История десятая

Пять школ Аши Сюгендо

 28 день месяца Камаитати 491 года Одиннадцатого исхода

Цукуси, Страна Алого Креста, Ареццо;

Академия Воинов-Теней Аши

Данте задремал, и едва не свалился с лошади. Его разбудило ощущение того, что он куда-то безнадежно соскальзывает, и ками отчаянно схватился за лошадиную гриву, но удержался на весу. Лошадь недовольно дернулась, всхрапнула, но седока скидывать не спешила. Данте успокаивающе похлопал ее о холке, пробормотал слова благодарности и потер глаза.

Они шли цепочкой: впереди Хорхе, за ним - Накатоми, после - Данте и Ебрахий. Ками тряхнул головой, взглянув вперед. Дорога, по которой они ехали, в темноте казалась какой-то заброшенной и чересчур ухабистой, но с приближением рассвета Данте понял, что ее основательно размыло, грязь так и застыла.

- Дождливая весна. Когда мы уезжали, здесь было настоящее болото, - обернулся Накатоми к Данте. - Скоро приедем.

И, правда, лес вскоре стал редеть. Или, может, это просто светало, и потому он не казался таким непроницаемо-черным и безнадежным. Теперь, все чаще попадались небольшие полянки, дорога то и дело расширялась, по обочинам можно легко угадывались следы от лошадиных копыт. За макушками деревьев все отчетливее сверкало утреннее голубое небо.

Прошло еще несколько минут, и лес вовсе закончился. Хорхе натянул поводья, поджидая остальных. Данте поравнял свою лошадь с лошадью родителя и изумленно вздохнул открывшемуся виду. Они стояли на вершине холма, а внизу, в долине, текла быстрая серебристая речка. Через нее шел мост, тонкий, воздушный, обманчиво хрупкий, он казался ниткой, протянутой через пропасть. А за ним начиналось величественное сооружение, которое называлось Академией Аши. Если присмотреться, на входе можно было увидеть каменные ворота-тории - два столба и перекладина, к которой крепились длинные бело-красные ленты. Вся Академия окружена стенами из белого камня, такими же, как и в Убежище, но здесь они были не в пример выше - не перелезешь и близко, забравшись на дерево, как это делал Данте. Из-за стен торчали шпили и верхние этажи. Академия казалась огромной, как город, конечно, не столица и не Нара, да и не Ареццо, но размером она была с хороший провинциальный центр. И вся она сейчас раскинулась перед взглядом ками, гордая и величественная.

- Какая красота! - выдохнул Данте, не в силах сдержать восторженный возглас.

Академия была больше, чем Убежище, монументальнее, чем Небесный дом на горе Сумеру, красивее, чем все, виденное Данте ранее. Акито рассказывал об Академии многое, он говорил, как она прекрасна, и что каждый раз, когда он смотрел на нее со стороны, у него захватывало дух, ноДанте даже не представлял, что насколько она потрясающа.

Ебрахий тоже смотрел на все, разинув рот. Похоже, его так же впечатлило это зрелище.

- Насмотрелись? - рассмеялся Хорхе. - Мы можем продолжать путь?

Данте закивал. Ему не терпелось пройти по мосту и оказаться у ворот. Ему не терпелось попасть внутрь. Ветер дохнул в лицо. И принес с собой запах леса, запах солнца и спелых яблок. Он улыбнулся и тронул поводья, пуская лошадь вниз по дороге к мосту. Кровь Данте была настолько взбудоражена, а в груди поднялась такая радость, что  он не удержался и пустил лошадь галопом.

- Данте! - окликнул его недовольный родитель, но ветер, свистящий в ушах унес его голос прочь. Назад, в сторону Ареццо. Данте задорно рассмеялся, с замиранием сердца наблюдая, как приближается мост. Стучали копыта. Лошадь, будто застоявшаяся в стойле и вырвавшаяся на свободу, теперь мчалась вперед, и ее было не догнать, не остановить. Данте пригнулся в седле, улыбаясь, как сумасшедший, несущийся вперед к своей мечте. Учиться здесь, в этом удивительном месте, чтобы быть рядом с Акито. Чтобы никогда больше не разлучаться. И в этот момент свободы Данте все казалось таким радужным, и он нисколько не сомневался, что все наладится. Акито примет его таким, какой он есть. Это, обязательно, будет!

- Эй, стой! - у моста его остановил дозорный в форме Аши. Немолодой, поседевший, но с безупречной военной выправкой.

Данте опомнился и резко натянул поводья. Лошадь возмущенно заржала, становясь на дыбы, и Данте едва не выпал из седла. Он вцепился в поводья одной рукой, а другой взмахнул, пытаясь сохранить равновесие. Надо сказать, что ему повезло - конь возмущенно зафыркал над таким бесцеремонным обращением, но сбрасывать седока передумал.

- Тише-тише, - Данте успокаивающе погладил животное.

- Кто таков? - строго спросил Аши. - Назовись! Гоку, - он обернулся. - Неси сюда эти проклятые списки! В нашем полку снова прибыло!

- Идзанами Удзумэ Данте, - представился он, оборачиваясь, и махая рукой приближающемуся разозленному родителю.

Из небольшой будки вылез сонный взъерошенный мальчишка. На вид ему было не больше двадцати, и одет он был в форму Сейто Аши. Он зажал подмышкой кипу помятых бумаг, чтобы удобнее было тереть глаза.

- Поторопись уже! - подогнал его старший Аши.

Когда он забирал у Сейто бумаги, подъехал Хорхе и остальные. Родитель изящно остановил лошадь и быстро спешился.

- Доброе утро, - произнес он, широко улыбаясь. - Этот грязнуля - мой. Так же я сопровождаю Цукиеми Футодама Ебрахия и Накатоми Садахару. Десятый курс Аши Кагемуси.

Аши улыбнулся.

- Вы уж простите, ками. Ваш отпрыск грязный, как черт. Чуть с йокаем не перепутал...

Родитель страдальчески закатил глаза.

- Эти Охотники... - пожаловался Хорхе, пользуясь случаем. - С ними столько хлопот! Только отвернешься, и уже в историю влипли! Приходится вытаскивать! Вы не представляете!

Хорхе так хорошо играл, что Гоку даже хлюпнул носом. Аши сочувственно похлопал ками по плечу.

- Сочувствую.

- И это только их двое! А представляете, когда их двадцать пять!

- Воспитывать детей - дело хлопотное, - согласился Аши.

- Пожелайте мне удачи, Сид. Она мне очень пригодится, - Хорхе принял драматичную позу, чтобы те, кто еще не совсем проникся, наконец, поняли, какой крест возложили на бедного Хорхе.

- Удачи, ками. От всего сердца желаю.

- Спасибо! - закивал Хорхе и пожал руку Аши. Потом еще раз тяжко вздохнул, и отправился к своей лошади. Он легко вскочил на нее, и направил к мосту.

- Добро пожаловать в Академию, - улыбнулся Аши остальным.

- Спасибо, Сид, - отозвался Садахару и двинулся за Хорхе.

Ебрахий подъехал к Данте и, наклонившись,  шепнул.

- Мне кажется, он специально этот спектакль устроил.

Данте скорчил гримасу.

- Ага, - и пустил лошадь следом за родителем.

Животное неохотно встало на мост. Данте приготовился к тому, что она может совсем заупрямиться, и тогда придется переводить ее спешившись, но обошлось. Данте снова погладил лошадь, мысленно давая себе обещание угостить ее сахаром или морковкой, и завертел головой по сторонам. Какой поразительный мост! Такое ощущение, что висишь в воздухе - очень приятное чувство, вызывает едва ли не эйфорию. Но, похоже, Ебрахий его чувства не разделял - откровенно нервничал с позеленевшим лицом. Данте обернулся, послав другу смешок.

Впереди, за воротами-ториями виднелись флаги. На белоснежном полотне были выведены черные запятые в кругу - моны Хатимана. Их так настойчиво трепал ветер, что казалось, что эти флаги приветствовали всех въезжающих. Под воротами неприятно заложило уши, и что-то хлопнуло, заставив недовольно тряхнуть головой. Хорхе кивнул очередным стражникам-Аши и въехал внутрь. Данте подогнал лошадь, сократив расстояние между ним и родителем. За воротами оказалась дорога, извилистая, с затертыми  временем ступенями, каменными статуями-фонариками по бокам. Туда хода на лошади уже не было, только пешком. Конюшни располагались сразу у входа.

- Получила твое сообщение. Что-то ты задержался! - навстречу Накатоми вышла Таманоя Яцуно. Когда Данте видел ее в последний раз, она была одета в длинную тунику и обтягивающие брюки. Сейчас же на ней была черная форма Аши, на шее и руках звенело множество цепочек и браслетов - не для красоты - Данте знал, - а чтобы управлять различными техническими штуками. Клан Таманоя и техника были неразделимы испокон веков.

- Непредвиденные обстоятельства, - Садахару спешился.

Яцуно скептически хмыкнула и бросила взгляд, полный неприязни, на Данте.

- Не позавидуешь тебе с компанией, - скривилась она. - Ладно, оставим этих недоделков. Важнее всего - Акито...

Она схватила Накатоми одной рукой за рукав, уводя прочь. Данте, услышав, волшебное слово, поплелся за ними, как привязанный, но был перехвачен Хорхе и возвращен назад.

- ...и кстати, почему ты еще в юкате?.. - последнее, что довелось услышать ками, прежде чем родитель остановил его. Данте недовольно фыркнул, и хотел вырваться из цепкой хватки родителя, но передумал. Понял, что сейчас вызовет ненужные вопросы со стороны Яцуно, и это может подставить Накатоми.

- А у нее красивая фигура, - сладко улыбнулся Данте, глядя на Хорхе.

Глаза родителя предупреждающе сузились.

- Даже и не думай.

Данте рассмеялся. Он ведь сказал правду. У Таманои хорошая фигура, ками помнил - узкая талия, округлые бедра, только грудь небольшая, но ничего - в ладошки хорошо поместится. И отвратительный характер как приложение  ко всей этой красоте. Только сейчас фигура была скрыта свободной формой Аши, но зато какой простор для воображения!

- Однако... -  покачал головой Ебрахий. Ему-то и  в голову не приходило думать о бывшей принцессе Сарумэ, как о нормальном парне. Данте весело подмигнул наивному.

- Идем. Вам не мешает привести себя в порядок перед выступлением ректора, - Хорхе брезгливо поморщился, глядя на вид обоих ками. Ночные приключения не прошли даром.

Родитель повел их по лестнице вверх. Данте не переставал удивляться Академии, ведь даже простые общежития для Охотников оказались устроены очень необычно. Они состояли из пяти просторных деревянных домов с красной черепичной крышей, соединенных между собой переходами. Ночью эти переходы закрывались, чтобы студенты не шастали друг к другу. Хорхе их проинструктировал, что после отбоя выходить из своих комнат строго запрещено, но Данте в ответ только дернул плечом. Тогда родитель сладко улыбнулся, и сказал, что специально для таких вот умников, как его отпрыск, были созданы соловьиные полы. Они сделаны таким образом, что пройти по ним бесшумно невозможно - скрипели при каждом шаге, а тени, которых после отбоя становилось неприлично много, сразу разносили тревогу по всей Академии.

На каждом из домов, из которых состояло общежитие, висела деревянная табличка с иероглифами. Не в меру любопытный Данте прочитал их все: Сошу-дэн, Мино-дэн, Ямасиро-дэн, Бизён-дэн и Ямато-дэн. Хорхе туманно пояснил, что это названия школ факультета Аши Сюгендо. Конечно, отпрыск засыпал его сразу градом вопросов, но родитель собаку съел на том, чтобы уходить от ответов.

- Нам сюда, дети, - указал Хорхе на предпоследний домик с краю. Ебрахий на такое обращение раздраженно фыркнул, а Данте дерзко улыбнулся и захлопал ресницами в лучших традициях принцессы Сарумэ. Если родитель и хотел его задеть, то зря старался.

- Бизён-дэн, - прочитал вслух табличку Ебрахий.

- Припомнаю, что-то об этом говорил Таманоя, когда кольцо мне мерил... - Данте задумчиво коснулся подбородка. - Ну тот, вредный...

- Что за манеры! - осадил его Хорхе, и отпрыск в ответ шутливо поклонился:

- Да, мамочка...

Они зашли внутрь через энгаву. Перед ними сразу предстал длинный коридор. С одной и с другой стороны располагались сейчас задвинутые перегородки-фусума, искусно расписанные горными пейзажами. Данте вначале подумал, что на потолке располагаются окна, ведь сверху лился рассеянный дневной свет, но  вскоре понял, что это светильники такие, просто искусно сделаны. Когда Данте ступил внутрь, половица под ногами тонко скрипнула, почти как соловей. Сразу стало понятно, о каких полах говорил родитель. Да, чудеса в Академии были в каждом предмете.

- Данте, твои апартаменты здесь, - Хорхе указал рукой на одну из крайних комнат. Данте сразу прикинул, что с расположением комнаты ему повезло - чем ближе к выходу, тем больше шансов выбраться незамеченным с этими полами. - Ебрахий, твои - дальше по коридору. Приведите уже себя в порядок. Общий сбор будет на улице перед общежитиями, через полчаса. А мне пора! - Хорхе одарил их одной из своих лучезарных улыбок и поплыл к выходу.

Данте дослушал до конца и кивнул. Потом раздвинул фусума, заглянув в свою комнату. Нашел там, как ни странно, узкую кровать, а не футон, небольшой очаг в стене, сундук, низкий столик, зеркало, вазу с цветами. Пол устилали татами.  Данте прошел дальше по коридору, и открыл комнату Ебрахия. Она разнообразием не отличалась, и ками быстро потерял к ней интерес. Чисто ради проформы, Данте открыл следующую дверь. Это было нечто вроде гостиной. На полу по-прежнему лежали татами, но в середине комнаты стоял большой низкий столик - за ним поместился бы с десяток человек без каких-либо усилий.  В алькове на стене висели два иероглифа: 'Честь' и 'Верность'.

- Мы здесь не одни, - предупредил Данте насторожившийся Ебрахий.

- Я давно чувствую их запах, - пожал плечами ками.

- Трое, - кивнул друг.

- Нет. Третий - запах Хорхе.

В этот момент фусума дальше по коридору стали раздвигаться, и Ебрахий, взбудораженный этим явлением напрягся. Он своим поведением напоминал кошака-драчуна, который готовился к бою за свою территорию. Данте нырнул в гостиную, как в укрытие, чтобы напасть из засады, если потребуется, но этого не потребовалось.

- Кто вы? - фусума раздвинулись, и из дальней комнаты вышел Охотник. Он был мал ростом, не выше двенадцатилетнего ребенка, да и на вид ему больше не дашь. Хрупкий, лохматыми, почти белыми вихрами, которые торчали ежиком, и поразительными, совершенно нечеловеческими невинными глазами цвета темной бирюзы. Одет он был в белую форму Аши Сюгендо.

- Судя по грязному виду и удивленным лицам, у нас пополнение. Где же вас так носило? - в коридор вышла девушка-ками. Она, наоборот, была очень высокой, почти такого же роста, как Ебрахий. И рядом с мальчишкой казалась настоящей каланчой. Или саранчой рядом с маленьким кузнечиком. Кудрявые волосы цвета спелой пшеницы  были перевязаны аккуратной черной ленточкой. Глаза ее могли испугать, кого угодно - непроницаемо черные, блестящие, от того кажущиеся слепыми и пронизывающими одновременно.

- Да так, - Данте махнул рукой. - Обычная история.

Ебрахий хмыкнул, шутку оценив. Наверное, вспомнил, как Данте, будучи еще принцессой Сарумэ, пришел к нему в бордель. Да, в Ареццо произошла одна из самых 'обычных' историй.

- Понятно, - напряженно произнес ребенок. Похоже, ему не очень нравилось знакомиться с новыми людьми. - Я - Хоакин. А это - Леандра. Приятно познакомиться.

- Ебрахий, - представился отпрыск Цукиеми, кивая  в знак приветствия. - Там стоит А...

- Ты меня еще принцессой назови, - рассмеялся Данте, и Футодама-но миккото покраснел едва ли не до кончиков волос. - Простите его, мы были знакомы в прошлой жизни. Он даже меня немного любил, правда?

- Данте! - возмущенно выкрикнул друг. Он пыхтел так, что был похож на закипающий чайник.

Девушка прищурилась, явно веселясь.

- Приятно познакомиться, мальчики, - кивнула Леандра, склоняя голову на бок. Теперь она напоминала редкую птицу. Данте старался не смотреть в глаза, от них по спине табунами бегали мурашки.

- Взаимно, - поклонился Данте. - А теперь, просим нас простить. Нам нужно привести себя в надлежащий вид.

- Разумеется.

Леандра скрылась в своей комнате. Хоакин некоторое время нерешительно потоптался на месте, а потом тоже ушел. Ебрахий осуждающе посмотрел на Данте, когда они одни остались в коридоре. Данте хихикнул и быстро подошел к своей комнате.

- Это не смешно, - сказал отпрыск Цукиеми.

Данте ступил на татами. Деревянный пол под ногами тихо скрипнул и затих. В комнатах соловьиных полов не водилось.

- А никто и не смеялся, - он задвинул фусума. Ебрахий обиженно фыркнул. 

***

 Честь и верность Бизён-дэн

- Твой отпрыск? - Данте не понравился этот взгляд сразу. Какой-то он был слишком... неприязненный?

Перед ними стоял Бог-Правитель Пожиратель Зла, который в этом перерождении носил имя Эдгар. Данте покосился на него, вдруг ощутив несвойственную ему робость. Может быть, эти чувства возникали из-за внешности Эдгара?

Обычно ками изящны и тонки. Обычно их движения плавные, текучие. Эдгар [A1] был далеко не таким. Высокий и широкоплечий, казалось, будто он высечен из камня - такими резкими и грубоватыми чертами обладал. Мощное туловище, бугры мышц, которые перекатывались под совсем не бледной кожей, присущей ками, производили впечатление. Бог-Правитель Пожиратель Зла целиком и полностью оправдывал свое имя. Он имел вид грозный и варварский - яркие медные волосы вопреки традициям ками были только до плеч и выглядели всклокочено. Один глаз скрывала повязка, другой - полыхал яростным фиолетовым огнем. Этот ками носил широкие темно-синие шаровары-хакама и такого же цвета хаори, верхнюю накидку с белым моном Хатимана на спине. За поясом были заткнуты мечи в простых и потертых ножнах, за спиной он носил лук.

- Мой, - кивнул Хорхе, хитро щурясь. Он внимательно следил за реакцией Данте, и, похоже, она его сейчас забавляла.

- Хилый. И, скорее всего, такой же неумеха, как и ты. Яблочко от яблони... - Эдгар скривился. Данте же ощутил недоумение: этот ками хотел их оскорбить?

- И все же, я твой командир, - голос Хорхе стал сам мед. - И я обошел тебя. Помнишь?

Эдгар повернул голову к трибунам, делая вид, что суета вокруг них, его неимоверно занимает. Старое соперничество? Данте начал понимать. Единственное, что не укладывалось в его голове: как Хорхе это удалось? Ведь даже недавно пробужденный Амэ-но-удзумэ-но микото ощущал ту зловещую ауру силы, которая разливалась вокруг него.

- Помню, - наконец согласился лучник. - Но до сих пор считаю это случайностью.

- Ну-ну, - Хорхе позабавило это заявление, он наклонил голову и окинул Эдгара насмешливым взглядом. Тот стиснул челюсти, но промолчал.

- А моего милого Данте можешь не щадить на уроках. Ему будет полезно... - куратор Синсэн Аши посмотрел на своего отпрыска со злорадством. Данте хотелось возразить, и он уже для этого открыл рот, но обернулся Эдгар, и снова просверлил взглядом. Данте подавил желание поежиться, и поэтому хмыкнул и отвернулся. Его чувство собственного достоинства было спасено.

Они - это Данте, Ебрахий и еще два десятка незнакомых молодых ками, которые, как представил родитель, были их однокурсниками, находились в большом зале. Большой зал занимал почти весь первый этаж Главной башни, самого огромного и внушительного сооружения всей Академии Аши. Главная башня - это единственное строение, которое было сделано из камня, а не из дерева. Хорхе бегло объяснил, что на первом этаже находится большой зал, в котором и проходят собрания всей Академии, а на других этажах - служебные помещения и кабинет ректора.

Сам большой зал казался, действительно, большим. Он без труда вмещал в себя всех обитателей Академии. Если задрать голову, то можно увидеть, что высокий потолок украшен изящной лепниной. А присмотревшись - угадать фигуры богов и йокаев. Но не лепнина сразу бросается в глаза, когда поднимаешь взгляд. А большой, черный, будто давящий на тебя, мон Хатимана на потолке. С противоположной стороны от входа располагался балкончик. Наверное, оттуда вещает ректор, - подумалось Данте, когда он увидел его.

Когда они зашли в большой зал, Данте был оглушен. Нет, конечно, у него был опыт светских приемов. Но это ведь совершенно другое дело! Когда ты внезапно попадаешь в царство Аши[A2] , где в черном ходят Сейто, а в черно-синем - преподаватели, и в этом море яркими, ослепительными пятнами выделяются ками - изящные и тонкие, в разноцветных шелках, с необычайными цветами волос, то есть чему изумляться. Это поразительная картина, которая еще вчера была сном, красивой мечтой, теперь вдруг воплотилась в жизнь. Данте бы себя ущипнул, чтобы убедиться в реальности происходящего, но он еще не особо освоился со своими когтями, поэтому решил не рисковать.

Но не успели ками войти в большой зал, как к ним подошел Эдгар и завел разговор про отпрысков.

- А этот Цукиеми? - Эдгар указал на Ебрахия небрежным кивком головы.

- Мой родитель Цукиеми-но микото, - не выдержал тот. Он выглядел задетым грубостью и бесцеремонностью этого ками. Наследный принц, который не привык к грубости. Данте его слишком хорошо понимал.

Эдгар же обратил на него внимания не больше, чем на третьего Аши в правом углу. То есть - никакого.

- И кого мне учить придется...

Хорхе засмеялся, а Эдгар принялся пробиваться вперед сквозь толпу. Все зазевавшиеся или несогласные освободить дорогу получали или плечом, или рукой. Данте сделал несколько коротких шагов и заглянул в образовавшийся стараниями своего будущего наставника меча коридор. В нем промелькнуло несколько Аши, и кажется, Данте даже увидел тонкую фигуру Отомо Хидехико. Его конский хвост настолько бросался в глаза, что вычислить того в толпе оказалось несложно. Рассудив, что рядом с Хидехико может находиться Акито, Данте нырнул в образовавшийся коридор, но был перехвачен Хорхе за косу.

- Сдается мне, что у тебя с Эдгаром будут проблемы, - сказал родитель, демонстративно перебирая когтями кисточку косы Данте.

- Да? Почему? - Данте улыбнулся и мягко изъял из рук Хорхе свои волосы.

- Школа Сошу любит талантливых к бою. К сожалению, у Бизен другие достоинства.

- Или он будет вымещать свою ненависть к тебе на мне. Это недостойно, - Данте покачал головой.

- Ах! С чего бы ему меня ненавидеть? - прикрыл хитрые золотые глаза Хорхе.

- Конечно, у него нет ни одной причины для этого.

Данте увидел, что толпа странным образом заволновалась, и поднял голову к балкону, отвлекаясь от очередного увлекательного разговора с Хорхе. И хотя балкон еще пустовал, атмосфера изменилась. Аши потянулись к центру зала, выстраиваясь в колонны. Делали они это быстро и слаженно, не считая, конечно, первокурсников. Они озирались, как потерянные, краснели и выполняли множество бесполезных движений. Наставники, немолодые Воины, обходились с ними терпеливо и все объясняли. Чего не скажешь о родителе....

- Охотники! - Хорхе поднял руку. - Подойдите все ко мне.

Молодые ками нехотя обступили своего куратора. Все такие разные, от природы вспыльчивые и непокорные. Они уже начинали потасовку, потому что выяснилось, что кто-то кого-то толкнул локтем, а разнимать пришлось Хорхе. Данте наблюдал за ним с весельем. Сложная выпала работа на долю родителя. Очень сложная...

Куратор с горем пополам разнял драчунов, выстроил всех по школам и вздохнул с облегчением, потому что оказалось, что он успел как раз вовремя: на балкон вышел ректор Рихард, Бог Войны[A3] . Он был в черном свободном кимоно, на котором синим были вышиты моны Хатимана. Данте раньше не обращал внимания на внешность ректора Академии, считая ее простой, ничем не примечательной и даже обычной, но сейчас, познакомившись с несколькими ками поближе, понял, что Рихард старался выглядеть человеком. Он носил короткую прическу - его черные волосы даже не доходили до плеч, как у Эдгара; и одевался не так вычурно, как остальные ками. А глаза у Рихарда серебристо-синие, редко смотрели прямо на собеседника, больше были прикрыты черными, пушистыми ресницами. Ректор Академии часто щурился, будто от яркого света.

Хатиман подошел к бортику и положил руки на перила. Взгляды всех присутствующих обратились к нему. Данте знал, что здесь есть те, кто видят знаменитого ректора впервые. Среди таких оказался и Ебрахий. Он смотрел на Хатимана со смесью недоверия и даже разочарования. Данте его понимал: после царственного Цукиеми Рихард казался простоватым...

- Я - ректор Академии Аши, Хатиман, приветствую Сейто Аши Кагемуси и Синсэн Аши Сюгендо, - произнес он медленно и спокойно, выдерживая небольшую паузу для эффекта. -  В этом году, как вы все знаете, оба наших факультета, которыми мы безмерно гордимся, могут похвастаться  новым набором*... (прим.автора: Рихард имеет ввиду то, что ками набирают в Академию только раз в двадцать лет) - его голос тонул в огромном зале, в котором сейчас собралась вся Академия.  Мягкий, завораживающий, красивый голос. Его хотелось слушать вечно. Данте и слушал. Но мысли постоянно возвращались к Акито, и от волнения слабели колени: братик где-то здесь. В этом же зале!

- ...вы знаете, почему в факультет Аши Сюгендо разделен на школы? Давным-давно,  во время исхода пятого или быть может шестого, - Рихард извиняющееся пожал плечами. - Точно помнит только лишь моя супруга Эхисса и ее сын Цукиеми, к сожалению, я тогда еще не родился. Древний род Накатоми[A4]  дал предсказание о том, что самые верные спасут Поднебесный от разрушения, самые мудрые направят их, самые хитрые поддержат их, самые сильные защитят их, и самые чуткие сложат об этом поэму. И с тех самых пор мы разделяем Охотников на школы. Самых верных определяем в Бизен, самых мудрых - в Ямасиро, самых хитрых и гордых - в Ямато, самых сильных - в Сошу, и, наконец, самых чутких - в Мино...

Хорхе пренебрежительно фыркнул, глядя на своего родителя, который с воодушевлением рассказывал о делах давно минувших дней.

- Я эту речь уже в четвертый раз слышу, - он приложил длинные пальцы к вискам, показывая, как огорчен этим. - Мог бы хоть ради приличия сочинить что-нибудь другое! О, мой слух!

- Но мы ее слышим впервые, - пожал плечами Ебрахий, и был удостоен испепеляющего взгляда.

- То есть меня тебе не жалко, да?

Ебрахий промолчал. Но молчание - это знак согласия... Хорхе, конечно, на этом успокоиться не мог.

- На самом деле все не так было, - сообщил он с презрением. - Совершенно.

- М-да? - вытянул шею Данте, чувствуя, что его родитель сейчас в настроении рассказывать. Очень редком настроении.

Хорхе серьезно кивнул.

- Разделение по школам существовало с самого рождения ками. Иначе, как им подбирали кольца?

- Ну... не знаю...

- Эх, темнота... - вздохнул Хорхе. - 'Школы' существовали всегда. Это ведь наша внутренняя суть!

Он отвернулся и сделал вид, что снова слушает ректора. Тот говорил сейчас что-то о Сейто Аши. Данте благополучно пропускал эти слова мимо ушей. Он смотрел на Хорхе, который взялся за меч, что подвесил сегодня к поясу справа. Нет, он совершенно не хотел пускать его в ход, просто невольно коснулся его, когда воспоминания о том, как он, еще будучи Синсэн Аши, дрался за Академию...

- А бывает так, что ками теряет меч? - спросил Данте.

- Бывает... - отозвался Хорхе. - Но без него ками почти никогда не выживают.

Родитель не поворачивался к нему, но и без того было понятно, что эта тема для него является болезненной. Данте невольно вспомнил о том, что у ками есть традиция носить украшения своих друзей, и вдруг задумался: а эти бесконечные браслеты, эти заколки и цепочки были способом продемонстрировать свою индивидуальность или свидетельствовали о том, что Хорхе пришлось многих своих друзей проводить в Царство Вечной Ночи?

Но ведь они рано или поздно вернутся! Они же очистятся и возродятся! Они снова будут жить. Но ничего не вспомнят. И будет ли их характер таким же? Будут ли их мысли такими же? Будут ли они выглядеть так же? Наверное, нет.

Будто почувствовав озабоченность своего отпрыска, Хорхе нахмурился, бросил быстрый взгляд через плечо.

- Что-то не так? - поинтересовался Данте, переключаясь на куратора. От него не укрылось, что глаза родителя сощурены. Точно ему очень не нравится происходящее.

- Он что-то задумал, - на тонких, всегда хитрых губах расцвела очередная усмешка.

- Кто? - похоже Данте перевитал в облаках...

Ками кивнул на выступающего ректора.

- Будет сюрприз, я думаю. Не нравится мне это...

Рихард продолжал вещать со своего балкона. Он говорил воодушевленно, но мягко. Хатиман владел своим  голосом, знал, где сделать паузу, где повысить голос, где понизить. Он умел завладеть аудиторией, чтобы она с восторгом внимала ему.

- ... с прискорбием и болью хочу сообщить, что скоро начнется исход... - по залу прошли встревоженные шепотки, и ректор терпеливо ожидал, пока они стихнут. - Мне самому не нравится такое положение дел, но мы все понимаем, что в этом году у нас Охотники. Молодые и горячие, поэтому дисциплина будет несколько... шаткой, - Рихард обезоруживающе улыбнулся, подняв руки и показав ладони. - Для поддержания дисциплины я не могу выделить достаточно ками - они нужны в районах боевых действий, поэтому было принято решение о создании специального комитета.

Хорхе все больше хмурился.

- В комитет отобрали лучших из лучших. Они не раз нам доказывали свою верность и имеют обширную практику взаимодействия с ками, - Хатиман остановился, на его губах вновь появилась доброжелательная улыбка. Данте сам не мог объяснить, что происходит, но его сердце вдруг замерло в ожидании. А потом...

- ...я назначаю его главой - Сарумэ Акито... Гениального и лучшего из студентов Аши, которые когда-либо учились в нашей Академии!

- Аки!.. - завопил Данте, но Ебрахий услужливо заткнул рот ему рукой.

Данте не понравился этот жест, и он грубо стиснул запястье, сбрасывая с себя руку.

- Вы еще тут подеритесь! - зашипел Хорхе.

Драки не произошло по той простой причине, что Данте и Ебрахий увидели Акито, который вышел на балкон и встал рядом с Хатиманом. Данте на миг даже забыл, как дышать. Акито казался таким близким и родным, будто только что сошедшим с небес - каким Данте его неизменно помнил, когда он появлялся из спутника. Серьезное выражение лица, в синих глазах озабоченность; аккуратно уложенные волосы, спадающие на плечи мягкими прядками, три серьги в ухе, плотно сжатые губы. 

- Акито... - прошептал Данте, чувствуя, что его сердце замирает. Брат казался таким родным близким, таким знакомым, таким желанным... Это выражение лица, холодное, отстраненное, жесткий взгляд, который неизменно теплел, когда обращался к 'сестре', этот разворот плеч... Данте закусил губу, понимая, насколько сильно скучал по брату. И как же хочется броситься к нему через всю эту толпу и просто повиснуть на шее, но не мог пошевелиться. Вместо этого он ловил каждый жест Акито, смотря на него с преданностью и любовью - как ни на кого больше. Он следил за тем, как брат недовольно хмурит точеные, тонкие брови, оглядывая зал; как зажигаются огнем неприязни его глубокие синие глаза, когда он смотрит в ту сторону, где стоят молодые ками, облаченные в белую форму Синсэн Аши Сюгендо. Акито упирается руками на перила, смотрит на Охотников и улыбается. Улыбается жестко и холодно, улыбается высокомерно.

- Господин ректор, я сделаю все, чтобы проследить за порядком в нашей Академии, - пообещал он, прожигая взглядом студентов-ками.

Ебрахий хмыкнул и тряхнул головой. Данте невольно покосился на него и не мог не поразиться, когда вдруг понял, что прошлое напоминает ему о себе улыбкой-оскалом Кунимити. Акито и принц Имубэ все еще соперники. И они собираются бороться за 'принцессу Сарумэ', которой никогда не существовало.

Только неважно все это.

- Этот выскочка нисколько не изменился, - процедил Ебрахий, в свою очередь прожигая взглядом Акито. Быть может изменился цвет глаз, быть может изменилась форма зрачков, только вот выражение осталось тем же: 'Не уступлю. Ни за что не уступлю'.

- Прекрати, - входя в роль принцессы Сарумэ, Данте потянул Ебрахия за рукав. Но вышло это как-то слабо, и с такой мольбой, что она удивила его самого. Кунимити посмотрел на него и успокаивающе улыбнулся.

- Я рассчитываю на тебя и твою команду, Акито, - сказал ректор, зал разразился оглушительными аплодисментами. Данте вздрогнул, совершенно не готовый к такому повороту событий. Для него все происходило, как во сне. Акито же коротко и с достоинством, присущим только наследным принцам и главам клана, поклонился вначале залу, а после - Хатиману.  Рихард улыбнулся, положил руку ему на плечо, выражая тем самым свое одобрение. Данте слишком хорошо знал брата, поэтому мог читать его, словно раскрытую книгу. Внешне казалось, что ничего не изменилось, только немного потемнели глаза. А это говорило о том, что Акито злится. Рихард снял свою руку с плеча местного гения и повернулся к аудитории.

- Я уверен, что сделал правильный выбор. А теперь нам нужно решить несколько организационных вопросов...

Акито не стал задерживаться на балконе и с достоинством удалился. Данте наблюдал, как он, расправив плечи, спускается по лестнице. У ее подножия его ждали Отомо Хидехико, который ярко, точно солнце, улыбался, и вечно хмурая, всегда чем-то недовольная Яцуно. Акито подошел к ним и о чем-то заговорил.

Данте бросил косой взгляд на Хорхе. Он отвлекся так кстати на какого-то странного ками темно-зелеными, почти черными, волосами, потом взглянул на Ебрахия, у которого выработалась привычка всюду таскаться за Данте.

- Мне нужно отойти. Я сейчас вернусь, - скороговоркой проговорил он и бросился через толпу к выходу. Туда, где стоял Акито. Брат сказал еще несколько слов Яцуно и Хидехико, и повернулся спиной к залу, явно намереваясь его покинуть. Белый мон Хатимана на его форме сейчас казался особенно ярким и светился каким-то особенным смыслом.

- Акито! - окликнул брата Данте. - Акито!

Тот остановился у самого входа и неторопливо обернулся. С властностью, которая выдает в его движениях несостоявшегося Наследного принца древнего и уважаемого рода. Увидев спешащего к нему ками, он наклонил голову и посмотрел так, будто на нелюбимого домашнего питомца, который больше раздражает, чем развлекает. Данте этот взгляд не остановил. Его вообще мало что могло остановить сейчас.

- Акито! Мы снова встретились! - прощебетал ками, подбегая к нему. Смотря с восторгом и обожанием.

- Встретились? - переспросил брат грубо, и взгляд его потяжелел.

Данте же открыто и искренне улыбнулся.

- Конечно, это сложно. Ведь мое  тело так изменилось с Пробуждением, но...

Его бесцеремонно прервали:

- Ты кто? - и тон говорил о том, что назовись Данте или нет, ему будет абсолютно все равно.

Это немного охладило Данте. Заставило чуть поумерить пыл и вспомнить об осторожности. Он же знал своего брата, как облупленного. Он же видел его жестокость - не раз и не два. Вот только никогда не думал, что однажды ему придется эту жестокость испытать на себе.

- Сарумэ Амэ... - произнес он уже менее уверенно и немного стыдливо, будто не его это имя было и никогда ему не принадлежало. - Я могу все объяснить! Акито, выслушай меня, прошу тебя!

- Амэ? - глаза брата нехорошо сверкнули. Так смотрит разозленный зверь, которому по неосторожности наступили на лапу.

- Да.

- Амэ?! - и теперь в его голосе была яркая, точно тысячи солнц, ярость. Акито сжал руки в кулаки и стал надвигаться на Данте. - И ты смеешь мне лгать? Лгать вот так грубо?

- Я не...

- Молчать! - выкрикнул он. - За такие слова тебя нужно наказать. Чтобы впредь и не думал даже заикаться про это!

Он пылал яростью. Казалось, что она обволакивает его, как порой это делает Сейкатсу, когда преобразовывается в защитное поле. Это было жгучее, колючее пламя, которое ранило одним своим существованием.

- Амэ - девушка! А ты же!

Акито больно рванул с плеч белое форменное косоде, обнажая худую мальчишескую грудь. А потом толкнул, и Данте попятился, запутался в ногах и растерянно упал на пятую точку.

- Но это Амако! Это она меня переодевала! - в отчаянии выкрикнул ками, стараясь достучаться до сознания брата, но только усугубил положение. Раньше Акито всегда его слушал! Не может же быть!

- Амако, говоришь? -  брат навис над Данте, точно демон. Его голос стал таким острым, что когда прозвучали последние звуки, на ками обрушилась оглушительная тишина. Казалось, что даже дневные тени затихли, затаились в своих углах. Данте ощутил, что страх, который распространялся от зловещей ауры Акито, захлестывает его. Он зажмурился[A5] , потому что ожидал, что его сейчас ударят - да, именно такое лицо было у мамы, когда она била его. Оно так же искажалось. И этот взгляд синих, сумасшедших глаз... Данте съежился закрываясь одной рукой. Сейчас-сейчас будет удар!

- В жизни не слышал более смехотворной лжи!.. - вновь прозвенел голос Акито, но с каждым словом ярость будто вытекала из него речи. И 'те самые нотки', которых так боялся Данте, когда слышал их в голосе матери, ослабли. Буря медленно утихала.

Данте рвано и нервно вздохнул, опуская руку и приоткрывая глаза. Акито никуда не делся. Он все так же возвышался над ним, и все так же мог с легкостью ударить, но у правого его плеча стоял Накатоми Садахару, а его рука лежала на локтевом сгибе брата, готовая схватить, сдержать и, конечно, успокоить.

- Чем абсурднее ложь, тем легче поверить, что в ней есть правда, - хмыкнула Таманоя. Она тоже была здесь. Она все это время была здесь, только не спешила вмешиваться. - Это тот щенок, с которым ты приехал, Садахару? Мне же не изменяет память?

- Нет, не изменяет.

- Я сразу поняла, что от него стоит ждать неприятностей.

- Что ж, я теперь тоже предупрежден, - Акито небрежным жестом сбросил руку Накатоми и повернулся к Данте спиной. - Больше не смей подходить ко мне. Иначе пощады не жди.

- Но это же еще Охотники! Они не могут тебе сопротивляться! - возмутился Хидехико, любопытно выглядывая из-за Акито. Он хмурил брови и смотрел на сидящего на полу Данте с осуждением.

- Мне все равно, - бросил Акито и зашагал к выходу.

Данте проводил взглядом безупречно прямую спину брата, а потом посмотрел на Накатоми. Тот только вздохнул и неодобрительно покачал головой. 'А ведь по-другому быть и не могло', - говорил весь его вид. Только вот Данте понял эту истину слишком поздно.

- И долго ты будешь так сидеть? - из толпы вынырнул Хорхе. На его красивом лице, конечно, тоже читалось недовольство.

Данте помотал головой и медленно поднялся. Он стыдливо запахнулся в свое косодэ. Как оказалось, Ебрахий был рядом. Стоял всего в двух шагах, и на его лице было написано искреннее недоумение.

- Почему ты ничего не сделал? - он с укором посмотрел на Хорхе. - Почему не остановил? Почему этого не сделал я? В итоге этот... - он с презрением кивнул на Накатоми, который с беспристрастным лицом наблюдал за происходящим. - Почему он?

Данте не слушал. Он не мог этого слушать. Не мог находиться под всеми этими взглядами, поэтому бросился к выходу и побежал, куда глаза глядят. Ками совершенно не знал Академии, но его это не остановило. Просто вперед, подальше отсюда. Бежать, что есть мочи, потому что больно. Потому что душа разрывается на части. И хочется смерти. Настоящей смерти, чтобы забыть обо всем. Чтобы не хотелось скулить раненным зверем и вопрошать в пустоту: 'Почему? Мы ведь обещали друг другу встретиться здесь, в Академии!'

За спиной остался взволнованный крик Хорхе, который звал его остановиться. Постепенно затихли голоса, которые после побега Данте буквально взорвались гомоном. Остался позади злополучный большой зал. Был только свист ветра в ушах, когда Данте бежал вперед. Куда - неизвестно, зачем - непонятно, просто вперед. Огибая приземистые пышные строения, к кромке леса, что виделась впереди - спрятаться там, затеряться.

Акито! Акито! Как он мог? Почему не выслушал? Кажется, что мир рухнул. Что небеса, такие вечные, вдруг упали на землю, раскололись сотней осколков.

'И его голос... Он был, как у Амако. Неужели Акито тоже сошел с ума?' - испуганно думал Данте, отвлекаясь от болезненных мыслей о том, что брат его отверг.

'Нет, не может быть'.

Данте бежал вперед. По высокой, едва пожелтевшей траве, но уже пахнущей осенью и сожалением. Он раздвигал кусты, не обращая внимания на то, что упругие ветки хлещут по нему: по лицу, по рукам, по груди, по ногам. Он не обращал внимания на саднящие царапины, которые появлялись на нем.

'Просто он ненавидит ками...'

Дыхания уже не хватает. Нужно остановиться. Или взять немного Сейкатсу из Великого потока, чтобы подкрепить свои силы. А может, ну его? Просто упасть в траве на той полянке и забыть обо всем?

'Я теперь ками. Он ненавидит меня!'

Интересно, а как ками умирают?..

Солнце вышло из-за тяжелых туч, которые сегодня ходили по небу. Оно заглянуло в маленький просвет и вдруг осветило поляну, на которую впопыхах выбежал Данте. Охотник застыл на ней столбом, не зная, что делать: либо бежать дальше, либо просто упасть лицом вниз и потеряться в траве.

- Надо же, Синсэн Аши... - послышался незнакомый спокойный голос. Данте дернулся, как от удара, и мгновенно напрягся, ведь инстинкт Охотника говорил о том, что с ним говорит не человек и не родитель, а значит с ним, возможно, придется сражаться. - Рихард уже всех отпустил?

Оказалось, что ками находился в траве. Что он там делал, одной Великой Богине известно, и когда услышал о приближении Данте, поднялся. У него были странного серо-зеленого цвета волосы, скрученные в тугой узел на затылке, из которого торчали серебряные шпильки-канзаси. Несколько волнистых прядок выбились из строгой прически и теперь обрамляли овальное лицо с заостренным подбородком. Необычайно яркие зеленые глаза смотрели спокойно, но в них не было равнодушия, как в тех же глазах Цукиеми. В них было участие.

- Или ты убежал? Что-то случилось? - ками быстро оценил ситуацию.

Может быть, при других обстоятельствах Данте бы и отказался отвечать, но сейчас ему было настолько плохо, что боль огненной лавой рвалась из груди. Ей нужно было поделиться. Даже пусть с первым встречным ками в серых, переливающихся на солнце шелках.

- Он ненавидит меня! - выпалил Данте, зажмурившись и мотая головой, будто пытаясь проснуться от этого кошмара.

- Кто? Рихард? - удивился незнакомец.

- Нет! - по-детски возразил Данте. - Акито! Мой брат! Мы ведь обещали друг другу встретиться в Академии этой осенью. И я... - Данте едва не плакал. - Ну, меня не на тот факультет взяли!

- С кем не бывает... - сочувственно согласился незнакомец.

- А он ками ненавидит! Ненавидит, сколько я его помню! А я теперь!..

- Успокойся, - ками шагнул к Данте. Как ни странно, высокая трава ему не мешала вовсе, ведь странным образом расступалась там, куда он собирался ступить. Что за странное волшебство?

Ками приблизился и приобнял его за плечи. Приобнял мягко, почти по-отечески. От незнакомца пахло травами, и это успокаивало.

- Расскажи мне все с самого начала. Станет легче. Вот увидишь...

Данте в смятении посмотрел на него, но покорно кивнул и начал свой рассказ. Он решил начать с Амако. 

*** 

Акито был раздражен. И хотя внешне он казался спокойным, преисполненным невозмутимости и уверенности, внутри него клокотала ярость. Ярче обычного блестели его глаза, он плотнее сжимал губы, а на скулах играли желваки. Яцуно нахмурилась, отмечая, что движения командира стали резкими и быстрыми, слегка нервными.

- Ками  крепят мечи за спиной, когда хотят продемонстрировать свое дружелюбие, - стоя к дочери Таманоя в пол-оборота и опустив голову, с мечом наголо, произнес Акито. После яркого дня в додзё глазам было темно, только зловеще блестела высококлассная сталь меча. Клинок этот казался изящным и грациозным, средней толщины и ширины, со строгой, прямой линией закалки и прогибом, центр которого смещен к рукоятке. Годами наметанный взгляд, нашел и отметил именно эти детали, и они Таманое Яцуно не понравились.  Ведь в руках Акито сейчас находился клинок школы Бизен. Яцуно не знала сама, почему ее так испугало и так не понравилось это открытие.

- Ты считаешь, что они лицемерны, когда так делают? - она шагнула в полутьму додзе. Яркий дневной свет остался у нее за спиной. Глаза привыкали медленно, будто не хотели сдаваться и показывать происходящее до мельчайшей детали. Не хотели показывать Накатоми Садахару, который сидел на полу, прислонившись к стене, и полировал свой меч.

- Отнюдь, - Акито взмахнул мечом и загнал его в ножны. Не отнимая руки от рукояти, он на пятках развернулся к Яцуно, посмотрел на нее оценивающе. - Не лицемерны, а самоуверенны.

Девушка дернула бровью, вяло изображая интерес. На самом деле она жаждала узнать другое: что Акито намерен делать с тем выскочкой, который посмел назваться его 'сестрой'? Но, не первый год зная командира, не спешила с вопросами, поджидала удобный момент, чтобы спросить.

- Посуди сама, насколько это неудобно: торчащие рукоять и ножны постоянно задевают кусты, производя совершенно ненужный шум; выхватив меч, его потом невозможно положить обратно в ножны, к тому же... его ведь не так просто выхватить.

Яцуно оглядела стан командира с ног до головы, отмечая его напряженность и, усмехнувшись, согласно кивнула. Акито отпустил рукоять меча и заложил руки за спину. Широкие штанины его шароваров-хакама  дернулись и подмели безупречно чистый пол додзе.

- Но ками считают себя слишком умелыми и быстрыми, поэтому эти препятствия для них ничто. Думаешь, они бы смогли спасти больше людей, если бы не думали о своем этикете?

- Может быть.

- Ты не уверена, Яцуно? - спросил он с нажимом, поворачиваясь. Теперь Акито сверлил ее взглядом. Она ощущала его физически - ее кожу будто пощипывало, точно от кислоты.

- У тебя сегодня плохое настроение, - констатировала девушка без какого-либо страха.

Акито наклонил голову набок и прищурил глаза. Стало немного легче дышать.

- Могу тебя заверить, что оно такое же, как всегда.

Возражать смысла не было никакого, поэтому Яцуно закивала. Поймав на себе взгляд Садахару, она приблизилась к нему и молча опустилась рядом. Накатоми усмехнулся, и принялся снова полировать свой меч. Акито же вышел в центр додзе, обошел кругом несколько тренировочных манекенов, которые были ничем иным, как вымоченной в воде связкой бамбука.

- Ками до сих пор не победили йокаев только потому, что слишком самоуверенны, - произнес Акито.

- Значит, ты признаешь, что ками способны победить йокаев? - поинтересовался Садахару с некоторой издевкой, которую Сарумэ просто пропустил мимо ушей.

- Довольно спорный вопрос. Помимо простых йокаев существуют еще Принцы. Их так просто не одолеть.

Акито придирчиво осмотрел манекен и удовлетворенно кивнул.

- Но ты признаешь, что шанс все же есть?

- Садахару, - Акито повернулся к нему. Яцуно увидела, что его глаза обрели совершенно нечеловеческий блеск, который предшествует использованию Сейкатсу. Девушку всегда поражало умение командира пользоваться Силой Жизни на таком высоком уровне, что не каждый ками сможет. Обычно активация Сейкатсу [A8] чувствуется сразу - воздух сгущается, становится, точно сахарный сироп, трещит, на виски, будто что-то давит, но с Акито всегда было не так. Как и подобает гению. - Конечно, у них он есть. Но они так глупы, что постоянно упускают его.

- Всем правит Рихард. Это камень в его огород.

Акито покачал головой. Резко повернулся и одним мгновенным движением рассек надвое манекен. Яцуно вскрикнула, отчаянно выставляя щит. Синий цвет Сейкатсу Акито вспыхнул и сразу же погас, оставаясь лишь на мече. Сила Жизни, точно кровь, выступила на срезе, тихо шипя,  она пожирала бамбуковую плоть.

- Нет, - ответил командир, стряхивая Сейкатсу с лезвия заученным движением, точно это была кровь. - Господин ректор здесь не при чем. Лично мне он доказал свою лояльность и готовность защищать людей, как подобает, а не так, как велит Инстинкт.

- Доказал? - не удержалась Яцуно.

Акито кивнул.

- И как же он тебя переубедил? - Садахару бросил на нее предупреждающий взгляд - Накатоми всегда знал, как правильно подойти к командиру, и как с ним говорить, чтобы он не злился, - но Яцуно его проигнорировала.

Акито сделал к ней несколько шагов и навис над ней.

- Он спас мою сестру.

- Но она же пропала после Церемонии!

- Он ее нашел. Благодаря ему Амэ в целости и безопасности сейчас.

Яцуно опустила голову, смотря в пол. Порой ей было обидно, что Акито видит лишь свою сестру, и больше никого. Порой она проклинала судьбу, что родилась Таманоя, а не Сарумэ, а порой смиренно молчала, понимая, что в жизни существует много вещей, которые от нее просто не зависят.

- Вот как... Что ж, прими мои поздравления, - она поднялась на ноги. - Я рада, что все закончилось благополучно. Знаешь, ведь была вероятность... - начала Яцуно, но еще раз взглянув в лицо Акито, вдруг вспомнила, как оно потемнело там, в большом зале. Как в глазах появилось то пугающее ощущение сумасшествия, которое холодом прошло по позвоночнику, и решила не волновать командира. - Ладно, забудь. У меня еще остались дела в лаборатории. Когда будет общий сбор?

- В шесть.

- В шесть, - повторила она. - Хорошо. Ну, я пойду?

Акито кивнул. Яцуно ему поклонилась, бросила прощальный взгляд Садахару, и направилась к выходу. На пороге она остановилась, оглянулась и поджала губы, увидев, что командир что-то говорит Накатоми.

- А ведь слова того Охотника можно проверить... - прошептала она и пошла прочь из додзе.

Сегодня Академия походила на разворошенный улей - все жужжала. Аши, как старшие, так и младшие курсы, носились туда-сюда. Яцуно видела это не в первый, и даже не в девятый раз, потому общая суета ее не волновала. Задумавшись, она сняла с рук несколько браслетов и стала привычно перебирать их чувствительными пальцами. Цепь  - блок управления, кольцо - блок идентификации, камень - блок хранения информации... Вещи, знакомые с детства, сейчас ее успокаивали, как никогда. Только вот почему она вдруг разволновалась так? Неужели из-за той самой боязни, что Сарумэ Амэ здесь, в Академии?

- Яцуно!

Она вздрогнула, сильнее сжимая в руках заветный браслет, и обернулась. Широким шагом к ней приближался Садахару. Девушка улыбнулась ему в качестве приветствия.

- Садахару? Акито тебя уже отпустил?

Накатоми кивнул. Яцуно обратила внимание, что лицо его серьезно. Не сказать, что оно раньше казалось другим, но сейчас Садахару выглядел так, будто у него вопрос жизни и смерти.

- Что-то случилось? - спросила она озабоченно. Привстав на цыпочки, она заглянула в его глаза. Накатоми, будто прочитав ее мысли, успокаивающе улыбнулся.

- Ничего такого страшного. Я просто хотел тебе сказать пару слов.

- А, понятно, - она опустилась с цыпочек и сделала шаг назад. - Я тебя слушаю.

- Я знаю, зачем ты приходила.

Он умеет читать мысли? Хотя, мы же о Садахару говорим. Он всегда смотрел так далеко, как мог.

- Это уже неважно.

- Важно. Идзанами Данте надо проверить. Ты ведь можешь?

Яцуно пожала плечами.

- Какой в этом толк? Акито сказал, что сестра вернулась. Значит, ками просто лжет. Я не знаю, каковы причины, но он лжет.

- Возможно.

Девушка нахмурилась, с подозрением посмотрела на Садахару.

- Ты что-то знаешь?

- Подозреваю.

Пальцы невольно сильнее сжали браслет. Яцуно всегда верила Накатоми, потому что знала, что он обладает особенной интуицией. И если он что-то подозревает, значит, это небезосновательно.

- И что ты хочешь от меня?

- Чтобы ты сделала печать для Данте. Когда он вернет себе человеческий облик, мы точно сможем сказать, действительно ли он Сарумэ Амэ, понимаешь?

- Бред.

- Почему же?

- У него мужское тело, а Сарумэ Амэ - девушка.

Садахару засмеялся. Похоже, он знал нечто, о чем другие и не подозревали. Но как? Хотя, кто знает, откуда Накатоми доставал сведения...

- Это полный абсурд, - ответила Яцуно. - Но я сделаю печать только ради Акито. Ты знаешь, в какой Данте школе?

- Бизен.

- Бизен? Это же сумасшествие! Мне нужно будет столько данных! И многие из них придется получать лично, то есть...

Нет-нет, это почти невозможно. Бизен - самая сложная школа из всех. Принадлежность к ней всегда звучала как диагноз. Бизенцам даже кольца подбирались тщательно, делались на заказ, долго и кропотливо. Поэтому не получится...

Садахару развел руками.

- Тебе придется с ним подружиться.

Яцуно поморщилась.

- Какая гадость!

- А ничего не поделаешь. Сдается мне, что командир крепко влип.

Девушка бы после такой новости отказалась от всего этого, но все же доверяла Накатоми. Его самые безумные теории и предположения оказывались всегда верными.

- Что ты имеешь ввиду?

- Пока не знаю, - честно ответил Накатоми. - Но, надеюсь, нашему командиру не подсунули фальшивую 'сестру'.

Таманоя Яцуно не могла остаться безучастной.

***

 Хитрость и гордость Ямато-дэн

- ... и вот теперь он меня ненавидит! - закончил Данте изливать душу первому встречному ками. Первый встречный ками смотрел сочувственно, и порой даже сочувственно кивал. Ну, или  просто делал вид.

- Ничего. Я думаю, что это просто вопрос времени. Твой брат во всем разберется, и у вас все наладится.

Данте посмотрел на ками с шальной надеждой.

- Думаете?

- Уверен.

Данте закивал, а потом заставил себя улыбнуться. Улыбка вышла кривой, никуда не годной, слегка грустной, но все же искренней. После тщательного излияния души он почувствовал себя лучше. Во всяком случае, его больше не трясло, как в лихорадке, и не хотелось бесследно исчезнуть с лица земли.

- А если не разберется?.. Хотя, нет, мне нужно верить в лучшее, - произнес Данте, поднимаясь со скамейки, на которой они разговаривали. Это было тихое, уединенное место, на сто процентов подходящее для того, чтобы делиться секретами. Сюда и привел его неожиданный утешитель.

- И правильно, - ками тоже поднялся. Он сложил руки на груди, спрятав их в широких рукавах шелковой туники. Данте успел заметить, что на его запястье надет широкий браслет из красного металла.

- Спасибо вам, - Данте почтительно поклонился. - Мне, наверное, уже пора. А то мой родитель... на уши поставит всю Академию. Ох... - он закатил глаза. - Как бы мне хотелось, чтобы за мной перестали следить, точно я дитя малое. А то вечно...

Ками сдержанно улыбался. Данте еще раз поклонился и припустил по дорожке. Сделав несколько шагов, остановился.

- У меня к вам небольшая просьба, - вежливо произнес он, оборачиваясь. - Вы не могли бы меня до общежитий проводить...

- Конечно, - согласился ками и двинулся в совершенно противоположную сторону.

Данте оглянулся на Главную башню, которая гордо возвышалась из-за деревьев, и, украдкой вздохнув, последовал за своей 'жилеткой'. На душе полегчало. Не сказать, что обида прошла, а дурные предчувствия покинули его, но теперь все казалось не таким мрачным. Да, в Акито надо верить. Он разберется, обязательно разберется.

- Какая у тебя школа? - спросил ками.

Данте поравнялся с ним и теперь шел шаг в шаг.

- Бизен.

- А, - понимающе закивал собеседник. - Бизен - единственная школа, которая не переживает предательства. Верность для них - главное.

Данте в ответ пожал плечами. Он не знал, что на это ответить. Может, так и было на самом деле.

- А у вас какая?

- Сошу, - ками посмотрел на Данте с лукавым прищуром. Молодой Охотник пока в хитросплетениях школ не разбирался, но, наблюдая за выражением лица собеседника, решил, что его просто разыгрывают.

- Не верю, - произнес он.

- Что, не похоже? - со смехом спросил ками.

Данте судорожно припоминал, что говорил Хорхе насчет этой школы. Вспомнился Эдгар, и сразу стало все ясно.

- Сошу воинственны. А вы выглядите мирно.

- Но ты же не видел меня в бою, так? - Данте кивнул. - У Сошу много обличий, как и у других школ. Однажды ты это поймешь.

- Может быть.

Ками остановился. Данте вопросительно посмотрел на него.

- Мы пришли.

- Так скоро?

Он оглянулся. И правда, пришли. Деревья, казалось, расступились, и показались знакомые очертания общежитий. Данте повернулся к ками, закусывая губу. Он лихорадочно соображал, как отблагодарить его. Простого 'спасибо' казалось преступно мало...

- Вот ты где! - Хорхе, казалось, шагнул из ниоткуда. Вынырнул из пространства, точно чертик из табакерки. -  Скажи, ты это специально? Нравится, когда я тебя ищу?

Он посмотрел на Данте, который изображал из себя виноватого - слегка сгорбился и потупился.

- Ах... и что мне с тобой делать?

Данте решил промолчать. Он знал, что большинство вопросов Хорхе, риторические.

- Куратор, рад встрече, - подал голос спутник Данте.

Родитель посмотрел на него без какого-либо особого выражения. Так смотрят на дерево или на ничем непримечательное здание, но уж никак не на живое существо.

-  А, это ты.

Данте почувствовал, что к ками несправедливы, и потому поспешил встать на его защиту.

- Это он привел меня сюда. Иначе, блуждать мне еще долго...

Хорхе рассерженно и недовольно поджал губы. Его глаза метали золотые молнии.

- И что, мне его благодарить теперь за это? - он грубо схватил Данте за руку и поволок за собой. Данте, семеня за родителем, обернулся и бросил на ками извиняющийся взгляд. Тот в ответ только развел руками.

- И долго ты меня так тащить будешь? - Данте раздражался. Ему не нравилось поведение Хорхе. Ему вообще не нравилось, когда кто бы то ни было заявлял свои права на него, а это случалось отчего-то довольно часто.

- Сколько понадобится, кровинушка  моя, - не остался в долгу родитель. Данте фыркнул, но сопротивляться не стал. Еще с детства он четко знал, когда можно показать характер, а когда лучше промолчать.

- Я понимаю, что у тебя с ним очередная великая вражда, но не вмешивай меня в свои отношения!

- Очередная великая вражда? - Хорхе остановился и усмехнулся, повторяя эти слова. Он воспользовался своим положением и навис над своим отпрыском, чтобы выглядеть более убедительным. Предполагалось, что Данте съежится. Только, не на того, напал. Данте просто выпрямился и упер руки в бока.

- А что нет?

- Дорогой, ты не понимаешь, о чем сейчас говоришь.

- Так просвети!

Хорхе фыркнул. Просвещать он не захотел. Только так тряхнул головой, поправляя прическу, что вплетенные в волосы бубенчики разом зазвенели.

- Сейчас будет собрание факультета Синсэн Аши Сюгендо. Так что поторопись, - с этими словами он скрылся. Вот мгновение назад стоял на месте, а потом вдруг куда-то исчез. Будто испарился.

- Сбежал! - воскликнул Данте, чувствуя досаду. Он сжал кулаки, цыкнул и, наконец, вздохнул. Когда Данте почувствовал, что остался один, его голова снова поникла, а плечи опустились. Тяжесть на душе все же никуда не делась.

 Нужно было возвращаться в общежитие, тем более, Хорхе говорил о собрании, но так не хотелось. Это был момент, когда лучше всего остаться в одиночестве и подумать. Может быть, эти думы будут мрачными и пессимистичным, но их просто надо прокрутить в голове и настроится на ожидание. На то самое ожидание, о котором говорил тот ками, после которого Акито все поймет и примет Данте. Не хотелось шума, не хотелось делать вид, что тебе хорошо и знакомиться с остальными своими однокурсниками.  А хотелось отыскать место повыше и смотреть в небо. Смотреть до тех, пор пока не появятся звезды - чужие и незнакомые, как напоминание о том, что он больше не дома. А ведь, когда он пребывал в Сарумэ, его не оставляла надежда, что он однажды будет рядом с братом. А теперь? Теперь Акито еще дальше, чем когда-либо.

'Он меня не узнал. Моя ли в этом вина? Может, не стоило тянуть до Церемонии, а рассказать о себе намного раньше? Может быть... Да, какая сейчас разница!' - зло одернул себя Данте, рыча сквозь зубы. Он отлепился от дерева, к которому прислонился после того, как Хорхе покинул его, и решительно направился к общежитиям. В любом случае, незнакомый ками прав: рано или поздно Акито во всем разберется. Нужно просто подождать! Но Великая Богиня, сколько же ждать придется?! Нет, так дело не пойдет. Тот человек, что носил имя Амэ никогда не сдавался, он никогда не вешал нос и не переставал надеяться. Так что же теперь произошло? То, что Акито по ошибке отверг его, разве заставит его отказаться от брата? Конечно, нет. Амэ умел быть настойчивым, и знал, как растопить ледяное сердце Акито, ведь они прожили под одной крышей семнадцать лет! Есть вещи, которые так просто не перечеркнешь!

Выпрямившись и вздернув подбородок, Данте отправился в общежития. Он принял решение не сдаваться.

 Еще издали Данте услышал шум. Общежития гудели. Синсэн Аши в белой форме то и дело сновали туда-сюда, голосили, что-то выясняли друг с другом. Данте, ощутив неладное, притормозил. Быстрыми перебежками от одного укрытия к другому, которыми оказывался то кустик, то деревце, то какое-то строение, зашел, не с главного входа, а с бокового. Спрятался за бочками с водой и обратился в слух. Ками, чей разговор, подслушивал Данте, были ему незнакомы.

- Они же на четвертом курсе! Надо тщательней следить за своими вещами. Я уверена, он просто его потерял, а сказал, что украли...

 Эту ками  можно сравнить с домашней кошкой, которая пушиста и красива, но в мягких лапках спрятаны очень острые коготки.

Имя ками: Аматэрасу Камуятатэ Рита

Имя души: Камуятатэ-химэ-но микото (Дева-Богиня Божественной Стрелы и Щита)

Школа: Ямато

Рост - 51 цунь (170 см)

Вес - 88 кинов (55 кг)

Специальность: поглощение внимания

- И на каких основаниях вы собираетесь обыскивать наши общежития? И вообще, вы что не понимаете, что мне эта безвкусная побрякушка аж ни разу не нужна! Да у меня множество других украшений, которые в тысячу раз лучше. Так нет! Вы собираетесь обыскать и мою комнату! - сравнение с кошкой и ее коготками Данте на ум пришло не случайно, потому что именно сейчас эта пушистая красавица шипела и показывала характер. Холеная до кончиков острых когтей ками, с безупречной укладкой и сияющими глазами - она производила впечатление. И не только на притаившегося в укрытии Данте, но и на процессию Аши, которые пришли, судя по всему, с обыском.

- Успокойтесь, мадам, это всего лишь формальный осмотр, - попытался успокоить ее один из студентов-людей. По виду он был из старших курсов.

- Формальный осмотр?! Формальный?! - взвизгнула она. - Да это формальное нарушение моей частной жизни!

- Но если вам нечего скрывать, то почему вы так волнуетесь?

Она возмущенно посмотрела на них, опаляя презрением.

- Так вы считаете, что мне есть что скрывать? Думаете, это я украла этот безвкусный браслет?! Следуйте за мной, господа! Я докажу вам, что вы зря меня подозреваете. И за это! За это вы извинитесь передо мной. На коленях!

- Но...

- Ничего не хочу слышать!

Сокурсники Данте, которые были свидетелями этого громогласного выступления, проводили их взглядами, а потом переглянулись. Он высунулся из-за своего укрытия, но покидать его пока не решался.

- Заметь, они никого не обвиняют. Они, будто знали, что такое произойдет.

Один из ками повернулся. Вид у него был донельзя озадаченный, если не сбитый с толку.

Имя ками: Аматэрасу Мии Кристиан

Имя души: Мии-но ками (Бог Священного Колодца)

Школа: Ямасиро

Рост -  53 цуня (176 см)

Вес - 112 кинов (67 кг)

Специальность: накопление и хранение информации

- Спорим, она пользовалась специальностью? - хрупкий на вид мальчишка, сложив ноги в позе лотоса, сидел на энгаве и взирал на собравшихся так, будто ему одному известно нечто, чего другим недоступно.

Имя ками: Аматэрасу Ивато Элайя  

Имя души: Амэ-но-ивато-ваке-но  ками (Юный Бог Небесного Скалистого Входа)

Школа: Ямасиро

Рост - 46 цуней (154 см)

Вес - 60 кинов (36 кг)

Специальность: работа с чужими специальностями

От подобного заявления плечи Кристиана напряглись. И хотя ткань формы была достаточно плотной, все равно не могла ничего скрыть от наметанного взгляда.

Еще один ками, который стоял чуть в стороне, прислонившись плечом к деревянному столбику, недовольно кривил губы.

- А я бы просто врезал этим Аши, и дело с концами.

Имя ками: Аматэрасу Окуяма Вулкан

Имя души: Окуяма-цуми-но ками (Бог-Дух Глуби Гор) 

Школа: Сошу

Рост - 58 цуней (193см)

Вес - 147 кинов (88кг)

Пол: муж 

Специальность: разрушение магии Сейкатсу

- А как же Инстинкт? - спросил Кристиан, складывая руки на груди. Он смотрел на Вулкана исподлобья, и от этого казалось, что он делает это со снисхождением.

- Разве Аши - это люди? - пожал плечами ками, широко лыбясь. От него веяло воинственностью.

- Тебе еще рано так говорить. Через пару-тройку лет я тебе, так и быть, разрешу, а пока держи свои соображения при себе, - Хорхе вышел из-за угла. В его руках находилась стопка пергаментов, которыми куратор лениво обмахивался, точно веером. Он бросил уничтожающий взгляд на Вулкана, потом посмотрел на Охотника, который держался в стороне, и был сама скромность. Только Хорхе этой мнимой скромностью было не провести.  - Я разговаривал с твоим родителем и знаю о тебе все. Не вздумай что-то затеять в Академии, отправлю в Преисподнюю... чистить котлы!

Кому: Идзанами Амацукумэ  Хорхе, куратору Синсэн Аши Сюгендо

От кого: Хоори-но микото (Бог, Пригибающий Огонь)

Сообщаю, что мой отпрыск Сусаноо Хихаяхи Александр, Хихаяхи-но ками (Огненный Бог Быстрого Огня) страдает приступами пиромании, и поэтому  устраивает наводнения.

Командир элитного отряда,

Гор.

Хорхе еще раз перечитал короткое письмо от Гора и снова крепко задумался, как пироман может устраивать потопы, ведь его тянет к поджигательству. Ничего путного в голову не приходило, поэтому куратор решил оставить этот вопрос, а в свободное время написать Хоори-но микото с просьбами дать пояснение.

- Вы еще здесь? - Хорхе выглянул из-за вороха бумаг, которые держал в руках. - Я так понимаю, к собранию готовиться вам не нужно?

- Уже уходим, - озвучил Элайя общую мысль и шмыгнул за седзи.

Куратор возвел очи к небу и, страдальчески покачав головой, двинулся по энгаве дальше. Когда его шаги затихли, Данте высунулся из своего укрытия и помчался в сторону своей комнаты. Соловьиные полы под его шагами заскрипели, как припадочные. А ведь Хорхе только что шел по ним совершенно бесшумно. Здесь есть какой-то секрет?

- Я же говорил, что куратор недолюбливает Сошу. Для вас настали тяжелые времена... - одна из заплутавших теней вдруг принесла с собой голос Элайи. Данте подумал, что в Академии стоит быть осторожнее со словами. Здесь очень трудно хранить тайны...

Данте отодвинул фусума и проскользнул в свою комнату. Стыдно сказать - он просто не хотел ни с кем встречаться, ведь чувствовал, что произошедшее в большом зале дало широкую огласку.  Переведя дыхание, Данте поднял голову и обомлел, когда обозрел обстановку. Определенно, когда он покидал свою комнату, здесь было как-то меньше... вещей. А теперь она оказалась захламлена под завязку разными коробочками, сумками, тряпками, даже подушками и перьями.

- Ох, ты ж... - вздохнул Данте, соображая, что произошло, и выпучил глаза, когда внезапно осознал, что к нему могут нагрянуть с обыском. И что делать? В голову пришла совершенно дикая идея, но надо же как-то от этого хлама избавляться!

Данте замер, задерживая дыхание и прислушиваясь к пению соловьиных полов. Никого поблизости не наблюдалось, и Данте облегченно вздохнул. Старательно обходя чужие вещи, он с большим трудом добрался до своей кровати и сдернул с нее покрывало. В него он упаковал большую часть вещей, завязал в большой узел и закинул за плечи. Теперь с этим делом ему предстояло выбраться из общежитий...

Полы тонко скрипнули, и Данте, застыл статуей, ожидая, пока коридор вновь станет чистым. Но ечаяниям Данте не суждено было сбыться, потому что через мгновение двери-перегородки, которые вели в его комнату, распахнулись настежь, и он столкнулся нос к носу с Футодама-но микото, проще говоря, с Ебрахием. Сын несравненного Цукиеми выглядел странно - в его руках находились вещи, очень похожие на те, которые заполонили комнату Данте.

- Амэ!.. - воскликнул Ебрахий удивленно-радостно.

Данте, быстро сообразив, откуда уши растут, схватил Кунимити за ворот кимоно и затащил внутрь.

- Ты что творишь?! - вопросил он возмущенным шепотом.

- Развлекаюсь, - бесхитростно ответил тот с сияющей улыбкой. Она была настолько радостная, что Данте едва не застонал от происходящего.

- Тут Аши всюду бродят, браслет ищут. Твоих рук дело?

Ебрахий пожал плечами.

- Кто его знает...

Данте раздраженно поправил свою котомку за спиной и требовательно воззрился на него.

- Откуда здесь эти вещи? - для пущей убедительности он тряхнул узлом из покрывала.

- По-твоему, я помню, откуда что брал? У меня не настолько хорошая память.

'Что-то здесь не так', - подумалось Данте. Не так было именно с Ебрахием. Вел он себя несколько странно. Зачем ему все это? И почему все притащил в его комнату.

- Да что с тобой такое?

- Все как обычно, - ответили ему совершенно спокойно, доставая из-за пазухи новую порцию добра. Такое 'обычно' Данте не устраивало аж ни разу, поэтому он вырвал из его рук непонятную шелковую тряпку и засунул ее обратно за пазуху Ебрахию. Ками взвизгнул и едва не полоснул острыми когтями Данте. Хорошо, что у него оказалась хорошая реакция, поэтому он пригнулся. Когтистая рука зацепила узел и распорола его в мгновение ока едва ли не напополам. На пол посыпались различные безделушки.

- У меня здесь не склад! - возмутился Данте. - Верни эти вещи, где взял.

Ебрахий покачал головой.

- Я тебя Хорхе сдам! - пригрозил он. Конечно, ничего подобного он делать бы не стал, но надо же было как-то заставить Кунимити шевелиться. Тот вновь покачал головой.

- Я же сказал, что не помню, где что брал! - выдал он обиженно-возмущенно. Будто его оскорбили в лучших чувствах. Данте едва не взвыл. Происходящее все больше отдавало фарсом, но делать нечего - была проблема, и ее нужно решить.

- Тогда спрячь их где-нибудь в лесу, - Ебрахий вылупился на Данте так, будто у того выросла вторая голова. Данте вздохнул и добавил: - Тебя никто не увидит. Сейчас будет собрание всех студентов нашего факультета. Так что...

- И как ты себе это представляешь?!

Данте понял, что надо что-то делать, пока ситуация не вышла из-под контроля. А она уже порывалась. Он нагнулся и подобрал несколько вещиц, потом вручил их Ебрахию.

- Делай, что говорю!

- Раскомандовался... - выдал сын Цукиеми, но совету последовал. Данте перевел дыхание и осторожно покинул свои покои. Теперь нужно как-то прикрыть отсутствие Ебрахия на  собрании. И как это сделать?

Он вышел на улицу и уверенным шагом направился в общий зал.  В отличие от большого зала в Главной башне, этот был больше похож на чайный домик, нежели на место для собраний. И рассчитан он был не на всю Академию, а всего лишь на их группу. 'Чайную церемонию' вел Хорхе - Данте слышал его голос еще издали.

Куратор за столь короткое время успел не только переодеться в кимоно цвета оливы, но еще и собрать волосы в причудливую прическу, заколов их гребнями из нефрита.

- Опаздываешь, - произнес Хорхе, как только Данте показался на пороге.

- Прошу прощения, куратор, - улыбнулся он.

- Проходи быстрее. Потом все расскажешь Ебрахию, раз уж он... занят.

Брови Данте, кажется, жили своей жизнью и поползли вверх помимо воли своего хозяина. Ему очень хотелось удержать их, но, к сожалению, это оказалось невозможно.

- Неужели ты считаешь, что в общежитиях может твориться что-то без моего ведома? - усмехнулся куратор и повернулся к остальным ками, которые с интересом наблюдали за ними: - Познакомьтесь, это - Данте. Несомненно, герой сегодняшнего дня.

Данте мысленно вздохнул: спасибо родителю, кажется, теперь  у него есть реальный шанс стать изгоем. Хотя... не существует проблем, которые бы нельзя было решить, - подумал Данте, присаживаясь за столик, и отточенным жестом аристократа налил себе чаю. Он чувствовал, что за каждым его движением следят, поэтому сделал то, что делал всегда - лучезарно улыбнулся и посмотрел на Хорхе.

- Что ж, - куратор выглядел довольным, - теперь можно начинать, детки. Пришло время познакомиться поближе.

Данте обозрел всех собравшихся здесь ками, ярких и индивидуальных, и его улыбка на мгновение дрогнула, смешалась с грустью и легкой тоской. Не так он себе представлял Академию, не об этом он мечтал, глядя на звезды, сбегая от Амако. Он думал, что будет рядом с Акито, но оказалось, что теперь он еще дальше, чем был.

В прошлой жизни Хорхе обещал ему крылья. Но если бы тот Амэ знал, что за них придется заплатить так, он бы, наверное, отказался.

- Приветствую вас, молодые ками, - Хорхе расправил плечи, выпрямился, его стан приобрел какую-то доселе невиданную необъяснимую легкость, и Данте с некоторым удивлением понял, что это - гордость. Та самая легендарная гордость школы Ямато, которая скользит в каждом движении ее представителя или же нечто более глубокое? - Вам выпала великая честь учиться здесь, бок о бок с Аши, защищать самое важное, что существует в Поднебесном - людей.

Здесь и сейчас не было Рихарда. Не было других преподавателей, не было людей. Только один взрослый ками и двадцать четыре Охотника, недавно пробудившихся, глупых, незрелых, но обладающих огромным потенциалом. И именно в этот момент Данте понял одну вещь - им суждено стать единым целым. Переживать вместе, любить вместе, ненавидеть вместе, вместе убивать и... умирать. Не потому, что такова традиция, а потому что так надо, так эффективнее, так проще и так лучше.

- Вы будете притираться друг к другу двадцать лет. Драться между собой, люто ненавидеть друг друга, безумно любить, соперничать до последней капли крови, пока первый из вас не достигнет Воплощения Высшего духа - Синтай, самый достойный, самый сильный, самый лучший. Он станет вашим командиром и поведет вас в бой, - Хорхе посмотрел на притихших ками, черты его лица неожиданно смягчились, будто он вспоминал о своей учебе в Академии, и эти воспоминания были самым дорогим, что случалось в его жизни. - Потому что такова наша судьба. И на нее нас обрекла наша богиня Аматэрасу.

Данте опустил голову, улыбаясь. Он кое-что понял. Крылья - это не только умение летать и подняться в небо; крылья - это, прежде всего, нахождение на своем собственном месте, единственном в своем роде, и делать то, для чего предназначен. Выкладываться до конца, преодолевать препятствия. Только так можно взлететь. Только так твои мечты станут явью. А Акито... Акито все простит и поймет. Это же Акито.

- Примите то, что каждый из вас по-своему индивидуален, в чем-то слаб, в чем-то силен, но любой ками обладает специальностью - тем, что он умеет делать лучше других. Вы будете раздражать друг друга, но однажды сработаетесь, - продолжал говорить Хорхе. - Так давайте же познакомимся!

Данте оглянулся на остальных ками и вдруг осознал, что остальные делают то же самое. Всматриваются в лица других, будто в свои новые отражения в зеркале. Новые друзья, новые соперники, но никогда враги. Еще чужие и незнакомые, но уже связанные странными узами родства, или принадлежности, или, быть может, единой цели.

Как ни странно, первыми со своих мест начали вставать девушки. Вначале вспыльчивая и капризная Рита, потом Изабелла, нежная представительница школы Мино, Леандра и другие. Потом принялись подниматься юноши. Они что-то говорили друг другу, обменивались какими-то иногда робкими, иногда ничего не значащими, иногда просто бессмысленными словами о погоде, спрашивали о самочувствии - просто, чтобы заговорить, потому что общих тем у них еще не было.

- О, я смотрю, веселье уже в самом разгаре! - в дверях появился покрывшийся испариной Ебрахий. - Эх, столько пропустил!

- Кунимити! - не удержавшись, крикнул Данте.

Множество красок сливались в одну, множество голосов, множество лиц, улыбающихся и смеющихся.

- У нас все было не так. Мы так не радовались, когда впервые увидели друг друга. Ты хороший куратор, командир, - Лидия вышла из кехо, будто шагнула из пространства. Ее пышные одежды всколыхнулись, точно от сильного ветра, и почти сразу же упали живописными складками. На ее лице все еще преобладала бледность, а глаза лихорадочно блестели - она не успела отойти от пережитого рождения сына.

- Я ведь Ямато, милая Лидия, - пропел Хорхе, лучась самодовольством.

- Это тебя и делает хорошим воспитателем. Цукиеми был прав, когда предложил тебя на эту должность... - она придвинулась ближе к нему и положила голову на плечо, ища поддержки. Кому как ни Хорхе знать, как трудно пережить убийство человека, даже если потом он станет твоим ребенком? Командир погладил ее по голове.

- Отдыхай, Лидия. Ты славно потрудилась, я доволен.

Она вздохнула.

- Но сможем ли мы скрыть произошедшее от Рихарда?

Хорхе обнял ее за плечи.

- У нас нет другого выбора.

Он смотрел на молодежь, которая то разбивалась на кучки и переговаривалась, то сбивалась в одну  большую ораву и о чем-то голосила, а потом прикрыл глаза. Им не повезло родиться во время близившегося исхода. Но с этим ничего нельзя поделать. Только попробовать защитить.

- Тебе нужно поспать, Окицу. Ты еле на ногах держишься.

- Да, - отозвалась она глухо, - дай мне постоять так еще немного...

- Кимоно мне помнешь, - в этом был весь Хорхе. Окицу-химэ-но ками, иначе - Аматэрасу Лидия, звонко рассмеялась. 

*** 

   Тонкость и чуткость Мино-дэн

Главная башня сделана из белого камня. И если смотреть на нее с дозорной вышки, которая находится на противоположном конце Академии, может показаться, что она - это огромный айсберг, который плывет в огромном море. И как всякий айсберг, над водой торчит лишь верхушка, а основная его часть не видна невооруженным взглядом.

Большинство обитателей Академии не знают, что у Главной башни есть подземелья. Что они - это запутанные лабиринты, окутанные зыбким, неверным светом. И что там воздух пропах страхом и отчаянием. Светлая и всегда чистая верхняя часть башни являет собой поразительный контраст с мрачной и грязной ее нижней частью.

У Рихарда, главы Академии Аши, два лица. И эти лица так же противоположны друг другу как день и ночь. И когда Хатиман переступает порог подземелий, маска дружелюбия моментально испаряется, а мягкий, всегда сочувствующий взгляд сменяется колючим и холодным. Его серебряные глаза, кажущиеся чистым горным ручьем приобретают зловещую синеву. Их больше не нужно скрывать с  помощью челки, и Рихард откидывает ее назад, открывая высокий лоб. Во тьме он становится совершенно другим человеком.

- Ты считаешь, что Хорхе не заметит? - Эхисса, яркая даже во тьме, подозрительно прищурила глаза, глядя на мужа.

Рихард, двигаясь плавно и уверенно в темноте стылых влажных коридоров, и бровью не повел.

- Он сейчас слишком занят своими Охотниками. Не заметит.

Одна из тяжелых и скрипучих дверей отворилась, и в коридор брызнул дрожащий рыжий свет факела. Рихард остановился. Оглянувшись на жену, призрачно улыбнулся и провел рукой, облаченной в безупречно белую перчатку, по ее щеке. В полутьме его глаза сверкнули серебром. Он улыбнулся, сладко и завораживающе.

- Не переживай, моя дорогая. Я знаю своего сына.

Эхисса фыркнула. А хотелось закрыть глаза и поддаться ему, уступить, как часто это делала. Но сейчас не время, а она умела держать себя в руках.

- Скажи, если он не захочет последовать за тобой, что ты сделаешь?

- То же, что и с остальными - отправлю на перерождение, - он повернулся к свету и сделал два шага по направлению к двери. - Ничто не сможет помешать мне создать новый мир. Для тебя, моя дорогая.

Эхисса промолчала. Она слишком хорошо знала, чего стоили красивые слова Хатимана. И для чего он этот мир создает. Впрочем, его цель тоже можно назвать по-своему благородной.

Рихард вошел в тесную клетушку. В ней была только койка, застеленная свежим бельем, нужник и факел, потрескивающий на стене. На койке сидел, сгорбившись, некогда прекрасный и гордый ками, а теперь это нельзя было назвать и его тенью. Глаза цвета темного индиго казались теперь стеклянными и застывшими. Они смотрели в одну точку. Казалось, даже не замечали посетителей.

- Как ты? - в голосе Рихарда прозвучало участие и даже беспокойство.

Ками лишь выдохнул, и его исхудавшая грудь с выпирающими ребрами болезненно всколыхнулась.

- Я принес тебе... - Хатиман достал пакет, наполненный кровью. Он протянул его ками. - Выпей. Тебе станет легче, обещаю. И все кошмары уйдут. И боль не будет раздирать тебя... Давай, прошу тебя.

Ками не пошевелился, но его взгляд все так же устремленный вникуда, стал более осмысленным, а длинные ресницы моргнули беспокойно, будто смахивали непрошенные слезы. Рихард обеспокоено вздохнул и присел рядом с ками на койку. Взял за подбородок и повернул лицом к себе.

- Ты же знаешь, что у меня нет другого пути. Ты же знаешь, что это обязательно. Мне... мне самому больно делать это с вами, но пойми - это надо!

- Где командир? - непослушными губами произнес он, запинаясь.

Брови Рихарда приподнялись, будто в удивлении.

- Он сейчас очень занят и не может придти. Но я позабочусь о тебе. Пожалуйста, выпей это...

Ками посмотрел на пакет с кровью, и в его тусклых глазах вдруг зажглась такая жажда, что даже у Эхиссы, которая повидала немало, по коже побежали мурашки. Рука, вооруженная еще острыми, но уже ломкими когтями, ударила по пакету, раздирая его, выбивая его из рук Рихарда. Пакет упал на пол с жалобным хлюпом, расплескивая красную влагу по каменному полу. Эхисса невольно отшатнулась.

- Уж лучше умереть! - истерично выкрикнул ками из последних сил и свалился на койку. Рихард выглядел удивленным. Он смотрел на все это расширившимися глазами, застыв. Он не ожидал, что его могут отвергнуть. Отвергнуть вот так, когда вроде бы все шло хорошо.

- Бизен... - его губы тронула легкая, почти отеческая улыбка, вот только глаза казались синей сталью, острой и неуступчивой. - Чего еще ждать от вас? Самые упрямые и несговорчивые. И самые глупые...

Рихард поднялся на ноги и ловким движением поймал одну из теней, которая пробегала мимо.

- Что ж. Ты сделал свой выбор, - вздохнул он с сожалением и повернулся к тени. - Убейте его.

Тень с визгом умчалась к адресату. Рихард бросил последний взгляд на лежащего ками, и круто развернувшись, зашагал к выходу. Уже в коридоре Хатиман спешно содрал с себя перчатки и брезгливо швырнул их на пол.

- Мы могли бы дать ему второй шанс... - произнесла Эхисса.

- Нет, - в голосе Рихарда звучала сталь. - Он отрекся от того мира, который я ему предложил.

- Но зачем же его убивать?

Рихард снова мягко улыбался. Смахнув челку, он посмотрел на Эхиссу, точно на глупенькую девочку, которая никак не поймет главного:

- Потому что я милосерден, любовь моя. Его меч уничтожен. Дальше - только превращение в йокая, а второй Кимэй мне не нужен.  Я предлагал ему силу в обмен на служение мне, он выбрал смерть.

Эхисса кивнула.

- Ты прав, это его выбор. 

*** 

07 день месяца Акасита 491 года Одиннадцатого исхода

Цукуси, Академия Воинов-Теней Аши

 Ум и беспристрастность Ямасиро-дэн

Еще не протрубили отбой, и Данте наслаждался приятным осенним вечером. Конечно, он имел мало общего с теплыми и безветренными вечерами в Наре, ведь был каким-то отчаянно-холодным, пронзительно прозрачным, точно первая наледь на лужах, и пах сырой палой листвой, которая еще даже не появилась. Довольно странное ощущение. Данте устроился на прохладном деревянном полу энгавы и смотрел вдаль, старательно игнорируя суету, что царила за его спиной. Рядом сидел Ебрахий, прислонившись боком к резному столбику, подобрав под себя ноги. Его глаза были прикрыты, а лицо разгладилось. Казалось, что он дремлет, но Данте знал, что это не так.

Издалека донеслись крики и непонятный шум. Ебрахий приоткрыл один глаз, разведывая обстановку, и, опознав очередную потасовку на стороне Сошу, вздохнул и снова погрузился в свое медиативное состояние. Чтобы разнять драчунов, Хорхе устроил образцово-показательную истерику с его любимым: 'Ох, довели вы меня до приступа... Дышать не могу! Принесите же воды куратору!' Наивные и глупые Охотники моментально устыдились своего поведения и едва не схлестнулись за право, кто принесет воды. Данте задумчиво поскреб ногтем по полу. Мимо промелькнула Леандра, кривя лицо:

- Ну, прекрати же! - почти прошипела она.

Данте в отместку постучал по дереву.

- А как Хорхе ходит через соловьиные полы? Ведь под ним они не скрипят...

- Все еще мечтаешь выйти после отбоя? - поинтересовался Ебрахий, не открывая глаз.

Данте хохотнул.

- Еще спрашиваешь!

- Это одержимость... - страдальчески вздохнул Ебрахий.

Отпрыск куратора в ответ скривился. Ну, одержимость! Так что теперь делать? Тем более что с Акито поговорить толком так и не удалось.

- Не будет мне покоя, ты же знаешь...

- Оставь.

Данте упрямо покачал головой. Он столько всего пережил, чтобы оказаться в Академии с Акито, и что? Вот так теперь все взять и оставить? Нет-нет, это просто невозможно.

- Эй, Кристиан! - ками подскочил, приветливо махая когтистой рукой. - Хватит на дерево смотреть, иди сюда. Дело есть!

Ебрахий приоткрыл оба глаза, чтобы посмотреть, что задумал Данте. К тому же во дворе на скамейке кто-то из Ямасиро оставил коробку со свитками, расческу и веер. Вещи эти выглядели покинутыми и очень соблазнительными.

- Данте? - Кристиан приблизился.

Отличительная черта почти всех Ямасиро - это убийственная серьезность и немногословность. Не сказать, что они так уж любили книги, как казалось со стороны. Представители этой школы обычно говорили: 'Мы их читаем, чтобы быть в курсе, но неудержимой любознательности, как у тех же Ямато, не испытываем'.

- Говорю, что дело есть, - Данте поднялся и кивнул, чтобы Ямасиро шел за ним. - Соловьиные полы.

Данте остановился, перемещая свой вес с одной ноги на другую, пронзительно скрипя половицами. Кристиан наблюдал за его действиями, ожидая дальнейших объяснений.

- Ты заметил, как Хорхе по ним ходит? Ни единого скрипа не слышно. А мы? Двумя шагами мертвого поднять можем.

- На то и рассчитано.

Данте досадно фыркнул.

- Да знаю я, - вздохнул он. - Но у Хорхе есть какой-то секрет, понимаешь? Он же ходит.

Кристиан пожал плечами.

- Спроси у него.

- Так он мне и ответил! - Данте закатил глаза. Бросив быстрый взгляд на улицу, он увидел, что Ебрахия на энгаве больше не наблюдается. - Вот я и думаю, что это может быть? Есть идеи?

Конечно, у Кристиана были идеи - он же Ямасиро, вот только они оказались какие-то неоригинальные, Данте давно проверенные.

- Сейкатсу, - сказал он.

- Думаешь? - Данте разочарованно вздохнул и присел на корточки. Полированный пол игриво блеснул и сразу же пронзительно завопил, когда Охотник выписал ему щелбана, заряженного Сейкатсу. Из-за фусума выскочил взъерошенный Хоакин.

- Вы что это делаете?! - возмутился он. На его детской щеке красовались красные полоски - спал, когда Данте принялся нарушать спокойствие.

- Не угадал, - произнес нарушитель спокойствия, игнорируя взбудораженного Хоакина.

Кристиан скрестил руки на груди.

- Тогда отсутствие Сейкатсу.

Данте задумался. Возможно, и так. Нет, скорее всего, так.

- И как он этого добивается?

Хоакин переводил рассерженный взгляд с одного на другого. Данте сидел на корточках и барабанил пальцами по полу.

- Возможно, щиты ставит. Известно, что он самый лучший в этом деле, - ответил Кристиан.

- Эй! Вы о чем? - Хоакин постарался привлечь к себе внимание, но Данте только шикнул на него, пообещав научить стирать форму без каких-либо усилий и мокрых рук, если тот не будет мешать.

- Щиты? Не умею я их... Проблема.

- Их изучают на четвертом курсе, - Кристиан, разумеется, все про всех знал.

Данте задумчиво прикусил костяшку большого пальца.

- А мофет... мофет... не они, - пробубнил он с набитым ртом. Кристиан смотрел на него, как на безнадежно больного. Вот мешают же ему эти полы!

Данте поднялся и заскрипел, когда принялся ходить туда-сюда. Он напряженно обдумывал, как проверить, верно ли предположение Кристиана. А как это сделать?

- Нужно заманить другого ками сюда... менее сильного в щитах...

- А? - опешил Кристиан. Его пресловутая логика вдруг отказала.

- Ага, - закивал Данте, воодушевленный этой идеей. Теперь бы найти ее воплощение.

Ямасиро, вздохнув, прислонился к стене. Отрицать бесполезно - Данте его заинтересовал. Своими рассуждениями и попытками понять тайну соловьиных полов.

- Я знаю, что у каждого ками способность к созданию щитов различна. Думаю, в нашем случае нам нужен самый слабый в Академии.

Тут даже Хоакин заинтересовался - Данте заразил всех.

- Но как это узнать? - поинтересовался он.

- Поспрашивать у тех, кто здесь давно? - пожал плечами Кристиан. - Они должны знать.

- Или украсть досье на каждого из преподавателей, - в дверном проеме появился Ебрахий. Вид у него был несколько... помятый. Будто он успел с кем-то подраться, пока Данте и Кристиан пытались разгадать тайну полов.

- А такие есть? - Данте заинтересованно поднял голову.

- Есть, - кивнул Кристиан. - Но так просто их не достать.

Ебрахий улыбнулся, когда увидел выражение лица Данте. Он-то знал, что другу нельзя говорить слова типа 'так просто не сделать' или 'достать'. Дымчато-сиреневые глаза Данте загорелись демоническим огнем.

- Говорите, Ямато хитрее всех? -  зловеще рассмеялся он.

Кристиан, Ебрахий и Хоакин переглянулись. Они очень сомневались, что Ямато могут тягаться с Данте. 

*** 

Элайя - быстроглазый мальчишка с чудного цвета розовыми пышными  волосами, жилистый и быстрый, точно горный ручей, из Ямасиро-дэн, конечно, не мог не разнюхать о том, что намечается безобразие. Элайя, пожалуй, был самым импульсивным и страстным из всех Синсэн школы Ямасиро, но это ему нисколько не мешало добывать знания.

- Девиз школы Ямато - 'Хитрость и гордость', поэтому, чтобы склонить кого-то из них на свою сторону, придется очень постараться. Ну они, знаешь, такие высокомерные, ты видел, да? Ходят, как надутые индюки, вот так, - и он показал: надул щеки, выкатил глаза и пошел вразвалочку, точно медведь какой.  

- Я их уломаю, - улыбнулся Данте.

- Верим в свои силы - похвально, - вновь затараторил Элайя. - Да только здесь одной веры мало. У тебя, кстати, имя души какое?

Данте раздвинул кусты, на которых росли незнакомые белые ягоды, и высунул голову наружу - на сторону Ямато-дэн. Сейчас он производил разведку. Думал, кого взять в жертву на 'первичную обработку'. Кристиан сказал, что в школе Ямато нынче числится четыре человека, но данных на них у него пока не было. А жаль. Но ничего, мы добудем данные и так, сидя в кустах.

Как и когда к ним присоединился Элайя, Данте сказать не мог. Он просто появился, и заполонил собой все. Ебрахий, сидя чуть поодаль, смотрел на новое чудо недовольно и порой даже неприязненно.

- Амэ-но-удзумэ-но микото, - ответил Данте между делом. Он наблюдал, за одной из представительниц интересующей его школы. Она вышла на энгаву, распустив красные волосы по плечам, в чем-то таком легкомысленно-шелковом: Данте точно сказать не мог, что именно это было, но решил, что это короткая юката с кружевом. Она стояла босиком на прохладном деревянном полу, вся такая холодная и неприступная, и сил отвести от нее взгляд не было ни у кого. Кроме, Элайи. У него был какой-то секрет?

 - Отважная Богиня? - захихикал Элайя. - Танцовщица?

Данте не обратил внимания. Он был занят созерцанием своей сокурсницы.

- Тогда все в порядке! Иди ее соблазняй! - и прицельным пинком выпихнул Охотника из кустов.

Данте зарычал, оборачиваясь. Он хотел уже вернуться и надавать хороших тумаков этому мелкому, но понял, что опоздал. Им уже занимался во всю Ебрахий, прижимая к дереву и сомкнув руку на шее.  Кристиан же пытался оттащить отпрыска Цукиеми от ребенка.

- Кто здесь? - спросила девушка, вытянув шею. Давно стемнело, и она, слава Священной Богине, не могла видеть потасовки в кустах. Зато прекрасно слышала, как шуршит листва.

Данте нацепил галантную улыбку, выходя на свет.

- Прошу прощения, если напугал тебя, - он вежливо поклонился. - Видишь ли, я тут недавно в Академии, поэтому заблудился.

Она хмыкнула.

- Неудачник. Сказал бы сразу, что подглядывал.

А в глазах светилось: 'Вот и мой улов!'. У Данте возникли справедливые подозрения, что на улицу она вышла специально, чтобы... порыбачить. Данте почувствовал себя несколько странно, когда понял, что на него охотились. В кои то веки охотился не он, а на него. Это был вызов? Конечно, вызов, который нельзя было не принять.

Данте вздохнул, опуская плечи, расправляя спину, и улыбаясь мягко, нежно, понимающе - так, как нравилось девушкам.

- Ладно, ты меня раскусила, - он развел руками. - Не смог удержаться.

Тем временем в кустах закончилось копошение. И теперь взоры всех присутствующих были направлены на этих двоих, которые в свете неяркого фонаря, об который билась пара мотыльков, казались актерами на сцене. Или воинами на арене - тут как посмотреть.

Элайя пролез между широко расставленных ног Ебрахия и осторожно раздвинул кусты у самого их основания. Он нашел себе неплохое место, из которого открывался удивительный обзор.

- А вот теперь начинается самое интересное: оба активировали свои специальности. Посмотрим, кто окажется сильнее, - на лице Элайи появилась совершенно не детская усмешка. Она больше походила безумному ученому, чем хрупкому розововолосому ребенку, похожего на большую куклу.

- Специальности? - спросил Ебрахий сверху.

- Ты что с луны свалился? - удивился Элайя, а потом прыснул. - С луны, конечно. Твой же родитель Бог Счета Лун! Символично...

Футодама зарычал и поступил просто и эффективно, сжал колени. Спрессованный таким образом ребенок запищал.

- Ладно-ладно, сдаюсь. Расскажу тебе, - ответил Элайя, не отрывая взгляда от происходящего на 'сцене'. - Ты никогда не задумывался, почему почти все знакомые Данте так яро хотят им обладать? Сам, небось, не без греха... - на эти слова Кунимити хладнокровно сжал ноги, и Элайя снова запищал извинениями. - Потому что его специальность - соблазнение. Он может получить любого, если захочет.

- И Акито? - тупо спросил Ебрахий, ощущая, что внутри все холодеет. Он был рад, что у Данте и его бывшего брата не клеится с отношениями, даже слишком неприлично порой рад.

- Да что ты к нему прицепился? Отвечаю: и его тоже. Я же сказал - любого! Доволен теперь?

Кунимити зловеще улыбнулся во тьме.

- Ага. Я тебе потом украду леденец.

Элайя фыркнул и продолжил наблюдать за битвой специальностей этих двоих. Но он ни за что не признался бы, что от леденца сейчас бы не отказался. Да вообще никогда бы не отказался, если уж на то пошло.

Девушка-ками оценивающе смотрела на Данте, пока сам Данте мысленно восхищался отнюдь не цветом ее роскошных волос цвета граната или глазами цвета черного кофе, а высокой, полной грудью, которую соблазнительно обтягивал легкомысленный шелк.

- Ты еще и нахал! - возмутилась она, проследив направление его взгляда. А ее спина, вопреки ее возмущенным словам выпрямилась, расправились плечи, грудь подалась вперед.

Данте это оценил и притворно вздохнул.

- Куда же без наглости? А ты почему здесь ходишь одна? Скучаешь?

- О, я тебя умоляю! - она закатила глаза.  - Я просто так хотела, понимаешь?

Данте обошел ее по дуге и прислонился спиной к перилам. В кустах о чем-то напряженно переговаривались. Хотел бы он знать, о чем...

- Меня зовут Данте, - учтиво поклонился он. - Рад знакомству.

- Наслышана, - фыркнула она самодовольно. - Прославился в первый же день. Скажи, - в ее глазах скользнуло ленивое, слегка томное любопытство. - Зачем тебе понадобилось ссориться с Аши?

Данте покачал головой, цокая языком.

- Мне так хотелось.

'Они не знают, что мы с Акито... братья. Бывшие. Что выросли вместе, что были близки, - Данте почувствовал облегчение от этого открытия. - Это хорошо...'

- Не стоит мне лгать, - она улыбнулась, - но, похоже, правды из тебя не вытянешь так же.  Впрочем, меня это не касается.

Данте поднял на нее глаза и пристально посмотрел. Он ощутил восхищение и разрешил своим чувствам отразиться во взгляде, ведь знал, что девушкам это нравится. Нравится, когда на них смотрят, как на самую прекрасную из богинь.

- Еще не протрубили отбой. Я предлагаю прогуляться, сегодня прекрасный вечер. Грех, не воспользоваться им, Рита.

- Ты помнишь мое имя? - она изобразила удивление.

- Конечно. Разве можно его забыть? - Данте спрыгнул с энгавы и с изящным поклоном, полным грациозности, поклонился, протягивая ей руку.

Рита рассмеялась, вкладывая свои пальцы в ладонь Данте. Он их слегка сжал, поднялся и помог спуститься на землю. В кустах как-то особо шумно завозились. Рита сократила расстояние между собой и ним, Данте ощутил ее легкий, дурманящий аромат, исходящий от волос, и прикрыл глаза, когда она зашептала ему на ухо:

- Ты проказник, Данте. За нами ведь следят.

- Но так даже интереснее, - ответил он, обдавая ее шею своим дыханием. Рита еле заметно задрожала.

Ебрахий, глядя на все это безобразие, низко, почти как дикий зверь, зарычал и, не сдержавшись, зашелестел кустами. Элайя вопросительно поднял голову, его брови поползли вверх, когда он увидел выражение лица Бога, Приносящего Дары.

- Ты чего это? Данте почти победил. Разве не за тем он туда пошел?

- Мы делом занимаемся, а не развлекаемся, - Ебрахий, не отдавая себе отчет, рвал листья с куста, которые щедрым потоком сыпались на голову Элайи. Маленький ками переглянулся с Кристианом, сидящим подле тише воды, ниже травы, и пожал плечами.

- Он занимается делом, - подтвердил он.

- И вообще, кто сказал, что для выполнения нашего плана, нам нужен кто-то из Ямато? Я сам украду эти досье.

Элайя посмотрел на него, как на неизлечимо больного.

- Там стоят щиты, так просто не выйдет.

- Выйдет, - упрямо качнул головой тот и скрылся в темноте. Элайя, стоящий на четвереньках, перевернулся на спину и улегся прямо на землю. Он посмотрел вначале в небо в раздумье, как поступить дальше, а потом на Кристиана.

- Натворит он дел, - произнес тот безразлично.

- А так охота на досье глянуть... - вздохнул Элайя. - Ладно.

Ивато-но ками сел и принялся выбирать листья из своих розовых волос.

- Эй, Данте, - крикнул он.  - Заканчивай там, Ебрахий решил, что ему помощь не нужна и справится сам. Надо бы его перехватить, пока он никуда не влип.

Данте со вздохом оторвался от Риты, которая только-только начала поддаваться его очарованию. Но ничего не поделаешь. Это же Кунимити. Он может такого сотворить, что потом век не расхлебаешь.

- Наверное, он мне завидует, - произнес Данте извиняющимся тоном. - Мне выпала честь познакомиться с такой красавицей... Нужно бежать, но клятвенно обещаю тебе, что мы еще продолжим начатое!

- Обязательно, - она сверкнула глазами, схватив его за предплечье. - И как насчет рассказать, что происходит. Неужели, я не заслужила?

Данте довольно улыбнулся и сжал ее руку. Похоже, его слова подействовали на нее, как надо. А любопытство - страшная вещь, он знал.

- Расскажу по дороге. Пойдешь?

- Идти еще с вами! - она задрала носик. - А далеко?

- Посмотрим.

Рита вырвала руку:

- Нет, я никуда не пойду! - закапризничала она.

Данте вздохнул, изображая огорчение.

- Что ж, тогда придется мне рассказать тебе, куда мы направляемся. Кристиан недавно узнал, что в Академии на каждого ками существует досье. Мы хотим выкрасть их, чтобы посмотреть, что про нас написали... - ну, почти правда. Но его ведь никто не уличит во лжи, правда? - Есть подозрения, что там много клеветы. Ты не боишься, что про тебя что-то страшное написали? Например, что занимаешься разведением пиявок...

- Что?! - вскинулась Рита. - Я должна это видеть!

Данте улыбнулся и посмотрел на Элайю с видом покорителя высоких гор. В конце концов, соблазнение и искушение очень близки по смыслу. Амэ-но-удзумэ это не мешало использовать и то, и другое сразу. 

***

 Сила и смелость Сошу-дэн 

С чего начался конфликт, уже никто разобраться не мог. Говорили, что Мино-дэн, которые быстро нашли друг друга по интересам и теперь ходили дружной гурьбой, решили в своем тесном кругу провести экскурсию. Они осмотрели Пятиэтажную пагоду, в которую еще никого не пускали, отметили художественное оформление, вспомнили, в каком году ее построили, просмотрели библиотеки, где познакомились с архивариусами. Они-то и посоветовали им почитать 'Звезду'. Взяв каждый по экземпляру, Мино отправились дальше. Тяга к искусству их завела в святая святых Сошу - в тренировочные додзе, в которых самая воинственная из школ была полноправной хозяйкой. Мино ничего плохого не замышляли, они только осмотреть все хотели с эстетической и исторической точек зрения, а Сошу все восприняла как наследили и облапили, ну и предъявили претензии. В весьма грубой форме.

Испокон веков в Сошу-дэн был лидер. Самый сильный и самый смелый, он становился им почти сразу и мало кто оспаривал потом его права. Хотя, бывало всякое. Так и сейчас школа быстро определилась, и главой ее стал грубоватый бунтарь Аматэрасу Сокоцуцу Хайден.

- Здесь моя территория, а вы на нее вторглись. За это понесете наказание, - произнес он 'приговор' всей школе. Хайден не был чересчур уж высоким, но казалось, будто он возвышается над ними всеми.

- Нам ни о чем таком не сообщали, - ответила Изабелла. - К тому же мы не хотели ничего плохого.

Плачущая Богиня Болот - слабая и очень тонкая натура, довести ее до слез, конечно, раз плюнуть. Хайден этого не знал, а знал бы - триста раз подумал, прежде чем отвечать.

- Не хотели?! - взревел неформальный лидер Сошу. - Да одно только ваше присутствие оскверняет это место. Можете молиться, потому что целыми и невредимыми вы отсюда не выйдете.

- Как эт' груб'! - Мигель скривил губы. Он был поэт до мозга костей и аристократ одного знатного рода страны Золотого Креста. Ходили слухи, что он находится в дальнем родстве с королем. Говорил он мягко и напевно, слегка картавя. У него были мягкие вьющиеся волосы ниже плеч, которые собирать в косу оказывалось бесполезно - она быстро распадалась, поэтому он перехватывал волосы черной лентой. Его глаза мог бы воспеть любой поэт, потому что они были цвета лунного серебра, сверкающего не воинственно, а мягко.

- Мигель, - выдохнула Изабелла, прячась за его спиной, ее губы дрожали. - Они же не шутят...

- Поучим их раз и навсегда! - Фостер, еще один представитель школы Сошу, хрустнул костяшками пальцев. Его взгляд горел, а руки чесались.

- О, Великая Богиня, нам  теперь точно не спастись! - запричитала Изабелла и зарыдала в голос.

Азель, Дева Душистых Цветов, сама, как распустившийся цветок по утру, подошла к ней и успокаивающе обняла за плечи. Она бросила на Сошу укоряющий взгляд - как они могли довести до такого бедную Изабеллу? Она же такая чувствительная!

- Похоже, мы попали в логово дикарей, - сообщил Ромиро - еще один представитель Мино-дэн.

- Ты кого это дикарем назвал, а? - возмущенно взревел Артур, хватаясь за деревянный меч. То, что настоящие мечи отсюда убрали, надо было благодарить Эдгара, который знал, что может учинить Сошу-дэн, дай ей волю.

- С'бигаешься дгаться? Эт' мой шпага пгаучит тебя! - ответил Мигель встречным выпадом.

Артур зарычал, удобнее перехватывая боккен. Оставались считанные секунды перед кровавой дракой, как в додзе вбежал взмыленный Ебрахий. Он без приглашения прошмыгнул внутрь и, опасливо озираясь, шмыгнул в угол. Сошу и Мино разом посмотрели на него.

- Тс-с, - он приложил пальцы к губам и сделал жест, чтобы они продолжали, и на него внимания не обращали.

- По-моему, он над нами издевается, - лениво произнес Фостер. Хайден в ответ состроил свирепую мину и демонстративно махнул мечом - именно это он сделает с Ебрахием, когда тот подойдет к нему. Неформальный лидер Сошу поманил его рукой. Футодама в ответ посмотрел на него, как на умалишенного.

- Я же сказал - делами своими занимайтесь! - громко прошептал он. - Я скоро уйду.

- Ты п'мешал нашей дуэль!

Ебрахий сочувственно развел руками. Мол, он не виноват, так получилось. А потом послышался топот ног, сбившееся дыхание и голоса.

- Я не могу поверить, что ты заставил меня бежать за ним! - Рита.

- Это обещанная прогулка. - Данте.

- Здесь Сошу и Мино. Тени говорят... - Кристиан.

- Что тени говорят, знают все. И да, тут есть тот, кто нам нужен! - Элайя.

Отпрыск Цукиеми запаниковал - нашли, и стал озираться по сторонам. На глаза ему попалось небольшое окно, и он решил использовать его не по назначению.

Быстро подбежав к нему, он распахнул его и выпрыгнул на улицу. Послышался треск веток, приглушенная брань, от которой школа Мино все, как один, скривилась.

- Данте, похоже, тебе снова придется пускать в ход свою специальность.

- Ну уж нет. Здесь есть Рита. Она справится не хуже меня.

- Я? Да это не мой тип!

- Тихо! - оборвал их Кристиан. - Нас слышно.

- И какой йокай меня попутал с вами связаться?

На пороге появилась прекрасная Рита, остальные остались на улице. Она обозрела происходящее скучающе и томно, быстро поняла, что происходит, и усмехнулась:

- Что за шум? Деретесь? Или у вас здесь вечеринка? Я не зря пришла... Итак, что обсуждаем?

- Не твое дело! - рявкнул Фостер. С манерами у него оказалось плохо на проверку. Не научили.

- Фу, как грубо! А я, между прочим, не с тобой разговаривала! - она обиженно надула губки и покосилась на Вулкана. Тот бросил на нее быстрый взгляд и почти сразу отвернулся в смущении. Рита хищно ухмыльнулась и заскользила к нему. Все взгляды были прикованы только к красноволосой красавице и Вулкану, который не знал, куда сбежать.

Данте, Элайя и Кристиан подслушивали на веранде.

- Слишком рассеивает специальность. Из-за того, что пытается удержать внимание всех, наша рыбка может соскочить с крючка, - Ивато-но ками подергал за край рубашки Кристиана. - Что думаешь?

- Думаю, что у Сошу и Мино драка. И да, Ебрахий был здесь. Скорее всего, сбежал через окно...

Рита сделала последний шаг к Вулкану. Вулкан растерялся и сделал шаг от нее. Она снова попыталась приблизиться, он опять отошел. То, что от нее уходили, Рите очень не понравилось. Похоже, она редко сталкивалась с тем, что ее специальность не действовала, поэтому пришлось поступить просто - схватить его за рукав, чтобы перестал играть в 'догонялки'.

- Что ты хочешь? - спросил загнанный в угол Вулкан. Вид у него был такой, будто его собираются съесть живьем. Похоже, у Вулкана проблемы с противоположным полом, - решил Данте.

Улыбка Риты превратилась в акулий оскал, она почуяла слабину...

- Все лишь прогуляться... Ты же мне не откажешь? - ее голос был сладок, точно мед, но тверд, как сталь. Такой откажешь, потом горько пожалеешь.

- Ну...

- Прощу прощения, ребята, но я заберу у вас Вулкана ненадолго, - она улыбнулась и подмигнула Хайдену. Тот смотрел на нее со смесью недоумения, удивления и восхищения - нормальная реакция на специальность, если разобраться. Рита схватила свою жертву за косу, точно любовника, которого вела в постель, и, виляя бедрами, направилась к выходу. Вулкан семенил следом.

Троица на пороге удивленно переглянулась. Лицо Элайи расплылось в хулиганской улыбке.

- Удзумэ, ну ты даешь, наплел с три короба, и она теперь такие вещи вытворяет!

Данте рассмеялся в кулачок.

- Ложь, Ивато, -  это моя вторая жизнь. 

*** 

Главную башню, на верхнем этаже которой хранился главный приз - нужные паспорта, конечно, охраняли. Нет, не ками, а Аши, но несли они свой караул скорее для проформы, нежели на самом деле. И даже, несмотря на это, охрана являлась серьезной проблемой, решать которую предстояло Рите.

- Мальчики, извините, я тут заблудилась... - прекрасная богиня появилась на глаза охране и целиком и полностью завладела их вниманием. Вся честная компания пока на цыпочках пробралась внутрь и строгой цепочкой потрусила по лестнице вверх.

- Кабинет ректора на самом верхнем этаже, - сообщил Кристиан.

Второй проблемой были щиты, которые стояли на кабинете Рихарда. Решать ее предстояло Вулкану, под чутким руководством Элайи.

- Ты считаешь, что я смогу их сломать? - недоверчиво спросил Бог Глуби Гор, который на проверку оказался совсем не воинственным, а очень даже робким. Впрочем, со смелостью у него дела были в полном порядке.

- Сможешь. Только слушай меня, ладно? - нет, ангельская внешность Ивато-но ками явно не вязалась с его характером. По характеру он был настоящим бесенком. - Тебе нужно только сделать небольшую дырку в щите, полностью его разрушать не надо...

Данте недоверчиво посмотрел на Элайю.

- Я думаю, даже дырка в щите будет очень заметна. Нас быстро вычислят.

- Не вычислят, - возразил Кристиан. - Щиты делал куратор, а значит, они будут самовосстанавливаться.

Ивато согласно кивнул.

- Нам такие сделать не светит еще лет пятнадцать, а то может и вообще никогда, - произнес он, отвлекаясь. - Цикл восстановления чрезвычайно мал, потому у нас будет всего несколько минут, чтобы взять то, что нам нужно.

Данте решительно кивнул. Жаль, с ними не было Ебрахия, это бы значительно ускорило процесс. Кстати, где он ходит?

- Так, сосредоточься. Возьми совсем немного Сейкатсу, преобразуй ее с помощью своего желания пробить щит... Осторожно, совсем чуть-чуть... вот так, - Элайя направлял все действия Вулкана и вскоре послышался шум, который больше напоминал звон разбившегося стекла, чем пробивку щита.

Вся компания на миг замерла, напряженно вслушиваясь - никого они там не потревожили? Но нет, тишина, к ним никто не спешил, чтобы наказать. Аши были целиком и полностью заняты Ритой, которая теперь рассказывала о своих 'злоключениях' в Ареццо. О том, что пошел дождь и вымочил ей платье, лошадь ей попалась какая-то сумасшедшая и едва не понесла и еще много других жалоб, которые перемежались с кокетливыми улыбками, надутыми губками и прочей атрибутикой 'поглощения внимания'. Поняв, что никто ничего не заметил, они зашли в тускло освещенный лунным светом кабинет. Первое, что им бросилось в глаза - это открытое окно, второе - распахнутые дверцы шкафа.

- Похоже, нас опередили, - заключил Кристиан.

Данте подбежал к окну и выглянул наружу. Медленно, точно груженый муравей, по стене ползла чья-то подозрительно знакомая фигура.

- Ебрахий! - воскликнул Данте, чувствуя себя обставленным.

Тот поднял голову, сверкая белоснежной улыбкой, помахал когтистой рукой своему другу. Данте раздосадовано зарычал. Они ради этих паспортов столько времени и сил потратили, когда как можно было просто послать Ебрахия! Где справедливость?

А справедливость нашлась. Она маячила в виде троса, с помощью которого Футодама спускался вниз. Данте коварно заулыбался...

- О-хо-хо! - протянул Элайя, выглядывая в окно рядом с Данте. - Похоже, я его недооценил.

Вид у него был донельзя довольный.

- А он недооценил меня, - зловеще сверкнул дымчато-сиреневыми глазами Данте, потянувшись к тросу. Он решил научить своего друга летать. Ну и приземляться заодно. Но как только он схватился за трос, их посетило несколько теней.

'Нарушители где-то здесь, сомнений быть не может', - произнесла тень голосом Акито, и Данте замер, как истукан. Элайя заулыбался и похлопал его по плечу как-то совсем уж понимающе. Данте искренне считал, что детей бить нельзя - тяжелое детство и все такое, но тут ему очень хотелось отступить от своих принципов.

'Я думаю, ты прав', - ответил Садахару.

'Наш первый нарушитель!' - едва не хлопал в ладоши Хидехико, искренне радуясь новому делу.

Да, это была проблема под номером три: как уйти от братика, когда как это почти невозможно. Если только...

- Уходите! - скомандовал Данте и, прежде чем кто-то смог что-то возразить, выпрыгнул в окно и принялся спускаться вниз тем же путем, что и Ебрахий.

- Рационально, - согласился Кристиан.

Данте быстро спустился вниз и нашел там Ебрахия, поджидающего его внизу. Он держал подмышкой картонную коробку, в которой было то, на что они убили весь вечер. С лица Кунимити стекла его задорная улыбка, глаза теперь смотрели с серьезным, но злым прищуром - все сомнений, он тоже слышал, что к ним идет, и готовился дать отпор. Вот только сможет ли?

- Предоставь мне с ними разобраться, - голос Данте зазвучал почти умоляюще. Сердце бешено стучало от волнения, бухало в ушах огромными гулкими барабанами, и между тем Данте ощущал возбуждение. Нет-нет, теперь он не бросится к Акито, сломя голову, он остыл. Теперь, он будет действовать осторожно.

- Даже и не мечтай. Думаешь, после того, что произошло, я тебя так просто оставлю?

Данте недовольно скривился. Ебрахий мог ему помешать, к тому же если их застукают с этой папкой, хлопот не оберешься.

- Не глупи, там будет Садахару. А вот если нас обнаружат... - он схватил Кунимити за плечи и встряхнул, убеждая. - Я с ними справлюсь.

- Нет, - Ебрахий не собирался сдаваться. Данте помнил, каким он может быть категоричным, значит придется... бить по больному, чтобы добиться своего.

- Ты будешь просто мешать, - сказал он. - В прошлый раз ты был рядом, и смог что-то изменить? Ты даже вмешаться не смог!

Потому что они ками, обладающие Инстинктом. И побочный эффект его в том, что боги становятся совершенно беззащитными рядом с людьми. На агрессию они не могут ответить агрессией.

Ебрахий не ответил. Только лицо его исказилось, на лбу появились глубокие складки, которые выдавали в нем чувство вины и смущение. Данте, глядя на это, сам ощущал угрызения совести, но поймать их не должны.

- Иди и жди меня в общежитиях. Ну же! - Данте толкнул его, и бедный Ебрахий едва не свалился с ног. Потом он кивнул и так серьезно ответил:

- Это первый и последний раз, когда я оставляю тебя.

Данте сейчас со всем, чем угодно бы согласился, лишь бы друг ушел. Кунимити скрылся в кустах, направляясь в сторону общежитий. Данте же перевел дыхание и обессилено прислонился к стене. Кто бы мог подумать, что это противостояние с Ебрахием его так измотает. С сыном Цукиеми все сложнее и сложнее.

Комитет по профилактике и дисциплине не заставил себя долго ждать. Они вышли на тропинку, освещенную лунным светом, и остановились. Силуэт Акито, высокий и плечистый, выглядел очень внушительным и невероятно, нереально родным. Данте сглотнул, приказывая себе взять себя в руки. Приказывая коленкам не трястись, а неуклюжести, которая всегда приходила, стоило ему оказаться неподалеку от брата, даже и не сметь высовываться наружу.

- Почему не в общежитиях? Отбой был пять с половиной минут назад, - сказал Акито, холодно взирая на Данте.

Тот украдкой вздохнул, готовясь к новому противостоянию, и отлепился от стены. Он направился к Аши уверено, будто минуту назад не болтался на этой стене, вылезая из окна кабинета Рихарда. Надо отдать ребятам должное, чтобы его не засекли, они почти сразу же забрали веревку.

- Академия такая большая, заблудиться в ней так просто... - пропел Данте.

Он знал Акито с детства, он знал, что ему говорить, чтобы его разозлить, и что - чтобы успокоить.

- Это ты... - увидев, кто перед ним, тон Акито похолодел еще на несколько десятков градусов. А ведь этот голос может быть другим - мягким, заботливым... - Заблудился, говоришь?

Данте скромно кивнул. Так, как это делал множество раз. Может, Акито сознательно его не признает, но подсознательно узнает, если он будет двигаться, как раньше, говорить, как раньше, вести себя, как раньше.

- Здесь много тропинок, не туда свернешь, и все. Пришлось идти к Главной башне, ведь от нее дорогу помню. А здесь темно...

- Меня не волнуют причины твоего нахождения в этом месте. Ты понесешь наказание, и отправишься со мной к своему куратору!

- Да-да, так и надо поступать с нарушителями. Но что он сделал? - Хидехико ткнул пальцем в Данте.

- Отбой был семь минут назад, - ответил Акито.

- А-а-а... Ну тогда, может, помягче с ним будем? - Хидехико подошел к Данте и два раза обошел кругом него. Ками пытался следить за ним взглядом, но его голова, к сожалению, на триста шестьдесят градусов не поворачивалась.

- С чего это?

- Он на вашу принцессу Амэ похож!

Установилась мертвая тишина. Данте внезапно захотелось защитить бедного Хидехико, потому что он ощутил, что Акито злится. И не просто так, а дошел до той прелестной степени, когда его щеки алели, глаза блестели, а мир вокруг него рушился по велению руки.

Данте переглянулся с Садахару, но тот смотрел на всех с таким равнодушием, будто волноваться не о чем, страшного не произойдет, и вообще Акито только делает вид, что злится. Впрочем, Накатоми был, как всегда невозможно прав, потому что из ректорского окна сверху донесся уже знакомый звон бьющегося стекла. Похоже, ками уйти не сумели до тех пор, пока дырка в щите не заросла сама.

Акито хладнокровно вскинул глаза на окно. Выражение лица у него было, как у палача, который видит голову осужденного на плахе.

- Мы с Хидехико все проверим, - Садахару нарушил мертвую тишину. - Не думаю, что там что-то серьезное. Просто мыши, - он насмешливо посмотрел на Данте. - Нынче в Академии их развелось много.

Данте пожал плечами - сама невинность. Акито убрал руку с рукояти меча, который находился у него за поясом, и согласно кивнул.

- Идем, ками, - сказал он, оборачиваясь. - Я отведу тебя к твоему куратору.

- Как скажешь, - Данте не сдержал улыбки. Кажется, гроза миновала - Акито успокоился. Данте направился следом за братом, который уверенно и быстро шагал в сторону общежитий. Садахару и Хидехико отправились в противоположную сторону. Они обошли Главную башню и зашли через парадный вход. Охраны внутри не оказалось, она будто бесследно исчезла. Зато на столе, за которым должны были сидеть Аши, удобно расположилась красноволосая ками, закинув ногу за ногу. Она ждала новых жертв.

- Вечер добрый, Рита, - вежливо произнес Накатоми, смотря ей в глаза.

- Ты знаешь мое имя? - удивилась она. - Откуда? Разве мы раньше встречались?

- Ха-ха! - подал голос Хидехико. - Ты не знаешь Садахару. Он знает все и про всех. Теперь тебе несдобровать!

- Да, неужели? - Рита приподняла точеные бровки.

- Так-так-так... Кого я вижу! Садахару, собственной персоной.

Накатоми растянул губы в улыбке и поправил очки, прежде чем повернуться.

- Где бы мы еще встретились, как не здесь, Накатоми Ирию? Нет, - он пристально посмотрел на ками, возникшего перед ним, - Аматэрасу Ивато Элайя.  

*** 

Акито шел впереди, а Данте на шаг отставал. Он смотрел ему в спину, не в силах оторвать взгляда, и искал ответ на все тот же вечный вопрос: 'Как так вышло, что между ними теперь такая огромная пропасть?'

Стояла тихая осенняя ночь, непривычно прохладная и непривычно светлая. Полная луна светила в небе, но казалась какой-то маленькой и совсем далекой после Нары. И звезд было меньше, и они все, как одна, незнакомые, чужие, колючие, прямо как тот человек, что бесшумно шел впереди. А ведь должен быть родным, должен!

Данте закусил губу почти до боли. Отношения с Акито его огорчали и выматывали. Ведь не могло же это так обернуться! Но получилось... И как исправить? Что сделать?

- В Наре ночи темнее, - произнес Данте. - И теплее.

Акито сделал вид, что не слышал. Просто шел дальше по каменной тропинке, по краям которой стояли клены, начинающие желтеть. Они беспокойно шумели листвой.

А еще здесь были каменные фонарики. Они доходили примерно до пояса Данте и горели тусклым масляным светом. Окрестный мрак такие фонарики почти не разгоняли, но были похожи на цепочку светлячков, которые выстроились вдоль дороги и приветливо подмигивали им. И они плодили бесконечное множество беспокойных, переговаривающихся, но таких привычных  теней.

Было нечто завораживающее в том, чтобы смотреть, как по этому коридору идет Акито. С безупречно прямой осанкой, четким, но плавным шагом. На нем форменные широкие шаровары-хакама из черной ткани, такие длинные, что штанины нет-нет да облизывали камни дороги, а то и относили от себя ветром первые опавшие листья. А мон Хатимана, белый, особенно яркий в таком свете, который был нарисован на спине формы Аши, казался каким-то особенным знаком родства и странно грел измученную душу Данте. Ведь у него такой же на спине. Только вот форма у него белая, а сам мон - черный.

- Скажи, как там дома? Амако... сильно переживала из-за моей пропажи? - спросил Данте, не удержавшись.

Акито остановился. Данте еле успел отреагировать - еще бы чуть-чуть и врезался бы. Он только сейчас понял, что они шли шаг в шаг.

- Чего ты этим добиваешься? - спросил Акито сухо и, даже странно, спокойно.

Данте пожал плечами, но ответил честно.

- Хочу знать. Ведь после трагедии на Церемонии...

- Будешь и дальше пытаться притворяться? Лгать?

Слишком спокоен и смотрит как-то... Такой Акито Данте не был знаком. Чего от него ждать? Его глаза не потемнели от гнева. На его щеках нет румянца, а губы упрямо не сжаты. Что же это может быть? Этот стальной блеск глаз, в которых отражается свет фонариков... Что это?

- Я не лгу. Говорю правду. Так случилось. Знаешь, мне хотелось тебе сказать, раскрыть свой секрет, но было страшно. Что не поверишь и отвернешься. Тебе ведь не нужен еще один брат, тебе нужна младшая сестра, что ждала тебя с трепетом, глядя в небо. Что рыбачила с тобой на озере и пряталась за тебя, когда боялась. Или бежала к тебе, спасаясь от сумасшедшей матери. А кимоно оно скрывает многие формы, братик.

- Не называй меня так!

Данте усмехнулся.

- Давай, задавай вопросы, ответы на которые можем знать только мы с тобой. У нас ведь много секретов...

Данте говорил, почти не веря, что Акито его слушал. Брат холодно улыбнулся, и от этой улыбки у Данте мурашки по коже пошли, потому что он вдруг понял, что за выражение лица у брата. Это ненависть. Так он смотрит на любого ками.

- Ты ведь Ямасиро, да? - задал свой вопрос Акито.

- Что? - тот недоуменно нахмурился. Причем тут это? - Нет, Бизен.

- О, - протянул Акито, делая шаг к Данте. Заглянул в его лицо с каким-то новым, но фальшивым интересом. - Это даже интереснее. Но даже если ты не Ямасиро, а Бизен, хочу тебе сообщить, что я знаю о Сейкатсу Ветра. Она работает с информацией. При талантливом подходе, можно получить ответы на любые вопросы о прошлом. Ты ведь на это рассчитываешь?

Данте не выдержал, сделал шаг назад. Аура Акито на него давила. Она была такой сильной, враждебной и колючей, что почти причиняла боль.

- Мне неизвестны подобные приемы...

- Снова - ложь.

- Я не лгу! - в отчаянии выкрикнул Данте, и тени подхватили его голос и закружились вокруг них, точно сухие листья на ветру. - Впервые в жизни я ни в чем тебе не лгу! Почему ты не хочешь мне поверить? Просто выслушать... Акито... - ласково, с болью и надрывом, - пожалуйста, Акито...

- Поверить? - рассмеялся он злым смехом. Он ранил Данте не хуже хрустальных осколков. - Почему я должен тебе верить? Ведь моя милая Амэ дома. На Церемонии ее спас Рихард, и я благодарен ему за это. Я сам ее забрал из Летней резиденции ректора.

- Рихард? - Данте схватился за голову, пытаясь осознать, что только что услышал. Этого не могло быть! Этого просто не могло быть! Как Амэ мог быть дома? Да, Рихард, и Хорхе, и Эхисса, и Ванесса - все там были. Они спасли его. Хорхе позвал, чтобы Амэ-но-удзумэ-но микото смогла возродиться, а потом... - Не могло такого быть!

- Пытаешься отрицать? Но меня не убедить в этом. Все, что я знаю - ты лжешь. Любое твое слово неправда.

- Нет, я не лгу. Тут какая-то ошибка...

Но Акито оставался непреклонен.  Как стихия, которой не помешать. И не переубедить... Потому что она не слышит, она глуха к мольбам.

- Не лгу! - в истерике выкрикнул Данте, зажмуриваясь и затыкая руками уши. Вокруг них тени водили дружный хоровод и повторяли раз за разом: 'Ты лжешь! Ты лжешь! Ты лжешь!', как заведенные, без перерыва. Голосом Акито...

- Не лгу! - снова закричал Данте, пытаясь заткнуть тени. - Это не ложь! Я - бывшая принцесса Сарумэ! И Акито мой брат! Не-ет!..

- Ты еще и к истерикам склонен. Жалкое зрелище...

- Заткнитесь! - Данте, казалось, провалился в свой собственный ад, где его душа горела. - Это было не по моей воле! Это Амако! Из-за нее мне приходилось лгать! Это ей хотелось дочь!..

Акито слушал это с каменным выражением. Ни один мускул на его лице не дрогнул, не изменилось выражение глаз. Только в один прекрасный момент он поднял руку, щелкнув пальцами. И все смолкло, лишь кровь ревела в ушах. Данте медленно открыл глаза и поднял голову на Акито.

- Ты даже с тенями справляться не умеешь, - сказал он.

Данте молчал. Он замер, не в силах пошевелиться от произошедшего шока. Что происходило, он соображал плохо. Он просто смотрел на Акито и видел в нем того, за кем всегда тянулся,  с кем всегда хотел быть рядом. Несмотря ни на что. Вопреки всему!

- Ты... - прошептал Данте охрипшим, севшим от крика голосом, - ты всегда просишь, чтобы я остался с тобой... всегда...

Глаза Акито распахнулись в удивлении. Стали похожи на два глубоких синих озера. Есть ли в них дно? Можно ли в них утонуть? Захлебнуться?

- О чем ты говоришь?

- Я просто пытаюсь... выполнить твое желание! Так почему ты меня отвергаешь? То, что было между нами, не стереть ничем. Так почему ты меня не узнаешь? Почему?!

Данте потянулся к нему, как росток к солнцу, но Акито отшатнулся. Он почувствовал... что дает слабину?  Хотя, нет, он уже ее дал, когда разогнал тени. Когда не ударил, когда в большом зале этот ками говорил отвратительные вещи и пытался опорочить его сестру. Но рука не поднялась... Какая досадная слабость!

- Нам не о чем с тобой говорить, - произнес Акито и, резко развернувшись, пошел дальше. Он не хотел здесь больше оставаться, он хотел побыстрее закончить с этим делом - сдать недоразумение в руки куратора Синсэн Аши, а потом уйти. Потому что у этого паразита все же получилось растревожить душу Акито. Нет, не разозлить, а именно растревожить!

Данте усмехнулся и стал подниматься на ноги. И внутри него росла такая решимость, какой он еще в своей жизни не испытывал. Она была настолько сильна, что, казалось, могла все смести, все преодолеть.

- Однажды ты поверишь, - пообещал  Данте. - Однажды ты признаешь меня!

Акито не обернулся. Данте смотрел ему вслед, сжимая кулаки. Он весь дрожал, будто в лихорадке, колени тряслись, и хотелось выть на луну. Но, конечно, ничего такого он не совершил, а заставил себя последовать за братом на ватных ногах.

Как только Данте сделал первый шаг, Акито вдруг остановился и напряженно огляделся.

- Слишком тихо... - произнес он.

Данте тоже огляделся и подумал о том, что, правда, теней не было. И даже как будто ветер затих в кронах, как перед бурей. И воздух застыл, остановился, и вода не текла, и земля молчала, и огонь не горел - затаился. Только небо оставалось таким, каким и было здесь всегда - равнодушным. Данте слишком хорошо помнил это ощущение.

- Щит... - произнес он. - Как для небесной собаки...

Акито кивнул. Он поднял руку и коснулся своего браслета. По выражению лица брата, Данте понял, что бесполезно.

- Что происходит?

- Амацукумэ поднял щиты. Что-то случилось.

Хорхе? Да что могло произойти? В Академии-то? Данте не мог поверить. Они же в самой надежной твердыне! Да тут безопаснее, чем в Небесном доме! Быть этого не может. Но результат на лицо.

- Возвращаемся к Главной башне, - решил Акито.

Данте застыл столбом. Он расширившимися глазами смотрел на брата, который спешно прошел мимо него, и в этот момент от него исходил легкий ветер, искусственный, ненастоящий, но достаточный, чтобы чуткий ками ощутил угрозу.

- Йокай! - крикнул он, прыгая на Акито и сбивая его с ног. Тот  первое мгновение хотел его оттолкнуть, уперся руками в него, но Данте обладал нечеловеческой силой, когда дело касалось Инстинкта. Он накрыл брата собой, цепляясь когтями в землю.

Акито замер, глядя на то, как решимость покидает лицо Данте, как он смотрит на него с преданностью и совершенно нелогичной для Акито любовью, его губы растягиваются в знакомой улыбке, а из уголка рта вытекает тонкая, в темноте кажущаяся черной, струйка крови. Акито моргнул, осознавая происходящее. Он чуть наклонил голову и увидел, что из спины Данте торчит нож. Нож, который предназначался ему!

- Не уйдешь! - взревел Акито, выбираясь из-под Данте и хватаясь за меч. Обнаженный меч засверкал яркой водной Сейкатсу, Аши встал в боевую стойку, готовясь драться. Но сколько бы он ни озирался по сторонам, никого не видел. Тогда, он решился на отчаянный в таком положении шаг - активировать ветряную, информационную Сейкатсу, чтобы заклинанием обнаружить нападающего.

Акито наклонился к рукояти меча, глубоко, что было силы, вдохнул, собирая Сейкатсу, рассеянную в воздухе, ведь с Великим Потоком не давали связаться щиты, и подул на свои ладони.

- Через врата вечности, минуя все остальные тропы, я призываю Великий Дух, повелевающий четвертой сферой, явиться ко мне и указать путь обнаружения врагов!  - пропел Акито. Его ладони вспыхнули белым, на мгновение ослепляя, и почти сразу же погасли. Пространство наполнилось переливчатым звоном, будто сотни, тысячи колокольчиков устроили дружный перезвон, под ногами заклубился жидкий дым, а небо потемнело. На несколько мгновений мир обрел почти болезненную четкость и прозрачность в радиусе одного ли* (прим.автора - 1 ли = 500 м), цвета поменялись местами, и трава стала красной, а огонь - синим. Акито перевел дыхание и расслабил плечи, опуская меч. Врагов здесь не было. Кто бы ни кинул этот нож, он уже ушел.

Он посмотрел на Данте, который лежал на земле, иногда подрагивая. Его глаза были распахнуты, рот приоткрыт, а на спине растеклось некрасивое темное пятно. Нет, для ками эта рана не смертельна. Они вообще на удивление живучи. Не такие хрупкие, как люди. Но Акито понял, что просто так развернуться и уйти не может. Хотя бы потому, что этот нож предназначался ему, а лгунишка почувствовал раньше и заслонил. Все-таки от ками тоже бывает польза.

Акито загнал меч обратно в ножны и подошел к ками. Тот слегка повернул голову, слабо улыбнувшись, узнавая. Аши мысленно вздохнул: вот хоть сейчас бы перестал пытаться солгать. Не до того же.

- Нужно вытащить нож, - сообщил Акито, присаживаясь рядом. - Только, боюсь, что сейчас все медицинские кей будут бесполезны - Сейкатсу Земли заблокирована.

Данте согласно кивнул. Акито одну руку положил под голову ками и зафиксировал плечи, а другой схватился за рукоять ножа. Он уже был готов выдернуть его из раны, но заколебался, когда увидел, с каким доверием смотрят на него совершенно нечеловеческие, больше походящие на звериные, глаза с вертикальным зрачком. И снова подивился наивности или может, актерскому таланту этого лгунишки. Нож вышел туго, и это было очень больно - ками прогнулся в спине и закричал. Ничего, жить будет. И даже скоро оклемается. Акито знал, что самое главное условие выздоровления ками [A14] - это отсутствие посторонних предметов, чтобы чистая Сейкатсу могла заполнить рану и восстановить повреждения... Вот только... чистой Сейкатсу сейчас нет! Она вся заблокирована щитами Амацукумэ! И как Акито не понял это раньше?

Данте умолк, но теперь казалось, что кровь ртом пошла сильнее. Акито почувствовал, что боится. За какого-то незнакомого ками, который утверждал, что его сестра. Да оставить умирать его за такое надо! Но... он был похож на нее. Как-то неуловимо. В мелочах. Уж если даже об этом Хидехико сказал...

Не теряя больше не минуты, удивляясь собственным действиям, Акито поднял на руки Данте и быстрым шагом направился в сторону Главной башни. Там ему помогут. Данте прижался к брату, пряча голову у него на груди.

- Акито... - произнес он ласково и почти счастливо.

Аши нахмурился, но ничего не сказал, только ускорил шаг. Он боялся опоздать. А мир вокруг казался пустыней, в которой нет жизни. Наверное, так же в Еминокуни, хотя Акито в ней никогда не был.

Главная башня уже показалась на горизонте. Если бы она не была сделана из белого камня, сверкающего при лунном свете, ее бы, наверное, можно было не заметить. Потому что она тоже выглядела безжизненной. Но на подходе к ней из парадного входа выбежал Накатоми, который неизменно ощущал приближение командира - и как только? - Хидехико и еще несколько каких-то незнакомых ками. Акито сделал мысленную пометку их тоже сдать куратору, а то и ректору. А потом потребовать строжайшего наказания. Разве, они не должны сейчас спать у себя в комнатах?

- Акито! Что случилось? - Накатоми был взволнован. Пожалуй, Сарумэ еще не видел, чтобы Садахару настолько ярко проявлял свои чувства. Он казался... удивленным?

- Нужен врач. Сейкатсу заблокирована, такими темпами он умрет.

Ками молча взирали на Данте, истекающего кровью, на руках у Акито.

- Здесь никого нет. Только в лазарет, - произнес Садахару. Он бегло осмотрел Данте. - Кровоостанавливающее пробовал?

- При таких условиях хватит только на внешние повреждения. Я не стал, кровь может заполнить легкие, будет... хуже.

Кровь восстанавливается с помощью Сейкатсу, но если она заполнит легкие, то станет все тем же 'посторонним предметом', который будет мешать нормальному восстановлению. Акито все же неплохо разбирался в специальной медицине. (прим.автора: специальная медицина - раздел медицины, в которой лечат ками)

- Хорошо. Идем, - кивнул Накатоми, пропуская Акито с Данте на руках вперед. Он заметил, что его давешний знакомый находится в полубессознательном  состоянии. И даже в этом бреду он старался как можно теснее прижаться к бывшему брату.

Хидехико повернулся к ками, которые выглядели растерявшимися и напуганными, как дети, шалости которых зашли слишком далеко и привели к печальным последствиям. Конечно, в случившемся их вины не было ни капли, но игры кончились.

- Ну, наверное, командир не сдержал свой гнев и ударил мечом этого ками. Так бывает, не переживайте, - сказал Отомо и поскакал за Аши.

Рита и Элайя ошарашено переглянулись.

- Что за зверь этот Сарумэ Акито! - вырвалось из Риты. Но любопытство и волнение пересилило. Они вереницей потянулись за раненым Данте, крадучись, тихо, стараясь, как можно меньше привлекать к себе внимания.

Акито удобнее перехватил Данте, чувствуя, что он выскальзывает из рук, которые залила кровь.

- Хочешь, я понесу? - предложил свои услуги Накатоми.

- Почему над Академией подняли щит? - Акито будто не слышал вопроса.

Садахару недоуменно покосился на командира.

- По внутренней же связи передавали...

- Я ее отключил.

Когда у этого ками случилась истерика от обилия теней. Нужно же было как-то его успокоить! Его, вопящего, тащить к куратору было не особо удобно. Но это объяснять Акито не хотел. В конце концов, он не обязан отчитываться.

- Вот как... - Акито показалось или в голосе Накатоми прозвучала усмешка? Он бросил сердитый взгляд на Садахару. Пусть не злит! Гений и так не в духе. - На псарнях что-то случилось. Вроде как несколько собак-ханье нашли разорванными на части.

- Бедный Дайкуро! - в разговор вмешался Хидехико, который шел за ними. - Он так любил своих собак! Если они погибли? Он очень расстроится.

Акито скривился так, словно у него раскалывалась голова, и он вот-вот взвоет.

- Так иди к нему! Заодно и выясни, что произошло, - приказал он.

- Командир! Да... Хорошо! - воскликнул Хидехико, бегом обогнал его, и решительно кивнул Акито. - Я все-все выясню...

Накатоми поправил очки.

- Попробуй получить сведения у ками. Они всегда располагают самой точной информацией, - 'наставил' он. Хидехико кивнул и скрылся в зарослях - чтобы быстрее попасть на место происшествия.

Семенящие сзади Охотники решили, что комитет - это ужасное сборище, с которым лучше не связываться. Особенно плохо было Ямасиро от Хидехико. Его слова их перманентно вгоняли в такой безнадежный ступор, что они даже не знали, что сказать.

- Впрочем,  можно было его и не посылать, - произнес Акито. - Тут и так ясно, что случилось. Кто-то из Охотников пробрался и устроил побоище. Настоящие звери.

- Это кого ты тут зверем назвал? - вмешалась Рита.

- А? - он посмотрел на Накатоми. - Они что за нами идут?

Садахару кивнул.

- Ладно, так даже проще будет сдать их ректору.

- Ты что оглох? Я тебе вопрос задала!

Акито усмехнулся.

- А почему я должен тебе отвечать?

Рита почувствовала, что злится. Она вздернула подбородок, тряхнув роскошными красными волосами.

- Потому что я так хочу!

Акито посмотрел на Данте, который еще недавно хрипел, точно гармошка, а теперь затих. Значит, ему стало хуже. Нужно спешить, а не тратить силы на какое-то... животное!

- Садахару, заткни ее. Она отвлекает.

- Не нужно ссориться, - прозвучал из темноты мягкий голос. Акито остановился, косясь на Садахару. За много лет сражений бок о бок с Накатоми Сарумэ прочно уяснил, что если его друг расслаблен, значит - опасности нет никакой.

- Кто здесь? Выходи! - крикнул Акито не очень дружелюбно. Ему сейчас за каждым кустом чудилась угроза.

- Это я, - из кустов вышел ками, облаченный в серые блестящие шелка. Глаза смотрели спокойно, но как-то неопределенно. Либо равнодушно, либо участливо, либо устало - не определить. Он шагнул из темноты, и шпильки-канзаси в его волосах сразу мелодично зазвенели.

- Кимэй? - удивился Накатоми.

Ками остановил свой взгляд на безвольном теле Данте.

- Что ты здесь делаешь? - без обиняков спросил Сарумэ.

- Мимо проходил. Сегодня время сбора трилистника, он напитывается исключительной водной Сейкатсу, - ками наклонил голову на бок. - Вам помочь?

- Все в порядке, Акито, это один из специальных медиков Академии. Нам повезло... - произнес Садахару выжидательно. Сарумэ колебался. Он не доверял ками и не хотел отдавать свою ношу... первому встречному, но все же кивнул - выбора у него особо не было.

Ками снял накидку из плотного шелка, оставшись в нижней сорочке, и расстелил ее на траве.

- Кладите его сюда. Да, вот так осторожно. На бок... - Данте на миг открыл глаза и воспротивился тому, что его оторвали от Акито, но Кимэй мягко перехватил его запястья и совершенно ненавязчиво заставил посмотреть на себя. - Тише, Данте, все будет хорошо...

Данте закивал, узнавая склонившегося над ним ками, попытался вздохнуть, но захрипел и закашлялся. Это отняло последние силы, поэтому он упал на накидку и больше не шевелился. Лишь глазами искал Акито.

- Мне нужна твоя помощь, - Кимэй взглянул на Сарумэ. - Чтобы я осмотрел рану, пожалуйста, разрежь ги на Данте.

- А сам? - спросил Акито с презрением.

Ками покачал головой.

- Я не могу, как видишь, - он показал свои руки, демонстрируя отсутствие когтей, которые являлись важным атрибутом ками. - Меча у меня тоже нет.

- Что за жалкое зрелище? Ты ками вообще? - хмыкнул Акито, но свой меч достал и быстро рассек одежду на Данте. Тот дернулся, но когда увидел, что это делает брат, просто расслабился и закрыл глаза, будто принимая свою судьбу такой, какая она есть.

- Садахару, у тебя получится сотворить световое заклинание?

- Я, к сожалению, ветер. С огнем в таких условиях не справлюсь. Ирию! - он обернулся к ками, которые топтались в сторонке, решив не вмешиваться - без них знают, что нужно делать. - Сможешь направить Риту?

- Направить, куда? - сразу же спросила девушка.

- Далеко и надолго, - ухмыльнулся мальчишка, отвечая ей, а потом вскинул глаза на Накатоми. - Не знаю, получится ли, но попробую. Рита, пойдем.

- Это зачем? - но, не дожидаясь ответа, она пошла за Элайей. Они получили по убийственному взгляду от Акито, когда проходили мимо. Рита скорчила гримасу, а потом опустилась на траву позади Данте, что-то ворча про то, что испачкает свой любимый пеньюар. Ками из Ямасиро опустился рядом.

- Слушай внимательно, Рита. Сейчас мы не можем брать энергию из Великого Потока, но у нас всегда есть небольшой запас, придется тебе им воспользоваться. Закрой глаза и представь, что внутри тебя горит огонь.

Рита скривилась, поправила прическу и прикрыла глаза.

- Я это делаю не ради этого придурка, который даже соблазнить меня толком не смог. А потому что мне самой интересно научиться пользоваться своими умениями.

- А мы уж думали, что он тебе так понравился, что ты не можешь позволить, чтобы он умер, пока не довершит начатое! - не удержался от шпильки Элайя. Рита ударила его раскрытой ладонью. - Детей нельзя бить! Камуята-атэ! - протянул он.

- И не смей ко мне так обращаться! - она заметила, что на нее смотрит осуждающе и испепеляюще три пары глаз, и четвертая просто так - Кристиана - так, до кучи, и стразу же прикусила язык. Она не хотела быть битой... людьми. Это совсем не интересно, даже не покричишь в свое удовольствие, что убивают и истязают - Инстинкт. - Так что там дальше?

- Дальше - этот огонь, который найдешь внутри себя. Нашла, кстати?

- Да нашла, придурок!

- Представь, что это свет. И он у тебя на ладони...

Все же между ками и Аши существовала огромная разница в Сейкатсу и ее использованием. Если Акито или любому Аши для того, чтобы добиться того же результата, нужно было читать сутру кей [A15] и проделывать довольно долгие и хлопотные манипуляции с энергией и собственным сознанием, то ками  в этом просто не нуждались. Их тела сами сделаны из Сейкатсу, близкой по структуре к чистой, но лишенные ее разрушительной составляющей. Потому свет зажегся без труда.

- Получилось, - выдохнула Рита, открывая глаза.

- Ты молодец, - произнес Кимэй и принялся осматривать Данте. Вердикт у него был неутешительным: ничего хорошего.

- Я погружу его в анабиоз и заберу к себе в лазарет. Лечение начнем, когда Хорхе снимет щиты. Сейчас - бесполезно, нигде не найти столько Сейкатсу Неба.

- Но все ведь будет в порядке? - спросила Рита. - Я ведь не зря старалась?

- Не зря. Скоро будет, как новенький... 

*** 

Вечер у Хорхе не задался с самого начала. Вначале эта совершенно нелогичная драка между Мино и Сошу, которую можно было назвать эталоном драки варваров и аристократов. Еле растащили. Из-за чего началась? Никто не помнил уже. Потом тревога - выяснилось, что на псарню кто-то пробрался. Там стояло пять уровней защиты от Охотников, поэтому куратор очень сомневался, что кровавую баню устроил кто-то из его воспитанников. А потом они нашли перья тенгу и поняли, что в Академию пробрался йокай. А собак уничтожил, чтобы след не взяли. Хорхе накрыл всю Академию щитом, блокирующим Сейкатсу, и пустил кое-кого из своих ребят на поиски йокая. Тенгу нашли в пятиэтажной пагоде. Гад хотел уничтожить сердца молодых Охотников, но их еще не привезли. Они пока обитали в Небесном доме, где их исследовали Таманоя. Йокая взять живым не получилось, сражался до последней капли крови, там и издох, развонявшись на всю пагоду. Допросить не получилось тоже. Но осталось загадкой, как он пробрался в Академию - где брешь? А ведь знал же, что сейчас Академия уязвимее всего, и он может спокойно разгуливать внутри, не боясь, что его ослепит или прищучит щитом - Охотников еще не научились контролировать свою силу, потому эти щиты пришлось снять, они ведь будут считать молодняк йокаями и всячески их истязать.

Но на этом проблемы не закончились.

- Что ты сказал, мой милый? - если бы взглядом можно было испепелить, Акито бы уже горел. Куратор Синсэн Аши находился сейчас в особо плохом расположении духа под номером десять - такого Хорхе боялась не только его команда, но и даже Цукиеми предпочитал не попадаться на глаза. - Что на тебя покушались, да?  Что мой Данте закрыл тебя собой и теперь ранен? Что ты отдал его Кимэю, а сам пришел сюда, чтобы сдать этих недоумков за то, что они бродят по ночам?

- Да, вы все правильно поняли, - подтвердил спокойно Акито.

Хорхе усмехнулся, но от вида этой усмешки большей части находившихся здесь, захотелось сбежать подальше. Акито в их число не входил. Он был довольно хладнокровным, а иногда не замечал откровенных угроз.

- Кимэю! Этому жалкому подобию бога, который давно должен был сдохнуть, и сейчас жить вторую, а то и третью человеческую жизнь! Этому жалкому трусу, у которого нет ни гордости, ни стыда вы доверили моего Данте! Да вас в Еминокуни отравить надо! На котельные работы!

Садахару кашлянул, перебивая тираду Хорхе.

- Кимэй вышел из клана Кагамицукири, он достаточно компетентен.

- Замолчи, Накатоми! Тебе не понять всей глубины этой трагедии! Пусть он будет хоть самим Идзанаги! Он. Не имеет. Права. Касаться. Амэ-но-удзумэ-но микото! - Хорхе выкрикнул последние слова, а потом замолчал и обозрел всех в установившейся тишине. - А ты, - Хорхе ткнул пальцем в Акито, - просто испорченный ребенок, который считает себя сильнее богов.  Однажды твоя самоуверенность уже чуть не стоила его жизни, но тот случай тебя ничему не научил! Вот что, гений, держись от моего отпрыска подальше, иначе я в красках тебе покажу, чем ками отличаются от Аши, понял?

- Вы мне угрожаете? - синие глаза Акито прищурились.

- Ты все правильно понял. О покушении на тебя доложишь лично Рихарду, пусть Гор этим случаем занимается. Свободен.

Акито без какого-либо поклона, что являлось грубым нарушением этикета, круто развернулся и зашагал к выходу. Садахару покачал головой.

- Вы нажили себе верного врага, поздравляю.

- Я же тебе сказал заткнуться, - процедил сквозь зубы Хорхе. Его всего трясло, и он из последних сил держался.

- Садахару! - позвал его Акито из коридора. Пророк насмешливо откланялся и выскочил из кабинета. Хорхе некоторое время стоял, тяжело уперевшись в стол и спрятавшись за своими золотыми волосами, и никто не видел, какое выражение лица у него сейчас. Потом он глубоко вздохнул и выпрямился. Куратор посмотрел на притихших Элайю, Риту и Кристиана. Такого Хорхе они еще не видели, и жалели, что увидели.

- Что? Вы еще здесь? А ну марш спать! Наказание получите завтра.

- Вы зря так с Акито... Он нес Данте на руках все это время, спешил... - Элайя попытался оправдать Аши, но Хорхе никого и слушать не хотел.

- Я что тебе сказал?! - рявкнул куратор, хлопая рукой по столу.

Ками разом вздрогнули. Этого хватило, чтобы попытки оправдать Акито прекратились. Когда все ушли, Хорхе шлепнулся на стул и закрыл лицо одной рукой, пропуская между пальцев выбившиеся из когда-то безупречной прически волосы.

- За что мне это наказание, Великая Богиня? Чем я тебя прогневал так?

Великая Богиня молчала, а Хорхе думал о том, ситуация снова вышла из-под контроля, как это всегда бывает с Данте. Теперь, главное, чтобы его отпрыск не решил, что находится  в долгу перед Кимэем. Это может стать большой проблемой.

- Ты должен был сдохнуть,  Курадо. Сорок три года назад ты должен был сдохнуть!