Элль Надя
Падшие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Предотвратить Апокалипсис или спасти одну единственную человеческую душу, пожертвовав своим Светом ради того, чтобы выполнить свою прямую миссию - сохранить человека? Ангел, вырвавший себе крылья всего лишь человек или по-прежнему ангел? Какую кровавую цену придется заплатить за падение? Готов ли падший ангел Энжи следовать Пророчеству или ему удастся противостоять воле Архангелов и самого Бога? А, может быть, Бог давно уже мертв?
  Первые впечатления
  
  Я пришел в себя, лежа за какими-то мусорными баками, но все равно не сразу сообразил, где нахожусь. Понимание того, что я в человеческом мире, пришло чуть позже, когда я попытался расправить крылья. Я чувствовал свои крылья между лопатками, но расправить их, чтобы взлететь, отчего-то не мог. Я попытался еще раз. Бесполезно. Крылья не раскрывались. Осторожно и недоверчиво я поднял отчего-то слишком тяжелую руку и постарался дотянуться до спины. Моя рука оказалась неожиданно не только тяжелой, но и негибкой. Я с видимым усилием осторожно потрогал себя между лопатками.
   Шок - это не совсем верное слово, которым можно охарактеризовать то, что я почувствовал.
  Крыльев не было. Даже не так. КРЫЛЬЕВ НЕ БЫЛО!
  В первую секунду во мне, словно что-то оборвалось, настолько я оказался неподготовленным к происходящему. Я ничего не понимал. Абсолютно. Я же явственно ощущал свои крылья. Я мог расправить их, подвигать ими, даже взлететь... Они ощущались настолько явственно, что их действительное отсутствие в первые секунды вызвало настоящую панику. Что делать? Как передвигаться? И что, вообще, происходит? Но постепенно паника уступила место медленному осознанию собственных странных метаморфоз.
  Ослепительными вспышками на меня нахлынули воспоминания. Человек, идущий по улице. Вспышка. Опасность. Угроза. Какие-то люди, жаждущие наживы. Сильный удар. Человек падает. Его душа в замешательстве смотрит на тело, отделившись мгновенно. Нет времени на осознание. Мои собратья, которые курировали человека при жизни, подхватывают душу под руки и через мгновение их уже нет в земном мире. Тело лежит на асфальте в темном переулке. Убийцы, ограбив тело, пустились наутек. Вспышка. Кто-то с силой толкнул меня вниз, сквозь миры, крепко держа сзади за крылья. Крылья вырвались с мясом, болезненно, как перерождение. И вот я уже не ангел. Я уже не часть мира бессмертных. Я оказался замкнутым в человеческое тело, которое только что покинула душа.
  Как только я вспомнил, что произошло, все мое новое тело пронзило странное ощущение. От этого ощущения я не знал куда деться, оно, словно заполонило меня, впиталось в каждую клеточку тела, захватило разум и душу. Это было похоже на то, как если бы я очутился в мире проклятых, где адский огонь пожирает саму жизнь, в пламени которого сгорает даже надежда. Ощущение было острым, как лезвие бритвы. Оно, словно по капле выдавливало из меня все другие ощущения и эмоции, не оставляя места ни для чего другого. Ощущение поглощало меня, мои мысли, мои чувства, как спрут или, как раковая опухоль, вытесняя меня самого из нового тела. Это было мучительно и неизменно, и неотвратимо...
  Так я понял, что значит чувствовать боль.
  Болела каждая клеточка моего нового тела, так, что я боялся лишний раз пошевелиться, даже вздохнуть. Любое движение отдавалось резкой стрелой боли, впивающейся в мозг, а затем разливаясь по телу жаркими, мучительными волнами. Но в этом теле не дышать я не мог, хоть каждый вздох и давался мне с болью, поэтому мне пришлось стиснуть зубы и просто терпеть. Боже! Как больно!
  Воздух был мокрым и холодным, и тяжелым. Он врывался в мои легкие, питая организм кислородом, столь необходимым для жизни этого нового человеческого тела, нелепого и хрупкого, и это причиняло нестерпимую боль. Я подумал, что, наверное, у моего нового тела сломаны ребра. Я не думал, что простая необходимость дышать должна вызывать боль. Да! Точно! Теперь я - не цельное тело, не единый пучок энергии, состоящий из одинаковых атомов, каждый из которых бессмертен. Теперь мое тело - это набор отдельных костей и органов, и кровеносных сосудов, которые взаимосвязаны друг с другом и повреждение хоть одного из них грозит смертью всему телу. Немыслимо! Невообразимо! Запутано и сложно! Но не об этом ли я мечтал? Не к этому ли стремился всем своим существом? Я наивно полагал, что самое сложное в жизни человека - это его чувства и эмоции. Оказывается самое сложное в человеческой жизни - это даже не духовный аспект, а просто необходимость выжить. Брат был прав! Как же он был прав! Но я, окрыленный своими запутанными возвышенными идеями, и слушать его не хотел! Что ж, по крайней мере, я получил то, что хотел. Я получил человеческое тело и милостивый шанс разобраться в земной жизни, получить ответы на свои, не слишком-то и четко сформулированные вопросы.
  Итак, отныне и на ближайшее время я стал человеком. И в первую очередь, мне предстояло научиться управлять новым телом, свыкнуться с ним и попытаться не умереть раньше времени.
  Я осторожно уперся рукой о мокрый асфальт и попытался встать на ноги. Острая боль прошила мое тело новой волной и я, непроизвольно вскрикнул. Однако, когда я встал на ноги, боль слегка стихла, так, что я понемногу отдышавшись, даже смог сделать свой первый неуверенный шаг в этом новом теле. Ощущения были непередаваемы. У меня плохо получалось держать равновесие, к тому же, мне еще придется привыкнуть к массе моего нового тела и к силе притяжения, которая неумолимо старалась вжать меня в землю. Господи, да как тут вообще можно жить? Но, судя по тому, что первый шаг мне все-таки удался, я понял, что кости в ногах целы и я, по крайней мере, не лишен способности передвигаться.
   Очень медленно и осторожно я сделал еще один шаг, затем еще и еще. Что ж, если постоянно контролировать равновесие, то я, наверное, смогу привыкнуть даже к притяжению, а это было, пожалуй, самым неприятным. Даже неприятнее, чем боль и необходимость дышать. Целую вечность я прожил, не имея в своем цельном совершенном теле ни грамма массы, и тут я оказался тяжелым и неповоротливым. Это раздражало. Впрочем, теперь я человек, а человек, как известно, обладает уникальной способностью ко всему привыкать.
  Когда я слегка освоился с новым способом передвижения, и самую малость научился контролировать боль, мне пришлось столкнуться с еще одним весьма неприятным открытием. Холод. Смутные воспоминания о жалобах моих земных подопечных на холод, заставили меня по-новому взглянуть на эту проблему. Раньше я не придавал значения вечному нытью людей о погоде. Ну, холод. И что? Будь им жарко, что люди перестали бы стенать? Ранее я списывал их жалобы всего лишь на то, что они люди и потому априори не могут быть довольны. Сейчас я понимал, насколько эти жалобы были обоснованы. Жаль, что прозрение наступило таким вот не совсем приятным образом.
  Холод - это смерть. Мне пришлось напомнить себе, что такое неудобство, как холод, опасно для жизни моего нового тела. Сколько людей регулярно погибало от переохлаждения? Я, вероятно, слишком долго лежал на асфальте без движения, так что тело мое практически не слушалось. От холода, который мелкими иголочками коварно пронизывал меня, пробираясь сквозь одежду, немели ноги. Я практически перестал их чувствовать, поэтому я постарался ускорить шаги. Мне нужно было найти хоть какой-то источник тепла! Утро с благословенным светилом, в лучах которого можно хоть как-то согреться, наступит не скоро. На улице царила непроглядная тьма, озаряемая лишь блеклым светом редких фонарей. "Тепло! Нужно искать тепло! Нужно искать других людей!", - повторял я себе, неуклюже бредя сквозь городскую ночь. Наконец, где-то справа от себя, я услышал какие-то звуки. Это было похоже на рев двигателей тех приспособлений, которые люди используют для быстроты передвижения. Машины - это человеческие крылья, только они медленней в миллионы, если не в миллиарды раз.
  Я прошел, быть может, сотню или чуть больше шагов прежде, чем вышел на более-менее оживленную улицу. Мои человеческие глаза были слабыми, они не сразу привыкли к темноте, но к свету, как оказалось, они также были неприспособленны. Я, пошатываясь, вышел на дорогу и тут же был практически ослеплен фарами, мчащегося прямо на меня автомобиля. Я с трудом увернулся от столкновения, и машина пронеслась мимо меня, издав неприятный пронзительный звук. Водитель, я не успел разглядеть его, что-то прокричал мне. Наверное, это было что-то оскорбительное, хоть я не понял ни слова из его нелепого и отрывистого речевого потока.
  Господи! Вот еще одно обстоятельство, о котором я даже не подумал! Язык! Пока я был ангелом, то понимал абсолютно всех людей, потому что умел читать их мысли. Энергия мыслей одинакова в любой точке земного мира. Мне было не важно, на каком языке говорят люди. Мне было важно то, что думают они все абсолютно одинаково. Честно говоря, мне никогда не была интересна человеческая речь, какой-то нелепый набор совершенно нелицеприятных и непроизносимых звуков. К тому же скудость человеческой речи никогда не позволяла людям ясно и четко выражать то, что они думали. Другое дело - мысли. Их ясность была очевидной. Мне никогда не составляло никакого труда понимать то, чего на самом деле хотят люди, стоило мне только залезть им в головы. Правда, в основной массе, мысли людей были скучны и неинтересны: секс, деньги, власть. Но иногда попадались и интересные экземпляры. Как изменить мир, например. Но моя способность читать мысли исчезла вместе с крыльями. В этом, наверное, и состояла особая изощренность сладкой мести архангелов. Быть человеком, так по полной программе. Что ж. Хорошо. Буду учиться говорить. Вот только на каком языке? С тех пор, как Бог отнял у людей дар телепатии, людям пришлось как-то учиться излагать свои мысли. Возникла жуткая путаница, которая в земном мире доходчиво отображена в легенде о Вавилонской башне. Мол, Бог смешал языки людей, и они перестали понимать друг друга. Что ж, сейчас мне на собственном опыте придется пережить эту трагедию еще раз.
  О, если бы только Дэймон был со мной!
  Мысли о брате отозвались в моей душе незнакомой и пугающей волной боли. Впервые я не чувствовал с ним связи. Впервые за прошедшую вечность серебряная нить, крепко связывающая наши естества оборвалась. Одиночество нахлынуло на меня, словно цунами, быстро и неотвратимо, как смерть, поглощая в свою ненасытную бездну все иные ощущения, убивая даже смутную и робкую, неоформившуюся надежду на счастье. Мне стало так плохо, так страшно, что на время я даже позабыл и о физической боли, и о холоде, и о том, что теперь я стал человеком. Тоска по брату, тревога за брата, ибо я не знал или не помнил, что сделали с ним архангелы, заставила меня взреветь, подобно раненому зверю. Боль рвалась из меня, она искала выход, но я не знал, не отдавал себе отчета в том, как облегчить свои страдания. Гортанный бессвязный звук, который я издавал, вероятно, был единственным выходом, хоть я закричал инстинктивно, разумом не отдавая себе отчета в том, что делаю.
   Какой-то человек выглянул из окна, бегло бросил на меня взгляд и тут же плотно закрыл окно, нырнув обратно в свое жилище. Наверное, он решил, что я сумасшедший. Или пьян. Людям не свойственно оказывать помощь друг другу, они опасаются навлечь на себя неприятности, они избегают чужих проблем. А мне так нужен был сейчас человек! Любой! Памятуя о том, что я был единственным человеком на земле, у которого не было ангела, к которому можно было обратиться, я хотел найти хоть кого-то, у кого этот ангел был, чтобы обратиться к нему. У меня было много вопросов. И в первую очередь это были вопросы о Дэймоне. Ангелы, должны знать, где он. Такого просто не могло быть, чтобы они не знали куда подевался их собрат, то есть я, и мой антипод.
  Вдали, неподалеку от какой-то светящейся витрины, я заметил группу подростков, и не думая ни о чем, устремился к ним так быстро, как только мог. Молодые люди, одетые неряшливо, но не грязные, о чем-то переговаривались на своем гортанном языке, периодически хихикая. Завидев меня, они громко засмеялись. Один из них указал на меня пальцем, что-то сказав остальным. Это вызвало у компании новый приступ веселья. Но я ничего не замечал, я не думал о том, что эти люди могут оказаться опасными для меня, я думал только о том, чтобы подойти к ним достаточно близко для того, чтобы их ангелы могли прочесть мои мысли.
  Я остановился в нескольких шагах от компании, прислонившись к фонарному столбу. Меня лихорадило. Вероятно, я растратил последние капли человеческой энергии, мое тело почти не слушалось. Я дышал отрывисто и часто, игнорируя острую боль в ребрах. Я закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от навязчивых звуков, которые издавали люди. Звуки были насмешливыми, но не агрессивными - это я уловил интуитивно, но мне было плевать, становлюсь ли я предметом насмешек или нет. Меня вообще не интересовали эти люди. Меня интересовали только их ангелы.
  "Дэймон? Где Дэймон? Что архангелы сделали с ним?" - начал я с главного вопроса. Ангелам не стоило объяснять, кто я. Они должны были это понять, едва прочитав мои мысли.
  Мгновение в моей голове царила тишина, нарушаемая лишь звуками, которые издавали люди. Они внезапно потеряли ко мне всяческий интерес и, на редкость тихо, робко перебрасывались между собой случайными фразами. Смирение! Что ж, очень хорошо! Это означало только одно: их ангелы меня услышали и заставили своих подопечных немного утихомириться, чтобы те не помешали нашему разговору.
  Я ждал.
  Ангелы заговорили все сразу, так что их голоса смешались в моей голове, превратившись в какую-то сплошную лавину мыслей. Я тонко улыбнулся. Мне пришлось напомнить ангелам о том, что я теперь человек, и мой мозг не в состоянии улавливать и перерабатывать одновременно такое количество информации. Я попросил, чтобы ангелы говорили по очереди.
  "Нам запрещено тебе помогать!" - услышал я голос ангела, принадлежащего маленькому пареньку в желтой куртке.
  "Да, точно! Чувак, ну ты влип! Это ж надо до такого додуматься! Человеком стать!" - его антипод.
  Остальные пока молчали.
  " Я не прошу помощи, - возразил я. - В смысле, что охранять меня стоит. Я сам себя сохраню. Мне нужно только поговорить!"
  "Говорить с тобой нам никто не запрещал!", - согласились ангелы хором.
  "Где мой брат?" - повторил я свой вопрос. - "Что архангелы с ним сделали?"
  "Архангелы приняли во внимание тот факт, что Дэймон старался удержать тебя от безумного шага" - осторожно начал говорить ангел, курировавший высокого темнокожего парня, который сейчас непроизвольно вжимал голову в плечи, интуитивно чувствуя присутствие чего-то сверхъестественного. В его карих, почти черных глазах, плескался страх, но он всеми силами старался не показывать этого остальным, отчего его жесты и манера говорить вмиг превратились в какую-то натянутую до предела копию наглости, робкую и какую-то беззащитную. Он опасливо косился на меня, но сдвинуться с места, чтобы дать деру, увы, не мог. Его ангел еще не закончил разговор, поэтому парень стоял на месте, как вкопанный.
  Я затрепетал от радости. Дэймон не понес наказание! Но радость моя, как оказалось, была преждевременной.
  "Но они также приняли во внимание тот факт, что это именно Дэймон, а не ты, открыл ворота в мир архангелов", - закончил ангел темнокожего парня.
  "Боже! Дэймон!" - прошептал я в ужасе. - "Что они с тобой сделали..."
  "За нарушение правил, за несанкционированный взлом печати и вторжение в чужую вселенную его приговорили к Тоске", - в голосе ангела третьего молодого человека сквозило осуждение. Но он осуждал не Дэймона, нет. Он осуждал меня, только меня одного. Любой из ангелов знал, насколько прочна связь между ними и антиподами. Любой из ангелов знал, что значит подобная связь. И любой, не задумываясь, отдал бы себя самого лишь бы спасти брата. Наконец, я понял, почему говорили, в основном, ангелы, а демоны молчали. Они ненавидели меня за то, что я своим безрассудством толкнул одного из них прямо в ад. Они понимали мотивы Дэймона, понимали, отчего он так самоотверженно пошел на преступление, но они не могли понять меня. Отчего я не удержал брата от опрометчивого шага? Отчего не изменил свое решение стать человеком? Тогда Дэймону не пришлось бы страдать...
  "Спасибо, что говорите со мной".
  Я был убит на месте, раздавлен, уничтожен. Приговорен к Тоске! Что могло быть хуже? Вселенная, сотканная из тоски, высасывала душу каждого, кто попадал в нее. Секунда в этой вселенной равна целой вечности в нашей. Это было равносильно смертной казни, если бы мы могли умереть.
  "Что же не вмешались Престолы?" - только и смог выдавить я из себя. Ужас сковывал меня при мысли о том, что сейчас переживает Дэймон. Лучше бы я сам оказался в Тоске!
  "Суд еще не назначен" - неохотно подал голос один из демонов. - "Тоска - это предварительный приговор".
  "Что-нибудь еще?" - вежливо поинтересовался ангел паренька в желтой куртке.
  Всем явно нетерпелось уйти. Я был неприятен моим собратьям. Никто из них мне не сочувствовал.
  "Нет, то есть, да. У меня еще есть вопросы. Я хотел бы знать, кто я, то есть, как зовут это мое новое тело? И еще: где я? И еще..."
  "А не слишком ли многого ты хочешь? - зло прервал мои вопросы один из демонов. - "Сбылась мечта идиота - ты человек, вот и разбирайся сам! Между прочим, ангел и демон того человека, что жил в этом теле до тебя, не успели воспитать его душу до уровня перехода в иную вселенную. Им теперь все сначала начинать надо!"
  "И, кстати, ты не единственный человек на земле, у которого нет ангела" - бросил напоследок ангел темнокожего.
  В моей голове вновь зазвенела тишина. Я понял, что разговор окончен. Подростки, почувствовав явное облегчение, развернулись и поспешным шагом отдалялись от меня, едва сдерживаясь, чтобы не побежать.
   Я остался стоять совершенно один, размышляя над загадочной последней фразой, сказанной ангелом. Что он имел в виду, когда сказал, что я не единственный человек на земле, у которого нет ангела? Как такое, вообще, может быть? Не может же быть, чтобы кто-то из моих собратьев оказался в аналогичной со мной ситуации? Я бы обязательно об этом знал. Но, насколько мне известно, я оказался единственным сумасшедшим со времен создания наших вселенных, решивший пожить в чужой шкуре. Но если на земле больше нет ни одного ангела в человеческом теле, то кто же тогда еще мог остаться без хранителя? Человек? Обыкновенный человек? Невозможно! Немыслимо! У всех, абсолютно у всех людей есть ангелы. Тогда что же означала эта фраза? Мысль, что меня могли обмануть, была абсолютно человеческой, поэтому я отмел ее сразу. Ангелы не обманывают. Другое дело демоны... Те - да, те могут при необходимости солгать. Солгал же мне Дэймон о том, что Уриил ждал нас на аудиенцию. Вспомнив о том, что я поверил в эту, шитую белыми нитками, небылицу, заставила меня улыбнуться. Да, демоны умели лгать, но лгали они нелепо. В их абсурдную ложь могли поверить разве что люди. Ну, или такие идиоты, как я. Нет, то, что ангел не обманул меня - было очевидным, но я все равно не мог понять, как такое может быть?
  Мои размышления прервала девушка. Она появилась, из открытой стеклянной двери, которую я вначале принял за витрину. Она осторожно приблизилась ко мне, и что-то сказала, произнося слова медленно и ласково, словно разговаривала с больным ребенком. Я не понял ни слова из того, что она произнесла, но взгляд ее был участливым и теплым. От нее не исходило никакой угрозы, а уж тем более агрессии. Ее голос, если забыть о нелепом человеческом языке, был приятен на слух. Я слабо улыбнулся ей, ничего не ответив.
  "Она спрашивает тебя, что случилось?" - раздался в моей голове голос ее ангела.
  "Это ты попросил ее выйти?" - почти простонал я.
  В голосе ее ангела не было и тени враждебности. Похоже, он и его подопечная прекрасно уживались вместе. Такая доброта встречается редко.
  "Нет. Она сама решила помочь тебе. Испугалась, когда увидела тебя в таком состоянии", - не без тени гордости ответствовал ее ангел.
  "А ты решил немного подработать переводчиком? - усмехнулся я. - Очень мило с твоей стороны. Но мне хотелось бы немного побыть одному. Мне нужно подумать... Не мог бы ты увести ее?"
  " Нет, не могу, - усмехнулся ангел. - Она у меня умница. Теперь она видит, что тебе действительно плохо, поэтому, сделай одолжение, не спорь и ступай за ней. Уровень сахара в твоей крови снизился. Тебе нужно чего-нибудь поесть и попить. Твое тело требует энергии, а люди берут энергию из калорий. Да и согреться тебе не помешало бы".
  Спорить с очевидными доводами я не стал, поэтому позволил девушке увести себя с улицы.
  Мы вошли с ней в помещение со стеклянными стенами. Внутри это оказалось каким-то кафе. Я это понял, как только мне в нос ударила волна неприятных запахов мертвой плоти. "Да, люди едят мясо, - напомнил я сам себе. - Их мир создан таким образом, что в нем все друг друга едят". Я постарался задержать на время дыхание. Мне стало дурно при мысли, что для того, чтобы выжить мне придется поедать плоть некогда живых существ. Нет, конечно же, я знал, что многие люди на земле сознательно отказываются от мяса, предпочитая употреблять в пищу лишь растения. Но в моем случае это ничего не меняло. Для меня растения были одинаково живыми, наравне с животными, существами, поедать трупы которых казалось мне не менее отвратительной перспективой.
  В кафе было абсолютно пусто. Я не удивился этому. Время позднее. Почти все люди по ночам предпочитают спать. Для людей время маленькой смерти - тоже источник энергии, а для их ангелов сон их подопечных - это отдых, когда они со спокойной душой могут отлучаться в свою вселенную.
  Девушка заботливо усадила меня за один из столиков у окна. Я не противился ей, разрешая о себе позаботиться. Она что-то опять сказала мне и робко улыбнулась.
  "Говорит, что сейчас принесет тебе с кухни чего-нибудь поесть", - равнодушно перевел ее ангел. - "Хотя бы кивни ей в знак благодарности".
  Я послушно кивнул. Девушка, все еще сияя своей чудной улыбкой, в которой было столько участия и доброты, вмиг улизнула на кухню, оставив меня со своим ангелом наедине.
  "Спасибо тебе", - сказал я ангелу.
  "Да не за что! К тому же, спасибо сказать нужно не мне, а ей. Это она проявила инициативу, чтобы помочь тебе, не я. Ты же знаешь". - Ангел неловко замялся.
  "Знаю, - кивнул я. - Вам запрещено помогать мне".
  "Именно".
  Мы замолчали, думая каждый о своем.
  "Как ей правильно выразить благодарность?" - наконец спросил я, когда наше молчание излишне затянулось.
  "Она поймет, - заверил меня ангел. - Я переведу ей. Знаешь, у нее совершенно потрясающая интуиция. Она практически дословно слышит все то, что я ей говорю. У нее дар".
  "Наверное, это ее последняя жизнь на земле?" - предположил я.
  "Надеюсь, - пожал плечами ангел. - Она, как никто другой, заслужила жизнь в другой вселенной".
  В это самое мгновение с кухни раздался какой-то звук, похожий на слабый вскрик. Ангел девушки вмиг посерьезнел и умчался от меня со скоростью света.
  Они возвратились оба спустя несколько минут. Девушка поставила передо мной тарелку, полную какой-то дымящейся еды, которая, как и все в земном мире, ужасно воняла. Также она поставила на стол стеклянный кувшин, наполненный чем-то темно-красным, похожим на кровь, и два стеклянных стакана.
  Ее ангел недовольно заворчал.
  "Пока я тут с тобой разговоры разговаривал, она там себе горячее масло на руку капнула".
  "Не уберег!" - поддел я хранителя.
  "Хорошо, что только капнула, а не вылила". - Продолжал кипятиться ангел. Почему-то в досадном промахе он винил меня, а не себя. Видимо мне придется привыкать к роли козла отпущения.
  "Тебя никто не заставлял составлять мне компанию", - вяло огрызнулся я. - "Надо было слетать за ней на кухню".
  "Ну, ты и свинья, - усмехнулся ангел. - Впрочем, ладно, проехали!"
  Тем временем, девушка налила из кувшина в стакан подозрительного вида жидкость, и что-то проворковала на своем непонятном языке.
  "Это вино, - перевел ангел. - Немного вина сейчас успокоит тебя и согреет".
  Я дрожащими руками, послушно взял стакан. Здесь, в помещении, было намного теплее, чем на улице, но я понял, насколько окоченел лишь сейчас. У меня просто зуб на зуб не попадал от холода.
  Девушка ободряюще мне улыбнулась.
  Я осторожно втянул в себя воздух, принюхиваясь к незнакомому запаху, исходящему от стакана. Запах был резкий и неприятный. Запах чего-то старого, гнилого и сладкого. Впрочем, откуда я мог знать наверняка, чем пахло вино? Я же чувствовал все эти запахи впервые за свою долгую, слишком долгую жизнь. Раньше я думал, что еда, которую поглощают люди, должна быть приятной на вкус. Смертные с таким энтузиазмом увлекались различными способами ее приготовления, что, казалось, это должно было быть что-то божественное. Не иначе нектар или манна небесная. На деле же, любая, даже самая изысканная пища людей, была ничем иным, как чьей-то смертью. Морковки ли, или курицы - мне было без разницы. Я даже в страшном сне не мог себе представить, что когда-нибудь буду всерьез думать над тем, какая же человеческая еда наименее всего воняет мертвой энергией и как мне заставить себя проглотить хоть кусочек.
  Вздохнув, я поднес стакан ко рту, крепко сжимая его обеими руками. Осторожно, задержав дыхание, чтобы не умереть на месте от омерзения, я сделал первый глоток. На вкус вино оказалось еще более отвратительным, чем просто миазмы, которое оно источало. Я никогда в жизни не поверю, что кто-то всерьез может научиться разбираться в тонких оттенках этой ужасной вони! Пожалуй, теперь я знаю, какое занятие на земле самое бесполезное и самое непостижимое для моего понимания - это профессия сомелье. Ну кто в здравом уме станет ежедневно и, к тому же, на добровольных началах, пить изо дня в день эту редкостную дрянь?
  Я, сделав над собой невероятное усилие, постарался побыстрее проглотить вино, но вместо этого закашлялся, отчего стало только хуже. Теперь эта отвратительная жидкость каким-то непостижимым образом оказалась в моем носу. К тому же, я забрызгал девушку, сидящую напротив меня.
  Ее ангел не удержался от короткого смешка.
  "Поздравляю! Наверное, ты чувствуешь приблизительно то же, что чувствует человек, который решил съесть живую лягушку. Хотя с чего бы человеку так поступать? Они ее сначала приготовят, как следует. Господи! Какая гадость!"
  Я посмотрел на девушку, которая, наверняка исключительно из вежливости, успокаивающим жестом показала мне, что, мол, брызги - это сущая ерунда. Мол, все равно блузка старая, выкинуть давно собиралась - что-то вроде этого. Кажется, она еще что-то сказала...
  " Она сказала, что ничего страшного не случилось. Говорит, чтобы ты еще раз попробовал". - Перевел ангел.
  Попробовать ЭТО еще раз? Ни за что на свете!
  Но девушка уже успела заботливо наполнить мой стакан.
  "Мне обязательно это делать?" - жалобно пробормотал я.
  Ангел промолчал. Клянусь, я почти видел, как он равнодушно пожимает плечами.
  Да я и сам знал, что его ответ мне не нужен. Находясь в этом теле, мне больше неоткуда брать энергию. Только черпать ее из этой мерзопакостной пищи. Кто знает, можно ли к этому привыкнуть?
  И тут я почувствовал, чего не чувствовал ранее никогда. Мучительная сухость во рту, в горле, во всех внутренностях. Желудок мой непроизвольно сжался в комок и поднялся куда-то кверху. Мне было больно и, что неожиданно, отчего-то обидно. На что я мог обижаться? Разве что на себя? На свое неразумное решение? Брось, Энжи, ты это заслужил - будто голос Дэймона в голове.
  "Боль - это голод" - без особой на то надобности пояснил ангел, хотя я уже и сам догадался.
  "Ну, и жажда, конечно", - закончил ангел.
  Не думая больше ни о чем, кроме этих мучительных ощущений я вновь схватил стакан, полный вина и, зажмурившись, чтобы не видеть отвратительного кроваво-красного цвета напитка, задержал дыхание и быстро, одним глотком, выпил. Кислая, воняющая гнилью, жидкость медленно потекла по пищеводу. Медленно, слишком медленно! Мне казалось, что этой пытке не будет конца. Оставалось только представить, с какой мукой мне еще придется столкнуться, когда я начну есть. Твердая пища должна была продвигаться по пищеводу еще медленней, чем жидкость. К тому же мне придется наслаждаться вонью и трупным привкусом пищи гораздо дольше, чем гнилым вкусом вина. Твердую пищу необходимо прожевывать, ее не проглотишь одним махом. Это может оказаться опасным для жизни. Пищей можно поперхнуться и умереть, не получив очередную порцию воздуха в легкие. Какая мука! Казалось, весь земной мир создавался с исключительной целью - преумножить страдания, живущих в нем существ.
  Неожиданное тепло внезапно разлилось по моему телу. К моим щекам прилила кровь, а боль слегка притупилась. Я с удивлением отметил, что даже настроение мое немного улучшилось. Неужели и впрямь вино производит такой эффект? Сухость во рту исчезла, а желудок расслабился, больше не рвался наружу жестким каменным комком.
  Вероятно, на моем лице было написано неподдельное изумление, потому что девушка опять радостно мне улыбнулась и принялась что-то быстро говорить, пододвинув ко мне тарелку с едой.
  Я старался не смотреть на то, что мне сейчас предстояло, ценой невероятных усилий, запихнуть внутрь своего тела. Мне достаточно было того, что воняло это мертвым животным, жиром и еще чем-то мерзким.
  - Поешь, поешь. Это придаст тебе сил, - уверенно произнесла девушка и настойчиво закивала.
  Я постарался воспроизвести в голове все звуки, которые она издавала. Но, видимо, для этого нужна определенная сноровка. Запомнить сразу последовательность всех звуков я не смог.
  "Она сказала, чтобы ты поел, что это придаст тебе сил", - напомнил о своем существовании ее ангел.
  "Мне кажется я никогда не смогу научиться говорить", - с сожалением ответил я ему.
  "А не нужно было в земное тело влезать!" - не без злорадства ответил ангел.
  Значит, я и его тоже раздражаю! Что же? На меня все мои собратья, что ли, ополчились?
  "А чего ты хотел?"
  Действительно!
  "Как хоть тебя зовут?"
  "Да пошел ты!" - огрызнулся ангел.
  Но потом, видимо, решил сменить гнев на милость, так как снизошел до объяснений.
  "Тебе не обязательно знать мое имя! Вряд ли мы когда-нибудь станем приятелями. После того, что ты натворил, с тобой опасно даже просто иметь дело, не то, что дружить. Никому из нас не хочется навлекать на себя гнев архангелов и разделить судьбу твоего брата. На твоем месте оказаться - тоже перспективка еще та. Так что, давай обойдемся без расшаркиваний! И учти - я общаюсь с тобой лишь потому, что у Эшли просто катастрофически большое сердце. Ее доброта и желание спасать всех страждущих на свете - это не моих рук дело. Это ее и только ее выбор. Она просто хочет тебе помочь. Это все, что ей нужно. Я здесь не причем. Будь моя воля - оставил бы тебя умирать от холода. Ты это заслужил после того, на что обрек своего демона. И еще: по твоей воле сейчас ни в чем не повинный человек живет на земле без ангела! Ты просто убийца - вот ты кто! И ничто на свете не заставит меня изменить свое мнение. Но Эшли, к несчастью для себя, даже не подозревает, что за монстр сейчас сидит в этом долбанном теле рядом с ней!"
  Ангел произнес эту длинную тираду на одном вздохе. Очень быстро. Слишком быстро, чтобы девушка успела заметить мой отсутствующий взгляд. Весь страстный монолог занял у ангела меньше мгновения. Когда ангел закончил говорить, девушка все еще пододвигала ко мне тарелку.
  Но я, словно впал в ступор. Слова ангела были жестоки. Я чувствовал ужасное опустошение, словно из меня через соломинку высосали всю жизненную силу. И тем хуже мне было оттого, что я понимал, я чувствовал, что ангел прав, что я заслужил такое к себе отношение целиком и полностью. Мне не было оправданий. Все мои поступки были эгоистичны. Все мои сомнения - слабостями, на которые я не имел права. Кажется, я хотел умереть, едва начав жить.
  "Кто по моей вине сейчас живет без ангела?" - мои мысли были лишены цвета, они были безжизненны. - "Те, другие ангелы сказали мне о том же, но они не сказали, что это моя вина!"
  "Тебе было поручено опекать чуть ли не самую ранимую душу во всей земной вселенной. Сколько раз девушка умирала раньше времени, сводя с собой счеты, Энжи? Сколько? Пять?"
  "Шесть", - обескровленные мысли заструились еще тише, как умирающий от зимы ручей.
  "Если ей трудно было выживать с тобой, представь, каково ей сейчас, когда во всей вселенной ее некому защитить?" - продолжал жесткий допрос ангел. Его мысли просто звенели от гнева. Я четко слышал в своей голове каждую его мысль. И каждая его мысль, словно пригвождала меня к земле непомерной тяжестью неизъяснимого чувства ужасной вины.
  "Добро пожаловать в Ад!" - зло закончил ангел.
  Я - самое ужасное существо во всей вселенной! Во всех вселенных! Я хуже любого человека, я хуже убийцы, я хуже насильника, я хуже, несоизмеримо хуже любого зла, которое только может вообразить себе человеческий мозг! Я преступник, которого еще ни один из миров никогда не видывал! Я - душегуб! Без меня и Дэймона душа, которую мы курировали была обречена на гибель. Безвозвратную, неотвратимую, ужасную. О ней некому позаботиться! Теперь я понял справедливость решение архангелов! Нет! Не понял! Мы с Дэймоном не заслужили подобной участи! Мы заслужили куда худшую участь! Нам не должны были оставлять даже шанса на помилование. Мы его не заслуживали! Я не заслуживал! Если Дэймона в его преступление могла оправдать любовь ко мне, то меня не могло оправдать ничто! Я - худшее, что случалось во всех мирах со дня их сотворения!
  Наблюдая за моими мучениями, ангел не без удовольствия заметил: "Да ты у нас еще и умственно отсталый оказывается! Что ж, раньше разве не осенило? В человеческих страданиях решил разобраться? Разбирайся! Теперь тебе с этим вечно жить придется!"
  "Я все исправлю", - четко произнес я, давая обещание даже не ангелу, самому себе. - "Я не допущу, чтобы так все и осталось!"
  "Интересно, как ты себе это представляешь, жалкий человечишка? Впрочем, не мое дело, недоумок. Жри давай свои спагетти, а то Эшли волноваться начинает. Мне, конечно, все равно. Сдохни от голода хоть прямо сейчас, но Эшли - это мое дело! И лицо повеселей, повеселей. Не расстраивай девушку. Она старается".
  Я рассеянно кивнул и автоматически принялся за еду. Это было что-то склизкое, теплое и пахло отвратительно. Спагетти с трупным фаршем неизвестного мне животного. Однако я послушно прожевывал эту мерзость и глотал. Глотал, набивал себе рот новой порцией, прожевывал и снова глотал. Я настолько был потрясен услышанным, меня терзало такое чудовищное чувство вины, что сосредотачиваться на неприятных ощущениях от поглощения пищи, у меня практически не осталось времени. Что ж, хотя бы за это я был благодарен ангелу. Хоть он и не желал этого, но все же ему удалось немного облегчить мои страдания. Пусть и в такой мелочи, как поедание пищи.
  Решение
  
  Стоит ли говорить о том, что ангел Эшли упирался изо всех сил, когда девушка решила увести меня из пустого кафе к себе домой? Вообще-то я и сам был ужасно удивлен этим обстоятельством. Беспричинная доброта - такого я давненько не видел. К тому же, видимо, у Эшли абсолютно отсутствовал инстинкт самосохранения, не иначе. Я не помню, чтобы люди предоставляли кров совершенно незнакомым людям. Ну, в древние (я имею в виду древние для людей) времена, еще как-то чтились законы гостеприимства. Странникам не принято было отказывать в ночлеге, но сейчас? Разумеется, у меня и в мыслях не было причинить ей какой бы-то ни было вред, но если она столь легкомысленна, то на моем месте мог запросто оказаться и другой человек, мысли и намерения которого могли оказаться не столь чистыми. Но, тем ни менее, я не сопротивлялся. Во-первых, я чувствовал невероятную усталость во всем моем новом теле, а во-вторых - чувство внутренней измятости не позволяло мне проявить благородство и отказаться от предложенной помощи.
  Ангел Эшли не отставал от девушки ни на шаг, пока мы поднимались по лестнице на второй этаж. Квартира девушки располагалась прямо над кафе, из чего я сделал вывод, возможно неправильный, что она является хозяйкой заведения. Ангел непрерывным речитативом нашептывал Эшли прямо в правое ухо различные гадости про меня.
  "Он может быть маньяком, он может причинить тебе вред. Вдруг он убийца? Вдруг он изнасилует тебя? Или ограбит? Отправь его на все четыре стороны, пока не поздно. Он может быть очень опасен. Он тебе ни слова не сказал, пока ел. Думаешь, это нормально? Он точно либо сумасшедший, либо преступник. Беги от него. Вдруг у него под курткой нож? У него документы-то хоть есть? Почему ты не позвонила в полицию или хотя бы в службу спасения? Позвони немедленно!"
  Я знал, что Эшли слышит ангела. Она сосредоточенно хмурила брови и, закусывая нижнюю губу, время от времени бросала на меня настороженные взгляды. Голос ангела звучал в ее мыслях явственно, по-другому и быть не могло, но она отчего-то не слушала их. Наверное, просто старалась выбросить из головы.
  "Зачем ты обманываешь ее? - наконец не выдержал я. - Ты же знаешь, что я не причиню ей вреда!"
  "Мне не очень нравится перспектива провести в твоем обществе еще несколько часов!" - зло процедил ангел.
  "А говоришь, интуиция у нее хорошая!" - не смог не усмехнуться я, вспомнив, с какой гордостью расписывал ангел потрясающие способности своей подопечной.
  "В том-то и дело! В данный момент она полагается не на меня, а на себя. Несмотря на опасные мысли, которые я ей внушил, она чувствует, что ты не опасен в общепринятых человеческих смыслах. Знала бы она, кто ты на самом деле!"
  "Но чувствует-то она правильно!"
  "Ох, заткнись, Энжи!"
  "Ладно-ладно, - примирительно проговорил я. - Молчу".
  В конце концов, переводчик мне еще понадобиться. Не стоит лишний раз раздражать ангела, чей человек оказался к тебе столь необычайно добр.
  Когда мы поднялись в квартирку Эшли, то она показалась мне размером с платяной шкаф, не более. Крохотная комната, крохотная же ванная и коридор. Все. В этой квартирке даже кухни не было. Вероятно, архитектором предполагалось, что питаться жильцы этой конуры будут внизу, то есть в кафе. Мрак! Не то, чтобы я жаждал прямо сейчас подкрепить чьим-нибудь трупом силы своего нового тела, (я был сыт по горло первым опытом потребления человеческой пищи) но все-таки это было как-то неправильно. Неудобно. Мне стало жаль Эшли. Однако девушка, на первый взгляд, не выглядела несчастной. Быть может, она относилась к той редкой породе людей, которые имеют, что хотят, а хотят именно того, что имеют. Абсолютная гармония.
  Едва я переступил порог этой малюсенькой квартирки, как тут же внутренне собрался, ощутив присутствие энергии какого-то иного мира. Я не мог целиком полагаться на человеческие чувства, но, клянусь, даже запах в квартирке был иным. Я жадно втянул в себя воздух. Запах был явственный, сильный и очень, очень знакомый.
  "Кошка? - спросил я ангела, трепеща от возбуждения. - Здесь живет кошка?"
  "Ну, как живет? - подернул крыльями ангел. - Заходит иногда. В этом мире Эшли считается ее хозяйкой".
  Словно в подтверждение этих слов, Эшли выудила из кармана пакетик какой-то кошачьей пищи и ласково принялась звать свое животное по имени. Из ее сюсюкающих звуков я понял, что любит она свою кошку до чрезвычайности.
  - Кэсси, Кэсси, кс-кс, киса, кисонька, иди сюда, моя хорошая.
  Кошка появилась откуда-то из темного угла комнаты, потягиваясь и жмурясь. Она усиленно зевала, пока потягивалась, сосредоточенно впиваясь коготками передних лап в какое-то синтетическое покрытие, которое лежало в комнате поверх старых деревянных половиц с облупившейся краской. Кошка явно вовсю демонстрировала хозяйке, что, мол, только-толечко проснулась. Кошки обычно именно так и пускают людям пыль в глаза, особенно если пропадали неизвестно в каких мирах слишком долго. Кошка Эшли в этом отношении не была исключением. Ее явно не было не только в квартире, но и в земном мире целый день, но стоило появиться хозяйке, как она с готовностью вернулась домой, делая вид, что проспала неизвестно сколько времени и, да, ужасно проголодалась и соскучилась.
  Эшли высыпала в мисочку, стоящую возле кровати, принесенную с собой кошачью еду. Кошка, бросив на нас с ангелом неодобрительный и высокомерный взгляд, выгнулась дугой. Ее серый хвостик мелко подрагивал от возбуждения. Затем она дежурно потерлась о ногу Эшли, немного, просто из вежливости и подошла к миске, недоверчиво принюхиваясь.
  "Кто-то незнакомый... Странное существо... Потом поговорим!" - уловил я мысли кошки. Она явно обращалась ко мне.
  "Ага", - рассеянно кивнул я.
  Честно говоря, я и надеяться не смел, что кошка станет со мной говорить. Ведь я изгой, разве не так?
  Ангел предпочел не комментировать кошку. Он просто неясно хмыкнул и занялся своими прямыми обязанностями - принялся опекать человека. Он опять было заикнулся о том, что я могу быть опасен, но прозвучало в его устах это не очень-то убедительно. Эшли совсем успокоилась, глядя на свою кошку. Она считала, что если уж Кэсси не проявляет ко мне никакой агрессии, то я не могу представлять ни малейшей угрозы.
   Эшли заботливо помогла мне снять куртку и обувь. Я не удержался от слабого стона, хотя тут же и устыдился своей непомерной слабости. Но ребра все-таки ужасно болели. Эшли тут же отреагировала на мой стон, и ее движения стали еще более нежными. Настолько нежными, насколько это вообще возможно в земном мире, где все сотворено из очень и очень грубой материи.
  Несмотря на боль, прикосновения Эшли вызвали во мне какие-то незнакомые и приятные ощущения. Я почувствовал, что половой орган моего тела вяло шевельнулся. Ангел, отметив этот факт, нагло захихикал, а я густо покраснел. Но Эшли, кажется, слава Богу, ничего не заметила. Она отвела меня в ванную, включила воду и оставила меня там одного. Я был растерян, поэтому робко позвал ее ангела. Я миллиарды раз видел, как люди отмывают свои тела от грязи, но никогда не сосредотачивал свое внимание на этой процедуре. Физическая сторона жизни людей интересовала, в основном, Дэймона, не меня. Будь он здесь, то быстро бы разобрался во всех этих незнакомых и пахнущих чем-то ненастоящим, емкостях, которые хоть и не воняли столь же отвратительно, как человеческая пища, но все равно казались крайне подозрительными.
  "Кажется, Эшли считает тебя глухонемым", - ангел появился в ванной неожиданно. Честно говоря, я не особенно-то и рассчитывал на его благосклонность. Не ожидал, что он откликнется на мой зов и зайдет поболтать. Вероятно, все дело в кошке.
  "В каком-то смысле так оно и есть" - ответил я. - "А разве я не смахиваю на туриста, которого ограбили в чужой стране?"
  "В каком-то смысле так оно и есть" - поддразнил меня ангел. - "Впрочем, поищи на свете туриста, не говорящего по-английски? Не сыщешь".
  "По мне, так все человеческие языки одинаковы" - пожал я плечами.
  "По мне, так тоже. Но почему-то все англоязычные люди уверенны в том, что их язык-то уж точно все знают"
  "Значит, я в англоязычной стране?"
  Хоть что-то! Хоть какая-то информация!
  "Да не просто в стране. Ты на родине этого языка. Ты в Англии, неудачник. В Лондоне"
  Я понятия не имел, где находится эта Англия. Я воспринимал миры, как единое целое, как, собственно и нужно их воспринимать. Но я вспомнил, что люди земли делят свой мир на какие-то отдельные ячейки и усиленно охраняют границы этих ячеек. Ведут войны и настороженно относятся ко всем людям из других ячеек. Хоть убей, не пойму, зачем они это делают, но теперь мне придется в этом жить и вариться все отпущенное мне на земле время. Надо привыкать. Ну, и узнать об этой странной системе побольше, разумеется.
  "А где твой демон?" - спросил я ангела, меняя тему разговора.
  Мне отчего-то казалось, что демон Эшли во всех этих тонкостях жизни людей осведомлен куда лучше ангела.
  "Ушел домой, как только Эшли вышла на улицу, завидев тебя. Демоны не желают иметь с тобой дела".
  К горлу подступил комок.
  "Дэймон... да... правы... Я не заслуживаю..."
  "Самобичевание - это хорошо. Мне нравится, когда тебя мучает совесть", - честно признался ангел.
  "Потому что страдания очищают?" - наивно поинтересовался я.
  "Нет, потому что я тебя ненавижу", - осклабился ангел.
  Зато честно. Я вздохнул и принялся снимать с себя одежду.
  "Будешь смотреть?" - спросил я ангела.
  "Ни за что не пропущу" - последовал ответ.
  Конечно, я не стеснялся ангела в общепринятом людьми смысле, просто мне от его насмешливого взгляда становилось немного не по себе. Наверняка, когда Эшли уснет, он тут же умчится домой, в нашу вселенную, чтобы повеселить других ангелов рассказами о том, что мне приходится терпеть в человеческом теле. И, судя по его отношению ко мне, приуменьшать мои страдания он, явно, не собирается. Вероятно, мое пребывание на земле вскоре станет популярным анекдотом. М-да, все было бы очень смешно, если бы не было так грустно.
  Вздохнув, я робко забрался в ванную и подставил свое многострадальное тело под струи теплой, почти горячей воды. Неожиданным образом это оказалось приятно. Первые приятные ощущения в земном мире, и я решил насладиться успокаивающим эффектом, который производила вода как можно дольше. Вода, словно смывала с моего измученного тела не только видимую грязь, но и налет усталости, она успокаивала мою боль, как физическую, так и душевную. Из душа я вышел почти успокоенным, как если бы вода взяла на себя часть моих страданий. Это было неожиданно, и я почти почувствовал себя счастливым. По крайней мере, покончить с собой от безнадежности и чувства вины больше не хотелось. Появилось желание просто все исправить, как можно скорее.
  Решение пришло неожиданно. Если у души, с которой я был связан, будучи ангелом, сейчас нет хранителя, то я стану таковым для нее в этом смертном теле. Я найду ее, в каком бы уголке земли она сейчас не жила. Я найду ее, сколько бы времени у меня не заняли поиски. Если я опоздаю, и она умрет, я дождусь ее возвращения в земном мир, и снова начну искать. Если за время поисков умру я, то вернусь на землю в новом теле и продолжу поиски. Так или иначе, а я не успокоюсь, пока не воссоединюсь с вверенной мне душой и не выполню своего прямого предназначения - не сохраню.
  Я подошел к зеркалу, протер его рукой и уставился на свое отражение. Тело, в котором я сейчас находился, выглядело недурно. Возраст - не более двадцати шести - тридцати лет. По человеческим меркам тело мое было даже привлекательным. Зеленые с крапинками глаза, правильная прямая линия темных бровей, нос с едва заметной горбинкой, может следствие какой-нибудь травмы в детстве, четко очерченные губы, мужественная линия чуточку раздвоенного подбородка, темно-русые, с рыжинкой, волосы, острижены коротко. Тело было среднего роста, и в меру мускулистым. Наверняка, я сильный. Если бы архангелы не приняли решение забрать из этого тела душу, чтобы освободить его для меня, то отбиться от негодяев тело смогло бы без труда. Надо будет испробовать свои силы, когда заживут ребра. Это не займет слишком много времени. Помимо воли я усмехнулся своему отражению.
  " Ну, здравствуй, новый я".
  " Ты точно псих", - резюмировал ангел, который, разумеется, даже не думал никуда отлучаться, а стоял рядышком, с увлечением следя за моими мыслями.
  Я не удостоил его ответом, победоносно сверкнув улыбкой. Настроение у меня значительно улучшилось.
  То, что я найду, вверенную мне душу, не вызывало сомнений. Это будет сделать даже проще, чем я себе представлял. Душа без ангела - это очень и очень явная примета. К тому же я был уверен, что смогу узнать эту душу без труда, я просто почувствую ее, как только услышу вокруг оглушающую тишину. Я найду ее, даже если ангелы всех остальных людей прекратят со мной говорить. И начну я завтра же.
  К сожалению, начать поиски прямо сейчас я не мог. Мое тело требовало отдыха. Я чувствовал неимоверную вялость - верный признак приближения маленькой смерти. Мне необходимо было поспать. К тому же, я очень надеялся, что когда усну, смогу проверить еще одну свою теорию. Это была довольно смутная теория и касалась она, конечно же, возможности переноситься в иные миры. Когда засыпает человек, его душа хоть и остается крепко привязанной к своему физическому телу серебряной нитью, но все-таки способна отлетать из земной вселенной в иные миры. Конечно, недалеко и не надолго, но все же может. Мне было интересно, на что окажется способной моя душа, смогу ли я во сне покидать свое тело, чтобы бывать в своей вселенной. Все-таки душу мою никто не трансформировал в человеческую, что априори невозможно, значит, и способности свои я должен был сохранить. В конце концов, человеческим стало лишь мое тело, а если вдуматься, то это такая малость...
  Эшли постелила мне на полу. Я не возражал. Я был бесконечно благодарен за то, что в этом мире могут встречаться такие люди, как эта милая девушка. Ангел, видимо просто для порядка, еще раз напомнил своей подопечной о том, что не мешало бы проверить мои документы, но Эшли отмахнулась от этой мысли. Одна ночь - решила она, а потом он уйдет, и я его больше никогда не увижу. С удивлением я отметил, что, кажется, Эшли немного грустила оттого, что мы с ней больше никогда не увидимся. Я с удивлением отметил, что нравлюсь ей. То есть, нравится мое тело, не я сам, ведь меня-то она совсем не знала, но все равно мне было приятно стать объектом ее симпатии, пусть даже и такой недалекой и примитивной.
  "Ничего удивительного, - сказал я себе. - Ведь у меня теперь человеческое тело, а значит, появился пол. Люди противоположного пола реагируют на физическую привлекательность. Так уж устроены их организмы".
  Вздохнув, я растянулся на полу, чувствуя, как накопленная за недолгий человеческий опыт усталость, растекается по моему телу, теплыми успокаивающими волнами. Боль в ребрах я чувствовал лишь тогда, когда глубоко вдыхал в себя воздух, но это меня не очень беспокоило. Я уже почти привык ощущать боль, свыкся с ней, что ли? Более всего меня сейчас беспокоила иная боль. Жгучее жжение в лопатках, как будто бы раны от вырванных крыльев по-прежнему кровоточат. И хотя я точно знал, что на моем человеческом теле нет ни малейших следов от крыльев (да и откуда им взяться?), но, клянусь, я чувствовал эту боль, словно у меня на спине открылись свежие невидимые раны. А еще, сквозь пелену этой фантомной боли, я непостижимым образом чувствовал свои крылья. Казалось, только шевельни ими, превозмогая боль, и ты можешь влететь. Только шевельни, только сделай усилие, только попробуй...
  Нет, даже и мечтать не нужно! Я плотнее завернулся в шерстяной плед. Несмотря на то, что мне пришлось надеть на себя грязную одежду, я чувствовал себя почти хорошо. Завтра наступит новый день. Завтра и подумаю, что делать дальше.
  Помимо моей воли, я зевнул, но времени осознать и прочувствовать свои ощущения от этого истинного человеческого рефлекса я не смог. Мои веки отяжелели, и я провалился в бездну маленькой смерти.
  Кошка
  
  Мое тело отключилось мгновенно. Наверное, так это и должно происходить. Я с удивлением вспомнил о муках своей подопечной, когда она не могла уснуть. Ее часто мучила бессонница, но я никогда в полной мере не понимал ее страданий. И мой первый человеческий опыт со сном ни в чем не помог мне прочувствовать ее земные муки. Мне сон дался легко. Чтобы отдаться маленькой смерти мне не пришлось прикладывать ни малейших усилий. Закрыл глаза и все. Я понял, что сознание мое свободно от земного мира. Я не ощущал ни боли, ни гравитации, не был скован своим неуклюжим и грубым телом. Моя душа, оставаясь привязанной к телу даже не тонкой серебряной нитью, толстой пуповиной, спокойно, без усилий, взлетела, преодолев тонкую грань между мирами. Однако я с удивлением обнаружил, что направить свою душу в какой-то конкретный мир я не мог.
  Конечно же, я рвался домой, в свою вселенную. Мне жизненно необходимо было послушать, что говорят ангелы и демоны о Дэймоне, узнать, когда назначен суд и, если это возможно, соприсутствовать на слушании. Но, вероятно, я слишком многого хотел. Я попал в какой-то мир, где никого, кроме человеческих душ не встретил. А добиваться от них какой бы-то ни было информации, было, по понятным причинам, бессмысленно. Поэтому я просто бездарно полетал по миру, наслаждаясь тем, что вновь способен ощущать крылья. Человеческие души, завидев меня, впадали в благоговейный экстаз. Готов поклясться, что когда они вернуться в свои тела поутру, то первым делом начнут гадать, к чему же им приснился ангел, усматривая в этом какой-нибудь, надеюсь, добрый знак.
  Меня же вырвала из маленькой смерти кошка Эшли. Кэсси запрыгнула моему телу на грудь, громко заурчав и тычась мокрым холодным носиком мне в лицо, выпустила коготки. Я, разрешил ей себя разбудить без сожалений. Все равно от моего путешествия не было никакой информативной пользы.
  Я открыл глаза и тут же встретился взглядом с желто-зеленым омутом кошачьей души. Она смотрела на меня узкими вертикальными зрачками, слегка жмурясь. Эшли дома не было. Вероятно, она уже спустилась вниз, в свое кафе. Начался новый день. Ее ангела, по понятным причинам, в квартире также не было. Мы с кошкой были совершенно одни.
  "Привет", - поздоровался я с кошкой и, подняв руку, ласково почесал ее за серым плюшевым ушком.
  - Мр-р-р", - бессвязно ответила кошка, охотно отдаваясь моей бесхитростной ласке.
  Какое-то время мы молчали, сосредоточившись на контакте наших земных тел. Кошки - они, как и ангелы, переносятся в иные миры не просто своим сознанием. Они запросто перемещаются туда-сюда целиком, то есть с телом, несмотря на то, что тела кошек созданы из грубой земной материи, их внутренние способности настолько сильны, что они запросто игнорируют этот прискорбный факт. Эти удивительные существа создавались Творцом для всех, без исключения, миров. У нас с Дэймоном было много кошек, но мы никогда не считали себя, в отличие от людей, их хозяевами. В отношении кошек, абсурдна сама мысль о том, что они могут кому-то там принадлежать.
  Я очень обрадовался вчера, узнав, что к Эшли иногда заходит кошка. А сейчас, обнаружив, что не могу (пока не могу!) попасть в свой мир, я обрадовался кошке вдвойне. Если мне удастся с ней договориться, то, быть может, она сможет мне помочь. К тому же, кошки - не ангелы, им всем абсолютно плевать на любые правила. И если архангелы запретили моим собратьям оказывать мне помощь, выражая этим приказом, вероятно, всеобщее молчаливое желание, то кошкам подобного приказа не отдашь. Да и если бы отдали, то толку от подобного распоряжения был бы большой жирный ноль. Кошки не подчиняются никому. Кошки всегда на нейтральной стороне. Они всегда сами по себе.
  "Пахнешь, как человек, но ты не человек", - наконец глубокомысленно изрекла кошка и, развалившись на моей груди, принялась интенсивно вылизываться.
  "В проницательности тебе не откажешь", - ответил я, опуская руки.
  "Что ты здесь делаешь?", - поинтересовалась Кэсси.
  Все кошки были до чрезвычайности любопытны. Они частенько совали свой холодный нос в чужие дела, но редко комментировали происходящее. То есть, все кошки были просто ходячим информационным бюро, собирая различные сплетни по вселенным, но редко делились своими наблюдениями с окружающими. Делали они это, вероятно, лишь из спортивного кошачьего интереса. Впрочем, кто его знает, быть может, они делились новостями лишь с Богом, хотя, зная их характер, поверить в то, что они способны служить хоть кому-то, будь это даже их Творец, было как-то трудновато. Вероятно, Господь Бог создал кошек просто из любви к прекрасному, безо всякой на то надобности. Это, как искусство. Создать кошек, просто для того, чтобы кошки были. И все. Никакой функциональной пользы. Кошки ради самих кошек.
  Я постарался ответить на вопрос Кэсси с максимальной честностью, зная, что все равно попадусь на лжи, если решусь хоть немного приукрасить события. Кошка слушала мой рассказ очень внимательно, лишь изредка прерывая мой монолог наводящими вопросами. Ее очень интересовали подробности, зачастую не имеющие прямого отношения к событиям, которые я живописал. Например, Кэсси интересовало, какого цвета был закат восьмидесятого солнца в тот день, когда Дэймон взломал печать или, что за вкус был у манны небесной накануне того злополучного дня. Все эти детали, на мой взгляд, были абсолютно несущественны, но я все равно, напрягая память, вспоминал об этих подробностях, и рассказывал Кэсси.
  Мой рассказ ей чрезвычайно понравился. Когда я закончил, то она тут же грациозно спрыгнула с моей груди и, помахивая хвостом, собралась прогуляться в иное измерение. Я казался озадаченным.
  "Ты куда?"
  "Глупый, - кошка даже фыркнула от возмущения. - Разумеется, гулять!"
  "Погоди", - я усиленно искал слова, чтобы убедить Кэсси не уходить так быстро, пока я не обратился к ней с просьбой.
  "Ну, что еще?" - раздраженно буркнула кошка.
  "Ты мне поможешь?"
  "Посмотрим"
  В то же мгновение Кэсси прыгнула в свой любимый угол, исчезнув из земного мира.
  Вероятно, ей нетерпелось проверить мою информацию. Что ж, я ее не осуждаю. Расскажи мне кто-нибудь подобное еще какое-то время назад - сам бы не поверил, пока не проверил.
  Удивительно, но после общения с кошкой, настроение мое оказалось приподнятым. Хорошее начало моего первого полноценного дня в человеческом теле!
  Я встал и бодрячком дошел до ванной, отметив, что шаги мои стали намного уверенней по сравнению со вчерашним днем, когда я только-только учился ходить. И хотя ребра по-прежнему болели, мне удалось почти привыкнуть к гравитации и собственному весу. Я с удовольствием вновь залез в душ, но, правда, так и не решился воспользоваться различными моющими средствами, так как их синтетический и ненастоящий запах все еще вызывал у меня недоверие, если не сказать отвращение. Однако это не помешало мне насладиться контактом с водой.
   Я смыл с себя пот, все-таки не уставая удивляться тому, как странно устроено человеческое тело. Столь грубая материя, ужасная мертвая пища, которая питает тело - неудивительно, что человек источает такие неприятные запахи.
  Потом мне вспомнились насмешки Дэймона по поводу того, как я буду избавляться от остатков мертвой человеческой пищи, сидя на унитазе, и в тот же момент почувствовал в животе странные позывы. Кажется, я впервые был благодарен небесам за то, что в этот ужасный момент был один. Слава Богу, что ангел Эшли ушел с ней! Слава Богу, что демон Эшли не желает иметь со мной никаких дел! Слава Богу, что кошка ушла в другое измерение! Слава Богу, что наедине со мной остался лишь унитаз. Стоит ли говорить о том, что это был за ад, когда мое тело опорожнялось от съеденной мной накануне мертвой плоти, каким-то непостижимым образом умудрившись выжать из этих смердящих трупов что-то полезное? В процессе я чуть не лишился сознания от вони, о существовании которой ранее и предположить не мог. Пожалуй, мне стоит пересмотреть свой взгляд на химические средства, при помощи которых люди избавляются от запахов. Синтетическая имитация запаха лаванды или манго не худший вариант для моего, пожалуй, что чрезмерно чувствительного обоняния.
  Я подумал, и снова полез в душ, на этот раз захватив с собой какай-то пластиковый флакон с чем-то жидким, скользким и пенящимся. Что это было: шампунь, жидкое мыло или гель для душа, я не знал, и, честно говоря, мне было все равно.
  Чтобы покинуть гостеприимную квартиру Эшли, мне пришлось спуститься в кафе. Но я бы все равно зашел туда, чтобы поблагодарить этого славного человечка за помощь, даже если бы в этом не было никакой практической необходимости. Утром в кафе было несколько посетителей, но Эшли все равно заметила меня почти сразу же. А, заметив, широко улыбнулась, радостно замахав рукой.
  "Явился - не запылился!", - конечно, тут же прокомментировал мое появление ангел.
  Я смущенно пожал плечами, не зная, что и сказать, так как на меня, конечно же, тут же отреагировали ангелы и демоны всех остальных посетителей кафе. Я стоял, чувствуя себя так... Не знаю. Так, наверное, себя чувствует вор, которого поймали с поличным. Неуютно я себя почувствовал.
  Демоны демонстративно смерили меня холодными взглядами и молча покинули кафе. Ангелы отреагировали неоднозначно. Кто-то укоризненно молчал, кто-то принялся громко возмущаться, мол, шляются здесь всякие, кто-то горько вздыхал, сопереживая моим страданиям, а кто-то был раздражен неурочным авралом на работе, из-за всеобщего бойкотирования меня демонами.
  Эшли вышла ко мне из-за барной стойки с чашкой какого-то горячего напитка. Она выглядела очень светлой. Прямо сияла. Я не знаю. Я не умею, может быть, только пока не умею, оценивать человеческую красоту человеческими же глазами. Поэтому мне трудно сказать, насколько привлекательным было физическое тело Эшли. Не знаю. Не могу судить. Я видел только ее внутренний свет, ее душу, и она не просто была прекрасна, она ослепляла.
  Эшли подошла ко мне и взяла меня за руку. Ее рука была нежной и теплой. Мне нравилось ее прикосновение. Это было почти счастье. Так бывает всегда, когда безграничная доброта прикасается к тебе. Ее нельзя не почувствовать, даже если ты заключен в темницу столь грубого тела.
  Я улыбнулся ей и кивнул в знак приветствия.
  Она улыбнулась в ответ, и, усадив за вчерашний столик, поставила передо мной чашку с напитком, которая была у нее в руках. От чашки исходил горький резкий запах, от которого у меня весь рот наполнился кислой слюной.
  "Это кофе", - неохотно пояснил ее ангел, а затем скомандовал. - "Пей!"
  Я автоматически протянул руки к чашке.
  А Эшли, тем временем что-то радостно затараторила на своем птичьем языке. Она была очень возбуждена, это было видно невооруженным взглядом. Но я не мог ее понять, поэтому мне пришлось вновь обратиться к ее ангелу за помощью.
  "Говорит, что сегодня с утра была в том месте, где на тебя напали", - перевел ангел.
  "А она откуда знает?", - только и охнул я.
  "Я нашептал, - ничтоже сумняшеся ответствовал ангел. - Не терпеть же мне тебя в квартире еще невесть сколько времени!"
  "И что?"
  "Эшли нашла там твои документы, - осклабился ангел. Возблагодарим же Создателя за это маленькое чудо, Роберт Хендерсон! Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Робби? Нет, конечно, не Робби. Наверное, тебе больше нравится Роб? Хотя, знаешь, я буду звать тебя даже не Роб, а Бобби, или просто Боб. Ты же не против, Боб?"
  Ангел явно куражился. Ничего, я не обиделся. Боб, значит, Боб. Можно подумать, мне не все равно, каким набором звуков теперь будут окликать меня люди. Вряд ли я стану общаться с теми, кто знал беднягу Роберта Хендерсона до того, как я вселился в его тело. Ангелы этих людей ни за что не подпустят своих подопечных ко мне. А сами люди... Что ж, люди объяснят свое нежелание видеть меня так же, как они обычно это делают. Скажут, что я стал другим, что я уже не тот Роберт, которого они любили, скажут, что я им стал чужим. Так что, получается, что имя не важно. Все равно я останусь Энжи, так как все, кто знает Роберта, просто уйдут из моей жизни. Роберт Хендерсон будет стерт из их памяти, из их душ так, будто бы он умер, будто бы его и не существовало вовсе.
  А Эшли все продолжала говорить.
  Я автоматически кивал ей и улыбался.
  "Когда ты поешь, она отвезет тебя по твоему адресу, - пояснил ангел. - И даже не спорь! Поесть придется!"
  С чисто садистским удовольствием ангел Эшли наблюдал за тем, как я давлюсь жареными зародышами курицы с каким-то мерзопакостным красным соусом. Пару раз меня чуть не стошнило, но я мужественно проглотил все до последнего кусочка, опасаясь, что Эшли, по доброте душевной, решит, что я стесняюсь или еще чего. Я ужасно боялся, что на смену склизкому и горячему блюду, она принесет с кухни еще что-нибудь более отвратительное. Но, к моему счастью, Эшли, кажется, ничего не заметила. Я ведь не хотел обижать ее. Но и справиться с омерзением к человеческой пище пока тоже не мог. Так что пришлось молча глотать яйца с кетчупом.
  А потом мы с Эшли отправились в Клеркенвелл.
  Она не закрыла кафе, а просто договорилась с другой официанткой, которая, завидев меня, хотела, было, отпроситься с работы, ссылаясь на головную боль. Но как только ее ангел понял, что в кафе я не собираюсь задерживаться, головная боль чудом прошла, и официантка чуть ли не с радостью согласилась поработать за двоих.
  "Ты, наверное, художник?" - наивно предположила романтическая Эшли, садясь за руль старенького автомобиля.
  Разумеется, я не понял ни слова из того, что она сказала, но поскольку ее ангел уже развалился на заднем сиденье машины, то милостиво перевел ее вопрос.
  Я отрицательно покачал головой.
  Впрочем, кто его знает? Быть может, Роберт Хендерсон и был художником. Внезапно мне сделалось немного грустно оттого, что я ничего не знал про парня, в чьем теле сейчас живу. Я не знаю, кем он был, какие стремления и чаяния окрыляли его душу. Быть может, он был влюблен? Быть может, он желал исправить какие-то ошибки? Может быть, он был потерян и желал смерти, как вверенная нам с Дэймоном душа, которую мы столь эгоистично оставили на произвол судьбы? А может он, напротив, до безумия любил жизнь? Чем он жил и дышал, этот парень Роберт Хендерсон? Так или иначе, а его жизнь - теперь моя жизнь. Но все равно, даже испытывая сожаления и запоздалое раскаяние, я не мог прожить его жизнь за него. У меня в земной жизни иная цель.
  Пока подобные мысли посещали мою дурную голову, Эшли что-то рассказывала мне. Настоящий пулемет, а не девушка. Звуки вылетали из нее со скоростью света. Но, поскольку, я, во-первых, не мог ее понять, а во-вторых, ничто на земле сейчас не могло отвлечь меня от самобичевания, то просто изредка вежливо ей улыбался. Впрочем, думаю, что ничего интересного или важного Эшли мне не говорила, иначе ее ангел обязательно перевел бы мне ее болтовню. А он молчал, с увлечением следя за ходом именно моих мыслей. Ему явно нравилось то, что я страдал.
  Я не обратил внимания на то, сколько времени у нас заняла поездка. Во-первых, я еще не адаптировался к течению времени на земле, поэтому не мог сказать, долго ли мы ехали или наоборот - быстро, а во-вторых, по ангельским меркам, любое путешествие, длящееся больше мгновения - это долго. Впрочем, надо бы мне уже позабыть о том, что когда-то у меня были крылья. Все равно, в ближайшей человеческой жизни, мне ими не воспользоваться. Так что, стиснув зубы, приходилось терпеть.
   О том, что район Клеркенвелл когда-то был главным центром монастырской жизни у стен Сити, я узнал намного позже. И даже умудрился усмотреть в этом некую иронию. Еще бы мне ее было не усмотреть! Реши я сказать "прощай" своим крыльям чуточку раньше, возможно, что я бы сейчас обитал в теле какого-нибудь монаха. Вообще, души редко меняют место своего жительства на земле. А если случается так, что возрождаются они где-то в ином месте, не там, где провели свои предыдущие жизни, то, как правило, рано или поздно переезжают именно туда, где жили ранее. Люди чувствуют свою родину интуитивно. И если душе не повезло родиться на своей родине, то такой человек непременно отправится на поиски. Он будет переезжать с места на место до тех пор, пока не найдет СВОЕ. И только тогда человек обретает хотя бы видимость какого-то душевного равновесия, так как родина начинает подпитывать его энергией. Земля, в отличие от людей, обладает куда лучшей памятью. Она всегда помнит своих детей и зовет их сквозь время и расстояния. Каждый человек хоть раз в жизни, но слышал этот зов.
  Это я все к тому, что возможно Роберт Хендерсон, в теле которого я сейчас находился, жил в Клеркенвелле именно потому, что когда-то, несколько веков назад, обитал именно здесь. И, возможно, был монахом, служителем Господнем. Я не буду комментировать, насколько нелепо люди понимают сам факт служения Творцу, главное, они стараются... Впрочем, вполне возможно, что Роберт родился и вырос в Клеркенвелле в тот период, когда в этом районе Лондона к северу от Холборна и Сити, поселились часовщики, ювелиры, мебельные торговцы и даже коммунисты. Так что, вполне возможно, что в прошлой жизни Роберт был не монахом, а часовщиком, ювелиром, торговцем мебельного магазина, или коммунистом. А, может, он был вначале монахом, а уж затем часовщиком, ювелиром и так далее. Одно другому не мешает, в принципе.
  Главное, что и в этой своей жизни Роберт выбрал именно Клеркенвелл. И это не смотря на то, что часовщиков, как прежде, монахов, слегка пододвинули в сторону фотографы и художники, ювелиров - дизайнеры и ученые, мебельных торговцев - медийные работники, а коммунистов, к всеобщему счастью, - самостоятельные девушки гуманитарных профессий.
  Так что, нет ничего удивительного в том, что Эшли спросила меня о том, не художник ли я. Нормальный вопрос совершенно нормальной девушки, которая по своей доброте предположила, что я тоже воплощение нормальности. Внезапно мне сделалось жаль, что Эшли так и не повстречала в своей жизни Роберта. Вместо этого ей в жизни повстречался я, Энжи, ангел с вырванными из тела крыльями.
  Но об этом обо всем я подумал намного позже, тогда, когда уже немного изучил историю человечества и разобрался немного в премудростях земной жизни.
  А сейчас автомобиль Эшли притормозил возле какого-то здания, больше всего напоминавшего своим видом какой-то промышленный склад.
  Глаза Эшли зажглись восторгом. Она чуть ли не в ладоши захлопала.
  - Ты, наверное, все-таки художник, - резюмировала она. - Иначе, зачем тебе жить в лофте?
  Разубеждать ее я не стал. Кто его знает. Быть может, Роберт и впрямь был художником, а свое жилище одновременно использовал как мастерскую?
  "Слушай, а как все-таки Эшли узнала, где я, то есть Роберт, живет?" - спросил я ангела, вылезая из машины.
  "Это сложно", - вздохнул ангел.
  "И все же..."
  " Ну, чего ты ко мне привязался, а? Главное, что теперь, я очень надеюсь, ты оставишь меня и Эшли в покое! Знаешь, у полисменов ведь тоже есть ангелы!"
  Действительно! Тупею не по дням, а по часам!
  Жилище Роберта оказалось, как я и предположил с самого начала, переоборудованным складом. Что здесь хранилось ранее - неведомо. Быть может, мебель. Не знаю. Главное, что по сравнению с платяным шкафом, в котором обитала Эшли, мой лофт выглядел почти стадионом. Но, вопреки ожиданиям девушки, никаких следов художественной деятельности, в моем жилище ей обнаружить не удалось. Но это ничуть не испортило ей настроение. Напротив. Она быстренько нашла новый повод для восторга. И этим поводом был какой-то громоздкий деревянный ящик с белыми и черными клавишами.
  Эшли подошла к ящику и провела рукой по этим клавишам. Ящик издал какие-то звуки. Довольно приятные, хотя и хаотичные. Услышав эту какофонию, я невольно вздрогнул. Что-то, словно бы оборвалось в моей душе и ухнуло куда-то вниз. Я, словно, вновь услышал свою вселенную, отголоски своей вселенной. Я был подобно заблудившемуся слепцу, который ощупью вышел из лесной чащи к дороге. Вот, правда, куда ведет эта дорога, пока не знал. Но надежда уже поселилась в сердце, сжала его томящей сладостью и ностальгией. Надежда на то, что дорога эта ведет к дому. Понимаю, что это глупо, и все же... И все же я надеялся, сам не понимая на что.
  Ангелы - лучшие во всех вселенных творцы музыки. Чистой, невыразимо прекрасной, вечной, как и они сами. Ангелы не представляют своего бессмертия без музыки, которая за бесконечность, в которой они существуют, стала необходимостью, настоящей потребностью. Именно поэтому многие из нас, не в силах находиться без музыки на земле в то время, пока занимаются своими непосредственными обязанностями, напевают своим подопечным, а те, улавливая, разумеется, лишь отголоски настоящей музыки, воспроизводят ее при помощи различных инструментов. Одним из них и был рояль, по клавишам которого Эшли в восторге провела рукой. Как же я сразу не догадался, что из себя представляет этот деревянный ящик, грубый и нелепый, как все на земле. И тем ни менее, за этой внешней грубостью скрывалась музыка, которой еще только предстояло родиться!
  От охватившего меня нервного возбуждения по телу крупной волной прошла дрожь.
  - Ты музыкант? - подняв на меня совершенно счастливые глаза, с придыханием произнесла Эшли скорее утвердительно, чем вопросительно.
  Странно, но на этот раз я понял ее птичий лепет и без перевода ангела. И на этот раз мог, наконец, ответить честно, чуть ли не впервые за тот короткий период, что я жил в теле Роберта Хендерсона.
  Я кивнул ей утвердительно.
   ЧИТАТЬ СКОРО НА САЙТЕ
  http://nadiaelle.com.ua
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Первые впечатления
  
  Я пришел в себя, лежа за какими-то мусорными баками, но все равно не сразу сообразил, где нахожусь. Понимание того, что я в человеческом мире, пришло чуть позже, когда я попытался расправить крылья. Я чувствовал свои крылья между лопатками, но расправить их, чтобы взлететь, отчего-то не мог. Я попытался еще раз. Бесполезно. Крылья не раскрывались. Осторожно и недоверчиво я поднял отчего-то слишком тяжелую руку и постарался дотянуться до спины. Моя рука оказалась неожиданно не только тяжелой, но и негибкой. Я с видимым усилием осторожно потрогал себя между лопатками.
   Шок - это не совсем верное слово, которым можно охарактеризовать то, что я почувствовал.
  Крыльев не было. Даже не так. КРЫЛЬЕВ НЕ БЫЛО!
  В первую секунду во мне, словно что-то оборвалось, настолько я оказался неподготовленным к происходящему. Я ничего не понимал. Абсолютно. Я же явственно ощущал свои крылья. Я мог расправить их, подвигать ими, даже взлететь... Они ощущались настолько явственно, что их действительное отсутствие в первые секунды вызвало настоящую панику. Что делать? Как передвигаться? И что, вообще, происходит? Но постепенно паника уступила место медленному осознанию собственных странных метаморфоз.
  Ослепительными вспышками на меня нахлынули воспоминания. Человек, идущий по улице. Вспышка. Опасность. Угроза. Какие-то люди, жаждущие наживы. Сильный удар. Человек падает. Его душа в замешательстве смотрит на тело, отделившись мгновенно. Нет времени на осознание. Мои собратья, которые курировали человека при жизни, подхватывают душу под руки и через мгновение их уже нет в земном мире. Тело лежит на асфальте в темном переулке. Убийцы, ограбив тело, пустились наутек. Вспышка. Кто-то с силой толкнул меня вниз, сквозь миры, крепко держа сзади за крылья. Крылья вырвались с мясом, болезненно, как перерождение. И вот я уже не ангел. Я уже не часть мира бессмертных. Я оказался замкнутым в человеческое тело, которое только что покинула душа.
  Как только я вспомнил, что произошло, все мое новое тело пронзило странное ощущение. От этого ощущения я не знал куда деться, оно, словно заполонило меня, впиталось в каждую клеточку тела, захватило разум и душу. Это было похоже на то, как если бы я очутился в мире проклятых, где адский огонь пожирает саму жизнь, в пламени которого сгорает даже надежда. Ощущение было острым, как лезвие бритвы. Оно, словно по капле выдавливало из меня все другие ощущения и эмоции, не оставляя места ни для чего другого. Ощущение поглощало меня, мои мысли, мои чувства, как спрут или, как раковая опухоль, вытесняя меня самого из нового тела. Это было мучительно и неизменно, и неотвратимо...
  Так я понял, что значит чувствовать боль.
  Болела каждая клеточка моего нового тела, так, что я боялся лишний раз пошевелиться, даже вздохнуть. Любое движение отдавалось резкой стрелой боли, впивающейся в мозг, а затем разливаясь по телу жаркими, мучительными волнами. Но в этом теле не дышать я не мог, хоть каждый вздох и давался мне с болью, поэтому мне пришлось стиснуть зубы и просто терпеть. Боже! Как больно!
  Воздух был мокрым и холодным, и тяжелым. Он врывался в мои легкие, питая организм кислородом, столь необходимым для жизни этого нового человеческого тела, нелепого и хрупкого, и это причиняло нестерпимую боль. Я подумал, что, наверное, у моего нового тела сломаны ребра. Я не думал, что простая необходимость дышать должна вызывать боль. Да! Точно! Теперь я - не цельное тело, не единый пучок энергии, состоящий из одинаковых атомов, каждый из которых бессмертен. Теперь мое тело - это набор отдельных костей и органов, и кровеносных сосудов, которые взаимосвязаны друг с другом и повреждение хоть одного из них грозит смертью всему телу. Немыслимо! Невообразимо! Запутано и сложно! Но не об этом ли я мечтал? Не к этому ли стремился всем своим существом? Я наивно полагал, что самое сложное в жизни человека - это его чувства и эмоции. Оказывается самое сложное в человеческой жизни - это даже не духовный аспект, а просто необходимость выжить. Брат был прав! Как же он был прав! Но я, окрыленный своими запутанными возвышенными идеями, и слушать его не хотел! Что ж, по крайней мере, я получил то, что хотел. Я получил человеческое тело и милостивый шанс разобраться в земной жизни, получить ответы на свои, не слишком-то и четко сформулированные вопросы.
  Итак, отныне и на ближайшее время я стал человеком. И в первую очередь, мне предстояло научиться управлять новым телом, свыкнуться с ним и попытаться не умереть раньше времени.
  Я осторожно уперся рукой о мокрый асфальт и попытался встать на ноги. Острая боль прошила мое тело новой волной и я, непроизвольно вскрикнул. Однако, когда я встал на ноги, боль слегка стихла, так, что я понемногу отдышавшись, даже смог сделать свой первый неуверенный шаг в этом новом теле. Ощущения были непередаваемы. У меня плохо получалось держать равновесие, к тому же, мне еще придется привыкнуть к массе моего нового тела и к силе притяжения, которая неумолимо старалась вжать меня в землю. Господи, да как тут вообще можно жить? Но, судя по тому, что первый шаг мне все-таки удался, я понял, что кости в ногах целы и я, по крайней мере, не лишен способности передвигаться.
   Очень медленно и осторожно я сделал еще один шаг, затем еще и еще. Что ж, если постоянно контролировать равновесие, то я, наверное, смогу привыкнуть даже к притяжению, а это было, пожалуй, самым неприятным. Даже неприятнее, чем боль и необходимость дышать. Целую вечность я прожил, не имея в своем цельном совершенном теле ни грамма массы, и тут я оказался тяжелым и неповоротливым. Это раздражало. Впрочем, теперь я человек, а человек, как известно, обладает уникальной способностью ко всему привыкать.
  Когда я слегка освоился с новым способом передвижения, и самую малость научился контролировать боль, мне пришлось столкнуться с еще одним весьма неприятным открытием. Холод. Смутные воспоминания о жалобах моих земных подопечных на холод, заставили меня по-новому взглянуть на эту проблему. Раньше я не придавал значения вечному нытью людей о погоде. Ну, холод. И что? Будь им жарко, что люди перестали бы стенать? Ранее я списывал их жалобы всего лишь на то, что они люди и потому априори не могут быть довольны. Сейчас я понимал, насколько эти жалобы были обоснованы. Жаль, что прозрение наступило таким вот не совсем приятным образом.
  Холод - это смерть. Мне пришлось напомнить себе, что такое неудобство, как холод, опасно для жизни моего нового тела. Сколько людей регулярно погибало от переохлаждения? Я, вероятно, слишком долго лежал на асфальте без движения, так что тело мое практически не слушалось. От холода, который мелкими иголочками коварно пронизывал меня, пробираясь сквозь одежду, немели ноги. Я практически перестал их чувствовать, поэтому я постарался ускорить шаги. Мне нужно было найти хоть какой-то источник тепла! Утро с благословенным светилом, в лучах которого можно хоть как-то согреться, наступит не скоро. На улице царила непроглядная тьма, озаряемая лишь блеклым светом редких фонарей. "Тепло! Нужно искать тепло! Нужно искать других людей!", - повторял я себе, неуклюже бредя сквозь городскую ночь. Наконец, где-то справа от себя, я услышал какие-то звуки. Это было похоже на рев двигателей тех приспособлений, которые люди используют для быстроты передвижения. Машины - это человеческие крылья, только они медленней в миллионы, если не в миллиарды раз.
  Я прошел, быть может, сотню или чуть больше шагов прежде, чем вышел на более-менее оживленную улицу. Мои человеческие глаза были слабыми, они не сразу привыкли к темноте, но к свету, как оказалось, они также были неприспособленны. Я, пошатываясь, вышел на дорогу и тут же был практически ослеплен фарами, мчащегося прямо на меня автомобиля. Я с трудом увернулся от столкновения, и машина пронеслась мимо меня, издав неприятный пронзительный звук. Водитель, я не успел разглядеть его, что-то прокричал мне. Наверное, это было что-то оскорбительное, хоть я не понял ни слова из его нелепого и отрывистого речевого потока.
  Господи! Вот еще одно обстоятельство, о котором я даже не подумал! Язык! Пока я был ангелом, то понимал абсолютно всех людей, потому что умел читать их мысли. Энергия мыслей одинакова в любой точке земного мира. Мне было не важно, на каком языке говорят люди. Мне было важно то, что думают они все абсолютно одинаково. Честно говоря, мне никогда не была интересна человеческая речь, какой-то нелепый набор совершенно нелицеприятных и непроизносимых звуков. К тому же скудость человеческой речи никогда не позволяла людям ясно и четко выражать то, что они думали. Другое дело - мысли. Их ясность была очевидной. Мне никогда не составляло никакого труда понимать то, чего на самом деле хотят люди, стоило мне только залезть им в головы. Правда, в основной массе, мысли людей были скучны и неинтересны: секс, деньги, власть. Но иногда попадались и интересные экземпляры. Как изменить мир, например. Но моя способность читать мысли исчезла вместе с крыльями. В этом, наверное, и состояла особая изощренность сладкой мести архангелов. Быть человеком, так по полной программе. Что ж. Хорошо. Буду учиться говорить. Вот только на каком языке? С тех пор, как Бог отнял у людей дар телепатии, людям пришлось как-то учиться излагать свои мысли. Возникла жуткая путаница, которая в земном мире доходчиво отображена в легенде о Вавилонской башне. Мол, Бог смешал языки людей, и они перестали понимать друг друга. Что ж, сейчас мне на собственном опыте придется пережить эту трагедию еще раз.
  О, если бы только Дэймон был со мной!
  Мысли о брате отозвались в моей душе незнакомой и пугающей волной боли. Впервые я не чувствовал с ним связи. Впервые за прошедшую вечность серебряная нить, крепко связывающая наши естества оборвалась. Одиночество нахлынуло на меня, словно цунами, быстро и неотвратимо, как смерть, поглощая в свою ненасытную бездну все иные ощущения, убивая даже смутную и робкую, неоформившуюся надежду на счастье. Мне стало так плохо, так страшно, что на время я даже позабыл и о физической боли, и о холоде, и о том, что теперь я стал человеком. Тоска по брату, тревога за брата, ибо я не знал или не помнил, что сделали с ним архангелы, заставила меня взреветь, подобно раненому зверю. Боль рвалась из меня, она искала выход, но я не знал, не отдавал себе отчета в том, как облегчить свои страдания. Гортанный бессвязный звук, который я издавал, вероятно, был единственным выходом, хоть я закричал инстинктивно, разумом не отдавая себе отчета в том, что делаю.
   Какой-то человек выглянул из окна, бегло бросил на меня взгляд и тут же плотно закрыл окно, нырнув обратно в свое жилище. Наверное, он решил, что я сумасшедший. Или пьян. Людям не свойственно оказывать помощь друг другу, они опасаются навлечь на себя неприятности, они избегают чужих проблем. А мне так нужен был сейчас человек! Любой! Памятуя о том, что я был единственным человеком на земле, у которого не было ангела, к которому можно было обратиться, я хотел найти хоть кого-то, у кого этот ангел был, чтобы обратиться к нему. У меня было много вопросов. И в первую очередь это были вопросы о Дэймоне. Ангелы, должны знать, где он. Такого просто не могло быть, чтобы они не знали куда подевался их собрат, то есть я, и мой антипод.
  Вдали, неподалеку от какой-то светящейся витрины, я заметил группу подростков, и не думая ни о чем, устремился к ним так быстро, как только мог. Молодые люди, одетые неряшливо, но не грязные, о чем-то переговаривались на своем гортанном языке, периодически хихикая. Завидев меня, они громко засмеялись. Один из них указал на меня пальцем, что-то сказав остальным. Это вызвало у компании новый приступ веселья. Но я ничего не замечал, я не думал о том, что эти люди могут оказаться опасными для меня, я думал только о том, чтобы подойти к ним достаточно близко для того, чтобы их ангелы могли прочесть мои мысли.
  Я остановился в нескольких шагах от компании, прислонившись к фонарному столбу. Меня лихорадило. Вероятно, я растратил последние капли человеческой энергии, мое тело почти не слушалось. Я дышал отрывисто и часто, игнорируя острую боль в ребрах. Я закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от навязчивых звуков, которые издавали люди. Звуки были насмешливыми, но не агрессивными - это я уловил интуитивно, но мне было плевать, становлюсь ли я предметом насмешек или нет. Меня вообще не интересовали эти люди. Меня интересовали только их ангелы.
  "Дэймон? Где Дэймон? Что архангелы сделали с ним?" - начал я с главного вопроса. Ангелам не стоило объяснять, кто я. Они должны были это понять, едва прочитав мои мысли.
  Мгновение в моей голове царила тишина, нарушаемая лишь звуками, которые издавали люди. Они внезапно потеряли ко мне всяческий интерес и, на редкость тихо, робко перебрасывались между собой случайными фразами. Смирение! Что ж, очень хорошо! Это означало только одно: их ангелы меня услышали и заставили своих подопечных немного утихомириться, чтобы те не помешали нашему разговору.
  Я ждал.
  Ангелы заговорили все сразу, так что их голоса смешались в моей голове, превратившись в какую-то сплошную лавину мыслей. Я тонко улыбнулся. Мне пришлось напомнить ангелам о том, что я теперь человек, и мой мозг не в состоянии улавливать и перерабатывать одновременно такое количество информации. Я попросил, чтобы ангелы говорили по очереди.
  "Нам запрещено тебе помогать!" - услышал я голос ангела, принадлежащего маленькому пареньку в желтой куртке.
  "Да, точно! Чувак, ну ты влип! Это ж надо до такого додуматься! Человеком стать!" - его антипод.
  Остальные пока молчали.
  " Я не прошу помощи, - возразил я. - В смысле, что охранять меня стоит. Я сам себя сохраню. Мне нужно только поговорить!"
  "Говорить с тобой нам никто не запрещал!", - согласились ангелы хором.
  "Где мой брат?" - повторил я свой вопрос. - "Что архангелы с ним сделали?"
  "Архангелы приняли во внимание тот факт, что Дэймон старался удержать тебя от безумного шага" - осторожно начал говорить ангел, курировавший высокого темнокожего парня, который сейчас непроизвольно вжимал голову в плечи, интуитивно чувствуя присутствие чего-то сверхъестественного. В его карих, почти черных глазах, плескался страх, но он всеми силами старался не показывать этого остальным, отчего его жесты и манера говорить вмиг превратились в какую-то натянутую до предела копию наглости, робкую и какую-то беззащитную. Он опасливо косился на меня, но сдвинуться с места, чтобы дать деру, увы, не мог. Его ангел еще не закончил разговор, поэтому парень стоял на месте, как вкопанный.
  Я затрепетал от радости. Дэймон не понес наказание! Но радость моя, как оказалось, была преждевременной.
  "Но они также приняли во внимание тот факт, что это именно Дэймон, а не ты, открыл ворота в мир архангелов", - закончил ангел темнокожего парня.
  "Боже! Дэймон!" - прошептал я в ужасе. - "Что они с тобой сделали..."
  "За нарушение правил, за несанкционированный взлом печати и вторжение в чужую вселенную его приговорили к Тоске", - в голосе ангела третьего молодого человека сквозило осуждение. Но он осуждал не Дэймона, нет. Он осуждал меня, только меня одного. Любой из ангелов знал, насколько прочна связь между ними и антиподами. Любой из ангелов знал, что значит подобная связь. И любой, не задумываясь, отдал бы себя самого лишь бы спасти брата. Наконец, я понял, почему говорили, в основном, ангелы, а демоны молчали. Они ненавидели меня за то, что я своим безрассудством толкнул одного из них прямо в ад. Они понимали мотивы Дэймона, понимали, отчего он так самоотверженно пошел на преступление, но они не могли понять меня. Отчего я не удержал брата от опрометчивого шага? Отчего не изменил свое решение стать человеком? Тогда Дэймону не пришлось бы страдать...
  "Спасибо, что говорите со мной".
  Я был убит на месте, раздавлен, уничтожен. Приговорен к Тоске! Что могло быть хуже? Вселенная, сотканная из тоски, высасывала душу каждого, кто попадал в нее. Секунда в этой вселенной равна целой вечности в нашей. Это было равносильно смертной казни, если бы мы могли умереть.
  "Что же не вмешались Престолы?" - только и смог выдавить я из себя. Ужас сковывал меня при мысли о том, что сейчас переживает Дэймон. Лучше бы я сам оказался в Тоске!
  "Суд еще не назначен" - неохотно подал голос один из демонов. - "Тоска - это предварительный приговор".
  "Что-нибудь еще?" - вежливо поинтересовался ангел паренька в желтой куртке.
  Всем явно нетерпелось уйти. Я был неприятен моим собратьям. Никто из них мне не сочувствовал.
  "Нет, то есть, да. У меня еще есть вопросы. Я хотел бы знать, кто я, то есть, как зовут это мое новое тело? И еще: где я? И еще..."
  "А не слишком ли многого ты хочешь? - зло прервал мои вопросы один из демонов. - "Сбылась мечта идиота - ты человек, вот и разбирайся сам! Между прочим, ангел и демон того человека, что жил в этом теле до тебя, не успели воспитать его душу до уровня перехода в иную вселенную. Им теперь все сначала начинать надо!"
  "И, кстати, ты не единственный человек на земле, у которого нет ангела" - бросил напоследок ангел темнокожего.
  В моей голове вновь зазвенела тишина. Я понял, что разговор окончен. Подростки, почувствовав явное облегчение, развернулись и поспешным шагом отдалялись от меня, едва сдерживаясь, чтобы не побежать.
   Я остался стоять совершенно один, размышляя над загадочной последней фразой, сказанной ангелом. Что он имел в виду, когда сказал, что я не единственный человек на земле, у которого нет ангела? Как такое, вообще, может быть? Не может же быть, чтобы кто-то из моих собратьев оказался в аналогичной со мной ситуации? Я бы обязательно об этом знал. Но, насколько мне известно, я оказался единственным сумасшедшим со времен создания наших вселенных, решивший пожить в чужой шкуре. Но если на земле больше нет ни одного ангела в человеческом теле, то кто же тогда еще мог остаться без хранителя? Человек? Обыкновенный человек? Невозможно! Немыслимо! У всех, абсолютно у всех людей есть ангелы. Тогда что же означала эта фраза? Мысль, что меня могли обмануть, была абсолютно человеческой, поэтому я отмел ее сразу. Ангелы не обманывают. Другое дело демоны... Те - да, те могут при необходимости солгать. Солгал же мне Дэймон о том, что Уриил ждал нас на аудиенцию. Вспомнив о том, что я поверил в эту, шитую белыми нитками, небылицу, заставила меня улыбнуться. Да, демоны умели лгать, но лгали они нелепо. В их абсурдную ложь могли поверить разве что люди. Ну, или такие идиоты, как я. Нет, то, что ангел не обманул меня - было очевидным, но я все равно не мог понять, как такое может быть?
  Мои размышления прервала девушка. Она появилась, из открытой стеклянной двери, которую я вначале принял за витрину. Она осторожно приблизилась ко мне, и что-то сказала, произнося слова медленно и ласково, словно разговаривала с больным ребенком. Я не понял ни слова из того, что она произнесла, но взгляд ее был участливым и теплым. От нее не исходило никакой угрозы, а уж тем более агрессии. Ее голос, если забыть о нелепом человеческом языке, был приятен на слух. Я слабо улыбнулся ей, ничего не ответив.
  "Она спрашивает тебя, что случилось?" - раздался в моей голове голос ее ангела.
  "Это ты попросил ее выйти?" - почти простонал я.
  В голосе ее ангела не было и тени враждебности. Похоже, он и его подопечная прекрасно уживались вместе. Такая доброта встречается редко.
  "Нет. Она сама решила помочь тебе. Испугалась, когда увидела тебя в таком состоянии", - не без тени гордости ответствовал ее ангел.
  "А ты решил немного подработать переводчиком? - усмехнулся я. - Очень мило с твоей стороны. Но мне хотелось бы немного побыть одному. Мне нужно подумать... Не мог бы ты увести ее?"
  " Нет, не могу, - усмехнулся ангел. - Она у меня умница. Теперь она видит, что тебе действительно плохо, поэтому, сделай одолжение, не спорь и ступай за ней. Уровень сахара в твоей крови снизился. Тебе нужно чего-нибудь поесть и попить. Твое тело требует энергии, а люди берут энергию из калорий. Да и согреться тебе не помешало бы".
  Спорить с очевидными доводами я не стал, поэтому позволил девушке увести себя с улицы.
  Мы вошли с ней в помещение со стеклянными стенами. Внутри это оказалось каким-то кафе. Я это понял, как только мне в нос ударила волна неприятных запахов мертвой плоти. "Да, люди едят мясо, - напомнил я сам себе. - Их мир создан таким образом, что в нем все друг друга едят". Я постарался задержать на время дыхание. Мне стало дурно при мысли, что для того, чтобы выжить мне придется поедать плоть некогда живых существ. Нет, конечно же, я знал, что многие люди на земле сознательно отказываются от мяса, предпочитая употреблять в пищу лишь растения. Но в моем случае это ничего не меняло. Для меня растения были одинаково живыми, наравне с животными, существами, поедать трупы которых казалось мне не менее отвратительной перспективой.
  В кафе было абсолютно пусто. Я не удивился этому. Время позднее. Почти все люди по ночам предпочитают спать. Для людей время маленькой смерти - тоже источник энергии, а для их ангелов сон их подопечных - это отдых, когда они со спокойной душой могут отлучаться в свою вселенную.
  Девушка заботливо усадила меня за один из столиков у окна. Я не противился ей, разрешая о себе позаботиться. Она что-то опять сказала мне и робко улыбнулась.
  "Говорит, что сейчас принесет тебе с кухни чего-нибудь поесть", - равнодушно перевел ее ангел. - "Хотя бы кивни ей в знак благодарности".
  Я послушно кивнул. Девушка, все еще сияя своей чудной улыбкой, в которой было столько участия и доброты, вмиг улизнула на кухню, оставив меня со своим ангелом наедине.
  "Спасибо тебе", - сказал я ангелу.
  "Да не за что! К тому же, спасибо сказать нужно не мне, а ей. Это она проявила инициативу, чтобы помочь тебе, не я. Ты же знаешь". - Ангел неловко замялся.
  "Знаю, - кивнул я. - Вам запрещено помогать мне".
  "Именно".
  Мы замолчали, думая каждый о своем.
  "Как ей правильно выразить благодарность?" - наконец спросил я, когда наше молчание излишне затянулось.
  "Она поймет, - заверил меня ангел. - Я переведу ей. Знаешь, у нее совершенно потрясающая интуиция. Она практически дословно слышит все то, что я ей говорю. У нее дар".
  "Наверное, это ее последняя жизнь на земле?" - предположил я.
  "Надеюсь, - пожал плечами ангел. - Она, как никто другой, заслужила жизнь в другой вселенной".
  В это самое мгновение с кухни раздался какой-то звук, похожий на слабый вскрик. Ангел девушки вмиг посерьезнел и умчался от меня со скоростью света.
  Они возвратились оба спустя несколько минут. Девушка поставила передо мной тарелку, полную какой-то дымящейся еды, которая, как и все в земном мире, ужасно воняла. Также она поставила на стол стеклянный кувшин, наполненный чем-то темно-красным, похожим на кровь, и два стеклянных стакана.
  Ее ангел недовольно заворчал.
  "Пока я тут с тобой разговоры разговаривал, она там себе горячее масло на руку капнула".
  "Не уберег!" - поддел я хранителя.
  "Хорошо, что только капнула, а не вылила". - Продолжал кипятиться ангел. Почему-то в досадном промахе он винил меня, а не себя. Видимо мне придется привыкать к роли козла отпущения.
  "Тебя никто не заставлял составлять мне компанию", - вяло огрызнулся я. - "Надо было слетать за ней на кухню".
  "Ну, ты и свинья, - усмехнулся ангел. - Впрочем, ладно, проехали!"
  Тем временем, девушка налила из кувшина в стакан подозрительного вида жидкость, и что-то проворковала на своем непонятном языке.
  "Это вино, - перевел ангел. - Немного вина сейчас успокоит тебя и согреет".
  Я дрожащими руками, послушно взял стакан. Здесь, в помещении, было намного теплее, чем на улице, но я понял, насколько окоченел лишь сейчас. У меня просто зуб на зуб не попадал от холода.
  Девушка ободряюще мне улыбнулась.
  Я осторожно втянул в себя воздух, принюхиваясь к незнакомому запаху, исходящему от стакана. Запах был резкий и неприятный. Запах чего-то старого, гнилого и сладкого. Впрочем, откуда я мог знать наверняка, чем пахло вино? Я же чувствовал все эти запахи впервые за свою долгую, слишком долгую жизнь. Раньше я думал, что еда, которую поглощают люди, должна быть приятной на вкус. Смертные с таким энтузиазмом увлекались различными способами ее приготовления, что, казалось, это должно было быть что-то божественное. Не иначе нектар или манна небесная. На деле же, любая, даже самая изысканная пища людей, была ничем иным, как чьей-то смертью. Морковки ли, или курицы - мне было без разницы. Я даже в страшном сне не мог себе представить, что когда-нибудь буду всерьез думать над тем, какая же человеческая еда наименее всего воняет мертвой энергией и как мне заставить себя проглотить хоть кусочек.
  Вздохнув, я поднес стакан ко рту, крепко сжимая его обеими руками. Осторожно, задержав дыхание, чтобы не умереть на месте от омерзения, я сделал первый глоток. На вкус вино оказалось еще более отвратительным, чем просто миазмы, которое оно источало. Я никогда в жизни не поверю, что кто-то всерьез может научиться разбираться в тонких оттенках этой ужасной вони! Пожалуй, теперь я знаю, какое занятие на земле самое бесполезное и самое непостижимое для моего понимания - это профессия сомелье. Ну кто в здравом уме станет ежедневно и, к тому же, на добровольных началах, пить изо дня в день эту редкостную дрянь?
  Я, сделав над собой невероятное усилие, постарался побыстрее проглотить вино, но вместо этого закашлялся, отчего стало только хуже. Теперь эта отвратительная жидкость каким-то непостижимым образом оказалась в моем носу. К тому же, я забрызгал девушку, сидящую напротив меня.
  Ее ангел не удержался от короткого смешка.
  "Поздравляю! Наверное, ты чувствуешь приблизительно то же, что чувствует человек, который решил съесть живую лягушку. Хотя с чего бы человеку так поступать? Они ее сначала приготовят, как следует. Господи! Какая гадость!"
  Я посмотрел на девушку, которая, наверняка исключительно из вежливости, успокаивающим жестом показала мне, что, мол, брызги - это сущая ерунда. Мол, все равно блузка старая, выкинуть давно собиралась - что-то вроде этого. Кажется, она еще что-то сказала...
  " Она сказала, что ничего страшного не случилось. Говорит, чтобы ты еще раз попробовал". - Перевел ангел.
  Попробовать ЭТО еще раз? Ни за что на свете!
  Но девушка уже успела заботливо наполнить мой стакан.
  "Мне обязательно это делать?" - жалобно пробормотал я.
  Ангел промолчал. Клянусь, я почти видел, как он равнодушно пожимает плечами.
  Да я и сам знал, что его ответ мне не нужен. Находясь в этом теле, мне больше неоткуда брать энергию. Только черпать ее из этой мерзопакостной пищи. Кто знает, можно ли к этому привыкнуть?
  И тут я почувствовал, чего не чувствовал ранее никогда. Мучительная сухость во рту, в горле, во всех внутренностях. Желудок мой непроизвольно сжался в комок и поднялся куда-то кверху. Мне было больно и, что неожиданно, отчего-то обидно. На что я мог обижаться? Разве что на себя? На свое неразумное решение? Брось, Энжи, ты это заслужил - будто голос Дэймона в голове.
  "Боль - это голод" - без особой на то надобности пояснил ангел, хотя я уже и сам догадался.
  "Ну, и жажда, конечно", - закончил ангел.
  Не думая больше ни о чем, кроме этих мучительных ощущений я вновь схватил стакан, полный вина и, зажмурившись, чтобы не видеть отвратительного кроваво-красного цвета напитка, задержал дыхание и быстро, одним глотком, выпил. Кислая, воняющая гнилью, жидкость медленно потекла по пищеводу. Медленно, слишком медленно! Мне казалось, что этой пытке не будет конца. Оставалось только представить, с какой мукой мне еще придется столкнуться, когда я начну есть. Твердая пища должна была продвигаться по пищеводу еще медленней, чем жидкость. К тому же мне придется наслаждаться вонью и трупным привкусом пищи гораздо дольше, чем гнилым вкусом вина. Твердую пищу необходимо прожевывать, ее не проглотишь одним махом. Это может оказаться опасным для жизни. Пищей можно поперхнуться и умереть, не получив очередную порцию воздуха в легкие. Какая мука! Казалось, весь земной мир создавался с исключительной целью - преумножить страдания, живущих в нем существ.
  Неожиданное тепло внезапно разлилось по моему телу. К моим щекам прилила кровь, а боль слегка притупилась. Я с удивлением отметил, что даже настроение мое немного улучшилось. Неужели и впрямь вино производит такой эффект? Сухость во рту исчезла, а желудок расслабился, больше не рвался наружу жестким каменным комком.
  Вероятно, на моем лице было написано неподдельное изумление, потому что девушка опять радостно мне улыбнулась и принялась что-то быстро говорить, пододвинув ко мне тарелку с едой.
  Я старался не смотреть на то, что мне сейчас предстояло, ценой невероятных усилий, запихнуть внутрь своего тела. Мне достаточно было того, что воняло это мертвым животным, жиром и еще чем-то мерзким.
  - Поешь, поешь. Это придаст тебе сил, - уверенно произнесла девушка и настойчиво закивала.
  Я постарался воспроизвести в голове все звуки, которые она издавала. Но, видимо, для этого нужна определенная сноровка. Запомнить сразу последовательность всех звуков я не смог.
  "Она сказала, чтобы ты поел, что это придаст тебе сил", - напомнил о своем существовании ее ангел.
  "Мне кажется я никогда не смогу научиться говорить", - с сожалением ответил я ему.
  "А не нужно было в земное тело влезать!" - не без злорадства ответил ангел.
  Значит, я и его тоже раздражаю! Что же? На меня все мои собратья, что ли, ополчились?
  "А чего ты хотел?"
  Действительно!
  "Как хоть тебя зовут?"
  "Да пошел ты!" - огрызнулся ангел.
  Но потом, видимо, решил сменить гнев на милость, так как снизошел до объяснений.
  "Тебе не обязательно знать мое имя! Вряд ли мы когда-нибудь станем приятелями. После того, что ты натворил, с тобой опасно даже просто иметь дело, не то, что дружить. Никому из нас не хочется навлекать на себя гнев архангелов и разделить судьбу твоего брата. На твоем месте оказаться - тоже перспективка еще та. Так что, давай обойдемся без расшаркиваний! И учти - я общаюсь с тобой лишь потому, что у Эшли просто катастрофически большое сердце. Ее доброта и желание спасать всех страждущих на свете - это не моих рук дело. Это ее и только ее выбор. Она просто хочет тебе помочь. Это все, что ей нужно. Я здесь не причем. Будь моя воля - оставил бы тебя умирать от холода. Ты это заслужил после того, на что обрек своего демона. И еще: по твоей воле сейчас ни в чем не повинный человек живет на земле без ангела! Ты просто убийца - вот ты кто! И ничто на свете не заставит меня изменить свое мнение. Но Эшли, к несчастью для себя, даже не подозревает, что за монстр сейчас сидит в этом долбанном теле рядом с ней!"
  Ангел произнес эту длинную тираду на одном вздохе. Очень быстро. Слишком быстро, чтобы девушка успела заметить мой отсутствующий взгляд. Весь страстный монолог занял у ангела меньше мгновения. Когда ангел закончил говорить, девушка все еще пододвигала ко мне тарелку.
  Но я, словно впал в ступор. Слова ангела были жестоки. Я чувствовал ужасное опустошение, словно из меня через соломинку высосали всю жизненную силу. И тем хуже мне было оттого, что я понимал, я чувствовал, что ангел прав, что я заслужил такое к себе отношение целиком и полностью. Мне не было оправданий. Все мои поступки были эгоистичны. Все мои сомнения - слабостями, на которые я не имел права. Кажется, я хотел умереть, едва начав жить.
  "Кто по моей вине сейчас живет без ангела?" - мои мысли были лишены цвета, они были безжизненны. - "Те, другие ангелы сказали мне о том же, но они не сказали, что это моя вина!"
  "Тебе было поручено опекать чуть ли не самую ранимую душу во всей земной вселенной. Сколько раз девушка умирала раньше времени, сводя с собой счеты, Энжи? Сколько? Пять?"
  "Шесть", - обескровленные мысли заструились еще тише, как умирающий от зимы ручей.
  "Если ей трудно было выживать с тобой, представь, каково ей сейчас, когда во всей вселенной ее некому защитить?" - продолжал жесткий допрос ангел. Его мысли просто звенели от гнева. Я четко слышал в своей голове каждую его мысль. И каждая его мысль, словно пригвождала меня к земле непомерной тяжестью неизъяснимого чувства ужасной вины.
  "Добро пожаловать в Ад!" - зло закончил ангел.
  Я - самое ужасное существо во всей вселенной! Во всех вселенных! Я хуже любого человека, я хуже убийцы, я хуже насильника, я хуже, несоизмеримо хуже любого зла, которое только может вообразить себе человеческий мозг! Я преступник, которого еще ни один из миров никогда не видывал! Я - душегуб! Без меня и Дэймона душа, которую мы курировали была обречена на гибель. Безвозвратную, неотвратимую, ужасную. О ней некому позаботиться! Теперь я понял справедливость решение архангелов! Нет! Не понял! Мы с Дэймоном не заслужили подобной участи! Мы заслужили куда худшую участь! Нам не должны были оставлять даже шанса на помилование. Мы его не заслуживали! Я не заслуживал! Если Дэймона в его преступление могла оправдать любовь ко мне, то меня не могло оправдать ничто! Я - худшее, что случалось во всех мирах со дня их сотворения!
  Наблюдая за моими мучениями, ангел не без удовольствия заметил: "Да ты у нас еще и умственно отсталый оказывается! Что ж, раньше разве не осенило? В человеческих страданиях решил разобраться? Разбирайся! Теперь тебе с этим вечно жить придется!"
  "Я все исправлю", - четко произнес я, давая обещание даже не ангелу, самому себе. - "Я не допущу, чтобы так все и осталось!"
  "Интересно, как ты себе это представляешь, жалкий человечишка? Впрочем, не мое дело, недоумок. Жри давай свои спагетти, а то Эшли волноваться начинает. Мне, конечно, все равно. Сдохни от голода хоть прямо сейчас, но Эшли - это мое дело! И лицо повеселей, повеселей. Не расстраивай девушку. Она старается".
  Я рассеянно кивнул и автоматически принялся за еду. Это было что-то склизкое, теплое и пахло отвратительно. Спагетти с трупным фаршем неизвестного мне животного. Однако я послушно прожевывал эту мерзость и глотал. Глотал, набивал себе рот новой порцией, прожевывал и снова глотал. Я настолько был потрясен услышанным, меня терзало такое чудовищное чувство вины, что сосредотачиваться на неприятных ощущениях от поглощения пищи, у меня практически не осталось времени. Что ж, хотя бы за это я был благодарен ангелу. Хоть он и не желал этого, но все же ему удалось немного облегчить мои страдания. Пусть и в такой мелочи, как поедание пищи.
  Решение
  
  Стоит ли говорить о том, что ангел Эшли упирался изо всех сил, когда девушка решила увести меня из пустого кафе к себе домой? Вообще-то я и сам был ужасно удивлен этим обстоятельством. Беспричинная доброта - такого я давненько не видел. К тому же, видимо, у Эшли абсолютно отсутствовал инстинкт самосохранения, не иначе. Я не помню, чтобы люди предоставляли кров совершенно незнакомым людям. Ну, в древние (я имею в виду древние для людей) времена, еще как-то чтились законы гостеприимства. Странникам не принято было отказывать в ночлеге, но сейчас? Разумеется, у меня и в мыслях не было причинить ей какой бы-то ни было вред, но если она столь легкомысленна, то на моем месте мог запросто оказаться и другой человек, мысли и намерения которого могли оказаться не столь чистыми. Но, тем ни менее, я не сопротивлялся. Во-первых, я чувствовал невероятную усталость во всем моем новом теле, а во-вторых - чувство внутренней измятости не позволяло мне проявить благородство и отказаться от предложенной помощи.
  Ангел Эшли не отставал от девушки ни на шаг, пока мы поднимались по лестнице на второй этаж. Квартира девушки располагалась прямо над кафе, из чего я сделал вывод, возможно неправильный, что она является хозяйкой заведения. Ангел непрерывным речитативом нашептывал Эшли прямо в правое ухо различные гадости про меня.
  "Он может быть маньяком, он может причинить тебе вред. Вдруг он убийца? Вдруг он изнасилует тебя? Или ограбит? Отправь его на все четыре стороны, пока не поздно. Он может быть очень опасен. Он тебе ни слова не сказал, пока ел. Думаешь, это нормально? Он точно либо сумасшедший, либо преступник. Беги от него. Вдруг у него под курткой нож? У него документы-то хоть есть? Почему ты не позвонила в полицию или хотя бы в службу спасения? Позвони немедленно!"
  Я знал, что Эшли слышит ангела. Она сосредоточенно хмурила брови и, закусывая нижнюю губу, время от времени бросала на меня настороженные взгляды. Голос ангела звучал в ее мыслях явственно, по-другому и быть не могло, но она отчего-то не слушала их. Наверное, просто старалась выбросить из головы.
  "Зачем ты обманываешь ее? - наконец не выдержал я. - Ты же знаешь, что я не причиню ей вреда!"
  "Мне не очень нравится перспектива провести в твоем обществе еще несколько часов!" - зло процедил ангел.
  "А говоришь, интуиция у нее хорошая!" - не смог не усмехнуться я, вспомнив, с какой гордостью расписывал ангел потрясающие способности своей подопечной.
  "В том-то и дело! В данный момент она полагается не на меня, а на себя. Несмотря на опасные мысли, которые я ей внушил, она чувствует, что ты не опасен в общепринятых человеческих смыслах. Знала бы она, кто ты на самом деле!"
  "Но чувствует-то она правильно!"
  "Ох, заткнись, Энжи!"
  "Ладно-ладно, - примирительно проговорил я. - Молчу".
  В конце концов, переводчик мне еще понадобиться. Не стоит лишний раз раздражать ангела, чей человек оказался к тебе столь необычайно добр.
  Когда мы поднялись в квартирку Эшли, то она показалась мне размером с платяной шкаф, не более. Крохотная комната, крохотная же ванная и коридор. Все. В этой квартирке даже кухни не было. Вероятно, архитектором предполагалось, что питаться жильцы этой конуры будут внизу, то есть в кафе. Мрак! Не то, чтобы я жаждал прямо сейчас подкрепить чьим-нибудь трупом силы своего нового тела, (я был сыт по горло первым опытом потребления человеческой пищи) но все-таки это было как-то неправильно. Неудобно. Мне стало жаль Эшли. Однако девушка, на первый взгляд, не выглядела несчастной. Быть может, она относилась к той редкой породе людей, которые имеют, что хотят, а хотят именно того, что имеют. Абсолютная гармония.
  Едва я переступил порог этой малюсенькой квартирки, как тут же внутренне собрался, ощутив присутствие энергии какого-то иного мира. Я не мог целиком полагаться на человеческие чувства, но, клянусь, даже запах в квартирке был иным. Я жадно втянул в себя воздух. Запах был явственный, сильный и очень, очень знакомый.
  "Кошка? - спросил я ангела, трепеща от возбуждения. - Здесь живет кошка?"
  "Ну, как живет? - подернул крыльями ангел. - Заходит иногда. В этом мире Эшли считается ее хозяйкой".
  Словно в подтверждение этих слов, Эшли выудила из кармана пакетик какой-то кошачьей пищи и ласково принялась звать свое животное по имени. Из ее сюсюкающих звуков я понял, что любит она свою кошку до чрезвычайности.
  - Кэсси, Кэсси, кс-кс, киса, кисонька, иди сюда, моя хорошая.
  Кошка появилась откуда-то из темного угла комнаты, потягиваясь и жмурясь. Она усиленно зевала, пока потягивалась, сосредоточенно впиваясь коготками передних лап в какое-то синтетическое покрытие, которое лежало в комнате поверх старых деревянных половиц с облупившейся краской. Кошка явно вовсю демонстрировала хозяйке, что, мол, только-толечко проснулась. Кошки обычно именно так и пускают людям пыль в глаза, особенно если пропадали неизвестно в каких мирах слишком долго. Кошка Эшли в этом отношении не была исключением. Ее явно не было не только в квартире, но и в земном мире целый день, но стоило появиться хозяйке, как она с готовностью вернулась домой, делая вид, что проспала неизвестно сколько времени и, да, ужасно проголодалась и соскучилась.
  Эшли высыпала в мисочку, стоящую возле кровати, принесенную с собой кошачью еду. Кошка, бросив на нас с ангелом неодобрительный и высокомерный взгляд, выгнулась дугой. Ее серый хвостик мелко подрагивал от возбуждения. Затем она дежурно потерлась о ногу Эшли, немного, просто из вежливости и подошла к миске, недоверчиво принюхиваясь.
  "Кто-то незнакомый... Странное существо... Потом поговорим!" - уловил я мысли кошки. Она явно обращалась ко мне.
  "Ага", - рассеянно кивнул я.
  Честно говоря, я и надеяться не смел, что кошка станет со мной говорить. Ведь я изгой, разве не так?
  Ангел предпочел не комментировать кошку. Он просто неясно хмыкнул и занялся своими прямыми обязанностями - принялся опекать человека. Он опять было заикнулся о том, что я могу быть опасен, но прозвучало в его устах это не очень-то убедительно. Эшли совсем успокоилась, глядя на свою кошку. Она считала, что если уж Кэсси не проявляет ко мне никакой агрессии, то я не могу представлять ни малейшей угрозы.
   Эшли заботливо помогла мне снять куртку и обувь. Я не удержался от слабого стона, хотя тут же и устыдился своей непомерной слабости. Но ребра все-таки ужасно болели. Эшли тут же отреагировала на мой стон, и ее движения стали еще более нежными. Настолько нежными, насколько это вообще возможно в земном мире, где все сотворено из очень и очень грубой материи.
  Несмотря на боль, прикосновения Эшли вызвали во мне какие-то незнакомые и приятные ощущения. Я почувствовал, что половой орган моего тела вяло шевельнулся. Ангел, отметив этот факт, нагло захихикал, а я густо покраснел. Но Эшли, кажется, слава Богу, ничего не заметила. Она отвела меня в ванную, включила воду и оставила меня там одного. Я был растерян, поэтому робко позвал ее ангела. Я миллиарды раз видел, как люди отмывают свои тела от грязи, но никогда не сосредотачивал свое внимание на этой процедуре. Физическая сторона жизни людей интересовала, в основном, Дэймона, не меня. Будь он здесь, то быстро бы разобрался во всех этих незнакомых и пахнущих чем-то ненастоящим, емкостях, которые хоть и не воняли столь же отвратительно, как человеческая пища, но все равно казались крайне подозрительными.
  "Кажется, Эшли считает тебя глухонемым", - ангел появился в ванной неожиданно. Честно говоря, я не особенно-то и рассчитывал на его благосклонность. Не ожидал, что он откликнется на мой зов и зайдет поболтать. Вероятно, все дело в кошке.
  "В каком-то смысле так оно и есть" - ответил я. - "А разве я не смахиваю на туриста, которого ограбили в чужой стране?"
  "В каком-то смысле так оно и есть" - поддразнил меня ангел. - "Впрочем, поищи на свете туриста, не говорящего по-английски? Не сыщешь".
  "По мне, так все человеческие языки одинаковы" - пожал я плечами.
  "По мне, так тоже. Но почему-то все англоязычные люди уверенны в том, что их язык-то уж точно все знают"
  "Значит, я в англоязычной стране?"
  Хоть что-то! Хоть какая-то информация!
  "Да не просто в стране. Ты на родине этого языка. Ты в Англии, неудачник. В Лондоне"
  Я понятия не имел, где находится эта Англия. Я воспринимал миры, как единое целое, как, собственно и нужно их воспринимать. Но я вспомнил, что люди земли делят свой мир на какие-то отдельные ячейки и усиленно охраняют границы этих ячеек. Ведут войны и настороженно относятся ко всем людям из других ячеек. Хоть убей, не пойму, зачем они это делают, но теперь мне придется в этом жить и вариться все отпущенное мне на земле время. Надо привыкать. Ну, и узнать об этой странной системе побольше, разумеется.
  "А где твой демон?" - спросил я ангела, меняя тему разговора.
  Мне отчего-то казалось, что демон Эшли во всех этих тонкостях жизни людей осведомлен куда лучше ангела.
  "Ушел домой, как только Эшли вышла на улицу, завидев тебя. Демоны не желают иметь с тобой дела".
  К горлу подступил комок.
  "Дэймон... да... правы... Я не заслуживаю..."
  "Самобичевание - это хорошо. Мне нравится, когда тебя мучает совесть", - честно признался ангел.
  "Потому что страдания очищают?" - наивно поинтересовался я.
  "Нет, потому что я тебя ненавижу", - осклабился ангел.
  Зато честно. Я вздохнул и принялся снимать с себя одежду.
  "Будешь смотреть?" - спросил я ангела.
  "Ни за что не пропущу" - последовал ответ.
  Конечно, я не стеснялся ангела в общепринятом людьми смысле, просто мне от его насмешливого взгляда становилось немного не по себе. Наверняка, когда Эшли уснет, он тут же умчится домой, в нашу вселенную, чтобы повеселить других ангелов рассказами о том, что мне приходится терпеть в человеческом теле. И, судя по его отношению ко мне, приуменьшать мои страдания он, явно, не собирается. Вероятно, мое пребывание на земле вскоре станет популярным анекдотом. М-да, все было бы очень смешно, если бы не было так грустно.
  Вздохнув, я робко забрался в ванную и подставил свое многострадальное тело под струи теплой, почти горячей воды. Неожиданным образом это оказалось приятно. Первые приятные ощущения в земном мире, и я решил насладиться успокаивающим эффектом, который производила вода как можно дольше. Вода, словно смывала с моего измученного тела не только видимую грязь, но и налет усталости, она успокаивала мою боль, как физическую, так и душевную. Из душа я вышел почти успокоенным, как если бы вода взяла на себя часть моих страданий. Это было неожиданно, и я почти почувствовал себя счастливым. По крайней мере, покончить с собой от безнадежности и чувства вины больше не хотелось. Появилось желание просто все исправить, как можно скорее.
  Решение пришло неожиданно. Если у души, с которой я был связан, будучи ангелом, сейчас нет хранителя, то я стану таковым для нее в этом смертном теле. Я найду ее, в каком бы уголке земли она сейчас не жила. Я найду ее, сколько бы времени у меня не заняли поиски. Если я опоздаю, и она умрет, я дождусь ее возвращения в земном мир, и снова начну искать. Если за время поисков умру я, то вернусь на землю в новом теле и продолжу поиски. Так или иначе, а я не успокоюсь, пока не воссоединюсь с вверенной мне душой и не выполню своего прямого предназначения - не сохраню.
  Я подошел к зеркалу, протер его рукой и уставился на свое отражение. Тело, в котором я сейчас находился, выглядело недурно. Возраст - не более двадцати шести - тридцати лет. По человеческим меркам тело мое было даже привлекательным. Зеленые с крапинками глаза, правильная прямая линия темных бровей, нос с едва заметной горбинкой, может следствие какой-нибудь травмы в детстве, четко очерченные губы, мужественная линия чуточку раздвоенного подбородка, темно-русые, с рыжинкой, волосы, острижены коротко. Тело было среднего роста, и в меру мускулистым. Наверняка, я сильный. Если бы архангелы не приняли решение забрать из этого тела душу, чтобы освободить его для меня, то отбиться от негодяев тело смогло бы без труда. Надо будет испробовать свои силы, когда заживут ребра. Это не займет слишком много времени. Помимо воли я усмехнулся своему отражению.
  " Ну, здравствуй, новый я".
  " Ты точно псих", - резюмировал ангел, который, разумеется, даже не думал никуда отлучаться, а стоял рядышком, с увлечением следя за моими мыслями.
  Я не удостоил его ответом, победоносно сверкнув улыбкой. Настроение у меня значительно улучшилось.
  То, что я найду, вверенную мне душу, не вызывало сомнений. Это будет сделать даже проще, чем я себе представлял. Душа без ангела - это очень и очень явная примета. К тому же я был уверен, что смогу узнать эту душу без труда, я просто почувствую ее, как только услышу вокруг оглушающую тишину. Я найду ее, даже если ангелы всех остальных людей прекратят со мной говорить. И начну я завтра же.
  К сожалению, начать поиски прямо сейчас я не мог. Мое тело требовало отдыха. Я чувствовал неимоверную вялость - верный признак приближения маленькой смерти. Мне необходимо было поспать. К тому же, я очень надеялся, что когда усну, смогу проверить еще одну свою теорию. Это была довольно смутная теория и касалась она, конечно же, возможности переноситься в иные миры. Когда засыпает человек, его душа хоть и остается крепко привязанной к своему физическому телу серебряной нитью, но все-таки способна отлетать из земной вселенной в иные миры. Конечно, недалеко и не надолго, но все же может. Мне было интересно, на что окажется способной моя душа, смогу ли я во сне покидать свое тело, чтобы бывать в своей вселенной. Все-таки душу мою никто не трансформировал в человеческую, что априори невозможно, значит, и способности свои я должен был сохранить. В конце концов, человеческим стало лишь мое тело, а если вдуматься, то это такая малость...
  Эшли постелила мне на полу. Я не возражал. Я был бесконечно благодарен за то, что в этом мире могут встречаться такие люди, как эта милая девушка. Ангел, видимо просто для порядка, еще раз напомнил своей подопечной о том, что не мешало бы проверить мои документы, но Эшли отмахнулась от этой мысли. Одна ночь - решила она, а потом он уйдет, и я его больше никогда не увижу. С удивлением я отметил, что, кажется, Эшли немного грустила оттого, что мы с ней больше никогда не увидимся. Я с удивлением отметил, что нравлюсь ей. То есть, нравится мое тело, не я сам, ведь меня-то она совсем не знала, но все равно мне было приятно стать объектом ее симпатии, пусть даже и такой недалекой и примитивной.
  "Ничего удивительного, - сказал я себе. - Ведь у меня теперь человеческое тело, а значит, появился пол. Люди противоположного пола реагируют на физическую привлекательность. Так уж устроены их организмы".
  Вздохнув, я растянулся на полу, чувствуя, как накопленная за недолгий человеческий опыт усталость, растекается по моему телу, теплыми успокаивающими волнами. Боль в ребрах я чувствовал лишь тогда, когда глубоко вдыхал в себя воздух, но это меня не очень беспокоило. Я уже почти привык ощущать боль, свыкся с ней, что ли? Более всего меня сейчас беспокоила иная боль. Жгучее жжение в лопатках, как будто бы раны от вырванных крыльев по-прежнему кровоточат. И хотя я точно знал, что на моем человеческом теле нет ни малейших следов от крыльев (да и откуда им взяться?), но, клянусь, я чувствовал эту боль, словно у меня на спине открылись свежие невидимые раны. А еще, сквозь пелену этой фантомной боли, я непостижимым образом чувствовал свои крылья. Казалось, только шевельни ими, превозмогая боль, и ты можешь влететь. Только шевельни, только сделай усилие, только попробуй...
  Нет, даже и мечтать не нужно! Я плотнее завернулся в шерстяной плед. Несмотря на то, что мне пришлось надеть на себя грязную одежду, я чувствовал себя почти хорошо. Завтра наступит новый день. Завтра и подумаю, что делать дальше.
  Помимо моей воли, я зевнул, но времени осознать и прочувствовать свои ощущения от этого истинного человеческого рефлекса я не смог. Мои веки отяжелели, и я провалился в бездну маленькой смерти.
  Кошка
  
  Мое тело отключилось мгновенно. Наверное, так это и должно происходить. Я с удивлением вспомнил о муках своей подопечной, когда она не могла уснуть. Ее часто мучила бессонница, но я никогда в полной мере не понимал ее страданий. И мой первый человеческий опыт со сном ни в чем не помог мне прочувствовать ее земные муки. Мне сон дался легко. Чтобы отдаться маленькой смерти мне не пришлось прикладывать ни малейших усилий. Закрыл глаза и все. Я понял, что сознание мое свободно от земного мира. Я не ощущал ни боли, ни гравитации, не был скован своим неуклюжим и грубым телом. Моя душа, оставаясь привязанной к телу даже не тонкой серебряной нитью, толстой пуповиной, спокойно, без усилий, взлетела, преодолев тонкую грань между мирами. Однако я с удивлением обнаружил, что направить свою душу в какой-то конкретный мир я не мог.
  Конечно же, я рвался домой, в свою вселенную. Мне жизненно необходимо было послушать, что говорят ангелы и демоны о Дэймоне, узнать, когда назначен суд и, если это возможно, соприсутствовать на слушании. Но, вероятно, я слишком многого хотел. Я попал в какой-то мир, где никого, кроме человеческих душ не встретил. А добиваться от них какой бы-то ни было информации, было, по понятным причинам, бессмысленно. Поэтому я просто бездарно полетал по миру, наслаждаясь тем, что вновь способен ощущать крылья. Человеческие души, завидев меня, впадали в благоговейный экстаз. Готов поклясться, что когда они вернуться в свои тела поутру, то первым делом начнут гадать, к чему же им приснился ангел, усматривая в этом какой-нибудь, надеюсь, добрый знак.
  Меня же вырвала из маленькой смерти кошка Эшли. Кэсси запрыгнула моему телу на грудь, громко заурчав и тычась мокрым холодным носиком мне в лицо, выпустила коготки. Я, разрешил ей себя разбудить без сожалений. Все равно от моего путешествия не было никакой информативной пользы.
  Я открыл глаза и тут же встретился взглядом с желто-зеленым омутом кошачьей души. Она смотрела на меня узкими вертикальными зрачками, слегка жмурясь. Эшли дома не было. Вероятно, она уже спустилась вниз, в свое кафе. Начался новый день. Ее ангела, по понятным причинам, в квартире также не было. Мы с кошкой были совершенно одни.
  "Привет", - поздоровался я с кошкой и, подняв руку, ласково почесал ее за серым плюшевым ушком.
  - Мр-р-р", - бессвязно ответила кошка, охотно отдаваясь моей бесхитростной ласке.
  Какое-то время мы молчали, сосредоточившись на контакте наших земных тел. Кошки - они, как и ангелы, переносятся в иные миры не просто своим сознанием. Они запросто перемещаются туда-сюда целиком, то есть с телом, несмотря на то, что тела кошек созданы из грубой земной материи, их внутренние способности настолько сильны, что они запросто игнорируют этот прискорбный факт. Эти удивительные существа создавались Творцом для всех, без исключения, миров. У нас с Дэймоном было много кошек, но мы никогда не считали себя, в отличие от людей, их хозяевами. В отношении кошек, абсурдна сама мысль о том, что они могут кому-то там принадлежать.
  Я очень обрадовался вчера, узнав, что к Эшли иногда заходит кошка. А сейчас, обнаружив, что не могу (пока не могу!) попасть в свой мир, я обрадовался кошке вдвойне. Если мне удастся с ней договориться, то, быть может, она сможет мне помочь. К тому же, кошки - не ангелы, им всем абсолютно плевать на любые правила. И если архангелы запретили моим собратьям оказывать мне помощь, выражая этим приказом, вероятно, всеобщее молчаливое желание, то кошкам подобного приказа не отдашь. Да и если бы отдали, то толку от подобного распоряжения был бы большой жирный ноль. Кошки не подчиняются никому. Кошки всегда на нейтральной стороне. Они всегда сами по себе.
  "Пахнешь, как человек, но ты не человек", - наконец глубокомысленно изрекла кошка и, развалившись на моей груди, принялась интенсивно вылизываться.
  "В проницательности тебе не откажешь", - ответил я, опуская руки.
  "Что ты здесь делаешь?", - поинтересовалась Кэсси.
  Все кошки были до чрезвычайности любопытны. Они частенько совали свой холодный нос в чужие дела, но редко комментировали происходящее. То есть, все кошки были просто ходячим информационным бюро, собирая различные сплетни по вселенным, но редко делились своими наблюдениями с окружающими. Делали они это, вероятно, лишь из спортивного кошачьего интереса. Впрочем, кто его знает, быть может, они делились новостями лишь с Богом, хотя, зная их характер, поверить в то, что они способны служить хоть кому-то, будь это даже их Творец, было как-то трудновато. Вероятно, Господь Бог создал кошек просто из любви к прекрасному, безо всякой на то надобности. Это, как искусство. Создать кошек, просто для того, чтобы кошки были. И все. Никакой функциональной пользы. Кошки ради самих кошек.
  Я постарался ответить на вопрос Кэсси с максимальной честностью, зная, что все равно попадусь на лжи, если решусь хоть немного приукрасить события. Кошка слушала мой рассказ очень внимательно, лишь изредка прерывая мой монолог наводящими вопросами. Ее очень интересовали подробности, зачастую не имеющие прямого отношения к событиям, которые я живописал. Например, Кэсси интересовало, какого цвета был закат восьмидесятого солнца в тот день, когда Дэймон взломал печать или, что за вкус был у манны небесной накануне того злополучного дня. Все эти детали, на мой взгляд, были абсолютно несущественны, но я все равно, напрягая память, вспоминал об этих подробностях, и рассказывал Кэсси.
  Мой рассказ ей чрезвычайно понравился. Когда я закончил, то она тут же грациозно спрыгнула с моей груди и, помахивая хвостом, собралась прогуляться в иное измерение. Я казался озадаченным.
  "Ты куда?"
  "Глупый, - кошка даже фыркнула от возмущения. - Разумеется, гулять!"
  "Погоди", - я усиленно искал слова, чтобы убедить Кэсси не уходить так быстро, пока я не обратился к ней с просьбой.
  "Ну, что еще?" - раздраженно буркнула кошка.
  "Ты мне поможешь?"
  "Посмотрим"
  В то же мгновение Кэсси прыгнула в свой любимый угол, исчезнув из земного мира.
  Вероятно, ей нетерпелось проверить мою информацию. Что ж, я ее не осуждаю. Расскажи мне кто-нибудь подобное еще какое-то время назад - сам бы не поверил, пока не проверил.
  Удивительно, но после общения с кошкой, настроение мое оказалось приподнятым. Хорошее начало моего первого полноценного дня в человеческом теле!
  Я встал и бодрячком дошел до ванной, отметив, что шаги мои стали намного уверенней по сравнению со вчерашним днем, когда я только-только учился ходить. И хотя ребра по-прежнему болели, мне удалось почти привыкнуть к гравитации и собственному весу. Я с удовольствием вновь залез в душ, но, правда, так и не решился воспользоваться различными моющими средствами, так как их синтетический и ненастоящий запах все еще вызывал у меня недоверие, если не сказать отвращение. Однако это не помешало мне насладиться контактом с водой.
   Я смыл с себя пот, все-таки не уставая удивляться тому, как странно устроено человеческое тело. Столь грубая материя, ужасная мертвая пища, которая питает тело - неудивительно, что человек источает такие неприятные запахи.
  Потом мне вспомнились насмешки Дэймона по поводу того, как я буду избавляться от остатков мертвой человеческой пищи, сидя на унитазе, и в тот же момент почувствовал в животе странные позывы. Кажется, я впервые был благодарен небесам за то, что в этот ужасный момент был один. Слава Богу, что ангел Эшли ушел с ней! Слава Богу, что демон Эшли не желает иметь со мной никаких дел! Слава Богу, что кошка ушла в другое измерение! Слава Богу, что наедине со мной остался лишь унитаз. Стоит ли говорить о том, что это был за ад, когда мое тело опорожнялось от съеденной мной накануне мертвой плоти, каким-то непостижимым образом умудрившись выжать из этих смердящих трупов что-то полезное? В процессе я чуть не лишился сознания от вони, о существовании которой ранее и предположить не мог. Пожалуй, мне стоит пересмотреть свой взгляд на химические средства, при помощи которых люди избавляются от запахов. Синтетическая имитация запаха лаванды или манго не худший вариант для моего, пожалуй, что чрезмерно чувствительного обоняния.
  Я подумал, и снова полез в душ, на этот раз захватив с собой какай-то пластиковый флакон с чем-то жидким, скользким и пенящимся. Что это было: шампунь, жидкое мыло или гель для душа, я не знал, и, честно говоря, мне было все равно.
  Чтобы покинуть гостеприимную квартиру Эшли, мне пришлось спуститься в кафе. Но я бы все равно зашел туда, чтобы поблагодарить этого славного человечка за помощь, даже если бы в этом не было никакой практической необходимости. Утром в кафе было несколько посетителей, но Эшли все равно заметила меня почти сразу же. А, заметив, широко улыбнулась, радостно замахав рукой.
  "Явился - не запылился!", - конечно, тут же прокомментировал мое появление ангел.
  Я смущенно пожал плечами, не зная, что и сказать, так как на меня, конечно же, тут же отреагировали ангелы и демоны всех остальных посетителей кафе. Я стоял, чувствуя себя так... Не знаю. Так, наверное, себя чувствует вор, которого поймали с поличным. Неуютно я себя почувствовал.
  Демоны демонстративно смерили меня холодными взглядами и молча покинули кафе. Ангелы отреагировали неоднозначно. Кто-то укоризненно молчал, кто-то принялся громко возмущаться, мол, шляются здесь всякие, кто-то горько вздыхал, сопереживая моим страданиям, а кто-то был раздражен неурочным авралом на работе, из-за всеобщего бойкотирования меня демонами.
  Эшли вышла ко мне из-за барной стойки с чашкой какого-то горячего напитка. Она выглядела очень светлой. Прямо сияла. Я не знаю. Я не умею, может быть, только пока не умею, оценивать человеческую красоту человеческими же глазами. Поэтому мне трудно сказать, насколько привлекательным было физическое тело Эшли. Не знаю. Не могу судить. Я видел только ее внутренний свет, ее душу, и она не просто была прекрасна, она ослепляла.
  Эшли подошла ко мне и взяла меня за руку. Ее рука была нежной и теплой. Мне нравилось ее прикосновение. Это было почти счастье. Так бывает всегда, когда безграничная доброта прикасается к тебе. Ее нельзя не почувствовать, даже если ты заключен в темницу столь грубого тела.
  Я улыбнулся ей и кивнул в знак приветствия.
  Она улыбнулась в ответ, и, усадив за вчерашний столик, поставила передо мной чашку с напитком, которая была у нее в руках. От чашки исходил горький резкий запах, от которого у меня весь рот наполнился кислой слюной.
  "Это кофе", - неохотно пояснил ее ангел, а затем скомандовал. - "Пей!"
  Я автоматически протянул руки к чашке.
  А Эшли, тем временем что-то радостно затараторила на своем птичьем языке. Она была очень возбуждена, это было видно невооруженным взглядом. Но я не мог ее понять, поэтому мне пришлось вновь обратиться к ее ангелу за помощью.
  "Говорит, что сегодня с утра была в том месте, где на тебя напали", - перевел ангел.
  "А она откуда знает?", - только и охнул я.
  "Я нашептал, - ничтоже сумняшеся ответствовал ангел. - Не терпеть же мне тебя в квартире еще невесть сколько времени!"
  "И что?"
  "Эшли нашла там твои документы, - осклабился ангел. Возблагодарим же Создателя за это маленькое чудо, Роберт Хендерсон! Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Робби? Нет, конечно, не Робби. Наверное, тебе больше нравится Роб? Хотя, знаешь, я буду звать тебя даже не Роб, а Бобби, или просто Боб. Ты же не против, Боб?"
  Ангел явно куражился. Ничего, я не обиделся. Боб, значит, Боб. Можно подумать, мне не все равно, каким набором звуков теперь будут окликать меня люди. Вряд ли я стану общаться с теми, кто знал беднягу Роберта Хендерсона до того, как я вселился в его тело. Ангелы этих людей ни за что не подпустят своих подопечных ко мне. А сами люди... Что ж, люди объяснят свое нежелание видеть меня так же, как они обычно это делают. Скажут, что я стал другим, что я уже не тот Роберт, которого они любили, скажут, что я им стал чужим. Так что, получается, что имя не важно. Все равно я останусь Энжи, так как все, кто знает Роберта, просто уйдут из моей жизни. Роберт Хендерсон будет стерт из их памяти, из их душ так, будто бы он умер, будто бы его и не существовало вовсе.
  А Эшли все продолжала говорить.
  Я автоматически кивал ей и улыбался.
  "Когда ты поешь, она отвезет тебя по твоему адресу, - пояснил ангел. - И даже не спорь! Поесть придется!"
  С чисто садистским удовольствием ангел Эшли наблюдал за тем, как я давлюсь жареными зародышами курицы с каким-то мерзопакостным красным соусом. Пару раз меня чуть не стошнило, но я мужественно проглотил все до последнего кусочка, опасаясь, что Эшли, по доброте душевной, решит, что я стесняюсь или еще чего. Я ужасно боялся, что на смену склизкому и горячему блюду, она принесет с кухни еще что-нибудь более отвратительное. Но, к моему счастью, Эшли, кажется, ничего не заметила. Я ведь не хотел обижать ее. Но и справиться с омерзением к человеческой пище пока тоже не мог. Так что пришлось молча глотать яйца с кетчупом.
  А потом мы с Эшли отправились в Клеркенвелл.
  Она не закрыла кафе, а просто договорилась с другой официанткой, которая, завидев меня, хотела, было, отпроситься с работы, ссылаясь на головную боль. Но как только ее ангел понял, что в кафе я не собираюсь задерживаться, головная боль чудом прошла, и официантка чуть ли не с радостью согласилась поработать за двоих.
  "Ты, наверное, художник?" - наивно предположила романтическая Эшли, садясь за руль старенького автомобиля.
  Разумеется, я не понял ни слова из того, что она сказала, но поскольку ее ангел уже развалился на заднем сиденье машины, то милостиво перевел ее вопрос.
  Я отрицательно покачал головой.
  Впрочем, кто его знает? Быть может, Роберт Хендерсон и был художником. Внезапно мне сделалось немного грустно оттого, что я ничего не знал про парня, в чьем теле сейчас живу. Я не знаю, кем он был, какие стремления и чаяния окрыляли его душу. Быть может, он был влюблен? Быть может, он желал исправить какие-то ошибки? Может быть, он был потерян и желал смерти, как вверенная нам с Дэймоном душа, которую мы столь эгоистично оставили на произвол судьбы? А может он, напротив, до безумия любил жизнь? Чем он жил и дышал, этот парень Роберт Хендерсон? Так или иначе, а его жизнь - теперь моя жизнь. Но все равно, даже испытывая сожаления и запоздалое раскаяние, я не мог прожить его жизнь за него. У меня в земной жизни иная цель.
  Пока подобные мысли посещали мою дурную голову, Эшли что-то рассказывала мне. Настоящий пулемет, а не девушка. Звуки вылетали из нее со скоростью света. Но, поскольку, я, во-первых, не мог ее понять, а во-вторых, ничто на земле сейчас не могло отвлечь меня от самобичевания, то просто изредка вежливо ей улыбался. Впрочем, думаю, что ничего интересного или важного Эшли мне не говорила, иначе ее ангел обязательно перевел бы мне ее болтовню. А он молчал, с увлечением следя за ходом именно моих мыслей. Ему явно нравилось то, что я страдал.
  Я не обратил внимания на то, сколько времени у нас заняла поездка. Во-первых, я еще не адаптировался к течению времени на земле, поэтому не мог сказать, долго ли мы ехали или наоборот - быстро, а во-вторых, по ангельским меркам, любое путешествие, длящееся больше мгновения - это долго. Впрочем, надо бы мне уже позабыть о том, что когда-то у меня были крылья. Все равно, в ближайшей человеческой жизни, мне ими не воспользоваться. Так что, стиснув зубы, приходилось терпеть.
   О том, что район Клеркенвелл когда-то был главным центром монастырской жизни у стен Сити, я узнал намного позже. И даже умудрился усмотреть в этом некую иронию. Еще бы мне ее было не усмотреть! Реши я сказать "прощай" своим крыльям чуточку раньше, возможно, что я бы сейчас обитал в теле какого-нибудь монаха. Вообще, души редко меняют место своего жительства на земле. А если случается так, что возрождаются они где-то в ином месте, не там, где провели свои предыдущие жизни, то, как правило, рано или поздно переезжают именно туда, где жили ранее. Люди чувствуют свою родину интуитивно. И если душе не повезло родиться на своей родине, то такой человек непременно отправится на поиски. Он будет переезжать с места на место до тех пор, пока не найдет СВОЕ. И только тогда человек обретает хотя бы видимость какого-то душевного равновесия, так как родина начинает подпитывать его энергией. Земля, в отличие от людей, обладает куда лучшей памятью. Она всегда помнит своих детей и зовет их сквозь время и расстояния. Каждый человек хоть раз в жизни, но слышал этот зов.
  Это я все к тому, что возможно Роберт Хендерсон, в теле которого я сейчас находился, жил в Клеркенвелле именно потому, что когда-то, несколько веков назад, обитал именно здесь. И, возможно, был монахом, служителем Господнем. Я не буду комментировать, насколько нелепо люди понимают сам факт служения Творцу, главное, они стараются... Впрочем, вполне возможно, что Роберт родился и вырос в Клеркенвелле в тот период, когда в этом районе Лондона к северу от Холборна и Сити, поселились часовщики, ювелиры, мебельные торговцы и даже коммунисты. Так что, вполне возможно, что в прошлой жизни Роберт был не монахом, а часовщиком, ювелиром, торговцем мебельного магазина, или коммунистом. А, может, он был вначале монахом, а уж затем часовщиком, ювелиром и так далее. Одно другому не мешает, в принципе.
  Главное, что и в этой своей жизни Роберт выбрал именно Клеркенвелл. И это не смотря на то, что часовщиков, как прежде, монахов, слегка пододвинули в сторону фотографы и художники, ювелиров - дизайнеры и ученые, мебельных торговцев - медийные работники, а коммунистов, к всеобщему счастью, - самостоятельные девушки гуманитарных профессий.
  Так что, нет ничего удивительного в том, что Эшли спросила меня о том, не художник ли я. Нормальный вопрос совершенно нормальной девушки, которая по своей доброте предположила, что я тоже воплощение нормальности. Внезапно мне сделалось жаль, что Эшли так и не повстречала в своей жизни Роберта. Вместо этого ей в жизни повстречался я, Энжи, ангел с вырванными из тела крыльями.
  Но об этом обо всем я подумал намного позже, тогда, когда уже немного изучил историю человечества и разобрался немного в премудростях земной жизни.
  А сейчас автомобиль Эшли притормозил возле какого-то здания, больше всего напоминавшего своим видом какой-то промышленный склад.
  Глаза Эшли зажглись восторгом. Она чуть ли не в ладоши захлопала.
  - Ты, наверное, все-таки художник, - резюмировала она. - Иначе, зачем тебе жить в лофте?
  Разубеждать ее я не стал. Кто его знает. Быть может, Роберт и впрямь был художником, а свое жилище одновременно использовал как мастерскую?
  "Слушай, а как все-таки Эшли узнала, где я, то есть Роберт, живет?" - спросил я ангела, вылезая из машины.
  "Это сложно", - вздохнул ангел.
  "И все же..."
  " Ну, чего ты ко мне привязался, а? Главное, что теперь, я очень надеюсь, ты оставишь меня и Эшли в покое! Знаешь, у полисменов ведь тоже есть ангелы!"
  Действительно! Тупею не по дням, а по часам!
  Жилище Роберта оказалось, как я и предположил с самого начала, переоборудованным складом. Что здесь хранилось ранее - неведомо. Быть может, мебель. Не знаю. Главное, что по сравнению с платяным шкафом, в котором обитала Эшли, мой лофт выглядел почти стадионом. Но, вопреки ожиданиям девушки, никаких следов художественной деятельности, в моем жилище ей обнаружить не удалось. Но это ничуть не испортило ей настроение. Напротив. Она быстренько нашла новый повод для восторга. И этим поводом был какой-то громоздкий деревянный ящик с белыми и черными клавишами.
  Эшли подошла к ящику и провела рукой по этим клавишам. Ящик издал какие-то звуки. Довольно приятные, хотя и хаотичные. Услышав эту какофонию, я невольно вздрогнул. Что-то, словно бы оборвалось в моей душе и ухнуло куда-то вниз. Я, словно, вновь услышал свою вселенную, отголоски своей вселенной. Я был подобно заблудившемуся слепцу, который ощупью вышел из лесной чащи к дороге. Вот, правда, куда ведет эта дорога, пока не знал. Но надежда уже поселилась в сердце, сжала его томящей сладостью и ностальгией. Надежда на то, что дорога эта ведет к дому. Понимаю, что это глупо, и все же... И все же я надеялся, сам не понимая на что.
  Ангелы - лучшие во всех вселенных творцы музыки. Чистой, невыразимо прекрасной, вечной, как и они сами. Ангелы не представляют своего бессмертия без музыки, которая за бесконечность, в которой они существуют, стала необходимостью, настоящей потребностью. Именно поэтому многие из нас, не в силах находиться без музыки на земле в то время, пока занимаются своими непосредственными обязанностями, напевают своим подопечным, а те, улавливая, разумеется, лишь отголоски настоящей музыки, воспроизводят ее при помощи различных инструментов. Одним из них и был рояль, по клавишам которого Эшли в восторге провела рукой. Как же я сразу не догадался, что из себя представляет этот деревянный ящик, грубый и нелепый, как все на земле. И тем ни менее, за этой внешней грубостью скрывалась музыка, которой еще только предстояло родиться!
  От охватившего меня нервного возбуждения по телу крупной волной прошла дрожь.
  - Ты музыкант? - подняв на меня совершенно счастливые глаза, с придыханием произнесла Эшли скорее утвердительно, чем вопросительно.
  Странно, но на этот раз я понял ее птичий лепет и без перевода ангела. И на этот раз мог, наконец, ответить честно, чуть ли не впервые за тот короткий период, что я жил в теле Роберта Хендерсона.
  Я кивнул ей утвердительно.
   ЧИТАТЬ СКОРО НА САЙТЕ
  http://nadiaelle.com.ua
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"