Офицеры расселись за столом, и через пару минут в сарае установилась полная тишина. До перерыва все успели высказаться, и теперь офицеры ждали, какое решение объявит командир дивизиона.
Откашлявшись и выпив несколько глотков воды из стоящей перед ним на столе алюминиевой кружки, Абросимов начал негромким хрипловатым голосом:
- Товарищи офицеры. Взвесив и обсудив все ваши предложения, командование дивизиона приняло решение о дальнейших наших действиях.
Первое. Для связи с Красной армией отправляется отряд под командованием майора Васильева. Из состава дивизиона в отряд выделяются: один из командиров взвода зенитной батареи с комплектом документации на ЗСУ, два радиста с радиостанциями и по два разведчика из взводов управления первой и третьей батареи. Остальной личный состав отряда, это бойцы роты выделяемой из батальона капитана Короткевича, под командованием старшего лейтенанта Горовца. Задача отряда: скрытно, не вступая в столкновения с противником перейти линию фронта и выйдя в расположение наших войск, передать командованию пятой армии сведения о месте выхода дивизиона, а также частоты и коды для установления радиосвязи с дивизионом.
Второе. Основные силы дивизиона совершают марш по маршруту: Рачин, Печихвосты, Берестечко и далее на Млинов. Выход дивизиона в расположение наших войск планируется в районе Млинова. Маршрут выбран так, чтобы обойти большинство рек. Но две переправы нам все же предстоит. Через реку Стырь будем переправляться в районе Берестечко, а через реку Иква, в районе Млинова.
Отряд капитана Котова будет теперь называться первым сводным батальоном, а батальон капитана Короткевича - вторым сводным батальоном. Батальоны займутся разведкой маршрута, а также, будут выполнять функции боевого охранения на стоянке и усиленных боковых дозоров при движении по маршруту.
Порядок движения следующий: В дневное время проводится разведка маршрута для дивизиона и батальонов, и определяются районы будущих стоянок. С наступлением темноты, дивизион совершает марш в выбранный район, занимает оборону и маскируется. При ведении разведки в бой с противником не ввязываться.
При столкновении с противником во время марша, боковые дозоры ударом во фланг и тыл обнаруженного противника, связывают его боем, давая дивизиону возможность оторваться от преследования, а так же стараются увести противника в сторону от основных сил дивизиона.
Теперь о кадровых перемещениях. На время отсутствия майора Васильева, начальником штаба дивизиона назначается капитан Суховей. В связи с переводом старшего лейтенанта Горовца в отряд майора Васильева, начальником штаба в батальон капитана Короткевича назначен лейтенант Иволгин, лейтенант Гелеверя назначается на должность начальника штаба в батальон капитана Котова. Теперь уточним детали и послушаем ваши предложения по реализации этого плана.
Да уж, назначение на должность начальника штаба, было для меня, прямо скажем, неожиданным. Я то и взводом своим "порулил" всего чуть больше полугода, а тут батальон, считай больше трехсот человек. Хотя, в общем - то, решение командира понятно. Офицеров не хватает, батареи тоже не оставишь без офицеров, а местных командиров мы еще не знаем. Вот и придется доходить до всего самому. Не потому, что никто не захочет помочь, а просто потому, что у каждого своих задач, как всегда требующих немедленного решения, выше головы. Остается надеяться, что Котов не позволит мне совершать уж очень грубые ошибки.
Ладно, что это я раскис, кому сейчас легко! Хотя с другой стороны, в мирное время, на боевое слаживание батальона дается несколько дней. Нам же, практически за день, максимум два, необходимо из разношерстной вооруженной толпы создать боеспособное подразделение. От подобных задач голова шла кругом. Однако, решив не забивать себе голову грустными мыслями, я стал внимательно слушать.
Началась проработка деталей предстоящей операции. Тут уже главную роль играли кадровые офицеры, хотя и нам, двухгодичникам, удалось вставить свои "пять копеек". Я, например, предложил разделить батарею Гаранина и отдать три орудия Короткевичу, взамен на восемьдесят - сто солдат, в числе которых были бы "спецы".
Денисенко же предложил в каждом батальоне сформировать по минометной батарее из шести минометов. После обсуждения наши предложения были приняты, хотя с расчетами минометов и была некоторая напряженка. Точнее сказать, расчетов не было вообще, и их нужно было готовить. Постепенно, каждый офицер уяснял свою конкретную задачу. Перераспределялись техника и личный состав. Из нашего батальона и от Короткевича по одной роте переводилось в дивизион. Предполагалось, что во время марша эти солдаты будут ехать на броне и в случае столкновения с противником, спешившись, защитят САУ от пехоты противника. Нам также было приказано передать Короткевичу пять немецких грузовиков. Три из них должны были использоваться как тягачи для пушек, а два - для транспортировки боеприпасов к стрелковому оружию. Освободившихся артиллерийских лошадей было решено использовать для конных разведгрупп. Котов, обычно ворчавший на мою "хомяковатость" в отношении всякого железа, на этот раз превзошел меня, попросив у Абросимова десять пулеметов ДШК, пятнадцать ДС-39 и десяток противотанковых ружей, все с большим запасом патронов. Согласие было получено без проблем, так как командир дивизиона тоже прекрасно понимал, что пары КПВТ при встрече с серьезным противником было маловато. Не отставал и Короткевич, он даже попросил двадцать ДС-39. В конце концов, решили забрать все, что поместится в машины. Только на "Максимы" охотников не нашлось, хоть он и славился своей надежностью и неприхотливостью, но его вес в боевом положении в два раза превышал вес ДС-39.
К концу совещания у меня уже шла кругом голова. Десятки дел, записанные в тетрадь, ждали своего решения. Нужно было сформировать и отправить разведгруппы, погрузить и направить Короткевичу машины с оружием. Принять и распределить новых людей, получить и распределить по подразделениям тяжелое вооружение. Найти минометчиков и сформировать минометную батарею. Я не знал, за какое дело схватиться первым. Видя мою растерянность, Котов приободрил меня.
- Не дрейфь, Миша, прорвемся!
От его слов стало как то легче на душе. Ну конечно прорвемся!
Совещание закончилось почти в шесть часов утра. Выйдя из сарая, все жмурились от первых, нежно розовых, еще ласковых лучей восходящего солнца. В лесу уже завели свое беззаботное щебетанье проснувшиеся птицы. Над поляной клубился густой утренний туман, который пропадет без следа, стоит солнцу подняться выше.
Послышались шаги, невнятный говор и из тумана появилась направляющаяся к нам странная процессия. Возглавлял ее мальчишка, лет двенадцати. Когда они подошли ближе, стало видно, что это женщины, одетые в нашу форму. Однако, на ногах у них были гражданские туфли, а в руках все они держали небольшие узелки, вероятно с одеждой.
Мальчишка, отыскав глазами Лучика, подошел к нему и сказал:
- Пан командир, вот привел ваших жинок.
Стоящий рядом Денисенко, с удивлением в голосе прокомментировал:
- Так ты Ваня, у нас теперь как Абдула! И которая из них Гюльчатай?
- Ошибаешься, я скорее, как красноармеец Сухов!- отшутился Лучик.
Офицеры весело рассмеялись, и лишь Короткевич с Горовцом недоуменно переглядывались, не понимая, при чем здесь какой то Абдула и кто такой красноармеец Сухов.
В это время, стоявшая впереди группы женщина, вскрикнула, выронила узелок и с возгласом "Гриша" бросилась на шею к Короткевичу. Крепко обнимая его, она плакала, повторяя сквозь слезы:
- Живой! Живой!
Короткевич нежно гладил ее по голове, по вздрагивающим от рыданий плечам и тихим ласковым голосом успокаивал:
- Варюша, успокойся, не плачь! Конечно живой! Все хорошо!
Обняв, он увлек ее в сторонку, и продолжая успокаивать, шептал ей на ухо какие то, только им двоим понятные слова.
Мы все застыли. Женщины, прижав к груди свои скромные узелки, со слезами в глазах смотрели на свою подругу, которой несказанно повезло, встретить в круговерти войны своего мужа. И была в их взглядах такая надежда, что и они, когда нибудь, встретят своих близких живыми. Они еще не знали, сколько людей потеряет своих родных и через какие испытания придется пройти оставшимся в живых. Что в любой момент это хрупкое счастье, может разрушить пуля или осколок. Все это в полной мере понимали только наши офицеры. Как говорится, "Во многие знания - многие печали". И еще понимали офицеры дивизиона то, что у этих женщин есть хоть какая то, хоть призрачная надежда встретиться со своими близкими, а у нас нет и этой надежды. Наши родители, жены, дети остались за чертой времени. От этих грустных мыслей так сжималось сердце, что было трудно дышать, ведь в возможность возврата домой никто уже не верил.
Затянувшуюся паузу разрядил капитан Суховей:
- Знакомьтесь товарищи. Это жены командиров Красной армии, которых наш старший лейтенант Лучик спас из бандитского плена.
Офицеры окружили женщин и стали знакомиться. Немного смущенные вниманием такого количества молодых командиров, женщины, впрочем, скоро почувствовали себя свободнее. Они видели доброжелательное отношение к себе, видели такую знакомую форму, и всем существом своей женской души понимали, что эти, совсем не знакомые им люди, теперь не оставят их в беде.
В это время из ворот штабного сарая появился Абросимов. Выйдя, он с удовольствием вдохнул свежий утренний воздух. Держа свою фуражку в руке, он подставлял голову нежным лучам утреннего солнца. Прикрыв глаза, он несколько секунд стоял, прислушиваясь к пению птиц. Наверное, ему вспомнилось что то приятное, так как его лицо расслабилось и на губах появилась легкая улыбка.
Увидев его, Короткевич оставил жену и быстрым шагом направился к Абросимову.
- Товарищ подполковник, разрешите обратиться!
Надев фуражку и проверив, правильно ли она сидит, Абросимов ответил:
- Обращайтесь.
- Среди женщин, освобожденных от бандитов, оказалась моя жена. Разрешите забрать ее в батальон. Она хороший врач и не будет обузой.
- Сейчас мы решим этот вопрос.
Абросимов направился к женщинам.
- Здравствуйте, барышни.
- Здравствуйте, товарищ командир. - в разнобой ответили те.
- Вот какое дело,- обратился к ним Абросимов,- в дивизионе, и в каждом батальоне, нам нужно организовать медицинскую службу. Вы можете нам в этом помочь?
На этот вопрос ответила подошедшая Варвара Короткевич.
- Я думаю, сможем. Среди нас три врача, два фельдшера. Остальные могут выполнять обязанности медсестер и санитарок. Нина Петровна Ступнева, - она указала на невысокую женщину лет сорока,- отличный хирург, с большим опытом.
Марина Штадель и я, тоже врачи, хоть и не хирурги, Марина стоматолог, а я терапевт.
Аня Локтева и Таня Бойко, отличные фельдшеры, по знаниям и опыту не уступят многим врачам.
- Отлично. Врачей распределим следующим образом. По одному врачу и две медсестры - в каждый батальон, а товарищ Ступнева с остальными останется в дивизионе. Вы назначаетесь в батальон капитана Короткевича, а товарищ Штадель - в батальон капитана Котова. Начальником медслужбы дивизиона назначаю товарища Ступневу. Подготовьте список медиков. Сейчас придет колонна, вы получите недостающее обмундирование и приступайте к работе.
Я толкнул локтем стоящего рядом Шполянского и тихонько спросил:
- Слушай, о какой колонне говорит командир?
Мишка недоуменно посмотрел на меня, а потом, сообразив, что мы приехали уже ночью, объяснил:
- Вчера вечером командир отправил нашего замполита в базовый лагерь, чтобы он к утру привел колонну ЗИЛов с боеприпасами и топливом. Ведь постреляли мы вчера не слабо, да и солярки сожгли немало. Нужно дозаправиться и пополнить боекомплект.
- Замполит ночью поведет колонну по лесу, - не поверил я своим ушам, - это же полный амбец!
- Командир отправил с Домничем нашего Дэрсу, так что все нормально.
- Если Дэрсу, то тогда действительно все будет нормально. А зачем тогда нужен был замполит?
- Но кто - то же должен быть "старшим машины". К тому же Абросимов разозлился на замполита, за "Боевой листок". Вот и отправил его подальше, хоть какая то польза будет.
Мишка рассказал мне, что когда Абросимов прочитал изготовленный под руководством нашего замполита, "Боевой листок", в котором половина текста занимали призывы с упоминанием КПСС и ее двадцать шестого съезда, то был очень не доволен. Вызвав Домнича, он его хорошенько прочехвостил, напомнив при этом, что в настоящее время, КПСС, как партии, еще не существует, а есть ВКПБ, а до двадцать шестого съезда мы возможно и не доживем, если на каждом столбе будем развешивать объявления, кто мы и откуда тут взялись. Естественно, "дыню" замполиту он вставлял в своей КШМке, наедине, но некоторые слышали этот разговор.
Что же касается Дэрсу, то так в дивизионе называли сержанта Василия Степанова. Василий, хоть и носил русское имя и фамилию, был из какого то маленького народа в забайкальской тайге. Как и многие современные дети тайги, он окончил среднюю школу, но сумел сохранить знания и умения своих предков. В любом лесу, даже если он был в нем впервые, он ориентировался лучше, чем некоторые в собственной квартире. Небольшого роста, сухощавый, с плоским, невозмутимым лицом, он был очень вынослив. Во время первых марш-бросков, он тащил на себе по три, четыре вещьмешка и автомата. Однако, помощь оказывалась только тем, кто в ней действительно нуждался. К тому же потом он заставлял отрабатывать эту помощь в спортгородке, гоняя "слабаков" до полного изнеможения. В результате такой "помощи" вскоре все солдаты свое имущество доносили до финиша сами.
Так что, присутствие Дэрсу в колонне, сводило шансы заблудиться практически к нулю.
Пока Абросимов разговаривал с женщинами, я тихонько обратился к Котову:
- Товарищ капитан, а может попросим себе еще и какого нибудь фельдшера? Все-таки стоматолог - специалист узкого профиля.
Немного подумав, он кивнул, соглашаясь.
- Я решу этот вопрос, а ты пока поработай со списками личного состава, наметь, кого будем отдавать в дивизион и посмотри кого нам отдает Короткевич.
Оглянувшись вокруг, я не увидел Горовца и отправился на его поиски. Кто то из офицеров подсказал мне, что Горовец с Васильевым зашли в штабной сарай и я направился туда. Не успел я нырнуть под полог, завешивающий вход, как сзади меня окликнули. Обернувшись, я обнаружил нашего дивизионного комсорга, старшего лейтенанта Горбачева. В руках он держал короткую толстостенную трубку.
- Гелеверя, ты ведь у нас комсорг батареи управления. Значит, теперь будешь комсоргом и в вашем новом батальоне. Собери комсомольцев, своих и кто есть из местных, проведите собрание. Дай каждому комсомольцу индивидуальное поручение по ведению политической работы. А это вам в помощь, наглядная агитация.
И он протянул мне трубку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась скрученными в рулон бланками "Боевых листков". Развернув рулон, я тихо выругался. Бланки были стандартные, отпечатанные в типографии. Они предназначались для использования во всех родах войск. Поэтому в "шапке" был изображен бравый солдат в каске, с АКМ-ом в руках, а так же танк, ракета на мобильной пусковой установке, боевой корабль, и над всем этим летели реактивные истребители.
- В чем дело? - недоуменно посмотрел на меня Горбачев.
- А ты сам не догадываешься? - я развернул перед ним один из листков.
- Нет! Обычный "Боевой листок".
- Хорошо! Вот я, например, простой солдат из этого времени, и объясни мне пожалуйста, что за форма с погонами, в которую одет боец изображенный здесь.
Что за оружие у него в руках? Какой танк здесь нарисован, мы таких в сорок первом не видели? Что за палка колбасы лежит на технике, похожей на артиллерийский тягач? И как могут летать самолеты, если у них нет пропеллера? А представь, сколько вопросов будет у немцев, если к ним попадет такой листок! Ты понял, о чем это я?
- И что теперь делать?
- Берешь ножницы и на всех листках обрезаешь "шапки", оставляя только надпись "Боевой листок", а внизу обрезаешь строчку с названием типографии, номером и датой заказа на печать. Свои то я сам обрежу, а над остальными придется тебе потрудиться.
Горбачев отправился заниматься обрезанием, а я подумал, что, все-таки, усиленное занятие политработой, часто доводит мозг нормального человека до состояния брони. Ведь уже было замечание замполиту, и теперь на те же грабли наступает наш комсорг.
А с ребятами действительно нужно поговорить. Наверняка найдутся комсомольцы среди местных, их тоже нужно подключить к работе. Многие сейчас растеряны и подавлены силой немцев, которую они успели почувствовать на собственной шкуре.
Но мы то знаем, что победа будет за нами. И эту нашу уверенность нужно передать здешним солдатам. Еще одним из шагов в этом направлении может стать прием центральных радиостанций СССР.
Поскольку сейчас радиовещание идет, в основном, на длинных и средних волнах,
слушать его на коротковолновый 326-й приемник не получится, а вот, до сих пор лежащая в базовом лагере у старшины, моя "Спидола", как раз самое то. Нужно только достать где-то дополнительный громкоговоритель, чтоб саму "Спидолу" никто не видел. А то из-за этого небольшого приемника, с надписями латинскими буквами, точно примут за иностранного шпиона, со всеми вытекающими последствиями.
А так, динамик вынес на броню, кусок провода, вместо антенны, на дерево и пожалуйте слушать сводки "Совинформбюро" и речи руководства страны. Мы то уже разбаловались, давай нам телевизионную картинку, да не простую, а цветную. Здесь же, живой голос из самой Москвы, это еще почти чудо. Но опять все упирается в Шполянского.
Решив, что за пять минут Васильев с Горовцом никуда не денутся, я отправился разыскивать Мишку Шполянского, которого через время и обнаружил возле его броника.
Выслушав меня, Мишка почесал в затылке.
- Отдельно динамиков у меня нет. Но перед отъездом мне попался неисправный мегафон, знаешь, какие используют при боевой работе на огневых позициях. Так вот, электрическая схема в мегафоне не работает, а громкоговоритель нормальный, я проверял. Могу отдать тебе этот мегафон, думаю, разберешься, как подключить его к твоей "Спидоле".
Забравшись внутрь своего бронетранспортера, он некоторое время гремел железками, а потом появился с мегафоном в руках. Протянув его мне, он сказал:
- На, и спасибо за идею. У меня ведь тоже есть приемник "Океан". Так что и мы сможем делать трансляцию радиопередач.
- А почему твой "Океан"? Ведь у замполита есть специальный приемник, по-моему, он так и называется "приемник замполита".
- Ага! Есть! Только он его поставил себе в кабинет, да там и забыл! Ладно, в принципе, приемник не такая уж большая проблема. Я знаю, что у некоторых солдат тоже есть приемнички, только маленькие, типа "Селги" или "Альпиниста". Так что и в батальон Короткевича сделаем радиопередвижку.
Позвав Самойлова, я отдал ему свою "добычу" а сам направился в штабной сарай.
Постучав костяшками пальцев по краю дверного проема, я вошел внутрь и спросил.
- Разрешите?
У стола стояли Васильев, Суховей, Короткевич и Горовец. Они рассматривали разложенную на столе карту. Васильев повернул голову в мою сторону.
- Гелеверя? Заходи. Что ты хотел?
- Уточнить списки личного состава, передаваемого нам из батальона капитана Короткевича.
- Подожди немного, мы скоро закончим. А впрочем, ты ведь теперь начальник штаба у Котова?
- Да.
- Тогда подходи сюда. За Котовым я уже послал, а пока его нет, ты принимай участие в нашей работе.
Подойдя к столу, я с интересом стал слушать. Как я понял, обсуждалось сразу несколько вопросов. По ходу дела, Васильев с Суховеем ставили задачи.
- Капитан Короткевич. Через час пришедшие с топливом и боеприпасами машины разгрузят. Вы, и лейтенант Гелеверя, берете по пять машин, десяток бойцов. Гелеверя, возьмешь своих разведчиков и оба БТРа. Собираете колонну и едете на склад тяжелого стрелкового вооружения. Там грузите пулеметы, минометы, боеприпасы, в общем, все, что вам нужно. Караул помогает вам в погрузке, в затем вместе с вами возвращается сюда. Здесь вас уже будет ждать капитан Котов. Забираете медиков и вместе с Котовым и его БТРами следуете в свой батальон. Для усиления батальона, вам передается, также, один БТР с экипажем из взвода управления третьей батареи. В батальоне разгружаете свои машины, сажаете в них роту лейтенанта Иволгина и отправляете в дивизион. Сам Иволгин остается о вас за начальника штаба батальона. Вторую роту перевезем позже. По этому пункту все понятно?
Прослушав наше "Да", Васильев продолжал:
- Лейтенант Гелеверя. У Короткевича забираете двадцать пять "спецов". - заметив мою разочарованную физиономию, он пояснил. - Не жадничай, Короткевичу "спецы" тоже могут пригодиться, а вы своих "приблудных" пошерстите, наверняка еще найдете спциалистов. Да и не увезете вы больше, машины то груженные "под завязку" будут.
Вы у себя разгружаете оружие, в 131-е грузите роту для дивизиона и отправляете в базовый лагерь. Пять трофейных грузовиков передаете Короткевичу. В три грузовика грузите боеприпасы к пушкам и расчеты. К ним же цепляете сами орудия. Командиром этой батареи будет младший лейтенант Рябоконь. Орудийные предки этих орудий, с лошадьми, тоже отправляются к Короткевичу. Два оставшихся грузите автоматами, патронами к ним и гранатами.
Обращаю особое внимание всех на маскировку машин и своего расположения. Скорость движения колонн, в дневное время, выбирать такой, чтоб не поднималась пыль от движения. По этому пункту вопросы есть? Какой вопрос у тебя Гелеверя?
- Товарищ майор. Но получается, что мы остаемся практически без автомашин. Фургоны мастерской загружены оборудованием, демонтировать его некогда, да и в дальнейшем оно нам еще очень пригодится, а две оставшиеся бортовые все не увезут. Нам бы еще хоть три 131-х ЗИЛа.
Задумавшись на некоторое время, Васильев ответил:
- Ладно, уговорил. Тогда сделаем так. Все имеющиеся у вас семидесятишести милиметровые снаряды, за исключением одного БК, отдадите Короткевичу. А из тех ЗИЛов, которые повезут людей в базовый лагерь дивизиона, три машины остаются в вашем распоряжении. На обратной дороге загрузите в них себе снаряды и продукты.
Такой вариант тебя устраивает?
- Устраивает.
- Еще вопросы есть?
Вопросов больше не было.
Раздался стук по дверному проему и в нем появился мой командир, капитан Котов.
- Разрешите присутствовать?
- Котов, заходи. Присоединяйся к своему начальнику штаба. Он потом доложит, о чем тут раньше был разговор.
Теперь заговорил Суховей.
- По прибытию в места расположения своих батальонов, вашей первоочередной задаче является организация разведки маршрутов. Протяженность маршрута сорок - пятьдесят километров. Места для дневок выбирать с учетов возможности хорошей маскировки и пригодности отражения возможных атак противника при обнаружении дивизиона. Места дневок батальонов выбирать в трех - пяти километрах от стоянки дивизиона. Подробные указания по взаимодействию с основными силами дивизиона получите на вечернем инструктаже. На разведку необходимо отправит по несколько разведгрупп. В каждой разведгруппе должно быть не более десяти человек. Места скопления противник, обходить стороной. При обнаружении группы противником, в бой не ввязываться, а постараться оторваться от преследования в лесу. Если небольшая группа немцев продолжит преследование в лесу, то ее разрешаю уничтожить.
Возможна встреча с подразделениями 124-й стрелковой дивизии, других частей, выходящими из окружения. Эти подразделения следует накапливать в лесах, недалеко от маршрута прохождения дивизиона. Во время марша, они присоединяться к нам.
Результаты разведки доложите мне лично. Встреча для доклада в 21-00 на хуторе, в пяти километрах севернее села Пустомыты.
Дальше пошло уточнение таких деталей, как частоты для связи и опознавания, пароли, отзывы и сигналы. В обсуждении принял участие и Абросимов, вскоре вернувшийся в штаб. Все это записывалось в рабочие тетради. Мне давно уже не приходилось столько писать, как сегодня, поэтому к концу совещания, от непривычной работы, даже заболела рука.
Через час, прибежавший посыльный доложил, что машины разгружены.
Объяснив Котову, куда мы с Короткевичем отправляемся, я попросил у него разрешения забрать всех своих бойцов, мотивировав это тем, что здесь им работы пока нет, а каждая пара рук на погрузке не лишняя. Котов с этими доводами согласился.
Поскольку Короткевич поведет колонну, головной машиной мы поставили БТР сержанта Горбатко, с которым Короткевич был уже знаком. Мой БТР замыкал колонну.
Построив водителей и разведчиков, Короткевич провел короткий, но емкий инструктаж. Суть его сводилась к тому, что, во время движения строго держать дистанцию и скорость, задаваемую головным БТРом. Не растягиваться и не утыкаться в зад впереди идущей машины. При нападении на колонну не тормозить, а наоборот, увеличивать скорость. Повторил сигналы, передаваемые руками при движении в колонне. Особое внимание обратил на наблюдение по сторонам и за "воздухом".
Согласовав радиосвязь, мы разбежались по машинам и уже через пять минут наша колонна, рыча двигателями и выбрасывая в свежий утренний воздух клубы выхлопных газов, тронулась в путь.
До склада добрались без происшествий. Дорожная пыль, "прибитая" влагой утренних туманов, поднималась не сильно, что позволяло держать довольно высокую скорость. Склад, к которому мы подъехали, был похож по устройству на тот, который мы обнаружили, как брат - близнец. Те же ворота из жердей, скрученных проволокой. Та же "колючка" по деревьям. Начкаром был тоже младший лейтенант, правда, своей комплекцией он ничуть не напоминал Коровина. Ростом больше двух метров, с крепкими ручищами, оканчивающимися здоровенными кулаками, он походил на нашего командира противотанковой батареи, капитана Боброва. Который славился тем, что сам легко разворачивал стомилиметровую противотанковую пушку.
Автомат в его руках казался маленькой детской игрушкой.
Получив и ознакомившись с письменным приказом Абросимова, он вызвал разводящего, приказал снимать людей с постов и помогать нам в погрузке.
Колонна вошла не территорию склада, и развернув машины мы приступили к погрузке.
Четырех, самых хилых солдат, Короткевич отправил в боевое охранение, на пятьсот метров во все четыре стороны. На своих местах остались и водители с пулеметчиками в бронетранспортерах. Все понимали, что это необходимые меры предосторожности, поэтому никто не ворчал, что ему придется таскать железо за себя и за "того парня".
Начав погрузку, мы сразу же столкнулись с проблемой. Если грузить оружие в ящиках, как оно хранилось на складе, то его в машину помещалось очень мало. Навалом его грузить тоже было нельзя. Пулеметы, хоть и железные, но такой варварской транспортировки по лесным дорогам, изобилующим торчащими из земли корнями деревьев, не вынесут. Нам ведь в конце поездки нужен не металлолом, а нормальное, исправное оружие.
Выход подсказал Сорочан, назвав его "методом бутерброда". Идея заключалась в следующем. Поперек кузова, на расстоянии друг от друга, ставились ряды ящиков с патронами. Между ними, в один слой, "валетом" укладывались тела пулеметов и всякие прибамбасы из их комплекта. Сверху, теперь уже вдоль кузова, перекрывая пространство с пулеметами, ставились ящики с патронами. Таких слоев в кузове получалось два. Станки ДШК, сняв щитки, ставили боком. Такой метод позволил погрузить в машину двенадцать ДШК со станками и большим запасом патронов. Нашлось место и для трех машинок для снаряжения патронами пулеметных лент.
Аналогично погрузили ДС-39 и противотанковые ружья. С минометами особых проблем не было. Их брали всего по восемь штук, остальное пространство в кузове занимали ящики с минами. Две последние машины загрузили патронами 7,62х54, поскольку он был со стальной гильзой и мог использоваться со всеми пулеметами и винтовками этого калибра, в том числе, нашими башенными ПКТ. При погрузке, также учитывали, что треть оружия и боеприпасов нужно будет передать дивизиону. Естественно, сколько было можно, загрузили патроны в БТРы.
Два часа работали без перерывов, но погрузили все необходимое. Хотя в кузовах еще оставалось немного места, больше грузить не стали, так как рессоры ЗИЛов уже начали изгибаться в обратную сторону. А поломка хотя бы одного листа выводила машину из строя и лишала нас единицы и так недостающей техники. Затем, нарезав веток, укрепили их на машинах, превратив последние в огромные зеленые кусты. Разрешив пять минут покурить, Короткевич дал команду "по машинам". Глухо рыча двигателями, тяжело груженые ЗИЛы тронулись в обратный путь. Теперь скорость была не такая высокая. Подсохшие за это время дороги начали пылить, да и тяжелый груз не давал разогнаться по лесным дорогам, с торчащими из земли толстыми корнями деревьев, поэтому обратный путь до стоянки дивизиона занял в два раза больше времени. К тому же, приходилось несколько раз останавливаться и пережидать, пока уберется немецкий самолет - разведчик. Вероятно, немцы решили что мы за ночь переместились на восток, к линии фронта, поэтому разведчик, сделав пару кругов над лесом и при этом стараясь не опускаться слишком низко, уходил в сторону фронта.
Прибыв на хутор, мы с Короткевичем, нашли Абросимова и доложили о прибытии.
Передав четыре груженных машины, мы получили такое же количество пустых, в которые тут же перегрузили часть оружия, чтоб уменьшить нагрузку на рессоры остальных машин, а так же часть боеприпасов из БТР.
Пока происходила перегрузка, я нашел капитана Суховея.
- Товарищ капитан, разрешите обратиться?
- Да, я слушаю.
- Хочу попросить отдать мне документы моего здешнего дяди.
- А зачем они тебе?
- Да я тут подумал, что поскольку свои документы мы показывать некому не можем, неплохо бы использовать здешние. А эти для меня, самый оптимальный вариант. Даже фотографию переклеивать не нужно. Ведь мало ли с кем придется столкнуться. Пока удавалось отбрехиваться тем, что мы в разведке, но при встрече с какой нибудь отступающей частью, сохранившей командиров, такой вариант уже не пройдет.
- Вообще то правильно мыслишь, - доставая из своей сумки офицерскую книжку и протягивая ее мне, сказал Суховей. - Еще вопросы есть?
- Хотелось бы услышать совет по организации разведки, мне ведь раньше этим не приходилось заниматься.
- А свои мысли на эту тему есть?
- Есть то есть, но правильные ли они.
- А что Котов говорит?
- Да не успел я еще с ним поговорить.
- Хорошее, выкладывай, что ты придумал.
- Ну, я думаю, ничего нового. Впереди идут три группы, две пеших и одна конная.
Конная посредине, пешие по бокам, на расстоянии 500-700 метров, чтоб была уверенная радиосвязь. Следом, на расстоянии один - полтора километра, следует группа в немецкой форме, на трофейных бронетранспортере и броневике. Она может пригодиться, если не будет возможности скрытно пересечь дорогу забитую передвигающимися войсками. Можно будет повторить номер с военнопленными, которых будет изображать солдаты разведгрупп и конвоем из броневика.Для связи со штабом, и возможной огневой поддержки, на расстоянии три-пять километров от последней группы, будет следовать БТР с группой огневой поддержки. В группе, на вооружении, ДШК и пара ДС-39.
- Для вас, учитывая, что только у вас есть трофейная техника и обмундирование, это неплохой вариант. Я думаю, после обсуждения с Котовым, его можно будет применить. Кстати, тебя уже ищут. - и он указал мне на стоящего на опушке Сорочана, который бешено махал мне руками.
- Разрешите идти?
- Беги, беги.
Я рысцой рванул навстречу бегущему ко мне Сорочану.
- Товарищ лейтенант! Вас комбат обыскался! Колона уже готова, только Вас нет.
Подбегая, я увидел у головной машины недовольного Котова, который демонстративно посмотрел на часы и махнув мне, мол, полезай за мной, стал забираться на броню. Не успел я мухой взлететь на БТР и пристроиться рядом с Котовым, как колонна, зарычав двигателями, тронулась.
- Ты где был?
- С Суховеем разговаривал.
И я рассказал Котову о моем разговоре с Суховеем и о полученных от него документах. Выслушав меня, Котов немного подобрел, но все - таки проворчал:
- В другой раз предупреждай кого нибудь, где тебя искать.
Из за гула двигателей, при разговоре приходилось почти кричать, поэтому он прекратился сам по себе.
Колонна, стуча колесами по корням, не спеша двигалась по лесной дороге. Тяжелый БТР мягко покачивало и я, незаметно для себя, стал засыпать. Увидев, что я "клюю носом", Котов толкнул меня и знаками показал, чтоб я спустился внутрь и пару часов поспал. Это приказание я выполнил с большим удовольствием, и через минуту уже спал на сложенном брезенте.