- Нет, так не пойдёт, - проворчал взлохмаченный веснушчатый старичок, выходя из-за печки. - Да что это такое? Кричишь, будто тебя режет кто, а чаво орёшь - не разберу вовсе. Гуторь по-нашему - я в языках не силён. Чаво случилось-то?
От возмущения услышанным, Шахерезада тут же перешла на русскую речь:
- А ты кто таков? Я тебя не звала в свой дом! Поди прочь, противный старикашка!
- Вот, теперь я хоть понимаю тебя. А ну цыц, прынцесса заморская! Этот дом подольше твоего моим будет! Я сюда вселился ещё при Петре Тимофеиче - старшем, деде нынешнего хозяина. Так что потише тут, пока я не рассердился. А то пошепчу и будешь с разинутым ртом посередь горницы столбом стоять!
- Да кто ж тебе позволил с султанской дочерью так разговаривать?! Вот велю джинну закинуть тебя в пустыню безводную, будешь знать!
- Ой, не могу, - расхохотался старик, - смешная ты баба, право слово. Кем командовать собралась? Ты же лампу мужу своему дала, когда он на три дня из дому собирался за рыбой на дальнее озеро, мало ли чего с ним там приключится может, вот джинн и пособит ему. Нынче только второй день пошёл, а ты уже без лампы как без рук. Кому приказывать-то станешь в пустыне меня бросать?
- Точно, пока некому, но как вернётся Пётр Тимофеич мой, так я сразу же угрозу и выполню!
- Угу, я подожду пока. Хотя нет, ты же и впрямь баба с норовом, можешь и сделать, как говоришь, так что придётся упредить тебя - самому пошептать. Представь: вертается хозяин, а жена евойная стоит - не шелохнется, глазищами ворочает, рот открыт, а сказать ничего не может. День стоит, ночь стоит. Назавтра он её в сени вынесет, чтобы не мешала ходить, а ещё через пару дней, увидев, что изменений никаких, в огород - заместо чучела ворон пугать поставит. Соседки все будут ходить глазеть на пугало в шальварах шелковых и гоготать: "Поглянь, Варвар, вот где её истинное место-то! А не в палатах царских, как сказывала."
- Ой, мама! Неужто ты и впрямь колдун какой?!
- Хочешь проверить?
- Да нет, не шибко.
- А то гляди: вон мышь бежит, щас я пошепчу на неё, так она замертво и свалится. Б-ррр, т-ррр, х-рррр!
Бежавшая через горницу мышка и впрямь замерла на месте, постояла секунды три и завалилась на бок. Шахерезада заверещала, а веснушчатый старичок подошёл к бездыханной мыши, взял её за хвост и понёс за печку, подальше от хозяйки. Там, правда, он пощекотал её пальцем и поставил около щели в полу, та ожила, подмигнула бусинкой-глазом старику и юркнула в норку.
- Видала? То-то! Захочу, и с тобой так же будет.
- Прости меня, глупую. Не признала в тебе волшебника сразу. Как зовут тебя, чародей?
Старичок пригладил волосы руками, приосанился и пробасил:
- Нестором кличут. Из домовых мы.
- Вот оно как. Домовой?! ЧуднО. Неужто и у батюшки какие дворцовые есть?
- Про то не знаю. Может, и есть. Кто вас, заморских, поймёт - разберёт. Вон у вас джинны по лампам сидят, будто им и жить больше негде. Полегче бы ты с ним обходилась, а то поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Он же не палочка-выручалочка, а живой. Ему ведь уважение требуется. Попроси его как следует, так он и сделает с удовольствием, и себя уважать будет, что помочь смог. А то ты всё приказываешь да приказываешь. Будто он раб какой.
- Так он и есть раб. Лампы. Мы завсегда джиннам приказываем. Они и рады хозяину служить.
- Э, нет. Они от того и легко к другому хозяину переходят - из рук в руки, вместе с лампой. Кто бы ни взял её, да ни потёр, тот и приказывай, что хочешь!
- Так ты ж тоже так. Каждому новому хозяину служишь, что в доме главой стал.
- Нет, я вольный. Сам себе хозяин: могу помочь, а могу и за печкой пролежать весь день, если ко мне без должного уважения обратятся. Мне не прикажешь, как джинну своему. А ещё могу и бунт учинить, и раба твоего подбить на то. Потру лампу, пока спишь, и прикажу ему бунтовать да не слушаться тебя. Так что: без особой нужды звать меня не след. Просьбу излагать толково. За печку каждый вечер молоко в миске ставить и хлеба кусок класть рядом. Вот оно уважение и будет. А не то, всё самой придётся по хозяйству делать. А ты в том не сильна, как я погляжу. Только блины и научилась печь славно, а в остальном же - далеко тебе до простой русской бабы, что (как там у будущего русского классика напишется?) и в избу горящую...и коня на скаку...
А теперь говори, чего орала допрежь? А, вижу: опять чугунок далеко в печку задвинула, а вытащить не можешь! Горячо! А ну-ка, подвинься. Вон он, ухват, берёшь, осторожно подводишь, цепляешь и тащишь. Ну чего тут сложного?! Ладно, не реви, давай потренируемся, когда печь подостынет. Эх, тяжело тебе, бедняжке, на чужбине...Ну да ничего, пособлю, не зверь же я какой! Домовой, чай.
........
- Слушай, Нестор, я вот только одного не пойму, а молоко-то тебе с хлебом зачем? Ты же не ешь и не пьёшь, как и я.
- Ну, ты, джинн, совсем ни в чём не разбираешься! Одно слово - раб! Для уважения! Да и мышам не всё крошки таскать со стола...