Вэти не знал, сколько времени он находится здесь. Само понятие времени было для его расы чем-то расплывчатым и неопределенным. Бессчетное количество раз солнце вставало и садилось за горизонт, отмечая смену дня и ночи, а Вэти все бродил и бродил по бескрайним просторам. Ему ничего больше не оставалось. Его корабль потерпел крушение и был разрушен полностью. Планета, ставшая ему домом, стала для него и тюрьмой.

    Вэти был художником. Он отправился на поиски новых впечатлений не в лучший из своих творческих периодов, но так бывало и раньше. Однако на этот раз он улетел так далеко от родных мест, как никто из его народа. Что-то погнало его прочь от мира себеподобных. В уединении он пытался найти вдохновение. И что он нашел? Лишь тюрьму, пускай и размерами с планету. Даже в творчестве Вэти не мог найти утешения. Он не нуждался в материальных инструментах, чтобы поддерживать свою жизнь, но чтобы творить, нужны кисти.

    Наблюдая за восходами и закатами, за дрожанием воздуха над раскаленными скалами и за блеском ледяных равнин, за бесконечным движением океанских волн Вэти чувствовал потребность выразить свои ощущения. И больше всего он хотел выразить чувства бессилия, одиночества и невыносимой тяги к свободе. Эти чувства теперь не покидали его, становясь лишь то тише то сильнее, словно приливы и отливы. Иногда Вэти казалось, что от него ничего не осталось кроме этих чувств. Иногда ему казалось, что если он не выразит их, то потеряет рассудок.

    Дни сменяли друг друга, выстраиваясь звеньями бесконечной цепи. Ничего не менялось. Лишь пейзажи сменяли друг друга - Вэти постоянно путешествовал, это создавало иллюзию хоть какого-то разнообразия.

    Все случилось неожиданно. Тот день не предвещал ничего нового. Вэти встречал рассвет на берегу океана, пребывая в состоянии полудремы, в которое впадал все чаще. Сознание возвращалось медленно, так движется солнце, поднимаясь из-за горизонта. Наконец солнце оторвалось от воды и лениво поползло вверх, заливая светом скалы и горные склоны. С точки, где находился Вэти, мир казался поделенным надвое. С одной стороны океан, без устали катящий свои волны и разбивающий их о берег, с другой - скалы, поднимающиеся одна за другой все выше и выше. Там, далеко вверху, видны были сразу несколько действующих вулканов. Дым от них застилал небо так, что скоро солнце должно было скрыться, чтобы осветить эти скалы лишь следующим утром. Рев прибоя причудливо сплетался с грохотом каменных исполинов. Эта песнь привлекла Вэти вчера. Под эти звуки он и задремал.

    Однако теперь, когда Вэти окончательно проснулся, он понял вдруг, что есть в этом месте что-то неправильное. Он достаточно хорошо изучил эту планету, и теперь учуял что-то чужеродное для окружающего мира. Повинуясь любопытству, Вэти стал оглядывать берег. Раз за разом он проходил то в одну то в другую сторону вдоль скал, используя все свои пятьдесят два чувства, и, наконец, нашел то, что искал. Сначала он обратил внимание на странный цвет каменного выступа, выступающего из скалы. Присмотревшись, он понял, что выступ имеет слишком правильные формы, да и состав породы ясно говорил об искусственном происхождении этого образования. Восторг и страх слились воедино. Вэти стал похож на голодающего, которому предложили тарелку супа, и который заранее представляет, что суп этот скоро кончится. Однако Вэти быстро взял себя в руки и приступил к исследованиям с максимальной осторожностью. Через некоторое время он уже знал, что сможет управлять этой машиной (а это была именно машина). Ему еще предстояло узнать, для чего она служит, и как ей управлять. Конечно, потребуется немало времени, но что такое время для практически бессмертного существа?

    Многие дни, а может и годы, Вэти не отходил от своей находки, пробуя различные комбинации воздействий на нее и расшифровывая ее отклики. Однако чем дальше он проникал в тайны машины, тем большее разочарование чувствовал. Наконец настал день, когда работа была закончена. Теперь Вэти точно знал, что нашел обычный молекулярный синтезатор, очень примитивный синтезатор. Все, что могла делать эта машина, это вырабатывать цепочки атомов по заказу оператора.

    Долгие дни Вэти бродил по округе, пытаясь найти еще что-нибудь, но все безуспешно. Он не знал, откуда взялась эта загадочная машина. Может быть, ее оставил тут представитель такой же, как и его, цивилизации? А может и более могущественной? Но что в этом толку, если этот представитель не оставил больше ничего, что могло бы помочь. В своих поисках Вэти уходил все дальше от машины. Постепенно он вновь стал впадать в то странное оцепенение, которое владело им перед тем, как он наткнулся на синтезатор. Вэти теперь часто впадал в дремоту, и тогда к нему приходили образы из прошлой жизни и сны.

    Однажды ему приснился странный сон. Вначале он был в центре огромной голубой массы. Эта масса покачивалась и баюкала его на своих волнах. Покой пронизывал его целиком. Затем появилось беспокойство. Оно стало усиливаться. Он попытался бежать. Мимо полетела рябь и пена. Вэти почувствовал, что у него есть тело. Он несся сквозь толщу воды, чувствуя, как та омывает его плавники. Он ликовал от этого физически ощутимого движения. Потом он увидел впереди большую неповоротливую рыбу и понял, что голоден. Он бросился на нее, но та вдруг оказалась слишком большой - в несколько раз больше его самого. Рыба развернулась к нему и обиженно спросила: "Вы не находите это неприличным, вот так вот бросаться ни с того, ни с сего?" Вэти опешил и чуть не влетел в огромную пасть рыбы, которая стала уже размером с небольшую гору. Чудом избегнув гигантских зубов, он бросился бежать. Бешено перебирая плавниками, он не сразу понял, что уже давно на берегу. Плавники вытянулись. Теперь Вэти имел две пары прекрасных ног, заканчивавшихся крепкими копытами. Двигаться стало гораздо удобнее, и он помчался во весь опор, чувствуя, как развевается на ветру его грива. Казалось, он может скакать так бесконечно, но вот он стал уставать. И понял, что погоня близка, и ему не уйти. Он рванул из последних сил, но лассо уже затягивалось на его шее. Буря негодования охватила Вэти. Он выхватил нож, перерезал петлю и резко развернулся. Его рука привычно легла на бедро, рукоять кольта удобно устроилась в ней. Давно не бритый мужчина в широких штанах, замшевой куртке с бахромой вдоль рукавов и широкополой шляпе стоял в двадцати метрах от него. Ковбой, видимо, не ожидал сопротивления, поэтому теперь стоял в нерешительности. Вдруг он совершил кувырок в сторону и нырнул в переулок. Вэти бросился за ним. Кровь стучала в висках. Они бежали по пыльным улицам довольно долго, но расстояние между ними никак не сокращалось. Вэти попытался вспомнить, зачем он гонится за этим странно одетым мужчиной, но ему это не удавалось. Тогда он отмотал события назад, как пленку в видеомагнитофоне. Вот он входит в свой участок и здоровается с Биллом. Еще раннее утро и участок почти пуст. Рядом с Биллом лежит какая-то желтая газетенка.
- Что пишут, Билл, - спрашивает он, ожидая порцию кофе у автомата.
- Да, вот, статейка. Какой-то остряк утверждает, что жизнь на Земле возникла по прихоти заскучавшего инопланетного суперсущества, застрявшего на нашей планете миллион лет назад...

    Вэти проснулся от идеи, поразившей его. Он знал, как вырваться из плена. И, главное, у него теперь были полотно, краски и кисти! Что за интерес творить так, как он делал это раньше - движение мысли, и умные машины преображают планету. В считанные дни каменистые пустыни превращаются в густые леса, а моря и океаны заполняются причудливыми созданиями. Разве это искусство? Нет, это - ремесло, и не более того. Разве не тем же занимались его древние предки, когда еще нуждались в особых условиях для своего существования? Тогда это было ремеслом, ремеслом и осталось. А вот то, что он задумал... Он мчался сквозь дым и пепел вулканов к берегу океана, где оставил машину, которая подарит ему и краски и кисти. Ну, а полотном станет эта планета.

    Вэти ворвался внутрь машины, как вихрь. Он начал творить. Он бросил в бой всю мощь своего разума. Тщательно, атом за атомом он собирал цепочку сложной молекулы, которая изменит эту планету. Он взвешивал каждый свой шаг. Он знал, что ошибки не будет. Он вкладывал в работу весь свой опыт, все свои чувства. Он творил жизнь. И что с того, что на создание этого его произведения уйдут миллионы лет? У него есть это время. Зато это будет не рафинированная, искусственно созданная за несколько дней жизнь. Эта жизнь вырастет сама. Будут и боль и страдания, но будут и радость и победы. И он, Вэти, проживет миллионы жизней вместе со своими созданиями. Он пройдет весь путь от амебы до того далекого разумного существа, которое устремит свой взор к звездам. И рано или поздно Вэти покинет таки эту всеми забытую планету вместе с теми далекими существами.

    Да будет жизнь.