Светлана Алексеевна приехала в этот курортный городок с семьёй (с мужем и маленьким сынишкой) - жить. Муж уже работал (он приехал немного раньше и успел получить хорошую двухкомнатную служебную квартиру), а она, новоиспечённая учительница русского языка и литературы, проведя почти всё лето с сыном на берегу моря (дикий пляж был в пятнадцати минутах ходьбы от дома), в середине августа стала искать работу сама, так как в гороно, куда она сразу обратилась, ей ничего не обещали, хотя на учёт поставили.
Светлана Алексеевна отправилась в восьмилетнюю школу, которая находилась недалеко, через дорогу, в посёлке. Директор, высокий крупный мужчина лет сорока, недоверчиво посмотрел на молодую тоненькую девушку-учительницу и, в чём-то сомневаясь, произнёс, внимательно наблюдая за реакцией пришедшей устраиваться на работу: "А у нас вакантное место веду-у-щего учителя русского языка и литературы: двадцать восемь часов! На пенсию учитель ушла... Справитесь?". Светлана Алексеевна кивнула головой в знак согласия, и директор, всё ещё подозрительно и оценивающе (справится или нет?) глядя на неё, отправил к завучу, чтобы та рассказала ей о нагрузке подробнее. После беседы с завучем её взяли на работу!
Дали ей два восьмых (по-нынешнему - девятых) и два шестых класса. Пока не начались занятия, Светлана Алексеевна познакомилась с учителями, даже с учительницей, на чьё место её взяли. Той, видимо, было непривычно сидеть дома на пенсии, и, скучая, она часто приходила и давала советы, характеризуя учеников. Как-то пригласила к себе в гости и дала методические пособия со словами: "Мне они теперь не понадобятся", а некоторые книги предложила у неё купить, что и сделала молодая учительница. Наставниц у неё было три: учительница-пенсионерка, работающая учительница с большим стажем и завуч. Но главной наставницей Светлана Алексеевна всегда считала свою маму, которая проработала учителем русского языка и литературы много лет и на пенсию ушла в шестьдесят. Светлана Алексеевна с детства впитала все особенности учительской работы. Мама любила свою профессию и привила эту любовь дочке. Когда-то в детстве Светлана Алексеевна хотела быть то шофёром, то ветеринаром, то цирковым актёром в номерах с животными, то художницей, как отец. Но учителем хотела быть всегда.
И вот первого сентября она пошла на занятия в восьмилетнюю школу. По расписанию у неё в этот день были все классы. Ох и трудный день! Шестые классы более-менее нормальные, а восьмые (девятые) расторможенные. Новая молодая учительница привлекла их внимание, но заниматься русским языком и литературой они желанием не горели. Да и в условиях двуязычия, когда языки похожи, слова похожи, но правописание слов разное, учащиеся делали в два раза больше ошибок, чем, например, в российских или казахстанских школах. Учащиеся путали правописание гласных о-ё в корне слова после шипящих, писали по-русски букву о, а не правильную ё, потому что буква о пишется в украинском языке: подошёл (рус.) и пiдiйшов (укр.). А падежные окончания? К школе (рус.) и до школи (укр.). Как тут не перепутать буквы ученику? Впоследствии Светлане Алексеевне приходилось очень много заниматься с учениками дополнительно. Ну а сейчас шла первая неделя - неделя знакомства. Она узнала, что тот восьмой класс, в котором она была классным руководителем, восьмой "Б" класс, был по количеству учащихся больше, по дисциплине лучше, да и "хорошистов" (там говорили "вторых учеников") в нём больше, чем в восьмом "А". Но даже восьмой "Б" не был идеальным, приходилось нагружать их на уроке так, чтобы не оставалось времени на разговоры. Тогда ещё не существовало сотовых телефонов, которые отвлекают учеников на уроках сейчас! Но были "крестики-нолики" и другие способы развлечься на уроке и побездельничать. Светлана Алексеевна изыскивала разные приёмы, чтобы увлечь учеников своим предметом. Но - тщетно. Пыталась поговорить с ребятами и с их родителями, вызывая тех в школу или посещая на дому. Но это давало лишь временные результаты. Классы были очень трудные, и дети сами как-то признались, что предыдущая учительница ушла на пенсию из-за них - просто не справилась, они её доводили. К Светлане Алексеевне восьмиклассники относились вроде бы и хорошо, но как-то напряжённо-внимательно, да и то, что она с родителями разговаривает, у некоторых вызвало большое неудовольствие. Этот рабочий посёлок был похож на деревню тем, что все здесь знали всех. Свои какие-то правила и законы неписаные существовали. Чужаков не очень-то признавали. Физическая сила играла здесь главную роль: кто силён, того побаивались. Как-то Генка, высокий, худой парень из восьмого "А", подошёл к Светлане Алексеевне, когда она возвращалась из школы домой, и пригрозил, что ножиком "пырнёт" в переулке, если она ещё придёт к нему домой жаловаться, и что даже муж, который сопровождал её по вечерам, когда она посещала учащихся на дому, ей не поможет. Светлана Алексеевна спокойно, но уверенно произнесла:
- Ну, давай режь, хоть сейчас. Ну? Где у тебя нож? Давай! Я не боюсь. Давай режь! А ходить к тебе домой буду, пока ты не станешь заниматься, как следует!
Генка, не ожидая такого напора, попятился, а Светлана Алексеевна решительно прошла мимо него и даже не оглянулась. На следующий день Генка всё поглядывал исподлобья на учительницу, наверно, боялся, что сейчас вызовут родителей к директору. Но Светлана Алексеевна не стала никому рассказывать об инциденте, даже классной руководительнице восьмого "А" класса не пожаловалась. Конечно, ей было неприятно, но пережила как-то. А Генка притих и стал лучше заниматься. Не совсем паинькой стал, нет, но всё-таки немного изменил своё отношение и к предмету, и к учителю.
Светлана Алексеевна заметила, что восьмой "Б", быстро выполнив все задания на уроке, чего-то ждёт от неё, молодой учительницы литературы, начинает ей задавать разные вопросы, касающиеся предмета и вовсе не относящиеся к теме урока. Видя этот интерес, Светлана Алексеевна как-то раз в конце урока почитала наизусть стихи Владимира Высоцкого, других современных поэтов, своё стихотворение о школе и что-то ещё... Класс притих. Восьмиклассники удивились и, затаив дыхание, слушали стихи. После урока они окружили Светлану Алексеевну.
- А вы ещё нам свои стихи почитаете?
- А чьи стихи на следующем уроке будем слушать?
- А нам никогда стихи не читали, только по программе...
- И не наизусть...
Восьмой "Б" был заинтригован, и Светлана Алексеевна, проводя урок, видела, как её подопечные с ожиданием смотрят на неё. Она понимала, что им понравилось слушать стихи и что они ждут того момента в конце урока, когда она начнёт декламировать. Светлана Алексеевна принесла сегодня первый том стихов Константина Ваншенкина. И вот за десять минут до конца урока она достала книгу - восьмиклассники поняли, что "сейчас будет поэзия", как сказал один из них, потирая руки. Светлана Алексеевна очень коротко представила поэта и, улыбаясь глазами, то обводила взглядом весь класс, наблюдая, как ученики слушают, то опускала глаза, читая негромко, но выразительно, с паузами. Она прочитала им стихи поэта о войне, в том числе стихотворение "Женька", которое стало песней: "Стоит средь лесов деревенька. Жила там когда-то давненько девчонка по имени Женька", прочитала "Мальчишку" ("Он был грозою нашего района, мальчишка из соседнего двора, и на него с опаской, но влюбленно окрестная смотрела детвора"). Слушали, затаив дыхание! Неожиданно Светлана Алексеевна объявила: "Рыжая!". Восьмиклассники заинтересованно взглянули на учительницу: о ком это она? Рыжие у них в классе были. А Светлана Алексеевна медленно, делая логическое ударение на каждом слове, начала читать, многозначительно глядя на класс: "Рыжая вышла в мать". Дети напружинились как-то, ожидая чего-то интересного, что произойдёт с рыжей, которая "вышла в мать". Светлана Алексеевна окинула взглядом класс и моментально уловила настроение класса: кто-то закусил нижнюю губу, кто-то сидел с приоткрытым ртом, у кого-то на лице застыла полуулыбка, готовая вот-вот превратиться в широкую улыбку и даже в смех! Светлана Алексеевна с чувством продолжила:
Видно, уж так бывает:
Рыжая эта масть
Прочую забивает.
Так, с паузами, часто взглядывая на восьмиклассников, в абсолютной тишине она еле дочитала стихотворение до конца: уж до того ей показалось уморительно-смешным, как мальчишки и девчонки восторженно слушали чтение! Как только учительница прочитала последние строфы:
Рыжая благодать!
Что ж это впрямь за диво?
И ведь нельзя сказать,
Чтобы была красива.
Встретится на пути,
Сердце заставит биться.
Можно с ума сойти,
Если в неё влюбиться, -
класс дружно грохнул - нет, не аплодисментами, а это был взрыв смеха, причём вместе с подростками засмеялась и Светлана Алексеевна! Они смеялись, учительница и восьмиклассники, глядя друг на друга. И чем больше они смотрели друг на друга и смеялись, тем труднее было остановиться. Только вроде бы замолкали все, кто-то вдруг громко прыскал, и тут же подключались остальные! Кто-то смеялся громко, раскатисто, кто-то тоненько хихикал, прикрывая рот рукой, а кто-то смеялся, рыдая, закрыв обеими руками лицо. Светлана Алексеевна тоже смеялась до слёз, которые периодически вытирала платочком. Она пыталась остановиться и серьёзным тоном начинала произносить фразу: "Запишите домашнее... за... за...", но закончить фразу ей никак не удавалось, голос начинал предательски дрожать и переходить на дискант, а потом на смех. Ученики подхватывали. Они не понимали, почему и над чем или кем смеются. Просто, наверно, от полноты души, от непонятного ощущения общего счастья... Никто не слышал звонка с урока. Все сидели на своих местах и смеялись. Смех то затихал, то снова взрывался. Вдруг открылась дверь и какой-то шестиклассник, у которого здесь должен быть урок, удивлённо замер на пороге, глядя, как школьники дружно хохочут вместе с учителем и даже не собираются выходить из кабинета. Он до того глупо выглядел, что смех взорвался с новой силой! Тогда шестиклассник как закричит:
- Звонок был! Выходите!
И... неожиданно смех прекратился. Светлана Алексеевна с мокрыми глазами кинулась к доске и крупно написала мелом то, что выговорить не смогла: "Ребята! Запишите домашнее задание!" И далее следовало домашнее задание. Ученики, как по команде, открыли дневники и записали, а потом подходили к учителю и, смущённо улыбаясь, говорили:
- До свидания, Светлана Алексеевна! А завтра "Рыжую" прочтёте ещё раз?
- Прочту. До свидания!
- А на дополнительные приходить сегодня?
- Нет, приходите завтра!
С этого момента отношение учащихся к русскому языку и литературе изменилось в лучшую сторону. Больше не приходилось жаловаться родителям и ходить по домам. Причём исправился и восьмой "А" класс, а Генка как-то подошёл к Светлане Алексеевне и попросил прощения "за тот случай", и в конце года на линейке по поводу окончания школы-восьмилетки Генка произнёс речь "для учительницы русского языка", вручив ей букет цветов. Ну а "поэтическая пятиминутка" с тех пор стала обязательной частью урока! "Рыжая" же Ваншенкина - обязательным стихотворением, без которого не обходилась ни одна пятиминутка. Если Светлана Алексеевна не прочитает, то прочитает кто-нибудь из учеников!
Светлана Алексеевна и сейчас часто вспоминает тот урок и пытается понять, что же так повлияло на восьмиклассников: поэзия или совместный смех от души? А может, то и другое? Прошло немало лет с тех пор, а поэтическая строчка: "Рыжая вышла в мать" неизменно вызывает улыбку на её лице.