Подняв воротник плаща, человек открыл дверцу машины и вышел под проливной дождь. Прыгая вверх по ступенькам на одной ноге, он довольно быстро оказался под козырьком гостиничного входа, и потянул за ручку двери. В фойе было тихо, тепло, и сумеречно - освещена была только конторка администратора. За ней сидела симпатичная блондинка лет тридцати, которая быстро посмотрела на него отрешенным взглядом и опять уткнулась в стол, видимо, в книгу. В углу на стульчике дремал охранник - он даже не поднял головы на звук закрывшейся двери.
Стараясь не хромать, посетитель подошел к стойке.
- Добрый вечер, - сказал он.
Девушка-администратор подняла голову. У нее были красивые серые глаза, которые отражали краешками зрачков зеленый свет абажура.
- Добрый, - ответила она, - если не считать того, что уже пол-первого ночи.
- Ну да, конечно - доброй ночи! Девушка... - Он замялся.
- Что!
- Собственно, мне бы...
- Если вы насчет номера, то напрасно тратите время - свободных номеров нет.
- Как, совсем-совсем никаких?
- Я же вам ясно сказала. - Она выжидающе смотрела на него. - У вас есть еще какие-нибудь вопросы?
Он уже открыл рот, чтобы сказать ей "это", но потом передумал.
- Между прочим, вы тратите не только свое время, - она легонько хлопнула ладонью по раскрытой книге.
- А что читаете? - спросил он и немного перегнулся через стойку, заглядывая в книгу.
- Какое вам дело, что я читаю? - она инстинктивно прикрыла страницы руками. - Допустим, шпионский детектив. И что?
- Ну, может, я вам расскажу чего поинтереснее, чем этот бедолага-писатель, который шпионов и в глаза-то не видел. Пожалуйста, не гоните одинокого странника. А, девушка?
- Девушка, девушка..., - она раздраженно захлопнула книгу. - Я тридцать лет уже девушка - и что дальше?
Он еще ниже склонился к стойке, решительно внедряясь в личное пространство собеседницы, и прошептал вкрадчиво:
- О-о! Вы чудно выглядите - я бы дал вам не больше двадцати пяти!
Она отшатнулась от него и посмотрела уничтожающе.
- Тридцать, это не возраст - я работаю тут столько, кретин!
Он смутился, но тут же сказал:
- О, извините, но ни за что не поверю. Я серьезно говорю: двадцать пять - и не днем больше, клянусь!
Регистраторша скривила свои пухленькие губки, напряженно глядя в лицо незнакомцу, и вдруг расхохоталась.
- Ох, видели бы вы сейчас свое лицо! - сказала она, все еще смеясь.
- Вы всегда так шутите? - Он смеялся вместе с ней.
- Нет, только когда сильно достают.
- Виноват... А насчет возраста я угадал?
- Почти. А вы смешной!
- Это я-то? - удивился он.
- Ладно уж, - она вздохнула, - есть у меня один номерок... Но это люкс - будет стоить вам недешево.
Он хищно оскалился и сказал:
- О, моя милая, я так давно не отдыхал в комфортной обстановке! Единственное, что у меня сейчас вообще не стоит, так это вопрос денег..., если вы понимаете, о чем я говорю. Деньги - это обуза, хоть и приятная, а на такую красотку я бы потратил целое состояние. Во всяком случае, ванну шампанского налил бы непременно.
- Ох, до чего ж мужчины любят бросаться красивыми словами! - Она стрельнула в него лукавым взглядом серых глаз. - А как добьются своего, так ищи их потом.
Он сделал глупое лицо и спросил:
- Чего добьются?
- Разного. Кому-то, например, нужен номер на ночь, а кому-то девочка... А кому-то всё вместе.
Ему показалось, что это был прямой намек, поэтому он смело продолжил флирт.
- Я просто одинокий путник, - сказал он томно, - которому нужно немного казенного уюта. Впрочем, не откажусь и от домашнего...
- Все с вами понятненько... - Она кокетливо поправила сзади волосы, и стала заполнять бланк. Он удовлетворенно выпрямился, сунул руку во внутренний карман плаща и достал бумажник. Сначала он протянул ей водительские права, но потом опомнился и положил на стойку паспорт.
- И кстати, когда вы заканчиваете работать?
- В шесть утра, - тихо ответила она, не отрываясь от работы. - Но для вас это совсем не кстати.
- Почему это? Может, я вас хочу проводить домой.
- За мной муж заезжает. А впрочем, как хотите.
- Какой молодец у вас муж! - усмехнулся он. - Знает, что сокровища надо охранять.
- Ой, он у меня такой ревнивый, просто жуть! - пожаловалась она с кокетством. - По минутам встречает...
- Я бы на его месте еще и охранником тут работать устроился, в одну смену с вами. Только не спал бы вот так на стуле. - Он кивнул на мирно дремлющего охранника.
Она тоже посмотрела в сторону спящего стража и строго покачала пальцем:
- Он не спит, он усыпляет бдительность!
- Не сомневаюсь, - усмехнулся он. - Что ж, в таком случае, у нас с вами есть еще целых пять часов!
- У нас с вами? Какой вы быстрый! - Она подняла на него глаза. - На вашем месте, я бы хорошенько выспалась - вид у вас довольно усталый.
- Ничего, усталость, это не смертельно, а вот недоедание..., - улыбнулся он. - Между прочим, через минуту я буду знать номер моего люкса и всенепременно сообщу его вам.
Она хихикнула и многозначительно сказала:
- Надеюсь, не соврете...
Затем она звучно припечатала бланк гостиничным штампом и протянула ему вместе с ключом. Он посмотрел на донышко грушевидного брелка и торжественно сказал:
- Номер триста одиннадцать!
Она не ответила, только кивнула и улыбнулась очаровательной улыбкой.
- Извините, у вас муж, случайно, не спортсмен? - спросил он.
- Был когда-то. А что?
- Третий этаж. Однако, высоковато падать!
- Кому именно?
- Ну, это кому как повезет...
2.
Она вышла из ванной и, не выключая за собой свет, прошла в спальню, шлепая по полу мокрыми ступнями. Легкий, полураспахнутый халат ее был почти прозрачен, и он с удовольствием, медленно перерастающим в возбуждение, рассматривал очертания ее гибкой, слегка полноватой фигуры. Теперь она стояла перед кроватью, вытирая большим махровым полотенцем волосы, а он смотрел на нее и думал, что это именно то, о чем он сегодня мечтал. Точнее сказать, три часа назад, когда, спасаясь от преследования, выпрыгивал из товарняка в проносившийся внизу низкорослый кустарник, он даже и не мечтал о таком чуде. Особенно когда он, наскоро перетянув пробитую острым суком голень, ковылял к месту тайника, где его ждали новые документы, деньги, чистая одежда и ключи от машины.
"Дрянная, конечно, у меня работенка, - думал он, нежась в прохладе накрахмаленных простыней, - но вот именно за такие моменты можно простить многое, очень многое!".
- Ты еще не спишь? - спросила она.
- И не надейся! Включить ночник?
- Не нужно, света и так хватает. - Она отбросила на кресло мокрое полотенце и привычным движением скинула с плеч халат.
"Ты просто великолепна, детка!" - подумал он и зажмурился от удовольствия.
- Кстати, что-то я не заметила в ванной шампанского.
- Извини, я в вашем городе недавно, так что...
- Ладно уж, сегодня я угощаю.
Она изящно нагнулась, завораживая его взгляд колыхнувшейся полной грудью, и достала откуда-то из-за спинки кровати бутылку шампанского.
- Ого! - улыбнулся он. - Сегодня день чудес.
- И никакие это не чудеса, - небрежно сказала она. - Маленькие профессиональные хитрости. Никогда не знаешь, когда может понадобиться, вот и прячешь заранее в нужном месте. Но ванна за тобой, не забудь!
- О,кей, будет тебе ванна! - сказал он, засмеявшись.
Она ловко и без шума открыла шампанское и налила пузырящуюся влагу в два высоких бокала, стоящих на прикроватном стеклянном столике.
- За наше случайное знакомство! - Она подняла свой бокал. - Кстати, из какого это фильма?
- Извини, не припоминаю...
- Какой-то ты странный! - она с легкой усмешкой покачала головой. - "Бриллиантовая рука", глупый!
- А-а, точно, - поспешно ответил он, затем взял свой бокал и сделал небольшой глоток. - Знаешь, никогда не понимал, зачем пьют перед сексом? Ведь часть ощущений теряется. А их очень хочется получить в полной мере.
Она презрительно наморщила свой маленький носик.
- Фи, какого еще "секса"? Нет у нас в стране никакого секса! Надо говорить: "это".
- Ну да, конечно: "это"! - засмеялся он. - Извини, совсем забыл.
- И вообще, когда просидишь семь часов за конторкой, то парочка бокалов очень кстати...
- Да уж, работа у тебя не мед. Сменить не пробовала?
- Я тебя умоляю! - Она налила себе второй бокал и села на кровать. - Если только швеей-мотористкой на ткацкую фабрику. Но не дай бог... А тут, отсидела свои двенадцать часов, и полторы суток сама себе хозяйка!
Он допил свое шампанское и поставил бокал на столик.
- Интересно, а кто сейчас дежурит там, в фойе?
- А охранник. Если что - скажет, что пошла носик попудрить.
- Наверное, дрыхнет. Только теперь уже за конторкой.
- Да пусть. Двери закрыты... - Она провела рукой по его влажным волосам. - Вообще, мы тут часто друг дружке помогаем.
- Помогаете? - многозначительно спросил он, перехватывая и целуя ее руку. - Хочу устроиться к вам охранником.
Она засмеялась.
- К счастью, сразу вдвоем отлучаться нельзя, если ты имеешь в виду "это". Да и не "такая" я девушка, не думай ничего лишнего.
- А я ничего такого и не думал.
В полумраке весело блеснули ее глаза. Она поставила бокал и сказала:
- Ладно, хватит уже болтать - двигайся!
Она улеглась рядом, повернувшись к нему, и он тут же притянул ее к себе. Немного дрожащими от возбуждения руками он стал гладить ее спину, талию, бедра...
"Господи, что у тебя за тело! - думал он. - И какое горячее... Как там ваш Пушкин писал: "И женского тела горячее чудо!"... Или, может, это я так после трехмесячных скитаний одичал?".
- Что ты там бормочешь?
- Ты прекрасна, - прошептал он, уткнувшись лицом в ее груди и судорожно втягивая в себя аромат ее тела. - О, как же хорошо! Ты не представляешь, с кем мне пришлось общаться последние месяцы: самое прелестное существо, которое я видел, был архар - горный козел.
- Благодарю! Для меня это несомненный комплимент, - засмеялась она. - И где же ты был так долго?
- Далеко.
- Ладно, постараюсь привести тебя в чувство... - И она порывисто обвила ногами его ноги.
Резкая боль выдернула его из состояния блаженства: она нечаянно задела его рану на голени. Он вскрикнул.
- Что с тобой?
- Ничего.
Она включила светильник над головой.
- Что с ногой? - спросила она, глядя на проступившее красное пятно на бинтах.
- А, неудачное падение с самолета - парашют не раскрылся, - попытался отшутится он.
- Не валяй дурака!
- Ладно, скажу... - Он поправил повыше свежую повязку, которую только что, до ее прихода, успел наложить, предварительно обработав рану спецсредством. - Там у меня фурункул. Я его попробовал немного выдавить, и вот...
- Дай посмотреть!
- Не стоит. - Он улыбнулся. - Если мы не хотим испортить ощущения от общения, то не стоит туда заглядывать.
- Да не бойся, у меня диплом медсестры, между прочим.
- О! Чем тебе не работа, - сказал он, убирая от нее ногу и пытаясь увести разговор к другой теме. - Медсестра - все лучше, чем здесь сидеть...
- Везде хорошо, - перебила она сердито. - И все-таки, что у тебя там?
"И с чего это она так подскочила? Подумаешь, нога, - недоумевал он. - Стоп! А что, если она... О, мой бог!... Да нет, не может быть!".
- Послушай, давай не будем сейчас... - Он снова притянул ее к себе.
- Ладно, не хочешь говорить, не надо. Главное, чтоб не огнестрел - мне неприятности не нужны. - Она напряженно посмотрела ему в глаза. - Ведь это не пулевое? Нет?
- I swear...! - вырвалось у него непроизвольно.
Она резко отстранилась и внимательно посмотрела на него.
- Да кто ты такой, черт тебя побери?
- Я... - Он замялся. - Я просто человек... Прохожий.
Секунд пять она молча смотрела в его глаза, а потом неожиданно выпалила бессмысленную фразу, которую могли по настоящему понять лишь два человека во всем Советском Союзе:
- Милая, когда кончится этот противный дождь, я с удовольствием покатаю вас на лодке.
"Приехали!" - подумал он с тоской. И хотя ошибки уже быть не могло, вслух он сказал:
- Я тебя не понима...
- Перестань сейчас же! - перебила она. - Отвечай!
- Ладно... - Он вздохнул и воспроизвел ее часть пароля:
- Извините, но я люблю дождь, а плавать на лодке боюсь.
- Идиот! - прошипела она. - Почему ты сразу...
- Я думал, встреча будет завтра. Я на тебя даже и не подумал...
- Подумал, не подумал..., - сердито проворчала она. - Я же у тебя, дурака, ясно спросила: еще вопросы есть?!
- Ну, прости...
"Черт побери, каких классных девчонок стали вербовать!", - подумал он, с тоской подозревая, что больше ничего хорошего этой ночью ему уже не светит. Но он, все же, попытался, протянув руку к ее бедру. Девушка мягко отвела ее в сторону.
- Не надо.
- Почему?
- Потому.
- А что изменилось?
- Я на работе "этим" не занимаюсь, - Она встала с кровати и накинула на плечи халатик.
- На какой именно работе? - едко спросил он.
- На какой надо, на такой и работе! - Она запахнула халат и решительно стянула поясок на своей талии, пожалуй, даже чересчур тонкой для ее пышного тела.
- В таком случае, давай еще раз сыграем в администратора и ночного гостя, - попросил он, уже без всякой надеждой.
- Обойдешься.
- Послушай... - Он сел на кровати. - Ты не представляешь, как мне сейчас это нужно!
- Ой, только не дави мне на жалость, бога ради! Если нет мочи - помоги себе сам.
- Но если бы ты поучаствовала, я был бы...
- Всё, хватит! - властно оборвала она. - Давай к делу! Итак, завтра в четырнадцать тридцать, на площади Победы, на третьей от памятника лавочке будет сидеть маленький седой старичок в белом плаще. От него получишь дальнейшие указания. В полдень выпишешься из гостиницы и сюда больше не приходишь. Все понял?
- Да.
- Что у тебя за рана? Огнестрел?
- Нет. Прыгал с поезда, за сук напоролся. Клянусь!
- Хвост?
- Всё чисто!
- Ладно, удачи! - И она направилась к выходу. Уже у самых дверей, перед тем, как выйти, она обернулась, посмотрела на него, и сказала с милой улыбкой:
- Как выйдешь на пенсию - заходи в гости, попробуем еще разок.
- Милая, - отпарировал он, - если сегодня ночью тебя вдруг посетит сильный приступ икоты - вспомни обо мне, пожалуйста!
Но она его уже не слышала.
Он откинулся на подушку и в сердцах прошептал:
- Чтоб она отсохла, эта чертова нога!
"Вот попал! Первый раз я так обделался.... Да, всё получилось, как в дешевом голливудском фильме, где режиссер мучительно затягивает любовный сюжет, стараясь как можно дальше оттянуть ожидаемую зрителем сцену. Отстреливал бы таких режиссеров из "базуки". Тьфу!". - Он плюнул в потолок, но плевок не долетел...
Он перевернулся на живот, вытягиваясь в расслабляющей позе, и попытался уснуть. Но, несмотря на отточенный годами психотренинг, сегодня это ему не удавалось: разгоряченная плоть не хотела сдаваться без боя. Он вспомнил запах ее горячего тела, нежную упругость гладкой кожи... Потом ему зачем-то вспомнился сержант Кен Уит, старый армейский товарищ, который однажды, в глухих джунглях Вьетнама, выдал свою знаменитую фразу, навсегда вошедшую в лексикон спецназа: "Сэм, самая лучшая девушка, это та, которая всегда с тобой!". Причем, все до последнего бойца тогда поняли, что именно он имел в виду.
- Да, старина Кен, - сказал он вслух, - ты всегда был прагматиком. Поэтому и сидишь сейчас в Колорадо, в обнимку со своей женой, а не мотаешься по этим, богом забытым, закоулкам...
"Однако же, черт тебя дери, надо как-то постараться уснуть - завтра будет трудный день"!". - Спецагент Сэм Бартон вздохнул, вылез из одинокой двуспальной кровати и пошлепал в ванную - поискать какой-нибудь крем для рук: настоящие мужчины просто так не сдаются!
3.
Связной не пришел...
Сэм почти два часа просидел в кафе, которое находилось как раз напротив памятника, так что уже изрядно намозолил глаза официанткам. И теперь, сидя в своей старенькой "копейке", он не знал, что делать: ниточка, которая вела его через всю эту большую страну, неожиданно оборвалась здесь, в неизвестном таежном городке. Оставалось одно: искать новой встречи с Анной. Он выполнил ее рекомендацию и выписался из гостиницы, так что возвращаться туда было уже как-то подозрительно, а адрес ее он не знал. И теперь нужно было ждать почти сутки, чтобы перехватить ее, когда она вновь придет на смену. Но сутки, это непозволительно много... Впрочем, можно было попытаться найти ее адрес в телефонном справочнике, по фамилии, которую он запомнил на карточке в фойе. Он остановил машину у ближайшей телефонной будки.
Странно, но справочника там почему-то не оказалось. Он уже хотел позвонить в справочное бюро, но не решился. Тогда он поехал в центр, на почтамт, где, наконец, нашел искомую книгу.
Однако радовался он не долго: в справочнике было восемь нужных фамилий, но все с мужским окончанием, так что инициалы ему не могли помочь.
"Черт, нужно было спросить у нее имя мужа. Но кто мог знать, что все так будет? Ладно, попытаюсь...".
Он решил наугад выбрать адрес из середины списка, так как знал, что по закону подлости, если он начнет сначала, то цель окажется последней, а если возьмется с конца, то, соответственно, наоборот.
Найти нужную улицу для него было не сложно, так как карту города он заранее выучил наизусть. Ехал он медленно, внимательно читая на перекрестках названия пересекающих переулков. Слежку он заметил только после четвертого поворота: темно-зеленый "москвич" упрямо повторял все его перестроения.
"Интересно, с какого момента они меня "ведут"? Кажется, на бульваре слежки не было".
Сэм свернул на дорогу, которая вела за город, и поддал газу, не превышая, однако, допустимой скорости: не хватало еще встречи с дорожной милицией! И только выехав за пределы города, он утопил педаль в пол. Двигатель на его "жигуленке" стоял форсированный - он уже испытал его прошлой ночью, по дороге из леса. Но, очевидно, и у его преследователей была непростая машина, так как оторваться ему не удалось, хотя скорость на допотопном спидометре его "копейки" давно уже зашкалила. И теперь они висели на хвосте довольно нагло, всего метрах в пятидесяти. Сэм привычным движением сунул руку подмышку и снял с предохранителя свою "беретту-70", так как было понятно, что его попытаются "взять" живым. Он прикинул, что, скорее всего, впереди его будет ждать засада, поэтому притормозил перед ближайшим перекрестком и, после ложного маневра вправо, резко повернул налево, через сплошную полосу.
"Москвич" немного отстал - видимо его водитель попался на уловку, - но скоро опять появился в зеркале заднего обзора. Сэм нисколько не нервничал, он попадал в переделки и посложнее, но внутри него, все же, шевельнулась досадная мысль: "Уж очень быстро на этот раз "они" меня нашли! Видимо, местное подполье "спалилось" еще до моего прибытия в город... Ладно, поглядим, из какого вы теста!".
Он воспроизвел в голове карту местности, "увидел" невдалеке железнодорожный переезд и резко свернул на очередной развилке влево.
Он уже видел, что к переезду приближается товарняк. Прикинув навскидку скорость поезда, Сэм слегка убрал газ, рассчитывая проскочить перед самым тепловозом. "Москвич" же сократил расстояние между ними до минимума, явно разгадав его маневр. Теперь в зеркале он ясно видел лицо водителя, а так же и его напарника, сидевшего сзади и напряженно застывшего между сидений.
"Значит, второй ремнем не пристегнут... Уже неплохо!", - механически отметил он.
Переезд стремительно приближался, и когда до него оставалось метров сто...
"Черт, что это там...?" - Это была его последняя мысль сразу после того, как он увидел за полосатым шлагбаумом поднятую ступеньку искусственного препятствия. Дальше он уже не размышлял, а действовал "на автомате": когда до шлагбаума оставалось метров десять, он резко вывернул руль влево... и с большим заносом вписался в поворот перед самым переездом, зашуршав гравием вдоль железнодорожного полотна. И только после того, как машина остановилась, он обернулся...
В облаке опускающейся пыли, Сэм увидел, как разлетается в щепки деревянный шлагбаум, а "москвич" преследователей, визжащий тормозами, врезается в незамеченную водителем ступеньку-отбойник и почти встает на дыбы, выбрасывая на рельсы вместе с мятым лобовым стеклом скрюченную человеческую фигурку. Это было за секунду до того, как пронесся по переезду поезд. Сэм выскочил из машины и, держа в левой руке пистолет, побежал к разбитому "москвичу".
Зажатый между рулем и креслом, водитель "москвича" был жив и в сознании, только лицо его было залито кровью. Несмотря на это, он быстро справился с шоком и уже достал пистолет. Но его "ТТ" не успел выстелить: тихо хлопнул глушитель "беретты", и "кэгэбэшник", приняв в лоб порцию ненавистного империалистического свинца, окончательно уткнулся в окровавленный руль. А рядом все еще проносился товарный состав, визжащий опущенными тормозными колодками и уже снижавший скорость. Сэм непроизвольно глянул на рельсы, и между мелькавшими колесами увидел того, второго... Он поспешно отвернулся, брезгливо скривившись - сколько он уже видел страшных смертей, но так и не смог привыкнуть к ее омерзительным ликам. Вообще, он никогда не любил убивать и делал это только тогда, когда не было другого выхода, как сейчас. И даже начальство, порой, журило его за излишнюю мягкотелость.
Затем Сэм, убедившись, что никого третьего в салоне "москвича" нет, хотел уже идти к своей машине, но тут услышал какой-то стук, исходивший, скорее всего, из багажника машины.
"А это еще что такое?", - подумал он, но тут же понял, кто мог там находиться. Он сунул "беретту" в кобуру, перегнулся в салон и вынул ключ из замка зажигания, заодно проверив карманы куртки убитого водителя. Там было только удостоверение в корочке из темно-коричневой кожи, которое Сэм на всякий случай забрал с собой. Не успел он обойти машину, как услышал визг тормозов. Обернувшись, он увидел остановившийся у переезда "жигуленок" дорожной милиции. Оттуда уже выходил "гаишник", который в спешке вытаскивал из кобуры пистолет. Это был совсем еще молоденький лейтенант, который, однако, повел себя очень резво.
- Руки на капот! - крикнул он.
От такого внезапного поведения стража дорог, Сэм, опытный разведчик, слегка опешил. А милиционер снова скомандовал:
- А теперь тихонько вынул ствол из-под правой руки и откинул в сторону. Ну!
Ему ничего не оставалось делать, как подчиниться.
"Наверное, наблюдал издали, гаденыш", - подумал с досадой Сэм. Он нехотя вынул свою "берету" и бросил ее на землю, уже обдумав, как будет выкручиваться.
- Слушай, друг! Я из первого управления КГБ, - сказал он, протягивая лейтенанту чужое удостоверение и мирно улыбаясь, - а это бандиты. Они похитили одного "нашего". Он в багажнике, проверь!
- Проверим... Так, спокойно! - Лейтенант взвел курок своего "макарова", направляя ствол прямо Сэму в лицо, и осторожно взял левой рукой документ. - Федоренко Александр Михайлович?
- Точно так, лейтенант.
- Точно то оно точно... Да только морда на фотографии не твоя, - сообщил ему с ехидной улыбочкой лейтенант. - А ну, руки за спину, и без шуток!
"Как глупо, господи! - думал он с тоской, ощущая, как в спину упирается ствол пистолета, а на его запястьях защелкиваются наручники. - Какой-то желторотый лейтенантик..."
- Послушайте, товарищ...
- Брянский волк тебе товарищ!
- Пошто так сурово?
- Нормально! Видел я, как ты у него по карманам шарил.
- Глазастый?
- Не жалуюсь. У нас слепых на службу не берут. А у вас?
- Где это, у нас? - с деланным любопытством спросил Сэм. - В "конторе", что ли?
Лейтенант хмыкнул.
- Не знаю, что там у вас за "контора", но пистолетик-то у тебя импортный - у нас такие не выдают. Скажешь, на барахолке прикупил?
"Смышленый, говнюк! - подумал Сэм. - Вот так: порой, в серьезных организациях работают олухи, а на дороге стоят профессионалы...". Вслух же сказал:
- Это у вас не выдают, а у нас на службе...
- Ладно, хватит пудрить мне мозги, - рявкнул лейтенант, теряя терпение. - Давай, дуй молча к машине...
И тут снова раздался стук из багажника, а затем послышался приглушенный голос:
- Эй, там... Выпустите меня!
- Ага! - радостно воскликнул лейтенант. - Это, наверное, "ваш человек" голос подал? Сейчас посмотрим...
Он поднял с земли ключи и обошел машину, не отводя глаз и ствол пистолета от Сэма.
Щелкнул замок, поднялась крышка... Из багажника выбрался какой-то старикашка в мятом плаще. Как Сэм и догадывался, это был его "связной", который в точности соответствовал описанию: небольшого роста, седой, в белом, испачканном грязью плаще.
- Товарищ милиционер, - заверещал старик, протягивая к "гаишнику" трясущиеся руки, - да шо ж енто делается, а? Средь бела дня людей хватають!
- Спокойно, разберемся, - сказал лейтенант, с суровым прищуром глядя на старика. - Ваши документы, гражданин!
- Я... я чичас, - засуетился старик, доставая и протягивая трясущейся рукой паспорт милиционеру. - Егоров я, Филимон Степаныч... Сидел на лавощке, никого не трогал, и тут двое лобочёсов ко мне подходють, берут под белы рученьки и запихивают в машину...
- А ты молодец, паспорт с собой носишь, как положено, - с подозрительностью в голосе сказал лейтенант.
- Так я ж в сберкассу ходил, товарищ милиционер. Пенсия ж у меня сегодня...
- Ладно, не мельтеши... Стань вон там, рядом с "этим".
- Не-е... Я слыхал усё, - снова заверещал старик, приседая и дергая лейтенанта за рукав пиджака, - я с ентим шпиёном рядом не стану, у них у всех ножики в подошвах вставлены. Я знаю, я в кине видал...
"Выкручивается, мерзкий старикашка! Шкуру свою спасает...", - с отвращением подумал Сэм о вертлявом старике.
- Ладно, становись, где хочешь... Только перестань уже меня дергать! - брезгливо отмахнулся от старика лейтенант.
- Лады, лады..., - не переставая, причитал старик. - Спасибо вам агромадное, товарищ милиционер! Спасли старика от ентих... Я усегда уважал нашу милицию.
Он схватил лейтенанта за левую руку и с чувством затряс ее.
- Эй, почтеннейший, да хватит, я сказал... - снова прикрикнул на него "гаишник". Он хотел, было, оттолкнуть от себя надоедливого старикашку, но внезапно его рука провалилась в пустоту..., а потом вывернулась странным образом, закручивая волчком все его тело, которое в одно мгновение стало будто невесомым. И уже перед самым падением на землю он почувствовал, как что-то холодное и скользкое с мерзким хрустом вошло в его горло...
Сэм с изумлением смотрел, то на старика, который сидел сейчас на корточках и вытирал травой лезвие ножа, торчащее из своего ботинка; то на хрипящего у его ног милиционера, на горле которого прямо на глазах Сэма раскрывалась глубокая кровавая щель.
- О, май год!!! - только и выдавил он.
- Ну, чего вытаращился? - Старик, который уже сунул в карман плаща милицейский "макаров", смотрел на Сэма с улыбкой превосходства. - А лихо тебя этот молодой щегол причесал?
- Как... Вы...
- Как, как..., - ухмыльнулся старик. - Я-то "как", а ты вот совсем никак! И чему вас только за бугром, в ваших шпиёнских школах учат?! Ладно, поворачивайся, я тебя распеленаю, - приказал он.
Перспектива стоять спиной к этому страшному старику не особо радовала Сэма, но делать было нечего - он повернулся и вытянул руки назад. Тот быстро снял с Сэма наручники, причем, без всяких ключей, затем слегка подтолкнул его в спину и сказал:
- Ну все, теперь ходу отседова! А то сейчас тут много народу будет топтаться.
4.
Только когда они отъехали от места аварии пару километров, Сэм решился заговорить со стариком.
- Извините, как вас, э-э-э...
- Моней меня кличут, - помог ему старик. - Еще на зоне, как окрестили, так вот и остался Моней. А имя по метрике Филимон, по-вашему, значится, Фил.
- Моня, а как вы его... Профессионально!
- Э-э, на зоне дельные люди и не такие фортеля выкидывают. Вот где школа, я тебе сообщу... Такому у вас шиш научат!
- На зоне? В смысле, в тюрьме? - удивился Сэм. - А мне показалось, что это было "ай-кидо"...
- Ага, - с едва заметной усмешкой проворковал Моня, - ай, киданул я его, твоя правда! А потом перышком по горлышку, ш-шик...
И тут до Сэма дошло, что старик попросту дурачится.
"А этот Моня, кажется, непрост! - подумал Сэм, с любопытством косясь на своего пассажира. - Если бы чекисты были такие - делать в этой стране мне было б нечего... И лейтенант, упокой господь его душу, тоже... Какой молодец был! Эх, жаль парня, жаль! Не хотел я совсем его смерти. Можно было просто оглушить и связать...".
- Что притих, служивый?
- Что?
- Говорю, небось, мента жалеешь?
- Да нет, - соврал Сэм.
- Брешешь, я по глазам вижу, - засмеялся Моня. - А тех, в машине, которых ты сейчас ухайдукал, тебе не жалко?