Аннотация: Глава, в которой рушится безоблачная жизнь героев в городе.
Тело ломило, но это было приятным ощущением наливающегося силой организма после физических нагрузок. Разгоряченный Корелонец быстро шагал по улицам. Подойдя к гостинице "Семеро ветров одного не ждут", он бросил взгляд на окна, и шаг его невольно замедлился. Окно спальни рофендилы было темно.
Поднявшись наверх, Корелонец заглянул к компаньонам. В общей комнате горела свеча, но никого не было; из-за неплотно прикрытой двери, ведущей к охотнику, слышался бас северянина и голос сиделки. Поздоровавшись с ними, юноша пошел к себе. Мысли его как всегда были заняты рофендилой. Утром она не появилась на завтраке. Видимо, уже покинула гостиницу, решил молодой человек. Не желая показывать своего разочарования, он ушел к казармам, и там пропадал весь день. Это уже вошло у него в привычку, часто даже новобранцы, особенно девушки, шутливо его подначивали: не желаешь ли, мол, записаться в волонтеры? Корелонец в ответ тоже отшучивался.
Противоречивые чувства раздирали его. Увидев рофендилу в обществе эльфа, Корелонец понял, что не сможет пойти с компаньонами дальше. Даже если сама девушка не будет возражать. Видеть ее с другим было выше сил молодого человека. При этом влюбленный ничуть не сомневался, что эльф пойдет вместе с Фелой даже на край света, готовый ради золотоволосой красавицы на все, также, как и сам Корелонец. И увидев, что эльф покидает город, юноша испытал двоякое чувство. Сердце предательски обрадовалось, утопив его решимость расстаться с компаньонами.
Войдя в свою комнату, юноша огляделся. Эти стены помнили безрадостные дни, окутанные дикой ревностью и глухим отчаянием. Но они хранили и другие воспоминания. Корелонец подошел к окну, устроился в кресле - единственном на всю комнату. В этом же потертом кресле подолгу просиживал Гред, беседуя с выздоравливающим юношей.
Таившийся раньше северянин теперь много рассказывал о своей прежней жизни и о тяжелой утрате. Греда как будто прорвало: раньше ему не хотелось говорить о себе, теперь же он стремился выговориться. Корелонец сначала остерегался говорить о цели охотника, ему казалось неловким упоминать о том, что стало известно в столь экстремальных условиях, как пленение гоблинами. Но первый же осторожный вопрос привел к длинной исповеди охотника. Гред рассказал о своей нехитрой жизни, о детях и жене. Его маленькая деревушка, затерянная в лесах у отрогов Северных Гор, редко испытывала какие-нибудь потрясения или катаклизмы. Уклад жизни устоялся в течение нескольких поколений, и Гред дожил до первых седых волос, не зная особых бед и горестей. Несчастье пришло неожиданно. Гред сбивчиво рассказывал, как, возвращаясь с охоты, почувствовал запах гари и дыма, как, бросившись со всех ног домой, увидел страшное зрелище. "Ни одной избушки не уцелело, от печей камня на камне не оставили. И смерть везде. Даже ребятишек не пожалели, ироды. Даже старикам пощады не было".
Уцелел лишь живший отшельником монах. Завидев зарево и дым столбом, он бросился в деревню; схоронившись за деревьями, наблюдал за захватчиками. Впоследствии он и рассказал Греду о том, что нескольких девушек, в том числе дочь охотника, увели. "Моя Таис-то была одной из самых ладных дивчин в деревне. Черненькая, вся в мать. То-то на нее и позарились", - горько шептал охотник, глядя в стену невидящими глазами. "Я вначале, когда искать пошел, в город направился. У нас там на берегу город большой... Ну, тогда я думал, что большой, щас уж и не скажу так... Там-то я и хотел на корабль сесть и в Манекс плыть. Тока мне разъяснили, что наши суденышки туда не плавают, силенок не хватает. Ну и посоветовали идти в Дальноречье - мол, оттуда эльфы уже Искристое море переплывают". Гред понемногу рассказывал о своих странствиях. Только теперь узнал Корелонец откуда страшные шрамы, придававшие Греду жуткий вид. Высокий, мощного сложения, раньше варвар мог похвастать и правильными, хотя грубоватыми чертами лица. Лесной пожар, в который охотник попал недалеко от Садла, изменил это, обезобразив внешность страшными ожогами. Глаза лишились ресниц, бровей тоже почти не было, росли они теперь какими-то клоками, внося в облик северянина дополнительный элемент уродства.
Но особенно подробно Корелонец расспрашивал о знакомстве с рофендилой. Гред не стал утаивать ни подробности договора с воительницей, ни происшествия, которым компаньоны подверглись в начале пути. Насытившись рассказами о рофендиле, молодой человек поинтересовался и дальнейшими планами охотника.
"Как же ты дочь искать думаешь? В незнакомой стране, где ни обычаев, ни законов тебе не известно?" - "Да уж я думал, доберусь как-нибудь, а там обмозгую, - признался Гред. - Все одно, пока море не переплыл, рано об этом думать. Вот на корабле и думал - будет время поразмыслить и народ порасспрашивать".
"Знаешь ли что, Гред? - Задумчиво сказал как-то Корелонец. - Если Фела покажет дорогу лишь до Дальноречья, то я-то могу пойти с тобой дальше. Ей по любому не стоит продолжать путь - и так хватит опасностей по ее душу. А мне все едино, да и не возвращаться же в Корелон. Лучше уж помогу тебе в поисках дочери".
Гред хмурил обожженные огнем брови, понимая, насколько авантюрна его идея.
"Нет, Корелонец. Не стоит тебе идти со мной. Моя беда - мне и расхлебывать". - "Ну, у тебя еще есть время подумать. Терять я уж ничего не потеряю. А вдвоем всяко сподручнее".
Они возвращались к этому несколько раз в своих беседах, и вскоре Гред уже не возражал против компании Корелонца. Оставалось лишь убедить Фелу не прогонять юношу - и Гред помогал в этом ему, как мог.
Тихий стук в дверь вернул молодого человека в реальность. Вошел слуга, принесший воду для вечернего умывания. Корелонец смыл пот, грязь и усталость, потом принялся одеваться к ужину. Расправляя складки на одежде, он вдруг разозлился сам на себя, поняв, что старается привести себя в порядок ради Фелы. "А вдруг она не придет? Да даже если и будет, ей уж точно без разницы, как я буду выглядеть".
Но за ужином вновь, как и утром, присутствовали лишь Гред, сиделка и Корелонец. "И куда же теперь наша красавица запропастилась?" - вопрос Греда оказался риторическим.
В тот день Фела встала очень поздно. Ей совсем не хотелось просыпаться, и даже во сне не оставляло неясное чувство утраты. Проснувшись с тяжелым сердцем, она отправилась бродить по городу, стремясь заполнить пустоту, образовавшуюся внутри. Это удавалось плохо, она постоянно ловила себя на том, что идет туда, где они были вместе с Квентином. Уже совсем стемнело, когда, так и не сумев развеяться, она вернулась в "Семеро ветров одного не ждут". Постояльцы уже поужинали, и многие из них коротали время в общем зале. Гред с Корелонцем тоже сидели здесь, потягивая пиво. Фела подсела к ним. Делать все равно было нечего, и девушка задумчиво взяла поставленную перед ней огромную кружку с весело шипящей пенистой шапкой.
Вскоре к ним подошел Потрипак, осведомился о здоровье Греда с Корелонцем, в свою очередь рассказал об итогах рейдов кавалерии по окрестностям Юнор-Ю.
-Мэр злится, потому что задерживается выход ополчения, а сделать ничего не может. Леса вокруг кишмя кишат гоблинами, уводить в такой момент большинство боеспособных мужчин непростительно глупо. Он с удовольствием бы отмахнулся от косвенных доказательств, но после того, как мы столкнулись нос к носу с несколькими десятками орков, и несколько штук даже притащили живьем...
-Разве? Когда это было? - спросила Фела.
-Да пару дней назад. Неужели ты ничего не слышала, дори?
Влюбленные часто слишком заняты друг другом, чтобы видеть что-нибудь из окружающего, и Фела пропустила эти события последних дней. Зато Гред с Корелонцем, общавшиеся с Потрипаком все это время, уже знали эту историю в подробностях. Поэтому они тоже вставляли свои ремарки в рассказ военного.
Потрипак рассказал о стычке, произошедшей между людьми и гоблинами. Последние превосходили людей чистом, но их захватили врасплох, днем, когда они спали в потайном убежище наподобие того, в какое их сородичи притащили странников. Кстати, для людей тоже оказалось неожиданностью обнаружить такое количество гоблинов. Тем не менее всех нелюдей перебили или взяли в плен. Пленных потом протащили по городским улицам на потеху толпе и казнили на центральной площади, выбрав наиболее жестокую казнь.
Рофендила, услышавшая это впервые, внимала рассказчикам с живым интересом. На какое-то время ей даже удалось отвлечься от мрачных мыслей.
Вечер продолжался. Зазвучала музыка, начались танцы. Гред вскоре удалился вместе с сиделкой; Корелонец отошел к столу, за которым расположились солдаты Потрипака. На какое-то время Фела осталась наедине с так и не выпитым пивом.
В залу вошел капитан Кварбек, уже сильно пьяный, огляделся, и, заметив девушку, направился прямо к ней:
-О, красавица, я гляжу, ты тут скучаешь! Пойдем танцевать!
-Нет, дорин, я не хочу.
-В чем дело? Ты отказываешь офицеру? Чего сидеть скучать, пойдем со мной! Я вижу, ты одна, без этого эльфа. Где твой приятель? Неужели уехал? Ну так ты теперь свободна, нечего ломаться. Давай, пойдем потанцуем, крошка! - он схватил рофендилу за руку и начал тянуть из-за стола.
Вспыхнувшая от гнева девушка вырвалась из его захвата. Кварбек продолжал орать, на них стали оборачиваться остальные посетители. Подоспевший Потрипак безуспешно пытался остановить разошедшегося приятеля. Корелонец находился в дальнем конце залы; он поднялся, но солдаты, окружавшие его, принялись его удерживать. "Ты чужеземец", - говорили ему. - "Лучше не вмешивайся". Музыка замолкла, уже все кругом ошарашено следили за этой безобразной сценой, а капитан продолжал кричать.
-Твой дружок уехал, ты теперь свободна, так какого черта ты мне отказываешь? Пошли, я приглашаю тебя!
Причиной того, что Фела не убила его тут же на месте, скорей всего являлось платье, стеснявшее движения, и отсутствие оружия. А может, меланхолия тормозила ее реакцию. Так или иначе, рофендила ограничилась лишь тем, что, вырвав у Кварбека второй раз руку, влепила ему пощечину.
-Да как ты смеешь! Убирайся вон отсюда! - воскликнула она.
Пощечина оказалась сильной, на щеке капитана проступил красный след, в глазах вспыхнула злоба.
-Нет, это как ТЫ смеешь! - хватаясь за щеку, закричал он. - Ты подняла руку на капитана городского ополчения, чужеземка, и ты за это ответишь!
-Уходи, капитан, ты пьян и не знаешь, что несешь, - говорил Потрипак. - Иди проспись.
Он начал подталкивать капитана к выходу. Подошел Корелонец, держа руку на эфесе меча.
-Позволь мне проучить его, госпожа.
-Нет, пускай идет, - опускаясь на скамью, покачала головой Фела.
Пьяного капитана вытолкали на улицу, вновь заиграла музыка и все принялись танцевать, как будто ничего не случилось.
Фела согласно кивнула, хотя и до этого у нее настроение оставляло желать лучшего. И ни она, ни Потрипак не подозревали о том, что Кварбек способен на большее, нежели порча настроения.
Это странники узнали на следующее утро, когда заявилась городская стража. В этот раз за завтраком присутствовали все: Гред, его пассия, Фела и Корелонец. Когда раздался стук в дверь, Корелонец пошел открывать, думая, что, скорей всего, пришел Потрипак. За дверью однако оказалось несколько небритых рож, вооруженных пиками.
-Тут остановилась некая Фела Мерите, эльфийка? - спросил один из стражников, с самым высоким гребнем на шлеме - видимо, главный.
Корелонец взглянул на них и помрачнел. Ничего не заподозрившая Фела поднялась.
-Это я. Что вам нужно?
-Ты арестована, дори, следуй за нами.
-Арестована? Что еще за чепуха!
Стражники протиснулись в комнату, выжидательно глядя на нее.
-Давай поторапливайся, - сказал главный.
-Вы хоть объясните, за что арестовываете меня!
-За оскорбление капитана городского ополчения действием.
-Какая чушь! Это он оскорбил меня, - фыркнула рофендила.
-Вот это ты будешь объяснять судье, дори.
-Значит, вы поведете меня в суд?
-Да. Судьи уже ждут, пойдем скорее.
Фела пожала плечами, встала, бросив на дверь своей комнаты взгляд. За этой дверью лежал Астойэ.
-Могу я собраться?
-Ты уже готова, - окидывая ее взглядом с ног до головы, ответил главный. - Пошли.
Еще раз пожав плечами, рофендила повиновалась. "Там разберемся", - мелькнуло у нее в голове. Не обращая внимания на умоляющий взгляд сиделки, поднялся и Гред.
-Я пойду с тобой.
Дверь за ними закрыл Корелонец.
Идя по улицам в сопровождении стражников и ловя на себе косые неодобрительные взгляды горожан, Фела чувствовала, что попала в крайне неприятную историю. Она опять-таки была в женском платье, без оружия, и ощущала себя не в своей тарелке.
Ее привели на многолюдную площадь. Здесь высилось несколько виселиц, возвышалась плаха, торчали колодки у позорного столба. Это была площадь Правосудия. Судей Фела увидела сразу. Они сидели на возвышении под навесом за широким столом. Один, толстый обрюзгший старик, ковырял в зубах, двое других помоложе сидели по обе стороны от него. Рядом за маленьким столиком расположился писарь. Он один сохранял сосредоточенный вид, остальные откровенно скучали.
Фела оказалась не единственной арестованной. Одного обвиняемого - какого-то гнома-торговца уже судили, несколько других ждали своей очереди в небольшом загончике, окруженном деревянными перекладинами. Туда же поместили Фелу. Стражники хотели затолкнуть ее, но она быстро отступила, не позволив им коснуться себя, и сама вошла в загончик.
Народ, собравшийся поглазеть на судилище, заметно оживился при виде молоденькой эльфийки. Послышались непристойные выкрики, улюлюканье. Фела ничего не услышала и не заметила - она слишком была потрясена.
Невдалеке от судей она увидела капитана Кварбека. Он осклабился и издевательски поклонился, прижав шляпу к груди.
-Да, не повезло тебе, детка, - сочувственно сказал стоявший рядом потрепанный старик с обветренным небритым лицом.
-А тебе повезло? - иронично спросила она.
-А мне-то всяко будет получше, чем тебе. Я ж не баба.
-Ну и что?
-А то, детка, что бабу у позорного столба может любой отыметь. И на тебя охотников много найдется.
Шокированная, Фела на несколько секунд потеряла дар речи. Потом спросила:
-А как же мужчины? Их же тоже можно... отыметь.
-Это уже мужеложство будет, грех и преступление, за которое тебя самого к столбу поставят. Вот бабу отрахать - это легко, даже полезно ей будет, наука.
Широко раскрыв глаза, Фела заново попыталась осмыслить свое положение. Не успела она прийти в себя, как суд над гномом завершился, и следующей на середину площади вывели рофендилу. Некоторое время судьи с любопытством ее рассматривали, потом сидевший посередине толстяк спросил:
-Это ты Фела Мерите, эльфийка?
-Предположим.
-Что значит "предположим"? Это та самая девица, о которой ты говорил? - обернулся судья к капитану.
-Она самая.
-Ты обвиняешься в том, что подняла руку на капитана Кварбека, оскорбив в его лице власть и поправ гостеприимство, оказанное нашим городом. Тебе есть, что сказать в свое оправдание?
-Да, есть. Этот человек сам вел себя недостойно и оскорбил меня.
Судьи переглянулись с кривыми усмешками.
-У тебя есть свидетели? - спросил другой судья.
-Да. Он, - девушка показала на Греда.
-Это чужестранец, его слово не имеет силы. Кто-нибудь еще?
Побледневшая Фела в смятении обернулась и наткнулась взглядом на хозяина трактира.
-Еще он. Он тоже присутствовал вчера.
Дрожащего хозяина вытолкали вперед.
-Кто ты такой? - высокомерно спросил судья.
-Я Лапор, хозяин трактира "Семеро ветров одного не ждут", господин судья.
-Что ты можешь сказать, трактирщик?
Лапор молчал, глядя выпученными глазами на судей. Весь его вид говорил: "А что надо-то?".
-Ты видел вчера, что произошло между подсудимой и капитаном? - нетерпеливо пояснил третий судья.
-Да, господин судья.
-И что же?
Трактирщик начал переводить взгляд с Фелы на капитана Кварбека, явно решая, кто из них представляет большую угрозу его благополучию.
-Господин капитан приглашал эту девушку танцевать, а она дала ему пощечину.
-А в каких выражениях он приглашал танцевать, ты не помнишь? - в негодовании воскликнула Фела.
-В каких выражениях он приглашал танцевать? - повторил судья.
Вновь трактирщик в замешательстве принялся переводить взгляд с Фелы на капитана, и вновь его решение оказалось не в пользу рофендилы.
-В самых обычных, господин судья.
Судья бросил торжествующий взгляд на рофендилу.
-Не оскорбительных? - уточнил он.
-Нет, господин судья.
-Все ясно, - откидываясь назад, подытожил судья. - Больше суд вопросов не имеет.
-Присутствовал еще лорд Потрипак, - сказала Фела.
-Где он сейчас? Мы можем вызвать его в суд? -спросил судья.
-Увы, господин ... Лорд Потрипак в отъезде. Он возглавляет рейд против гоблинов, - ответил капитан.
-Понятно. Лорд Потрипак несет службу и в суд придти не может. Думаю, мы ограничимся одним свидетелем. Все и так предельно ясно.
-Это все подстроено! - В гневе воскликнула воительница.
В толпе послышались сдавленные смешки.
-А она сомневалась, - сказал кто-то.
Суд принялся совещаться, склонив друг к другу головы. К рофендиле, нагло ухмыляясь, подошел капитан. Его сопровождало несколько стражников.
-Вот видишь, Фела, зря ты мне отказала. Теперь тебе придется за это заплатить, - заявил он. - Посмотри, вчера я один претендовал на тебя, а теперь народу будет куда больше. Но-но, поосторожнее. Здесь кругом стража, крошка, заметь. И обернись-ка еще сюда, Фела. Видишь? Если ты вздумаешь взъерепениться, ему в первую очередь достанется на орехи, - капитан показал на Греда, возле которого стояло трое дюжих стражников - двое по бокам и один сзади.
Фела выругалась в бессильной ярости. Она уже заметила, что охотника окружили, и это являлось главной причиной, почему она до сих пор не попробовала вырваться отсюда. Случись заварушка, она не поспеет ему на помощь, а сам он, еще толком не оправившийся от ранения, не сумеет справиться с тремя нападающими. Но другого выхода воительница не видела, и теперь выжидала, ловя подходящий момент.
Оглядываясь, она обратила внимание, что сегодня на площади находится гораздо больше стражников, чем обычно во время судилища. Следующие слова капитана объяснили ей этот факт.
-Ну что, малютка, приутихла? Тут тебе не удастся развернуться, Неистовая Красотка, - рассмеялся он ей в лицо.
Выходит, они все же отождествили ее со слухами о произошедшем в далеких землях.
-Я убью тебя, понял? Я убью тебя, и смерть твоя будет долгой и мучительной, - спокойно сказала Фела, и капитан почувствовал, как по его телу пробежала дрожь от угрозы, прозвучавшей в мягком мелодичном голосе воительницы. Он вновь захохотал, однако поспешил отойти на безопасное расстояние.
"Гред. Нужно обезопасить Греда. Где Корелонец, может быть, он бы смог помочь?" - думала рофендила.
Судьи прекратили совещаться и один из них, сидевший слева, поднялся.
-Фела Мерите, согласно законам города Юнор-Ю и его сиятельства герцога, суд признал тебя виновной и приговаривает к пяти часам стояния у позорного столба, - толпа ахнула. Женщин не часто приговаривали к стоянию у позорного столба, лишь самых отъявленных преступниц, неоднократно нарушавших закон. Да и по продолжительности наказание чаще всего ограничивалось часом, а то и получасом. Видимо, на рофендилу нашлось много охотников. Судья раздул толстые щеки, обвел всех взглядом заплывших глаз и продолжил скороговоркой: - Если не найдется никто, готовый принять на себя твою вину и твое наказание, согласно древнему закону, приговор следует привести в исполнение немедленно. Все, следующий!
"Ладно. А теперь попробуйте взять меня", - зло подумала рофендила, к которой вернулось хладнокровие. Когда к ней подойдут стражники, можно будет выхватить у одного из них какое-нибудь оружие и одновременно швырнуть в окруживших Греда стражников огненный шар. А потом будь что будет...
-Найдется, - послышался мужской голос, и новый вздох удивления пролетел над площадью.
Из толпы выступил Корелонец. Молодой человек гордо вскинул голову в ответ на изумленные взгляды окружающих. Судьи, не ожидавшие такого поворота событий, хмуро переглянулись.
-Ты кто такой? Как тебя зовут? - спросил один.
-Корелонец.
-По закону, лишь свободный человек может принять на себя наказание. Ты свободный человек?
-Я свободный человек, - не моргнув глазом, сказал Корелонец.
Судья окинул его взглядом с головы до ног. Корелонец был хорошо одет, при нем был меч - признак свободного человека.
-Тогда у тебя должно быть имя.
На секунду Корелонец задержался с ответом, и Фела подумала, что, возможно, он уже подзабыл свое имя.
-Меня зовут Равен из Золунги, - проговорил молодой человек.
-Ты знаешь, на что идешь?
-Знаю. Я готов принять на себя наказание, которое присудили госпоже Мерите.
-Господи, молоденький-то какой, - послышался жалостливый голос из толпы.
-Ну что ж, - махнул рукой судья. - Возьмите его.
Стражники нехотя, вразвалочку направились к Корелонцу. Фела опередила их, быстро подойдя к юноше и схватив его за руку.
-Что ты делаешь? - тихо сказала она. - Я сама могу справиться.
-Может быть, сможешь, а может, и нет. Ты видишь, они нарочно окружили Греда. Он может погибнуть, завяжись тут схватка.
-А так погибнешь ты.
-Возможно, только тебе это все равно, не так ли? Нет, нет, не говори ничего. Мне тоже все равно. Фела, у меня к тебе одна просьба. Пожалуйста, уходи отсюда сейчас же.
Его голос звучал совершенно спокойно, он даже не смотрел на девушку, а глядел прямо перед собой, внутренне собираясь перед предстоящим испытанием.
-Хорошо, я уйду, чтобы вернуться. Я не брошу тебя здесь.
-Нет, Фела, госпожа моя, не надо, - он умоляюще взглянул на нее, и она увидела в синих глазах искреннюю мольбу. Он хотел еще что-то сказать, но подошедшие стражники схватили его, заломив руки, и потащили к позорному столбу. Фела хотела ему сказать, что все равно вернется, хотела настоять на своем, и тоже не успела. Кто-то сзади пробился через толпу, одернул ее, и, оглянувшись, рофендила увидела высокого рыжеволосого человека.
-Ч-ч-что здесь происходит? - спросил запыхавшийся Потрипак.
Фела рассказала все в двух словах.
-Дьявол! Вечно к-кругом к-козни! Сегодня н-не мой черед не-не-нести службу, но меня в-вдруг вызвали. А т-твой друг... Он очень благородный и му-мужественный человек.
-Он очень глупый человек. Его ведь до смерти забьют камнями и палками, - в сердцах бросила она.
Потрипак промолчал, лишь взглянул на рофендилу.
Несмотря на то, что Корелонец готов был сам идти, стражники схватили его и грубо потащили к позорному столбу. Здесь стояла колодка с отверстиями для рук, ног и головы. Человек в такой колодке не стоял и не сидел, находясь в крайне неустойчивой, неудобной и унизительной позе. Чтобы просунуть руки и голову в отверстия, верхняя часть колодки приподнималась, а потом вновь захлопывалась. Пока колодки одевали, возникла заминка, и Корелонец оглянулся, ища глазами рофендилу. "Небось все, что я сделал - это спас жизнь парочке-другой стражников, - со злой иронией на себя подумал он. - А впрочем, Гред действительно мог пострадать. Проклятье, скоро сам начну трястись над этим варваром, как она. Хотя почему "скоро"? Уже. Интересно, она выполнит мою просьбу и уйдет?.."
Нет, она явно не торопилась уходить, болтая о чем-то с Потрипаком. Корелонца захлестнула бешеная ревность, как всегда, и злость на самого себя. Потом его рывком развернули и заставили вдеть голову в колодку. Теперь он видел перед собой лишь толпу, переминающуюся в предвкушении очередной забавы.
-Не волнуйся, все будет хорошо, - говорил тем временем Потрипак. - Твой друг не пострадает. Я выставил своих людей, а их у меня четыре дюжины, вокруг столба. Они не дадут толпе причинить вред ему. Все будет в порядке.
Фела взглянула на него полными слез глазами.
-Спасибо, Потрипак. Я очень тебе благодарна, - сказала она.
Она видела, как Равена подвели к столбу и заставили вдеть руки и голову в колодки. Она видела и людей Потрипака, одетых в форму и этим выделявшимся из толпы. Они расположились по кругу вокруг столба. Пора было уходить - она обещала Корелонцу.
Нежно-зеленое платье, безжалостно скомканное, полетело в угол. Фела с наслаждением натянула на себя привычное мужское одеяние, застегнула ножны и пояс. Теперь она чувствовала себя уверенно и привычно. "Ну что, принцесса рофендилов, дочь Фарона Мерите, докатилась? - мысленно принялась выговаривать она себе. - Тебя судила горстка ничтожных людей, а ты стояла перед ними, как беспомощная кукла. И тебе вынесли приговор, и ты позволила это им сделать. Еще немного, и пошла бы к позорному столбу, как овца?.. А теперь этот парень стоит вместо тебя там, среди гогочущей толпы, отданный им на растерзание, а ты ведешь себя так, как будто все идет так, как надо..."
Послышался стук в дверь и голос Греда:
-Фела, ты скоро? Нам пора возвращаться.
Фела вышла из спальни. Гред, выпрямившись во весь рост, в полном вооружении, выжидающе смотрел на нее. Он выглядел совсем здоровым, хотя девушка вдруг вспомнила, как не далее чем вчера он попробовал танцевать, и уже через пару минут сел, держась за живот.
-Нет, Гред, мы никуда не пойдем, - четко выговаривая слова, сказала она, и пораженный охотник переспросил:
-Как так? Мы - не пойдем?
-Да, не пойдем, - она рассказала о словах Корелонца и обещании Потрипака.
-Ну, ежли так, то да, - по его лицу было видно, что эта идея ему не нравится, хоть он и согласился. - Что же мы будем делать? - спросил он немного спустя.
-Ждать, - пожала плечами рофендила и выглянула в окно. - Осталось-то всего три с половиной часа.
Эти три с половиной часа тянулись целую вечность. Фела ушла к себе в комнату, и металась от одной стены к другой, считая минуты; охотник неподвижно сидел за столом, тяжелое раздумье отражалось на его лице. Один раз рофендила вышла посмотреть, где хозяин. Перепуганная челядь, опасливо поглядывая на вооружившуюся до зубов воительницу, сбивчиво объясняла, что хозяина нет, ушел по делам. Зато имелись стражники, сидевшие внизу за столиками с кружками пива. Они разом повернули головы, услыхав рофендилу. Хлопнув дверью, Фела вернулась к себе.
Наконец время прошло. Фела уже собиралась выйти на улицу, когда послышался нарастающий восторженный гул толпы. Бросившись к окну, она увидела странную процессию. Впереди на коне ехал Корелонец, по виду совершенно невредимый. Коня под уздцы вел Потрипак, по обе стороны и сзади ехали его солдаты, смешавшиеся с горожанами. У всех были просветленные и радостные лица; толпа нестройными голосами пела местную патриотическую песенку, слышались выкрики, восхваляющие Корелонца, Потрипака, а заодно и герцога. Недолго думая, Фела выпрыгнула в окно - высота в два этажа рофендилу ничуть не пугала - и, приземлившись, побежала навстречу процессии. Корелонец слез с лошади и сдержанно поклонился, в его движениях сквозила усталость. Он единственный из толпы не поддерживал общего ликующего настроя, но ему, с его ролью мученика, иного и не полагалось. Сейчас, на фоне толпы, бросалось в глаза, насколько он хорош собой. Среднего роста, он казался высоким - стройный, с широкими плечами и тонкой талией, мускулистый, с открытым лицом. Ярко-синие глаза под четко очерченными бровями, высокий лоб почти закрывали светлые волосы, в беспорядке падающие на лицо. Тонкий, красивый нос и полные губы.... Впрочем, когда растроганная рофендила бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки, выражение его лица изменилось, став таким же просветленным, как у толпившихся вокруг людей. Все радостными дружными криками сопроводили эту встречу.
-С тобой все в порядке? Ты цел? - спросила рофендила. Корелонец с удивлением почувствовал мокрые следы слез на ее щеках.
-Я цел и невредим, спасибо лорду Потрипаку, - слегка поклонившись в сторону лорда, ответил он.
-Ерунда, не стоит благодарности, - махнул рукой тот.
-А как же... как же все это получилось?
-Сейчас мы все расскажем, - пообещал лорд.
-А заодно и отметим, - предложил один из его людей - усатый солдат, любивший провозглашать тосты.
Все вокруг горячо поддержали эту идею и всей толпой завалились в ближайший кабак, где сразу стало не протолкнуться.
Феле и присоединившемуся Греду рассказали, как настроение толпы, понявшей, что поглумиться над осужденным не дадут, сменилось на противоположное. С самого начала часть зевак сочувствовала юноше, теперь же все стали восхищаться его мужеством и самоотверженностью. Поняв, что камнями чужестранца закидать не удастся, толпа сделала из него героя. Судьи не знали, как поступить с людьми Потрипака, и, посовещавшись, решили не затевать конфликт между его новобранцами и городской стражей, тем паче, что отец юного лорда входил в городской Совет.
-Вот видишь, как все оказалось просто. Не стоило и плакать, - говорил Корелонец Феле.
-Да, просто. Теперь-то просто, - смеялась она.
-Ну, и давайте выпьем за простоту, - поднял кружку усатый солдат.
Всех захлестнуло бурное веселье. Вино потекло на сдвинутые столы, играла музыка, кругом слышался смех и песни. Все разом говорили, зачастую не слушая друг друга. Рофендила смеялась вместе со всеми, чувствуя, как исчезает, растворяется в общем веселье огромное напряжение этого дня.
Так случилось первое возвышение Равена. Потом рофендила вспоминала этот эпизод, удивляясь, какая сила была в простом деревенском парне. Сила, заставлявшая людей идти за ним и восхвалять его.
Сквозь дрему Фела чувствовала, как кто-то целует ее, целует ее всю и везде. Чьи-то горячие, нежные и ласковые губы касались ее груди, живота, постепенно опускаясь все ниже и ниже...Квентин, спросонья подумала она, и, не открывая глаз, протянула руку, коснувшись его головы. Но волосы были мягкие, густые, закрывавшие шею, и не походили на шевелюру эльфа. Кто же это, подумала она, но больше никто не приходил ей на память, и, пересилив себя, она открыла глаза. Целующий обладал белокурой макушкой, сильными мускулистыми руками и широкими плечами. Ничего больше она не могла разглядеть, лишь поняла, что он обнажен, так же, как она. И также поняла, что через приоткрытое окно врывается утреннее солнце, и значит, недавно была ночь, и эту ночь, как пить дать, она провела с обладателем белокурой макушки. Была с ним во всех отношениях.
Он почувствовал движение ее руки, поднял голову и посмотрел на нее светившимися от счастья глазами. Корелонец! Фела с удивлением, переходящим в ужас, смотрела в его ярко-синие, такие счастливые глаза, потом инстинктивно нащупала рукой скомканную рядом простыню, натянула ее на себя, скрывая наготу. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Девушка пыталась овладеть своими чувствами и вспомнить, как же она очутилась с ним в постели; выражение счастья медленно сползало с его лица, вновь принимая отчужденное выражение, столь знакомое ей. Она отодвинулась, стараясь не прикасаться к нему, и он молча дал ей эту возможность.
-Как... как это случилось?
Со сна ее голос был каким-то чужим, незнакомым, да ей показалось, что все вокруг незнакомо, и это вообще не она. Не может быть, чтобы это была она...
-Неужели ты ничего не помнишь?
Она отрицательно покачала головой, не отрывая от него настороженного взгляда.
-Не помнишь вчерашнюю вечеринку? - спросил он. - Не помнишь, как напилась без памяти?
-Я никогда не напиваюсь, - глухо сказала она. - Настолько, чтобы потом ничего не помнить - никогда.
-Значит, вчера был первый раз, - усмехнулся он. - Все всегда бывает в первый раз, дорогая, к этому нужно привыкнуть.
-Что вчера случилось?
-Был суд. Это ты, надеюсь, помнишь? Был позорный столб. - Девушка постепенно стала вспоминать, и на лице ее проступило легкое замешательство. - А потом вечеринка. Масса всякого народа, людей и нелюдей, пришла поздравить тебя, да и меня заодно с удачным избавлением от казни. Все много пили, шумно веселились, ты без умолку болтала и смеялась... А также пила.
По мере его рассказа перед девушкой проступала картина вчерашнего веселья. Вспомнился Потрипак, поздравлявший ее и Равена, вспомнился разговорчивый солдат, затем какие-то три типа, один представился... У Фелы была хорошая память, и она заставит себя вспомнить его имя. Такой невысокий, жилистый, все предлагал выпить за знакомство... И они выпили.
-Потом ты куда-то исчезла, и я стал волноваться... - продолжал Корелонец. - Все-таки ты уже пришла в такое состояние... В общем, я пошел тебя искать, и обнаружил в обществе трех сомнительных типов, явно желающих тебя куда-то увести. А ты, дорогая, к тому моменту, как бы выразиться помягче... уже лыка не вязала. Я увел тебя от них, и хотел уложить спать. Привел к тебе в комнату, начал укладывать, и тут ты кинулась мне на шею, стала целовать и... и просила остаться.
Фела отпрянула. Да не могло такого быть, он все выдумал!
-Да, я вижу, что ты мне не веришь, - усмехнулся он. - Я сам вчера тебе не поверил. Но - что поделать, дорогая! Ты же знаешь, что я без ума от тебя, а вчера к тому же я сам был слегка пьян... и вот результат.
Она молчала, пытаясь обдумать сказанное им, и вспомнить еще что-нибудь о вчерашнем. Да, три типа наблюдались, один из них назвал себя... Смерть и смерч, да как же его звали! Он все предлагал выпить за знакомство...
-Я никогда не напиваюсь так, чтобы потом ничего не помнить, - тихо повторила она.
-Возможно. Тогда ты все сама вспомнишь, - он встал, начал неторопливо одеваться. - Полагаю, - добавил он, - мне следует извиниться за вчерашнее, дорогая.
Он уже вернулся к своему обычному тону, холодному и чуть ироничному, хотя выражение его лица не вязалось с этой показной иронией. Теперь он старался избегать ее взгляда, но Фела чувствовала, что ему очень больно и он отчаянно пытается скрыть это за небрежными словами.
-Будь добр, не называй меня "дорогая", - сказала она.
-Как скажешь, принцесса. Ах, да... Принцессой тебя тоже не велено называть... Как же обращаться к тебе, красавица? А, вспомнил - госпожа. Будут ли еще какие приказания, госпожа?
Он уже накинул куртку, рофендила закуталась в простыню, чувствуя себя отвратительно во всех отношениях. Простыня выгодно очертила ее стройное тело; девушка беспомощно огляделась, высматривая одеяло.
-Пожалуйста, не надо, - сказала она. - Наверное, мне самой надо извиниться... Извини.
-Надо же, ты извиняешься! За последние два дня это уже второе извинение. Право, я не узнаю тебя, госпожа. Что-то произошло?
Она вспыхнула, и резкие слова готовы были сорваться с ее уст. С трудом сдержавшись, она показала ему на дверь.
-Кажется, ты собирался уходить? Я тебя не задерживаю.
Он насмешливо вскинул брови, отвесил преувеличенно почтительный поклон и вышел, держась крайне прямо. Фела в изнеможении откинулась на подушки. Все вызывало у нее отвращение, прикосновение простыней, подушек, сама она. Волосы, конечно, почти расплелись и порядком запутались. Она лежала, закрыв глаза, пытаясь справиться с вдруг жутко занывшими висками и вспомнить вчерашнюю злосчастную вечеринку. Конечно, она сама во всем виновата. Корелонца не в чем винить. Не стоило ей столько пить, хотя что значит: "столько"? В этот раз она точно выпила совсем немного; да и никогда с ней не случались провалы в памяти... Она принялась все заново вспоминать.
После тоста за знакомство, который она произнесла, ничего не всплывало. И Корелонец сказал, что нашел ее в обществе трех незнакомых типов. Что, если они что-то подсыпали ей в вино?.. Да, верно, все так и есть - после того, как она пригубила бокал за знакомство с пришлыми типами, все дальнейшее смешалось, словно утонув в густом тумане.
С трудом девушка поднялась, накинула халат, позвонила.
-Приготовь горячую воду, - сказала она вбежавшей служанке. - Я хочу вымыться.
Завтрак уже начался, а Фелы все не было.
-Эй, Фела, тебе следует поторопиться, а то ничего не достанется, - крикнул Гред, усаживаясь за стол рядом с черноволосой сиделкой.
Он выглядел веселым и довольным жизнью. Женщина рядом с ним тоже пребывала в хорошем настроении. Оба они были заняты друг другом и совсем не заметили мрачного выражения лица сидевшего рядом Корелонца. Через минуту появилась Фела. Под ее напускной оживленностью пряталась подавленность. Это тоже ускользнуло от глаз влюбленной парочки. Корелонец бросил взгляд на свежевымытые, еще влажные косы рофендилы и окаменел. Если до этого он еще пытался сделать вид, что ест, то сейчас он просто застыл, глядя в тарелку и судорожно сжимая ложку в руке.
Между тем девушка отчаянно пыталась вести себя, как обычно.
-Думаю, нам пора выезжать, - сказала она после обычных приветствий. - Не стоит больше здесь задерживаться, нарываясь на новые неприятности. Я уже собрала свои вещи.
-Выезжать? Когда? - воскликнул Гред.
Сиделка сразу погрустнела и тоже уткнулась в тарелку.
-Сегодня. Сейчас.
-Гхм... Ну, я не знаю... Если ты так считаешь... А что думает Корелонец?..
Молодой человек вздрогнул, услышав свое прозвище. Он поднял глаза, встретился взглядами с Гредом, и тот наконец почувствовал, что с ним что-то неладно.
-Да на тебе лица нет! Что случилось? - спросил охотник.
Корелонец попытался ответить, но голос ему не повиновался. Бросив ложку на стол, он встал и вышел из комнаты.
-Фела, что это с ним? - переводя изумленный взгляд с захлопнувшейся двери на рофендилу, спросил Гред. - Вы опять повздорили?
-Нет, отчего же. Все в полном порядке, - прилагая все усилия, чтобы говорить спокойно, проговорила она.
Гред попытался заглянуть ей в глаза, и не смог. Она упорно рассматривала печенье в вазочке.
-Ты ведь не отказала ему...
-В чем? - резко вскидывая глаза, сказала Фела. В словах охотника ей послышался намек.
-В возможности и дальше ехать с нами.
-Кажется, нет.
-Кажется? Ну, тогда, думаю, сейчас самое время еще разок об этом поговорить. Фела, горлица моя, может быть, ты сейчас с ним поговоришь?
-Конечно. Всенепременно. Вот только доем свою кашу. И ты как следует подкрепись. Неизвестно, когда в следующий раз мы будем есть.
Феле очень не хотелось идти к Корелонцу, и, несмотря на отсутствие аппетита, она съела свою порцию целиком. Когда пришел парень убирать посуду, она повернулась к нему:
-Кстати, а хозяин появился?
-Нет, госпожа, хозяин ушел по делам. К вечеру только будет, - не глядя на нее, ответил слуга.
-Ах, какая жалость. А то мы ведь уезжаем, хотели рассчитаться...
-Вы можете рассчитаться и со мной.
-Да?! Знаешь, у меня с твоим хозяином много разных счетов...
Слуга чуть попятился, и тарелки в его руках зазвякали.
-Я имел в виду денежные расчеты, госпожа, - проговорил он. - плату за постой, и только-то.
-Короче. Если хозяин хочет, чтобы мы заплатили, пусть сам подойдет. Понятно?
-Да, госпожа. Конечно же, госпожа, - слуга быстро ретировался.
Фела налила себе принесенный им напиток и пошла в комнату к Корелонцу.
Он стоял на коленях перед кроватью, схватившись руками за железные перекладины у изголовья и прижавшись к ним лбом.