Смутное ощущение сбывшейся мечты было кратковременным, но отнюдь не мимолётным. Мечты около меня летают стаями настолько многочисленными, что иногда кажутся великими растеряхами, растерявшими все навигационные приборы, выбрали меня вместо маяка - вот и кружат, мимо пролететь не могут. А как же другие люди? Совсем без мечты остаются? Неловко как-то получается.
Ровно пять секунд я была уверенна, что после долгих метаний от одной к другой и назад к тому, что уже было, я заполучила-таки в свои руки Самое Желанное. Чем именно оно было, пока оставалось не ясным. Это могла быть и Самая Желанная Ночь, и Самое Желанное Признание, и Ответы На Все Вопросы, и найденная наконец тропинка в Мир, который мы помним лишь по материнским колыбельным. Или всё это вместе. И это ещё не полный список возможных подарков моей Судьбы. Она, как и все остальные Судьбы, преподносит сюрпризы всегда неожиданно, но досконально точно выполняя всё, о чём я её просила (а также то, о чём не просила и то, чего попросить никогда и в голову не придёт), но это бывает у неё так, от нечего делать.
Если это тропинка, то ведёт меня по ней старый Клоун, случайно встреченный на Цветном бульваре. Он вышел из служебного входа -выхода цирка и мог оказаться кем угодно: акробатом на пенсии, заклинателем змей, администратором или мог убирать опилки в слоновнике. Нет, он был именно Клоуном. Старик очень устал, но был готов в любую минуту улыбнуться , легко углядев для этого самый незначительный для равнодушного взгляда повод - способность неразучившихся смеяться людей . Что это: привычка профессионала или свойство души? Я пока не знаю, но именно эта особенность выдавала, кем он служит.
Старый смешила шёл впереди меня, часто оглядываясь, словно проверяя иду я за ним или нет. Я послушно шла. Как приблудившийся щенок. Нужна мне была совсем другая улица, но мне туда уже не хотелось. Я смогла разглядеть его взгляд: цепкий, но снисходительный, ожидающий увидеть во взгляде напротив такую же готовность улыбнуться. И мне почему-то казалось, что Клоун очень расстроиться, если таковой не заметит.
Мне неизвестно было о чём он думает, но мне отчаянно хотелось думать об этом же.
Мы вошли в старые дворики и Клоун в нерешительности остановился, поравил воротник пальто. Забыл где живёт? Такое с пожилыми людьми, к несчастью, часто бывает ... Нет, вряд ли. Он просто чего-то ждал, переводя взгляд с одного куста на другой. Я застыла за клоунской спиной и тоже чего-то ждала.
Мир потихоньку и ненавязчиво принялся меняться. Сначала изменили цвет лужи - перестали быть мокрыми, превратившись в серебряные зеркала и отражённое небо, а небо над нашим двориком несло на себе радужные облака. Радужные, а не белые, серые, розовые или всякие прочие. Границы того, что мы с Клоуном могли видеть расширились, двор стал просторней. Дома, "ракушки" и детские горки перестали наседать друг на друга и куда-то отдалились вместе с бабушками у подъездов.
- Недавно я наблюдал здесь чудо. Сейчас осень, все скинули листву, и этот вот куст боярышника ничем не отличался от остальных. Голый, ягоды скукожились и стали бордово-коричневого цвета, почти сливались цветом с ветками. И вот, как-то утром, я увидел на ветке рядом с засохшей старой ягодой молодой зелёный лист. Как весной. Нежный и несмелый он проклюнулся ночью, и к утру успел чуть-чуть подрасти. Что ему взбрело на ум, почему он распустился не весной, а осенью? - Клоун обернулся ко мне.
- Какая теперь разница? Распустился уже... Захотелось ему не весной расти, а осенью. Что в этом такого? Может, он мечтал на снег посмотреть.
- Тоже верно. - Старик улыбнулся мне в ответ. - Я всё чаще и чаще задумываюсь над несложным вопросом... Когда человек начинает мечтать о чуде?
- Мечтать или верить в чудеса? Верить в чудеса мало кто умеет: дети и некоторые мудрые взрослые.
- И мне так кажется. В цирке я часто наблюдаю как дети, попадая в родной для них мир чудес, принимают чудеса, как что-то должное: " Ну, я же знал, что такое бывает! Ура! А мне не верили". Взрослые начинают мечтать о чуде, когда на душе кошки скребут. Но нормальный взрослый, помнящий с детства, что именно представляет собой чудо, о нём не мечтает, а начинает - ему так легче.
- И вы так начинали? - Клоун сам был для меня чудом, подтверждением моих мечтаний о человеке, думающем и старающемся поступать так же, как и я.
- Начинал... Тот лист уже сорвало ветром, но он был... Сегодня я решил проверить может ли чудо с листом появиться ещё в каком-нибудь дворе, не здесь. Ходить по дворам мне для этого не нужно, но нигде больше я его не увидел...
- Вы смотрели... от сюда?
- Ну да, это просто. Надо было лишь раздвинуть дома... Вижу, твоя вера в чудеса ещё не совсем окрепла.
- Не совсем...
- На. Держи, чтоб верилось. - Он полез за пазуху и достал оттуда горящую свечу.
- Прощевай! Не забывай меня.
Клоун ушёл в подъезд, а я стояла и долго ещё смотрела на дверь. Там скрылось чудо - обычный человек, всего лишь клоун, но он знал, что делать, чтобы свеча за пазухой не погасла.
Кто-то теребил меня за куртку. Курносый мальчишка, с выбивающимися из-под шапки рыжими вихрами, смотрел на меня снизу вверх и улыбался.
- Теть, а тёть! Чего ты стоишь, как памятник растерянности? Прячь её за пазуху. Не бойся, у тебя получится! Это же всего-навсего его улыбка - он нам всем такие подарил.
Я убрала свечу за пазуху, поправила на мальчишке шапку, и пошла домой, помня, что превратить улыбку в маленькую свечу, способную согреть, действительно очень просто... А мне не верили...