Потребность необычайного - быть может, самая сильная после сна, голода и любви.
А.Грин
Это случилось прошлым летом в Новогорске. Павел поехал в гости к брату на юбилей, двадцать пять лет. У брата там коттедж. Бывшие госплановские дачи. Что-то перестроили и пристроили. Участок с краю, поэтому удалось еще прихватить соток десять. Красота необыкновенная. Хвойный бор со столетними елями и петляющая между ними речка.
На участке полная икебана. Дизайнеру заплатили тысяч 20 баксов, но того стоило. Настоящий сад камней. Как и положено - где ни встанешь, видишь только четырнадцать, пятнадцатый не просматривается. Восточная философия - непознаваемость бытия и сути вещей. Всегда что-то неподвластно как нашему взору, так и уму.
Хотя брату исполнилось только двадцать пять, денег у того уже дофига. Папа в свое время позаботился о нужных связях и контактах и сам еще в силе, всего 55. Брат строил какие-то объекты, и Павел учился на юридическом - должен тоже скоро вступать в дело. Ему исполнилось 18, уже пора.
По-хорошему, им надо бы жить на Рублевке, по статусу. Но детство прошло тут, на этой речке, здесь обретались старые друзья и переезжать не хотелось. Юбилей отмечали по-большому. Сняли целиком здешний ресторан, всем гостям взяли номера в санатории, и гуляли два дня - субботу и воскресенье.
После обеда все пошли на пляж купаться, а вечером катанье на лодках с фуршетом на берегу. Это оказалось нечто. Все дамы в платьях прошлого века времен Екатерины Второй. Ну, а мужики, кто как хочет, кто во фраках, а кто и в джинсах с футболками. Дамам тоже разрешили по желанию одеться, но разве женщина способна отказаться от декольте и брильянтов. Конечно, нет. В платьях явились все до одной.
Сам именинник, Михаил, был во фраке, а Павел не захотел, нацепил джинсы и футболку. На пристани возле пруда стояли столики с шампанским, мороженым и клубникой со взбитыми сливками. Вскоре зазвучала музыка и начались танцы. Павел сидел в сторонке и смотрел. Изумительно роскошные платья девушек контрастировали с его джинсами и смешили. Павел всегда привлекал внимание девушек, сам высокого роста, стройный, с длинными светлыми волосами и одухотворенным лицом, он напоминал каких-то поэтов прошлого века. И на самом деле писал стихи, только никому не говорил этого и не показывал, не хотел выставлять себя дураком. Когда говоришь, что учишься на юридическом, и через пару лет будешь соучредителем строительной фирмы, к тебе одно отношение. А если пишешь стихи, то совсем другое.
Один раз, сдуру, прочел пару стихотворений Бальмонта, своего любимого поэта одной подруге, с кем тогда состоял в романтических отношениях (то есть трахался), и до сих пор помнит выражение ее лица. Больше таких ошибок не совершал. И вообще, все это общение с девушками оказалось сплошным разочарованием. Ему видилась какая-то неземная любовь и возвышенные чувства, а оказалась просто пародия на них. То, о чем читал у поэтов, получалось, не только не соответствовало реальности, но и рядом не стояло.
Стал читать мужские журналы, но Павла все это чтиво не впечатляло и бросил. С девушками иногда встречался, но редко, и без особого энтузиазма. Восторгов своих друзей о количестве и качестве их подруг не понимал и не разделял. Решил, что так устроена жизнь. Скоро женится. Заведет семью, и все будет как у всех. Глядя на отца, видел, что в жизни много других интересных дел - бизнес, гольф, яхты, теннис, и не особенно горевал.
К нему подошла хорошенькая девица и пригласила танцевать. Девчонка ему понравилась. Непосредственное выражение лица, задорная улыбка и пышные бедра. Павел любил пышечек. Грудь меньше третьего номера его не волновала. А тут все оказалось в порядке. Глубокое декольте открывало прекрасный обзор, и он углубился в рассматривание деталей. Три маленьких родинки в ложбинке, особенно его заинтересовали. Лена, так звали девушку, расхохоталась, и спросила:
"Вы всегда все так внимательно рассматриваете?"
"Да! Всегда!", заявил он с наглой мужской ухмылкой.
"Тогда Вас сегодня ожидает много сюрпризов!", улыбнулась она просто по-блятски. Павел сразу завелся. Ее старинное платье открывало изумительные плечи и спину. Павел предложил выпить шампанского. Они выпили, еще потанцевали. Он все нежнее и крепче обнимал ее, и та так таяла в его объятьях, что сомневаться к чему идет дело, не приходилось.
"А я Вам никого не напоминаю?", спросила та внезапно.
Павел удивился вопросу, но понял, что действительно, какие-то смутные ассоциации роились в голове.
"А какие цветы Вы обычно дарите своим девушкам, розы?", спросила она неожиданно.
"Нет! Я их просто не переношу. Только лилии и орхидеи", сказал Павел.
"Ну, я жду", заявила Лена.
Павел посмотрел на нее и расхохотался.
"Ну, я идиот! Конечно, Вы мне напоминаете лилию. Как-то сразу не сообразил. Это платье, и этот, как бы воротник. А аромат! То-то я сразу потерял от Вас голову. Вы необыкновенны. Никогда не встречал таких девушек!"
"Наконец-то дождалась от Вас комплиментов. Пожалуй, Вы заслуживаете награды. Хотите, сварю Вам кофе? Я тут рядом живу".
"Да, хочу", сказал Павел охрипшим голосом и пошел за ней. Вскоре тропинка привела их к коттеджу. Но они вошли не туда, а в небольшой отдельный флигель, что стоял у ограды. Когда подошли ближе, то у Павла закружилась голова от одуряющего запаха белых лилий, что росли у входа. Их было не так много, и хотелось смотреть на них бесконечно, так они прекрасны - как-бы беспорядочно разбросаны вокруг группы камней и небольшого озерца с камышом и ирисами. Павел остановился и замер, не в силах оторвать свой взгляд от этого изысканного зрелища.
"Нравится?", спросила Елена.
"Просто нет слов", ответил тот.
"Это я сама рассаживала. Мне приятно, что Вы способны ценить такие вещи. Значит, оцените и другие". Павел посмотрел на нее, и совсем потерял голову. С ним что-то происходило. Казалось, что он знает Елену не пару часов, а всю жизнь. Та нежно улыбнулась и повела за собой. Когда вошли в дом, то спросила:
"Как насчет кофе, сейчас сварить, или попозже, в постель?"
"Я сам тебе принесу потом", нахально заявил Павел и стал расстегивать ее платье. Она расхохоталась, и пошла в спальню. Там скинула платье на пол, и стащила с него футболку через голову.
Он бывал в разных домах и интерьером потрясти его довольно трудно. Но Елене это удалось. В большой комнате стену прорезали два громадных окна до полу в виде эркеров-фонарей, закрытых изысканной драпировкой бледно-зеленого цвета. Посреди комнаты широкая кровать с четырьмя колоннами, заканчивающимися светильниками в виде лилий. Само ложе покрыто мягким белым нежным бархатом, и по нему раскидана куча подушек из белого шелка, расшитых серебром. Везде изображались лилии, но в разном ракурсе, то раскрытые, то бутоны, то целые букеты. Над кроватью нависала люстра, тоже похожая на лилию, но вместо лампочек, свисали серебряные, искрящиеся нити, усыпанные хрусталиками, как будто каплями росы. Елена прилегла на кровать и улыбнулась.
Павел смотрел на нее во все глаза, та выглядела невероятно аппетитно в своем лифчике без чашечек, с грудью наружу в ворохе кружева и в очаровательных чулочках с подвязками. Стал целовать ее грудь, коленки, щиколотки. Потом снова грудь, живот, пупок. Его губы спускались все ниже и целовали ее тело сквозь трусики. Затем он стащил их и обомлел.
Та лежала перед ним поперек кровати и улыбалась, а между ее ног цвела лилия. Настоящая лилия. В ее раскрытых лепестках виднелись капли росы. У Павла все внутри похолодело.
"Что это значит? Зачем ты ее туда вставила?", спросил он с удивлением.
Елена расхохоталась.
" А ты на себя погляди, потом обсудим. Сними трусы и глянь".
Он снял трусы. Вместо мужского члена на него смотрел какой-то зеленоватый хоботок.
" Хоть размер тот же", уже с меньшим испугом отметил Павел. На конце этой странной штуки находились тычинки, точно как у той лилии, которую он углядел у Лены. У нее она, кстати, почему-то была без тычинок.
Павел стоял как идиот, и не знал, что делать дальше. Эта дурацкая штука уже его не пугала. В принципе, она напоминала член, на который надели зеленый презерватив с усиками. И ощущения такие же. Как всегда. И тут он понял, что ничего страшного не случилось. Во всем этом виднелась железная логика.
Если у женщины там лилия, то у мужчины, естественно, должен быть стебелек. А тычинки как бы ненавязчиво намекали, что их нужно водворить на место, в цветок.
Растерянность у Павла постепенно проходила и ситуация стала забавлять.
"Значит, ты намекала именно на эту штуку, когда спрашивала, все ли я так внимательно рассматриваю?", спросил он с наглой улыбкой.
Она расхохоталась и заявила:
"А то!"
Павел встал на колени, и стал внимательно разглядывать лилию. Та поражала своей удивительной красотой. Потом стал целовать лепестки. Лена тихонько стонала от наслаждения. Вскоре хоботок стал реагировать на сложившуюся ситуацию, и Павел лег рядом с Леной. Обнял и продолжил нежно ласкать. Ответные ласки так возбудили его, что дальнейшее уже плохо фиксировалось головным мозгом. Все происходящее напоминало сон. Как будто проваливался в неизвестность, а потом снова что-то помнил.
Странное, неведомое чувство заполонило душу. Павел ощущал то, о чем читал в стихах. Чувствовал себя морской волной, которая накатывается на берег, а потом снова отступает вглубь моря. Или вихрем, что кружит песок в жаркой пустыне. Как будто он не в постели с женщиной, а где-то на другой планете, в вязкой и нежной материи, что ласкает и кружит. В голове мелькали обрывки стихов, и гул моря. Уснули уже на рассвете, а проснулись в полдень. Елена принесла кофе в постель.
"С завтрашнего дня кофе в постель буду носить я", сказал Павел, и притянул ее к себе. Когда снова овладел любимой, то увидел, что никаких хоботков больше не наблюдается.
"Слушай, я чего вчера, в дупель пьяный что-ли был? Мне всякая фигня привиделась, что-то про лилию, ты не в курсе?"
"Я-то в курсе. А, кроме лилии, ты ничего другого не заметил?"
"Заметил. У меня никогда и ни с кем такого не было. Как будто находился в трансе. Только в стихах читал об этом и все".
" Именно так все это и бывает. Ты, что же думаешь, что с любой бабой можно стихи писать? Только мы, феи цветов, можем дать мужчине то, что он хочет"
" И что, любому мужчине?"
"Конечно, нет. Только Поэту. Настоящему поэту, который способен воспринять такое. Чтобы что-то получить, надо сначала это захотеть. Нельзя получить то, чего не можешь пожелать. Только тому, кто желает, дается желаемое".
"И что, так будет всегда, каждый день?"
"Конечно, нет. Такое бывает редко. Крайне редко. Только тогда, когда поэт готов написать об этом лучшее свое стихотворение".
"Но я же не поэт".
"С чего ты взял? Думаешь, поэт только тот, кто пишет стихи? Не обязательно. Иногда поэт тот, кто способен что-то оценить, как ты вчера мою клумбу".
Они поженились через месяц. А через восемь месяцев у них родился сын. А через 17 лет он станет самым известным поэтом России.