Аннотация: Немного об авиации. Все события подлинные, но они также как имена и фамилии слегка изменены.
Время авиации...
Тимофей лежал на спине, подставив живот и руки палящему по-летнему сентябрьскому солнцу и ни думал ни о чем. Аэродромная суета и болтовня таких же как он, 'отдыхающих' из ремонтной группы ТЭЧ полка, протекали где-то в стороне, ничуть не нарушая нирвану, в которую погрузился старший техник группы ремонта авиадвигателей. Не мешали даже два местных истребителя МиГ-29, крутящие высший пилотаж прямо над аэродромом.
Сегодня впервые с начала командировки ни одного отказа двигателя, ни одного сбоя, тишина и благодать. Конечно, человека, далекого от авиации слово 'тишина' применительно к аэродрому, на котором взлетают и садятся одновременно десятка два боевых самолетов, ревущих работающими на форсаже двигателями весьма поразило бы, но для истинного авиатора это был обычный фон, практически отсутствие шума. Разве грохот взлетающего на форсаже МиГа-23 с расстояния двухсот метров что-нибудь значит для человека, привыкшего слышать тот же грохот рядом, за тонкой фанерной стенкой кунга автомобиля? И чем может задеть человека уже третий день живущего в летящем самолете или палатке суета бегающих рядом оружейников или специалистов по прицелу? Вот кому сегодня действительно не сладко. Мары, это вам не фунт изюму.
Для всех, служивших во времена оны в истребительных авиационных полках слово Мары говорило очень много. По таинственному графику, утвержденному где-то на самом верху пирамиды командования, каждый полк прилетал на авиабазу расположенную у этого южного города для проверки боевой готовности. Полк встречали местное гостеприимство, куча торговцев, стремящихся выгодно продать фрукты изголодавшимся по ним жителям отдаленных гарнизонов и 'западлянки' в виде двух специально подготовленных эскадрилий, имитирующих авиацию противника и нескольких десятков радиоуправляемых мишеней Ла-17, которые надо было сбить, несмотря на все мастерство управляющих ими операторов. Боевая готовность оценивалась по пятибалльной, общепринятой в СССР шкале. Но получить 'пятерку' во время этих учебных боев было также реально, как футбольной команде из каких-нибудь Васюков попасть в финал чемпионата мира. Даже 'четверка' гарантировала пристальное внимание к командованию полка и возможные поощрения. А прилетевший в эти сентябрьские, для местного населения прохладные, а для приезжих невыносимо жаркие дни, полк уверенно отлетал первый день, сбив в воздушных боях все самолеты 'условного' противника и так же уверенно в сегодняшнем первом вылете сбил практически все мишени. Это было невероятно и никак не вписывалось в привычный сценарий, поэтому на командном пункте озабоченно поглядывали на небо и аэродром, ожидая самой неожиданной каверзы, вплоть до нелетной погоды.
Только что приземлившиеся после первого вылета летчики оживленно обсуждали, кто как зашел, захватил в прицел и сбил мишень, оружейники волокли к уже заправленным самолетам тележки с ракетами, а специалисты по прицельному комплексу с озабоченным видом обсели как куры на насесте один из самолетов, на котором отказал прицел. На стоянке собрались все самолеты 'гостей'. Часть из них еще дозаправлялась от стоящих рядом передвижных цистерн заправщиков, на некоторых уже висели боевые ракеты, а на одном группа оружейников заряжала, опустив вниз на специальных тросах, пушку, аккуратно укладывая ленту с двадцатитрехмиллиметровыми патронами в зарядный ящик взамен израсходованных во время вылета. Над всем этим, сменив два МиГа кружил, выписывая фигуры высшего пилотажа двухместный учебно-боевой самолет-'спарка'. В то время двухместных МиГ-29 не было и для учебных полетов использовали старый, с совершенно другими характеристиками, МиГ-23УБ.
Тимофей внезапно очнулся и недоуменно осмотрелся вокруг. Что-то изменилось в привычных звуках аэродрома, какая-то мелочь, непонятно-опасная ударила по его нервам. Он поднял голову и несколько секунд с удивлением рассматривал неестественно висящую в воздухе 'спарку', окруженную непонятным облачком дыма и несколькими отдельно падающими предметами. На его глазах, блеснув на солнце, отскочил ... фонарь второй кабины и в облачке дыма от самолета отлетело. ... еще одно катапультное кресло! Только сейчас понял Тимофей, что именно пропавшее жужжание двигателя 'спарки' и пробудило его из блаженного полусна. Оглядевшись вокруг, он увидел, как в полной тишине часть его сослуживцев бежит в сторону поля, подальше от аэродрома, а другие столь же стремительно несутся в сторону стоящих на заправочной стоянке самолетов. Он рванул к самолетам, на бегу оглянувшись и успев заметить, как раскрылись парашюты над отделившимися от кресел летчиками и над самими креслами и как медленно, словно вальсируя, падает самолет. Видели ли вы когда-нибудь падающий с дерева лист? Если погода безветренная, то он падает по некоей сложной, спиралеобразной, хаотичной траектории. Вот также падала с выключенным мотором пресловутая 'спарка'. Такой полет в авиации называется 'плоский штопор' и большинство попавших в такой штопор самолетов из него вывести невозможно, в отличие от обычного. Именно поэтому летчики выключили мотор и катапультировались, едва осознав случившееся. Но они не учли одного. Вальсирующий в небе над аэродромом самолет падал именно на стоянку гостей, прямо на все это скопище забитых под завязку керосином, боевыми патронами и ракетами самолетов и автомобилей.
Отгоняя все эти размышления, Тимофей вместе с десятком других людей помогал закреплять водила к передней стойке, отцеплять и подгонять к ним топливозаправщики, а потом перебежал к третьему самолету, на который заправщика не хватило. Десятка полтора сбежавшихся технарей и летчиков толкали и толкали его вперед, стремясь сдвинуть пятнадцатитонную махину с подвешенными под крылом ракетами вперед из опасной зоны. Время текло незаметно, тишину, установившуюся на аэродроме с момента происшествия, прерывало только хриплое дыхание самого Тимофея да изредка доносившиеся как сквозь вату чьи-то командные крики.
Внезапно словно что-то пронеслось над головой и тишина исчезла, сменившись криками людей, шумом моторов и прочими звуками, сопровождающими обычную аэродромную жизнь. Стоящий рядом с Тимофеем техник самолета, Иван Волосунов по кличке Джонни, утер пот с лица и хрипло вытолкнул:
- Упала. Повезло нам, высоты не хватило до нас докрутить. За арыком упала.
Тимофей вспомнил прилегающий сзади к 'гостевой' стоянке арык и кивнул. Если она упала там, даже взрыв керосина не страшен, потому что вырытая при прокладке арыка земля создавала два защитных вала, прикрывающих с тыла всю стоянку.
Осмотревшись вокруг, Тимофей с удивлением заметил, что за те несколько минут, пока 'спарка' падала, все самолеты успели откатить вперед до самого края бетона, а ракетные тележки выкатить прямо в окружающую стоянку траву. Еще раз оглядевшись, он вздрогнул, представив, что могло бы произойти, падай самолет с немного большей высоты. Тут же его взгляд зацепился за фигурки беглецов, медленно и пристыжено возвращающиеся к самолетам и стоящий в метрах в пятистах впереди, на отдельной стоянке транспортный Ил, до отказа забитый боеприпасами для армии дружественного Афганистана. Повернувшись к Джонни, он показал рукой в сторону самолета.
- Да уж, такой 'Бум' наверное и в Иране бы услышали, - хрипло рассмеялся неунывающий Иван.
- Это точно, - подтвердил слова друга Тимофей и кивнув на прощанье пошел к расположенным на траве тележкам ТЭЧ. Там уже собиралась вся 'тэчевская рать', чтобы получить ценные указания от начальства. По пути он посмотрел на часы. Показавшиеся вечностью события заняли чуть больше пяти минут.
Самолеты, выкаченные вперед за время падения, возвращали на место с помощью автомобильных тягачей в течении двух часов. Вечером на построении командир полка официально разрешил всем отметить второй день рождения, но усталые авиаторы раньше обычного утихомирились и заснули еще до официального времени отбоя.
А вот 'пятерку' полк так и не получил, программа полетов была выполнена не полностью, поэтому поставили полку заслуженную и не привлекающую ничьего пристального внимания 'тройку'.