второго ранга, а ранг командирского
  звания должен соответствовать рангу корабля. В данном случае это несоответствие
  означало, что в скором времени звание нашего командира будет
  повышено. Всё это: и отличная погода, и перспектива получить повышение
  по званию располагало молодого командира к хорошему настроению. Командир
  знал, что дельфины не равнодушны к музыке и сейчас специально распорядился
  включить по верхней палубе какую-нибудь ритмичную мелодию.
  Марк Бернес пел как хорошо работать волшебником, а дельфины выделывали
  такие пируэты, что другой акробат позавидует.
   Тем временем в кормовом кубрике шёл серьёзный разговор. Молодой
  матрос(по первому году службы) спорил с другим молодым матросом.
   -...А я тебе говорю, что Громов - сволочь и ему не место на
   флоте. Он способен любого предать потому, что трус.
   Говорил белобрысый среднего роста матрос с большими, немного
  выпуклыми голубыми глазами.
   -К сожалению для равновесия трусы тоже нужны. Вот как бы ты
   узнал какой Громов человек, если бы не было трусливых вообще?
  - возражал ему товарищ.
   -Ну-у, дорогой, ты что-то хитро изъясняешься, мне не понять. По
   твоему трусы, а значит и предатели нужны для равновесия?! Да
   если бы их не было - этих предателей, мы бы победу не четыре
   года делали, а за два управились бы. И было бы так в
   учебнике написано: Великая Отечественная война продолжалась
   -239-
   с 1942 по 1943 год и закончилась полным разгромом фашизма.
   Не знаю на сколько затянулся бы этот разговор, если бы он не был
  прерван - по трапу послышались шаги, а по размеру обуви и по коротким
  брюкам моряки сразу поняли, что в кубрик спускается объект их жаркого
  спора.
   Лейтенант Громов - тридцатилетний офицер не казался молодцом. Его
  высокая фигура как бы подчёркивалась коротковатыми кителем и брюками.
  Казалось, что из всего этого он вырос за одну ночь: вечером перед
  сном раздевался - всё было впору, а утром встал, оделся и всё оказалось
  мало. На такое же мнение наталкивала и его осанка. Манера держаться
  говорила о том, что человек знает о неподходящем размере своего
  обмундирования и пытается скрыть это: подгибает ноги в коленях, сгибает руки в
  локтях и сутулится, однако делает это так неумело, так трагикомично, что
  вызывает у окружающих смешанное чувство снисходительной жалости и в то
  же время злости к своей персоне. И возникает желание крикнуть Громову:
  "Ну почему ты не можешь подобрать себе одежду по росту?!"
   Прежде чем узнать что произошло дальше, давайте познакомимся с
  нашими спорщиками по-ближе.
   Первого - категоричного обвинителя - звали Олегом. Кондрашкин Олег
  Степанович родился и вырос в большом городе. Отец и мать - рабочие. Они
  очень любили своего сына ну и, конечно, баловали, как можно было баловать
  в то трудное послевоенное время.
   Семья жила в маленькой комнате и поэтому Олежка много времени
  проводил во дворе с друзьями - сверстниками.
   Годы летели. Олег рос смышлёным пареньком. В школьную пору
  пристрастился к чтению. Кино любил до беспамятства.
   -240-
   Но вот детство кончилось, и когда Олег окунулся во взрослую
  жизнь, то к удивлению своему увидел, что в жизни далеко не всё так, как в
  книгах и фильмах. Эти несоответствия мучили его. Но надо отдать должное
  нашему герою - он не бежал, не прятался от действительности, а смело
  внедрялся в неё. Олег искал выход из затруднительных положений не
  приспосабливаясь, в обывательском смысле этого слова, а выходил из них
  умом, с честью. Имея флотское образование (школу морского обучения при
  торговом пароходстве) он перед службой год работал мотористом на буксире
  в порту. Вот почему Олег был на голову выше по знанию техники
  своего друга Фёдора, с кем сейчас и возник у него спор. Однако, Кондрашкин
  в общении с другом рьяно следил как бы ненароком не обидеть его
  тем, что он и знает больше и быстрее схватывает новое. А Фёдор платил
  ему своей любовью про которую никто не знал и никто, даже самой страшной
  пыткой, не смог бы вырвать у него это признание.
   Фёдор же - фамилия его Дудкин - пришёл на флот в буквальном смысле
  от сохи или, вернее, от плуга. Он часто рассказывал Олегу о своей деревне,
  о добрых, простых людях живущих в ней. Фёдор Иванович имел замечательную
  способность красиво описывать природу в своих рассказах, а пылкое,
  живое воображение рисовало Олегу фёдоровские картинки как в широкоформатном
  цветном кинофильме. Друзья договорились что после службы сначала
  Олег едет к Фёдору, а затем Фёдор едет к Олегу в гости, где Кандрашкин
  обещал показать своему другу тоже много интересного.
   А пока был Военно-Морской флот, был военный корабль. И очень трудно
  пришлось бы Фёдору не встреть он на своём флотском пути такого друга.
  Техника Дудкина не привлекала, он был скорее агрономом нежели механиком.
  Ему бы служить где-нибудь в хозчасти, но по превратностям судьбы
   -241-
  Фёдор попал именно на флот, именно на корабль и именно в боевую часть
  пять - механическую. Ну что же здесь поделаешь - служба есть служба; вот
  в его отделении человек, уже скоро демобилизуется, а в военном билете в
  графе "гражданская специальность" стоит - балетмейстер, и ничего - отслужил.
   Дудкин роста был небольшого, всего 1 метр 62 см., но достаточно
  крепко сложён и если бы не лицо, напоминающее тургеневскую мать Базарова,
  Федю можно было бы назвать красивым. Корабельные шутники, к всеобщему
  одобрению, перекрестили Фёдора в Настю, а он сначала по-обежался, а затем
  привык и отзывался на прозвище как на собственное имя.
   Итак, Настя - матрос боевой части 5 машинист трюмный эскадренного
  миноносца.
   Мы оставили наших героев в тот момент, когда к ним спустился Громов.
  Спор, конечно, мгновенно прекратился. А Олег - парень хитрый, чтобы
  лейтенант что-нибудь не заподозрил, без всякой паузы продолжал:
   -...вот я и говорю тебе, когда топливо идёт в двадцатую цистерну,
   нужно держать открытой одиннадцатую, так как она выше и не капли не будет
   на палубе, если ты вовремя закроешь двадцатую. Понял, лопушок?
   -Понял - ответил Настя.
   Лейтенант Громов вступил в разговор сразу. Ну откуда ему знать за
  своими заботами, что они - друзья и что Настя никогда не обидится на
  "лопушка", назови его Олег хоть горшком, только в печь пусть не ставит.
   - Матрос Кондрашкин, почему вы своего товарища оскорбляете?! Какое
   вы имеете право оскорблять человека?! - резким голосом спросил
  лейтенант.
   - Да я ничего, я не оскорбился.- Пытался защитить друга Настя.
   -242-
   - Как же так?! Тебя только что назвали лопухом, где же твоё человеческое
   достоинство?
   Вы знаете, дорогой читатель, я не верю в "шестое чувство". Я по
  натуре - законченный материалист, но в данном случае - это шестое чувство.
  Другим я не могу объяснить поведение Громова. Он, наверное, предвидел,
  сам не сознавая этого, какую роль сыграет в его судьбе матрос с такой
  необычной фамилией - Кандрашкин. И лейтенант ему мстил, мстил
  впрок. Сейчас он был рад ткнуть этого "зазнайку" носом. А зазнайка, тобишь
  Олег, стоял как и полагается перед офицером и боролся внутри сам с
  собой. Он не понимал: как же так - офицер, человек с высшим образованием
  и так определённо глуп. Не мог ещё понять Олег, по молодости своей, что
  знания и ум это не одно и то же.
   Конечно, Громов не наказал матроса Кандрашкина потому, что наказывать
  было не за что. Потерпевшая сторона полностью прощала обидчика, и
  лейтенанту оставалось только удивляться мягкотелости Насти.
   Запутанный он - этот Громов. Не повезло ему, не встретил он в жизни
  человека умного, доброго, который помог бы в трудную минуту. Вот почему
  обстоятельства настолько его сбили с толку, поломали, что заставили
  приспосабливаться, стараясь обмануть жизнь. И понесла его судьба по жизни
  как несёт ручеёк песчинку, и пока не встретит эта песчинка надёжную
  преграду - не остановится, а если и остановится, то - у себе подробных,
  временно образовавшихся в подводную песчаную гряду; но не долго
  существует эта гряда, живая струя неумолимо размоет её и опять понесёт
  нашу песчинку неведомо куда. Где же она - та надёжная преграда, которая
  остановит этот бесполезный бег?
   Вот и на флот Громов попал, как говорится, "по воле волн". Он окончил
   -243-
  политехнический институт. По распределению был направлен на завод,
  но работа ему не нравилась, по известным причинам. А тут встречает
  он в булочной своего школьного однокашника. Разговорились. Вася, так звали
  однокашника, оказывается морской офицер, натура романтическая...Он
  битых два часа рассказывал Громову о морской романтике. И, придя домой,
  Громов понял: "Вот моё призвание!". Когда же пришла жена, которую он
  не любил и женился-то на ней, думая, что изменится к лучшему его серая
  предсвадебная жизнь - Громов окончательно решил: нужно идти на флот.
   -Со всех сторон, как ни погляди, флот это то, что мне нужно - рассудил
  молодой инженер.
   -Опять же и в семейном вопросе: для моряка жена всегда невеста...
   Окрылённый надеждой, на следующий день Громов отпросился с работы
  и поехал в военкомат. В военкомате с ним долго не разговаривали - люди
  на флоте нужны. Громову выдали направление на медицинскую комиссию,
  которую он успешно прошёл, ибо не научились ещё врачи заглядывать в душу
  пациенту.
   И вот новоиспечённый лейтенант прибывает на место своей службы, на
  боевой корабль советского Военно-Морского флота.
   Тут и началось. Как писал капитан Татаринов (из романа Каверина "Два
  капитана") своей жене:"...Неудачи преследуют нас..."так и Громов, после
  нескольких месяцев службы, взвыл и в письме к жене повторил фразу
  Татаринова. Но, к неосознанному сожалению Громова, Татаринов знал причины
  своих неудач, а вот наш лейтенант и представить себе не мог, почему у
  него и здесь ничего не получается.
   Мы стояли в "точке" около острова Крит, когда разыгрался этот
  шторм. Он запомнился мне на всю жизнь. И не из-за своей исключительности
   -244-
  - так рядовой штормяшка, а из-за событий в жизни нескольких лиц, героев
  моего рассказа; событий, которым этот шторм стал катализатором.
   Команда поступила сниматься с якоря и переждать шторм, чтобы затем
  опять встать в точку. На корабле имеется расписание, определяющее где
  должен быть человек по той или иной команде. Но, так как молодые матросы
  не всегда справлялись со своими обязанностями хорошо, а трюмные
  машинисты по команде "С якоря сниматься..." должны быть на баке и смывать
  с якорь-цепи ил - то командир корабля распорядился, чтобы Громов, в момент
  выборки якоря, находился с баковыми трюмными и помогал своим нерадивым
  матросам исполнять обязанности, раз уж он не может научить их делать
  это самостоятельно. Вот почему Громов, а никто другой, находился в
  эту роковую минуту не там, где он должен быть по расписанию. Вот ведь
  невезуха!
   Поступила команда: "Якорь к выборки изготовить". Машинист стал за
  управление шпилем (так называется устройство для выборки якоря). Трюмные,
  а это были Олег и Настя, раскатали шланги и приготовились обмывать
  якорь-цепь. Боцман посмотрел куда якорь-цепь направлена и махнул
  машинисту: "Выбирай!" Машинист крутанул контроллер..., а шпиль на месте. Что
  случилось?.. Выяснили причину - оказалось, что поломка серьёзная.
   - Ну что же - сказал командир БЧ-5 - придётся попотеть, ребята.
   Нужно было выбрать якорь вручную. Это делается так: в шпиль, в специальные
  гнёзда в верхней его части, вставляются деревянные брусья, называемые
  вымбовки. Каждую вымбовку толкают человека четыре; ходят кругом
  и таким способом выбирают якорь. Наши артиллеристы, а по расписанию они
  были обязаны это делать, вставили вымбовки и начали выбирать якорь. Когда
  боцман прокричал: "Якорь чист"- все уже решили что дело сделано. Но
   -245-
  шторм давал о себе знать. Палуба было скользкая, уходила из под ног. И
  вот одна из четвёрок, толкавших вымбовку, поскользнулась - получилось
  это как по команде - все четверо оказались на палубе: кто - стоя на
  четвереньках, кто - сидя, а один и вообще развалился как на пляже. Вымбовка
  вывалилась из гнезда. Боцман - молодой сверхсрочник - растерялся.
  А наш Громов, не долго думая, не взял на себя команду, не поддержал
  хотя бы словом других матросов, удерживающих махину якоря на вису, а
  по-заячьи шмыгнул за волнорез. Моряки растерялись. Двое или трое последовали
  примеру Громова. Удерживать шпиль остальным стало тяжело. Шторм
  усиливался, и после того, как ещё один человек поскользнулся на мокрой
  палубе, шпиль вырвался из рук матросов и стал с ускорением раскручиваться.
  Все бросились на палубу как в войну по команде: "Ложись, воздух!"
  Вымбовки вывалились, но одна (она несколько туго вошла в гнездо), оставалась
  вращаться с бешеной скоростью. Последняя вымбовка вылетела когда
  якорь, вероятно, коснулся грунта...
   Ему раздробило голову так, что нельзя было узнать человека. Хоронили
  Настю в закрытом гробу. Гроб с телом был направлен на родину с попутным
  танкером. В качестве сопровождающих командировали старшего лейтенанта
  Харина - нашего снабженца и машиниста-трюмного матроса Кандрашкина.
   Накануне отправки Олег долго упрашивал командира, чтобы именно ему
  разрешили сопровождать тело матроса Дудкина, и всё-таки убедил его -
  командир разрешил.
   Олег не был злопамятным человеком, но по-приходу корабля в базу он
  понял, что не может жить нормальной жизнью, пока такой человек как Громов
  ходит по палубе Настиного корабля.
   -246-
   Кандрашкин помрачнел, осунулся, по службе начались неприятности -
  много делал ошибок. Он всё думал, вспоминал отца, которого похоронил год
  назад.
   - Вот если бы ты, папа, был рядом; помог бы мне, подсказал что делать.
   Отец Олега - человек малограмотный: читать и писать научился в
  школе, а вот остальные науки постигал самостоятельно и жизнь его многому
  научила. Другому высокообразованному далеко до этого малограмотного
  рабочего. А вот если бы соединить ум, жизненный опыт со знаниями - цены
  не было бы этому человеку.
   Так вот, как-то отец Олегу, в одну из минут откровения, а такое бывало
  не часто, сказал:
   - Слушай меня, сын! Ленин говорил, что революция должна уметь
   защищаться. А я хочу тебе вот что сказать. Революция - это для нас
   добро. Без неё ты пошёл бы по моим стопам, чего я совершенно тебе
   не желаю. Моя дорога ох как терниста. Ты должен делать добро людям,
   но добро, как и революцию, нужно уметь защищать. Вижу, что не
   глуп ты, парень, но не зазнавайся - следи за собой. Учиться тебе
   надо - знания это оружие. Чтобы защищаться от зла такое оружие
   сильно необходимо бывает. Помни - добро не должно быть навязчивым,
   не должно бросаться в глаза, и тогда оно достигнет цели и никого
   не обяжет, никому не будет в тягость. Что смотришь? Да, да - в
   тягость, бывает и такое в жизни. Помогай даже тем, кто тебе навредил,
   кого, тебе кажется, что ты ненавидишь. Потому, что если тебе
   кто-нибудь навредит, будешь виноват ты сам - сумел допустить
   это. Разумом своим постигай причины, почему человек стал плохим,
   почему он вредит людям.
   -247-
   Я тебе сразу скажу: в основном люди вредят друг другу потому,
   что их ставят в такие условия, что им деваться некуда. Вот с
   ними-то, с условиями и надо бороться. Тьфу, что я говорю - не
   бороться, а изменять условия надо. И делать это придётся вам,
   ребятки. Я уже не могу - силы не те. Я только вот советовать ещё
   годен, да и советы мои нельзя принимать один к одному. Думать больше
   надо, Олежка, думать. Много у нас зла, Олежка, много и его нужно выводить.
   Неблагодарная работа, знаю, сам на себе испытал. Ничем тебе
   за эту работу не заплатят не рассчитывай. Но помни - изберёшь
   другой путь, в конце будешь мучиться. Будь ты глуп - ничего бы тебе
   не сказал. Глупцам легче - у них всё проще.
   Отцовские слова глубоко запали в мальчишескую душу. И вот
  сейчас, стоя на верхней палубе и докуривая сигарету, Олег размышлял,
  спрашивал себя: "Где же та грань между порядочностью, честностью,
  благородством и дешёвым приспособленчеством - приспособленчеством
  ради себя, своей шкуры? Кто прав: те кто идёт на "зло" с открытым
  забралом, или те, кто, используя свои знания, опыт, хитрость, наконец,
  борются с ним? Чья помощь окажется полезней? В открытое забрало можно
  плюнуть, а хитрецу могут не поверить. Кто судья? Кто оценит и ободрит, кто
  благословит на действие?"
   Как трудно, порой, приходится молодому человеку, когда не с кем
  посоветоваться. Скольких можно было бы избежать ошибок будь около каждого
  пацана мудрый наставник.
   Какие только планы ни зрели в ещё мальчишеской голове Олега Степановича.
  Даже из ряда вон выходящие, связанные с убийством лейтенанта
  Громова. Но благоразумие всё-таки восторжествовало - Олег выработал
   -248-
  вполне приемлемый для цивилизованного человека план действий.
   Конечно, нельзя сравнить О.Кандрашкина с О.Бендером - это две совершенные
  противоположности; но разработка плана и последующее его исполнение
  произошло поистине с бендеровским блеском. Да простит меня читатель
  за такое сравнение.
   Так вот что произошло дальше. Психологию Олегу изучать не приходилось,
  но была у него основная черта психолога - наблюдательность. Он
  понял: такие люди как Громов очень боятся разоблачения своей никчемности.
  Они чувствуют, что не справляются с возложенными на них обязанностями,
  но не понимают причин этого. Громовы цепляются как за соломинку
  за всё уставное, зная что в этом случае никто не посмеет при многих
  свидетелях сказать "что они такое...". В этом случае за их спиной Закон,
  Устав, Инструкция и т.п. В такие моменты они из кожи лезут, чтобы
  отыграться за свои предыдущие поражения. Вот на этой слабости матрос
  Кондрашкин и поймал лейтенанта.
   Корабль стоял в базе у стенки. Объявили: "Команде приготовиться к
  построению по малому сбору", а матрос Кандрашкин разгуливает по правому
  шкафуту в растерзанном виде и руки в карманах. Неслыханная дерзость:
  по первому году службы... да ещё по правому - парадному шкафуту...
   - Матрос Кандрашкин, ко мне! - раздался резкий голос командира Громова.
  В голосе слышатся металлические нотки. Неспеша, вразвалочку, разгильдяй
  подошёл к командиру.
   - Вытащите руки из карманов!- молчание.
   - Я вам приказываю!
  Пренебрежительное, сквозь зубы: "А в чём дело?" И тут нервы Громова не
  выдержали. Он ударил матроса по лицу, да так, что у нашего героя бескозырка
   -249-
  улетела за борт.
   Позже - докладная от матроса Кандрашкина на имя командира корабля,
  и ещё письмо в политотдел дивизии. В письме матрос Соколов сообщал
  заместителю командира дивизии по политчасти, что лейтенант Громов -
  командир трюмной группы Н-ской войсковой части, практикует в воспитательных
  целях рукоприкладство. И тут уже наш комбинатор ничего не подстраивал.
  Оказывается, Громов влепил матросу Соколову пощёчину, а Кандрашкин
  же помог только составить письмо в политотдел. Там дали ход делу.
  Следователь из прокуратуры Военного Округа после опроса сторон и
  свидетелей, сделал заключение не в пользу Громова.
   Когда следователь спросил у Кандрашкина будет ли тот возбуждать
  судебное дело против лейтенанта, Олег ответил:
   - Мне это ни к чему, но пожалуйста, сделайте так, чтобы Громов и я не
   служили на одном корабле.
   Суд офицерской чести постановил: уволить лейтенанта Громова в запас.
  Что и было сделано незамедлительно.
   Матросу Кандрашкину за появление на верхней палубе в неприглядном
  виде и пререкания со старшим по званию было объявлено 5 суток ареста.
   Странный способ помогать людям - может сказать читатель и ошибётся.
  Это не способ. Нет "способов" делать добро. Никакие книжки, никакие
  фильмы не дают человеку готовых формул к жизни. Они только помогают ему
  выбрать жизненную позицию и если она верна, то задача человека состоит
  в том, чтобы не сойти с неё на протяжении своей жизни. Поэтому в каждом
  отдельном случае проявления зла, человек поступает так, как подсказывает
  ему выбранная жизненная позиция, и горе тому, кто не нашёл или часто
  меняет её. А ещё хуже, если эта позиция выбрана неправильно, она-то и
   -250
  рождает зло.
   Где тот человек, который по-настоящему поможет Громову, поможет
  отыскать правильную жизненную позицию? А может этот человек он сам?
   Был и ещё один пострадавший в этой истории. Это наш молодой командир
  корабля. Его повышение по званию было отложено. Такой уж закон на
  флоте: за всё, что происходит на корабле, отвечает его командир, как отвечают
  родители за поступки своих несовершеннолетних детей.
   К О Н Е Ц
   СССР
   Редакция
   центрального органа
   Министерства обороны СССР
  орденов Ленина, Октябрьской Революции
  Краснознамённой, ордена Красной звезды
  газеты "КРАСНАЯ ЗВЕЗДА"
   10 августа 1978 г.
  номер 10/3288 Уважаемый Владимир Алексеевич!
   Прежде всего, прошу Вас принять мои самые
  искренние извинения за задержку с ответом. Поверьте, что вызвано это отнюдь
  не отсутствием внимания к Вашему рассказу "Настя".
   Напечатать мы его, к сожалению, не смогли. Много неточных деталей,
  рассказ растянут ненужными описаниями, отступлениями от темы. Но
  главное не в этом.
   Что ж, Громовы встречаются иногда на флоте. Но настолько редко, что
  вряд ли стоит говорить об этом в произведении, где в центре повествования
  долженствует стоять типическому образу. Кроме того, если уж писать
  о них, надо прежде всего показать отношение к ним офицерского коллектива,
   -251-
  в котором Вашего Громова раскусили бы в первые же дни.
   Мстить матросу, да ещё - впрок? И это в наши дни?
   Можно, конечно, строить рассказ на негативном образе, но отрицательному
  герою должен быть противопоставлен, хотя бы внутренне, равноценный
  положительный. У вас эту роль предназначен выполнять (не очень удачно)
  рядовой матрос. В результате возникает конфликт, словно почерпнутый из
  Новикова-Прибоя. Думается не следует противопоставлять наших матросов
  офицерам, тем более что Громов у Вас, повторяю, действует словно в
  безвоздушном пространстве, без контроля со стороны старших начальников,
  коммунистов, а от этого и Олег выглядит таким борцом-одиночкой.
   С уважением-литконсультант С.Максимов.
   Литконсультанту тов. Максимову С.?.
   На Ваш номер 88/2310 от 10.08.78г.
   В августе с.г. Вы рецензировали мой рассказ "Настя". Не буду касаться
  его художественны достоинств - в предыдущей редакции этот вопрос
  решённый.
   Основная причина почему я решил написать это письмо в том, что
  суть сказанного в рассказе истолкована Вами не совсем правильно (по
  вине автора, конечно).
   1) Типичность Громовых, безусловно, вызывает сомнение. Но, тем не
  менее, они есть и Вы это сами признаёте. Сколько их 10-20 или 1000 не
  столь важно. Главное, что они есть и с ними надо бороться. А вот методы
  борьбы это та "суть", которой я хотел коснуться. Может быть им надо помогать
  и вернее, что им надо помогать, но возникает вопрос - как это делать?
  Кандрашкин избрал свой путь. С ним можно поспорить...
   -252-
   2) Вы пишете, что в офицерском коллективе Громова "раскусили" бы
  сразу. Я с Вами не согласен. Возможно, что уже кое-что и стало проявляться
  у Громова в среде офицеров, и кто-то из них заметил это отрицательное
  "кое-что", но для того, чтобы как-то повлиять на человека с помощью
  коллектива субъективного "кое-что" - не достаточно. Здесь, я считаю, нужно
  ждать (или искать подход, что также требует времени), ждать более яркого
  проявления отрицательного или даже конфликта. Есть и другой способ
  избежать беды, этот "способ" называется проявить человечность. Дефицит
  человечности на кораблях ВМФ я почувствовал на себе. Знаете ли вы что
  такое "годочество" или в армии "дедавщина"? (об этом можно узнать у любого,
  кто был связан с флотом, с кораблями). До определённого времени на
  это явление смотрело сквозь пальцы подавляющее большинство офицерства
  Ч.Ф. - пока не назрел пресловутый конфликт.
   3) Я не противопоставляю наших матросов офицерам. Проявление
  отрицательного у Громова сказывалось именно в отношении с матросами и
  вполне естественно, что не дошло до офицерского коллектива раньше конфликта.
  Конечно, очень плохо, если наша флотская действительность хоть не
  значительно будет создавать ситуации в стиле Новикова-Прибоя и поэтому
  даже малейшие к тому предпосылки необходимо вскрывать и единственно
  верный способ для этого - гласность.
   4) и последнее: "Мстить матросу, да ещё - впрок? И это в наши дни?"
   В наши дни ещё и не такое бывает!
   К сожалению борцы-одиночки в наше время не утратили своей актуальности.
  Это не лучший способ борьбы, но даже такой не следует игнорировать.
   Я подработал "Настю" и если Вы сочтёте возможным ещё раз затратить
  время на мой рассказ, я буду Вам очень благодарен.
   С уважением - В.Лобанов.
   -253-
   _СССР
   Редакция
   центрального органа
   Министерства обороны СССР
  орденов Ленина, Октябрьской Революции
  Краснознамённой, ордена Красной звезды
  газеты "КРАСНАЯ ЗВЕЗДА"
   10 августа 1978 г.
  номер 10/3288 Уважаемый товарищ Лобанов!
   К сожалению литконсультант С.Максимов
  вновь тяжело заболел, поэтому на Ваше письмо отвечаю я, думаю, что
  Вы ничего против такой замены иметь не будете.
   Прочитал очень внимательно оба варианта рассказа. С оценкой Максимова
  согласен и вынужден констатировать, что и второй вариант нам не
  подойдёт - в общем-то по тем же самым причинам.
   С уважением - старший корреспондент
   отдела литературы и искусства /подпись/ Э.Михайлов.
  
   Второй рассказ (лучше сказать - записки) лично мне даже симпатичен.
  Здесь удалось высказать, мне кажется, идеи достаточно весомые, чтобы
  любой человек ими мог заинтересоваться. Однако, необходимость излагать
  свои мысли косвенно, устами выдуманных вторых лиц, была неприятна мне с
  самого начала.
   Рассказ 2.
   "А Ф Р И К А Н С К И Е З А П И С К И"
   Если бы я был командиром корабля, я бы дал команду "свистать всех
   -254-
  наверх" - до чего было красиво в ту январскую ночь у берегов Африки -
  шесть градусов севернее экватора.
   Океан дышал как огромный исполин, и его грудь мерно то поднимала,
  то опускала скорлупку-корабль с экипажем в 300 человек. Штиль. А накат
  идёт в виде огромных покатых волн без гребней, без зыби. Стеклянная
  поверхность изгибаясь, причудливо отражает чёрное, в ярких крапинках
  звёзд, небо Африки.
   Утром мы заходим в порт, а сейчас свободные от вахт отдыхают, но нашей
  смене выпало стоять. И я благодарил бы бога, если бы он был, что
  именно мне, именно сейчас выпало счастье бодрствовать.
   Тишина. Только иногда она прерывается подрабатывающей машиной -
  корабль лежит в дрейфе и чтобы накат не шёл в борт, иногда приходится
  подрабатывать машинами, нарушая тишину спящего океана. Шлёпание о палубу
  летающих рыбок, также разгружает тишину. Ну что с ними поделаешь: летят
  как мотыльки на огни верхней палубы. Дышится легко, видно не далеко прошёл
  хороший шторм, а от него и накат, и звенящий ионизированный воздух.
   В восемь часов утра, когда прозвучала команда: "Корабль к проходу
  узкости подготовить", я уже был свободен от вахты и мог идти отдыхать;
  но разве пойдёшь на отдых, когда корабль, на котором ты сейчас находишься,
  будет заходить в "страну"- Африку.
   Меня сменил Петька Лопухов - мой друг, мой земляк и... ещё масса у
  него было достоинств. Я их здесь перечислять не буду, ибо в этом и есть
  суть рассказа. Скажу пока только одно: Петька Лопухов - парень что
  надо - железный.
   Проверив вахту, Петька поднялся на верхнюю палубу и, увидев меня,
  подошёл.
   -255-
   - Я так и знал, что ты не пойдёшь спать; в такую минуту и я, пусть
   даже после двухсуточного бдения не пошёл бы в тряпки, хоть стреляй
   меня.
   Разговаривал Петька немного странно и без подготовки его было
  трудно понять. Двухгодичная совместная служба дала мне эту подготовку, и
  я отлично разбирался во всех особенностях лопуховской речи.
   У него был выбит передний зуб: результат бурной жизни в предслужебный
  период. Как он рассказывал: зуб его наткнулся на шайбу в тот момент,
  когда и сам имел ускорение противоположно направленное шайбе. Благодаря
  такому стечению обстоятельств и по закону физики, встреча эта
  для зуба оказалась роковой.
   -...я его так и не нашёл...- смеясь вместе со всеми заканчивал,
  обычно, свой рассказ Петька.
   Кроме выбитого зуба, который так отрицательно влиял на его дикцию,
  Петька всегда спешил. Он спешил и в делах, и в разговоре. Поэтому об
  окончании некоторых петькиных фраз слушателю оставалось только
  догадываться. Но, уважаемый читатель, я прошу вас не волноваться: петькину речь
  я буду переводить сразу, дабы не загромождать повествование.
   Мы молчали, любуясь африканским побережьем, который всё отчётливей,
  в деталях вырисовывался у нас на глазах.
   Молчание прервал Петка.
   - Лёха, ты много рассказывал мне про Африку, откуда ты это всё
   знаешь?- спросил он.
   - Ну откуда ещё как ни из книг, фильмов, учебников. Я, Петька, так же
   как и ты - в первый раз здесь.
   - Слушай, а почему ты ей так заинтересовался? Почему именно Африка,
   -256-
   а не Австралия или Южная Америка, так тебя привлекла? - не унимался
  мой друг.
   Я ему ответил вопросом. Читал ли он в детстве Корнея Чуковского?
  Он ответил что читал.
   - Значит плохо читал, дружок, иначе так же как и я заинтересовался
   бы этим удивительным континентом, где люди всей Земли, будь они
   благоразумней, могли бы жить припеваючи и не тратили бы такую
   массу времени и сил на то, чтобы прокормить себя. Чуковский первый
   обратил моё внимание на этот материк, а потом уж вся остальная
   информация, поступавшая ко мне про Африку, как-то подсознательно
   связывалась у меня с Чуковским.
   - Чуковский это хорошо. А вот у меня нет... - Петька переступил с
  ноги на ногу, взялся за поручень леерного ограждения и мечтательно,
  устремив свой взор куда-то в даль, выше прибрежного леса, куда-то в глубь
  континента, вздохнул.
   - меня - нет, меня Миклухо-Маклай и Робинзон Крузо...
   Я фыркнул и засмеялся.
   - Ну, дядя, ты даёшь! Не плохая связь - учёный исследователь и
   полусказочный персонаж популярной книжонки.
   Петька посмотрел на меня, кажется, даже с сочувствием и я осёкся. Он
  же продолжал.
   - Робинзон и Миклухо-Маклай - родные братья, только один жил на
   сто, а может и на двести лет раньше другого...
   Зная мечтательный характер Лопухова и его способность придавать
  всему романтический, чистый вид, я не перебивал его. Иногда Петька до
  такого договаривался, что если бы у меня в те моменты был бы под рукой
   -257-
  диктофон, и я записывал бы (без ведома Петьки, конечно) все его байки, то
  смело заявляю - на дюжину детских сказок этих записей хватило бы.
   -...а может и не братья, а один и тот же человек. Только Робинзон
   попал в Африку совсем молодым, потом вернулся домой, почему-то
   сменил своё имя на Миклухо-Маклая и поехал на помощь своему другу
   Пятнице. Вот смотрю сейчас на этот берег. Смотри и ты. Вот сейчас
   из тех пальмовых рощ выскочат папуасы и будут приглашать к
   себе в хижины, вспоминая о великом и добром белом человеке,
   который мог зажечь воду.
   Я уже стал напрягать зрение, чтобы увидеть папуасов, но Петька
  сорвался с места и, крикнув что ему нужно в ПЭЖ, а то "бычок" с него шкуру
  снимет, скрылся за кормовой надстройкой.
   Для тех, кто отслужил на флоте "срочную", кто как-либо был связан с
  Военно-Морским флотом, с кораблями, не будут загадкой эти два слова ПЭЖ
  и БЫЧОК.
   ПЭЖ - пост энергетики и живучести, командный пост механической боевой
  части. С него командир БЧ-5 осуществляет руководство всей энергетической
  частью корабля.
   Старший матрос Лопухов нёс службу в ПЭЖе как старшина вахты
  электриков. В основном он должен был находиться в посту, но через определённые
  промежутки времени в его обязанности входила проверка несения
  вахты в корабельных электростанциях. В его ведении было также всё освещение,
  телефонная связь и тому подобное электро-оснащение корабля.
   "Бычок", которого Петька упомянул, убегая и который должен был
  снять с него шкуру, никакого отношения к испанской корриде не имел.
  "Бычок" - это командир БЧ-5, так все моряки за глаза называли нашего
   -258-
  почтенного командира по механической части. Тут, конечно, сказывалось
  стремление человека всё упрощать. Не правда ли - гораздо легче сказать:
  "Бычок не пускает...-или-Бычок похвалил...- чем то же самое только говоря
  так: "Командир БЧ-5 не пускает...,командир БЧ-5 похвалил..."
   Я решил, что Петька скрылся на долго, но не прошло и десяти минут
  как он появился и, сияя щербатым ртом, выдохнул:
   - Порядок, уболтал Бычка - разрешил полюбоваться панорамой.
   Если нужен буду сказал - позовёт.
   Тем временем пейзаж менялся. Исчез девственный с виду песчаный
  пляж. Появилось современное многоэтажное здание из стекла и бетона.
  Петька аж присвистнул:
   - Вот те-е и папуасы!
   Цивилизация, Петька, цивилизация.- сказал я, усилием воли подавив
  разочарование от того, что был возвращён из прекрасного мира в который
  Петька, невольно, погрузил меня своей фантазией. Но мысль продолжала
  работать в том же направлении и я спросил друга:
   - Ни для этого ли Миклухо-Маклай терпел неудобства, страдал от
   тропических болезней, а, Петька? - но он молчал. Так и не дождавшись
  ответа, я через некоторое время, продолжил свои мысли вслух.
   - Да-а, цивилизация и сюда пришла, правда, с некоторым опозданием. А
   зачем им вообще эта самая евро-американская цивилизация?! Залез
   на кокосовую пальму, а здесь как в сельмаге: наелся, напился, да
   ещё и "стыд" прикрыть найдётся чем.
   Мои размышления, по-видимому, пролетали мимо петькиных ушей. Он
  стоял опершись на леерное ограждение, расставив свои крепкие ноги хоккеиста,
  обутые в шлёпанцы и что-то тихо насвистывая себе под нос, сощурившись,
   -259-
  смотрел на проплывающий мимо берег. Его уже здесь не было, он
  находился где-то там - в чаще джунглей.
   Раздались звонки "аврала", пришлось убираться с верхней палубы,
  чтобы не мешать швартовой команде работать. Лопухов пошёл в пост, а
  я спустился в кубрик.
   Отшвартовались благополучно, были встречающие: моряки с советских
  торговых судов, работники посольства. Приятно после нескольких месяцев в
  море увидеть, поздороваться с нашими - советскими.
   К полудню, когда закончилась послешвартовая суматоха, когда "вывели"
  машины и запустили вспомогательные агрегаты, обеспечивающие нормальную
  жизнедеятельность корабля на стоянке, командир собрал личный
  состав на юте и объявил, что военная администрация порта любезно предложила
  всем советским морякам, только, конечно, по очереди, выехать на 130
  километров вглубь страны, чтобы познакомиться с фауной и флорой побережья,
  ну и вообще - отдохнуть. Это сообщение подействовало на и без того
  возбуждённых моряков, как действует неожиданное объявление отпуска с
  выездом на родину.
   Очередь моего отделения оказалась третьей. Моряки, которые уже побывали
  на этой экскурсии, рассказывали много интересного, ещё более разжигая
  огнём полыхающее любопытство остальных.
   Но до того, как попасть на автобусную экскурсию нам, удалось сходить
   в город.
   В 9 часов сошли с корабля. Наша группа состояла из пяти человек:
  я, Лопухов, два молодых матроса из нашего отделения и лейтенант Боровик
  - старший группы.
   Вышли из ворот порта. Вот он - первый африканский город на землю
   -260-
  которого ступила моя нога! Смотрю на Петьку, а он расплывается в улыб-
  ке, вот-вот растает от солнца и солнечного настроения.
   - Петька,- предупреждаю его,- смотри, тогда по закону физики ты
   лишился зуба, а сейчас по закону физики мы лишимся тебя, как в
   своё время лишилось царство царя Берендея Снигурочки.
   Это замечание ещё больше развеселило Петьку и он закатился мелким,
  не очень громким, но заразительным смехом. Даже лейтенант рассмеялся,
  посмотрев на Петьку, а хотел нас одёрнуть.
   Шли по улице не успевая крутить головами: всё надо рассмотреть,
  всё надо запомнить.
   Петька то и дело толкал меня в бок и шипел на ухо:
   - Смотри. Вот это да-а.- или разочарованно, - Ну-у, у нас лучше.
   Мне пришлось переменить сторону, чтобы Лопухов меня толкал в другой
  бок - в правый - левый уже начинал побаливать. А он опять толкает:
   - Лёха, смотри, смотри чегой-то они все сосут, какие-то белые мешочки?
   Я и сам не понимал, и сам хотел спросить у кого-нибудь: что, некоторые
  африканцы, попадавшие нам на встречу, подносят ко рту? Какие-то
  предметы похожие на мешочки, которые умещались в кулаке. Через несколько
  кварталов, когда мы пришли на рынок, всё стало ясно. Оказывается, это
  апельсины. Они продавались на рынке уже чищенные, но так, что красная
  цидра срезана, а белая не повреждена. И вот надкусив и нажимая на
  апельсин, как на резиновую грушу от одеколонного прибора, африканцы
  выпивают сок, а остальное выбрасывают.
   Покупаем с Петькой по такому же апельсину и пробуем так же. Я
  высосал сок и остальное выбросил. Смотрю, Петька медлит.
   -261-
   - Ну что, высосал? - спрашиваю.
   - Высосал.- отвечает.
   - Ну так выбрасывай, да и пошли догонять своих.
   - Жалко,- говорит,- добра много выбрасывать приходится, я лучше съем.
   - Хозяйственный ты парень, Петя, хорошим будешь хозяином в доме.-
  смеюсь.
   А Петька уже меня не слушает. Он разломил остатки апельсина и доел
  внутренности, выбросив только белую кожицу. Сделал он это с таким
  аппетитом, что мне самому жалко стало выброшенного. Поймав себя на этой
  мысли, я подумал: "А ведь этот парень имеет на меня влияние. Мне часто
  хочется делать то, что делает он. Почему это?"
   Тут я ощутил толчок и боль в левом боку. Это мой друг обращал моё
  внимание на что-то ещё.
   - Слушай, товарищ моряк,- говорю ему,- ты меня своей простотой
   замучил, в буквальном смысле этого слова. Я мучаюсь от боли в боку
   по которому ты лупишь вот уже добрых два часа.
   Петька мой, поняв что я не шучу, смутился.
   - Извини, Лёха, но я это не специально я...
   - Ладно, товарищ моряк,- уже в шутку говорю,- пойдём. Нас ещё много
   интересного ждёт.
   Нельзя на этого человека обижаться, его простота - его сила, ею он
  и покоряет людей. Его страстная любовь к жизни передаётся собеседнику
  и, вот ответ на мой вопрос, хочется делать то, что делает он.
   Тем временем мы уже догнали своих товарищей и идём вместе, привлекая
  к себе внимание прохожих. Русских моряков, а тем более советских, в
  этом порту ещё не видели. И наша красивая военно-морская форма, по всему
   -262-
  видно, нравится африканцам.
   Петька это тоже заметил: "Что, чёрные товарищи, нравимся? Шеи не
  сверните." Последнее замечание Петька отпустил потому, что на нас часто
  оглядывались.
   - В будущем товарищи, конечно. - Это он поймал мой вопросительный
  взгляд и поправился вовремя.
   - Но, Алексей, мировая революция неизбежна. Это ещё Маркс доказал.
   - На счёт неизбежности революции Маркс, на сколько я знаю, ничего
   не доказывал. Вот насчёт неизбежности социалистического строя и
   гибели капитализма от своих же противоречий - это у него было.-
   Поправил я Петьку.
   И он зная, что на эту тему я могу разговаривать долго, решил не
  обострять моё внимание на политических вопросах. И с хитрецой
  подмигнув, предложил купить несколько штук кокосовых орехов.
   Возвращались на корабль усталые - жара давала о себе знать.
   - Ну что, Петька, потоптал Африку?- спросил я у Лопухова уже на
  борту в кубрике, когда мы переоделись.
   - Потоптал, но мало, ещё хочется. Поговорить бы с ними, с каждым кого
   встречаешь.
   - Ты друг, хочешь объять необъятное. Поговорить?! Языков ты,
   Петя, не знаешь.
   - Ай спик инглишь э литл - шепеляво произнёс Петька.
   - То, что ты мало говоришь по-английски и без объяснений ясно
   будет твоему собеседнику.
   - Ну ладно, Лёха, собеседнику будет виднее. Давай лучше кокосовый
   орех по-пробуем.
   -263-
   Время до вахты ещё оставалось и я согласился. Прямо из кубрика мы
  спустились в токарную мастерскую, вооружились ножовками по металлу и
  принялись распиливать орехи. Петька распилил первым. В любом деле, если
  он работал не один, а с кем-либо, в него мгновенно вселялся какой-то
  бес и Петька в обязательном порядке "кровь из носа" стремился того человека
  обогнать. На этот раз он попал впросак. Петька распилил первым и
  был тут же наказан. Орех развалился надвое и из него вылилась мутновато-белая
  жидкость. Я рассмеялся.
   - Товарищ Лопухов, в данном случае ваша фамилия совершенно
   соответствует вашим действиям. Неужели ты, друг ситный, не знаешь, что
   в кокосовом орехе есть молоко. Оно очень хорошо утоляет жажду,
   если верить литературе.
   Петька с досадой в глазах смотрел на две половинки.
   - Я-то не знал, а вот если ты знал, почему сам пилил вместе со мной?
   - Да, пилил! В воспитательных целях пилил, - слукавил я, - чтобы ещё
   раз доказать тебе правильность русской народной пословицы:
   "Поспешишь - людей насмешишь". Ну куда ты торопишься всегда?! Ты же
   электрик. Ты как минёр - ошибся и всё - дальше над твоим гробом
   прозвучат псалмы. И я затянул, подражая церковному пению:
   Господу помолемс-я-аа
   Много милостивый боже,
   Услыши нас молящихся
   О представившемся рабе твоём Петре Лопухо-ве-е.
   Вот сейчас ты слышишь меня, а если будешь всегда так спешить, то и
   не сможешь услышать столь чарующие, мелодичные звуки, потому что
   они будут звучать над твоим гробом...
   -264-
   - Да хватит тебе отпевать-то меня, давай лучше попробуем молока из
   твоего ореха.
   - Ладно, давай,- согласился я,- но перед этим требую, чтобы ты дал
   слово: прежде чем открыть щит, ты должен семь раз проверить снято
   ли с него питание.
   - Да ладно тебе, наставник, учитель! Макаренко, Сухомлинский или как
   тебя ещё...
   Чтобы не слышать "как меня ещё" я сунул ему в руки свой орех и
  сказал:
   - Вот видишь эти три пятнышка, вероятно, это не скорлупа и их можно
   расковырять.
   Так мы и сделали. Петька принёс кружку, и я вылил в неё содержимое
  ореха. Он отпил и некоторое время неподвижно смотрел на меня застывшим
  взором. Столбняк его слишком затянулся и мне стало немножко жутко.
  Почему-то вспомнился тот - отравленный ядом король у Дюма в "Королеве
  Марго".
   - Ничего хорошего.- наконец выдохнул Лопухов.
  Я тоже попробовал и мне не понравилось.
   - Ладно, давай дальше.- нетерпеливо сверкая любопытными глазами,
  сказал Петька. Так как Петькин орех был уже распилен, то мы начали с
  него. Вооружившись ножами, мы стали откалывать белую мякоть внутри
  ореха. Разжевав и проглотив один кусочек, Петька, зажмурив глаза, как кот
  после хорошего блюдца сливок где-нибудь у печки, промурлыкал что-то
  похожее на -"Вот это здорово". После второго тщательно разжёванного кусочка,
  Петька сделал открытие. Он сказал, что кокосовый орех по вкусу напоминает
  наш лесной орех, но только чтобы получить такие же вкусовые
   -265-
  ощущения, как от кусочка кокоса, нужно набить полный рот нашими орехами
  и тщательно разжевать их и всё равно - кокосовый орех будет гораздо
  вкусней.
   Мы вдвоём смогли съесть только один орех - на столько он оказался
  сытным.
   - Теперь я понимаю папуасов, - сказал Петька, - почему они не наделали
   ни пушек, ни бомб, ни всякой другой дряни: потому что им
   это ни к чему. Ты посмотри, Лёха, какая прелесть! Этими же орехами
   можно питаться и горя не знать.
   - Верно Петька, верно,- задумчиво произнёс я, - Меня этот вопрос
   давно волновал. Неужели, если мозг человеческий не поставить в
   необходимость развиваться, то он обленится, захиреет и превратится в
   кусок жира? Неужели разум настолько ленив, что если его не "клюнет
   жареный петух", то и не пошевелится человек, чтобы как-то улучшить
   своё положение? Кто-то сказал, что человечество прогрессирует
   благодаря войнам. Здесь от твоего искусства воевать, от более
   совершенной техники зависит жизнь, вот люди и думают, и двигают
   прогресс. Но я считаю - это не правильно. Если человек сыт, защищён
   от холода и удовлетворяет основные потребности своего организма
   - мозг его будет работать, стремиться к знаниям, к совершенству;
   и тогда это выразиться не в создании машин уничтожения,
   а в создании машин для людей. Это, конечно, в том случае, если
   человека искусственно не принуждать работать на войну, как это
   делается сейчас. Жизнь - есть движение. Живой мозг будет работать
   не хуже в спокойных условиях, чем мозг человека осознающего
   опасность для своей жизни. Вся загвоздка в том, что человек ещё
   -266-
   очень плохо умеет управлять собой, своим мозгом - активизируя
   или затормаживая его деятельность по необходимости. Учиться надо.
   Мне было пора на вахту и я оставил Лопухова в мастерской со своими
   мыслями, навеянными этим небольшим экскурсом в народную философию.
   Прошло два дня. И вот наконец-то мы садимся в автобус. Город быстро
  кончился. Едем по холмистой местности густо покрытой субтропической
  растительностью. Иногда встречаются хижины крытые чем-то наподобие
  соломы, а около некоторых - легковые автомобили и всё больше советские
  "Москвичи". Вот она - страна контрастов!
   Люди здесь доброжелательны. Встречные останавливаются и приветливо
  машут руками, провожая наш автобус.
   А вот интересно - на встречу идёт автобус, по-видимому рейсовый, и
  на нём, нарушая все наши привычные представления о правилах пользования
  общественным транспортом, висят люди и так причудливо, что не понять
  за что они держатся. Автобус настолько облеплен пассажирами, что видны
  только чёрные головы, да не менее чёрные тела. Но такое положение не
  только не расстраивает их, а скорее наоборот - веселит. Те, кто имеет
  возможность, приветливо улыбаясь, машут нам.
   Но вот контрольный пункт. Нас останавливают. К автобусу подходит
  вооружённый автоматом человек, двое, также вооружённых, стоят поодаль.
  Несколько слов, произнесённых нашим сопровождающим и мы едем дальше.
   Вы спросите - почему контрольный пункт? Почему вооружённые люди?
  Объясняю. За несколько недель до нашего прихода в республику, заговорщики
  и наёмники пытались произвести правительственный переворот. Ночью в
  столице велись серьёзные уличные бои. Но благодаря самоотверженным
   -267-
  действиям верных правительству войск, планы контрреволюции были сорваны.
  Многие заговорщики пленены и наказаны по законам военного времени
  - смертью. В стране объявлено особое положение. Вот почему мы были
  остановлены на К.П. вооружёнными людьми.
   Путешествие продолжалось.
   Приехали на ананасовую плантацию. Ананасы мне почему-то напомнили
  капусту - нашу российскую капусту; только какой-то новый сорт - декоративный.
  Нашёлся нож, попробовали "декоративной капусты" на корню. Вкусно.
  Но нашу - российскую капусту всё равно не променял бы на эту "декоративную".
   На плантации мы пробыли часа два, разговаривали с людьми, интересовались
  сколько нужно трудов и времени, чтобы вырастить ананас. Оказывается,
  гораздо меньше, чем - капусту. В шутку предложили африканским
  крестьянам сделать товарообмен: мы им - капусту, они нам - ананасы, один
  к одному. Я думаю, что такой обмен даже будет проигрышен для нас, ну да
  ничего - мы люди добрые...
   Но вот всё переговорено, та и другая сторона остались довольны
  встречей. Поехали дальше.
   Но что это?! Наш водитель - житель Африки, весёлый, расторопный парень;
  всю дорогу он что-то напевал не громко, но достаточно чтобы было
  слышно на втором ряду кресел, где сидели я и Петька. Напевал он что-то
  национальное, ритмичное, а сейчас замолк и часто смотрит на приборную
  доску. Посмотрел и я. Всё ясно: температура охлаждающей воды в двигателе
  выше нормы. Через некоторое время, когда уже я начал беспокойно ёрзать
  на кресле, на что обратил внимание Петька и не упустил случая пошутить;
  когда уже стало ясно - дальше ехать нельзя, так как давление масла упало
   -268-
  до нуля; мотор необходимо заглушить немедленно и дать ему охладиться.
  В противном случае возможна авария, после которой двигателю потребуется,
  как минимум, капительный ремонт. Но слава африканскому богу - наш
  шофёр оказался достаточно технически грамотным, чтобы самому догадаться
  обо всём. Мы остановились. Матросы высыпали на шоссе, обрадованные
  передышкой. Невдалеке протекал ручей и все направились в ту сторону. Я же
  задержался около машины и решил выяснить насколько серьёзна поломка.
  Вскрыв капот, водитель сразу определил что в радиаторе нет воды. Он
  дал немного остыть двигателю и стал заливать воду; тут всем стало ясно
  - далеко на этом автобусе нам не уехать - по радиатору была течь. Даже
  если бы мы и нашли её, то всё равно устранить не смогли бы. Однако, наш
  шофёр не выказывал беспокойства и, переговорив с офицером-негром, который
  нас сопровождал, побежал к ручью за вторым ведром воды.
   Офицер-негр телосложение имел не уступающее Гераклу. Высоченного
  роста, европейские черты лица. Он довольно сносно разговаривал по-русски.
  Как выяснилось из последующей беседы, он учился в Советском Союзе и
  готовился стать инженером-электриком, но судьба заставила одеть военную
  форму. Поэтому-то его и попросили нас сопровождать, как человека знающего
  русский язык.
   Офицер оказался не очень разговорчивым. После того как он, вероятно,
  понял, что мы не собираемся прекращать начатого с ним разговора, он
  резко повернулся и крикнул что-то шофёру. Шофёр, улыбаясь, ответил ему
  одним словом, после чего офицер сообщил нашему старшему, что можно
  ехать. Матросы возвращались к автобусу.
   Лопухов подошёл ко мне, держа что-то в руке. Оказывается это были
  иголки дикобраза. Петька сказал, что по берегу очень много рассыпано
   -269-
  иголок, видимо, дикобразы приходят к этому месту на водопой. Африка -
  есть Африка, здесь всё удивительно: и дикобразы, гуляющие на свободе, и
  бамбуковые заросли у небольшого водопада, которым кончался ручеёк на
  этом участке, яркие цветы и не менее яркие стремительные птички.
   Однако, нужно было ехать дальше. Нам оставалось посетить звериный
  питомник и после этого возвращаться домой. До питомника ехали долго,
  часто приходилось останавливаться и заливать в радиатор воду. Но всё-таки
  доехали. Время оставалось мало и поэтому нам показали только несколько
  видов змей: плюющую кобру и других. С удавами даже дали сфотографироваться,
  только посоветовали их не класть на плечи, в руках же они не
  опасны, так как зубы у удавов были удалены.
   Мне больше всего запомнилась змейка с необычным африканским
  названием. В переводе оно звучало так: "Конец всему". Не правда ли,
  впечатляющее название? В тот момент я ещё не знал, что уже через несколько
  часов обстоятельства заставят меня вспомнить эти по-русски не хитрые, но
  в данном случае настораживающие, слова. Длина её 30-40 сантиметров,
  зелёного, как травинка, цвета, маленькая невзрачная змейка. В питомнике
  держали в основном змей ядовитых. От них брали яд, сушили его, частью
  использовали у себя в стране в медицинских целях. В основном же яд шёл на
  продажу за границу.
   Так вот, змейка "Конец всему", как нам объяснили работники питомника,
  очень ядовита. Смерть от её укуса наступает через 10 минут. Она
  считается особо опасной среди всех ядовитых змей потому, что её очень
  трудно разглядеть в траве. Во время охоты змея встаёт на хвостовую
  часть туловища и вытягивается в стебелёк, совершенно сливаясь с
  окружающей растительностью.
   -270-
   Кто-то задал вопрос: подвержены ли змеи дрессировке и можно ли
  их подчинить воле человека? Работник питомника ответил как-то
  двусмысленно, или может быть переводчик был в этом виноват, но ответ
  прозвучал так:
   - Во-первых,-сказал работник питомника,- дрессировка и подчинение
   воли человека это не одно и то же. Во-вторых, умного человека
   нельзя заставить подчиняться. Его можно только заставить делать
   вид, что он подчиняется. Ну, а так как у змеи ума можно сказать
   что нет, то значит её нельзя заставить не только подчиняться, а
   даже делать вид. Всякие попытки дрессировать ядовитых змей
   за-частую оканчивались трагически для смельчаков.
   На этом наша экскурсия по питомнику закончилась. Мы поблагодарили
  всех кто нас сопровождал и рассказывал столь интересные вещи. Подарили
  им на память советские значки, сувениры какие у нас были и направились
  к автобусу.
   По дороге ко мне подошёл Лопухов и серьёзно спросил:
   - Как ты считаешь, что хотел сказать служитель питомника, когда
   отвечал на вопрос - можно ли дрессировать змей?
   Ещё не придавая серьёзного значения петькиному вопросу, я ответил:
   - Он, мне кажется, чётко выразил свою мысль, что змеи дрессировке не
   подвержены.
   - Нет, Алексей, не то. Ты помнишь, что он сказал насчёт подчинения и
   принуждения к подчинению?
   И не дождавшись моего ответа Петька продолжил:
   - Как это здорово сказано. Подумай только. Вот раньше флот времён
   парусников, галер. Ты помнишь галерников? Их приковывали цепью к
   -271-
   своему месту и они гребли. Если надсмотрщик увидит, что кто-то
   сачкует, то тот сразу получал плетей. Просто и ясно. А сейчас?
   Вот заставь тебя под страхом плетей регулировать, например,
   регулятор оборотов на дизеле или меня - лезть в ГРЩ(главный
   распределительный щит) и искать причину почему плохо работает
   синхронизатор. Нет, не заставишь! Вернее, заставить можно, но, вот
   именно(!),только делать вид, что ищешь причину неисправности.
   - А если надсмотрщик в этом волокёт?- спросил я.
   - Ну и что же,- повышая голос заволновался Петька, - Тогда, чтобы
   заставить каждого галерника ремонтировать синхронизаторы, нужно
   к каждому ставить по надсмотрщику. Галера потонет, не сможет такую
   большую команду на плаву удержать.- Торжествующе засмеялся
  Лопухов.
   - Значит что же получается? - спросил он и сам же ответил:
   - С развитием техники, любое общество должно строиться сознательным
   трудом каждого члена этого общества. Значит нужно убедить
   людей сознательно подчиняться, рабский труд не пригоден.
   У меня появилось желание просто расцеловать этого человека. Вы
  подумайте до чего он договорился: если серьёзно вникнуть во все эти
  петькины рассуждения, то можно, пожалуй, определить что-то вроде закона
  развития общества, который можно сформулировать примерно так: с развитием
  техники и отказом от ручного непроизводительного труда, насилие над
  человеком должно исчезнуть, так как всякое насилие над личностью будет
  вызывать некоторое отставание, затормаживание прогресса. Люди это должны
  будут понять, они просто будут поставлены в такие условия, что вынужденно
  усвоят это. И, мама родная!!! Я почувствовал, что начинаю осязать коммунизм...
   -272-
   Но этот чёрт Лопухов как вознёс меня к облакам, так и низверг оттуда.
  Как будто прочитав мои мысли, он задумчиво произнёс:
   - Но весь вопрос в том: когда люди поймут, когда они станут на
   столько сознательными ,чтобы понять? - понять, что лучше убеждать,
   чем принуждать. Это лучше и для той, и для другой стороны:
   для того кто командует и для того кто подчиняется. Вот когда они
   это поймут мы, наверное, будем стоять так близко от коммунизма,
   что сможем, немного потянувшись, дотронуться до него. Вот ведь
   какая чертовщина получается: технический прогресс зависит от
   людской сознательности, а сознательность зависит от прогресса.
   Не знаю, куда бы завели нас наши рассуждения, если бы мы не подошли
  к тому месту, где должен был стоять автобус, но автобуса там не оказалось.
   Все столпились около нашего офицера и слушали что тот говорил. Подошли
  и мы. Из слов офицера стало ясно, что мы попали в неприятную историю.
  Как я и предполагал - автобус сломался окончательно и на обратные
  130 километров на него нечего было рассчитывать. Шофёр и сопровождающий
  нас негритянский офицер, уехали в ближайший населённый пункт, находившийся
  от питомника километров в 10-15-ти.Мы же должны были ждать
  прибытия того транспорта, который они смогут достать.
   На то, что дадут ремонт автобусу рассчитывать было нельзя, так как
  в ближайших населённых пунктах вряд ли найдётся оборудование и материалы
  для пайки, а без этого о ремонте нечего было и думать. Оставалось
  одно - ждать.
   Вечерело. Солнце уже начинало окрашиваться в ярко-красный цвет, как
   -273-
  и у нас, когда подходит к горизонту. В эти минуты оно как бы красуясь,
  разрешает собой любоваться и не обжигает глаза ослепляющим светом.
  Птицы поутихли. В низинах стали появляться прозрачно-белёсые облачка
  тумана. Природа готовилась к ночному отдыху.
   Моряки приуныли. Некоторые сидели поодаль на большом замшелом валуне.
  Другие просто бродили невдалеке. Устали моряки - давал о себе
  знать бурно проведённый день с обилием впечатлений; да и не очень веселила
  перспектива заночевать под открытым небом в 130 километрах от
  единственного на многие тысячи миль кусочка родной страны. Впервые,
  вероятно, у моряков появилось желание поскорее вернуться на корабль из
  увольнения. Где-нибудь в Севастополе, я уверен, при таких же обстоятельствах
  и не помышляли бы о скорейшем возвращении на эту "железяку".
   Заметно было, что и наш офицер волнуется. Ответственность не малая:
  50 человек совершенно беззащитных против любого вооружённого.
  Всё-таки несколько недель назад в стране был разгромлен заговор. И
  кто его знает, не шатаются ли сейчас по дорогам вооружённые банды. Как
  это было у нас, после победы над фашизмом, в Прибалтике.
   За поворотом дороги, по которой мы шли от питомника, послышался топот
  бегущих людей. И скоро появились два человека. Одного из них мы уже
  знали, он сопровождал нас при осмотре питомника. Второй - юноша, совсем
  ещё мальчик. Они подбежали к нашему офицеру. Все поспешили туда же.
   Кое-как на ломанном английском языке с использованием жестов, мы
  объяснились. Суть того, что хотели сообщить нам эти люди, состояла в
  следующем: из соседнего селения по телефону звонил в питомник наш
  офицер-негр - наш сопровождающий. Он передал, чтобы мы, не теряя времени, шли
  к тому селению, где он находится, что машины будут, но точного времени их
   -274-
  прибытия он не знает. Поэтому лучше, если мы к ночи подойдём в селение,
  так как там есть возможность, в крайнем случае, разместить моряков у
  местных жителей. Здесь же - в питомнике такой возможности не было.
   На душе как-то полегчало - это всё же лучше, чем ждать. Быстро
  построились в колонну по три и, вспоминая строевые занятия, тронулись в
  путь. Местность была холмистая, идти в ногу печатая шаг, было трудно. Но
  когда выдавался ровный участок дороги, моряки не сговариваясь подравнивались
  в шеренгах и не жалели подошв флотских "хромачей". Один из молодых
  матросов, не проявлявший ранее особых способностей к вокалу, сейчас
  ровным, сильным баритоном затянул "Катюшу". Припев грохнул пятидесятиголосным
  хором. Молодых глоток не жалели, но никто не нарушал общей стройности
  походной песни. Она разносилась далеко окрест, как бы подтверждая
  и здесь - в Африке, что сила людская прежде всего в единстве, в коллективизме.
  Моряки заметно взбодрились, усталости как не бывало. Шли быстрым
  шагом теперь уже меньше нажимая на ноги - больше на глотки. Кончили
  "Катюшу" и сразу кто-то запел:
   - Врагу не сдаётся наш гордый Варяг...
  И вновь окрестность огласилась могучей по содержанию и прекрасной по
  мелодичности русской песней.
   Тем временем сумерки сгущались. Мы уже шли около полутора часов.
  Капитан-лейтенант остановил колонну предложил "оправиться", но с
  дороги приказал не сходить.
   ...Что его дёрнуло туда залезть, я до сих пор не знаю. Все вздрогнули
  от этого крика. Он разносился из кустов не далеко от дороги. Несколько
  наших ребят рванули туда, но офицер их остановил. Быстро назвав
  мою фамилию, Лопухова и ещё двух старослужащих, он приказал следовать за
   -275-
  ним. Мы спустились с дороги и побежали к кустам. Этот "салага" сидел на
  земле и рассматривал ногу.
   Оказывается, молодой матрос (он прибыл на корабль перед самым
  уходом на боевую службу), то ли из-за своей неосторожности, то ли из-за
  того, что воспитание ему не позволяло оправляться на глазах у всех - не
  знаю; факт то, что он сошёл с дороги и справлял свои дела у этого куста.
  Он уже собирался возвращаться, но не успел сделать и двух шагов, как
  почувствовал острую боль в ноге ниже колена. Боль была настолько
  неожиданной и на столько острой, что он невольно закричал.
   Не говоря ни слова каплей и Лопухов взяли матроса и бегом понесли
  к дороге. Тут и я как-то пришёл в себя. Я вспомнил - где мы находимся,
  это ощущение действительности заставило меня содрогнуться. Мысль
  настойчиво сверлила, будоражила память и воображение от недавно
  полученных впечатлений: маленькая, невзрачная змейка длиной всего 30-40
  сантиметров, зеленовато-серого цвета и это её, в то время несколько даже
  банальное, а сейчас страшное название -"Конец всему".
   Я бегом пустился к дороге. Парня посадили прямо на асфальт. Он, вероятно,
  тоже думал об этой змейке. Вид у него был жалкий: широко раскрытые,
  испуганные глаза, перекошенный рот,,, В сумерках побелевшее лицо
  ещё более казалось бледным.
   Кто-то из ребят догадался соорудить факел. Нашлись спички благо,
  что курящих среди нас было больше половины. Офицер заставил матроса
  снять брюки и, вытащив брючный ремень, туго перевязал ногу выше колена.
  Всё это делалось очень быстро, без малейших промедлений. Как будто в
  такие ситуации капитан-лейтенант попадал не в первый раз. И только
  единственную фразу он бросил: "Ребята, у меня губы в трещинах".
   -276-
   И прежде, чем я успел осмыслить сказанное, кто-то прильнул к ноге
  молодого матроса и стал, часто сплёвывая, отсасывать. Через некоторое
  время, когда зажгли новый факел, я увидел, что это был Пётр Лопухов.
   Лопухов отсасывал до тех пор, пока не стало чем сплёвывать, а потерпевший
  ни стал вскрикивать от боли при каждом прикосновении Петькиных
  губ.
   Чтобы перевязать ногу пришлось одному из нас пожертвовать галанку
  - так на флоте называется белая с синим отложным воротником, с синими
  обшлагами рукавов - форменка. Сделав перевязку, мы тронулись в путь.
  Первые несколько десятков метров наш матросик прохромал довольно бодро -
  без посторонней помощи, но скоро он уже не мог вступить на ногу и двум
  морякам пришлось его поддерживать, а затем и нести.
   Продвижение наше замедлилось и от того, что в наших рядах появился
  раненый, и от того, что уже совсем стемнело и трудно было разобрать куда
  сворачивает, часто петляющая на этом участке дорога.
   Морякам Военно-Морского флота стрелять из автомата во время срочной
  службы приходится очень не часто. Основное их оружие - это знание
  техники, которую они обслуживают на корабле. Поэтому резкий, оглушающий
  звук автоматной очереди заставил нас присесть. И ещё одна очередь, и
  ещё...- уже с другой стороны дороги. Пули проносились высоко над головами,
  это было видно по трассам, но никто не изъявлял желания подняться
  во весь рост.
   Глупое, неприятное состояние, которое противоречит человеческому
  чувству собственного достоинства - растерянность, сознание беспомощности,
  а затем страх. Страх рождается неопределённостью того положения в
  которое ты попал. На войне, в бою человек чётко знает где враг и что надо
   -277-
  делать. И даже не имея оружия он не теряется потому, что его психика
  подготовлена к худшему; и хладнокровие, трезвый расчёт, бывали случаи,
  помогали одному - безоружному, одержать победу над другим - вооружённым.
   Нас осветили, лучи света били со всех сторон: и спереди, и сзади, и
  с боков. На дорогу вышли двое с автоматами на перевес. Когда я увидел
  людей - сразу как-то стало легче на душе. Все поднялись во весь
  рост, подравнялись в шеренгах. От нас отделился человек, это был каплей. и
  смело - как ни в чём не бывало, подошёл к автоматчикам. К счастью долго
  беседовать им не пришлось.
   В далеке послышался шум моторов, и вскоре к нам подкатили две грузовые
  автомашины. Из передней выскочил наш негритянский офицер. Несколько
  слов,- и всё стало на свои места. Оказывается, это был ночной дорожный
  патруль, как потом нам объяснил Туй. Мы окрестили нашего сопровождающего
  Туем уже на корабле, когда приходилось рассказывать о своих приключениях
  остальным товарищам. Настоящего его имени я так и не узнал.
   Погрузились на машины. Раненного посадили в кабину. Туй очень
  разволновался, когда узнал, что произошло на дороге с молодым матросом.
  Он, по-видимому, дал команду шоферам "гнать" и мы неслись с максимально
  возможной ночью скоростью.
   Несколько раз нас останавливали, но Туй называл пароль и мы двигались
  дальше. К кораблю прибыли уже засветло. Нас встречал весь офицерский
  состав во главе с командиром. Он позже нам сказал, что если бы
  ещё час нас не было, то на розыски был бы направлен отряд на бронемашинах.
   Раненного осмотрел корабельный врач. Ему сделали несколько уколов
   -278-
  и уложили а лазарет. Сделали уколы и Петьке. К тому времени лицо у него
  странно распухло, но в лазарете он пролежал не долго. На следующий день
  опухоль заметно спала и его отпустили на "свободу".
   До сих пор никто не знает, кто же укусил нашего незадачливого морячка.
  Он с неделю провалялся в лазарете, к нему вызывали и местных врачей,
  но никто из них не мог наверное определить чей это укус.
   На следующей недели больной почувствовал себя лучше, температура
  упала и через три дня он уже прогуливался по верхней палубе. А скоро:
  "По местам стоять, с якоря и швартовых сниматься!!!"
   Прощай Африка! Ты для нас и впрямь оказалась загадочной и романтичной.
  Такому приключению позавидует всякий, у кого есть хоть не много,
  хоть чуть-чуть в душе робинзоновская тяга к путешествиям, маклаевская
  - к знаниям.
   Появится ли возможность ещё раз потоптать тебя, Африка!?
   К О Н Е Ц
   Ниже привожу переписку с журналом "Молодая гвардия".
  К "Насте" рецензент отнеслась мягко и внушила мне надежду, но после
  "Африканских записок", видимо, уловив в каком направлении будет развиваться
  мысль автора и испугавшись последствий, мне просто было сказано, что я не
  гений, а потому и не могу рассчитывать на внимание читателя. Каково!
   Вопрос: как этот рецензент умудрилась узнать мнения читателей?
   номер 109 В.Лобанов. Рассказ "Настя",6 стр.
   Ленинград,пр.Славы,д.9 корп.2,кв.132
   Уважаемый Владимир Алексеевич!
   Ваш рассказ написан вполне литературным языком.
  Думается, что задатки к творческой работе у Вас есть, хотя говорить о
   -279-
  публикации пока ещё рано. Основной недостаток рассказа, на наш
  взгляд, это неестественный финал. Из-за трусости Громова погибает Настя,
  Громов по-хамски обращается с матросами, а Олег, честный, справедливый
  парень, друг Насти, просит у следователя, чтобы Громова только перевели
  на другой корабль. Почему он не подумал о других матросах, которые будут
  служить с Громовым, не рассказал о его поведении, когда погиб Настя? Всё
  это очень не похоже на характер Олега, не вяжется с его образом. Подумайте
  над финалом произведения ещё.
   С уважением -
   По поручению редакции журнала "Молодая гвардия"
   рецензент /О.Смирнова/"
   "Номер 480 В.Лобанов. Рассказ "Настя" 15 стр.
   Ленинград, проспект Славы 9, корп.2 кв.132
   Уважаемый товарищ Лобанов!
   Действительно, после доработки финал рассказа выглядит
  значительно лучше. В предыдущей рецензии мы писали, что говорить о
  публикации пока рано. То же самое повторяем и теперь, потому что помимо
  финала Ваше произведение нуждается в редактуре, в правке. И самое главное
  - пока у Вас нет индивидуальной писательской манеры, которая становится
  явственно ощутимой только после того, как первоначальный вариант будет
  много раз перечёркнут, выправлен и заново написан. Думается, что человек,
  обладающий способностями к литературе, может справиться с этой задачей.
  Но работа эта очень сложна и требует не только вдохновения, но и
  тяжелейшего труда.
   С уважением -
   По поручению редакции журнала "Молодая гвардия"
   Рецензент /О.Смирнова/"
   -280-
   Я догадывался о существовании особой конъюнктуры в советской
  писательской среде. Но работать на неё у меня не было никакого желания;
  своим литературным опытам я не придавал большого значения, вот почему
  я сделал попытку войти в сговор с рецензентом.
   "На номер 480 от 04.07.78г. Рассказ "Настя".
   Рецензенту тов.Смирновой О.?.
   Посылаю Вам рассказ "Настя", который Вы рецензировали
  в апреле с.г.
   Вероятно - это всё, на что я способен. Дальнейшее изменение,
  выправление и проч. приведёт к искажению того, что было задумано в этом
  рассказе.
   Да, конечно, рассказ нуждается в редактуре, в правке. Но здесь я прошу
  о помощи, так как самому мне при всём желании (а оно есть, уверяю
  Вас, и огромное) я не смогу так отредактировать произведение, как сделает
  это человек имеющий литературное образование и литературный опыт.
   Хочу сообщить Вам, что у меня готов ещё один рассказ который, по
  Вашему требованию, я могу выслать. Вероятно, судя по двум рассказам, можно
  будет определённее сказать о индивидуальной писательской манере. Если
  она вообще у меня есть.
   С уважением - В.Лобанов.
   "номер 1392 В.Лобанов. Рассказ "Настя".0,5 листа.
   Ленинград проспект Славы 9,корп.2,кв.132.
   Уважаемый Владимир Алексеевич!
   Индивидуальная писательская манера становится
  явственно ощутимой лишь тогда, когда первоначальный вариант рукописи
  будет много раз перечёркнут и переписан заново, когда автором будут
   -281-
  отредактированы каждая фраза, каждое слово произведения. Именно о такой
  работе и глубокой авторской редактуре шла речь в предыдущей нашей
  рецензии. Вы человек способный к литературному творчеству, но Вам предстоит
  ещё очень много трудиться, чтобы написать произведение на высоком
  художественном уровне. В Вашем рассказе множество штампов, неуклюжих
  выражений, хотя тему Вы выбрали важную и интересную, а донести её до
  читателя как следует не смогли.
   Рекомендуем Вам продолжать работу. Пожалуйста, присылайте свой
  новый рассказ.
   От души желаем Вам творческих успехов!
   С уважением
   По поручению редакции журнала
   ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия" О.Смирнова."
   "номер 1645 В.Лобанов "Африканские записки" 1 лист.
   Ленинград, пр.Славы 9,корп.2,кв.132.
   Уважаемый товарищ Лобанов!
   Чувствуется, что Вы в жизни повидали очень много
  интересного, и Вам есть чем поделиться с читателем. Но сделать это не
  легко, так как Ваше литературное мастерство далеко несовершенно. Вы
  взяли интереснейшую тему, а увлечь ей читателя не смогли, потому что
  записки сразу же приобрели дневниковый характер, а дневник, на страницах
  которого почти ничего не происходит, если это, конечно, не дневник
  гения, интересен лишь одному автору, к тому же художественный уровень
  произведения оставляет желать много лучшего.
   С уважением
   По поручению редакции журнала ЦК ВЛКСМ
   "Молодая гвардия"
   -282-
   Рецензент О.Смирнова."
   На этом моя переписка с чиновниками от литературы прерывается.
   "Ну что же, буду писать в стол, и не эти кастрированные просоветские
  произведения эзоповским языком писанные, а - то, что осязаю, вижу,
  слышу, то - что думаю. Выдумывают пусть другие - слабые духом."- видимо,
  так я рассудил тогда.
   Убедившись в тщетности своих потуг стать советским писателем, то
  есть человеком пишущим по заказу, для гонорара, я решил оставить это
  занятие (кстати - после такого решения ощутил непонятное облегчение,
  тогда не осознанное мной, но точно помню: облегчение было) и полностью
  отдаться изучению общественных наук. Здесь и произошло то, что в корне
  изменило всю дальнейшую мою жизнь. Я отпил глоток "философского
  напитка", глоток, изменивший содержание моей духовной жизни коренным
  образом. Это был катализатор мысли. Я ещё больше привязался к своей
  карманной записной книжке, то и дело доставал её, чтобы зафиксировать крупицы
  "высшей материи" рождаемые моим проснувшимся мозгом.
   "Роль личности в истории известна. По этому поводу имеется много
  суждений. В нашем обществе личность уже сделала то, что ей предначертано
  историей. Дальнейшее выдвижение личностей ведёт к трагическим результатам
   (культ личности Сталина). Дальше должно быть полное безоговорочное
  равенство всех людей в нашей стране. Только при этом условии возможен
  неиссякаемый энтузиазм масс, который приведёт к коммунизму."
   Запись сделана 18.11.78 г.
   А толкнуло меня к подобной жизни, к жизни учёного без диплома -
  ещё одного субъекта желающего предсказать путь развития человечества в
  области объединения людей в общество; толкнуло меня к этому - литературное
   -283-
  наследие В.И.Ленина. Ленинский труд "Материализм и эмпириокритицизм"
  - сделал из меня философа (человека стремящегося познать истину),
  а "Государство и революция" - ревизиониста марксизма.
   Вопиющие противоречия действительности с теорией Маркса в ленинском
  изложении, бросались в глаза мне - неискушённому. Ленин, как мне стало
  ясно, был не только обличителем, но и сам назначил себя исправителем
  порочной общественной системы, назначил себя богом. Это главное кажущееся
  противоречие ленинского учения с материализмом и явилось серьёзным
  толчком для моего умственного развития.
   Размышляя, я пришёл к выводу, что общественная система сложилась по
  законам природы помимо воли людей, а люди, утверждая что они должны не
  создавать законы природы, но только открывать их и следовать им, казалось,
   сами противоречили себе, противоречили - когда брали власть над
  десятками миллионов своих соотечественников. Сталинский деспотизм,
  убийство миллионов советских людей в лагерях, наглядно доказывало
  как ошиблись русские марксисты-большевики. С поступлением новой информации
  опять круто пришлось менять жизненный план (принятый каких-то
  полтора месяца назад). Я уже не мог жить по старому плану, так как, в
  конечном счёте, я должен был не только обличать, но и предложить чёткую
  программу действий, направленную на изменений советской действительности.
  Была поставлена под сомнение правильность всей теории Маркса; а для
  того, чтобы действительно что-то сделать, мне необходимо было, ни много
  ни мало, как проанализировать марксизм-ленинизм, доказать его неприменимость
  и разработать собственную общественно-политическую теорию. Однако,
  я ещё не был готов к тому, чтобы поставить перед собой задачу такой
  грандиозности. Поэтому идея о переселении на село не была оставлена
   -284-
  окончательно, а начала только меняться конечная цель моей жизненной
  программы. Я вдруг осознал всю нелепость моей затеи с выступлением с
  трибуны Верховного Совета. Сомнения вновь разрывали мою душу. "Ехать в
  деревню с моей женой - человеком у которой вторая степень гипертонии, с
  человеком, который живёт прежде всего инстинктами, а ум свой использует
  только для того, чтобы любыми путями достичь желаемого очередного
  маленького наслаждения; для которой высший суд - общественное мнение (то
  есть мнение людей её окружающих), а конечная инстанция в решении любой
  проблемы - её мама. Но сын!.. как же будет сын без меня?! Эти две глупые
  женщины погубят его, задушат своей любовью".
   Семейный вопрос не выходил у меня из головы и мучил постоянно. Ещё
  до отъезда в командировки, я твёрдо(как мне казалось)решил разрубить
  этот узел,так как уже тогда смутно начал догадываться, что городскую
  женщину, да ещё далёкую от исканий, мучений и идей своего мужа тащить в
  сельскую местность с социалистической действительностью и глупо, и
  преступно.
   Не смотря на то, что я пытался Татьяне объяснить причины своих мытарств,
  просил её стать мне не только женой телом, но и душой - она всё
  также была далека от меня как и в первую нашу встречу.
   Привожу одно из писем, которыми я пытался воспитать себе подобного
  человека. Тогда я и не предполагал, что совершаю ленинскую ошибку, ибо
  воспитать человека никакие идеи, никакие словесные велеречия не в силах,
  а совершают акт воспитания обстоятельства в которые попадает человек
  и, причём, одинаковые обстоятельства два человека никогда не воспримут
  одинаково, но каждый - по своему, с оттенками свойственными данной
  неповторимой, единственной во времени и в пространстве человеческой
   -285-
  личности... Ну, да к этому вопросу я ещё вернусь, а сейчас привожу одно
  из писем к жене.
   "Татьяна, жена моя!
   Я должен объяснить тебе всё то,что со мной происходило и происходит
  сейчас, так как вижу, что ты не понимаешь меня, и это не удивительно
  коль скоро я так часто и круто изменяю жизненные планы.
   Я взялся за перо только потому, что устно никак не могу объяснить
  тебе всего накипевшего у меня на душе. Видимо, я плохой оратор или ты
  плохой слушатель, а может и то, и другое. Письменное же объяснение даёт
  возможность мне полностью высказаться и, перед тем как сказать, даёт
  возможность глубоко продумать своё обращение.
   Итак, приступим к делу. После всех своих мытарств я пришёл к выводу,
  что твой муж не такой как все, или не такой как многие. (Мне ещё не
  встретился человек, который бы мыслил хоть и не абсолютно так как я, но
  даже приблизительно. Этот факт я объясняю невезением и только...)
   Я постараюсь, Татьяна, изложить всё подробно в максимально возможной
  степени. Ты должна знать своего мужа и быть ему опорой, поддержкой.
  Только на такой основе возможно семейное счастье: опора и поддержка
  обоюдные. А для этого необходимо знать своего избранника или избранницу;
  знания же могут появиться только в том случае, когда откровенность,
  правдивость станут правилом в семье. Никакой дипломатии: ни мужской,
  ни женской не должно иметь места. (Дипломатия, неправда, ложь, враньё
  - синонимы.)
   Так вот, мальчиком я был счастлив. Детство моё протекало как весёлый
  ручеёк ключевой воды протекает по песчаному грунту в берёзовой роще
  в ясный, солнечный день. По-видимому, такое детство и воспитание привело
   -286-
  меня к тому, что я твёрдо, перед выходом в жизнь, был уверен - в мире
  всё прекрасно.
   Коснусь воспитания. Отец и мать - люди малограмотные и поэтому
  воспитывала меня среда и советские средства пропаганды, то есть в раннем
  детстве - сказки, дальше - школа, книги, фильмы. Очень любил слушать
  радио. Через эту любовь радио развило моё воображение, сделало меня
  впечатлительным.
   Ты знаешь - учился я не очень хорошо. Возможно, взрослые и среда не
  разбудили во мне тяги к знаниям, возможно, не было за мной компетентного
  контроля, одной фразой - учиться я не любил; а учился только потому, что
  так надо было, а за двойки ругали, да и сам видел, что мои неудачи в учёбе
  приносят неприятности моим родителям, особенно - матери, но, к сожалению,
  не понимал истинной причины столь большого желания родителей принудить
  меня к учению. Именно "принудить", так как убедить своего сына в
  этой необходимости они не умели. Поэтому-то я и старался держаться
  бронзовой троечки - не хвалят, не ругают.
   Учёбу в техникуме я отношу к детству, ибо мы там все были совершенно
  изолированы от той действительности, которая окружает взрослого
  человека.
   Окончена учёба. Сформировался человек с социалистическим
  мировоззрением.
   Вкратце - о социалистическом мировоззрении:
   1) Подлецов в нашей стране очень мало. Они все были перебиты в
  революцию.
   2) С последними подлецами ведётся бескомпромиссная борьба.
   3) Добро всегда побеждает зло.
   -287-
   4) Люди всегда помогают друг другу, даже зачастую в ущерб себе.
  Человек человеку друг.
   5) Старшие тактично помогают младшим, понимая их. Младшие уважают
  старших.
   6) Все профессии важны, все профессии нужны, а значит все люди равны.
   7) При выборе профессии все граждане нашего "государства равных"
  исходят из одного правила, а именно: как можно больше принести пользы
  социалистическому отечеству; то есть необходимо выбрать профессию,
  которая была бы тебе интересна (с этим вопросом, я считал, всё впорядке,
  так как техника меня интересует и способности у меня по этой части,
  без сомнения, есть).
   Можно, если подумать, привести ещё несколько пунктов, но это никчему,
  и так ясно какой зрелости "фрукт" получился из меня. Самое главное
  прошу тебя учесть, что в правильности, в правоте этих семи канонов, я был
  твёрдо уверен и готов был жить исходя из них.
   Между учёбой и вступлением в трудовую деятельность был у меня
  трёхгодичный промежуток - это служба на флоте. Не буду расписывать всех
  тех испытаний, а с ними и переживаний, которые свалились на мою долю в
  этот период. Скажу только одно: служба была тяжёлой порой жизни для меня
  и в физическом, и в моральном отношении. Издевательства, недоедание,
  недосыпание, постоянно - на корабле (увольнений на берег очень мало),
  вобщем - я сравнивал всё это с тюрьмой. Различие между заключёнными и мной я видел
  только в том, что в тюрьме люди знают за что они сидят, а я вот не знал
  за что меня посадили. Однако, я воспринимал всё то, что происходило со
  мной на службе, как эпизод: как нечто оторванное от социалистической
   -288-
  действительности и демобелизуясь искренне ненавидел всю нашу военную
  организацию считая, что "такое(!)" происходит и возможно только там.
   Тем не менее, все 7 пунктов, вышеперечисленных, моего социалистического
  мировоззрения не только не пошатнулись, а наоборот - укрепились во
  мне.
   Таким я пришёл на "гражданку".
   Служить, как ты знаешь, я уходил с завода, и с корабля написал несколько
  писем на работу - сначала начальнику Отдела, затем инженеру. Ответы
  получил тёплые, обнадёживающие - меня ждали.
   И вот я, демобилизуясь и уходя от этого кошмара военной службы, был
  в архирадужном настроении. Я считал, что муки мои кончились и меня ждёт
  земной рай, рай социалистический. Тем более, что в последнем письме
  начальник твёрдо обещал "придержать для меня место".
   Но оказалось, что в жизни я был слепым котёнком, которого обстоятельства
  тыкали носом в "навоз жизни" постоянно и неожиданно для особи.
  Уже через полгода моей работы на заводе в должности ст.инженера я
  растерялся. Я ничего не понимал: меня убеждали, что моя работа отличная
  и такой работы надо поискать ещё, и что я дурачок что "дёргаюсь". В том
  что я дурачок меня не убедили. На работу я продолжал исправно ходить, но
  уже не с удовольствием, а с внутренним угрызением совести. "Отрава" воспитания
  действовала. Неудовлетворённость работой росла. Сначала всё это
  было отнесено мной к собственной некомпетентности, и я решил, что со
  временем узнаю работу и буду на своём месте.
   Шёл 1972 год - год нашей свадьбы.
   Ты помнишь наш разговор в лесочке? Ты помнишь мои слова о том, что
  я ничего не понимаю что творится кругом? Тогда моё мировоззрение уже
   -289-
  начинало входить в конфликт с нашей лживой действительностью. Всё это
  усугублялось ещё и тем, что дома я не мог располагать собой. Постоянная
  родительская опека стала угнетать меня. Рассчитывая, что создав семью я
  и ты будем жить самостоятельной жизнью, надеясь, по наивности своей, на
  старших, на их опыт, на их умение отвечать за свои слова; надеясь, что нам
  дадут возможность самим строить жизнь, что твоя мать продумала прежде
  чем написать знаменитую для меня фразу:"...я вам мешать не буду, если
  что - я уйду к Шаронову*"; думая, что с тобой у нас всё будет нормально
   (да и было бы нормально!) - я решил жениться на тебе. Оказалось, что
  своё шаткое положение в жизни я не укрепил женитьбой, а ещё более "подрубил".
  На нас свалились бытовые заботы, которых мы,- ни ты, ни я, - не
  знали до свадьбы. Помощи объяснением, а мне нужна была именно такая
  помощь, я нигде не находил. Все старшие почему-то считали, что всё так и
  должно быть, всё в порядке вещей. Все старшие: и самые близкие и те, с
  которыми я сталкивался на работе, - все они не шли ко мне на помощь, хотя
  я не однократно делал попытки поговорить с отцом, поговорить ещё с
  некоторыми людьми. Тогда я не понимал - почему они не понимают меня,
  почему не откликаются на зов "погибающего". Сейчас для меня ясно, что они
  были воспитаны по другому, воспитаны жизнью, что им по части сознательности
  ещё очень далеко до социализма. Но это сейчас,- тогда я решил искать
  своё "счастье" сам.
   Смерть отца, рождение сына укрепили моё решение действовать. И,
  отнеся свои неудачи в работе на тот же пресловутый эпизод, я уволился.
   Тогда ещё я не мог считать всех, кто сидел со мной в конторе, подлецами
  и обывателями. Хотя в глубине души я их и считал такими, боясь
  даже себе сознаться в этом; считал обывателями за то, что они не мучаются
  ============================
   *Шаронов - муж моей тёщи, с которым она разошлась, но у которого
  имелось своё жильё - комната в коммуналке. (Прим.-2002 года)
   -290-
  совестью за своё "ничего не делание". Я не понимал, что люди в
  большинстве своём живут инстинктами, что они считают - жить полной
  жизнью - это значит как можно больше ухватить, то есть жить за счёт
  других. На меня действовал всё тот же наркоз социалистического
  воспитания.
   Я ушёл с должности инженера не из-за зарплаты, а из-за неудовлетворённости
  работой. Доказательством, что это правда, может служить тот
  факт, что я ушёл на завод Жданова слесарем. Я не искал лёгкой работы, а
  искал такое место, где бы я себя чувствовал человеком, где бы я мог показать
  на что способен. Мне нужна была определённость, которая и даёт человеку
  моральное удовлетворение от работы. Я тогда считал, что если человек
  находится на работе большую часть своего времени, то эта часть
  должна приносить ему определённого рода удовлетворение. Тогда я ещё не
  сомневался, что счастливчиков, получающих это удовлетворение - большинство.
   (Сейчас я уверен, что в Советском Союзе их единицы.)
   Но, как говорится: чем дальше в лес, тем больше дров. Вот и я всё
  дальше забирался в "лес жизни", всё чаще и больнее стукался о "поленницы"
  обстоятельств, которые воздвигала передо мной жизнь. Ища работу по
  душе, я всё больше сталкивался с людьми и не переставал удивляться тем
  несоответствиям моих представлений о современном социалистическом
  индивидууме и действительным человеком. Я стал искать ответ на вопросы,
  мучившие меня, начал смутно догадываться, что не может быть таких
  стечений обстоятельств, которые бы повторяли одно и то же, одно и то
  же... Я понял, что если один пример, один эпизод повторяется неоднократно
  и в сути своей все эти повторения тождественны - значит здесь действует
  не случай, а закон. К такому выводу я пришёл, когда уже работал
   -291-
  опять на том же заводе куда был направлен по распределению из техникума,
  но уже - в цеху и слесарем. Там я ещё раз получил подтверждение своим
  выводам, когда натолкнулся на ещё одну откровенную подлость со стороны
  такого же как и я (по возрасту), и с виду хорошего, парня.
   Жить инстинктами я не мог, значит надо было искать этот "закон". Я
  должен был неизбежно прийти, рано или поздно, к политэкономии, к тому на
  чём зиждется вся наша система. Что было задумано Лениным? Правильно ли
  это? Возможен ли приход к тому, что было задумано вождём? А если возможен,
  то каким путём?.. Решил уехать из Ленинграда, поселиться в деревне
  и там, работая и учась, постараться ответить себе на эти вопросы. Но после
  последних размышлений я понял, что этот план утопичен. И вот почему:
  в деревне на нас свалится столько забот, что ни у меня, ни у тебя не останется
  свободного времени. Коренные изменения условий жизни неизбежно
  вызовут трудности, забирающие массу времени и сил. Сейчас основная моя
  задача выяснить (пока только для себя), что нас и наш строй ждёт в
  дальнейшем; и поэтому то, что повлечёт за собой смена города на деревню,
  просто будет отвлекать меня от основной задачи.
   Татьяна, многие люди под бременем нашей действительности опускаются:
  пьянство, жизнь для себя, "живи как живётся", "своя рубашка ближе к
  телу", "кого волнует чужое горе"- вот те моральные нормы коими руководствуются
  сейчас многие опустившиеся, вот тот способ жизни, который
  диктует действительность. Многие, попадая под давление этой действительности,
  гибнут. Я же, Татьяна, возвысился (это без хвастовства - совершенно
  откровенно высказываю тебе своё мнение о себе) над этим идиотским "сегодня".
  Меня не волнуют обывательские волнения (шмутки, деньги и проч., и
   -292-
  проч.), хотя я и не чужд ничему человеческому. Я никогда не поставлю
  приобретение вещей во главу угла своего бытия. Основная моя задача, а
  следовательно и вытекающий из неё образ жизни - это иметь возможность
  заниматься - искать ответы на выше поставленные вопросы, но для этого
  нужно быть, как минимум, сытым и одетым. В этом сейчас я вижу смысл своей
  жизни (то есть - в возможности искать ответы на вопросы). Я не могу жить
  инстинктами, не могу жить не понимая.
   Татьяна, если ты ждёшь от меня "злата и серебра", то напрасно. Жить
  мы с тобой будем относительно скромно. Всё будем делить разумно поровну.
  Согласна ли ты на это?
   Выброси пожалуйста из головы науку своей матери. Мы не должны
  "давить" друг на друга потому, что это давление никчему хорошему не
  приведёт. Мы должны будем помогать друг другу.
   Теперь ты знаешь что для меня главное. И я прошу у тебя помощи.
  Пойми меня и будь мне женой и другом. Если ты поймёшь меня правильно,
  то у нас всё будет хорошо, не смотря на материальные трудности. Если
  же ты и дальше так откровенно будешь завидовать людям и так неумно
  желать невыполнимого, то из нашей совместной жизни получится
  свистопляска и только. Такая жизнь не даст удовлетворения ни тебе, ни мне и
  приведёт, в конечном счёте, к разрыву. А чем мы старше будем, тем разрыв этот
  будет болезненней восприниматься нами.
   Прошу тебя, подумай серьёзно над всем, что здесь написано.
   03.12.78 г."
   Возможно, вы заметили, что некоторые места из письма целиком взяты
  из первой части этой книги. Так оно и есть: я, не мудрствуя лукаво, переписал
  в письмо то, что по моему мнению, необходимо было знать Татьяне.
   -293-
   Письмо написано в конце 1978 года. Этот год я провёл в бесконечных
  размышлениях над неразрешимыми проблемами своей никак не складывающейся
  жизни; чтение Ленина, да периодические пьянки с товарищами по командировкам,
  отвлекали меня от бесплодных раздумий. Но о водке, как о
  средстве помогающем уходить от действительности, я уже немного сказал
  выше, ниже - скажу остальное.
   На своё письмо я не получил ответа ни в устной, ни в письменной
  форме.
   Из письма видно: я отказываюсь от идеи переселения в сельскую
  местность. Дело в том, что я колебался: то отвергал, то вновь приходил к
  уверенности о необходимости осуществить переселение. Также колебался я
  и в вопросе о семье: разум мне подсказывал, что нужно рвать с семьёй, а
  сердце щемило при мысли о сыне: о человеке за которого я был в ответе
  перед природой и она властно напоминала мне об этом. Мысль, что мой сын,
  также как и я, будет метаться по жизни и не найдёт человека способного
  его понять, причиняла мне нестерпимую душевную боль. Так продолжалось
  несколько месяцев и в конце я пришёл к выводу, что решение моё - разорвать
  семейные узы - было не правильно. Я решил продолжать борьбу и попытаться
  сохранить семью, прежде всего - ради сына. Он не виноват и страдать
  от ошибок родителей не должен.
   Тем временем, ни смотря ни на что, я продолжал изучать труды Ленина.
  С каждым прочтённым томом вопросов не убавлялось потому, что на место
  каждого решённого вопроса становилось десять новых. Сначала смутно,
  затем всё отчётливей рождалась мысль заставляющая ставить под сомнение
  всю теорию Маркса. У Ленина я натолкнулся на цитату из Маркса, там
  говорилось, что философы раньше только объясняли мир, задача же состоит
   -294-
  в том, чтобы его переделать. Ленину очень понравились эти слова и, видимо,
  Ильич поставил перед собой цель не много, не мало как "переделать
  мир". Но если и переделывать мир, то опираясь на науку. Но на какую науку?
  На марксизм? Но уже одно желание переделать мир противоречит азам
  марксизма. "Бытие определяет сознание"- главная формула материализма, и
  в то же время корифеи толкуют о переделки "бытия" с помощью "сознания".
  Это ли ни вопиющее противоречие?!
   А вот плод моих раздумий в ноябре 1978 года на эту тему:
   "Бытие определяет сознание только в том случае, когда народ голодный.
  Голод не даёт возможности думать о более высоких материях, голод
  заставляет живое существо искать способ утолить его. А вот когда накормили
  народ, дали ему необходимый минимум для нормального существования,
  дали образование, всё - на этом закон "Бытие определяет сознание"
  исчерпал себя. Необходимо давать идею народу и она будет двигать прогресс,
  то есть сознание будет определять наше бытие. Коммунизм как идею
  можно было объявлять ещё в 1936 году, при условии полного равенства
  граждан СССР. Только коммунистическое сознание может создать изобилие
  материальных благ в условиях существования двух общественных систем в
  мире."
   Вторая мысль: "Истинно коммунистический принцип распределения
  материальных благ: от каждого по способностям - всем поровну. Если "...по
  потребностям", то не ясно кто будет определять потребности каждого,
  наверное - начальник. А если попадётся глупый начальник?"
   Как видно, я пытался подогнать теорию к нашей действительности и
   -295-
  найти ошибки, приведшие к настоящему положению дел в стране, искал
  ошибки не в "бытии", а в "сознании" людей.
   Так размышляя, я всё время наталкивался на дефицит знаний, поэтому
  всё больше приходилось углубляться в теорию; благо,что времени для
  этого в командировках было достаточно.
   4 декабря 1978 года я записал:"Учение о диктатуре пролетариата -
  главное в марксизме. Только диктатура - безраздельная власть пролетариата,
  позволит ему построить социализм. Как можно говорить о "развитом
  социализме", если за 60 лет существования Страны Советов диктатура
  пролетариата у нас просуществовала приблизительно 11 лет (о т к у д а я
  в з я л, ч т о т а к а я д и к т а т у р а п р о с у щ е с т в о в а л а у
  н а с 11 л е т, о б ъ я с н и т ь н е б е р у с ь*) .Далее я цитирую
  Ленина: "Диктатура пролетариата это оселок, на котором испытывается
  действительное понимание и признание марксизма."
   Социализм определяется во-первых, социалистическим сознанием
  масс, то есть мы все работаем на себя и сознаём это; а потом уже - социализм
  определяется по количеству материальных благ. Не может быть социализма
  без социалистической личности, коммунизма - без коммунистической.
  Сколько ему (человеку неподготовленному) ни предложи материальных
  благ, он всё это схватит и будет кричать что ему мало. Так что же первично:
  материя или сознание?"
   И ниже: "Построение социализма, а потом коммунизма заключается,
  прежде всего, в переделке умов, а умы уже параллельно будут переделывать
  экономику, создавать материальные блага, соответствующие по количеству
  и качеству социализму и коммунизму. Необходимо равноправие всех."
   Видите, в своих умозаключениях я неизменно приходил к убеждению в
  ================
  * Здесь и далее текст в разрядку - это мой коммент сегодня (22.10.2025 г.)
   -296-
  необходимости уравнять всё и всех. Причину всех зол я видел в материальном
  неравенстве членов нашего общества. По моему мнению люди и работали
  плохо только потому, что одни, уязвлённые своей относительной бедностью,
  сознательно работали хуже своих возможностей, а другие - правдами и
  неправдами цеплялись за свои привилегии, которые, по их мнению, они
  получали заслуженно. Тогда я был уверен - уравняй всех и каждый тут же
  почувствует свою общественную значимость и тут же будет делать всё, от
  него зависящее, чтобы максимально быть полезным общему делу, а значит и
  себе лично.
   В своё время Ленин постоянно говорил о диктатуре пролетариата на
  пути от капитализма к коммунизму. Исходя из этого я пришёл к выводу, что
  виной всему нехороший человек Иосиф Сталин и что если бы не он, то всё
  было бы хорошо.
   Видимо, слабость натуры человеческой иногда заставляла меня пренебрегать
  очевидными фактами и тогда являлись мысли, мягко говоря, капитулянские:
  "А может быть Брежнев, так же как и я, задумал в молодости
  достичь высшего поста, чтобы исправить положение в стране? Но тогда почему
  он медлит?" Без сомнений, что нижеследующее письмо явилось плодом
  такого рода размышлений.
   "Уважаемый Леонид Ильич!
   Я не могу в этом кратком письме высказать всё, что накипело у меня
  - ещё молодого рабочего - за мою трудовую деятельность. Послевоенное
  поколение воспитано по-социалистически. И вот, входя в жизнь с социалистическим
  мировоззрением, мы видим ужасные несоответствия между действительностью
  и нашем представлением о ней. (Я не представляю никакой
  группы, пишу только от себя и если применяю слово "мы", то только потому,
   -297-
  что уверен - таких как я не единицы. Статистические данные, которыми
  Вы можете располагать, - количество самоубийств среди людей в возрасте
  до 30 лет, тунеядство среди молодых, преступность среди молодых и
  проч.,-дадут Вам убедительное подтверждение этому.)
   Действительность заставила меня обратиться к ленинским трудам. Работа
  над ними ещё далеко не закончена, но та часть ленинского наследия,
  которую я, на данный момент, изучил, поломала моё юношеское
  представление - будто вопросами политики, идеологии должны заниматься другие.
   Я не буду высказывать в этом письме всех доводов в защиту моего
  нижеследующего вывода, ибо нет возможности сделать это сейчас.
   Заверяю Вас - в стране, с позиции молодого рабочего, далеко не всё
  благополучно. Нет надобности расшифровывать эту фразу. Без сомнения, что
  после 20 съезда КПСС начался великий сдвиг в сторону улучшения: 1) чуткое
  отношение к жалобам и просьбам трудящихся (э т о я р к и й п р и м е р м о е г о
  х о л у й с т в а, и б о т а к о е я п и ш у п о с л е т о г о,
  к а к н а п р о т я ж е н и и 10 л е т, с н а ч а л а о т е ц,
  а з а т е м и я, н и к а к н е м о г л и д о б и т ь с я, ч т о б ы
  к в а р т и р у, в к о т о р о й м ы ж и л и, у т е п л и л и)
  2) призывы занимать активную жизненную позицию и т.д.
   Всё это даёт возможность подключить к строительству коммунизма
  массы, даёт возможность людям стряхнуть с себя "шоковое" состояние в
  которое ввёл их сталинизм. Но как мучительно сознавать, что все благие
  начинания могут рухнуть, что страна в будущем может быть ввергнута в
  ужас неосталинщины. Я уверен, многие это понимают и прежде всего люди
  потенциально способные занять активную жизненную позицию (а она требует
  определённого мужества). Так вот, эта часть населения СССР нейтрализована
   -298-
  неопределённостью внутреннего политического состояния страны.
   "Политической формой общества,в которой побеждает пролетариат,
  свергая буржуазию, будет демократическая республика..."
   ПСС Ленина 5 изд.т.26 стр.355
   Но демократия немыслима без сменяемости!
   Что дало возможность Сталину узурпировать власть в стране и десятилетиями
  попирать любые законы, вплоть до Конституции? Ответ ясен -
  отсутствие обязательной сменяемости.
   Председатель Совета Министров, Председатель Президиума Верховного
  Совета СССР, Председатель КГБ, Министр Обороны - эти пять должностей* не
  должны заниматься одними и теми же лицами на срок более чем 5 лет (5
  лет - к примеру) и это положение должно быть узаконено в конституционном
  порядке. Таким нововведением вы обезопасите последующие поколения
  советских людей от сталинизма, маоизма и прочих возможных в дальнейшем
  интерпретаций абсолютизма с квазикоммунистической идеологической оболочкой.
  
   P.S. Письмо застраховано от случайностей, то есть
   исключена возможность его пропажи для адресата.
   Всякий, кто попытается воспрепятствовать следованию
   письма, пусть знает - это не единственный
   экземпляр и идут они к цели различными путями."
  
   Послание было отправлено без подписи.
  ============================
   * Сказав о "пяти" должностях, а перечислив только четыре, я тактично
  умолчал что и генсека КПСС нужно было менять через пять лет, надеясь
  что если письмо попадёт к Брежневу, то он поймёт это.(примечание 2002
  года)
   -299-
   В декабре 1978 года я записал:"Как на деле осуществить диктатуру
  пролетариата в нашем обществе? А она необходима сейчас."
   Вот она - вера в истинность учения вождей, внушённая за период
  воспитания. Никак я не мог себе представить, что Ленин - тоже человек, а
  значит мог ошибаться.
   Владимир Ильич часто приводил слова из "Фауста" Гёте: "Теория, брат
  мой, суха, но вечно зелено дерево жизни".
   И вновь здесь прослеживается противоречие между понравившимися
  Ленину словами материалиста Гёта и поступками материалиста в теории -
  на словах, а на практике чистейшей воды идеалиста - Ленина. Гёте в
  приведённой цитате говорит, что как бы разум человеческий ни стремился к
  познанию окружающего с помощью теории, она (теория) всегда будет
  отставать от действительности, то есть будет "суха" по сравнению с "вечно
  зелёным деревом жизни". А Ульянов стремился подчинить всё разуму или
  отдать всё на произвол разума, в нашем случае - партии марксистов-ленинцев
  вооружённых теорией и "пистолетом" (читай - госаппаратом). Это ли ни
  противоречие материализму, или тому на чём стоит данная теория?!
   Однако, в 1978 году я только чувствовал это; ум же мой цеплялся за
  старые понятия, сложившиеся за период воспитания, которые ни в коем
  случае не допускали положения об ошибочности выводов "вождя мирового
  пролетариата В.И.Ленина". И на помощь себе я привлекал выдуманные мной
  софизмы, которые казались мне в то время достаточно убедительными. Вот
  один из подобных софизмов, рождённых также в 1978 году: "Некоторые
  говорят, что коммунизм это утопия. Можно доказать, что они не правы: берём
  человеческий организм - на Земле нет ничего совершеннее чем он. В свою
  очередь, человеческий организм имеет мозги - нет ничего совершеннее
  
   -300-
  мозга человека. Значит на планете Земля мозг - самый совершенный
  "механизм"; но совершенство - это сила. Сила, как говорят на Руси, и солому
  сломит. Значит разум должен победить, коль сильнее его ничего нет. В свою
  очередь, идея владеет разумом, а коммунизм самая лучшая - совершенная
  идея (если сущность её -"Все люди равны"). Отсюда получается, что если
  разум не уничтожит себя, то коммунизм неизбежен."
   Меня абсолютно перестала интересовать работа; основное занятие -
  чтение Ленина и размышления. Всё, что отвлекало меня от главного - раздражало.
  Раздражало отсутствие женщины, а отсюда и необходимость искать
  её (здесь я ещё раз пожалел, что в СССР нет публичных домов: там всё
  ясно - заплати и получи, нет необходимости врать, танцуя "брачный танец",
  или терять драгоценное время). Раздражала тоска по сыну; невозможность
  уединиться в гостинице; постоянные пьянки моих сослуживцев и связанные
  с ними мои безудержные срывы, а отсюда похмельные синдромы и физические
  страдания от них; раздражала необходимость "мотаться" через
  каждые два месяца с места командировки в Ленинград и обратно; наконец
  - раздражала ошибка со вступлением в КПСС и необходимость исправлять
  её.
   ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ "ПЬЯНКА И КУРЕВО".
   Водка оказывала на меня своеобразное действие: я как бы освобождался
  от тормозов; то к чему мой организм трезвый был более всего
  склонен выражалось ярче, контрастней. Если в молодости мой организм
  отторгал водку, то есть - мне было неприятно и тяжело её пить, то с возрастом
  этот отрицательный фактор сгладился - потускнел. Ярче всего я ощущал
  действие алкоголя с похмелья. Моя замкнутость заменялась добродушием
  и стремлением к общению с людьми; ясность мысли - необычайная, тяга
   -301-
  к женщине-желание любить, приобретало сильнейшую степень; и подвижность
  - я просто не мог усидеть на месте. Ниже я опишу несколько случаев на
  которых, мне кажется, лучше всего видно - каким я становился под воз-
  действием алкоголя как наркотика.
   Как я уже говорил, перейдя на работу, связанную с поездками по
  командировкам, я усиленно изучал Ленина, вступил кандидатом в члены
  КПСС, откладывал деньги; но к тому времени ещё был очень слаб, чтобы
  противостоять воздействию окружающих меня людей. Если после памятной
  цеховой драмы (возникновение боли в области сердца) от курения я смог
  отказаться окончательно, то исключить употребление алкоголя полностью мне
  никак не удавалось.
   Поддаваясь уговорам окружающих, я выпивал, тем более что не было
  сдерживающего экономического фактора - мы пили спирт получаемый для
  монтажа и наладки нашего оборудования. Мне уже было 29, а я ещё не имел
  твёрдого взгляда на алкоголь; вот почему иногда происходили срывы - я
  терял над собой контроль и выпивал больше возможного для моего организма.
   Помню, сдавали мы заказчику только что построенное судно "Кузбасс"
  - танкер 150000 тонн водоизмещением. Ходовые испытания проходили на
  Чёрном море, стоял апрель месяц и вода для купания ещё не достаточно
  прогрелась. Но что там холодная вода: если от выпитого вчера и добавленного
  сегодня, меня просто распирало - хотелось активной деятельности.
  Кто-то сказал, что на палубе заполняется судовой бассейн и мы вдвоём
  (я и ещё один командировочный, но из Москвы) сговорились идти купаться.
  Мозг мой работал ясно и отчётливо: помню, что пришлось усилием воли
  заставить себя раздеться и влезть в холодную воду. Собралась толпа. И
   -302-
  вот тут я вдруг стал демонстрировать свои акробатические способности о
  которых я ранее и не подозревал. Бассейн примерно три метра в ширину и
  пять в длину; я становился спиной к воде, приседал, придерживаясь за
  поручни ограждения, затем резко выпрямлялся и совершал сальто спиной
  назад. По реакции зрителей я видел, что этот трюк у меня получается
  достаточно профессионально.
   Через несколько дней, когда жизнь на судне приобрела рутинную
  размеренность, ибо запасы спиртного иссякли, я подошёл к бассейну и
  понял, что трезвым мне тех номеров не повторить. Я прыгал не в длину, где
  пяти метров хватило бы с лихвой, чтобы обезопасить любого ныряльщика от
  удара головой о противоположную стенку бассейна - а в ширину, где, в том
  случае если бы я не достаточно группировался в прыжке, была серьёзная
  опасность пролететь эти три метра и головой удариться в противоположную,
  отделанную кафелем, стальную стенку бассейна. Меня даже передёрнуло,
  когда я представил себе как разбиваю голову и, не приходя в сознание,
  умераю на глазах десятков зрителей.
   Особенно опасным днём для меня был день подписания табелей на
  оплату. В этот день, по заведённой уже давно традиции, шефмонтажники
  приглашали к себе зам.главного строителя (есть такая должность на
  судостроительных заводах), перед этим накрывали стол с выпивкой и закуской.
  Начальник выпивал, закусывал, подписывал документы и уходил, а мы
  оставались и тут уже удержу не было. В такие дни ночевать оставались прямо на
  заводе, в своей комнате. Однако, в этот раз почему-то все ушли, а мне стало
  тоскливо одному и я решил тоже идти в гостиницу, благо что хода до
  неё - 15 минут. Я смог закрыть нашу "шару" (так называли свою комнату на
  заводе шефмонтажники); далее в памяти одни отрывки: поздний вечер -
   -303-
  где-то часов 12 ночи, - с завода меня не выпускают - требуют пропуск;
  здесь провал в памяти - не помню как, но всё-таки вышел за проходную.
  Половину пути я одолел, но тут на мгновение ум прояснился и я понял,
  что сил на вторую половину не хватит. Я резко свернул, зашёл в ближайшую
  парадную, залез под лестницу на первом этаже и отключился. Очнулся,
  видимо, часа через два - сижу, прислонившись к стене, темно, на коленях
  кошка, свернувшись клубком дремлет и от блаженства мурлычит. Выбрался из
  под лестницы, дошёл до гостиницы, достучался (хорошо, что вахтёрша меня
  знала в лицо). В номере разделся и тут же уснул. На утро обнаружилось,
  что пропал бумажник в нём рублей 70 денег, но главное - документы:
  справка из первого отдела, командировочное удостоверение. Утеря этих
  документов грозила большими неприятностями. На заводе один человек из
  Отдела строителей сообщил, что бумажник у него; я спросил про документы,
  он ответил что они есть; деньги, конечно, исчезли. Я был достаточно
  благоразумен, чтобы все деньги не носить в бумажнике, а держать часть в
  гостинице, вот почему я смог сказать звонившему (мне по телефону сообщили
  о найденном бумажнике): "Двадцатник получишь, если через пятнадцать
  минут бумажник с документами будет у меня". Через десять минут я получил
  бумажник и заплатил за это двадцать рублей. Итого: "удовольствие" напиться
  обошлось мне в девяносто рублей.* Для меня это был достаточно
  чувствительный экономический удар, чтобы серьёзно задуматься. Целый
  месяц я не брал в рот спиртного. Но подошёл срок ехать в Ленинград на
  переотметку; билеты на поезд были в кармане и меня всё-таки уговорили
  =======================
   * В то время одна бутылка водки "Столичная" О,5 литра стоила в
  магазине 3 рубля 12 копеек.(примечание 2002 года)
   -304-
  выпить - отпраздновать отвальную. Выпили достаточно и на следующий день
  я решил похмелиться. Купил сухого вина, выпил стакан и...о, господи(!) -
  прекрасно пошло, а как легко стало на душе!.. Но, буквально через 15 минут,
  опять знакомые похмельные муки стали меня одолевать: пустота и
  жжение в груди, ужасная слабость и беспричинное беспокойство. Отпил
  глоток "сухого" и почувствовал как холодная струйка прокатывается по горлу
  и.. о, радость! - пожар в груди вновь потух, однако, не на долго -
  через несколько минут потребовалось вновь его тушить. Скоро бутылка
  кончилась; сбегал ещё купил две. Пью вино и чувствую, что весёлое
  расположение духа остаётся, тяжёлое опьянение не наступает (как от водки) -
  вот оно - лекарство от похмелья. Нашёл!
   Подошло время ехать на вокзал. Ласково распрощался с персоналом
  гостиницы (ели сдержался, чтобы не броситься и не расцеловать этих милых
  женщин), с соседями по номеру.
   Ехать до вокзала далеко, если кто знает город Николаев и Октябрьский
  район - где находится судостроительный завод и гостиница от
  него - тот поймёт как далеко добираться от туда до железнодорожного
  вокзала. На рейсовом автобусе ехать не хотелось, а такси нет. Вижу идёт
  ведомственный автобус, голосую. Удивительно, но остановился. "До вокзала
  возьмёшь, шеф?" "Садись, нам всё равно куда (автобус оказался учебным)".
  Какие отличные ребята, а преподаватель ещё лучше - добродушный
  пожилой человек, он как-то по-отцовски ласково на меня смотрит. Достал
  я бутылку вина и стал их потчевать, но выпил только один из них; он, видимо,
  уже закончил учёбу и мог себе позволить "сушнечка". А я разоткровенничался
  - рассказал о себе: что командировочный из Ленинграда (ленинградцев
  по инерции ещё уважают в нашей стране). Убегающая под меня
   -305-
  дорога (я сидел на первом сидении и лобовое стекло было в метре от ме-
  ня) живо напомнила мою детскую мечту о шофёрском труде. К тому времени
  необходимость получить профессию шофёра (перед переездом в сельскую
  местность) - утвердилась у меня окончательно, и я сказал ребятам об
  этом. Сказал, что надоело бездельничать, и что примерно через год, я, также
  как и они сейчас, буду учиться на шофёра. Преподаватель сказал что зря -
  труд тяжёлый. Я ответил: "Тяжелее вынужденного безделия ничего не бывает".
   Но вот и вокзал. Я сунул в руку преподавателю 5 рублей; с удовольствием
  отметил про себя удовлетворение, отразившееся у него на лице
  от, вероятно, слишком щедрой платы и довольный вышел из автобуса.
   Поезд уже стоял у платформы и я без труда отыскал и вагон, и место.
  Уселся, открыл последнюю бутылку "сушнечка" и затушил пожар. Я понял,
  что спиртное заканчивается, а впереди ещё целый день ехать. (Ночью
  я надеялся отоспаться в поезде и уже на следующий день - ни капли
  спиртного.) До отправления 26 минут - решил сбегать затовариться ещё
  двумя бутылками. Кондуктор - женщина, видимо, поняла, что я изрядно
  выпивши (я-то так не считал) и вслед крикнула: "Не опоздай!" В вокзале
  ничего не оказалось из спиртного. Выбежал на привокзальную площадь,
  спросил у мужика и тот объяснил, что за углом есть ларёк, а там всегда вино
  в розлив, ну и, конечно, с собой дадут...Побежал, действительно - ларёк, но
  очередь... Отстоял; купил две бутылки сухого вина и довольный отправился
  назад. Но, что за наваждение - куда подевался вокзал? Туда, сюда -
  нет вокзала. До отправления 7 минут, а я заблудился...,а в вагоне мой
  чемодан. Спросил у одного - не знает где вокзал. Вот так чертовщина! Голосую
  и останавливаю ЗИЛ-130.За рулём молодой парень. "Слушай друг, вот
   -306-
  тебе 5 рублей, довези до вокзала! На поезд опаздываю!" "Ты
  что, уху-ел?.. Вот же вокзал, вот - 3 минуты прогулочным шагом."- но
  приглядевшись, он всё понял и от души рассмеялся. "Садись". Я сел и мы
  проехали метров 200 не больше. "Теперь выходи - вокзал." Я сую ему 5
  рублей (что поделаешь - договор). А он взял деньги, пристально так
  посмотрел мне в глаза и вновь рассмеялся. "Выходи, выходи, а то на поезд
  опоздаешь. Счастливо добраться."- и сунул мне мою пятерку в нагрудный
  карман куртки. Мелькнула мысль: "Да неужели с такими парнями мы не
  построим коммунизм, построим! Обязательно построим!"
   Поезд уже тронулся, когда я со словами: "А вот и я..." - взявшись
  за поручни, с трудом забрался на площадку (мешали две бутылки
  сухого, торчащие у меня из карманов брюк). "Фу, чёрт какой, а я уж думала
  опоздал..."- обрадованно воскликнула проводница. "Какая замечательная
  женщина и вообще - сегодня мне очень везёт на хороших людей. Вот и
  попутчик у меня замечательный." В купе сидел мужчина лет сорока-сорока
  пяти. Я предложил ему выпить, он согласился..."Как быстро кончилось вино.
  А башка какая-то дурная. Видимо я опять перепил. А что если завтра я
  не выдержу и начну похмеляться?!" Проверил - денег около 25 рублей.
  "Этого хватит, чтобы опять нажраться, а завтра пить нельзя ни в коем
  случае."- размышляю. "Послушай, друг Колька! - мужчина почему-то
  уснул.-Неужели такой слабый - от бутылки сушнечка вырубился?
  Послушай, эй!,- я его ели растолкал, - Вот тебе деньги. Я их тебе дарю."- и
  сунул мужчине в карман все оставшиеся денежные бумажки. Подумал, и
  высыпал из кошелька ему в карман мелочь. Я не помню как уснул.
  Просыпаюсь, хвать - куртки, в кармане которой был бумажник с документами, нет
  (лёгкая такая курта, финская с единственным накладным карманом на молнии).
   -307-
  Туда - сюда, а Коли и след простыл. Бегу к проводнице: так мол и
  так - куртка с бумажником и документами пропала. "Э-эээх!.."- укоризненно
  качает головой добрая проводница, - допился. "Так ведь ты сам отдал
  куртку своему собутыльнику."- тут уж я всё понял. "А на какой станции
  Коля вышел?" "Какой Коля? Это твой-то дружок на час? Да он и не выходил.
  Я его только что в вашем купе видела. Спит." "Как так?! Да я только
  что из своего купе вышел - его там нет!" "А ну пошли, горемычный."
   Мне стало всё понятно, когда проводница открыла дверь соседнего
  купе, а не того, где я спал. Оказывается, я перепутал купе и спал рядом. На
  нижней полке мирно похрапывал Коля. Левая сторона пиджака у него
  оттопыривалась, и там я нашёл свою куртку, а в кармане - бумажник.
   Кое-как растолкав собутыльника, я сделал ему устное внушение,
  мол, не хорошо брать чужие вещи и успокоив проводницу, которая уже
  стала грозиться милицией на Колю, выпроводив её из купе, заснул на
  соседней с колиной нижней полке.
   Проснулся где-то часов в десять вечера. Башка гудит, в груди пожар
  нестерпимый. Николая нет. Пошёл к проводнице чайку спросить. "Я, - говорит
  проводница, - дружка твоего высадила." "Зачем, за что?! Эх, поторопились
  вы." "Пусть благодарит, что я его ещё в милицию не сдала, ворюгу этакого."
  "Да кто же вам сказал, что он вор?!" Чего уж тут доказывать - дело
  сделано. Вот женская логика - сама же видела, что я ему куртку отдал, а
  всё равно - сочла за вора.
   Стыдно мне было перед Колей. Утешало одно - деньги мои остались у
  него и он купил на них себе другой билет и доехал куда надо.
   Проводница сделал мне крепкого чайку. Выпил - полегчало. И снова
  спать.
   -308-
   Просыпаюсь, взглянул на часы - 2 часа ночи; не спится. Сердце колотится
  как будто пробежал без остановки пять километров. Лежу, думаю:
  "Чёртовый город Николаев - два месяца там, а женщины не найти.
  Жаль, что из Керчи перевели, там хоть о свою старушку шишку почесал
  бы. А как бы сейчас засадил бы ей в белый сахарный зад. А может и здесь
  удастся разгрузиться? Проводница даже моложе керченской старухи и ко
  мне, вроде, благоволит. "Некоторое время лежал в раздумье. "А-а, попытка -
  не пытка!.."
   Дверь купе проводника была открыта. Благодетельница моя прилегла
  отдохнуть, но как только я появился в дверном проёме - тут же открыла
  глаза. "Ну что тебе?" Я приложил палец к губам и издал шипящий звук. Она
  сразу всё поняла. "А ну пошёл отсюда, а то сейчас..." Я умоляюще взглянул
  на неё и голосом пониженным до шёпота, отступая назад, быстро заговорил:
  "Тише, тише, тише... тише."
   Я так разохотил себя, что смог уснуть только после того, как в туалете
  вагона освободился от семенной жидкости.
   На утро проводница, к моему удивлению, стала ко мне ещё добрее и
  предупредительнее.
   Я с тоской думал, что впереди ещё сутки пути, а у меня ни копейки в
  кармане и ни куска хлеба с собой. На следующей станции в купе зашла
  молодая женщина с дочкой, старше моего сына года на четыре. Девочка
  оказалась доброй и мы подружились. Я развлекал её как мог к видимому
  удовольствию мамы. Скоро они, как обычно это бывает с русскими пассажирами
  поездов, принялись за еду. У меня потекли слюнки, и тут последовало
  приглашение разделить с ними трапезу. Отказаться не было сил. Впервые в
  жизни я был голоден, но не мог утолить свой голод немедленно, а
   -309-
  незнакомые люди предлагали мне свою помощь. Подкрепившись крутыми
  яйцами, хлебом, огурцами, я залез на верхнюю полку и попытался скоротать
  время вынужденного безделия сном. Не спалось. В окно светило солнце и я,
  надев солнцезащитные очки, некоторое время рассматривал медленно
  меняющуюся панораму за окном. Девочка влезла на соседнюю полку и села напротив
  в неожиданной позе - по-турецки. Коротенькое платьице не закрывало туго
  натянувшиеся трусики, прикрывающие уже значительно обозначившуюся выпуклость
  лобка. Тёмные очки позволили мне наблюдать за девочкой не
  привлекая внимания. У неё никак не получалось спокойно сидеть. Она
  несколько раз сменила позы и когда вновь уселась по-турецки, я увидел, что
  резинка трусиков сползла и проходит теперь как раз между большими наружными
  губами её полового органа.
   "Чёрт меня побери! Девочке всего 9 лет, а я бы не прочь всю её исцеловать,
  и не только исцеловать..." Воображение вновь унесло меня
  слишком далеко, так далеко, что пришлось сходить в туалет и освободиться
  от спермы. Вернувшись, я вновь занял свою полку, одел очки и некоторое
  время смотрел в окно. Затем лёг на правый бок и, не снимая очков, сделал
  вид, что засыпаю. Поезд, видимо, менял направление движения, так как солнце
  сначала стало освещать девочку, а затем и вовсе скрылось. Очки были
  достаточно тёмными и мне не надо было скрывать своего взгляда. Я стал
  смотреть на девочку, она всё также часто меняла свои позы, развлекаясь с
  куклой: то заворачивая её в игрушечные пелёнки, то разворачивая её.
   Я любил девочку и не отцовской любовью. Я смотрел на неё и про себя
  произносил самые ласковые слова, какие только находил в своём лексиконе.
  "Милая, как бы я тебя исцеловал, как бы я тебя носил на руках, своё
  сокровище; лелеял бы тебя, берёг. Я бы не позволил пылинке упасть на твою
   -310-
  милую головку..."
   Странное дело, но девочка, кажется, почувствовала мой взгляд и не
  просто взгляд, а даже его содержание. Она всё чаще стала отвлекаться от
  куклы и посматривать в мою сторону.
   "Неужели видит сквозь очки что я смотрю на неё?" Я, инсценируя
  неполное пробуждение от сна, изменил позу и зажмурил глаза. Сейчас уже
  никто не мог бы сказать, что они открыты. Сквозь ресницы я продолжал
  смотреть на свою возлюбленную и говорить, говорить ласково и беззвучно.
  "Красавица моя ненаглядная, возьми меня мужем, я волоса не дам упасть
  с твоей головы, не то чтобы обидеть тебя как-то..." (тогда мне было 29
  лет).
   Боже мой, я чувствовал, я видел, что девочка понимает меня. Её взгляд
  источал детскую доверчивую нежность, когда она смотрела на старого,
  спящего бородатого дядьку. Она любила меня.
   Я сделал вид, что проснулся, слез с полки и опять в туалет - освобождаться
  от спермы.
   Видимо, я довёл свой организм до состояния крайнего изнеможения,
  так как вновь почувствовал уже забытую ноющую, тупую боль над сердцем
  от сжатия чьей-то чужой безжалостной рукой. В своих же руках я ощутил
  непонятную и пугающую немощь и пустоту. Кончики пальцев, и по локтевой
  сустав правую руку, как бы кололи тысячи тупых иголок. "Что это? Допился!
  Доебался, онанист чёртовый."
   Я заставил себя слезть с полки и пошёл к проводнице. Но как я ни
  просил, как ни умолял - ничего спиртного у неё не оказалось. Я залез на
  полку и приготовился к смерти. В дверь купе постучали. Проводница
  принесла мне стакан чаю, да такого, что казалось вместо чая в стакане -
   -311-
  чернила. Выпил - стало легче. Мысль лихорадочно работала: "Что делать?
  Доехать до ближайшей станции, выйти и сдаться милиционеру? Может быть
  вызовут врача и спасут меня?"
   Когда поезд остановился на какой-то большой станции - мне совсем
  полегчало. И я уже передумал сдаваться милиционеру. "Меня спасёт бутылка
  пива!"- мелькнула мысль. Взяв самодельную флягу из нержавеющей стали, с
  проштампованной на выпуклой стороне панорамой моря - с подводной лодкой
  и восходящим солнцем, с надписью сверху "СЕВЕР", - я ходил по перрону
  и предлагал её сначала за 5, потом за 3 и, наконец, за 2 рубля, но, слава
  богу, никто не купил. (Позже мне было неприятно вспоминать, что я мог
  бы распроститься с такой отличной вещью, стоящей не менее 10 рублей. Я
  её выменял на 0,5 литра спирта на заводе в городе Северодвинске.)
   Но тогда я был в отчаянии - "Поезд отправляется, а я всё также
  тщетно пытаюсь получить хоть бутылку пива".
   Забрался на свою полку и думаю: "Если выживу - даю обет, что пить
  брошу абсолютно и бесповоротно."
   В Ленинград прибыл вечером. В метро прошёл бесплатно, пристроившись
  к какой-то группе приезжих.
   Пить я действительно бросил и не притрагивался ни к чему спиртному
  не менее 6-ти месяцев. Но исключить полностью употребление алкоголя
  мне не удалось и поныне. Во-первых, потому, что ни одна компания из моего
  окружения не может без спиртного; стать белой вороной - будет слишком
  накладно. Во-вторых, от первой рюмки водки я пока ещё неизменно получаю
  удовольствие. Если бы моё окружение имело бы хоть одного мужика, вот так
  же как я, не нуждающегося в спиртном, я бы пренебрёг и этой стопкой водки.
   -312-
   Со временем мне удалось выработать следующее правило, которого
  придерживаюсь и по-ныне: пью только первую стопку - грамм 40,
   не более, а остальное только делаю вид, что пью. После такой "пьянки" синдром
  похмелья отсутствует полностью.
   ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ "НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ"..."
   Мысль о том, что я скоро вынужден буду стать членом КПСС не выходила
  из головы. Открыто выступить, высказать все сомнения и вскрытые
  мной противоречия - я считал глупостью. Выступать так, значит навлекать
  на себя внимание КГБ, кроме того, чтобы выступить с критикой необходима,
  я считал, готовая программа действий по исправлению положения, а у
  меня таковой не было.
   Пустить всё на самотёк, а значит вступить в партию, я не мог, ибо
  одна только мысль о необходимости сидеть на партийных собраниях и
  поднимать руку при голосовании, то есть врать, врать и врать - бесила
  меня. Было ясно, что просто так меня из кандидатов не вычеркнут, значит
  надо было или выложить все мысли, или совершить проступок достаточно
  серьёзный, чтобы исключили; но в том и в другом случае неминуемы всякие
  "беседы", разговоры по душам, разбирательства и прочие говорильни, где я
  обязательно наболтаю много лишнего - такого, за что могут приписать
  антисоветскую пропаганду. Перспектива гнить в лагере меня не устраивала
  тем более.
   Не смотря на все свои размышления над данным вопросом выработать
  план действий мне не удалось. Я сорвался, видимо, подвели нервы и события
  стали развиваться помимо моей воли и с катастрофической скоростью.
   Во-первых, у меня произошёл конфликт с руководством в командировке.
  Во-вторых, уже в Ленинграде со своим начальством я сцепился, когда
   -313-
  доказывал ему свою правоту в первом конфликте. В-третьих, семейные дела
  складывались отвратительно - постоянная необходимость спорить с женой
  по элементарным (как мне казалось) житейским вопросам, её упрямство,
  которое в моё отсутствие приобретало гиперболические размеры. В-четвёртых,
  идея уравниловки, которая казалась мне в то время ортодоксальной
  идеей, полностью завладела мной.
   Эта запись сделана в конце 1978 года: "Прежде чем достичь коммунистического
  принципа "От каждого по способностям - каждому по потребностям",
  мы должны пройти этап уравнительного распределения материальных
  благ. Только он даст возможность в массовом масштабе поднять сознание,
  а значит и энтузиазм масс, но уже не тех малограмотных масс тридцатых
  годов, в современных - высокообразованных. С поднятием сознания и
  энтузиазма произойдёт индустриальный и сельскохозяйственный скачок в
  развитии, намного превышающий мощь скачка тридцатых годов. А какова
  будет эта мощь можно только предполагать, но то что сила второго превзойдёт
  силу первого - это точно. Первый же скачок дал возможность слаборазвитой
  стране за исторически ничтожный промежуток времени поднять
  свою экономику до уровня западных стран и не только догнать их, но и
  победить в военном единоборстве 1941-1945 годов".
   В-пятых, жгучее желание наконец высказаться и доказать свою правоту.
   Всё выше перечисленное привело к срыву, результатом которого явилось
  ниже следующее заявление.
   Секретарю партийной организации
   ЛНПО "Пролетарский завод"
   т.Блинову В.О.
   от Лобанова В.А.
   -314-
   ЗАЯВЛЕНИЕ
   Приношу извинения Партии и лично Вам за своё скоротечное решение
  вступить в КПСС.
   Прошу не считать меня кандидатом в члены Партии с сего дня.
   Я обязательно буду вновь вступать в КПСС, но только после того, как
  в Советском Союзе система материального стимулирования будет заменена
  уравнительным распределением материальных благ.
   24.11.78 г. подпись.
   Заявление незамедлительно было передано по назначению. В тот
  момент я так был возбуждён, что остановить меня не мог даже начальник
  УВМР (Участок внешних монтажных работ), которому я показал заявление. Я
  решил пойти в наступление немедля, будь что будет: "Арест, так арест, но
  если обойдётся, то на душе уж точно станет легче после того, как я полностью
  выскажусь."- думал я.
   Отправил своему другу письмо в котором кратко описал ситуацию
  и, если со мной произойдёт худшее, просил его не поминать меня лихом.
   Уже через полчаса после подачи заявления в приёмную Парткома
  меня вызвал заместитель секретаря Парткома Объединения.
   Сначала он попросил объяснить что я имею в виду под уравнительным
  распределением материальных благ. Я сказал, что это очень просто:
  уборщица получает как министр, министр имеет оклад равный заработной плате
  уборщицы и так везде и во всём. Тогда низы ощутят свою значимость для
  государства и будут работать значительно лучше, чем работают сейчас.
   По-видимому, он не принял такое объяснение всерьёз и всё допытывался,
  думая, что рождению заявления виною какой-нибудь конфликт с начальством.
  Но я категорически заявил, что написанное в заявлении есть плод
   -315-
  моих долгих раздумий и что другого пути выхода из создавшегося положения
  в стране, кроме "уравниловки" - нет; или, вернее, я не вижу. "Экономика
  наша находится в отвратительном состоянии, люди на таких условиях
  работать не хотят; все только делают вид, что работают, на самом же деле
  производительность каждого составляет половину возможной, а где и меньше.
  Качество продукции - отвратное и это не только на нашем заводе,
  такое положение вещей везде и во всём в СССР. Только уравнительное
  распределение материальных благ действительно покажет каждому рабочему что
  с ним считаются, что его труд оценивается не ниже труда министра; только
  такое положение может поднять энтузиазм населения и этот энтузиазм
  превзойдёт энтузиазм масс тридцатых годов". Я говорил, что формула
  "бытие определяет сознание" исчерпала себя в тот момент, когда в СССР не
  стало ни одного голодного и что после победы над голодом необходимо
  жить по формуле - "сознание определяет бытие". А для подъёма сознания
  необходимо уравнять доход всех граждан СССР, чтобы не было этой гнусной
  всёпоглощающей гонки за "длинным рублём". Даже в рабочей среде - говорил
  я - и то существует какая-то конкуренция, а иногда даже вспыхивают
  откровенные схватки за лидерство, за места, дающие больший доход; поэтому
  ни о каком коммунизме нельзя и мечтать при нынешнем состоянии дел.
   В конце речи я сказал, что понимаю - моих доводов не достаточно
  только потому, что у меня мало знаний, и вот мои планы на будущее:
  "Увольняюсь с завода, ищу работу где будет возможность для самообразования,
  изучаю марксизм-ленинизм и далее разрабатываю обстоятельную
  теорию, которая позволит в корне изменить настоящее положение дел в
  России".
   Я говорил около часа, конечно, был возбуждён, но речь моя произвела
   -316-
  впечатление, как мне показалось. Когда я закончил в кабинет вошла женщина,
  как я потом узнал - это была второй заместитель секретаря Парткома -
  заместитель по идеологической работе. Она прочла заявление, а мой слушатель
  рекомендовал мне ещё раз повторить всё в присутствии Ольги Андреевны.
  Но она (к моему счастью, так как повторить всё - было выше моих
  сил) сказала что вызовет меня, наверное решила расспросить о существе
  дела у своего коллеги. Я вышел.
   Одна мысль не переставала сверлить мой мозг: правильно ли я поступаю?
  Не "отработать ли задним ходом", как говорят на флоте? Я был
  уверен, что одним разговором мне не отделаться, а в первом не было сказано
  ни слова о моих мыслях о Сталине, о Хрущёве, о Брежневе, о преемственности
  в руководстве вообще. И не исключена возможность, что при следующем
  собеседовании из меня вытянут такое, за что в нашей стране человека
  объявляют сумасшедшим.
   В качестве аргумента за решение не забирать заявление, а идти напролом - будь
  что будет, я выдвигал иллюзию, что, мол, если попадутся хорошие
  люди и правильно поймут меня то, может быть, помогут мне, скажут, что
  совсем незачем увольняться, что если у меня есть такое огромное желание
  учиться, то завод, по ходатайству парткома, направит меня в Партийную
  Школу заводским стипендиатом и т.д. и т.п. - воображение рисовало мне
  в радужных красках моё будущее: вот уже я на трибуне в Кремлёвском
  Дворце Съездов докладываю разработанную мной теорию, вот уже мне вручают
  звёздочку "Героя Социалистического Труда" и... честолюбием я не
  страдал, но когда хвалили - испытывал удовлетворение. Мне не было без-
  различно мнение себе подобных о своей персоне.
   Благодаря пройденному пути, благодаря массе ошибок, сделанных на
   -317-
  этом пути, благодаря выработанной способности к осмыслению ошибок - на
  этот раз здравый смысл восторжествовал над иллюзиями - я понял: эта
  ошибка будет гораздо серьёзней предыдущих; если я "расколюсь", высуну
  преждевременно голову из "кучи навоза", всё - кончено - у нас по высунувшейся
  голове больно бьют, а если она не убирается, то могут и снести её.
  Кто я такой по сравнению с лауреатом Нобелевской премии академиком
  Сахаровым - никто. И если уж Сахарову не дают возможности высказаться, то
  мне - и подавно.
   Итак, решение принято. Необходимо забрать заявление...,но как объяснить
  своё поведение? После недолгих раздумий была выработана достаточно
  убедительная легенда. Вот она: в связи с семейным положением я не
  имею возможности ездить по командировкам, а в цех, где я раньше работал,
  по 5-му разряду не берут; чтобы не терять разряда решил уволиться
  с завода. Неправильно поняв Устав партии, решил, что при увольнении (а
  значит и выходе из той первичной организации, где был принят кандидатом
  в члены КПСС) я автоматически выбываю из кандидатов. Поэтому, несколько
  опередив события, я подал заявление. Сейчас осознал ошибку и прошу вернуть
  его мне. Буду вступать в КПСС в той организации, куда устроюсь после
  получения расчёта на заводе.
   Как только легенда достаточно уложилась в моей голове, я побежал в
  партком. К счастью повстречал на лестнице обоих замов и сразу выложил
  им всё. Но Ольга Андреевна сказала, что меня решили заслушать на бюро и
  что им тоже интересно знать мои доводы в пользу "уравниловки".
   "Влип !"- решил я.
   Дома засел за подготовку доклада. Необходимо было всё скрупулёзно
  продумать и перенести продуманное на бумагу.
   -318-
   Утром на следующий день ко мне подошёл партгрупорг и сказал, что
  я могу забрать заявление. Почему меня отпустили с миром? - остаётся
  только гадать. Вероятно, они, как и все люди, решили пойти по пути наименьшего
  сопротивления и отделаться от беспокойного молодого кандидата
  в члены КПСС тихо и мирно. Если бы они знали, что у меня было в то время
  в голове, то тогда, конечно, предпочли бы другой выход из создавшегося
  положения. Но: "Самая неприступная крепость в мире - это голова человека."-
  так, кажется, сказал К.Маркс и на данном этапе развития человека,
  он, бесспорно, прав.
   Как мудры русские пословицы. "Нет худа без добра."- говорит одна
  из них. А вот доказательство её мудрости.
   Заявление, которое чуть не погубило меня, дало возможность быстро,
  без всякой волокиты уволиться с завода. Если бы не было пресловутого
  заявления, то кандидата в члены КПСС, прежде чем уволить, затаскали бы
  по кабинетам и бог его знает, возможно, что и склонили бы его к решению
  остаться на заводе и в партии; и это было бы ошибкой, так как работать
  в душных, загазованных цеховых помещениях я бы не смог. Сейчас, когда я
  пишу эти строки, с того времени прошло более пяти лет, но как только попадаю
  в душную атмосферу, то знакомая ноющая боль над сердцем напоминает
  мне былые душевный муки; ну а о том, что я сейчас был бы членом КПСС
  и подумать страшно.
   План уехать в село ещё действовал, но я всё чаще стал задумываться
  о его правильности. Все мыслимые аргументы были против, но как только
  моё воображение уносило меня в сельский дом, в котором я обязательно
  заведу и кошку, и собаку; как только я начинал представлять себе прелести
  деревенских пейзажей; представлять как я буду трудиться на чистом
   -319-
  свежем воздухе - так сразу все доводы "против" меркли, а моё воображение,
  мои иллюзии, навеянные советской прессой (в газетах печатались
  иногда статьи о сельском строительстве, об индивидуальных коттеджах;
  эти вырезки я собирал)- неудержимо наталкивали на логические построения
  в пользу идеи переезда в село.
   Уволившись с завода, снявшись с партийного учёта, я поспешил в один
  из автопарков, так как для переезда в село мне необходимо было получить
  права шофёра. В автопарке меня приняли в штат и выдали направление
  в автошколу.
   Обучение в школе шоферов проходило успешно, ибо технических знаний
  было достаточно (за плечами опыт работы и инженером, и слесарем, и
  мотористом) и специальные дисциплины не представляли для меня
  трудностей. Всё также я свободное время посвящал изучению ленинского
  наследия. Чем дальше я продвигался в этом деле, тем больше убеждался в своей
  глупости, граничащей с идиотизмом - мечтать о трибуне Верховного Совета,
  чтобы с неё доказывать что-то, кому-то - это ли ни идиотизм!
   К тому времени мне уже исполнилось 29 лет, я прошёл большой, для
  моего возраста жизненный путь, встречался со многими людьми и вот если
  предположить, что я узнал к тому времени 1000 человек, то среди этой тысячи
  один только я воспринял окружающее так, что пришёл к необходимости
  изучать труды Ленина, Маркса и Энгельса; один только я из 1000 поставил
  под сомнение ортодоксальность положений научного коммунизма. "Что один
  может сделать против 999 человек? Доказать свою правоту? Доказать, что
  учение Маркса не верно? Но Марксу для создания "Капитала"
  потребовалось 40 лет, и он был гениален. Что смогу доказать я(?), когда в селе
  для того чтобы заработать возможность только высказаться перед большой
   -320-
  аудиторией, я должен буду посвятить себя полностью работе по специальности
  механизатора, да ещё всякие общественные дела отнимут уйму времени
  и сил. И вот, допустим, меня избирают в Верховный Совет, я - на трибуне
  и говорю всё к чему успел прийти..."- воображение ещё рисовало мне моё
  выступление, когда в сознании стали всплывать имена Тухачевского, Дыбенко,
  Бубнова и других убиенных; - "а ведь они были облечены положением и
  знаниями обладали недюжинными, но всё равно - победил и прав остался
  тот, на чьей стороне в тот момент оказалась сила. Победил Сталин, уничтожив
  физически своих оппонентов. А колхозника после такого рода выступления,
  не смогут найти даже муравьи". Я с горечью посмотрел на свой конспект
  речи, которую предполагал произнести с Высокой трибуны и которую
  решил готовить постоянно - всё то время, пока иду к намеченной цели.
   Привожу некоторые выдержки из этого конспекта:
   "Начато 22 января 1978 года. Город Керчь.
   Нужен радиопередатчик
   как у милиции.
   (Поясняю пометку насчёт радиопередатчика.
   Размышляя над идеей о произнесении речи, я пришёл к выводу, что мне
  могут просто не дать сказать главного. Как только станет ясно, что я говорю
  не то, что нужно Верховной Элите - меня могут, под каким-нибудь
  предлогом, просто убрать с трибуны; отсюда - если я буду подвержен
  опасности физического уничтожения, то я должен предпринять всё, чтобы не
  допустить этого. Поэтому свою речь я должен буду произнести перед максимально
  большой аудиторией. Для этого необходимо было добиться, чтобы
  речь транслировали по телевидению и радио. А чтобы я был уверен, что
  трансляция идёт, я должен буду иметь при себе в момент выступления
   -321-
  маленький приёмо-передатчик, ну, к примеру, такой же как на вооружении у милиции.
  Это нужно для того, чтобы иметь возможность связаться со своим
  человеком, находящимся вне зала у радио и телеприёмников, и чтобы тот
  человек мог подтвердить, что мою речь действительно транслируют.
   Но то, что всё это ни что иное, как попытка государственного переворота
  и притом неподготовленного переворота, и что неподготовленное
  дело приведёт исполнителя к неминуемому краху, я понял несколько позже)
   Итак, доклад.
   Товарищи депутаты!
   Перед тем как начать своё выступление, я обращаюсь к Верховному
  Совету с просьбой разрешить чтобы моё выступление передавалось по
  радио и телевидению по прямой трансляции. Это выступление венчает дело
  всей моей жизни. И уж если депутат Верховного Совета, - то есть я, - обращается
  к вам с подобной просьбой, то прошу поверить - это не пустые
  слова. Моё желание иметь максимально большую аудиторию вполне оправдано
  и вы согласитесь со мной, как только выслушаете меня. Кроме того, в нашей
  Конституции записано право выступать в печати, по радио, по телевидению
  любому гражданину Советского Союза, а депутату Верховного Совета - тем
  более.
   Мне сейчас "..." лет. Я шёл к этой трибуне, к этому выступлению с
  1978 года. Для этого мне потребовалось много работать и работать, прежде
  всего, на общество. О том, что мои слова правда, вы можете судить по тому
  кто я:1) рядовой колхозник,2) моя грудь в правительственных наградах
  (п л о д м о е й ф а н т а з и и) и, наконец, 3) я стою на этой трибуне.
  Добился всего этого трудом - неустанным честным трудом, ибо другого
  пути для рядового гражданина Советского Союза к этой высокой трибуне у
   -322-
  нас нет. Я четный человек и могу это сказать где угодно и когда угодно.
   Товарищи депутаты, обращаюсь к вам и прошу удовлетворить мою
  просьбу, а также дать мне возможность полностью высказаться, то есть
  дать мне времени для выступления столько, сколько мне потребуется. Вот
  здесь передо мной лежат часы; я прошу депутатов Президиум обдумать мою
  просьбу в течение 2-х минут (больше я не в состоянии выделить времени,
  ибо этим временем я располагаю как временем отпущенным мне для
  запланированного выступления)... и далее провести голосование по моей
  просьбе.
   Ещё раз повторяю, что моя просьба состоит из двух пунктов:
   а) прямая трансляция по радио и телевидению,
   б) не ограничивать время моего выступления.
   Чтобы не интриговать вас я хочу сказать в чём суть моего доклада:
  а) состояние дел наших /имеется в виду дела внутри страны/ отвратное;
  б) мы разваливаемся. Причины, следствия и способ исправления теперешнего
  состояния дел. Вот то, о чём я хочу сказать.
   Итак, товарищи, две минуты истекло.
   Я благодарю вас, товарищи депутаты, за удовлетворение моих просьб.
   Краткий исторический очерк начнём с 1917 года.
   Относительно небольшая группа интеллигентов во главе с Лениным,
  опираясь на народные массы, перевернула мир; обрушила старые прогнившие
  устои и приступила к созданию нового мира - мира справедливости.
  Основы этого мира заключались в коллективизме, в коммунизме. Я позволю
  себе напомнить депутатам, что communis - латинское слово в переводе
  означающее - общий.
   -323-
   Итак, кучка интеллигентов, опираясь на народ, уважая его, разделяя с
  ним все тяготы и лишения, строила новое общество - "Общество равных".
   Страна, как огромный омут, была взбаламучена, ил со дна всплыл и в
  этом иле стала появляться масса золотинок - народных талантов, умнейших
  людей. "Золотинки", которые в царской действительности были обречены на
  лежание на дне и были бы потеряны безвозвратно для России, для человечества.
   Приведу несколько фамилий: Блюхер, Тухачевский, Якир, Убаревич, Дыбенко,
  Киров, Чапаев и многие, многие другие. Можно привести массу примеров
  как простые люди - рабочие, крестьяне без образования одним партийным
  чутьём управляли заводами, фабриками, государством. Управляли партийным
  чутьём и опирались на массы, на народ. И народ шёл за ними. Это всё называлось
  "энтузиазмом масс". Этот самый энтузиазм масс, заряженный Лениным и
  его соратниками, создал индустриальную страну, которая смогла победить
  фашистский - европейский капитализм, развивавшийся веками. Нам же понадобилось
  18 лет (н е я с н о: п о ч е м у и м е н н о 1 8 л е т?).
  Вот что такое энтузиазм масс, вот что такое равенство.
   Всё дело в том, как возродить энтузиазм и удержать его на марке.
   Очень мало прожили люди, которые готовили и делали революцию.
  Свердлов умер в 1919 году, Ленин - в 1924, Дзержинский - в 1926 году.
  Преждевременная смерть не дала им возможность укрепить Советскую
  власть. Киров, Урицкий - убиты. Орджоникидзе застрелился. Преждевременная
  смерть вождей - первая причина приведшая нас к теперешнему состоянию
  дел.
   К власти приходит Сталин. Этому предшествовала длительная, кровопролитная
  борьба, уничтожено большое количество людей - партийцев ленинцев.
   -324-
  Вот вторая причина, скорее следствие первой и вот почему: сталинщину
  породила несовершенная выборная система; возможность, опираясь на
  положение о недопустимости раскола внутри партии, без пощады физически
  уничтожать любую оппозицию.
   Ленин говорил, что партия есть добровольный союз, который бы неминуемо
  распался, сначала идейно, а потом и материально, если бы он не очищал
  себя от членов, которые проповедуют антипартийные взгляды...(конечно,
  здесь имелось в виду просто исключение из партии). Прикрываясь такого
  рода высказываниями Ленина, Джугашвили упорно завоёвывал власть. В
  средствах он не стеснялся - вплоть до физического истребления людей,
  которые ему так или иначе мешали или могли помешать.
   Если бы Ленин и его соратники прожили бы хоть 10 годами более при
  Советской власти, я уверен - были бы произведены соответствующие
  изменения в выборной системе, в организации управленческого аппарата,
  которые не допустили бы узурпации власти не только одним человеком, но и
  группой.
   Маркс не указывал нам путь, Маркс научным способом доказал, что
  строй капитализма не подходит человечеству и что он, в конечном счёте,
  погибнет, утащив с собой массу людей.
   Ленин, взяв на вооружение марксову науку и использовав особое положение
  России тех времён (имеется в виду внутри политическое состояние),
  предлагает скачок вперёд, миновав стадию капиталистическую. Россия
  опередила мир в своём политическом развитии на много, вероятно, столетий.
   Мы - марксисты. Ленин говорил: "Переход от капитализма к коммунизму,
  конечно, не может не дать громадного обилия и разнообразия политических
  форм, но сущность при этом неизбежно будет одна - диктатура пролетариата."
   -325-
   Диктатура пролетариата не просуществовала в нашем государстве и
  одного десятилетия!!! Это есть основная ошибка, которую необходимо исправить
  и чем скорее - тем лучше.
   Несовершенство выборной системы, возможность узурпирования власти
  одним человеком привело к реставрации монархии со всеми вытекающими из
  этого последствиями. Сталин нам ясно показал, что в наших условиях можно
  взять власть в одни руки и удержать её неопределённое время. И, товарищи
  депутаты, необходимо учесть столь тяжёлый исторический урок; необходимо
  создать условия исключающие приход к власти очередного диктатора. В
  противном случае следующий "урок" может погубить нас всех.
   Блюхер, Тухачевский, Якир, Уборевич, Дыбенко и другие сотни и тысячи
  военачальников - армия в преддверии войны была обезглавлена, одна
  четвёртая часть работоспособного населения была обращена в рабов в
  лагерях "Архипелага ГУЛАГ". Отсюда - 20 миллионов погибших в войне и
  ужасающие разрушения в самой развитой части страны. Нет сомнения, что
  успешное наступление немцев явилось следствием политического хаоса в
  стране, вызванного борьбой за власть внутри партийного руководства.
   Хочу привести вам интересный факт.
   В 1932 году под Ленинградом на одном из военных аэродромов проводились
  испытания самолётов с реактивными двигателями. Этими испытаниями
  очень интересовался Тухачевский. В то время он был командующим Ленинградского
  военного округа. Тухачевский не только интересовался опытами
  талантливых конструкторов, но и всячески помогал им.
   Всё новое неизбежно встречает на своём пути массу препятствий и
  иметь поддержку такого видного, влиятельного человека было равносильно
   -326-
  успеху нового. После ареста и расстрела Тухачевского дело рождения
  реактивной авиации оказалось отодвинуто на неопределённый срок. Вполне
  возможно, что при других обстоятельствах за девять довоенных лет наша
  авиация успела бы вооружиться серийными реактивными самолётами. А это в
  то время было бы равносильно полному господству в воздухе.
   Только под конец войны сначала у немцев, а затем и у нас появились
  реактивные ускорители на истребителях.
   Вот только один пример вреда, который нам принёс сталинский режим.
   А моральный урон?! Как подсчитать его? И сейчас ещё многие, перед
  тем как высказать своё мнение, думают: "А что мне за это будет."; и зачастую
  мнение своё оставляют при себе, и зачастую это мнение было единственно
  правильным.
   Нарушалась конституция, нарушались ленинские принципы. Было нарушено
  основное ленинское правило - социализм и диктатура пролетариата
  неразделимы.
   Контроль верхов низами не осуществлялся. Кто мог контролировать
  Сталина? Ответ ясен - никто!
   Человечеству ни к чему было бы изучать историю, если бы оно не
  училось у предыдущих поколений. Сталинщина - исторический этап развития
  нашего общества. Мы должны сделать вывод и внести соответствующие
  коррективы в то, что дало возможность родиться культу личности. Глупо
  совершать ошибки одни и те же несколько раз.
   Страна испытала тяжелейшие времена, война материально отбросила
  нас на несколько десятилетий назад, в то время как американский капитал
  возрос. Сейчас мы, в основном, залечили военные раны, сменились поколения.
  Мало осталось участников войны, людей переживших её ужасы. Мы
   -327-
  поколение - не знающее что такое голод. Это великое достижение нашего
  строя. Люди накормленные, одетые мыслят другими категориями нежели
  голодные. И мы думали не о том, как себя накормить, а о том, как жить чтобы
  приносить пользу родине. Все мы воспитаны советской школой. И на сколько
  жестоко это воспитание можно судить по тому, как тяжело приходится молодёжи.
  Молодёжь, выходя из школьных дверей, попадая в жизнь, видит не духовную,
  а материальную жизнь. Система материального стимулирования задавила
  нас. Образовался идеологический вакуум. Когда начинаешь говорить о
  социализме или коммунизме - молодёжь смеётся. Они не верят в светлое
  будущее, ибо в жизни не видят подтверждения тому, чему их учили в учебных
  заведениях.
   Карьеризм, бюрократизм, купечество, обывательщина - вот какими
  словами можно охарактеризовать наше общество внизу и прежде всего, как это
  не парадоксально, в городской среде. В деревне менее сказывается влияние
  системы материального стимулирования, вероятно, потому, что нет контрастов
  в достатке. Председатель живёт не на много лучше рядового колхозника,
  а то и одинаково с ним. В сельской производственной единице
  (колхоз, совхоз) всё зависит от одного, двух человек руководителей: на
  сколько они умны, грамотны идейно и профессионально. В городе всё гораздо
  сложней. У людей большой выбор работы, значит они более свободны чем
  деревенский житель. В городе основная задача у человека - найти хорошую
  работу. И сейчас люди определяют хороша работа или нет по двум
  факторам: 1) зарплата, 2) количество затраченного времени на работу. Одной
  фразой так: как можно меньше работать, как можно больше получать.
   Рабочие на заводах работают без воодушевления. Я буду говорить о
  заводах министерства судостроительной промышленности. Там трудно
   -328-
  пронормировать и проследить работу каждого, там, прежде всего, нужна рабочая
  совесть. И только тогда работа будет ладиться, когда рабочие в судостроении
  будут с душой относиться к делу. И естественно, что предприятия
  судпрома стали зеркалом, где можно увидеть результат ошибок внутренней
  и внешней политики. О недостатках можно говорить у нас бесконечно - их
  очень много.
   В этом зале находятся, вероятно, представители всех отраслей нашей
  промышленности, колхозники, учёные - представлены все слои населения. Так
  вот, товарищи, пора кончать хвалебные речи, пора кончать самоочковтирательство.
   Социализм, коммунизм безусловно самый перспективный строй на всей
  нашей планете, но он перспективен только в том случае, когда отвечает
  главным правилам, среди которых есть главнейшее - это равенство. Мы
  сильны коллективизмом, единством цели. Наш строй основан на разумном
  труде ради идеи, а не ради удовлетворения во что бы то ни стало своих
  потребностей. Потребности низшего порядка удовлетворены, об этом позаботились
  предыдущие поколения. Мы сыты, наши тела защищены от холода, у нас
  есть возможность удовлетворять свои жизненно важные потребности. И
  здесь можно сказать так: бытие определяет сознание только в том случае,
  когда народ голодный. Накормили народ, дали ему необходимый минимум
  для нормального существования, дали образование, всё - на этом закон
  "Бытие определяет сознание" исчерпал себя; необходимо давать идею народу
  и она будет двигать производство. Вот она эта идея: РАБОТАТЬ ДЛЯ
  ВСЕХ - РАБОТАТЬ ДЛЯ СЕБЯ. Коммунизм как идею можно было объявлять ещё в
  1936 году, при условии полного равноправия граждан СССР. Только
  коммунистическое сознание может создать изобилие в условиях существования
   -329-
  на Земле двух общественных систем, даже не сокращая затрат на оборону.
  Сознание же родится и будет развиваться только при условии равного
  распределения материальных благ. Равноправие, контроль верхов низами -
  это скелет нашей идеологии, а "мясо" (сознательность каждого) нарастёт
  само в процессе дальнейшего развития общества.
   Социалистическое общество всё-таки более гуманно и более призывает
  к разуму человека, нежели полагается на его инстинкт самосохранения,
  как это происходит при капитализме. Вот например: как бы плохо не работал
  человек - он получит свой минимум, то есть пищу, жильё, бесплатное
  лечение. Значит в нашем обществе больше рассчитывают на сознательность
  индивидуума и не ставят его перед альтернативой: или работай, или будешь
  голодать.
   В настоящее время у нас сознательность масс отвратительно низка.
  Всё подчинено рублю. Вот почему у нас увеличилось число людей, которые
  предпочитают тунеядство - работе на благо общества. И такое положение
  исправить можно только с помощью народа в низах которого очень
  много умнейших людей, которых наше общество сейчас теряет. Эти люди, в
  силу сложившейся обстановки в первичных партийных и административных
  группах, не могут проявить свои способности и в конечном счёте полюют
  на всё, становясь обывателями и берут на вооружение девиз: "Чем хуже -
  тем лучше". Некоторые из них делают ставку на семью и полностью уходят
  в личную жизнь, другие просто замыкаются в себе; третьи, кроме стакана
  водки после работы. ничем не интересуются.
   Администрация любого предприятия состоит из следующих типов, начну
  сверху: 1) Самые удачливые, то есть в основном те у которых есть "лапа".
  Это карьеристы и никакие идеи их уже давно не волнуют, их волнуют
   -330-
  оклады вышестоящих начальников. 2) Работники, которые ждут пенсии и,
  соответственно, у них одна забота - прикрыть себя кем-либо и, имея опыт,
  освобождённые от идей, они делают это с лёгкой душой, используя в качестве
  щита от начальника-карьериста третий тип работников, а именно - молодых
  дипломированных специалистов; очень ранимых, так как идеи их отягощают
  и они менее изворотливы. В конечном счёте, молодые люди или приспосабливаются,
  освобождаясь от идей, уходят с завода. Вот почему у некоторых
  молодых людей сейчас уже в трудовых книжках приходится подшивать вкладыши.
  4) Тип этот - так называемые "мичуринцы", люди, которые всем известным
  предметом "груши околачивают". Этот тип преобладает в заводоуправлениях,
  в конструкторских бюро, в научно-исследовательских институтах и
  т.д. Эти люди не опасны, но они как ракушки на днище давно не бывавшего
  в доке корабля: не дают кораблю развивать максимальный ход, тормозят
  движение.
   И это всё, товарищи, порождение системы материального стимулирования.
  Все эти люди достаточно образованы, чтобы после определённой подготовки,
  с последующим введением уравниловки, сами бы начали искать место
  где они могли бы принести максимум пользы нашему обществу и работать
  на местах соответственно. Необходимо вводить ленинский принцип построения
  коммунизма, вводить диктатуру низов, или контроль верхов низами.
   Ленин писал: "Зарплата партийного работника не должна превышать
  заработка среднего рабочего."
   В партийном уставе сказано:"...партия - это авангард советского
  народа, объединяющий на добровольных началах передовую, наиболее
  сознательную часть народа..." Как можно говорить о добровольных началах
  вступления в партию, если от того в партии ты или нет зависит благосостояние,-
   -331-
  карьера. Отсюда можно сделать чёткий вывод: пока существует эта
  шести или даже десяти кратная разница в оплате труда граждан СССР, ни
  о каком добровольном вступлении в КПСС не может быть и речи. Никакие
  чистки не помогут, ибо советского карьериста практически невозможно
  уличить. Единственное, что может нам помочь - это уничтожение самого
  понятия "карьеризм". То есть уничтожение столь разительной разницы в
  оплате труда рядового человека и руководителя.
   Ленин говорил, что партийный работник должен работать движимый не
  корыстными интересами, а личной сознательностью.
   На сколько каждому из нас будут давать возможность проявлять разумную
  инициативу на местах, на столько быстрее пойдёт наше развитие.
   Я хочу привести один пример.
   Сидящие в зале наверное помнят времена хрущёвского руководства. Вы
  должны помнить кукурузный бум. Это пример карьеризма на местах, пример
  отсутствия всякого собственного мнения. Желание показать свою верность,
  свою исполнительность; или вредительство, но чтобы навредить в
  таком масштабе нужно было быть, по крайней мере, правой рукой Хрущёва.
   Мы - материалисты, поэтому можно совершенно определённо сказать,
  что человек находящийся непрерывно на вершине власти в течении
  20-40 и т.д. лет, не может объективно судить о действительности, то есть
  о истинном положении в стране. При системе материального стимулирования
  вся информация к нему поступает искажённой. Он не может проверить
  достоверность сведений, так как находится под "колпаком". Единственный
  способ проверки в этом случае - загримироваться и идти в народ на несколько
  месяцев; или устранить саму основу на которой зиждется карьеризм,
  устранить, принявшую чудовищные размеры систему материального
   -332-
  стимулирования.
   Необходимо постепенно, с разъяснением вводить уравниловку. Я понимаю,
  что слово "уравниловка" звучит несколько отпугивающе, но тем не менее
  не отказываюсь от такого термина.
   Возьмём, к примеру, генерала. Вот он сидит у себя в кабинете и размышляет:
  сколько ему потребовать денег на вооружение. Скажите, какой генерал
  объективней оценит обстановку и назовёт номинальную сумму без
  ущерба вооружению и благосостоянию народа? Генерал у которого оклад в
  1000 рублей, при зарплате рабочего 100 рублей или тот у которого оклад,
  к примеру,500 рублей при зарплате рабочего в 450 рублей? Я сам отвечу
  на этот вопрос: генерал, зарплата которого завязана и зависит от
  зарплаты, а значит и производительности рабочего - потребует более
  оптимальную сумму, ибо от его решения будет зависеть его личное благосостояние.
  Благосостояние современного генерала ни в коей мере не пошатнётся
  относительно благосостояния рабочего, от принятого им решения
  по затребованию субсидий на вооружение. Человек, едущий в персональном
  автомобиле, мыслит другими категориями в отличии от человека обрывающего
  пуговицы в общественном транспорте. И так, товарищи, во всём! Мы должны
  показать нашему народу, что мы все равны. Только тогда возродится энтузиазм
  миллионов, для которых общественное будет прежде всего. Вот тогда
  любой рабочий станет рачительным хозяином у себя на рабочем месте
  потому, что будет видеть - его труд важен на столько же, на сколько важен
  труд министра.
   Мы - материалисты и наша задача поставить человека в условия дающие
  возможность подняться сознательности у каждого гражданина СССР какое
  бы общественное положение тот ни занимал. И основным условием этого
   -333-
  является, по моему мнению, ни что иное, как - МАТЕРИАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО, а
  оно родит истинное РАВНОПРАВИЕ.
   В отношении выборной системы я хочу предложить следующее:..."
   На этом рукопись прерывается.
  
   Глава "ИСКАНИЯ".
   Подведём итоги: шёл декабрь 1978 года, мне было 29 лет, я вновь
  уволился с завода с твёрдым намерением использовать это увольнение для
  исправления очередной своей глупейшей ошибки - вступление кандидатом в
  КПСС. Я понимал, что могу навлечь на себя внимание органов КГБ, но оставаться
  в этом скопище дураков-романтиков и подлецов, этих сверхчеловеков, именующих
  себя "прогрессивными людьми планеты" - не мог. Я не мог забыть как, проводя
  ходовые испытания танкера "Кузбасс" в Чёрном море и находясь в
  румпельном отделении в тот момент, я с замиранием сердца слушал по радио
  о бывшем докторе наук Орлове, которого осудили на 7 лет тюрьмы с
  последующей пятилетней ссылкой за "антисоветскую агитацию и пропаганду".
  Это был второй после Сахарова, из известных мне людей, которого наши
  правители публично привязали к позорному столбу, завязали рот и плевали
  в лицо, не давая возможности ни увернуться, ни ответить тем же. Такое на
  много подлее чем даже гражданская казнь Чернышевского. Я с ужасом и
  стыдом представлял себя членом КПСС, вступлением своим в их ряды
  поддерживающим эту мерзость...,представлял как я, в конечном счёте, не
  выдерживаю и иду по стопам Орлова, становлюсь ещё одной жертвой
  неоабсолютизма именем "трудового народа".
   "Не спрашивай о ком звонит колокол, он звонит о тебе!"
   Орлов показал, что его путь очень скоро приводит к поражению. Я
  преклоняюсь перед такими людьми - с голыми руками идущими на
   -334-
  "танки". Они гибнут, но их мученический опыт пробуждает от спячки десятки
  борцов, которые должны пробудить к борьбе десятки миллионов. Но как?!
  Этого я ещё не знал в то время.
   Я поступил на работу в ленинградскую автоколонну 1101; оттуда по
  моему заявлению был направлен на курсы шоферов. Медкомиссию прошёл без
  затруднений. На вопрос терапевта, который слушал моё сердце, я просто
  сказал, что жалоб нет. При оформлении на работу скрыл, что являюсь кандидатом
  в члены КПСС. Помню как я боялся чтобы не узнали ребята,- учащиеся
  шофёрской школы,- что я кандидат в члены... Если бы узнали - я бы
  провалился со стыда.
   Скоро из парткома автоколонны по почте поступило напоминание, что
  я должен встать на партийный учёт. Бюрократический административный
  аппарат сработал - сведения о том, что я кандидат поступили в Партком
  автоколонны по своим каналам.
   Опасение, что меня вызовут на беседу, где я могу сорваться, оказалось
  напрасным; они были далеки от желания непосредственно общаться со
  мной. К тому времени решение "как поступить" уже созрело в моей голове
  и я ответил следующим письмом:
   "Уважаемые товарищи, получил ваше письмо, но только второе первое,
  вероятно, пропало (у нас часто пропадает почта из ящика). Кроме того,
  у нас изменился адрес: Альпийский переулок дом 10 кв.132.
   Я знаю, что нарушил устав партии, но ничего не могу сделать: уже
  три месяца как я потерял кандидатскую карточку и открепительный талон
  вместе с ним. Все эти месяцы я старался найти его: обращался в стол на-
  ходок, надеялся что подкинут, так как с билетом пропал и бумажник с 70-ю
  рублями и записная книжка с моим адресом.
   -335-
   Но надежды не оправдались - никто ничего не приносит.
   Я понимаю, что кандидат в члены КПСС, если он с самого начала так
  халатно относится к партийным документам, не достоин быть в Партии.
   Приношу свои извинения.
   Если моего письменного объяснения не достаточно, то я готов их
  дать лично. Но, думается, эти объяснения мне придётся давать в той орга-
  низации, где меня принимали.
   В.Лобанов."
   Через некоторое время уже из канцелярии парткома завода мне
  прислали следующую записку.
   "Т.Лобанов В.А.,
   партком ЛНПО "Пролетарский завод" просит Вас явиться в сектор
  учёта парткома, для постановки Вас на парт, учёт и рассмотрения Вашего
  персонального дела.
   По получении письма позвоните по телефону 138-07-26 (сектор
  парт. учёта) мы договоримся о попуске в Объединение.
   Зав.сектором парт.учёта подпись
   3 мая 1979 года."
   На что я ответил так:
   "В секретариат партийного комитета
   Л.О."Пролетарский завод"
   Уважаемые товарищи.
   По поводу вашего письма с просьбой явиться для "постановки на
  парт.учёт" и пр. сообщаю: не вижу необходимости в моей явке. Считаю
  решение товарищей, по предстоящему рассмотрению моего персонального
  дела, определённым.
   -336-
   1)Утеря партийных документов.
   2)Неуплата членских взносов по неуважительной причине. Этих доводов
  вполне достаточно для решения исключить из кандидатов в члены КПСС.
   В настоящее время я вынужден менять профессию и, тем более, не имею
  морального права находиться в рядах КПСС, коль скоро я не состоялся ещё
  как гражданин. Я не могу принести Партии никакой пользы в том положении
  в котором сейчас нахожусь (ученик в 30 лет).
   Мне необходимо преодолеть все трудности и в личной жизни, и в общественной.
  И только после того, как почувствую, что "твёрдо стою на земле",
  я буду считать себя вправе стать коммунистом.
   В.Лобанов.
   9 мая 1979 года."
   На этом переписка и закончилась. Скоро ко мне на дом пришла делегация
  из двух человек. Это были партийцы Отдела внешнего монтажа: тот
  самый - спящий на работе инженер и слесарь-монтажник, который как-то в
  коридоре доказывал мне, что коммунизм мы построим - он в это свято верит.
  Тогда я подумал: "Коммунизм бы мы построили, если бы не было таких
  как ты - свято верящих в торжество коммунизма бездельников".
   Я пропустил в комнату непрошенных гостей, разыграл хлебосольного,
  обрадованного гостям хозяина, угостил их самогонкой (помню на закуску
  поставил апельсины) и когда они стали уговаривать отдать им карточку
  кандидата в члены КПСС, клятвенно заверил, что действительно потерял
  её и что они напрасно мне не верят, ибо я отлично понимаю - "такими вещами
  не шутят!". Парламентёры удалились ни с чем, но пьяные, а значит и
  довольные.
   Больше по этому поводу меня не беспокоили. Время залечило неприятное
   -337-
  чувство ожидания приставаний партийных бюрократов, а кандидатская
  карточка КПСС за номером 02242759 на имя Лобанова Владимира Алексеевича,
  с отметкой об уплате членских взносов за август, сентябрь, октябрь,
  ноябрь 1978 года - осталась у меня как сувенир.
   С подлецами можно поступать по подлому, только поэтому я лгал лгунам
  со спокойной душой.
   В период обучения на курсах шоферов, у меня было много свободного
  времени и это дало возможность закончить изучение литературного и
  публицистического наследия В.И.Ленина. Несоответствия ленинской теории с
  действительностью "реального социализма" были поразительны. Я мог уличить
  наших современных идеологов во лжи даже обладая такой ничтожной
  научной подготовкой человека самостоятельно прочитавшего 55 томов ПСС
  В.И.Ленина. Мог уличить лгунов, но каким образом? "Разве тебе не достаточно
  примеров Солженицына, Сахарова, Орлова, Буковского, Щаранского и
  многих других? Но ведь надо же что-то делать!!!"- думал я.
   Я слышал, что в Чехословакии какие-то молодые люди в знак протеста
  против произвола властей публично сожгли себя на городской площади. И у
  меня возник в голове план: беру свою двухстволку, трёхлитровую банку с
  бензином, несколько бутербродов, пишу плакат примерно следующего содержания:
  "Граждане России! Кучка высших партийных бюрократов вас обманывает.
  Они извратили учение Ленина и закабалили народ для того, чтобы тешить
  своё тщеславие и наслаждаться плодами труда миллионов!!!"
   С помощью оружия я смогу несколько дней не подпускать к себе никого.
  Когда пойму, что силы меня покидают, обливаюсь бензином и поджигаю.
  Ну и что!?...Через час площадь оцепят, а те несколько десятков, которым
  "посчастливится" увидеть мою демонстрацию не успеют ничего понять.
   -338-
  А сын мой останется в том же неведении, что и я, только окажется в
  ещё худшем положении - как сын "врага народа" или, ещё хуже - как сын
  сумасшедшего. Нет, такой способ борьбы ни к чему не приведёт. Глупо
  пренебрегать опытом инакомыслящих. Они, может быть, сознательно жертвуя
  собой, показали, что выступление одиночек - приводит к краху. Нужно искать
  другой способ. Нужно создать свою философию, а затем и теоретическую
  социальную систему, где показать, что только на основе равенства люди
  могут жить по-человечески. Да, другого пути нет! Но можно ли думать о
  создании новых теоретических общественных систем в то время, когда уровень
  моих собственных знаний столь ничтожен? Нужно учиться! Но у меня
  семья, я должен приносить домой деньги. А что если пока заниматься
  самообразованием и, работая шофёром, копить деньги для того, чтобы потом
  иметь возможность писать задуманный труд и учиться? Это идея!
   Но очень скоро мне пришлось отказаться от этой идеи так как я узнал,
  что неработающих -"ведущих паразитический образ жизни" в СССР
  преследуют как уголовных преступников и отдают под суд. Тёща первая на
  меня донесёт. Хорошо бы найти такую работу. где бы можно было и учиться
  и писать свой труд. Я с тоской думал о должности "старшего инженера по
  сексуальным вопросам"; сейчас бы я нашёл чем заполнить время вынужденного
  безделия на этой работе, но туда путь отрезан окончательно. Что делать?!
   + +
  
   +
   Моя личная жизнь разрушалась. Перестав ездить в командировки, я уже
  не мог жить с семьёй, так как гнетущая обстановка тёщиного диктата и
   -339-
  раболепное исполнение моей женой воли своей матери в любых мелочах,
  жестоко травмировали меня. Я боялся потерять над собой контроль и в
  припадке ярости физически уничтожить это глупое, несчастное, старое
  женское существо с которой я, волею несовершенства общественной системы,
  вынужденно породнился. Я уже не искал поддержки своей жены, ибо
  знал, что и это слабое больное создание была способна только на единственный
  в жизни самостоятельный поступок: пошла против своей пожизненной
  опекунши - матери и отдала своё тело мне без спроса. По своей значимости
  этот поступок для такой организации как моя жена, приравнивался
  к подвигу самопожертвования. Исчерпав всю свою самобытность в этом
  поступке, Татьяна далее уже ничего не предпринимала для улучшения своего
  положения. Только в уходе за сыном иногда проявлялось её "Я", но и в
  этом тёща всё более забирала инициативу в свои руки.
   Я объяснил жене ситуацию и сказал, что сейчас единственно верным
  способом сдвинуть с мёртвой точки наши жилищные семейные дела, будет
  раздельное проживание: "Я живу со своей матерью и постоянно убеждаю её
  пойти нам на встречу и разменять нашу квартиру на две комнаты в
  "коммуналках", а ты живёшь с сыном и со своей матерью у себя и также
  убеждаешь тёщу в необходимости помочь нашей семье воссоединиться. Мы
  продолжаем общаться друг с другом как муж и жена, тем самым показывая
  нашим старухам, что мы всё-таки питаем друг к другу чувства, и что наши
  "милые" мамы мешают нам жить вместе". Татьяна сначала согласилась на
  такой вариант, но её ум, поражённый в детстве полиомиелитом не мог ничего
  противопоставить морали её матери, которая встретила в штыки положение
  дочери в "качестве любовницы", как она позже обмолвилась. Приехав однажды
  к сыну и жене, я решил остаться на ночь. Татьяна постелила постель,
   -340-
  сын уже заснул и мы сплелись в любовном экстазе молодых разнополых
  людей, изголодавшихся по телесному общению. Тёща, когда поняла, что я
  остаюсь ночевать, всем своим видом показывала неудовольствие. Наши
  комнаты разделяла тонкая стенка с плохой звукоизоляцией и как мы ни
  старались с женой как можно бесшумнее отдаваться друг другу - кое-какие
  звуки всё-таки возникали особенно в кульминационные моменты. Неожиданно,
  прямо у нашего изголовья, мы услышали резкий, сильный, злобный стук -
  стучала тёща. Её неудовлетворённая женская душа и тело родили мораль, на
  которую она всю жизнь опиралась своим искалеченным неправильным воспитанием,
  разумом. В данном случае эта мораль не допускала, чтобы её родная
  дочь принимала любовника. Уже через несколько дней, при очередной встрече,
  Татьяна сказала - мне больше нельзя оставаться у неё на ночь. Я
  понял под чьим воздействием жена приняла такое решение.
   Т Ё Щ А.
   Лидия Васильевна Литавина родилась в 1923 году в Петрограде в
  семье мастера Адмиралтейского судостроительного завода. Семья из пяти
  человек жила в то время в квартире из двух комнат. Мать не работала, а
  поднимала трёх дочерей, самой меньшей из них - Лидочке суждено было
  стать моей тёщей.
   Отец семейства и до революции работал мастером, но не лютовал, дело
  знал хорошо и социальная катастрофа не коснулась семьи. Золото, своевременно
  взятое из царского банка, помогло семейству в лихую годину жить
  безбедно, да и глава семьи как специалист получал на заводе повышенное
  довольствие.
   Послереволюционная кутерьма не позволяла родителям сосредоточить
  внимание на воспитании детей, поэтому Лидочка была подвержена всему, что
   -341-
  может влиять на формирование взглядов ребёнка. Мать, однако, сумела уберечь
  своих девочек от губительного влияния улицы. В доме царил матриархат;
  детям казалось, что отец существует для того, чтобы поздно вечером
  приходить домой, молча есть на кухне и скоро укладываться спать. Этот
  бесконечный однообразный круговорот событий периодически нарушался
  тем, что отец приходил с двумя туго набитыми кошёлками, а на следующий
  день мать - заметно подобревшая- выдавала детям по кусочку сахара.
  Безусловное главенство матери в доме, исключительное положение женщин в
  прочитанных книгах, довершило формирование в сознании Лидочки своего
  предназначения как будущей повелительницы, благосклонно осчастливившей
  своим согласием какого-нибудь "принца"- мужчину
   В 1940 году умер отец Лидочки, а через год на СССР напала фашистская
  Германия.
   Блокада. В доме есть нечего. И Лида подалась в армию. Семь классов
  образования и курсы машинисток в то время составили достаточный
  капитал, чтобы не подвергая себя большой опасности, переждать лихолетье в
  штабе армии, печатая на пишущей машинке приказы, сводки и пр.
   Кончилась война, Лидочка, демобилизовавшись, пришла в отчий дом. Мать
  умерла в блокаду, а в квартире хозяйничала старшая сестра. Попытка захватить
  всю жилплощадь у старшей сестры не удалась: суд разделил ордер,
  оставив меньшую комнату за меньшей сестрой. Старшая сестра не забыла
  младшей такой "обиды"("сестра сделала её квартиру коммунальной") и, всю совместную
  жизнь, между ними велась позиционная война, которая иногда переходила в
  открытое наступление той или иной стороны. От активных действий больше всего
  страдали кухонная посуда и кухонная мебель.
   Средняя сестра устроилась удачно и уже жила с молодым мужем, который
   -342-
  работал на одном из ленинградских заводов инженером.
   Трудное послевоенное время. Лидочке никак не удавалось найти
  "принца". Она была не дурна собой, её женственная фигура привлекала
  внимание многих, но мужчин явно не хватало, конкуренция была жестокой. Но
  вот наконец-то Лидочке, кажется, повезло: ею очень заинтересовался
  один, уже не молодой (он оказался старше Лидочки на 10 лет), но весёлый
  и обходительный офицер в отставке. Из интеллигентной семьи, сам художник,
  он казался мягкохарактерным, податливым на уговоры и угодливым человеком,
  то есть тем, каким представляла себе Лидочка будущего мужа. Ведь
  она давно знала как и на каких принципах надо строить семейную жизнь.
   Через год после этой встречи (в 1948 году) родилась у них
  дочь. Однако, вместо того, чтобы служить на посылках своей "принцессе",
  "принц" всё чаще стал являться домой с работы с явным опозданием, а по
  выходным неизменно исчезал на целые дни, уезжая с друзьями на охоту. На
  требования жены - выполнять те обязанности которые она предписывала
  ему - "принц" отвечал шутками, но воля "принцессы" была непреклонна.
  Чтобы выдержать ежедневные атаки волевой жены, муж стал всё чаще
  прибегать к наркотику - алкоголю. Пьяным он мог выдержать любую атаку
  Лидии Васильевны - даже телесные наказания. Бывало Лидочка с остервенением
  лупила своего "принца" чем попало и по чему попало но (хотя это и
  приносило ей непонятное удовольствие), такое воздействие в воспитательных
  целях заканчивалось тем, что непутёвый муж пропадал из дома на несколько
  дней. Залечив синяки и ссадины, он вновь приходил, но уже не мог устоять
  чтобы для храбрости ни принять перед таким ответственным визитом
  рюмку-другую "Столичной". Сцена повторялась с разницей, разве что, в
  количестве синяков и в изысканности оскорблений, которыми одаривала
   -343-
  своего непутёвого мужа моя будущая тёща.
   Наконец, терпение Лидии Васильевны лопнуло. Она выгнала своего
  "принца" окончательно, бесповоротно; и, замкнувшись в себе, с затаённой
  злобой на весь мужской род, стала одна поднимать свою дочь, мстя мужу за
  его неправильное понимание своего жизненного предназначения тем, что не
  допускала его ни под каким предлогом к дочери.
   Шли годы. Шаронов (фамилия моего тестя) сумел получить комнату и
  уже окончательно поселился отдельно от своей семьи. Ни тот, ни другая не
  устроили свои жизни с другим избранником (избранницей), так как у Лидии
  Васильевны были слишком тяжёлые условия, которым должен был бы отвечать
  её сожитель, а Шаронов больше был пьяницей, чем бабником и не пожелал
  сменить вольную жизнь холостяка охотника-любителя на место в тягловой
  паре другой семейной колесницы.
   Мои наблюдения дают основания предполагать, что Лидия Васильевна
  не разу в жизни не испытала оргазма в половой жизни с мужчиной. Одиночество
  сказывалось своеобразно на психике молодой, упрямой, догматичной
  женщины - в ней развился неукротимый деспотизм, который обрушился на её
  маленькую дочь всей своей жестокой тяжестью. Татьяна в детстве перенесла
  полиомиелит и ко времени выхода замуж страдала гипертонией второй
  степени (кстати, об этом я не знал когда женился).
   Дочка пригласила на свадьбу своего отца и Лидии Васильевне пришлось
  на некоторое время укротить свой нрав,"...ведь не бить же этого
  подлеца в присутствии всей свадьбы". Шаронов, видимо, решил, что после
  столь серьёзного изменения status-quo семьи - и отношение к нему изменится;
  поэтому вскоре после свадьбы он заявился в новом костюме, совершенно
  трезвый и с цветами. Однако, это была его ошибка: тёща при мне тестя
   -344-
  не тронула, а уже когда он собирался уходить, заманила его из прихожей в
  свою комнату и через тонкую с большим матовым стеклом дверь, я слышал
  какого рода разговор состоялся между ними. Затем донеслись звуки ударов
  и тотчас из комнаты выскочил с красным возбуждённым лицом тесть:
  "Фу, дура."- промямлил он, избегая смотреть на меня, и вышел вон.
   Да, если общественное мнение признаёт классическим образ тёщи со
  звериными замашками, то мне достался именно классический экземпляр.
   + +
  
   +
   На квартире у матери я оборудовал себе в маленькой комнате кабинет
  и спальню. Всё свободное время посвящал изучению общественных наук
  по Марксу, Энгельсу, Ленину; иногда засиживался до глубокой ночи.
   Вот запись сделанная мной в записной книжке 6 января 1979 г.
   "Татьяна меня вчера не "пилила" (я не ночевал дома прошлой
  ночью). Если она поняла, что так и надо делать, ели она поверила мне, то
  мы будем жить припеваючи. Но поживём - увидим...Во всяком случае, это
  серьёзный симптом того, что она поняла."
   Когда же жена отказалась исполнять свои половые обязанности, мотивируя
  это моралью своей матери, стало ясно, что ждать от тёщи "доброй
  воли" глупо. Она или не желает помочь в строительстве семьи своей дочери
  или (к чему всё чаще в мыслях я стал приходить) не хотела чтобы в
  квартире где она проживает, её дочь (молодое женское существо) имела
  возможность иногда наслаждаться половой жизнью. Можно ли это назвать
  ревностью? Судите сами.
   Достаточно здоровая, достаточно красивая женщина прожила всю жизнь
   -345-
  без мужчины - это ненормально. И вполне возможно, что даже воспоминание
  о половом общении у такой женщины вызывает душевную и физическую боль.
  Сознаться себе в том, что вся прошедшая жизнь - ошибка, такая женщина не
  может; ей гораздо легче искать причину своих неудач в окружающих. Она
  твёрдо уверена, что где-то по свету ходит её "принц", но судьбе не было
  угодно их свести, а подавляющее большинство мужчин - подлецы, им только
  "одного" и нужно, и где уж им оценить её достоинства. "Вот и дочери муж
  попался какой-то ненормальный и, конечно, не любит её, а раз так - тогда
  пусть они живут отдельно". Я предполагаю, что именно так рассудила тёща,
  когда в ультимативной форме предъявила своей дочери требование
  прекратить общение с мужем, который даже живёт отдельно.
   Когда я узнал от жены, что мне больше нельзя у неё оставаться на
  ночь, я понял - семья наша развалилась.
   Из записной книжки: "Какой избрать путь? Быть кабинетным
  учёным-самоучкой или функционером? Склоняюсь ко второму - я должен в
  жизни успеть всё. Надо уезжать в сельскую местность искать подругу, строить
  своё гнездо, учиться и писать, писать свой пятитомник. На селе зимой будет
  время для работы. Летом буду вкалывать, зимой - работать (не плохой
  каламбур). В городе за столом я зачахну.
   Мать уже перепугалась и видя что, я безвылазно сижу за книжкой,
  вчера спросила меня: "Володя, а ты не сойдёшь с ума?" Я попытался её
  успокоить и сказал, что с ума сходит человек, который не понимает того
  что делает, а я понимаю и поэтому со мной всё будет впорядке. Кажется,
  такое объяснение её не удовлетворило.
   17 июня 1979 года."
   "Я люблю свою жену только за то, что она родила мне сына.
   2 июля 1979 г."
   -346-
   "Разорвать с семьёй? А как же сын? Неужели и он вынужден будет
  вот также как я тыкаться слепым котёнком во все стороны и получать от
  жизни одни удары?.. Буду жить в сельской местности, буду на лето забирать
  его к себе... Неизвестно - смогу ли я устроиться там при нашей
  системе. Сыну сейчас шесть лет, а эти глупые женщины (Татьяна и тёща)
  всеми силами тормозят его развитие: лишний раз погулять не пускают;
  кутают и зимой, и летом так, что он бедный задыхается, потеет...Мне на
  обзаведение, адаптацию в сельской местности потребуется не менее 5
  лет, да ещё неизвестно какая жена попадётся. Вобщем - всё в тумане...,а
  сыну я нужен сейчас. Что делать? Что делать?
   июль 1979 года."
   В конце июля у меня с женой состоялся разговор. После которого я
  принял окончательное решение - развод. Попытаюсь воспроизвести этот
  разговор:
   Я - Что тёща говорит, согласна она съезжаться или нет?
   Татьяна - Нет. Да и я против. В такой обстановке у нас жизни не будет.
   Я - У нас...,у нас... Наша задача обеспечить жизнь нашему
   сыну, иначе и у него пойдёт всё также кувырком как у
   нас. Ты слишком эгоистична, если всё ещё думаешь о своём
   счастьеце. Нам нужно съезжаться всем вместе; в наших
   условиях лучшего варианта и быть не может. Бабки получают
   по комнате в нашей квартире. Что им ещё нужно?! Будет
   определённость для каждого, и сына обеспечим жилплощадью.
   Моя мать согласна, а вы - две глупые эгоистичные
   бабы - губите сына.
   -347-
   Татьяна - Эгоисты не мы, а ты. Ты меняешь работы одну за другой.
   Денег в доме всегда не хватает.
   Я - Ты что, забыла наш разговор в лесочке? Я же тогда тебя
   предупреждал, что не готов к семейной жизни, что не понимаю
   действительности; кроме того, если мне не изменяет
   память, то ты, мадам, окончила медицинское училище, а теперь
   вдруг работаешь продавцом в универмаге. Денег мало?!
   Забыла сколько ты сидела с сыном и не работала,
   забыла?! Так я напомню - три года. Кто обеспечил тебе
   это безделие? А сколько ты училась на продавца? Полгода!
   И сколько получала от государства за это? Забыла?
   А кто тебе дал 300 рублей на поездку в Чехословакию?
   Я 6 месяцев учился на шофёра, мой доход составлял
   40 рублей в месяц и ты ежемесячно получала по 40 руб-
   лей, и будь уверена - на шее своей матери я не сидел.
   Да, я не такой как все, вернее, не такой как многие
   (Я перешёл на крик). Ты вышла замуж за гения! (Последняя
   фраза была криком отчаяния. Я понял её глупость как
   только произнёс, но Татьяна не воспользовалась моей
   оплошностью и не стала развивать тему о моей гениальности.
   Я и сейчас мысленно благодарю её за это.)
   В Кировский народный суд г.Ленинграда
   от Лобанова Владимира Алексеевича
   1949 года рождения.
   прож.:Альпийский пер.дом 10 кв.132
   по иску к
   Лобановой Татьяне Ивановне 1948 г.р.
   прож.: ул.III Интернационала д.131
   кв.26.
   -348-
   ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ
   В 1972 году я зарегистрировал брак с ответчицей во Дворце
  бракосочетания на ул.Петра Лаврова.
   У нас имеется сын Алексей рождения 16 апреля 1973 года.
   Из-за несовместимости наших характеров с 1977 года мы проживаем
  раздельно, поэтому семья наша фактически распалась и восстановить её
  нет возможности.
   Споров об имуществе не имеется.
   На основании изложенного и ст.ст.33,67-86 КОБС РСФСР
   ПРОШУ
  1) Расторгнуть мой брак с ответчицей.
   ПРИЛОЖЕНИЕ:
   копия искового заявления
   Свидетельство о заключении брака,
   марки госпошлины 10 руб.
  
   19 ноября 1979 г. Лобанов.
  
   29 ноября 1979 года мы перестали быть мужем и женой формально,
  фактически - мы никогда ими и не были.
   ---------------
   Я уже четвёртый месяц самостоятельно работал шофёром на грузовых
  машинах ГАЗ-52(фургон), ГАЗ-51(бортовой) и других.
   Свершилось то, о чём я мечтал в детстве и практика показала, что
  такая тяга к шофёрскому делу была оправдана. В 30 лет, впервые сев за
  руль автомобиля, я очень скоро почувствовал себя как рыба в воде. Или
   -349-
  лучше сказать так: "Я впервые ощутил себя человеком только за рулём". На
  дороге царило равенство. Ошибка директора или министра, или самого
  Брежнева, сидящего за рулём, будет стоить ему столько же сколько и мне -
  простому рабочему*. На дороге ежесекундно надо было решать задачи, пусть
  не сложные, но по значимости эти задачи не уступали задачам никакой
  другой профессии, ибо неправильно решённая шофёром задачка могла стоить
  кому-то жизни. Изо дня в день я решал успешно бесконечное количество
  этих задачек и вера в себя окрепла. Я делом лечил свою израненную душу.
   Но если в качестве шофёра моё личное "Я" процветало, то общественное
  "Я" всё более возмущалось. На советском транспорте я увидел столько
  глупости, подлости, продажности, разгильдяйства; столько зря пропадало
  продуктов человеческого труда, что личное оказалось на время полностью
  вытеснено из головы гнусной действительностью общественного.
   Из записной книжки:
   "Для того, чтобы работать шофёром надо уметь лгать, изворачиваться
  постоянно: бензина не хватает - накручивай спидометр. От придирающихся
  инспекторов ГАИ постоянно приходится откупаться, а есть некоторые - ух
  наглые!
   Шофёрская аксиома: "Инспектор ГАИ всегда прав". Будешь доказывать
  свою правоту перед инспекторами - работать шофёром не сможешь.
   Французский социалист Жорес в одной из своих речей сказал, что рабочий
  класс - единственный класс, которому не надо лгать, чтобы существовать.
  Современный советский труженик работая, вынужден постоянно лгать.
   6 декабря 1979 года."
   Если я ничерта не понимаю здесь на родине - в Ленинграде, то что
  же я смогу понять на селе, постоянно работая и дома и в колхозе(совхозе).
  =============================
   *Демократичность(равенство) на дороге радовало меня, но дорога таила
  в себе опасности о которых я не думал, готовясь стать шофёром.
   -350-
  в каком-нибудь "дружном" коллективе советских тружеников села,у
  которых интересы замыкаются на безмерном физическом труде и водке? Как
  мне сказал один человек: "На селе пьют и работают, работают и пьют."
   Из записной книжки:
   "Я вновь вынужден отказаться от намеченного. Переезд в сельскую
  местность - глупость. Я там погибну. Ничерта не понимая здесь, где у меня
  и дом, и мать, я, тем более ничерта не смогу понять там - на селе. Там я
  потеряю возможность уединяться, буду вынужден жить где-нибудь в общежитии,
  а там пьянство и только. Нет, надо здесь - в родном городе, где мне и
  стены помогают, искать выход из этого тупика; здесь же надо искать и
  новую спутницу жизни, искать "Крупскую" или женщину, которая смотрит на
  мир также как и я. Вместе, может быть, и выкарабкаемся.
   И это глупость. Мне не найти подруги, которая отвечала бы моим
  требованиям, не найти в той среде, где я сейчас нахожусь.
   Отыскивая новую жену, я обязательно потерплю fiasco - потеряю массу
  времени. Это время надо тратить на подготовку к борьбе. Учиться у Ленина,
  у Маркса как выйти из ужасного тупика в который поставлен мир
  Марксом и Лениным.
   7 декабря 1979 года."
   "Но мне не поднять такой груз. Я же не гений, я даже телефоны плохо
  запоминаю и читаю медленно, а пишу с ошибками, что уж тут говорить о
  истории, философии, языках и тому подобное.
   Надо бежать в Америку и, работая там на капитализм, хоть какую-то
  ничтожную крупицу свою вложить в великое дело борьбы с реальным
  социализмом. А как же сын без меня?! Господи! Вот тупик, так тупик!
   7 декабря 1979 года."
   -351-
   В автоколонне 1101 дали мне машину одного отпускника ГАЗ-51 (бортовой).
  Денег платили мало и я часто, чтобы подработать, вызывался трудиться
  по воскресениям. Вот и на этот раз загрузился я в аэропорту ящиками
  с гвоздями и повёз их на Объединение "Светлана". Зима, оттепель, дорога
  скользкая, но машина держалась на ней хорошо видимо потому, что была
  гружёной. Переезжаю я через Литейный мост и поворачиваю с него направо,
  чтобы выезжать на набережную и по ней - в Выборгский район. Только
  повернул, смотрю стоит на дороге ЗИЛ, а кислородные баллоны, которые он
  вёз, лежат на левом борту да так, что вот-вот опрокинут машину. Водитель
  в растерянности ходит вокруг и, видимо, прикидывает как ему выпутаться
  из этого положения. Я въезжаю на поребрик и пытаюсь объехать аварийную
  машину, но не тут-то было: немного не проходит, торчащие баллоны могут
  задеть мой борт. Нужно подать назад и взять левее. Я тихонечко начинаю
  пятиться, но тут слышу сзади не то скрип, не то писк - всё что угодно, но
  эти звуки никак были не похожи на звуковой сигнал машины. Однако, я
  остановился, взял на ручной тормоз и вышел посмотреть что там сзади.
  Смотрю ВАЗ-седан (семёрка вешнёвого цвета) своим капотом залезла прямо под
  кузов моей машины. Водитель семёрки сдал назад и я увидел, что крышка
  капота буквально в одной точке получила вмятину. Из семёрки выходит тип
  довольно гнусного вида: плотный, коренастый с длинными руками и красной
  рожей. "Ты чего даже не посигналил, когда стал назад давать?"- сразу
  накинулся он на меня. Шёл снег и было видно, что назад я подал не больше
  метра. На что я и указал водителю семёрки; мол, нужно было соблюдать
  дистанцию. Он, не обращая внимания на мои доводы, заявляет: "Гони червонец!"
   Я попросил его открыть капот и большим пальцем руки легко устранил
  вмятину так, что кроме едва видной потёртости на капоте никаких повреждений
  не осталось. Но этот тип даже не обратил на этот факт внимания
  - гони ему 10 рублей и всё тут. "Ты видишь,- говорю ему,- что работаю я
  на старой машине, платят нам мало и лишних червонцев я не имею." "А мне
  похуй - или червонец, или я скажу своим ребятам и они тебя так отделают,
  что..."
   -352-
   Я не помню почему в тот момент у меня в кармане вместе с водительским
   удостоверением оказался охотничий билет. Я его достаю, открываю
  на странице "оружие" и показываю, что на законном основании имею
  двухствольное охотничье ружьё 12 калибра. "Твои ребята, если их будет
  больше трёх, конечно, могут меня избить. Но лучше будет, если они меня
  прикончат, ибо если я вылечусь, то, выйдя из больницы, найду тебя. Стрелять
  буду картечью по каленным чашечкам, чтобы ты, жлоб ёбаный, уже никому
  никогда больше не посмел угрожать, и прежде всего- водителям. Инвалиду
  будет трудно водить машину." После такой моей тирады, исполненной с
  должным артистизмом: с повышением голоса и с угрожающим движением в
  сторону противника, он, ни слова не говоря, сел в свою машину и уехал.
   Работая шофёром, я всё свободное время отдавал изучению
  марксизма-ленинизма. Закончил полное собрание сочинений Ленина, перешёл
  к изучению Маркса и Энгельса - 50 томов второго издания.
   Очень скоро для меня стало ясно, что жить так нет никакой возможности.
  Онанизм не помогал. Мне нужна женщина. Думы об этом не давали сосредоточиться
  на общественно-политических науках. Проклятая мужская природа
  требовала своего. "Умного судьба ведёт, а глупого тащит."
   Из записной книжки:
   "Для того, чтобы я мог продуктивно работать, я должен найти женщину.
  Нужна не просто любовница, а женщина друг и соратник. Готовой такую
  женщину не найти в СССР. "Надеяться и ждать..." как поётся в одной глупой
  песенке, не в моём характере. Надо всё-таки написать хоть первую
  книгу из задуманного пятитомника. Тогда, при встрече с очередной
  женщиной, у меня будет что показать ей в доказательство серьёзности моих
  намерений.
   декабрь 1979 года."
   -353-
   Мне было 30 лет, половое влечение к женскому телу утратило ту -
  юношескую яркость. Я ощущал потребность общения с женщиной как с другом.
  Гармония телесной и духовной близости стала для меня идеалом отношений
  между мужчиной и женщиной. Я почувствовал, что одинокий мужчина
  как и одинокая женщина - это что-то неполноценное. Только соединившись,
  в абсолютной гармонии разнополых, рождается что-то новое, цельное - гораздо
  совершенней нежели отдельно мужчина и отдельно женщина. Как я дошёл
  до таких выводов я хочу рассказать ниже, но для этого потребуется
  отойти от хронологической последовательности.
  
   Глава "СЕКСУАЛЬНО-ФИЗИКО-ПСИХИЧЕСКАЯ
   ЭВОЛЮЦИЯ".
   Возвратимся к 1972 году - году моей женитьбы. Тогда мне исполнилось
  23, и я не мог равнодушно смотреть на женщин. На улице, на работе -
  везде я ловил себя на том, что как только в поле моего зрения попадала
  женщина с классическими формами тела, так сразу моё воображение выходило
  из под моего контроля. Меня раздражало то, что я вынужден отвлекаться
  на секс, когда кругом столько непонятного, грубого, глупого. Однако, я понимал,
  что другого способа "утолить голод" кроме как "едой"- нет. "Вот
  если бы у нас были публичные дома."- уже какой раз с грустью, а иногда
  и со злостью на советскую систему, думал я.
   Публичные дома, проституция - социальное явление родившееся как
  отрасль, доставляющая средства к жизни некоторой части женского населения.
  Начальная стадия развития капитализма, эпоха первоначального накопления,
  родила эту отрасль. Но судя по тем источникам, из которых я узнал
  об этом явлении, необходимость торговать своим телом, нравственно и
  физически калечит женщин: "Почему же, удовлетворяя твою похоть, должны
  страдать, а иногда и гибнуть, женщины?!"
   -354-
   И вот я - муж. Свадьба позади и я могу на законном основании упиваться
  прекрасным телом моей жены. Не надо прятаться, бояться, что нас
  застанут врасплох - её тело принадлежит мне, моё - ей.
   Три дня мы не покидали брачное ложе. И когда на третий день я вышел
  на улицу, то почувствовал, что меня качает как пьяного. Трое суток
  страсть сжигала меня. Я стремился вознаградить себя за дни, месяцы, годы
  воздержания; или за такое, противоречащее здравому смыслу и природе явление,
  как самоудовлетворение. К тому времени онанизм уже прочно вошёл в
  мой арсенал способов сглаживания несовершенства человеческих отношений.
  Частенько я был вынужден прибегать к нему и на службе, проклиная глупую мораль
  советского образа жизни, не позволяющую своим гражданам естественным
  образом удовлетворять потребности. (Об этом я уже рассказывал, но возмущение
  моё советским образом мыслей в половых вопросах, на столько сильно,
  что я не боюсь повторяться.) Не знаю на сколько это правда, но один
  радист с нашего корабля говорил мне, что американцы с авианосца "Интерпрайс"
  перед заходом в Мальту по радио заказывали женщин. Мы болтаемся
  в нейтральных водах, а американские моряки развлекаются на берегу,
  и с девочками - ОБИДНО! А в Алжире (или в Аннабе, уже и не помню)
  стоим у стенки, в ста метрах от причала - трёхэтажный домик с постоянно
  зашторенными окнами - это бордель для моряков. Но мы советские (!)
  военные, - мы - евнухи реального социализма...
   Очень скоро я понял, что значительно отличаюсь темпераментом от
  своей жены.
   На работе, перепечатав на пишущей машинке иностранную книгу о сексе,
  я попытался с женой опробовать все 100 (сто) способов любви, которые
  в этой книге были приведены. Татьяна, казалось, проявляла живой интерес к
  таким развлечениям, но её хватало не надолго и очень скоро мне приходилось
  и упрашивать, и требовать, чтобы она приняла ту или иную позу.
   -355-
   Как-то я вычитал, что в половых отношениях очень часто между мужчиной
  и женщиной встречаются несоответствия в размерах половых органов.
  Когда в аптеках на прилавках мне попадались на глаза ограничительные
  кольца для мужчин, - я с удовольствием отмечал, что в этом отношении
  мы с женой абсолютно подходим друг другу.
   Рассчитывая, что женитьба позволит мне не отвлекаться от главного
  - от попыток уяснения истоков противоречий действительности и моего
  представления о ней, я очень скоро к огорчению понял, что возможность
  обладать одним женским телом (в данном случае телом моей жены - человека
  со слабым сексуальным темпераментом) очень не надолго отвлекает
  от желания вступить в половую связь с другими женщинами. Но разрешить
  себе роскошь тратить, уже ставшее драгоценным для меня время, на
  удовлетворение своего полового инстинкта, я не мог. Поэтому даже семейная
  жизнь не позволяла мне полностью отказаться от онанизма.
   Еду, к примеру, в общественном транспорте, вижу женщину; неуправляемое
  воображение уносит меня так быстро и так далеко в развитии воображаемого
  знакомства с ней, что очень скоро для того, чтобы не привлекать
  внимания людей, я вынужден, засунув руку в карман брюк, маскировать слишком
  наглядное проявление обуревающих меня чувств.
   Дома уединялся в ванную комнату - мгновение и я уже вступил в половую
  связь с той - из общественного транспорта. После разрядки наступало
  значительное облегчение, и на меня вновь наваливались думы о моём
  общественном положении и о душевных муках, которые оно мне доставляет.
   Но кроме воображаемых женщин, мне удавалось вступать в связь и с
  реальными, причём, без особо больших затрат с моей стороны для достижения
  цели. Возможностей было ещё больше. Как-то в Ленинграде на станции метро
  "Автово" я вышел из вагона и не спеша направился к выходу. Была или
  ранняя весна, или поздняя осень так как помню, что я и та женщина,
   -356-
  обратившаяся ко мне со странной просьбой, были одеты в пальто. На душе
  тоска: и семейная и общественная жизнь продолжали угнетать меня. И не
  видно надежд на какие-либо перемены к лучшему.
   "Молодой человек..."- этот голос прозвучал как-то заискивающе, я
  подождал повторения и только тогда обернулся. Ей было лет тридцать, восточный
  тип лица, тёмные волосы, немного великоватый нос и большой рот с
  чувственными губами. "Молодой человек, пожалуйста, помогите донести до
  остановки автобуса." Женщина несла две сумки. Я взял ту сумку, которую
  она сама мне предложила и меня поразил её малый вес. Пока женщина
  безуспешно пыталась завести со мной беседу о итальянском певце Рафаэле,
  который гастролировал в то время в Ленинграде, я соображал - зачем
  этой женщине понадобилось разыгрывать такую сцену. Вывод напрашивался
  один - желание любовной связи. "Ну чтож, с ней можно - женщины такого
  склада и во сне ко мне часто приходили...".
   При переходе через проспект Стачек я пропустил её несколько вперёд
  и взглянул на ноги - прямые, красивые, а под пальто угадывались крутые
  бёдра. "Да, эта женщина может доставить много удовольствия. Но почему
  она несёт эту околесицу о Рафаэле, какой тут Рафаэль, когда целая страна
  разваливается; а если Татьяна узнает, то я потеряю и это ничтожное равновесие,
  которое имею сейчас; стабильность, равновесие мне сейчас необходимы
  более всего - только оно даст возможность разобраться в этом
  внешнем и внутреннем хаосе. Мы подошли к остановке автобуса. Когда я
  спросил куда мне поставить сумку, она всё поняла, и от меня не скрылось
  огорчение мгновенно отразившееся на её лице, ей уже было безразлично
  куда я поставлю свою ношу. Я, по возможности, мягче, она - холодно и с
  каким-то чисто женским презрением - распрощались.
   Как я потом себя ругал за этот "жест". Ругал и тогда, когда одиноко
  сидел в своей маленькой холодной комнатушке, и позже - как только в памяти
  всплывали её крутые бёдра и чувственные губы. Может быть на её
  мягкие и тёплые колени я бы мог склонить уставшую от бесконечных
   -357-
  мучительных раздумий, голову. "Дурак, фраер, онанист проклятый - оттолкнул
  женщину, поддавшись настроению."
   В первую командировку в качестве шефмонтажника 4-го разряда мне
  выпало ехать в город Керчь. Я прожил там 4 месяца и очень близко был
  знаком с двумя женщинами: одной - 48 лет, другой - 25.
   У первой я жил на квартире и значительная разность в возрасте никак
  не сказывалась на моей способности к половому общению. желание возникало
  также регулярно и часто, как и раньше.
   Сейчас я вспоминаю и мне становится стыдно за себя: только благодаря
  счастливому стечению обстоятельств, определённой направленности
  мышления, интеллектуальному развитию моей 48 летней любовницы, я избежал
  непредсказуемых осложнений в момент первого нашего интимного сближения;
  стыдно за себя двадцативосьмилетнего зрелого мужчину, который оказался
  не в состоянии устно объяснить свои чувства и не рисковать напугать
  женщину своими поступками.
   Вот как всё произошло.
   Адрес мне дали в гостинице: не знаю какая степень договорённости
  существовала между моей хозяйкой и администраторшей гостиницы, но тот
  факт, что меня - мужчину направили на жительство к одинокой женщине -
  есть факт многозначительный. Однако, нельзя упускать из виду и нашу
  разницу в возрасте, и убогий догматический взгляд основной массы нашего
  населения на разнополую пару потенциально способную вступить в половую
  связь: возрастное соответствие для наших догматиков - главный критерий
  и, конечно, 28 и 48 лет для многих является непреодолимой преградой к
  любовному общению. (Это я к тому, что нельзя исключать и случайность
  направления меня из гостиницы именно в эту квартиру.)
   -358-
   Звоню, открывается дверь, на пороге далеко не молодая женщина с
  крупным телом: пышный бюст и могучие ягодицы я отметил сразу. После не
  долгой беседы стало ясно, что условия удовлетворяют и ту, и другую стороны.
  Вечером хозяйка накрыла на стол и за знакомство мы выпили самодельной
  водки. Ещё за столом я ощутил, что с удовольствием бы переспал с
  этой женщиной. Но как сказать об этом? Я промучился над проблемой до
  ночи, так ни к чему и не придя. Она легла в маленькой комнате, я - в
  большой. Когда погасили свет я уже изнемогал от желания. "А-а, будь что
  будет: если даже она меня и ударит я всё равно полезу к ней... будь что
  будет!" Встав с дивана, на цыпочках подошёл к открытой двери в маленькую
  комнату, преодолевая неуверенность, я ещё некоторое время задержался в
  дверном проёме, а потом резко шагнул вперёд; перелез через спинку
  двухспальной кровати, образованной двумя односпальными составленными
  вместе, нащупал рукой её крупное тело и нырнул под одеяло. На её возглас:
  "Что такое, что такое?.."- я не ответил, а взял её руку и положил
  на свой возбуждённый половой член. Затем поднял её ночную рубашку, и
  когда моя рука коснулась жёсткого волосяного покрова её наружного полового
  органа - меня бросило в жар и затрясло. Она что-то начала говорить:
  "...это так неожиданно..." и ещё что-то. Я сказал: "Не надо
  слов. "Отчётливо помню как она с готовностью шёпотом произнесла: "Хорошо,
  молчу." И я уже на ней, и наслаждаюсь, оттягивая оргазм потому, что
  знаю - на второй раз с ней меня может не хватить.
   Разница в возрасте не позволяла нам творчески любить друг друга.
  Она потом, пытаясь объясниться, говорила, что стесняется меня и что я
  был бы очень доволен ею, будь она помоложе лет на десять. Да, конечно, на
  свете были мужчины в которых она бы не смогла возбудить желание: ста-
   -359-
  рая кожа, синие вены на ногах - говорили многое. Но я её желал регулярно;
  кроме того, разница в возрасте позволяла ни сколько не заботиться о
  её состоянии - о её готовности к любви и проч., я просто удовлетворял
  похоть тогда, когда этого хотел.
   Вид её ягодиц сохранил девичью свежесть и белизну. Как только я
  чувствовал желание, я, или говорил ей об этом, или просто мягко брал за
  руку и вёл в ванную комнату. Там она вставала в позу прачки, я задирал
  ей подол, спускал трусы и вводил член* - минут пять наслаждаясь и чувственно
  и зрительно; иногда, войдя в экстаз, я своим шестнадцатисантиметровым
  делал ей больно, она вскрикивала тихо-тихо, но в этом крике я слышал
  какую-то радость, и это мне было приятно.
   Сожительница моя работала в школе преподавателем немецкого языка.
  У неё были дети, которые жили отдельно в других городах. Мужа она похоронила,
  но прежде, ей долгие годы пришлось за ним ухаживать. Он страдал
  ==========================
   * Здесь нужно констатировать то, что вводил свой член я ей не в
  задний проход, ни в коем случае (о том, что так некоторые делают я узнал
  впервые на Пролетарском заводе от своего старшего товарища. Он таким
  способом предлагал нам - молодым предохранять своих жён от нежелательной
  беременности; он говорил: "Сначала ебёшь нормально, а как начинаешь
  чувствовать, что дело идёт к концу - засовывай прямо в задний проход и
  кончай туда". Тогда мы его обсмеяли. А он, как-то снисходительно так улыбаясь,
  покачал головой и сказал только: "Э-эх, салажня), даже представить
  такое мне было тогда неприятно. Позже моя старушка как-то обмолвилась,
  что готова "дать мне в зад", я сразу всё понял, промолчал, но воспользоваться
  предложением желания у меня не возникло. К анальному сексу и сейчас, - в
  свои 76, я не расположен.
   -360-
  от рака желудка, перенёс несколько операций и последний год угасал дома,
  лишенный возможности даже двигаться. Эта женщина геройски вынесла
  всё. И благодаря своему диалектическому складу ума, в сорок восемь лет
  умела жить полноценной жизнью нормальной женщины.
   Не смотря на её умственные преимущества перед себе подобными
  однополыми, нельзя сказать, что эта 48-ми летняя особа была без недостатков.
  Иногда в её характере проявлялся крайний индивидуализм, женский
  эгоизм, властолюбие. Как-то раз после вечерней выпивки она, видимо, настроила
  себя на любовный лад и ночью настойчиво звала меня в свою постель.
  У меня не было желания, а от её настойчивых требований возникло
  даже какое-то отвращение; отчаявшись, в сердцах она заявила: "Раз так -
  чтобы завтра же тебя здесь не было". На этом мы и заснули каждый на
  своей постели.
   Утром посыпались извинения, но я не был в обиде и с готовностью
  простил её. Кроме того, уж очень не хотелось переезжать в гостиницу.
   У хозяйки имелась подруга, или хорошая знакомая, во всяком случае,
  она бывала у нас всякий раз, как только намечался какой-либо сбор с
  выпивкой. Мне было очень досадно, когда я понял, что моя хозяйка в своих
  владениях установила монополию любовных отношений, то есть в её квартире
  я имел право вступать в половую связь только с ней. Нина была на 10 лет
  младше хозяйки и её стройная фигура впечатляла. Но это было, пожалуй,
  единственное её достоинство - хозяйка подавляла её своим интеллектом.
  Но, не смотря ни на что, я с удовольствием представлял её в качестве
  своей партнёрши в любви, и по всем признакам Нина была не против.
  Однако, неусыпное око сорокавосьмилетней не позволяло нам уединяться.
  Случай, который произошёл с нами - поучительный, особенно для пушкинских
   -361-
  "важных дур" из "Царя Никиты...".
   На квартиру хозяйки из гостиницы направили ещё одного жильца (помню
  как меня это удивило). Ему было лет 45-50. Он приехал на судостроительный
  завод в командировку. Вечером пришла Нина и был устроен маленький
  праздник с выпивкой. Засиделись заполночь и молодая пожелала остаться
  ночевать. Хозяйка не возражала, но только мне пришлось устраиваться
  на полу. В маленькой комнате на двух кроватях (поставленных к
  разным стенкам) легли наш новый жилец и Нина. Подосадовав на то, что не
  мне было суждено стать соседом этой девицы, я не долго мучился на жёстком
  полу. Быстро перебравшись к своей хозяйке, она спала на диване,
  я, удовлетворив свою похоть, уснул. Утром выяснилось, что сорокапятилетний
  мужчина спал с 35-ти летней женщиной, а 28 летний - с 48 летней. И
  все остались вполне довольны. И ни в коем случае не было бы этого довольства
  (был бы скандал), если бы я поменялся с новым жильцом местами.
  Конечно, я с удовольствием полюбил бы ту - 35-ти летнюю, но старуха
  не оказалась на столько умна, чтобы не вредить моему мнению о ней: вот
  так гнусно-эгоистически отстаивая свои интересы. Желание во мне возникало
  постоянно, как желание утолить голод у нормального здорового человека,
  и я абсолютно уверен, что 35 летняя ни в коем случае не затмила бы
  для меня 48-ми летнюю. Но человек слаб и глуп тем, что считает возможным
  и даже необходимым любыми средствами отстаивать только свои интересы;
  слаб, что не умеет делиться с ближним всем, чем владеет сам и зачастую
  только этот звериный эгоизм и становится причиной того, что человек
  теряет ВСЁ!
   Моя 25 летняя керчинская подружка была небольшого роста, такая вся
  крепенькая, но стройная как обретший формы, но не созревший плод груши.
   -362-
  Фигура у неё была прекрасная, но мне так и не удалось всласть налюбоваться
  красотой её тела (как я это делал с женой) - нам негде было встречаться.
   Ей попался глупый, эгоистичный, хамовитый и склонный решать все
  жизненные проблемы стаканом водки - муж. Она родила девочку, но отношения
  с мужем так и не наладились. Гнусная паспортная система и жилищное
  законодательство не позволяли ей отделиться от этой скотины в образе
  мужчины. (Чтобы вы не подумали, что я слишком строг к нему, расскажу
  следующее: когда его жена была беременна, он, приходя домой в подпитии
  грозился, наступив ей на живот, выдавить из матери его ребёнка.) Ни о
  каком половом удовлетворении с таким мужем не могло быть и речи.
   Познакомились мы через сводницу: на заводе мне приходилось
  контактировать по делам с одной молодой женщиной, вот она-то мне и
  предложила сожительницу.
   Сначала моя новая любовь предполагала, что я начну ухаживать за
  ней в духе массовых художественных произведений социалистического
  реализма. Но я прямо заявил, что наше общение должно начаться с
  "главного". Делать нечего - пришлось ей соглашаться. Помню мы устроились на
  старом диване, который стоял в помещении для командировочных с нашего
  завода. Было неудобно - за окном ходил портальный кран, прожектор которого
  то и дело освещал нашу комнату, а занавесок на окне не было. С этой
  молодой женщиной мне впервые пришлось познать неудобства возникающие
  от несоответствия размеров половых органов. Мой половой член оказался
  слишком велик и она пускала меня в себя только со сдвинутыми ногами и
  только в первой позиции (это когда женщина лежит на спине, а мужчина на
  ней - лицом к лицу. Основная позиция для русского фригидно-импотентного
   -363-
  обывателя).
   Второй раз она пыталась устроить нашу встречу сама, договорившись
  с одной из своих подруг о месте у неё на квартире. Подруга оказалась
  полу-пьяной молодой бабой, которая и не думала оставлять нас одних.
   Наконец, нам всё-таки удалось уединиться и я сразу набросился на
  неё как только она разделась. Нельзя было растягивать удовольствие, так
  как подруга ожидала каких-то гостей. Я быстро кончил и увидел нескрываемое
  огорчение на лице своей партнёрши. Я всё понял, и мне стало до слёз
  стыдно за свою эгоистическую, невыдержанную натуру. Обстановка не
  располагала к повтору и моя любовница, отчаявшись, уже делала попытки встать
  с постели, но я удержал её, откинул одеяло и передо мной предстала картина
  такой женской красоты, которой я никак не ожидал увидеть; оказывается
  под простой одеждой, неброской внешностью с простым женским лицом
  может таиться такое совершенство форм и красок. Чистота и белизна кожи
  настолько была поразительна, что сначала мне подумалось, что в комнате
  включили дополнительное освещение большой мощности. Густой, тёмный,
  вьющийся и поэтому кажущийся коротким волосяной покров на лобке
  образовывал удивительно правильный равнобедренный треугольник с настолько
  чётко очерченными сторонами, что казался накладным..."Кретин её муж."-
  мелькнуло у меня в голове. Я склонился к "любовному огниву", почувствовал
  сладострастный запах и этого оказалось достаточно, чтобы возродить
  во мне желание. А уж во второй раз моя женщина точно получила удовольствие,
  правда она не издала ни единого звука, но тело её билось подо
  мной в сладостных конвульсиях, я это чувствовал и этому радовался.
   Когда мы вышли из дома было темно, под аркой горел свет и мне удалось
  разглядеть её счастливое лицо и ожившие переполненные радостью
   -364-
  глаза. "Боже, как мало нужно иногда человеку для счастья."- подумал
  я, чувствуя что и сам счастлив её счастьем.
   Больше мы не встречались.
   Возвращась из командировки, я набрасывался на жену, как будто во
  время вынужденной разлуки я жил на необитаемом острове. Вид её обнажённого
  тела внушал мне неукротимую страсть, которую можно было утолить
  только упившись этим телом; его формы, как бы сошедшего с картины Гойи,
  я мог осязать.
   Однажды, в половом акте с женой, я, к своему изумлению, не почувствовал
  ожидаемых острых ощущений, а было ощущение такое, как если бы я
  просто пописал - совершил мочеиспускание и всё. В следующий раз яркость
  физических ощущений, вроде бы, восстановилась, но показалось - не в такой
  степени какую мне приходилось переживать 1,5 - 2 года назад.
   "Неужели в моём организме произошли изменения которые позволят
  отныне не так много внимания и времени уделять женщинам?"- обрадовался
  я. Это предположение частично оправдалось. (Продолжение следует.)
   + +
  
   +
   1979 год, мне 30 лет. Я начинающий шофёр, живу в маленькой квартирке
  из двух сугубо-смежных комнат вдвоём с матерью. Моя семья развалилась, я
  вновь остался без женщины.
   "Ладно, бог с ними - с женщинами, обойдусь. Главное сейчас для меня
  учиться и писать". От идеи переселения на село отказался окончательно,
  уж больно веские аргументы были против:
   1.Первое время, после переселения, ни читать - учиться, ни писать
   -365-
  задуманный труд я не смогу.
   2.В жёны мне нужна женщина, которая ненавидит реальный социализм
  также как и я. Если в городе таких, видимо, единицы, то на селе их вообще
  нет.
   3.Я теряю ленинградскую прописку, пусть пока временно, но если с
  матерью что-нибудь случится, то и окончательно.
   4.Прочитав даже поверхностно Ленина, Маркса, Энгельса я понял - какой
  непочатый край знаний я должен получить, чтобы иметь возможность
  создать труд по значимости выше марксизма-ленинизма; нечего и говорить,
  что в сельской местности я не смогу этого осуществить.
   Шофёрская практика заставляла всё более ненавидеть реальный социализм.
  Перейдя с производства на транспорт, я попал "из огня, да в полымя".
  Шофёром, конечно, делал дело и получал от этого истинное удовольствие,
  но я был вынужден работать плохо, вынужден был делать столько глупостей,
  что сердце кровью обливалось.
   Окончив курсы шоферов, я первый месяц стажировался у опытного - с
  большим стажем, водителя. Иногда он давал мне садиться за руль, но я
  ощущал себя не в своей тарелке - инструктор мне мешал: я уже состоялся
  как шофёр, а для утверждения себя в новом качестве мне нужна была свобода.
  Поэтому я не рвался за руль, и основное время проводил на сидении
  пассажира, терпеливо дожидаясь, когда пройдёт месяц стажировки.
   Мой наставник Саша оказался простым, неразговорчивым, доброжелательным,
  флегматичным рабочим человеком; среднего роста, крепкого телосложения,
  вьющиеся волосы, здоровый цвет лица - вобщем, простой советский рабочий
  обыватель. Своё шофёрское дело он любил, но относился к работе без
  всяких восторгов, а однажды прямо сказал мне, что его работа никому не
   -366-
  нужна. Это заявление сначала обескуражило меня, но когда он объяснил
  почему так относится к работе - всё стало ясно и не удивительно.
   На машине ГАЗ-52 (фургон) мы обслуживали Аэропорт. Централизованные
  перевозки грузов, доставленные авиатранспортом. Другими словами: на самолётах
  в Ленинград доставляли грузы из разных городов; организации-получатели
  заключали договоры с нашей автоколонной на централизованную
  доставку грузов и мы развозили его по всему городу. Саша объяснил, что
  вся наша работа - глупость, что этот груз совсем не срочный и никому не
  нужен будет может ещё годами. "Так зачем же его возить на самолётах?
  Это же дорого! - вскричал я в сердцах, - Пусть уж лучше самолёты не
  берут такой груз вообще, всё будет, хоть и не значительная, но экономия
  авиатоплива". "Так то оно так,- согласился Саша с грустной, загадочной
  улыбкой,- а план же как? Аэрофлоту спускают план и он вынужден выполнять
  его хочет он этого или нет, умно это или глупо. Помнишь, как ты помогал
  грузить рулоны с проволокой? - он не дождался моего ответа, - Ты обратил
  внимание откуда эта проволока к нам прилетела? - я отрицательно
  покачал головой, - Жаль! Она прилетела с юга. Вот у меня есть личная машина.
  Как ты думаешь, на какие шиши я её купил? На трудовые шофёрские?
  Нет, браток. Лет пять назад я по восемьдесят ящиков винограда, прилетевшего
  к нам в сопровождении вот этих вот, - и он многозначительно правой
  рукой погладил свой нос, но так, будто его нос стал гораздо больших размеров,
  чем на самом деле, - грузил в Аэропорту и вёз на рынок. Грузины
  завалили виноградом аэрофлот. Сейчас-то их Шеварнадзе с московскими
  ребятами прижал, а раньше они вольготно себя чувствовали. За перевоз я
  брал по одному рублю с ящика; пара рейсов - вот и 160 рублей в кармане.
  Подзаработал я тогда прилично - машину купил. А сейчас всё - кончилась
   -367-
  лафа. Теперь проволоку возим". Он зло сплюнул, а я надолго задумался.
  "Флегматик становится холериком - вот тебе и наука психология. Да
  как тут не возмутиться этому идиотизму. Кому нужно подобное вредительство?
  Неужели им не стыдно делать из своего народа дураков? Зачем же
  они заставляют на самолётах возить проволоку в то время, как виноград
  гниёт где-то на железнодорожных станциях?" Эти вопросы я вынужден был
  в то время оставить без ответа; заложить в память, законсервировать -
  пусть дожидаются лучшего времени. И лучшее время пришло. Сейчас я могу
  ответить на эти вопросы, но...- это тема другой книги.
   Тем временем мой флегматик продолжал удивлять меня холерическими
  взрывами и огорчать тем, что своим поведением заставлял усомниться в
  моих способностях разбираться в людях.
   Как-то разговорились мы о социализме и капитализме. Я ему - о эксплуатации
  в капиталистическом обществе, а он плюнул в окно и заорал в
  лобовое стекло, сверля гневным взглядом зад рейсового автобуса, который
  шёл впереди нас: "Да мне без разницы кто там меня эксплуатирует капиталист
  или родная партия и правительство. Кто больше платит - к тому я и
  пойду работать, тот и сердцу моему ближе будет". Сначала такое заявление
  меня крайне возмутило, но поразмыслив, я не нашёл повода осуждать
  человека желающего больше получать за свой труд. Кроме того - капиталист
  бы, конечно, не заставил его делать невыгодное или противоречащее
  элементарному здравому смыслу дело. Хотя, уничтожали же капиталисты
  продукты труда своих рабочих в кризисные периоды перепроизводства. "Ой, как
  сложно всё!"
   Окончилась стажировка. Меня посадили на старенький ГАЗ-51, на котором
  я работал самостоятельно ещё месяц - подменяя шофёра ушедшего в
   -368-
  отпуск. Работая самостоятельно, я с каждым днём всё более убеждался в
  том, что транспорт автомобильный в СССР - это клоака.
   В следующий месяц я работал в аэропорту на новой машине (подменял
  очередного отпускника): где надо помогал грузчикам, а где надо и сам
  разгружал машину... За свою работу я получил в конце месяца 120 рублей.
  Неприятно удивлённый, я очень скоро понял причину такого скудного заработка.
  Оказывается "старички" умудрялись получать выгодный груз и успевали
  сделать три-четыре рейса, а я как новичок оказался в дураках,
  ибо брал груз тот, который давала диспетчер, а не выторговывал как
  многие - себе по-выгоднее.
   Итак: 120 рублей в месяц чистыми работая шофёром, экспедитором,
  грузчиком. Одним словом - работал за троих, а получил за пол-человека.
  Старшим инженером "по сексуальным вопросам" я ежемесячно получал
  130 рублей на руки. Каково?!
   И здесь - в шофёрской среде я столкнулся с гнусной системой, когда
  одни строят коммунизм для себя за счёт других. Жгучее желание разогнать
  этих подонков, вывести их на чистую воду, овладело мной. Но для этого
  нужна была постоянная, закреплённая за мной машина, чтобы меня не
  бросали с места на место.
   С этим я и пошёл к начальству, и потребовал машину технически
  исправную - всё согласно договору, который я и администрация автоколонны
  подписали перед тем, как я был направлен в автошколу. Однако,
  технически исправной машины не оказалось, а дали мне стоящую
  у забора ГАЗ-53. Машине было два года от роду, но её уже успели основательно
  раскурочить. Сгоряча я согласился, но очень скоро понял, что
  опять ошибся.
   -369-
   Что же получается: ремонтируя эту машину - эту развалину, я теряю
  очень много. Прежде всего теряю в деньгах. А где гарантии, что начальнику
  не вздумается мной отремонтированную машину отдать кому-нибудь другому?
  И вообще - разве я виновен, что почти новую машину так быстро превратили
  в хлам? Почему теперь я должен её ремонтировать? Почему такое случилось?
  Скоро я узнал историю этого автомобиля. Оказывается, на неё были
  установлены очень низкие расценки, так как мощность двигателя у ГАЗ-53
  больше чем у ГАЗ-52; только поэтому "хозяева" у этой "лохматки" часто
  менялись, а результат на лицо - техника пришла в негодность гораздо
  раньше срока. Система виновата? "Хорошо, согласен - виновата общественная
  система. Но почему я должен отдуваться за огрехи системы?! Я буду
  получать гроши, а вкалывать как проклятый. В то же время какой-то бюрократ,
  сидя в мягком кресле, в чистоте, будет получать в 10 или в 20 раз
  больше меня за то, что он мешает мне работать - создавать материальные
  блага. Нет! Ищите дурака в другом районе. Я согласен взять на себя большую
  нагрузку чем кто-то, но только в том случае, если платить всем будут
  поровну: и мне - ковыряющемуся в грязи и холоде, и министру, руководящему
  мной из крутящегося мягкого кресла в тиши кабинета. При равной оплате
  труда каждый член нашего общества будет кровно заинтересован во
  всём, не будет равнодушных, каждый будет брать на себя такую нагрузку,
  какую позволяет его здоровье и обстоятельства дела. Вот это будет
  честно. Я не боюсь работы, НО НЕ ПОЗВОЛЮ НИКОМУ ВОДИТЬ СЕБЯ ЗА НОС."
   Попадает человек в тяжёлую ситуацию (на подобие моей) и старается
  всякими доступными его развитию средствами и путями вырваться из
  неё, улучшить своё положение. Проходит какое-то время, положение
  улучшается, человек получает новую машину (он также как и я трудится на
   -370-
  госпредприятии шофёром) и он уже доволен и его уже не беспокоит судьба
  того, кто занял это тяжёлое место. Основная масса людей на столько узко
  мыслит, что таким достаточно незначительно улучшить своё положение
  относительно ближнего, как они становятся безудержными реакционерами и
  готовы физически подавлять всякий протест человека занявшего его же
  "плохое место". "Чего - мол - он возникает? Я также мучился и ничего, не ныл!" -
  вот идеология слабого, продажного человека.
   Больше всего меня возмутил один случай; возмутил до того, что в
  автоколонне 1101 я уже более не мог работать шофёром.
   Как уже говорилось - меня бросали с одной машины на другую и это
  очень нервировало. Часто было так - начальник говорит: "Бери такую-то
  машину и езжай". Идёшь к машине, а её, оказывается, ещё ремонтировать
  надо. Сначала-то я по неопытности несколько раз ремонтировал чужую
  технику, но скоро понял: провозишься с ремонтом - получишь гроши, а работает
  на тобой отремонтированной машине другой. Чтобы не оставаться постоянно
  в дураках я, к нескрываемому неудовольствию начальника, от неисправных
  машин стал отказываться.
   Но кроме неисправностей, бесхозяйские машины ещё чаще были
  разукомплектованы: то свечи зажигания выкручены, то ротор с
  регулятора-распределителя снят, то фонарей, то зеркал заднего обзора нет.
  (Кстати, разукомплектовывал машину иногда сам же её "хозяин". Это для
  того, чтобы её никто не брал.)
   Видишь - машина разукомплектована, идёшь к начальнику, а тот руками
  разводит. Время не ждёт, выезжать пора, а ты ходишь хвостом за начальником,
  который и так по горло занят "выпихиванием" машин на линию. Тошно!
   Вот однажды назвал мне начальник гаражный номер машины, на которой
   -371-
  мне выпало сегодня работать. Ключи от неё дал. Подхожу, сердце радостно
  забилось - новая ГАЗ-52 фургон, стоит поблёскивает зелёной краской.
  Открыл кабину, капот; проверил, завёл - пусть прогревается; хотел поставить
  зеркала, но не тут-то было: обыскал всё - нет зеркал. Уж очень не хотелось
  к начальнику идти, видеть его недовольную гримасу - опять, мол, пришёл
  что-то клянчить. "Но без зеркал на линию не выедешь. Кроме того,
  вдруг начальник отберёт эту технику и даст какой-нибудь хлам, а я уж
  мотор прогрел: вон как работает на холостых - даже не слышно. Но как же
  без зеркал? Хотя бы одно - слева от водителя; без правого я как-нибудь
  отработал бы" - примерно так я размышлял, сидя в кабине новой машины.
  Мой блуждающий взгляд неожиданно упал на тягач МАЗ-504А. Он стоял
  без прицепа невдалеке. Его единственное самодельное зеркало заднего
  обзора, стоящее слева от водителя, сразу бросилось в глаза. "Вот выход:
  возьму, отработаю, а вечером поставлю на место. Да, есть всё-таки в социализме
  и свои плюсы - это безвозмездная взаимовыручка работяг-шоферов. В
  какой капиталистической стране можно вот так - спокойно позаимствовать
  с чужой машины зеркало, а у нас..." "Ты чтож сволочь делаешь?!" - услышал
  я как только встал на бампер МАЗа и начал откручивать гайку крепящую
  зеркало. "А-а, ворюга! Из-за такой сволочи мы все и страдаем..."
  Каждое слово, осознанное в голове как бы протекало по жилам вниз и
  больно ударялось в левую часть груди. Я мгновенно понял свою ошибку, но
  было поздно. Обернувшись, я увидел высокого, худощавого, жилистого парня в
  старом ватнике и кирзовых (наверное 45 размера) сапогах; вобщем, на вид
  - бывалого шоферюгу. Его длинноватое худое лицо с небритыми, кажется, уже
  несколько дней щеками и подбородком, выражало хищную радость охотника.
  Как будто он долго выслеживал хитрого зверя, долго водившего его за
   -372-
  нос и вот, наконец, победа - выследил.
   Я попытался объясниться, но куда там: "охотник" своим криком собирал
  зрителей и те не заставили себя долго ждать. Получив моральную поддержку
  долговязый входил в роль. Все мои попытки оправдаться он пресекал
  криком. Скоро я овладел собой на столько, что комок в горле образовавшийся
  от обиды, рассосался. Я выбрал в толпе человека, который, мне казалось,
  понимал меня и если не сочувствовал, то уж точно - не был мне
  врагом. Чтобы остановить крики долговязого я, как можно более возвысив
  голос, сам заорал: "Да заткни ты пасть, кретин! Дай сказать!" Долговязый,
  удивлённый, замолчал, а я, воспользовавшись его замешательством, стал
  объяснять - тому из толпы - ситуацию. Я уже видел в глазах людей понимание,
  когда, получив удар по скуле, влекомый силой инерции, облокотился на
  капот рядом стоящей машины. На робу* закапала кровь. Мелькнула
  мысль: "Странно, вроде и удар не сильный, а - кровь". Видимо его кулак
  рассёк мне кожу на нижней скуле, но волосы моей бороды закрывали от глаз
  рану. Толпа наблюдателей оживилась. Эти слаборазвитые почувствовали, что их
  ожидает приятное зрелище настоящей взрослой драки.
   Если бы вопрос можно было решить только силой, я не задумался бы
  ни на секунду: но что будет доказано, если один из нас развалится без
  сознания вот здесь - в грязи, у колёс грузовых машин? В толпе появился
  начальник и долговязый (а это он нанёс свой подлый удар изподтишка)
  давал ему объяснения, а нехватку слов компенсировал жестами. Я подошёл к
  ним и, прикладывая к бороде окровавленный платок, стал объяснять начальнику
  что случилось. Как ни странно, но начальник с пониманием отнёсся ко
  мне и только посетовал: чего же я не подошёл к нему за зеркалами. ("Если
  бы я только знал что они у тебя есть.- Мысленно произнёс я.- Хотя
  ведь были случаи, когда я именно за зеркалами к тебе обращался, а ты
  =================
   * РОБА - рабочая одежда.
   -373-
  "футболил" меня то к механику, то в кладовую...")
   Обличительный пыл долговязого угас, и он уже чуть ли не дружески
  по отношению ко мне стал поддакивать начальнику. Однако, я не собирался
  его прощать.
   Я целился по носу, но удар пришёлся по зубам. Долговязый, повинуясь
  закону физики, отступил на несколько шагов и удивлённо уставился на
  нас, переводя взгляд с меня на начальника и обратно. Он ожидал осуждающей
  реакции толпы и начальника, но услышал только мои слова: "Это тебе на
  сдачу, гад!" - и одобрительные возгласы из кучки зрителей.
   Я отчётливо помню, что боялся больших грязных кирзовых сапогов
  его. Мне почему-то думалось, что их удара мне не сдержать, даже применив
  знакомый мне приём из самбо. Но долговязый оказался морально слаб и
  подчинился, навязанному мной, классическому способу выяснения
  отношений. Приняв полу-боксёрскую стойку, я несколько раз легко ушёл от его
  ударов. Наконец, он так рассвирепел, что от очередного своего собственного,
  не достигшего цели удара, потерял равновесие и шлёпнулся в грязь. Я
  подавил в себе желание ударить его ботинком в лицо, когда он встал на
  четвереньки, чтобы подняться. Я только спросил: "Ну что, кретин, может
  хватит?"
   Трудно предположить чем бы кончилось дело, но из толпы кто-то
  крикнул, что в нашу сторону движется какое-то большое начальство и мы
  разошлись.
   Я получил зеркала, отработал на новой машине, но на душе скребли
  кошки. Стыд и тоска переполняли мою душу: "Неужели всю жизнь мне вот так
  - гнусно, вручную придётся защищать своё собственное человеческое
  достоинство?" К вечеру я понял, что работать шофёром в колонне не смогу.
   -374-
   Я принял окончательное решение увольняться как только узнал, что
  один молодой шофёр, работавший в Аэропорту, или при погрузке, или при
  транспортировке, потерял ящичек. Содержимое ящичка стоило 30 тысяч
  рублей. Колонна не стала взыскивать с шофёра эти деньги, но я понимал, что
  уйти из колонны по собственному желанию ему долго не удастся. Однажды
  при сдаче груза, я тоже не досчитался одного ящика, оказалось, что грузчики
  случайно оставили его на эстакаде склада. А если бы это было сделано
  специально?!...
   Было ясно, что уйти отсюда без борьбы невозможно. Автоколонна испытывала
  острый дефицит шоферов. Тратила деньги для обучения молодых шоферов
  для того, чтобы частично покрывать этот дефицит "крепостными",
  подписавшими обязательство отработать не менее двух лет в автоколонне.
   Начальник отдела кадров так и заявил мне: "Ты обязан отработать
  два года на нашем предприятии..."
   Действительно, я подписывал договор, так как за учёбу на курсах шоферов
  платила автоколонна; но в этом же договоре было указано, что автоколонна
  обязана предоставить мне для работы технически исправный автомобиль,
  а этот пункт выполнялся только формально. Мне предоставляли технически
  исправную технику, но закреплённую за другими водителями - отпускниками
  или отсутствующими по болезни. Только войдя в ритм и приработавшись
  на очередной машине, я вынужден был отдавать её пришедшему из
  отпуска или выздоровевшему шофёру. Такая неопределённость очень
  раздражала меня. Не было никакой возможности при такой работе навести,
  например, порядок в Аэропорту с распределением грузов, а жулики этим
  пользовались и процветали. И вот тогда в голове возникло желание ночью
   -375-
  прокрасться на территорию колонны и поджечь все новые автомобили, и только
  сознание бесполезности этого акта вандализма, останавливало меня. Попытка
  получить автомобиль закреплённый за мной постоянно, вы знаете к чему
  привела.
   Конечно, приложив некоторые усилия, поборов в себе презрение к тому
  же начальнику отряда (колонна делилась на отряды и в каждой был свой
  начальник) от которого зависело получишь ты новую машину или нет, можно
  было устроиться и "жить как все". Для меня была ясно видна эта дорожка
  к обывательскому благополучию. Но ради чего я должен закладывать свою
  душу? Ради чего я должен пресмыкаться перед подлецом-начальником,
  который явно использует своё служебное положение в корыстных целях: пьёт с
  шоферами (не с каждым, а с избранными), берёт взятки за передачу очередной
  новой машины "хорошему работнику-коммунисту". Как я потом взгляну в
  глаза такому вот, как я сейчас, горемыке?
   "Надо уходить от сюда. Только вот не пускают. Эти глупцы пытаются
  сделать из меня крепостного. Нет, друзья, прошло то время, когда человека
  можно было заставить работать. Не захочу работать шофёром, так меня весь
  советский КГБ не сможет принудить к этому". С такими мыслями я пошёл к
  начальнику отдела кадров с заявлением на расчёт; но он вновь отказался
  принять моё заявление. Тогда я сказал, что работать шофёром не могу, так
  как "потерял водительское удостоверение". "Хорошо, - сказал, кажется даже
  обрадованный этим известием, начальник,- пойдёшь работать в отдел
  главного механика." Я предвидел этот шаг и говорю: "Согласен, но только
  слесарем 5-го разряда, в соответствии с записью в моей трудовой книжке". Я
  знал, что с таким высоким разрядом они меня ни за что не примут, ибо в
  таком случае мне надо будет платить не меньше, чем слесарю отработавшему
   -376-
  в колонне уже не одно десятилетие. На этом я и предполагал сыграть и
  уволиться по причине непредоставления работы соответствующей квалификации.
  По выражению лица начальника я понял что вступил на верный
  путь. Но тут меня осенило: "Эврика! Есть же способ добиться того же результата,
  но гораздо проще!" Мы ещё немного по-торговались: я - для вида,
  начальник - для дела, и я дал согласие на перевод меня в отдел главного
  механика слесарем 3-го разряда. Те молодые шофера, которые таким же
  способом выкарабкивались из этой социалистической автотранспортной навозной
  кучи, вынужденно попадали в положение обманутых - им присваивали
  первый разряд и платили гроши. Я был доволен, что меня не смогли обмануть
  до такой степени.
   Разряды распределялись произвольно: по старшинству, по количеству
  отработанных на данном предприятии лет, по указке начальника и, зачастую,
  молодой слесарь с первым разрядом оказывался способен выполнить
  более сложную работу, чем слесарь 5-го разряда. Но старики почему-то
  очень обижались, когда молодой получал зарплату такую же сколько и они; и
  испытывали удовлетворение, когда получали больше молодого, хотя
  работу, из-за своей малограмотности и склонности к спиртному могли
  выполнить менее квалифицированную. Эту систему, укладывающую всех на
  "прокрустово ложе" начальственного произвола, я понимал и искренне
  ненавидел. Уж лучше было всех уравнять в оплате, чем вот так по-глупому
  разделять. Возмущало меня больше всего то, что "товарищ господин рабочий
  класс" сам в большинстве своём был доволен этой системой; доволен, что
  его искусственно разделяли и властвовали над ним. Таким способом правители
  наши убивали чувство товарищества, а это, в свою очередь, помогало
  держать людишек в узде. Мне ясна была вся пошлая механика системы
   -377-
  "разделяй и властвуй", и я всё более удивлялся людской ограниченности - люди
  не понимали, что их водят за нос. Если бы не было этого искусственного
  разделения в распределении материальных благ, то тот, кто чувствовал
  в себе силы сделать больше, и делал бы больше сознательно, ибо от этого
  и он, и все окружающие его, выиграли бы. Однако, рабочий класс такое
  уравнение не принимал. Эти люди предпочитали быть искусственно
  разделёнными, чем искусственно уравненными. Правители наши использовали это
  человеческое инстинктивное стремление выделиться из общей массы себе
  подобных, в своих целях. Повесят такому взрослому ребёнку бляшку (орденом
  называется) выделят его из массы, а он и доволен, и счастлив - не понимает,
  что выделили-то его случайно - обстоятельства сложились так, что
  при распределении спущенной сверху орденской разнарядки, может быть
  много лучше работающий человек, недавно сказал что-то непонравившееся
  начальству и начальство отклонило его кандидатуру и "бляшка" отдана
  была "вовремя лизнувшему начальствующий зад" или просто не мешавшему
  руководить и не нарушающему дисциплину серому товарищу. Попав
  в "струю", этот орденоносец становился на ступеньку выше своих товарищей,
  получал определённые его положению привилегии - вот и готов низовой
  оплот системы. Орденоносцу - новую машину, орденоносцу - премию,
  орденоносцу - бесплатную путёвку в санаторий и пошло,
   и поехало...Видя,
  что его "ценят", что он получает больше окружающих, орденоносец становится
  более лояльным ко всем недостаткам - ведь нельзя же платить
  злом за добро. Вот и родился новый реакционер, хам, "шестёрка" - человек
  вступающий чуть что в борьбу не за идею, а уже за свои привилегии; ему
  остаётся только делать вид, что он хорошо работает, не конфликтовать с
  начальством и ждать когда его передвинут на новую ступеньку - купили
   -378-
  человечка.
   "Как хочется высказать им всё это! А толку?..- упрячут в дом умалишённых,
  повесят ярлык диссидента и чуть что - в тюрьму как Орлова
  Щаранского и многих других. Нет - это не выход, надо искать что-то более
  действенное."
   Скоро у меня окончательно созрел планчик моего увольнения из
  автоколонны 1101.
   Я, при заключении договора, в графе, где было сказано: "По окончании
  курсов шоферов, обязан отработать ____ года". - не поставил от руки (как
  это нужно было) двойку, то есть должно было получиться так:"...обязан
  отработать 2 года", ни в моём, ни в другом экземпляре договора. Вспомнив
  это, я понял, что в таком виде договор будет считаться бессрочным, а
  согласно закону такой договор может быть расторгнут в любое время по
  инициативе работника.
   Отработав в отделе главного механика месяц и заслужив расположение
  местного начальства (так как брался за любую работу без препирательств
  и торгов), заготовив два экземпляра заявления на расчёт, я пошёл
  к своему новому начальнику и он подписал мне оба экземпляра. Один
  экземпляр заявления я оставил у себя, чтобы представить его в суд, если
  это потребуется, другой - понёс к начальнику отдела кадров. Работая шофёром
  и пытаясь уволиться обычным порядком, я приходил с заявлением на
  расчёт неподписанным начальником моего отряда, так как тот, видимо, по
  указанию того же начальника отдела кадров, отказывался подписывать
  заявление - в то же время, в кадрах требовали подписанное. Таким образом
  "мудрые руководители" отбивали желание увольняться у некоторых нестойких
  молодых шоферов. Теперь же я пришёл с заявлением подписанным непосредственным
   -379-
  моим начальником, но и сейчас бюрократ из отдела кадров
  просто и нагло отказался принять его. Но я уже знал что делать и предупредил
  начальника, что отправлю заявление по почте, если он его не
  примет сейчас. Бюрократ, абсолютно уверенный в своей правоте,
  покровительственным тоном говорит мне, что я напрасно стараюсь,...что суд
  заставит меня работать, так как между предприятием и мной заключён
  договор. "Да, заключён,- говорю я,- но бессрочный". В глазах начальника
  мелькнула растерянность. "Как бессрочный?!" "Да очень просто: в графе о
  сроке - пусто. Взгляните сами." Начальник отыскал мой договор и убедился,
  что так оно и есть. "Вот,- не давая ему опомниться, продолжал я,-
  точно такой же экземпляр имеется у меня, его я сумел выцарапать из
  автошколы." Такой оборот дела оказался для начальника неожиданным. Он
  до того растерялся, что, взяв в руку свой экземпляр договора и протягивая его мне,
  заговорческим тоном предложил мне поставить: "автоколонна 1101". Мне стало
  тошно от этого идиотского предложения; я даже не высмеял то, что он всё
  перепутал и что уж если и дооформлять задним числом договор, то достаточно
  поставить цифру "2" (два года обязательной отработки на данном
  предприятии) в нужном месте. Я просто сказал: "Бросьте вы... подпишите
  заявление и разойдёмся как в море корабли." Бюрократ задумался,
  встал, заходил по кабинету. "Ну Лобанов, купил ты меня - старого воробья.
  Ну Лобанов..." Этот крючкотвор был восхищён моей прозорливостью,
  а я подавил в себе желание плюнуть в эту бюрократическую рожу.
   Возможно, я и проработал бы в этой колонне ещё неопределённое время,
  так как понимал, что "везде хорошо, где нет тебя"- и в другом месте
  мне будет не лучше. Но сознание, что меня принуждают к работе именно в
   -380-
  этой колонне и что я лишён права уйти по своему желанию - не давало
  мне покоя. Неудержимое стремление освободиться от зависимости стало од-
  ним из стимулов, толкающих меня к увольнению любыми путями.
   Всё свободное время я отдавал чтению трудов Маркса и Энгельса и
  бесконечным размышлениям. К чему придёт человечество? Ведь мы
  разваливаемся, а капитализм процветает.
   Из записной книжки:
   "Путь мировой социальной эволюции:
  1) Гибель реального социализма (Люди не смогут жить долго в этом
  дерьме).
   2)Расцвет капитализма на всей планете.
   3)Централизация /сейчас это называется "глобализация" */: захват
  власти кучкой богатых.
   4) Мировая революция /возможно бескровная/.Революция произойдёт
  только тогда, когда человек достигнет такого развития, что лгать другому
  не будет никакой возможности /мысли можно будет читать без звукового
  оформления, поэтому скрыть мысли будет невозможно/.
   5)Раскол землян на два враждующих лагеря: мужской пол и женский.
  Раскол произойдёт потому, что различие во взглядах разнополых обусловлено
  женской и мужской физиологией, а так как различия эти непримиримы,
  так как изменить физиологию нельзя, то и противоречия эти преодолеть
  нет никакой возможности. Война полов решит всё. Война разразится,
  когда исчезнет то, что сейчас сближает разнополых - детей можно будет
  производить на свет внеполовым путём. Общность интересов мужчин и
  женщин умрёт, а противоречия останутся, результат - война.
  ==========================
   * Комментарий 2003 года.
   -381-
   6)Победа мужской части населения /нет никакого сомнения, что сила
  на их стороне/.
   7)Расцвет науки. Освоение космического пространства, межпланетные
  полёты.
   Средняя продолжительность жизни человека - 300 лет.
   16 декабря 1979 года."
   "Материализм Маркса несовершенен тем, что он не считается с самим
  творцом истории - человеком, а считается только с человечеством - массами.
  Марксизм не учитывает, что для новых условий жизни (коммунизма)
  нужен новый человек (а массы состоят из человеков), новый же человек
  может только с течением времени появиться - вывестись. Этот человек
  должен выйти из нас - наших детей, внуков и т.д. Но для этого нужна
  максимально возможная свобода для личности, а её у нас нет. Я склонен
  думать, что человек способный жить на коммунистических условиях (как я их
  понимаю) выведется не у нас - в социалистическом лагере, а у капиталистов.
   1 января 1980 года."
   "Капиталистический строй учит людей ценить свой и чужой труд. При
  капитализме всё имеет цену и поэтому человек привыкает быть экономистом.
  Нельзя миновать капиталистический путь развития.
   23 января 1980 г."
   "Мир будет спасён, если его сделают однородным, а для этого необходима
  революция в одном из миров (капиталистическом или социалистическом)
  и она произойдёт именно в России, так как эта страна в ХХ веке
  умудрилась стать недемократической, неконституционной.
   1 февраля 1980 г."
   -382-
   "Я лишён возможности найти себе жену(друга), так как духовное
  родство, общность взглядов на разные вещи, можно определить только в
  близком, продолжительном общении и только с женщиной своего круга, а
  этого круга без свободы союзов в СССР мне не найти. Другие способы
  исканий обречены на неудачу; поэтому нет смысла терять время, надо
  надеяться на случай и работать - писать.
   Только после моего открытого выступления я или погибну, или обрету
  счастье, найдя свой круг людей.
   2 февраля 1980 г."
   Но я чувствовал, что вопреки своему разуму - не могу без женщины
  жить. Бывали дни, когда мысли о любви не покидали меня и не давали
  возможности заниматься.
   Я стал посещать танцевальные вечера "Кому за 30". После нескольких
  знакомств я ещё больше утвердился в определении, что все женщины - дуры.
  Ни одна из моих новых знакомых не воспринимала мир так, как должен
  его воспринимать порядочный человек; человек, которому не безразлично
  ни своё будущее, ни будущее своих детей и внуков. Благодаря моим внешним
  данным, знакомства с женщинами совершались быстро, но также быстро наши
  встречи прекращались и это, без сомнения, благодаря уже моим внутренним
  данным. Я не мог говорить с женщинами ни о чём другом, как о политике,
  экономике, Марксе, Ленине, Плеханове и т.п. И ни одна из этих женщин
  не воспринимала мои разговоры так, как я этого хотел. Через некоторое
  время все мои знакомые женщины начинали раздражаться чуть только я
  вновь заговаривал на свою больную тему. "До чего же глупы эти самки."-
  думал я и вспоминал Алексея Толстого и его трилогию "Хождение по мукам".
  Там он описывал типичных женщин - сестёр Дашу и Катю. В книге есть
   -383-
  такой эпизод: Даша и Катя - в одной комнате, а муж Кати из другой комнаты
  читает вслух какую-то политическую статью. Он уверен, что женщины
  его слушают, а те, отпуская реплики, чтобы отвязаться от назойливого, бойко
  обсуждают фасоны бюстгальтеров. Прошло время, социальная катастрофа
  переломала судьбы этим глупым женщинам. Убит муж Кати. И вот одна из
  них, в припадке отчаяния, в исступлении кричит, обращаясь неведомо к кому:
  "За что?! За что мне такая судьба?!" Как бы мне хотелось сейчас ей
  ответить: "За то, что ты вместо политики занималась тряпками!"
   И вот теперь я встречаю сплошь толстовских женщин и с ужасом думаю
  - "Какие же муки должны перенести эти несовершенные создания за их глупость,
  подлость, поверхностность, за упорное нежелание заглядывать хоть
  чуть-чуть вперёд."
   На вечере "Кому за 30" я встретил одну очень привлекательную даму.
  Небольшого роста женщина внешне сразу понравилась мне. Белокурая, с
  голубыми глазами; правильные, несколько даже кукольные черты лица,
  стройная женственная фигура. Перетанцевав с ней раз, другой - решение
  было принято: после танцев я проводил её домой и мы договорились
  встретиться на следующий день. Было воскресение и встреча наша
  состоялась в дневное время. Я пригласил её в кинотеатр "Слава" в Купчино,
  надеясь после кино зайти с ней домой распить бутылочку винца и...(Мате-
  ри моей не было в Ленинграде). Однако, она наотрез, как-то даже испуганно,
  отказалась пойти ко мне, а через два дня уехала по туристической путёвке
  в Чехословакию.
   Прошло две недели. Звонок по телефону - вернулась моя знакомая.
  Меня не обрадовало её появление, так как с первых встреч я в разговорах с
  ней заметил, что мои слова отскакивают от неё точно также, как от моей
   -384-
  бывшей жены Татьяны - это был верный признак догматического склада
  ума (а какого качества догматы в этом уме - мне было ясно). Но она
  предложила встретиться и я отказать ей не смог. Оказалось, что в Чехословакии
  эта женщина думала обо мне и, зная что я шофёр, купила в подарок
  специальные водительские перчатки.
   Как обычно - пошли в кино. Помню, что ко мне вновь вернулось
  красноречие - я сыпал каламбурами, острил. Одна такая острота мне,
  почему-то, запомнилась: взяв в буфете бутылку лимонада, я налил его в два
  бумажных стаканчика: "Удивительно, - наигранно произнёс я, осмотрев
  стаканчик наполненный лимонадом, - знака качества нет, а не протекает"*.
   После сеанса мы вышли из кинотеатра Дворца культуры им.Горького,
  прошли по проспекту Стачек и сели на скамейку у памятника С.М.Кирова.
  Разговор не клеился, так как все попытки с моей стороны поставить на
  обсуждение политические вопросы встречали пассивное сопротивление моей
  спутницы.
   На постаменте памятника я разглядел отлитые в бронзе слова, подойдя
  ближе, прочёл громко, чтобы слышала моя спутница: "Товарищи, много
  веков тому назад великий математик мечтал найти опору для того, чтобы
  операясь на неё, повернуть земной шар.
   Прошли века и эта опора не только найдена, она создана нашими руками.
  ==========================
   * В то время коммунисты начали очередную кампанию по борьбе за
  качество товаров произведённых в стране. Очень скоро знак качества
  (значёк, изображающий пятигранник с надписью "СССР" внутри) стали лепить на
  откровенно халтурную продукцию. (Комментарий 2003 года)
   -385-
  Не пройдёт много лет как мы с вами, опираясь на завоевания социализма
  в нашей Стране Советов, оба земных полушария повернём на путь
  коммунизма."
   Вернувшись на скамейку, я сказал: "Опять фразы, риторика, болтовня...
  "Она, немного призадумавшись, неожиданно умно молвила: "Ты, наверное,
  разучился радоваться". Тут уж я отпустил тормоза и дал себе волю:
  "Радоваться?! Ха-ха!!! Как можно радоваться, когда совсем рядом тысячи,
  миллионы несчастных; когда только за свободное слово как при царе
  сажают в тюрьму, отправляют в ссылку, объявляют сумасшедшим. И это после
  того, как вот этот, - и я, вызывающе вытянув руку, пальцем указал на бронзового
  истукана,- называл такие порядки "социалистическим счастьем".
  Каким же будет коммунизм после такого социализма?!" Я помню её испуганный
  взгляд.
   Больше мы не встречались.
   Вопросу подыскания сожительницы я старался уделять как можно
  меньше времени и шёл на поиски только тогда, когда становилось невмоготу
  одному.
   Основную массу свободного времени я тратил на работу над трудами
  основоположников марксизма. Чем дальше изучал, тем чаще стал приходить к
  мысли, что эти ребята толкнули нас по ложному пути.
   Из записной книжки:
   "Человечество прогрессирует в развитии только благодаря соперничеству
  между людьми. Не будет соперничества - не будет прогресса. Отсюда
  заключение: коммунизм - утопия, ибо он подразумевает исключение всякого
  соперничества. Наши правители заменяют соперничество суррогатом, называя
  его "социалистическим соревнованием".
   28 апреля 1980 г."
   -386-
   "В Ростовской области провозглашён девиз: "Досрочно построим -
  досрочно освоим". Вот вам яркое доказательство, что СССР - страна дура-
  ков.
   29 апреля 1980 г."
   Среди женщин я отчаялся найти соратницу. Мне постепенно становилось
  ясно, что особенности женской физиологии прямо отражаются на их
  психологии и умственном развитии. Природа, отведя женщине роль
  продолжательницы рода человеческого, как бы сняла с её плеч труд исторического
  творчества. Для женщины личная жизнь составляет главную её заботу. Она
  не понимает и не желает понять, что общественная жизнь непосредственно
  влияет на её судьбу. Знать труднее, чем верить и женщина идёт по пути
  наименьшего сопротивления.
   При очередном знакомстве я очень скоро выяснял, что и эта женщина
  не исключение из общих правил. Меня раздражало женское скудоумие, их
  воинствующее нежелание становиться творцами своих судеб. "Где же вы,
  советские Перовские, Фигнер, Волкенштейн, Гинзбург, Коноплянниковы?!..."-
  хотелось мне закричать на весь Советский Союз.
   Повесть о моих безуспешных поисках спутницы жизни будет не полной,
  если я не расскажу об одной примечательной особе с которой, к сожалению,
  мне удалось говорить на интересующую меня тему не более получаса.
   Я работал в ОСАТ* на "Москвиче 2140" и дежурил в одной из поликлиник
  Калининского района, не далеко от станции метро "Политехническая".
   Ко мне в машину села девушка-медсестра; молоденькая, бойкая. Её белый
  халатик распахнулся, но она не замечала, что вид загорелых, упругих
  девичьих бедер не давал шофёру сосредоточиться на дороге...
   Основная работа была сделана, оставалось один-два вызова. О чём мы
  ===========================
   *ОСАТ - "Объединение санитарного автотранспорта".(Примечание
  2003 г.)
   -387-
  болтали в дороге - не помню, но не забуду никогда какое желание пробуждала
  во мне эта здоровая молодая женская натура.
   Вдруг девушка попросила остановить машину. Она приоткрыла дверь и
  громким, повелительным голосом спросила: "Ты почему не была на комсомольском
  собрании?!" Та, к кому обращалась моя спутница, без сомнения
  была старше и, тем ни менее, я услышал заискивающие нотки в её голосе. "Да
  понимаешь, ребёнок заболел...". "У всех дети, но общественные дела забывать
  нельзя. Чтобы завтра обязательно явилась на комсомольский субботник."
   Этот разговор одновременно и возмутил, и обрадовал меня. Если бы со
  мной таким тоном заговорил какой-нибудь общественный вожак, то я, видимо,
  послал бы его очень далеко. Но в голосе моей медицинской сестры я
  уловил непоколебимую убеждённость в своей правоте и предвкушал радость
  от общения с сильным, здоровым разнополым оппонентом. С этого момента
  разговор наш стал развиваться в очень интересном для меня направлении.
   - Как вы строго с ней.
   Девушка, уверенным до дерзости тоном:
   - Иначе нельзя, иначе всю комсомольскую работу развалишь.
   - А-а, так вы комсомольский вожак?! - и после некоторой
  паузы. - Слушайте, вам не кажется, что занимаясь так называемой
   комсомольской работой, вы делаете глупость?
   Она удивлённо взглянула на меня, а я продолжил:
   - Вам не кажется, что без этих - искусственно созданных
   организаций, и без вожаков кричащих, люди жили бы лучше,
   свободней?
   Девушку, видно, задела такая постановка вопроса.
   -388-
   - Люди бы тогда вообще обленились и ничего не делали бы.
   Я чуть не выпрыгнул из кабины от таких слов. Откуда у неё этакая
  всё подавляющая уверенность в своей исключительности, в праве управлять
  себе подобными?!
   - Значит вы, что же, лучше самих людей знаете что им нужно?
   - А почему бы и нет! Ведь учитель всегда лучше ученика
   знает это.
   Я вскричал:
   - Ха, так вы себя сами назначили воспитателем людей?!
   Тогда нам нужно определить что же такое воспитание. По
   моему глубокому убеждению воспитание - есть приспособление
   молодого ума к действительности.
   Моя пассажирка нисколько не задумываясь возразила:
   - Нет, как воспитаешь человека, так он и переделает
   действительность.
   Разговор принимал архи серьёзный оборот. Столкнулись два противоположных
  мнения: одно гласило, что человек - бог и должен творить действительность;
  другое - не отрицало великого значения человеческого разума,
  но подразумевало, что человек рождён природой и обязан всегда помнить
  это; он должен открывать и следовать природным законам, а не творить
  их. Другими словами: столкнулись коммунистическая и плюралистическая
  идеологии.
   Я спросил у собеседницы:
   - Кто же вас назначил воспитателем, кто вас уполномочил
   определять истину?
   Девушка задумалась. А я с замиранием сердца ждал и боялся, что услышу
   -389-
  от этого юного существа ответ, который сразу бы развёл нас "по
  разные стороны баррикады". Неужели скажет - "партия"? Но в этот момент
  мы подъехали к поликлинике и медсестра, поспешно открыв дверь, выскочила
  из машины. Но на прощание она крикнула мне: "Обидно за наш строй!..".
  Подавив в себе желание бежать за ней, чтобы продолжить разговор, я
  задумался, и, видимо, впервые в тот момент пришёл к мысли о том, что люди
  разделяются по каким-то индивидуальным особенностям в психике. По этим
  особенностям в нашем индустриальном обществе среди людей уже в детстве
  выделяются господа и рабы; одни правят, другие подчиняются, только нынче
  это называется "воспитанием". В чём же сила наших "воспитателей"? Наверное
  в их потенциальной энергии, в неудержимой страсти к деятельности
  в сочетании с нравственной нечистоплотностью, непорядочностью, нескромностью
   (ведь они захватывают привилегии и материальные блага). В самом
  деле - как иначе можно охарактеризовать стремление одного повелевать
  (воспитывать) другим.
   Я был уверен, что в полемике обязательно "загоню в угол" свою молодую
  функционерку, но...- меня перевели в другую поликлинику и мы
  больше не встречались.
   Я начинал понимать, что общественная система без свободы слова,
  печати, союзов лишает людей возможности группироваться по образу
  мыслей, то есть мешает жить; начинал понимать, что женщину-друга мне не
  найти и что ничего не остаётся как вступать в борьбу одному, одному -
  против всей государственной машины. Какой ужас!
   + +
  
   +
   -390-
   Трудовая книжка, которую я получил на "Балтийском заводе" в 1968
  году, когда был отправлен туда от техникума на преддипломную практику,
  кончилась. В отделе кадров автоколонны 1101 мне выдали вкладыш. Совпало
  так, что смена профессий и дальнейшее моё передвижение в качестве
  шофёра, были отражены во вкладыше. Получив трудовую книжку, после расчёта
  с автоколонной, я сразу отметил это благоприятное стечение обстоятельств
  и вшил вкладыш таким образом, чтобы открывая трудовую книжку, можно
  было прочесть очень обыкновенную запись:"...из автоколонны 1101 отправлен
  на курсы шоферов, через полгода окончил курсы, месяц стажировки
  и "...допущен к самостоятельной работе шофёром 3-го класса". Дальше шли
  пустые листы вкладыша, а после него начиналась основная трудовая книжка;
  книжка, где записаны все мои переходы с места на место, что могло
  вызвать вопросы на которые было трудно дать обстоятельные ответы. Этот
  незначительный нюанс помог мне в дальнейшем избежать лишних вопросов
  чиновников из отделов кадров. Они просто или не догадывались, или ленились
  листать книжку до конца. Мой внешний облик (не смотря на то, что я
  отпустил бороду) никак не позволял принять меня за человека много
  испытавшего - я всё также казался всем ещё достаточно молодым человеком.
  Воистину - нет худа без добра, ибо то от чего я страдал, работая
  старшим инженером "по сексуальным вопросам", теперь помогало мне.
   Вновь я уволился, вновь я без работы. Тоска, неуверенность в себе
  из-за неопределённости положения, переполняли меня. Сознание того, что
  мне уже 30 лет, а в жизни я всё ещё ученик и причём очень посредственный
  ученик, угнетало. Я не смог создать семьи, дал жизнь человеку (своему
  сыну) в то время, когда сам нахожусь в младенческом состоянии, когда мне
  самому нужны и помощь и разъяснения. Я абсолютно бесполезный, никому не
   -391-
  нужный человек. Общественная система, в которой я родился, общественная
  система воспитавшая меня - уничтожает мою индивидуальность. Тот, грубо
  говоря, комплекс белковых соединений с психическими и физиологическими
  особенностями, который я представляю - такой комплекс не нужен советской
  общественной системе и подлежит уничтожению. Неужели я один такой в
  этой "счастливой" стране "уверенной поступью идущей к светлому будущему
  человечества - коммунизму"? Кто кому принадлежит: я - социализму,
  или социализм - мне? Многие герои революции, многие мученики царского
  режима, шли на смерть ради нас - "поколения счастливых, которые будут
  жить при социализме". Но почему же мне живётся так плохо?! Нет, я
  не один такой, не только мне одному плохо - миллионы узников в СССР
  строят коммунизм за колючей проволокой. Некоторые же просто гибнут, ибо
  их "Я", также как и моё, не смогло принять тех рамок и регламентаций, которые
  навязала им наша общественная система.
   Эта заметка перепечатана дословно из газеты "Известия" за 30 марта
  1979 года.
   "Случай в посольстве США, или к чему провидит неразборчивость в
   связах."
   Об этом случае происшедшем в американском посольстве в Москве 28
  марта, коротко уже сообщалось. Однако, поскольку это дело отнюдь не
  обычное, есть необходимость рассказать о нём несколько подробней, а
  главное, показать, почему оно стало возможным.
   Днём 28 марта к зданию американского посольства в Москве подходит
  какой-то человек. Сам по себе факт ничем не примечательный: множество
  прохожих идёт мимо этого здания по многолюдной улице. Но этот человек
  вёл себя явно не обычно. По всему чувствовалось, что чем ближе он подходит
   -392-
  к посольству, тем больше его волнует присутствие сотрудников милиции,
  несущих охрану здания. Как потом окажется у него были основания для
  того, чтобы нервничать.
   Но ещё за некоторое время до того, как он вообще появился около
  посольства, оттуда вышел второй секретарь, вицеконсул Р.Прингл и
  остановился у входа, явно кого-то ожидая. Оказалось, что он ожидал именно этого
  неизвестного. И встретились они как люди, знающие друг друга. Прингл радушно
  приветствовал подошедшего, перекинулся с ним парой фраз и, обняв
  за плечи, быстро ввёл во двор посольства, явно стремясь предотвратить
  принятие каких-либо мер со стороны сотрудников милиции. Было совершенно
  очевидно, что в посольстве этого человека ждали и готовились к встрече
  с ним.
   Мы специально обращаем внимание на эти подробности, потому что
  потом, когда вся эта история закончилась, сотрудники американского
  посольства в разговорах с представителями прессы пустили в ход лживую
  версию, будто бы неизвестный советский гражданин чуть ли не силой сам
  проник на территорию посольства. Попытки исказить действительные
  обстоятельства не случайны. В очень уж неприглядном свете оказались
  сотрудники посольства во всей этой истории.
   Через некоторое время после того, как в сопровождении Прингла
  неизвестный вошёл в посольство, оттуда выбежал другой сотрудник и стал
  говорить милиционерам, что пришедший требует "политического убежища",
  угрожая в противном случае взорвать посольство. Одновременно последовали
  обращения посольства в Министерство иностранных дел с официальной
  просьбой к советским властям выдворить этого человека с территории
  посольства. Заметим попутно, что в ходе этих контактов американская сторона
   -393-
  не отрицала, что сотрудник посольства сам привёл этого человека.
   Короче, когда сценарий нарушился и неизвестный повёл себя отнюдь
  не так, как от него, видимо, ожидали, стал угрожать взрывом, то храбрость
  американцев исчезла, они попросту попытались умыть руки, апеллируя к
  советским властям: уберите его сами. Другими словами, если, мол, он что-то
  взорвёт, то пусть при этом пострадают ваши, а не наши люди.
   Тем не менее представители советских компетентных органов немедленно
  откликнулись на обращение посольства и, рискуя своими жизнями,
  предприняли всевозможные меры, чтобы обезвредить преступника и удалить
  его с территории посольства. К сожалению попытки уговорить неизвестного
  покинуть здание оказались безуспешными, и тогда с согласия
  посла США были приняты меры выдворить его силой. У него, однако,
  действительно оказалось при себе самодельное взрывное устройство, которое он
  успел взорвать, в результате чего получил ранение, был доставлен в больницу,
  где вскоре скончался. К счастью, никто больше не пострадал.
   Кто же этот человек, поначалу столь любезно принятый в американском
  посольстве? Это - некий Власенко Ю.М., не имевший уже в течении
  длительного времени никаких определённых занятий. В прошлом он лечился
  в психиатрических больницах, а в последнее время разыскивался органами
  милиции за драку, учинённую в общественном месте, во время которой угрожал
  убийством.
   И вот с такими людьми якшаются представители американского посольства,
  неразборчивые и, прямо скажем, безответственные в своих связях.
  Но обо всём этом они предпочитают умалчивать, а главное, они умалчивают
  о том, что вся эта ситуация возникла в результате их собственных
  действий, неподобающих дипломатическим работникам. И это не единственный
   -394-
  случай, когда сотрудники посольства устанавливают контакты с разного
  рода сомнительными лицами и приглашают их в посольство, не только
  игнорируя меры, принимаемые советскими властями для обеспечения
  безопасности посольства и его сотрудников, но подчас предъявляя этим властям
  совершенно необоснованные претензии.
   Трудно представить, что такое поведение сотрудников возможно без
  ведома его руководства. Ну а если это так, если американские дипломаты
  столь неразборчивы в связях, столь не уважают сами себя и не задумываются
  над последствиями своих поступков, то и ответственность за это они
  должны нести сами. А общественность, в том числе американская, должна
  знать правду, которая явно не в почёте у сотрудников посольства США в
  Москве. Хотелось бы надеяться, что происшедшее послужит соответствующим
  уроком и американские дипломаты будут впредь заниматься тем, чем принято
  заниматься официальным представителям одной страны в другой стране.
   Н.Волгин."
   Ох, как я понимал Ю.М.Власенко.
   Не знаю его предыстории, но деградирующий элемент, пьяница или пустышка,
  живущая ради чувственных наслаждений, конечно, не был бы способен
  на такой поступок. Видимо, этот человек так измучился в нашей социалистической
  действительности, что последним шансом остаться жить для него
  стала - эмиграция. (Но общеизвестно: даже этого шанса правители наши
  лишают своих "граждан") Он успел наделать столько ошибок, образно
  говоря, - успел настолько высунуть голову из этой навозной зловонной кучи
  под названием "реальный социализм", что спрятаться назад у него не было
  никакой возможности. Власенко встал перед альтернативой: или освободиться
   -395-
  от навязанного "счастья" жить в реальном социализме, или погибнуть.
  Он шёл в посольство может быть понимая, что 99 шансов из 100 за
  то, что это его последние часы жизни и всё равно - шёл. Известно, что
  раздобыть порох и, тем более, самому изготовить взрывное устройство в
  условиях реального социализма далеко не простая задача. Тем более эта
  задача не под силу умственно отсталому или психически ненормальному
  человеку, каким его представляет в заметке Волгин.
   Ю.М.Власенко погиб. Сознательно ли он изготовил взрывное устройство
  такой мощности, чтобы убив своего создателя, оно не причинило вреда
  окружающим? Волгин скажет: "Нет, что вы, этот сумасшедший драчун,
  бездельник, преступник, угрожавший убийством мирным строителям "светлого
  будущего", не способен к такого рода утончённым сознательным действиям". Но
  это позиция Волгина и тех, кто питается через закрытые распределители;
  а моя позиция, позиция Сахарова, Орлова и многих тысяч открытых и
  скрытых противников Волгина и его хозяев - противоположна. Из жизни
  ушёл мученик, герой, оказавшийся способным даже в положении затравленного
  гнусностями окружающей среды человека, найти в себе силы так рассчитать
  действие взрывного устройства, чтобы в случае неудачи задуманного,
  убить себя, не причинив вреда окружающим и даже смертельным своим
  врагам - "представителям компетентных органов". Этот мужественный человек
  нашёл в себе силы в роковую минуту настолько философски глубоко
  осознать своё положение, чтобы на виду у десятков людей совершить акт
  самоуничтожения, доказав этим, что есть в СССР независимо мыслящие
  люди, которые понимают всю меру пошлости, весь обман, всю преступную
  сущность советской демагогии и демагогов; такие люди сознательно вступают
  в борьбу и гибнут. Своей смертью Власенко показал, что несовершенство
   -396-
  человечества позволило захватить власть выродкам в своих мелочных
  корыстных целях, ради своего благополучия уничтожавших, уничтожающих и
  готовых уничтожать в будущем людей, лицемерно называя эти преступления
  "борьбой за светлое будущее человечества".
   Честь тебе и слава, Ю.М.Власенко; низкий тебе поклон от всех
  страждущих в СССР за то, что своей смертью ты указал многим мыслящим
  людям ещё один неверный путь, ведущий к гибели. Мы пойдём другим путём
  и расплата за содеянные преступления не минет твоих убийц. Не они - так
  их преемники предстанут перед судом истории, не мы - так наши преемники
  станут судьями!!!
   + +
  
   +
   Сам процесс управления машиной, как я уже говорил, мне доставлял
  истинное удовольствие. Нравилось быть постоянно в напряжении и уходить
  вечером домой с сознанием сделанного дела. Раздражала необходимость
  терять массу времени из-за глупой организации перевозок; раздражал
  идиотизм плановой системы, вынуждающий и позволяющий возить с юга на
  самолётах проволоку; раздражало воровство бензина, зеркалов заднего обзора
  и прочих мелочей с машин, которую я, как и все, вынужден был ставить на
  ночь в автоколонне; раздражали хапуги инспектора ГАИ, произвол которых
  ограничивался только хапугами высшего ранга; раздражал идиотизм при
  распределении бензина и организация этого дела на заправочных станциях
  - когда часами приходилось простаивать в очередях на заправку из-за 40
  литров бензина, так как больше талонов не давали...- экономили; раздражала
  бесперспективность работы, ибо как ни работай, а новую машину получишь
   -397-
  только в том случае, если будешь "хорошо жить" с местным
  начальством - взяточниками; раздражала и удивляла всеобщая покорность и
  безразличие людей к очевидным глупостям в организации производства;
  наконец, раздражала постоянная нехватка свободного времени, чтобы писать и
  читать.
   Но вот я уволился и всё время, на протяжении недели, отдавал своему
  делу - ставшему уже для меня жизненной необходимостью. Очень скоро
  стало ясно, что такой образ жизни при котором я полностью мог бы отдаться
  главному своему делу - не приемлем по многим причинам. Во-первых, мать
  явно беспокоилась: почему это я не иду устраиваться на работу. Это беспокойство
  передавалось мне, так как не приятно быть источником волнений
  для человека тебя любящего. Кроме того, уклоняющегося от общественного
  труда в СССР, в конечном счёте, могут загнать в концентрационный
  лагерь, иными словами - сделать рабом. Во-вторых, моих личных сбережений
  хватило бы очень не на долго; ежемесячно мне приходилось отдавать своей
  жене 40 рублей на сына. В-третьих, видимо, я ещё не настолько переродился,
  чтобы полностью быть способным переключиться на умственную и
  писательскую деятельность. Я быстро уставал за письменным столом; организм,
  начинающий испытывать так называемый мышечный голод, сопротивлялся
  необычным условиям существования. Жажда физической деятельности,
  движения, нагрузки на мышцы не утолялись гантельной гимнастикой. Тоска по
  производительному делу всё чаще стала овладевать мной. В-четвёртых,
  одному было трудно, с детства развитое чувство товарищества сейчас
  принуждало стремиться искать друзей-соратников, а их, я считал, можно было
  найти только там, где делают "дело".
   Приблизительно через три недели я устроился на работу в автопарк
   -398-
  "Спецтранс". Машины автопарка предназначались для вывоза бытового мусора
  из города.
   Понимая, что малый шофёрский стаж, большое количество записей в
  трудовой книжке и моя неспособность к дипломатничанию - не позволяют
  мне рассчитывать на большой выбор среди шофёрских вакансий, я направился
  в первый, попавшийся мне на глаза автопарк, на стенах которого были
  развешаны объявления о приёме на работу шоферов.
   По сравнению с работой в автоколонне 1101 здесь имелся ряд преимуществ:
  1) не было той ответственности за сохранность дорогостоящего
  груза, 2) за работу грузчиком в Спецтрансе платили, хотя и мало - всего
  30% от заработка грузчика, но - платили.
   Знакомство с реальным социализмом продолжалось на деле.
   Из записной книжки:
   "9 часов 30 минут. Везу мусор. Суббота - машин на Московском проспекте
  мало. Вижу впереди "Волга" чёрного цвета, в ней люди в штатском.
  Постовые, дежурящие на перекрёстках (инспектора ГАИ, как их называют)
  отдают этой проезжающей "Волге" честь, пропускают под красный сигнал
  светофора. Сразу припомнились царские времена, описанные русскими
  критическими реалистами - полицейский с подобострастием отдаёт честь барину
  в дорогой шубе, проезжающему в санях, а тот пренебрежительно отворачивается
  или снисходительно кивает.
   Что изменилось за 63 года?!
   5 июля 1980 г."
   "Всемирная спортивная Олимпиада в СССР. Ходят слухи, что у владельцев
   -399-
  частных машин отбирают права за малейшую провинность. Нам же объявили,
  что на время Олимпиады будем работать по ночам. Введены различные
  ограничения проезда по городу (закрыты для проезда некоторые улицы).
   В своём усердии советские бюрократы ставят русский народ на службу
  иностранцам. Пытаются очковтирательством уверить иностранных гостей,
  что Страна Советов - лучшая из стран.
   6 июля 1980 г."
   "В народе уже подметили, что, из населяющих нашу страну живых существ,
  при коммунизме способна жить только курица. Только она гребёт от
  себя, вся остальная живность, в том числе и человек, гребёт только к себе.
   Способны ли наши воспитатели из человека сделать курицу?
   13 июля 1980 г."
   Мои думы неизменно возвращались к тому, что нужно решить вопрос -
  как же уничтожить творящиеся вокруг безобразия. Я чувствовал, что теория
  уравнительного распределения материальных благ, слаба. Условия труда
  нельзя уравнять. Уборщица кабинета начальника шахты не должна получать
  столько же сколько получает за свой труд шахтёр. Или шахтёру необходимо
  быть святым и работать за идею. Конечно, есть люди способные совершать
  подвиги, но для подвига нужен какой-то относительно небольшой промежуток
  времени. В данной же ситуации (с уборщицей и шахтёром) для шахтёра
  подвигом должна стать вся жизнь. Теоретически и такое возможно, но на
  практике - абсолютная утопия.
   В детстве, я помню, считал коммунистов святыми, а себя не способным
  стать коммунистом. Значит уже в детстве человек начинает искать для себя
  путь наименьшего сопротивления и идёт на преодоление трудностей
  только в том случае, если не находит другого пути. "Умный в гору не
  
   -400-
  пойдёт, умный гору обойдёт." - гласит народная пословица. При уравниловке
  через некоторое время за коммунистами (а именно они должны будут вставать
  на самые тяжёлые участки) прочно закрепилась бы слава дураков. На
  данной стадии развития человек не может без соперничества с себе
  подобными, и у победителя должно быть прежде всего материальное
  преимущество как доказательство его победы, его правоты.
   Из записной книжки:
   "Неравенство между людьми есть пока один из двигателей прогресса.
  Человек познаёт истину в сравнении. Если ввести абсолютное материальное
  равенство, то человек потеряет основной стимул к совершенствованию,
  к прогрессу.
   18 июля 1980 г,"
   Я не очень переживал разочарование в идее уравниловки, но всё-таки
  было неприятно оказаться вновь у "разбитого корыта".
   Из записной книжки:
   "С развитием производительных сил и производственных отношений, в
  мире сложилась определённая форма при которой производственная единица
  (предприятие) способна выдавать продукцию. Вооружённая специальной
  техникой, приспособлениями и инструментом группа людей производит
  продукцию. Эта группа людей разделена на производителей (подчинённых) и
  обеспечивающих производство (начальников). У начальников есть власть над
  подчинёнными, но так как права не отделимы от обязанностей, то, для
  поддержания производственной деятельности предприятия, начальник обязан
  заботиться о подчинённых - обеспечивать им нормальные условия труда
  и... прочее. Антагонизм между этими двумя нераздельными группами людей,
  составляющих единство противоположностей, возникал прежде всего
   -401-
  из-за того, что руководители пользовались своими правами и забывали
  обязанности. Для разрешения данного противоречия марксисты создали
  партию и поставили её клевретов над подчинёнными и над начальниками.
  Партия стала как бы нянькой народных масс, знающей лучше самих масс что и
  в каком количестве им нужно.
   На Западе нет такой партии. Массы сами защищают свои интересы,
  самоорганизуясь в профсоюзы. Через профсоюзы подчинённые воздействуют на
  своих начальников, принуждая их заботиться о себе. Вторая система проще,
  а значит и жизнеспособней первой. Здесь воспитание политической зрелости,
  способности и умения отстаивать свои интересы, осуществляются
  самой жизнью, а не посредником в виде бюрократа от партии.
   10 августа 1980 г."
   Такие мысли у меня возникали под воздействием действительности.
  Условия труда и быта в автопарке "Спецтранс" глубоко возмущали меня
  своим несовершенством. Автопарк существовал уже не первое десятилетие, а
  беспорядок, наплевательское отношение начальства к нуждам подчинённых
  ощущался везде и возмущал меня до глубины души. Директор автопарка занимал
  обширный кабинет с телевизором, радиоприёмником, мягкой мебелью. В
  то же время шоферам, имеющим дело с гниющим мусором, рабочую одежду
  приходилось хранить на общей вешалке. Идёшь переодеваться и гадаешь, что в
  этот раз пропало: обувь или штаны, а может быть куртка? Я узнал, что уже
  не один год подчинённые поднимают вопрос о строительстве в раздевалке
  индивидуальных шкафчиков; их начали строить, но кончился материал и дело
  заглохло на неопределённое время. Как-то на собрании я тоже выступил
  по этому вопросу, но от сознания глупости этого поступка, его бесполезности,
  я так разволновался, что кроме отрывистых фраз возмущения на нерадивость
   -402-
  руководства - ничего толком не мог сказать. "Вот если бы всем
  шоферам просто отказаться работать - забастовать, тогда бы они забегали.
  - Думал я.- Только никто не пойдёт на такое". Люди помнили о сталинских
  лагерях и миллионах "врагов народа" томившихся и погибших там;
  знали люди и о существовании политических заключённых в Стране Советов
  в настоящее время. Знал об этом и я.
   Меня глубоко возмущало положение непосредственного производителя:
  положение раба, за которого всё решают правители, оставив ему свободу
  бездумно размножаться. Возмущала перспектива остаться в рядах этих
  рабов навсегда, но ещё более возмущала мысль, которую подсказывала мне
  действительность и моё самолюбие: перейти на сторону начальников и
  улучшать собственное личное благосостояние за счёт других.
   Советский начальник (руководитель) любого ранга - это натура
  специфическая. Для того, чтобы оставаться в роли советского руководителя,
  необходимо обладать рядом таких качеств, душевных свойств, которые в
  мальчишеской среде моего детства поставили бы этого человека вне закона.
  При новом знакомстве с очередным начальником, я находил в нём качества
  свойственные тем руководителям, которых мне довелось узнать в
  прошлом и именно это позволяло делать обобщения.
   С радостью понимая, что поступил правильно, отказавшись от идеи
  восхождения по служебной лестнице ради высшей и благородной цели -
  служения униженным и оскоблённым; очень правильно поступил, ибо вовремя
  увидел, что выдержать и приспособиться к морально-психологическому климату,
  в который попадает и в котором живёт советский руководитель, можно
  только при следующих, не приемлемых для меня, условиях. Во-первых, нужно
  было обладать способностью не возмущаться тому, что тебя постоянно
   -403-
  обвиняют в ошибках, которых ты не совершал и исправить которые ты просто
  не в состоянии. Напился, например, на рабочем месте рабочий - виновен
  его непосредственный начальник. Почему виновен? Да потому, что плохо
  воспитывает своего подчинённого. А подчинённому уже через пять лет на
  пенсию. И вот непосредственный начальник напившегося старика, должен
  склонять голову перед отчитывающим его вышестоящим начальником и
  разыгрывать осознающего свою вину человека. Идиотизм заключается в
  том, что начиная с Ленина, наши верховные функционеры-идеологи уверили
  себя в том, что их миссия есть миссия сверхчеловеков, которые, благодаря
  своим личным качествам, будто бы способны взять на себя функцию природы
  и воспитанием сотворить "нового человека". Оказывается, по их теории, из
  55 летнего пьяницы воспитанием ещё можно сделать человека. Во-вторых,
  любое советское производственное подразделение есть лишённое своей
  воли подчинённое звено огромного, искусственно созданного механизма
  социалистической промышленности. От руководителя какого угодно
  производства очень мало что зависит, так как конъюнктуру творит выше стоящие
  начальники. Не опыт определяет прав руководитель в своей деятельности
  или нет, а вышестоящий начальник.
   Советская экономика - это какая-то гигантская игра, в которой играющие
  по своему усмотрению, для своего удовольствия, создают различные
  произвольные комбинации, а за ошибки расплачиваются подвластные фигурки
  организаторов этой самой игры и называются эти фигурки - "народ".
   Низовой социалистический начальник если не понимает этого, то
  чувствует и приспосабливается: один усиленно делает вид, что работает,
  другой правда работает - бегает, суетится, расстраивается из-за очередных
  нагоняев от начальства и вскоре умирает от инфаркта, а коммунизм
   -404-
  всё также - на горизонте. В то же время, советский руководитель лишённый
  иллюзий, отлично понимает, что в его задачу входит не решение текущих
  производственных вопросов, а увиливание от них. Он твёрдо усвоил, что
  всякая инициатива может исходить только сверху, его дело подчиняться;
  его благосостояние в очень незначительной степени зависит от производственных
  показателей, но абсолютно зависимо от субъективного мнения о нём
  вышестоящего начальства. Ведь принцип преемственности даёт право
  вышестоящему поднимать нижестоящего на очередную служебную ступеньку, или не
  давать ему подняться. Только очередная должность определяет материальное
  состояние советского карьериста: должность, оклад и льготы соответствующие
  советскому "табелю о рангах".
   Таким образом, резюмируем, всякий советский начальник должен быть
  прежде всего угодником перед вышестоящим начальством, иначе существовать
  советский руководитель не может, как не может существовать армия
  без дисциплины.
   Изображаемое в кино, в театрах, в книгах идеальное социалистическое
  государство с идеальной экономикой служит идее воспитания и там в среду
  карьеристов, обычно, вводится "инородное тело" пытающееся служить не
  начальству, а истине; в кино это "тело" побеждает, но в действительности
  оно или гибнет, или выбрасывается из этой копошащейся клоаке советских
  "сверхчеловеков".
   Я долго решал задачу как мне относится к своему начальству: презирать
  и ненавидеть их? "Но, благодаря такого рода людям, я ем, пью и
  имею возможность удовлетворять свои жизненные потребности". - размышлял
  я. Очень скоро пришлось откинуть этот софизм: стало ясно, что не будь
  людей способных унижаться и унижать (а только такие работают начальниками
   -405-
  при социализме образца СССР), не будь этих рабов-хамов, защищающих
  своё рабство всеми доступными способами, не было бы и этого гнусного
  "реального социализма".
   Моему новому начальнику было совершенно безразлично на какой машине
  я поехал. Этот начальник беззастенчиво выпихивал меня на линию даже
  не интересуясь, что у меня нет ни домкрата, ни щёток стеклоочистителей.
  В то же время, он мог лишить меня премии (оштрафовать) за то, что я
  необоснованно, по его мнению, не выезжаю. Приходилось работать на
  разваливавшихся машинах с неисправностями, которые, при стечении определённых
  обстоятельств, могли послужить причиной аварии, то есть я должен был
  рисковать жизнью для того, чтобы начальник мог отчитаться перед вышестоящим
  руководством -"на линию вышли 100% машин". Причём, процент возврата
  машин с неисправностями - это уже другой показатель, менее ответственный
  и менее волновавший начальника колонны.
   Я окончательно возненавидел всю эту систему управления производством
  по-социалистически, когда однажды случайно обнаружил неисправность
  которая могла бы мне стоить жизни, если бы "проведению", почему-то, не
  потребовалось проколоть левое переднее колесо машины, на которой я работал.
   Утром я обнаружил спущенное колесо. Заменить колесо и отремонтировать
  его не сложно, но неприятна необходимость ходить по парку и выпрашивать
  домкрат. Вынужденное попрошайничество больше всего меня мучило.
  Раздобыв домкрат, я собирался поставить "запаску", но как только начал
  снимать проколотое колесо, то заметил, что оно как-то неестественно
  болтается. Скоро я выяснил - резьба, с помощью которой колесо крепится
  на ступице, просто сгнила. Я отогнал машину в ремзону, где ремонтники,
  качая головами и безразлично сокрушаясь,- что, мол, шоферам приходится
   -406-
  работать на такой технике, - приступили к замене переднего моста. Воображение
  помогло живо представить: я, не заметив такой опасной неисправности,
  выехал работать. На Витебском проспекте, на скорости 59 км. в час, отвалилось
  левое переднее колесо. Мою машину выбрасывает на встречную полосу
  движения и я сталкиваюсь со встречной, идущей на обгон по левой
  крайней полосе, "Татрой". При стечении таких обстоятельств трудно шофёру
  ГАЗ-51 остаться в живых. Услужливое воображение рисует моё тело лежащее
  в груде гниющего мусора, а в лужах моей крови радостно копошатся червяки,
  заведшиеся в мусоре от его долгого стояния на жаре.
   А начальнику моей колонны - хоть бы что. Он настаивает, чтобы я
  брал другой "хлам" и ехал работать. Но я упёрся и наотрез отказался
  покидать свою машину, так как вечно обиженные автослесаря на
  социалистическом автопредприятии за качество работы не несут
  ответственности. Разговаривать с начальником пришлось на повышенных тонах и я
  понял, что новой машины мне ещё долго не видать.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"