Аннотация: Чем бы ни казалось время, в действительности оно - просто жизнь.
0
- Видишь то облако? - спросила Маша, лежа рядом со мной в высокой траве и задумчиво пожевывая сочный травяной стебелек, который полминуты назад вытащила из моего рта, зная, что в выборе жевательных травинок мне нет равных.
- Похожее на поле битвы, где армия тираннозавров схлестнулась с гигантскими блохами из созвездия Гончих Псов? - конечно, ничего подобного в голубоватых с позолотой перистых клубах я не видел. Просто привык к тому, что если Маша говорит про облака, то, в чем я смогу разгадать бегемота или панду, покажется ей поперечным разрезом амикронианской центрифуги, останавливающей время до полудня и ускоряющей послеполуденные часы в 2,71 раз.
- Чокнутый! - Маша звонко рассмеялась, выплюнула изжеванную травинку и выхватила из моих рук новую, которую я только что подобрал для себя. - Блохам нужна горячая кровь, а хищным ящерам - мясо, можно холодное. Чего им делить?
- Мясо и кровь гигантских псов из соседнего облака. Смотри, как они в нем спрятались до исхода сражения - ни ушей, ни хвостов не видно. Победителю достанется все. Ну, если конечно псы сами за себя не вступятся, - ответил я, ухмыльнувшись про себя: "Это я-то чокнутый? Ха!" - А ты, не-чокнутая, что в том облаке видишь?
- Шесть золотых яблок, - с серьезным видом двигая челюстями, ответила Маша. Признаться, этот ответ поставил меня в тупик. Действительно, облако состояло из шести более-менее шарообразных сегментов, золотящихся лучами предзакатного солнца.
- Это яблоки-каннибалы? Они пытаются съесть друг друга? Или сырье для яблочного топлива, используемого реактивными стальными ежами, на иглах которых бескровные разумные грибы бороздят просторы Вселенной? - пытаясь подражать привычному ходу Машиных фантазий, предположил я.
- Издеваешься? Тьфу на тебя! - Маша яростно выплюнула соломинку и отобрала у меня следующую, уже третью к ряду. Я ждал, что она скажет что-нибудь еще, но Маша молчала, надув губы и неотрывно следя за медленно плывущим яблочным облаком.
- Это яблоки, которые Геракл украл у...- я изо всех сил напряг память. - Аскарид?
- Гесперид, - презрительно фыркнула Маша. - И нет, это не те яблоки.
- Ладно, сдаюсь, - вздохнул я. Обыграть Машу мне не удавалось почти никогда.
- Сдаешься?! Трус! Ненавижу! - Маша вскочила и нависла надо мной, закрыв собой облако. Ее губы задрожали, глаза наполнились слезами. Прежде, чем я успел сказать что-либо еще, она убежала, оставив меня лежать в траве. Я понял, что совершил что-то ужасное, какое-то непростительное предательство. Но что такого я сделал? Какое правило нарушил?
После того случая каждый день я подходил к дому Маши, звал ее, но она не выходила. Ее бабушка, с утра до вечера ковырявшаяся в огороде, глядела на меня с сочувствием, но неизменно говорила, что Маша занята и сегодня играть не выйдет. Лето закончилось, пришла пора возвращаться в город. В осень я вошел издерганным и нервным, ссутулившимся от груза невыносимой вины, свалившегося на мои плечи. Не знаю почему, но я был уверен, что сильно провинился. Яблоки. Золото. Шесть.
6
Школа. Я надеялся, что учеба отвлечет меня - в магазинах и на лотках уличных торговцев яблок становилось все больше, и я боялся, что сойду с ума. На исходе сентября Ирина Евгеньевна, моя учительница, красотой которой я втайне восхищался, вызвала меня к доске решить задачку: "на волшебном дереве растет три серебряных яблока и золотых - на два больше. Сколько золотых яблок растет на дереве?". Пока учительница читала текст задачи, я почувствовал, как во рту появился металлический привкус, в глазах потемнело, пол поплыл из-под ног. Силясь сохранить сознание, я бездумно чиркнул закорючкой мелом по доске и, покачиваясь, вернулся за парту.
- Правильно, шесть, - услышал я голос Ирины Евгеньевны.
Шесть?! Но если серебряных яблок 3, а золотых на 2 больше, то 3+2 должно равняться 5! Я огляделся - мои одноклассники молчали, даже отличницы, обычно сидящие как на иголках и подпрыгивающие всякий раз, когда кто-то ошибался, не спешили поправить меня и учительницу. Неужели они все знали про шесть золотых яблок?
После урока я задержался и подошел к учительнице.
- Шесть? - только и смог прохрипеть я.
- Именно, - Ирина Евгеньевна ласково погладила меня по голове.
- Но... - прежде, чем я успел возразить, учительница взяла со стола яблоко и протянула его мне. В моей ладони очутился увесистый округлый предмет, металл, из которого он был сделан, слегка холодил пальцы.
- Тссс, - прошептала Ирина Евгеньевна. - Это шестое яблоко. Осталось пять, значит, теперь правильный ответ - 5. Понимаешь?
- Нет, - честно признался я.
- Шесть минус один - сколько будет? - подмигнув, спросила учительница.
- Шесть, - глухо ответил я.
- Чокнутый! - Ирина Евгеньевна звонко рассмеялась.
- Сама ты, Маша, чокнутая! - вырвалось у меня прежде, чем я успел сообразить, что и кому говорю.
- Что?! - воскликнула учительница. - Кыш отсюда! Тоже, нашел себе подружку!
Не помня себя, с полыхающими ушами и щеками я пулей выбежал из класса и мчал всю дорогу до дома, забыв об оставшихся уроках. Лишь оказавшись в своей комнате, я разжал вспотевшую ладонь и с будоражащей смесью ужаса и восторга принялся разглядывать золотое яблоко.
3
Наверное, я скоро умру. Сколько можно прожить после того, как съел радиоактивного таракана? Мне было бы легче, знай я, что происходит с теми, кто ест радиоактивных тараканов? Один черт, перерыв весь интернет, я не нашел ни одного упоминания похожего случая.
Сегодня утром император нашего завода вызвал меня в свой орбитальный кабинет.
- Технолог пятой поточной линии, потрудитесь объяснить, что это такое, - император, не вылезая из-за своего огромного стола, бросил мне уксусный кекс. К своему ужасу, в самом центре кекса торчал радиоактивный таракан, наполовину увязший в волокнах синтетического теста. Всем известно, что на заводе такие тараканы кишмя кишат, их никто не трогает, потому что они поедают личинок хордовой моли - главного врага беззащитных волокон карбонолипидных дрожжей. Но повстречать таракана в готовой продукции - это было чересчур. О том, что ничего хуже быть не может, говорило и то, что я удостоился личного внимания императора.
- Это... радиоактивная изюминка. То есть, просто изюминка! - вспомнив старинный анекдот про, кажется, Чапаева, Фрейда, Черчилля или кого-то из той же оперы, сказал я.
- Неужели? - император нахмурился. Словно подыгрывая ему, таракан резво задрыгал хорошо пропеченными, но не утратившими подвижности лапами.
- Просто крупная... сорт такой, - я вырвал из теста извивающегося таракана шириной в половину моей ладони и запихнул его себе в рот. Тварь успела трижды ужалить меня в небо, язык и щеку, прежде чем моим челюстям удалось разгрызть толстый хитиновый панцирь.
- Он что, идиот? - император обратился к своему секретарю. Тот, сверившись с компьютером, отрицательно замотал головой.
- Ты что, идиот? - глядя прямо на меня, спросил император. - Какой еще изюм в уксусных кексах?!
- К-кхупный, ш-шорт такой, - пролепетал я, чувствуя, как стремительно опухает укушенный тараканом язык.
- Технолог пятой поточной линии! С настоящего момента ты отправляешься в недельный оплачиваемый отпуск позора! - пророкотал император и, повернувшись к секретарю, добавил: - Выдать ему отпускные и золотое яблоко позора!
- Но, ваше величество, яблок осталось всего три... - сказал секретарь.
- Ну и что? Случай вопиющий? Вопиющий. Делать что-то надо? Надо. И вообще, заведите себе собственного секретаря - пусть он перед вами за принятые решения отчитывается! - огрызнулся император.
Отпуск вне сезона отпусков - это всегда позорно. Но золотое яблоко... Хм, меня ведь не обязывали носить его на голове. Так кто узнает, если я спрячу его где-нибудь дома? И еще этот таракан. Переживу ли я этот позор, то есть отпуск?
5
Почему у меня нет Машиного номера телефона? Почему я не знаю ее городского адреса? Потому что она - это лето, каникулы, речка, жаркое солнце и цветущий луг, лежа на котором можно смотреть на облака, пожевывая травинку. У всего этого не может быть каких-то контактных данных, заклинания, заставляющего явиться по твоему желанию. Лето просто приходит. Значит, мне нужно дождаться лета - тогда я снова увижу Машу и расскажу ей, что у меня теперь есть золотое яблоко, одно из тех, что она увидела тогда плывущими по небу в виде облака. И если она захочет, я, конечно, отдам ей это яблоко - лишь бы перестала на меня дуться.
До лета осталось всего шесть месяцев и одиннадцать дней. Все уже почти забыли, но я до сих пор переживаю из-за того, что случилось с Ириной Евгеньевной. На следующий день после того, как я получил яблоко, она вышла замуж за учителя физкультуры, родила ребенка и больше не приходит в школу. Мама говорит, что Ирина Евгеньевна именно этого и хотела, специально прошла интернет-курсы по ускоренному созданию семьи из трех человек, но я не верю. Мне кажется, что во всем виноват я. Ирине Евгеньевне пришлось исчезнуть после того, как она отдала яблоко, а физрук - это просто прикрытие, тем более, что через два дня после "свадьбы" его до смерти забили дохляки из третьего "Б", которым он поставил двойки за подтягивания и отжимания.
Пять месяцев, три дня, и здравствуй, лето! Когда я устаю переживать из-за Ирины Евгеньевны, я снова начинаю переживать из-за Маши. Вдруг она тоже пройдет какие-нибудь интернет-курсы, и, не дождавшись лета, выйдет замуж или вообще станет жирафом, как Светка из соседнего подъезда?
Три месяцы и... уже не важно, сколько дней. Все кончено! Лета не будет! После того, в школе уволили директора и назначили вместо него школьного императора, тот первым же указом отменил каникулы. Гад, сволочь, су и му! А я теперь - свистец. Мне дали свисток, барабан и мотоцикл. В свободное от уроков время я должен ездить по улицам и свистом призывать бойцов (учеников, которым выдали дубинки, арбалеты и мечи), если увижу противников. А в барабан я должен бить в то время, когда бойцы наступают на противника и уничтожают его. Быть свистцом полный отстой - бойцы надо мной смеются, да еще и ни одного противника как назло.
Занятия в школе отменили из-за сезонного наплыва противников. Они повсюду! Получается, что я свищу и луплю по барабану круглые сутки - даже ездить никуда не приходится. Бойцов остается все меньше - еще чуть-чуть и из всех свистцов сделают бойцов.
Ровно шесть дней я продержался в роли бойца. Вчера мы загнали противников на территорию детского сада - оттуда им было не выбраться, как-никак трехметровый забор с колючей проволокой под напряжением. Отстреливая противников через сетку, мы расслабились и не заметили вражеских камнебойцев - от обычных противников они отличаются меньшим размером челюстей, заостренным клювом и манерой швыряться чем попало, но со страшной силой. Первым же залпом камнебойцы размозжили головы почти всем бойцам нашего отряда. Меня спас шлем, который бабушка подарила мне на день рождения. Камень, который в меня швырнули, застрял в защитном слое карбона - череп остался цел, но подвели шейные позвонки. Мне сказали, что вставят вместо них керамические пластины, но бойцом мне больше не быть - скорость реакции не восстановится никогда. А заторможенный боец - мертвый боец.
Кстати, шею мне свернул не камень, а золотой слиток в форме яблока и размером с кулак. Откуда противники его взяли? Да у них не спросишь - они по-нашенски не понимают. Все равно, нет никакой разницы - ведь лета больше нет, а значит, я никогда не увижу Машу. Нужно поскорее забыть про нее, золотые яблоки и про эту, как ее... Ирину Егоровну.
2
Травма шеи, полученная в детстве, - из-за нее мне пришлось забыть о военной карьере и уйти в пищевую промышленность. И, получается, что из-за этой же травмы я съел радиоактивного таракана - будь я бойцом или свистцом, этого бы не случилось. Получается, корни всего находятся где-то там, в далеком прошлом. Стоит один раз чему-то пойти не так, и вся жизнь насмарку. Не знаю, сколько мне осталось, но лучше бы умереть не слишком мучительно и побыстрее, скажем, в течение позорного отпуска.
Приключилось странное. Обшаривая свой бункер в поисках места, где можно было бы спрятать проклятое золотое яблоко позора, я наткнулся на три точно таких же яблока - завернутые в линялую шкуру противника, они лежали за решеткой вентиляционной трубы. Откуда они тут? Должно быть, остались от предыдущего обитателя. Хотя мне казалось, что двадцать лет назад, когда я только переселился в этот бункер, он было совсем новым. Ладно, где три яблока, там и четвертое не помешает. Надо просто опустить решетку и забыть о них. Тем более, у меня есть дела поважнее. Нужно решить, где провести отпуск, и постоянно прислушиваться к себе, ловя симптоматические шаги приближающейся смерти.
Альтаир-6 - идеальное место для внесезонного недельного отдыха. Дорога в одну сторону занимает три дня - итого шесть из семи дней отпуска мне не придется думать, куда пойти и чем заняться. За оставшийся промежуточный день я как раз успею посетить и сфотографировать главные достопримечательности - пирамидальный муравейник Э"о, выгрызенный альтаирскими муравьями из цельного куска кремния высотой в 2,71 км, и скрижаль, на которой по легенде высечена формула Счастья.
Полет прошел довольно приятно. У меня выпали все волосы на теле, зато кожа приобрела золотисто-медовый цвет, стала гладкой и упругой, словно виниловая обивка кресел в Старбаксе. Может быть, кресла обтягивают не винилом, а шкурами тех, кому "посчастливилось" съесть радиоактивного таракана? В любом случае, выгляжу я не так уж скверно. Однако зеркал стараюсь избегать - собственная сияющая лысина слишком живо напоминает мне золотое яблоко позора.
Пирамидальный муравейник откровенно разочаровал - такой величественный на картинках в туристических путеводителях, в действительности он едва ли выше двух метров. Как мне пояснил гид, 2,71 км - такова была высота кремниевой скалы, из которой муравьи соорудили это чудо. А песчаная пустыня вокруг - отходы муравьиного строительства. Со скрижалью тоже не все так здорово, как обещали в турагентстве. Каменная табличка, настолько затертая, что не ясно, высечено на ней что-нибудь, или это просто трещины и канальцы, оставленные водой, песком или теми же муравьями. Гид говорит, что письмена на скрижали затерли сами альтаирцы, поняв, что счастье - это путь в никуда. Дескать, однажды количество обретших счастье достигло критического уровня, вся экономикой на Альтарире-6 чуть не пошла прахом. Счастливые альтаирцы отказывались работать и, что еще хуже, потреблять результаты труда тех, кто еще не стал счастливым. Возможно, случись это где-нибудь еще, а не на Альтаире-6, голод заставил бы счастливчиков образумиться, но тут все питаются кремнием, а он составляет 98,1% веса всей планеты. Уж не желающие ли подкрепиться альтаирцы сожрали пресловутую 2,71-километровую скалу, а теперь все на муравьев валят?
С удивлением обнаружил, что могу обходиться без кислорода (побочное действие таракана?). Это выяснилось, когда меня в моем бунгало с живописным видом на бескрайнюю пустыню, среди ночи разбудила перепуганная горничная. Случилась какая-то авария, и система воздухоснабжения бунгало вышла из строя. Пораженная тем, что я остался жив, горничная бесхитростно призналась, что по показаниям гостиничного компьютера воздух у меня закончился четыре часа назад, во время пересмена обслуживающего персонала - поэтому сразу никто ничего не заметил. Наплевав на ядовитость альтаирского воздуха, я вышел наружу без скафандра и осмотрелся - воздуховод, идущий вдоль стены бунгало, разорвало. Причина отыскалась сразу же - отверстие выпускного клапана было наглухо заткнуто округлым желтоватым предметом, в котором я узнал золотое яблоко. Что это, покушение на убийство или чья-то шалость? Есть люди, которые храня в баночках камни, вышедшие из их почек, или опухоли, чуть не убившие их, но вовремя вырезанные. Есть в этом какое-то извращенное удовольствие - доставать баночку, смотреть на нее и думать про себя: "Ну что, съел?! Знай наших!". Так что не буду выбрасывать яблоко. Да и сувенир с Альтаира-6 хоть какой-то привезу, не майку же с изображением недомуравейника или затертой скрижали покупать.
До конца обратного полета остался всего один день, а я, к сожалению, чувствую себя совсем не плохо и умирать, кажется, не собираюсь. Проклятье, придется выходить на работу.
4
Сегодня праздник, пятое мая - пятая годовщина Дня Победы над Противниками. Не понимаю, почему выбрали эту дату. Мне кажется, в этот день пять лет назад не произошло ничего особенного. Да и противников, вроде, меньше не стало - выйди на улицу после наступления сумерек и можешь быть уверен - непременно в них вляпаешься. Впрочем, выходить на улицу мне нужды нет. Заботясь о моем образовании, родители купили мне новенький однокомнатный бункер, от которого до пищевого института идет прямой и безопасный подземный тоннель - в среднем не больше одного противника на километр пути.
Праздник, так праздник будем праздновать и ни о чем не беспокоиться. Правда, меня беспокоит вот что - через месяц я закончу институт, стану технологом и... что дальше? Работать на заводе, на какой-нибудь сто тридцать пятой поточной линии по производству этих уксусных кексов, от которых кишки узлом сворачиваются? Скопить денег... Да, так уж их и скопишь, работая технологом! Ладно, скопить денег, перебраться в бункер попросторнее, жениться, детей завести. А дальше, дальше-то что? Еще дети, еще деньги на еще более просторный бункер? На бункеры для детей, а потом и для их детей? И все это на фоне каждодневной сто тридцать пятой поточной линии - отсюда и в вечность. Точнее, в ад. Неужели так все и будет? То есть, не будет ничего, кроме этой беличьей погони за орешками и уютными гнездышками - с рождения и до смерти? Я не боюсь смотреть вперед, но там ничего нет. И это по-настоящему страшно.
- О чем ты думаешь? - спросила Ира.
- Ни о чем, - ответил я, как всегда отвечал, когда она вытаскивала меня из сумрака невеселых размышлений.
- А я вот о чем подумала - через месяц ты закончишь институт, станешь дипломированным технологом... - Ира обвила мою шею руками. - Помнишь, мы с тобой решили пожениться сразу, как ты найдешь работу?
- Помню, - ответил я мрачно - гораздо мрачнее, чем собирался.
- Я слышала, что тринадцатый кексзавод сейчас активно набирает технологов. Поговори со своим дипломным руководителем, вдруг он поможет. Ведь ты сам рассказывал, что император тринадцатого кексзавода его выпускник, - Ира прижалась к моей груди, умудряясь при этом заглядывать мне прямо в глаза.
- Поговорю, - буркнул я.
- Ты меня любишь? - спросила Ира.
- Угу, - я кивнул. Люблю ли я ее - хороший вопрос, на который есть два ответа - правильный и неправильный. Правильный - да, неправильный - нет. Потому что мы вместе уже почти пять лет. Потому что мы вместе строили планы на жизнь - совместную жизнь отсюда и в вечность (в которую я смотрю и ни черта не вижу). Потому что она красивая. Потому что я самовлюбленная скотина, Ире приходится терпеть от меня всякие гадости, но она не ропщет. Она поддерживает меня, верит в меня, надеется на меня, и, кажется, действительно любит. Перечень этих "потому что" можно продолжить - это меня успокаивает. А беспокоит меня то, что я не могу сказать - "я люблю ее, потому что люблю".
- Ты хочешь на мне жениться?
- Н-наверное, - вопрос, прямо скажем, далеко не неожиданный. Но если бы он был сформулирован немного по-другому, например, "Ты женишься на мне?" - я бы ответил "да". Но вот хочу ли я это?
- Что это значит? - в огромных светлых глазах Иры появилось беспокойство, как будто она своим чутким носиком унюхал запашок червячка сомнения и предательства, который, не скрою, всегда жил во мне.
- Это значит, что... давай решать проблемы по мере их поступления. Сначала мне надо защитить диплом, потом найти работу, и только после этого думать о свадьбе. Ты согласна? - выкрутился я.
- Конечно. Но я уверена, у тебя все получится. Ты умный, - Ира поцеловала меня, а мне нестерпимо захотелось заплакать от жалости к ней и собственной пустоты (отсюда и в вечность). Я получил отсрочку - на месяц, два, может быть, три. А потом вместо "наверное", мне придется дать правильный ответ - "да" или "нет".
- Ну же, не грусти. Не такие уж серьезные испытания тебе предстоят, - очевидно, имея в виду защиту и поиск работы, сказала Иры. - У меня есть кое-что, чтобы на твоей мордашке снова появилась улыбка.
Ира пошарила рукой под диваном и достала оттуда коробочку, перевязанную ленточкой. Развязав бант и подняв крышку, я увидел блестящее металлическое яблоко.
- Оно золотое, - гордо сказала Ира. - Им наградили моего дедушку за отвагу, проявленную во время обороны Альтаира-6 от силиконовых муравьедов. А ты у меня самый отважный мужчина в мире - смотри на яблоко и никогда об этом не забывай.
Золотое яблоко. Коготки детских воспоминаний сперва царапнули, а потом на всю длину впились в мою душу. Мне стало ужасно стыдно, неуютно и тоскливо. Как бывает, когда зло нахамишь кому-нибудь, а на следующий день узнаешь, что этот человек умер и тебе уже не извиниться. Как бывает, когда вспоминаешь о том счастье, которое у тебя было, и понимаешь, что его не вернуть никогда и дальше будет только хуже. Как бывает, когда понимаешь, что когда-то действительно любил, а теперь не любишь. Я не смог сдержать слез, расплакался, как девчонка, разревелся со всхлипываниями и шмыганьем вмиг наполнившими нос соплями.
- Что с тобой, что такое, ну, что не так? - испугалась Ира.
- Просто это... это... это так трогательно, - давясь рыданиями, булькал я, а Ира гладила меня по голове и бормотала какую-то ласковую успокаивающую чушь.
1
Сколько уже лет я обхожусь без пищи - десять, двадцать, тридцать? Сложно следить за ходом дней, когда нет календаря, нет стены, на которой он мог бы висеть, нет дома, в котором бы могла быть стена, на которой мог бы висеть календарь, не земли, на кторой мог бы стоять дом... да вообще ничего нет. Спроси меня кто-нибудь про Вселенную, то я сказал бы, что этот пустота, а всякая непустота в ней - исключение, подтверждающее правило. Да знаю я про 98,1% азота, но по мне так азот и пустота - это синонимы. "Я смотрю вперед и вижу азот", "внутри меня азот", "азотные мысли, азотные слова", "стакан наполовину азотен". А мне азот не нужен, и, кажется, ничего уже не нужно. Страшно сказать, но я вроде бы более-менее бессмертен. Доказательства? Пожалуйста, фиксируйте - уже черт знает сколько времени я вишу... нет, наверное, все-таки движусь - ведь наверняка во Вселенной найдется немало точек, относительно которых я перемещаюсь. Итак, я автономно перемещаюсь по азотительно переполненному азотом пространству открытого космоса - без ракет, кораблей, плотов, велосипедов и коньков. Без воздуха, пищи, тепла, календаря и стены, на которую... в общем, просто без. С развлечениями тут не очень. Впрочем, когда я был молодым и думал о старости, то примерно так ее и представлял - смертельная скука, тоска и физическое отсутствие возможностей сделать хоть что-нибудь. Например, сейчас я даже под себя сходить не могу - нечем, последний уксусный кекс я переварил много лет назад. Единственное, что мне остается, это думать и вспоминать.
Вспоминать гораздо интереснее, чем думать. Оказывается, за свою жизнь я успел забыть столько всего, что теперь, вновь открывая забытое, я каждый раз наталкиваюсь на что-нибудь любопытное.
Забавно припомнить, как я считал свою жизнь загубленной из-за съеденного таракана, и винил в этом свою сломанную шею. Теперь же выходит, что благодаря шее жизнь моя может не кончаться вовсе. Теперь я понимаю, почему не нашел упоминаний о случаях поедания людьми радиоактивных тараканов - так бы все на радостях тараканами обожрались, и случился бы кризис почище, чем у альтаирцев с их скрижалью Счастья. Кстати, обнаружив, что еда мне не нужна, я по примеру счастливых жителей Альтаира-6 в тот же день бросил работу, в наказание за что император завода отправил меня на оплачиваемую пенсию позора. Смешно, но я думал, что избавившись от необходимости заботиться о собственном пропитании, я действительно стану счастливым. Но вместо этого я стал скучать еще больше, чем раньше. Именно тогда я начал вспоминать. И если сейчас воспоминания меня развлекают, то тогда они большей частью ранили.
Загубленное войной детство, унылая юность в бункере, скучная учеба в институте, нудная монотонная работа на пятой поточной линии. Ира, которая была так счастлива, когда я женился на ней, и так глупо погибла год спустя - я признался, что не уверен на счет своей любви к ней. Бедная девочка, ничего не соображая, она выскочила из бункера не в тоннель, а сразу наружу. Трое бойцов и один свистец отдали жизнь, пытаясь спасти ее от противников, но все зря. Тянущееся время, тоска, омерзительные развлечения, вроде отпусков на Амикроне или Альтаире-6, из которых возвращаешься еще более усталым и раздраженным. Пустота, которую я всегда видел перед собой, год за годом все полнее реализует себя. Ирина Евгеньевна, любимая школьная учительница, бросившая меня... весь класс? Нет, бросившая меня тогда, когда мне было так плохо. Наверное, я столько лет встречался с Ирой из-за ее имени. Хотя, не уверен, - я забыл об Ирине Евгеньевне задолго до того, как мы с Ирой познакомились. Может, подсознательные ассоциации? Все равно, ничего хорошего не было. Никогда? М... с тех пор, как не стало летних каникул, пожалуй.
Лето. Я помню последнее лето. На другом конце деревни, в которой я отдыхал на каникулах, у своей бабушки гостила девочка Маша. Пусть нам было тогда всего по семь лет, но человека интереснее ее я не встречал за всю жизнь. Ее рвущаяся в бой фантазия так контрастировала с тем азотом, который был повсюду. Маша заставляла меня соображать шустрее, от ее шуточек мне хотелось стать умнее, чтобы научиться отвечать такими же колкими шуточками. Мне никогда не было с ней скучно, и я стремился стать лучше, чтобы ей не было скучно со мной. А потом все кончилось, я испортил нашу дружбу, как потом портил любую вещь, к которой прикасался. Когда я вспомнил об этом еще там, на Земле, то решил бежать. Купил билет на первый же рейс, следующий до Гончих Псов, и ровно посредине полета выпрыгнул за борт, воспользовавшись мусоропроводным шлюзом.
Да, я крушу и ломаю все, чего дотрагиваюсь. Не верите? Смотрите, финальное доказательство! Моя кожа в сотни раз прочнее кевлара, но и руки у меня сильнее гидравлических ножниц. Видите? Я разорвал кожу на животе, обнажил ребра и грудную клетку. Скелет тверже титана - я легко отламываю ребро за ребром. А это, что это? Всякому существу, знакомому с человеческой анатомией, ясно, что в этом месте положено быть сердцу. Следите за руками, сейчас я вытащу и целиком, чтобы вы могли рассмотреть как следует. Так хорошо видно. Да, совершенно верно, это золотое яблоко. Знал ли я, что оно внутри? Догадывался. Я помню, что яблок должно быть ше...
0
- Смотри, какое облако! - Маша нетерпеливо ткнула меня локтем под бок.
- Вон то, которое похоже на шесть золотых яблок? - спросил я, глядя на золоченое перистое облачко.
- Яблок... - Маша на секунду задумалась. - Да, точно яблоки!
- А ты знаешь, что это за яблоки? - сорвав травинку посочнее, спросил я.
- Расскажи, - потребовала Маша, протянув руку, чтобы выхватить у меня стебелек.
- Расскажу, если ты прекратишь таскать у меня травинки, - сказал я как можно серьезнее.
- Вот еще, чего придумал, - проворчала Маша, но травинку не тронула.
- Они сделаны из золота, чтобы не гнили и не червивели. Первое яблоко - познания, второе - перемен, третье - сомнения, четвертое - позора, пятое - смерти, а шестое - жизни.
- Какая фантастическая чушь! - Маша рассмеялась.
- Погоди, сейчас я тебе все объясню. Это интереснейшая история о любви, ненависти и предательстве, инопланетных войнах, космических путешествиях и радиоактивных мутантах! - отдав недожеванную соломинку Маше, я начал свой рассказ.