Аннотация: Выкладываю авторский вариант на три... четыре дня. Позднее уберу.
Необязательное предисловие.
В неведомых пространствах и временах:
Из отчета комиссии по проверке происшествия в 6 альфа секторе Большой Лаборатории Времени (перевод с Вейского, 25637 год Вегранской эры):
'В результате выхода из строя по вышеуказанным причинам сингулярного фазового сихронизатора триангляционная диссипация по в-параметру привела к созданию локального пробоя пв континуума с взаимным переносом около щести миллионов стоунгов материи из хронокластера 34а657пр-О в хронокластер 34а897рн-Е. Сохранение работоспособности субблока Эйч привело к синхронинформацитринизации переброшенной материи и материи кластеров'.
Чье-то замечание на полях документа: 'а дальше как всегда идет наказание невиновных и награждение непричастных'.
Пролог. Небольшое вводное замечание.
Это не повесть и не роман, это попытка описать историю мира, поэтому прошу не ожидать в ней особых литературных изысков или красоты стиля...
Автор приносит извинения читателям за неточности, встречающиеся в тексте -, не имея перед глазами для уточнений ни двенадцатитомной 'Истории Великой Освободительной Войны', ни пятидесятитомного 'Полного собрания произведений, речей и переписки товарища Л. П. Берии', ни, тем более, диссидентских 'Записок сопротивления' Гленна и Миллера, и 'Застольных бесед А. Гитлера', он вынужден был множество фактов описывать, полагаясь исключительно на память. Подключение же к ЕСИ (Единой Системе Информации) остается для автора невыполнимой мечтой.
Часть 1. Мистерия войны.
Когда суровый час войны настанет ...
(Июнь-август 1941 г.)
Граница Восточной Пруссии, недалеко от г. Сувалки.
Суббота 21 июня 1941 года для двенадцатой противотанковой роты началась как обычно, легкими учениями и закончилась соревнованиями взводов в хоровом пении с награждением отличившегося взвода бочонком пива. Офицеры строили планы на воскресенье, которое, по упорно бродившим слухам, все-таки должно было стать выходным днем - первым за прошедший месяц. Но все надежды были грубо попраны прозой жизни - связной из штаба полка доставил вызов на вечернее совещание командиров рот у командира полка.
Все вызванные прибыли почти одновременно и спрашивали друг друга, что бы это могло значить. Совещания у командира полка происходили всегда днем, в обычные служебные часы. На вечер присылались приглашения на пирушки.
Обстановка совещания была странной - командир потребовал полной тишины и говорил чуть не шепотом, при том, что ближайшие соседи - русские пограничники - не подслушали бы, ори он хоть во весь голос: их застава стояла в километре от штаба полка за березовой рощицей. Командир противотанкового батальона огласил приказ: немедленно поднять роты по тревоге и, соблюдая максимум осторожности, выдвинуться на приграничные исходные рубежи. Командирам рот вручили под расписку по толстому конверту из плотной коричневой бумаги, с указанием вскрыть в ноль часов на своем командном пункте. Совещание завершилось не менее странно: в комнату вошел вестовой с подносом, уставленным рюмочками с коньяком. Притихшие офицеры с нарастающим тревожным ожиданием, молча, выпили и разошлись по подразделениям. Кое у кого перед мысленным взором вставал призрак Наполеона.
Двенадцатая рота, поднятая по тревоге, машина за машиной, повзводно, с погашенными фарами выдвигалась к заданному участку. Ничего не подозревающие солдаты, зевая и пуская ветры, втихомолку костерили назойливых восточнопрусских комаров и командование, учения в ночь на воскресение - изощренная форма издевательства, вроде как дать заядлому курильщику сигарету и не дать прикурить. Установив орудия на назначенных позициях, и замаскировав машины, солдаты заворачивались в плащ-палатки, пристраиваясь вздремнуть, кто где, благо ночь теплая и дождь не собирался - лето...
Собрав командиров взводов, Бруно выслушал доклады и приказал вестовому достать серебряные с выгравированной датой стопки, подаренные командиром полка на тридцатилетие, наполнив из пузатой бутылки. Покуривая трофейные английские сигареты, офицеры и фельдфебели смаковали отличный французский коньяк и болтали на отвлеченные темы. Вокруг храпели солдаты, назойливый писк комаров лез в уши. В воздухе смешивались запахи бензина, прогретой земли, кожаной амуниции и орудийной смазки.
Ровно в полночь роту построили в каре и обер-лейтенант зачитал воззвание фюрера. Солдаты украдкой переглядывались, никто не произнес ни звука.
Проследив за выдачей боевых патронов, изучив с командирами взводов подробный боевой приказ с задачей на день, так же лежавший в конверте и сам еще раз проверив готовность, Винцер, подобно большинству солдат, нервно закурил, пряча огонек сигареты в кулак и время от времени поглядывая на часы и на русскую территорию. Оставался час до начала назначенного времени, когда ЭТО произошло. Непонятный звукосвет, режущий глаза или светозвук, бьющий по ушам заставил всех резко вздрогнуть. Кто-то начал тереть глаза, кто-то схватился за уши, а некоторые попытались одновременно сделать и то, и другое.
-Доннер... етте...крайцхаг... ноханмайль, - внезапный, резкий и по-зимнему холодный ветер донес до обер-лейтенанта обрывки чьей-то ругани. Усмехнувшись, Бруно поднес к глазам бинокль и... - Майн Готт! - вырвалось у него. Вместо темной лесистой равнины с небольшой деревней слева и засеянного поля почти у самого горизонта, он увидел голую равнину, покрытую снегом, с огнями в районе бывшей деревни, определенно напоминающими огни.. города???
- Откуда город? И куда делись вышки пограничников? Что вообще произошло? Какой-то хитрый трюк русских? - метались мысли в голове Бруно, пока он приказывал связному собрать командиров взводов и отправлял второго к командиру полка на мотоцикле со срочным донесением.
Интерлюдия.
Мир изменился, и первыми это осознали немецкие солдаты передовых частей. Изменившийся ландшафт, потеря многих ориентиров и целей - все это вызвало шквал панических докладов наверх и не менее панических запросов сверху. Еще больше непонятного добавилось, когда вернулись остатки самолетов, наносивших первый удар. Из более шестиста бомбардировщиков и двухсот истребителей вернулась едва половина, причем части экипажей требовалась срочная психиатрическая помощь. Бившиеся в истерике 'белокурые бестии' кричали об адских летающих привидениях, о внезапной гибели друзей... Сохранившие голову на плечах летчики докладывали о летающих 'трубах' со стреловидными крыльями, с огромной скоростью атаковавших их самолеты и открывших мощный пушечный огонь, новых 'Ратах' с пушками, летавших со скоростью 'Фридриха' , о необычайно точном зенитном огне. Вобщем, разбор полетов занял около двух часов и второй ударный эшелон взлетел уже тогда, когда по плану должен был возвращаться назад. Хотя это уже было неважно, так как и на земле наступление было приостановлено.
Но инерция предвоенного планирования, как всегда, одержала верх. С задержкой, после кратковременной доразведки, при уже светлеющем небе, а не ночью, но немецкая артиллерия открыла огонь. Войска получили приказ на наступление и, вспоминая черта, командование, свиней и ... (сами можете представить, о чем говорят в таком случае далекие от политеса солдаты и офицеры фронтовых частей), приступили к его выполнению. Среди них был и командир противотанковой роты обер-лейтенант Бруно Винцер. Да, да тот самый Бруно Винцер, автор знаменитой книги 'Солдат трех армий', уцелевший в боях Восточного фронта, успевший эвакуироваться в Великобританию, а при бегстве оттуда чудом переплывший Ла-Манш и дослужившийся до генерала новой Национальной Народной Армии Германской Демократической Республики.
Командование решило разобраться с отсутствием связи и непонятными докладами из Пруссии параллельно с выполнением планов, начав на всякий случай передислокацию резервов к северному флангу Восточного фронта. Уже к концу дня большинство информированных об обстановке лиц считало, что лучше было вообще отменить выполнение 'Барбароссы' в этом году. Однако наступление продолжалось, преодолевая усиливающееся с каждым днем сопротивление русских.
Граница Восточной Пруссии, недалеко от г. Сувалки.
Несмотря на плотный огонь артиллерии, открывшей огонь через границу, пусть и позднее намеченного срока, Бруно приказал головному взводу спешиться и продвигаться вперед в полной боевой готовности. Только орудие по-прежнему тянули машиной, а не катили солдаты. Группы деревьев, напоминавшие о прежней роще, хотя и голые, могли укрывать замаскировавшихся пограничников, а то и солдат, и обер-лейтенант не хотел слишком рисковать своими подчиненными. Мысль оказалась удачной, поскольку только успевшая пересечь границу цепь была встречена огнем нескольких ручных пулеметов, хорошо укрытых в группе безлиственных, но создающих неплохое прикрытие деревьев. Одна очередь повредила и тягач. Пригибаясь под огнем, солдаты пытались отцепить 3,7- сантиметровую пушку и развернуть ее для стрельбы. Несколько человек упало, убитые или раненые и Винцер приказал спешиться второму и третьему взводам. Развернувшись в цепь, завязая в начавшем уже интенсивно таять глубоком снегу, немецкие противотанкисты пытались обойти замаскированную огневую точку русских, но были встречены огнем еще нескольких пулеметных точек. Обстрел из тридцатисемимиллиметровых орудий подавил некоторые из них, другие постепенно замолкали сами, или подавленные, или покинутые оборонявшимися русскими. Немцы видели и даже обстреляли несколько отступавших русских, явно отходящий пограничный дозор, но тем удалось скрыться. Впрочем, это мало помогло роте...
Кроме сопротивления русских, продвижение роты задерживала и невесть откуда взявшаяся распутица. Машины с орудиями вязли в раскисшей грязи, отнюдь не напоминавшей шоссе, которое была обозначена на карте. Немного позже дорога нашлась, но она шла совсем не так, как показывала карта и была покрыта щебнем и смесью тающего снега с грязью, что не сильно повышало скорость передвижения машин.
Не добравшись до городка, они были вновь остановлены, на этот раз приказом командования и расположились на отдых в чистом поле, среди снега и грязи. Установив насколько палаток, ворча и дрожа от холода в своем летнем обмундировании, солдаты стали приводить в порядок снаряжение. На оставленном пограничниками поле боя дозором второго взвода был найден лишь один убитый русский в незнакомого покроя форме, а самое интересное - вооруженный неизвестным, но явно автоматическим карабином. Подсчитали потери роты - трое раненых, двое убитых и разбитый тягач первого взвода. Подъехала кухня, подтянулись похоронщики, санитары и трофейщики. Только карабин так и остался у Винцера. Ему было интересно посмотреть на незнакомое оружие, внешне напоминающее виденный им мельком на полигоне автоматический карабин, испытывавшийся в 1935 году.
- Интересная конструкция, - заметил лейтенант Штейнберг, раненый в руку, но после перевязки оставшийся в роте и теперь вместе с Винцером, ротным фельдфебелем Кемпке и командиром второго взвода Плейшнером пытавшийся разобраться в трофее. Предохранитель-переводчик огня оригинальной конструкции они раскусили сразу, а вот разборка карабина заняла у них довольно много времени, пока Кемпке не нажал на защелку и не смог отделить крышку сложной формы, закрывающую затвор. Простая и элегантная конструкция затвора, разбирающегося без всяких инструментов, восхитила всех. Понравился и емкий секторный магазин, судя по виду вмещающий не меньше тридцати патронов. Заинтересовали всех и патроны с покрытыми лаком гильзами, короткими, сантиметра четыре в длину, кажется даже стальными, но явно не из латуни. Сам патрон на фоне маузеровского смотрелся коротышкой, но был несколько больше и мощнее пистолетного. Обсуждение карабина затянулось допоздна и было прервано только огневым налетом русской артиллерии, хотя весьма неточным, и ночной темнотой.
Утром же пришел новый приказ - обойти город справа и занять оборону, приготовившись к отражению возможной танковой атаки русских.