Этой непоседливой гостье я всегда рада. Забежит ненадолго, наведет шухер и снова ищи-свищи. Вот в том году сколько у нас побыла? Две недели? А два года назад?.. И того меньше. Никогда не знаешь у нее, куда ветер подует. Характер - не приведи Г-дь. То в смех, то в слезы... То все у нее блестит-переливается, то затянуто пыльной хмарью, когда, после небольшого скандала, проливаются обидные мелкие слезки, оставляя везде следы ветрянки. И все быстренько ей подавай. Ну, никакого терпения! Как - будто кому-то не терпится погрузиться в вязкий, дрожащий над асфальтом, летний зной.
Первыми не выдерживают деревья миндаля. Довольно ее легкой, еще мимолетной улыбки, как в ответ они начинают раскрывать бело-розовые объятия, забыв, что порядочным особам полагается сначала зазеленеть, а только потом... За что ветер - шалун их и наказывает, бессовестно сдирая веселые платьица. И летит хлопьями миндалевый цвет, кружась в прогретом воздухе и щедро застилая незнающую снега землю. Поля обряжаются в пестрый легкомысленный ситчик, а по обочинам дорог расцветает горчица и первые ветрен'ицы,- крупные ярко - красные колокольчики анемонов. Похожие издали на маки, они розовыми пятнами проступают на склонах холмов древного Мегиддо, быстро заселяют полянки в соседнем сосновом лесу, как бы помечая территорию...
Стоящие при дороге пальмы, похожие на тесно прижавшихся друг к другу одногорбых верблюдов, как два стража зорко вглядываются в распростертую у их ног долину, - А вдруг, неприятель? А предупредить?... На одну из пальм какой-то шутник из старожилов приладил скворечник. И висит он памятником бывшей российской зимушке, привлекая удивленные взгляды обитателей пустыньки.
День на день не приходится, и иногда короткий дождь балует уставшую без воды землю долгожданной влагой, дразня, но не насыщая. Воздух становится промозглым, поля начинают кутаться в плед из тумана, а темные облака разбиваются на тысячи осколков, роняя крупные капли на лобовое стекло. Капли ползут вверх и в сторону против всех законов земного притяжения, постепенно становясь мелкими и редкими. В прогалине между облаками открывает заплаканные голубые очи небо, и над Кармелем расцветает диковинное семицветное полукольцо. Сначала застенчиво полуопираясь цветной пяточкой в подножие горы, а потом, набирая силу и восполняя форму, вовсю переливается красками. Иногда рядом, над яркой радугой, появляется ее отражение с чуть рассеянными, повторяющимися в обратном порядке цветами. Двойная радуга занимает все пространство неба, и радуги явно начинают друг с другом ссориться.
- Ты совсем уже...- кричит верхняя нижней,- Я главная, я выше тебя и шире! Расцветки моих полосок выглядят чуть глуше, но они идут в правильном порядке!
- Ага, как же... Видали мы таких... В правильном порядке у нее полоски... Да ты мое эхо, не более, чем тень, неудачное, размазанное подражание. Только нарушаешь мою непревзойденную красоту своим якобы порядком. Кыш-та с моего неба! Распустились тут...
В своем соперничестве, они не замечают выползшую невесть откуда тучу и их дальнейшего спора уже не видно...
Сосны выпустили желтые мохнатые свечки. На кончиках сосновых иголок зависают блестящие шарики с отзвуками заходящего солнца, становится свежо, влажно от прошедшего дождя, росы.