Он познакомился с ней случайно, в студенческой компании. Они вместе мужем в этом году должны были получить диплом психолога. А Орфей давно увлекался психологией и философией. И ему нравилось отслеживать, как меняются знания землян в этой области. Последние сто лет он периодически знакомился со студентами и аспирантами и вступал в дискуссии. По методу древних греков. Те считали, что только в диалогах оттачивается ум человека, и его познания.
Орфею недавно исполнилось 333 года, для атланта это молодость, те жили по тысяче лет. А выглядел на тридцать три - двухметровый блондин с длинными белокурыми волосами, схваченными в хвост по московской моде и античной фигурой. Древние греки всех своих богов ваяли с атлантов, и фигуры у них казались одинаковыми.
И вот, все пили пиво с креветками, и Орфей обратил внимание на Еву. Она напоминала атлантку - невысокая брюнетка с обтекаемыми формами. И с голубыми светящимися глазами. Она смеялась и радовалась жизни, а Орфей видел то, что не знал никто. У ее мужа другая женщина, и скоро тот уйдет от Евы, а Ева умрет. Скоро умрет, но не оттого, что ее бросит муж, а от рака. Ей осталось жить всего полгода.
Орфей давно не встречал таких женщин, лет сто, или двести, а может и триста. Удивительная нежность и поэтичность души сочеталась с жестким и проницательным умом, и невероятной восприимчивостью. Эрик, так представился всем Орфей, рассказывал о Платоне, о его сущностях и идеях, и чувствовал, что единственной, кто понимает, о чем говорит, оказалась Ева. Он говорил, и говорил, а она впитывала его слова.
Назавтра они снова встретились и разговаривали обо всем. О финикийцах и набатеях, их столице Петре, и о Баальбеке. О вольных каменщиках и о религии Бахаи. Ева, также как и Эрик, была без ума от Джебрана. Это казалось странным - в Москве большинство не имело понятия об этом великолепном мистическом поэте.
И через неделю Эрик понял, что увлекся. А через две, что влюблен. И стал думать, как поступить. Пути имелось всего два, и ни один ему не нравился.
Первый - это стать любовником Евы, все равно муж ее завтра бросит. Так что тот не помеха. Но она больна. И уже через месяц начнутся проблемы. Настолько серьезные, что ей станет не до любви. И он ее потеряет. Навсегда.
Другой путь был не лучше, а может и хуже. Он сможет вытащить ее после смерти, и она родится снова, и ее следующую жизнь они смогут прожить уже вместе - атланты это умели. Их генетика стояла на таком уровне, что он может прожить 90 лет, как человек вместе с Евой, потом умереть, и снова вернуться в свою атлантскую "шкуру". Проблема в том, что Ева этого не умеет. Она не сможет воскреснуть после смерти, и начать жить снова. В принципе, земной человек на это способен, но не все. Тех, кто это умел, готовили с юности, или с детства, и только редкие люди доходили до этого своим умом.
Все эти поиски "философского камня", или эликсира жизни, все учения вольных каменщиков или жрецов храма Исиды, все это - умение перейти в ту, следующую жизнь. И Орфей знал, как это сделать. Все атланты умели такие вещи. Но это больно и долго.
Тот самый миф об Орфее и Эвридике был сущей правдой. Он спустился за нею в Ад, и вытащил ее в новую жизнь. И в те времена происходило тоже самое - метод работал. И Орфей стал думать. Первое, готов ли он сам идти на эту боль, ведь боль будет одинаковой для обоих, и ему также, как Еве, придется пройти через все эти страдания.
И хочет ли подвергать ее этим мукам. У нее тогда будут двойные муки- от болезни и от подготовки к переходу. А может, оставить, все как есть?
В конце-концов так и поступил - слинял к себе домой, в Атлантиду. Но через неделю понял, что не может забыть ее, свою Евридику и решился
Выбрал второй путь - долгий и тяжелый. Но зато, в следующей жизни они будут вместе, и будут счастливы так, как только может быть счастлив человек.
Этот путь с человеческой точки зрения выглядел достаточно грубо и жестоко. Он должен был влюбить в себя земную женщину и бросить. Самое обидное, что перед этим, он не имел права дотронуться до нее даже пальцем - только невинный поцелуй в щечку, и все, это максимум, что ему дозволялось. Представлять те чувства, что будет в это время испытывать влюбленная в него женщина, даже не хотелось. Но другого пути нет, это знали еще алхимики, которые подробно описывали все стадии того, что испытывает человек, пока не обретет "эликсир жизни". И только тогда у них происходила "мистическая свадьба", и они становились мужем и женой.
Но с Евой и этого не выйдет. К тому времени, как обретет этот эликсир, будет слишком слаба, чтобы ощутить мужское тело, и свое-то почти перестанет чувствовать.
И Эрик начал осуществлять то, что захотел. Про те муки, через которые придется пройти самому, даже не думал - он здоровый мужик, а мужчина обязан терпеть боль, как бы ему не было тяжело.
Он встречался с Евой, восторженно смотрел на нее влюбленными глазами, и та отвечала ему тем же. Но дальнейших шагов не предпринимал. И тогда она сама пошла ему навстречу. Нежно прижималась, а он нес какую-то фигню о ее муже.
-Но он же ушел к другой, - говорила та удивленно.
-Но все-таки ты пока замужем, и можешь потом пожалеть о своем поступке, - нес он какую-то чушь.
Она подала на развод, но Эрик еще говорил что-то. Она начала сомневаться в его любви. Тогда он снова приходил и говорил ей, что пора строить семью. Она загоралась, а тот снова пропадал. Ева терялась в догадках, что происходит.
И тут прогремел гром с неба - рак груди. И началось. И покатилось. И вдруг у нее как отрезало - никакого страха не осталось, она обложилась книгами по философии и психологии и начала читать. Тем более, что целыми днями лежала в постели, так как сил ходить куда-то не было.
Читала древних греков, Платона и Аристотеля, Демокрита и Протагора. Потом Святого Августина. Потом Герметическую Философию. Потом Юнга. А вскоре поняла, что все они пишут об одном и том же. И обалдела. Увидела тот путь, что ведет в вечность. И удивилась, что другие этого не видят. Теперь она постоянно слушала музыку - романсы и классику. И поняла, что ее восприятие музыки сильно изменилось.
Когда мелодия только начинала звучать, она ощущала себя камертоном, который настраивается на определенные вибрации, и они начинали звучать внутри нее. Вскоре она начала танцевать в постели, конечно, ее тело было так слабо, что даже в туалет не ходила, и ей, как младенцу, надевали памперсы, но руки двигались.
На нее теперь приходили смотреть из других палат - ее порхающие руки оказывали странное действие, люди говорили, что у них уменьшаются боли, и они реже колют наркотики. И ей обезболивающее стали давать реже.
И вдруг она села в постели. И сказала, что хочет в туалет. Врачи приходили смотреть на нее даже из других корпусов. Поверить, что после семи химиотерапий и при четвертой стадии рака, человек может подняться с постели, казалось невозможным.
Но она встала. А через месяц ее выписали.
Все это время, по земному обычаю, Эрик пил, почти не просыхая. Ему было так плохо, что проклинал тот день, что ввязался в эту авантюру. А сегодня вдруг проснулся, и понял, что не может больше пить. Не может, и не хочет.
Пошел в кафе и взял овощной суп - больше ничего в него не лезло. И стал есть. Ел этот суп, как будто впервые в жизни. Вот это кусочек морковки, а это горошек, а это фасолинка. Вкус казался необыкновенным и волшебным. И тут Орфея стукнуло - значит, он прорвался, сумел. Все-таки сделал это, то, что хотел. Вспомнил, что именно так описывают Сатори, те, кто достигли его, или Дао, или Просветление.
"Все остается прежним, но горные ручьи выглядят еще холоднее, а весенние цветы еще прекраснее", - Орфей забыл, кто именно сказал это, но смысл всех этих высказываний всегда одинаков. Он прошел испытания, пережил страдание, и вышел из того Ада, куда спустился за своей Эвридикой.
А, если вышел сам, значит, вытащил и ее. Теперь Эрик знал, что с Евой все в порядке, ему не надо даже видеть ее для этого. Они стали одним целым. И, если ему стало лучше, значит и ей тоже.
И набрал ее мобильный:
-Как дела?
-Нормально.
-Ты где сейчас?
-Только что приехала из больницы.
-Я хочу приехать к тебе, если еще, конечно, пускают.
Она рассмеялась и ответила:
-Пускают, и еще как пускают!
Орфей ехал к ней и думал о том, как им с Евой повезло. Они проживут вместе не одну жизнь, а две. Как-то она умудрилась выздороветь от рака. Эрик не представлял, как это вышло, ей всего двадцать два, и она доживет до восьмидесяти четырех. Он знал это, а потом они совершат "большой скачок" и родятся снова. И вновь будут вместе.
-Как же ей удалось выскочить из болезни? - думал Эрик, и вдруг вспомнил рисунок в книге Стивена Хокинга "Мир в ореховой скорлупке". Там был такой смешной рисунок-иллюстрация, как искривляется время, но все равно идет только в одном направлении вперед. И там, на изогнутой кривой времени, похожей на американские горки, ехали паровозики, и ты, сидя в одном, мог увидеть другой паровозик, что ехал впереди тебя, и узнать свое будущее.
А Ева как-то умудрилась перескочить из одного паровозика в другой.
Но как она сумела это сделать, Эрик не понимал.
Как никто другой в то время.
И поймет еще не скоро.
Это произойдет только через сто лет.
И это открытие совершит голландский ученый по фамилии Вейермах.