Лозов Влад Юрьевич : другие произведения.

Ключ скитальца. Части 1 и 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В двенадцать лет Пул мечтает стать навигатором звездный кораблей, но пока судьба посылает лишь испытания. Однажды мальчик случайно узнает о возможной скорой гибели родной планеты. Вместе с юнкором городской газеты девочкой по имени Таля и бывшим десантником космических войск Ганитом Печено они берутся предотвратить катастрофу. Им в этом способен помочь таинственный ключ скитальца, попавший на планету из другого мира. Но на пути героев встает разбойничья шайка беглого каторжника Зочура. Хитрость правой руки главаря коротышки Кохи, беспощадность телохранителя трехрукого мутанта Утока временами кажутся непреодолимым препятствием на пути к цели, тогда как старейшины Города кладоискателей готовы не колеблясь пожертвовать миллионами жизней ради собственной выгоды.
  Пролог.
  
   Солнце провалилось в пустоту за дальними вершинами, и закат выплеснул на небо багровым румянцем. Таля осмотрела склон горы, бросила взгляд к подножию - опушка леса потемнела, редкие прогалины наполняет тревожный сумрак. Девочка заспешила вверх по тропе, колени от волнения дрожали. В порыве отчаяния она решила сама достать винтовку. Пул лишился возможности передвигаться, это обрекало на гибель обоих, а с оружием у них появится шанс.
  
  Таля вернулась на карниз к месту падения Пула. До верхнего уступа скалы - метра четыре-пять, где-то там лежит винтовка. Склон покрыт разломами и трещинами, и подъем не кажется сложным. Но шагнув к стене, девочка нечаянно оглянулась в пропасть, вспомнила, как Пул висел на краю обрыва, в глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Она никогда не решится!.. Пыл угас мгновенно, в душу ворвалось отчаяние, Таля опустилась на колени, по щекам покатились крупные слезы.
  
  Когда она успокоилась, высушила глаза и двинулась обратно, над склоном загустели сумерки. Девочка поклялась, что завтра обязательно достанет винтовку. Она вышла на тропу, придумывая, что скажет Пулу об отлучке, и тут в тишине наступающего вечера слуха донесся отдаленный крик:
  
  - Таля! Таля!.. Осторожно, они пришли! Они здесь!!!
  
  Слова обдали смертельной угрозой: к лагерю вернулись барсы, и девочка почувствовала, как горы содрогнулись в предчувствии беды.
  
  Она вышла из-за скал и увидела внизу темный силуэт палатки; две гибкие кошачьи тени призраками мечутся вокруг. Одна тень развернулась, выплыла на идущую вверх тропинку, и Таля догадалась: зверь почуял ее след. Ноги у девочки подкосились - куда отступать, где спрятаться?..
  
  Барс короткими, легкими прыжками преодолевал подъем, словно бежал не в гору, а спускался под нее. Таля услышала, как под мощными лапами осыпается щебень, хищник приближался и уже видел ее, о чем приглушенно зарычал.
  
  Инстинкт самосохранения сработал у девочки неожиданно. Как в густом тумане, она попятилась и, развернувшись, побежала обратно на уступ. Там, осознав, что попала в западню, вспомнила о винтовке и, не задумываясь, полезла на склон.
  
  Ей удалось добраться до середины утеса, когда внизу яростно зарычал зверь. Он встал на задние лапы, попытался ухватить беглянку когтями. На секунду Таля увидела желтые с черными зрачками глаза, жадный оскал громадных клыков. В конечностях возникла ватная слабость, порывом закружилась голова, но близость хищника не позволила потерять над собой контроль. Уткнувшись лицом в холодный гранит, Таля удержалась, перевела дыхание. На миг она почувствовала себя в безопасности, но, бросив вниз повторный взгляд, от ужаса вскликнула: барс, утробно ворча, цепляясь когтями за разломы, полез вслед за ней.
  
  Девочка вновь устремилась вверх.
  
  Она не запомнила, как добралась до спасительного карниза, как, окоченевшими руками цепляясь за корни и кусты, перевалила через край. Рядом, внизу ворчал голодный зверь, а над холодной вышиной гор зажигались первые звезды. Но где же винтовка?.. Таля оглянулась вправо, влево... Неужели Пул ошибся, и та лежит на другом уступе, выше, или в другой стороне?.. Куда девочка ни бросала взгляд, везде только светлая полоска снега с темными пятнами камней, смутные очертания жухлых кустиков, но ничего похожего на оружие. Она вскочила на ноги. Лобастая голова барса показалась над обрывом, ворчание перешло в рык. И тут под ногой звякнуло...
  
  Винтовка! В суматохе Таля не заметила, как вдавила ее в снег. Непослушными руками схватила оружие, щелкнул предохранитель... затвор. Глаза хищника в метре от девочки. Левая лапа когтями зацепилась за край обрыва; еще секунда, и зверь атакует. Но Таля уже взяла себя в руки; прицелилась в широкий лоб барса и нажала на курок...
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Тайна ключа из алмаза.
  
  
  
   Глава первая,
  в которой рассказывается о том, что Пул услышал, сидя в тайной нише.
  
  По вздыхающим тяжелым волнам мелкой рябью пробежал вечерний теплый бриз. Наполнил соленым ветром старый, залатанный в двух местах парус; лениво встряхнул, как забытый нерадивой прачкой на веревке пододеяльник, и затаился. Парус беспомощно хлопнул по сучковатой мачте, затрепетал испуганной птицей, потертые края опустились и затихли до следующего порыва. От вялой игры стихии лодку покачивало уютной колыбелью, и Пул временами проваливался в сладкую дрему.
  
  Пятый день юного рыболова преследовала неудача, будто он чем-то прогневал морского царя, и тот издал указ крупной рыбе под страхом смерти избегать его крючка.
  
  Мальчик вздохнул. С полупустым садком возвращаться домой не хотелось. Ужинать придется холодной кашей, а весь улов отдать мачехе. При этом выслушать кучу упреков, что он задарма ест хлеб и сидит у нее на шее.
  
  Пул оглянулся на далекий берег. Пламенный диск на горизонте зацепился за покатую вершину, словно хотел спрятаться в недрах холодного гранита, и бросил последние, прощальные лучи морю.
  
  Мальчик стряхнул дрему, перегнулся через борт, умылся. Вода разогнала сон без следа, оставив на губах соленый привкус. Пул вытер лицо рукавом рубахи, собрал снасти, взмах самодельного весла направил лодку к берегу.
  
  Когда не стало отца, нападки мачехи оскорбляли мальчика до отчаяния, но за последние два года повзрослев, он перестал обижаться. Он ни у кого не сидит на шее. Скорее, наоборот, это Гиза со своим сыном Клобом сидят на шее Пула.
  
  Во-первых, они живут в доме, который с подворьем отец оставил ему. Во-вторых, Пул ежедневно снабжал их рыбой, ухаживал за скотиной и домашней птицей, и вообще хозяйство полностью лежало на нем. При этом ему никогда не доставалось ни капли молока, ни кусочка мяса, чем питался Клоб - только похлебка и черствый хлеб, а жить приходилось в сарае. Хотя, последнее обстоятельство мальчика только радовало. В сарае Пулу жилось куда лучше, чем в доме с мачехой и сводным братом.
  
  Гиза, конечно, работала. С утра до вечера она мыла посуду в старой таверне у городского рынка, но заработок полностью тратила на Клоба. Вот кто по-настоящему сидел на шее, причем у них обоих. Ничего, кроме как есть и спать, Клоб не умел и ничему учиться не желал. Прошлой осенью Гиза устроила его в школу, потратила чуть ли не все свои сбережения, но через месяц Клоба отчислили за прогулы и неуспеваемость. Гиза тогда проплакала три дня.
  
  Отец Пула служил матросом на планетарном корабле, дома бывая редко. Когда выпадал короткий отпуск, он много времени уделял сыну. Мальчик до сих пор помнил рассказы о космических перелетах и далеких планетах. Отец научил его грамоте и мечтал накопить достаточно денег, чтобы устроить сына в школу навигаторов. Этой идеей он зажег и Пула. Стать навигатором звездных кораблей - какой лучшей судьбы мог пожелать для себя в то время еще десятилетний мальчишка?.. В последний приезд отец приблизил их мечту. Тайком, чтобы не знала Гиза, он оставил Пулу несколько монет. Там не было и сотой части суммы, необходимой для поступления в школу. Пул сохранил эти деньги, а когда случался хороший улов, и Пул мог незаметно от мачехи продать две-три рыбешки, добавлял к ним пару медяков. Мальчик твердо решил стать навигатором. Каждое утро, отправляясь на рыбалку, он мечтал о необыкновенном улове, или что на крючок ему попадется редкая рыба-блеск, за которую заезжие торговцы могли дать отличную цену.
  
  В следующем рейсе отец скончался от неизвестной болезни. Домой пришло извещение, мол, похоронен он в межзвездном пространстве, а остаток невыплаченного жалования истрачен на гроб. В тот вечер Пул забрался на чердак и проплакал всю ночь. Гиза тоже опечалилась, во всяком случае неделю она хмурилась. Но печалилась она, как вскоре выяснилось, вовсе не об отце.
  
  По ее щекам бежали слезы, когда она предложила Пулу отправиться на все четыре стороны.
  
  - Мне одной вас двоих не поднять! - заявила она.
  
  Пул не представлял, куда идти. Гиза заметила на лице пасынка растерянность, разрыдалась сильнее и, махнув рукой, разрешила ему жить в сарае.
  
  А недавно Пул узнал, что мачеха не имела права его выгонять. Он случайно нашел предсмертное письмо отца. Очевидно, оно пришло вместе с извещением о смерти, но Гиза это скрыла. Прочитав, она спрятала письмо в старых журналах, что пылились в чулане, потом позабыла и, делая уборку, вынесла журналы в сарай. Пул, от скуки перелистывая цветные страницы, наткнулся на пожелтевший треугольный конверт. На клочке бумаги он прочел всего несколько слов:
  
  "Прощайте. Живите дружно. Пул, старина, предстоит тебе самому добиться того, о чем мы оба мечтали. В доме назначаешься старшим, поэтому помогай Гизе и не обижай Клоба".
  
  Мальчик сохранил письмо, пряча в тайнике за сараем, и в минуты грусти часто перечитывал. Мачехе он не сказал, что нашел его, побоялся лишних вопросов.
  
  ...Причалив лодку к берегу, Пул вытащил ее на прибрежный песок к десятку таких же утлых суденышек. Привычным движением отвязал парус и, сложив вчетверо, сунул за пазуху рубашки. Весло зарыл в песок и, взяв удочки да сетку с уловом, знакомой тропой заспешил к городу. Начало смеркаться.
  
  Дом их стоял на окраине, к юго-западу от рыночной площади. Из-за бедности и близости старых катакомб этот район слыл самым опасным в городе. В подземных коридорах полгода назад обосновалась шайка знаменитого беглого каторжника Зочура, и разбойники повадились ночами грабить прохожих. А еще ходили слухи, будто в катакомбах водятся огромные крысы, размером с поросенка, и бывали случаи, когда они с голоду нападали на людей. В последнее Пул не верил, слухи с рынка приносила Гиза, а на рынке всегда болтали всякую нелепицу.
  
  Все же в черте города мальчик насторожился. Страха он не испытывал, ему не впервой приходилось возвращаться домой поздним вечером. Зажатая между высоких каменных заборов улица давно опустела, глубокую тишину иногда разрывал далекий собачий лай. Пахло пылью и сухой травой; запах моря не проникал сюда. Пул семенит босыми ногами по теплому песку; ступает тихо, почти бесшумно, слегка шелестят парусиновые штаны, отмеряя торопливые шаги.
  
  Быстро стемнело, над горизонтом всплыла первая луна, и улица наполнилась розовым свечением. Мальчик, благодаря отцу, с раннего детства знал, что у их планеты Акалы семь спутников, чем она и знаменита. Став навигатором, он мечтал побывать на каждом из них, а пока издали любовался гирляндой разноцветных шаров в небе. Сейчас он тоже бросил взгляд на луну, и в карих глазах юного рыболова отразился далекий, холодный свет.
  
  Вот и знакомый перекресток; до дома оставалось полквартала, и Пул хотел преодолеть их бегом, но вместо этого замер и прислушался.
  
  Впереди за углом послышались голоса.
  
  Мальчик подумал, что голоса мужские и вряд ли принадлежат добрым людям - для молочника или бродячего торговца время неподходящее. Либо идет караул солдат, либо орудуют бандиты, а ни с первыми, ни со вторыми встреча не сулила ничего доброго.
  
  Разговаривали двое или трое, и они приближались.
  
  Пул осмотрелся в поисках убежища; в пяти шагах на стыке двух оград он заметил темную нишу и, юркнув туда, затаился. У перекрестка голоса смолкли; выглянув, Пул увидел три мужских силуэта, неспешно вышедших из-за угла. Двое - коренастый, плотный мужчина и худой, щуплый старичок с посохом - шли впереди, рука об руку, а следом, чуть отставая, плелся престранный субъект. Сначала Пул решил, что в сумерках ему примерещилось, но, присмотревшись, он отшатнулся: трехрукий! Две руки справа и одна слева. Мутант. Пул слышал о таких людях, но встречал впервые, поэтому на мгновение испытал ужас. Что если мутант его учует?.. Мальчик, в страхе опустившись на колени, зажмурил глаза и прижался к стене. Путники, минуту шедшие молча, вновь заговорили и, судя по звукам, остановились. От ниши их отделял десяток шагов.
  
  - Вот так, масс Зоч, - прозвучал мягкий старческий голос. - Теперь вы все знаете, и в ваших руках судьба планеты.
  
  Любопытство взяло верх над страхом, и мальчик снова выглянул. Все трое стоят посреди улицы, освещенные лунами. Последние слова произнес старик; обращался он к коренастому спутнику, поскольку мутант околачивался чуть в стороне.
  
  Теперь Пул смог лучше рассмотреть пришельцев.
  
  Не удивительно, что сначала он обратил внимание на трехрукого, но через секунду испытал разочарование. Ему рассказывали, будто мутанты покрыты густой шерстью, и вместо человеческих голов, у них головы разных животных. Но чего-то необычного, кроме третьей конечности и из-за этого кривой, словно коряга, осанки, в незнакомце нет. Человеческая голова, худые ноги, туловище... И в одежде тот ничем не отличался от обычного шкипера парусной шхуны: кожаная безрукавка; узкие брюки, подвязанные широким поясом; матросские ботинки. Лица в полумраке мальчик не рассмотрел, но показалось, нос у мутанта неестественно длинный и похож на утиный клюв. Левую руку и нижнюю правую странный незнакомец скрестил на груди, а верхняя правая уперта в бок над рукояткой торчащего за поясом кинжала.
  
  Что касается двух других незнакомцев, то мужчина и старик вместе смотрелись необычно, как две противоположности.
  
  Первый, внешним обликом походил на быка. Это из-за посаженной прямо на мощные плечи крупной курчавой головы и легкой сутуловатости. Одежда выдавала в нем человека зажиточного, но непритязательного. Из-под темной жилетки выглядывает светлая рубаха с широким рукавом; плотно облегающие штаны поддерживает плетеный ремень с круглой, как орден, бляхой, а на кривых, точно сабли, ногах - сапоги с отвернутым голенищем. Это его звали масс Зоч, он пыхал здоровьем и недюжинной силой.
  
  Старик выглядел иначе. Под балахоном старца проглядывалась немощная, щуплая фигура; на худые плечи ниспадали седые волосы, а по груди струилась такая же белая, как морская пена, борода. Он устало опирается на кривой, сучковатый посох, и, казалось, силы его на исходе.
  
  Выражая почтение, старик в ожидании ответа смотрел на масс Зоча; тот, в глубоком раздумье почесав лоб, сказал:
  
  - Что ж, я не прочь оказать тебе услугу, Монга, - голос прозвучал, словно в груди незнакомца задвигались крупные булыжники. - Но сначала я хотел бы взглянуть на ключ. Ты его взял?..
  
  Мутант сделал шаг вперед, дребезжащим голосом вставил:
  
  - Мне такие вещички кажутся просто фантастическими.
  
  Старик кивнул и, на секунду выпрямившись, достал небольшой предмет из складок балахона - Пул уловил в руке слабый отблеск. Этот предмет Монга протянул Зочу.
  
  - Он, в самом деле, алмазный? - хмыкнул тот, приняв загадочный ключ. - Стоит, думаю, немалых денег?!
  
  - О! - вздохнул старец, - он стоит миллионы жизней на этой планете.
  От этих слов масс Зоч разразился неприятным, булькающим смехом, который тут же оборвал.
  
  - Это было бы смешно, - прогудел он и неожиданно спрятал блестящий предмет в кармане штанов.
  
  От удивления Монга снова выпрямился.
  
  - Масс Зоч хочет подержать камень у себя? - еле слышно спросил он.
  
  - Да, у себя, старый дурень. Неужели ты думал, что россказни о спасении планеты заставят меня отказаться от богатств, идущих в руки?! Это было бы смешно! Плевать я хотел на эту захудалую планетку, пусть она трижды слетит с орбиты. Разбогатев, я подыщу что-нибудь поприличнее этой дыры.
  
  Зоч опять засмеялся, а Монга замотал головой.
  
  - Нет, вы не посмеете так поступить. Если не хотите помочь, верните камень, он не принесет вам богатства, у него другое предназначение.
  
  - Как бы ни так! - фыркнул Зоч и повернулся, чтобы уйти.
  Монга попытался ухватить наглеца за локоть, но мутант подскочил сзади, вырвал из рук старика посох, и, потеряв опору, Монга упал на песок. Трехрукий выхватил из-за пояса клинок и замахнулся, чтобы нанести смертельный удар. Пул зажмурился, но слова Зоча заставили мальчика вновь открыть глаза.
  
  - Не нужно, Уток, - последовал приказ.
  
  Мутант отступил, а Монга, став на колени, молитвенно сложил у груди руки.
  
  - Масс Зоч, прошу вас, верните камень, вы не понимаете, что делаете.
  
  - А тут нечего понимать. Скажи спасибо, что дарую тебе жизнь. Мало кто может похвастаться, что остался жив после встречи со мной.
  
  Зоч, развернувшись, зашагал в сторону моря. Уток сунул за пояс кинжал и поспешил за ним; размахнувшись, он зашвырнул посох далеко за забор. Старик некоторое время смотрел им вслед, затем, охватив голову руками, заплакал.
  Когда мальчик услышал имя "Зоч", ему пришла на ум мысль, что перед ним легендарный бандит Зочур. Но компания седовласого старца мало подходила разбойнику. И все же апофеоз сцены, сказанные на прощанье слова, развеяли последние сомнения: Пул стал свидетелем, как знаменитый беглый каторжник с подельником-мутантом обманули беспомощного старца.
  
  Монга рыдал, Пул расслышал, как он бормочет:
  
  - Зачем мне теперь жизнь?! Зачем?..
  
  Мальчик ему сочувствовал, от рыданий бедняги сердце юноши обливалось кровью, но он не знал, чем помочь. Старик остался невредим, а потеря ключа научит его не доверяться кому попадя.
  
  Наконец Монга поднялся и, продолжая всхлипывать, побрел в сторону рыночной площади. Но не сделал он и десяти шагов, как неожиданно, охнув, упал на песок. Дольше Пул не смог оставаться безучастным, он выскочил из укрытия и бросился на помощь. Старец лежал ничком на песке, седые волосы веером разлетелись вокруг головы. Пул взял костлявую руку, попытался нащупать пульс, как учил делать отец. Под тонкой сухой кожей ощущалось слабое биение. Жив! Решение пришло быстро; Пул оглядел пустынную улицу, приподнял старика - тот оказался на удивление легким - и под руки потащил к своему дому.
  
   **************************************************************************
  
  В сарае пахнет сеном и молоком, за деревянной перегородкой блеяли козы, шумно, как паровой баркас, сопит корова. Пул зажег керосиновую лампу, тусклый свет разогнал царившую внутри темноту, упал бликами на скромную обстановку. Казалось странным, что здесь живет человек. Тюки с соломой в углу мало походили на кровать, но служили Пулу именно в этой роли. Железная кружка и деревянная миска на ссохшейся дубовой бочке, преображали ее в подобие стола, а широкое полено в углу использовалось для сидения. Добавить шкаф с хозяйственным инвентарем у входа; на стенах запыленные, с разным хламом полки; земляной пол; маленькое, грязное окошко у самого потолка, и станет ясно, что Пул не нежился в роскоши.
  
  Но мальчику здесь нравилось. Ни мачеха, ни Клоб сюда не заходили, второй считал недостойным своей персоны заглядывать в сарай, а Гиза, кажется, стыдилась смотреть, в каких условиях живет пасынок.
  
  Устроив Монгу на соломе, мальчик прикрутил лампу, выложил парус и вышел. Он собирался вернуться: Монга нуждался в докторе, а в нише остались рыболовные снасти и сетка с уловом.
  
  Вереница спутников Акалы полностью всплыла над горизонтом, и лишенный солнца город с жадностью впитывал льющийся с неба призрачный свет. Загромыхав цепью, к
   Пулу подбежал дворовый пес Диск и лизнул руку. Пул потрепал его за ухо, Диск от счастья взвизгнул.
  
  Доктор жил в трех кварталах отсюда. Люди говорили, медицинского образования у него нет, но когда-то ему довелось послужить санитаром при военном госпитале, и о медицине он знал больше других. Поэтому те, кто не мог оплатить настоящего доктора, шли к нему, повысив рядового санитара до звания доктора. Его все так и звали: "доктор", давно позабыв настоящее имя. И он никому не отказывал, хоть днем, хоть ночью, не требуя платы и почета, конечно, если в тот момент пребывал в трезвой памяти. Доктор любил крепко выпить.
  
  По дороге мальчик заглянул в нишу. Снасти, к счастью, оказались на месте, но рыбу вместе с сеткой кто-то стащил. Пул решил, что собаки или кошки, - человек забрал бы все. Мальчик вздохнул: будущий разговор с мачехой уже навевал тоску.
  
  Пул подхватил удочки, но тут слуха вновь донеслись отдаленные голоса. Мальчик замер. По улице, на этот раз со стороны моря приближалась группа людей. Пул услышал гневные крики, и, ему показалось, он узнал голос Зочура. Душой овладела паника, возникло желание бежать без оглядки, но, как назло, удилища застряли меж камней, и пока мальчик их разворачивал, время ушло. Голоса приблизились.
  
  Пул вернулся в нишу, затаился. В следующую минуту на перекресток выбежала ватага, человек семь-восемь. Выглянув, мальчик узнал среди них беглого каторжника и мутанта-телохранителя. Остальных он видел впервые, но внешность незнакомцев не оставляла сомнений о роде их деятельности. Свирепые лица, бритые головы, в руках ножи и пистолеты - все говорило, что это банда изгоев общества, без раздумий идущих на грабеж и убийство, только бы это сулило крохотную выгоду.
  
  На перекрестке разбойники остановились, переводя дух, огляделись. Слышно их хриплое, неровное дыхание. Зочур на этот раз вооружен, за поясом у него торчит сабля, он выхватил ее и в злобе рассек воздух.
  
  - Опоздали, - прорычал он. - Где теперь мы его найдем?
  
  Ответил ему коротышка ростом не выше пяти футов, с круглым, как арбуз, животиком и плешью на макушке. Невооруженный, он единственный в шайке, кто не похож на головореза; вид у него скорее мелкого лавочника или портного. Не вязалась маленькая, нелепая фигура на тонких, как соломинки, ногах с работой ножа и пистолета.
  
  Коротышка не отходит от Зочура ни на шаг, пританцовывает от желания угодить, ботинки на массивном каблуке поднимают клубами дорожную пыль, а руки, как у куклы, плещутся из стороны в сторону.
  
  - Зоч! Не стоит беспокоиться, мы его непременно отыщем, - подбираясь к главарю вплотную, забормотал заискивающим голосом странный бандит. - Город не так велик. Да и сейчас не все потеряно. Нам следует разделиться и осмотреть окрестности.
  
  Но Зочур в ярости накинулся на коротышку.
  
  - Это ты во всем виноват. Ты должен был предупредить, что не умеешь включать этот проклятый камень.
  
  Но коротышка умеет успокоить главаря.
  
  - Конечно, конечно! Во всем виноват Кохи, только он один. Ты же не знал, а Кохи сглупил и не предупредил. Но Кохи все исправит. Монге некуда идти, он где-то в городе, уверяю!
  
  Признания вины хватило, чтобы Зочур смягчился. Острием сабли он легонько ткнул коротышку в живот и заявил:
  
  - Даю тебе три дня. Или ты узнаешь, как включать камень, или я к чертям снесу твою дурацкую башку.
  
  - Всенепременно, всенепременно... - осторожным движением отодвигая саблю от живота, пропел Кохи.
  
  - Так что разделяйся, осматривай окрестности, - хмыкнул Зочур. - Остальные за мной! - Он махнул саблей, призывая шайку тронуться в путь.
  
  Через минуту разбойники исчезли в полумраке лунной ночи; некоторое время слышен оживленный гомон удаляющихся голосов, но потом стихли и эти звуки. Кохи остался на перекрестке один.
  
  Коротышка сомневался, куда пойти; он поворачивал живот то в сторону, где скрылась шайка, то к рыночной площади, то в направлении порта. Наконец, разозлившись, Кохи выругался.
  
  - Изверг! Только и умеет, что головы сносить, - погрозил он маленьким кулаком в воздухе. - Я догадываюсь, как пользоваться ключом, но я трижды повторил, что не знаю, где находится транспортер. Надо было забрать у Монги карту, или хорошенько его расспросить об этом.
  
  Коротышка, в сердцах сплюнув под ноги, зашагал в сторону порта.
  
  
  
   Глава вторая,
   в которой Пул знакомится с Монгой, и приоткрывается завеса над тайной.
  
  
  
  Доктора покачивало, как шлюпку в пятибалльный шторм, но он, размахивая старым, видавшим виды саквояжем, шагал вперед с таким упорством, что Пул едва за ним поспевал.
  
  - Значит, больной - старик? - в который раз спросил доктор и икнул.
  
  - Старик, - согласился Пул.
  
  - Что, он потерял сознание?.. И-и-к!.. Был в моей практике, молодой человек, случай, когда один старик потерял сознание. Но оказалось, он просто умер, причем даже не от старости, а от голода. Вы своего старика кормили? И-и-к!
  
  - Я-я, нет! - смутился мальчик. - Но это не мой дедушка, я же вам говорил, что нашел его на улице.
  
  В ответ доктор лишь икнул.
  
  При виде чужака Диск зашелся громким лаем, но Пул, топнув ногой, прикрикнул, и пес утихомирился. Проведя доктора в сарай, мальчик поставил в угол снасти.
  
  Притворив дверь, добавил в лампе света и подошел к Монге. Старец лежал в той же позе, в которой он его оставил, и Пул испугался, что тот умер, причем именно потому, что Пул его не накормил.
  
  - Итак, - подступая к больному, произнес доктор. Он огляделся вокруг мутным взглядом и, заметив пень, подтолкнул его ногой к соломе, чтобы присесть. - Осмотрим больного.
  
  Медленно, точно боялся промазать, он опустился на неровный спил древесины и снова икнул, на этот раз особенно громко. Затем деловито поставил саквояж себе на колени, открыл. Внутри тот оказался пустым, не считая аппарата, которым врачи обычно слушают дыхание - Пул не знал, как он называется, - и бутылки с мутной жидкостью. Доктор взял аппарат и сквозь балахон принялся слушать Монгу.
  
  При этом глаза лекаря закрылись, морщины на загорелом лице разгладились, и могло показаться, что он уснул, если бы не рука, продолжавшая перемещать по телу старика похожий на монету металлический диск.
  
  Через минуту доктор, присвистнув, воскликнул:
  
  - У этого старика сердце посередине туловища!..
  
  Осмотр продолжился еще пару минут, затем народный целитель, сложив аппарат в саквояж, резюмировал:
  
  - Пациент стар. И-и-к! Кроме того, он физически и нервно истощен. Если дать ему покой, и при этом хорошо кормить, то, возможно, учитывая его нечеловеческое происхождение, он сможет поправиться и прожить еще, скажем, год. И-и-к!.. А это ему в качестве экстренной помощи... - С этими словами эскулап откупорил бутылку с мутной жидкостью, Пул уловил запах самогона. Поднеся горлышко к устам Монги, доктор влил добрую порцию в рот старику, отчего тот закашлялся и пришел в себя.
  
  - Я всегда знал, что это лучшее лекарство, - лекарь с уважением взглянул на бутылку и приложился к горлышку сам.
  
  Монга прокашлялся, полными тревоги глазами осмотрел комнату.
  
  - Где я? - слабым голосом спросил он.
  
  - Не волнуйтесь, - поспешил его успокоить мальчик.
  
  - Вы в больнице. И-и-к! - почему-то добавил доктор, отрываясь от бутылки и, закупорив, пряча ее в саквояж. От алкоголя он стал заговариваться.
  
  - Вы у меня дома, - поправил Пул.
  
  Но тревога в глазах Монги не уменьшилась, он попытался встать, но силы отказали ему, и обессиленный, он опустил голову.
  
  - Пациенту нужен покой и полноценное питание, - напомнил доктор и, закрыв саквояж, с трудом поднялся. - А мне пора. И-и-к! Надо же, сердце посередине! Первый раз в моей практике... Молодой человек, проведите меня, а то там эта собака...
  
  Доктор окончательно окосел, но на улице собрался и двинулся в обратный путь с не меньшим упорством, чем шел сюда. Мальчик постоял минуту у калитки, провожая его взглядом, и решил, что тот дойдет без посторонней помощи.
  Когда Пул вернулся в сарай, Монга лежал, устремив пустой взгляд в потолок. Пул достал с полки графин, налил в кружку воды, протянул старику. Тот приподнялся, попил.
  
  - Как зовут вас, юноша? - спросил он, возвращая кружку. - И как я попал к вам? Я почему-то ничего не помню.
  
  - Меня зовут Пул. Я шел с рыбалки и нашел вас без сознания на улице, - краснея, солгал мальчик. Он стыдился признаться, что подслушивал.
  
  - Ах, да, на улице, - вздохнул Монга.
  
  Пул поставил кружку на бочку и достал с полки небольшой сверток. В нем он держал хлеб. Правда, Гиза отдавала пасынку остатки старой булки, которую не доел Клоб, поэтому хлеб у мальчика всегда был черствый. Он разломил кусок на две части, одну протянул Монге:
  
  - Покушайте.
  
  - О, юноша, вы так добры, но мне не хочется есть.
  
  - Доктор прописал вам хорошо питаться. Иначе вы можете умереть.
  
  - Уж лучше умереть, - снова вздохнул Монга, но тут же замотал головой: - Хотя нет, как раз сейчас нельзя умирать. Необходимо что-то предпринять, но что?..
  
  Старик сунул краюху в рот, задумчиво глядя в одну точку, без аппетита пережевал. Пул последовал его примеру, с тем отличием, что аппетит у него был как у акулы, он ничего не ел с самого утра.
  
  Работая челюстями, мальчик силился решить непростую задачу. Он понимал, что назначенное Монге доктором усиленное питание, условие почти недостижимое. Гиза каждое утро приносила Пулу миску с похлебкой, иногда с кашей и остатки хлеба. Когда получалось наловить много рыбы, Пул съедал пару рыбешек, поджарив их на костре в саду. Но этого едва хватало ему одному. Где был выход? Голодать, а еду отдавать Монге? Но так Пул быстро отощает и обессилит, что не сможет ездить на рыбалку, и тогда всем станет только хуже. К тому же Пул любил поесть! Доить корову и коз Гиза доверяла ему только в ее присутствии, а молоко забирала Клобу и на продажу. Значит, оставалось одно: сходить завтра на рынок и купить продуктов. Конечно, для этого придется расстаться с частью собранных на учебу денег, но мальчик решил, что за пару месяцев их вернет.
  
  Ход его мыслей прервал Монга.
  
  - Он сможет мне помочь, - подвел итог своим размышлениям старец. Он отложил в сторону хлеб, снова попытался встать, но ноги подвели. Они затряслись от слабости, и у старика получилось лишь сесть.
  
  - Вам доктор прописал покой, - проглотив остатки хлеба, возмутился такому безрассудству Пул. Голод он не утолил и наполовину.
  
  - Мне некогда пребывать в покое, мой друг, иначе случится беда. Надо спешить к Ганиту; он честный человек и обязан помочь. Его только нужно уговорить. Я уверен, если он узнает всю правду, он согласится. - Старик снова попытался подняться, но опять безрезультатно.
  
  Он вздохнул, поднял горящие глаза на мальчика.
  
  - Масс Пул, я вижу, вы честный юноша и на вас можно положиться. Вы умеете хранить тайны?
  
  - Надеюсь, что да.
  
  - Вы должны во что бы то ни стало привести сюда Ганита Печено. Он хозяин таверны "Алая звезда", это рядом с портом. Скажите ему, что я здесь. Меня зовут Монга. И скажите, что необходимо срочно активировать корректоры вашей планеты, а Зочур отнял энергетический ключ. Отправляйтесь сейчас же!..
  
  - Но сейчас ночь, - Пул бросил растерянный взгляд на темное окошко под потолком.
  
  - Ах, да, ночь! Но утром я смогу сам. - Монга решительно тряхнул бородой. - Так тому и быть, я отдохну у вас до утра, а потом отправлюсь к Ганиту за помощью. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
  Мальчику показалось несправедливым, что ему не доверят тайну.
  
  - Ну, уж нет! - воскликнул он. - Вам доктор назначил отдых, значит, будете отдыхать. А я приведу этого Печено; мне все равно утром идти на рынок за продуктами.
  
  - Но Ганит может вас не послушать, - повел плечами Монга. - К тому же мне неудобно пользоваться вашим гостеприимством.
  Не зная, чем возразить, Пул неожиданно понял, что лучше сказать правду или хотя бы ее часть. Поэтому он потупил взгляд и произнес вполголоса:
  
  - Вам нельзя выходить на улицу. Когда я ходил за доктором, то недалеко от места, где вас нашел, видел людей. Плохих людей. Они искали вас!
  
  - Зочур?! - встрепенулся старик. - Что ему понадобилось? Может, в нем проснулась совесть, и он решил вернуть камень?..
  
  - Нет, они не умеют пользоваться ключом... или им нужна какая-то карта... или они не могут отыскать какой-то транспортер!.. Я, честно говоря, не разобрал.
  
  - Карта?! - вздрогнул Монга. - Какая-такая, карта?..
  Минуту он обдумывал слова Пула; машинальным движением подобрал крошки хлеба, сунул в рот и стал жевать. Потом попросил мальчика подать воды, а утолив жажду, сказал:
  
  - Что же, масс Пул, вы правы! От этих людей можно ожидать чего угодно. И мне ничего не остается, как довериться вам. - Монга помолчал, собираясь с мыслями.
  
  - Завтра отправитесь в таверну "Алая звезда" и расскажете мистеру Ганиту Печено о сегодняшних событиях. А еще... что ритуал, который я должен провести в катакомбах, не религиозный ритуал! Это активация программы корректировки орбиты вашей планеты. Передайте слово в слово, он поймет. Я сделал ошибку, что сразу не рассказал ему этого. Еще скажите, что активацию необходимо сделать в ближайшие три оборота планеты вокруг своей оси. Иначе, станет поздно, начнется необратимый процесс, и катастрофы не избежать никакими силами. Передайте слово в слово, запомнили?..
  
  Пул кивнул. И все же Монга заставил три раза повторить вслух эти фразы, и только потом расслабился и прилег.
  
  - Надо набираться сил, - устало произнес он, а через минуту спохватился. - Где же будете спать вы, юноша, ведь я, кажется, занял ваше место?
  Мальчик махнул рукой:
  
  - Не беспокойтесь, я притащу еще пару тюков соломы.
  Его подмывало спросить, зачем нужна корректировка орбиты планеты, и какой катастрофы не избежать никакими силами, но Монга выглядел таким изможденным, что не решился.
  
  Ночью Пулу приснился трехрукий Уток. Мутант гонялся за ним по пустынной улице, в каждой руке держа по кинжалу. Пул убегал со всех ног, прятался в подворотнях, снова убегал, но страшный разбойник не прекращал преследования. В конце концов ему удалось настичь Пула, но руки мутанта неожиданно превратились в щупальца, а кинжалы в длинноствольные пистолеты. Уток, хихикнув, прицелился, и сразу из трех стволов громыхнули выстрелы. Вскрикнув, мальчик проснулся.
  
  Сквозь пыльное окошко пробивался предрассветный сумрак, тянуло сыростью, веяло прохладой. За перегородкой в коровнике невнятное бормочет Гиза; приглушенно звякнуло ведро. Пул догадался: это мачеха, проходя мимо, ударила в дверь кулаком, отчего он и проснулся. Нужно вставать, идти работать по хозяйству.
  
  За дверью мальчик, как обычно, нашел свою дневную пайку: миску с перловкой и ломоть черствого хлеба. Утренний туман клочьями висит в низинах, бодрит свежестью, и прежде чем взять еду, Пул сладко потянулся. За каменным забором в заброшенном саду загомонили птицы, радуясь наступлению дня; Диск, завидев хозяина, приветливо замахал хвостом, Пул отломил от булки и бросил ему краюху хлеба. Затем вернулся в сарай и накрыл на пне для старика завтрак.
  
  Пробудившись, тот почувствует голод.
  
  После этого мальчик взялся за работу: натаскал из колодца воды скотине, разложил по кормушкам сено, курам насыпал проса. Гиза, кутаясь в старый, затертый халат, спросила об улове, а услышав ответ, принялась ругаться. Пул старался не слушать; эти ругательства он знал наизусть. Сквернословие для мачехи было жизненно необходимым; если она не ругалась, ей становилось плохо. В такие минуты она начинала беспокойно топтаться на месте, хлюпать не подходящими ей по размеру отцовскими калошами и, поминутно поправляя завязанный на затылке платок, сердито посвистывать коротким носиком.
  
  Справившись с делами, мальчик проскользнул за сарай, где находился тайник с деньгами, отсчитал несколько монет и отправился на поиски Ганита Печено.
  
  
  
   Глава третья,
  в которой Пул впервые узнает о древних скитальцах.
  
  
  Площадь, несмотря на раннее утро, гудит как растревоженный улей. Торговцы разными голосами наперебой расхваливают товар.
  
  - Инопланетные туфли, не имеют сносу, отдам почти даром, - кричит бородатый мужлан в синей рубахе.
  
  - Икра баркасской ящерицы, деликатес, - звонким голосом перебивает толстая краснощекая баба.
  
  У ветхого лотка молодая девица торгуется с загоревшим до черноты продавцом рыбы; где-то гремит музыка - начинал представление заезжий цирк. Народу собралось много, и торговцев, и покупателей, с равнины наехали фермеры, заполонив площадь телегами и дрогами.
  
  Пул пробирался сквозь толпу, направляясь к портовой улице. На рынок он зашел за продуктами и теперь нес в руках увесистый сверток, с куском ароматного сала и парой десятков картофелин. На первое время хватит.
  
  В двух шагах от Пула кто-то крикнул:
  
  - Держи вора!..
  
  Маленьким людским водоворотом возникла толчея, и тот же голос добавил:
  
  - Бей его, бей негодяя!.. - Раздались звуки глухих ударов, жалостливые стоны.
  
  Толпа зевак хлынула в том направлении, но Пул не позволил себя увлечь течению; обогнув пару телег, он вышел на портовую улицу и заспешил к порту.
  
  У пристани бодрый прибой жмет деревянные корпуса кораблей к причалу; поскрипывают снасти; ветер хлопает разноцветными флагами; в нос бьет крепкий запах дегтя и рыбы; слышится матросская песня. С палубы трехмачтового брига докеры, стуча башмаками по настилу, скатывали по сходням деревянные бочки. Одна сорвалась в воду, обдав рабочих брызгами; послышалась крепкая брань. Белая шхуна, похожая на альбатроса, взяла курс в открытое море. Подгоняемые дудкой боцмана, матросы акробатами запрыгали по реям, ставят паруса. Юнга, примерно ровесник Пула, карабкаясь по вантам, помахал ему рукой - во взгляде юного морячка читалось горделивое превосходство. Пул усмехнулся и пожал плечами, как бы говоря: ну и что, я тебе нисколечко не завидую.
  
  Он в самом деле не испытывал зависти. Морские путешествия захватывали, но в сравнении с космическими перелетами, выглядели детской забавой. Не на морском корабле мечтал Пул отправиться в путешествие, и не от этой пристани. Космопорт находился в соседнем городе, в Аркине, по прямой линии верст сорок с лишним. И хотя Пул ни разу там не был, по рассказам отца прекрасно представлял то место.
  
  ...На огромной бетонной площади десятки стартовых площадок; некоторые временно пустуют, чернея обожженными, оплавленными по краям стартовыми упорами; на других узкие корпуса звездолетов. Внезапно раздается оглушительный взрыв, перерастающий в протяжный рев, и дальний корабль, извергая пламя, вздрагивая корпусом, устремляется в небо...
  
  Не так давно Пулу приходило в голову, устроиться на шхуну юнгой. Он даже навел в порту справки. Но выяснилось, что юнгам не платят жалования. Их берут на корабли из жалости, кормят, обучают морскому делу, но ничего не платят. А это закрывало дорогу в навигаторскую школу...
  
  Нужную таверну Пул узнал издали. Фанерная звезда над входом - правда, не алая, а светло-коричневая, - бросилась в глаза за пару кварталов. Двухэтажная, каменная постройка ничем не отличалась от других строений порта. Окна первого этажа покрыты слоем краски, чтобы внутри терялся ход времени; над крыльцом тускнела поблекшая вывеска. У приземистой двери, прямо на брусчатке, бормоча ругательства в рыжую бороду, сидел бродяга с пропитым лицом. Он попросил у мальчика монетку на опохмел.
  
  Войдя, Пул остановился на пороге. Таверна, несмотря на ранний час, переполнена посетителями. Зал тонет в сумерках; единственный фонарь у стойки обволокло плотной завесой смоляного дыма. Режет глаза, мелькают неясные тени и силуэты. В глубине гремят пивные кружки, гомонят хмельные голоса, кто-то безудержно хохочет. Рядом послышался удушающий кашель.
  
  Пул прошел к стойке. Там на высоких деревянных табуретах потягивали пиво два матроса. Маленькая женщина в белом фартуке и чепце, стройная и миловидная, за прилавком мясным ножом резала вяленую рыбу.
  
  - Почему вы нас за темноту держите, - говорит она с деревенским акцентом. - Видели мы и пароходы, и атомоходы, и более того!.. Это они в Грэг никогда не заходят, а, если хотите знать, мы с мужем когда-то жили в Аркине. Там цивилизация, ни то, что здесь. Если бы мужа с планетохода по возрасту не списали, мы бы сюда не переехали. Правда, дорого там все!..
  
  Она дорезала рыбу и увидела Пула.
  
  - А тебе чего, юнец? - воскликнула она. - Не рано ли по таким местам шляться?
  
  - Я по делу, - насупившись, ответил мальчик.
  
  - Какой он важный, - улыбнулась женщина, подмигивая матросам. - И по какому - такому делу?
  
  - Я ищу Ганита Печено. Мне сказали, я могу его здесь найти. - Пул обиделся на "юнца".
  
  Улыбка исчезла с губ женщины. Опустив глаза, она схватила тряпку и взялась протирать стойку, хотя та была идеально чистая.
  
  - А нету мужа, в Аркин уехал и неизвестно когда вернется.
  
  Она, бросив на мальчика жгучий взгляд, скрылась за дверью, задернутой холщевыми шторами.
  
  Пул остался в недоумении; такого поворота событий он не ожидал. Мальчик взобрался на такой же табурет, на каких сидели матросы, и принялся ждать. Что-то ему подсказывало - женщина лукавит.
  
  Один матрос рассказывал другому, как в море пиратский корабль наткнулся на военный крейсер и не успел спустить пиратский флаг.
  
  - Без всяких переговоров, тот его в щепки... Бац!!! - подытожил рассказчик.
  
  - Дина, еще пива, - донесся из глубины зала хриплый голос.
  
  В другом углу возникла толчея: кто-то затеял драку.
  
  Дина - так звали хозяйку - вернулась в бар; не глядя на Пула, наполнила бокалы пивом. Поставив их на поднос, вышла в зал.
  
  Пул проводил ее взглядом, вздохнул, и тут шторы за стойкой вздрогнули. Мальчик насторожился; ему показалось, будто в щель между ними кто-то смотрит. Шторы снова качнулись, одна отошла чуть в сторону, и Пул увидел крепкую мужскую руку. Она ткнула пальцем в мальчика и поманила ладонью. Пул выпрямился, краем глаза посмотрел на матросов - те ничего не замечали. Рука на секунду исчезла, затем появилась снова, и жест повторился. В нем почувствовалось нетерпение. Пул оглянулся - не видит ли Дина - собрался с духом и шмыгнул за стойку.
  
  Он очутился в кухне, совмещенной с подсобным помещением. На печи парует кастрюля; в углу под столом - куча дров; у дальней стены высятся бочки с пивом; пахнет сушеной рыбой и вареным мясом. У стола прохаживался средних лет невысокий мужчина, худощавый, но жилистый. В тусклом свете газовой лампы загорелое лицо показалось Пулу знакомым. Где-то он видел эти черные, прожигающие насквозь глаза, волнистую шевелюру смолистого цвета и такие же гусарские усы под горбатым, орлиным носом. На незнакомце, подчеркивая мускулистое телосложение, ладно сидит форма космического десантника, старая и без знаков отличия, но чистая и выглаженная.
  
  - Ты кто? - спросил мужчина командирским голосом.
  
  - Я - Пул, а вы?
  
  - Здесь вопросы задаю я, а ты, изволь, отвечать! Зачем тебе Печено, и кто тебя послал?
  П
   ул насупился.
  
  - Это я скажу одному Печено, - он повернулся, чтобы уйти, но мужчина остановил:
  
  - Стой!
  
  Он окинул мальчика придирчивым взглядом, подошел ближе и, смягчив тон, добавил:
  
  - Я - Печено. Бывший десантник космического подвижного легиона, командир взвода, старший сержант в отставке!.. Говори, зачем пришел?
  
  Пул ответил не сразу. Судя по всему, мужчина не лгал; он и есть тот, на чью помощь рассчитывает старик. И факт, что незнакомец от кого-то скрывался, подтверждал: перед Пулом скорее друг Монги, чем враг.
  
  - Меня прислал Монга, - наконец произнес мальчик.
  
  Черные брови Печено удивленно поползли вверх, но тут же вернулись на место.
  
  - Где он?
  
  Мальчик вкратце рассказал, и в конце передал слова старика о корректировке орбиты планеты.
  
  Ганит Печено нахмурился. Присев на край стола, он в задумчивости скрестил на груди руки, и Пул заметил у него в правой ладони маленький пистоль.
  
  Штора отодвинулась, и на кухню вошла Дина, неся поднос с пустыми бокалами.
  
  - Что, один из этих? - спросила она, кивнув в сторону мальчика.
  
  - Нет, его прислал старик, - Ганит вздохнул, взглянув на супругу. - Но дело здесь серьезней, чем я думал... - Он запнулся, затем продолжил со смущением: - Знаешь, что, дорогая?! Давно ты не навещала сестру в Аркине; она, должно быть, обижается, как считаешь?..
  
  Лицо Дины вытянулось; догадавшись куда клонит супруг, она швырнула поднос на стол, закрыла глаза ладонями и зарыдала.
  
  - Вечно ты лезешь, без тебя не обойдутся, - запричитала она. - Зачем тебе нужен этот старик, ты бы обо мне подумал!
  
  Печено смутился, пожал плечами; Пул из деликатности хотел выйти в бар, но Ганит, взяв за плечо, придержал.
  
  - Не туда, - шепнул он. - Подожди наверху.
  
  Он развернул Пула и подтолкнул к другой двери, она находилась у мальчика за спиной. Дальше шел коридор с лестницей и выходом во двор. Пул поднялся по крутым ступеням; через еще одну дверь очутился в просторной, светлой комнате.
  
  Как он догадался, здесь жили супруги Печено.
  
  Мальчик присел на край широкой кровати, огляделся. Скромная, без излишеств обстановка вкупе с чистотой и порядком, создавали атмосферу уюта и домашнего тепла. Помимо кровати, в комнате стоял платяной шкаф с вмонтированным в среднюю дверцу овальным зеркалом; у окна - стол в окружении трех мягких стульев, а в противоположном углу шикарное плюшевое кресло. На столе - какие-то бумаги, видимо, там подсчитывались доходы-расходы заведения. У кресла на полу темнеет пепельница с горсткой обгоревших смоляных палочек - кто-то из четы Печено имел привычку нюхать ароматизированный дым. В распахнутое настежь окно виднеются мачты стоящих у пристани кораблей, доносится шум порта, а легкий ветерок несет вездесущий запах дегтя.
  
  Вскоре на лестнице послышались быстрые шаги, в комнату вошел Печено.
  
  - Я уже знаю, что Монгу разыскивают, - присаживаясь в кресло и привычным движением вынимая из нагрудного кармана упаковку смолянок, сказал он. - Сегодня утром приходил этот мерзкий тип... как его... Кохи! Этот слизняк осмелился мне угрожать, и я выкинул его на мостовую.
  
  Ганит поджег смолянку и, устроив пепельницу на подлокотник кресла, втянул ноздрями ароматный дым. Затем он проделал то, что помогло Пулу вспомнить, где он видел этого человека раньше. Ганит небрежным движением стряхнул пепел, поднес смолянку к кончику носа и, сведя глаза к переносице, посмотрел на тлеющий огонек. Для чего он это проделал?! Дурная привычка?.. Ведь когда, лет пять назад, он однажды заходил к отцу в гости, и они за столом потягивали вино, он смолил и делал то же самое. Еще тогда Пула удивил этот странный жест, он даже спросил отца, зачем дядя сводит глаза, ведь это больно и неприятно. Отец, улыбнувшись, ответил, что не знает.
  
  Печено еще раз поднес огарок к глазам, затем продолжил:
  
  - Поэтому я был настороже: этих людей не стоит недооценивать, они способны на все. Ты говоришь, Монга стремится попасть в катакомбы не для проведения языческого обряда?!
  
  Пул кивнул, хотя этого и не требовалось: Печено просто рассуждал вслух.
  
  - А на самом деле, - задумчиво произнес десантник, - этот ритуал не что иное, как активация программы корректировки орбиты планеты. Интересно, выходит, верна вторая теория. Что же он мне голову морочил?! Он - Посланник!!! А я-то принял его за религиозного фанатика - мало ли их сейчас бродит?! Ну и направил к этому Кохи. Просто так, ради смеха. Коротышка в последнее время частенько в баре отирается, все что-то вынюхивает. А какой камень отобрал Зочур?
  
  Мальчик пожал плечами, но Печено и тут сам дал ответ:
  
  - Должно быть, ключ-код для включения установки. Я думаю, такой необходим. Не удивительно, что скитальцы сделали его из алмаза; эти твердые минералы они создавали искусственно, наделяя способностью аккумулировать энергию и сохранять информацию. А карта нужна для ориентировки на местности?.. Хотя, сдается мне, Кохи что-то напутал; непохоже, чтобы скитальцы пользовались такими примитивными методами навигации.
  
  Тут Пул не выдержал и задал терзавший его с вечера вопрос:
  
  - А зачем нужно корректировать орбиту нашей планеты?
  
  - Хм! - Печено затушил смолянку в пепельнице. - Получается, сынок, что отдыхающий у тебя дома старик представитель расы древних скитальцев. Их цивилизация около ста тысяч лет назад правила галактикой. Затем они создали несколько десятков искусственных планет, расселили по ним землян. А сами исчезли. Никто не знает, куда, почему... Но факт в том, что движение искусственных планет скитальцы время от времени регулируют. Ну, не получилось у них, как у бога, чтобы орбиты корректировались сами. Долгое время ученые галактики не могли понять, как они это делают, но потом открыли существование корректоров. Это такие конструкции; они установлены на каждой искусственной планете парами, обычно на разных полушариях, и представляют собой импульсные двигатели невероятной мощности. На Сапсане-14 их нашли, но в устройстве так и не разобрались. При необходимости скитальцы их включают, и орбита нужной планеты корректируется. И тут мнения ученого мира разделились: одни считают, что скитальцы используют для включения корректоров сигнал неизвестного излучения; другие - будто для этой миссии они отправляют Посланника. И если Монга вправду скиталец, правы оказались вторые.
  
  - Значит, наша планета искусственная?
  
  - О, да! Только это преподают в высших школах, юнга, поэтому мало кто об этом знает. В теории о Посланнике есть одно слабое место: как он перемещается от одной планеты к другой? Пользоваться попутным транспортом людей неудобно; неопознанных кораблей скитальцев никто, никогда не засекал. Правда, есть гипотеза о существовании линии мгновенного скачка вне пространственного транспортера! Мол, ней соединены все планеты скитальцев. Но доказательств этому до сих пор не найдено. Линия транспортера стала бы настоящей находкой для человечества.
  
  Ганит вскочил на ноги и прошелся по комнате.
  
  - Слушай, нам с тобой чертовски повезло: воочию повидать живого скитальца. Не каждый может этим похвастаться. А в наших катакомбах, выходит, установлен корректор орбиты Акалы?! Вот уж никогда бы не подумал, хотя многие древние легенды намекают на это. И сейчас у Посланника серьезные проблемы: беглый каторжник отнял у него ключ для включения корректоров. Ты говоришь, Кохи обмолвился о транспортере?.. Интересно, разбойники уверены в его существовании, или, как и все, лишь предполагают?
  
  Печено взглянул на Пула.
  
  - Что же нам делать? Ситуация непростая, из-за вмешательства разбойников может случиться большая беда.
  
  Мальчик встрепенулся.
  
  - Давайте, сообщим властям? - предложил он. - Пускай пошлют солдат, те схватят Зочура и отнимут ключ.
  
  - Можно!.. Но сдается мне, это как неразумно, так и бессмысленно. Власти скоро полгода, как ловят Зочура, но до сих пор не поймали. Такое впечатление, арест кому-то невыгоден!.. К тому же солдаты не пойдут в катакомбы, побоятся. А если пойдут, то обязательно заблудятся. Зочур же затаится, и время будет упущено. Здесь нужно действовать без шума, но стремительно. Выкупить ключ не удастся; алмаз сам по себе стоит кучу денег, а тут еще у Зочура к нему явный интерес. Придется разрабатывать комбинацию... - Ганит потряс сжатым кулаком, как бы бросая вызов невидимому врагу. - Тем более, времени у нас, как я понимаю, кот наплакал. Три оборота планеты - это трое суток. И первые уже начались.
  Печено вернулся в кресло и зажег новую смолянку. Теперь он сводил глаза к переносице, даже когда втягивал ноздрями дым. Пул, не сдержавшись, хихикнул.
  
  Ганит поднял глаза, но, поняв в чем дело, поморщился.
  
  - А, старая привычка, никак не могу избавиться. Иногда мне кажется, что я и дымлю только из-за этого... Но о деле, сынок, давай о деле! Отправляйся к Монге-скитальцу и постарайся, чтобы он не умер, по крайней мере, до завтра. Возьми ему что-нибудь покушать, молока или сыра... - С этими словами Печено вынул из кармана монеты и протянул мальчику. - Держи.
  
  - Да я купил, вот, сала и картошки, - смутился Пул, показывая сверток.
  
  - Купишь еще, держи, говорят, - настоял Ганит, и Пул подчинился. - Выясни у Монги, зачем Зочуру мог понадобиться ключ, и возможно ли его как-то использовать помимо активации корректоров?.. Завтра утром вернешься сюда и расскажешь; я к тому моменту постараюсь что-нибудь придумать. Имей в виду, Дина уедет в Аркин; таверна будет закрыта; поэтому зайдешь через двор - я сейчас покажу дорогу. И держи ухо востро, не приведи хвост к Монге, или ко мне. Понятно?..
  
  Мальчик кивнул.
  
  
  
   Глава четвертая,
  в которой Пул временно выполняет обязанности бармена.
  
  
  Пул запомнил предупреждение Ганита, поэтому пошел домой через рынок. Там, затерявшись в толпе, он для верности спрятался под телегой толстого, усатого фермера, торгующего овощами, и отсиделся. Мимо проходили люди, многие останавливались, торговались с фермером о цене, но никто не обращал внимания на сидящего под колесом телеги мальчишку. Тогда Пул выбрался и заспешил к дому.
  
  Монга обрадовался согласию Печено помочь.
  
  - Масс Пул, вы предупредили его, что осталось мало времени?
  
  Мальчик кивнул. Он нарезал кусочками сало, разделил остатки хлеба и разложил на пне. Картошку Пул оставил на вечер, а недоеденную скитальцем за завтраком кашу, отдал Диску: самому было неприятно доедать за стариком, несмотря на сосущий голод.
  
  - А что случится, если активировать корректоры позже, - пригласив Монгу к столу, спросил Пул.
  
  Старик поднялся и, превозмогая слабость, сел.
  
  - Этого нельзя допустить. Тогда орбита настолько измениться, что энергии ключа не хватит на ее восстановление, и через год планета столкнется с ближайшими лунами.
  
  - А нельзя достать более мощный ключ?
  
  Монга покачал головой.
  
  - На это уйдет слишком много времени. К тому моменту, чтобы вернуть планету в орбиту, потребуется, как минимум сто ключей. Даже самый большой алмаз не способен нести такое количество энергии.
  
  - А вы, правда, скиталец? - не удержался Пул. - Откуда вы пришли?
  
  Монга улыбнулся с искорками грусти в глазах.
  
  - Нас так называют! А откуда я пришел, не имеет значения. Важно, - для чего я пришел! Моей задачей было поправить орбиты двух планет: Ховит из системы Короны и вашей Акалы. У этих планет много спутников, поэтому они требуют корректировки чаще остальных.
  
  Пул с жадностью набросился на еду, а Монга вздохнул.
  
  - Но на Ховит со мной приключилась беда, - старец, взяв кусочек сала, покрутил его перед глазами и положил на место. - По ошибке я активировал один и тот же корректор дважды. Сам не знаю, как так вышло? Пришлось аннулировать операцию, и это истощило ресурс ключа. Для перехода я больше не мог воспользоваться системой смещения пространства, как обычно; нужно было сохранить энергию для вашей планеты. Это вынудило меня обратиться к космическому транспорту людей. На Ховит всего один космодром, и я перенес немалые трудности и потерял уйму времени, прежде чем до него добрался. По счастливой случайности мне удалось попасть на звездолет до Аркина; затем я пешком пришел в ваш город...
  
  - А обратно вы тоже отправитесь на звездолете? - спросил Пул, желая поговорить о так волнующих воображение космических перелетах.
  
  - О, нет! Обратной дороги не будет, я стар, и мой путь заканчивается здесь. Тело станет частью вашей планеты, масс Пул, а душу ждет перерождение. Корректировка орбит - последнее задание вашего покорного слуги!
  Пул нахмурился, но промолчал. Он заметил, что Монга ничего не ест, и протянул ему ломтик хлеба с кусочком сала. Скиталец взял один хлеб.
  
  - Простите, масс Пул, мы не едим животных. Ешьте сами, вы голодны.
  
  Смущаясь своего аппетита, мальчик пообещал на ужин картошку и последовал совету старца.
  
  Лишь поглотив остатки сала, он задал очередной вопрос:
  
  - Мистер Печено не может понять, зачем Зочуру ваш ключ?
  
  Монга пожал плечами.
  
  - Масс Кохи расспрашивал об установках для корректировки орбиты. Он грамотный человек и знает, что на планете их две. Его интересовало, где находится вторая,
  - не эта, что здесь в катакомбах, путь к которой я просил показать, а та, за морем, - и как я намерен до нее добраться. Я сказал, что о том месте ничего не знаю, поскольку впервые на этой планете. А попаду туда с помощью системы смещения пространства, она тоже включается моим ключом. Если бы не ошибка на Ховит, я бы и сюда переместился прямиком к корректору, и не искал затем проводника в катакомбы. Кохи назвал систему смещения пространства - "транспортером", и сказал, что это отличное изобретение. Он попросил взять его с друзьями ко второму корректору и поинтересовался, как скоро я намерен вернуться. Я ответил, что не намерен возвращаться, тем более после ошибки на это недостаточно энергии. Запаса хватит на активацию двух корректоров и всего один переход между ними. Кохи эта новость заметно огорчила, но он все равно пообещал провести меня в катакомбы. Мы договорились встретиться вечером у рыночной площади, но там меня ждал масс Зоч с мутантом. По пути в катакомбы, масс Зоч выспрашивал о том же, что и Кохи. Потом они отобрали ключ. Вот все, что я знаю!.. Думаю, они хотят попасть в то место, где находится вторая установка вашей планеты, а затем вернуться обратно. И беда в том, что они могут это сделать. Если не активировать корректоры, на это хватит энергии.
  
  Старец, вздохнув, понурил голову. Мальчик предложил воды, но тот отказался.
  Тогда Пул попил сам и, оставив Монгу наедине с грустными мыслями, юркнул за сарай. Там он спрятал в тайнике монеты Печено, все, кроме одной, самой мелкой; с ней он подошел к крыльцу дома.
  
  На стук долго не открывали, но Пул знал, Клоб дома и, скорее всего, еще спит. Наконец послышалось шлепанье босых ног, дверь с глухим скрежетом приоткрылась, на свет высунулась заспанная физиономия сводного брата.
  
  - Чего тебе? - проворчал он. Глаза из-за опухших ото сна век кажутся щелочками, в рыжих волосах запутался гусиный пух. Из любимой пижамы в красных яблоках с желтыми грушами Клоб давно вырос, и на долговязой фигуре она смотрится смешно.
  
  - Молоко есть? - спросил Пул, показывая монету. Молоко стоило дороже, но, зная жадность Клоба к деньгам и пресыщенность едой, Пул зачастую покупал у него продукты по дешевке.
  
  Увидев медяк, Клоб засопел, скрылся за дверью. Через минуту вернулся с банкой молока. Обмен товара на деньги состоялся, и Пул поспешил в сарай.
  
  - Банку до вечера верни, - услышал он за спиной голос брата.
  Остаток дня мальчик провел в хозяйственных делах: работал по двору, косил траву в заброшенном саду, а на вечерний клев отправился в море.
  
  Потом, ужиная жареной рыбой и печеной на костре картошкой, они с Монгой беседовали. Старик расспрашивал Пула о жизни. Тот охотно рассказывал, он проникся к скитальцу доверием, и поведал о матери, которую не знал, об отце, и даже о сокровенной мечте стать навигатором звездных кораблей.
  
  Ночь пролетела в тревоге, в неясных кошмарах и частых пробуждениях, а на утро, справившись с ежедневными обязанностями, мальчик поспешил в таверну "Алая звезда".
  
  Пул помнил инструкцию Печено, поэтому, свернув с портовой улицы в подворотню, через пролом в стене, поросший плющом, оказался на задворках таверны.
  
  Неухоженный дворик встретил тишиной и безлюдьем, лишь в дальнем углу, где стоял мусорный контейнер, серая кошка шуршала рваным пакетом. Завидев мальчика, она сверкнула зелеными глазищами и мяукнула.
  
  Таверна оказалась полной народу. Как и накануне, в питейном зале дым стоял коромыслом, гомонили пьяные голоса, кто-то хриплым голосом пел рыбацкую песню. Печено за стойкой разливает пиво.
  
  Пул, стоя в кухне за шторой, осмотрел зал. Грешным делом он подумал, что мистер Печено забыл об уговоре. Но тут Ганит заметил мальчика и подмигнул.
  
  - Я сейчас, - бросил он.
  
  Через минуту десантник предстал перед Пулом такой же крепкий и бравый, только гусарские усы закручены как-то по-особому, и глаза блестят ярче.
  
  - Как там Монга-скиталец? - осведомился он.
  
  - Хорошо.
  
  Пулу показалось, будто Печено под хмельком, и во взгляде мальчика блеснули искорки осуждения.
  
  - Не стоит на меня так смотреть, - усмехнулся Ганит в ус. - Ты, небось, дрых всю ночь без задних ног, а я делом занимался. Чтобы втереться в доверие к противнику, пришлось до утра поить это отребье пивом, да еще компанию им составлять.
  
  Пул молчал. Но Печено, присев на край стола, продолжил рассказ, и мальчик понял: старый десантник знал за собой дело.
  
  - Что я прекрасно ориентируюсь в катакомбах, ни для кого не секрет. Кстати, Монга потому и обратился ко мне, так как я лучший проводник по старым каменоломням. Поэтому не составило труда убедить подельников Зочура, что я знаю, где находится корректор. Вдобавок, я наплел, будто в десантной школе нас обучали управлять древними установками скитальцев. Говорю им: для этого необходим специальный энергетический ключ!.. - Ганит хохотнул. - Олухи разинули рты, один сразу же побежал докладывать Зочуру. В результате тот назначил мне сегодня встречу. Звал в катакомбы, но я сослался на плохое самочувствие и пригласил его сюда на бокал пива. С минуты на минуту должен прийти...
  
  Печено не закончил предложения, из бара донесся знакомый Пулу, заискивающий голос коротышки:
  
  - Ган, дружище, ты здесь?
  
  Печено, вскочив, одним движением вытолкнул Пула за дверь к лестнице.
  
  - Кто там? - откликнулся он сонным голосом.
  
  - Это я, твой хороший приятель - Кохи! - На кухне раздались осторожные шаги.
  
  - А, старый плут!
  
  - Ну что ты, какой с меня плут?! И тем более - старый! Я молод, молод душой и телом! Ты не обижаешься за вчерашнюю дерзость? Я пошутил, а ты сразу в атаку, что значит бывший вояка. Не обижаешься?
  
  - На обиженных - воду возят. С чем пожаловал на этот раз?
  
  - А с разведкой я. Босс вот-вот подойдет, так что проверить надо, что здесь да к чему. Нет ли солдатиков в засаде?..
  
  - Засады - конечно, хороший метод. Но я, как ты выразился, бывший вояка, а точнее - десантник космических войск, и больше уважаю прямую атаку.
  
  Пул, стоя за дверью, слышал каждое слово. Вдруг он осознал, что подслушивает, и смутился, отступил. Огляделся - куда бы пойти? Без Ганита подниматься наверх, показалось неприличным. Он сделал шаг к наружной двери, но та внезапно открылась навстречу, и на пороге темным силуэтом возник сам легендарный беглый каторжник Зочур. Эту коренастую фигуру с бычьей курчавой головой ни с кем не спутать. Тогда ночью, сидя в нише, Пул не рассмотрел лица главаря, теперь в памяти отпечаталась каждая черточка.
  
  Сросшиеся, густые брови под низким лбом, широкий нос и мелкие, свирепые глазки делали лицо разбойника незабываемым. Массивная нижняя челюсть с губастым ртом придавала ему первобытный, животный оттенок. Казалось, этот человек до сих пор ест сырое мясо, охотится с помощью дубины и топора, а в схватку с ним боятся вступать даже хищные звери. Наверное, поэтому одежда смотрелась на нем нелепо, и куда больше ему подошли бы грубо выделанные звериные шкуры. От Зочура на метр разит потом, при дыхании из горла вырывается хриплый присвист. Мочка левого уха висит двумя короткими ошметками, словно ее когда-то полоснули ножом; у левого виска виднелся короткий белый шрам.
  
  От неожиданности мальчик вскликнул. Зочур, оскалив в усмешке корявые черные зубы, схватил его за шиворот и поволок за собой. Тут уж Пул взвыл в полный голос, ни столько от боли, сколько, чтобы предупредить Печено о вторжении с тыла.
  
  Зочур, втолкнув мальчика на кухню, вошел следом.
  
  - Беспризорника поймал, - прогромыхал он булыжниками в груди. - Забрался с улицы, нахал.
  
  Ганит, на миг смутившись, нашелся быстро.
  
  - Это племянник жены, а не беспризорник. Приехал на побывку. - И обращаясь к Пулу, добавил: - А ну-ка, набери-ка нам по бокальчику пива с мистером...
  Но Зочур поднял руку.
  
  - Обойдемся без имен, - предостерег он.
  
  - ...с мистером! - Закончил Ганит. - И поживее.
  
  Пула не пришлось упрашивать; поправляя рубаху, он выскочил в питейный зал.
  
  Возле стойки околачивались еще двое бандитов: старый знакомый Уток-мутант и верзила под семь футов ростом с красным, обрюзгшим лицом. Широкополая шляпа скрывала ему лоб и глаза, а кожаный длинный плащ добавлял роста.
  
  - Плесни-ка нам пивка, щенок, - продребезжал Уток, бросив на стойку монету. Нос мутанта, в самом деле, напоминает утиный клюв, а лицо землистого оттенка.
  
  - Да, сейчас, только обслужу дядю и его гостя, - пробормотал Пул. От страха он боялся поднять глаза на необычную парочку. На первый взгляд бандиты выглядели безоружными, но у верзилы, которого Пул окрестил Башней, под плащом что-то оттопыривается, да и Уток под двойным плечом запросто мог спрятать любое оружие.
  
  Руки у Пула дрожали, когда он взял пустой бокал и поднес к крану. Он наблюдал днем раньше, как Дина разливала пиво, да и Печено буквально десять минут назад делал это при нем, но мальчик боялся, что сам с этой задачей не справится, и оплошность приведет к провалу. Однако кран под пальцами мягко подался в сторону, и пенный поток ударил о дно бокала. Пиво запенилось и выбежало через край, что расстроило Утока.
  
  - Кто так наливает? - заскрипел он. - Что, в первый раз, что-ли?.. Ты струю по стеночке пускай, наклони бокал...
  Пул послушался совета, и дело наладилось.
  
  - Извините, - пробормотал мальчик.
  
  Он наполнил три бокала, отнес на кухню. Печено и Зочур, сидя на табуретках у стола, беседовали. Печено дымит, стряхивая пепел на пол, но смолянку к переносице не подносит. Кохи топчется за спиной главаря, чистит сушеную рыбу.
  
  - Я ничего не боюсь, но, согласись, оказаться одному, ночью, с деньгами среди твоих орлов, как минимум, неблагоразумно, - рассуждает Ганит. - Так что плати сейчас, или сделка отменяется.
  
  - А если ты до вечера сбежишь?
  
  - А как же моя таверна? Мне же придется ее бросить, и она останется тебе. А стоит она куда больше, чем ты предлагаешь. Так что никуда я не побегу.
  
  - Не побежит, - согласился Кохи.
  Пул поставил бокалы на стол, и спорщики умолкли. Кохи же, с хитринкой глянув на мальчика, растянул рот в мерзкой ухмылке и воскликнул:
  
  - Кто настоящий плут, так это твой племянник. Смотри, как пиво не доливает. Ай да, молодец! Я хоть не пью, но обидно.
  
  - Это он по неопытности, - сказал Печено. - Первый день в помощниках ходит.
  Пул, дернув плечами, вышел.
  
  - Как же, по неопытности!.. - хихикнул коротышка.
  Тем временем Уток терял терпение.
  
  - До чего нерасторопный помощник, - сказал он, когда Пул вернулся к стойке. - Я бы такого не потерпел.
  
  Башня кивнул, но обрюзгшее лицо осталось равнодушным.
  
  Пул налил пива, взял брошенную Утоком монету и столкнулся с новой дилеммой. Он не знал, сколько стоит бокал пива, сколько нужно дать сдачи, и где вообще эту сдачу взять - ничего похожего на кассу мальчик за стойкой не видел. Холодея сердцем, Пул выпрямился, сделав вид, будто никакой сдачи мутанту не полагается. Вдруг, так и есть?!
  
  Но не тут-то было!.. Уток чуть не поперхнулся, выкатил на мальчика глаза, полные ненависти:
  
  - А сдача? - прошипел он в ярости. - Вот наглый, пройдоха. Думаешь, я не знаю, сколько стоит пиво?!
  
  Пула спасли появившиеся из кухни переговорщики. Первым, раздвинув шторы, вышел Зочур, за ним, грызя на ходу рыбу, коротышка, последним Ганит. Увидев главаря, Уток выпрямился по стойке "смирно", забыв, как о сдаче, так и о самом пиве.
  
  Зочур задержался у бара.
  
  - До вечера, - похлопал он десантника по плечу. - И без фокусов, иначе от таверны останутся одни угли.
  
  Крутанувшись на каблуках, беглый каторжник зашагал к выходу. Кохи схватил руку Ганита, сердечно пожал; затем, подмигнув, погрозил Пулу пальчиком и заспешил следом.
  
  Уток и Башня переглянулись, одновременно приложились к бокалам; кадыки обоих запрыгали как мячики, пока они жадно глотали пиво. Почти одновременно стукнув пустыми бокалами о стойку, они вышли. К несчастью, Пул заметил, как мутант украдкой показал ему пару крепких кулаков с куцыми, желтыми ногтями на больших пальцах; взгляд Утока чернел лютой ненавистью.
  
  Как только бандиты скрылись за дверью, Печено принялся выпроваживать посетителей. Он уже не выглядел выпившим, скорее уставшим.
  
  - Таверна закрывается, приходите вечером. Мы хотим отдохнуть, итак работали всю ночь...
  
  На него посыпались ругательства, проклятия, но уговорами, угрозами, а где и пинками, Печено освободил зал.
  
  - А сейчас мы совершим небольшую прогулку в катакомбы, - заперев на засов входную дверь, сказал он. - Готов?..
  
  Мальчик кивнул.
  
  - Но так как о нашей прогулке никто не должен знать, а за обоими выходами, наверняка, следят, то придется уйти через крышу.
  
  Десантник поманил Пула за собой.
  
  
   Глава пятая,
  в которой Печено посвящает Пула в свой план.
  
  Утро выдалось солнечным. Яркий диск звезды висел над слегка волнующимся морем, заставляя каждый гребень сиять розовым свечением. Теплый утренний бриз нес запах свежести и песка. Надрывно, словно в горле застряли ракушки, кричали чайки.
  
  Печено и Пул шли песчаным берегом; высокий обрыв скрывал их от посторонних глаз со стороны города; с другой, куда хватало глаз, простиралось море. На горизонте белеют паруса рыбацких лодок, но оттуда никому не рассмотреть спешащих куда-то мальчика и мужчину.
  
  Печено идет быстро. Пул то и дело отставал на пару шагов, и ему становились видны глубокие следы от шипов военных ботинок десантника; сквозь песок в отпечатках проступала мутная вода. Мальчик рассказал Ганиту, что удалось узнать у Монги, и десантник, минуту подумав, давал наставления. На берег ритмично накатывают волны, и, перекрикивая шум прибоя, Печено говорит на повышенных тонах.
  
  - Сегодня ночью нам предстоит секретная операция. Да, да! Тебе придется мне помочь, сынок! Не испугаешься?
  
  Пул замотал головой.
  
  - Тогда слушай. На закате я встречаюсь с разбойниками у старого форта; там расположен штаб банды. Я поведу Зочура в катакомбы, показать транспортер. Монга прав! Плевать разбойники хотели на корректоры, им нужен мгновенный скачок. Поэтому я сначала сделал вывод, что они хотят сбежать с планеты. Но теперь ясно, как день, бандиты намерены вернуться, и, судя по намекам, с богатой добычей. По возвращении они обещали меня озолотить. Выходит, там, куда они нацелились, планируется дерзкое ограбление. Монга сказал, это место находится за морем?..
  
  Мальчик кивнул.
  
  - Что же там? Золотой прииск? Банковское хранилище?.. Если принять за правило, что установки корректоров везде расположены как на Сапсане-14, на разных полушариях, то, насколько я знаю географию Акалы, второй корректор находится где-то на островах Зеленой бороды. Второе полушарие покрывает Большой океан, и другой суши там пока не открыли. Что разбойники могли пронюхать об этих островах?..
  
  Печено, задумавшись, пару минут шел молча.
  
  - Итак, я встречаюсь с Зочуром на закате, - продолжил он. - Ты в это время должен вместе с Монгой прийти в заброшенную часовню, это недалеко, на старом кладбище.
  
  Пул сказал, что знает, где это.
  
  - Монгу оставишь там, а сам бегом сюда, на берег, к условленному месту, которое я тебе сейчас покажу. Здесь подождешь, пока ключ не окажется у тебя...
  
  - А как ключ окажется у меня?
  
  - Имей терпение выслушать до конца, - рассердился Печено. - Когда возьмешь ключ, торопись. Пока бандиты не очухались, вернешься в часовню к Монге. И сидите там ниже травы, тише воды, никуда не высовывайтесь. Я за вами приду. Ясно?!
  
  Пул закивал.
  
  Город сдвинулся в глубину бухты, береговой утес поднялся выше, и скалы выросли в неприступную стену. До старого форта осталось подать рукой.
  
  - И вот еще что, - Ганит потер пальцами сонные глаза. - Если до утра я не приду, действуйте сами. Время поджимает; на активацию останется завтрашний день до вечера. За часовней, вдоль ограды кладбища пролегает овраг. На правом склоне, если идти по дну оврага от часовни, найдете вход в пещеру. Она приведет в храм Одра, нужно лишь всегда держаться левой стены. Монга спрашивал о месте в катакомбах, где есть алтарь. Храм Одра - единственное такое место. Во всяком случае, я о другом не знаю. Проведешь скитальца, и держись правой стены, когда будешь возвращаться. Смотри, не перепутай!
  
  - Я запомнил.
  
  - Ну, а если не дождешься ключа... - Печено странно взглянул на мальчика, пожал плечами, - бейте в набат!.. Оповещайте власти, но идите сразу в мэрию, в комендатуре делать нечего. Служил там один честный капитан, да и тот перевелся в Аркин.
  
  Они остановились у ручья. Пенный поток искрящейся лентой пересекал пляжную линию, теряясь в прибрежных камнях.
  
  - Ручей - главный ориентир, - указал Ганит. - Мимо не пройдешь. Здесь свернешь под гору и поднимешься выше.
  
  Печено с кошачьим проворством взбежал по острым камням к подножию утеса. Пулу подъем дался с трудом. У истока ручья, бьющего из широкой расщелины, десантник остановился.
  
  - Здесь будешь ждать; хорошо запомни это место.
  
  От ручья пахнуло горной свежестью; вода, струящаяся по камням, выглядит чистой, прозрачной, и Пул захотел напиться.
  
  Помимо основного потока то тут, то там из трещин и промоин в скале выбивались мелкие водопады. На один из таких водопадов, вытекающий из округлой норы, Печено обратил внимание мальчика:
  
  - Следи за этим родником и поймешь. Я сейчас!..
  
  Он выбрал под ногами крупный, с кулак величиной, булыжник, взвесил в руке; перепрыгивая с камня на камень, пересек ручей, двинувшись дальше берегом моря. Вскоре он скрылся за мысом, и Пул остался в одиночестве.
  
  Солнце стряхнуло остатки утренней дремы, поднялось выше, припекает, отражаясь блеском в ряби изумрудных волн. Мальчик не выдержал, наклонился, зачерпнул в пригоршню воды. Умылся, утолил жажду. Во рту возник металлический привкус, но горная свежесть взбодрила. Устроившись на камнях, чтобы острые края не резали спину, Пул принялся ждать. Через четверть часа ему надоело следить за бьющим родником, и он переключил внимание на входящий в далекую гавань бриг.
  
  В какой-то миг Пул задремал. Сквозь шум прибоя и журчание воды он отчетливо услышал звон корабельной рынды. Очнувшись, мальчик уставился на море, ожидая увидеть невдалеке судно. Но водная гладь на несколько миль пустынна, даже идущий в порт бриг без следа растворился в береговой дымке.
  
  В недоумении Пул огляделся, звук повторился.
  
  Звенело и громыхало в норе, на которую перед уходом указал десантник. Поток из нее вспенился сильнее обычного, начал прерываться, в глубине загудело, и на свет неожиданно вылетел увесистый темный предмет. Он с маху шлепнулся в ручей, холодные брызги обдали Пула с головы до ног.
  
  Булыжник, взятый Ганитом Печено, сквозь недра скалы вернулся к ручью.
  
   **************************************************************************
  
  - Эту нору я помню с детства, - рассказывал Печено обратной дорогой. Форма на нем местами промокла, точно он искупался и, не вытершись, надел ее на мокрое тело, волосы на голове влажно блестят. - Нам с ребятами о ней рассказали старожилы. Мы часто играли, сплавляя вниз яблоки и сливы, в ту пору такой крупный камень застрял бы. Кстати, ключ скитальца какого размера?
  
  Мальчик пожал плечами.
  
  - Кажется, небольшой.
  
  - Тогда получится. Выше в гору, в подземных галереях есть озеро. Вода из него через щели и трещины стекает в ручей. Там же в озере берет начало нора. Я скажу разбойникам, будто поверхность озера - транспортер скитальцев, а ключ-код необходимо вставить в ложбинку на дне. Зочур сам в воду не полезет, как пить дать! Думаю, пошлет меня с подручными. А там все будет зависеть от удачи и ловкости рук. Я сброшу алмаз, как только что сбросил булыжник.
  
  План казался верным за исключением одного пункта, и Пул спросил:
  
  - Но когда бандиты раскроют обман, они могут вас убить?!
  
  - Как бы ни так, - усмехнулся Ганит. - Мне, главное, выбраться из озера, а уж сбежать от этих олухов в родных катакомбах для меня раз плюнуть.
  
  Заметив на лице мальчика сомнение, Печено рассердился:
  
  - Ты что, салага, за простака меня держишь?.. Да я хитер, как лис! Думаешь, легко было убедить Зочура, довериться мне? Бандиты считают, что я ни за что на свете не оставлю таверну. Это их гарантия. Небось, сам слышал, как Зочур грозился в случае чего ее спалить?! Им, дуракам, лишь то неведомо, что таверну я еще вчера продал!.. - Ганит хохотнул. - Сосед - скряга, все клянчил да клянчил, продай, да продай. Ему, видите ли, расширить трактир вздумалось. Цену, жмот, давал смехотворную. Я долго не соглашался, а тут думаю: это выход! Зашел вчера к нему, и дело в шляпе: документы переоформили - деньги на бочку. Я хорошо поторговался, и, если сложить со стоимостью жемчужины, которую сегодня получил от Зочура авансом, остался не внакладе.
  
  Ганит понизил тон:
  
  - Я тебе больше скажу, сынок! У меня даже план отступления есть. Это на тот случай, если корректировка орбиты сорвется. Дина вчера уехала с деньгами в Аркин, где должна забронировать на космолет до ближайшей обитаемой планеты два билета. Ждать она меня будет в условленном месте!.. - Десантник подмигнул Пулу.
  
  - Мы и тебя возьмем, так что не сомневайся в старом волке.
  
  Они остановились у лежащих на песке лодок. Отсюда Пул обычно выходил в море, и здесь их пути с Ганитом расходились. Мальчик почти поверил, что Печено не даст с собой поквитаться, но душа тревожилась.
  
  Компаньоны, еще раз повторив части плана, стали прощаться.
  
  - Пойду, отосплюсь, - зевнул Ганит, но тут же спохватился: - Какой у тебя адрес?.. Вдруг что-то сорвется, и мы не встретимся в часовне?
  
  Пул назвал улицу, номер дома. Печено принялся вспоминать, где это, но мальчика осенило:
  
  - Вы же были у нас в гостях!.. - И он рассказал о том единственном визите, когда Ганит поразил его странной привычкой.
  
  Оказалось, отец Пула и Печено - старые приятели.
  
  - До чего тесен мир, - покачал головой десантник. - Жаль, что твой отец так рано ушел из жизни, сейчас бы его помощь была кстати. Но ничего не поделаешь, попробуем справиться сами. Как думаешь, получится?
  
  - Получится! - с готовностью закивал Пул.
  
  На этом они расстались.
  
  
  
   Глава шестая,
   в которой что-то идет не так.
  
  
  Весь день Пул провел в тревожном ожидании. Он посвятил Монгу в план Печено, и старик его одобрил, заверив, что ключ не крупнее среднего яблока. Но как и Пул, скиталец обеспокоился о судьбе Ганита.
  
  На рыбалку мальчик отправился на час раньше. Сначала хотел остаться дома, но Монга сказал:
  
  - Ступайте, масс Пул, и не волнуйтесь. Ожидание в бездействии - тяжкая ноша!
  
  Но волноваться Пул не перестал. В море он то и дело поглядывал в сторону берега, и, казалось, он издали видит и ручей, и даже заветную нору.
  
  За мыслями и переживаниями мальчик не заметил, как наловил полную сумку рыбы. И лишь солнце нависло над городом, бросив на развалины старого форта тень от горы, Пул заторопился к берегу.
  
  Дома у калитки он натолкнулся на Гизу: мачеха обнаружила в сарае Монгу и, охваченная негодованием, заикалась от злости.
  
  - Ты кого притащил к нам во двор?.. - забубнила она, уперев руки в бока; выцветшая косынка съехала на глаза. - Хочешь, чтобы нас зарезали среди ночи?.. Хочешь, чтобы обворовали?.. Хочешь, болезнь какую-нибудь подхватить от этого бродяги и всех заразить?.. Хочешь, чтобы корова издохла?..
  
  - А корова-то здесь причем? - огрызнулся Пул.
  
  Он вручил мачехе сумку с уловом и проскользнул мимо. На минуту Гиза умолкла - Пул никогда не приносил столько рыбы, - потом возобновила бормотанье, но невнятно, себе под нос, словно забыла, кому вообще адресовала ругательства.
  
  Монга встретил Пула сидя на соломе.
  
  - Масс Пул, я вас подвел! Приступ кашля выдал мое присутствие.
  
  - Ничего, переживет, - отмахнулся мальчик; он поставил в угол снасти, положил на солому парус. - Вы готовы идти?
  
  - О да, масс Пул!
  
  - Тогда присядем на дорожку. Скоро начнет темнеть.
  Мальчик опустился на пенек, унимая дрожь в руках, но тут же вскочил - бездействие угнетало! Монга тоже попытался встать; одной рукой старик оперся о стену, другой о солому, напрягся... и рухнул обратно.
  
  - Мне бы костыль или посох, - попросил старец.
  Пул на секунду задумался, сбегал во двор и принес жердь; Гиза подпирала ней бельевую веревку. Монга ухватился, на этот раз встал. Но первый же шаг чуть не обернулся бедой; колени скитальца предательски подогнулись, мальчик едва успел его подхватить и вернуть на ложе.
  
  - Простите, масс Пул! - заплакал старик. - Я стар и немощен!
  
  - Что тут поделаешь, - вздохнул мальчик. - Кажется, мне придется тащить вас на спине.
  
  - О, мне так жаль! Я доставил вам столько хлопот... Вы один не справитесь, может, позвать помощь?
  
  - Справлюсь, - рассердился Пул, - я же дотащил вас сюда. Да и кого я позову?
  
  - Но до часовни, мне кажется, путь неблизкий. Кроме того, мы будем привлекать взгляды, если я поеду на вас верхом. Может, лучше, я подожду здесь? А вы добудете ключ, дождетесь в часовне Печено, а вдвоем заберете меня?!
  Доводы показались мальчику разумными, и он заколебался. Если бы Пул знал, скольких неприятностей удастся избежать, потащи он Монгу на спине. Но он подумал, что до часовни в самом деле далеко, а старик, хоть и легок, но тащить его непросто. А больше мальчика пугало, что во время перехода старик умрет.
  
  - Хорошо! Ждите здесь, - согласился он и хотел бежать, но Монга задержал.
  
  - Масс Пул!.. - Скиталец с трудом перевел дыхание. - Как видите, я стар, и в любой момент могу покинуть эту вселенную. Поэтому я должен вам кое-что поведать...
  Дрожащей рукой он извлек из складок балахона прозрачный шарик с голубиное яйцо.
  
  - Это компас, - сказал он. - Он приведет к установкам корректоров на незнакомой планете.
  
  Пул взял шарик, поднес к глазам: от центра сферы к краям тянулись два красных лучика. Один указывал на восток в сторону старого форта, второй на север в неведомую даль. Пул покрутил компас вправо-влево, стрелки сохранили направление.
  
  - Если я умру, - сказал скиталец, - кто-то должен скорректировать орбиту. Любая неточность грозит невероятной бедой; я расскажу, как включить установки. Присядьте!
  
  Пул подчинился. Пока Монга говорил, мальчик в тревоге поглядывал на окошко - за пыльным стеклом быстро густели сумерки.
  
  - Вы все запомнили, масс Пул? - закончил скиталец.
  
  Мальчик кивнул.
  
  - Энергии не хватит для возвращения. Но Вселенная поможет тому, у кого благая цель!
  
  Монга на прощание улыбнулся.
  
   *****************************************************************************
  
  Стемнело. Пул вышел к берегу моря. Простившись с Монгой, он спрятал компас в тайнике за сараем. Теперь мальчик спешил. Скоро в звездное небо поднимутся луны, озарят пространство на сотни метров вокруг, а в тот момент Пул хотел оставаться незамеченным.
  
  На пляже мальчик припустил бегом. Море, похожее во мраке на бесконечную пустыню, лежит спокойное: вместо грохота прибоя - тихий шелест волн, словно древний водоем тоже не хотел привлекать чужого внимания. В глубине бухты множеством огней сияет порт, над головой луч маяка огромным мечом режет ночную тьму; найдет на редкое облачко - колыхнется молнией. И в этой космической тишине мира мальчику чудилась величавая таинственность, словно планета знала о нависшей над ней опасности.
  
  Ближе к скалам прибрежный песок сменила галька, и Пул перешел на шаг. Вскоре долгожданное журчание коснулось слуха, и, подобравшись, мальчик пошел еще медленнее. У кромки ручья он свернул под утес, на ощупь вскарабкался по камням; он не взял фонарик - все равно не отважился бы включить его в такую минуту.
  
  От ручья повеяло свежестью. Пенные потоки выделяются на фоне темной скалы светлыми полосами, и Пул без труда отыскал нужную промоину. Рука попала под холодную струю, мальчик поежился: Ганиту Печено предстояло ночное купание - не позавидуешь!
  
  Пул вытер руку о край рубахи, присел на камень, где дремал днем; потянулись минуты ожидания.
  
  Время шло медленно, будто скованное ночным мраком не в силах двигаться быстрее.
  
  На горизонте темно-красным заревом известила о своем выходе первая луна. Через десять минут она вынырнула из моря, пустив к Пулу багровую дорожку. Мальчик в нетерпении заерзал: неужели план десантника провалился? Чего же он медлит? Или Печено уже нет в живых, и самое время бежать в мэрию?.. Но в следующую секунду пришла другая мысль: а если Ганит сбросил ключ еще до прихода Пула?!
  
  Мальчик опустился на колени, погрузил руки в воду; камни в ручье скользкие на ощупь. Монга говорил, ключ имеет форму звезды. Пул перебрал дюжину камней, но ничего похожего не нашел.
  
  Над горизонтом, в стороне от первой, красным пятном поднялась вторая луна. Сейчас море не кажется темной пустыней - розовый свет спутников наполнил водоем призрачной, фантастической жизнью.
  
  Стало светлее и на берегу. Пул заметил, что бьющий из норы родник иссяк до тонкой струйки. Мальчик поднес к отверстию ухо - ни звука, словно нору заткнули куском войлока. Неужели ключ застрял?.. Закатив рукав, Пул попытался дотянуться до затора. Безрезультатно! Что же делать?.. Мальчик стыдился возвращаться без ключа.
  
  Он спустился к морю, поискал на берегу, чем бы дотянуться до затора. Ничего не нашел, вернулся. Нора продолжала безмолвствовать. Тогда, махнув на гордость, мальчик поспешил к старому кладбищу - Печено, должно быть, уже дожидается в часовне!
  
  Задержись Пул у ручья на пять минут, ему не пришлось бы чувствовать себя неудачником. В глубине норы три раза клацнуло, иссякший водопад снова забурлил, запенился, послышался нарастающий грохот, и вскоре наружу в лунный свет выпали камни.
  
  Среди них блеснул алмазный ключ.
  
  
  
   Глава седьмая,
  в которой рассказывается о приключениях Печено.
  
  
  Печено проспал весь день, пробудившись, лишь тень от таверны легла на стоящие в порту корабли. После выпитого накануне пива в голове шумело, перед глазами плыли разноцветные круги. В горле и почему-то в ушах чесалось и пекло, словно ночь напролет он нюхал горький перец. Ганит прокашлялся, недоумевая, сколько накануне сжег смолянок.
  
  - Как все закончится, брошу! - проворчал он, имея в виду старую привычку.
  
  Вчера с женой они снесли в ближайший ломбард все более-менее подъемное, с чем Дина смогла проститься без горьких слез. В комнате остались голая кровать и ослепший, без зеркала в двери, платяной шкаф - за них Печено выторговал у соседа пару монет. Старый десантник усмехнулся. Скрягу ждали серьезные убытки. Наверняка, Зочур спалит таверну этой же ночью.
  
  Спустившись на кухню, Ганит умылся холодной водой. Учитывая остроту событий, спал он не снимая формы, поэтому привел ее в надлежащий вид - со времен службы не терпел небрежности в одежде. Перекусил остатками мясного супа, запил ужин домашним квасом. У выхода нахлынула волна грусти, Печено вернулся в бар к стойке и, включив свет, осмотрел пустынный зал. Он чувствовал себя капитаном, вынужденным покинуть, предав врагу, боевой корабль. Семь лет "Алая звезда" давала кров, кормила, радовала душу... Это были чертовски счастливые семь лет!
  
  Смеркалось, когда десантник, миновав маяк, каменистой, еле заметной тропой поднялся к развалинам форта. Мальчишкой - не старше Пула - он часто бегал здесь с товарищами, играя в разбойников. В ту пору крепость еще действовала, но уже в ней нес службу всего один взвод. Охранники, сидя на стене, днями играли в карты, изредка поглядывали на море, как в порт входят корабли. Иногда, чтобы развлечься, гоняли снующих среди камней, словно ящерицы, мальчишек. На рассвете и на закате ежедневно стреляла пушка.
  
  Теперь форт порос густой травой, стены местами обвалились и покосились, и чужестранец, глянув на него с борта проходящего судна, принимал за причудливые очертания скал, а не за творение человеческих рук.
  
  Наверху, у когда-то неприступных ворот Ганита поджидал Кохи.
  
  - Ган, дружище, я начал волноваться.
  
  - От волнения бывает изжога, - ответил десантник.
  
  - А как мне не волноваться?.. Обещал прийти на закате, а уже смеркается, того и гляди, стемнеет. А ты, говорят, парень шустрый, во тьме раствориться можешь?! Врут?..
  
  - Может, и не врут. Только зачем мне? Я вторую жемчужину получить хочу и договор выполню. Главное, чтоб вы не надули.
  
  Кохи хихикнул.
  
  - Не надуем. Скоро у нас будет столько жемчужин, хоть сей ими!
  
  - Мне достаточно той, что обещали.
  
  Двор форта тонет во мраке, только в стороне пустующих казарм тускнел желтый огонек. Туда коротышка и повел Печено.
  
  У входа в барак торчал трехрукий. Мутант иногда захаживал в "Алую звезду", и Печено относился к нему с опаской. За время службы в армии он не раз сталкивался с мутантами, и всегда те оказывались людьми подлыми, циничными и жестокими. Трудно сохранить в душе природную доброту, когда родная мать отказывается от тебя сразу после родов, все детство сверстники тычут в тебя пальцем и дразнят уродом, а в юности девушки принимают за невиданного зверя.
  
  - Зочур заждался, - продребезжал трехрукий.
  
  Он поправил за поясом кинжал, закинул повыше на кривое плечо кобуру.
  
  Они вошли: впереди Кохи, за ним Печено, следом мутант. Коротышка чиркнул спичкой; свет озарил просторное, заваленное хламом помещение. В казарме от военного порядка не осталось и следа. Кучи осыпавшейся штукатурки, обломки деревянных коек, куски ржавой проволоки.
  
  - Иди за мной, а то ноги сломаешь, - хихикнул Кохи, двинувшись вдоль стены.
  
  Спичка погасла, но взгляд различил впереди светлые линии контура приземистой двери. Ганит подумал, что в казармах так обычно располагались сержантские каптерки, и не ошибся. Комнатушка, куда они вошли, вряд ли служила при военных другим целям. Разбойники водили сюда чужаков.
  
  У дальней стены стоит обветшалый, но крепкий стол, вокруг - три стула. На одном расположился Зочур; черты главаря в тусклом свете кажутся особенно грубыми, а мелкие глазки внимательно изучают пришедших. На втором сидел верзила с красным лицом в кожаном плаще. Печено видел его утром в таверне, но сейчас на голове великана нет шляпы, и виден огромный, поросший редкими белесыми волосками череп. На левой стене под потолком темнело меркнущим небом окошко; на столе, рядом с локтем верзилы, шипит газовый фонарь, наполняя каптерку сладким запахом гари.
  
   - Опаздываешь, Ган, опаздываешь, - прогремел Зочур, кивнув на свободный стул.
  
  Печено присел. Мутант остался у двери; Кохи шмыгнул за спину шефа - округлая мордочка высунулась из-за мощного плеча.
  
  - Проспал, - отмахнулся Ганит. - Всю ночь с твоими головорезами пьянствовал. Пусть не обижаются, но в последний раз с ними пью.
  
  - Что так? Много пьют?
  
  - Нет, пьют не больше других, но платить за выпивку не любят. Норовят, знаешь ли, за мой счет, а я, если выпью, человек щедрый, хотя потом жалею.
  
  - Не жмись! Скоро мои ребята все до одного станут богатеями, тогда расплатятся сполна!
  
  Печено не ответил, и Зочур спросил:
  
  - Тебе не интересно, как они разбогатеют?
  
  - Я в чужие дела не лезу. Договор таков: я показываю транспортер скитальцев, вы отдаете вторую обещанную жемчужину. Кстати, я хотел бы на нее взглянуть?!
  Зочур засмеялся; смех похож на звериный рык.
  
  - Увидишь! А если не будешь глупцом, то не одну!.. Но, я помню, ты обещал не только показать транспортер, но и рассказать, как он включается.
  
  - Ну, это при условии, что у вас есть ключ-код.
  
  - Что ж! Имеется, - главарь загремел табуретом, поднялся; зазевавшего коротышку ненароком придавило к стене. - Веди к транспортеру!
  
  Ганит заколебался: может, потребовать, показать жемчужину?! Но решил не перегибать палку, тоже встал.
  
  - Я думаю, - Зочур свирепо посмотрел ему в глаза. - Нет нужды напоминать, как быстро твоя таверна способна превратиться в угли?..
  
  Печено качнул головой.
  
  Верзила уже на ногах. Он поднял фонарь под потолок, тени причудливыми кляксами сползли по грязным стенам, притаились у пола темными карликами. Уток распахнул дверь; первым вышел главарь, за ним проскользнул Кохи. Великан склонился чуть ли не до пояса, протиснулся наружу; в левой руке у него появилась шляпа, и он водрузил ее на макушку, спрятав уродливый череп. Мутант, зло усмехнувшись, кивнул Печено на дверь, и, когда десантник шагнул за порог, поплелся следом, дыша в ухо.
  
  На развалины опустилась ночь, но звездное небо пока безлунно. Шли молча, лишь Кохи невнятно бормочет Зочуру на ухо - они вдвоем чуть отстали. Верзила несет фонарь высоко над головой, освещая путь.
  
  Ближайший вход в катакомбы в подвале штаба. Давно, еще до рождения Ганита, туда угодило пушечное ядро. Оно ухнуло так, что каменное здание сложилось карточным домиком, а в скале образовалась трещина, дошедшая до галерей.
  
  Монотонное бормотание внезапно прервалось; Зочур оттолкнул коротышку, бросил сердито:
  
  - Посмотрим!
  
  У развалин штаба Зочура окликнули из темноты, все остановились.
  К ним приблизился невысокого роста крепыш в матросской форме с голой, как тыква, головой.
  
  - Зоч, - замялся он. - Там пацаненок... он говорит, знает, где прячется Монга!
  
  Позже Ганит устыдился своих подозрений, но в ту секунду он подумал о Пуле. Зачем мальчишка затеял такую непростую игру, зачем вовлек Печено?..
  
  - Кто такой? - нахмурился Зочур.
  
  - Это приятель Фата - подрастающая смена!
  
  - Ну, давай их сюда.
  
  Крепыш свистнул в темноту. Через секунду рядом вытянулись по стойке смирно двое: подросток лет пятнадцати, с длинными грязными волосами, одетый юнгой; и мальчишка помладше, рыжеволосый, с припухшими веками, по одежде - отпрыск зажиточного лавочника или фермера. Печено облегченно вздохнул.
  
  - Где Монга? - прогудел Зочур.
  
  Свет от фонаря падает на лицо главарю косо, создавая из-за глубоко посаженых глаз иллюзию, будто в глазницах ничего кроме темноты нет.
  
  Ответил длинноволосый.
  
  - У него, - он ткнул пальцем в товарища, - есть сводный брат. Недавно он привел домой старца и устроил жить в сарае. Я подумал, что это Монга!
  
  - Правильно подумал, - одобрил Зочур. - Старик может нам пригодиться. Ступайте и приведите его... и прихватите этого братца на всякий случай!
  
  Рыжий локтем толкнул в бок юнгу, и тот пробормотал:
  
  - Но я не знаю, куда идти... - виноватая улыбка сползла с подбородка, обнажив робость. - А Клоб, - он кивнул на приятеля, - просит три монеты, чтобы показать дорогу.
  
  Зочур рыкнул.
  
  - Ну и прохвост же твой клоп!
  
  - Меня зовут - Клоб! - насупился рыжий.
  
  Главарь заколебался. К нему подобрался Кохи и, став на цыпочки, зашептал в ухо очередной совет. Не дослушав, Зочур оттолкнул коротышку:
  
  - Без тебя знаю!.. - После паузы добавил, обращаясь к юнцам: - Не ваш сегодня день, ребята! Старик нам ни к чему - нам Печено поможет. Не так ли, Ган?..
  
  - Точно так, - не растерялся десантник.
  
  Приятели ушли ни с чем, толкая друг друга локтями.
  
  Зочур подозвал караульного.
  
  - Проследишь за рыжим и узнаешь, где он живет, - последовал приказ. - Понял?..
  
  Тот, кивнув, растворился в темноте.
  
  Пока спускались в галереи, никто не проронил ни слова. В подземелье из-за влажности дышалось тяжело, тянуло холодом. Печено шел в авангарде, за ним с фонарем верзила - оказалось, его звали Смок, - затем цепочкой: Зочур, Кохи и мутант.
  
  О существовании в катакомбах озера разбойники знали; путь к нему мог найти даже ребенок. Заметив, что Печено ведет туда, коротышка спросил:
  
  - Мы идем к подземному озеру?
  
  Печено кивнул.
  
  - Но дальше нет прохода, там тупик.
  
  Кохи озадаченно глянул на Зочура.
  
  - А мы дальше и не пойдем, - ответил десантник. - Чаша водоема и есть преобразователь гиперпространства, - произнес он заранее подготовленную фразу.
  Зочур недоверчиво хмыкнул, а Кохи скривил губы и переспросил, не скрывая подозрений:
  
  - Озеро - транспортер?!
  
  - А ты думал, тебе откроется око вселенной?! - усмехнулся Печено. - Вы замечали, какая у озера идеально округлая форма?.. Скитальцы маскировали установки под разные природные объекты.
  
  - Да-да, - встрял в разговор Уток. - Я всегда удивлялся, почему оно такое круглое?!
  
  Но главаря не так легко убедить, а Кохи откровенно не доверял словам Ганита. Наступил переломный момент, и Печено почувствовал, что если сейчас даст маху, то дело пропало, и за жизнь его никто не даст щепотки соли.
  
  - Если не верите, - сказал он, останавливаясь, - не поздно вернуться. Попытайте старика Монгу о расположения транспортера, но скитальцы - народ упрямый; умрут, но тайны не откроют. А мое дело маленькое, вы спросили, где транспортер - я обещал показать. Мне нет дела, зачем вам транспортер, зачем он Монге... Мне есть дело до моей таверны и до двух обещанных мне жемчужин. Так что врать нет резона
  - себе дороже будет!
  
  - Ладно, ладно, - смягчился Зочур. - Но с чего ты решил, что озеро - транспортер?
  
  - Да! Может тебя самого надули? - поддержал Кохи.
  
  - Во-первых, мне об озере в детстве рассказывал отец. Когда он был мальчишкой, ходила легенда, будто видели, как однажды в озеро входили седовласые старцы, и вода при этом светилась магическим огнем. Во-вторых, в десантной школе я читал статью одного ученого, изучавшего наши катакомбы. Он заметил, что чаша водоема формой идеально подходит для преобразователя гиперпространства. А в-третьих, Монга просил провести его не куда-нибудь, а к озеру.
  
  - Разве к озеру?! - возразил Кохи. - А нас Монга просил провести в храм Одра. Я слышал, есть такое место в катакомбах.
  
  - Храм Одра - это пещера, где находится озеро, - выкрутился Печено. - Одр - древний бог воды!
  
  Разбойники промолчали: в мифологии никто из них не разбирался.
  
  - Что ж, - принял решение главарь, - к озеру, так к озеру! Что мы теряем?..
  
  Вскоре тяжелый воздух подземелья встряхнули звуки падающей воды. Группа вошла в просторную, футов пятидесяти в диаметре пещеру. Свет выхватил уходящие сводом, позеленевшие от сырости стены. Идеальным кругом посередине лежит озеро; из трещины в потолке, с высоты двух человеческих ростов, равномерно гудя, падает пенный поток. Поверхность водоема бурлит кипящим котлом.
  
  Смок выпрямился в полный рост, поднял фонарь выше. Огонек отразился в тысячах капель, осевших на своде, камнях и стенах; придал белой пене желтоватый оттенок, в глазах разбойников блеснул алчной искрой.
  
  Кохи, воспользовавшись паузой, вновь подобрался к Зочуру, зашептал на ухо. Но главарь, поморщившись, отстранился.
  
  - Если это транспортер, то куда вставлять ключ? - спросил он Печено.
  
  - Надо искать, - пожал плечами десантник. - Где-то здесь должна быть скважина. Если вставить в нее ключ, она сработает! Какую он имеет форму?
  
   Беглый каторжник задержал взгляд на Печено, как бы оценивая его шансы на побег. Вынул из кармана алмаз, медленно протянул. Ганит взял, покрутил ключ в руках, определяя, пройдет ли в нору, вернул Зочуру.
  
  - Алмаз с одной стороны имеет огранку восьмиконечной звезды, - сказал он. - Значит, скважина такой же формы. Нужно искать!
  
  Коротышка фыркнул, но промолчал.
  
  - Где нужно искать? - нахмурился Зоч.
  
  Печено развел руками.
  
  - Где-то здесь, в пещере. Для начала, осмотрим стены!
  
  И не дожидаясь ответа, десантник принялся ощупывать влажный свод.
  
  - Бесполезное занятие, - проворчал Кохи, - сдается мне, Ган водит нас за нос! - но все же присоединился к Печено.
  
  Смок поднес фонарь ближе к ним, засопел Ганиту в макушку. Уток тоже подступил к стене; скривив губы, он стал к чему-то там приглядываться. Зочур остался на месте.
  
   *************************************************************************
  
  Они прочесали стену по кругу, но ничего похожего на скважину не нашли. Только однажды Уток, воскликнув, подозвал Печено, указывая на каменный свод. Ганит не на шутку смутился: никакой скважины в пещере быть не могло, но в жизни случались и не такие курьезы! Ожидая неприятного сюрприза, он подошел, но, взглянув, облегченно усмехнулся. Выбоина, на которую указывал Уток, напоминала очертаниями звезду, но не восьмиконечную, а пятиконечную, и при всем желании втиснуть в нее грани ключа не удалось бы, как ни старайся.
  
  - Не то! - покачал головой Печено, изображая на лице разочарование.
  
  Зочур с остальными тоже подступили к стене, но оплошность Утока была настолько очевидной, что никого убеждать в ошибке не пришлось. Вспыхнувшая искра надежды в глазах бандитов потухла, а Кохи даже ехидно захихикал. Один Уток не унимался и отказывался понимать, чем обнаруженная трещина не подходит на роль скважины.
  
  - Ну, вот же, звезда! - дребезжал он. - Разве не подойдет?..
  
  - Ищите дальше, - оборвал его Зочур.
  
  Печено переключил внимание на пол; разбойники последовали его примеру, но и там ничего.
  
  Тогда Ганит решил, что самое время идти в наступление. Противника утомили бесплодные поиски, притупили бдительность. К тому же Зочур, судя по мрачному молчанию, начинал терять терпение.
  
  - Остается одно, - выпрямляя спину, сказал десантник. - Скважина на дне озера.
  
  Кохи развел руками.
  
  - Ну, это уж точно глупость!
  
  - Не глупость! Предположим, когда строили транспортер, здесь не было воды?! Тогда все становится на места. Вот чаша преобразователя, где-то в центре, в глубине, скважина под ключ. Спускаешься, вставляешь ключ и перемещаешься - просто и рационально! А вода здесь появилась позже, может, спустя тысячи лет. В верхнем массиве образовалась трещина, и по ней с тающих ледников пробили себе дорогу ручьи.
  
  Эти аргументы Кохи не стал оспаривать. Предчувствуя недоброе, он спросил:
  
  - Но кто полезет в воду?
  
  - А вот ты и полезешь, - усмехнулся Зочур. - Чтоб "подвохов" не было! И тебе полезно будет: болтать меньше станешь.
  
  - Там же вода холодная, - взмолился коротышка. - Зоч, пускай Ган лезет, его идея, вот пусть и лезет.
  
  Но Печено замотал головой:
  
  - Э нет, мы так не договаривались.
  
  - Но ты один знаешь, как скважина должна выглядеть, - не унимался Кохи. - Я обязательно что-нибудь напутаю...
  
  - Я сказал, лезь!!! - Зочур рявкнул так, что эхо на секунду перекрыло клокот воды.
  
  Хныкая, Кохи разулся. Без каблуков он едва достигал невысокому Ганиту плеча, а рядом со Смоком так вовсе казался лилипутом. Прыгая, то на одной, то на другой ноге, он стащил чулки и, оставшись в куртке и панталонах, подошел к краю водоема.
  
  - Куртку сними, замочишь, - предупредил Печено. - Там глубоко.
  
  - О! Глубоко!.. Я плохо умею плавать, - тут же застонал Кохи.
  
  Он вернулся, куртка, затем панталоны упали на камни, и коротышка остался в длинной рубахе до колен. Выпирающий мячом живот придавал фигуре разбойника комичности. Шлепая босыми ногами по сырому базальту, Кохи вернулся к воде, попробовал ее ногой.
  
  - Холодная, - он снова с мольбой уставился на Зочура.
  
  - Ничего, просвежишься, - отмахнулся тот.
  
  Кохи вздохнул и, постанывая, охая при каждом шаге, вошел в озеро. Вода едва достигла ему пояса, как он вновь заскулил, остановился и, трясясь всем телом, оглянулся. На этот раз полный мольбы взгляд уперся в Ганита. При других обстоятельствах это вряд ли бы сработало, но сейчас Печено этого ждал.
  
  - Так уж и быть, помогу, - вздохнул он.
  
  Зочур пожал плечами.
  
  Печено не торопясь, чтобы не вызвать подозрений, разулся, снял форму, оставшись в черных армейских трусах. В отличие от Кохи, он не стал как попало разбрасывать вещи, а, скрутив в плотные валики, привязал шнурками к ботинкам. Потом и ботинки связал друг с другом, словно готовился к речной переправе. Он проделал это настолько ловко и быстро, что никто не задался вопросом: для чего?
  
  Десантник вошел в озеро, нырнул. Проплыл под водой к середине водоема, нащупал на дне воронку, с которой начиналась секретная нора. Вокруг нее выступали округлые камни, отличая ее от других промоин. Вынырнув, крикнул сквозь шум воды:
  
  - Кажется, есть!
  
  Если бы Зочур собственноручно захотел вставить ключ и полез в воду, песенка Ганита была бы спета. Но расчет строился на заносчивости и лени бандита, поэтому оправдался. Главарь протянул ключ Кохи.
  
  - Отнеси Гану, и смотри в оба, - наказал он, передавая алмаз в трясущиеся руки подручного.
  
  Затем - это не скрылось от внимания Печено - Зочур подозвал Утока и буркнул тому что-то на ухо; мутант кивнул и, обойдя озеро, занял позицию по другую сторону водоема.
  
  Десантник планировал, сделать вид, будто уронил ключ, лучше при передаче, чтобы толком не разобрали, кто виноват. Остальное зависело от ловкости рук. Но ему повезло, что с ним в воде оказался Кохи, и все сложилось куда убедительнее. На полпути коротышка споткнулся, алмаз с размаху плюхнулся в воду, а неуклюжий разбойник, замочив рубаху, окунулся в озеро с головой.
  
  - Ой! - воскликнул он, выныривая.
  
  - Эй ты, олух! - закричал с берега Зочур. - Где ключ?
  
  Печено не раздумывая прыгнул за камнем. Удача сопутствовала десантнику, но алмаз мог попасть в другую промоину, тогда ищи-свищи. К счастью, этого не произошло; Ганит ощупал гладкое дно, и камень сразу же попал в руку. Печено развернулся, нашел под водой воронку, сбросил ключ. Дело сделано!.. Только Ганиту показалось, что, поворачиваясь, он ненароком столкнул в нору крупный булыжник - должно быть, один из тех, о которые споткнулся коротышка.
  
  Он вынырнул. На поверхности грубое кричит Зочур; коротышка, стоя по шею в пенной воде, в растерянности оглядывается, хлопает глазами. Он с надеждой посмотрел на Печено:
  
  - Ты его нашел?
  
  - Нет! А ты?
  
  Кохи втянул голову в плечи.
  
  - Я думал, ты нашел!
  
  - Я-то ищу! Непонятно, почему ты стоишь столбом; разве, я его уронил?!
  
  Зочур неистовствовал, потрясал руками.
  
  - Эй ты, мелкая крыса! - перекрывая шум водопада, кричал он. - Ищи камень!.. Попробуй не найти, я отстрелю твою дурацкую башку!..
  
  Дрожа от холода, Кохи принялся ощупывать дно ногами. Главаря это взбесило:
  
  - Ныряй, ныряй, говорю!!! - приказал он.
  
  Кохи заткнул большими пальцами уши, мизинцами зажал ноздри, остальными пальцами закрыл глаза. Нырнул. Погрузился не глубоко, плешивая макушка осталась над водой. Ганит едва сдержал улыбку. Он сам пару раз, для виду, погрузился в воду, затем, оставив несчастного коротышку в озере одного, направился к берегу.
  
  - Уронил - пусть ищет! - сказал он Зочуру, отряхивая волосы. - Погреюсь немного. Скважина там, это точно она, я ее хорошо нащупал. Ключ найдем, попробуем включить установку!
  
  Беглый каторжник хмуро осмотрел десантника с головы до ног, но ключ в трусах не спрячешь! К тому же, для убедительности Печено стянул их и выкрутил.
  Зочур отвернулся.
  
  Кохи, между тем, увидев, что десантник вышел на берег, направился следом.
  
  - Я погреюсь!.. - заикнулся он.
  
  Но Зочур, подскочив, с силой толкнул его обратно. Коротышка пролетел к центру водоема, брызги веером разлетелись по пещере. Кохи скрылся в пенном водовороте; на миг из воды показалась ищущая опоры рука, тут же ушла. Утонет, подумал Печено. Но коротышка выплыл. Не переставая кашлять, глотая ртом воздух, он огляделся дикими глазами; потеряв реальность, устремился к берегу.
  
  Зочур снова встал на пути:
  
  - Я сказал, ищи ключ!
  
  Это отрезвило горе ныряльщика, он заныл:
  
  - Я немного погреюсь и найду!.. Я не виноват, я случайно споткнулся!
  
  Зочур выругался, поколебавшись, махнул двум другим бандитам:
  
  - Помогите ему найти ключ. Давай, подержу фонарь!
  
  И в тот момент, когда Смок передавал фонарь Зочуру, а Уток, обойдя озеро, отстегнув кобуру, принялся раздеваться, Печено подхватил узел с одеждой и юркнул в темноту.
  
  Из пещеры вел один ход, и пустись по нему, Ганита легко могли настигнуть, или подстрелить вдогонку. На этот случай десантник приберег более крупный козырь. У выхода из пещеры между стеной и полом существовала расщелина. Печено, бывало, прятался в ней, когда мальчишкой играл здесь с товарищами в войну. Конечно, втиснуться туда взрослому - задача не из простых, но чего не сделаешь ради дела?!
  
  Десантник втолкнул в расщелину узел, лег на холодный гранит, ужом вполз следом. Затаился. Он слышал, как сквозь шум водопада хнычет Кохи, кричит Зочур.
  Разбойники не заметили исчезновения проводника.
  
  Первым тревогу забил коротышка. Он, прервав нытье, воскликнул:
  
  - А где Ган?..
  
  В пещере повисло тревожное молчание.
  
  - Черт! - воскликнул Зочур. - Уток, скорее, за ним! Достань его любой ценой, но чтоб он мог говорить!.. - гаркнул он. - А вы ищите ключ!!! Печено не мог его унести.
  
  Трехрукий, застегивая на ходу кобуру, в штанах, но босой, с голым торсом пробежал мимо расщелины. Топот мутанта пару минут отдавался от каменных сводов, Уток то и дело спотыкался - он бросился в погоню без фонаря.
  
  Еще четверть часа разбойники искали ключ: фыркал Смок, охал Кохи.
  Коротышка воспользовался моментом, чтобы оправдаться.
  
  - Печено не зря сбежал, - перекрикивая шум водопада, доказывал он. - Этот хитрец нашел ключ и куда-то спрятал... И вообще, это он мне подножку подставил, специально, чтобы я упал и выронил камень!
  
  Вернулся запыхавшийся Уток, продребезжал с нотками вины в голосе, что добежал до форта, осмотрел примыкающие ходы, но Печено, как сквозь землю провалился.
  Знал бы он, насколько это близко к истине! Зочур ругался; доставалось всем, в том числе Ганиту.
  
  Наконец Печено услышал спокойный голос Смока.
  
  - Там на дне несколько дыр, шеф. Ключ, либо упал в одну из них, и теперь его не достать! Либо...
  
  - Что?.. - рявкнул Зочур.
  
  - Либо его, правда, стащил Ган. Он солгал - нет на дне никакой скважины.
  
  - Черт! Черт! - Зочур окончательно вышел из себя. - Быстрее одевайтесь, достаньте наглеца любой ценой. Обыщите катакомбы, переверните весь город, но чтобы к утру он был в старом форте. Быстрее! Быстрее!
  
  Через минуту разбойники толпой прошагали мимо, пустота катакомб поглотила шум нестройных шагов.
  
  
  
   Глава восьмая,
  в которой Пул знакомится с Талей.
  
  
   На старом кладбище давно не хоронили усопших. Скалистый грунт не поддавался лопате без кирки и лома, и погребение стоило немыслимого труда. В то же время, как парадокс, могилы зачастую подвергались разграблению. Окрестные жители винили в этом грехе головорезов Зочура. Но акты вандализма начались задолго до появления в катакомбах разбойников, поэтому, кто наживался кощунственным способом, оставалось загадкой. По городу даже ходили слухи о секте чернокнижников. Мэрия, устав от жалоб, выделила под кладбище территорию в южном пригороде, невдалеке от солдатских казарм. Рядом построили церковь, где теперь и отпевали покойников. А местная часовня пришла в запустение, превратившись в памятник архитектуры. Лишь нищий бродяга искал иногда убежища под обветшалой сводчатой крышей, да ночевали бездомные собаки.
  
  В призрачном свете лун покинутое здание выглядело мрачно, так и лезли в голову мысли о безумных секстантах, или, того хуже, о привидениях растревоженных вандалами покойников. Пул настойчиво гнал страшные образы.
  
  Входная дверь зияла провалом: возможно, створки переставили на новую церковь, а, скорее всего, стащили. Пул остановился на пороге, прислушался. Звенящая тишина наполняла пространство; она звенит многоголосым пением сверчков среди могил, далеким собачим лаем на околице, десятками других менее уловимых звуков. Негромко зашуршало и в самой часовне.
  
  - Мистер Печено?! - насторожившись, спросил Пул.
  
  Никто не откликнулся, но неподалеку в кустах под большим деревянным крестом кто-то зашевелился, раздалось невнятное бормотание, словно там молился монах.
  
  Пулу стало неуютно; оглянувшись на залитое розовым светом кладбище, он сделал шаг внутрь часовни, позвал Ганита еще. В ответ из темноты дальнего угла вынырнула человеческая фигурка, быстро приблизилась. Сначала Пул испытал облегчение, но в следующий миг осознал - перед ним не Ганит Печено. Фигура принадлежит подростку, может, ровеснику Пула, выглядит щуплой и уступает ему ростом.
  
  - Эй, толстяк, прекрати орать, - девчоночьим голосом прошептала фигура, и, схватив Пула за локоть, оттащила от дверного проема. - Ты вспугнул их!
  
  - Кого?
  
  - Расхитителей могил!
  
  Мальчик сглотнул пересохшим горлом. От неожиданности он даже не обиделся на "толстяка", хотя толстым себя не считал. Просто круглое лицо и широкие кости создавали такое ложное впечатление.
  
  Полуночная незнакомка осторожно выглянула в окно.
  
  - Смотри, как улепетывают, - усмехнулась она.
  
  Пул придвинулся к окну и увидел двух человек с лопатами и кирками, бегущих среди крестов. Одним из двоих была женщина.
  
  - Ну, все, - вздохнула девчонка, - теперь ночей десять не появятся. Месяц работы насмарку! - И обращаясь к Пулу, спросила с вызовом: - Ты кто такой? Чего тебя принесло за полночь на кладбище?
  
  Мальчик, еще не придя в себя, пожал плечами.
  
  - Меня зовут - Пул. У меня здесь встреча.
  
  - Пул - караул, всех бандитов вспугнул! - съехидничала незнакомка. - Свидание, что ли?.. - и хихикнув, добавила: - С мистером Печено!!!
  
  - Не свидание, а деловая встреча. Глупости, какие!
  
  Пул догадался, на что намекала девочка. Мальчишке за такую насмешку он отвесил бы пару тумаков. Но девчонок Пул принципиально не бил, поэтому лишь фыркнул.
  
  - Ладно-ладно, - смутилась незнакомка. - Это я так, не подумавши... Не обижайся!
  
  - А я не обижаюсь.
  
  - Меня зовут Талина! Можно просто - Тала или Таля. Я юнкор городской газеты, пишу в основном на криминальные темы. - Она схватила Пула за руку и пожала; узкая ладошка крепко стиснула мягкие пальцы мальчика.
  
  - Очень приятно, - пробормотал он.
  
  Девочка стояла у окна, освещенная лунами, и в неверном свете ночи он не мог ее хорошо рассмотреть, но она показалось ему настоящей красавицей. Правда, короткая, мальчишеская прическа, на взгляд Пула, ей не шла. А вот джинсовый костюм сидел на фигуре ладно.
  
  Таля меж тем рассказывала:
  
  - Я здесь почти месяц по ночам дежурю, и за месяц копатели появились в третий раз. Представляешь, это муж с женой. Они разрывают могилы, обворовывают, а потом торгуют отрытыми предметами на рынке. Я даже выяснила, где они живут!
  
  - Ты сообщила солдатам?
  
  - Нет! Решила для начала с тобой познакомиться! - съязвила Таля. - Если бы не твоя деловая встреча, копателей уже сегодня бы взяли с поличным, а я написала бы замечательный репортаж. А так, за что их арестовывать?.. Отвертятся, да и писать будет не о чем.
  
  - Я не хотел, - извинился мальчик.
  
  - Да, ладно!.. А кто такой - этот мистер Печено?
  
  Вопрос Тали вернул Пула к действительности.
  
  - Он десантник космических войск, - с гордостью сказал Пул. - У нас важное дело! Важное и секретное! Поэтому, прости, я не могу рассказать подробностей, и тебе лучше поскорее отсюда уйти.
  
  - Секретное?.. - переспросила Таля. - Хм!.. - она хихикнула и добавила: - Что, на ночную рыбалку собрались?
  
  - Нет, дело, правда, очень важное и секретное.
  
  - А, может, поделишься секретом? Я никому не расскажу, честное слово!
  
  Пул усмехнулся и покачал головой.
  
  - Понятное дело, не расскажешь! Ты ведь юнкор, ты об этом напишешь...
  
  И в этот момент звенящую тишину ночи прорезал громкий протяжный свист. Донесся он со стороны форта.
  
  Молодые люди замерли.
  
  - Это, наверное, мистер Печено? - предположила Талина.
  
  Пул покачал головой; Ганит не привлекал бы к себе внимания. Мальчик вышел на порог часовни, прислушался. Таля подошла, встала рядом.
  - Кажется, сюда идут, - шепнула она. - Камни осыпались.
  
  Пул кивнул. Он подумал, что это кто-то из шайки Зочура - Печено вряд ли бы так открыто приближался к часовне. Поэтому мальчик взял новую знакомую под локоть и сказал:
  
  - Прячемся!
  
  Таля согласилась без вопросов. Тон Пула подсказал: дело нешуточное.
  
  Они вернулись в здание. Сквозь зарешеченное окно дети видели часть ограды с главными воротами. Дорогу к развалинам форта скрывали дикие акации; сквозь густые кроны пробивается свет поднявшейся третьей луны. Вот, в звенящую тишину вклинились монотонные голоса, приблизились, но за листвой еще не видно ночных визитеров. Рядом с кладбищем голоса смолкли - угрюмость местности не располагала к беседе. А через минуту к воротам подошли двое. Свет упал на хмурые лица, и Пул судорожно вздохнул. Та еще парочка забрела среди ночи на кладбище: мерзкий коротышка Кохи и страшный мутант Уток.
  
  Пул приложил палец к губам.
  
  - Это бандиты, - шепнул он.
  
  Девочка кивнула.
  
  В пяти шагах от часовни парочка остановилась: у мутанта на ботинке развязался шнурок, и Уток присел, завязывая его.
  
  - Я сразу почувствовал подвох, когда Ган сказал, что озеро - транспортер, - заговорил Кохи обиженным голосом. - Я и Зочуру сказал, но тому разве докажешь?.. Полезай, говорит, в воду и проследи, чтоб никаких подвохов не было. А вода-то холодная, с горных ледников! Но Печено, каков подлец, сам ключ куда-то спрятал, а я виноватый остался. Он мне подножку поставил, клянусь, я не случайно упал!.. Встречу гада, ножом пырну!
  
  - А этот его племянник, - задребезжал в ответ Уток. - Мне он сразу не понравился; надул меня, сопляк. Думал, я не знаю, сколько стоит пиво!.. Вместе бы они попались, я бы и с ним разделался.
  
  Бандиты замолчали. Уток еще возился со шнурком: кажется, он его оборвал, и теперь перешнуровывал ботинок.
  
  Из подслушанного разговора Пул уяснил две вещи: первая - Печено жив и сумел скрыться от разбойников; вторая, у Пула завелся опаснейший враг в лице обсчитанного им мутанта.
  
  - И какого черта мы тут делаем? - заговорил Кохи, на этот раз раздраженно. - Ган отлично знает катакомбы, он давно сбежал. Кто-нибудь пошел к таверне? Там больше шансов его схватить, а здесь, что ему делать?!
  
  - К таверне пошли Бобр и Фат, - пояснил Уток. - А там за кладбищем в овраге я вчера нашел вход в катакомбы. Вдруг Печено пойдет этой дорогой?! Да и кладбище не мешает осмотреть.
  
  Кохи в нетерпении зашагал вокруг мутанта, нервно озираясь по сторонам. Затем коротышка снова заговорил, и Пул вздрогнул.
  
  - Хорошо, что Монга нашелся. Правда, без ключа от него мало толку. Кстати, Зочур послал кого-нибудь за ним?.. Я из-за наглеца Печено все пропустил.
  
  - Туда пошли Смок и Брыль. Но Зочур приказал не трогать старика, а устроить там засаду.
  
  - Умно! - фыркнул коротышка. - Но бесполезно!.. Печено знает, что мы нашли Монгу, разговор при нем был. Нужно притащить старика в катакомбы, а завтра обменять на камень. А пока расспросить хорошенько, где расположен настоящий транспортер, и как его включить. Но, сдается мне, Печено не отдаст алмаз. Подлец, кажется, задумал сам отхватить ломоть от сокровищ Сеньжаны. Ну, попадись!..
  
  Уток, наконец, справился со шнурком и поднялся.
  
  - Как будем кладбище осматривать? - он топнул ногой, проверяя, не крепко ли затянул. - Вместе, или разделимся?
  
  - Нет-нет! - голос Кохи дрогнул. - Ты сам говорил, вдруг Печено пойдет через овраг. Так что я здесь покараулю, а ты ступай... Но далеко не уходи!
  
  Уток, кивнув, побрел вглубь кладбища.
  
  Талина ткнула Пула в бок и покачала головой: мол, вот какие у вас тут секретные дела! Мальчик отмахнулся. Он не мог поверить, что бандиты нашли Монгу. Как?.. Разнесла Гиза?! Но она только сегодня узнала о скитальце; разве мог слух так быстро дойти до шайки?.. Или доктор взболтнул кому-то во хмелю? Хотя тот вряд ли запомнил, куда ходил в тот вечер, если вообще помнил, что куда-то ходил. Но как бы там ни было, получалось, путь домой Пулу отрезали навсегда.
  
  Кохи мерил шагами площадку у часовни, дети слышали, как он бормочет проклятия. Вдруг коротышка остановился и насторожился, тонкая шея вытянулась в сторону оврага. Что-то там привлекло внимание разбойника. Через секунду и дети услышали слабый шорох травы, хрустнула ветка - кто-то уверенно, торопливо шел вдоль ограды. Шум приблизился, у ворот замер. Новый гость остановился. От детей его скрывали листья, но Кохи оказался с пришельцем лицом к лицу. Голова коротышки от ужаса ушла в плечи, он, ахнув, шарахнулся к часовне, скрывшись в тени здания.
  
  - Уток! - позвал он. - Уток, скорее сюда!..
  
  Тихий зов разбойника перешел в отчаянный вопль, и таинственный гость отступил.
  Дети услышали, как он юркнул в кусты, и Пул догадался: Кохи столкнулся с Ганитом Печено. Это окончательно расстроило мальчика: чего доброго, старый десантник решит, будто Пул угодил в западню и, проявив слабость, выдал разбойникам место встречи. Поэтому сюда Печено не вернется, и где его искать, мальчик не представлял.
  
  Прибежал запыхавшийся Уток; Кохи вышел на свет, он не сводил глаз с дороги.
  
  - Что случилось? - выдохнул мутант. - Ты видел Печено?
  
  С пистолетом наготове, он прошелся к воротам, осмотрелся; лунный пейзаж не вызывал тревоги.
  
  - Зачем кричал?
  
  - Так, - пробормотал Кохи, смущаясь. - Ничего особенного, показалось... А ты никого не заметил?
  
  Уток вернулся к часовне.
  
  - А что показалось?
  
  Кохи отмахнулся, он стыдился признаться в трусости.
  
  - Вроде как шум шагов, но я никого не видел, - и добавил, переводя разговор на другую тему:
  
  - Часовню будем осматривать?..
  
  Молодые люди, вздрогнув, отпрянули от окна.
  
  Но тут со стороны форта вновь донесся протяжный свист, и Уток сказал:
  
  - Зочур зовет. Пойдем! Может, они поймали Печено.
  
  Парочка скрылась за акациями, и вскоре их шаги стихли вдали.
  
  Пул вышел из часовни и, вздохнув, присел на ступени. Нельзя сказать, что план Печено не удался, но карты спутаны, ни понять, ни разобраться. Ключ, судя по всему, застрял в недрах норы; Монга попал в руки разбойников; неизвестно, куда подался сам Печено. Но больше всего мальчика пугало, что Уток узнал, где он, Пул, живет, а значит возвращение домой, пока мутант на свободе и во здравии, означало смерть.
  
  Мальчик вздохнул еще раз: он не представлял, что делать.
  
  Поток горестных мыслей прервала Талина:
  
  - Предлагаю сделку! Ты обо всем рассказываешь, и я помогаю тебе в твоем важном и секретном деле. А я обещаю, что не напишу об этом ни строчки, пока все не закончится. Идет?..
  
  Мальчик согласился.
  
  
  
   Глава девятая,
  в которой Пул и Тала скрываются от бандитов.
  
  
   Покинув часовню, молодые люди спустились на берег моря к ручью. Таля хотела лично осмотреть место и убедиться, что ключ застрял в промоине. Но там их ждал сюрприз: родник ожил.
  
  - Ура! - воскликнул Пул.
  
  Дети бросились искать алмаз. Но тщательный осмотр камней под утесом ввел в недоумение. Они два раза перебрали булыжник за булыжником, но ключа не нашли.
  
  - Ничего не понимаю, - вздохнул Пул.
  
  - Рано отчаиваться, - сказала Таля. - Вероятно, Печено не бросил ключ в промоину.
  
  - Как это, не бросил?
  
  - А так! Понял, что ее завалило, и спрятал алмаз в озере, или поблизости. А может, унес с собой.
  
  Пул покачал головой:
  
  - В озере ключ бандиты нашли бы, а унести с собой - не позволили бы.
  
  Молодые люди вернулись в город ни с чем.
  
  По дороге Таля продолжала строить предположения.
  
  - Я думаю, Печено побывал у ручья после тебя; устранил затор и забрал ключ.
  
  Пул не разделял ее оптимизма. После того, как он посвятил Талу в обстоятельства дела, настроение не улучшилось. Напротив, к чувству тупика добавилось ощущение, что он стал болтуном. Печено вряд ли одобрит участие в этой истории девчонки, да еще подрабатывающей в городской газете юнкором.
  
  Они вошли в черту города. В небо поднялись все семь лун Акалы; первые две в фазе полнолуния, третья и пятая из-за удаленности выглядят яркими звездами, четвертая светит широким полумесяцем, а последние две всплыли над горизонтом тонкими серпами.
  
  Таля на ходу, задрав голову, любовалась этой картиной.
  
  - Представляешь, они могут на нас упасть. Развалятся на огромные глыбы, начнется метеоритный дождь... А потом скала величиной с дом или даже с корабль врежется в здание мэрии, взрыв будет такой силы, что весь город погибнет в огне. А если упадет в море?! Я читала, что метеориты способны поднять волну высотой с гору!
  
  Девочка замолчала. Ее внимание привлекло красное зарево над портом, словно там собиралась взойти восьмая, неизвестная луна Акалы.
  
  - Смотри, там пожар.
  
  Пул оглянулся и сразу же догадался, что это горит "Алая звезда". Зочур сдержал слово.
  
  - Сегодня переночуешь у меня, и не возражай, - сказала Талина; они продолжили путь. - Домой тебе нельзя. И в город тебе нельзя, поэтому утром на поиски Печено я пойду одна.
  
  - А что скажут твои родные?
  
  - У меня нет родных, - усмехнулась девочка, - я живу с отчимом. Мама умерла три года назад. А отчим не лезет в мою жизнь. Он редко бывает дома, а если и бывает, то такой пьяный, что меня не замечает.
  
  - Прости! Нелегко тебе с ним?
  
  - Да нет, он добрый! Просто пьет много, никак не смириться с кончиной матери. А ко мне хорошо относится, не пытается воспитывать. Знает, что я вполне самостоятельная. Так что с ним проблем не будет.
  
  - А где ты собираешься искать Печено?
  Таля на секунду задумалась.
  
  - Я думаю, твой десантник обязательно появится либо в часовне, либо у ручья. Но самое верное искать его поблизости от твоего дома. Почему? Да потому, что он не знает, что мы подслушали разговор бандитов, и попытается предостеречь тебя от возвращения домой. Чтобы ты не угодил в засаду! Понимаешь?.. И только если дома ты не появишься, Печено отправится к часовне и, может быть, к ручью.
  Пул кивнул. Его поразило, с какой легкостью Таля нашла верное решение. Стоило отдать должное, хоть и девчонка, а ума ей не занимать.
  
  - Далеко еще? - спросил Пул. Тяжелым мешком навалилась усталость, день принес много волнений, и хотелось поскорее лечь спать.
  
  - Нет, мы почти пришли. Вон те ворота, последние у перекрестка.
  
  Ворота оказались Пулу знакомы: недавно он стучал в эти стянутые железными скобами, некрашеные доски. Здесь жил доктор.
  
  Пул сказал об этом Тале, и она кивнула.
  
  - Да, моего отчима иногда называют "доктором"! Но он никакой не доктор, служил когда-то при госпитале, а по больным ходит... - Таля на секунду задумалась, - чтобы чувствовать себя нужным. В последнее время он совсем разочаровался в жизни!
  
  Перед воротами молодые люди остановились. Талина достала из кармана брюк увесистый железный ключ на кожаном шнурке, вставила в замочную скважину... И в этот момент из-за угла появился Уток. Пул заметил его боковым зрением. Мальчик не вскликнул, не бросился бежать, он догадался: мутант их не видит.
  
  Бесшумной поступью, занося левый, более легкий бок чуть вперед, отчего походка казалась кривой, Уток вышел на перекресток. Он, склонив голову набок и устремив одно ухо к небу, прислушивался на ходу, поэтому сразу не заметил детей. Судя по всему, мутант патрулировал улицы, и его привлек голос Талы.
  
  В центре перекрестка Уток остановился; посмотрел в сумеречную даль улицы вправо, затем, развернувшись, влево. Две светлые фигурки на фоне темных ворот наконец попались ему на глаза, и он крикнул:
  
  - А! Стоять на месте! Кто такие?..
  
  Пул оцепенел, на память пришли угрозы мутанта. Мальчик не сомневался, что остальные разбойники поблизости, и в следующий миг вся шайка появится из-за угла. К стыду, Пул растерялся! Залитый лунным светом мир потемнел, и Пул ясно увидел лишь лицо своего недруга, хмурое, со злобными глазками над утиным носом.
  
  Уток тоже узнал Пула, на полушаге замер, охнул и левой рукой потянулся к правому боку, где в кобуре болтался пистолет.
  
  - Племянничек!!! - прошипел мутант. - Какая приятная встреча!
  
  Движения врага показались мальчику замедленными, растянутыми, словно Утока облили вязким раствором, и он с трудом шевелился. Потребовалась вечность, прежде чем пистолет покинул кобуру и оказался в руке, затем вечность ушла на прицеливание. Еще полвечности и раздался бы выстрел, но Таля - она, наконец, справилась с замком - спохватилась.
  
  - Бежим, - как издалека услышал Пул звонкий голос.
  
  Он не почувствовал - догадался, что Таля втащила его остолбеневшее, словно бревно, тело в приоткрытые ворота, и удивился, откуда в щуплой девчонке такие силы. В следующую секунду прозвучал выстрел. Пуля с треском расколола доску над головой мальчика, и до него дошло: его жизни угрожают реально! Встрепенувшись, он бросился помогать Талине закрывать ворота. Они вернули тяжелую створку на место, подперли деревянным брусом, что нашелся рядом. В тот же миг ворота потряс мощный удар; это Уток с маху налетел на них снаружи. Молодые люди отскочили к стене дома, и, взявшись за руки, замерли. Из-за ворот летели проклятия, мутант неистовствовал, колотя всеми конечностями по грубым доскам.
  
  - Он не зовет на подмогу, - шепнула Таля, обдав ухо горячим дыханием. - Значит, он один.
  
  Но стук неожиданно стих, и друзья услышали, как Уток крикнул:
  
  - Это - племянничек, с ним еще кто-то!
  
  Таля, воспользовавшись паузой, шагнула к воротам и, вставив ключ в скважину, щелкнула замком. В ответ сразу же посыпались тяжелые удары.
  
  Таля хихикнула, отпрыгнула обратно к Пулу.
  
  - Для верности, - шепнула она.
  
  - Это их не остановит, - покачал головой Пул. - Нужно бежать. Здесь есть другой выход?
  
  Таля развела руками; двор окружала каменная ограда со стороны улицы особенно высокая.
  
  - Только, если перелезть к соседям, но у них злые собаки.
  
  - Пойдем по стене, и собаки нас не достанут!
  
  Пул поманил девочку в угол двора. Там ограда примыкала к дому, и было проще
   взобраться наверх.
  
   Но Таля задержалась у крыльца.
  
  - Ты чего? - поторопил мальчик.
  
  - Я посмотрю, дома ли отчим.
  
  Она скрылась в дверях, и Пул позавидовал ее хладнокровию. Прислушался. За воротами шло оживленное совещание. Разбойники, перебивали друг друга, кричали, ругались; судя по голосам, там собралось человека четыре-пять.
  
  - Сорвем с петель эти чертовы ворота! - хрипел один.
  
  - Взорвать их к дьяволу!.. - предлагал другой.
  
  Пул вернулся к порогу, крикнул в темный проем открытой двери:
  
  - Тала, скорей!
  
  Не теряя драгоценных мгновений, он подбежал к ограде и, хватаясь за щели между камней, взобрался наверх. С обратной стороны на мальчика обрушился разноголосый собачий лай, и, несмотря на предупреждение, от испуга он чуть не свалился обратно. Стараясь не замечать дворовых псов, он лег на стену, чтобы подать руку Тале. Но время шло, а девочка не появлялась. За воротами повисла угрожающая тишина; кажется, разбойники приступили к действию, и Пул почувствовал внутренний холодок. Неизвестность пугала сильнее пальбы из пистолетов.
  
  Талина появилась на крыльце с дорожной сумкой.
  
  - Скорее, - выдохнул Пул.
  
  Подхватив сумку, он помог девочке залезть на стену. Собаки выплеснули новую волну сердитого лая, Таля вскликнула. Пул цыкнул на псов; балансируя, выпрямился в полный рост и помог подняться на ноги Тале.
  
  - Сможешь идти?
  
  - Вот так прямо по стене?.. - девочка смущенно пожала плечами. - Очень высоко!
  
  - А ты не думай о высоте. Смотри на стену, она достаточно широкая, чтобы идти.
  
  - Из-за неуверенности девочки, Пул почувствовал себя героем.
  
  - Я постараюсь!.. Высота, пожалуй, единственное, чего я боюсь.
  
  Провождаемые лаем, они двинулись вокруг соседского двора: Пул впереди, за ним Таля. Обогнули его, по соломенной крыше ветхого сарая перебрались в следующий двор. Этот собаками, вроде бы, не охранялся, и дети, осмотревшись, спрыгнули на землю. Прислушались. Неожиданно воздух огласил пронзительный скрежет, словно во дворе Талины из доски выдернули ржавую скобу. Загромыхали падающие ворота, последовал торжествующий крик.
  
  Дети продолжили бегство. Они бросились в дальний угол участка: мимо старой, полуразвалившейся повозки, вокруг сеновала, за покосившийся птичник, где загалдели встревоженные утки. Там по морской лодке, прислоненной бортом к стене, перебрались в очередной двор, оказавшийся огородом.
  
  Ровные грядки картофеля тянутся до следующей ограды, в них не спрятаться, и Пул, придержав Талю, выждал. Собачий лай еще сотрясал ночную тишину, но стал прерывистым, спокойным. Значит, их не преследовали?.. Как бы в насмешку, собаки вновь залаяли с удвоенной яростью.
  
  - Кто-то взобрался на стену, - шепнула Таля.
  
  Мальчик кивнул. Он повлек спутницу вдоль стены. Но резкий стук за оградой предупредил: погоня рядом. Дети замерли. Кажется, один из разбойников с грохотом налетел на повозку. Послышалась брань, загалдели утки. Пул толкнул девочку под стену, куда не падал лунный свет, и присел рядом. Беглецы вжались спинами в прохладные камни, задержали дыхание. С обеих сторон их скрывали кусты смородины.
  
  Через минуту за оградой опять послышался стук, теперь ближе, почти рядом.
  Впечатление, будто кто-то забрался на лодку. Пул сжал руку Талы, чтобы не шевелилась; потянулись секунды томительного ожидания. Вдруг девочка, легонько задев Пула локтем, указала на ровные ряды картошки. Сначала мальчик не понял, куда смотреть, но затем разглядел. От стены на грядку двумя разными по плотности линиями падала тень. В одном месте она приобретала вытянутые к середине огорода очертания, и Пул догадался, что это разбойник, стоя на лодке, перегнулся через ограду и осматривает участок. Показалось, что они слышат над собой его тяжелое дыхание.
  
  К счастью издали крикнули:
  
  - Эй, Фат, видел кого-нибудь?
  
  - Нет, - раздался над головой беглецов юный голос.
  
  - Тут открытая калитка. Думаю, они ушли в переулок. Пойдем, там поищем?!
  
  Тень пару секунд хранила молчание, потом отозвалась:
  
  - Пойдем.
  
  Приглушенно громыхнула лодка, тень исчезла.
  
  Четверть часа молодые люди прислушивались. Собачий лай стал прерываться, утихать, затем вовсе умолк.
  
  - Развитие событий вышло из-под контроля, - с облегчением вздохнула Таля.
  
  - Причем, давно! Что предлагаешь делать?
  
  - Во всяком случае, не отступать. Да и отступать нам с тобой некуда, наши дома оккупированы противником; выходы в город, думаю, перекрыты. Хорошо бы отчим не вернулся домой до утра; грабить у нас нечего - все ценное я забрала. Кстати, где моя сумка?..
  
  - Здесь, не волнуйся!
  
  - ...А старика будет жалко, если с ним расправятся. Он часто не ночует дома, хорошо бы и сегодня загулял.
  
  Таля подтянула сумку, расстегнула молнию.
  
  - Предлагаю, подкрепиться для начала. Я тут кое-что собрала на скорую руку. Потом отдохнем до утра. Здесь мы в относительной безопасности, а идти куда-то - только привлекать лишнее внимание. Согласен?..
  
  Но у мальчика появилась идея.
  
  - Послушай! Возле моего дома есть заброшенный сад, там на одном дереве я знаю удобное местечко - отличный наблюдательный пункт. Мой двор просматривается, как на ладони. Мы будем в курсе всех перемещений бандитов.
  
  - А если они там уже нас ждут?
  
  Пул пожал плечами.
  
  - Вряд ли! Об этом дереве никто не знает.
  
  - А если они спрятались в саду? - не унималась Таля.
  
  - Тоже вряд ли! Тогда им не будет виден мой двор, там стена, не ниже этой.
  
  Таля заколебалась.
  
  - Конечно, быть в курсе перемещений противника - здорово! Но, отправившись в твой сад, мы рискуем два раза: первый - попасть в лапы бандитов по дороге, а второй, наткнуться на них уже там. По-моему, чересчур?!
  Но Пула охватила решимость.
  
  - Ничего мы не рискуем! Во-первых, я знаю дорогу к саду дворами и закоулками, а во-вторых, мы будем осторожными.
  
  И юная журналистка сдалась.
  
  
  
   Глава десятая,
  в которой Таля знакомиться с Печено.
  
  
  Талина проснулась первой, лишь в небе за домами забрезжил рассвет - конечно, если ту тревожную дрему, в которую она впала максимум на час, можно назвать сном. Ночевать на дереве ей раньше не доводилось, она постоянно боялась свалиться, и, как ни поворачивайся, нестерпимо давили впившиеся в бока кривые сучья. В общем, выспаться не удалось.
  
  Девочка взглянула на нового знакомого. Пул спал, обхватив ствол руками, прижавшись к шершавой коре ухом. Пухлые губы мальчика смешно искривились, и Таля улыбнулась. Теперь она рассмотрела нового друга получше и сочла симпатичным и не таким уж толстым, как показалось накануне. Просто у него плотное телосложение и круглое лицо. Щеки сквозь темный загар алеют здоровым румянцем. Правильный нос говорит о дисциплинированности, а широко поставленные глаза об упрямстве. Общую картину немного портили большие губы, но решительный подбородок сглаживал этот недостаток. Особенно Тале понравились волосы мальчика: черные, волнистые, густые и пышные. Она мечтала, чтобы у нее были такие волосы, но росли почему-то редкие, рыжеватые и прямые - просто катастрофа! - поэтому приходилось стричься коротко.
  
  Девочка осторожно раздвинула листву, осмотрела двор, где должны прятаться разбойники. Как и накануне ночью, она никого не заметила, лишь лохматый пес дремал на крыше деревянной будки. Кажется, Пул сказал, его зовут Диск.
  
  Таля, прикрыв рот рукой, зевнула, вынула из сумки полотенце. Где-то в саду есть пруд - мальчик ходил туда ночью напиться.
  
  С рассветом в кронах деревьев проснулись птицы - весело щебечут, разгоняя утреннюю тишину. Спускаясь, Талина вспомнила, как ночью, карабкаясь на дерево, они с Пулом всполошили стаю птах, испугавшись поднятого ими шума.
  
  Сад на поверку оказался не таким уж заброшенным. Таля догадалась, что это дело рук ее нового знакомого На полянах трава скошена и сложена в аккуратные волки, отчего к запаху цветов и трав примешивается аромат сохнущего сена. На память пришло то золотое время, когда мама была жива. Они часто втроем, включая отчима, ходили в предгорье за грибами, и там тоже пели птицы, пахло цветами и сухими травами. Иногда они заходили так далеко, что домой возвращались к позднему вечеру, делая по пути несколько привалов, потому что у Талы и мамы уставали ноги. Отчим подтрунивал над ними, какие они слабые и ленивые, и называл "кисейными барышнями".
  
  Потом жизнь переменилась. После того рокового дня.
  
  Отчим с утра отправился в море, мама следом ушла на службу - она убирала в доме у одного богатого чиновника. Таля осталась дома одна, но не боялась; ее всегда оставляли дома одну. Перед уходом мама, как обычно, предложила выбор: дом или двор. Разница состояла в том, что если Таля выбирала дом, то ее запирали в доме, если двор - то дом запирали сам по себе, а Талю запирали во дворе. Где она выбирала, ей приходилось играть до возвращения отчима.
  
  В тот день она выбрала двор.
  
  Но не успели наскучить качели и песочница, как неожиданно вернулась мама. Девочка запомнила ее грустные, полные любви глаза; усталый вид. Мама сказала, что у нее разболелся живот; она отпросилась с работы и собиралась пойти полежать. Таля пожелала ей хорошего отдыха, продолжив строить песочные замки. А через час, может, больше, девочку охватила тревога. Пришел необъяснимый страх, словно во двор забрело невидимое чудовище. Девочка заспешила в дом.
  
  Мать лежала на диване, но на зов Талы не откликнулась. Это странное молчание испугало девочку так сильно, что она забралась в чулан и просидела там до возвращения отчима.
  
  Он потом скажет падчерице, что у мамы лопнуло сердце.
  
  ...Вода в пруду красного оттенка; пить ее Таля не отважилась, но слегка освежила лицо. Водоем похож на старый бассейн, округлый, десяти шагов в поперечнике. Рядом саманный, крытый камышом садовый домик, без окон, без двери, с давно небелеными стенами. Пока Таля приводила себя в порядок, ей показалось, что из домика доносится странный звук, то ли рычание, то ли храп или хрюканье.
  
  Девочка вытерла лицо полотенцем, прислушалась.
  Точно: "хр-р-р!.. хр-р-р!.."
  
  Таля на цыпочках подкралась к оконному проему, заглянула внутрь. В полумраке комнаты, на старой, ржавой железной кровати, безмятежно похрапывая, спал мужчина. В глаза бросились элегантные гусарские усы под орлиным носом и старая военная форма - отчим таскал почти такую же. Девочка решила, что это один из разбойников, сидел в засаде и уснул. Она хотела незаметно уйти, но мужчина неожиданно открыл глаза и нацелил на нее маленький пистоль.
  
  Увидев, что перед ним всего-навсего девочка, незнакомец вздохнул, опустил оружие и, протирая глаза, сел.
  
  - Ты кто? - спросил он.
  
  - Я здесь цветы собираю, - пролепетала она.
  
  - Иди, девочка, домой. Нечего тебе здесь делать.
  
  Мужчина зевнул, спрятал пистоль в карман.
  
  - Хорошо! - Таля кивнула, отступила от окна.
  
  Она отошла на безопасное расстояние, затем бросилась вглубь сада. Издали оглянулась - ее никто не преследовал.
  
  Зато на дереве Пул встретил предостерегающим жестом, не дав сказать ни слова.
  
  - Тише! - мальчик приложил палец к губам, кивнул в сторону двора.
  
  Оттуда доносился собачий лай.
  
  Дети выглянули из листвы; Диск лаял на сарай.
  
  - Почуял чужого, - шепнул Пул и пояснил: - Правая дверь в подсобку; там я оставил Монгу.
  
  Через секунду указанная дверь отворилась, и на порог вышел невысокого роста крепыш в матросских штанах и рубахе. Наголо бритая голова блестит в лучах утреннего солнца, как начищенная кастрюля. Глянув на небо, разбойник потянулся, сладко зевнул. Осматривая двор, покрутил головой из стороны в стороны; вернулся в сарай. Через минуту снова вышел; теперь за плечом болталась черная кобура. Не обращая внимания на рвущегося с цепи пса, крепыш пересек двор и скрылся в уборной. Чуть погодя, продолжая зевать, проследовал обратно и зашел в подсобку.
  
  - Отсыпаются, - буркнул Пул, когда Диск умолк.
  
  - Там еще один, - сообщила девочка о незнакомце в садовом домике.
  
  - Где?
  
  - Возле пруда!..
  
  Вновь залаявший пес не дал им договорить.
  
  В уличную калитку громко постучали.
  
  Крепыш, потягиваясь на ходу, побежал открывать, через минуту вернулся в сопровождении Зочура, Кохи и мутанта. Бандиты остановились возле сарая; из подсобки, пригнувшись, вышел еще один - верзила с красной мордой в кожаном плаще. Таля догадалась, это его Пул прозвал Башней. Верзила принялся что-то рассказывать главарю, то и дело пожимая плечами. Девочка разобрала лишь: "...нет толку..." и "...может, их предупредил?.."
  
  Зочур махнул рукой:
  
  - Несите старика в старый форт, - тяжелый бас разлетелся по утреннему воздуху, как по воде.
  
  Бандиты вошли в сарай, выволокли под руки скитальца, потащили к калитке. Кохи вызвал из дома Клоба - судя по пижаме, поднял с постели.
  
  - Передашь братцу, - зарокотал Зочур, - если до вечера не принесет ключ - ночью Монга умрет! А заодно и так называемый "доктор", он тоже в наших руках. Но эта новость больше заинтересует его подружку!
  
  Затем беглый каторжник выхватил из кобуры мутанта пистолет и, почти не целясь, выстрелил в лаявшего, рвущегося с цепи Диска. Пес, заскулив, упал.
  
  - А это я сделаю с Печено, если он попадется мне на глаза, - пообещал Зочур.
  
  Банда в грозном молчании покинула двор. Клоб пару долгих минут смотрел на неподвижную собаку, затем пожал плечами и скрылся в доме.
  
  Едва сдерживая рыдания, Пул соскочил с дерева, добежал до ограды, перемахнул. Мальчик издали позвал четвероногого друга, но тот не откликнулся. Пул приблизился. С первого взгляда стало ясно, Диску ничем не помочь: пуля угодила псу в голову, залив кровью густую шерсть.
  
  - Сволочи, - всхлипнул мальчик, приподнимая собаку.
  
  Рядом возникла Талина, переводя дух.
  
  - Живодеры! - подтвердила она. - Нужно его похоронить.
  
  Дети пошли в подсобку за инструментами.
  
  Пока Пул доставал из шкафа лопату, Таля огляделась. От ее глаз не ускользнули детали скромного быта, она спросила с ноткой недоумения:
  
  - Ты живешь в этом сарае?
  
  - Да, - признался мальчик.
  
  - А это твое? - юная журналистка вынула из-за тюка соломы медную фляжку.
  
  Пул покачал головой.
  
  - Значит, забыли разбойники, - девочка отвинтила крышку, понюхала: - Самогон! Пол фляжки! Как они могли его забыть?!
  
  Мальчик отрешенно пожал плечами, вышел во двор. Таля, бросив фляжку на солому, последовала за ним.
  
  Место для могилы выбрали в углу двора за конурой, Пул начал копать.
  
  На шум из дома выглянула Гиза, и в адрес пасынка полетели ругательства, мол, это из-за него их чуть не ограбили и чуть не убили. Пул на нее даже не взглянул. Тогда мачеха замолчала; подойдя ближе, минуту наблюдала как он работает, затем взялась наставлять:
  
  - Глубже копай, глубже!.. А то в жару дух пойдет.
  
  А Таля почувствовала странную тревогу, как в тот день, когда не стало мамы. Она вспомнила о незнакомце в домике у пруда; кто он?.. Вернулась к ограде и, подтянувшись, осмотрела сад. Никого не заметила, пересекла двор и, отворив калитку, выглянула на улицу. Со стороны моря, держась в тени забора, торопливым шагом приближался человек. Фигура показалась Тале знакомой, и, присмотревшись, девочка отпрянула. Захлопнув калитку, она заперла ее на засов, вернулась к Пулу.
  
  - Нужно бежать! Скорее! Возвращается тот бритый разбойник, наверное, вспомнил
   про фляжку!
  
  Мальчик не остановил работы, лишь ускорил движения. Докопав яму, опустил в нее мертвого пса, принялся засыпать.
  
  В калитку постучали.
  
  Гиза, сообразив, что запахло неприятностями, скрылась в доме.
  
  - Бежим! - повторила Таля.
  
  - Беги! Спрячься на дереве, - бросил Пул. - Я успею!..
  
  В калитку снова постучали, на этот раз громче, настойчивее.
  
  Девочка послушалась Пула, кое-как забралась на ограду, спрыгнула в сад. На земле она нос к носу столкнулась с незнакомцем из домика у пруда и охнула.
  
  - Не пугайтесь, сударыня! - улыбнулся мужчина.
  
  Растерявшись, Таля боком обошла усача; пролепетала первое, что пришло на ум:
  
  - Я снова за цветами!
  
  Незнакомец еще шире улыбнулся, кивнул. Затем, потеряв к девочке интерес, он заглянул во двор Пула; в руке появился знакомый пистоль.
  
  Таля спиной отступила к деревьям и, уличив момент, бросилась в кусты. Сердце колотилось, как испуганная птица. Пул угодил в западню!.. Что делать?.. В глубине сада девочка остановилась, перевела дух. Пришел стыд за трусливое бегство, совесть вернула способность мыслить. Почему она не предупредила Пула о появлении врага с тыла? И почему усач не тронул ее? Наверняка он видел, что она с Пулом заодно. Странно! Талина решила вернуться, прояснить загадки и как-то помочь Пулу.
  
  Пробравшись к дереву, где осталась сумка, Таля притаилась в высокой траве под ветвями. Усач стоял на прежнем месте, выжидает. Девочка обратила внимание на крепкую спину незнакомца, появилась догадка: а не Печено ли это? Космические десантники - люди спортивные!
  
  Усач, приподняв голову, заглянул во двор. В один миг он пригнулся, точно прячась, и тут же через ограду перелетел Пул. Мальчик неудачно приземлился и кубарем покатился по траве, вслед за ним в сад перепрыгнул разбойник.
  
  - Стой, тебе говорю!.. - кричал он.
  
  Талина хотела предупредить Пула о засаде, но произошло неожиданное. Усач, как молния, подскочил к лысому крепышу - тот успел лишь отпрянуть, - последовал короткий удар рукой в шею, и разбойник растянулся на земле без сознания. Усач же спрятал в кармане пистоль, подошел к мальчику и, протянув руку, помог встать.
  
  - Мистер Печено! - услышала Таля радостный возглас Пула.
  И сама вздохнула с облегчением.
  
  
  
   Глава одиннадцатая,
   в которой дети узнают о таинственной стране.
  
  
  Разбойник не скоро пришел в чувство. Пул успел познакомить Ганита Печено с Талой, вкратце рассказал о событиях прошедшей ночи. Старый десантник выслушал не перебивая; а знакомясь с юной журналисткой, улыбнулся и пошутил:
  
  - Очень приятно! Барышня так любит цветы?!
  
  Потом бандит, застонав, приоткрыл глаза, и Печено подступил к нему.
  
  - Привет! Как голова? - спросил десантник с сочувствием.
  
  - А! Старина Ган!.. На этот раз тебе точно конец. Если тебя не пристрелит Зочур, это как-нибудь сделаю я.
  
  Крепыш ощупал шею, голый затылок и, приподнявшись, сел.
  
  - Отбросим угрозы. Лучше расскажи, зачем Зочуру понадобился ключ скитальца?
  
  - Еще чего! - разбойник, сплюнув в траву, выругался.
  
  Ганит усмехнулся.
  
  - Нас в десантной школе учили развязывать языки. Никогда не применял на практике, но тут, судя по всему, не обойтись...
  
  Он схватил разбойника за левую лодыжку, большим пальцем надавил скрытую точку; пленник, выпучив глаза, взвыл от боли.
  
  - Что ты сделал с моей ногой?.. Я ее не чувствую!.. - закричал он.
  
  Ганит покачал головой, мол, ему нужен не такой ответ, и ухватился за вторую лодыжку. Разбойник замахал руками.
  
  - Не знаю я ни о каком ключе! Ничего не знаю! Честно!.. Слышал краем уха, что мы скоро полетим в Сеньжану на какой-то древней установке, и что каждый, вернувшись, станет богачом. Но ума не приложу, что это за установка и как она называется. Пусти, пусти ногу!..
  
  Печено выпрямился, посмотрел на Пула, затем на Талу. Слова разбойника явно произвели на него впечатление
  
  - Сеньжана! - наконец сказал он, хмурясь. - Как же я сразу не догадался, дубина стоеросовая! Второй корректор находится в Сеньжане!.. Но ведь Сеньжана где-то среди гор Северного материка. Это в одном с нами полушарии.
  
  - Вчера возле часовни Кохи упоминал это название, - подтвердила Таля.
  
  Мальчик кивнул и спросил:
  
  - А что такое Сеньжана?
  
  Но десантник уже склонился над разбойником.
  
  - Некогда возиться, а то отправить бы тебя на каторгу, - сказал он, повторно нажимая на лодыжку. - Чувствуешь ногу?
  
  Крепыш кивнул.
  
  - Тогда катись отсюда. И передай Зочуру, что не видать ему сокровищ Сеньжаны, как собственного затылка.
  
  Разбойник поднялся, прихрамывая - нога еще не пришла в норму, - доковылял до ограды. Там оглянулся, бросив недоверчивый взгляд. С трудом перебрался во двор, но не ушел; выглядывая из-за стены, он спросил, глядя на Пула:
  
  - Можно я фляжку заберу, в сарае забыл.
  
  - Забирай, - разрешил Печено. - Нам чужого не надо!
  
  Но крепыш и теперь не ушел.
  
  - Давайте, договоримся, - предложил он. - Я не видел вас - вы не видели меня! А то Зочур с меня шкуру снимет.
  
  - Как хочешь, - пожал плечами десантник.
  
  Разбойник забрал из сарая фляжку и ушел.
  
  Когда он скрылся, Печено деловито потер ладонями, снова посмотрел на Пула, на Талу и сказал:
  
  - Итак, Сеньжана!.. Времени у нас в обрез, действовать будем четко, и,
  смотрите, без всякой самодеятельности. Строго выполняем мои приказы. Согласны?
  
  Дети кивнули; Пул, кашлянув, спросил:
  
  - Так ключ Монги-скитальца у вас?
  
  - У меня! Сейчас расскажу.
  
  Мальчик чувствовал неловкость за свои ошибки. Он опустил глаза, но десантник, хлопнув по плечу, подбодрил:
  
  - Не вешай нос! Главное, счет в нашу пользу. Сейчас бы подкрепиться и в бой. Кто нас покормит?.. - Ганит посмотрел на дом, где скрылась Гиза. - А то я проголодался!.. - он с явным намеком перевел взгляд на Пула.
  
  Но вперед выступила Таля.
  
  - Я вас покормлю! - сказала она, улыбнувшись.
  
   ******************************************************************
  
  Они втроем сидели на дереве, ели картошку в мундире и рыбные котлеты. Еще у девочки в сумке оказался черный хлеб, морковь, редис и сушеная рыба. Пул давно не видел такого разнообразия. Он хотел добавить к меню продукты, что покупал для Монги, но, сбегав в сарай, вернулся огорченным. Разбойники за ночь все съели, видно, закусывали.
  
  - Когда разбойники ушли, я вылез из расщелины и вернулся к озеру, - рассказывал Печено. - Мне не давал покоя упавший под руку камень, он мог застрять в промоине. Я не стал включать фонарик, опасаясь, что разбойники вернутся, поэтому действовал на ощупь. Нырнув, я приложил руку к воронке - течения не ощущалось. Значит образовался затор! Не долго ломая голову, я вернулся на берег за пистолем. Он лежал в правом ботинке, разбойники не удосужились меня обыскать. Эта марка оружия приспособлена для стрельбы под водой. Расчет был на то, что промоина прямо уходит вниз. Иначе она не обладала бы такой пропускной способностью, решил я. Алмаз пулей не расколоть, поэтому я стрелял смело. После третьего выстрела в промоину пошла вода. Тогда я оделся и поспешил на берег к ручью, надеясь еще застать там Пула. Разбойники уже рыскали по округе, и я всерьез опасался, что ты на них напорешься. Но ни там, ни по дороге тебя не встретил, а в воде под промоиной нашел ключ.
  
  Покончив с едой, десантник вынул из нагрудного кармана упаковку смолянок, задымил. Привычным жестом он поднес тлеющий огонек к лицу, свел глаза к переносице. Таля, увидев это, в недоумении взглянула на Пула и хихикнула.
  
  Печено догадался, с чего засмеялась девочка, смущенно улыбнулся, объяснил:
  
  - Дурная привычка!.. Ну, в смысле, и то, и другое!..
  
  Он вернулся к рассказу:
  
  - Тогда я предположил наихудший вариант. Будто вы с Монгой не успели на закате выйти из дома и угодили в лапы к бандитам. Правда, оставалась надежда, что вы ждете в часовне, но тогда почему ты не забрал ключ?! По пути я заглянул на старое кладбище, но у ворот наткнулся на Кохи. Это утвердило меня в мысли, что с вами приключилась беда. Я спрятал ключ в укромном месте и пришел к твоему дому. Сначала засел во дворе напротив, но оттуда просматривалась лишь дорога. Поэтому я перебрался в этот сад, и до последнего был уверен, что бандиты держат вас в заложниках в сарае.
  
  Дети, наконец, тоже насытились; Пул спросил:
  
  - Так что же такое - Сеньжана?
  
  - О! Это сказочная страна! - Печено снова поднес огарок смолянки к переносице, но, спохватившись, опустил руку. - Мальчишками мы грезили о ней! Наше поколение выросло на старой легенде о затерянной среди гор Северного материка долине, где золото лежит камнями у реки, изумрудами усыпаны лесные тропинки, а на деревьях расцветают алмазы и жемчуга. Каждый из нас мечтал однажды похитить из порта быстроходную шхуну и отправиться через океан на поиски Сеньжаны. Некоторые, повзрослев, так и поступили. Большинство вернулось не найдя сказочной долины, остальные - не вернулись вовсе. Правда, я слышал о человеке, который побывал в затерянной стране и возвратился живым. Но пришел он нищим оборванцем. С его слов, он потому и смог вернуться, что не прикоснулся к сокровищам. Иначе драконы, охраняющие долину, ни за что бы его не выпустили!
  
  Печено усмехнулся в ус.
  
  - Это слухи и легенды!.. А если объективно, то, думаю, Сеньжана не такой уж и миф. Скитальцы на каждой созданной ими планете оставили капсулу с накопленными их цивилизацией знаниями. Эти капсулы скрыты в коре планет и довольно объемны, так как помимо информации содержат образцы достижений скитальцев: от произведений искусства до бытовых приборов, машин и звездолетов. Вероятно, там заложены и виды различных материалов: золото, драгоценные камни, секретные сплавы... Это требует больших помещений. О капсулах стало известно лет десять назад, когда на Сапсане-14 вскрыли одну из них. Поэтому, разумно предположить, что легенда о Сеньжане возникла вокруг такой же капсулы на нашей планете. Северный материк хранит подарок от древних скитальцев, хранит лучше сторожевой собаки, поскольку не освоен, труднодоступен, дик и суров. Добраться туда сложно, но если второй корректор находится там, то ключ скитальца открывает туда короткую и простую дорогу.
  
  - И мы отправляемся туда? - воскликнула Талина, предвкушая отличный материал для репортажа.
  
  - Сударыня! - отозвался старый десантник. - Если кто и отправиться на Северный материк, то не вы. Это опасное путешествие, куда серьезнее прогулки на старое кладбище.
  
  Пул открыл было рот, но Печено вскинул руку:
  
  - Из нас троих в Сеньжану отправлюсь я один, детям там не место. Не забывайте, ключ открывает дорогу лишь в одну сторону.
  
  - А вы умеете пользоваться ключом? Меня Монга научил! - возразил мальчик.
  
  - Разберусь! - отрезал десантник и, чтобы прекратить спор, спрыгнул с дерева.
  
  Дети, обменявшись взглядами, последовали за ним.
  
  На земле Печено в задумчивости спросил:
  
  - Почему два корректора расположены в одном полушарии?! Или это из-за спутников?.. Я потому сразу и не разгадал замысел шайки. Конечно, если они сами не ошиблись, принимая желаемое за действительное.
  
  - Они не ошиблись, - вздохнул Пул и рассказал о компасе Монги; что тот одним лучом показывал на север.
  
  Потом мальчик спросил:
  
  - А как мы спасем Монгу?
  
  Старый десантник нахмурился.
  
  - Не сочтите меня за человека с каменным сердцем, - сказал он, подбирая слова. - На включение корректора у нас осталось времени до заката. Это очень мало!
  Если мы займемся спасением Монги, рискуем не успеть, и провалить дело.
  
  - Мы оставим его у разбойников? Они же...
  
  - Монге не нужно, чтобы его спасали, - мягко перебил мальчика Печено. - Ты сам говорил, он обречен. Для него важно, чтобы мы активировали корректоры.
  
  - Мой отчим тоже в заложниках, - вздохнула Таля как бы между прочим.
  
  Печено скривился, словно у него заныл зуб, но покачал головой.
  
  - Слишком многое поставлено на карту, никаких спасательных операций. Если ваш отчим, сударыня, разумный человек, думаю, он со мной бы согласился. Мне необходима сейчас ваша помощь. После, вы успеете обратиться к военным, и, возможно, они спасут Монгу и вашего отчима. Хотя, Зочур сам отпустит их, когда поймет, что торговаться больше не с кем, и ставка проиграна.
  
  Дети вынуждены были согласиться, и десантник дал каждому поручение.
  
  - Сударыня, разбойники не знают вас в лицо, - обратился он к Тале, вынимая из нагрудного кармана монеты и клочок бумаги. - Вот деньги, ступайте на почту и отправьте по указанному адресу телеграмму. Это моей жене!.. - Он продиктовал короткий текст, и девочка, вынув из сумки ручку, записала. - На обратном пути зайдете на рынок, купите рюкзак и наполните провиантом. Берите все, что имеет большой срок хранения. Подойдет картошка, сало, вяленая рыба, сушеные фрукты. Денег должно хватить. Встретимся здесь через два часа.
  
  Печено перевел взгляд на Пула:
  
  - Вот и тебе деньги! Сбегаешь в лавку старьевщика - это в двух кварталах отсюда. Купишь бурдюк побольше, да проверь, чтоб худой не подсунул. В Сеньжане, вероятно, много снега, но запас воды не помешает. Еще возьмешь десять коробок спичек; и спроси теплую одежду: куртку, шапку. У него есть!.. Бурдюк наполни водой и жди здесь. А я пока добуду винтовку, патроны и топор. Будьте осторожны и внимательны. Все!
  
  
  
   Глава двенадцатая,
  в которой дети придумывают собственный план.
  
  
  Старый десантник первым покинул пределы сада. Перед ним стояла наиболее сложная задача, и он торопился. Впоследствии Ганит пожалел, что оставил детей наедине, но в тот момент ему и в голову не пришло, будто они затеют собственную игру.
  
  А Пул сразу же предложил Тале план:
  
  - Мы устроим разбойникам западню. Мой сводный братец вчера предал меня; за ним теперь должок! Пошлем его к Зочуру, пусть скажет разбойникам, что мы согласны обменять ключ на заложников. Назначим встречу на старом кладбище после заката; приведем солдат и схватим всю шайку разом.
  
  Таля встрепенулась.
  
  - У меня есть знакомый капитан в охране; он не откажется помочь! Но нужно хорошо продумать детали.
  
  - Это само собой, - согласился мальчик.
  
  За оградой во дворе послышался визгливый голос мачехи Пула. Дети вернулись на дерево, выглянули из листвы. Клоб, стоя на пороге, провожал матушку на работу. Она давала наставления, тыча пальцем в небо:
  
  - Передай, чтоб не отлынивал и справил хозяйство; скотина голодная осталась.
  Гиза, обняв, поцеловала сына в темя и ушла. Клоб же, закрыв калитку, повел себя странно. В пижаме и шлепанцах на босу ногу разумным на его месте было бы вернуться в дом. Но он, словно воришка озираясь, прокрался за сарай.
  
  Пул ахнул от удивления и подскочил на месте, как ужаленный.
  
  - Тайник! - воскликнул он. - Там компас Монги!.. Ну, я тебе сейчас задам!!!
  
  Мальчик, спрыгнув с дерева, помчался к ограде.
  
  Таля поспешила за ним. Она отстала, перебираясь во двор, а когда забежала за сарай, ей открылась картина смертельного боя. Мальчишки, катаясь по траве, ворча, намеревались лишить друг друга жизни; руки, ноги сцеплены, зубы скрипят.
  
  Проявив благоразумие, Таля подождала.
  
  Наконец, Пул одержал верх, прижав братца спиной к земле.
  
  - Гад, в тайник забрался? Где компас скитальца? Где мои деньги, ворюга?.. - Пул залепил брату оплеуху.
  
  - Не было там денег, - огрызнулся тот, - и компаса не было, только стекляшка какая-то!
  
  - Это и есть компас, тупица! А деньги где?.. Всю жизнь на моей шее, дармоед! А еще воровать вздумал?.. Кто Зочуру донес, что Монга у нас? Я тебя сейчас так отделаю - Гиза не признает!
  
  Почувствовав, что угроза реальна, Клоб захныкал:
  
  - В шкафу твои деньги. Я думал, ты не вернешься, и деньги теперь ничьи. А сегодня вас увидел и стекляшку решил на место положить. Мне она не нужна, а Зочур за нее убить готов!
  
  - Так ты сюда вчера забрался?! - Пул захлебнулся от негодования. - Вчера уже думал, что я не вернусь? Подлый предатель!
  
  Он снова замахнулся, но бить не стал.
  
  - Дадим тебе шанс искупить вину. Пойдешь в старую крепость и скажешь Зочуру, что мы вернем ключ в обмен на Монгу-скитальца и доктора. Пускай ждет на кладбище возле часовни после заката. Понял?!
  
  - Не пойду! - заупрямился Клоб. - Хоть до смерти забей, а бесплатно не пойду.
  
  - Бесплатно?! - Пул опешил, но видя, что Клоб не шутит, смутился.
  
  Оставив брата на траве, он поднялся, отряхнул штаны.
  
  - И сколько ты хочешь?
  
  - Все, что было в тайнике.
  
  - Все?..
  
  - Да, все! По-другому не пойду, хоть тресни!
  
  Пул посмотрел на Талу - девочка пожала плечами, - перевел взгляд на Клоба, сказал глухим голосом:
  
  - Я подумаю; компас давай.
  
  Клоб, разжав кулак, протянул на ладони стеклянный шарик.
  
  Пул взял его, отвел Талу в сторону на совещание.
  
  - В тайнике было много денег? - спросила девочка, не понимая сомнений друга.
  
  - Нет! Эти деньги оставил отец, - и он рассказал о навигаторской школе.
  
  Таля предложила:
  
  - За поимку Зочура назначена награда. Если план сработает, считай она твоя. Я уступаю тебе свою долю. Правда, этого все равно не хватит, но!..
  
  Пул покачал головой, вздохнул:
  
  - Нет! Твоя доля мне не нужна. Хватит и моей!..
  
  На том порешили.
  
  Спустя четверть часа Клоб, переодевшись, насвистывая что-то лирическое, вышел из калитки и отправился в логово банды.
  
  Таля, закинув на плечо сумку, поспешила в город. Помимо задания Печено, ей нужно было зайти в комендатуру, предупредить охрану о вечерней операции.
  
  Пул накормил, напоил скотину и домашнюю птицу - не смог равнодушно слушать голодные крики, - а уж потом побежал в лавку старьевщика.
  
   ************************************************************************
  
  Таля понимала, что никто из разбойников ее не узнает, даже если столкнется с ней лоб в лоб, но на душе не унималась тревога, а в каждом встречном прохожем чудился бандит. Девочка шла опустив голову, исподлобья бросая вперед короткие взгляды.
  
  Сначала она решила зайти на почту и отправить телеграмму, а уж потом в комендатуру и на рынок. Всю дорогу не давала покоя мысль, как здорово было бы отправиться вместе с мистером Печено в таинственную Сеньжану. Какой бы интересный получился репортаж! Его наверняка опубликовали бы ни только в местной газете, но и в "Известиях Аркина". Тогда Талу приняли бы в школу журналистов без вступительных экзаменов и не глядя на юный возраст. Конечно, материал о поимке знаменитого беглого каторжника и шайки тоже неплох, но он не шел ни в какое сравнение со спасением от гибели целой планеты!
  
  На почте она справилась без затруднений, а вот в комендатуре Талу ждал неприятный сюрприз. Капитан Веко, у которого она когда-то брала интервью и на чью помощь сейчас рассчитывала, перевелся служить в Аркин. Об этом сообщил постовой на входе и Талу не впустил.
  
  Девочка растерялась, но, рассудив, пошла ва-банк.
  
  - Тогда мне нужен сам комендант, - заявила она.
  
  - Так уж, сам?! - улыбнулся караульный.
  
  - У меня сведения о беглом каторжнике Зочуре. Я знаю, где у него сегодня назначена встреча.
  
  - Комендант в мэрии, - вздохнул постовой. - Но, по дружбе, могу посоветовать: начальник охраны сейчас пойдет проверять посты. Зовут его капитан Кент. Поговори с ним; я на него укажу глазами.
  
  Талина поблагодарила.
  
  Вскоре дверь комендатуры отворилась, и на порог вышел тучный, похожий на бульдога офицер в сопровождении двух солдат. Постовой отдал ему под караул, а Тале моргнул глазами.
  
  Девочка бросилась к толстяку.
  
  - Капитан Кент, у меня важное дело, - затараторила она. - Я знаю, где у беглого каторжника Зочура сегодня назначена встреча. Верный шанс схватить его вместе с шайкой. Я хочу сделать официальное заявление!
  
  Солдаты преградили Тале дорогу, но офицер заинтересовался и подозвал девочку.
  
  - И где же назначена эта встреча? - спросил он, останавливаясь.
  
  Таля рассказала о часовне на старом кладбище.
  
  - Откуда известно? - капитан Кент нахмурился.
  
  - Оперативная информация. Я юнкор местной газеты, и у меня свои источники. Профессиональная этика не позволяет мне их раскрыть.
  
  Начальник охраны встряхнул вислыми щеками, пожевал губами, размышляя.
  
  - Что ж, - подытожил он. - Мы проверим, насколько верны эти источники. Спасибо за сигнал!
  
  Офицер зашагал дальше, но девочка не позволила ему уйти.
  
  - Засаду нужно устроить заранее, а разбойников обезвредить на месте. У них в заложниках два невинных человека; один - седой старик; другой - мужчина средних лет в солдатской форме, лысоватый.
  
  Капитан снова остановился, встряхнул щеками.
  
  - Хорошо, - во взгляде блеснула искра недоброжелательности.
  
  Но журналистка не отстала. Она вспомнила о Пуле и спросила:
  
  - Скажите, капитан, в случае поимки беглого каторжника, я смогу рассчитывать на вознаграждение?
  
  Глаза начальника охраны метнули молнии, но он справился с гневом и, изобразив на лице улыбку, кивнул.
  
  - Конечно! Правда, для этого необходимо заполнить кое-какие бумаги. Подойдите к комендатуре через час, - сказал он, подумав. - Я вернусь с обхода, выпишу вам пропуск, и мы оформим договор.
  
  Таля кивнула и заспешила к рыночной площади. Она понимала, что из-за волокиты с вознаграждением рискует не уложиться в отведенные мистером Печено два часа, но хотела помочь Пулу. Девочка не заметила, как капитан Кент, проводив ее хмурым взглядом, пересек улицу и вошел в кофейню напротив комендатуры. Солдаты остались на тротуаре. В кофейне Кент выпил чашечку кофе, а расплачиваясь с долговязым барменом, которого из-за бельма в правом глазу называли "циклопом", шепнул тому на ухо пару слов.
  
   ***************************************************************************
  
  Продукты Таля покупала в лавке знакомой тетушки Эльзы, старой подруги матери. Тетушка, в память о былых временах и просто из симпатии, делала ей скидку и обслуживала вне очереди. Поэтому с заданием Печено девочка управилась за полчаса, до этого купив рюкзак в соседнем магазине.
  
  Так как лавка находилась на полпути к дому Пула, Талина оставила провиант и сумку на хранение тетушке, пообещав забрать на обратной дороге, и поспешила к комендатуре. Обход постов мог уже закончиться, и Таля в этом случае успевала в сад в назначенный срок. Девочка не хотела выглядеть в глазах мистера Печено нерасторопной.
  
  Но у комендатуры старый знакомый постовой с сожалением развел руками. Капитан Кент не возвращался.
  
  Таля вздохнула и принялась ждать, в нетерпении меряя шагами тротуар. Она не сразу заметила длинноволосого юношу в форме юнги. Он вышел из кофейни напротив; оглядываясь по сторонам, пересек улицу и, остановившись в трех шагах от девочки, кашлянул в кулак.
  
  - Вы ждете начальника охраны? - спросил он, робея.
  
  - Может быть! А вам-то что?
  
  - Он пьет у нас кофе... Просил вас зайти.
  
  - Да?! - обрадовалась Таля. - Как замечательно!
  
  Она подумала, что приглашение выглядит странно, но решила, видно, капитан хочет договориться о доле вознаграждения для себя. Поэтому пошла за юнгой без опаски.
  
  Они вошли в кофейню. Заведение, несмотря на утренний час, пустовало; лучи солнца, падающие сквозь окна, играют искрами редких пылинок, столы щетинятся ножками перевернутых стульев. Обычно здесь пьют кофе заступающие на дежурство солдаты, но караул сменился на рассвете. Не видно на месте и бармена.
  
  - По коридору последняя дверь, - указал направление юноша и пояснил: - Капитан всегда там пьет кофе.
  
  Таля кивнула. У самой двери она засомневалась, но, оглянувшись, поймала на себе взгляд юнги. Постучав, вошла.
  
  Ей на встречу, улыбаясь щербатым ртом, шагнул долговязый бармен с бельмом в правом глазу; в комнате, оказавшейся чуланом, к ужасу девочки больше никого не было.
  
  Таля попятилась в коридор, но дверь за спиной захлопнулась.
  
  Силы были не равны, злоумышленник набросился на девочку, пеньковой веревкой связал за спиной руки. Таля кричала, пыталась вырваться, но тщетно, через минуту дело было сделано.
  
  - Фат, - позвал бармен юнгу, буравя журналистку здоровым глазом, - готовь повозку; посылка готова!
  
  Вскоре из подворотни, что рядом с кофейней, выехала крытая телега, груженная дюжиной мешков. На козлах, погоняя дряхлую сивую клячу, сидел патлатый юноша в форме юнги. Прогромыхав деревянными колесами по брусчатке, телега прокатила мимо комендатуры в сторону побережья. Караульный услышал, как под кучей мешков кто-то приглушенно попискивает, но решил, что хозяин кофейни "циклоп" отправил сына отвезти на рынок продукты, в том числе молодую свинку.
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Долина Сеньжана.
  
  
  
   Глава первая,
  в которой Пул оказывается проворней разбойников.
  
  
   Старый десантник не нервничал; с равнодушным видом он сидел облокотившись спиной о дерево, дымил; глаза иногда отрываются от тлеющего огонька, смотрят на солнце. Звезда приближалась к зениту, а Таля не возвращалась.
  
  Пул же не находил себе места; вышагивал по скошенной траве кругами, малейший шорох заставлял мальчика вскакивать и, подтянувшись над стеной, заглядывать во двор. Странно, но Клоб тоже до сих пор не вернулся. Пул не знал, что и думать. И как поступить? Признаться мистеру Печено, что они нарушили указания и организовали рискованную операцию? Броситься в город искать Талу? Продолжать ждать?! Но они прождали лишних полчаса, а время уходит со скоростью мелкого песка.
  
  - Метеорит мне на голову! - высказался Печено, затушив смолянку. - Активировать корректор необходимо до заката?
  
  Пул остановился, кивнул.
  
  - Тогда, пора! - старый десантник поднялся. - Бери воду и теплые вещи.
  
  - А как же Тала?..
  
  Десантник пожал плечами.
  
  - Возможно, она угодила в руки к бандитам, а, возможно, что наиболее вероятно, забыла, куда ее посылали.
  
  - Нет, она не такая.
  
  - Может быть, - Печено махнул рукой. - Но нам необходим запас времени; мало ли какие возникнут сложности?! Идти придется окольной дорогой: в полдень по улицам проходит караул, а я с оружием. Обойдусь как-нибудь без провизии, у меня достаточно патронов, чтобы охотиться.
  
  Старый десантник вскинул на плечо ружье, взял ягдташ - нож и топор торчали за поясом - зашагал к выходу из сада. Пул еще раз заглянул во двор и, вздохнув, последовал за ним. Таща в руках бурдюк с водой и старую ватную куртку с вязаной шапкой в рукаве, мальчик не мог отделаться от дурного предчувствия.
  
   *****************************************************************************
  
  Они шли пустынными закоулками, приближаясь к окраине города. На околице им повстречались два рыбака, возвращавшихся с утреннего лова. Увлеченные байками, они не обратили внимания на мужчину и мальчика.
  
  За городом пастух, стерегущий отару на лугу под горой, издали помахал им рукой.
  
  - Удачной охоты! - понял по-своему он экипировку Печено.
  
  Они помахали в ответ и углубились в скалистое ущелье.
  
  К старому кладбищу вышли с тыльной стороны. Время перевалило за полдень, но ландшафт оставался безлюдным; местные жители избегали окрестностей старого форта.
  
  У ограды Печено сбавил шаг, прислушался, огляделся. Сквозь сонный шелест листьев щебечут птицы, царит покой, мирно плывут по небу облака. Оставив Пула охранять вещи, десантник скрылся в пышных кустах, растущих стеной вдоль ограды. Через минуту вернулся и, отряхнув испачканные глиной колени, сунул в руку мальчику увесистый предмет. Пул не сразу догадался, что это ключ скитальца; лишь подставив камень солнечному лучу, он увидел изумительный блеск в прозрачной глубине. Мальчик с улыбкой вскинул глаза на десантника.
  
  - Какой красивый!..
  
  Печено приложил палец к губам.
  
  - Не шуми, у деревьев иногда бывают уши.
  
  Ганит забрал ключ, спрятал во внутренний карман гимнастерки. Проломом в ограде они вошли на кладбище, тропинка повела среди могил к центральным воротам.
  Днем старая часовня не внушала тех жутких мыслей, что лезли на ум ночью. Обыкновенное покинутое здание: штукатурка местами обвалилась, крыльцо просело, под замшелой кровлей свили гнезда птицы, и оттуда доносится многоголосый писк.
  
  У ворот десантник и мальчик замедлили шаг - выход хорошо просматривался из форта. Подойдя к ограде, они выглянули.
  
  Развалины крепости ярко заливает солнце; теплый воздух, колеблясь, поднимается от нагретых скал, создавая между камней иллюзию движения. Посреди двора у старых казарм, куда вчера Кохи водил десантника, стоит крытая телега с впряженной в нее сивой лошадью. Людей рядом нет.
  
  - Кто это пожаловал к разбойникам в гости? - заинтересовался Печено.
  
  Ответом на вопрос из ближайшей к телеге казармы вышел человек. Издали Пул его не рассмотрел - в глаза бросились лишь длинные волосы, но Ганит узнал гостя.
  
  - Приятель твоего брата, если не ошибаюсь, - сказал он.
  
  Вслед за Фатом на пороге появились Уток и недавний знакомый лысый крепыш. Они взяли с телеги по мешку, вернулись в казарму.
  
  - Снабжение у них организовано неплохо! - присвистнул Ганит.
  
  Фат взобрался на телегу, встряхнул вожжами, лошадь пошла со двора в сторону города. Повозка скрылась за береговыми скалами, и пейзаж опустел.
  
  - До оврага поползем, - скомандовал Печено. - Давай куртку, так тебе будет легче...
  
  Пул протянул одежду, и в этот миг из двери той же казармы на свет выбежала Таля. Она во весь дух бросилась в сторону часовни, споткнулась о камень, упала, над девочкой взвилось облако пыли. Она с трудом поднялась и, прихрамывая на левую ногу, продолжила бег, но скорость заметно снизилась.
  
  Сначала Пул принял ее за незнакомого мальчика, но джинсовый костюм напомнил подругу, и мальчик вскочил:
  
  - Тала?! Мистер Печено, там Тала!..
  
  - Тише, - Ганит вернул Пула на место. - Я не слепой.
  
  - Я же говорил, что она попала в беду!
  
  По следам юной журналистки выскочили недавние грузчики. Крепыш немного приотстал, не проявляя спринтерских способностей. Казалось, он не хочет догонять беглянку, и мотив на это имелся: она могла взболтнуть Зочуру о недавней истории в саду! Мутант, напротив, приложил к погоне все силы. Хищной птицей он настиг Талу, схватил в охапку и, закинув на плечо, понес обратно к казарме. Пленница барахталась, стараясь вырваться, колотила руками и ногами, но три руки Утока сковали ее тисками. Крепыш, вжав голову в плечи, поплелся сзади.
  На порог вышел Зочур. Он сказал разбойникам пару слов, Уток, кивнув, отпустил журналистку. Очевидно, беглый каторжник припугнул ее, Таля больше не сопротивлялась и покорно вошла в здание. Разбойники тоже скрылись.
  
  Пул с надеждой посмотрел на Печено. Десантник молчал; с трудом скрывая негодование, он не сводит хмурого взгляда с руин форта. Казалось, он ждет, пока девочка снова вырвется на свободу, на этот раз более удачно, и ему не придется выбирать между спасением ребенка и спасением целой обитаемой планеты.
  
  Наконец он сказал:
  
  - Ладно! Все равно сначала нужно попасть в катакомбы. Поползли!
  
  Десантник распластался на земле и, клацнув ружьем о топор, ужом юркнул в сухую траву. Через секунду вернулся, забрал у мальчика куртку, снова уполз. Пул попытался последовать за ним, но бурдюк, цепляясь за кочки, съехал под живот и больно врезался в ребра. Пришлось встать на четвереньки и передвигаться по-собачьи.
  
   *************************************************************************
  
  Вход в пещеру оказался не таким уж приметным. Будь Пул один, наверняка, прошел бы мимо. На косогоре, увитом плющом, поросшем разноцветьем трав, среди зарослей низкорослого кустарника с продолговатыми листьями, чернеет еле заметное пятно. Со дна оврага не разобрать, то ли это выступает темная порода, то ли открывается вход в пещеру.
  
  - Держимся левой стены, - напомнил Печено, когда они вступили в прохладу катакомб.
  
  Он включил фонарь, и желтый луч осветил каменистый путь.
  
  - Батарея слабая, - проворчал десантник.
  
  Он шел первым, Пул замыкающим.
  
  - Я слышал, здесь водятся большие крысы, - сказал мальчик, чтобы не молчать.
  
  Он ожидал, что Ганит посмеется над рыночными слухами, но тот подтвердил:
  
  - Встречаются отдельные особи. В это время года они не опасны, еды им без нас хватает.
  
  Пещера свернула в просторную галерею. Сжимая пространство зубами дракона, вокруг торчат сталактиты и сталагмиты, дальше дырами зияют три прохода. Печено, как и следовало, выбрал крайний левый.
  
  - Ты говорил, Монга научил тебя пользоваться ключом? - спросил Ганит.
  
  - Да.
  
  - Он не сказал, какой допустим промежуток времени между активациями первого и второго корректора?
  
  Не зная, что ответить, Пул пересказал инструкцию скитальца.
  
  - Плохо, - вздохнул десантник. - У нас почти нет времени на спасение юной леди.
  
  Они повернули еще три раза влево. Пещера приобрела очертания вырубленного в скале коридора. Через десять шагов он оборвался в пустоту, и Ганит предостерег:
  
  - Осторожно, здесь ступени. Кажется, мы на месте.
  
  Тусклый луч фонаря выхватил округлые, гладкие стены. Незаметно переходя в пол и потолок, они образовали пятидесяти футов в диаметре сферу. От аркообразного входа к центру, на самое дно нижней полусферы ведут крутые, вырубленные в граните ступени. Они опускались на круглую площадку, где возвышался алтарь в форме пирамиды. Внутри пахло пылью, веяло прелым ароматом старины.
  
  Пул достал компас скитальца, проверил направление: один луч указывал точно на пирамиду.
  
  - Это корректор, - кивнул Ганит. - Никаких сомнений.
  
  Десантник, за ним Пул сбежали по ступеням. Подсвечивая фонарем, осмотрели пирамиду.
  
  - Вот она! - Печено указал на верхнюю часть установки.
  
  Вершина имела форму срезанного конуса; на образовавшейся плоскости темнела скважина в форме восьмиконечной звезды.
  
  Ганит перевел свет фонаря под ноги: пол храма покрывал слой пыли.
  
  - А корректор, между прочим, чист, - сказал десантник. - Здесь кто-то недавно был!
  
  Он вынул из кармана алмазный ключ, покрутил в свете фонаря, отчего по стенам заискрились радужные блики. Приладив к плоскости, щелкнул, вставил камень в скважину.
  
  - Тютелька в тютельку!
  
  Печено бросил вещи под пирамиду, оставил при себе нож и пистоль.
  
  - Жди тут, я схожу на разведку, - сказал он. - Предупреждаю, если возможности спасти девчонку не будет, рисковать не стану. Фонарь возьму с собой, посидишь в темноте, в случае необходимости, пользуйся спичками. Но зря не жги! Если через два часа я не вернусь, выполняй инструкции Монги.
  
  Печено вынул из кармана брюк часы на цепочке, отстегнул от ременной петли и протянул мальчику.
  
  - Засеки время.
  
  Прежде, чем Пул опомнился, десантник взбежал по ступеням и скрылся в коридоре. Арочный проем минуту светлел отблесками фонаря, слышался шум торопливых шагов, затем все стихло, погрузившись в непроглядную тьму.
  
  Ощутив страх, мальчик нащупал в темноте спички, вспыхнул огонек. Пул обошел храм по кругу и убедился, что других выходов из сферы нет. Не заметил он по периметру и крысиных нор, а значит, опасность могла грозить только из верхнего коридора. Это немного успокоило Пула, и он вернулся к пирамиде.
  
  Устроившись на полу, мальчик сжег еще одну спичку, рассмотрел часы Печено. Позеленевший от патины медный корпус говорил о немалом возрасте хронометра, под крышкой светлела более-менее свежая гравировка: "Ганиту от Дины ко дню свадьбы!" Стрелки тикают с металлическим звоном, словно от каждого щелчка вздрагивала внутренняя пружина, готовая в любую секунду вырваться наружу.
  
  Прикинув, что Печено ушел около пяти минут назад, Пул засек время.
  
  Сжег еще одну спичку, повторно осмотрел пирамиду. Обычный гранит!.. Мальчику показалось невероятным, что такая установка способна двигать целую планету с семью спутниками.
  
  Решив не переводить спички, Пул подложил под голову бурдюк, попытался задремать. Не вышло; холодная тишина катакомб и пустынность храма действуют на нервы червоточиной. Мальчику неуютно и тревожно во мраке, а из-за звона в ушах и биения собственного сердца, всюду чудятся подозрительные звуки.
  
  Может, поэтому шум приближающихся по коридору шагов он принял вначале за плод разыгравшегося воображения. Громко тикают часы, колотится сердце, Пул, приподнявшись, вслушался. Нет, не показалось!.. Из коридора отчетливо донесся шорох, словно кто-то оскользнулся на мелкой гальке.
  
  Мальчик вскочил. Странно, что десантник возвращается так скоро. За это время он смог бы добраться до старой крепости, но никак не вернуться.
  
  Арка, ведущая из сферы, просветлела, шум шагов стал отчетливее. Пул заметил: шаги не одиноки, по коридору приближались, как минимум, двое. Неужели мистер Печено ведет Талу?!
  
  Но от голоса, прорезавшего каменное беззвучье, мальчик вздрогнул.
  
  - Сейчас, - продребезжал в глубине коридора Уток. - Почти пришли!
  
  Пул вздохнул от ужаса; инстинктивно огляделся в поисках укрытия, но спрятаться негде. Небольшой шанс давали темные закоулки справа и слева от ступеней, но они могли скрыть мальчика, пока разбойники не спустятся к корректору.
  
  Выбирать Пулу не приходилось; свет из коридора уже ворвался в сферу, каждый шаг бандитов молотом гремит в тишине, и мальчик кинулся в ближайший закуток. Он забыл о вещах под пирамидой, о ключе в корректоре, а когда вспомнил - разбойники вошли в храм, бросив вытянутые тени на потолок.
  
  - Утром я прочесывал катакомбы, искал Печено, - рассказывал мутант неизвестному попутчику, - и случайно забрел сюда. Там на пирамиде скважина в форме звезды. Такая, как говорил Ган!
  
  - А что это там, под пирамидой? - воскликнул попутчик, и Пул узнал голос Кохи.
  
  - Не знаю, - мутант насторожился. - Утром здесь ничего не было.
  
  Бандиты притихли. Пул видел по теням, как они крутят головами, озираясь. Он подумал о ключе, и ясная мысль поразила мальчика до глубины сознания: именно сейчас, в эти секунды, решается судьба родной планеты. Через минуту разбойники спустятся к корректору, найдут ключ, затем обнаружат его самого, и тогда уже ничего не изменишь. Нужно действовать!
  
  Пул с отчаянием солдата бросился к пирамиде. Над головой бахнул выстрел; пуля просвистела в дюйме от уха, срикошетила от округлого пола, ушла вверх. Мальчик на миг присел, но тут же продолжил движение. Подскочив к корректору, он нажал на ключ, как учил Монга, крутанул против часовой стрелки. Камень вспыхнул красным светом - признак того, что установка заработала. Но это стало понятно и без вспышки! Сферу неожиданно тряхнуло, со всех сторон послышался тяжелый гул, скрежет, словно в недрах планеты заворочался, просыпаясь, великан. Пул не устоял на ногах, упал. Он услышал, как истошно закричал коротышка:
  
  - Уток, останови его! Уток, останови его!..
  
  Катакомбы трясло, сфера вздрагивала, качалась. Затем резко наступила тишина.
  
  Мальчик вскочил, он хотел транспортироваться ко второму корректору, но Уток уже стоял перед ним. Мутант ударил Пула кулаком по голове, и сознание покинуло мальчика.
  
  
  
   Глава вторая,
   в которой герои становятся пленниками.
  
  
   Подземные толчки застали Печено в катакомбах. Он пробирался давно забытым путем, ведущим под развалины крепостной стены. Раньше там был выход на поверхность, и, как на ладони, открывался вид на казармы.
  
  Внезапный удар сотряс подземелье, глубоко под ногами загудело, десантник оперся о стену, на голову посыпалась мелкая щебенка. Влажный базальт ощутимо дрожит под рукой, словно невдалеке с поверхности стартует звездолет.
  
  Печено удивился; землетрясений в этих местах не случалось более двадцати лет. Не предвестие ли это грядущей катастрофы?.. Экономя заряд батареи, он выключил фонарь, подождал.
  
  Вскоре колебания стихли. Улавливая кончиками пальцев малейшую вибрацию массива, Ганит прислушался. Но толчки не повторились; очевидно, в недрах планеты надломился геологический пласт, этим и кончилось.
  
  Включив фонарь, десантник продолжил путь. Через десяток шагов появились следы обвалов - землетрясение не прошло бесследно. Насыпи по колено не создавали помех, но Печено встревожился и, как вскоре выяснилось, не напрасно.
  
  В точке выхода под развалинами, где прежде, хоть с трудом, но можно было протиснуться в узкую щель, стеновые блоки просели, оставив от лаза лишь пару отверстий шириной в руку. Сквозь них синело небо, слышались крики чаек и свист морского ветра, но выбраться наружу смогла разве что мышь. Ганит выругался.
  
  Он поспешил назад, чтобы выйти через подвал штаба. Встретить кого-то из шайки в катакомбах после землетрясения - шанс мизерный.
  
  Обход занял больше времени, чем он ожидал. То тут, то там дорогу преграждали завалы из камней и щебня. Их приходилось преодолевать, иногда легко, но чаще с риском застрять между глыб. Один раз Ганиту пришлось расчищать дорогу руками.
  
  На поверхности землетрясение тоже оставило разрушительные следы. В форте одна из бывших казарм рухнула. К счастью, не та, где, по расчетам Печено, содержались пленники. На другом здании провалилась крыша; из дыры свежими сломами торчат доски. Заметны следы бедствия и в окрестностях: издали кажется, что часовня на старом кладбище слегка покосилась, обрушилась вершина скалы над штабом.
  
  На площадке, где накануне стояла крытая повозка, Печено увидел разбойников. Землетрясение выгнало всю шайку под открытое небо, не заметно одного мутанта; возможно, он остался при пленниках. Кохи, размахивая руками, что-то взахлеб рассказывает Зочуру. Столпившиеся вокруг разбойники, открыв рты, охают и ахают. Среди них десантник заметил сводного брата Пула. Тот держался чуть в сторонке, но челюсть у него отвисла не меньше, чем у остальных.
  
  Потом Кохи торжественно вручил главарю небольшой предмет, и Зочур, приняв подарок, захохотал на весь форт. Он дружески обнял коротышку, потрепал по голове, а разбойники поддержали главаря одобрительными возгласами.
  
  Это показалось десантнику забавным.
  
  Беглый каторжник дал наставления.
  
  - За мной! - расслышал Ганит последнюю фразу.
  
  Зочур, Кохи и Смок двинулись к старому кладбищу. Клоб на почтительном расстоянии поплелся следом. В форте остались знакомый крепыш и сутулый бандит с пропитым лицом.
  
  Печено взвесил силы. Эти двое не проблема, но где Уток? Мутант представлял собой грозную силу, и, если он остался в казарме, Ганиту несдобровать. Хотя, скорее всего, Утока рядом нет. Иначе он непременно бы вышел к товарищам спросить, куда отправились остальные. Печено решил действовать. Тем более, пропойца захотел по нужде и, обежав казарму, подставился под удар.
  
  Ганит ползком обогнул развалины штаба. Теперь от глаз крепыша десантника скрывал угол здания. Второй разбойник прямо перед ним; расстегивает пуговицы на штанах, пританцовывает от нетерпения. Вскочив, Печено в три легких прыжка подскочил к нему, короткий удар отправил бандита в долгий нокаут.
  
  Оттаскивая бедолагу в кусты, десантник заметил, как у того на штанах расплылось мокрое пятно.
  
  - Прости, дорогой! - посочувствовал Ганит.
  
  Дальше Печено действовал стремительно. Он выскочил из-за угла на дремлющего крепыша, в три секунды свалил на землю; дуло пистоля уперлось в бритый висок.
  
  - Пискнешь, выстрелю, - предупредил Ганит. - Где пленники?
  
  Глаза разбойника забегали, но, вспомнив, как Печено умеет развязывать язык, он поспешно ответил:
  
  - В городе, в логове, в подвале!..
  
  - Где девочка?
  
  - Девчонка здесь, в каптерке... Я думал, ты спрашиваешь про старика.
  
  - А Уток?
  
  Глаза бандита вновь забегали.
  
  - Я не знаю, где-то в катакомбах. Тебя ищет!
  
  Печено поднял крепыша на ноги, подтолкнул к двери казармы.
  
  - Если соврал, умрешь первым.
  
  Они вошли в полумрак помещения. Приблизились к знакомой дверце каптерки, на железных кольцах висит амбарный замок.
  
  - Ключа у меня нет. Честно! - поклялся разбойник.
  
  Печено постучал.
  
  - Тала, ты там?
  
  - Да, - откликнулась девочка.
  
  - Отойди от двери.
  
  Ганит взвел курок. Разбойник, ожидая выстрела, отвернулся. Десантник точным ударом по шее его усыпил, уложил в сторонке. Затем, еще раз убедившись, что Таля в безопасности, точным выстрелом снес замок, отворил дверь. Из дальнего угла каптерки с виноватым лицом поднялась юная журналистка.
  
  - Я подвела вас, мистер Печено! - всхлипнула она.
  
  Ганит отмахнулся, девочка кивнула на мешки, сваленные посреди помещения:
  
  - Это припасы бандитов; может, возьмем один?
  
  Десантник согласился; выбрав мешок с хлебом, закинул на плечо.
  
  Соблюдая осторожность, они покинули форт, спустились в катакомбы. Печено спешил. По его расчетам прошло полтора часа, как он оставил Пула в храме. Значит, за оставшиеся тридцать минут они должны вернуться не смотря на завалы.
  
  Всю дорогу молчали. Талина не знала, признался ли Пул в рисковой затее с поимкой шайки, и боялась взболтнуть лишнего. Десантник молчал, чувствуя тревогу. Освободив девочку, он задался вопросом: куда ушел Зочур с подручными?
  
  На подходе к храму, на очередной развилке Печено остановился. Ему послышался из соседнего прохода тихий шелест. Или шепот. С минуту он напрягал слух. Интуиция подсказывала старому воину: близка опасность. Глядя на него девочка тоже почувствовала себя неуютно.
  
  - Что там? - спросила она.
  
  - Ничего; показалось! - ответил Ганит, хотя был уверен в обратном.
  
  Печено ругал себя за беспечность; он не проследил, куда пошли разбойники: на старое кладбище или свернули в овраг? Вспомнился подарок коротышки Зочуру. Что это быто?.. Ощущение западни охватило десантника, но он заставил себя продолжить путь. Отступать поздно, да и некуда. Не будь с ним Талы, он, возможно, смог бы отстреляться и уйти, но как же Пул? Мальчишка, наверняка, в руках врага. А планета?.. Разбойники тут же используют энергию ключа на доставку сокровищ. Да и не любил Ганит проигрывать. Бывший десантник космического подвижного легиона цеплялся за малейший шанс на победу. Он не отступал и перед более серьезным врагом, чем шайка прохвостов и забулдыг.
  
  - Держись рядом и ничего не бойся, - бросил Ганит спутнице.
  
  Храм Одра встретил холодной тишиной.
  
  - Где Пул? - тихо спросила Таля.
  
  Печено не ответил. Луч фонаря осветил ступеньки, пирамиду алтаря, вещи под ней. Пробежал по внутренней сфере, вернулся к алтарю. Мальчика нигде не видно.
  Из-за пирамиды раздалось приглушенное мычание, и Таля воскликнула:
  
  - Пул?!
  
  Мычание повторилось.
  
  Девочка, за ней Печено спустились. За алтарем, связанный по рукам и ногам, с шапкой во рту, вместо кляпа, лежит Пул. Мальчик таращил глаза и мычал, силясь о чем-то предупредить. Но в коридоре уже вспыхнул свет, озарив арку входа.
  
  Голос с заискивающими нотками пропел:
  
  - Ган, дружище, ты меня плутом называл, а сам как поступил? И верь после этого добрым людям!
  
  Из темноты под ступенями уродливой птицей вынырнул Уток, злобно блеснул наглыми глазами. Ганит опустил мешок, уклонился от одного кулака, от второго... третий достиг цели! Печено подбросило вверх, и он, уронив фонарь, рухнул на пол. Мутант, оттолкнув Талу, набросился сверху. Десантник увернулся, применил болевой прием - никакого эффекта! То ли трехрукий не чувствовал боли, то ли нервные сплетения у него находились не там, где у обычных людей. Откуда ни возьмись, появился Башня. Вдвоем с Утоком им удалось прижать Ганита к стене. Они сбили его с ног и пару минут избивали.
  
  - Хватит! - в сферу вошел Зочур. - Мне этот наглец еще нужен.
  
  Уток обыскал Ганита; отобрал пистоль, нож. Горсть монет из кармана Печено перекочевала к мутанту.
  
  - Мне твой племянник должен остался, - буркнул Уток.
  
  Главарь, за ним Кохи спустился к алтарю. Коротышка нес газовый фонарь, освещая дорогу. Последним в сферу неясной фигурой осторожно вступил Клоб.
  
  - Что, Ганит, думал хитрее всех? - Зочур пнул десантника ногой.
  
  - Куда уж мне, - отплевывая кровь, с трудом шевеля губами отозвался Печено.
  Беглый каторжник повернулся к Талине и Пулу.
  
  - А вам, мелюзга, жить надоело? Против кого пошли?.. Развяжи его, - кивнул он в сторону мальчика.
  
  Таля завозилась с веревкой.
  
  - Всегда будет по-моему! - Зочур потряс огромным кулаком.
  
  Захохотав, он вынул из кармана алмазный ключ, вставил в скважину.
  
  - Босс, позволь, перерезать им глотки, - выхватив из-за пояса кинжал, продребезжал Уток, подступая к пленникам.
  
  - Нет! Нам скоро потребуется рабочая сила...
  
  - Чем больше людей, - перебил Кохи, - тем больше сокровищ мы перенесем в транспортер. А уж потом...
  
  Главарь замахнулся на коротышку, тот, отскочив, умолк.
  
  - Даже потом, - продолжил Зочур, - если будете послушными, я гарантирую вам жизнь. Я не кровожадный, есть и во мне милосердие! Правда, места в транспортере на обратную дорогу не обещаю, останетесь в Сеньжане.
  
  - Хорошее милосердие, - откликнулся Печено; ему удалось сесть. - Лучше убейте! Гибель планеты никому не пережить. А такая смерть куда страшнее, чем от ваших подлых клинков!
  
  - Как скажешь, - Зочур пожал плечами. - Но за тобой должок, сначала придется отработать жемчужину. Ты говорил, знаешь, как включать транспортер?
  
  Он склонился над пирамидой, Кохи подсветил фонарем.
  
  - Знал, да знания все выбили! - ответил Печено.
  
  - Без него разберемся! - отмахнулся Кохи.
  
  Таля тем временем развязала Пула.
  
  - Я пытался вас предупредить, - выплюнув шапку, сказал он.
  
  Дети подошли к Ганиту; Таля вынула платок, обработала раны.
  
  - Я активировал корректор, - чтобы не слышали разбойники, шепнул Пул. - Это из-за него тряслась земля. Я хотел переместиться ко второму, но не успел.
  
  Таля посмотрела на мальчика с уважением, а Печено приободрился:
  
  - Это хорошо! Значит, остается шанс.
  
  У пирамиды разгорелся спор. Зочур не мог решить, как включить транспортер. Коротышка утверждал, что ключ необходимо повернуть по часовой стрелке, главарь не верил.
  
  - Спроси у мальчишки, - наконец не выдержал Кохи. - Он знает!
  
  - Откуда он знает?
  
  Коротышка замялся. Побоявшись нагоняя, он скрыл, что Пул включил корректор, и часть энергии растрачено. Зочур считал, что произошло обычное землетрясение, истина могла вызвать в нем страшный гнев.
  
  - Ему Монга рассказал, - выкрутился Кохи.
  
  Зочур взглянул на Пула.
  
  - Что ответишь, юнец? Знаешь?
  
  - Знаю, но вам не скажу!
  
  Уток подставил холодное лезвие к горлу Пула.
  
  - Смельчак, - усмехнулся Зочур, показывая Утоку, чтоб поостыл. - Не хочешь примкнуть к моей банде, мне такие ребята нужны? Тем более, твой брат с нами.
  
  - Я до этого предателя еще доберусь, - Пул сжал кулаки.
  
  - Вряд ли! Он теперь станет богатеем, и будет жить где-то за десять звездных скоплений отсюда. А ты умрешь с голоду в лесах Сеньжаны, или, наоборот, сам станешь закуской для дикого зверя.
  
  Эти слова беглый каторжник посчитал удачной шуткой и захохотал - загремел булыжниками, что были у него вместо легких. Его поддержали остальные разбойники; даже Клоб, довольный описанием своего будущего, хихикнул.
  
  Когда хохот стих, Зочур отозвал Кохи и Башню и, чтобы не слышали пленники, дал инструкции. Те, прихватив фонарик Ганита, направились к выходу.
  
  - И этого щенка возьмите, - крикнул беглый каторжник, указав на Клоба. - Пригодится, патроны нести.
  
  Троица покинула сферу. Зочур остался ждать у алтаря; Уток караулил пленников. Мутант время от времени строил рожи: то с заговорщицким видом улыбался, подмигивал Пулу; то показывал Ганиту часы с дарственной надписью, которые с компасом скитальца забрал у мальчика. Пленники молчали.
  
  Прошло не менее часа, когда из верхнего коридора донесся многоголосый шум: возвращались бандиты.
  
  Первым в сферу вошел Кохи; скривившись под тяжестью ноши, он втащил канистру с водой. За ним, с такой же канистрой в одной руке и ящиком патронов в другой, доктор. Второй ящик принес Клоб. Знакомцы Ганита - крепыш и пропойца; оказалось, первого звали Брыль, второго Бобр, - приволокли мешки с провизией. Штаны Бобр, видно, простирнул, материал темнел от влажности!.. Башня втиснулся в сферу, как боевая машина. На одном плече дюжина винтовок, на другом столько же сабель; за поясом - кинжалы и пистолеты, тоже не меньше дюжины единиц. Замыкал шествие Фат с Монгой на руках. Юнга, отогнав телегу отцу, успел вернуться.
  
  Оружие и провизию сложили под пирамидой, там же поставили канистры и ящики. Монгу Фат поднес к пленникам, Пул помог опустить старика на пол.
  
  Доктор, увидев Талу, бросился к ней:
  
  - Дочка, ты жива? Они говорили, что убьют тебя, если схватят, - от счастья он заплакал, обнимая падчерицу. Опухшее, помятое лицо лекаря, впервые за долгое время трезвое и бесконечно от этого страдающее, просияло радостью.
  
  Зочур, осмотрев поклажу, кивнул. Но канистры его смутили.
  
  - Это что? - спросил он у Кохи.
  
  - Вода! Ты же сказал, запас провизии на неделю.
  
  Главарь повернулся к пленникам.
  
  - Эй, старик! Ответь!.. Что, в Сеньжане туго с водой?
  
  - Я не знаю, - пожал плечами Монга. - Я никогда там не был, но, полагаю, там должна быть вода.
  
  Главарь довольный усмехнулся, с призрением посмотрел на Кохи.
  
  - Ты бы еще кровать с собой притащил!
  
  Тот втянул голову в плечи, затем вскинул испуганные глаза.
  
  - А разве, я с вами? - голос коротышки вздрогнул.
  
  - Конечно!
  
  - Но, может, я останусь? - с робкой надеждой спросил Кохи. - Должен же кто-то за логовом присмотреть, пока вас не будет. Все-таки имущество у нас кое-какое, да и добычу могут украсть.
  
  - Добыча надежно спрятана, и кроме тебя ее красть некому, - свирепый взгляд Зочура уперся коротышке в лоб. - А ты, я смотрю, чужими руками решил сокровища загрести?
  
  - Нет-нет! Я просто подумал, что так будет лучше. Мало ли! - Кохи с улыбкой, равной фунту самых сладких конфет отступил от главаря. - Мне ясно!
  
  Пока разбойники выясняли отношения, Пул шепотом рассказал Монге-скитальцу об активации первого корректора.
  
  - Я знаю, - откликнулся старец. - Подземные толчки сообщили мне об этом. Корректор активировали в последний момент, и он вынужден был включиться на полную мощность.
  
  - Сколько у нас времени на вторую активацию? - спросил Печено.
  
  - Это зависит от остатка энергии в алмазе. Лучше активировать сразу же, иначе в коре планеты начнутся возмущения; те или иные области может трясти. Но пауза до пяти оборотов Акалы вокруг своей оси, полагаю, допустима. Ведь орбиту выравнивает первый корректор, второй гасит погрешности.
  
  - Пятеро суток! - вздохнул Печено.
  
  - Не позже! Дестабилизация коры планеты приведет к сдвигу магнитных полюсов. Акала разгонится сильнее, чем необходимо. На планете проснутся вулканы, начнутся массовые землетрясения, и в итоге - катастрофа не меньших масштабов.
  
  Тут Зочур вновь обратился к скитальцу:
  
  - Мы намерены повернуть ключ по часовой стрелке. Что скажешь на это, старик? Я знаю, тебя не страшат пытки и собственная смерть, но клянусь дьяволом, если это не поможет нам попасть в Сеньжану, пленники станут не нужны. Тогда их смерть ляжет на твою совесть!
  
  - Напрасно, масс Зоч, вы пытаетесь меня шантажировать, - ответил Монга. - Поворачивайте ключ по часовой стрелке, и вам не придется никого убивать.
  
  - Что ж, старик, я два раза не повторяю.
  
  Зочур шагнул к алтарю и, накрыв алмаз широкой ладонью, повернул вправо. Камень вспыхнул зеленым цветом, но ничего не произошло.
  
  Беглый каторжник зарычал, выражая недовольство.
  
  - Перережьте мне горло, если проклятый старик не издевается над нами, - взревел он. - Монга, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я кому-нибудь выпустил кишки?! Я это сделаю!..
  
  Разбойник выхватил из кучи оружия первую попавшуюся саблю. В ярости он не остановился бы и перед убийством, но Монга жестом охладил его пыл.
  
  - Мы у второго корректора, масс Зоч! Никто над вами не издевается; оглянитесь вокруг!
  
  - Да, - воскликнула Таля, - с пола пропала пыль, а на стенах появились узоры - раньше их не было!
  
  Главарь поводил глазами из стороны в сторону; взглянул на Кохи.
  
  - Узоров точно не было?
  
  На внутренней поверхности сферы, кроме потолка, появились вырезанные в камне угловатые знаки, похожие на цифры.
  
  - Не помню, - признался коротышка.
  
  - Бобр, Фат! Проверить! - рявкнул Зочур.
  
  Пропойца и юнга заметались по сфере, недоумевая, что должны сделать.
  
  - Поднимитесь наверх, олухи! - растолковал им Кохи. - Посмотрите: местность вокруг - изменилась?
  
  Двое бандитов, взяв фонарь, взбежали по ступеням, скрылись в коридоре. Через пять минут вернулись, сияя от радости.
  
  - Босс! - в один голос закричали они. - Мы в Сеньжане! Кругом лежит снег!
  
  
  
   Глава третья,
  в которой Сеньжана встречает сюрпризами.
  
  
  Наверное, для разбойников эта фраза прозвучала иначе. Может, им послышалось: "Мы в Сеньжане! Кругом лежат сокровища!" В один миг шайка забыла о транспортере, ключе, пленниках... Зочур поспешил наружу, и подельники, толкая друг друга, спотыкаясь, ругаясь и суетясь, кинулись за ним. Лишь Кохи проявил сдержанность и остался на месте. Сообразив, что его бросают среди врагов в одиночестве, а на полу лежит куча оружия, коротышка забил тревогу.
  
  - Кто будет охранять пленников? - крикнул он.
  
  Зочур остановился. Для установления порядка хватило одного взгляда колючих глаз. Суматоха улеглась, и шайка отхлынула назад. Главарь вышел один.
  
  Кохи вынул из скважины пирамиды ключ, спрятал в карман. А Уток расстроился, что его не пустили наверх; он цокал языком и качал головой.
  
  - Я никогда не видел снега, - пожаловался он. - Это, должно быть, красиво?!
  
  - Я тоже не видел снега, но плевать на него. Мы в Сеньжане! В стране несметных сокровищ! - перебил его другой разбойник.
  
  Вернулся Зочур. Взгляд мрачнее обычного; что-то наверху ему не понравилось.
  
  - Кто же мог подумать, что здесь так холодно, - проворчал он. - Вон, старик в одной тряпке сюда шел.
  
  Созвав банду на совещание, он приказал подняться наружу, чтобы реально оценить обстановку. Утоку и на этот раз не повезло, главарь оставил его охранять пленников.
  
  Разбойники вооружились. Зочур поднял с пола вязаную шапку, натянул на голову. Попытался надеть куртку, та оказалась мала, и он бросил ее коротышке. Кохи в ответ раболепно вручил главарю алмазный ключ.
  
  - Это наш путь домой!
  
  - Ах, да! Совсем про него забыл, - главарь дружески похлопал Кохи по спине.
  
  Остальные разбойники уже вышли, нестройный топот и возгласы доносились из коридора. Кохи уступил дорогу главарю, но тот не спешил на холод и подтолкнул к ступеням коротышку. Шагнув следом, Зочур бросил Утоку:
  
  - Смотри тут!..
  
  Таля, неожиданно вскинув глаза, сглотнула пересохшим горлом; девочка решила не оставлять бандитов одних.
  
  Она задержала главаря на выходе, ее голос дрогнул:
  
  - Мистер главный разбойник! Я корреспондент городской газеты. Если написать репортаж о нашем путешествии, вы станете знаменитым, слава озарит ваше имя на века, пусть оно станет нарицательным, но вы, кажется, не стремитесь к доброй славе?! Я смогу это сделать! А позже составить летопись вашей жизни. Она многих заинтересует, особенно после того, как вы погубите целую планету.
  
  Речь юной журналистки повергла каторжника в растерянность. Челюсть отвисла, мохнатые брови поднялись до кромки волос, лицо приобрело глуповатый вид. За полную неожиданностей и превратностей судьбы жизнь Зочур не разучился удивляться. Минуту он хранил молчание, соображая, не усмешка ли это? Затем почесал узкий лоб, спросил:
  
  - Я что-то не пойму, ты решила вступить ко мне в банду?
  
  - Вашим летописцем.
  
  Зочур хохотнул.
  
  - Где ты напечатаешь свой репортаж?
  
  - Подберем издание, - голос Талы окреп, в нем не слышится ни толики страха. - Как я понимаю, эту планету мы покинем.
  
  - Что ж! Посмотрим. Как вернусь, обсудим!..
  
  - Но мистер Зочур! Мне нужно идти с вами, иначе ваши первые шаги по Сеньжане не попадут в репортаж.
  
  Беглый каторжник окинул девочку хмурым взглядом.
  
  - Ладно, только не рассчитывай на долю сокровищ. Платой тебе - твоя жизнь! Да и то, если не морочишь мне голову.
  
  Таля подорвалась и, на зависть Утоку, взбежала по ступеням вперед Зочура.
  Главарь вышел следом.
  
  Монга, десантник и Пул разгадали замысел девочки, и если последнего восхитили смелость и находчивость подруги, то скитальцу и Печено выходка показалась необдуманной. Лишь доктор остался в недоумении, он порывался оправдать падчерицу, но вышагивающий взад-вперед мутант не давал ему раскрыть рта.
  
  Трехрукий был вне себя от обиды, он горевал, что снова не увидит снег.
  
  - Ну почему самое плохое достается мне? - дребезжал он. - Это потому что я урод! Уродов никто не считает за людей!
  
  Наконец он утих, отошел к ступеням, прислушиваясь к звукам снаружи.
  
  Тогда доктор, приложив руку к груди, с жаром заговорил:
  
  - Дочка не могла предать, не думайте! Это она что-то затеяла. Вот увидите, она не предатель!..
  
  - Тсс!.. - прервал его Пул. - Мы знаем.
  
  - О чем вы тут шепчетесь?.. - вернулся мутант, и тут же перевел тему: - А кто из вас видел снег?
  
  - Я видел, - откликнулся доктор.
  
  - Он красивый? Я слышал, он белый, как пух, только холодный. Из чего он?
  
  Доктор принялся объяснять, но сбился и рассказал, как он служил санитаром в космическом госпитале и каких чудных пациентов-мутантов там повидал.
  
  - У тебя что?.. - вещал он, щупая Утока за плечо. - Всего-навсего три руки. А ко мне привозили, у кого было по четыре ноги. Мы их называли "кентаврами"! А то так и с двумя головами!..
  
  Вернулся Кохи с Фатом и Брылем. Все трое тепло одеты. Куртка коротышки вопросов не вызвала, но ватники подручных взялись ниоткуда.
  
  - Здесь неподалеку в лесу изба, - приоткрыл завесу над тайной Кохи. - Там есть печь и дрова. Переходим туда! Берите патроны и старика, - дал он указание пленникам. - Остальное возьмем мы. А воду приказано оставить здесь, там снега по колено.
  
  Никто не возражал.
  
   ********************************************************************************
  
  Коридор, ведущий из храма, ничем не отличался от коридора в катакомбах. Путники вышли в просторную пещеру. Дневной свет ворвался сквозь широкий, покрытый сосульками разлом, таинственные огоньки заиграли в кристаллах льда, лютый, незнакомый южанам холод сковал мышцы. Впечатление, что свет и стужа неразделимы, и снаружи в небе их рождает необычная замерзшая звезда.
  
  У разлома Кохи всех придержал, чтобы дать глазам отойти от мрака. Но это не помогло; как только путники оказались снаружи, все зажмурились.
  
  Ослепительный, сверкающий мир открылся перед ними, не позволяя на себя взглянуть. Маленькое солнце над горизонтом острыми лучами пронзало безоблачную синь; мириады снежинок стократно его отражали, и свет болью впивался в мозг даже сквозь закрытые веки. Прошло несколько минут, прежде чем путники смогли осмотреться, и то прикрывая глаза руками.
  
  Перед ними раскинулась белая от снега поляна, вдалеке темнела хвоей такая же заснеженная опушка. Таинственная тишина сковывает воздух, словно видимый мир минуту назад сполз с картины неизвестного художника и еще не научился реальным звукам. За спиной, над входом в пещеру, высится бок пологой горы, склон густо порос ельником.
  
  Пул впервые видел снег. Он напомнил мальчику морскую пену, но босые ноги ощутили холод и колючую структуру. Пул наклонился, рука погрузилась в загадочный порошок, ладонь свело судорогой. Рядом послышался гогот Утока. Мутант вел себя как помешанный; холод не пугал его. Упав в ближайший сугроб, трехрукий кувыркается и скулит, словно заигравшийся снежный барс.
  
  - Это очень красиво! - кричит он.
  
  Кохи, при виде такого неистовства, проворчал под нос неразборчивое, но открыто призывать Утока к порядку не осмелился.
  
  Разбойники протоптали сквозь лес к избушке широкую тропинку - не заблудишься. Странно, как они так быстро отыскали избу во время совещания. Случайно набрели?.. Но в тот момент об этом никто не думает; силы идут на сопротивление холоду. Температура воздуха хоть и выше нуля, о чем говорит подтаявший сверху снег, но для привыкших к теплу, по-летнему одетых южан это испытание. Они зябко охватывают тела руками, втягивают головы в плечи. Особенно страдает от холода Пул. Он никогда не носил обуви, дома в ней не было нужды, а здесь без нее туго. Ступни при ходьбе так и стынут, отдавая невыносимой болью; Пул через каждые десять шагов поочередно отогревал их руками, но помогало ненадолго. На выручку ему пришел Монга. Старика несли Ганит и доктор, соорудив из сцепленных рук подобие кресла. Увидев страдания мальчика, скиталец воскликнул:
  
  - О! Масс Пул! Возьмите мои башмаки; они вам будут почти в пору. Меня все равно несут на руках, как наследного принца.
  
  Пул согласился. Сняв обувь с ног скитальца, обулся - башмаки оказались немного малы.
  
  Когда впереди сквозь просветы между деревьев показалась изба, путники изрядно промерзли. Доктор неистово цокал зубами; Уток поумерил восторг и брел, прижимая к груди ящик с патронами, словно тот мог согреть; зябко кутаются в ватники Кохи и Фат. Вид струйки сизого дыма над заснеженной крышей заставил всех прибавить шагу.
  
  Но погреться посчастливилось не всем. На пороге их встретил Зочур; он приказал отвести пленников за избу и закрыть в сарае.
  
  - Ничего с ними не сделается, - проворчал он, - нам и так в избе тесно.
  
  Доктор запротестовал, но Уток отвесил ему оплеуху, и тот умолк.
  
  Сарай заполнен штабелями дров, пахнет смолой и хвоей, сухо. Но и здесь холод властвует безраздельно, прокрадываясь внутрь через малейшие щели и трещинки в деревянной стене. К ночи он обещал усилиться.
  
  Разместив Монгу на поленьях, Печено осмотрел углы и закоулки; доктор принялся ныть:
  
  - Они не смеют так с нами поступать! К утру мы околеем! - его трясло, то ли от холода, то ли с похмелья. - Может, подпалим дрова, чтобы согреться? Есть у кого-нибудь спички?
  
  - Тогда мы не околеем, а поджаримся, - возразил Печено. - Здесь прочные стены, пока они прогорят, от нас останутся головешки; да и дыму некуда деваться, угорим.
  
  - Но что делать, что?..
  
  - Главное, успокоиться, - сказал Монга. - Успокоиться и составить план.
  
  Удивительно, но из четверых скиталец одет легче всего - Пул перешел на второе место, когда заполучил его башмаки, - но, казалось, старик ничуть не мерзнет.
  
  Скиталец обратился к старому десантнику:
  
  - Ганит Печено, как нам действовать дальше? Я уже стар для таких передряг, да и, признаться, не имею жизненного опыта. Целиком полагаюсь на вашу солдатскую смекалку.
  
  Печено вернулся к Монге, присел рядом на поленья. Лицо у десантника опухло от побоев; под левым глазом расплылся лиловый синяк. Привычным движением Ганит вынул из нагрудного кармана мятую пачку смолянок, спички... но передумал, засунул обратно.
  
  - Мыслей немного, - признался он. - Ключ у Зочура, а мы лишены свободы, чтобы сражаться. - Чуть поразмыслив, спросил: - В Сеньжане на самом деле хранятся несметные богатства?
  
  - Что вы называете "богатствами", масс Печено? Вас интересуют те материалы, за которыми охотятся Зочур и его люди?
  
  - Начнем с них, - кивнул Ганит. - Чтобы поскорее вернуться в помещение корректора, мы должны отыскать сокровища. Тогда у нас появится шанс.
  
  Монга на секунду задумался.
  
  - В таких местах, как это, хранится много разных вещей. От образцов веществ до сложных машин; от шедевров искусства до научных знаний. Все сосредоточенно в подземных галереях; там склады, музеи, библиотеки... Но ценности не так доступны, как думают разбойники. Уходя, мы оставили систему охраны; она призвана сберечь наше послание от разграбления - от людей, лишенных разума и духа.
  
  - Неужели, драконы? - восхитился мальчик.
  
  - Самые страшные драконы живут внутри нас, масс Пул. Но как бы там ни было, я могу лишь показать вход в галереи, а сможем ли мы оттуда что-либо достать - не знаю!
  
  - Хорошо! - Печено поднялся, шагнул к двери; доски затрещали под ударами крепкого кулака. - Для начала попытаемся выторговать теплую одежду, - бросил он, когда на его стук донесся сердитый оклик.
  
  - Чего шумите? - голос принадлежал кому-то из рядовых бандитов.
  
  - Позови Зочура, - крикнул Печено. - Дело есть. Скажи, что мы знаем, где хранятся сокровища. Без нас вы их сроду не отыщете!
  
  - Зочура нет, - ответил постовой. - Он уехал в город на переговоры; будет завтра!.. А где хранятся сокровища, мы и без вас знаем.
  
  В сарае повисла тишина; пленники услышали, как захрустел снег под ногами удаляющегося постового.
  
  - Здесь есть город? - Ганит повернулся к скитальцу.
  
  - Я об этом ничего не знаю, - пожал тот плечами.
  
  Десантник снова забарабанил в дверь. Его поддержал доктор, сопровождая стук требованиями еды и теплой одежды.
  
  - Принесите хотя бы выпить! - выкрикнул он дрогнувшим голосом.
  
  Засов снаружи скрипнул, дверь дернули, она открылась.
  
  На порог ступила Талина. В одной руке ворох одежды, в другой - бумажный сверток. Девочка одета в белый пуховой костюм из брюк и короткой куртки; на ногах белые сапожки. Белоснежная вязаная шапочка красиво гармонирует с черными тонкими бровями и пышными ресницами вокруг зеленых глаз. За спиной у Талы топчется Уток, делая вид, что разглядывает верхушки сосен. На корявых плечах мутанта новенькая телогрейка.
  
  - У меня нет выпить, - девочка одарила пленников обворожительной улыбкой, - но поесть я вам принесла, и одежду принесла.
  
  - Дочка! - обрадовался доктор. Он попытался обнять падчерицу, но та вручила ему охапку одежды, и он отступил. Сверток она передала Печено.
  
  - Здесь бутерброды и картошка.
  
  - Откуда?.. - нахмурился Ганит. - Тебе за это ничего не будет?
  
  - Ничего! Я, вообще, думаю, что утром вас освободят. По здешним законам, все прибывшие в Сеньжану - становятся гражданами. А граждане Сеньжаны свободны и каждый имеет право на долю сокровищ.
  
  - По здешним законам?! Что происходит?..
  
  - Да, по законам! Искатели сокровищ создали здесь государство и построили город. Когда мы поднялись на совещание, нас поджидали местные рейнджеры; это их избушка. Сейчас они повезли Зочура на переговоры к старейшинам. Я вспомнила о вас и, поскольку мистер Кохи не возражал, пришла. Мистер Уток любезно согласился меня сопровождать, я обещала упомянуть о нем в репортаже.
  
  Говоря это, Таля лукаво подмигнула пленникам.
  
  - А что, - продребезжал с обидой мутант. - Не один Зочур на каторге бывал, мне тоже есть чем похвастаться.
  
  - Такие дела! - Талина пожала плечами. - Я сама еще не знаю подробностей, но Курт - это старший рейнджер - говорит, будто сокровища спрятаны в подземных храмах, но там же, в подземелье, живет племя дикарей. Они враждебно настроены, поэтому заполучить сокровища сложно. Он говорит, вначале кладоискатели с аборигенами воевали, но, оказалось, те прекрасно вооружены и организованны. Пришлось заключить мир! Теперь с подземными жителями ведутся неустанные переговоры, и время от времени получается выменять у них кое-какие ценности. Другого способа заполучить сокровища не придумали. Правда, говорят, находились смельчаки, которые отваживались спуститься в подземелье сами, но никто из них не вернулся. По слухам, дикари их съели!.. Ну, пока, мне пора, а то мистер Кохи будет сердиться. Держитесь! Утром, я надеюсь, все образуется.
  
  Оставив пленников обдумывать сказанное, Таля ушла.
  
  
  
   Глава четвертая,
  в которой пленники весело проводят время.
  
  
  В тот вечер Пул уснул раньше других; день его измучил, после удара Утока болела голова, а тут еще бутерброды, картошка и теплая одежда... Пулу достался костюм, как у Талы, только зеленого цвета, а у куртки был капюшон. Костюмчик ничего себе, грел, словно в подкладке тлели угли! Ганиту подошел по размеру серебристый комбинезон; доктору - шерстяная накидка, а Монга взял телогрейку, тем более Пул вернул ему башмаки - к костюму прилагались пуховые ботинки.
  
  Мальчик устроился на поленьях в углу сарая; рядом старый десантник о чем-то совещался с Монгой. Приглушенный шепот незаметно превратился в тихий шелест прибоя, а беспокойно шагающий по кругу доктор, похожий в накидке на приведение, принял облик качающейся на волнах лодки...
  
  Проснулся Пул от криков и вскочил. На пороге стоял пьяный в стельку Уток. В одной руке мутант держит фонарь, в другой бутылку, то ли с вином, то ли с коньяком, а третьей обнимает жадно пьющего из стакана темную жидкость доктора.
  
  - Свой парень! - заплетающимся языком похвалил мутант, когда доктор, крякнув, вернул стакан. - Кто следующий?.. Ну же!? Ты, вояка, или ты старик?.. Что, не уважаете? Брезгуете уродом?
  
  Хмельной взгляд сфокусировался на Пуле.
  
  - А!.. Племянничек!.. - вскричал мутант. - Ты мне должен! Выпьешь со мной, и я тебе все прошу... щу!.. - Он плеснул в стакан из бутылки и протянул Пулу.
  
  - Я не пью, - ответил мальчик.
  
  Уток нахмурился и, оттолкнув доктора, свободной рукой принялся шарить себя в области пояса. Похоже, он искал оружие, чтобы убить обидчика на месте. Ничего подходящего не нашел и, вновь протянув мальчику стакан, потребовал:
  
  - Пей!
  
  На выручку пришел доктор. Он по-свойски обнял мутанта, ненавязчиво увел в сторону.
  
  - Это же пацан, - увещевал он. - Ему пить незачем! Вот хлебнет горя с наше, тогда ладно, а сейчас - зачем?
  
  - Да, я хлебнул горя, - согласился мутант.
  
  Они, обнявшись, присели в дальнем углу, по очереди выпили. Расчувствовавшись, Уток всплакнул и стал жаловаться, как много за свою жизнь он хлебнул горя. Доктор с сочувствием кивал, не забывая подставлять стакан.
  
  В сарай ввалился еще один разбойник, старый знакомец - Брыль. Пошатываясь, он вручил доктору вторую бутылку, узелок с закуской.
  
  Крепыш приоделся в зеленый, белыми пятнами комбинезон, отчего стал похож на солдата.
  
  - Гуляем, братва! - объявил он, и как бы в поддержку его слов со стороны избы грянула музыка.
  
  Стало очевидным, что этой ночью никому отдохнуть не удастся.
  
  Брыль тоже предложил всем выпить, и Печено без охоты, но выпил. Десантник задымил, вышел из сарая на снег. Монга пить отказался, он многозначительно посмотрел на Пула и пожал плечами: мол, что поделаешь, у нас так не принято!
  Мальчик улыбнулся, незаметно выскользнул вслед за Печено.
  
  Старый десантник окруженный клубами дыма, прищурившись, любовался звездным небом. Вереница лун Акалы еще прячется за горизонтом. Прозрачным сосудом с родниковой водой небо висит над макушками сосен и, кажется, будто яркие огни далеких светил при желании легко достать рукой.
  
  Услышав шаги Пула, Ганит обернулся.
  
  - Не дадут сегодня выспаться, - посетовал он. - Что за народ такой бестолковый - им бы только выпить!
  
  - Мистер Печено! Может, сбежим, пока они пьяные?! - предложил мальчик.
  
  - Зачем?! - Ганит устало махнул рукой. - Ясно же, что и так отпустят; иначе бы, они себя так не вели.
  
  - Они себя так ведут, потому что здесь нет Зочура.
  
  - А что Зочур?.. Он считал, что победа у него в руках, но тут появилась третья сила, да такая, которую в два счета не перепрыгнешь. Я уверен, беглого каторжника сейчас больше беспокоит, как вообще не остаться с носом. Ясно, как божий день, в обозримом будущем он не получит ни гроша, а без денег он планету не покинет. Поэтому рисковать не станет и согласится на активацию второго корректора, теперь и его жизнь стоит на одной карте рядом с другими. Так что завтра потребуем ключ, Монга завершит предсмертную миссию, а мы поищем дорогу домой. Конечно, если ты не рассчитываешь получить долю сокровищ.
  
  - Я?! Нет! - Пул смутился; такая мысль закрадывалась ему в голову.
  
  Из сарая вышел Брыль, попросил у Ганита смолянку. Старый десантник молча протянул пачку. Разбойник задымил и, по-дружески хлопнув Печено по плечу, пригласил выпить.
  
  - Забудем старые обиды, солдат! - призвал он. - Я ведь тоже служил, правда, простым матросом, но не на морской посудине, а на космическом буксире. Нам есть о чем поговорить, тем более что куковать нам в этих местах долго.
  
  - Как долго? - спросил Печено.
  
  - О! - Брыль засмеялся. - Я думаю, не один год. Сам посуди, в городе около трех тысяч жителей. Да, добрая половина из них уже получила долю сокровищ, но ведь они на этом не успокоились и стали в очередь еще раз, по второму кругу. А что?! Здешний закон этого не запрещает!.. Вот и получается, что как ни крути, Зочур в этой очереди окажется только три тысячи первым, а я так вообще три тысячи пятым. Ну, а вы...
  
  Ганит не дал ему договорить.
  
  - Какая глупость, - усмехнулся он. - Или жадность!? Получить долю и стать в очередь во второй раз. Думаю, многие из этих кладоискателей так и не воспользуются полученными богатствами - помрут от старости в погоне за ними. И что, все становятся во второй раз? Никто даже не пытался уйти отсюда?
  
  Разбойник снова засмеялся.
  
  - Говорят, бывало. Но беда в том, что они спустя месяц вернулись обратно, обобранные до нитки, и снова стали в очередь. Драконы!..
  
  - Драконы? - Пул от волнения даже подпрыгнул, его приводили в благоговейный восторг эти таинственные существа.
  
  - Они, юнга, они. Окрестные горы, говорят, кишмя ними кишат. И самое страшное, нападают они только на тех, у кого чуют сокровища. Будь с тобой хоть жемчужина, хоть самая мелкая монетка из подземных хранилищ - сожрут! Один способ спастись - выбросить сокровища. Тогда драконы не трогают, но и возвращаться домой вроде бы уже нет резона. Поэтому желающих добраться до цивилизации пешком через горы немного. Большинство надеются на Поющие башни!..
  
  - А это еще что такое? - нахмурился Печено.
  
  - Поговаривают, будто время от времени в долине появляются башни или одна и та же башня, но возникает она, то тут, то там, словно блуждающий призрак, и так быстро перепрыгивает с места на место, что кажется, их несколько. Так вот, если успеть вскочить в ворота башни-призрака, то выбросит тебя куда-то на другую планету. А оттуда уже проще добраться домой. Эти башни, появляясь, по-особенному гудят, потому и называются - "поющие"!
  
  - И многие успели в них вскочить? - с иронией спросил Ганит.
  
  - Нет, - разбойник погрустнел. - Пока только семеро.
  
  Из сарая донеслось нескладное пение хмельных голосов: доктор с мутантом затянули старую солдатскую песню.
  
  Брыль оживился:
  
  - Идем, Ган, выпьем?!
  
  - Неси, лучше, сюда, - покривился Печено. - Уток слишком навязчив, как бы до драки не дошло.
  
  - Понял, - кивнул разбойник и, выбросив огарок, скрылся в сарае.
  
  Ганит же присел, посмотрел на Пула. Лицо десантника встревожено.
  
  - Плохо дело, сынок, - вздохнул он.
  
  - Почему?
  
  - Раз отсюда с сокровищами нет выхода через горы, то транспортер становится единственной возможностью. Многие захотят ним воспользоваться, в том числе и Зочур. Поэтому ключ он добровольно не отдаст. Я удивляюсь, как мы вообще до сих пор живы, ведь этому ключу здесь цены нет, а мы ненужные свидетели его существования.
  
  Вернулся Брыль с двумя стаканами и ломтиком колбасы.
  
  - А выпивка и закуска, знаете, откуда?.. - заявил он с восторгом на лице. - Из такого аппарата; там кнопки жмешь, открываешь дверцу и достаешь разные продукты - в зависимости, какие кнопки жал. А одежда из другого аппарата. Здорово, правда? Эти аппараты из подземелья.
  
  - Здорово! - согласился Печено, поднимаясь и беря стакан. - Думаю, первый аппарат в таверне был бы незаменим... Ну, с прибытием в Сеньжану!
  
  - Ты за таверну зла не держи, - по-своему понял замечание Ганита разбойник. - Сам виноват. Но теперь получишь долю, еще лучше таверну построишь.
  
  Печено не ответил, хмуро глянул на собеседника.
  
  Они выпили, закусили; Ганит угостил кусочком колбасы Пула.
  
  - А я знаю, как получить кучу сокровищ, не дожидаясь очереди, - неожиданно признался Брыль; алкоголь окончательно развязал ему язык. - Вам я могу рассказать, вы мне в этом деле не конкуренты. Юнга мал еще, а у тебя, Ган, как я помню, жена есть. Так вот, знаете, кто самая богатая женщина в здешнем городе?.. Одна вдовушка, зовут ее - Глинка; говорят, у нее восемь долей, и скоро она получит девятую. Как вам невеста - ничего себе?..
  
  - Откуда у нее столько?
  
  - Первые восемь от бывших покойных мужей. Хитрая баба, выходила замуж за стариков, а после их смерти получала наследство. А девятая - это уже ее собственная, законная доля. Вот я и думаю, жениться на этой вдовушке; правда, она лет на десять меня старше, но, говорят, не уродина.
  
  Из сарая, пошатываясь, вышел доктор; оглядел мутным взглядом окрестности и так икнул, что опушка леса отозвалась громким эхом, а с нескольких сосен просыпался снег.
  
  - Хорошо-то как! - вздохнул он.
  
  Сфокусировав взгляд на Брыле, он добавил:
  
  - Там ваш товарищ уснул. Пускай, здесь спит, или понесете его с собой?
  
  - Пусть спит, - ответил разбойник. - Я вас закрою, а то Зочур с меня утром голову снимет.
  
  Он предложил Ганиту выпить еще, но десантник отказался. На это предложение с готовностью откликнулся доктор - разбойник лишь отмахнулся.
  
  Пленники вернулись в сарай; Брыль, заперев дверь, отправился восвояси.
  
  Монга-скиталец не спал; в углу на дровах храпел Уток, причудливо раскинув руки в стороны, похожий на огромное насекомое. Печено вкратце пересказал старцу, что удалось выведать, и тот погрустнел. Но обсуждать план дальнейших действий не стали; решили, утро вечера мудренее, и легли спать.
  
  А на утро в сарай явился сам Зочур.
  
  
  
   Глава пятая,
  в которой Зочур предлагает союз.
  
  
  К полудню снегопад усилился. Белые хлопья сыпали, точно на небесах кто-то разорвал огромную ледяную перину, вытряхнув содержимое на землю. Из-за скорости кажется, снежинки нескончаемым потоком летят прямо в лицо, и при желании можно открыть рот и утолить ими жажду. Пул и Тала, сидя рядом друг с другом на задней лавке саней, зажатые между Зочуром и Печено, друг за другом по очереди открывали рты, ловя ледяные пушинки, хотя им совсем не хотелось пить.
  
  В упряжке, которой они ехали, шла четверка оленей, запряженных парами одна за другой. Во вторых санях, следующих за ними, всего три оленя, но и народу в них разместилось меньше. Если с детьми помимо главаря и десантника сидели Кохи, Уток и Башня, а на облучке с шестом в руках правил старший рейнджер Курт - худой, долговязый человек в широкополой шляпе. То в последних санях расположились Монга, доктор, Брыль, Фат, Бобр и Клоб, а правил оленями помощник Курта с неизвестным именем. Конечно, по количеству человек разница небольшая, но, если учесть вес Зочура и Смока, то выходило, нагрузку на оленей распределили справедливо. Тем более, Уток с тремя руками тоже весил немало.
  
  ...Зочур пришел в сарай с рассветом, его сопровождал Кохи. С неба крупными хлопьями срывался снег, сонными мотыльками кружил в холодном утреннем воздухе и свежим покрывалом ложился поверх старого наста.
  
  Главарь отправил Утока умываться, выстроил пленников на улице, ненавистный взгляд прошелся по каждому, словно это из-за них возникли осложнения. Густые, курчавые волосы разбойника белой шалью покрывали искрящиеся снежинки, а желтый пуховик на плечах, подпоясанный кожаным ремнем, придавал фигуре массивности.
  
  Бывший каторжник подошел к Монге-скитальцу; старика за плечи поддерживали Печено и доктор.
  
  - Легенда о Сеньжане оказалась не такой правдивой, - с укором сказал Зочур. - Здесь есть сокровища, но заполучить их непросто. Желающих обогатиться собралось на целый город, во главе которого стоит горстка хитрых старейшин. Эти проклятые старики установили в Сеньжане свой закон и порядок. Это то, что я ненавижу больше всего на свете. Я плевал на порядок и перешагивал чужие законы; не собираюсь и здесь превращаться в послушную овцу. Они хотят, чтобы я провел годы в ожидании жалкой горстки сокровищ. Ну уж нет! Я получу все, что захочу, и гораздо быстрее. В этом мне поможешь ты, Монга. Я думаю, тебе, как скитальцу, известны способы договориться с дикарями. Ты проведешь нас в подземелье, а взамен получишь злополучный ключ. Я гарантирую, ты сможешь закончить миссию. Я откажусь от возвращения назад на транспортере и поищу пути через горы. Поэтому нам лучше действовать заодно; наши интересы, если не совпадают, то идут параллельными курсами. Это всех касается!
  
  Главарь посмотрел на Печено; на Пула; скользнул взглядом по доктору.
  
  - Вы больше не пленники, я освобождаю вас. Но помните, если о ключе узнают старейшины, планета погибнет. Им нужно вывезти из Сеньжаны накопленные богатства. Эти хитрые скряги ни за что на свете не откажутся от использования транспортера. Поэтому помочь мне добыть сокровища, ваш единственный шанс спасти планету. Что скажешь на это, Монга?
  
  Скиталец поднял утомленный взгляд.
  
  - Корректор необходимо активировать сейчас, пока этому никто не мешает. Вдруг у нас больше не будет такого шанса? После, клянусь Вселенной, я помогу вам спуститься в подземелье и взять то, что захотите.
  
  Зочур покачал головой.
  
  - Нет, сначала добудем сокровища. Иначе, я вернусь в транспортер и брошу вас тут к чертовой матери!..
  
  Монга помолчал, затем кивнул:
  
  - Будь по-вашему. Но помните, осталось четыре с половиной оборота планеты вокруг своей оси. Как только они истекут, ключ станет бесполезным.
  
  - Тогда нам следует поторопиться, - согласился главарь, - и многое зависит от тебя, Монга!.. Сегодня нас отвезут в город, зарегистрируют и поставят в очередь на сокровища. Сутки, чтобы осмотреться, на вторые - начнем действовать.
  
  - И держите рот на замке, - вставил Кохи. - Желающих вырваться отсюда столько, что за камень может начаться настоящая война.
  
  - А если спросят, как мы сюда попали. Что отвечать? - задал вопрос Печено.
  
  - Версия простая, - продолжил коротышка. - Мы прибыли за сокровищами. Переместились с помощью транспортера скитальцев, но человек, который умеет включать установку, остался на той стороне. И никому ни слова, что Монга - скиталец. Если узнают, ему же будет хуже - замучают до смерти. И о ключе ни слова.
  
  Освобожденные пленники двинулись за разбойниками - на площадке перед избой дожидались сани.
  
  Уличив момент, Монга украдкой спросил у десантника; тот нес его на руках:
  
  - Я плохо разбираюсь в людях, масс Печено. Мне следует доверять обещанию Зочура?
  
  Ганит усмехнулся.
  
  - Нет! Это уловка. Он не отдаст ключ! Но его слова о старейшинах, скорее всего, правда. Поэтому в сложившейся ситуации мы можем рассчитывать лишь на себя.
  
  ...Дорога белой лентой тянется сквозь застывший лес, делая плавные изгибы то вправо, то влево. Вековые деревья стоят укутанные снеговыми шубами и мирно дремлют. Ненадолго их тревожил звон колокольчиков проносящихся мимо упряжек, затем тайга погружалась в обычную тишину.
  
  Усаживаясь в сани, Таля рассказала Пулу, что город находиться в предгорье, у главного входа в подземелье. Широкую расщелину в скале, уходящую в недра гор, искатели сокровищ окружили высоким частоколом, охранники неустанно несут дозор по периметру. У дикарей пользуются спросом лесные ягоды, орехи, дичь. Раньше они сами занимались их сбором и добычей, поднимаясь на поверхность. Потом порядок вещей изменился. Горожане решили, раз сокровища галерей дикари защищают с отчаянием собственников, то справедливо будет взять под опеку богатства поверхности. С тех пор наладилось подобие торговли. Орехи обменивались на алмазы, ягоды на золото, дичь на оружие и предметы быта... Но на то они и дикари - честный обмен им не по душе. Они норовили выбраться на поверхность и поживиться всем бесплатно, тем более, из подземелья существует множество скрытых ходов. Чтобы остановить такой произвол, создали службу рейнджеров, по окрестным лесам расположили пункты контроля, вроде избушки Курта и его помощника.
  
  В пути упряжки находились второй час, и до города, как заверила Таля, осталось не много. Вглядываясь вперед, она сетовала на обильный снегопад, из-за которого до сих пор не видно гор. Пул завидовал ее осведомленности, поэтому выразил недоверие:
  
  - С чего ты взяла, что отсюда видны горы?
  
  Но Курт поддержал Талу и, указав шестом в небо между макушками деревьев, обронил:
  
  - Вот там обычно видны вершины.
  
  Пул прикусил язык.
  
  Вскоре ландшафт изменился. Дорога пошла спусками и подъемами, с каждым километром они становились круче и выше. Среди деревьев стали встречаться поляны, усеянные огромными валунами. Выглядело это, словно камни свалились туда с неба. Затем упряжки выехали на опушку; дальше простиралась заснеженная степь с редкими островками леса. Сквозь пелену падающих снежинок, путники вдали различили поднимающийся в небо обрыв, за ним серебрились смутные очертания горных вершин.
  
   ***************************************************************************
  
  Город охватил путников заснеженной унылостью. Куда ни кинь взор, всюду тоскливая картина беспорядка и неухоженности. Невысокие деревянные дома, похожие на бараки, хаотично нагромождены вдоль центральной дороги; судя по серости досок, их стены не знали кисти маляра. Ставни наглухо закрыты, кругом безлюдно несмотря на утро, и кажется, что жители сторонятся дневного света или давно покинули этот странный город. Даже звон колокольчиков на шеях оленей, в лесу казавшийся веселым, тут зазвучал на минорный лад.
  
  Упряжки остановились у единственного трехэтажного здания в городе. В отличие от других строений сложенное из камней, оно имеет черты средневековой крепости. На двух верхних этажах ставни отсутствуют, их заменяют стальные жалюзи. Окна настолько узки, что в них едва протиснется человек небольшого роста: при штурме быстро не ворвешься, зато легко выпрыгнуть при пожаре. В десяти метрах от правого крыла начинался частокол, за ним высится черный утес - там вход в подземелье.
  
  - Нам туда! - чтобы не услышал Курт, шепнул Зочур. - А это штаб. Старейшины хотят познакомиться. Держите язык за зубами.
  
  Обитая войлоком наружная дверь отворилась, и на крыльцо, грохоча по доскам тяжелыми, мохнатыми сапогами, вышел крепкий парень в лисьем тулупе. Густая копна седых волос на голове издали походит на шапку, а вкупе с приплюснутым носом и широко поставленными, чуть раскосыми серыми глазами придает ему сходство с волком. Похлопывая увесистым кнутом по ладони, он осмотрел новичков.
  
  - Курт, ты объяснил им про оружие? - спросил он.
  
  Рейнджер кивнул. Оружие разбойников осталось в зимовье. Таковы были правила. Новичкам не доверяли, и сначала всех подвергали регистрации, расселяли по тавернам, и лишь после выдавали каждому по одной единице боевого оружия для самообороны от дикарей и лесных хищников. Остальное распределялось среди рейнджеров и охранников.
  
  - Старейшины приветствуют новых граждан Сеньжаны, - равнодушным тоном заговорил парень. - К сожалению, они не смогут вас принять - много дел, но передают наилучшие пожелания и надеются, вы станете достойными членами нашего общества. Нарушителей порядка, а тем более закона, у нас не любят и жестоко наказывают. Вам будет предоставлено жилье и питание в кредит. Оплата в счет доли. Распределитель сегодня же всех зарегистрирует и поставит в очередь.
  
  Серые глаза ощупывали новичков одного за другим волчьим взглядом. Дойдя до Пула и Талы, парень усмехнулся:
  
  - Дети к нам попадают впервые.
  
  Затем, уставившись на Монгу, добавил:
  
  - А вам, я смотрю, необходима медицинская помощь. Лазарет здесь, в штабе. Придется пройти обследование, вдруг у вас что-то заразное. Прошу следовать за мной!.. Остальных, Курт, расселишь по трактирам, где есть места. В общем, как обычно.
  
  Кохи взглядом полным тревоги оглянулся на Зочура; главарь, кивнув на скитальца, возразил:
  
  - Нет у него никакой заразы, он просто старый.
  
  - Он должен обследоваться. Таков порядок.
  
  - Он не ходячий, - настаивал Зочур.
  
  - Я его отнесу!
  
  Парень сбежал по ступеням, направляясь к саням. Но Зочур, проявив неожиданную прыть, спрыгнув на землю, его опередил. Схватив Монгу в охапку главарь развернулся, направляясь к зданию, и наткнулся на парня. Их взгляды встретились, и если Зочур смотрел на соперника с откровенной ненавистью, то на седых ресницах второго спокойно таяли снежинки.
  
  - Я сказал, отнесу, - молвил парень.
  
  - Я останусь с ним! Он нуждается в помощи, - прогудел Зочур.
  
  - Нет!
  
  На мгновение показалось, что главарь вот-вот, бросив старика в снег, накинется на противника с кулаками. Правда, исход такой схватки трудно было предугадать, парень не уступал беглому каторжнику шириной плеч, а кроме того был на голову выше Зочура.
  
  К счастью в противостояние вмешался Монга.
  
  - Мне кажется, я сам вправе решить, кто меня понесет, - сказал он. - Раз обследование необходимо, то пускай оно состоится. А со мной пойдет Ганит Печено.
  
   - Кто из вас Печено? - спросил парень.
  
  Старый десантник спрыгнул на землю.
  
   - Действуй.
  
  Пока Ганит забирал Монгу у Зочура, парень прицельным взглядом уставился на главаря и бросил:
  
  - У нас здесь не жалуют выскочек и наглецов.
  
  Беглый каторжник заскрежетал зубами. Когда сани продолжили путь и здание штаба осталось позади, он все-таки дал волю эмоциям.
  
  - Они что-то задумали, эти гнусные старики, - прорычал он.
  
  Курт деликатно кашлянул, главарь бросил на него свирепый взгляд.
  
  - Думаешь, они догадались на счет Монги? - тихо спросил Кохи.
  
  - Черт их знает! - выругался беглый каторжник.
  
   ***************************************************************************
  
  Зочур, несмотря на заверения дать пленникам полную свободу, оставлять их без надзора не стал. Когда упряжки остановились возле первого трактира, и там оказался не занятым один номер, он поселил там доктора, Клоба, Фата и пропойцу-Бобра. Последнему главарь на прощание шепнул на ухо наставления, поднеся к носу огромный кулак. В следующей таверне также нашлась одна комната. Зочур хотел поселить в ней Талу и Пула под надзором Утока и Брыля, но юная журналистка взбунтовалась и потребовала отдельную комнату.
  
  - Я не намерена жить с этими головорезами, - заявила она. - В конце концов, мне необходима тишина для работы над репортажем.
  
  Зочур выругался, смерил девочку хмурым взглядом, но уступил. Они двинулись дальше.
  
  В итоге объехали еще несколько гостиных дворов и трактиров, вволю покружив по городу, и остановились в таверне на окраине. Жильцов там было немного, большая часть номеров пустовала, и объяснялось это дальностью от заветного частокола.
  
   Тут разместились все, и Курт обещал, привезти сюда же, когда освободятся, Монгу и Ганита. Правда, Талине отдельный номер так и не достался; с ней поселили Пула, и, как не протестовала девочка, коротышку Кохи. Но просторный угол с ширмой она получила. Остальные расселились по соседним комнатам.
  
  Хозяин таверны - толстяк с красным лицом и светлыми, водянистыми глазами, насупив от напряжения густые брови, записал новых постояльцев по именам в хозяйственную книгу, выделив для каждого целую страницу.
  
  - Проживать в кредит будете? - спросил он женским голосом. - Значит, места побольше нужно оставить, чтоб не путаться в записях. Кушать, ведь, тоже у меня будете?! Я на скороготовке стряпаю. Недавно один кредитор ней расплатился. Зовут меня Добрик, будем знакомы.
  
  Здание таверны от крыши до пола срублено из сосновых бревен, поэтому терпкий запах смолы присутствует везде: в коридоре, в холле, в комнатах и даже в трапезной, забивая остальные запахи. Ставни на окнах, как и во всем городе, никогда не открывались. Хозяин объяснил это экономией тепла, мол, не так продувает. Помещение освещают подвешенные к потолку электрические фонари, свет желтый, но яркий.
  
  Расселившись, все через полчаса собрались в трапезной. Монга и Ганит до сих пор не вернулись, и это тревожило Зочура.
  
  - Как бы нас не перебили здесь, как дворовых кур, - ворчит он, поглядывая на входную дверь. - Без оружия, как без рук.
  
  - А я прихватил кое-что, - гоготнул Уток, украдкой показывая из-под телогрейки рукоять кинжала и пистоль десантника.
  
  - Молодец, - похвалил Зочур. - "Пушку" давай мне, ты плохо стреляешь.
  Он проверил патроны, затвор, спрятал пистоль в карман пуховика.
  
  К концу обеда наружная дверь отворилась, и в таверну, отряхивая с широкополой шляпы снег, вошел Курт. За ним последовал маленький, юркий старичок с бородкой клинышком. На нем черное, длиннополое пальто с поднятым воротником, на маленькой голове вишневый берет. Под мышкой незнакомца толстый гроссбух. Последним в таверну ступил Ганит Печено.
  
  Они подошли к столу; старичок сухо поздоровался.
  
  - Это распределитель долей, - представил его Курт. - Он зарегистрирует всех и поставит в очередь на получение доли.
  
  - А где Монга? - спросил Кохи.
  
  Ганит качнул головой.
  
  - Его оставили в лазарете. Слишком он слаб, как бы не помер.
  
  Зочур выругался.
  
  Распределитель тем временем положил гроссбух на стол, снял пальто, берет, оставшись в строгом деловом костюме, и, усевшись на подставленный Куртом стул, водрузил на нос пенсне.
  
  - Итак! - осмотрел он присутствующих. - Кто из вас первый?
  
  - Записывай меня, - подался вперед Зочур.
  
  
  
   Глава шестая,
  в которой Ганиту Печено признаются в любви.
  
  
  В этих широтах день длится не дольше четверти суток. На улице ранние сумерки сменила ночь, и разыгралась настоящая вьюга. Ветер, подвывая, нес снежные облака, причудливо играя ними, словно морскими волнами. Город, и до того безлюдный, вымер. Однотипные строения, погруженные во мрак, темными глыбами выныривают из массы несомого ветром снега и туда же исчезают; нигде ни прохожего, ни зверя. Складывалось впечатление, что вокруг заброшенная военная часть, где все солдаты погибли в бою, и остались лишь пустые казармы.
  
  Брыль шагал впереди, спрятав руки в карманы комбинезона и ссутулившись от встречного ветра. За ним семенил Кохи, закутавшись в куртку, натянув на глаза пушистую лисью шапку - последнюю он выпросил у хозяина таверны, уговорив записать в долг. Замыкающими в двух шагах друг от друга шли Печено и Уток. Мутант больше не радуется снегу, даже закрывается от летящих снежинок руками. Мысли Печено о недавних событиях вечера.
  
  После обеда, когда старичок-бухгалтер закончил регистрацию и, откланявшись, вместе с Куртом вышел в промерзлые сумерки наступающего вечера, Зочур созвал совет.
  
  Правда, перед этим случился небольшой инцидент, о котором Печено теперь вспоминал с досадой.
  
  Когда очередь записываться в гроссбух дошла на него, Ганит отшутился, что может прожить и без доли сокровищ. У старичка-бухгалтера с носу слетело пенсне.
  
  - Что ж тогда, позвольте спросить, вы здесь делаете? - изумился он.
  
  - Просто путешествую, - смутился десантник.
  
  В разговор вмешался хозяин таверны; он стоял за стойкой бара и хорошо слышал, о чем шла речь за столом.
  
  - Как так? - воскликнул он. - Если вы просто путешествуете, то прошу оплачивать проживание наличными. Я бродягам кредит не предоставляю.
  
  Ганиту пришлось сказать, что неудачно пошутил, и в итоге в очередь попали все, в том числе Монга.
  
  Зочур после упрекнул Ганита в глупости, и поделом.
  
  - Если тебе не нужны сокровища, - сказал он, - я заберу твою долю себе. Корчить из себя святошу не надо, ты мне еще жемчужину должен.
  
  Когда дети пошли относить посуду, главарь, понизив голос, чтобы не слышал Добрик, сказал:
  
  - Нам ждать милости от старейшин некогда, нужно действовать. Я собираюсь навестить Монгу. Смок, пойдешь меня сопровождать!.. А вы... В общем, тут Кохи подкинул идею. Объясни сам.
  
  Коротышка кивнул.
  
  - Мне подумалось: старейшины - старейшинами, а народ живет по своим законам. Нужно пообщаться с простыми горожанами, выведать, что тут да как. Мы ведь ничего толком не знаем о городе. Предлагаю сходить в местный кабачок, пообщаться с людьми. Провести, так сказать, разведку боем. А?
  
  Против визита в кабачок разбойники не возражали, особенно Брыль.
  
  - Может, с Глинкой познакомлюсь, - шепнул он Ганиту, потирая ладони.
  
  Так они оказались в пути.
  
  Сегодня вьюга разыгралась чересчур сильно даже для этих суровых краев; город потонул в снежном водовороте, дальше десяти шагов мир поглощала холодная мгла, и найти нужное здание оказалось непросто.
  
  Наконец, впереди обозначился темный массив сруба, и глухо, словно из глубокого подполья послышались переливы веселой мелодии.
  
  - Кажется, здесь! - крикнул Брыль.
  
  Они поднялись на крыльцо; Уток открыл тяжелую деревянную дверь, из здания, пробив заснеженный простор вибрацией струн, вырвалась лихая музыка. Из проема двери пахнуло теплом, запахом жареного мяса, алкоголя и ароматизированных дымов.
  
  ...Через полчаса разведчики успешно внедрились в круг завсегдатаев кабачка и за большим столом, под гром бокалов и пение, знакомились с реальной жизнью простых горожан. Правда, сбором информации - непосредственно разведкой боем - смог заняться лишь вдохновитель идеи Кохи. Оставаясь трезвым, он подливал в стаканы новым знакомым, выуживая из них все, что мог.
  
  Остальным разведчикам стало не до разведки.
  
  Уток встретил собрата по несчастью, такого же мутанта, как он. У того по сравнению с трехруким небольшой дефект - четыре уха легко спрятать под шапкой, но Уток почувствовал в нем родственную душу, позабыв обо всем на свете. Уединившись за отдельный столик, отщепенцы делились опытом выживания среди обычных людей, стаканами пили коньяк и чему-то время от времени гоготали.
  
  Брыль попал в любовные сети. Глинка оказалась среди посетителей, и он с ней познакомился. Но богатая вдова после двух танцев бесповоротно отвергла горе-любовника, и униженный ловелас пошел напиваться к стойке бара.
  
  Старый десантник не забыл, зачем они пришли, и сохранял свежую голову, но на его беду, вдова, отшив Брыля, переключила внимание на него.
  
  Глинка - женщина зрелых лет. Стройная фигура молодит ее, но мелкие морщинки вокруг глаз предательски просматриваются сквозь небрежный макияж. Легкая припухлость лица выдает, что большую часть свободного времени вдова проводит в кабачке. Зато руки красивые: тонкие кисти с длинными музыкальными пальцами, увенчанными золотыми перстнями, не знали физического труда и в жизни не поднимают ничего тяжелее бокала с шампанским.
  
  Знакомясь с Ганитом, дама состроила глазки и улыбнулась, обнажив два ряда золотых зубов. В верхнем ряду одного зуба нет, и Ганит, не сдержавшись, усмехнулся.
  
  Глинка тоже захихикала, но, спохватившись, пояснила:
  
  - Никак не соберусь к стоматологу. Оставался единственный родной зуб, но и тот не уберегла!
  
  У вдовы характер властительницы, недостатка в поклонниках нет - восемь долей привлекают кавалеров, как пчел цветущая акация. Поэтому ее удивили невнимание и холодность Печено. Не раздумывая о причинах, миллионерша сама пошла в атаку и, показав неженскую хватку, обложила Ганита плотным кольцом осады.
  
  Печено всегда был с женщинами корректен, боялся обидеть, поэтому оказался в затруднительном положении. Он не знал, как отвадить назойливую даму. Благо, следы побоев на лице давали повод сослаться на плохое самочувствие и не танцевать, а то пришлось бы отплясывать с ней до потемнения в глазах. В остальном он отмалчивался или обходился односложными репликами.
  
   Глинку это еще больше подзадоривало.
  
  Помощь пришла с неожиданной стороны. Брыль, залив обиду доброй порцией алкоголя, проявил настойчивость и, схватив Глинку за руку, силком уволок танцевать.
  
  Печено вздохнул с облегчением, огляделся.
  
  Коротышка общался с худощавым парнем на другой стороне стола, то и дело подливая тому в стакан вина. Ганит подсел ближе.
  
  
  Парень рассказывал любопытные вещи.
  
  - А что, - говорит он, - старейшины, на то они и старейшины, что дольше всех здесь живут. Они еще помнят войну с дикарями, и как закладывался город. У них у каждого долей по двадцать, плюс процент от городского бизнеса. Все им платят: от мелкого лавочника до владельца таверны, и капитал они собрали огромный. Между прочим, они сначала стали банкирами, а уж потом правителями. Так что, считай: их пять человек; получается, сто долей. Но, я думаю, много больше!..
  
  - И все это они хранят в штабе? - спросил Кохи.
  
  - А где же еще?! Но упаси вас бог, решиться на ограбление. Там охраны человек двадцать, в основном родственники старейшин, преданные им, как собаки, вооружены до зубов. Кроме того, богатства хранятся ни в чем-нибудь, а в сейфах скитальцев. Их без знания кода и динамитом не вскрыть! А сейфы в подземном бункере. Были тут пару раз недотепы-грабители!..
  
  - Что, попались?
  
  - Да! Одних постреляли, как зайцев, только они в правление сунулись. Другую группу накрыли еще до ограбления - кто-то свой предал, - повесили их!.. Да! С теми, кто зарится на чужое, у нас не церемонятся. Закон такой.
  
  - Сурово, - почесал затылок коротышка.
  
  - А как же иначе!.. Терпение нужно иметь, своей доли дождаться. Кому понравится: ты, значит, торчишь тут несколько лет, ждешь очереди, и вдруг появляется выскочка и норовит тебя обскакать!? Если уж так невтерпеж, то, скатертью дорога, в подземелье к дикарям! Те сварят из наглеца суп, и будь здоров. - Парень не на шутку рассердился.
  
  - А что, есть ходы в подземелье? - продолжал выпытывать Кохи.
  
  - Да сколько угодно! Но толку в них чуть! Дикари знают обо всех ходах-выходах лучше любого горожанина, поэтому везде встретят непрошенных гостей. Десятки таких простофиль бесследно сгинули.
  
  Внимание посетителей привлекли смешавшиеся с музыкой неясные крики. Взоры устремились на танцплощадку, и по залу прокатила волна негодования.
  
  Чары бритого разбойника вновь не подействовали на богатую вдову, и он решил добиться взаимности силой. Схватив упирающуюся, словно дикая ослица, миллионершу за волосы, Брыль потащил ее к подсобке. Лицо разбойника раскраснелось от натуги; Глинка кричит, царапается, стараясь дотянуться ногтями до лысины обидчика, но бандит явно превосходит ее силой.
  
  Поднялась суматоха. Трое мужчин из окружения миллионерши бросились к ней на помощь. Смяв грубияна, они освободили даму и, свалив незадачливого любовника на пол, принялись избивать. Глинка, дотянувшись-таки до лысины негодяя, прочертила ногтями на макушке пять кровавых полос. Разбойник, до этого сносивший удары скрепя зубы, взвыл.
  
  Скандал мог закончиться для Брыля плачевно, но в драку вмешался Уток. Кохи крикнул ему на ухо, и тот, словно залетевший с улицы вихрь, бросился в гущу потасовки. В два счета разбросав защитников Глинки по углам, при этом опрокинув под ближайший столик саму миллионершу, он выхватил из рукава кинжал.
  
  Выключили музыку, на площадке появился хозяин заведения с пистолетом в руке.
  
  - Господа! Господа! - призвал он к порядку. - Прошу успокоиться! Не заставляйте меня применять оружие и вызывать рейнджеров. Прекратите драку.
  
  Но уговоры уже не нужны, продолжать потасовку желающих не осталось. Уток с перекошенным лицом, вооруженный клинком выглядит настолько пугающе, что никто не отваживался к нему приблизиться.
  
  Печено, отодвинув столик, помог Глинке подняться.
  
  - Мадам, вы не ушиблись? - спросил он.
  
  Дама, посмотрев на Ганита с благодарностью, уткнулась носом ему в грудь и зарыдала.
  
  - Я тебя люблю! - выдавила она. - Хочешь быть моим мужем?
  
  В тот миг Печено пожалел о своей галантности.
  
  Пока выясняли, кто прав, кто виноват; Кохи успокаивал мутанта; а кавалеры требовали, чтобы Уток и Брыль покинули заведение, Глинка увлекла Печено в дверь за стойкой бара. В подсобке в шкафу висели ее шуба и шапка.
  
  - Проводи меня, - попросила миллионерша. - Я живу рядом с правлением.
  
  Ганит застегнул комбинезон, кивнул.
  
  Через черный ход они вышли в холод северной ночи.
  
  
  
   Глава седьмая,
  в которой Пул и Таля похищают ключ.
  
  
  После обеда Пул и Таля вернулись в комнату. Кохи задержался в трапезной с остальными - Зочур созвал совет, - и дети могли говорить открыто.
  
  Комната имела г-образную форму. В передней, длинной части стоят кровати Кохи и Пула изголовьями друг к другу; в короткой, глухой, за выцветшей ширмой, пряталась кровать Талы. Задраенное ставнями оконце похоже на бойницу, бревенчатые стены и потолок создают чувство неприступности. Деревянные кровати выглядят массивно, у каждой стоит по тумбочке. Над входом висит металлический фонарь с кнопкой-выключателем на корпусе.
  
  Мальчик прилег на кровать и потянулся:
  
  - Интересно, о чем они совещаются? - вздохнул он.
  
  - Ясно, о чем! - откликнулась Таля; она расхаживает по комнате из угла в угол, размышляя. - Как пробраться в подземелье!.. Но нам до их совещания нет дела. У меня родился план.
  
  - Рассказывай, - Пул сел, мысленно ругая себя, что сам ничего не придумал.
  
  Но Таля приложила палец к губам, на носочках подкралась к двери, толчком открыла ее. Послышался глухой удар, сдавленный крик. Молодые люди выглянули: на полу коридора сидел коротышка, потирая ушибленный лоб.
  
  - Чего дерешься? - заныл он.
  
  - Я случайно, мистер Кохи, - извинилась Таля, но не удержалась и хихикнула.
  
  - Случайно! - передразнил тот, поднимаясь. - За случайно - бьют отчаянно.
  
  Он вошел в комнату; в руке у него мохнатая шапка. Водрузив ее на голову, Кохи надел телогрейку.
  
  - Раз вы так, то сидите дома. Хотел вас взять с собой; мы с Ганом идем на разведку.
  
  - Какую разведку? - глаза у Пула загорелись, но Таля фыркнула:
  
  - Больно надо! На улице метель и холод. Мы устали с дороги и будем отдыхать.
  
  Кохи не ответил, пожал плечами, еще раз потер лоб; вышел, хлопнув дверью.
  
  Таля выждала, выглянула в коридор. Никого. Девочка закрыла дверь, села рядом с Пулом:
  
  - Плевать на разведку, - махнула она рукой. - Пока ты относил посуду, я кое-что подслушала. Кохи, Ганит, Брыль и Уток собираются в здешний ресторан, знакомиться с местными жителями. Хотят получить от них полезную информацию. Сам Зочур пойдет к Монге. Он сказал, Башня будет его сопровождать, но потом, когда остальные вышли, строго-настрого запретил тому покидать таверну. Я стояла в коридоре перед кухней, там в стене окошко под потолком, и все слышала!..
  
  Таля посмотрела на мальчика так, словно ждала, что эта новость приведет его в полный восторг.
  
  - Ну и что? - не понял Пул.
  
  - Как, что? Разве не понятно?.. Почему Зочур не берет с собой Башню? Чтобы главарь отказался от личной охраны, нужны веские причины. Сначала я подумала, он оставляет его следить за нами. Но зачем, куда мы денемся?.. Тогда почему?
  
  Пул снова пожал плечами:
  
  - Может, он хочет побеседовать с Монгой без свидетелей. А охрана ему ни к чему, у него пистоль.
  
  - В таком случае Башня пошел бы со всеми в ресторан. Что одному сидеть без дела, он разве болен или устал больше других?.. Нет! Я думаю, Зочур оставляет его охранять ключ. Главарь не решается брать алмаз в здание правления; боится обыска, или, того хуже, ареста, и спрятал камень где-то в своей комнате.
  
  Пул в который раз позавидовал рассудительности юной журналистки. Только вот, что они вдвоем могли сделать против двухметрового великана?!
  
  Но Таля и здесь все продумала.
  
  - Если ключ у Башни, и он о нем знает, нам ключ не отнять, - сказала она. - Но я думаю, Зочур не настолько доверяет подручным. Бандиты редко доверяют друг другу. Скорее всего Зочур тайком спрятал ключ в укромном месте в комнате, и Башня об этом не подозревает. Для отвода глаз Зочур приказал ему приглядывать за нами. Тогда у нас есть шанс выманить здоровяка из номера и провести там обыск.
  
  Таля замолчала, вновь приложив палец к губам. В коридоре скрипнула дверь, раздались приглушенные голоса. Комната Зочура напротив; главарь поселился там с Башней, и, судя по звукам, это они.
  
  - Зочур уходит, - шепнула Таля.
  
  Разбойники попрощались, одинокие шаги удалились по коридору, дверь скрипнула, закрылась.
  
  Выждав, дети выглянули; коридор встретил пустующим полумраком.
  
  - Кажется, ушел. - Таля подмигнула Пулу: - Ну что, рискнем?! Башню я беру на себя, а ты, как только он выйдет из комнаты, ныряй туда и ищи. Согласен? Только хорошо ищи; под матрасом посмотри, половицы прощупай, стены простучи...
  
  Они договорились, что мальчик останется в номере и будет наблюдать через замочную скважину. Таля выйдет на улицу, якобы, прогуляться, затем вернется и сообщит Башне нечто такое, что заставит его выбежать вместе с ней из таверны.
  
  - Я пока не знаю, что скажу, - призналась она. - Но обязательно придумаю, у меня на свежем воздухе мозг работает лучше. А ты не зевай! В твоем распоряжении будет минут пятнадцать-двадцать. Смотри внимательно! И кровать самого Башни проверь.
  
  Таля оделась, вышла и, чтобы привлечь внимание великана, хлопнула дверью.
  
  Мальчик прильнул к замочной скважине, наблюдая. Его охватило волнение; последний раз он так волновался, когда прыгал в море на спор с высокой скалы.
  
  Башня отреагировал сразу же, в коридор высунулась красная физиономия. Выходило, предположение Талы, будто Зочур оставил великана присматривать за ними, имело основания. Смок бросил взгляд вправо-влево, но Таля уже вышла на улицу. Тогда здоровяк сделал шаг к их номеру, сердце Пула накрыло холодной волной. Одним прыжком долетев до кровати, мальчик притворился спящим.
  
  Дверь скрипнула. Послышалось тяжелое, с присвистом дыхание разбойника.
  
  - Эй! - позвал Башня.
  
  Пул открыл глаза.
  
  - Куда пошла твоя подружка?
  
  Мальчик пожал плечами.
  
  - Может, погулять?! А может, в уборную.
  
  - Да уж это вернее, - ухмыльнулся Башня, обнажив гнилые зубы. - А то в такую метель много не нагуляешь.
  
  Помолчали. Разбойник оглянулся в коридор, он не мог решить: пойти ему вслед за Талей или вернуться к себе.
  
  - Ладно, - наконец вымолвил он. - Пойду отдыхать. А вы не шалите, ложитесь спать, нечего шастать туда-сюда.
  
  Но он не ушел. Его явно беспокоило отсутствие девочки. В который раз выглянув в коридор, он почесал макушку огромного черепа.
  
  - Хотя, сначала, пойду выпью чего-нибудь. Ты не хочешь выпить?
  
  Пул покачал головой.
  
  Тут в коридоре послышались торопливые шаги. Таля не просто вбежала, она влетела в комнату, словно за ней гнались самые страшные монстры вселенной. Большие глаза переполняет неподдельный ужас, дыхание прерывается; когда она заговорила, голос дрожал от волнения.
  
  - Скорее, скорее, мистер Смок! - вскричала она, цепляясь за руку великана. - Там дикари! Они схватили мистера Зочура и тащат в лес!.. Ему необходима помощь.
  
  Даже Пул поймался на удочку. Он вскочил, принялся надевать костюм. Он не знал, чем поможет беглому каторжнику, но так захотелось посмотреть на живых дикарей. От наваждения мальчик избавился, лишь когда шаги девочки и великана стихли в конце коридора. Простая мысль, что это и есть выдумка Талы, рассмешила.
  Следующая - растворила веселье в тревоге. Пул вспомнил об операции; отведенные ему пятнадцать минут шли полным ходом, а он в теплых штанах стоит истуканом посреди комнаты. Мальчик выскочил в коридор, прислушался к далеким завываниям ветра над крышей в дымаре, рывком открыл дверь номера разбойников.
  
  Внутри на стене горит фонарь. Комната Зочура и Башни меньше размером, прямоугольной формы. Справа и слева от входа стоят кровати; под окошком-бойницей - одинокая тумбочка.
  
  Пул не знал, какая из кроватей Зочура и бросился к ближайшей. Приподнял подушку, матрас, заглянул во все щели - ничего! Осмотрел вторую - результат тот же. Подбежал к тумбочке, но, протянув руку к защелке, холодея от ужаса, замер.
  
  Войдя, мальчик оставил дверь приоткрытой, звуки из коридора усиленные акустикой проникали внутрь без помех. Пул услышал как кто-то осторожно, тихо ступая, словно хищный зверь, подкрадывается к комнате. Мальчик уловил взволнованное дыхание.
  
  Он мигом нырнул под кровать, но подумал: зря! Тот, кто в коридоре, знает, что он здесь. Иначе, зачем красться?
  
  Шаги приблизились, сквозь щель мальчик увидел на струганном полу за порогом коричневый, прикрытый краем ватной штанины ботинок. У кого он видел такие?
  Зочур носит сапоги, значит, не он. И не Башня, тот никогда не снимает длинного плаща, а полога не видно. Тогда кто?
  
  Человек распахнул настежь дверь, вошел, и Пул по краю белого передника догадался, кто таинственный визитер.
  
  Хозяин таверны, толстяк Добрик!
  
  Что понадобилось ему в комнате главаря разбойников? Зашел сделать уборку? Но почему без швабры, без веника, и зачем красться?!
  
  Ответ обескуражил. Толстяк подошел к противоположной кровати, принялся ворошить матрас, и мальчик ужаснулся. Неужели Добрик преследует ту же цель, что и сам Пул: ищет алмазный ключ?!
  
  Справившись с первой кроватью, толстяк развернулся, носки ботинок нацелились на Пула. Но, сделав шаг, изменили направление, подошли к тумбочке. Скрипнули ящики, хлопнула дверца. Пауза. Ботинки опять выровнялись на мальчика, на этот раз приблизились. Пул затаил дыхание. Над головой зашуршал матрас, подушка...
  
  В немой пустоте коридора послышались спасительные шаги Талины. Что это - она, мальчик не сомневался ни секунды; даже Кохи не мог так легко и быстро ступать, ведь носил ботинки на тяжелых каблуках, не говоря об остальных разбойниках.
  
  Добрик встрепенулся, заметался по комнате. Осознав, что деваться некуда, толстяк проявил смекалку и, подойдя к окну, принялся там чем-то тарабанить.
  
  Вошла Таля.
  
  - Что ты тут стучишь?.. - воскликнула она с порога, но, увидев толстяка, умолкла.
  
  - А! Леди! - сладкий голос Добрика расплылся по комнате. - Я окна проверяю, закрыты ли?! - он еще раз для верности ударил по раме.
  
  - Пойдем, теперь у вас посмотрим, - его ботинки приблизились к сапожкам девочки. - А где все разбрелись, я что-то никого не вижу? Думал, спите уже, боялся побудить, а тут никого. Фонарь включенный бросили.
  
  - Да кто где, - пробормотала журналистка.
  
  Они выключили свет, вышли, закрыв дверь.
  
  Минуту Пул прислушивался, ощущая взмокшей спиной холодный пол. Вылезать он не торопился - вдруг толстяк вернется?! Но время решил использовать с толком; прощупал нижнюю часть кровати, стену, половицы. Никаких намеков на тайник! Снова навострил слух. Тихо. Перекатился под другую кровать, проверил там. Ничего!
  
  Выходило, Таля ошиблась, ключа здесь нет. Не такой Зочур простофиля, понадеяться на Башню.
  
  Дверь открылась, в комнате зажегся свет. Пул с облегчением увидел на пороге белые сапожки подруги.
  
  - Эй! - позвала она. - Ты где?
  
  - Я здесь, - мальчик вылез из-под кровати.
  
  - Нашел?
  
  - Нет.
  
  - А под матрасами смотрел?..
  
  Мальчик рассказал о толстяке.
  
  - Ты думаешь он тоже искал ключ? - удивилась Таля.
  
  - А что же еще?!
  
  - Ну, предположим, деньги!.. Хотя, он в курсе, что мы на нуле. Но откуда он мог узнать про ключ?.. Нет, здесь что-то не так! Скорее всего, наш милый хозяин сам не знал, что ищет.
  
  Пул спохватился.
  
  - Где Башня? - воскликнул он.
  
  Таля махнула рукой, засмеялась.
  
  - А! Он сначала бросился в лес, догонять несуществующих дикарей. А когда никого не догнал, побежал искать Кохи. Он не скоро вернется.
  
  Девочка ощупала стены, простучала ногами полы, но и это не дало результатов.
  
  Дети вернулись в свой номер.
  
  - Когда Башня узнает, что Зочура не похищали, он рассердится, - предостерег Пул.
  
  Но юную журналистку это не пугало.
  
  - Скажу, обозналась, - отмахнулась она. - Или мне привиделось!
  
  Таля размышляла, мыслительный процесс нахмуренными бровями отражался на милом личике. Машинально девочка стала простукивать полы и в этой комнате. Она дошла до изголовья своей кровати, и тут одна из напольных досок подозрительно отозвалась.
  
  Таля расширенными глазами посмотрела на Пула, но тот усмехнулся.
  
  - Как здесь мог оказаться ключ, Зочур к нам не заходил.
  
  - А я думаю, заходил! - опустившись на колени, девочка осмотрела пол. - Когда мы пошли обедать, он задержал Кохи в коридоре. Они присоединились ко всем минут через десять. Вполне достаточно, чтобы зайти сюда и спрятать ключ. Кроме того, эту доску недавно ковыряли твердым. Смотри, вот, следы.
  
  Пул подошел. Края доски в самом деле исцарапаны, словно ее пытались поддеть ножом. Мальчик попробовал сунуть в щель пальцы, но рука соскользнула.
  
  - Нужно что-нибудь острое, - подсказала Таля.
  
  В комнате ничего подходящего не нашли.
  
  - Я сейчас, - Таля выбежала в коридор.
  
  Через минуту она вернулась с кочергой. С ее помощью доску подцепили, оттянули на пару дюймов вверх. В открывшейся нише лежал мерцая таинственным глубинным светом алмазный ключ скитальца.
  
   *******************************************************************************
  
  Долгую минуту молодые люди, как зачарованные, смотрели на случайную находку, не смея шевельнуться, опасаясь, что видение растворится в воздухе без следа.
  Пул держал доску; та стальной пружиной рвалась в первоначальное положение, и рука устала. Мальчик отпустил, половица со звонким щелчком вернулась на место.
  Это вывело детей из задумчивости.
  
  - Что будем делать? - спросил Пул. - Мне кажется, нужно дождаться Печено.
  
  - Но Зочур, когда вернется, может забрать ключ, - не согласилась девочка.
  
  - Если будем сидеть в комнате, не заберет. Зачем ему обнаруживать тайник?
  
  - Башня расскажет о моем розыгрыше, и тот заподозрит неладное. Так что, боюсь, другого шанса у нас не будет.
  
  Молодые люди переглянулись, Пул взялся за кочергу. Пока он держал половицу, Таля достала алмаз. Друзья выпрямились, прислушиваясь к вою ветра за стеной. Оба понимали, что оставаться в таверне опасно.
  
  - К корректору?! - предложил Пул, хотя не представлял, как они ночью, одни, в метель пойдут через лес.
  
  Таля покачала головой.
  
  - Одни не дойдем! Нужно связаться с Печено. В этих местах волки водятся, а иногда, бывает, и тигры забредают. Пойдем искать ресторан.
  
  Мальчик торопливо оделся. На всякий случай сунул в рукав кочергу: а вдруг, и правда, волки. Не привлекая внимания дети вышли из таверны; их невысокие силуэты растворились в падающей с неба белой мгле.
  
  
  
   Глава восьмая,
  в которой происходит еще одно предательство.
  
  
  Всю дорогу молчали; погода не располагала для беседы. Печено поддерживал Глинку под локоть, она уверенно показывала направление. Светящиеся окна здания правления выплыли из метели, словно океанский лайнер из тумана. Но Глинка повела вправо, к добротному строению в два этажа - лучшей гостинице города.
  Вошли в подъезд, отряхнулись от снега.
  
  Печено ожидал разговора о чувствах, но поведение Глинки изменилось. То ли подействовал свежий воздух, то ли что-то еще, но она утратила бесшабашность ресторанного кутилы, с лица слетела маска обольстительницы, и обида, нанесенная Брылем, спряталась глубоко в просветлевших глазах.
  
  - Я не буду звать на чай, - сказала вдова. - В первый вечер это неприлично, да и настроение у меня неподходящее. И не принимай всерьез мои слова, там, в баре. Это все шампанское!..
  
  Ганит кивнул.
  
  - Просто опостылели вереницы охотников за моим богатством. Удивительно встретить среди этих бродяг порядочного мужчину, вот меня и понесло.
  
  Глинка помолчала.
  
  - Беги из этой проклятой Сеньжаны, откажись от сокровищ и беги. Так отсюда можно уйти! - сказала она после паузы. - Иначе пропадешь, станешь таким, как они, или того хуже, как наши старейшины. Те тоже пришли сильными, смелыми, с благородными принципами... Мой первый муж был из их числа. И что сейчас?.. Богатство лишило их силы и смелости, они продали души, превратившись в отвратительных, мерзких скряг, за унцию золота готовых погубить десятки, сотни людей. Это не стоит никаких богатств!
  
  Печено усмехнулся.
  
  - Я воспользуюсь вашим мудрым советом, - пообещал он.
  
  - Я занимаю в этой гостинице весь второй этаж, - на прощание сказала вдова. - Ты всегда можешь прийти ко мне, как друг.
  
  Возвращался десантник по центральной дороге; так было проще отыскать свою таверну. Метель усилилась. Строения города похожи друг на друга бревенчатой массивностью; не мудрено перепутав здания, вломиться в чужой дом. Мысли тревожны; слова Глинки подтвердили: старейшинам доверять опасно.
  
  Околица. Дальше редколесье. Слева Печено узнал очертания крыши их временного пристанища, свернул. Несмотря на наносы он сразу заметил, что недавно к таверне прошла группа людей, не меньше пяти человек. На тропинке остались следы; все мужские, крупного размера. Ганит не придал значения, пройти мог кто угодно: от постояльцев до новых жильцов. Что все следы мужские, тоже не удивительно - женщины составляли едва одну десятую жителей города.
  
  Ближе к таверне Печено замедлил шаг. На заснеженном крыльце приплясывает от холода человек в телогрейке, в валенках, шапке ушанке. На рукаве повязка с эмблемой рейнджера в виде ограненного алмаза, перечеркнутого рыцарским мечом.
  Завидев Печено, постовой вынул из-за пояса ружейный обрез.
  
  - Стой, кто идет?! - окрик увяз в сонме летящих снежинок.
  
  - Свои! - присутствие на крыльце рейнджера пробудило в десантнике тревогу; не связано ли это с дракой в кабачке?
  
  - Кто это: свои?..
  
  - Я постоялец; здесь живу, - Ганит приблизился; от взгляда не ускользнуло: в правом крыле окно выломлено со ставнями, прореха наглухо заткнута подушками.
  
  - Руки подними, - постовой махнул обрезом и указал на дверь. - Заходи.
  
  Печено толкнул резную ручку, трапезная полна народу. Ганит задержался на пороге, делая вид, что стряхивает с ботинок снег, оценил обстановку. Но обрез уперся между лопаток, подтолкнул внутрь.
  
  - Еще один, - оповестил караульный.
  
  Посреди трапезной тот парень в заячьем тулупе - поверенный старейшин. В углу на лавке, охраняемые двумя крепкими рейнджерами, со связанными руками сидят Кохи и Брыль. На полу щекой к грязным доскам прижат человек-Башня; на спине великана еще четверо рейнджеров бечевкой вяжут ему руки. Смок ревет, ругается страшным голосом. На заднем плане за стойкой переминался с ноги на ногу Добрик. Везде заметны следы борьбы: перевернуты лавки, сдвинуты с места столы, на полу осколки битой посуды...
  
  Поверенный, бросив на десантника волчий взгляд, махнул рукой, чтобы вошел.
  Ганит подчинился.
  
  Кохи вскинул жалостливые глаза, но тут же уставился в пол. Брыль осторожно прикоснулся к опухшему от побоев лицу, вздохнул, как бы говоря: вот не повезло, так не повезло! Ни Зочура, ни Утока, как и детей нигде не видно.
  
  Узнав Печено, Добрик воскликнул:
  
  - Это один из них, Вульф! Это один из них!..
  
  - Вижу, - откликнулся поверенный. - Один из них, да не совсем!.. Ты арестован! - добавил он обращаясь к Ганиту.
  
  - За что?
  
  - За участие в заговоре с целью ограбления старейшин. Впрочем, я знаю, что ты и дети пошли на это не по доброй воле, поэтому вам, возможно, удастся избежать виселицы. Но ты должен сказать нам, где ключ?
  
  - У Зочура, - не задумываясь ответил Ганит. - Он его никому не доверял, всегда держал при себе.
  
  - Так! - Вульф не спускал с Печено серых глаз. - А дети где?
  
  Изобразив на лице тревогу, старый десантник огляделся.
  
  - Разве они не здесь?.. Я уходил, они оставались в номере.
  
  Вульф покачал головой, затем, указав на Ганита, приказал:
  
  - Обыщите его.
  
  Картина вырисовывалась ясная. Старейшины - что поверенный с оравой выполнял их приказ, Печено не сомневался - узнали про ключ и решили завладеть им силой. Заговор с целью ограбления - всего лишь предлог.
  
  Десантника обыскали, ничего существенного не нашли.
  
  - Так, - Вульф сплюнул на пол. - Значит ключ, либо у мутанта, либо его стащили дети. Что ж, подождем! В такую погоду ни первый, ни тем более вторые далеко не уйдут.
  
  Поверенный не взял в расчет Зочура, и Печено заключил, что главарь, либо тоже арестован, либо убит. Но откуда старейшины узнали про ключ? Неужели Монга по простоте душевной доверился им в надежде на помощь?..
  
  - Этих в острог к остальным, - распорядился Вульф. - Если здоровяк откажется идти, оттащите к лесу и пристрелите. Пусть волки полакомятся! А этого можно не вязать, - он кивнул на Печено. - С ним еще не все ясно.
  
  Арестантов вывели в холод ночи, построили в колонну. Башня пошел безропотно, лишь чуть слышно скрежетал зубами и тихонько порыкивал - слова Вульфа произвели должное впечатление.
  
   Острог расположен в подвале под штабом, занимая часть левого крыла. Пленников спустили по крутой, вырубленной в скале лестнице, по одному втолкнули в темное, пахнущее сыростью и мелом помещение.
  
  - Руки можете развязать, - разрешил Вульф; его силуэт вырисовывается в светлом проеме двери темным призраком.
  
  Дверь с протяжным скрипом закрыли, словно втолкнули в тесную комнату порцию густого мрака.
  
  Смок от всей души выругался.
  
  - Здесь кто-нибудь есть? - голос Кохи дрогнул.
  
  - Есть, - раздался из темноты грубый голос. - Что, всех взяли?
  
  Это был Зочур; услышав его, Кохи взвизгнул от радости:
  
  - Зоч! Ты жив?.. Как я рад тебя слышать! Ты где? Кто с тобой?
  
  - Компания старая, - ответил главарь; голос прозвучал устало. - Доктор и этот прощелыга, что приволок к нам в банду гнусного хорька, который нас всех сюда определил. Удавлю гада, если жив останусь!.. А Бобра убили. Он до последнего сопротивлялся.
  
  - Я не виноват, - захныкал в темноте Фат. - Клоб сказал, что пойдет в уборную. Он и меня предал.
  
  - Что уж теперь, - буркнул Зочур и спросил: - А вас сколько?
  
  - Четверо. Уток, проныра, лишь понял, что запахло жареным, выбил окно, выломал ставни и смылся, только его и видели, - Кохи хохотнул. - А малолетки пропали неведомо куда!.. Развяжите кто-нибудь руки. Ган, дружище, помоги!
  
  Печено ослабил веревки; вспомнив, что у него остались спички, вынул, зажег одну. Пламя осветило тесное помещение с низким, заплесневелым от сырости потолком и белесыми каменными стенами. В правом углу от входа стоит ведро, заменяя нужник; в дальней стене под потолком темнеют три отверстия в руку шириной для вентиляции. Пол выложен крупным булыжником. Фат и Зочур сидят в дальнем углу под вентиляционными отверстиями; доктор ничком лежит рядом с ведром, не подавая признаков жизни.
  
  - Что с ним? - спросил десантник. Он заметил у Зочура на лице ссадины и решил, что доктора тоже избили.
  
  Спичка, полыхнув пару раз синим пламенем, погасла, захлебнувшись мраком; вторую Печено зажигать не стал из соображений экономии.
  
  - Что с ним может быть?! - не без иронии ответил главарь. - Этот пьяница как узнал, что можно пить в долг, набрался под завязку и до сих пор в отключке. Его сюда принесли без памяти. Вот уж удивится, как оклемается!
  
  Ганит помог освободиться Брылю; Кохи развязал Смока. Узники расселись вдоль стены, и Зочур рассказал, как попал в заключение.
  
  В лазарет к Монге он не дошел. Его взяли на полдороги; сработали лихо, он даже не успел вынуть пистоль, как оказался связанным. Бил его Вульф, припомнил сполна их утреннюю ссору. Когда Зочура привели в острог, доктор и Фат уже были здесь. Откуда он узнал, что их предал Клоб?.. Полчаса назад его водили на допрос.
  
  - Пришли за мной четверо. Завели локти за спину, надели кандалы. Я думал, подвернется случай, сбегу, а тут обложили, как на этапе: двое ведут под руки, двое сзади. Пока шли, грешил на Монгу; ну, что это он заключил сделку со стариками. Думал, увижу его, посмеюсь! Но за столом с дряхлыми корягами сидел этот жалкий сморчок - Клоб! Они угощали его разными яствами, дружески похлопывали по плечу и называли "неглупым малым". Удавил бы, гнуса!.. Я взбесился; хотел накинуться на предателя, но караульные скрутили меня.
  
  Зочур умолк, в ярости заскрежетал зубами.
  
  - Они нашли ключ? - спросил он. - Им нужен алмаз; за него они даже обещали жизнь, но верить им - все равно что заснуть пьяным, вон, как доктор, в логове волков.
  
  Почувствовав, что о нем вспомнили, доктор протяжно застонал в темноте.
  
  На вопрос Зочура ответил Кохи.
  
  - Ключа не нашли.
  
  - Так он в тайнике? - воодушевился главарь.
  
  - Нет, Зоч! - голос коротышки зазвучал виновато. - Прости, на меня надавили, и я выдал тайник. Они угрожали пытками! Но камня там не оказалось, кто-то стащил его до того.
  
  - Кто?
  
  - Может, дети, - вздохнул Кохи, - а может, Добрик. Он мне не понравился с первого взгляда, какой-то двуличный; мог заметить царапины на досках, заглянуть. А мог и знать о тайнике!
  
   - Смок, - прорычал Зочур. - Я же наказал, глаз не спускать с детей?! Что случилось, куда они делись?
  
  - Я не знаю, - пробормотал Башня. - Девчонка пошла гулять, увидела, как тебя, босс, схватили. Только она подумала, что тебя схватили дикари. Прибежала, рассказала мне, я бросился на помощь. Дикарей я не догнал; что делать - не знал, пошел искать Кохи. Заблудился. Когда вернулся в таверну, там уже ждали эти, с повязками, и Вульф.
  
  - Печено, что знаешь о детях?
  
  - Ничего, - отозвался десантник. Новость, что ключ у детей, вселяла надежду. Но смогут ли они ночью, сквозь вьюгу добраться до корректора?.. Если бы смогли! Представлялось это невыполнимым, и так думал не он один.
  
  - Дети далеко не уйдут, - подтвердил главарь. - Плохо! Как только ключ окажется у старейшин, нас всех пустят в расход... если не раньше!
  
  Последнюю реплику Зочур бросил, услышав скрежет засова. Кто-то не поленился среди ночи спуститься в подвал, а значит имел на то веские причины. Вряд ли они сулили пленникам избавление.
  
  Темноту прорезала полоса света, расширилась до прямоугольника, обозначив проем двери. На пороге стоят трое охранников.
  
  - Ганит Печено! - крикнул один. - На выход.
  
  Десантник поднялся, неспешно вышел. Разбойники проводили его тревожным молчанием. Они понимали: Печено не обязан хранить им преданность и может перейти на сторону врага, получив взамен жизнь.
  
  
  
   Глава девятая,
  в которой Печено ужинает со старейшинами.
  
  
  Печено повели на третий этаж. Считая ступени, десантник соображал, как вести себя на допросе. Ясно, врать не следует! Парень в кабачке утверждал: старейшин пятеро. Удивительно, как до сих пор они не передушили друг друга?! Все они люди твердые, проницательные, ложь заметят сразу. В хитрости и подлости с ними не потягаешься - не каждый подчинит себе город авантюристов. Но Ганит больше них знает о ключе.
  
  Свернули в правое крыло; шаги гулко отдаются от голых стен, разносятся по пустынному коридору. Печено подвели к обитой кожей, двойной высокой двери. Медные, позеленевшие от патины ручки, где все берутся, натерты до блеска.
  Старший охранник вошел доложить; Печено услышал, как он крикнул:
  
  - Пленник доставлен.
  
  Его ввели. В доисторические времена в подобных залах обедали феодалы. Но обстановка не отличалась роскошью, старейшины явно поскупились. Каменные стены украшены чучелами голов диких животных; на Печено уставились неподвижные, мертвые глаза, оскалились хищные клыки: кабан, медведь, тигр, волк, барс... С потолка свисает хрустальная люстра, бросая яркие блики на лакированный пол; вдоль противоположной входу стены стоит массивный стол, ломится от обилия блюд.
  
   Все старейшины в сборе - пятеро. На массивных стульях, похожих на царские троны, они восседают за столом, все по одну сторону, плечом к плечу, лицом к двери, с аппетитом утоляют голод. Чуть в сторонке у окна стоит еще один небольшой столик, тоже накрытый богато; ссутулившись на низком табурете, за ним что-то без аппетита жует Клоб.
  
  Никто не прервал жизненно важного занятия, но все посмотрели на пленника: старики внимательно, с интересом; Клоб равнодушно.
  
  Конвоиры вытолкнули Печено в центр зала. Повисла долгая пауза.
  
  Один из стариков, худощавый, с голой, как патиссон, головой, слизнул текущий по длинным, сучковатым пальцам жир, сделал глоток вина, спросил, не сводя с Печено взгляда.
  
  - Есть хочешь?
  
  - Не отказался бы!
  
  Остальные старейшины на секунду прервали трапезу, вопросительно посмотрели на худощавого товарища. Тот остался невозмутимым.
  
  - Поставьте ему стол, - приказал он конвоирам.
  
  Теперь старейшины жевали медленно, в глубокой задумчивости. Их распирало любопытство, что же придумал худощавый собрат. Они поглядывали, то на него, то на Ганита, то переглядывались между собой.
  
  Принесли такой же как у Клоба столик, стул, поднос с угощениями, поставили посередине зала. Конвоиры не ушли, отступили на шаг назад.
  
  - Садись, ешь! - пригласил худощавый.
  
  Ганит опустился на стул, налил вина.
  
  - Почему сразу не сказали, что вы у разбойников в плену? - не прекращая трапезы спросил худощавый.
  
  - У них в заложниках оставались дети.
  
  - А теперь где дети? Знаешь?..
  
  Ганит пожал плечами, но правителя это не удовлетворило:
  
  - Пойми, мы не только ради ключа их разыскиваем, мы и о них волнуемся. Зима, холод, замерзнут в лесу, а зверья вокруг!.. - он кивнул на чучела. - Мы-то, конечно, делаем все, что возможно: прочесываются окрестности; дорога до храма, но дети как сквозь землю провалились.
  
  Печено хлебнул вина.
  
  - Сам переживаю. Когда я уходил, они никуда не собирались. Но это же дети! Что им в голову взбрело?..
  
  - Ну, допустим! А ключ в самом деле может перебросить обратно?
  
  Наступил момент истины, и десантник на минуту задумался.
  
  - Раз Зочур так рьяно его охранял, то, думаю, да! - ответил он. - Другое дело, что нужно успеть до определенного срока, - добавил он, делая ударение на последнем словосочетании, - иначе он станет бесполезным. Насколько я разобрался в ситуации, осталось четверо суток.
  
  Печено лукавил. Он надеялся, что информатор старейшин - Клоб, недостаточно знает об особенностях включения транспортера, ведь слышал об этом краем уха.
  
  Старейшины, как по команде, прекратили жевать.
  
  - Ты имеешь в виду, до этого срока нужно активировать корректор? - нахмурился худощавый.
  
  - Транспортером не воспользоваться без активации корректора. Разбойники не знали об этом, но так запрограммирован ключ. По истечении четырех оборотов планеты система заблокируется.
  
  Худощавый вопросительно посмотрел на Клоба; тот заерзал на стуле.
  
  - Мне кажется, транспортером можно воспользоваться без активации корректора, - промямлил он, хмуро глянув на Печено. - Сюда мы попали без активации...
  
  - А землетрясение? - перебил его десантник. - Ты помнишь, сынок, в тот день было землетрясение?
  
  Клоб кивнул и пригнулся к столику, видно, хотел спрятаться за тарелками.
  
  - Это работал корректор. Твой сводный брат активировал его перед тем, как Уток и Кохи отняли у него ключ. От Зочура они это скрыли; побоялись его гнева.
  
  - Но тогда в ключе осталось совсем мало энергии! - воскликнул второй старейшина, желтолицый, с седой козлиной бородкой, с укоризной глянув на коллег. - Хватит ли теперь на активацию корректора и транспортировку?
  
  Печено ждал этого вопроса. Всю ахинею про ключ он нес с одной целью: сбить старейшин с толку. Сомнение заставит их довериться ему хотя бы отчасти. Поэтому он поспешил подлить масла в огонь:
  
  - В том-то и дело! Если активировать корректор в ближайшие сутки, ну, максимум, двое, то энергии хватить. Если позже, никак не хватит!
  
  Старейшины загалдели:
  
  - Мы не успеем перевезти капиталы в храм!
  
  - За двое-то суток?.. Да за неделю не управимся.
  
  - Нужно ускорить поиски детей!
  
  - И завтра же начать эвакуацию капиталов.
  
  - Но если мы не добудем ключ?..
  
  Худощавый правитель хлопнул ладонью по столу.
  
  - Обсудим это после, без посторонних, - сказал он и, глянув на Печено, добавил:
  
  - Может, он нам голову морочит?! Кто-нибудь беседовал с Монгой-скитальцем?
  
  - Я беседовал, - откликнулся третий старейшина; розовощекий, тучный старичок с черными, колючими глазками над картофельным носом. - Скиталец согласен вступить в переговоры, когда у нас будет ключ. Если, конечно, не помрет.
  
  Худощавый, задумавшись, вернулся к трапезе; остальные последовали его примеру, но без былого аппетита.
  
  - Как ни крути, без ключа не обойтись, - вздохнул четвертый правитель; темное, угловатое лицо испещрено шрамами.
  
  - Да, - подтвердил пятый; этого почти не видно из-за стола, торчит одна плешивая макушка.
  
  Худощавый вскинул глаза на Печено:
  
   - Сегодня отдыхай; тебе выделят комнату; будь, как дома, но не пытайся бежать. Завтра утром подключишься к поиску детей. Может, у тебя получится. Найдешь, возьмем вас с собой. Мы не разбойники, мы люди приличные, не обманем, не сомневайся!
  
  В ответ Печено опустил глаза, промолчал. Одним махом осушив бокал, он поднялся.
  Худощавый приказал его проводить, но тучный старичок жестом остановил караульных и, склонившись к худощавому, что-то зашептал на ухо. Худощавый тихо ответил, покачал головой; возник спор. Печено расслышал, как тучный старичок воскликнул:
  
  - А если Монга помрет?..
  
  В конце концов они пришли к общему решению, и худощавый обратился к десантнику:
  
  - Тебя хотел видеть Монга-скиталец. Плох он совсем!.. Сейчас тебя к нему отведут.
  
  Выйдя в коридор, Ганит сквозь приоткрытую дверь услышал, как загомонили старейшины, обсуждая варианты вывоза своих несметных капиталов.
  
  
  
   Глава девятая,
  в которой ведутся поиски детей.
  
  
  Несмотря на усталость Печено уснул не сразу. Мысли о детях не оставляли его, и завывающая за окном вьюга усиливала тревогу. Куда они могли пойти? Храм под лесистой горой и дорога к нему под контролем рейнджеров; в городе они никого не знают, а горожане чужаков не терпят. Если ключ у детей, и они погибнут - это станет трагедией не только их юных жизней, но и всей планеты. После такой бури их останки, а с ними ключ отыщут не раньше весны; к тому времени миссия скитальца будет безнадежно провалена.
  Печено вспомнил разговор с Монгой. Старик держался молодцом, но передряги последних дней истрепали его. Он сообщил Ганиту кое-что важное: кодовые слова, способные помочь заключить союз с дикарями. Но десантник пока не представлял, как их можно использовать. Скиталец, видно, предчувствуя близкую смерть, спешил передать все доступные нити. Он даже распорядился по поводу своих похорон: вручить его тело реке, которая течет где-то неподалеку под утесом.
   У Печено в нагрудном кармане гимнастерки в мятой пачке оставались две смолянки. Он приберег их для особого случая. Как оказалось, в Сеньжане смоляные палочки в дефиците, и заядлые дымокуры заменяют их початками дикорастущего тростника, которые летом собирают на окрестных болотах. Ганит поклялся, до такой крайности не опускаться. Эту ночь он счел достаточно особенной, задымил. И только после забылся чутким сном солдата.
  Утром заглянул Вульф. Он скрипнул дверью; Ганит, приподнявшись, по старой привычке сунул руку в карман за пистолем. Спросонья он забыл, что безоружен. Встретившись с хищным взглядом поверенного, десантник усмехнулся, опустил руку.
  Вульф тоже ухмыльнулся.
  - Вставай! У крыльца ждут сани; поедем искать детей, - сообщил он.
  Сквозь пыльное окошко брезжил малиновый рассвет; ночные завывания вьюги стихли и, казалось, буря сошла на штиль. Но за порогом встретило студеное северное утро. Ветра почти нет, лишь отдельные порывы иногда срывают с вершин сугробов снежную пыль, несут вдоль улицы. Тогда в лицо ударяет холодная волна, тысячами колючих осколков впиваясь в кожу. Утренний мороз крепко держит город в ледяных тисках, заставляя пронзительно скрипеть под ногами снег, а клубы сизого дыма из дымоходов вертикальными столбами уходить ввысь.
  У крыльца большие резные сани с впряженной в них четверкой белых оленей. Животные сердито фыркают, недовольные ранней прогулкой, густой пар идет из их ртов. Возле саней человек восемь охранников - приплясывают от холода, еще один сидит на облучке с шестом в руках.
  Они нестройно поздоровались. Вульф небрежно ответил, залез в сани, но не сел, заметил, что Печено прошел мимо.
  Десантник смотрел на площадь.
  Перед зданием правления на очищенной от снега площадке кипит работа. Дюжина рабочих, стуча топорами, паруя на морозе, возводит в центре эшафот. Две виселицы уже зловеще возвышаются над помостом, третью как раз ставят, кучей бревен лежат неподалеку еще три.
  Спрыгнув с саней, поверенный подошел к десантнику, сказал:
  - Быстро парни работают! Казнь назначена на завтра, а эшафот поставят сегодня, солнце не успеет взойти. Но ничего, пускай постоит, дурные мысли из дурных голов выветрит.
  Печено бросил на него хмурый взгляд.
  - Почему виселиц шесть? Вы что, схватили мутанта?
  - Нет! Хотя это вопрос времени, если он, конечно, еще не подох где-нибудь под сугробом. Но шестая петля для доктора.
  - Но доктор - не разбойник! За ним нет никакой вины, он такой же пленник, как я.
  - Ваш доктор - пьяница! Человек бесполезный и ничтожный, поделом ему. А ты пока избежал приговора только потому, что пошел на сотрудничество. Так что мотай на ус: не будешь стараться - поставим петельку и для тебя! - последние слова Вульф произнес с нескрываемой злобой.
  Печено не ответил; расселись в санях.
  - Какие идеи, где будем искать? - спросил поверенный.
  Десантник на секунду задумался.
  - Начнем от таверны, где нас вчера арестовали.
  Вульф пожал плечами, мол, пустая затея, но кивнул возничему, сани тронулись. Олени зазвенели бубенцами, под полозьями заскрипел хрупкий снег.
  Всю дорогу молчали. Печено нестерпимо хотелось врезать по волчьей морде Вульфа. Последняя угроза не была тому причиной, просто десантнику не доводилось встречать таких мерзких людей. Даже беглый каторжник Зочур и его шайка сейчас казались ему обыкновенными неудачниками.
  У крыльца таверны упряжку встретил хозяин Добрик. Широкой лопатой он чистил дорожки от снега, сваливая его в высокие кучи по обочинам. Узнав Вульфа, толстяк заулыбался, поклонился.
  - Чем могу быть полезен, господин начальник охраны?
  Поверенный ответил не сразу. Потянувшись, точно после долгого сна, он спрыгнул с саней и, неспешно подойдя к Добрику, взял его за ворот телогрейки.
  - Ты где прячешь ключ, мерзавец? - неожиданно гаркнул он, встряхнув толстяка.
  Пухлые, раскрасневшиеся от мороза щеки Добрика в одно мгновение потемнели, обвисли, глаза округлились, а лопата с сухим треском выпала из рук.
  - Вульф! - пролепетал он, вмиг пересохшими губами. - У меня нет ключа! Я же рассказывал!.. Когда я прочел твою записку, я попытался обыскать комнаты новичков, но мне помешала девчонка. Я решил отложить... я ничего не нашел!
  - Тогда, куда спрятал детей?
  - Я!.. Я мальчика после ужина не видел, а девочка, как меня спугнула, осталась в своем номере. Я был смущен и сконфужен, поэтому ушел к себе. Больше я никого не видел, клянусь!.. Я же предан вам, я за вас!
  - Ладно, - смягчился Вульф, хлопнув Добрика по щеке. - Расслабься, верю!
  Толстяк, всхлипнув, опустился в сугроб.
  Это развеселило Вульфа.
  - Ты чего, Добрик, я же пошутил. Ты что, всерьез воспринял?! Ну ты смешной!..
  Печено ухмыльнулся дикой выходке поверенного, но после виселиц на площади ничего другого от этих людей ждать не приходилось.
  Старый десантник спрыгнул в снег и, скинув с головы капюшон комбинезона, осмотрел фасад таверны. Спросил смеющегося Вульфа:
  - Здание обыскивали?
  - От подвала до крыши.
  - Я имею в виду, на предмет наличия тайников?
  - И это тоже! Да и не врет он; ты на него посмотри!
  Вид у Добрика в самом деле был не заговорщицкий: подбородок дрожит, руки трясутся, рот судорожными глотками хватает воздух, по щекам текут слезы. Вдруг толстяк замахал руками, округлил глаза, будто что-то вспомнил, интенсивнее задвигал челюстью.
  - Кочерга, - выдавил он.
  - Что - кочерга?! - перестал смеяться Вульф.
  - У меня вчера пропала кочерга, - выдохнул Добрик. - Когда я уходил к себе, она стояла у печки, я помню точно. Потом я вышел, чтобы подкинуть дров, а она пропала. Кроме детей тогда в таверне никого не было. Точнее сказать, уже и их не было, но это стало известно позже, когда вы пришли. Но кроме детей ее никто не мог взять.
  - Зачем им понадобилась кочерга? - нахмурился поверенный.
  Печено дернул плечами; он подозревал, что эту ржавую железку Пул прихватил для самообороны.
  Ганит распорядился доставить со склада несколько пар снегоступов и длинные, тонкие шесты, которыми сподручно будет прощупывать сугробы. Однажды на далекой, заснеженной планете взвод Печено не смогли вовремя амбаркировать, и им пришлось в течение месяца, пока не подоспеет очередной транспорт, буквально выживать в заснеженной пустыне. Огонь у них был; воду топили из снега и льда, а вот провизия закончилась на шестые сутки. Тогда с помощью переделанных в шесты лыжных палок они искали под толщей снега диких животных, впавших до весны в спячку, питались их мясом, - тем и спаслись. Сейчас приобретенный в те дни опыт десантник решил использовать для поиска тел детей. Хотя, всей душой надеялся, что Пул и Таля живы!
  Пока ждали снегоступы с шестами, Добрик, рассыпаясь в любезностях, попотчевал их чаем с ватрушками. Толстяк не скрывал радости, что неразборчивый молот гнева старейшин его миновал, гоготал каждому слову Вульфа, приплясывал вокруг стола.
  Вернулись посыльные; сколотили две поисковые группы по пять человек. Первую возглавил Вульф - кажется, ему понравилась идея с шестами; второй он доверил командование Печено.
  - В каких направлениях пойдем? - спросил он, когда десантник на ближайшем сугробе показал принцип действия щупа.
  - Начнем от тыльной стены таверны, а дальше разделимся. Твоя группа пойдет по околице вокруг города - дети могли двигаться не упуская из виду огни домов; а я через лес в сторону храма.
  Вульф согласился.
  Печено не случайно выбрал второе направление. Он рассудил, если Пул и Таля пошли по околице, то скорее всего они живы и прячутся в городе. Если же детей понесло в лес, то важно отыскать их... или их тела первым.
  Через час поисковая группа Печено углубилась в лес, потеряв из вида группу Вульфа. Вперед двигались шеренгой на расстоянии не более двух метров друг от друга, то и дело втыкая шесты в сугробы. Однажды показалось, будто что-то нашли: один из поисковиков подозвал Ганита, сообщил, что под снегом твердый предмет. Разрыли - оказалось, замшелое бревно.
  Когда в тишине морозного утра сухо щелкнул ружейный выстрел, десантник подумал о самом плохом. Бешено заколотилось сердце, горло сжал ком.
  Донеслись крики:
  - Нашли! Нашли!
  Не желая верить, Печено бросился на выстрел, оставив помощников далеко позади. Продираясь сквозь молодой ельник, он надеялся, что Вульф так же, как они, наткнулся на мшистое бревно, преждевременно забив тревогу. Но когда сквозь прогалины редколесья он увидел поисковиков, душа оборвалась.
  Вся группа, за исключением Вульфа, копала снег, и по той площадке, которую они расчистили, ясно, там не бревно, иначе они давно бы бросили это занятие. Там кто-то есть, и поза Вульфа, склонившегося вперед, указывающего вниз рукой, подтверждала это.
  Приблизившись, Ганит замедлил шаг. Ему показалось, там лежит бесформенная куча хлама. Это не Пул, и не Таля!.. Нечто более массивное, темно-бурого цвета, местами покрытое снегом и льдом, видом непохожее на человеческие тела.
  - Медведь-шатун! - сообщил Вульф с нотками разочарования.
  Печено перевел дыхание. Теперь и он рассмотрел очертания дикого зверя. Вон, голова с прилипшим к носу комком снега, а, вон, неестественно вывернутые лапы. Казалось, зверь упал на бегу, споткнувшись, и зарылся мордой в снег.
  - Застрелен на ходу, у него с той стороны пол головы нет. Разрывной били! - объяснил Вульф странную позу медведя.
  Ганит кивнул. Собираясь вернуться на маршрут, он развернулся, но заметил в руках Вульфа кочергу, насторожился.
  - Что это? - спросил он.
  - Стоит полагать, кочерга нашего толстяка, - Вульф покрутил находкой перед глазами. - Лежала рядом с медведем. Хотя, может и не его вовсе?!
  Но Печено по опыту знал, таких совпадений не бывает. Он оказался прав, дети пошли по околице и, значит, живы. Кто-то их спас от медведя!.. Вульф, судя по недовольной мине, тоже думал об этом. Но поверенный отказывался верить в неудачу; его группа продолжала чистить наносы вокруг трупа зверя, обследуя каждый подозрительный холмик.
  Появился Добрик; за ним послали, как только обнаружили кочергу. Толстяку не дали снегоступы, и он, проваливаясь по колени, пыхтя и потея, брел напрямую через сугробы. Приблизившись, он вытер носовым платком раскрасневшееся лицо, перевел дух.
  - Моя! - взвизгнул он при виде кочерги. - Она самая! А дети нашлись?!
  Ему никто не ответил.
  Чтоб поскорее вернуться в город, Печено с группой присоединился к группе Вульфа.
  - Нужно чистить по направлению, куда бежал медведь, - предложил он.
  - Думаешь, зверюга гнался за детьми? - спросил поверенный.
  Ганит пожал плечами.
  Но поиски результатов не дали. Они орудовали лопатами, прощупывали снег шестами, ни самих детей, ни других их следов, кроме кочерги, обнаружить не удалось. Печено в тайне радовался этому; Вульф открыто злился.
  - Сворачиваемся, - отдал приказ поверенный. - Тот, кто подстрелил медведя, увел детей с собой. Их следует искать где-то в городе, либо...
  Вульф не окончил фразы, но Печено догадался, что он имел в виду. Если детей нет в городе, то находиться они могли только в одном месте - в подземелье у дикарей.
  
  
  Когда вернулись к зданию правления, время клонилось к полудню. Шесть виселиц уже зловеще возвышались над площадью, готовые свершить безжалостный приговор.
  Печено спрыгнул в снег, на него, откуда ни возьмись, налетела Глинка. Миллионерша выглядит растрепанной, взъерошенной, от нее пахнет коньяком и шоколадом.
  - Тебя освободили!? Я знала, что ты не виноват, я и старейшинам так сказала! - всхлипнула она, припадая к плечу Ганита. - Я недавно услышала и сразу же сюда!.. Но знай, даже если бы ты был виноват, я не пожалела бы всего состояния, чтобы тебя выкупить!
  Ганиту стало неловко от такого признания. Он заметил, как Вульф оскалился ехидной улыбочкой, а охранники засмущались, отходя в сторону.
  - Но прости!.. - вдова отстранилась. - Тебе сейчас не до меня, у тебя умер друг!..
  - Кто умер? - не понял десантник.
  - Друг! Тот старик, что лежал в лазарете. Ты не знал?.. Он еще ночью умер!
  Печено взглянул на Вульфа; поверенный с небрежением отвернулся.
  - Я забыл тебе сказать, - бросил он.
  Печено, вежливо простившись с Глинкой, поспешил в лазарет.
  В палате никого нет, тихо и покойно. Скиталец лежит на кровати накрытый белой простыней. Исхудавшее тело едва возвышается над неровностями перины, отчетливо выделяется голова, похожая на спрятанный под простыней мяч. Ганит открыл покойнику лицо: мраморная кожа светится изнутри таинственным светом, яркое сияние идет из прикрытых век, словно в теле скитальца разгоралось неведомое пламя. В остальном Монга выглядит мирно спящим человеком, и, усомнившись, Печено взял старика за запястье, проверил пульс. Биение не прощупывалось. Свечение меж тем усилилось в районе переносицы, перетекло в центр лба, бросив яркие отблески на стены палаты. Ганит не удержался, прикоснулся к свету мизинцем, тут же отдернув руку. На пальце остался след таинственного огня - острым, но приятным теплом он вошел в ладонь, через секунду разлился по всему телу. Старый десантник пошатнулся, ему показалось, на мгновение он увидел целую вселенную, нечто бесконечно красивое, таинственное. Оно промелькнуло, как обрывок утреннего сна и исчезло, оставив привкус счастья и познания великого.
  Лицо скитальца потускнело, к мрамору кожи добавился восковый цвет, и рассеялись последние сомнения, что Монга покинул этот мир. На всякий случай Печено еще раз коснулся лба старика, но ощутил холод смерти и, вздохнув, опустил руку.
  - Значит, ты решил, что мы справимся без тебя? - спросил он тишину.
  В палату вошла медсестра.
  - Как хорошо, что вы здесь, - воскликнула она с порога. - Вас хотят видеть старейшины. Они не знают, как поступить с телом покойника. У нас зимой их обычно сжигают!
  Старый десантник качнул головой:
  - У меня на этот счет другие инструкции.
  Он вернул край простыни на место, вышел из палаты.
  На этот раз в зале правителей трое. Посередине сидит худощавый; пока Ганиту накрывали отдельный столик, он со скучающим видом ковырял вилкой в салатнице, теребя костлявыми пальцами поросшую седыми волосками мочку уха. По правую руку от него желтолицый старейшина с козлиной бородкой потягивал вино. По левую, развалился тучный старичок с круглым, похожим на картофелину носом. Этот энергично работает вилкой, бросая в широкий, скуластый рот все без разбору. Клоба на этот раз не пригласили, он, очевидно, потерял доверие правителей.
  - Как ты здорово придумал с шестами-то! - сказал желтолицый, когда Ганит сел за стол. - Наши олухи никогда бы не додумались.
  - Кто, считаешь, спас детей от медведя? - спросил худощавый.
  - Дикари, - не раздумывал Печено.
  - А я думаю, кто-то из наших, - возразил желтолицый. - Иначе о ключе, как и о детях, можно забыть.
  - Наши бы уже доложили, - проворчал худощавый.
  - Среди наших тоже всяких прохвостов полно. А почему считаешь, что дикари?
  Десантник пожал плечами:
  - Интуиция.
  - Плохо! - вздохнул худощавый. - Если дети попали к дикарям, то планеты не спасти, и самим нам отсюда не убраться. Тебе Монга перед смертью что-нибудь говорил?
  - Я как раз это хотел обсудить, - кивнул десантник. - Во-первых, тело скитальца нужно предать воде. Где-то поблизости есть незамерзающая река?..
  Старейшины кивнули.
  - Во-вторых, почему казнят доктора? Он ни в чем не виноват. Приговор нужно отменить. Доктор - не бандит! Я уверен, ему даже сокровища не нужны.
  - Тогда, зачем ему жить?! - хохотнул желтолицый.
  - Сдался тебе этот пьяница, - скривился худощавый. - Но так и быть! Ты, наверное, не в курсе, но по нашим законам, смертную казнь можно заменить штрафом в размере одной доли сокровищ. Штраф нужно внести в казну до времени казни, то есть, в случае доктора, до завтрашнего утра.
  Старый десантник покачал головой.
  - Где же я отыщу столько до утра? Может доктор заплатит штраф, когда получит свою долю?!
  Худощавый засмеялся.
  - К тому времени он сгорит от водки, - заявил он. - А штраф можно заплатить алмазным ключом; при данных обстоятельствах его цена приравнивается к стоимости одной доли. Отыщи ключ, и доктор останется жить.
  - Что ж, посмотрим, - сказал Ганит, подумав. - Теперь о главном!.. Монга перед смертью рассказал мне, как можно попытаться войти в доверие к дикарям. Если дети в подземелье, отправьте меня за ними, и, если получится, в течение суток, максимум двух, я вернусь с ключом.
  Старейшины переглянулись.
  - А если не вернешься? - тучный старичок сощурился; темные глазки, похожие на два чернильных пера, устремились из-под густых бровей к Печено, словно хотели поставить на нем кляксу. - Еще, чего доброго, подобьешь дикарей против нас воевать?!
  - Дети знают, что ключом нужно воспользоваться в кротчайшее время, а значит не сегодня-завтра объявятся в городе, либо у храма. - Поддержал товарища желтолицый. - Куда благоразумнее, их подождать.
  - Походи по городу, - кивнул худощавый, - глядишь, детки и клюнут. Так оно надежнее будет!
  - К тому же, отправившись в подземелье, ты не успеешь спасти доктора! - подытожил третий старейшина.
  План Ганита провалился; он в самом деле рассчитывал поднять дикарей против старейшин, и силой захватить храм под лесистой горой.
  После обеда, погрузив завернутое в белую материю тело Монги-скитальца в сани, в сопровождении Вульфа и двух подручных, они отправились к подножию утеса, где протекала незамерзающая река. Частокол остался по левую руку; бесконечной стеной, бросив на заснеженную землю холодную тень, сверху навис обрыв. Олени идут проваливаясь по колено в сугробы, вожак храпит, но настойчиво тянет сани все дальше и дальше от города.
  В дороге Печено думал о превратностях судьбы. Всего несколько дней назад он спокойно торговал в таверне пивом, не помышляя о спасении планеты, не знал ни Монги, ни детей, и о Сеньжане слышал лишь пару легенд. Теперь от таверны остались головешки, он на краю Северного материка катит в санях с трупом скитальца, а на совести тяжким грузом лежит задача по спасению родной планеты. Всегда с ним так, всю жизнь! И снова Дина страдает, мучается в догадках, сомнениях: где он; жив ли?..
  Водопад увидели издали. Бурлящий, пенный поток срывается из расщелины на склоне утеса с высоты в три человеческих роста. По обледенелым скалам он с шумом скатывается вниз в чашеобразный котлован, крутит мощным водоворотом, с клокочущим рокотом уходит в недра земли.
  - Где-то наверху подтаивает ледник, по пещерам вода стекает сюда и уходит в подземелье, не успев замерзнуть, - пояснил Вульф. - Зимой поток намного слабее. Видел бы ты, что здесь творится летом!
  Сани остановились на краю котлована, поверенный спрыгнул на землю.
  - Многие гадают, где дикари берут воду. А я сразу сказал: из этой реки! Я не однажды предлагал старейшинам вылить в нее бочку яда. Все проблемы бы решились; вытравили бы юродивое племя, и делу конец. Но старейшины не соглашаются, проявляют гуманизм.
  - Еще бы! - обронил Печено, подумав, что не в гуманизме дело, а в холодном расчете: без дикарей любой горожанин станет богаче старейшин.
  Ганит помог охранникам снять с саней тело, хотя помощи не требовалось. Бурлящий поток с силой вырвал из рук охранников невесомый сверток; закружил, точно щепку, в водовороте, с протяжным гулом проглотил.
  Печено постоял у реки, вглядываясь в глубину - вдруг белым пятнышком мелькнет сверток в темнй синеве?! Но только пенная вода струится по кругу, унося с собой память о таинственном госте из другого мира.
  
  
  Вернувшись к зданию правления, Ганит сказал Вульфу, что прогуляется. Тот не возражал, но приставил двух караульных, якобы, для охраны.
  Печено направился к гостинице, где жила Глинка. Он надеялся на ее помощь в деле доктора.
  Караульные остались у крыльца; Печено поднялся на второй этаж.
  Просторный номер миллионерши обставлен шикарно, но из-за царящего беспорядка, не производит впечатления. Дверцы шкафов распахнуты, на креслах и диване разбросана одежда. Под окном осколки разбитой вазы.
  Увидев Печено Глинка охнула.
  - Я счастлива, что ты пришел! - призналась она.
  Подбежала к столику, где стояла початая бутылка шампанского и три хрустальных бокала; наполнила два, один протянула Ганиту.
  - Я, собственно, по делу, - сказал Печено, но бокал взял.
  Глинка расположилась в кресле, Печено присел на диван. Ганит не хотел лгать, но ко лжи прибегнуть пришлось, без нее монолог не клеился.
  Печено сказал, что доктор его старый друг, добрый и хороший человек, отличный специалист и любящий отчим. Нужна всего одна доля, чтобы спасти его. От вынужденного лукавства Ганит чувствовал неловкость, поэтому отвернулся от Глинки и смотрел в покрытое морозным узором окно. Когда он замолчал и бросил взгляд на вдову, то не узнал ее. Вместо неунывающей, жаждущей любви и развлечений миллионерши перед ним сидела безвременно постаревшая, уставшая женщина. Преображение ошеломило Печено. Что в его речи могло вызвать в ней такие перемены?!
  Глинка встала, подошла к окну, задумчиво крутя бокал в руке.
  - Когда я была молода и красива, - сказала она, - мужчины пользовались моей молодостью и красотой. Молодость прошла, красота увяла, но я стала богатой. Теперь мужчины стремятся воспользоваться моим богатством. Всем наплевать на мою душу, словно ее у меня не было и нет!.. Вот и ты туда же!
  - Речь идет о жизни человека... - возразил Печено, но Глинка перебила его. Подбежав, она села рядом и, взяв за руку, воскликнула:
  - Зачем нам нужен какой-то доктор? - в глазах ее застыла мольба. - В городе каждый месяц кого-то казнят, и далеко не всех по справедливости. Я не могу всем помочь, мне нет дела до других, как и другим до меня. Речь о нас с тобой!.. Давай поженимся! Ты ни в чем не будешь нуждаться, разве ты не за этим пришел в Сеньжану? Жизнь неумолимо пролетает мимо, и хочется немного счастья и именно сейчас, не завтра!..
  Десантник покачал головой.
  - Я не могу на тебе жениться, - признался он.
  - Почему?
  - Потому что я женат, и люблю свою жену.
  Глинка зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.
  - Тогда уходи, - промолвила она.
  Печено минуту сидел в задумчивости, встал, но, подойдя к двери, оглянулся.
  - И в Сеньжану я пришел не за сокровищами! - сказал он, выходя.
  
  
  
  Глава одиннадцатая,
  в которой наступает утро назначенной казни.
  
  Народ на площади, несмотря на лютый мороз, собрался еще затемно. В городе постоянно царили скука и уныние, поэтому такое событие, как публичная казнь, жители воспринимали за праздник. Отдельные компании кутили с вечера, то тут, то там, слышались пьяные выкрики, иногда нестройное пение. Для настроения толпы старейшины распорядились выкатить на площадь для всех желающих две бочки спирта; вокруг них возникла толчея, переходящая в потасовки. Вульф на всякий случай расставил вокруг здания правления караульных - мало ли что придет в голову пьяной толпе?
  Виселицы темными силуэтами возвышаются над площадью, и в сумраке морозного утра гуляющий под петлями веселый народ выглядит странно. Ганит за свою жизнь наблюдал разные картины, но в этой чудилось нечто жуткое, бредовое, как на полотне сумасшедшего художника.
  Вскоре на востоке малиновым заревом возвестило о восходе солнце. Гомон толпы усилился; молодой повеса, взобравшись на эшафот, подрагивая телом, изобразил висельника под хохот и улюлюканье приятелей. Охранники прикладами винтовок согнали его прочь.
  Печено не хотел присутствовать при казни. Проснувшись под утро, он не торопился вставать с постели, намереваясь проваляться до завтрака. Но в покое его не оставили: в комнату нагрянул Вульф.
  - Старейшины интересуются, как с выкупом для доктора? - спросил он.
  Ганит покачал головой.
  - Что ж, так тому и надо, - Вульф пребывал в приподнятом настроении. - А чего ты разлегся? Собирайся, идем на площадь.
  - Что мне там делать?
  - Как, что?.. Насколько я знаю, доктор - отчим сбежавшей девчонки. Если дети в городе, они непременно появятся на площади. Ты их знаешь лучше других и быстрее угадаешь в толпе. Это в твоих и их интересах! - последнюю фразу Вульф добавил, заметив ироничную усмешку Печено. - Что ты кривишь губы? Я тебе по секрету скажу, это еще в интересах доктора. Старейшины распорядились казнить его последним, так что если отыщешь детей, и они отдадут ключ, его помилуют.
  Пришлось идти.
  Вслед за заревом в небо выплыл красный диск солнца. Чувствуя отвращение к происходящему, Печено потянулся к нагрудному карману, к оставшейся смолянке, но спохватился. Ноздри слипались от холода, и вряд ли ароматный дым мог доставить сейчас хоть каплю удовольствия.
  Из здания правления вышли трое. Знакомый старичок - распределитель долей, сопровождаемый двумя охранниками. Старичок нес красную папку, повязанную траурной черной лентой, на шеях охранников болтаются в тон папке красные с черными полосами барабаны. Шествие выглядит торжественным ритуалом, и складывалось впечатление, что публичные казни в городе искателей сокровищ - обычное дело.
  Поднявшись на эшафот, распределитель остановился в центре настила и открыл папку; охранники вытянулись рядом по стойке смирно, приготовили барабаны к бою. Черные палочки нервно зависли в воздухе; старичок еле заметно кивнул, воздух огласила барабанная дробь. Толпа, продолжавшая гомонить, стихла, сотни лиц повернулись к центру, и вскоре кроме трескучего грохота барабанов над городом не слышно ни звука. Но вот смолкли и они, площадь плотным колпаком накрыла тишина.
  К Ганиту подошел Вульф.
  - Не видишь детей? - шепнул он на ухо.
  Печено качнул головой.
  - Так ты не стой возле правления, как статуя; пройдись по площади.
  Старый десантник, недружелюбно глянув на поверенного, двинулся в толпу.
  Распределитель, он же распорядитель казни, нацепив на нос пенсне, звонким, не стариковским голосом зачитал приговор. Разбойников обвиняли в мятеже против мудрой власти старейшин и попытке ограбления городского банка. За подобные проступки местное законодательство предусматривало смертную казнь.
  Услышав приговор, Толпа одобрительно загудела; со всех сторон полетели гневные крики:
  - Так им и надо, негодяям!
  - Повесить их!
  - Нечего на чужое зариться!
  Вновь грянувшие барабаны заставили всех замолчать, распорядитель продолжил:
  - Однако! Один обвиняемый, как считают старейшины, принимал участие в заговоре не по своей воле, а по принуждению. Этот факт смягчает его вину, хотя усугубляет вину остальных. В связи с этим, милостью и мудростью старейшин принято решение заменить смертный приговор обвиняемому по прозвищу "доктор" штрафом в размере одной доли сокровищ. Остальным осужденным - ужесточить наказание, лишением права на положенное в таких случаях последнее желание.
  Толпа приняла новость восторженным гулом.
  - Поскольку, - продолжил глашатай, - обвиняемый по прозвищу "доктор" прибыл в город недавно, и не имеет собственного капитала, а штраф должно внести немедленно, ему необходим кредитор!.. Найдется ли среди присутствующих тот, кто сможет одолжить обвиняемому долю сокровищ до получения им своей собственной?!
  Толпа затихла. Старичок оглядел площадь; народ безмолвствовал, желающих уплатить за несчастного доктора штраф не находилось.
  - Будьте милосерднее, граждане, - призвал распределитель. - Иначе приговор останется в силе.
  - Ну и пусть! - выкрикнули из толпы.
  - Дураков нет!
  - Кому он нужен, этот "доктор"! - поддержали пьяные голоса.
  Другого Печено не ждал, но почувствовал горечь. Он прошелся по кругу, присматриваясь к окружающим зевакам. Глашатай объявил о невозможности отмены смертного приговора вследствие несостоятельности обвиняемого.
  И тут над толпой раздался возглас:
  - Подождите!..
  Вновь повисла тишина. Старый десантник, оглянувшись на крик, улыбнулся. На площадь, расталкивая зевак, с высоко поднятой головой выступила Глинка.
  - Подождите, - повторила она.
  Миллионерша излучает безрассудство, в глазах горит желание пошалить, и сам черт ей не брат! Подняв юбку выше колен, она взошла на помост и, стуча каблуками по настилу, походкой развязной манекенщицы, подплыла к глашатаю.
  - Я готова заплатить штраф за вашего доктора! - крикнула она, с лихой бесшабашностью взмахнув рукой.
  - Вы уверены, мадам?
  - Абсолютно! У меня в банке собственный сейф; я сейчас пойду и заплачу штраф. Кому? В кассу!.. Хорошо!
  Той же взбалмошной походкой она спустилась с эшафота, пересекла площадь и скрылась в здании правления. Вслед ей полетели одобрительные возгласы:
  - Давай, Глинка! Молодец, Глинка!
  Печено с облегчением вздохнул: кто поймет этих женщин?!
  Он заметил, как Вульф, бросив сердитый взгляд на миллионершу, последовал за ней. Поверенный, явно, не ожидал такого поворота событий.
  Дали знать о себе и старейшины. В окне третьего этажа, где обеденный зал, тюлевая занавеска отодвинулась в сторону, и за стеклом пятью бледными пятнами появились старческие лица правителей. Судя по всему, до этого кто-то, стоя у окна, рассказывал им обо всем, что происходит на площади, теперь старейшины решили взглянуть на все сами.
  Народ, воспользовавшись паузой, потянулся обратно к бочкам; в одном месте образовалась толчея.
  Распорядитель, нервно похлопывая папкой по колену, растерянно оглядывался вокруг, ища поддержки.
  Вернулась Глинка, и толпа устремилась обратно к эшафоту. Миллионерша - на этот раз она шла спокойно, размеренно, точно прогуливалась по парку - поднялась на помост и ткнула листок старичку в нос.
  - Расписка казначея о получении доли, - объявила она.
  Распорядитель нехотя взял бумагу и, нацепив на нос пенсне, украдкой поглядывая на окна третьего этажа, принялся ее изучать. Но старейшины уже скрылись с глаз, тюлевая занавеска светлым бельмом вернулась на прежнее место.
  Из толпы полетели крики:
  - Хватит тянуть время! Отпускайте доктора!
  - Что, не ожидали? Ай, да Глинка!
  - Решение старейшин - закон!
  Паузу прервал Вульф. Выйдя на крыльцо, он махнул рукой, что могло означать "добро" правителей, и глашатай встрепенулся.
  - Прекрасно! - воскликнул он, возвращая расписку Глинке. - Добрым сердцем этой женщины обвиняемый спасен от неминуемой смерти!
  - Так где же он?! - крикнула вдова, потрясая распиской. - Где мой должник? Покажите мне его!
  Толпа принялась скандировать:
  - Док-то-ра! Док-то-ра!
  Застучали барабаны, на площадь вывели доктора. Из-за трехдневной щетины и припухлости лица выглядит он неважно, но держится молодцом. Когда ему объяснили суть произошедшего, он ахнул и, низко поклонившись Глинке, икнул. Вдова рассмеялась, закрыв лицо распиской.
  - Кажется, меня обманули, - покачала она головой. - Ну да ладно!..
  Повторив бесшабашный жест, миллионерша подхватила доктора под руку и повела за собой. Вдогонку им полетели грубые шутки и улюлюканье.
  - А теперь очередь тех, к кому судьба не столь благосклонна, - объявил распорядитель, когда парочка скрылась за углом. - Введите приговоренных!
  Снова загромыхали барабаны, толпа взвыла, на площадь под вооруженным конвоем вывели разбойников. Верхнюю одежду с них сняли, видно, решив, что морозный воздух им не повредит; руки у всех скручены за спиной и привязаны веревками к туловищам.
  Первым шел Зочур; его свирепое лицо в ссадинах и кровоподтеках источает ненависть и презрение к собравшимся ротозеям, ко всему необъятному миру. Еще при выходе осмотревшись, он шагает низко опустив голову, исподлобья бросая колючие взгляды. За ним следует Башня: Смок выглядит безучастным к происходящему, словно вовсе не его через пять минут собираются лишить жизни. Затем Брыль; этот постоянно озирается припухшим глазом, словно ожидает получить смертельный удар не дойдя до виселицы. К общей неожиданности, он загорланил вульгарную кабацкую песенку о неразделенной любви. Замыкали шествие Фат и Кохи. Юнга открыто рыдает, бормоча невнятное себе под нос, а Кохи плелся будто пьяный, мерно покачиваясь, то вправо, то влево, взгляд полон животного страха.
  Приговоренных возвели на помост и расставили под столбами. Роль палачей играли конвоиры; они выждали, пока распорядитель повторно зачитает приговор, устремили взгляды на Вульфа. Тот махнул рукой, и конвоиры засуетились. У одного в руках появилась вместительная сумка; он вынул из нее серые мешки, раздал коллегам, чтобы те накидывали их на головы жертв.
  Вульф, отыскав глазами Печено, вопросительно поднял брови - десантник покачал головой. Поверенный, бросив хищный взгляд вправо-влево, скрылся в здании правления. Он точно почувствовал, что оставаться на площади в следующую минуту станет опасно.
  Палачи с мешком подошли к Зочуру, но главарь бандитов и не думал сдаваться. Возможно, он знал, что Уток рядом, а возможно, просто предпочел смерть от пули жесткой веревке. Одним взмахом головы он сбил с ног ближайшего конвоира, и, заревев, как бык, ринулся на остальных. Еще двое палачей полетели вверх ногами с эшафота в толпу зевак; Зочур рухнул вслед за ними. Внизу образовалась свалка, на площади началась суматоха. Трое охранников кинулись в гущу, но тут ожил Башня. Оттолкнув ближайшего конвоира, он прыгнул туда же.
  Дело приобретало лихой поворот. Охранники, повалив на помост оставшихся разбойников, оставив над ними пару человек, скопом бросились к месту борьбы. Им удалось схватить Зочура и Башню. Те отчаянно сопротивлялись: рычали, бодались, лягались. Но силы палачей превосходили их вдвое, тем более, что руки у разбойников оставались связанными.
  Впрочем, это дало охранникам повод вновь недооценить ситуацию. Они не сомневались, что бандитам не уйти от петли, и приняли сопротивление за безрассудный шаг. Спрыгивая с помоста, никто из палачей не взял оружия, побросав винтовки и ружья у столбов виселиц. В следующую минуту они пожалели об этом.
  Печено находился далеко от схватки и не заметил, откуда появился Уток. Мутант словно вырос из-под земли; с боевым кличем сбросив телогрейку, он устремился на помощь к Зочуру. В каждой руке у него сверкнуло по кинжалу, не прошло и секунды, как трое охранников лежали мертвые, заливая кровью искрящийся снег. Во вторую секунду мутант уложил еще двоих; в третью перерезал веревки на руках подельников, и те, выхватив у него из-за пояса пистолеты, открыли пальбу. На площади завязался бой, толпа зевак с отчаянными воплями кинулась врассыпную.
  Шансы разбойников все равно оставались мизерными, охранников было куда больше мятежников, а при первых выстрелах из здания правления высыпало еще пару дюжин. Конвоиры бесцеремонно стали палить по эшафоту, не разбирая, кто свой, кто чужой. Пулей в голову убили Башню; при попытке отползти в сторону, расстреляли Фата. Кажется, задели в плечо Зочура. Мятеж готов был захлебнуться в неистовой атаке, но к разбойникам пришла неожиданная подмога.
  Откуда ни возьмись около сотни вооруженных людей высыпали на площадь, открыв в охранников ответный огонь. Пришельцы все до одного в темных очках; лица бледные, если не сказать, белые. Одетые в военную форму, камуфлированную под снег, они действуют по-военному слаженно и четко. Оттеснив охранников к зданию правления, необычные солдаты заняли позицию за эшафотом; освободили Кохи, Брыля и, прикрывая отход уцелевших бандитов, медленно отступили в сторону частокола.
  С первыми выстрелами Печено залег за кучей бревен. Несколько горожан упали рядом. Толпа рассеялась по площади; кто спрятался за бочками со спиртом, кто убежал за ближайшие здания, кто просто нырнул в снег, не смея шевельнуться. Вышло так, что белолицые воины буквально вынырнули из отхлынувшей массы людей. По площади отголосками прокатились возгласы:
  - Дикари атакуют! Дикари атакуют!
  Но старый десантник и сам уже догадался, кто эти странные люди.
  Мужчина, прятавшийся рядом с Ганитом, дыхнув спиртом, горестно покачал головой:
  - Это война! - сказал он. - Дикари нарушили перемирие. Это война!..
  
  
  
  Глава двенадцатая,
  в которой рассказывается о том, куда запропастились дети.
  
  Пул и Таля вышли из таверны. Добрик громыхал посудой в глубине кухни и не услышал, как скрипнула наружная дверь. Ветер встретил сотнями колючих снежинок, обдал холодом и сыростью. Дети задержались на крыльце, застегивая куртки; Таля спрятала алмаз в нагрудный карман, на котором была застежка.
  - Как бы не наткнуться на Башню, - приблизив к Пулу лицо, крикнула она.
  - Здесь одна дорога к центру? - спросил мальчик.
  Девочка кивнула.
  - Придется идти по сугробам, - воскликнула она. - Нам главное обойти участок, вон, до тех домов, - она указала рукой в снежную мглу, - а там, если что, можно спрятаться. Идем!
  - А как мы отыщем ресторан в такую погоду? - Пул почувствовал себя неуютно от холода, вьюги, наступающей ночи; захотелось вернуться в таверну. - Может, покараулим мистера Печено здесь?
  Но девочка настроена решительно.
  - Я слышала, как Добрик рассказывал дорогу. Идем!
  Она двинулась вокруг таверны, Пул за ней. Он сунул кочергу под мышку - на ветру железо остыло и холодило пальцы, - и спрятал руки в карманы.
  Продвигались с трудом. Спасал подтаявший днем снег, взявшийся к вечеру твердой коркой. Она держала вес детей, лишь слегка прогибаясь. Свежих сугробов намело едва по колено, поэтому кое-как обходились без лыж. Обогнув таверну, молодые люди вышли к темнеющим оазисам редколесья. Таля свернула налево, пошла вдоль околицы, чтобы не терять из виду огней города. Мальчик с трудом за ней поспевал.
  Медведя они заметили случайно. Таля хотела убедиться, что Пул не отстает, и обернулась. В первую секунду ей показалось, будто за ними тяжелыми, нелепыми скачками гонится невиданное чудовище. Мелькнула мысль, что это игра воображения. Но при следующем прыжке зверь косолапо переметнул с ноги на ногу, и девочка узнала хозяина тайги.
  Она, схватив Пула за руку, крикнула:
  - Медведь! Бежим!
  Мальчик оглянулся, но помешал капюшон. Он сбросил его, увидел в тридцати шагах позади темную массу зверя.
  Дети побежали; через минуту Таля потеряла скорость, споткнувшись, упала. Мальчик помог ей подняться. Медведь уже в двадцати шагах. Снежный наст под ним проваливается, и неуклюжие прыжки косолапого могут вызвать улыбку.
  Молодые люди снова побежали, на этот раз споткнулся Пул и, падая, сбил с ног Талу. Пока они барахтались в снегу, зверь приблизился еще на десять шагов. Неожиданно мальчик почувствовал под рукой холод металла. Не в силах продолжать бегство, Пул встал и, размахнувшись, запустил кочергу в морду зверю. Это был жест отчаяния, но он дал ошеломительный результат.
  Медведь упал, как подкошенный, зарывшись мордой в сугроб.
  Вскликнув от радости, Пул хотел бежать дальше, но Таля его одернула. Девочка с удивлением смотрит на поверженного зверя.
  - Быстрей, пока он не очухался! - крикнул мальчик, хватая подругу.
  - Он не очухается, его убили! Ты не слышал выстрела?.. Смотри!
  Мальчик в смятении оглянулся на медведя: тот лежит неподвижно, похожий на оттаявший от снега холмик. Показалось обидным, что это не его, Пула, точный бросок остановил зверя. А выстрела он не расслышал; да и кто мог стрелять?..
  Со стороны редколесья к медведю на снегоступах подошли двое; одеты в белые комбинезоны, поэтому Пул сразу их не заметил. За спинами у обоих длинные винтовки с оптическими прицелами. Был ли толк от последних в такую метель, брали сомнения. Пару раз ткнув в медведя прикладами, пришельцы убедились, что зверь мертв, затем подошли к детям. Ночные охотники невысокого роста, у них неестественной белизны продолговатые лица.
  - Без оружия в лесу нельзя; без оружия в лесу - обед хищнику! - крикнул один из них с шипящим акцентом. - Вы кто? Вы дети грабителей, живущих там?! - он указал на огни города.
  - Нет! - ответила Талина; она догадалась, с кем имеет дело. - Мы издалека! Мы не грабители!
  Белолицые покивали, жестами поманили за собой.
  - Греться! Говорить! - объяснили они.
  Дети пошли за ними: на Пула магическим образом подействовало слово "греться", у Талы родилась идея.
  Пришельцы привели детей к опушке редколесья; в молодом ельнике меж двух валунов стоит припорошенная снегом палатка. Белолицые, сняв снегоступы, отряхнув с ботинок снег, забрались внутрь; пригласили Пула и Талу. Молодые люди переглянулись, но последовали за охотниками.
  Внутри довольно тесно, но тепло, отчего уютно. Белолицые включили фонарь, и дети увидели, что обогревает палатку. На полу стоял небольшой прямоугольный прибор - машинка скитальцев, - он монотонно гудит; из мелких, многочисленных отверстий на его крышке дует теплый воздух.
  - Тепло! Греться! Хорошо! - показали на него ночные охотники.
  Дети протянули к отверстиям озябшие руки. Белолицые одобрительно закивали, присели рядом. В свете фонаря хорошо видно их лица. От обычных людей они отличаются странными совиными глазами с высоко поднятыми бровями и черными, как беззвездное небо, зрачками. Похожие глаза Пул видел у глубинных рыб: большие, круглые. На первый взгляд ночные охотники похожи друг на друга, как братья, как две капли воды. Но присмотревшись, дети заметили, что у одного нос немного острее, а две морщинки вокруг рта говорят о более зрелом возрасте. Это он постоянно говорил, тогда как второй не проронил не слова.
  - Меня звать - Ваня! - представился он и, сняв с плеча сумку, достал из нее пышную лепешку. Разломив хлеб пополам, он угостил сначала Талу, потом Пула. - А это мой сын - Саня!
  Девочка дружелюбно кивнула, сказала "спасибо", затем представила Пула и представилась сама. Пулу же стало неловко, что он, даже не поблагодарив хозяев, сразу сунул угощение в рот.
  - Мы обрываем смолистые шишки, - продолжил Ваня, показывая на мешок в углу палатки. - Из них получается хорошее лекарство. А грабители не дают обрывать шишки, поэтому мы прячемся. Вы, правда, не их дети?
  - Нет-нет!!! - замотала головой девочка. - Напротив, мы как раз убегали от грабителей.
  - А мы слышим крик; смотрим - медведь! Думали он гонится за грабителями, не хотели вмешиваться, но присмотрелись - дети. Саня и выстрелил.
  - Спасибо вам, Саня; вы хорошо стреляете! - поблагодарила Таля.
  Молодой охотник улыбнулся кончиками губ.
  - Так вы и есть жители подземелья, - продолжила девочка. - Как я рада знакомству с вами! Нам говорили, вы кровожадные, а вы добрые. Может, вы согласитесь помочь нам в одном важном деле?
  - Мы кровожадные только с грабителями, - ответил Ваня помрачнев. - Они присвоили наши леса и хотят ограбить храмы наших богов. Из-за них мы поднимаемся на поверхность по ночам, да и то вынуждены прятаться, как дикие звери. А с хорошими людьми мы добрые; всегда хотим помочь! Какое у вас дело?
  Талина рассказала, что им нужно попасть в храм под лесистой горой за избушкой рейнджеров. В противном случае все живое в лесу, да и сам лес могут погибнуть.
  Выслушав, Ваня помолчал, затем обратился к Сане на своем наречии; охотники заспорили. Наконец они пришли к общему мнению, и Ваня обратился к молодым людям:
  - Мы сможем отвести вас к лесистой горе. Мы знаем, где это! Но нам надо собрать еще два мешка шишек. Пурга, грабители не ходят в лес, никто не мешает обрывать шишки!.. Сейчас вы ложитесь отдыхать, а мы пойдем за шишками. Утром мы ложимся отдыхать, а вечером тронемся в путь. Хорошо?..
  - Хорошо! - согласились дети.
  Вскоре охотники ушли в заснеженный холод ночи, и молодые люди остались одни.
  - Ты думаешь, им можно доверять? - спросил Пул, когда они погасили фонарь и устроились - спиной к спине - на ночлег.
  - Ну, во-первых, у нас нет другого выхода. А во-вторых, по-моему, они довольно милые, - ответила девочка. - У них есть веские причины ненавидеть горожан.
  Дети заговорили, какой в таверне, должно быть, поднимется переполох, когда обнаружится их исчезновение.
  - Возможно, за нами отправится погоня, - сказал Пул.
  Но Таля возразила:
  - Кто захочет устраивать погоню в такую погоду?! Искать нас начнут завтра! И то, Зочур не станет поднимать шум. Побегают по окрестностям; возможно, отправят пару человек к храму. Но там с нами будут охотники, и, я думаю, они нас защитят.
  В тепле, убаюканные монотонным гудением аппарата дети вскоре уснули.
  Их разбудил звук ружейного выстрела. В палатке темно, Таля поискала фонарь. Пул, услышав, как она шарит рукой по дну палатки, предостерег:
  - А если это бандиты, и они заметят свет?!
  - Это я спросонья не сообразила, - оправдалась девочка.
  Они прислушались. Снаружи не доносится ни звука; вьюга, должно быть, утихла - ни завываний ветра, ни тревожного шума хвои.
  - Попробуем выглянуть?! - предложила девочка.
  Пул согласился.
  Они подобрались к выходу; только им удалось расстегнуть замок, внутрь просыпался снег, а в открывшуюся щель ударил дневной свет.
  - Нас занесло по самую крышу! - воскликнула Таля.
  Дети с трудом выкарабкались на поверхность.
  Буря в самом деле утихла. Лес стоит тихий, запорошенный снегом; мороз ощутимо хватает за нос. За деревьями слышатся человеческие голоса.
  - Это, вон там, за елками, - определил направление Пул. - Где-то возле нашего медведя!
  Ползком - при попытке встать на ноги, дети провалились в снег по грудь - они подобрались к опушке, выглянули из ветвей.
  На поляне вовсю кипела работа: полдюжины человек лопатами чистили снег вокруг убитого зверя; седовласый парень с кочергой в руке командовал раскопками.
  - Как они его нашли под снегом? - удивился Пул, имея в виду медведя.
  Талина пожала плечами.
  Шагах в пятидесяти от того места, где они прятались, из редколесья на снегоступах выбежал Ганит Печено. Пул, завидев старшего товарища, вскликнул, хотел вскочить и обнаружить себя, но Таля удержала.
  - Не спеши, - шепнула она. - Может, он здесь не по своей воле, - выдвинула она догадку.
  Вслед за десантником, тоже на снегоступах, выбежали еще несколько человек в форме рейнджеров. Казалось, они гонятся за Печено, но вскоре выяснилось, что все они бежали к месту, где лежит медведь.
  Дети стали свидетелями, как десантник переговорил с Вульфом, подключился к очистке снега; как по сугробам привели бедного Добрика. Они понимали, что это ищут их, и Пул неоднократно порывался выйти на опушку, но каждый раз Таля останавливала его.
  - Погоди, погоди, - шептала она. - Вдруг где-то рядом Зочур.
  Когда поисковики ушли, мальчик хмуро глянул на подругу; ему показалось, что Печено и седовласый действовали заодно.
  Но девочка покачала головой.
  - Обнаружить себя мы еще успеем, - заявила она. - Лучше перестраховаться. Сейчас у нас все козыри на руках: ключ у нас, охотники проведут нас к корректору. А что на уме у этого помощника старейшин - неизвестно! Помнишь, Кохи говорил, что в городе из-за ключа может вспыхнуть настоящая война?!
  Пул хотел поспорить, но из ближайшего ельника вышли Ваня и Саня. Глаза охотников скрывают большие темные очки; каждый несет по мешку с шишками. Дети, как смогли, поспешили им наперерез. Охотники остановились и заулыбались; их позабавило, как дети неуклюже барахтаются в снегу.
  Когда те приблизились, Ваня сказал:
  - Отдыхать нет времени. Пурга закончилась, грабители рядом - опасно! Пойдем сейчас, но пойдем вниз! - он указал пальцем в макушку ближайшего сугроба.
  - Куда, вниз? - не понял Пул.
  - Туда, - Ваня повторил жест. - По снегу вы не дойдете - у вас нет лыж, а еще нам будут мешать шишки. Зайдем к нам в гости, оставим мешки, а потом выйдем у самого храма под лесистой горой.
  Пул хотел спросить что-то еще, но Таля его одернула.
  - Мы согласны и готовы двинуться в путь, - сказала она охотникам, а когда те двинулись к палатке, шепнула Пулу на ухо: - Разве тебе не интересно взглянуть на подземные галереи скитальцев?!
  Глаза у мальчика загорелись, он взглянул на подругу, и та заговорщицки подмигнула.
  У палатки охотники остановились и, опустив мешки в снег, заспорили. Когда дети подтянулись, Ваня сказал:
  - Нам к тем большим камням, там пещера. Вы ходите небыстро, идите сейчас, а мы соберем палатку и догоним.
  Пул согласился, но юная журналистка, замотав головой, обессиленная свалилась в сугроб.
  - Не могу, - взмолилась она, - дайте перевести дух.
  Охотники, где руками, где орудуя снегоступами, как совками, отрыли из-под снега палатку. Вытащили мешок с шишками, фонарь, обогреватель. Машинка продолжала гудеть, источая теплый воздух, и Саня, щелкнув кнопкой, ее выключил. Затем отец с сыном свернули палатку в тугой валик, снарядились в путь. У Вани на плечах кроме сумки и винтовки два мешка с шишками; у Сани - мешок, винтовка, фонарь, обогреватель и палатка. Из-за тяжести ноши охотники не ждут детей, бравым шагом побежали к темнеющим вдали камням. Пул и Таля кое-как поплелись следом.
  Молодые люди преодолели половину расстояния, когда охотники оказались у подножия валунов. А тут еще Таля, выбившись из сил, отказалась идти дальше.
  - Пускай оставят нас здесь, а потом за нами вернуться, - стонала она, ворочаясь в снегу. - Я ненавижу эти сугробы!
  Сбросив ношу, к ним на подмогу вышел Саня, он нес под мышкой снегоступы отца. Подойдя, он поставил снегоступы перед Пулом; легким движением подхватил на руки Талину - только она ахнула - и заспешил обратно. Пула такая бесцеремонность рассердила, а когда он увидел, что Таля, вместо того, чтобы оттолкнуть, положила руку на плечо Сани, почувствовал укол необъяснимой ревности. Мальчик кое-как приладил к ногам снегоступы и, хмуря брови, поторопился за молодым охотником.
  Поросшие мхом, припорошенные снегом валуны очертаниями напоминают огромного мохнатого паука, прижавшего к брюху зеленые лапы и уснувшего так в ожидании весны. Камни покоятся в ложбине у подножия невысокого холма. Там, где у паука должна находиться мордочка, темнеет углубление похожее на пещеру или скорее грот. Вчерашняя метель намела перед валунами высокий, почти до самого верха сугроб, защитив вход от посторонних взглядов и ледяных ветров. Войдя туда, дети увидели у левой стены темную расщелину в три фута шириной, уходящую круто вниз.
  - Нам туда! - сказал Ваня. - Первым пойдет Саня, потом вы, потом - я. Дальше проход станет шире.
  Но Таля остановила охотников и, указывая на снег, спросила:
  - Мы наделали столько следов. Грабители не пойдут за нами?
  Охотники заулыбались, покачали головами.
  - Грабители - трусы и лентяи! Они побоятся спускаться вниз, да и пусть только сунутся! Они способны устроить засаду здесь, чтобы взять в плен и потребовать выкуп, но это летом, когда не холодно.
  Саня, протолкнув один мешок вперед, второй волоча за собой, скрылся в проходе. Дети переглянулись и, одновременно вздохнув, Пул, за ним Таля, последовали за молодым охотником. Впереди ждали подземные галереи, и тайны, которые они хранили, влекли юных путешественников несмотря на страх и неудобства.
  Замыкающим в проход вполз Ваня; приклад винтовки то и дело клацал об камни, а мешок на каждом шагу осыпал гальку.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"