Лопухин Андрей Алексеевич : другие произведения.

Природоведание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Андрей Лопухин
   ПРИРОДОВЕДАНИЕ
   книга стихов
   ЗЕРНО
   В нас - незрячее - дремлет
праприроды зерно...
До поры неприметно
вызревает оно.
   Даже в гиблой пустыне
сыщет влагу - сполна,
и разгульно, бесстыдно
в нём взыграет она.
   И застонет увечно
и настырно - зерно,
и затёкшие плечи
вдруг раздвинет оно!
   Выждав, силы утроит
и ростком - пробурит
даже древних надгробий
мёртвый гранит.
   1985
   НОЧНАЯ БАБОЧКА
   Бабочка, дура, хорошая дура,
льнёт бархатисто к неловкой руке,
которая тяжко, забыто и хмуро
висит почему-то на мне-дураке.
   Бабочка эта владеет великой наукой --
по руке истерично-просяще скользя,
отстранять от меня эту голую руку,
хотя до конца отстранить и нельзя...
   Замерло сердце в космическом хлеве,
выдохлась в жилах поганая кровь,
клятое слово толкует о хлебе:
новые жертвы, дружище, готовь...
   Бабочка, траурница, дура,
что ж ты так нежно со мною, за что?
Нежность - ведь я же её не придумал?!
Право же, это как будто смешно...
   Чёрная бабочка, милая, что же,
что же ты мечешься около глаз,
чем приманила тебя моя рожа
в этот полуночный час?..
   Может, ты сядешь ко мне на макушку,
и, чтобы нам не скучать,
плюнем на всё и, как две побирушки,
уйдём бродяжничать и молчать...
   1988
   СВЕРЧОК
   Осень - предвестием долгой болезни --
знай, выдавала дожди на-гора...
Старый сверчок затаился в подъезде
и свиристел до утра.
   Знай, выпиликивал под сурдинку
и выволакивал из щелей
мышью труху, бабьих лет паутинку,
песню безумных полей.
   1988
   ПТИЦЕЛОВ
   Александру Дыдымову
   Коли приметишь сцепления - тминные, мятные, тонкие,
тайные, колкие, чуткие - в шорохе замерших крыл;
коли с лихвой тебе хватит от жизни и крохотной толики,
значит ты самое детское чудо в себе сохранил.
   О, не гляди свысока! - в трепетанье бутонов и атомов,
в беспозвоночной печали кристаллики радости есть.
О, притуши, затаи дрожь души освещением матовым,--
и тогда, птицелов, расправляй перепончатокрылую сеть.
   1986
   БУЛЫЖНИК
   Лежал булыжник в чистом поле.
Неподражаемо тяжёл.
Самим собою подневолен.
Непререкаем. Нем. И гол.
   Над ним вершился колкий космос --
стращал огнём, грозил золой...
А он застыл больным вопросом --
себе и космосу назло.
   1986
   РЕКА
   В безветренности зноя
река, про зыбь забыв,
вольготной влагой стонет
о волнах грозовых.
   В томлении глубинном
тухлеющих оков
глотает - всклень - былины
плывущих облаков...
   1986
   ЩЕНОК
   Совершенен щенок лопоухий
простотою святой,
беготнёю за пьяною мухой
и башкою пустой.
   А любое творенье искусства,
хоть "Джоконда" сама, --
измышления чувства
и потуги ума.
   1982
   ЛЯГУШКА
   Однажды душным вечером
в мою избу-ловушку
припрыгала доверчиво
прохладная лягушка:
зелёная, в пупырышках,
не льстя и не виня, --
наивно и возвышенно
глядела на меня.
   1986
   НОЧНАЯ БАБОЧКА
   Среди дневных сует постылых,
во сне или в немой тоске,
ночная бабочка застыла
вниз головой - на потолке.
   Ей мнится час вольготной ночи,
когда бессильная Луна
застонет из последней мочи,
к себе - бессмысленно - маня.
   1986
   КУЗНЕЧИК
   Кузнечик, дождями побитый,
уныло коленки сложил --
дремал, повиликой повитый,
забыв свой пружинистый пыл...
   Невидимый праздному глазу,
ни в чём никого не виня,
тысячелетиям сообразно
он жил - обходясь без меня...
   1986
  
   сом
   Нам не позволено забыть, что мы давно забыли.
Клубятся каменные сны, колеблемые сном.
Молчат слепые идолы под слоем лунной пыли:
им всё едино - ржа и золото, Акрополь и Содом.
   Плывут слепые корабли - куда не знают сами,
плывут лишь потому они, что так заведено...
И осовелый, сонный сом с огромными усами
устало опускается на илистое дно.
   1993
   ЛОПУХ
   Меня фамилия моя,
лишь только вознесусь,
всё тянет на круги своя --
в растительную суть...
   Прохладны волглые листы
и широка их стать --
в них от палящей суеты
удобно отдыхать.
   Над ним смеются как хотят,
его и так и сяк
ханжи облыжно костерят --
вахлак, дурак, босяк!..
   Но для непрошеных гостей
есть у него - взамен друзей,
взамен клыков или когтей --
прилипчивый репей.
   В тенистых зарослях, в родной
глуши - к нему нежны
лишь породнённые с травой,
лишь дети и ужи.
   1986
  
   ДРОМАДЕР
   Экзотический зверь - дромадер --
ваш слуга и пустынь пифагор,
это я, дармовой пионер,
покоряющий свой перекор.
   Это я, одногорбый арап,
завербованный в путанный путь,
и меня, как обугленный труп,
пустяки - переплюнуть и пнуть.
   Это я, пилигрим и собрат
тем, которым и верят, и врут,
на которых везут и стоят
и Багдад, и Бомбей, и Бейрут.
   Желтокнижник песчаных морей,
прохожу за барханом бархан,
чтобы вызнать у мира скорей,
чем закончится этот роман.
   1994
   БАБОЧКА
   Что взять с неё, казалось бы, такой, --
порхает - невесома, безобидна...
О бабочка, тебе такой покой,
такой покой потворствует, что стыдно,
ах, стыдно нам роптать, ей-богу,
что мы дряхлеем понемногу,
что на нас поставят ГОСТ
и отправят на погост.
   1998
   ВЕТЛА
   Зачахла бедная ветла --
облезла вся, уже не пряча,
драматургично раскоряча
судьбу, иссохшую дотла.
   1998
   ПТИЦА. ТРАВА. КОБЫЛИЦА
   Птица -- она и есть птица,
трава -- она и есть трава,
на которой пасётся знакомая мне кобылица,
что недавно жеребёночка родила.
   1998
   ЛОПУХ
   Средь разных трав такой один,
хотя иных ничем не краше, --
лопух -- покоя господин:
храня разлапистый укром,
для многочисленных букашек
он царь и бог, отец и дом.
   1998
   ГАЗОН
   Правильный, ровный и чинный газон
грезит: пройдёт по нему фармазон,
некий мамай - и, устроив гульбу,
разнообразит скупую судьбу;
внёс бы какой-нибудь переполох
непредсказуемый чертополох,
и развлекла бы немного субретка --
какая-нибудь сурепка.
   1998
   ЧЕРЁМУХА. ИВАН-ЧАЙ
   Чем черёмуха белее,
лиловее иван-чай,
тем и горе веселее
и вольготнее печаль.
   Где земля моя покато
устремляется в поля,
там и счастье диковато,
и погибель весела.
   1998
   ПОДОРОЖНИК. ПОЛЫНЬ. КРАПИВА. РЕПЕЙ
   Чем смиренней подорожник
и духмянее полынь,
тем сильнее и дороже
плен холмов и лень долин.
   Чем коварнее крапива
и задиристей репей,
тем роднее некрикливый
голос родины моей.
   1998
   ЦИКОРИЙ. КЛЕВЕР. ОДУВАНЧИК. МЯТА. КАШКА. ЗВЕРОБОЙ
   Каверзный цикорий,
скромный клеверок --
это мне лекторий,
это мне урок.
   За меня, собрата,
все они гурьбой --
одуванчик, мята,
кашка, зверобой.
   1998
   ПИЖМА
   Эти жёлтенькие пижмы --
как диковинные Фиджи,
острова, что лишь бы, лишь бы,
лишь бы плыли в океане,
в Тихом, Тихом Океане
до скончания времён.
   1998
  
   ЖАВОРОНОК. ПЕТУХ. ТЕЛЁНОК. ЛОПУХ
   Вся мудрость мира - в песне жаворонка
и в разудалом вопле петуха,
в мычании наивного телёнка
и в зелени простого лопуха.
   1998
   ЖУК
   Без конца восторгая и муча,
жизнь готовит железный крюк...
Я - наивный, циничный, дремучий
и затерянный в дебрях жук.
   В лабиринтах ползучих империй
заблуждался и землю рыл...
А под панцирем прячу потери
и огрызки железных крыл.
   1998
   ТРАВА
   Трава настырна и сильна,
топчи её хоть тыщу лет,
она возьмёт своё сполна,
а значит - выползет на свет.
   Она возьмёт - она и даст:
в ней заживут - её пожрут,
зимой схоронит снежный наст
или на корм скоту сгребут.
   И будет колкий сеновал
обворожительно духмян,
чтоб парень девку целовал
и чтоб любил, покуда пьян
дурманом душным наповал.
   1998
  
   ЧЕЛОВЕК
   Со стороны небес
ты только клоп и плут,
ты насекомый бес,
беспутный лилипут.
   Со стороны травы
ты буйство мер и вер,
стихия на крови,
беспутный Гулливер.
   На уровне промеж
земных и вышних век
ты око всех надежд
и просто - человек.
   ТРАВА
   Приходится принять,
что и понять нельзя,
и то, на что пенять
достанет за глаза.
   Вот, например, трава,
а на траве - дрова:
трава едва жива,
роптать же - чёрта-с-два!
   Её последний шанс
продраться к небесам --
пытаться здесь и щас
пробиться там ли, сям.
   Идёт её борьба
сквозь годы и гроба --
и потому трава
сурова и права.
   1998
  
  
   БОГ. МУРАВЬИ
   В стране дремучих трав
и Бог неуследим,
печась о муравьях,
что следуют за Ним.
   Он скромен: для того
бежит Он в мир тенет,
чтоб думали - Его
и не было, и нет.
   Он рад бы, может, прочь
сбежать к другим мирам,
оставив муравьям
соломинку волочь...
   Но и над Богом есть
верховный костоправ...
И всяк несёт свой крест
в стране дремучих трав.
   1998
   ТАРАКАНЫ
   Любовь уйдёт, обманет страсть, но лишена обмана
Волшебная структура таракана.
   Н. Олейников
   Мои тараканы привыкли ко мне,
и я к тараканам привык:
мы мирные, мы безобидны вполне,
хотя и способны на взбрык.
   Ещё не слабо нам сплясать гопака
и отнасекомить канкан:
на свете везения много пока,
присущего нам, дуракам.
   1998
   ОДУВАНЧИКИ
   Одуванчики, одуванчики --
полевые пушистые зайчики...
Вы куда меня, милые, кличете,
расточая, линяючи, личики?
   Не туда ли, где, словно кузнечики,
беспечально живут человечики,
не туда ли, туда, за околицу,
где крапивою заросли колются?..
   1999
   ВЕСЕННЯЯ СОБАКА
   Как хорошо весною быть собакой --
дремать и слушать птичью суету,
врага уже не видеть в кошке всякой
и влажным носом чуять красоту;
   глаза прищурить, пьяно развалиться...
Виляя, как бы нехотя, хвостом,
припомнить кость, в духмяную землицу
зарытую намедни под кустом...
   1980
   СОЛОВЕЙ
   Я выхожу из рощи
сосновой на дорогу,
мне леший вслед хохочет:
не верите? - ей-богу!
   Хотя ведь то, быть может,
они - грачи! - быть может,
так каркают безбожно,
что прямо вон из кожи!
   Но сквозь чернющий хохот
я чувствую спиною
тирликанье лихое --
оно во мне, со мною,
   оно ласкает душу...
То - карканья не слушая,
грачиных стай сильней --
тюрлю-тюрлюли-люкает
пичуга соловей!
   1985
   ТЕЛЁНОК
   Телёнок дрыгает ушами
и машет кисточкой хвоста.
И мошкара ему мешает,
и лезет - наглая! - в глаза.
   Но огорчаться нет резона:
поляна солнцем залита,
и птички - надо же! - трезвонят,
и травка - надо ж! - зелена.
   Телёнок рад теплу и свету --
назло зудящему врагу:
ха-ха - в гробу видал он эту
занудливую мошкару!
   ...Я, в электричке душной маясь,
летел в докучную Москву,
и, увидав его, признаюсь,
я позавидовал ему...
   1985
   ФОТОСИНТЕЗ
   Фотосинтез торжествует,
зелень - глянь-ка - так и прёт!
Ты на тропочку лесную
выходи, честной народ!
   Ты разинь глаза и уши,
навостри незрячий нос --
зри скорей, вдыхай и слушай
воздух сосен и берёз.
   Только скинешь спесь и хвори
и тряпьё недужных драк,
и тогда узришь ты вскоре
молодой природы зрак!
   1985
   ПЕТУХ
   Сипит простуженный петух --
спешит до изнуренья
он воплотить, презрев недуг,
своё предназначенье.
   1985
   ОСЕНЬ
   Полуопавшие, прозрачные деревья
на неподвижном фоне небосклона,
где высоко свободная неслась
совсем одна - неведомая птица...
Отчётливые - как никогда - деревья,
как никогда - непонятного цвета небо...
Просторно. Тихо. И светло.
Обидно почему-то.
Всё - непонятно.
Но здесь и не требуется пониманья.
Ведь здесь ВСЁ -
вот оно - смотри:
полуопавшие, прозрачные деревья
и светлый - раскрытый настежь -
бездонный небосклон.
И горестно как будто.
Откуда
это прохладное счастье на грани рыданья?..
   1985
  
   ОСЕННЕЕ СОЛНЫШКО
   Редкое осеннее солнышко
небосвод осенило робко.
   Ловлю мгновение --
сижу под солнышком -- греюсь.
   Вот так и сидел бы вечно,
как старый, плешивый кот...
   1985
   КОТ-ПОЛИГЛОТ
   У меня поселился и славно живёт,
грациознее лани и льва самого,
обаятельный бешено кот-полиглот,
уморительный раб живота своего.
   Он ленивей ленивца, не прочь подремать,
и лукавей лисицы бывает подчас.
Отобедав, он прыгает на кровать --
ляжет и смотрит сквозь щёлочки глаз.
   От ушей до подушечек лап, от хвоста до усов,
всем своим естеством он - великий актёр:
он плетёт пантомиму, он играет без слов --
им владеет минор, им владеет мажор,
то Нерон и Сенека, а то - Гумилёв...
   Он - исчадие ада; вздох притаив,
в нём пружиною сжатой заснул Азраил...
То он горд - а то льстив, то ленив - то ретив,
то шкодлив - то велик, то несносен - то мил.
   Он, капризный изгиб, Клеопатры овал
повторяя, проснулся и выгнулся в рост,
и опять растянулся в истоме - пропал...
И чуткою змейкой подрагивал хвост...
   1986
  
   ВЕСНА. РУЧЬИ
   Снегов статут
разъяв, снуют,
текут
ручьи --
ничьи,
ничьи!
В их галдеже
почти
уже --
чу! - стих
иных
начал!..
Ничья
весна,
она
со сна --
пока
слепа,
слегка
скупа,
пока
легка
её стопа:
и - ни к чему,
и - ни к кому,
а - просто так.
И всяк
пустяк --
как знак,
и - ах,
и - взмах ресниц
цариц-
девиц...
Весна!
Она
со сна
слегка
слепа,
слаба
слегка...
А ты - с тоски
её руки
коснись щекой...
Блажен покой --
не вековой,
а вот какой --
такой-сякой:
летит, летит благой
покой,
парит - льняной
и голубой --
весной --
огульною такой,
полулегальной и нагой!
Весна
со сна
слепа,
слаба...
Её рука
пока --
бледна,
уже --
нежна...
ещё --
влажна,
уже --
блажна...
зачем --
нужна,
кому --
нужна,
какого надо ей рожна?!
   ...От дум и драм
моим плечам
скучать наскучило
у случая
в уключинах!
   И потому
я не шучу,
и потому
я не шепчу --
кричу!
лучу,
кричу!
ручью:
   я отвинчу,
сиречь,
от плеч
глазастый шар
земной,
и в дар
его я дам --
ручьям,
ручьям,
ручьям!!!
   1986
   ДУША
   Душа от рожденья добра и нежна,
в ней чудо чудесное зреет...
Но даже зверушке ласка нужна,
иначе зверушка звереет.
   1994
   ПТИЦА
   Хищный ветер вепрем разгулялся,
разохотился, как видно, не к добру,
обезумел, будто дряни нализался,
расхристался сдуру на юру.
   Ёжась от сквозного завыванья
в скудоумно ветреном пальто,
я взглянул под купол мирозданья
и увидел -- чёрное пятно:
   на просторе, бледном спозаранку,
с вечностью крутой наедине
билась птица -- бурей наизнанку
крылья выворачивало ей.
   Но рвалась сквозь ветер -- одиноко
правила призванье -- мне в укор.
Я глядел... А у меня под боком --
свиристел заверченный простор!
   1986
   НЛО
   За то, что неопознан
и улетел опять,
его ещё не поздно
дождаться, опознать...
   домысливать и верить,
не верить... И опять --
немые взоры вперить
в заоблачную падь.
   1997
   ОПЁНОК
   Я слышал, как плачут коровы,
точнее, не плачут - ревут,
стенают, как сирые вдовы
во славу тиранов и смут.
   Я слышал, как плачет позёмка,
терзая мозги и нутро,
куда заунывно и тонко
её проникает сверло.
   Я слышал, как плачет опёнок --
один под холодным дождём,--
когда из последних силёнок
он смеет стоять на своём
пеньке...
   2000
  
  
  
  
   ПАУК
   Паук - робинзон угловых средоточий,
ночной партизан притязаний Луны --
тончайшими нитями древние очи
плетёт, вызволяет без лишней возни.
   А после ему предстоит на приколе
стоять, ожидая удачи с небес,
терпению цепкому вторя и воле,
и воле надежды, которой в обрез...
   2000
  
  
  
  
  
   МИРОВАЯ ДУША
   Сидит на голой ветке,
ни капли не дыша,
проста, как табуретка,
тишайшая душа.
   Суха и безысходна,
бессмертна и слепа,
наивна, доброхотна,
бесхитростна, глупа.
   Поёт она, поэту
забвение даря:
её почти что нету,
но ей до фонаря...
   Безмозглая певичка,
что пела мне тайком,
она -- всего лишь птичка
с весёлым хохолком.
   2000
  
   ВЕСНА. РУЧЬИ
   Шалые, талые, впалые в ямы
воды кружатся и крутят динамо
всем нашим горестям и передрягам,
вон они, вон они, там, за оврагом --
те буераки и,: раки, что свистом
к нам зазывают святую конкисту --
воинство тех снеговых укреплений,
что залегли за оврагом, от лени
не торопящихся таять и ведать
водный закон старика Архимеда,
бреда бурляще-горланящих вод,
что совершают судьбы разворот
в сторону лирики, в сторону эврики,
Волги, Оки, Ориноко и Терека,
в сторону света, чей солнечный пляс
потчует наш растопыренный глаз!
   2000
  
   ЧТО БЫВАЕТ ПО ВЕСНЕ
   I
   По весне выползают собаки-бомжи из укрытий,
побрехав меж собой о судьбе на собачьем иврите,
и, тряся худобой, удивляются - кожа да кости! --
и трусят вразнобой на охоту, на свадьбу и в гости.
   II
   По весне смятено, заморочено тело подменой,
ибо слишком давно избегало оно ойкумены,
не киряло терновый нектар, а в заначке скрывало,
как скрывала кораллы от Карла суровая Клара.
   III
   По весне просыпается нюх на случайные вести,
слух о старых друзьях, о невесте, о проданной чести
и о том, как, разливши по двести, забивши мастырку,
два юнца в самоволке искали от бублика дырку...
   IV
   По весне вся Россия настырно сажает картошку --
и посадит её, а не то разобьётся в лепёшку!
На корню прокартошено каждое русское тело --
присной памяти рабоче-крестьянского продотдела...
   V
   Полевая она и таёжная, наша сторонка,
от которой спирает дыхание, а перепонки
прошибает насквозь турбулентная тяга простора,
на которой печётся просфора девятого термидора...
   2000
  
   ПРАОКО
   Иных миров мерцающие знаки,
подспудно обволакивая нас,
незримо трансформируются в зраки,
и что ни зрак - алмаз и ватерпас.
   Но лишь одно недремлющее око,
пронзая всех эпох переполох
и звон кимвальный, светит одиноко --
и коли так, то это светит Бог.
   Незрячее, по нашим дошлым меркам,
нездешнее, по горестным плодам, --
не смазывает петли тайным дверкам
и не даёт всем сестрам по серьгам.
   Оно всего лишь зрит - и зрит жестоко,
оно не близко - из-под бытия, --
а далеко недремлющее око
глядит, покоя бдение тая.
   2000
   КРАПИВА
   Пою молодую крапиву!
Ядрёная зелень ея
красива на диво, помимо
прожжённого с жиру житья.
   Кормилица каждой помойки
и бомжа родная сестра,
попутчица дна, перестройки,
рождения, жизни, одра.
   Кусачую жгут и курочат,
беспутную, Боже прости,
кромсают и косят...
Короче --
она продолжает расти.
   2000
  
   ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ
   Поржавели медленные травы,
заметались по ветру листы,
обнажая ветви для потравы,
для расправы, Господи прости...
   Но за лесом - вольно и широко --
в полусне колышется простор,
и небес недремлющее око
простирает выветренный взор
   на земли недремлющее право
всё принять и всё перенести...
Поржавели медленные травы,
заметались по ветру листы...
   1990
   МИРОТВОРЧЕСТВО
   Миротворчество - это смешение
многоцветья раздумий и рас,
в кронах влажное птиц голошение
и журчанье причудливых фраз;
   и стенание глаз, водопадами
светоносно зияющих сил
продлевающих наши объятия,
прозревающих зелень и синь.
   Миротворчество - это пророчество
клейких почек, студёные сны
растворяющих в зное отрочества
голубой византийской весны.
   Почки хохотом пыжатся лаковым --
сквозь рыдающий клёкот порой...
Но вскрываются клейкие маковки
новорожденной детворой.
   1986
  
   ДЕРЕВЬЯ РАННЕЮ ВЕСНОЙ
   Мужик в подворотне хлестал простоквашу,
и взор его был одиозен и страшен.
А улица хлюпала худо ли бедно --
снежок распоследний испёкся намедни...
Под небом рассветным, под небом недужным
шагала надменно чувиха по лужам,
с тоскою в очах пробегала собака,
всё было обычно, привычно... Однако
чернели деревья, и так бесприютно,
как будто они одичали, как будто
они вдруг заветное слово забыли
и если могли бы, они бы завыли...
Но что же поделать? И молча глядели
они на забытые богом панели,
на этих случайных и сонных прохожих,
на ту же собачью тоску, предположим,
на ту же чувиху с походкою пылкой,
на тучного мужа с молочной бутылкой...
   Какие прозренья, какие боренья
в немой высоте вспоминали деревья?..
   1987
   НЕЗНАКОМАЯ ТРОПИНКА
   А. Г. Битову
   Тропинка уходит - в просторы и веси,
в холмы и в укромно дремучие травы --
спокойно и мудро она куролесит
и, как ни проси, не протянется прямо.
   Но это не значит, что в поле не воин,
что он подневолен тропою и роком...
Легка и правдива неспешная воля.
Тиха и несуетна будет дорога.
   ...Ну что из того, что погибельно блудит
мой взор по земле, как последнему средству...
А даль по-над облаком будет и будет --
ей некуда деться и незачем деться...
   1988
   ТРУХА И ПОБЕГИ
   В прошлогодней, пожухлой траве,
по весне отрешённой от снега,
я увидел - с трухой наравне --
нагловатую зелень побегов.
   Образ вечного кровосмешенья,
он меня пополам раскроил --
на ликующий клич пробужденья
и молчанье забытых могил...
   1986
   ВЕСНА
   Мы рады зелени дерев
и свежести дыханья,
когда весна, слегка прозрев,
вторгается в сознанье.
   Воображенье теребя,
отчаянно ликуя,
она потом сожжёт себя,
о вечности тоскуя...
   1982
   ЕДИНСТВО РИТМА
   Едины суть - мерцанье электрона,
пульсации лукавых подоплёк,
приобретенье, равное урону,
хвала, переходящая в упрёк...
   В качании чумном неразделимы --
землица кособокая моя,
и пучеглазый хохот кобылиный,
и звездолобый окрик бытия...
   1986
   МАГИЯ
   Обнажённый по пояс, в дремотной траве
я лежал неподвижно под солнечным пеклом,
краем глаза глядел, как ползёт муравей
по груди - перебежками - в радужном спектре.
   ...копошились букашки... столетия шли...
И в густом равновесии тучного лета
надо мною, как пули, носились шмели
и орлы воспаряли - над белым скелетом...
   1986
   ОЧНАЯ СТАВКА
   За мною бежала собака
с весёлым и добрым лицом:
во мне - неужели - собрата
она угадала тайком?
   Такую же, может, дворняжку
она распознала во мне...
Я шёл, и бежали мурашки
по сутулой моей спине.
   1986
   ТАЙНА
   От пролога к эпилогу --
огибает нас дуга
суеверного подлога
и - сиреневая мгла.
   Привередлива природа!
К ней спеши хоть вплавь, хоть вброд,
тайну собственной свободы
ни за что не выдаёт.
   1986
   ЗАКАТ
   Александру Самусенко
   Ты прав, мой друг, - закатное светило
как бы приотворяет небеса,
и некая магическая сила
тебя хватает вдруг за волоса --
и обращает ликом стародавним
в раздольное дыханье облаков...
И отлетит безликое страданье
в багровое чистилище веков.
   1986
   ЗАПРЕДЕЛЬНАЯ ВОЛЯ
   Кто захочет - поймёт и проникнет
за пределы погостов и стен --
там лукаво плетёт повилика
для страстей увлекательный плен.
   Там сверчок затаился, истошно
зазывая прохладную ночь,
там, на воле, исчезнуть можно --
если больше терпеть невмочь.
   1986
   НЕПРЕХОДЯЩЕЕ
   Что пройдёт, то будет мило...
   Не растрачу до конца,
не продам за шуры-муры
ни словечка, ни лица,
ни одной фиоритуры...
   Что пройдёт, то - не пройдёт,
там ли, сям расправит сети --
то щербатинкой моргнёт,
то в царапинке просветит...
   1989
   КОРНИ
   Алый цветок расцветает в груди.
Тяжкое солнце закатом беременно.
Связка ключей безнадёжно потеряна
в бурых отвалах железной руды.
   Бухает сердце в чугунной груди.
Вянет листва за решёткою ржавою.
И обнажаются корни шершавые
в комьях земли и пучины среди.
   1991
   НЕБЕСНАЯ ТЯГА
   В мире немеренном травы и сны,
как полагается травам и снам,
прут в поднебесие - в силу весны
и умирают - припав к небесам.
   1998
   БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ
   Цветы и травы - безымянны, право,
как всё, что в этом мире есть,
как то светило, что восходит справа
и светит справно здесь и днесь.
   1998
   СИРЕНЬ ПОКУДА ЗЕЛЕНА
   Пожухла пижма, ежевика
аж побурела, тополя
уж облетают... Поживи-ка
в лучах последнего тепла.
   Забудь химеры заверений,
столпотворение вранья,
внимая зелени сирени
и бодрым воплям воронья.
   1998
   ЗАКАТ
   Сохнет осина...
Картина ясна:
осень - красива,
рябина - красна.
   Чахнет былинка.
Пустеет восток.
Лёт паутинки
волнист и высок.
   Клан журавлиный
к отлёту готов --
мы ещё живы,
но ждём холодов.
   Солнце не греет...
К обедне звонят --
пасть, багровея,
раззявил закат.
   1999
   ПОДЛИННОЕ
   Подлинное - значит полое,
тайное и ненаглядное,
голое и чуть ли не подлое,
ибо нелепо неладное.
   Дружит с последней погибелью,
а с нашим братом не знается,
не завершается прибылью,
ибо ничем не начинается.
   Не живёт оно, не развивается,
сбоку припёку, пустяк:
стало быть - нами не полагается,
стало быть так.
   1999
   ХВАЛА СМЕРТИ
   В руке твоей олива мира,
А не губящая коса.
   Е. Боратынский
   Когда б не смерть, так никогда бы
Мне не узнать, что я живу.
   О. Мандельштам
   Восславим смерть, как музыку и сон,
что в унисон струятся из укрома,
из коих вольный каменщик, масон
кроит геометрическую крону.
   Восславим здесь грядущий рубикон,
когда теперь вольны мы быть собою,
когда вольны поставить мы на кон
живой агон с собою и судьбою.
   Сыграем же всерьёз и невзначай,
не забывая тонкости нетленной --
когда мы даже пьём на кухне чай,
мы пьём его, друзья, во всей вселенной.
   1999
   СЕКРЕТ СТРУКТУРЫ
   Листа резной рисунок,
травы простая плоть...
Чудовищное буйство
ядрёных биомасс.
Природы ватерпас
блазнит пусканьем слюнок,
когда шестое чувство
нам говорит: "погодь"...
   Но жизни и нежизни
накопленный запас
сплетением верховным
крушит нас - плюс на плюс,
лишают узы уз
и родина отчизны,
и выход безысходно
нас бьёт не в бровь, а в глаз.
   Трусит лесной лисёнок,
пятнает свежий снег...
Полуденное солнце
с восторженных небес
захлёстывает лес,
ядрёный звон сосёнок...
Спросонок воздух вьётся,
приподнятый на смех.
   Здесь, на большой дороге,
всяк организм - орган:
гудит и хороводит,
бессмертием грозя.
Но разума стезя --
топтаться на пороге,
он, в некотором роде, --
и пастырь, и баран.
   В кипучей этой буче
сознание - лишь гость
стеснительный и редкий...
Другое дело - кровь
наития - не в бровь,
а в глаз вопьётся круче
она, чем табуретка
или собачья кость.
   Судьбой и Провиденьем
всяк нувориш согрет --
есть адекватный кукиш
на всякий выпендрёж.
Падёшь ли ни за грош,
иль сонное паренье
себе на небе купишь --
не выкупишь секрет.
   2000
   СПАСИБО
   За сладкое бремя расплаты,
за горький оброк высоты,
за синюю зелень заката
и соль нежилой пустоты.
   Спасибо, что были мы квиты
с истомой подсолнечных вех,
когда совершали кульбиты
за-ради словесных утех.
   За бережный взор умолчаний
и колокол царских сердец,
за Слово, что зрело в начале
и ткнуло нас носом в конец.
   1999
   ХВАЛА ФИЗИКЕ
   О матушка Земля, спасибо за подарок --
за разнотравья дух и душный пот хлопот,
за воздаяний дым, довесок и приварок
и воздыханий пепельный исход.
   О батюшка Перун, спасибо напоследок
за ферментаций буйных судорожный вал,
за просветленья час, который слишком редок,
блюдя светил небесных интервал.
   О бедная трава, спасибо за корпенье,
за молчаливый оклик тайной глубины,
за опыт погребенья и паренья
земли и воли, доли и гульбы.
   О голос бытия, спасибо за работу,
за физику структур, ответственных за всё,
что, сокрушив часы, блюдёт одну Субботу,
как блюл её босяк по имени Басё...
   2000
  
  
   ХВАЛА ХВАЛЕ ХВАЛЫ
   Суть человека - слово, суть слова - хвала.
   Упанишады
   Хвала хвале хвалы халвы и соли,
хулы и ласки, воли и земли
перевозможет смуту всякой боли,
распутает последние узлы.
   За все удары неба в позвоночник,
по темечку, в сопатку и в живот,
за торопливый бег и проволочки,
за воспаренье дивное и гнёт...
   Всему, что есть на свете, эхом, эхом
псалмы псаломить, верить и кадить
туманами рассветов, к звёздам-вехам
глаза ночного слуха пригвоздить,
   чтоб слышать шелест каждого дыханья,
сурдинку боли, песенку тоски
сурка, травинки, дерева... лоханью
небесной зачерпнуть пустынь пески
   и расплескать на солнечные требы
озябших душ и горних ледников,
детей и песен, и колосьев хлеба...
Таков завет веков.
   1997
  
  
  
  
   ГУСИ
   Гуси гагачат, курлычат,
чуя грядущую хмарь,
чая гремучих различий,
коими беден февраль.
   Топчатся возле сарая,
глядя в небесную синь, --
ставшею грёзою рая
ангелам этим босым.
   2001
  
   СОДЕРЖАНИЕ
   ЗЕРНО
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"