Жили-были старик со старухой. И жили они просто, без заморочек всяких и "надкусанных яблок". Возле дома рядом с крыльцом стояла у них любимая зелёная скамеечка. Что за скамейка? Да обычная такая, два пенька и доска широкая сверху приколочена. Когда-то давным-давно покрасил её старик в зелёный цвет, и с тех пор до того она была хозяевам люба, что каждый божий день сиживали они на любимой скамеечке, в свободное от забот время, разумеется.
Бывало, выйдут после заката, и давай ночному небу радоваться. А что? Звёздочки точно гвоздики серебряные на шикарном чёрном бархате неба. Чем не зрелище? А ещё давным-давно повелась у них традиция такая, чтобы звёздочкам этим самым счёт вести. Конечно, мало-то их никогда не бывало, однако, может, потому и не было среди звёзд урона существенного, что ежевечерний подсчёт ни на день не прекращался.
Вот и нынче, считал старик, считал да и заснул где-то на третьей тысяче. Толкает его в бок старуха.
- Ты что, старый, спишь что ли?
Дед встрепенулся.
- Да не, это я задумался немного, всё ж таки три тысячи уже насчитал, как бы со счёта не сбиться.
- Дело говоришь, - отвечала старуха, соглашаясь, - ты считай-считай, а ужо я за тобой пригляжу.
И снова старик считал, а звёздочки всё не кончались.
Однажды вскинулся старик, вскочил со скамейки нетерпеливо и в небо тычет.
- Ох, - вздохнул старик, да возразить было нечего.
Кинулась старуха в избу да в дальний угол под образа ниц упала. Взмолилась торопливо вполголоса. Смотрел на неё с иконы лик святой, брови нахмурив сурово, а после молитвы молвил.
- Доклад принят. Благодарю за бдительность. Аминь.
Только после этих слов успокоилась бабка да снова к деду отправилась. Так их чаяниями звёздочки небесные и хранятся день ото дня без убыли. Ведь назавтра к вечеру, едва старики выйдут на пост, звёздочка, примеченная накануне в качестве упавшей, уже висит на своём законном месте. Серебро начищено до блеска, чёрный бархат округ неё отутюжен.
Радуются дед с бабкой. А потом снова считают. Бывает, жалуется дед на зрение, да куда там.
- Что ты, старый, - восклицает бабка, - нежели станет молодёжь звёздочки считать? Да и кто им доверит...
И дед кивает, соглашаясь. А раз так, то некому больше. Но такое нечасто случается, ибо по сердцу им такая служба.
И хотите - верьте, хотите не верьте, но если поздней ночью выйти на улицу под тёмное небо, только не там, где сама земля гудит от метрополитенов всяких и электричества, а в тихом месте глухом, где писк комариный разноголосьем звенит. Вот в той глуши, затаив дыхание, можно услышать как неспешно и размеренно считает старик. А если повезёт, то и бабкин шёпот можно уловить.