Вырубленная в скале лестница спускается к морю тысячью ступенек. Оттуда приносят улов рыбаки вместе с запахом моря и солёными шутками. Рядом колючие скорпены целая связка - коптятся на дыму костра. Варя обожает их плоть, которая нежнее любой другой рыбы. Но колючки этих морских ершей ядовиты. Разделка скорпены занятие, не терпящее спешки. Конечно же, Варя укололась о ядовитый плавник. И следующий день лежит в кровати, с тоской выглядывая из оплетенного плющом окна. Там, за окном лето и жизнь. Варе кажется, что всё-всё протечёт мимо неё за этот день, будто она не девчонка с ямочками на щеках и длинной косой, а бабочка-однодневка.

Под окном инжир. Перезрелые плоды разваливаются, дразняще являя миру розовое нутро. На розовом золотые осы, дуреющие от обильного медового угощения. Инжира столько, что Варе он уже неинтересен. Зато когда инжир был еще зеленоват, первым его начала срывать, конечно же, Варя.

Так было и с персиком, и с яблоками, и с виноградом. "Варя как молодое вино в начале осени - никакой выдержки", - шутит отец. Варя сердито фыркает, впрочем, в глубине души довольная нечастым отцовским вниманием. Соня беззлобно смеётся, переводя взгляд с отца на сестру.

Варя незаконнорожденная дочка тмутаратанского князя. Соня от законного брака. Остальные дети мальчики, чему князь вполне рад.

Варя и Соня к тому же ровесницы, и много времени проводят вместе. Соня - светленькая, в мать, Варя темноволосая и зеленоглазая. Соня хорошенькая, но худенькая и частенько болеет, Варя наоборот из той породы, про кого говорят "кровь с молоком". Ладно скроенная, быстрая как ртуть.

Соня добрая, мирная девочка, любит сводную сестру и стремится быть с ней. Варя нельзя сказать, что Варя плохая. Она не особо любит сестру, но относится к ней терпимо. Она честна будет винить в происшедшем лишь себя. Хотя скорее виновата мать Сони, которая никогда не даёт забыть Варе о её происхождении.

Кому понравится миниатюрная копия соперницы в своём доме? Но всё же матери Сони стоит быть ласковей с чужим ребенком. Иногда её колет совесть, но чувство соперничества в женском нутре сидит крепко и совесть отступает.

Нет, всё в рамках приличия. Варю терпят, не пытаются выжить из замка, или тем более с этого света. Это даёт мачехе Вари даже основание считать себя великодушной. Ох уж, эти рамки приличия!

Всё таится в мелочах. Вот, например, вроде бы ничего особенного не есть за общим столом с отцом. Ведь яства те же на обоих столах. Тут тебе мидии и устрицы прямо с моря, кальмары, запеченная рыба впрочем, рыбу Варя терпеть не могла, исключая нежное мясо скорпен. Россыпи всевозможных фруктов, сыры пряные с западного берега, и нежно-сливочные с восточного берега, мёд, которым славились острова кубанской дельты даже в Царьграде. Запеченная на углях баранина, блюда из многочисленной дичи.

Варю это не устраивает. Ведь и замковая прислуга ест с общего стола - только отдельно. Каждый раз, садясь за стол в углу каминной залы, Варя бросает взгляд на Соню, сидевшую за одним столом с отцом. Каждый вечер небо и море окрашиваются закатным солнцем в различные оттенки, которые в точности уже никогда не повторятся, до скончания времён. А взгляд Вари одинаков, из вечера в вечер.

Что стоило бы взрослым заметить этот взгляд? Но нет. Так уж устроен мир. Люди и хорошие и набожные. Но им удобно так жить, на полумерах, на недоговоренных словах, старательно не замечая того, что усложняет жизнь.

Варя изучает этот мир. Каждый вечер она пытается привыкнуть к его неписаным правилам. Но что ни говори, терпение никогда не было сильной стороной Вари.

Замок стоял на скале над морем. Казалось, замок и скала слились воедино. Летом камни жадно впитывали в себя солнечное тепло и пение цикад. А зимой, когда между двумя берегами княжества можно прокатиться над морской бездной на санях они остынут, покроются наледью, налётом морской соли от брызг, долетавших до подножия башен во время зимних штормов.

Некоторые из древних башен уже заброшены. Варя обожает лазить по ним, наравне с мальчишками. Соне такое занятие не по нутру, она домашняя девочка. Ей нравится читать и даже Варе сложно понять это вышивать. Но иногда Соня всё же составляет компанию Варе в её вылазках.

В одной из дальних заброшенных башен всегда слышны странные звуки, если приложить ухо к щелям в каменной кладке стены. Жалобный писк, абсолютно ни на что не похожий. Отдалённо напоминает разве что звуки дельфинов, которые Варя и Соня слышали под водой, когда неподалёку резвилась дельфинья стая.

- Это ветер, - неуверенно говорит Соня. Уж чего, а звуков ветра на этих берегах двух морей она наслушалась за свой десяток осеней и зим. Ветер может многое, но это не похоже на ветер. Или, может, это эхо морских глубин? Знаешь, как будто если морскую раковину поднести к уху, и слушаешь море. Может, давным-давно эта башня тоже была под водой, ну или служила маяком?!

- Это стонут больные феи. Мне рассказывал сокольничий, - безапелляционно заявляет Варя. Она немного не договаривает. Сокольничий рассказал, что это всего-навсего писк маленьких летучих мышей, прячущихся в башне. Странный звук просто назвали так образно, "стоном больных фей". Вроде как с лёгкой руки бродячего певца из генуэзских колоний, а то и вовсе из далёкой страны франков, гостившего у тмутаратанского князя. Имя того певца не вспомнит никто на этих берегах. Хотя, может какая-то написанная им песня и пережила его, и прямо сейчас звучит в таверне над бутылью вина, или кружкой пенного пива, с уже искаженными словами. Для недолгой человеческой памяти это уже немало.

Летучие мыши напугали бы трусиху Соню что само по себе не плохо, было бы забавно. Но она бы просто поспешила уйти отсюда скучная развязка. Сказка про фей звучит интересней, решает Варя.

Она и не догадывается, какое впечатление эта история произведёт на Соню. Голубые глаза той восхищенно раскрыты.

- Феи?! А их можно увидеть? восторженно спрашивает она.

- Ха! Ты их еще полечи, они же там больные! Как ту ласточку со сломанным крылом, с которой ты возилась добрый месяц, - смеётся Варя. Подшутив над сестрой, она забывает про разговор.

А Соня не забывает. С того дня она часто рисует фей, и показывает рисунки Варе и отцу. Отец ласково хвалит дочку и вскоре забывает о рисунке. Но эта минута похвалы! Много бы Варя дала за неё.

Но Варя рисует хуже, чем Соня. А что она делает лучше? Лазает по башням и деревьям? Да, уж точно, но ведь за это не похвалят. Варе ничего не приходит в голову. И в отчаянии она решает тоже рисовать. Но уж не выдуманных фей конечно! Она нарисует отца. И себя рядом с ним. Верхом. Варя отлично ездит верхом. В отличие от сестры та держится в седле сносно для девчонки, но до Вари ей точно далеко.

Варя рисует. Невиданное дело она сидит за рисунком больше часа, вместо того, чтобы носится по замку, лазать по деревьям за молочными орехами, купаться и нырять за ракушками в море, которое потихоньку уже начинает остывать. Первые осенние деньки.

Варя рисует, от усердия высунув кончик розового язычка.

Наконец она показывает рисунок отцу. Тот недоуменно хмурит густые брови.

- Кто это? - спрашивает он. Варя волнуется неслыханно. Такое с ней впервые. Сердечко готово выпрыгнуть из груди, всегда румяные щеки еще сильнее зарделись. А тут в комнату еще и входит мачеха.

- Это ты, - наконец выдавливает Варя. Про себя рядом на рисунке она и сказать не смеет.

- Ну, тот художник изрядно тебя приукрасил. Так что для равновесия сойдёт. В жизни ты посередине между своим портретом на стене и этим уродцем на рисунке, - говорит мачеха, улыбаясь. Не то чтобы она хочет унизить Варю, о нет. Она просто шутит.

Отец смеётся.

Варя хочет вырвать у него рисунок, и порвать на мелкие кусочки, но не смеет. Она просто выбегает прочь.

Мачеха поджимает губы, чувствуя очередной укол совести с которым она в очередной раз справится. Отец смотрит вслед Варе озадаченно. Обиделась? Надо было похвалить малышку, понимает он. Надо будет обязательно сделать это. Он бережно сворачивает рисунок и суёт его в карман. Через минуту он забудет о рисунке.

Варя рыдает, сидя на берегу моря. Это самое большое горе в её короткой жизни. Это катастрофа.

Как привидение, она неприкаянно бродит по замку. Раньше она бы сказала своему замку. Но теперь решает, что она здесь не будет хозяйкой. У Сони не только есть мать - в отличие от Вари. Соня еще и отцовская любимица эта мысль невыносима, эта мысль жжёт огнём.

Варя встречает Соню, которая в саду пытается поймать одну из последних ярких летних бабочек.

- Соня! Идём, я покажу, как можно подстеречь и увидеть фей, - говорит Варя. Соня с восторгом соглашается.

Они идут к заброшенной башне. Карабкаются наверх по внешней стороне. Растущий здесь веками плющ одеревенел, лезть наверх не очень сложно. Соня вся в предвкушении. Она счастлива и непринужденна. Соня не хочет верить, что кончается это лето, да и детство уже на излёте. Соня не хочет верить, что нет никаких фей и русалок, что это лишь глупые сказки. Варя мрачнее тучи над студёным зимним морем.

- Видишь тот выступ с внутренней стороны, правее? Спустись-ка туда, - командует Варя, когда они наверху башни.

Соня слушается и осторожно спускается. Смотрит на сестру широко раскрытыми глазами.

Варя ложится, опускает голову в башню, и, сунув два пальца в рот, пронзительно свистит.

Свист переливается и отдаётся эхом. Сотни испуганных летучих мышей вылетают вверх из зияющего проёма башни. Ослеплённые солнцем, хаотично мечутся.

- Вот твои феи! Вот они, твои задрипанные феи!!! Милашки, правда? кричит Варя с издёвкой, с открытой ненавистью.

Летучие мыши проносятся рядом с лицом Сони. От испуга она отшатывается, теряет равновесие и падает в глубину башни. Внизу её крик резко прерывается.

Варя окаменела от ужаса. Наконец она зовёт сестру, но ответом тишина. Высоко. С такой высоты - нет шансов выжить.

Варя не уверена, можно ли спуститься вниз внутри башни. Башня очень стара и полуразрушена. Лучше позвать на помощь. Она спускается по внешней стороне, бежит со всех ног затем переходит на шаг. Вместо того, чтобы идти за помощью, поворачивает к пустому берегу. Садится на тот же камень, где рыдала после разговора с отцом. Смотрит на море. Теперь мачеха люто возненавидит её, решив, что этот несчастный случай по вине Вари. А ведь Соня вполне могла и сама полезть на эту башню. Она уже всем уши прожужжала про своих фей. Варя кусает губы. Виноватой мачеха всё равно сделает её ведь именно Варя рассказала сестре эту сказку. Но если решат, что Соня полезла туда одна, у мачехи будет меньше оснований винить Варю, и отец уж точно заступится за неё. Ну не сама же она придумала этих дурацких фей, она лишь пересказала то, что слышала.

Ветер крепчает, появляются белые барашки на волнах. Солнце заходит в облака.

Варя идёт домой.

Вечером Соню начинают искать, но безуспешно. "Варя, ты видела, куда пошла сестра?" Варя отрицательно качает головой. Она молчалива. Лишь следит за всем происходящим своими большими глазами, как осторожный ночной зверёк.

Даже ночью поиски продолжаются. Отряды с факелами прочесывают побережье. Основной подозреваемый в пропаже Сони море. Варя не может уснуть. В полночь она тихонько выбирается из спальни, тенью скользит по коридорам замка, по залитой лунным светом траве идёт к дальней заброшенной башне.

Ночью "стонов больных фей" не слышно. Ведь ночью издающие эти звуки летучие мыши покидают башню, улетают на поиски еды.

Варя всё же прикладывает ухо к стене. И слышит то, от чего волосы дыбом встают на голове.

Стон.

Это не летучая мышь, и не фея, о нет. Варя знает, кто это.

- Я не хотела не хотела - она надрывно рыдает, прислонившись щекой к древней каменной кладке, еще хранящей последнее тепло дня и лета.

Варе очень страшно, но она лезет наверх. Полная луна освещает каждый выступ, каждый камешек.

Затем Варя начинает спускаться внутрь башни. Это не просто страшно, это уже действительно опасно, и попросту глупо. Даже если она спустится, то как поднимет оттуда сестру? Но ведь еще страшнее рассказать отцу о происшедшем. Как объяснить, почему она сразу не позвала помощь? С каким отвращением он станет смотреть на неё?

А еще в разы, немыслимо страшнее не рассказывать, вернуться домой и просто лечь в свою уютную кроватку. Пока Соня лежит здесь одна.

Варя всхлипывает. Внизу она находит Соню. Та уже много часов умирает с переломанным позвоночником в куче мышиного помёта, в котором копошатся черви.

- Соня! Прости, прости меня! - заходится в рыданиях Варя, нащупывая руку сестры.

- Сестра милая моя сестра я видела их! Они совсем не такие, как - Соня замолкает. Это её последние слова.

Варя сидит в оцепенении. Она решает остаться на ночь с телом сестры. Утром она попробует выбраться, и напишет записку, где искать Соню. А сама поплывёт в море так далеко, как еще не заплывала.

Луна без особого интереса подглядывает в проём башни. Варя сворачивается калачиком.

Рядом вспыхивают переливчатые огоньки. Что это? Немного напоминает светлячков. Но те летают в начале лета, а не в его конце. Да и не светлячки это вовсе.

Фея действительно не похожа - ни на рисунки Сони, ни вообще на что либо, что может представить человеческая фантазия. Гибкое тельце изогнулось, фея жадно слизывает капли крови с раздробленной стопы Сони.

Варя смотрит на фею почти безразлично. Она слишком устала от всего случившегося. Что ни говори, она всего лишь ребенок. Фея напоминает Варе некое насекомое, наверняка с ядовитым жалом, по-своему красивое, но всё равно неприятное.

Фея, казалось, не замечает Варю, но внезапно смотрит прямо на неё золотыми глазками с невыразимой яростью. Тут же продолжает слизывать кровь Сони своим крохотным язычком.

Варю подташнивает от этого зрелища. Надо бы выбираться, пока есть лунный свет. Но страшно пошевелиться. Даже мысли в её голове шевелятся с трудом, будто жирные навозные мухи зимой, отогревшиеся, когда в зале разведут камин.

А что, если при подъёме она сорвётся и останется здесь, рядом с Соней? Фея будет лизать её кровь тоже? Да и пусть! Лишь бы Варя понимает, что не вправе просить о такой роскоши, но как же ей хочется, чтобы всё произошло без боли! Варя старается думать о море. Там, за точкой невозврата, она ляжет на спину, отдохнёт, а потом нет, не надо сейчас об этом. Лучше просто думать о море.

Стоп. Что-то важное. Варя чувствует, что её измучанный, отупевший от испытаний мозг упускает из виду нечто крайне важное.

Фея фея ведь исполняет желание. Надо лишь поймать её. По сказкам даже три желания, но Варе сейчас хватит одного.

Осторожно Варя подвигается к телу Сони. Сколько она переловила так богомолов и бабочек к изумлению Сони и на зависть братьям. Быстрое движение руки есть! Фея сжата в ладони!

Но какая невероятная сила оказалась сокрыта в этом маленьком и хрупком на вид существе! Фея с яростью вырывается. Варя, вскрикнув от неожиданности, выпускает фею, и та летит по башне вверх. Варя кричит в отчаянии, проклиная себя за неловкость.

Что с феей? Её полёт странный. Варя помяла невыразимо нежные крылышки этого причудливого создания. Фея поднимается из башни с трудом, едва не цепляясь за стены. Варя понимает, что шанс еще есть, и карабкается вверх за ней, будто бы выбираясь из глубокого колодца. Лунный свет вверху, в проёме башни как свет в конце тоннеля.

Фея тем временем оправляется, помятые крылышки буквально на глазах обретают прежние силу и упругость надо торопиться.

Они уже довольно высоко вот сейчас третьей попытки не будет и Варя пытается схватить фею, отчаянно рискуя и едва не сорвавшись вниз.

Есть! Теперь-то она ни за что не разожмёт ладонь! Разгневанная фея пищит и пытается вырваться.

- Хочу, чтобы всё вернулось назад! Чтобы Соня была жива! Верни вчерашний вечер! И ты будешь свободна! Это моё желание!!!

***

Варя чувствует дыхание ветра на щеках. Видит Соню, которая спускается по ступенькам.

- Соня! Варя бросается к ней.

- Варя, ты чего? Соня немного озадачена. Сестра, почему ты плачешь?!

Варя обнимает сестру впервые в жизни делает это первой.

На секунду весь мир вокруг словно бы замирает. Очень странное чувство. Словно бы что-то не так. Что, если фея просто привиделась Варе в лунном свете? Что, если она сорвалась при подъёме из башни, и сейчас умирает рядом с телом Сони там, среди древних камней? И всё вокруг не более, чем видения умирающего?

Варя прижимает к себе сестру так, что та ойкнула. Втягивает носом аромат волос Сони, вместе с запахом моря. Вглядывается в милые черты лица, в силуэты скал и деревьев, в далёкий огонёк маяка, ищет символы, подсказки. И также внезапно успокаивается это всё никуда не пропадёт, не растворится, как фата моргана.

- Всё хорошо, сестрёнка. Теперь у нас всё будет хорошо, - говорит Варя, и улыбается сквозь слёзы.