Мы сыграли еще семь песен после чего, я попросил ребят предоставить мне, сыграть последнюю песню одному акустикой. Окинув взглядом паб, где семьдесят пар глаз следили за мной, что было чертовски приятно, проведя рукой по деке, я мысленно проговорил: "давай миленькая, сыграем напоследок".
Белым засыпало, на ночь оставило
До завтра отложены игры и правила
Небо в два берега сыпется на руки
Ветер по крышам, ослаблены галстуки
Медленно в пар превращая дыхание
И всё, что осталось как воспоминание
Оставляя следы от каждого шага
Холодные дни светом белого флага
Вот и пришла... твоя зима
Закрой глаза... под этим снегом
Ты помнишь дни?.. сходил с ума...
Ровно и поровну точки расставлены
Всё, что потом будет в память оставлено
Ветра безрассудные, шаги наши стёршие
Падшего ангела крылья замерзшие
Душа возвращается в тело на цыпочках
Музыка стихла, пленка вся в дырочках
В прицеле окна, словно с белой страницы,
Холод, который тебе только снится
Вот и пришла... твоя зима
Закрой глаза... под этим снегом
Ты помнишь дни?.. сходил с ума...
Сыграл последний аккорд, на некоторое время установилась тишина, замер и я, ощущая, как улыбка наползает на лицо, мне всегда нравилось выступать, приятно, когда твоим детищем восторгаются, радуются. В душе поселилось ощущение будто, я что-то упустил, аплодисменты прервали, готовую погрузиться в анализ голову.
Мы сидели в опустевшем пабе и выпивали, как и многие круглосуточные пабы в нашем городе этот работал до трех часов ночи. Ребята уже успели основательно нарезаться, в честь успешного выступления теперь же настал очередной перекур, и мы с Нерсом остались вдвоём за столиком. О том, что он хочет переговорить, я понял, когда мы только усаживались за столик по взглядам, которые он украдкой бросал на меня, заняв выжидательную позицию, спокойно потягивал пиво и расслаблено выглядывал в окно.
- Лёнь мы с тобой знаем, друг друга с давних пор, - начал он издалека, - ребятам, да и мне нравится работать с тобой, ваша группа это неплохой проект, но, если мы будем говорить начистоту, то у тебя постоянные проблемы с составом. Ты человек творческий, тебе нужно больше личного пространства, я не хочу наговаривать на твоих ребят, просто знай, если у тебя возникнут столь коренные разногласия со своими ребятами, мы всегда готовы попробовать создать совместный проект. Можешь ничего не отвечать прими на заметку.
- Спасибо Нерс, я очень это ценю, а теперь не хлопнуть ли нам по рюмашке, у тебя есть сигареты кстати? - Нерс удивлено покачал головой.
- Ты разве не бросил? - Наполняя рюмки, заметил он, искоса поглядывая на меня, перехватив рюмку и подцепив вилкой жареные грибы, я проникновенно проворчал:
- Этот валидольный день прямо-таки настаивает чуть отпустить контроль, - кивнув Нерс, приподнял рюмку на уровень глаз и торжественно проговорил.
- Ну, за сотрудничество!
Чувство отчужденности, возникло во мне, оно приходит всегда нежданной гостьей, посреди, веселья, дружеских объятий, или шёпота предназначенного быть услышанным только ей. Проникает в тебя тихим вором, оглянись, где чувства? Она украла их, а ты и не заметил. Остался в одиночестве посреди друзей и любви. Натянута на твоё лицо улыбка, натянута эмоция, а ты пуст словно бак, прохудившийся и выпустивший всю воду. Мертвец средь живых. В твоей голове тихий голос разума, он немного насмешлив, это его час. Нет, больше ему препон, нет сердечных чувств, могущих прикрикнуть на него, и он насладится этим мигом. Расскажет, как же нелепо выглядят твои друзья, подмечая их недостатки и слабости. Посмеется над твоими чувствами к девушке - пустышке, напоследок грязно вытерев ноги о твой триумф мимолётный, он отступит, не прекращая хихикать мерзким голоском в голове.
И остаётся только одно, выпив рюмку, застывшую в онемевших пальцах, бежать. Бежать прочь, убеждая себя, что это была ирония, простая мыленная подколка, забыть, этого не случалась, запри это в архив своей памяти и оставь пылиться там.
Ночной город, укрыл мою фигуру в складках тьмы и света, витрины мигали разноцветьем и шум проезжающих машин, сопровождал мой путь, эта ночь отдана мне на откуп, она будет сегодня моим паромщиком. Отделяя прошлую жизнь от грядущего, наконец, я решил, заключив соглашение с собой, главное это принять решение, после чего период страха или неуверенности заканчивается. Шагая и ощущая в теле и голове лёгкость, я шёл по городу, в который был влюблён, понимая, что лучше мне не будет больше нигде.
Под ногами шумела вода, я стою на мосту и смотрю на этот стремительный, бурный поток горной реки, мост не широк, на нём с трудом разойдутся два человека, но в этот предутренний час здесь никого нет. Сумерки ещё не начавшегося утра, тихим шелестом лёгкого ветерка вплетаются в мои волосы, вода в своём стремительном круговороте уносит прочь насущные мысли, унося их с собой. За эту недолгую ночь, я обошёл почти все места, в которых любил оставаться наедине с собой, здесь отпечатаны мои следы, здесь переживал свои горести, расставания. Маленькие трагедии, крошечного человека уходящие с рассветом нового дня.
Моя жизнь запечатлена в этих местах, кто сложит о них песню, продекламирует стих о поколении потерявших ориентир и пробудившихся для того, чтобы быть смытыми неумолимыми волнами времени. Я, всегда был скромным, потому буду довольным и рассказом, небольшим страниц так на двадцать, чтобы взыскательный читатель не жаловался мол "многабукофф". Маленькая заметка, которая расскажет, как же нестерпимо ощущать равнодушие, когда тебе говорят, что твой любимый город большая мусорка, а твоя жизнь это большая неудача, коль ты еще живешь здесь. Наверное, больнее все же понимать, они ведь правы и это действительно страшно.
Обидно, чувствовать присутствие окружающих, но понимать, ты затворен в одиночной камере. Твои мысли не разделит с тобой лучший друг, он всё пытается дотянуться до них, но ты в одиночке. Заперт за железными дверями, сквозь которые редко пробивается свет восходящей Звезды, она манит своим блеском, предвещая свободу. Но как выбраться, коль дверь закрыта на замок, нет спасения из тех камер, что выстраивали узники для себя. Ты бьешь в дверь, выкрикивая, просьбы, но кто услышит тебя, если твои призывы звучат непонятно для тебя самого. Успокоившись, устроившись в углу своей камеры, в голове возникает песня, и она пробивает эту пелену нелепости, окружающего. С внезапной ясностью, протянув руку, ты тянешь за ручку двери, и она распахивается. Восторгу нет предела, бесконечный полёт сквозь Вселенский мрак, освещенный сиянием, но лишь до тех пор, пока взяв в руки мастерок, вместо храма Веры ты не выстроишь для себя новую тюрьму.
Вода всё так же бурлила внизу, деревянная конструкция огораживала меня от падения вниз, и упрямое солнце лишь обозначало, своё присутствие в зарождающемся багровом зареве на востоке. Всё также был прекрасен этот мир, заставляя, улыбнутся мою усталую физиономию, повернувшись, я лёгкой походкой отправился в сторону дома, проблемы вновь были оставлены, теперь надо было поспать.
Развалившись в шезлонге и укрыв глаза за солнцезащитными очками, я лениво потянулся, достав бутылку пива, сорвал крышку и сделал глубокий глоток. Загорать на крыше было давней традицией, которую мы честно блюли в летний сезон хотя бы один раз, но выбирались сюда. Здесь на чердаке с друзьями укрыли от посторонних глаз пять шезлонгов, аккуратно прикрыв их старыми одеялами, однако традиция обязывала, если нас собирается меньше четверых, то лезть на крышу с шезлонгами нельзя. Такие вот смешные порядки, впрочем, чего вы хотели, законы те были разработаны подростками, в самый что ни на есть переломный момент переделки их личности. Каждый раз вновь выбираться сюда, это словно отдавать дань тому подростку, что вновь и вновь забирался на этот последний рубеж, чтобы взглянуть на мир сверху вниз. Смотреть вниз на пугающе далёкую землю, лазить и осматриваться, словно это что-то значит для тебя, будто преодолев страх, ты достигнешь определенной вершины.
Крыша в некоторых местах была покрыта помётом голубей, часто можно было увидеть грязные гнёзда, брошенные птицами, многослойная пыль покрывала её. Засохшая грязь под ногами и чистое небо над головой, вызывали невольный контраст.
- Подай, пожалуйста, мне тоже бутылочку, - попросила Настя. Настю позвал, я Миша всё продолжал свою игру, когда Лёня сломается и прибежит, готовый на всё и настойчиво не отвечал на мои не менее настойчивые звонки.
- Лёнь, что там с новыми песнями? - Спросил Нэш, когда-то мы были лучшими друзьями, но с тех пор слишком часто его нож побывал в моей многострадальной спине, поговорить и попить с ним пиво, только, пожалуй, это осталось от той дружбы.
- А что с ними? - Непонимающе осведомился я.
- Ну, когда их можно будет услышать?
- Всему своё время, - многозначительно проворчал, потянувшись, - ожидаем на крупнейших радиостанциях мира.
- Да, конечно мы всегда их там ожидаем, а играете вы их обычно в барах и мелких клубах, - с иронией заявил Джокер, раньше нас связывали одни интересы, теперь же только общее прошлое и проживание в одном дворе.
- Эт точно, - поддержал его Нэш, обиженно поглядывая на меня.
- По вере вашей воздастся вам, - хмыкнул я, начавший разговор раздражал меня, всё было прекрасно, пока мои бывшие друзья-товарищи не открывали рта. Как только они его открывали, сразу же становилось заметно, что это вовсе не идиллия из стародавних друзей, собравшихся вместе. А чертов клубок из недоговоренностей и лжи прошлого, который тянется, словно жвачка которую любили в детстве, долго и не вкусно.
- Они, просто ещё не всё свели вместе, - осторожно сбавила обороты разговора Настя, - вот закончат тогда и покажут.
- Как только так сразу, - неопределенно подтвердил я.
- Хватит препирательства тут устраивать, гляньте лучше туда. - Игорь появившийся неожиданно указывал на восток. А там происходило что-то непонятное, на глазах формировалась туча, тёмная масса, которая поднималась в воздух по-другому и не назовёшь, всё это происходило со стороны степи, а потом подул северо-восточный ветер, и город стал, словно исчезать. Мы не сговариваясь решили сменить обстановку собрав вещи переместились в квартиру к Нэшу, а на улице бушевала песчаная буря, в степи такое вот событие, мне приходилось видеть не раз, но чтобы она дошла до города, не припомню такого. В доме выключалось электричество и свечки, скупо освещавшие интерьер комнаты создали немногое иную атмосферу, не было больше словесных пикировок, воспоминания и тихие разговоры заполнили наше время. А потом, я увидел гитару Нэша, мой давний подарок, её звучание всегда казалось мне, глубоким и чувственным, подняв её на руки и ощутив ответное тепло, будто помимо воли полилась песня.
Девочка-спичка, мальчик-игрушка
Чаша любви - разбитая кружка
Осколочной миной разбитое сердце
Без предупреждений ушедшее детство
Девочка-спичка, мальчик-игрушка
Чаша любви - разбитая кружка
Осколочной миной разбитое сердце
Без предупреждений ушедшее детство
И был хороший вечер, наконец, расслабившись, я рассказал о возможностях открытых мне Гором, словно освободившись от тяготившего меня бремени, вновь ощутил себя свободным. Поделился своим нежеланием покидать родной край, Настя, сидя напротив пила из высокого фужера вино и тихо уговаривала:
- Подумай это отличная возможность реализоваться, раскрыть себя, не век же тебе в питейных заведениях распеваться, - её свободное платье и серо-зелённые глаза, даровали ложное ощущение невинности.
- Знаешь Насть нельзя сказать, что меня не влечёт этот огонёк возможности, но здесь мои друзья, здесь ты, как я могу оставить город который люблю, людей, что делили со мной горести и радость, найду ли когда-нибудь столь же глубокое чувство дома, в других краях? - Она долго всматривалась в мои глаза, мне даже стало не по себе от этого пристального взгляда, её тихий голос невольно пробежал ознобом по моей коже, столь много в ней было затаённой горечи.
- А, что для тебя я? Ощущение твоей причастности к моей сломанной жизни, или тебе доставляет удовольствие продолжать встречаться со шлюхой - наркоманкой? Даёт тебе ощущать себя эдаким молодцом в белом фраке? Ты прикрываешься мной и своими друзьями, чтобы скрыть свою трусость Лёня, я знаю, ты считаешь, что у тебя итак всё хорошо, счастлив ты здесь, а ты попробуй, может дело просто, не в родном доме может это твоё обыкновенное состояние быть счастливым вне зависимости от окружающего мира. - Ребята что-то оживлённо обсуждающие, когда она заговорила, вдруг замолкли и теперь с удивлением смотрели на нас, я же увидев, что за окном прояснилось, молча, достав сигаретку, вышел покурить. Игорь уже был там, прикрыв глаза, он с удовольствием затягивался и, сложив губы трубочкой, пытался выпустить дым "колечком". Пристроившись рядом, я подумал, что последнее время слишком много употребляю алкоголь и курю, не выдерживают мои установки, так долго взращенные, немного припечёт, сразу обращаюсь к побежденным вроде как порокам.
- Игорь скажи, как понять правильно ли ты выбрал свой путь?
- Не существует правильных путей, итог всегда сводит всё к одному, человек всегда идёт как осёл за морковкой, за призрачным ощущением "счастья". Но, достигая поставленных целей, вдруг возникает больше потребностей, потом ещё больше в конце он понимает, что шёл по кругу, хотя достаточно было, просто остановится и быть счастливым сейчас, а никогда я сделаю то или это. Но нельзя и бежать от трудностей, когда возникает возможность, используй её не бойся перемен, перемены это круговорот жизни, в них заключены великие таинства смерти и рождения. Отринув перемены, ты отрицаешь себя, перечеркивая свою жизнь, оказываясь в подвешенном состоянии, живой, но не ступающий по дороге, пуская корни, словно дерево в камень. Нужно выбирать середину, не гонись за своими желаниями материального, но раскрывай себя перед миром, позволяй ему подхватывать твоё тело и разум, чтобы увести по незнакомому пути, дабы ты смог понять свою сущность. - Выпучив глаза, я повернулся к Игорю, на меня смотрели два водянисто-голубых глаза, заостренные скулы и худое обветренное лицо, Алмар мой учитель йоги, рассмеявшись, он, ткнул своим пальцем мне в межбровье, словно пытаясь открыть мне, пресловутую аджна чакру и исчез.
- Ну, даже не знаю.... - Кто-то протянул рядом задумчиво, непонимающе повернувшись, я посмотрел на Игоря и произнёс.
- Что? - Игорь в свою очередь, посмотрел на меня как на дурачка и сказал.
- Не знаю, я как эти самые пути выбирать, сам разбирайся, может лучше, накатим? - Покачав головой и затушив сигарету в пепельницу, я задумчиво зашёл обратно в комнату. Насти уже не было, а ребята, не теряя времени даром, уже распивали водку, тактично отказавшись, от предложения присоединится в каком-то подвешенном состоянии внутреннего диалога, попрощавшись, ушёл домой.
Под ногами хрустели мелкие камешки, солнце, словно сумасшедшее пекло, так что парил асфальт, мелкая деревенька осталась за спиной и дорога постепенно переходила в грунтовку. По обочинам грустно повесили свои кроны дикие яблони, пожухлая из-за жарких деньков трава на обочине занесенная пылью, да разноцветье предгорья, пейзаж, заставляющий раз за разом напрягать икры ноющие от подъема вверх. Пот стекал между лопаток, разгоряченное лицо, охлаждающий ветерок с гор, жизнь, пойманная за хвост, поначалу пытавшаяся исцарапать лицо, ныне свернувшись клубочком, на руках тихо урчала.
Пыль, поднятая моими ногами, оседала на ботинках, кто-то назовёт это бегством, от проблем, мне же всё равно, это словно медитация, захватывающая твою голову, очищающая и приводящая в порядок мысли. За спиной рюкзак, на голове бандана, а горизонт заполняют холмы и извилистая тропинка, на которую свернул с широкой дороги, придорожная колючка то и дело цепляется за штанину, чтобы её унесли подальше туда, где она сможет прорасти, такое вот развращенное растение. В траве стрекотали кузнечики, и запах прелой травы забивал ноздри, я немного устал, и жутко хотелось попить водички, но по опыту знал, что если отдохну, утолив жажду, то собьюсь с темпа, а мне нужно перевалить этот холм дальше будет, почти горизонтальное плато там станет немного легче идти.
Деловитый шмель пролетел возле моего лица, унесся осматривать блёкло синие цветочки, росшие невдалеке от тропы, маленькие птицы испуганной стаей упорхнули мимо, а на земле пронеслась тень вслед за ними, подняв голову, я увидел орла с размахом крыльев не меньше трёх метров. Его хищная фигура парила на большей высоте, вот она словно зависла на месте, после чего он спикировал за холм, откуда донесся отчаянный писк, по-видимому, самой неудачливой из птичек.
Последние двести метров до вершины холма, я с трудом преодолел, растянув губы в улыбке и достав из бокового кармана на ранце бутылку с водой, открутив крышку, смочил горло, город, представший перед глазами, застилала грязно-коричневая дымка. Радостно провозгласив вслух: "мы ехали, ехали и наконец-то приехали...." и лихо, махнув рукой, я оглянулся в поисках места для привала, заметив девушку сидевшую невдалеке, она сверкала любопытными глазками, рассматривая меня, видимо оценив цирковые способности. Девушка была одета по походному, штаны цвета хаки, крепкие ботинки, вокруг пояса была обвязана курточка, рубашка, закатанная на рукавах, рядом лежал вместительный рюкзак. Она сидела, подогнув ноги на ткани расстеленной по траве, много раз, я встречал представителей женской половины человечества, которые собирались в горы, на высоких каблуках и с короткими юбочками, поэтому подход девушки мне понравился.
- Здравствуйте, - учтиво кивнув головой, проговорил сиплым голосом, - можно мне устроить привал рядом с вами?
- Здравствовать и вам незнакомец, конечно, присаживайтесь, далеко собрались? - С интересом спросила она, похлопывая по месту рядом с собой, - говорят где-то в этой стороне, находится "скит на крови" вы не подскажете, как туда добраться?
- Могу даже проводить, у меня, правда немного другой маршрут, хочу пройти возле "вертолётки" и спустится в районе речки Аксайки, по ущелью, но это не суть важно сделаю небольшой крюк. Да и может, перейдем на "ты", меня зовут Леонид, можно просто Лёня, - усевшись рядом, я посмотрел в её глаза, заметив в них искорки заинтересованности, она протянула мне ладошку, которую я с удовольствием пожал.
- А я Ника и лучше моё имя не склонять, - засмеялась она, - это было бы замечательно, всегда хотела пойти в горы с проводником, а тут такой случай грех не воспользоваться, только названиями местности зря меня нагружаешь, они мне всё равно незнакомы, я в городе проездом.
- Тогда решено, сегодня я твой проводник, только правильней называть это предгорьями, до гор нужно идти не меньше двух суток, - улыбнулся я, - откуда же ты приехала Ника?
- В девушке, должна быть какая-то тайна, мне так рассказывала подруга, так позволь, оставить твой вопрос без ответа, для сохранения этой самой: "какой-то тайны", - достав из рюкзака свёрток с бутербродами, завёрнутыми в фольгу, я протянул один ей.
- Угощайся таинственная Ника, нужно подкрепиться идти еще долго, неужели ты оставишь мучиться своего проводника в неведении, строя нелепые предположения? Это жестоко с твоей стороны....
- Чтобы получить какие-то знания, мы все должны сначала их заслужить, а ты пока не заслужил, посмотрим, как ты меня проведёшь тогда, может я, и расскажу в каких лесах, полях и реках моя родная сторона. - Заявила она, с аппетитом пробуя бутерброд, мы прервали свой диалог на непродолжительный перекус, рассматривая город. Прикрыв на секунду глаза, я понял, что мне хорошо рядом с этой необычной попутчицей, интересно вот в чем соль, давно не было так интересно. Дожевав бутерброды и попив ключевой воды, мы не сговариваясь, одновременно поднялись.
Мы шли по пропыленной проселочной дороге, перебрасываясь шутками, и солнце уже не так сжигало плоть, и пыль не сильно забивала ноздри. Хотелось вдыхать воздух полной грудью, разбросав руки прыгнуть с отрога, чтобы взлететь вслед гордому орлу, смеясь и восторгаясь полнотою жизни.
- Ника ты, конечно, извини, но всю дорогу меня цепляет цель твоего похода, знаешь, ты не сильно похожа на паломника, или сильно верующего человека, так зачем тебе сдался этот скит? - Допустив немного бестактности, спросил я, её лицо внезапно стало серьёзным, она посмотрела на меня, словно колеблясь, дать ответ, или же отшутиться, а затем, вздохнув, задумчиво заговорила.
- Мой отец был священником, год назад он постригся в чернецы и переехал в этот скит, вот приехала его навестить, - негромко начала говорить она, от удивления, я оступился и, споткнувшись о промоину в земле, рухнул на колени, с трудом удержав равновесие на краю обрыва. Посмотрев на заботливо раскиданные камни, внизу холма и восстанавливая сбитое дыхание, ощутил как крепки ручки, держат меня за руку, нервно рассмеявшись, я поднялся на ноги. Повернувшись к Нике, я увидел испуганный взгляд, она все еще удерживала мою руку, аккуратно отцепив её ладошки по очереди от своей руки, я привлёк её и, ощутив нервную дрожь, в теле поглаживая по волосам, успокаивающе произнёс:
- Ну, всё тихо успокойся, всё нормально. - Она, отодвинувшись от меня, глубоко вздохнув, дрожащим голосом произнесла.
- Хорош проводник! - Смутившись своей реакции, она резко развернулась и продолжила путь, несколько быстрей, чем раньше, догнав её, я пристроился рядом, соблюдаю тишину.
Дорога пошла на спуск, посматривая под ноги, я краем глаза присматривал за Никой, это только, жители равнин уверены, что с горы спускаться легче, чем подниматься, на самом деле, всё ровно, наоборот, на спуск мы затрачиваем куда как больше энергии. А неосторожный шаг может повлечь за собой предсказуемый конец твоего пути, как назло в этой части дорога отчасти заросла травой, которая, не смотря на засушливое лето, оставалась скользкой.
- Это, наверное, трудно, когда твой отец священник? Вечное морализаторство, жизнь по заповедям.... - Решил, я нарушить молчание, заметив, что она уже не злится.
- Нет, что ты, - улыбнулась Ника, - мой отец очень мудрый человек, поэтому никогда не хотел и не внушал, мне, как стоит жить. Более того, когда у меня был период подросткового бунта, и я приходила в его приход, во всём черном, с окрашенными чёрным лаком ногтями, он лишь просил посидеть в сторонке, не шокируя его паству.
- Ты была готом, - словно обвиняя, сказал я, - ничего себе!
- Да, подростковый период он такой, - кивнула она, взмахнув руками, - ставила в оппозицию весь мир, а что тут удивительного ты вот как переживал свой гормональный бум?
- Хах, читал Коэльо, считая себя философом, и думал, что никто не способен понять в его строках, понятое мною. - Она засмеялась.
- Ого! До твоих достижений мне конечно далеко.... - Довольно ухмыльнувшись, я кивнул.
- Тяжелый был период, как вспомню, так сразу нестерпимо стыдно.
- Думаю, многие проходили через это, читая книжки вроде дешёвых романов попсовых писателей, либо фэнтези, внушая себе как это похоже на их мысли, жизнь которой они хотели бы жить. Философия из разряда кухонных посиделок, истины известные всем мало-мальски образованным людям в простом изложении для вас дорогие школьники. - Грустно поведала она.
- Истина в виде горячих пирожков? Наш ответ мыслителям древности, забабахаем винегрет, смешав ваши мысли, в один ком и получим бестселлер на сезон.... - поддержал я.
- Назовём "Диапазон", чтобы никому не было понятно и походило на научную фантастику, - тряхнула головой Ника, подпрыгнув от удовольствия.
- Или напишем про наш многострадальный народ, которому мешает волшебство и коварные враги, перед дорогой в вечность.... - Не договорил я, как меня прервала разошедшаяся девушка.
- И назовём кошерно и коротко "Я, Святомир", или "Я, Святозар", знай наших! - Угрожающе потрясла она кулачком.
- Добавим щепотку мистики из Коэльо, который заимствовал её у Кастанеды, что получим? О Боже! Это же, рецепт бессмертия для вечно страдающих максимализмом юнцов. - В голос захохотал я.
- Вольём немного секса с несовершеннолетними, чтобы нас восприняли, как писателя для взрослых и любовь детишек нам точно обеспечена, - Ника выглядела немного погрустневшей, покачав головой, она завершила свою мысль словами. - Честно говоря, грустно это, быть может в научном плане планета, сделала гигантский шаг вперёд, однако в плане жизни, у нас сплошное средневековье.
- Брось, может на постсоветском пространстве социальная жизнь и отстаёт по многим показателям, но на Западе говорят с этим всё отлично, - посмотрев на порхающую перед носом бабочку, с осторожностью высказался я.
- Я не об этом, - махнула она рукой, - люди закостенели, самые способные из них находят, нужную информацию в википедии, больше никто не изучает проблемы изнутри, на это нет времени. Зато его хватает на посиделках в виртуальном мире, вылепив из себя новую личность, им становится, неинтересна реальность. Другие же видя несправедливость, ударяются в религию и идут за догмами, придуманными церквями, людьми с такими же пороками, как и у всех считая, что если они будут жить по правилам, то абсолютно всё приобретёт свой сакральный смысл. Так и произрастают новые люди с большой энергией, но без абсолютного понимания, кто они и чего ищут, средневековые люди в каменных джунглях. - Закончила она, смотря куда-то вдаль, взяв её за руку и встретив взгляд, я проговорил:
- Будь здесь, со мной, посмотри вон на ту речку, - указал, я на горную реку, что проистекала ниже нашей тропы, - это селеопасная зона, часто при таянье ледников, в такую вот жаркую погоду, она выходит из берегов, таща за собой хвост из камней и грязи, смывая всё за собой. Она раскидывает как игрушки камни весом в сотни килограмм, те постройки, что созданы рукой недалёких людей, она сносит, напоминая нам, что значит бренность бытия. Но если подняться выше, следуя к её истокам, ты увидишь, всего в паре километров, дерево, растущее прямо посредине этой реки, оно давно засохло, не питает её суки питательная смола и самое яркое солнце не способно распустить его листья. Однако оно там уже больше пятнадцати лет, выдерживая натиск, стоит, не давая вырвать себя, этому бурному потоку, не сгибаясь, продолжая цепляться за почву столь малую средь каменистого дна. Многие удивятся как такая малая трость, смогла так долго, держатся против Голиафа, называя данное событие мистикой или стечением обстоятельств. Я же люблю думать, что сильную волю к жизни, даже смертью не сломить и пусть завтра его смоет потоком, в моей памяти будет гореть маяк из далёкого прошлого. Как маленький паренек, проезжающий в машине увидал в стекло посмертный памятник древу жизни. И как он решил описать его в сочинении и получил от препода, двояк, что дало ему понять, о трудном восприятии Галины Петровны к его литературным способностям.
- Лёня, кто ты? - Спросила она, остановившись и посматривая на меня со странным блеском в глазах, заметив моё непонимание, уточнила - чем ты занимаешься?
- Баш на баш? - Быстро уточнил, я и, увидев кивок в ответ, немного смущенно произнес, - музыкант я.
- Конечно же, пишешь стихи, - утверждающе проговорила она, не став терзать моё нетерпение, заговорила, - а я журналист, который хочет услышать твои стихи.
- А я музыкант, который хочет услышать твои статьи, - решил прикинуться я крепким орешком, она поморщилась.
- Ссылку как-нибудь потом кину, не увиливать мне, - командным тоном вдруг заговорила она, скрывая за серьёзным взором бесенят веселящихся в её глазах.
- Не думаю, что это уместно, - попробовал, я последнюю попытку, через минуту провалившуюся, после её насмешки.
- Что, ты ломаешься как девка? Сам же хочешь произвести впечатление, так вперёд, а я даю тебе карт-бланш, если я правильно понимаю значение этого слова конечно... - Она даже говорить попыталась басом, что не мало повеселило меня, почему бы и не вознаградить усилия мелькнула в голове, но, решив сделать разъяснение, уточнил.
- Учти это больше тексты, нежели стихи, хотя конечно с рифмой но.... - не дав мне закончить, она понимающе произнесла.
- Не буду строго судить, а теперь я жду. - Вздохнув и расслабившись, я продекламировал:
Всё останется лишь для меня
Всё останется лишь для меня
Всё останется лишь для меня
Я, замолчал, ожидая её реакции, она же молча следовала вперёд, задумчиво поглядывая на маячивший впереди лог, заросший буйной порослью и выделявшейся разноцветьем трав. Ника вдруг остановилась, повернувшись и словно запоминая каждую черту рельефа, смотрела на раскинувшуюся долину лежащую у нас под ногами.
- Когда я была подростком, то придумывала себе миры, в которых хотела остаться, часто они бывали, пустынны и кроме меня, там было всего несколько человек или зверюшек которые могли вести со мной беседу. Знаешь именно здесь и сейчас, мне кажется будто, я там, где и должна быть это словно моя фантазия ожила, воплотившись во всё это. Так жаль, что этот день рано или поздно закончится, твои стихи и ты чудо.... - Я, стоял, рядом боясь заговорить и испортить момент её откровения, подбирая слова.
- "Всё проходит, пройдёт и это...." - Наконец тихо произнёс я, - но пока мы здесь, стоит ли думать, о том, что будет? Пусть этот день будет вечен, затеряемся же в петле времени, бродя, словно призраки и пугая старушек бесплотными тенями блуждая средь гор.
- Правильней говорить предгорий, - заявила она, посмотрев друг на друга, мы засмеялись.
Тропа сворачивала, уходя на запад, наш же путь пролегал через лог, высокая трава доставала в некоторых местах до груди, высмотрев место, где начинался каменистый склон, через который можно было сократить путь, я как ледокол прошел, вперёд протаптывая путь. Следя, чтобы под ногами не оказалось змей и, накинув куртку с длинными рукавами, предохраняя кожу рук от растений, я слышал сзади сосредоточенное сопение Ники, которая шаг в шаг шла за мной. Внезапно прямо из-под ног истошно крича металлическим голосом, вспорхнул фазан, меня передернуло от неожиданности, сзади раздался испуганный писк девушки.
- Спокойно это всего лишь дичь, у тебя нет берданки? - Переведя дыхание, бодро сказал я, стараясь унять, бешено колотящееся сердце.
- Дома оставила, - нервно хмыкнув, ответила Ника.
- Ну, вот остались мы без ужина, - протянул я, продолжив путь то и дело смахивая пот, застилающий глаза.
Когда мы вывались, на каменистый участок, то сил едва хватило постелить на большой камень, свои куртки и, оседлав его, привалится друг к другу спинами.
- Не думала, что будет так тяжело, - несколько обескуражено заявила Ники, - еще один такой участочек, я просто не пройду.
- Ну, дальше подобного вроде не предвидится, да и сюда по большому счёту, нам можно было не ходить, надо было пройти через верх, а там уж точно ничего не растёт сплошная глина, просто последний раз когда, я здесь проходил тут был пал, поэтому всё было выгоревшим. Такой космический вид создавался, ты бы только видела.... - Прервался, я, ощущая, что ляпнул что-то не то, осторожно обернувшись, на меня смотрели неотрывно два ярко зелённых глаза, - эээээ, Ника согласен сглупил маленько.
- Ты прям Сусанин, я вся исцарапалась, а нам просто нужно было не сворачивать с тропы? Правильно ли я поняла? - Понимая, что в вопросах содержится какой-то подвох, я немного растерялся.
- Всё верно, шоколадку хочешь? - Решил осторожно сменить тему я, она уставилась на меня ещё более грозным взглядом, - Ника, ну прости, не подумал, правда уже столько времени не ходил по этой дороге и не помнил почему, а вот теперь кажется, понял....
- Давай сюда свой шоколад, - ещё немного злясь, сказала она.
- Дашь кусочек? - Жалостливо хлопая глазами, попросил я.
- Обойдёшься, - мрачно сообщила она, сорвав фольгу и пробуя шоколад на зуб, видимо распробовав, она аккуратно стала откусывать небольшие кусочки и поглядывать на меня несколько насмешливым взором. Когда половина была съедена она, тронув меня за руку, протянула оставшуюся половину и принялась разглядывать царапины на руках, царапин было много, потрогав каждый, Ника раздраженно что-то бурчала себе под нос. Расправившись с остатками шоколада парой укусов, я поднялся, протянув руку девушке, и мы начали вертикальный подъем.
Сгущались сумерки, и уходящее солнце, последним ярким лучом осветив наши лица, исчезло, скрывшись за шапками западных гигантов. Ника всё ещё пыталась выглядеть бодро, но, судя по её неуверенной координации, если через десяток минут не дать ей отдых, она просто упадёт в движении. Именно поэтому, я шёл рядом, краем глаза следя за ней, честно говоря, и сам ощущал усталость, ноги словно стали свинцовыми, хотелось просто упасть, заснув ещё в падении. Однако дух всегда сильнее тела, именно это позволяло мне всякий раз, когда моя дурная голова заводила меня в глухомань всякий раз возвращаться домой. Заухал филин, воздух становился всё прохладнее, появлялись первые звёзды, а полная луна осторожно выглянув со стороны востока, решила всё же осчастливить нас своим появлением. Часа так полтора назад, Ника уже начала терять темп, после чего объявила для себя молчание в эфире, поэтому болтал я, рассказывая всякие глупости, но вот уже минут как двадцать сдулся и теперь мы шли в молчании. Можно было конечно, и сделать небольшой привал, однако, до цели оставалось всего каких-то пару километров, а если мы сделаем привал, то ещё труднее будет продолжать наш путь, поэтому Ника упрямо шатаясь, шла, сосредоточенно сопя.
- Привал полчаса, - сказал я, кивнув на небольшую уютную полянку с удобными пеньками, Ника выдохнув сразу уселась на один из них выпрямив ноги, устроившись рядом и порывшись в рюкзаке, извлёк воду, после чего протянул ей, указав. - Два глотка, а то тяжело будет идти.
- Ты говорил, что скит недалеко, - произнесла она устало.