Хотя Игорь старался насмешливо улыбаться при словах "связался с плохой компанией", ему было не до веселья. Ситуация действительно вышла из-под контроля. Несколько ребят предстали перед судом, и, хотя они в итоге отделались "условкой", Игорь испугался. Да, самому себе (больше никому) он мог признаться, что конкретно струхнул. А родители бегали по кабинетам. Игорь не знал точно, их это заслуга или нет, но для него все окончилось лишь парой допросов.
Потому он и согласился беспрекословно на летнюю "ссылку" к деду. Причем без доступа к интернету. Это уже было жестко. Тут Игорь попытался было протестовать, говорить о "самообразовании", но какое там! Уверенности в себе после произошедшего не было, природной хуцпы ему не хватило. Единственное, что Игорю удалось выторговать - это ноутбук. При этом "во избежание" ему дали ноутбук сестры. Конечно родители не могли знать (не могли же?!) о тщательно запароленных гигабайтах хентая на его ноутбуке, но явно перестраховывались. Как "предкам" удалось уговорить сестру отдать на лето свой ноут, Игорь не представлял. Поразительно, но она даже не сказала ничего вроде "Не вздумай шариться в моих папках". Просто молча смотрела на него своими глазищами. Игорь не читал "Преступление и наказание", но ему казалось, что так Соня Мармеладова должна была смотреть на Раскольникова, узнав, что тот зарубил старушку. Этот единый фронт трагического семейного сочувствия добил его окончательно. Игорь сдался.
В поезде под ритмичный перестук колес соседка по купе не в такт стучала ложечкой, размешивая чай. На подстаканнике красовалась эмблема перевозчика. Заскучав, Игорь полез в ноутбук оценить, с чем он проведет ближайшие пару месяцев. Куча книг из рекомендованной школьной программы для внеклассного чтения. Из видео только фильмы о природе, "Дискавери" и тому подобное. "Просто замечательно", - Игорь вздохнул и захлопнул ноут.
Дедовский дом стоял на косогоре над хутором, на отшибе. С трех сторон к нему подходили густые заросли, с четвертой - идущая в центр хутора грунтовка. Заросли образовывала в основном колючая акация гледичия. Здесь её называли "гредича" - прям как японцы не выговаривая букву "л". С противоположной от дороги стороны склон продолжал идти вверх, к скале. Скала нависала над хутором. Посмотреть на нее приезжали даже из расположенного неподалеку городка. Ничего особенного в скале не было. В том же Крыму, куда Игорь ездил прошлым летом, она бы затерялась среди десятков своих "товарок", как скромная девчонка среди красоток-подруг. Просто здесь местность была степная, местами немного холмистая. Скал в окрестностях не было, вот эта и воспринималась как достопримечательность. Тем более склон ее, и соседние балки заросли лесом. Неплохой фон для пикников. По словам деда, когда-то из скалы еще и родничок бил. Но со временем он пропал, как говорили местные жители "ослеп", видимо уподобляя родники глазам земли. Еще на скале сохранились отпечатки всяких морских ракушек - когда-то здесь было море, а скала была морским рифом.
Потянулись однообразные хуторские будни. Дед постоянно подкидывал Игорю мелкую работу, но больше для порядка. Видно было что деду его помощь сто лет не нужна, он просто соблюдает правила игры. Игорю ничего не оставалось, как в свою очередь принять эти правила. Были даже интересные моменты - дед учил его рубить дрова, разводить костер для шашлыков. А тот вечер, когда дед, разложив кучу коробочек, принялся засыпать дробь в патроны для охоты, Игорь, пожалуй, бы не променял даже на вечер дома за компом "в сети".
Игорь особо не задавался вопросами возраста, и не испытывал пиетета к старшим. Но иногда он всё же отмечал, что деду за восемьдесят, а тот вовсю двигался целый день. Дед то мотался на мотоблоке на колхозные поля тырить кукурузу, чтобы кормить ей домашних курей, то варил фруктовый самогон из "падалицы" (процесс растягивался минимум на полдня и был достоин эксперимента по поиску философского камня из какой-нибудь атмосферной игры). Иногда дед вставал в несусветную рань на рыбалку, а периодически вывозил фрукты в соседний городок для торговли на рынке. На таком фоне было бы стыдно бездельничать целый день, признавал Игорь, с другой стороны работой его не перегружали. В общем всё было не так уж плохо.
Относясь терпимо к Игорю, дед язвительно отзывался обо всех остальных - от соседей до руководства государства. Особенно же доставалось тем, кто приезжал из города и лез по крутой тропинке на скалу. Обычно таких визитеров было несколько в погожие выходные дни, и где-то раз в три дня в будние.
- Вот же полудурки. Умный в гору не пойдет, умный гору обойдёт. А тут сами едут, жгут бензин, и прутся на скалу. Просто так. В такую-то жару. Ну не полудурки, а? - запальчиво говорил дед.
Игорь, снисходительно сдерживая улыбку, говорил, что со скалы вид красивый открывается, и даже город вдали видать. А людям ведь надо в соцсети красивые фоточки постить - ну это он уже не говорил - дед бы наверно не понял - но думал. Деда это не убеждало. Он испытывал прямо-таки классовую ненависть к "городским", которые приезжали, чтобы подняться на скалу.
Спал Игорь во дворе, благо погода стояла жаркая, и комаров почти не было. Кровать стояла под орехом. Слово "романтик" для Игоря было почти ругательным, но он неожиданно для себя проникся этой обстановкой. Он уже понял, что потом, в городе не раз будет вспоминать об этих вечерах, о звуках цикад и ночных птиц, и сидевшей на краю бочки в саду древесной лягушки... будет вспоминать ужины с дедом , его незамысловатые байки о войне или охоте. Надо признать, дед готовил на удивление вкусно, хотя может Игорь просто нагуливал аппетит на свежем воздухе. И всё же более всего он будет вспоминать ночи, шелест листвы и свет звёзд между ветвей дерева. Игорь вспоминал Лавкрафта, одну из немногих книг что он осилил к моменту поездки. Там герой засыпал, глядя на Полярную звезду, и попадал в Страну снов. Полярной звезды с кровати видно не было, зато видна грудь Кассиопеи - тоже неплохой вариант, мысленно улыбался Игорь.
Ноутбук сестры также пригодился. Игорь волей-неволей читал рекомендованных школой классиков, и даже втянулся в это дело. А во время ужина они смотрели документальные фильмы об обитателях океана. Дело в том, что дед привык вечером есть перед телевизором. Но не тащить же телевизор на улицу, где они ужинали. Поэтому теперь дед каждый вечер напоминал про ноутбук, и зачарованно смотрел на всяческих кальмаров и коралловых рыбок. Особенно его поразили косатки.
- Идеальные хищники. Убивают ради пропитания, и тех, кто опасен для их детей, то бишь акул. А наевшись, не убивают, а провожают детеныша тюленя к берегу, подталкивают его. И людей не трогают, понимают, что мы разумные, - дед сам был заядлым охотником, и видимо нашел в косатках некий идеал. Некую суровую гармонию, примиряющую с жестокостью законов природы.
Ноутбук ставили около стола, с одного боку были орех и кровать, с другого хата, а прямо напротив ноута возвышалась скала. По выходным оттуда были едва слышны приглушенные голоса туристов. А с их стороны диктор рассказывал про косаток, морских коньков и крабов-отшельников, из ноутбука шумел прибой, и пели свои странные песни киты.
Пожалуй, странности начались в тот день в середине лета. Было жарко, но дул ветерок, и уже нагнал облачка. Игорь даже начал опасаться, что не сегодня так завтра из-за дождя придется заночевать в доме. Дед вёл себя немного странно. Игорь это заметил, еще когда допивал утренний кофе, сидя на краю своей кровати под орехом. Дед задумчиво потирал лоб, глядел то на сад, то на хату, то на скалу. Затем молча взял лопату, пошёл вглубь сада и начал копать рядом с одним из деревьев.
Игорь некоторое время наблюдал, наконец подошел ближе.
- Помочь? - спросил он.
Дед кивнул.
- Копай здесь, - коротко сказал он, а сам отошел в сторонку, присев на край выложенной из камня садовой дорожки. Но долго не усидел, принявшись в волнении прохаживаться туда-сюда.
Игорь послушно копал.
- Дай-ка дальше я, тутачки обережно надо, - дед забрал у него лопату. Когда он волновался, речь у него становилась немного причудливой, вылезали какие-то местные диалектные словечки. Абрикос, к примеру, становился жерделой, тыква - гарбузом, а арбуз еще чем-то там. Скоро лопата ударилась во что-то твердое, слегка звякнув.
- Вот так вот... да оно и правда здесь, - изумленно выдохнул дед.
Он продолжил копать, теперь уже осторожно, аккуратно. Наконец воткнул лопату в землю, вздохнул, зачем-то вытер чистые руки о рубашку, и наконец извлёк из ямы бутыль с темной жидкостью.
Игорь был порядком заинтригован, и при виде бутыли даже почувствовал легкое разочарование. Он ожидал увидеть если не сундучок со старинными монетами, то что-то вроде пулемета времен гражданской войны. Ну или скажем скелет. Юной девушки. В общем, фантазия Игоря ушла в загул. С другой стороны, всё стало еще больше непонятным. Нет, конечно откопай дед скелет юной девушки, нельзя сказать, что всё бы сразу прояснилось, но тем не менее.
Уже вечером тщательно вытертая от земли и откупоренная бутыль стояла на столе. Солнце садилось, дувший днем ветер стих, но и жара немного спала. Ставшие розовыми в закатных лучах облачка ни во что более серьезное так и не переросли - к огорчению деда, ждавшего дождя для полива, и тайной радости Игоря, который полюбил ночевки на улице. В воздухе можно было видеть каждую паутинку, позолоченную последними солнечными лучами. Пчелы жужжали у ведра с водой, присаживаясь на свой пчелиный оранжево-черный водопой.
- Бутыль с вином закапывали, когда у казака родится дочка. Традиция была такая. А рядом обязательно высаживали дерево. Когда дочка выходила замуж, вино откапывали и выпивали на свадьбу. Это вино мой отец закопал, когда дочь родилась. А я значит, под ногами вертелся... малой совсем тогда был... не скажу сколько лет... наверно три, а может и все пять... но едва ли больше, - рассказывал дед.
- Красивый обычай. А почему не откопали? - спросил Игорь.
Дед задумался.
- Сестра погибла в детстве. Отец видимо вино так и оставил, не стал трогать... а потом и сам погиб... - сказал он. Спокойствие и приподнятое настроение, в котором он пребывал после находки, как-то неуловимо пропали.
- Ясно. Соболезную, - Игорь почувствовал настроение деда, и вложил в слово максимальное сочувствие - вполне искреннее. Но прозвучало всё равно не очень, как-то сухо... - Царствие Небесное, - поспешно добавил Игорь, вспомнив что дед почти всегда добавляет это, если говорит о ком-то умершем. А это происходило нередко - большинство тех, кого дед вспоминал, умерли.
Дед невесело кивнул.
- Ну... да ладно. Момент истины! Скорее всего, за столько лет в уксус превратилось, - он налил немного вина в стакан, и понюхал алую жидкость. - Хотя запах приятный.
- Погоди... ну ладно... ты был маленький... отец вино не откопал... но почему ты именно сейчас о нём вспомнил? Да еще прям вот точно, где оно закопано?! - задал Игорь резонный вопрос.
- Да вот сам хочу знать! Хоть убей не пойму, - ответил дед, и Игорь понял, что тот не лукавит.
- Странно всё это... кстати, а отчего дочка, ну твоя сестра, погибла в детстве?
Вместо ответа дед пригубил вино.
- Ты глянь-ка! А ведь вино, не уксус!!! Да причем отличное вино! Суховато чуток, но в этом тоже свой смак есть. Ладно уж, по такому случаю налью чуть-чуть попробовать. Кстати, если с минералкой развести - отлично жажду утоляет, уж получше ваших всяких херши-кол, - дед подлил вино в стаканы. Такой поворот событий отвлек Игоря, и он не обратил внимания, что дед впервые за всё время их общения так и не ответил на его вопрос.
В последующие дни дед был словно сам не свой. Он будто видел всё вокруг в первый раз, подолгу бродя по саду без дела. Раньше такой привычки за ним не водилось. Игорь уже начинал немного переживать - всё же годы могли давать знать о себе.
***
В один из жарких деньков Игорь выбрался на реку. Дорога к реке шла через небольшой лес, пересохшую старицу и выходила к подобию галечного пляжа. На другой стороне тоже был пляж, куда ходили из соседнего села. Не особо часто - ясно, что не Копакабана, и частенько оба пляжа пустовали. В этот раз было именно так. Игорь окунулся, обсох и успел заскучать. От безделья он принялся запускать по воде "блинчики", когда заметил на другом берегу двух девушек, насколько можно было судить с расстояния - старшеклассниц. Лица разглядеть было сложно, но стройные силуэты фигурок и едва доносившийся звонкий смех одной из девушек уже нарисовали Игорю картину пасторальных красоток. Прекратив детскую забаву с блинчиками, Игорь присел и начал размышлять. Что, если переплыть реку, выйдя на некотором расстоянии, и затем словно ненароком познакомиться? Смущала Игоря лишь "палевность" маневра - ежу понятно, что девчонки догадаются, зачем он поплыл. Но с этим он вполне готов был смириться. Вопрос, сможет ли он переплыть реку, у Игоря вообще не возник. Как оказалось, зря.
Течение подхватило его с неожиданной силой, когда он еще не выплыл на середину. Игорь поплыл изо всех сил, но его сносило как щепку. Напротив уже не пляж, а заросли камышей. Вот как он там будет из этих камышей вылазить? Весь перемазавшийся в иле? Такой себе пикап, подумал Игорь. В следующий миг его больно стукнуло коленом о корягу. Развернувшись Игорь, поплыл назад.
Дело было не в иле, и не в девчонках. Он просто струсил.
Со своей стороны выбираться на берег также пришлось в камышах. Вернувшись по берегу вверх по течению, он увидел, что девушки стоят и внимательно смотрят в его сторону. Видимо, они заметили, как его понесло вниз и начали переживать. Матерясь шепотом, поскольку ощущал себя полнейшим болваном, Игорь небрежно помахал им. С той стороны снова раздался девичий смех, но теперь слышать его оказалось не особо приятно. Игорь окунулся, чтобы смыть ил, не дожидаясь, пока обсохнет, оделся, и пошел домой.
Когда он шел уже через хутор, то увидел странную картину. Двое загорелых пацанов лет 12-14, по виду этакая деревенская шпана, вели плачущую девчонку лет шести за руки. Ничего примечательного, казалось бы, но только они вели её так, чтобы она шла именно по нагревшемуся на солнце гравию на дороге-"грунтовке". Девочка была босая, и ойкала каждый раз, когда наступала на горячий, почти раскаленный, гравий.
- Зачем вы так её ведёте? - озадаченно спросил Игорь.
Девочка под взглядом незнакомца мгновенно перестала хныкать, изредка всхлипывая.
- Это сеструха моя. Гоняли в футбол, а нас отправили её домой проводить. Пусть теперь потанцует, - недовольным тоном объяснил один из мальчиков.
- Ничего, ей даже полезно, массаж ступней, - усмехнулся другой.
Игорь смотрел им вслед. Пацаны не оглядывались, девочка ойкала и семенила. Косички смешно подрагивали. А он так и не нашелся, что сказать. Сделать им назидательное замечание, словно бабушка из соседнего подъезда?
Или догнать и прописать "двоечку" одному, затем второму? А что потом? И снова трусливая мыслишка - они же местные, у них наверняка если не братья, то знакомые пацаны постарше здесь есть... потом на речку особо не походишь.
Самым толковым было пригрозить рассказать родителям, но ведь западло. Да и подействует только пока он их видит, ясно же.
Игорь молча пошел дальше.
Чтобы замаскировать промелькнувшую трусливую мыслишку, Игорь попробовал мысленно постебаться над ситуацией. "Ничего не станет с мелкой соплюхой... танцовщица-плясунья вырастет... но нравы у деревенских еще те конечно... надо будет в городе пацанам рассказать, посмеются...". Приём, срабатывавший в Сети, где стёб помогал отгородиться от любой неудобной информации, здесь оказался беспомощным. Внутренний паяц кривлялся жалко и беспомощно, словно его самого заставили плясать на раскаленной гальке.
На душе у Игоря стало совсем скверно.
***
Дед продолжал вести себя необычно. Поэтому пропажу деда на следующий день после визита на речку Игорь заметил довольно быстро - где-то через полчаса. Раньше бы наверно не заморачивался дольше, мог бы и полдня не хватиться. Хотя если дед куда-то отлучался, то всегда его предупреждал. Мотоблок и велосипед стояли на месте. Значит дед мог уйти только вниз в хутор, к кому-то из знакомых.
Но крик деда раздался оттуда, откуда меньше всего стоило ожидать - со стороны скалы. Причем сверху. Ладно бы со стороны поросших лесом балок у скалы - дед вполне мог пойти туда наломать дубовых веток для бани, или даже попробовать подстрелить фазана. Но чтобы дед сам полез наверх... просто невероятно.
- Нюшка... Танюш... - кричал дед. В его голосе звучали испугавшие Игоря нотки. Страх, отчаяние, и что-то еще...
Игорь побежал, затем полез наверх, к скале. Тропинка была довольно крутой, в спешке Игорь не сменил "шлёпки" на кроссовки, и теперь ему приходилось цепляться руками за ветки росших вдоль тропинки кустов и молодых деревьев, пропуская нередко попадающиеся колючие. А иногда не пропуская, и сопровождая это крепким словцом.
Когда Игорь поднялся к скале, ноги и руки были порядком исколоты, сердце от нежданной физической нагрузки готово было выскочить из груди. Дед сидел, прислонившись спиной к громаде скалы.
- Змея укусила... гадюка.... - сказал он спокойным голосом.
- Куда?! Сейчас "скорую" вызову, - Игорь вытащил трясущимися руками телефон, и пытался вспомнить первую помощь при укусе змеей. Связи прямо под скалой не было. Игорь собирался уже было лезть дальше наверх.
- Не меня... ты же про сестру спрашивал. Её змея укусила. Прямо здесь, под скалой, - сказал дед.
Игорь убрал телефон в карман, и тыльной стороной ладони вытер мокрый от пота лоб, пытаясь понять, что вообще происходит.
- Ну это ж давно было. Дед, ты какого... ты зачем полез-то сюда?! - воскликнул он.
- У неё волосы сначала светленькие были. А в том году потемнели. Так бывает у детей. А глазища синие. Танюшкой звали. А чаще Нюшкой. Ты понимаешь, я все эти годы не вспоминал о ней. Вычеркнул из жизни. Свечки за упокой не ставил - только если вместе за всех родственников умерших... - дед заплакал.
Это было слишком. Игорю стало не по себе. Деда плачущим он себе представить просто не мог. И что-то подсказывало, что никто из когда-либо знавших деда бы не смог. Игорь присел рядом, опершись спиной о скалу. Та была теплой от солнца. Дед немного успокоился и начал рассказывать.
- Родители уехали в город. Ребята позвали меня птичьи гнезда на скале грабить. На ней есть скальные полки и там птицы гнездились тогда. А мне родители поручили за сестрой приглядывать. Седьмой год ей шел. Ну она и увязалась за нами. Тут, у скалы, змея её и цапнула. Мы её вниз потащили, её дрожь бить начала, колотило всю, и вырвало. Побелела вся... она смышленая была, и правильная до жути. Уже детские книжки сама читала, в шесть лет-то. Ну а я раздолбай. И вот тащим мы её, а она уже в полубреду говорит "братик меня защитит... братик меня защитит..." Это её последние слова были. А братик в тот момент думает только о том, чтобы ему за сестру от родителей не влетело... - дед неожиданно ударил костлявым кулаком по скале, сшибая кожу до крови, и снова зарыдал.
Игорь молчал, не зная, что здесь можно сказать. Дед, немного успокоившись, продолжил.
- Взрослых мы позвали так быстро как могли, но пока суть да дело умерла сестра. Мы её вниз уже стащили, и не стали говорить, что на скалу брали. Вроде будто внизу змея укусила. Хотя тогда леса здесь не было как сейчас - на дрова всё вырубали. Склон просматривался, могли и заметить кто из соседей. Но обошлось. Так что не влетело мне... - дед судорожно вздохнул.
- Потом похороны были... а потом я всё вспоминал её слова последние... и всё лазил на скалу чтоб гадюку ту убить, ну хоть отомстить за сестру... Но так и не убил. Не нашёл. Потом мне кошмары снились, как я с гадюкой той сражаюсь. Она то гигантской мне во сне являлась, то многоголовой, то еще что похлеще. Но дрался с ней во сне, потому что ненавидел еще сильней чем боялся. Орал среди ночи, мать пугал. Она уже и по врачам водила, и к бабке-знахарке, а кошмары не прекращались. А как подростком стал, так словно перегорело всё внутри... как отрезало. Словно механизм какой сработал защитный. Считай забыл сестру.
- А почему вспомнил? - тупо спросил Игорь, не особо и надеясь на вменяемый ответ.
Дед долго молчал.
- Да вот догадался уже - почему. И вино, и сестру... и много что еще вспомнил.... Ты понимаешь, скала эта когда-то в море была. Тысячи лет назад, или миллионы, не знаю... и вот смотрели мы фильмы про море, и скала это как-то восприняла... услышала, почувствовала... ну скалы не чувствуют, а что там... срезонировала, во. И вспомнила своё детство. Как была она рифом, а вокруг киты плавали, ну или кто другой. И вот в благодарность за это скала дала мне детство моё вспомнить. Понял теперь? - сказал дед.
Игорь потрясенно молчал. Почему-то он сразу, сходу поверил в эту странную, бредовую идею.
Дед потер грудь.
- Что-то сердце схватило. Уж больно резво я на эту скалу лез. Ты это... "скорую" вызови всё же. Чтоб тебе со мной не возиться особо.
Игорь, забравшись чуть выше, вызвал "скорую". Потом они с дедом медленно спускались. Дед при спуске держался молодцом.
На футболке Игоря была надпись "Господи, благослови зверей и детей". Он понятия не имел, откуда эта цитата и какой подтекст она несёт, просто она показалась ему необычной, а это он считал главным достоинством для надписей на футболках.
Уже внизу, ожидая "скорую" у пыльной дороги-грунтовки под скалой, дед то морщился от боли, то улыбался, и говорил немного невпопад.
- Хорошая надпись... там сестра меня встретит. Не удивлюсь, если я, раздолбай, еще и героем для неё окажусь. Ведь я же во сне за неё с той гадюкой сражался. Хорошая надпись... ты главное на скалу не серчай. Я всю жизнь под ней прожил. Да и сестренка все свои шесть годков под ней жила. Что ж теперь... это наша скала, - дед перевел дыхание, и повторил.
- Хорошая надпись. Господи, благослови зверей и детей.
Это оказались последние слова деда.
Потом был приезд родителей, похороны. Впереди - возвращение в город.
После похорон Игорь пошёл на реку. Пляжики на обеих берегах пустовали. Пройдя по берегу выше по течению, Игорь зашел в воду, и поколебавшись лишь секунду, поплыл. Течение снова поволокло его, но в этот раз Игорь был готов. На другой берег даже не пришлось вылазить в камышах. Переплыв реку, Игорь лег на гальку и бездумно смотрел в небо. Река шумела, сверху она катилась безмятежно, а внизу усердно перетаскивала гальку, пусть на миллиметры, обтесывала её, придавала ей безупречную форму, может быть затем, чтобы однажды один из камешков ладно лёг в чью-то ладонь, и затем запрыгал по воде. Отскок от воды, и еще один. И еще! И над рекой раздался бы восторженный мальчишеский крик.
Говорят, в одну и ту же реку нельзя войти дважды. А можно ли подняться дважды на одну и ту же скалу?
Чтобы вернуться на свой берег, Игорь снова прошел вверх по течению. Теперь он уже знал, что задача переплыть реку для него посильная, и даже в какой-то миг позволил себе расслабиться, дал реке немного прокатить себя, лёжа на спине. Правда из-за этого вылезти пришлось через камыши, но всё равно ближе к пляжику, чем в тот раз, когда он повернул назад.
Недалеко от вещей Игоря купались два пацана, которых он встретил, возвращаясь в прошлый раз с реки. Младшая сестра одного из них снова была с ними. Она сидела на берегу и перебирала камешки. За ней особо никто не смотрел.
- Здорово, - сказал Игорь пацанам.
Те ответили настороженным "привет".
- Чувачок, ты бы чуток приглядывал за сестрой то. Если ненароком что случится, то что, с водяным во сне из-за неё драться будешь? - сказал Игорь.
Фраза казалась, должна была прозвучать нелепо, но что-то в интонации Игоря сделало её на удивление убедительной.
- Да я это... присматриваю... в тот раз просто немного пошутили мы, - неловко ответил один из пацанов.
Назад Игорь возвращался налегке, словно бы смыл в реке с себя тяжелый груз.
Уж перед самым отъездом он в одиночестве еще раз поднялся на скалу.
В том месте, где дед ударил кулаком в скалу, пробивался маленький, едва заметный родничок. Скала словно бы оплакивала что-то. Едва ли конкретного человека. Это слишком упрощенно. Что для скалы мимолетная человеческая жизнь? Что шесть лет, что восемьдесят шесть - миг один. Наверно скала плакала о чем-то своем, ею утерянном. Что могут оплакивать скалы? Игорь не знал.
А может, то был просто родник. Так ведь бывает - они исчезают, и появляются немного в другом месте. Просто H2O, просто грунтовые воды, и никаких, так сказать, наяд. А может и скала эта - просто скала. Геологическое образование, и больше ничего. Хотя вот это уже едва ли, хмуро усмехнулся Игорь.
Он долго сидел наверху. Смотрел на открывающийся отсюда простор. Следил за ящерками и ласточками. Думал о разном. Он не знал, как сложится его жизнь. Точно знал лишь одно. Когда-нибудь, может быть и нескоро, но он еще приедет сюда, чтобы сходить на кладбище к деду, и потом обязательно снова подняться на эту скалу.
Немного позже наверх поднялась семья с двумя детьми. Они вежливо поздоровались, и на деликатном расстоянии от Игоря, чтобы не мешать его созерцательному одиночеству, устроили небольшой пикничок. Дети, едва переведя дух после подъёма, уже носились и шумно восторгались новому источнику. Кто знает, может скала плакала от радости? Ведь не так уж это мало - вспомнить своё детство.
Когда Игорь спускался, в голове его крутилось: "Господи, благослови зверей, детей, и тех, кто лезет на эту скалу".