Евгений Иосифович Cтарцев не имел ни малейшего повода сетовать на жизнь. Разумеется, как и друзья-интеллигенты, он ужаснулся звериному оскалу рынка, в одночасье вытоптавшего в начале девяностых его уютное болотце, но... Но Евгений Иосифович обладал неоспоримым достоинством - умением думать. И, в отличие от подавляющего большинства коллег, чья активность не продвинулась дальше клеймения коммунистов и ново-русских "хозяев жизни", Старцев за стаканом свежесваренного кипятильником чая не побоялся в свои почти сорок лет приступить к стратегическому планированию дальнейшей жизни.
В том далеком не столько за давностью лет, сколько из-за обилия судьбоносных событий девяносто втором году возможностей у Евгения Иосифовича было не много. Проработав всю сознательную жизнь в одном из тысяч "Научно-исследовательском институте каких-то там проблем", по-настоящему делать он, как водится, ничего не умел. Но вовремя угадал момент, когда вслед за оказавшимися ненужными исследованиями, отпадет объективная потребность в самом НИИ. И вместо того, чтобы идти на близлежащую площадь и орать в мегафон о своей верности новому оплоту демократии и гаранту конституции или под водочку умиляться, на поверженного Железного Феликса глядючи, Старцев направился к Николаю Тимофееву, редактору НИИ-шной типографии...
Следует отметить еще одно немаловажное достоинство Евгения Иосифовича - он знал английский язык. В соответствующей графе многочисленных анкет он не без гордости писал "читаю и перевожу со словарем". Для советского интеллигента, не обремененного глубокими знаниями по своей сути, это было совсем даже неплохо.
Таким образом, приплюсовав к английскому языку простаивающие типографские мощности, можно без особого труда догадаться, в какую сторону друзья решили направить свою деловую активность.
Книгоиздательство. В начале девяностых публика, отдав должное и детям Арбата, и диссидентским завываниям, жадно набросилась на простенькую литературу, не требующую обсуждения до хрипоты в грязной курилке. Народ-с тянулся к ярким книгам, живописующим красивую жизнь, не обязательно умных, но уверенных в себе и своей правоте героев, непременно выходивших победителями из любых передряг. Затирались до дыр страницы, с необыкновенной для того времени прямотой повествовавших о "белых бедрах" героини и непременно "высоких грудях" под легкой блузкой.
Друзья быстро разобрались в чаяниях россиян, и дело пошло. Старцев переводил, Тимофеев печатал. Серая бумага, среднего качества оттиски, переводы страдали ляпами, типа "- А! - воскликнул он по-португальски...". Однако, книги с динамичными сюжетами расходились "на ура".
За полтора года своей деятельности друзья сколотили некоторый капиталец, позволивший им вдохнуть свободнее, приодеться и накормить семью всевозможными деликатесами. Оставаясь в душе "демократами", все также любили в кругу друзей покритиковать и застой, и душегубца Сталина, но в речи явно поубавилось экспрессии, рука чаще согревала бокал с "Белым аистом", нежели гневно рубила воздух.
Более того, теперь они не отказывали себе в удовольствии хохотнуть, сквозь бутылочку пивка наблюдая за развеселым российским всенародно избранным, то справлявшим малую нужду прямо на шасси самолета, то размахивавшим дирижерской палочкой на глазах эпатированной западной публики. Тогда это называлось "установлением неформальных отношений".
Через два года компаньены перерегистрировали свою фирму в качестве акционерного общества, заставили офисы дорогой мебелью, сняли большие складские помещения, расширили типографскую базу, заключили выгодные договора с западными издательствами на права переводных публикаций. Параллельно сумели отстоять "свой" контингент российских авторов, с легким оттенком снисходительности поощряя их к созданию нетленных шедевров для "народных" серий "Смертельное убийство" и "Российская крутизна".
Апогей наступил, в тот исторический момент, когда господин Старцев на глазах изумленных жены и сына небрежно извлек из внутреннего кармана пиджака, новый "мобильник" и сказал в громоздкую трубку "сегодня его не забирать".
Так была поставлена точка в нелегком эпизоде прощания с Советским Союзом...
* * *
- Что это? - Галина Викторовна Старцева ошарашено глядела на четвероногое создание, с урчанием ткнувшееся выпирающими наружу клыками в ее лодыжку. Лодыжка была утянута в толстые шерстяные носки, в которых клыки прочно увязли, и зверь оказался в ловушке.
- Джек! - усмехнулся Старцев Евгений Иосифович, снимая светлый плащ с грязными "розочками". - Вот запачкался, пока спасал его от этого безумного Рекса с четвертого этажа.
- Бешеную овчару давно пристрелить пора! - машинально согласилась жена, не в силах отвести взгляд от маленького чудовища у своих ног. - А нам-то зачем?!
- А гараж, по-твоему, я пуделя охранять поставлю? - изумился Страрцев. - Вырастет защитник очага!
- У тебя ж машины нет еще! - подняла глаза на мужа Галина Викторовна. - Пустая недостроенная коробка...
- Так и пес пока дома! - несколько раздраженно ответил Евгений Иосифович. - Ему три месяца от роду. Годик обучения, и только тогда он сможет носить гордое имя пит-бультера!
- Это те, которые в Англии запрещены? - высунулся на шум в прихожей из своей комнаты сын Игорь.
Игорь учился на третьем курсе факультета философии МГУ, поэтому считался перспективным молодым человеком с необычайно обширным кругозором. Был он худ, долговяз, носил длинные волосы, собираемые иногда посредством черной резинки в хвост на затылке и кучерявую реденькую бородку, нисколько не скрывавшую его истинные двадцать лет. А потрепанные джинсы и сандалии на босу ногу заставляли Евгения Иосифовича брезгливо морщиться.
- Сгинь. - бросил он в направлении отпрыска.
Затем взял на руки урчавшего щенка, напоминавшего заросший темной шерстью пивной бочонок на кривых лапках, и прошел в ванную комнату.
По квартире Старцев ходил всегда в ботинках, крепко усвоив из телесериалов - на Западе понятие "домашние тапочки" отсутствует. Попытался приучить к общечеловеческим ценностям семью, но в жене слишком крепко засели "совковые" привычки, и она по старинке топталась в прихожей, стягивая с ног обувь. С сыном оказалось проще - тот легко отказался от тапочек, но и в сандалиях ходить по квартире счел для себя неприемлемым, избрав третий вариант - босиком.
Выпустив на ковер щенка, Евгений Иосифович развалился в кресле, накрыл подбородком широкий, завязанный по старинке, узел галстука и с приятностью обозрел свое сытое и, чего уж там, сильно располневшее за последние два года спокойной жизни тело. Пригладил обильно покрытые сединой, но еще густые волосы и приветственно протянул руки. Щенок, словно только того и ждал, мохнатым кубарем подкатился к креслу и зацарапал передними лапами по дорогой светлой коже. Старцев ласково пробормотал "Ах ты, мой гаденыш!", взял собаку на руки и, продолжая негромкий монолог, почесал ей брюхо. Стоявшая в дверном проеме жена сумела разобрать только "... покажем еще этой немчуре..." Речь явно шла о кознях в отношении овчарки Рекса с четвертого этажа.
Галина Викторовна вздохнула и направилась разогревать ужин, а заодно менять на столе свечи - непременное, по мнению Евгения Иосифовича, условие счастливого существования семьи...
* * *
...- Мать! - вопила беспроводная телефонная трубка "Панасоник". - Сегодня вечером к нам Тимофеевы завалят! С ночевкой!
Галина Викторовна с улыбкой слушала взволнованный голос своего мужа - свыше десяти лет назад вместе с Николаем Тимофеевым он начинал тернистый путь в деловой мир. Затем Николай ушел из издательского дела, продав свою долю Евгению Иосифовичу и занялся, кажется, какими-то металлами, то ли цветными, то ли редкоземельными. Для Галины Викторовны оба этих понятия были чужды и совершенно ни о чем не говорили. Но ей нравился Николай, уравновешенный и веселый человек, не растерявший эти качества, несмотря на два покушения на свою жизнь.
Тимофеевы не гостили у них целых шесть лет. Николай постоянно мотался по свету, открывал за рубежом компании - оф..., как их там, офшоры, что ли? В общем, вовсю торговал и процветал...
Все эти мысли пронеслись в голове Галины Викторовны, пока она слушала телефонные наставления.
- Так ведь сегодня же у Игорька День рождения! - наконец произнесла она.
- А ты как думаешь, почему они с самолета - сразу к нам?! - ехидно поинтересовался Евгений Иосифович. - Я посылаю шофера... этого... Володю, садись в автомобиль - и по магазинам!..
* * *
...- Заходи, заходи! - радушничал Евгений Иосифович, сжимая в объятиях Николая. - Сколько лет, старик, сколько лет...
На Тимофееве время, казалось, притормозило свой бег. Высокая фигура по-прежнему оставалась худой и жилистой. Он носил стильные очки в тонкой оправе, длинные, с малозаметной проседью черные волосы прекрасно гармонировали с костюмом. Красивый загар, вызывающе смотревшийся в осенней дождливой Москве, заставил Галину Викторовну тихо вздохнуть.
- А еще олигарх! Ишь, какие лохмы отрастил - найдешь общий язык с моим сыном, ха-ха! Не разувайтесь, ни в коем случае! Сюда, сюда, пожалуйста, в гостиную...
Евгений Иосифович носился и суетился вокруг Тимофеевых, никого своим поведением не удивляя - слишком крепка был в прошлом дружба двух мужчин.
- Я думаю, кое-кто понравится твоему сыну больше чем я! - мягко проговорил Николай, подталкивая вперед красивую девушку с отчаянно пылавшими от смущения ушами. Она закусила губу и еле слышно прошептала приветствие.
- Господи Всемогущий! - округлил глаза Старцев. - Ведь ты была...
- Это было шесть лет назад, Женя! - сверкнул зубами Тимофеев. - Мы все немного изменились за это время...
И впрямь, если над Николаем годы пока оказались не властны, то в невысокой красивой девушке мало кто узнал бы угловатого, задиристого подростка, каким она была шесть лет назад. Правда и его сын тогда не носил бороды. И сами они только-только встали на ноги...
- А где именинник? - удивился Тимофеев. - А то подарки все руки оттянули!
Игорь вошел в гостиную с нарочито беспечным видом человека, обреченного быть в центре внимания, и остолбенел при виде девушки. А открытый для приветствия рот немало позабавил присутствующих. Но постепенно шок прошел, он отмахнулся от несносных родительских шуточек и пригласил девушку пройти к маленькому столику, на котором методичный Евгений Иосифович расположил батарею бутылок.
- Что бы Вы...
- Господи, Игорь, да это же я - Наташа! - улыбнулась девушка. - Вон, лучше повернись к папе, ему не терпится спихнуть коробку.
Игорь обернулся к Тимофееву, и тот вложил в руки юноши объемную упаковку.
- С Днем Рождения, Игорек! - поздравил Тимофеев, а его жена громко чмокнула Игоря в щеку. - Это подарок от нас с Еленой Петровной. А Наташка поздравит тебя позже.
Игорь опустился на колени и ловко взрезал на совесть упакованный картон. Несколько мгновений шарил руками внутри, а затем с ликующим воплем извлек, устлав ковер шариками из пенопласта, маленький плоский чемоданчик.
- Балуешь, ты его Николай! - усмехнулся Старцев. - Он таким ноутбуком ночами бредил!
- Теперь не будет мешать спать! - отшутился Тимофеев.
- Да что же мы стоим! Леночка, Коля... Прошу к столу!..
* * *
Ужин получился действительно праздничным. Хлопало шампанское, смаковалось вино, опустошались миски с салатами, краснели лица и ослаблялись галстуки. Преобладал устойчивый гул - все говорили одновременно, слышали друг друга и смеялись.
- А помнишь...
- А как этот его...
И только Игоря с Наташей весь этот шум обходит стороной. Они давно переместились в комнату Игоря, захватив тарелки, бокалы и бутылку красного "Bordeaux Malesan".
Они давно держались за руки, сидя рядом на маленьком диванчике. Они давно поняли - шутки друг друга им кажутся смешными, им хорошо и легко вместе.
Он давно понял - более красивой девушки не встречал, не встретит, да и не собирается искать.
Она давно считала - борода ему необычайно идет, а глаза выдают человека умного и надежного.
Они давно перестали откликаться на доносившиеся из-за приоткрытой двери двусмысленные шуточки родителей...
...Евгений Иванович тем временем повествовал о своем новом увлечении - гараже, пока еще пустом, но отделанном по последнему слову. Он с упоением рассказывал о хитроумных замках, открывающихся с пульта дистанционного управления и об автоматических дверях. Он демонстрировал этот самый маленький пульт, с успехом заменивший связку ключей, и еще более воодушевлялся по мере возрастания интереса со стороны слушателей.
Наконец брелок с пультом занял свое место на крючке в прихожей, бокалы вновь наполнились, и прозвучал вполне уместный тост за "будущее наших детей". Звякнул хрусталь...
Еще минут через пятнадцать, когда основные тосты были сказаны по два, а то и три раза, в застолье назрела явная пауза. Николай Тимофеев подозвал дочь и зашептал ей на ухо. Девушка улыбнулась, кивнула и вышла из комнаты. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.
- Куда это она? - в величайшем удивлении спросил Евгений Иосифович.
- Скоро вернется! - улыбнулся Тимофеев. - У нее тоже есть подарок для Игорька... только его подготовить надобно...
- Та вы что... на машине? И подарок в ней сотавили?! - ужаснулся Старцев. - Да у нас каждую вторую угоняют, а каждую первую бьют. Я поэтому до сих пор и не приобрел себе авто, пока не отстроил гараж. Или вы ее напрокат взяли?
- Да не волнуйся ты, Жень! - успокоил его Тимофеев. - Ничего не случится ни с машиной, ни с подарком. Поведаю-ка я лучше одну байку, пользующуюся бешеной популярностью у английского пролетариата...
- Ладно, только еще винца из кухни принесу. - согласился Старцев, впервые поднимаясь из-за стола за весь вечер. - Да и живот чой-то...
Он вышел в холл-прихожую, миновал ее, продолжая бормотать упреки в адрес очень уж легкомысленных людей, оставляющих подарки в автомобиле, заодно пытаясь угадать, что же могло завоевать сердца английских пролетариев. Размышления на тему не оставили Старцева и в тот ответственный момент, когда он завис с расстегнутыми брюками над унитазом, упершись для большей устойчивости головой в стену...
* * *
-... можете ли себе представить, с каким изумлением гаишники наблюдали за приближающимся к ним насквозь мокрым конституционным гарантом, гадая, то ли это он, то ли его тень. Причем, последнее, надо признать, было бы для них предпочтительнее. - вещал Тимофеев, размахивая в такт своим словам вилкой с поддетым кусочком горбуши. - А тот стал, как вкопанный и таращится на них. Но говорить-то что-то надо, как-то прояснять ситуацию... А ведь не признаешься, мол, собственный охранник - да в бассейн, дабы к его женщине не клеился! Тут-то он возьми, да и брякни насчет злоумышленников, сбросивших его в реку на злополучном мосту... А, старик проходи... - рассмеялся Тимофеев, заметив застывшего на пороге Старцева. - Уж, извини, не дождался тебя, рассказал свою байку... - и вновь обернулся к хохочущим женщинам. - Так и стало это официальной версией... А там, кстати, с моста лететь и лететь, и речушка глубиной сантиметров тридцать с каменистым дном! Так вот, если бы его действительно сбросили... то развивалась бы наша держава по иному пу...
- Наташа пропала...
Тишина мгновенно парализовала застолье. Замерли в воздухе и тихо опустились вилки, три пары глаз в изумлении уставились на Евгения Иосифовича, который шатался, будто призрак на сквозняке. И только теперь заметили смертельную бледность его лица, прилипшие неровными прядями ко лбу мокрые волосы, вырванные верхние пуговицы на рубахе, измазанные по колено в грязи и налипшей пожухлой траве брюки.
- Не болтай ерунды! - Тимофеев попытался искривить в улыбке рот. - Открою тебе большую тайну: у нее на ремне всегда висит пейджер с одной большой кнопкой. Хлопнешь по этой кнопке ладонью, и у меня приемник взвоет... Она всегда успеет... хлопнуть... себя по ремню...
- Живот прихватило...- никого не слушая, замогильным голосом бормотал Старцев. - ...Вышел во двор... Голова - свинцовая, живот пучит... думаю, продышусь, заодно Наташку поищу... нет никого. - он помотал головой, словно пьяный, голос стал еще тише. - Бреду вдоль дома и дохожу до своего гаража...
Старцев начал медленно сползать по дверному косяку. Тимофеев наконец нашел в себе силы вскочить на ноги. Он подхватил друга и доволок до кресла. Наполнил рюмку коньяком, влил в рот Старцева. Тот поперхнулся, закашлялся, брызнули слезы.
- Дальше. - потребовал Тимофеев.
- Милицию надо... - начала было Елена Петровна, но ее муж нетерпеливо махнул рукой, приказывая замолчать.
- Дверь распахнута... горит свет... но... но тоже никого нет... я весь кустарник облазил... кричал... Куда ты ее отправил, Коля?
- Мы приехали сюда на "девятке", которую хотели подарить Игорю. - прошептал Тимофеев. - А после твоего красочного рассказа о гараже, мне пришла в голову мысль поставить автомобиль туда...
- Так вот о чем вы шептались... - убито протянул Старцев. - Я же предупреждал... новая "девятка"...
- А Джек? - внезапно раздался голос Игоря. - Где Джек, па?!
Старцев вымученно глянул на сына и махнул рукой.
- Нет... исчез... тоже... убили, наверное...
- Кто такой Джек? - удивленно переспросил Тимофеев.
- Наша собачка... - начал было Игорь. - Наверное, на защиту брос...
- Хватит! - оборвал его Евгений Иосифович. - Нам невесту твою искать надо, а не о шавке думать...
- А труп? - автоматически спросил Тимофеев, отрешенно глядя в одну точку на паласе.
- Чей труп? - вздрогнул Старцев. - А... бросили где-нибудь псину... - неуверенно предположил Старцев. - Я... не видел, да и не искал... Я Наташку бегал высматривал... Возле гаража, значит, ваша "девятка" стоит... - выговорил Старцев. - ...и не угнали...
Елена Петровна закатила глаза и осела в кресло. Тимофеев мельком взглянул на жену и отрывисто бросил:
- Веди!
Старцев поразился произошедшим с его другом переменам. Заострились черты лица, словно скорбь уже навечно исказила их, превратив в маску. А еще Старцев понял, что бы ни случилось позже, Николай не станет прежним. В его дом пришла БЕДА. ЕГО беда...
...Двери гаражного бокса Старцева, стоявшего особняком от остальных, действительно были распахнуты настежь, внутри горел свет...
Рядом притулилась красная "девятка", которую Тимофеев буквально обнюхал. Он внимательно исследовал бетонное покрытие обширной площадки перед боксом, которую Старцев держал в идеальном порядке, невзирая на позднюю осень, дожди и обильный листопад. Никаких следов. Ни девушки, ни собаки. Тимофеев окинул взглядом заросли кустарника, однако, несмотря на первый порыв, посчитал глупой идею прочесывать кусты еще раз. Собака, уж точно подала бы голос. Даже издыхая... приползла бы...
Автомобиль выглядел именно так, как и должен выглядеть новый автомобиль, с еще зачехленными в пластик сиденьями. Дверь со стороны водителя раскрыта.
Решительно ничего, привлекающего внимание. Вынув из замка зажигания ключи и спрятав их в карман, Тимофеев передал Старцеву подобранный на коврике под рулевым колесом брелок с пультом от гаража...
Вдруг Тимофеев вскрикнул и ринулся к левому косяку гаражных ворот. Старцев отрешенно подошел ближе и несколько секунд наблюдал, как Николай водит пальцем по маленькому пятнышку.
- Кровь. - сухим голосом констатировал Тимофеев.
- С чего ты взял? - удивился Старцев.
- А что еще может быть на идеально чистом полу?.. - он снова внимательно осмотрелся. - Всего одна капелька?..
И вновь Старцев содрогнулся от вида Николая. Никогда не видел его таким - внимательный, сосредоточенный, острый взгляд, минимум движений...
- Может милицию...
- Лена уже должна была вызвать. Только не милицию. - ответил Тимофеев. - У меня есть несколько знакомых чекистов...
* * *
Следующий день прошел в изнуряющем ожидании. Старцев съездил с утра в свой офис, но в обед снова присоединился к своим родным и семейству Тимофеевых, отменившим свой вылет в Пекин...
С самого же раннего утра, точнее, в четыре часа место происшествия уже осматривали вызванные Николаем сотрудники Управления по борьбе с терроризмом ФСБ. Они делали свою работу молча, движения - отточены, лишь изредка бросали на Тимофеева сочувствующий взгляд. Закончив обследовать и фотографировать автомобиль и примыкавшую к гаражу территорию, они сделали необходимые замеры и сложив пакетики с взятыми пробами почвы в чемоданы, переместились в квартиру. Через несколько минут домашний телефон Старцева был подключен посредством компьютерной системы к центральному серверу-пеленгатору, налажена связь с Лубянкой.
- Давай твой мобильник, Коль! - тихо сказал один из оперативников, примерно одного с Тимофеевым возраста.
Николай молча передал трубку, в которую моментально вонзились провода, и вернулся к жене, тупо раскачивающейся на диване. Старцева гладила голову сына, стараясь не смотреть в его заплаканные глаза...
...Звонок прозвенел в 15.15, заставив всех вздрогнуть. Сидевший рядом с телефоном Старцев, дал оперу время включить свою систему и нажал кнопку громкой связи.
- Алло! - его голос срывался от волнения. - Алло!!
- Ваша дочь у нас! - хрипло сообщил динамик.
- Это не моя дочь... - тихо промолвил Старцев. - Я сейчас позову отца...
- Не надо терять время! - отрезала трубка. - Уверен, он и так меня слышит...
- Я хочу поговорить с Наташей! - потребовал Старцев, как было условленно.
- Заткнись, всему свое время. - жестко ответил голос. - С ней все в порядке. Мы требуем выкуп в размере ста тысяч долларов. Купюры должны быть старые, немеченые, номера не по порядку... Короче, вы все смотрите фильмы. Спортивная сумка с деньгами должна быть выброшена на ходу из автомобиля в Ростокинском проезде напротив старого здания ин'яза по ходу движения к Сокольникам завтра в 11 часов... И передайте вашим друзьям - никого поблизости! Мы контролируем местность...
- Я требую поговорить с девушкой!! - почти крикнул Старцев.
- Ты не в том положении, чтобы требовать, придурок! - зло прохрипел динамик и разразился громкими короткими гудками.
Присутствующие некоторое время в полном молчании смотрели друг на друга, прежде чем Старцев отключил короткие телефонные гудки. Первым опомнился Тимофеев, вопросительно взглянул на чекистов.
- Задействована спутниковая связь, Интернет, прокси-серверы в разных частях мира, слишком мало времени для отслеживания конечного номера - лаконично пояснил молодой парень, не отрывавший взгляд от ноутбука на протяжении всего разговора. - Если хотите знать мое мнение, то парни с такими возможностями, запросто проконтролируют местность. Ситуация предельно сложная...
- Почему сто тысяч? - тихо спросил Тимофеев.
Все уставились на него. Он пожевал нижнюю губу и также тихо сказал:
- Они затеяли очень опасную операцию, блестяще ее осуществили. Они используют спутниковые телефоны с выходом в мировую сеть. Они знают, кто я. Наверняка им известны и мои финансовые возможности... И за все это требуют всего сто тысяч?! Да они сейчас наговорили на большую сумму!
- Ну, это ты преувеличиваешь, конечно... - задумчиво проговорил тот, кто просил у Тимофеева его телефон. - Но резон в твоих словах, конечно, есть. Может, это только начало?.. Будем работать, Коль. Постоянная связь. Крепись. Проанализируем голос, сравним... Конечный ответ и решение сообщим завтра в семь утра...
- Вы давно знакомы? - поинтересовался Старцев, когда оперативники после продолжительного совещания с Тимофеевым на лестничной площадке ушли.
- Я работал тогда в их Управе в отделе по разным диссидентам и прочей нечисти.
- А твоя работа в типографии... - ошарашено спросил Старцев.
- Ну да! - пожал плечами Тимофеев. - Прикрытие. Помнишь же, все печатающие устройства, включая пишущие машинки, были под контролем... А вот дочь не смог уберечь...
Старцев подошел к другу и приобнял его за плечи. Так они молчали долгое время, думая каждый о своем, но мысли эти были тревожные и скорбные...
* * *
Утренний звонок развеял зыбкую дрему, в которой пребывали обе семьи. Трубку схватил Тимофеев, долго слушал, тихо ответил, снова слушал. Положил трубку. Сообщил, что на Лубянке, учитывая сложившиеся обстоятельства, сочли необходимым осуществить передачу денег с полным оцеплением района силами "Вымпела". Милиция - не привлекается. Выброску будет осуществлять один из офицеров ФСБ. Евгению Иосифовичу предлагается остаться дома на тот случай, если вдруг похитители снова выйдут на связь.
- А ты сам где будешь? - спросил Старцев.
- Я буду поблизости от убийцы моей дочери. - глухо ответил Тимофеев и сжал руку жены. Видимо за ночь они о многом переговорили, судя по мертвенной бледности, с которой она встретила эти слова. Больше никаких эмоций.
Вскрикнул Игорь, сомкнувший глаза лишь под утро. А Старцев упал на диван. Было заметно, как у него дрожат ноги.
- Почему... почему ты... так говоришь? - пролепетал он вибрирующим голосом. - Почему обязательно "убийцу"... Может все обойдется...
- Они даже не сказали, что потом отпустят мою дочь...
* * *
До 10.30 никто не позвонил. Не объявились похитители, не звонили оперативники, куда-то сгинул Тимофеев. Старцев все утро мерил шагами комнату, поглядывая на молчавший телефон. В 10.40 громом прозвенел звонок. Евгений Иосифович ринулся к аппарату.
- Да!.. Что?! Нет, меня не будет!.. Все завтра... Мне не звонить!!
Он зло швырнул трубку, пробормотав "идиоты!". Через десять минут остановился перед женщинами и вытер пот со лба.
- Не могу больше! Если так и дальше пойдет, меня удар хватит... Пойду пять минут подышу...
Жена кивнула и пообещала последить за телефоном...
...Старцев неспешно брел вдоль дома, глубоко вдыхая чистый осенний воздух. Дорожки по щиколотку в листве. Видимо, дворники решили не надрываться и дать возможность деревьям обнажиться окончательно, а, уж, потом и метлами махать. Пронизывающий ветер, надо было теплую куртку одеть... По небу в несколько слоев мчатся тучи. Но дождя, наверное, не будет...
Двор - пуст, детвора - в школах, дописывает последние четвертные контрольные. Две молодые мамы изредка встрясывают детские колясочки, не прерывая своей болтовни. Вот и Наташка могла бы... его внуков... Грудь сдавило, пришлось затаить дыхание, чтобы не дать волю рыданиям.
Дорожка огибала угол их дома, выводя к гаражным боксам. Взглянул на свой. Автоматически отметил нанесенную за сутки у ворот кучу грязной листвы и побрел дальше...
Замер возле неприметной для постороннего глаза, тропинки, теряющейся в голых зарослях кустарника. По ней он часто гулял вместе с Джеком, с удовольствием наблюдая, как щенок мотает круги, бешено продираясь сквозь упругие ветви и вздымая тучи грязных брызг... Ничего, дома отмоемся... Старцев до боли в глазах зажмурился, затем огляделся - нет, некому было в этот час окидывать его удивленным взглядом и предлагать свою помощь. Так что, пусть слезы текут...
"Собачья" тропинка вела к отгороженной кирпичной кладкой свалке для промышленного мусора. Проехать к ней можно лишь с другого конца парка по плохо пригнанным бетонным плитам, лавируя между торчащими прутьями арматуры и глубокими щелями на стыках. Окрестные жители здесь практически не появлялись. Только такие собачатники, как Евгений Иосифович. Муниципальная служба на огромном "КрАЗе" наведывалась разгребать свалку раз в месяц, и сегодня она была завалена всевозможными коробками, старыми газовыми плитами, бетонными сваями и проржавленными батареями.
Далее асфальтированная площадка сбегала под уклон к водоотстойнику. Всегда стоило огромных трудов оттаскивать Джека от воды. Старцев поднял лицо к небу. Глаза закрыты, часто моргают от слез...
Через две минуты еще раз огляделся, достал из внутреннего кармана кусок бельевой веревки и бросил его ближе к воде. Вслед за ней, с трудом оторвавшись от земли, полетел кусок бетонной балки. После этого Старцев ногой отшвырнул несколько пустых размякших картонных коробок, под которыми укрылась еще одна, явно, из-под холодильника. Евгений Иосифович раскрыл створки, нагнулся и, кряхтя, стал распрямляться.
Он старался не смотреть на окоченевший труп некогда красивой девушки, лицо и шея которой было покрыто запекшейся кровью вперемешку с драными клочьями мяса. Легкая курточка, пропитавшись кровью, заскорузла и очень мешала Старцеву. Но о том, чтобы попытаться ее снять, не могло быть и речи. Он и так еле справлялся со своим желудком, изо всех сил подавляя приступы тошноты...
Возле воды он положил труп на землю, схватил веревку и, опутав одним концом ноги мертвой, другой обмотал и закрепил несколькими узлами вокруг тяжелой балки. Вытащил платок и лихорадочно вытер себе лицо и шею.
Как гром среди ясного неба прозвучал сухой металлический щелчок. Подпрыгнув, Старцев в ужасе обернулся. Сердце, ухнув пару раз, остановилось, челюсть свело судорогой. В пяти шагах от него стоял Тимофеев, и пистолет в его руке не дрожал совершенно. Он казался каменным, так же как и лицо старого друга.
- Я же сказал, что буду рядом с убийцей... - глухим и совершенно незнакомым голосом проговорил Тимофеев.
- К... Коля... - сердце у Старцева вновь заколотилось о грудную клетку, будто вознамерившись вырваться наружу. Перехватило горло, а язык распух, мешая говорить.
- Знаешь, что подвело тебя, Жень? - голос Тимофеева был абсолютно лишен эмоций. - Наглая самоуверенность бандюков, которые считают себя самыми умными и крутыми... Так ты ничему и не научился на своих книжонках... А мораль, Женя такова - зло не бывает безнаказанным... А ты - зло... и тебя надо уничтожать...
- Я... я... не убивал...
Старцеву показалось, его шепот не слышен, нужно громче говорить и все объяснить. Объяснить, что он совершенно не виноват! Когда он в ужасе прибежал к гаражу, девушка раскинулась в куче пожухлой листвы рядом с раскрытой створкой ворот. Над Наташей урча, растопырился кривоватыми лапами Джек. Морда в крови. Заметив хозяина, пес гулко гавкнул и, желая выслужиться, склонился к уже мертвой девушке и вырвал еще один кусок из ее горла...
Нужно было объяснить, как он запаниковал, представив разговор со старым другом "моя собака загрызла твою дочь"! От того, что Тимофеевы тайком стащили ключ от гаража, вина самого Старцева нисколько не умаляется. Ведь он знал все о своей собаке... С тех самых пор, как хозяйка Рекса с четвертого этажа две недели безуспешно пыталась найти свою овчарку, Старцев переселил Джека в гараж, предварительно тщательно вымыв из шланга кровь из шерсти. Чужую кровь. Тогда это была кровь животного...
Но позавчера... Он по-настоящему испугался... А мозг, этот верный союзник, уже подсказывал выход...
- Меня все это не волнует... - холодно продолжил Тимофеев. - Ты попытался решить свои проблемы оригинальным способом. Я тоже решаю свои... и тоже нетривиально...
Старцев снова оттер пот, заливавший глаза... Это - не Тимофеев. Это - каменное изваяние! Он... Оно даже не взглянуло на труп позади Старцева...
- Как ты догадался... - Старцеву показалось, если потянуть время, все чудесным образом разрешится...
- Я не был до конца уверен до настоящего момента... - бесцветно пояснил Тимофеев. - Первый вопрос я задал себе возле гаража: а какого черта, они не воспользовались "незасвеченной" Наташкиной машиной с транзитными номерами. И неоформленными еще документами... Пятнышко крови, которого при захвате, в принципе, не должно было быть... Хотя ей, конечно, могли разбить нос...
- Господи, Николай, ты же говоришь о своей дочери! - в ужасе воскликнул Старцев.
- У меня нет дочери. - хладнокровно ответил Тимофеев и продолжил. - Теперь нет. Благодаря тебе. Я всю жизнь положил на Наташку... Из-за нее я вышел в отставку. Позже я рисковал для нее жизнью в этом чертовом бизнесе... Я дышал свой дочкой. Ты хоть знаешь, какое это счастье - засыпать с маленькой ручонкой под своей щекой. Я сам растил ее... Горшок, пеленки... Ты ведь даже и не изведал такого блаженства, спихнув все на жену? А я... - глаза Тимофеева блеснули влагой. - я сумел уберечь ее от грязи и пошлости... И сумел вырастить из нее человека... Светлого и чистого... Прекрасная девушка, которая могла, кстати, озарить и твое убогое существование... А ты погасил этот свет...
- Я... не убивал... - Старцев тщетно старался вспомнить иные, кроме этих трех слова.
- Ну, собака твоя, какая разница! Экзюпери-то хоть читал, издатель? Мы в ответе... За все и за всех! А кстати, собаку свою ты также утопил? - искривились губы Тимофеева. - Значит мне хлопот меньше... Ты тогда вернулся в относительно чистой и, главное, не рваной одежде... Значит... Ты что же... топил ее живой?... И пес преданно смотрел тебе в глаза, пока ты, увещевая, повязывал такой же вот тяжелый "ошейник"? Он, наверное, так ничего и не понял, почему, любимый хозяин вдруг швырнул его в воду, откуда он уже не смог всплыть... А вот с трупом не успел... И так много времени было потрачено, надо было возвращаться...
Бывший друг и компаньон замолк, глядя сквозь Старцева. А потом снова заговорил тихим голосом, словно стремясь донести некую правду... Хотя его вид говорил о полном безразличии к тому, слушают его или нет.
Он говорил для себя. Он разговаривал с небом, делясь своей болью и подводя окружающий мир к некоей, видной пока только ему черте:
- А уж, как я был изумлен, когда вместо моего мобильника, "похитители" позвонили на твой телефон, номере которого Наташка вообще не могла знать! Ты все время был возле телефона, именно ты и "вел переговоры"... с цифровой обработанной записью, не так ли? И паузы ловко выдерживал... Как раз чтобы вставить пару своих вопросов. Логичных и в то же время банальных, используемых при всех похищениях... А вот не сказать про то, когда ее "освободят" - это серьезная оплошность! Но ты, наверное, и не подумал об этом, зная, что - никогда. Ты же не настоящий похититель, всего лишь играл в похищение... И недоделки с твоей стороны вполне объяснимы... Поэтому ты и сумму назвал маленькую... Так, ляпнул от балды... Ребята, кстати, искренне рассчитывают накрыть в Ростокино крупную профессиональную банду!
За все это время "Макаров" в руке Тимофеева не сдвинулся ни на сантиметр, продолжая смотреть в грудь Старцева. А после этих слов унялась колотившая Старцева крупная дрожь, стало легче дышать... Когда человек видит свою смерть, он зачастую перестает бояться.
Он поднялся на ноги и спокойно взглянул в глаза Тимофееву:
- А как на моем месте поступил бы ты?
Тимофеев, не мигая, смотрел в глаза бывшего друга.
- Я не на твоем месте... - тускло заметил он. - Мне достаточно своего проклятого места...
- Но ты ведь станешь... убийцей... - в последний раз попытался Старцев, уже зная, что умрет. В это время он с поразительным для него самого хладнокровием обдумывал, куда ему следует упасть - в воду или на землю? Пожалуй, все-таки на землю - не нужно будет вылавливать его из вонючей воды... Да, вон на ту коробку будет в самый раз...
- Мне плевать... теперь, когда... Ты так ничего и не понял...
- Я не прошу пощадить меня... - Старцев чуть сместился от воды. - Я лишь прошу простить меня... за то, что...
От первой пули он сумел устоять на ногах, скосившись на образовавшуюся прореху в пиджаке на правой стороне груди, и жалея, как глупо и бездарно обрывается жизнь. Обиднее всего было то, что...
Вторая пуля пробила сердце и швырнула его на пустую картонную коробку из-под телевизора...