Лучников Андрей Арсениевич : другие произведения.

Ватерлоо на коньяке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Французский коньячный магнат, прозванный Коньячным Наполеоном, объявляет крестовый поход виноделов против России, в которой незаконно используется бренд "коньяк". Но русские, как обычно, не сдаются. При этом в дело оказываются замешаны и инопланетяне, и те, кто инопланетян ловит. Действие происходит в 2052 году.

ВАТЕРЛОО НА КОНЬЯКЕ

  

БОРОДИНСКИЙ ХЛЕБ НАСУЩНЫЙ

   Мутило страшно. А ещё бесило. Бесила?. Необходимость.
   Его всегда удивляла в себе эта способность одновременно переживать одновременно два ощущения, порой противоположных. Два - потому что больше он не насчитывал, хотя, наверное, бывало и так. Но в данный конкретно-исторический момент он переживал именно два ощущения. Желание добраться, хотя бы на карачках или даже ползком, до гальюна и выблевать всё выпитое за ночь дерьмо, в которое превращается к утру любое спиртное, от дорогого коньяка до разбавленного этанола; и раздражение неизбежной необходимостью приводить себя в порядок, сдерживая рвотные позывы, и тащиться чёрт те куда, типа, на работу. Каковой работой являлись поиски чёрт те какой, любой работы.
   С хриплым стоном он повернул голову вправо и осторожно высвободил руку и плечо из-под блондинистой головки... как её? из тринадцатой квартиры или из второго подъезда? Отто, занявший, как сволочь, душевую и распевающий там эльзасский фольклор, наверное, знает. Или помнит. Да и похрен, жениться, кажется, никто никому не обещал, приятно отпраздновали День всеобщего труда. Наверное, отпраздновали. Наверное, приятно - получил ли он приятство от девицы, Артур не помнил. Значит, определённо отпраздновали.
   Артур сел на постели, потрогал голову. Мутило теперь больше, чем бесило.
   На соседней, принадлежавшей Отто, кровати также разметавши длинные волосы по всей подушке, бесстыдно скинувши с обнажённого тела покрывало, спала вторая блондинка. А их было только две? Артуру запомнились четыре - две блондинки, одна афросска, но тоже блондинка, и одна азиатка, всех притащил Отто, подцепив где-то в гастрономе первого этажа. Хотя, может, две потом слиняли.
   На полу были раскиданы вещи, вперемешку мужские и женские, валялись опустошённые бутылки и жестяные банки, и, кажется, даже шприц. И использованный презерватив. Возле кровати Отто. Значит, Артур резинку не использовал?
   Артур подумал, что надо встать, добраться до кухни, налить стакан воды (хрен с ним, со счётчиком, тем более Отто сейчас явно расходовал под душем месячную норму) и проглотить пару, не меньше, таблеток каспарамида. Потом вспомнил, что каспарамид весь закончился ещё в прошлую неделю, а следующая раздача детоксина только в начале месяца. То есть, через две недели. Это было более, чем плохо. Наличие алкогольной интоксикации и сам факт перегара изо рта существенно снижают возможность успешного трудоустройства. Да и пофиг.
   Блондинки спали так, как спят люди, которым никуда не нужно спешить, и незачем. Раскинувшись, открыв для обозрения все возможные места и с раскрытым ртом. Дыша, так сказать полной грудью. Хотя груди были так себе. Не очень-то полные, скорее, подвислые. Может быть, шлюхи. Хотя откуда бы у Отто деньги на шлюх? Тогда, может быть, новички в доме, может, только первую неделю, ещё не поняли и не привыкли, что, как потопаешь, так и полопаешь, кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Артур протянул руку к своим штанам, брошенным на тумбочку, нащупал бумажник - вроде бы на месте. Хотя, хрен его знает, бумажник-то на месте, а бабосиков там, может, уже и нема. Впрочем, обе девки тута, разберёмся, ежели что. Если, конечно, не те две, которые исчезли в какой-то момент вечеринки, сработали.
   Из душевой вышел, едва прикрывая узеньким полотенцем усеянное капельками воды тело, Отто. Высокий, непропорционально мускулистый, узкие бёдра, широкие плечи, явно пышущий здоровьем и отсутствием любых болезней. Как с обложки рекламной брошюры клиники по пересадке органов. Отто Фрижа, чернокожий эльзасец, мигрировавшй в Российскую империю, пардон, Федерацию после каких-то там неприятностей между германцами и французами, в которых не желал участвовать. Доктор археологии, между прочим. Рассчитывал, что здесь-то, в известной своими древностями Рязани, найдёт работу по специальности, а поди ж ты, полгода уже в работном доме имени Олега Юрьевича. Немногим дольше, чем сам Артур. В историческом масштабе рассуждая, практически одновременно.
   Отто улыбнулся, отступил в сторону от двери душевой, и Артур устремился туда. Чтобы решить, наконец, вопрос как с "мутило", так и с "бесило". Вода в душе была не горячей, но терпимо прохладной, как раз то, то нужно, а унитаз не был забит, и из него не несло запахом испражнений, блевотины и прочих отходов человеческой жизнедеятельности с верхних и нижних этажей дома. То есть, как правило, с нижних, где трубы всё время забивались отходами верхних, а установленная в подвале биопереработка, как правило, была сломана. Но в этот раз - нет. В смысле, забит не был. Повезло. И тюбик с освежителем для рта Отто не израсходовал до конца.
   А вот сушилка всё-таки оставалась сломана, как была сломана ещё, наверное, до строительства этого работного дома, а единственное полотенце приватизировал Отто, а и плевать, Артур вышел как есть, решив перестать стесняться перед кем бы то ни было собственного худосочного тела.
   Отто, сосед по квартире, подлый развратник и устроитель внезапных вечеринок занимал единственное кресло перед телевизором, приветливо Артуру кивнул и продолжал смотреть телевизор, в котором какая-то толстая тётка доказывала престарелому ведущему, что распространившаяся сейчас в Европе тараканья диета никак не может быть связана с тараканьей чумой. Потому что диетические тараканы от фирмы "Учан-Суок" проходят специальный генетический отбор.
   Блондиночки продолжали спать, даже не переменив позы.
   - У тебя сегодня какие дела? - спросил Артур, не зная, куда ему присесть и не имея никакого желания тащиться на кухню, чтобы что-нибудь приготовить. Потому что, догадывался Артур, на кухне такой же бардак, а мутить после вчерашнего его перестало лишь немного, в общем, состояние души и тела не для резких движений.
   - Собеседование в три, - коротко бросил Отто, не отрываясь от телевизора. Понять Фрижа было можно - тараканья чума отчего-то поражала лишь лиц с тёмным цветом кожи, и распространялась стремительно, власти Российской Федерации даже заявили намерение закрыть границы для проникновения тараканов.
   - Серьёзное? - спросил Артур, всё ещё не зная, куда пойти и что делать, и пытаясь отыскать взглядом свои трусы возле - так было логично - своей кровати, чтобы хоть как-то прикрыть наготу.
   - Уборщик на монорельс Москва-Варшава, - ответил Отто. - Думаю, не возьмут. Киберы выгоднее, но компания должна соблюдать порядок - сперва предлагать трудоустройство человеческим особям.
   Артур, наконец, отыскал трусы, поднял их, заслонив на пару секунд чернокожему эльзасцу экран и заслужив неодобрительное ворчание Отто, трусы натянул и решил, было, совсем уже идти на кухню, чтобы хотя бы приготовить кофе, как на стене комнаты замигал красный огонёк и, из раскрывшегося отверстия пневмопочты, в лоток шлёпнулась почтовая капсула.
   - Сообщение для Артура Бородина, - сообщил похожий на зубастую пасть репродуктор пневмопочты.
   Артур взял капсулу, подумал, под заинтересованным взглядом Отто Фрижа прошёл всё-таки на кухню и закрыл дверь. Во многих других квартирах работного дома, в которых довелось побывать Артуру, дверей на кухнях не было. Но у него-то соседом был неугомонный Отто, которому очень, очень, очень часто требовались моменты краткого уединения с представительницами женского пола, которых Отто очень, очень, очень любил... ну, и как негр, и как француз, и как человек. Поэтому дверь на кухне их маленькой квартирки имелась.
   Осторожно переступая босыми ногами через лужи разлитого кетчупа, опрокинутую банку рыбомясного паштета и разбросанные вкусовые чипы для чая, Артур добрался до окна, и вскрыл капсулу.
   - Артур Бородин. В зале собеседований вас ожидает Керк динАльт, - мелодично сообщила капсула. - Ваше присутствие желательно немедленно. Обязательность встречи подтверждена администрацией.
   В работном доме сообщения пневмопочты всегда были звуковыми. Кто-то когда-то справедливо решил, что не все многочисленные, постоянно сменяющиеся жильцы обучены грамоте.
   - Мммммать, - сказал Артур. - Двести тридцать два раза.
  
   У всякого это могло быть различно, но до зала собеседований, занимавшего весь второй этаж работного дома N 3 Рязанского министерства социального обеспечения, Артур Бородин добрался немедленно. Это "немедленно" заняло шестьдесят три минуты. После спешного умывания и одевания в приличный костюм, бегом с двадцать девятого этажа (лифт - как обычно, не работал, никто уже не удивлялся), пробиваясь через толпы безработных, собиравшихся на поиски работы или уже возвращавшихся после приработков, а ещё - табуны проснувшихся или никогда не спящих детишек, второе поколение населения рязанского работного дома.
   За полгода нахождения в работном доме, куда попечением заботливых властей, согласно закону, отправляются злостные безработные и нищенствующие элементы, ради их же собственного, разумеется, блага, Артур Бородин бывал в зале собеседований дважды.
   Зал этот действительно был залом. Огромный (ну, огромный, конечно, с точки зрения провинциального дворца культуры или небольшого ресторана), украшенный завораживающей лепниной на потолке и стенах, огромными - болтали, что они не пробиваются ни пулями, ни телами самоубийц - окнами, и разделённый на стеклянные блоки. В смысле, на огороженные свето- и звуконепроницаемыми стёклами блоки для индивидуальных бесед. За которыми потенциальные работодатели могли спокойно побеседовать с потенциальными работниками. Выяснить, так сказать, пригодность работников к предлагаемому труду. И, естественно, наоборот, всякий работник имел полную возможность оценить условия работодателя за предлагаемый объём работы. Если встречу подтверждала администрация работного дома - а она, как правило, подтверждала, потому что работодатель обязан был внести первоначальный взнос в Фонд социального обеспечения, - явка жителя работного дома на встречу была обязательной. Под угрозой санкций, вплоть до принудительных работ по коммунальному обслуживанию здания или даже лишения на месяц пособия и доступа в столовую.
   Экстремисты называли такие заведения рынками рабов XXI века. Обустроенные обыватели и буржуа - бомжатниками. Полиция - рассадниками мелкой преступности, особенно - торговли наркотиками и проституции. Экономисты и политики - оптимальным решением проблем безработицы и трудовой миграции.
   Мизерное, но немного превышающее порог бедности пособие. Минимальные, но сводящие смертность и вероятность возникновения эпидемий едва ли не к нулю, санитарный контроль и медицинское обслуживание. Довольно строгий, но вполне человечный полицейский контроль. Какая-никакая, а крыша над головой. Скудное, безвкусное, но бесплатное и, главное, регулярное, по часам, питание в домовой столовой. Форменные рабочие комбинезоны. Форменная обувь, ибо человек должен быть сыт, обут и одет.
   И возможность найти работу в соответствии с требованиями рынка. Свобода передвижения, а как же! Главное - известно, куда доставить, ежели что не так. Нет, ни о каких криминальных проступков со стороны обитателей работных домов речи быть не может! Но в другом районе, например, пострадает от рук хулиганов или под машину попадёт.
   Войдя в зал, Артур протянул сидящему возле дверей дежурному свой пин-паспорт, дежурный сунул пинку в щель сканера, нажал пару кнопок, выдал Артуру бумажный талон и махнул рукой в сторону зала - над одной из секций собеседования зажглась лампочка. Никто не сказал ни слова - дежурный берёг язык, который, если с каждым разговаривать, распухнет как после тонны семечек, Артуру просто ничего не хотелось говорить.
   Человек, сидевший за столом в секции собеседования, не счёл нужным вставать, однако крепко схватил Артура за руку, и не разжимая рукопожатия, усадил Бородина за стол напротив себя. Человек был солидный, широкоплечий, седовласый, лицо его выглядело героическим, было покрыто шрамами, а костюм его (с белой рубашечкой и чёрным галстуком) смотрелся настолько дорогим, что Артур, уже привыкший, было, к собственному непритязательному синему комбинезону обитателя работного дома, слегка застеснялся.
   - Чай-кофе здесь не предлагают, я так понимаю, - увесистым, густым голосом сказал человек. - Извините. Я - Керк динАльт. Вы - Артур Борисович Бородин. Для вас есть работа.
   Артур привычно промолчал. Раньше его пробовали завербовать на нефтяную вышку в Халифат, которому отчего-то сложно стало работать с собственным пролетариатом арабского происхождения, а также на разгребание ядерного мусора в районе кратера, который образовался после взрыва атомной самоделки на окраине Рязани в тридцать девятом. Бородин тогда как-то отвертелся, хотя каждый отказ работника от предлагаемой работы минусовал месячное пособие на 10 процентов. Дабы не засиживались на казённых харчах. Впрочем, у Бородина предложений было только два, и отказывался он тоже только дважды, то есть если брать полугодовое пособие за 100 процентов, то сминусовали его едва на 4 процента. Терпимо.
   Остальные дни в истекшие полгода Артур жил на пособие, присоединялся, повинуясь естественному инстинкту зарабатывать больше, к разовым бригадам, поднимавшим пианины, перетаскивавшим чемоданы на вокзалах, экстренно убиравшим строительный мусор, чтобы строительная компания успела выполнить муниципальный наряд, словом, шабашил по мелочи. Без всяких социальных гарантий, конечно, и втихушу, чтобы администрация работного дома не прознала, но зато за наличные и без налогообложения. Налогообложение Артур полагал узаконенным способом грабежа.
   Иногда Артур сочинял для соседей по работному дому жалобы или заявления во всевозможные государственные или муниципальные органы, а однажды писал даже самому Государю-Императору Российской Федерации. Но денег за это Артур никогда не брал, хоть Отто Фрижа и насмехался. Артур полагал, что с соседями нужно по-соседски. Отто же всех окружающих рассматривал в качестве источника дохода. Или как объекты потребления, если касалось женщин.
   - Артур, извините, я не понял, - сказал седовласый Керк динАльт. - Вас интересует работа?
   - Да, конечно, - ответил Артур. Не очнувшись от воспоминаний, а просто ожидая продолжения и выдерживая театральную паузу. - Конечно, интересует.
   - Хорошо, - сказал седовласый Керк, не впадая в обсуждение скрытой мотивации молчания собеседника. - Работа такая. От вас требуется подготовить судебный процесс, полностью подготовить, со всей доказательной базой, выступить на процессе и выиграть его. Для работы имеется легальная, хотя и недавно зарегистрированная, но со всеми необходимыми лицензиями адвокатская контора. По окончании процесса, в случае успешного завершения, вы получаете заслуженный гонорар, саму контору в вашу полную собственность и, сами понимаете, известность успешного адвоката. В качестве бонуса - оформленное должным образом в Гааге и Страсбурге право юридической практики в любом государстве планеты. Ну и, думаю, в кармане у вас уже окажутся несколько контрактов на юридическое обслуживание, они гарантируют вам доход на первое время.
   - Кхм, - Артур кашлянул. Не так, конечно, как закашиваются люди, получившие сверх ожидаемой травы морской золотую рыбку. Просто кашлянул, предлагая продолжать.
   Керк хмыкнул и продолжил:
   - Если у вас ничего не получится... такое тоже может быть, мы люди практические, что ж, в худшем случае вы вернётесь в прежнем качестве в работный дом. По крайней мере, у вас останется известность, вы сможете ею распорядиться. По крайней мере, сможете распоряжаться до тех пор, пока вас не убьют. Хотя, скорее всего, вас убьют раньше, чем вы додумаетесь, как можно будет ею распорядиться.
   Артур оглянулся на ограждавшие секцию собеседования стёкла, седовласый Керк проследил за его взглядом, мило улыбнулся, добавил:
   - Если бы вы, милый Артур Бородин, знали, сколько и каких предложений здесь делается ежедневно, вы бы нисколько не беспокоились о том, что здесь и сейчас нас кто-то подслушал. Да, это рынок рабов, милый Артур Бородин, а рабам дозволительно делать любые предложения на любых условиях, и никто не осудит работодателя за попытку обмануть раба, а рабу никто никогда не поверит. Даже если работодатель пригрозит рабу смертью.
   Я в безопасности, милый Артур Бородин, а в моей власти сделать так, чтобы вы после нашего разговора никогда-никогда из работного дома не вышли. Но я не буду так поступать. Мне нужны вы, Артур Бородин. И не в качестве купленного раба, а как деятельный соучастник. Я предлагаю вам возможность вырваться на свободу. В обмен, разумеется, на некоторые услуги. Про Спартака слышали, надеюсь? Он тоже всего лишь хотел получить свободу, оказав некоторые услуги, хм, своим нанимателям. А вот попытка вырваться на свободу мимо нанимателей у него не удалась. Насколько я представляю ваш психотип, вы не готовы стать лидером восстания рабов? Да и прорываться вам некуда, чай, не в Древней Италии живём.
   Керк, выпрямившись на стуле, сидел, глядя на худосочного Артура сверху вниз, как хозяин положения. Артур тоже постарался выпрямиться и, хотя бы снизу вверх, но глаза в глаза глядя, спросил:
   - Почему именно я?
   - Мы долго выбирали подходящего человека, - охотно ответил Керк. - Вы не уникальны, Артур, есть ещё кандидатуры, но начать я решил с вас.
   ­ - Кто это "мы"? - перебил Артур.
   - У вас два высших образования, - седовласый игнорировал вопрос. - Вы историк и юрист. У вас широкие связи с научных кругах, в правоохранительных органах, в прессе, даже Роман Микоша, кажется, был вашим однокурсником, не так ли?
   - Нет, он с лингвистики, а я...
   ­- Неважно. Так или иначе вы знакомы с самыми разнообразными людьми, как в нижних слоях народонаселения, так и в высших инстанциях. Начав юридическую практику, вы провели несколько успешных гражданских процессов по защите прав потребителей и мелких компаний против крупнейших корпораций. Ваш процесс против Дженерал Першинг Инкорпорейтед ЛТД до сих пор изучают на факультетах от Лос-Анджелеса до Сорбонны. Вы стали символом идейной борьбы по защите малых и слабых против больших и сильных.
   Вашей ошибкой стал процесс в интересах кого-то там, извините не помню, против Международной Корпорации Бишопа по какому-то там поводу. Извините, не помню, в чём дело, но знаю, что как-то были затронуты даже Черноморский флот Российской империи и интересы некоторых государственных органов. Поэтому против вас сыграли нечестно. Вас подставили, арестовали, а без вашего личного участия защита просто развалилась. Когда вы вышли на свободу, полностью уже реабилитированным, суды были проиграны.
   А корпорация, а может, и не только корпорация, вы бы удивились, сколько флотских сейчас занимают посты в Корпорации Бишопа, продолжала мстить. Вы лишились практики, корпорации отказывались вас брать на работу, семья от вас отреклась, вы, ведь, знаете, что сейчас ваша бывшая супруга возглавляет Антитрестовский Трест, самое мощное в Восточной Европе объединение по защите прав потребителей? Антитрестовский Трест, по иронии судьбы, финансируется Корпорацией Бишопа и Нобелевским фондом Дженерал Першинг. Вашу старшую дочь, кстати, там очень ценят и прочат на должность старшего менеджера по проектам живописи и музыки. Впрочем, извините, отвлёкся.
   Седоволосый Керк мило улыбнулся и продолжал:
   - А вы опустились до работного дома в Рязани. И перспективы вам самому видятся крайне мрачными. Черномазый сосед не оставляет вам даже одного свободного вечера, чтобы вы дочитали ваше любимое "Путешествие на Запад", он вас попросту спаивает и вынуждает растрачивать остатки физиологических сил на общение с какими-то курвами. Разве я не прав, Артур?
   Помолчав и не дождавшись ответа (Артур, впрочем, не собирался ничего отвечать, но собеседник этого знать не мог, поэтому молчание можно было бы засчитать очком в пользу Бородина), Керк завершил монолог краткой, подобно удару мизерикорда (так, наверное, казалось самому Керку) фразой:
   - Я предлагаю вам возможность вырваться из порочного круга и рассчитаться за всё.
   - Вырваться, говорите? - подумав и помолчав для усиления эффекта ещё некоторое время, спросил Артур Бородин. - Рассчитаться?
   - Да.
   - Хорошо. Я согласен. Излагайте.
   - Уточняющий вопрос, Артур. Юристы Корпорации Бишопа в частных беседах утверждали, что часть доказательств и свидетельств по тому делу... малозначительных, конечно, но важных, была вами подделана. Но они никак не могли этого доказать. Это правда?
   - Вы записываете наш разговор?
   - Нет.
   - Вы имеете отношение к Корпорации Бишопа?
   ­ - Нет.
   - Тогда отвечу честно: мне пытались инкриминировать ещё и это преступление, но доказательств не нашли. Поэтому я здесь, а не в тюрьме. Теперь аллаверды: вы спрашиваете потому, что для успеха в вашем процессе требуется фальсификация доказательств?
   - Я знаю, что у вас нет записывающей аппаратуры. Поэтому отвечу честно: нас, тех людей, кого я представляю, мало интересует, каким образом вы добьётесь успеха. Вы будете действовать полностью самостоятельно, при минимальном контроле с нашей стороны.
   - Чтобы иметь возможность откреститься?
   - Вы умный человек.
   - Каковы будут мои финансовые возможности?
   - Безграничны в разумных пределах.
   - Много наличных?
   - Безусловно.
   - Излагайте суть.
   - Вот ваша кредитная карточка. Вот ваш телефон. Звоните, куда хотите, тратьте, сколько необходимо. Хотя бы и в кино сходите. Вы многое пропустили в современном искусстве. Вам нужно распрощаться с работным домом, сообщите им, что я предложил вам посетить ваше место работы. У них уже есть все документы от меня. Кроме того, вам нужно приодеться... На ваш вкус, но вы же помните, как должен выглядеть профессор университета. Кроме того, вам нужно подобрать и арендовать офис - адрес офиса, который вы будете арендовать, записан в телефоне, но договариваться вы будете сами. Завтра, в районе обеда я с вами свяжусь, мы встретимся и обговорим дальнейшие действия.
   - Не боитесь? Я могу просто слинять, в тюрьме и работном доме я научился многому. Страна большая.
   - Кредитка - это не пин-паспорт, её легко заблокировать. Собственных денег у вас сейчас нет, мы проверяли. По кредитке легко проследить все ваши передвижения, возможность снятия наличных заблокирована. Потом легко вернуть вас в работный дом. Кроме того, кредитка анонимная, вас легко обвинить в краже.
   - То есть, я так понимаю, если после второй нашей встречи, узнав подробности, я откажусь участвовать в вашей авантюре, меня посадят в тюрьму?
   - Нет, Артур. Вас вернут в работный дом. А поскольку дело очень важное, чтобы никакой Пуаро не связал наше дело и встречу с вами, вы умрёте. Я даже не интересуюсь подробностями, как это произойдёт. Вас не хочу пугать, и сам пугаться не стану, - Керк динАльт улыбался и одновременно говорил с полной серьёзностью... причём, обратил внимание Артур Бородин, улыбка эта была искренней. Человек говорил об обыденном. Как патологоанатом о состоянии печени вскрытого тела.
   - На нашей второй встрече мы будем обговаривать детали нашего с вами общего дела, - продолжил Керк динАльт. - Для дела будет вредно, если эти детали станут известны посторонним. И нам, повторю, требуются от вас полная искренность и полная заинтересованность. Мы не заинтересованы в том, чтобы держать вас на крючке. Нам нужно, чтобы вы добились успеха. Итак, милый Артур Бородин, каково ваше решение?
   - Отлично, - нисколько не нервничая и ни за что не беспокоясь, сказал Артур.
   ­- Постарайтесь не употреблять спиртного. Ни сегодня, ни потом, - добавил Керк. - Если... когда мы придём к окончательному соглашению, вам придётся очень мало употреблять алкоголь. Если вообще придётся до самого завершения дела. Вот, кстати, упаковка акселерированного каспарамида. Примите сразу три таблетки. Поверьте опыту, очень помогает.

А В ЭТО ВРЕМЯ БОНАПАРТ ПЕРЕХОДИЛ ГРАНИЦУ

   Авторство термина "Крестовый поход виноделов" журналистская молва, а следом и блогосфера невзначай приписала всё тому же видному обозревателю Роману Микоше, а врождённо скромный Роман открещиваться (оцените каламбур) не стал. Не до того было Роману, Женька второго родила?, пахать приходилось как проклятому, даже и тесть-камергер выручить никак не мог, тем паче, возникли у камергера неопределённые дворцовые интриги, с которыми справляться нужно было без дуры-дочи и полувнятного зятя.
   Маришка, о которой Микоша отчего-то, стал в пятьдесят втором году вспоминать чаще, наверное, могла бы помочь советом, словом, или хотя бы эротическим сочувствием, да далеко была уже Марина-Маринка, неизвестно куда сгинула черномазая после окончания университета.
   И пахал Роман как проклятый, мотаясь с репортажа о строительстве межпланетного крейсера "Аврора" на долбаном космодроме Франца с Иосифом, на китайскую ракетную базу в Гуантанамо, с торжественного приёма императрицы Галины Александровны в Кёнигсберге на торжественную литургию патриарха-как-его-там-какой-её-православной-ветви в Хабаровск. Вот и подцепил у иностранных коллег термин про "крестовый поход", если честно - краем уха услышал, заголовком в "Московском телетайпе" сделал, сразу и автором термина заделался, ещё один шаг на пути к всепланетной славе международного обозревателя.
   Может, и папа-камергер в очередной раз подсуетился, а может, Женька, после родов, в паническом желании спасти надвигающийся распад семейной жизни, папу попросила. В любом случае, великий князь Сергей Александрович по поводу нового термина публично хихикнул, а Божена потом в своей колонке отобразила, а Михаил Сергеевич в своём блоге прямо сослался, мол, удачно придуманный нашим русским журналистом Романом Микошей мем. Буквально карломарксом стал себя Роман Микоша чувствовать через некоторое время после начала этого самого Крестового похода виноделов. Неважно, как люди оценивают само событие, или сам факт, и как вообще прибавочную стоимость с её экспроприаторов экспроприируют, важно, что люди знают, кто это сказал!
   Общественным деятелем, современным мыслителем, инженером... нет, не инженером, а конструктором! душ, творцом современного языка Роману Микоше быть ещё не приходилось. Самое важно, и не хотелось.
   Поэтому, когда знакомый, хоть и мало, юрист Артур Бородин заявился прямо в петербургскую квартиру (откуда он узнал адрес? как прошёл мимо консьержки?) Романа Микоши - с цветами жене, мороженым детям и ящиком армянского коньяка для вдумчивого толковища с самим Романом - первым желанием Микоши стало гостя выгнать взашей.
   - Привет, Артошка! - радостно сказала Женька, неслышно подкравшись сзади на звук звонка, неожиданно выглянув из-за плеча мужа. - Какими судьбами? Заходи!
   И так решительно подвинула мужа в прихожей, что Роман, только вчера вернувшийся с Кубы и толком ещё не отошедший от перелётов, чуть не отлетел в сторону. Удивившись промеж осознания действительности. Потому, что во время немногочисленных сцен сугубо семейной жизни Женька была мягкой, податливой и миниатюрной, несмотря на рост и вес.
   - А у нас новый мультисинтезатор! Полный набор! Всё что хочешь! Спасибо за цветы! Где ты их взял среди ночи? Ромашка, мороженое в холодильник положи! - тараторила Женька, пока Роман топтался у вешалки, а робкий хлюпик, нагруженный подарками, пытался втиснуться в прихожую.
   - У меня, собственно, к тебе дело, Роман, - пытаясь робко перебить женькин напор, пробормотал Артур. - Важное. Тебя в редакции не застать, а официальными каналами, через твою секретаршу не хотелось.
   - У меня нет секретарши, только помощница, - возразил Роман. Вздохнул, посмотрел на прикрытую дверь детской, где спали оба наследника, посмотрел на часы (выразительно посмотрел), оглянулся на кухню, на которой виднелся огромный синтезатор для приготовления пищи, на котором можно было приготовить всё, вплоть до...
   - Не, - Бородин словно прочитал мысли журналиста, качнул головой. - Такого армянского коньяка на синтезаторе ты не сбацаешь.
   - Евгеша, - тихим, внушительным голосом, тем самым своим голосом, который был знаком лишь его супруге и который лишь она только понимала, сказал Роман. - Цветы поставь в вазу, мороженое - в холодильник, и иди спать. Дальше мы сами справимся.
   Женька сверкнула на мужа глазами, сдержала фырк, извиняющееся обласкала взглядом гостя, сделала, как было сказано, и ушла, тихонько хлопнув дверью, в глубины необъятной квартиры международного обозревателя, ставшего уже знаменитым и популярным.
   - Без тапочек, - сказал Роман. - Мы тут по-японски, кто босиком, а на крайний случай и в носках. Хоть в портянках. Мы же русские люди.
   - Окей, - согласился Бородин, всучил Микоше со словами "ну вам не нужен, пода?рите кому-нибудь" короб с коньяком, снял, не нагибаясь, цепляя носками, ботинки
   - На кухне так, на кухне, - продолжил Бородин, следуя за Романом. - Мне просто поговорить нужно. По делу Крестового похода виноделов. У меня для вас, Роман, есть ещё один термин: Коньячный Наполеон.
   - А чего это ты на "вы" перешёл? - с подозрением спросил Микоша.
  
   Крестовый поход виноделов был публично объявлен (а официальное название попало в мировую прессу как раз после публикации Романа Микоши) год назад, в пятьдесят первом.
   Мишель Огюссон, крупнейший винопроизводитель и виноторговец прекрасной Франции, хозяин обширных виноградных угодий в Анжу? и Бордо?, Лангедо?ке, Прова?нсе, а также кое-каких виноградников Тосканы и Сицилии, и, самое-то главное, монопольный владелец всяческого производства в том самом городе Коньяк департамента Шаранта?, короче говоря, президент Виноградарской Технологической Корпорации Европы, пожизненный президент Национального Межпрофессионального Бюро коньяков объявил этот поход во имя справедливости и соблюдения законов, прав и правил.
   Ради здоровья простых потребителей винодельной продукции, процветания тружеников винодельных производств, соблюдения интересов малого и крупного винодельного бизнеса и поддержания винодельной промышленности как источника немалых налоговых поступлений суверенных правительств. И, кстати, для соблюдения экологического баланса и развития сельского хозяйства и сопутствующей инфраструктуры в традиционных регионах виноделия. В целях обеспечения священных принципов свободного предпринимательства и справедливой конкуренции.
   В общем, за всё хорошее, против всего плохого.
   Против поддельного анжуйского, фальшивого бургундского, левого тосканского, палёной (кстати) водки...
   Насчёт палёной водки маркетологи Виноградарской Технологической Корпорации вставили в "Манифест Огюссона" (так европейская пресса обозвала выступление на пресс-конференции вождя Крестового похода) специально. Чтобы публика хотя бы на первый раз не догадалась, кто является главной мишенью Похода.
   А главной мишенью были как раз русские. И даже не фальсификаторы. С фальсификаторами спиртосодержащей продукции русские сами боролись, довольно успешно. Но именно у русских был российский коньяк, армянский коньяк, коньяк "Командирский", коньяк "Саратовский", краснодарский коньяк, грузинский коньяк и так далее, далее, далее. В коллекции службы безопасности Национального Межпрофессионального Бюро коньяков хранились даже экзотические бутылочки с не менее экзотическими наклейками "Коньяк "Нарьян-Мар" и "Коньяк "Владивостокский - 5 звёздочек". Совершенно легальные, лицензированные государством производства под брендом, который по всем канонам мог принадлежать только заводам Мишеля Огюссона.
   - Россия изначально была главной мишенью, - объяснял Артур Бородин, развалившись, с рюмкой армянского коньяка в руке, в удобном кресле посреди просторной кухни петербургской квартиры бывшего лингвиста, ныне видного журналиста. - На Западе это поняли все, и в Европе, и в Британии, и даже в Америке. Эти самогонщики, производители виски от Ирландии до Техаса единодушно, как на съезде компартии Китая поддержали Манифест Огюссона и присоединились ко Всемирной Винодельческой Декларации. Первыми, в соответствии с исторической логикой, выступили поляки. Тут же получив лично от Огюссона патент называть свой напиток "Наполеон" варшавского разлива настоящим французским коньяком. Понимаешь параллель?
   Микоша параллель понимал, залпом осушил стопку, заново её наполнил, и спросил:
   - На каком съезде?
   - Что? - удивился юрист, на полувзмахе остановив жест и на полувздохе оборвав продолжение пламенной речи.
   - Ты сказал "единодушно, как на съезде компартии Китая". В смысле, поддержали единодушно. Вот я и спрашиваю: ты про какую компартию Китая? Их сейчас две основных и ещё три в партизанах. А съезды у них по два раза в год.
   - Остришь, - рассмеялся Артур. - Это хорошо. Значит, понимаешь, об чём speak.
   - Острю. Но не очень понимаю, - признался Роман. - Но ты продолжай.
   - Окей, - согласился Бородин, легко отступив и уступив, подобно французским егерям при первых выстрелах с Шевардинского редута. - Самогонщиков объяснить легко, они, в результате Второй Гражданской, а плюсом ещё Шотландская война, оказались в неприятной ситуации. Марки есть, сбыта нет. Любой молокосос на принтере любую наклейку сделает. А на биопринтере - любую винодельческую бактерию воспроизведут. Каплю "Джонни Волкера" электронкой перегони - и через месяц ты уже имеешь полноценное производство напитка, неотличимого от исконно-посконного.
   Микоша кивнул, ожидая продолжения. На самом деле, в эту-то международную проблему известный обозреватель не вникал, вникать не собирался и вовсе ей не интересовался. Но неплохознакомый (хотя, в основном, конечно, с Евгешей) юрист излагал с очевидным знанием дела и вот-вот должен был добраться до самой сути. В финансовом выражении. Которое, ох как, интересовало журналиста, пусть и знаменитого, но обременённого безработной женой и двумя сынишками, а также необходимостью поддерживать реноме внешним видом и участием в светских мероприятиях.
   - А вот Европа, представь себе, оказала сопротивление, - спокойно продолжал юрист. - Оказались недовольные и несогласные и в самой Франции, и в Германии, и в Венгрии, и, представь себе, в Финляндии с Норвегией. Тогда начались рейдерские захваты, недружественные поглощения, убийства, да-да, именно убийства членов советов директоров и всякая прочая муйня. Всё задокументировано, если захочешь - полный набор к твоим услугам, по каждому случаю. Всё выстраивается очень логично. Только, - Артур Бородин вдруг остановил поток речи, посмотрел внимательно в лицо соскучившемуся обозревателю, подумал пару секунд и продолжил, - только вряд ли тебе это нужно. Просто имей в виду. Короче, наш Коньячный Наполеон в итоге сумел взять под контроль практически всю винодельческую и коньячную промышленность Европы. Мелкие независимые производители кое-где ещё барахтаются. Кое-где и кое-как. Но фактически перед империей Мишеля Огюссона остался один серьёзный, главный противник. Россия.
   Сказав веское и патриотическое, Артур Бородин замахнул синтезированный бутерброд с чем-то синтезированным (Роман не помнил, какие кнопки нажимал на синтезаторе, но выглядело аппетитно, хотя и непонятно) отсалютовал стопкой коньяка, лизнул коньяк, поморщился, вернул оставшуюся полной рюмочку на стол. Рюмочка была, между прочим, из того самого серебряного набора, который Микоша выиграл в Страсбурге на честной мензуре, от которой до сих пор шрам на подбородке. С какой стати, интересно, Евгеша достала именно этот набор? Можно было простой лысьвенский хрусталь.
   Артур вернул добытую в дуэли и полную коньяка мензурку на стол и уставился на Микошу, ожидая встречной реплики. Однако Роман Микоша тоже научился держать длинные паузы, ещё в самодеятельном университетском театре будущей звезды отечественного цирка Теодора Басарги?на. И не хлюпику-юристу было его, видного обозревателя перепаузить, извините за выражение. А вот интересно, подумал вдруг Микоша, были ли у сего Артоши отношения с его Евгешей? Ну, до того, когда на выпускном балу Роман впервые с дочкой камергера станцевал и в результате расстался с Маришей?
   В кухню, с недовольным, как иначе, видом вошла Женька, хмурая, почти растрёпанная (однако аккуратно, в нужных местах причёсанная), босая, в длинном до пят японском халате, загадочно просвечивающем в нужных местах. За то просвечивание в нужных местах Роман его и покупал. В сахалинской, помнится, командировке.
   - ... - выразительно промолчала Женька, открыла холодильник, достала бутылочку минералки, отпила несколько глотков, не сводя взгляда за сидевшими за столом мужчинами... или только с Артоши? вернула минералку на место, молвила (именно так, не сказала, а молвила пухлыми своими, с несмытой помадой, губами, ярко выделявшимися на белом лице). - Ночеровать собираетесь?
   - Евгеша, - виновато развёл руками Роман. - Ну, дело ж у человека...
   - Смотри, Ромашка, - строго сказала жена, глядя теперь уже только на мужа. - Будить буду жестоко. Автобус в ясли ровно в шесть.
   И ушла. Мазнув взглядом по Бородину. Вильнув на прощанье обтянутым халатом задом. Роман, профессионально скосив глаза, посмотрел на Артура. Юрист задумчиво вертел в руках полную рюмку коньяка, ни на какие внешние вмешательства в беседу с журналистом внимания не обращал, в сторону хозяйки дома даже не глянул, а терпеливо дожидался, пока досадная помеха прекратится. Наверное, всё-таки ничего такого у него с Женькой не было.
   - Уломал, красноречивый, - сказал Роман, хапнул рюмочку коньячка, действительно хорошего, действительно подлинного, действительного армянского, налил снова, ещё раз - оглянувшись на дверь кухни - хапнул, зажевал бутербродом. - Давай по делу. Что, где, когда, сколько. Или так: сколько, что, где, когда.
   - А что? Можно было без предисловий? - Артур Бородин с сожалением посмотрел на последний бутерброд, осторожно отломил кусочек, положил его в рот, прожевал, поднял, типа, салютуя, свою мензурку коньяка, понюхал, лизнул каплю и опять вернул на стол, так и не выпив. Опять посмотрел на остатки бутерброда, облизал пальцы и виновато спросил. - Ты не синтезируешь чего-нибудь ещё пожрать? Я, чесслово, к вам прямо с полубаллистика, там не кормят...
   - Великая честь! Прямо с полубаллистика к нам! - раздражённо сказал Роман, но встал, подошёл к синтезатору, посмотрел, достаточно ли в комбайне питательной массы, из которой, собственно, и изготавливалась в мудрёной машине всяческая снедь, ткнул несколько кнопок. - Что получится, не знаю. Пицца, кажется. Или мексиканский суп с фасолью.
   - О! За горячий супчик я бы был тебе особенно благодарен! - воскликнул Бородин. - У нас, знаешь ли, в работном доме только супчики и были объеденьем, остальное - блюе, как сказал бы один из героев кино, ну, ты помнишь, что-то про "Яйца в космосе".
   - Это было его имя, - всё сильнее раздражаясь ролью гостеприимного хозяина, ответил Роман. - А фильм назывался "Космические мудозвоны", в переводе на русский. На американском: "Cosmic Balls".
   - Да, точно, так и было, - согласился Бородин. - У тебя курить здесь можно?
   - Кури, - Роман пожал плечами и включил ассенизатор воздуха. Бородин вытащил из кармана пачку - не хала-бала - "Кубанских сигар", порывшись в другом кармане достал зажигалку - не хала-бала - серебряную раритетную бензиновую, сунул сигару в рот, закурил, откинувшись на спинке стула, пуская струи дыма в потолок.
   - А ведь скажи, Ромка, давно мы так с тобой не сиживали, так вот, запросто...
   - Давно, - усмехнулся Микоша. - Я бы сказал: никогда в жизни.
   Потому что и в самом деле, Артур Бородин не входил в число его ни студенческих, ни, тем паче, послестуденческих друзей, разве что раскланивались на военной кафедре, да на физкультуре, общей для всех факультетов. Шапочное, что называется, знакомство. Если не считать знакомство через Евгешу (или всё-таки Женька с этим Артемоном были гораздо дружнее, чем сейчас кажется, и Артур только притворяется?)
   - Ты говоришь, в работном доме сидел? - спросил Роман.
   Бородин, продолжая мечтательно глядеть в потолок, кивнул.
   - И давно откинулся? - спросил Роман, потому что...
   Потому что это был естественный вопрос. Кубанские сигары, бензиновая зажигалка, доступная в наше время разве что воротилам Нью-Дели, это всё мелочи, дешёвая показуха, а сказка про полубаллистик, она и есть, наверняка, сказка. А вот работный дом... Микоша окинул гостя на сей раз очень внимательным взглядом: костюмчик был недешёвым, из самой, что ни на есть, подлинной, мнущейся, требующей регулярного глажения и тщательного ухода, ткани. Ботиночки тоже, вроде бы, впрочем, в обуви Роман не разбирался. Но лицо холёное, не оголодавшее, гладко бритое, аккуратно стриженое, наглые гейбловские усики тоже - один к одному...
   Мультисинтезатор мелодичным звонком сообщил, что заказанное блюдо готово. Оказалась пицца. С соусом.
   - Ну пицца, так пицца, - сказал Бородин, когда Роман поставил перед ним тарелку. - Хотя знал бы ты, камрад, как они меня достали в Неаполе.
   - Так ты сидел в Неаполе? - спросил Роман, занимая место напротив гостя, и беря в руку вилку и нож, чтобы истерзать лепёшку мучно-мясного синтезированного изделия. Бородин, жуя, отрицательно помотал головой, а прожевавшись, ответил:
   - Нет. В Рязани. Но впечатлений набрался выше головы, - Артур сделал неосторожный взмах вилкой на уровне лба и на лбу остался след соуса. Юрист вытащил из нагрудного кармана платочек, отёр лоб, вернул, скомкав, платочек в карман, и улыбнулся, приподнимая рюмку:
   - Ну, камрад однокашник, перейдём к делу?
   Роман подумал, но тоже взял рюмочку, выпил. Понимая, что он уже немного окосел, а незваный гость ещё ни в одном глазу - снова только лизнул коньяк и поставил мензурку на стол. Нет, всё-таки, подумал Микоша, что-то у них там было с Женькой?
   - Это нечестно, - сказал Роман, указывая вилкой на мензурку перед Бородиным. - Ты совсем не пьёшь.
   - Если я буду пить подаренный тебе коньяк, ты решишь, что это не подарок, а так, выпить к тебе зашёл неизвестно кто, - возразил Артур. - Ещё подумаешь про меня нехорошее. А у меня к тебе дело. Цена вопроса,.. - Бородин замялся.
   В этот момент Роману показалось, что гость что-то считает в уме или опять выдерживает паузу, однако Артур споро продолжил:
   - Цена вопроса на самом деле не имеет значения. Потому что на карте судьба России. Ты, - Артур закинул в рот кусок пиццы, указал вилкой на Романа, прожевал, сказал. - уже стал автором двух главных терминов современной журналистики. "Киборганическая революция" и "Крестовый поход виноделов". Ты сейчас в авторитете. По крайней мере, насчёт терминов. Я принёс тебе ещё один термин. Вам, журналистам принёс. "Коньячный Наполеон". Который затевает поход на Россию. Это, конечно, не всё, что мне от тебя нужно, но это для начала. Заваруха ожидается серьёзная, очень серьёзная, да она уже и началась эта заваруха, поэтому цену твоего участия ты обозначишь сам. В рублёвом выражении, или каком-то ещё, хотя сингапурские доллары или венгерские кроны я бы не советовал. Как друг, я бы посоветовал подождать два года и потребовать ту же сумму в... В той валюте, которая будет выгодна на тот момент.
   - Это как?- удивился Роман.
   - Ну... так. Сумму оговариваем сейчас, а вид валюты в контракте оставляем пробелом. Потом впишешь. Думаю, не прогадаешь. Есть у меня кое-какая информация о грядущей денежной реформе.
   - Темнишь, ты, Артоша, - сказал Роман, наполнил свою рюмку, опрокинул в себя, не дожидаясь реакции собеседника, , заел кусочком синтезированного лимона с пиццы.
   - Темню, - снова легко, как ахейцы покидали троянский берег, оставив на нём деревянного коня, согласился Артур. - Но если ты попросишь Женю отойти от дверей кухни и всё-таки лечь спать, расскажу всё. Или почти всё.
   Микоша рывком вскочил, рванулся к двери и действительно обнаружил сразу за углом, у входа в кухню супругу. Скрипнул зубами, замахнулся, сжимая кулак, чтобы врезать по этим большим и перепуганным сейчас глазам, сдержался. Расправил плечи, скрестив руки на груди, спросил. Шёпотом:
   - Тебе подсматривать мало? Подслушивать нужно?
   Натыканные по всей квартире, в соответствии с рекомендациями современной педагогической архитектуры, видеокамеры позволяли наблюдать происходящее в любом уголке квартиры. Правда, только видеть, а не слышать.
   Комбинированные устройства, дополнявшие видео аудиопрослушиванием, не говоря уже про суперсуперские гаджеты с индикаторами тепла, датчиками движения или, мечта консьержки, системой распознавания лиц были запрещены к использованию частными лицами ещё в тридцать седьмом году. Когда боевые хакеры Стеньки Разина, сидючи в осаждённом правительственными войсками и вроде бы полностью отрезанном от Всемирной Паутины Симбирске, взломали следящую систему Большого дома на Котельнической набережной.
   И мало того, что малая боёвка разинцев сумела в тот дом проникнуть и безнаказанно вынести, закутав в ковры, жену и двух дочек иранского посла, дружески гостевавших у жены генерального прокурора Российской империи; так и полноценные, полноцветные, полнозвучные и во всех ракурсах кадры о том, чего там, в гостях, персиянки с россиянками вытворяли, освободившись от дипломатических условностей, был выброшены на серверы Global Press. Осаду с Симбирска, конечно, тогда пришлось снять, Разин со своей бандой ушёл на юг (ненадолго, но всё-таки), заложниц, несмотря на их сопротивление, выпустили (дальнейшая судьба взрослой женщины и двух совсем юных девушек в Global никак не попала).
   Но главным результатом стало то, что взбудораженный Иран сместил - насмерть, камнями, на улице - тогдашнего аятоллу, а заодно и президента, восстановил шахское правление (тогдашний президент Всея Руси, батюшка нынешнего Мирослава, с деланной улыбкой телевизионно приветствовал восстановление монархии), а шах объявил о присоединении возрождённой Персии к Халифату. А халиф Али-Магома, присоединив, наконец, к своей великой державе самое военно-могучее мусульманское государство, разрывавшее, прямо скажем, Халифат на западную и восточную части (кто знает карту, тот поймёт), объявил Газават. Он же - Джихад. Никак не Бутерлианский.
   Эту историю Роман Микоша знал ещё до поступления в университет и прекрасно понимал, что имелись у Государства Российского, а - после изучения совокупности обстоятельств и последствий - и у Совета Безопасности ООН причины запретить такие устройства. Ну, то есть, допустить, но только правительственными службами и под строжайшим контролем, а частным лицам и в частных интересах - ни-ни, никак. В общем, только за очень большие деньги. В смысле, большие даже для известного и хорошо оплачиваемого журналиста, но всё ж таки - отца двоих детей. Не желающего, между прочим, в связи с большим количеством командировок иметь лишние проблемы ни с отечественным, ни с международным законодательством.
   Тем более, что простейшие и дешёвенькие видеорегистраторы позволяют получить тот же самый эффект, разве что без дополнительных удовольствий. То есть, следить. За любым местом в собственной квартире. Ну, чтобы знать, чем занимаются... пусть будут, к примеру, дети в тот или иной момент времени в удалённом от родителей месте квартиры.
   Словом, находясь в спальне, Женька могла преспокойно видеть, хотя и не слышать, всё, что делается на кухне. Точно так же, кстати, и Роман мог бы из кухни наблюдать всё, что делается в спальне или, скажем, детской (малыши мирно посапывали). Но кухонный монитор Микоша выключил - всё-таки гость в доме и не его гостячье дело. Посему и не уследил, как верная супружница ослушалась указания идти спать, а подкралась неслышно ко входу в кухню.
   - Тебе подсматривать мало? Подслушивать нужно? - повторил вопрос Роман, всё ещё сжимая кулак, но уже опуская руку. - Спать пошла!
   Женька обожгла мужа ненавидящим, действительно ненавидящим, такого за три года семейной жизни Роман не видал ни разу, взглядом, развернулась и ушла. На этот раз громко хлопнув дверью спальни. Хорошо, хоть звукоизоляция... не то что в общаге, подумал Роман, пацанят разбудила бы, ссссстерва.
   Занятно, подумал Артур Бородин, как это у Евгении всегда получалось? Автоматика же - отодвигается бесшумно и бесшумно закрывается за спиной, а Евгения умудряется дверьми хлопать... Ещё в общаге. Артур слышал про экстрасенсов, в присутствии которых любая кибернетика начинала вести себя, хм, своеобразно, в работном доме рассказывали, что один из таких сумел даже стать криминальным авторитетом чуть не на Красной площади. В такие рассказы прагматичный юрист, конечно, не верил, источники информации, обитавшие в работном доме, были, хм, специфическими. Однако, вот, Евгения была наглядным доказательством того, что такое психокинетическое воздействие человека на автоматику вполне возможно.
   А Микоше внезапно вновь вспомнилась Маришка Салье, и представилось: вела бы она себя так же, как Женька, или? Роман привычно оборвал в себе эти мысли, махнул в воздух рукой и вернулся на кухню.
   Артур Бородин меланхолично смотрел в свою полную мензурку и вращал на столе кругляшок "ауры".
   - Я мог бы раньше включить, - кивнув на кругляшок, сказал Бородин, когда Микоша занял место за столом, и хлопнул очередную (четвёртую? нет, пятую!) стопку коньяку. - Но у неё, кажется, батарейка садится.
   Виновато сказал. Понимающе поглядел в глаза. Мигнул, мол, всё знаю, всё понимаю. Перегнувшись через стол, доверительно зашептал:
   - Никогда ничего у меня с твоей Евгенией не было. Это её батя, камергер хотел нас сватать, потому что с моим отцом знакомые были, часто гостевали друг у друга. А когда моего отца, ну ты знаешь, так всё и кончилось. Мы с ней только в универе встретились. Поэтому Женя сейчас и радуется.
   - Да пошёл ты, - зло ответил Микоша. Налил, выпил. Закусил остатком пиццы. - Ты говоришь, по делу пришёл. Ну так излагай.
   - Оки-токи, - не обидевшись (или не отразив в выражении лица обиды), сказал Артур, откидываясь обратно на спинку стула. - Только "ауру" включу, ладно? Сколько-нибудь да проработает.
   - Боишься? - спросил Роман. Спросил надменно. По-хозяйски (наконец-то по-хозяйски, без гнетущего ощущения присутствия жены, дочки камергера).
   - Боюсь, - ответил Бородин. - С того момента, как понял, во что ввязался, боюсь. Всего. Даже твой видеорегистратор, - юрист кивнул в сторону нависшей над кухней камеры, - жвачкой залепил, извини. Ну так что, поехали по делу?
   Бородин нажал пальцем на кругляшок "ауры", самую примитивную имитацию разговора вместо действительной беседы под её, "ауры", оболочкой.
   - Ты, кстати, не задумывался, из чего делается та субстанция, которую ты загружаешь в свой мультисинтезатор? - спросил неожиданно Бородин, когда журналист уселся на свой стул и наполнил стопку армянским (а ведь, действительно, армянским, не обманул юрист!) коньяком.
   - Нет, - Роман даже как-то растерялся от глупости и неуместности вопроса.
   - Дерьмо, Роман, - назидательно сказал юрист. - Если отбросить рекламную белиберду о концентрированных смесях, непригодных к употреблению, это всё - дерьмо. Собачье, кошачье, человечье и прочей скотины. Морозов - гений, потому что изобрёл способ делать из дерьма конфетку. Ну, или что-нибудь со вкусом мяса, белужьей икры, или кофе с молоком. Но забывать не стоит, всё это - обычное дерьмо. Мечта интенданта! Безотходное производство. Поглощая пищу, ты производишь в том или ином виде дерьмо, которое снова идёт на пищу тебе же. С некоторыми, разумеется, издержками. Но девяносто процентов рентабельности, это тоже очень хорошо для бизнеса.
   - Ну ты,.. - Микоша отложил в сторону надкушенный было бутерброд. Синтезированный. С чем-то синтезированным. - Ну ты умеешь испортить аппетит.
   - Я к тому тебе это сказал, Роман Григорьевич, - продолжал Артур Бородин, практически незнакомый, следует повторить, известному международному обозревателю человек, - что винные и коньячные заводы нашей великой Родины, Российской, прямо скажем, империи, изготавливают натуральные продукты из натурального сырья. По крайней мере, в этом мы с тобой можем быть уверены. Прозит! - Артур поднял свою мензурку, из которой с начала беседы так и не отпил ни разу.
   - Прозит, - согласился Роман, и осушил свою мензурку до дна. Артур, впрочем, снова только понюхал, лизнул налитый в рюмочку коньяк, и поставил на стол.
   А потом Роман отказался. Отказался участвовать в этой авантюре, в этом сомнительном предприятии, которое предложил ему Артур Бородин, пользуясь прикрытием "ауры".
  

ВОЙНА!

   На следующее утро, когда Женька отправила пацанят, не добудившись мужа, в ясли, и ушла на работу, а Артур ещё спал на диване в гостевой комнате, Роман передумал. И решил согласиться. Лёжа в постели и привычно просматривая теленовости на настенном, прямо напротив супружеской постели, экране, решил. Ещё за десять минут до звонка главреда "Московского телетайпа", который, вопреки обыкновению проснулся раньше полудня и тоже смотрел теленовости, а посмотрев, позвонил Микоше, Микоша уже решил. Что согласится на предложение Артура Бородина. Мало того что выгодное, так ещё и обещающее быть достославным. И, ко всему, в некоторой степени личное.
   Потому что все выпуски всех теленовостей на всех каналах Global Press начинались сообщением о внезапной гибели генерального директора Неманского коньячного завода, являвшегося также руководителем или членом совета директоров ряда других крупных предприятий в России и за рубежом. Покойный Роберт Нечаев взорвался вместе со своим шикарным особняком на окраине Кёнигсберга.
   - Я же говорил, что это война, - сказал Артур Бородин, уже одетый и умытый, и наглым образом стоявший на пороге семейной микошиной спальни. - Наполеон пошёл войной на Россию. Ты можешь оставаться в стороне или можешь встать на нашу сторону.
   - А ты можешь выйти и сварить кофе, пока я буду одеваться, - сварливо ответил Роман. - Женьки нет, она сразу в свою музыкалку, поэтому можно обойтись без твоей "ауры" и поговорим серьёзно.
   - "Аура" всё равно сдохла, - сказал Артур. - Ещё вчера, на второй минуте. Халифатская поделка, я покупал на базаре. Но кофе я тебе сварю. Тебе настоящий или на синтезаторе?
   - Настоящий там где-то был, на второй полке кажется...
   - Я найду, - кротко ответил Бородин. - Не беспокойся. Одевайся, умывайся, и поговорим. Кстати, можно и с коньяком. Тебе не повредит для бодрости. Поверь человеку, который провёл полгода в работном доме.
   И удалился. Микоше захотелось сплюнуть... или что-нибудь сломать, да хоть спинку этой краснодеревной кровати, на которой.... Когда он последний раз трахался с Женькой? Вспомнить Роман не смог, откинул одеяло, нашёл и натянул штаны, пошёл умываться. Мельком глянул на кухню - Артур Бородин хлопотал как заправская хозяйка, уже даже пахло вкусно чем-то вроде яичницы с ветчиной. Дерьмо, вспомнил Роман, всё это дерьмо.
   - Натуральные, - радостно откликнулся с кухни юрист, хотя Микоша ничего не сказал. - Я вчера принёс, только тебе не говорил, сразу убрал в холодильник. С самой натуральной птицефабрики. Михайловская, есть тут у вас такая. Ветчина тоже натуральная, из Рязани. Вчера Отто привёз. Ах да, ты ж не знаком с Отто. Ничего, я вас познакомлю. Очень полезный для нашего дела человек. Считай, на переднем крае!
   Война, вспомнил Роман, началась война. И я решил в этой войне участвовать. Какого чёрта? Боба Нечаева взорвали вместе с его особняком. Так и поделом. Может, даже кто-то из Самойлих вместе с ним был, или обе сразу. Тоже поделом.
   - Следующая цель у них будет Кишинёв, - крикнул Бородин, пока Роман открывал и переключал горячую-холодную воду в ванной, и пытался разыскать зубную щётку. - Бессарабские мужики тоже Огюссону дулю показали. А потом Москва. Московские спиртзаводы должны сейчас напугаться и капитулировать.
   - Окей, - сказал Роман, выходя из ванной. - Я согласен. Давай сыграем. Ты командуешь, я играю. Но...
   - Какие "но", Роман Григорьевич? Яичница на столе! Прости, что на вашей сковородке, я не решился искать тарелки, - и добавил, чуть погодя и очень негромко, - Знаешь, Роман, а я должен был выступать в суде представителем Неманского завода. Нечаеву оставалось только бумаги подписать.
  
   За два с половиной месяца, прошедшие с момента вызволения работного дома N 3 Рязанского министерства социального обеспечения, Артур Бородин очень изменился. Честно говоря, Артур никогда не был ни лощёным, ни холёным, но сейчас, благодаря деньгам Керка динАльта и, самое важное, новому статусу представителя неформального пула российских виноделов, сумел обрести и лоск, и холёность. Он даже отрастил себе тонкую полосочку усиков, за которой аккуратно следил, и стал теперь, по выражению Керка, похож на Чарли-Зубочистку из старинной комедии. Ту комедию Артур не видел, а сравнение с каким-то Зубочисткой его не обижало. Для него самого усики были символом освобождения и новой жизни: какая-либо растительность на лице воспрещалась правилами работного дома.
   Артур заново приучил себя бриться каждый день, ежедневно менять сорочку и галстук, и принимать душ. Благо, арендованная поблизости от Рязанского Кремля квартирка была полностью комфортна, и каждый день приходила пожилая горничная - Керк настоял, чтобы никаких лишних механизмов. Горничная была немой, откуда-то из Азии, и Керк заверил, что человек она - сто раз проверенный. Поэтому Артур мог спокойно заниматься делами, вскоре даже научившись не замечать присутствия горничной.
   А врождённое умение вести переговоры так, чтобы собеседник, в конечном счёте, принимал предлагаемую ему точку зрению за свою собственную, помогало добиваться соглашений в девяносто девяти процентах случаев. Как, например, с Робертом Нечаевым, который долго, недели две пытался выторговать себе какие-то проценты на каких-то рынках, но потом переменил мнение и даже сам предложил стать первым бастионом на пути наполеоновского нашествия. При участии Артура Бородина, разумеется. Самое важное, одобрительно заметил Керк, когда Артур сообщал о результатах переговоров, теперь к услугам винодельного пула непременно будут и ресурсы Юрия Нечаева, знаменитого "человека и парохода", великого бизнесмена, сумевшего сколотить состояние ещё в девяностые годы прошлого века и не растерять оное в XXI столетии, несмотря на все политические пертурбации. Нечаеву-папе было, конечно, всё равно до наполеоновских планов Огюссона и даже на Транснациональную комиссию плевать он хотел из своего Монако, однако сыночку пособить не откажется. А если сыночек ввяжется в войну, то и папаша подтянется.
   Вообще, Керк держал слово и в дела Артура практически не вмешивался. Так лишь, изредка, примерно раз в неделю интересовался, как идут дела и не нужна ли какая помощь. Вероятно, Керк полагал, что сказанного в работном доме Бородину вполне достаточно, чтобы трудиться добросовестно и обязательства выполнять.
   Артур безусловно отдал должное и выпивке (напоследок), и стрип-барам (напоследок), и вообще радостям жизни, вплоть до ехидного звонка бывшей супруге, мол, как живёшь, как доча, а я, вот, тут нашёл небольшую работёнку, ну, я знаю, тебе неинтересно. А потом перестал развлекаться - увлёкся. Делом.
   Однако, вот, внезапная смерть Боба Нечаева срывала дело. Хотя, может, и не срывала, просто требовалось теперь лететь в Монако и вести переговоры непосредственно с Нечаевым-папой.
  
   - Значит, тогда так, - сказал Бородин, пока Роман Микоша доедал свою яичницу. - Согласие твоего Эм-Ти получено.
   - Угу, - пробурчал Микоша, отправляя в рот предпоследний кусок скороспелого завтрака из натуральных продуктов. - Не согласие, а указание.
   - Это одно и то же, - возразил Бородин. - Ты мотаешь сейчас в Кёнинг, раскапываешь всё, что можно, трясёшь ментов, и делаешь мне шикарную статью о Коньячном Наполеоне, который посягает. Прямых доказательств ты, конечно, не найдёшь. Если даже они есть, следователи тебе их не отдадут, - при этих словах Микоша самомнительно хмыкнул, Артур заметил, но продолжал тем же ровным голосом школьного инструктора. - Но ты же мастер по намёкам. Потом ты смотаешься под Рязань, есть такая милая речка Вожа, там сейчас ведут раскопки археологи. Начальник экспедиции мой хороший приятель, зовут его Отто Фрижа. Я его предупрежу. Делаешь ещё одну хорошую статью. Сначала просто о том, что ведутся раскопки и ожидаются великие открытия. Больше пока не нужно, если что нужно будет, я тебе сообщу. Вот тебе деньги на текущие расходы, - юрист непринуждённо вытащил из заднего кармана толстую пачку банкнот Российской Федерации.
   - А контракт? - спросил, уже подобревший и подогретый армянским коньяком, Роман Микоша. - Ты вчера говорил о контракте. И что-то там про сумму, которую...
   - Я помню, Роман Григорьевич, я помню, - максимально, как умел, веско сказал Артур Бородин. - Контракт тебе доставят в Пулково. Билет на твоё имя, кстати, уже заказан. Сумму проставишь сам, сильно не наглей, а форму валюты советую не проставлять всё-таки. И пара лет ожидания. Думаю, сумма на накладные расходы позволит тебе немного подождать с окончательным расчётом. Поверь на слово, так тебе будет выгоднее.
  

РАЗГРОМ

   Смоленский спиртзавод капитулировал неожиданно.
   Артур успел только к завершению заседания совета директоров, долго сидел в приёмной. А когда заседание завершилось, с удивлением узнал (по совести говоря, просто подглядел протокол, выползший из принтера в приёмной), что вместо коньяка "Багратион", завод будет теперь выпускать сoqnak, по лицензии, за которую Смоленск ежегодно станет отчислять одной из фирм, входящих в корпорацию Огюсссона. Из сырья, которое будет поставлять непосредственно корпорация Огюссона. Под присмотром менеджеров корпорации Огюссона. С введением в состав совета директоров трёх "независимых директоров", представляющих различные компании корпорации Огюссона. Решение было принято единогласно.
   Члены совета директоров, включая давно обработанного и "совсем-на-их-стороне" Николая Багратионовича, выходя через приёмную, будто не замечали Артура, даже не кивали в знак приветствия, просто, как зомби какие-то. Кишинёв - Бог с ним, всё понятно, после ликвидации двух главных акционеров коньячного треста, бессарабы стухли, но Смоленск???
   - Ничего удивительного, Артур Борисович, - неожиданно подал голос второй посетитель, ожидавший в приёмной. Бородин сразу его не заметил, да и не сразу, а вообще не заметил. Притулился себе в уголке, в уютном кресле, хотя - спорить было трудно, красавец, в модных зеркальных пенсне, с иголочки одетый, с хорошо, красиво уложенными и собранными в пучок на затылке волосами немодного нынче цвета металлической ртути... и откровенным меч-лазером на поясе, хоть бы пиджаком прикрыл. - Ничего удивительного, именно поэтому я здесь. Моё имя - Герасим. Просто Герасим, без отчества. Наши интересы никак не пересекаются. Только в этом случае и только по конкретному поводу. По поводу единодушного голосования.
   Новомодная, категории А кибер-секретарша навострила локаторы, однако красавец чуть приподнял в её сторону пенсне и очевидный интерес кибера сразу угас, робот, изготовленный в виде привлекательной длинноногой девицы, уткнулся в свой компьютер и принялся что-то срочно набирать на клавиатуре.
   - Не думаю, Артур Борисович, что вам имеет смысл дожидаться аудиенции у Николая Багратионовича и требовать объяснений. Здесь ваше сражение проиграно, - спокойно продолжил Герасим. - Давайте выиграем следующее. Кстати, на вашем месте я бы послал к Отто Фрижа взвод охраны. Причём немедленно. По моей информации, экспедиция может быть ликвидирована в течение трех суток. Впрочем, как хотите. Вот моя визитка, - Артур Бородин машинально взял старомодную картонную карточку, на которой было отпечатано идиотское: "Герасим. Уфолов". И номер телефона. Солидный, не какого-то национального провайдера, а Global One. В любом месте мира, и никакого роуминга.
   Герасим встал, церемонно поклонился кибер-секретарше, которая, впрочем, никак не реагировала, потом поклонился Артуру, и, не оборачиваясь, покинул приёмную.
   - Это кто? - спустя некоторое время спросил Бородин у секретарши.
   - Не знаю, - ответила та, порхая пальцами по клавиатуре компьютера. - Пришёл, спросил разрешения, сел, сидел, пока вы не пришли. Идентификатор не сообщал, к кому не сообщал.
   - Ладно, - сказал Бородин, поднимаясь с дивана.- Николай Багратионович у себя?
   - Господин Раевский покинул офис три минуты назад, - равнодушно ответила роботесса.
   - А...
   - Все члены совета директоров покинули здание три минуты назад, - предупредила кибер-секретарша незаданный вопрос. - Для вас есть информация от службы охраны. Вы должны при выходе из здания сдать ваш пропуск. Кроме того, при выходе из здания вы будете подвергнуты личному досмотру.
   - Что за...
   Киберша уже уткнулась в свой компьютер.
  
   Всё рушилось. Коньячный Наполеон шёл на Москву. После сдачи Москвы не могли не сдаться ни Ереван, ни Тбилиси, ни Душанбе. Ни даже Рязань с её коньячными заводами, основой процветания губернии. И Отто Фрижа перестал отвечать на звонки. И Керк молчал уже вторую неделю. Роман Микоша честно отработал свои серебряники, и публикации были приняты хорошо, имели кое-какой резонанс, однако супостат принял встречные меры - в прессе пошла серия публикаций в защиту авторского права и прав частной собственности как таковых. Транснациональная комиссия сделала расплывчатое, но достаточное для тех-кто-в-курсе заявление о незыблемости священного права собственности и неприемлемости робингудовских методов, кем бы и как бы они ни использовались. А на 17 сентября (чуть больше месяца осталось!) Квентин Лукас, прямой потомок двух знаменитых киносемей и о-о-очень популярный в культурной среде режиссёр, сценарист и продюсер, анонсировал новый фильм. В котором тот же Робин Гуд выставлялся тем, кем он и был на самом деле, - разбойником, отбиравшим деньги у работящих богачей и раздававшим эти деньги бедствующим лодырям. Под разбойником, конечно, подразумевались нелицензированные производители коньяков, которые напрямую воруют деньги у законных владельцев бренда - заводов французской местности Коньяк. По слухам, в фильме имелся даже эпизод, прямо намекающий.
   И была самая главная, самая неприятная информация. Непосредственно из Кронштадта. Из резиденции Его императорского Величества, главы Российской Федерации. От надёжных людей. Государь всё больше склонялся к мнению некоторых своих министров, что Огюссона следует поддержать. Нехорошо, мол, идти против мировой тенденции и международного общественного мнения. Нарушаем, значит, надо исправить, а виновных... поправить.
   И Керк молчал уже вторую неделю. И Фрижа перестал отвечать на звонки. В криминальных новостях Global Press не было никаких таких сообщений, не было их и на доступных серверах, но, может быть, следовало прислушаться к совету этого самого Герасима и отправить к Отто охрану? Хорошо. Допустим, тут была ошибка. Ну а Керк?
   Артур потёр уставшие от долгого пяления в монитор глаза, закурил кубанскую сигару. Дьявольщина. Всё рушилось. Всё! Самое смешное, подумал Бородин, затянувшись, что за эти месяцы ему даже в голову не пришло придумать пути отхода или сорганизовать запасной аэродром. А, ведь, мог бы. Не-е-ет, пытался честно выполнить условия соглашения. А финальным условием, между прочим, была безвременная кончина в случае неудачи. Однако Керк молчал уже две недели и вполне возможно... Хотя нет, Артур отбросил возникшую надежду, Керк динАльт договаривался не от своего имени, а значит условия соглашения не просто известны не ему одному, но и не самим Керком придуманы. К тому же, вскоре после освобождения из работного дома и приведения себя в божеский вид Артур был представлен группе лиц... Неизвестных ему лиц, во время собеседования рядом с Артуром находился только Керк, а собеседники оставались с той стороны зеркальной стены, прозрачной, надо полагать с той стороны. Словом, Артур так и не видел, с кем же он беседовал. Точнее, кто беседовал с ним. Но люди, надо полагать, серьёзные и если сказали, что убьют, значит, убьют. И может быть, решение уже принято? Война-то фактически проиграна.
   Бородин вздрогнул, услышав негромкий, едва перекрывший гудение компьютерного процессора, стук в дверь.
   Во-первых, войти, а тем более пройти в офисный центр, где арендовал помещение под "своё" адвокатское бюро, в это время суток было невозможно. Киборг-охранник строго следовал предписанному программой инстинкту и после двадцати двух часов не впускал никого. А как иначе-то в самом престижном офисном центре Рязани? Во-вторых, Артур это прекрасно знал, все прочие конторы, расположившиеся в здании, заканчивали работу не позднее восемнадцати, а значит, сейчас во всей десятиэтажке он был один.... Ну, не считая, конечно, киборга. В-третьих, охранная система, установленная на входе в квартиру по требованию Керка, никак не среагировала на появление постороннего и не предупредила миганием красной лампочки на тревожном пульте, а пульт в данный момент находился как раз перед глазами Артура, рядом с клавиатурой. Наконец, в-четвёртых, камера наружного наблюдения над внешней стороной двери не показывала ни черта. То есть, на экранчике в уголке монитора, на который выводилось изображение камеры, было темно, как у негра в "поручик-молчать!".
   Стук повторился, и был он осторожным, негромким, но настойчивым. Бородин вытащил из верхнего ящика стола пистолет - лицензированный, разрешение ему сразу же после освобождения добыл Керк, вопреки запретительному закону для выпускников работных домов, - встал и на цыпочках приблизился к двери. Прижался к стене - одного из главных акционеров Кишинёвского коньячного завода так и застрелили, через бронированную дверь, когда пошёл открывать неизвестному посетителю. На третий стук, Артур протянул руку к двери и тоже осторожно стукнул. Один раз. Давая понять, что он слышит.
   - Лять!!!!! Это я, Фрижа!!!! - донёсся с той стороны двери громогласный, хотя и приглушённый слегка дверью, знакомый голос. - Открывай, а то сейчас всё поломаю!
   Киборга взбудоражит, полиция примчится, с неожиданной заботой о незнакомых людях подумал Бородин, нажал кнопку и отскочил в сторону, готовый палить в первого незнакомца, появившегося на пороге.
   На пороге действительно появился Отто Фрижа. По-прежнему черномазый, правда, с пропитанной кровью повязкой на голове, и какой-то замызганный, ободранный, чуть ли не обгоревший. Что тот танкист, у которого "и дорогая не узнает, какой у парня был".
   Бросаться на шею старому товарищу, Артур не стал, просто, опустив пистолет, отступил в глубину комнаты.
   - Стрелять собирался? - спросил Отто Фрижа, переступая порог и прохода в комнату. - Умный. Зачем же меня подставил, если такой умный?
   - Я не подставлял, - растерянно пробормотал Артур, и ещё сильнее растерялся, увидев, что следом за Отто в квартиру заходит и аккуратно прикрывает за собой дверь тот самый красавец... Герасим, да?
   - Подставил, подставил, - добродушно сказал эльзасский негр и, отыскав взглядом ближайшее кресло, плюхнулся в него. - Герасим мне рассказал. У тебя есть что-нибудь выпить?
   - Не удивляйтесь, - красиво улыбнулся Герасим, усевшись во второе (последнее из двух в квартире, оставив Артуру только место за компьютером) кресло в комнате. В отличие от эльзасца красавец выглядел опрятным, чуть не с иголочки одетым, но на сей раз не в деловом костюме, а в чёрной кожаной куртке, чёрных кожаных бриджах и чёрных кожаных сапогах до колен. И всё том же зеркальном пенсне. И с рукоятью меч-лазера на поясе. - Это я провёл вашего сподвижника через вахтёра и блокировал вашу охранную систему. А залепить жвачкой камеру над дверью, он догадался сам.
   -Ну-ну, - только это и сообразил сказать Артур.
   - Выпить есть? - настойчиво повторил Отто Фрижа. - И пожрать? Ты не представляешь, каково это было до тебя добраться. Ты должен мне компенсировать. А потом деньгами.

КАК ТРИ КОПЕЙКИ

   Хотя Артур Бородин, взявшись за дело, практически не употреблял алкоголь, в баре у него стояли подарочные бутылки, нет, не бутылки, бутыли настоящего армянского коньяка, настоящего грузинского коньяка, настоящего молдавского коньяка и даже настоящего московского коньяка. И маленькая бутылочка французского coqnak. И несколько банок пльзеньского пива. Еда в холодильнике тоже имелась - немая азиатка регулярно обновляла запасы, подбирая такие продукты, которые не нужно было готовить или даже нарезать, а если мясо или птица, то в саморазогревающейся упаковке. Всё, естественно, натуральное, из Фермерского центра. Никакого синтезатора.
   - Они зашли в лагерь с четырёх сторон, - рассказывал Фрижа, пока Артур торопливо выставлял всё на небольшой столик перед креслами. - И сразу начали жечь палатки. И резать тех, кто из палаток выскакивал. А баб ты сюда, я вижу, не водишь, - негр кивнул на узкий диван в углу. - Совсем ты без меня оскотинился. Ничего, если выберемся из этой заварушки, я тебе такой рейд по злачным местам устрою, пальчики ног оближешь, - Фрижа заржал.
   Артур покосился на Герасима - красавец даже не скривил губы - и ответил, уже справившись с растерянностью:
   - Ты продолжай. Что там у тебя произошло?
   - А я тебе уже всё рассказал, - не дожидаясь, пока Бородин закончит собирать на стол, Отто схватил стакан, наполнил его до краёв коньяком (армянский, машинально отметил про себя Артур) и выпил единым духом. - Они пришли ночью, с четырёх сторон и вырезали всю экспедицию. Четырёх мальчиков и двух девочек. А трупы и оборудование скинули в раскоп. И заровняли бульдозером. Как ничего не было. Ни-че-го, - Фрижа икнул, захихикал, снова налил полный стакан коньяком, залпом выпил, отвалился на спинку кресла и заснул.
   Артур посмотрел на выставленные на столик сыр, колбасу, бефстроганов, всякую прочую дребедень, которую он только что зачем-то доставал из холодильника.
   - Это нервное, - сказал красавец Герасим. - Я с удовольствием поем. Мы добирались до вас неделю, путали след, а мои запасы кончились на второй день. Ваш приятель очень прожорлив. Синтекубики из моего пайка закончились очень быстро. Покупать что-нибудь по дороге мы не могли, чтобы не оставлять следов. Я надеюсь, мы оторвались. Поэтому и пришли к вам. Если ваша явка не засвечена...
   - А если засвечена? - совершенно успокоившись и заняв единственное свободное кресло перед компьютером, спросил Артур.
   - Если засвечена, - спокойно ответил Герасим, вскрывая упаковку бефстроганова и ожидая, когда упаковка разогреет мясо, - нам придётся рвать когти. Всем. Даже вашего приятеля придётся тащить на себе, потому что у него есть замечательная идея. Для вас замечательная, конечно, я же говорил, что мои и ваши интересы пересекаются только в одном вопросе. Но время ещё есть. Киборг на вахте, защитная система. Да и жвачку с камеры я всё-таки отлепил перед тем, как войти. Но я всё-таки надеюсь, что адрес вашего офиса никому постороннему не известен.
   - Да, - сказал Артур. - Наверное. Никому. Постороннему.
   - Следовательно, - продолжал Герасим, уже начав жевать, - если силы враждебные вьются над вами, это будет кто-то из своих. Условно своих, - уточнил красавец и, подцепив вилкой, отправил в рот кусок мяса. - Но я всё-таки надеюсь, что вас пока никто из условно своих не сдал. А если сдал, то за вами пока ещё не собрались. А если собрались, то время есть. Киборг, защитная система и всё такое, - Герасим прожевал и закинул в рот следующий кусок мяса. - Вкусно, - прожевав, сказал он. - Всё-таки, не синтетические продукты вкуснее, вы замечали?
   Твою мать! сообразил Артур. Против него применяется сейчас тот же самый приём, который он применял против Микоши во время визита к видному обозревателю.
   - Вы, милостивый государь, конечно, кушайте, - спокойным голосом ответил Бородин. - Однако не забудьте отвечать на вопрос, что же там всё-таки произошло? Ой, - Артур всплеснул руками, - и не делайте уточнений, где это "там", я вас умоляю!
   - Отлично, - дожевав последний кусок мяса и отложив вилку в сторону, сказал Герасим. - Значит, теперь вы настроились на серьёзный разговор и исключительно по делу. Зря вы не послушали меня, когда я советовал послать взвод охраны в экспедицию к Отто. Шесть человек сейчас были бы живы. Четыре юноши и две девушки. А у вас были бы дополнительные материалы к вашему судебному процессу. Ну, в смысле, охрана всё равно кого-нибудь заметила бы, может быть, даже покрошила, в общем, сплошное резюме получилось бы.
   Герасим аккуратно собрал кусочком хлеба соус, отправил его в рот и добавил, прожевавшись:
   - Бы.
   А потом добавил, некрасиво - Артура чуть не передёрнуло от отвращения - поковыряв длинным, маникюрным мизинцем в красивых зубах:
   - Вы решили иначе. Извините, милсдарь Артур Борисович, что ногтём. Вы не предложили зубочистку. Итак, милсдарь, дело было просто как три копейки, - сказал Герасим, виновато посмотрел на храпящего Отто Фрижа, распечатал вторую порцию бефстроганова и взялся за вилку, - Знаете такие монетки, которые бросают в автомат с газированной водой? Дети очень любят такие автоматы, да и многие взрослые тоже. Поэтому хищные до прибылей акулы капитализма устанавливают в парках развлечений, на вокзалах, в вагонах монорельсов, на автозаправках, возле школ не только стандартные агрегаты с полным набором сладостей и напитков, принимающие банковские карточки и любые купюры, и даже сдачу возвращают. Жадные дельцы повсеместно устанавливают и автоматы газированной воды.
   Бросишь в щелку монетку в три копейки, а внутри сдвигается рычажок, и начинается химическая реакция, и на выходе получается стакан газировки. Причём сама монетка в три копейки номинала фактически ничем не ценна, по нынешнему курсу металл, из которого монета изготовлена, стоит дороже. Но она востребована и, например, в школах, среди детишек существует чёрный рынок таких монет. За ними охотится уличная шпана, отбирают у ребятишек. А компании по производству и обслуживанию газировальных автоматов добавляют ажиотаж рекламой. В некоторых казино, к слову, монета в три копейки принимается вместо игральной фишки. По номиналу, конечно. В Кунгур-Сити я такое видал. Слышали про такое место? Нет, да и ладно. Вот такие они простые, три копейки. И всё, обратите внимание, помимо основной функции - попасть в щелку, надавить на рычажок, чтобы автомат выдал стакан газировки.
  
   Прикончив, наконец вторую порцию, красавец отыскал взглядом на столе банку пива, вскрыл её, сделал несколько глотков и, жестом перебив открывшего в святом возмущении рот Артура Бородина, сказал:
   - Вот я говорю, милсдарь Артур Борисович, что дело ваше было, а пока и остаётся просто как три копейки. Хотя, конечно, это могли быть не вы, но так вышло, что это вы попали в щелку и нажали на рычажок, чтобы некто, не будем уточнять, кто, получил свой стакан газировки. Правда, когда в газировальном аппарате начинается реакция, он нередко начинает дребезжать, булькать, подрагивать и вообще издавать странные звуки. Никогда не слыхали, нет? Да и ладно. Есть ещё более важный момент - кто-то ещё, совсем другой может не хотеть, чтобы в результате вашего попадания в щелку, получился стакан газировки. А кто-то, может быть, претендует на тот же самый стакан газировки. А кто-то может вослед вам бросить в щелку такую же трёхкопеечную монету, она тоже попадёт на рычажок, но вы, получив внезапный толчок простого механизма попадёте не в сборник для монеток, а... например, вылетите из автомата вместе с пустым стаканом.
   - Знаете, Герасим, - сказал Артур, поймав-таки паузу в длинной речи. - Вы случайно не юрист, никогда перед судом присяжных не выступали? В качестве адвоката или прокурора? Или, может быть, вы несостоявшийся или, наоборот, состоявшийся литератор? У вас такие замечательные аллегории...
   - Вы тоже заметили? - красавец красиво улыбнулся, вытащил из-за пазухи трубку, неторопливо набил табаком, прикурил, не спрашивая разрешения, и пояснил. - Разрешения, извините, не спрашиваю, трубка у меня электронная. Продолжим?
   - Или, может быть, закончим? - Артур Бородин деланно, широко зевнул.
   - Извините, Артур Борисович, - искренне сказал Герасим. - Время, проведённое за этим, как вы выразились, аллегорическим разговором, мне было нужно, чтобы уточнить: оторвались ли мы всё-таки от преследователей. Если бы не оторвались, от входа вам бы уже сигналил киборг. И, да, отвечая на ваш аллегорический вопрос, нет, я не юрист и не литератор. Я уфолов, это такая редкая профессия, чуть позднее, возможно, я познакомлю с некоторыми подробностями. Если будет необходимость.
   - Это как-то связано с UFO? Или, как говорят в России, НЛО? - спросил Бородин, закуривая кубанскую сигару. Не электронную, но юрист решил, что словоохотливый гость вполне может потерпеть.
   - Ваша кампания против Коньячного Наполеона, действительно, кстати, удачный термин, сами придумали или журналисты догадались? стала известна широко, особенно в заинтересованных кругах, - Герасим игнорировал вопрос собеседника. - Она представляется вашим оппонентам значительной угрозой, после пары ваших акций вас считают серьёзной фигурой. Ваш контрудар на Кавказе был просто блестящим. Юристы мсье Огюссона до сих пор ломают головы над переводом исковых документов на аварский и лезгинский языки. Именно поэтому была вырезана экспедиция Отто Фрижа на реке Вожа. Нанятый отряд головорезов действительно вошёл в неохраняемый лагерь со всех сторон и убил всех. К счастью, сам Отто в это время находился на раскопе, сверял что-то в своих записях, я успел его вытащить.
   - А остальных, что ж? Вы же, вроде бы как, джедай, - Артур указал дымящееся сигарой в сторону меч-лазера, висевшего на поясе Герасима. Или страшно стало? Врагов было слишком много? Почему вы не сообщили в полицию? Не вызвали войска?
   - Я не джедай, это во-первых, - уфолов улыбался сейчас холоднее Снежной Королевы. - Я уфолов. При этом я - мутант, это отмечено в моём пин-паспорте, - Герасим на мгновение снял пенсне, посмотрел, не скрываясь в лицо Бородина и юрист увидел его синие, практически без зрачков (или казалось, что без зрачков) глаза. Бородину стало неприятно. Он отвернулся, а Герасим, водрузив пенсне на место, продолжал:
   - Пока я тратил бы время на объяснение с официальными властями, а это дело, поверьте опыту, очень долгое, вы же знаете, ядерный кратер совсем рядом и зона заражения всё ещё под запретом, все следы лагеря были бы уничтожены, а раскоп зарыт и заровнен бульдозером. Команду на Вожу послали очень профессиональную. И в раскопе том покоился бы сейчас и ваш друг Отто Фрижа со всеми записями. Это во-вторых.
   Огромный чернокожий Отто заворочался в кресле, сквозь сон крикнул:
   - Двойной виски и рюмочку кюгассо! No ice! Pas de glace! Kein Eis!
  -- Да налейте вы ему стакан какого-нибудь пойла! - слегка раздражённо сказал Герасим
   Артур послушно встал, выбрал стакан побольше, налил французского, что ли, coqnak, сунул в руку уродившегося в Эльзасе негра. Отто Фрижа, не открывая глаз, подтянул стакан к себе, понюхал, сделал большой глоток, умиротворённо улыбнулся и снова заснул, аккуратно примостив наполовину полный стакан на подлокотник кресла.
   - Я продолжу, - Герасим докурил, спрятал трубку за пазуху, откинулся в кресле, держа руки вольно, а вот ноги скрестил, словно вёл светскую беседу в салоне, где каждый думает о том, как не уронить чувство собственного достоинства. - Кстати, ваш друг Отто вёл себя очень храбро, всё время порывался бежать в сторону пылающего лагеря, спасать и защищать. Мне пришлось его слегка оглушить и километров пять нести на себе.
   Артур недоверчиво сравнил громадину Отто Фрижа и тонкую, стройную, хотя, надо признать, плечистую фигуру Герасима, но промолчал.
   - Продолжая отвечать на ваши, Артур Борисович, вопросы добавлю, что есть "в-третьих". Я по возможности избегаю любых вооружённых стычек с людьми. По роду моей профессии, выполняя условия моей лицензии, а также по личным причинам. Несколько человек, убитых мутантом, пусть даже при защите каких-либо других людей и частной собственности... Это вполне достойный повод для возобновления облав на мутантов. Вы, наверное, не помните пятидесятый год, а я его помню очень хорошо. Учитывая, сколь серьёзными силами и средствами обладают ваши оппоненты, я не склонен преуменьшать степень такого риска.
   В-четвёртых, Артур Борисович, я уже говорил вам и ещё раз повторю: в вашей кампании у меня с вами только один общий интерес. Но он есть. Поскольку после первой нашей беседы в Смоленске вы не восприняли меня всерьёз, то, надеюсь, сейчас-то вы считаете меня более достойным для партнёрских отношений. Возвращение вашего друга со всеми его записями это, считайте, ещё одно подтверждение моих серьёзных намерений сотрудничать с вами. В одном вопросе, который важен для вас и для меня. Кстати, за время наших блужданий у вашего друга родилась одна замечательная для вас идея, но он расскажет её сам. Ну и в-пятых, Артур Борисович, - Герасим тяжело вздохнул, скорбно, даже горестно. - Если бы вы всё-таки послушались моего совета выставить вокруг места раскопок охрану....
   - Ну хватит! - резко перебил Артур, вскочил и заходил по комнате, роняя пепел на пол. Охватившее его, профессионального юриста! специалиста легалистских трюков! бешенство мешалось сейчас в нём с ощущением предстоящего полного разгрома в великой войне против треклятого Мишеля Огюссона с его европейскими, да что европейскими! практически всемирными ресурсами и вполне привычными цивилизованному миру методами ведения войны. И добавлялось к бешенству и ощущению разгрома осознание справедливости выкладок и рассуждений этого наглого, холёного красавца. И приправлялось упрямым нежеланием сию справедливость признавать.
   - Дориан Грей вам не родственник? - неожиданно остановившись, спросил Бородин.
   - А кто это? - непринуждённым тоном спросил в ответ Герасим и, вновь улыбнувшись, продолжал. - Ваши оппоненты точно знали, сколько человек он должны уничтожить на Воже. Кроме того, ваш Отто - очень фактурная личность. Уже в Рыбном они нас настигли, мне пришлось угонять аэрокар, мы ушли на северо-запад. В Коломне машину мы бросили, повернули на запад. В общем, Артур Борисович, мы сделали полный круг, прежде чем добраться до вас. Два раза дрались. Врукопашную, без смертоубийств. Отто - прекрасный боец. Голову, вот, ему разбили. Правда, это не в драке, это я не рассчитал, когда с Вожи утаскивал. Я полагаю, он заслуживает какой-нибудь награды. Премии или что там у вас принято. Конечно, записи его теперь пригодны мало, фактические подтверждения уничтожены, остались голословные утверждения в виде записей, однако отметить его работу было бы справедливо.
   - Что же нужно вам? - Артур заметил, что сигара почти докурилась и, чуть не обжигая пальцы, затушил окурок в пепельнице. Он остановился прямо перед собеседником, заложив руки за спину, и, благодаря тому, что собеседник сидел, а Артур стоял, да ещё покачиваясь на каблуках, выглядел выше и смотрел сверху вниз. - Что попросите вы сам за ваш неоценимый подвиг по спасению моего сотрудника?
   - Если я скажу вам, Артур Борисович, что около десятка (или больше) ваших людей, которые трудятся в библиотеках, хранилищах летописей, в монастырях, и даже те двое, грузин из Израиля и еврей из Грузии, которые по вашему заказу сочиняют народные песни, все они находятся примерно в той же опасности, что была экспедиция на Воже, вы мне поверите? - мягко спросил Герасим.
   - Предположим, но...
   - А если я добавлю, что и за вашим домом, буквально час назад, пока мы тут беседовали, установлено наружное наблюдение, и сопровождать вас теперь будут повсюду? От жучков я дам надёжную "ауру", не забывайте только подзаряжать, а вот с наружкой вам придётся разбираться самостоятельно. Вы мне поверите?
   - Предположим, но...
   - А если я скажу, что, когда ваш друг проспится, и вы согласуете его замечательную идею, я помогу ему выйти из дома незамеченным и доставлю в пункт назначения, вы мне поверите?
   - Пожалуй, но...
   - Но что с этого хочу получить я? - красавец негромко рассмеялся мелодичным, по-мужски мелодичным голосом. - Пустяк, Артур Борисович, пустяк на три копейки. Мне нужно, чтобы вы провели меня на Филёвское совещание ваших бигбоссов С правом присутствия на совещании - о, в каком угодно качестве, даже без права совещательного голоса, и с пропуском-"вездеходом", во все служебные помещения.
   - Ну... ну вы,.. - Артур плюхнулся в воё кресло, едва не опрокинув локтём пепельницу и чуть не перевернув монитор компьютера.
   - Это и есть то дело, в котором у нас общий интерес. Меня, кстати, можно никак не представлять вашим бигбоссам, я вполне могу играть роль вашего безмолвного помощника.
   - Меня тоже! - крикнул вдруг, не размыкая глаз, Отто, замахнул вторую половину коньяка, добавил. - Я буду участвовать! Один за всех! Patria o Muerte! No pasarАn!
   - Давайте его, что ли, на диван перенесём, - предложил Герасим. - Вы не обидитесь?

В КОФЕЙНЕ АННЫ ПАВЛОВНЫ ШЕРЕР

   Москва, откровенно сказать, ненамного изменилась с начала XXI века, которое было упомянуто почти в начале нашего повествования, как мало, медленно и неохотно меняются мегаполисы, не подвергнувшиеся ядерной бомбардировке или, что почти то же самое, нападению астероидов или подрывной деятельности великих землетрясений. Да и в этих случаях мегаполисы меняются мало, медленно и неохотно, несмотря на попытки молодых горячих архитекторов восстановительных бригад доломать старое и создать новое. Тем более, что Москва никаким таким чрезвычайным катаклизмам не подвергалась.
   Ну да, на обыденной жизни москвитян несколько сказалось то, что после Земского Собора и Реставрации конституционной монархии в Российской Федерации (даже название государства менять не пришлось) местопребывание Императорской Фамилии было определено в Петербурге, а собственной резиденцией Его Императорского Величества Президента Всея Руси был избран Кронштадт (во избежание ремейков терактов и "штурмов Зимнего"). Ну, да следом за Государем-Президентом в Петербург потянулись важнейшие министерства (но не все, а те, что выбрал лично император), и Сенат переехал, но большая часть министерств и Государственная Дума остались в "старой столице".
   Ну да, Кремль стал музеем, и гробницу Ленина перенесли вовнутрь, за стену.
   Ну да, кое-где на улицах, проспектах, фасадах домов, в общем, в обыденном человеческом окружении ещё можно было обнаружить следы уличных боёв с прорвавшимися в Москву пугачёвцами. Следы, к слову, старые, местами уже похожие на приметы обычного старения домов и улиц. Московское градоуправление традиционно строило планы, верстало проекты, отнекивалось нехваткой финансов и следы замазывались, затирались, закладывались, заливались пеноасфальтом с той московской леностью и неторопливостью, которые были присущи второй столице со времён Петра, и изменились едва ли на полвека, прервавшись большевистской властью.
   Правда, брусчатку на Красной площади переложили поспешно - чтобы не привлекать паломников на то место, где в двадцать седьмом стоял на коленях и принародно каялся за свои зверства пленённый Емеля (Григорий Емельянов, прозванный Пугачёвым), каялся, да и умер вдруг от инфаркта. Но за тем, чтобы брусчатку переложили, бдительно следил Петербург, поэтому вряд ли эту поспешность можно приписать усердию московских чиновников.
   Ну да, в 2052 году - как раз в год начала войны с Коньячным Наполеоном - уже шёл пятнадцатый год реставрации Храма Христа Спасителя и памятника тому самому Петру Великому, повреждённых, весьма, надо признать повреждённых, террористическими группами Ваньки Разина. Это, когда разинцев блокировали в Симбирске, предводитель разбойников начал засылать малые боевые группы в столицы, угрожая полномасштабной террористической войной и подкрепляя угрозы взрывами и похищениями.
   Ну да, изменились транспортные потоки, после окончания бензиновой эры, ещё ржавели на обочинах брошенные, не нужные "самураи дорог", "преимущество в цене" и "автомобили с большой буквы" на двигателях внутреннего сгорания, впрочем, их периодически вывозили на замосковские свалки. И небо над городом было теперь полно движения. Правда, пришлось решать проблему с городскими птицами, а затем лицензировать право полёта над городом (впрочем, это была всемирная практика). А ещё в небе над Москвой - старики говорили, что похоже на небо 1941 года - всегда висели десятки дирижаблей. Дирижаблей полицейских, дирижаблей медиа-концернов, дирижаблей санитарно-эпидемиологического контроля и прочая, прочая, прочая. Никто не понимал, зачем, но все знали, даже департамент коммунального хозяйства повесил в московское небо собственный дирижабль.
   Ну да, несколько изменились магазины и рестораны, и обслуживание в них, режим движения метро... Но вот Исторический музей и Храм Василия Блаженного выглядели символами незыблемости Москвы как... Ну, как Москвы.
   И ну да, конечно. Прирос город в различных своих Юго-Западах и Северо-Востоках новыми фешенебельными башнями "Всемирных торговых центров", "Мировых финансовых центров", "Международных бизнес-центров". Москва, одно слово
   Русский бизнес-центр "Фили" был одной из таких башен. Построена башня была не более пяти лет назад, представляла собой уменьшенную вполовину копию Эмпайр Стейт Билдинг, а шпиль её венчался гордым двуглавым орлом. Как символом, конечно.
  
   Подходя к "Филям" Артур Бородин всегда испытывал некоторую робость, чувствовал малодушие и переживал собственную ничтожность. Таких ощущений у него не вызывали ни уродцы Москва-Сити, ни сам Эмпайр Стейт Билдинг в Нью-Йорке, ни даже Минарет Ганта в Атланте, в которых ему довелось побывать за минувшие месяцы, переговаривая, организуя, договариваясь, заключая союзы и получая отказы.
   А вот "Фили" вызыва?ли. Именно отсюда Артура Бородина три года назад вывели в наручниках, на потеху всем зрителям, покуривавшим и попивавшим кофе на площадках у прозрачных с той стороны окон? "Ой, глядите, Артура повели! Какого Артура? Да этого, адвокатишку с седьмого или двадцать седьмого этажа! Ну, он ещё всегда в очереди своё место отстаивал! Да ты помнишь, он скандал закатил, когда я мохито без очереди попросила!".
   Шесть часов, подумал Бородин, до начала заседания ещё шесть часов. Должно хватить. Он специально приехал из Рязани в Москву заранее, чтобы успеть проделать все необходимые операции. Главной из которых, понятно, была задача провести уфолова в здание и обеспечить ему допуск. Задача невыполнимая, поскольку бизнес-центр "Фили" охранялся тройным кольцом - робокопы, потом киборги, потом живая, состоящая из людей, но очччень профессиональная охрана. Ибо никто не должен помешать бизнесменам делать свои бизнесменские дела. После эскапад разинцев - обычное для Москвы дело.
   Бородин отчего-то не сомневался, что Герасим без особого напряжения может сам пройти это тройное кольцо охраны, небрежно помахивая дзейсадом и оставляя за собой трупы или поломанные машины. Но, понимал опять же Артур, Герасиму нужно не просто войти в здание, а войти незаметно, чтобы сделать....
   Тьфу на всё, решил Артур Бородин и перестал думать о Герасиме, Лосик поможет, а время пока есть. И Бородин повернулся спиной к "Филям", направившись в кофейню Шерер. Буквально напротив, даже дорогу переходить не нужно, излюбленное местными менеджерами место коротких деловых встреч.
  
   В это время суток, за два часа до обеденного времени, в кофейне Шерер было немноголюдно. Романа Микошу он заметил сразу, обозреватель сидел за условленным столиком, сидел, как условились, не один. Артур махнул рукой, показав, что заметил, заказал подъехавшему на дребезжащих колёсиках, киберу, порцию "латте", и подошёл к столику. Микоша встал, крепко пожал руку Артура. Его сосед, длинный, тощий, рыжеволосый и рыжебородый вставать не стал, пока Микоша не сказал:
   - Я обещал, я сделал. Теперь я, пожалуй, пойду?
   - Погоди, - Артур удержал видного обозревателя за локоть. - Ты бы хоть представил нас.
   - Прости, совсем забыл, - сказал Микоша и обратился к тощему, рыжеволосому и рыжебородому, - Det er at af mine venner, som jeg gerne vil prФsentere dig, Knut, hans navn er Arthur...
   - Спасибо, Роман, - с ярко выраженным акцентом перебил рыжебородый. - Я полагаю, мы будем говорить на общеупотребимом языке и вполне поймём друг друга. Это составляет часть политики нашей организации. Мы полностью поддерживаем инициативу господина Глюксбурга.
   Ах да, вспомнил, поморщившись, Артур, общеземной, общечеловеческий язык... Ещё в феврале утверждён Генеральной Ассамблеей ООН в качестве шестого официального языка Объединённых Наций... Новое эсперанто... Хотя нет, не придуманное эсперанто, не сочинённый фантастами интерлингв, не некий "меж-язык", а именно именно всеобщий, общеземной язык. Его возникновение произошло как-то само по себе, незаметно, и открылось оно вдруг. Вот не было, не было, а вот уже есть. И принят и осознан факт наличия всеобщего языка был с великим недоверием, недоумением, и непониманием. Настолько великим, что учёный мир до сих пор продолжал придумывать для этого языка научное название, и ни одно название и определение не удовлетворило до сих весь учёный мир, да даже значительной части учёного мира ни одно предложенное название на удовлетворило.
   А массы обывателей вполне удовлетворились самим фактом наличия, называя этот язык просто "человеческим" (как это обычно и звучит: "говори по-человечески!"), или "общим", и с лёгкостью переходя на него в личном общении. Там, разумеется, где это чаще требовалось - на границах, в чужих странах, в портах; словом, там, где встречаются и смешиваются племена и народы, где иногда "быть понятым" является синонимом "быть живым". Собственно, как раз в таких местах всеобщий язык родился и развился, и из таких мест стал распространяться по планете Земля, пока наконец не обнаружилось, что он существует и понятен повсеместно. Хотя и непонятно, как этот язык называть.
   Неясность с названием, впрочем, нисколько не затруднила администрацию Густава-Адольфа, и она легко провела через Генеральную Ассамблею Декларацию о языках Земли, признавшую всеобщий язык официальным языком Объединённых Наций. В Декларации язык назывался то "всеобщим", то "языком Земли", то "земным", то "общеупотребимым". Типа так: "Документация Объединённых Наций ведётся также и на общеупотребимом земном языке".
   Получилось что-то вроде несущественного дополнения к пяти официальным, со времён основания, языкам ООН. Однако это несущественное дополнение мгновенно задвинуло на архивные, никем не читаемые задворки документацию на "основных языках"; а некоторые, самые экономные и глобализованные государства-члены ООН сократили штатные единицы переводчиков. Да и переводчики ооновских представительств серьёзных государств слонялись без дела, ожидая увольнения и ностальгируя в барах пьяными дискуссиями на языке оппонента. Японец, втолковывавший что-то русскому по-русски, выслушивая от русского контраргументы на японском, - такую картинку наблюдал Артур Бородин две недели назад, в Рейкьявике, где гостил по своим адвокатским делам.
   И такая картинка, мог предположить Бородин, была для пятьдесят второго года типичной, и не только в столице Исландского Союза и штаб-квартиры Объединённых Наций, а и во всех столицах мира, во всех городах, где квартировали посольства, консульства и прочие делегации одних государств на территории других.
   - Отлично! - воскликнул Роман Микоша, легко перейдя с датского на человеческий. - Итак, вот это - Артур Бородин, адвокат, он занимается известным вам делом. Артур, я тебе представляю Кнута Андерсона, полномочного представителя Международной Организации Труда в Российской Федерации. А теперь позвольте откланяться.
   Рыжебородый поднялся со своего стула, оказавшись на две головы выше Артура, церемонно поклонился и церемонно протянул руку для ритуального рукопожатия. Артур руку пожал и плюхнулся на стул, стоявший с другой стороны круглого столика. Очень вовремя подкатил кибер, держа на подносе заказанный Бородиным латте. Микоша в эти же самые секунды незаметно исчез. Грамотно, подумал Артур, очень грамотно, многому научился, молодец Рома.
   - Итак, Артур, - с неповторимым акцентом сказал рыжебородый Кнут Андерсон на общеземном, понятном, но непривычным ещё русскому уху. - Поговорим о деле, которое интересует вас и нас. Под словом "нас" я подразумеваю, hvordan kan du sige? og! Der! не себя лично, а нашу организацию.
   - Я понимаю, господин Андерсон, - Артур постарался проговорить все слова чётко и, судя по выражению лица датчанина, это получилось. - Иначе наша встреча не имела бы смысла.
   - Oh! Yes! - воскликнул Кнут Андерсон, прокашлялся и добавил, - Прошу простить, я иногда сбиваюсь. Это нововведение общего языка....
   - Я понимаю, - кивнул Бородин, отхлебнул латте, отставив в сторону соломинку, - это общая проблема, но, думаю, скоро мы все привыкнем. Маленький Принц ведёт правильную политику.
   - Sure. Den lille prins er helt rigtigt! - сообщи Кнут и отсалютовал Бородину своей чашкой кофе. - Это абсолютно правильная и очень своевременная мера.
   - Господин Андерсон, мы встретились, чтобы поговорить о другом, - сказал Бородин, постаравшись придать своему голосу и выражению лица максимальную усталость. Лосик, Лосик, Лосик, подумал при этом адвокат, через четыре часа явится Герасим, а провести его сможешь только ты, а ты даже не звонишь, а всё решится сегодня...
   - Итак, господин Бородин, я уполномочен вам сообщить, что вы можете сообщить своим... эээ..., - датчанин покрутил в воздухе пальцем, подбирая корректное выражение, - нанимателям, что Международная Организация Труда, таково решение правления, полностью солидарна с вашим протестом против преступной попытки создания мировой монополии. В случае возникновения каких-либо конфликтов, МОТ готова не только предоставить вам в помощь своих юристов, но и организовать митинги протеста в столицах ведущих держав. А может быть, - Кнут Андерсон понизил голос, - даже и забастовки.
   Рыжебородый и рыжеволосый датчанин выпрямился, вытащил из-за пазухи свёрнутый в трубочку лист бумаги и протянул Артуру.
   - Это перечень организаций, которые готовы поддержать вас активными действиями в.... hvordan kan du sige? og! в случае неблагоприятного развития событий. Все контакты указаны.
   -- Благодарю, - сказал Бородин и, мельком глянув на список, сунул его в карман. В списке значились очень солидные и очень различные международные организации, однако... Лосик! Решающим козырем в сегодняшней партии был Герасим, хотя Бородин и не очень понимал, что к чему, но после спасения Отто доверял Герасиму вполне. А чтобы Герасима провести на заседание, в "Фили", единственный вариант, который придумал Артур, - это Лосик.

ИЗМЕНА

   Двадцать дней назад, как раз в Рейкьявике, Артура внезапно настиг Керк. После трёх недель молчания. Когда Бородин уже решил действовать и действовал на свой страх и риск. Керк динАльт, как ни в чём ни бывало, позвонил ему в номер и сообщил, что ждёт в ресторане гостиницы, и уже заказал для Артура яичницу с беконом, и апельсиновый сок.
   - Надеюсь, вы всё-таки оставили привычку пить с утра водку? - осведомился Керк по телефону и тут же рассмеялся. - Не обижайтесь, знаю, что оставили. Тем не менее, я вас жду. Если стоять лицом к выходу из отеля, этот ресторан находится по левую руку. Постарайтесь побыстрее. Иначе ваша глазунья простынет. Готовят здесь, конечно, долго, но...
   - Иду, уже иду, - пробурчал Артур, сползая с кровати. Абсолютно трезвый, очень злой из-за того, что напряжённость работы не позволила ему даже снять девочку хотя бы на ночь, и очень сердитый, потому что ооновские чиновники совершенно не желали общаться с неизвестным никому адвокатишкой по непонятному поводу, пусть это и была судьба великорусской винной промышленности. До суверенных правительств и самих чиновников Объединённых Наций дошла, наконец, через три месяца! самая суть Декларации о языках Земли, единодушно и единогласно принятой Генеральной Ассамблеей.
  
   Никто поначалу на эту Декларацию и внимания не обратил; даже не сам Густав-Адольф её вносил на утверждение, а кто-то из ЮНЕСКО. А если бы и сам, никто бы не. Декларацию приняли единодушно.
   Но появление, явление, пришествие всеобщего языка устранило самую основу национальных суверенитетов - языковую обособленность, банальное лингво-этническое непонимание между народами. А допущение общеупотребимого языка в качестве официального Объединённых Наций и, соответственно - возможность его использования в официальных международных контактах, в условиях, когда официальные и неофициальные международные контакты и связи охватили всю планету, нанесло если не смертельный, то сокрушительный удар по тому, что шовинисты всех стран называют государственной независимостью.
   Трудно настаивать на исключительном праве управлять определённой территорией, если жители этой территории имеют общий язык с жителями чужой территории; а с той стороны тоже трудно блюсти суверенные права, потому что свои и чужие подданные с лёгкостью договариваются помимо правительств и год от года перестают понимать, зачем их разделяют границы.
   Артур это понял на третий день, когда философию общеупотребимого земного языка ему разъяснил Микоша, случившийся в то же самое время в Рейкьявике по своим политобозревательским делам. Микоша тогда, уже не очень трезвый, даже сообщил - по бо-о-ольшому, понимаешь, секрету, помахивая пальцем перед носом адвоката, - что уже готовы школьные учебники человеческого языка, хоть кириллицей, хоть мефодицей, хоть иероглифицей. И что во всех музеях и всех библиотеках уже подготовлены переводы мировых шедевров, да даже уже и фильмы продублированы, причём голосами тех самых актёров, которые в них играли.
   - Ты представляешь, какая огромная подготовка проведена! - сказал тогда Микоша. - Ты представляешь, насколько гениальный ход сделал наш Маленький Принц!
   Известный обозреватель икнул, извинился, что говорит по-русски, но он сам ещё не вполне освоился, и предложил пойти к бабам. Бородину и самому захотелось нажраться... от самой только одной попытки осознать величие замысла Генерального секретаря ООН. Но данный ещё в работном доме заро?к оказался сильнее. К тому же язык языком, а коньячная война - по расписанию. Роман Микоша пожал плечами, пошёл и напился, и потом, кажется, с девками гулеванил. А Бородин, нет, он работал. Работал, пользуясь шоком, который вызвала Декларация, работал среди международных чинуш, разъясняя каждому в отдельности благородство великого русского сопротивления агрессии Коньячного Наполеона. Результатом чего стала, среди прочего и сегодняшняя встреча с посланником МОТ.
   Считай, представителем Объединённых Наций. Считай, представителем Густава-Адольфа. Который, считай, обещал России поддержку в войне с Мишелем Огюссоном.
   Судьба которой должна будет решиться сегодня, на собрании бигбоссов спиртовых, винных и коньячных заводов Российской Федерации. Главных собственников, контрольных акционеров, генеральных директоров и председателей советов директоров, которые - не без стараний Артура Бородина - решили собраться и решить, наконец, кто, где и как даст Коньячному Наполеону решающее сражение в судебном заседании. И Артур впервые должен был появиться перед бигбоссами лицом к лицу, без зазеркального рассмотрения, а в качестве полноправного участника заседания.
  
   Но двадцать дней назад, в Рейкьявике, Керк динАльт, представлявший поначалу этих же самых бигбоссов, сделал Артуру предложение.
   - Война проиграна, Артур Борисович, - заявил Керк, уминая фруктовый салат, и даже не приподнявшись, когда Артур нашёл его в ресторанной зале, даже не протянув руку, а простым жестом пригласив присаживаться за столик. - Сейчас вам принесут вашу глазунью, а вы пока обдумайте мои слова. Повторяю: после Смоленска война проиграна. Все ваши действия лишились смысла. Здесь нет вашей вины, вы всё делали грамотно, но уговор есть уговор. Вы понимаете, о чём я?
   - Понимаю, - похолодев внутри, ответил Артур.
   - Ваш контрудар на Кавказе был гениальным, - продолжил Керк, запив большим глотком ледяного красного вина, фруктовый салат, и проводив взглядом кибер-официанта. - А ваша задумка с раскопками на Воже выше всяких похвал. Мне очень жаль, что закончилось всё так трагически. Кстати, где он сейчас, ваш черномазый приятель?
   - Он.... Он уехал, - ответил Артур и, воспользовавшись тем, что кибер брякнул на стол перед ним тарелку с глазуньей, уткнулся взглядом в тарелку, чтобы не смотреть на Керка, который вдруг стал неприятен. - Далеко.
   - Это славно, - седовласый Керк откинулся на стуле, промокнул губы салфеткой, сделал знак официанту, мол, можно нести следующее блюдо. - Это правильно. Но с ним мы разберёмся потом. Самое главное сейчас - вы, Артур Борисович. Я, ведь, говорил, что вас ждёт в случае неудачи?
   - Да, но судебного процесса ещё...
   - Его и не будет, Артур, - веско сказал Керк. - Ничего больше не будет. Пул, в интересах которого я вас нанимал, распался после Смоленска. Россия сейчас перед господином Огюссоном лежит как обнажённая и готовая к изнасилованию девица. Готовая отдаться, но имитирующая сопротивление.
   Подкатил кибер и поставил перед Керком большую тарелку бифштексов. Артур вспомнил, что перед ним стоит остывающая глазунья, аккуратно отрезал кусочек и положил в рот. Соли, как обычно не хватало, Бородин взял солонку и густо припорошил яичницу.
   - Много соли - это вредно, - сказал Керк. - Так вот, Артур... Борисович, учитывая ваши заслуги и наши предыдущие договорённости, у меня есть к вам новое предложение. Вы получите и свой гонорар, и ваша... так называемая ваша, адвокатская контора, останутся за вами, вам не нужно будет выступать ни в каком судебном процессе, от вас потребуется всего лишь одна услуга. Вы должны будете собрать всех русских боссов в русском бизнес-центре "Фили". Вы можете выступать теперь от своего имени, можете ссылаться на меня, но нужно, чтобы вы собрали всех. Хотя нет, на меня лучше не ссылаться.
   - Вы поменяли сторону? - догадался Бородин. - Вы сейчас играете на стороне Огюссона? И боссы об этом знают?
   ­Керк прожевал очередной бифштекс и улыбнулся.
   - Я никогда не сомневался в ваших умственных способностях, Артур... ээээ.... Борисович. Вы правы. Скажу больше, ликвидация экспедиции вашего .... ээээ... черномазого приятеля на реке Вожа, это моя работа. Я лично руководил операцией.
   - Я не знаю, как Отто удалось уйти, - быстро сказал Бородин, отодвигая от себя тарелку с недоеденной глазуньей. Аппетит категорически пропал. Подозвав знаком официанта, адвокат заказал себе кофе.
   - Странно, но я, ведь, об этом не спрашивал, - сказал Керк и в глазах его блеснуло что-то... что-то похожее на блеск в глазах убийцы, как его показывают в голливудских фильмах. Но мелькнуло только на секунду, в следующий миг выражение лица седовласого великана приобрело обычное добродушное выражение. - Да это и неважно, Артур. Без вашего руководства самодеятельность Отто Фрижа останется самодеятельностью. Бессмысленной и неоплачиваемой. Ваш приятель... хм... Роман Микоша трудности не представляет, он не владеет информацией и не будет ничего предпринимать, если вы не дадите ему указаний. А вы, ведь, не дадите? Я правильно понимаю, что фактически вы уже согласны? С моим предложением?
   Кибер-официант притащил одновременно апельсиновый сок и чашку кофе. И сок, и кофе были синтезированными. То есть противными.
   - Повторите условия соглашения, - сказал Артур. - И уточните, каковы мои гарантии?
  
   - Кстати, - спросил Керк, закончив длинную речь об условиях соглашения и гарантиях Бородина, - вам не встречался ещё такой человек, называющий себя Герасимом?
   - Нет,- подумав, ответил Артур и ответил на испытующий взгляд седовласого собеседника невинным честным взором.
   - Встретитесь - дайте знать, окажите любезность.
  
   - Таким образом, мы обо всём договорились, сказал рыжебородый датчанин, встал, протянул Бородину тощую руку. - Надеюсь, все наши соглашения останутся в силе и после вашей... hvordan kan du sige? og!... победы.
   - Не сомневайтесь, товарищ Андерсон, - сказал Бородин, также встав, и, церемонно поклонившись, пожал руку представителя Объединённых Наций. - Международная Организация Труда останется довольна условиями работы пролетариев на всех виноводочных предприятиях Российской империи.
   - Fint. Jeg vil rapportere dette til mit lederskab, - сказал Кнут Андерсон, кивнул, и неторопливо покинул кофейню. Краем глаза Артур Бородин уловил движение из-за соседнего столика - двое малозаметных людей в одинаковых серых костюмах и одинаковых серых шляпах (ну кто в современной Москве носит шляпы?) скользнули следом за датчанином. Международная полиция, етить их мать, сердито подумал Артур, тоже мне, Интерпол! Любой рязанский пацан из работного дома расколол бы их в минуту... А от снайпера уберечь... Артур инстинктивно огляделся и ещё раз убедился, что Анна Павловна строила свою кофейню напротив "Филей", не обольщаясь заверениями властей, что с пугачёвскими и разинскими бандитами покончено раз и навсегда: узкие окошки напоминали бойницы и были защищены фигурными решётками, от которых любая граната отскочит обратно в руки террористу. В свою очередь светозащитные стёкла и освещение зала не позволяли никому снаружи разглядеть, что же происходит внутри кофейни и кто где находится.
   Снаружи, сквозь толщу кирпичных стен и бронированной стеклодвери донёсся грохот взрыва и немедленный - как иначе-то, почитай в центре Москвы! - вой сирен полицейских автомобилей и сигнализаций припаркованных поблизости машин. Несколько остававшихся в кофейне посетителей любопытно устремились к выходу. Неудачная идея, подумал Бородин, бывали бы вы в Израиле, знали бы.
   Сам Артур не стал дёргаться, включил настольный монитор и, пролистнув пару сайтов Global Press, нашёл круглосуточную сводку World News, нашёл московский раздел. Ну да, так и есть. Только что, на Кутузовском проспекте, возле русского бизнес-центра "Фили" взорвался автомобиль, принадлежащий одному из действующих в России представительств Объединённых Наций. Жертв нет. Полиция города Москвы возбудила уголовное дело по факту...
   Дальше читать было неинтересно, Артур выключил монитор. Главное, Кнут не пострадал, хотя, если бы пострадал, это уже ничего бы не отменило, встреча состоялась, Андерсон был всего лишь представителем, передал решение и заверения в поддержке.
   - Это было предупреждение вам, Артур Борисович, а вовсе не Объединённым Нациям, - ласково сказал седовласый Керк динАльт, незаметно занявший место, на котором только что сидел датчанин. - Последнее, смею заметить, предупреждение. Игра вступила в завершающую фазу и нам не хочется, чтобы вы в последний момент решили изменить свою позицию.
   Бородин прокашлялся, стремясь скрыть испуг и смущение. Потом сказал:
   - Мне кажется... после вашего перехода на вражескую сторону... вам не стоило бы появляться...
   Керк усмехнулся.
   - Не беспокойтесь. Через пять часов это не будет иметь уже никакого значения. Вы свою функцию выполнили, Артур Борисович, теперь вас ожидает только светлое-светлое будущее и шикарная адвокатская практика. Мсье Огюссон просил передать вам личную благодарность, - седовласый гигант неуловимым движением вынул из кармана и подвинул к Бородину банковскую карточку. - На предъявителя. На ней вся сумма вашего гонорара.
   - Что-то мне вспоминается похожая ситуация, - пробормотал Бородин. Керк успокаивающе похлопал адвоката по руке.
   - Не беспокойтесь, - сказал Керк. - В этот раз всё чисто и без какой-либо слежки. Да, я наблюдал за вами всё время с момента нашей встречи в Рейкьявике, но вы честно исполняли все условия договорённости...
   - Сговора, - поправил Бородин, уже полностью совладав со своим смущением. - Сговора, давайте называть вещи своими именами.
   - Называйте, как хотите, - согласился Керк. - Однако, вы правы, мне не стоит надолго здесь задерживаться, завершающая фаза ещё не завершена. Я откланяюсь. И, полагаю, больше мы с вами не увидимся.
   - В каком это смысле? - с натужным подозрением спросил Артур.
   Керк снова улыбнулся и встал из-за стола. Руку на прощание он не протянул.
   Бородин неторопливо допил свой латте, расплатился, сунув в щель кибера-официанта пин-паспорт. Робот щёлкнул и через минуту выплюнул пинку, а следом чек.
   Идти никуда не хотелось. Хотелось забиться в самый дальний, самый тёмный угол самой заброшенной каморки на самой окраине Москвы, и умереть навсегда. Усталость, странная, дикая усталость накатила на Артура Бородина в этот момент. Вроде и не с чего, а на самом деле близился к завершению самый крутой поворот его жизни. Круче, пожалуй, чем даже его арест и ложное обвинение, и оправдание, и полный распад всей тогдашней жизни. Жизнь началась по новой и сейчас предстоял поворот. Артур прикрыл глаза, попытавшись релаксировать, благо, в кофейне Шерер не было принято изгонять клиентов сразу после того, как они расплатились по счёту. Господи, как же хотелось нажраться вдрызг, до положения риз, вдрабадан, как сапожнику! Это, по крайней мере, поспособствовало бы релаксации. Однако, бигбоссы, не поняли бы никак. А дело нужно было завершить. И войну эту прикончить.
   - Эй! - на шестой оклик сквозь релаксацию Артур, наконец, понял, что зовут его в яви, а не во сне. - Эээй!
   Это был седьмой раз и Бородин раскрыл глаза. На стуле справа от него, где раньше сидел Микоша, стояла большая оранжевая сумка. На стуле напротив, где сначала сидел датчанин, а потом седовласый изменник русского виноводочного пула, сидела теперь низкорослая, худосочная, некрасивая, в больших очках, портивших и без того некрасивое лицо, брюнетка, одетая в униформу обслуживающего персонала центра "Фили". Лосик.
   - Привет, Евдокия, - сказал Артур. И даже натянуто улыбнулся.
   - Я вижу, ты мне не рад, - сказала низкорослая, худосочная, некрасивая, в больших очках, портивших и без того некрасивое лицо, брюнетка в униформе обслуживающего персонала центра "Фили". - Всё отменяется?
   - Всё в силе. Твой гонорар здесь, - Бородин подвинул девушке карточку, только что отданную ему Керком. - Всё твоё, суммой не пугайся.
   - Не из пугливых. Ты же знаешь, из любви к тебе всё, что угодно, - ответила брюнетка, но банковскую карточку спрятала в нагрудный карман униформы. Деловито поинтересовалась. - Где клиент?
   - Вон он, - Артур слегка наклонил голову, указывая дальний столик в углу, за которым обосновался Герасим. Давно обосновался и, судя по неубранным тарелкам с недоеденными вкусностями от мадам Шерер, обосновался основательно. То есть, всё видел, всё знает и, наверняка, всё слышал. И чёрт с ним. Лишь бы получилось.
   - Ага, - сказала Евдокия Лосик. - Симпатичный парень, работать будет легко.
   Девушка встала, подхватила сумку и направилась в дальний угол, к столику, за которым сидел Герасим. Обычный такой Герасим, в деловом костюме, правда, без галстука, с меч-лазером сбоку. Герасим привстал, но Лосик жестом показала, что церемонии ни к чему, присела за столик, две минуты разговора и они вдвоём отправились в ... дамскую комнату. Нифига себе, подумал Бородин, и, подозвав официанта, заказал себе чашечку эспрессо.
   Через три минуты раздался звонок на мобильный.
   - Артур, вы бы пошли, погуляли где-нибудь, - сказал Герасим. - За вами по-прежнему следят, и будет нехорошо, если нас в.... нынешнем облике увидят в вашем обществе. Увидимся в зале заседания.
   - Понятно, - ответил Артур Бородин.
   В этот момент как раз прикатился кибер с дымящейся чашкой эспрессо. Артур степенно выхлебал маленькую чашечку кофе, выкурил сигару, неторопливо расплатился и величественно вышел на свежий воздух. Не удержался - кинул взгляд через плечо и отчего-то даже не удивился, разглядев, что из дамской комнаты выходят две размалёванные и суперсексуальные девицы в униформе обслуживающего персонала бизнес-центра "Фили". Филейные, словом, девушки. Одна была повыше и не очень уверенно держалась в туфлях на шпильках, вторая была пониже и, определённо, была Дуняшей Лосик, значительно усовершенствовавшей макияж и снявшей большие некрасивые очки.
   "В библиотеку, что ли съездить, старые журналы полистать?", - флегматично подумал Артур, толкая бронированную стеклодверь. Анна Павловна Шерер была в этом смысле старомодна и самооткрывающиеся двери полагала угрозой безопасности внутреннего помещения.

БОРОДИНСКАЯ БИТВА

   Керк динАльт опять солгал. Вопреки обещанию больше не увидеться с Артуром, Керк находился в зале заседаний, на восемнадцатом этаже бизнес-центра "Фили". Не за большим, конечно, столом, за которым разместились бигбоссы, а скромно притулившись в уголке, рядом с невысоким, чем-то похожим на Бородина, брюнетиком в деловом костюме, с большим, ярко-красным галстуком на фоне белой-белой рубашки.
   Артур, впрочем, Керка сразу приметил, но даже кивать не стал - во-первых, виделись, а во-вторых, если уж началась битва, глупо раскланиваться с противником. Керк тоже сделал вид, что Артура не заметил, отвернулся, зашептал что-то в ухо брюнетику. Понятно, подумал Артур, его здесь не ждали. Хотя бигбоссы собрались именно по его, артуровой просьбе, его, Артура самолично, Керк здесь не ждал, рассчитывал разобраться с бигбоссами самостоятельно, а значит, никак не может предположить и его, артурова, ответного хода. Это хорошо. Бонапарт - тот, исторический, - помнится, тоже не ожидал напороться сперва на Шевардинский редут. Два дня мы были в перестрелке... Но сегодня обойдёмся без этакой безделки.
   За большим, круглым столом в зале заседаний на восемнадцатом этаже бизнес-центра "Фили", специально арендованном (целиком, весь этаж) по такому случаю адвокатской конторой Артура Бородина, их собралось ровно тринадцать. По числу апостолов, подумал Бородин, где-то в глубине души предположив, что количество апостолов, вероятно, было иным, но в данном случае, это едва ли имело значение. Тринадцать бигбоссов виноводочной промышленности Российской империи. Ваха Вахидзе от имени всей Грузии, Карен Гаспаров от имени всей Армении, ненавидевшие друг друга Довгань и Тинькофф от имени Петербурга, и закадычные друзья Друзь и Немиров от имени всей московской шатии. Даже Бурсаков, владевший всего-то маленьким коньячным заводиком в Улан-Удэ, но уполномоченный говорить сейчас момент всего вино- и водко-, и коньячнодельческие производства к востоку от Байкала.
   Собрать этих и других магнатов в одном месте уже было труднейшей задачей. То есть, объяснить им повод для такого собрания было довольно легко - про наступление Коньячного Наполеона стараниями Романа Микоши и его знакомых журналистов и редакторов, подогретых финансами адвокатской конторы, слышали все. Но, вот, уговорить собраться, чтобы с поводом разобраться, это - да, это стоило труда. Одно хвала Аллаху - Керк динАльт, переметнувшись на сторону противника, не мог заблокировать счёт, открытый в своё время для адвокатской конторы Бородина. А счёт был немалым. И организаторы русского пула, наверняка, обладали достаточными средствами, чтобы вовремя узнать о предательстве Керка и принять меры.
   Тем не менее, до самого недавнего времени на связь с Артуром никто из бигбоссов не выходил. Бородин действовал по собственному разумению. Артура такое положение устраивало, пока не пришло время дать генеральное сражение. А для этого адвокату был нужен большой сбор всех бигбоссов. Как выяснилось, Керку этот большой сбор больших боссов тоже был нужен. Только, вот присутствия Артура он здесь не предполагал. Впрочем, Керк динАльт быстро совладал с удивлением и смотрел теперь на Бородина доброжелательно.
   Впрочем, председательствующим был избран не малоизвестный адвокатишика, а пожилой, грузный смолянин с героической фамилией Кутузов, одно что не одноглазый. Владелец коньячного завода и бренда "Барклай" Кутузов единственный из всех смоленских винокуров не присутствовал на достопамятном заседании и никаких соглашений с корпорацией Огюссона относительно марки coqnak не подписал. Бородину было известно, что сейчас в Смоленске шла тяжелейшая демпинговая война, Кутузов держался, но финансовые отчёты, которые Артуру поставляли регулярно, предсказывали, мягко говоря, неприятную перспективу.
   Кутузов покачал головой и, тяжело придыхая, пересел в председательское кресло. Поблагодарил за доверие, ещё раз поздоровался, высказал мнение, что основных участников "тайной вечери" (хе-хе) знакомить не нужно. А вот приглашённых (хе-хе), вот этих наших дорогих гостей, скромно занимающих стулья у противоположных стен кабинета, придётся (хе-хе) представить. Конечно, продолжал Кутузов всем вам прекрасно известен замечательный генеральный директор Московского коньячного треста Керк динАльт. К сожалению, замечательный управленец господин динАльт покинул свою должность в Москве и занимает теперь какой-то высокий пост в (хе-хе) Национальном Межпрофессиональном Бюро коньяков. А сам собственник Треста, уважаемый наш соратник, боевой, можно сказать, друг Султан-Гирей Хашагулов присутствовать не смог, вы все знаете, что он недавно попал в автокатастрофу и проходит лечение.
   - Какой вы там пост занимаете? - спросил Кутузов, но, едва Керк открыл рот для ответа, махнул рукой и продолжил говорить. - Вот, этот месье, - Кутузов ткнул жирным пальцем в сторону брюнетика в леорврм костюме и с красным галстуком, - он прилетел в Москву из самой Франции, чтобы принять участие в нашем совещании. У меня, вы знаете, господа, очень плохая память на имена, уж простите старика (хе-хе). Но пусть мсье не волнуется, мы его обязательно выслушаем со всем вниманием.
   Артура Бородина председатель заседания спиртопродавцев назвал "тем юристом, который имеет некоторые предложения, несколько месяцев назад нам представлял известный всем присутствующий Керк динАльт. Вы помните, уважаемые, мы тогда рассматривали этого молодого человека через зеркальную стену, прозрачную лишь с одной стороны, и задавали вопросы через искажающий мегафон".
   - Не понимаю, зачем нам здесь этот адвокат, - заговорил вдруг, барабаня пальцами по столу Довгань. После измены Керка всё и так уже понятно
   - Если пришёл человек, наверное, ему есть, что сказать? - напомнил с другой стороны круглого стола Тинькофф. - Когда господин... э-э-э... юрист связывался со мной по поводу сегодняшней встречи, он показался мне вполне... э-э-э... рассудительным.
   - Давайте уже мусью слушать, - сказал владелец кубанских заводов, широченный мужик с окладистой бородой. Фамилия его была, кажется Ермаков, кубанские коньяки и прочие подобные производства прочно держали оборону в Краснодаре, Ставрополь и Ростове-на-Дону против экспансии заграничного пойла. Про Ермакова рассказывали, что на исторической родине и даже в зарубежных поездках он носил мундир полковника Кубанского казачьего войска. Впрочем, теперь Ермаков переоделся в чёрный костюм-тройку, даже нацепил на шею бабочку (когда Ермаков задирал голову, бабочка становилась видна). Артур постарался сохранять серьёзный вид.
   - Уважаемый Михаил Сергеевич, - сказал Друзь. - Мне тоже кажется, процедура немного затянулась. Можно было бы перейти и к делу. И.. нельзя ли здесь заказать кофе?
   - К сожалению, уважаемый господин Друзь, Кутузов глубоко и грустно вздохнул - На столе минералка и это всем, чем мы будем довольствоваться до самого конца совещания. Сюда никто не сможет ни войти, ни выйти в течение ближайшего часа. Все три выхода заблокированы, у входов выставлена охрана со строжайшим приказом. Мобильная или какая-либо иная связь, за исключением одного канала связи с персоналом, также блокированы на время заседания. Этот тумблер сейчас на столе, передо мной. Однако я здесь нахожусь потому, что вы сам избрали меня председательствовать. Кстати, в этом зале также не ведётся никакая запись, мы можем говорить откровенно.
   - Меня взяли в заложники? - Друзь нервно рассмеялся, потом поправился. - Нас взяли в заложники?
   Он схватил со стола бутылочку запотевшей минералки, отвернул крышечку, наполнил стакан, залпом выпил. Добавил:
   - Если бы знал, ни за что не поехал бы на это мероприятие. Чёрт знает что?
   Артур перехватил одобрительную усмешку Керка, отвёл взгляд.
   - Господин Кутузов, это переходит границы!
   - Кто занимался организацией саммита?
   - Мы что же, мальчишки в такие игры играть?
   - Сместить его и прекратить этот балаган, - раздались сразу несколько голосов.
   Организацией совещания и обеспечением мер безопасности занимался Бородин, но предпочёл промолчать. Кутузов, который на самом деле был в курсе происходящего и виновника безусловно знал, тоже молчал. Казачий полковник Ермаков, подёргал себя за усы и с подозрением посмотрел сперва на Бородина, скромно сидевшего у своей стены, затем - на француза и Керка, сидевших с противоположной стороны и, кажется, ведших непринуждённый разговор. Выбор кубанец, видимо, сделал в пользу Артура и посмотрел на него внимательнее. С подозрением, но, вроде бы одобрительно. А Карен Гаспаров и Ваха Вахидзе и вовсе наслаждались ситуацией. Ну, с Вахо вообще дело было просто - именно его заводы нанесли Коньячному Наполеону контрудары в суде, замедлив триумфальное шествие европейских юристтов
   - Господа, коллеги, друзья, - сказал Кутузов, когда, наконец, возмущённые возгласы стихли. - Напомню, что при организации этого саммита каждый из вас давал согласие на максимальное обеспечение конфиденциальности и безопасности. Вашей, а также и моей, нашей общей безопасности и конфиденциальности всего, о чём мы тут будем говорить. Именно поэтому мы выбрали для нашего саммита субботу.
   - Да как же можно! - воскликнул Тинькофф, но Довгань перебил его:
   - Да заткнись ты! Давайте, наконец, к делу, Друзь правильно сказал. А без кофе можно обойтись.
  
   Первое слово председатель предоставил французу. Посланник Виноградарской Технологической Корпорации Европы говорил короткими фразами, на общеземном языке, не пытаясь даже проявить капельку уважения к собеседникам, людям в своём роде незаурядными и очень много (не про килограммы живого веса речь) весящим. Но говорил мусью внятно и очень-очень понятно. Керку, который во время всей речи, сидел, положив ногу на ногу и сцепив на колени пальцы, одобрительно кивал, не пришлось даже переводить или дополнять. Француз просто предложил сдаться. Сразу и всем.
   Артур видел, как кусает губы вспыльчивый армянин, как хмурятся москвичи и отрицательно качают головами петербуржцы. Но аргументы огюссонова посланника были неопровержимы.
   - Мне кажется, вопрос ясен, - сказал Кутузов, обведя тяжёлым взглядом собравшихся магнатов. - Правда, у нас есть ещё один докладчик. Давайте заслушаем и его. Поскольку все мы здесь сегодня собрались.
   Ваха хмыкнул. Довгань с Тинькоффым дружно - наверное, впервые в жизни, - одновременно рассмеялись. Бурсаков сложил руки на столе и положил на них голову. Москвичи зевнули. Представитель Рязани, родной, можно сказать, Рязани! отвернулся и стал смотреть в окно на московский пейзаж. Только Карен, слушавший француза с сонным выражением лица, приоткрыл один глаз и, как будто подмигнул Бородину. Хотя, может быть, Артуру так только показалось.
   - У меня, как руководителя адвокатской конторы, - в этот момент Ваха опять хмыкнул, а Довгань с Тинькоффым дружно - второй раз в жизни одновременно, рассмеялись, - есть другое мнение. У меня, - голос Бородина окреп, и им овладела, идиотская совершенно, решительность, - как у дипломированного адвоката есть другое мнение о сложившейся ситуации. Претензии господина Огюссона абсолютно безосновательны, - твёрдым голосом заявил Бородин. - Более того, все российские, я подчёркиваю - российские, то есть, включая все территории Российской империи, даже те, которые ранее подписали с корпорацией господина Огюссона какие-либо соглашения, имеют полное право и возможность предъявить встречные иски. Возможно, за нами последуют европейские производители. И только от вас, господа, зависит, будет ли это сделано.
   Воцарившиеся тишина и всеобщее внимание вдохновили Артура. И холодный прищур глаз Керка его более не смущал. Давай-давай, подумал Артур, сейчас тебе станет не до прищура, ты будешь в бешенстве. Артур глянул на часы: интересно Герасим и Лосик уже сделали своё дело? Это было самое слабое место задуманного плана - отсутствие оперативной связи и невозможность синхронизации действий.
  
   - Должен пояснить, - со всем возможным уважением к виноводочным магнатам сказал Бородин. - После того, как господин динАльт покинул наши ряды - под нашими рядами я подразумеваю промышленников Российской империи и дружественных нам держав, я вынужден был действовать на свой страх и риск. Финансирование операций было, к счастью, определено заранее, в достаточных суммах, - Артур обнаружил, что двоё присутствующих - Ваха и, кажется, представитель Бурятии, слегка кивнули, и решился на шутку. - Можно даже сказать, благодаря вам, хотя, конечно, и благодаря другим достойным русским промышленникам, я стал на некоторое время миллионером.
   Французик наклонился к Керку и что-то быстро зашептал. Седовласый виновато развёл руками.
   - Из пьяного кота, как известно, капельки благородного напитка не выжмёшь, - решился Артур ещё на одну шутку, - поэтому кота за хвост не стану, - Довгань забарабанил пальцами по столу, Тинькофф откинулся на спинку кресла, презрительно скрестив руки на груди, а Друзь поднял руку. Глядя не на Бородина, а на Кутузова. Решительно так поднял. Кутузов вопросительно посмотрел на Артура и показал два пальца в знаке V. Хотя сейчас этот знак точнее было бы называть "две минуты".
   - Итак, господа, за истекший срок миллионером я быть перестал, все необходимые финансовые и бухгалтерские отчёты будут предоставлены по первому требованию. А теперь переходим к главному. Ровно пятнадцать дней назад суд Столичного района города Твери отказал Национальному Межпрофессиональном Бюро коньяков в иске к Тверскому ликеро-водочному заводу о незаконном использовании запатентованного бренда "Тверской крньяк". Суд подтвердил правомочность использования этого бренда Тверским заводом. Вчера Высший апелляционный суд Тверской губернии оставил решение районного суда полностью в силе. Днём раньше Тверской арбитражный отказал Национальному Межпрофессиональному Бюро коньяков в праве претендовать на часть прибыли Тверского ликёро-водочного, которое истцы заявляли в связи с незаконным использованием бренда. Сегодня решения вступили в законную силу.
   Артур с лёгким торжеством посмотрел в сторону Керка линАльта. Седовласый изменник торопливо переводил французу (Бородин с полным осознанием того, что издевается, говорил только по-русски).
   - При этом, - продолжал Бородин, - ещё две недели назад моей фирмой от имени Тверского ликероводочного завода направлены исковые заявления в Постоянный третейский суд в Гааге, Арбитражный суд при Торговой палате в Лондоне, Апелляционный суд в Рейкьявике с требованиями признать незаконными все претензии господина Огюссона и его корпорации к продукции, называемой на русской языке "коньяком" или "коньячной". А также в Международный суд по уголовным делам с иском о признании действий корпорации господина Огюссона в отношении русской винодельчесой промышленности попытками геноцида, унижения чести и достоинства русского народа, - Артур вежливо поклонился Вахе и Карену, получив в ответ понимающие улыбки. И завершил. - Если вкратце, то это всё, уважаемые господа. Хотя подробностей, конечно, много.
  
   - А кто у нас в Твери? - в наступившем безмолвии вопрос, который прошептал Друзь Немирову, прозвучал... словно внезапный орудийный выстрел среди ночи на Бородинском поле после битвы.
   - Мелкий мужик, - так же шёпотом и столь же громко отмахнулся Немиров. - То ли Тушин, то ли Кашин. - Я когда-то знал, но забыл.
   В этот момент захохотал кубанец Ермаков. Заливисто, хлопая себя по бокам, откидывая голову назад и показывая присутствующим из-под бороды чёрную бабочку на фоне белой рубашке.
   - Ай, молодца этот Тушин, ай, что за прелесть этот Кашин! Про него забыли, а он р-раз и остановил Наполеона! И ты, как тебя, Артур, что ли? Ты тоже молодец. Я за собой не только кубанских коньячников приведу, а тебя юрисконсультом "Кубанских сигар" сделаю.
   - Тушин. Алексей Петрович Тушин, - неожиданно громко произнёс Кутузов. - Его звали Алексей Петрович Тушин. Председатель совета директоров, генеральный директор Тверского ликероводочного завода. Владелец контрольного пакета акций. Четверо детей, от семи о восемнадцати. Скончался вчера от множественных огнестрельных ранений, полученных во дворе своего дома. Теперь я, кажется, понимаю, в чём дело. Прошу почтить память нашего товарища вставанием.
   Магнаты приподнялись со своих мест, Артур и без того стоял, а вот Керку пришлось француза поднимать, попутно что-то втолковывая, под локоток.
   Когда главные люди российского виноделия, впав в определённую угнетённость, или имитируя оную, расселись по своим местам, Бородин позволил себе продолжить:
   - За время моей работы я получил множество документальных доказательств и свидетельских показаний, достаточных, чтобы убедиться ... в связи неприятных происшествий с интересами ... одной известной корпорации. Эти доказательства и свидетельства могу быть предоставлены в ваше распоряжение в любой момент. Кроме того, у меня имеются твёрдые заверения от представителей Объединённых Наций, что мы будем поддержаны на все сто процентов и всеми возможными способами. Вплоть до массовых забастовок, - Артуру очень хотелось, чтобы это было в упор, но французик сидел слишком далеко, получился так, внешний взгляд ни во что. - Мы имеем сейчас одобрение от,.. - врать, так врать, тем более, не совсем уж и врать, были кое-какие всколзь отпущенные намёки, вроде того что "эдак они нам и "Абрау-Дюрсо" запретят в Крыму производить!". Артур набрал в лёгкие воздуха и гаркнул, - одобрение самой Фамилии!
   - Уважаемые, - подал голос Карен Гаспаров, - не знаю, как вы, а я бы сыграл
   - Ну хорошо, - сказал бурятский Бурсаков. -Предположим, всё так, как вы... Бородин, кажется? говорили. Доказательства несомненно затребуем и изучим. И юристы наши изучат, и специалисты, и маркетологи (Артуру почудилось, что последнее слово - "маркетологи" - Бурсаков произнёс с отвращением). Что требуется от нас?
   - Сотни юристов, чтобы отбивать и подавать иски. Сотни охранников для юристов и вас самих. Пара сотен миллионов рублей для информационного обеспечения. И координационный центр
   - Зачем же нам вы?
   Артур перевёл взгляд на Керка и прочитал в холодных глазах селовласого великана: "работный дом", и ответил:
   - Потому что только я сейчас держу в голове всю эту головоломку.
   - Ну что, крестьяне, - сказал Кутузов, хлопнув ладонью по столу. - Решим сначала самый мелкий вопрос, а остальные, про людишек да деньги, уже на оперативном уровне? Мы участвуем? Я председатель сейчас, но я здесь не главный, к тому же, за мной Смоленск, а там я один. Словом, я не самый сильный здесь. Поэтому я голосую первым. Итак, я голосую...

ПОД СТОЛОМ

   Странная и страшная боль пронзила голову Артура Бородина и он упал бы на колени, если бы не удержался за край стола, но всё равно упал на колени, отмечая про себя, что Керк динАльт и французик торопливо забились в угол и принялись напяливать на себя странные, с проводками и рожками каски... Французик не успел, рухнул у ног Керка. Седовласый гигант брезгливо подвинул тело французика ногой и сам присел на корточки рядом. Бигбоссы же, в свою очередь, застыли на своих местах, с окаменевшими лицами и, как деревянные, поднимая руки... Артура обуял страх и он полез под стол. Стало менее болезненно, но паническое ощущение нарастало.
   А затем так же внезапно прекратились и боль, и страх. Хотя, нет, несколько минут адвокат ещё переживал. И панические ощущения, и грохот распахнувшейся - непреодолимой! как заверял Артура начальник охраны центра "Фили" - двери, и ботинки бронекостюмов, заполнившие помещение, и клацанье автоматов, и негромкий выстрел, дребезжание разбитой люстры, осколки которой забарабанил по столу, под которым спрятался Бородин. И приказ, отданный решительным густым басом:
   - Никому не двигаться, всем оставаться на местах, это спецоперация.
   И... знакомые чёрные кожаные сапоги с заклепками, а, самое главное, знакомо равнодушный голос:
   - Да никто сейчас не сможет пошевелиться, капитан. Вон, кроме того, седоволосого гиганта в углу, в дурацкой каскетке. Этого сразу забирайте под белы рученьки и к вам в центр. На голову мешок накиньте, наручники и всё такое. Сдайте лично Иопе. Пусть сам разбирается, его клиент. Потом пусть отдаёт, кому угодно. Передайте, может, тоже приеду попозже. Хотя вряд ли. Скорее, позвоню.
   - А эти? - спросил решительный густой бас.
   - Оклемаются. Я сейчас дам сыворотку. Лосик, умеете делать инъекции?
   Артур разглядел среди ботинок острые шпильки и лодыжки ног Евдокии, но не стал спешить выбираться из-под стола. Дрожь во всех членах попросту не позволяла даже шевельнуться.
   - Хотя погодите-ка, Лосик. Когда мы по лестницам поднимались, на десятом этаже, кажется, заведение какое-то было? Эвакуации, ведь, не было? Значит, открыто. Будьте другом, сгоняйте за кофейником, бутылкой коньяка и десятком бутербродов. А то я притомился, ей-Богу, на этих шпильках по лестницам подниматься. Удивляюсь, как вы на этом ходите, как вы это терпите. Особенно, без лифта. С трудом дождался возможности переодеться в своё.
   - Ещё косметику смывать, - хихикнула Лосик.
   - Не острите. Ну сбегайте. По дружбе. Во имя нашего сегодняшнего альпинистского подвига. Капитан, у тебя деньги есть? А то меня грош да ни шиша.
   - У меня есть! - пискнула Лосик и даже перетаптывание бронеботинок не заглушило стука её каблучков.
   Конечно, карточка, оставленная Артуру Керком в качестве гонорара, осталась при ней, подумал Артур. Знал бы прикуп...
   - Я протестую! - подал голос Керк, но его тут же заткнули и явно поволокли прочь. Как бы ни был силён седовласый гигант, едва ли он был стлён достаточно, чтобы сопротивляться бойцам в бронекостюмах.
   - Значит, смотри, капитан, что дальше. Этаж у тебя уже под контролем. Сюда никого не впускаете, отсюда никого не выпускаете. Ни полицию, никого. Кроме одной девушки, Лосик её фамилия, не скаль зубы. Вот она. Местный персонал разгоните по кабинетам, надеюсь, кроме пары вывихов у них ничего не случилось, так и объяснишь, мол, спецоперация, извините, так получилось.
   - А эти? - повторил решительный густой бас, принадлежавший, видимо, капитану. И капитан, очевидно, признавал за Герасимом право командовать.
   - Я же сказал, этих не трогайте. Во-первых, они сами жертвы, во-вторых, совсем ничего толком сказать не знают, а в-третьих, это такие люди, при которых тебе лучше быть тупым солдафоном: был приказ, приказ выполнен, вы теперь в безопасности, продолжайте вашу работу. А вот этот, вон, тоже в углу, явно иностранец, так что, когда понаедут всякие спецслужбы, вы уж его им спокойно отдайте.
   Разговор, подслушиваемый Артуром, происходил, что странно, на общеземном языке. Хотя русский акцент был несомненен, и некоторые словечки проскальзывали, но говорили на общеземном.
   - Ладно с этими понятно, - решительный бас капитана зазвучал угрюмо. - А что я объяснять-то буду?
   - Ах ты ж чёрт! - спохватился Герасим. - Пленника у тебя кто повезёт?
   - Сержант. Могу по рации.
   - Вот и скажи. Чтобы подождал. Сейчас ему ещё груз будет. Вон там, прямо по коридору, метрах в трёх отсюда, там туалет и такая... хм... гадость препарированная валяется. Цвета аквамарин. Ну, (перейдя на русский) синезелёный! Прикажи бойцам, чтобы собрали в мешок, а сержант, как седого сдаст Иопе, сразу пусть тащит мешок в лабораторию. Иначе прокиснет. Они быстро гниют. Только пусть не перепутает.
   Артуру было слышно, как капитан что-то забубнил, - видимо, после завершения операции и захвата помещения офицер снял шлем бронекостюма. Так-то - Бородин интересовался однажды, во время военной кафедры в университете - рация в шлем была встроена.
   - А то он сам не знает, - недовольно пробурчал капитан, закончив передавать приказ.
   - Не обижайся, капитан, - сказал Герасим, расхаживая вдоль стола и вынуждая Бородина наблюдать за перемещениями кожаных сапог. Бронеботинки с капитаном в них стояли чуть в отдалении, как бы упираясь в пол, так в фильмах про войну солдаты стоят насмерть. - Мы оба знаем, что ваше Русское Географическое Общество - вполне бюрократизированная структура. И я не хочу, чтобы из-за вашей бюрократии мне предъявили неисполнение контракта. Погоди-ка, сам позвоню.
   Герасим отошёл в сторону, к наглухо закрытому сверхпрочными кремнийорганическими жалюзями, прижал пальцем за левым ухом, и заговорил, будто сам с собой, временами, как будто, прислушиваясь к голосу у себя в голове.
   - Алло! ... Герасим на связи, Уго мне дай! ... Ну, не Уго, Уншлихта давай. ... Уншлихт, привет, Герасим на проводе. ... Не дуркуй, знаешь, какой Герасим. Где-то через полчасика к вам лабораторию привезут... Как это "что-что привезут"? Чудо-юдное, диво дивное. То, что от него осталось. ... Сержант привезёт... (чуть понизив голос)...как фамилия сержанта? (и снова повышая голос) сержант Руга привезёт, лично! На проходную сообщи. Понял? Ещё лучше сам встречай и сразу в лабораторию. Сразу же! На вскрытие и что там вы ещё делаете. ... Как это не твоя работа? Ты дежуришь сегодня в экспертизе? ... Ну так, давай, бери и исследуй. Хотя там, кажется, уже и нечего почти. ... Могу сказать только, что сине-зелёный такой. Ладно, бывай, не болей. делай свою работу. Виссарионычу привет.
   - Не, ну а что я спецслужбам объяснять буду? - с сердитой робостью в голосе спросил капитан, отступив на шаг и даже его ботинки выпали из поля зрения Бородина. - Замыкание? Учения? Мы ж на "гробике" вломились и шли как по дворцу Амина. Там же внизу полный разгром.
   - Эфиоптвоюбогабабушку! Под трибунал отдам. Кто "гробиком"-то просил работать??? - Герасим почти зарычал и даже Артуру, затаившемуся под столом, было страшно. - "Гробик" хотя бы один?
   - Так точно, один. А что нам надо было делать, если тут вокруг охраны больше, чем возле Кремля? Мы уж подумали, что они нас гранатомётами встретят. Подняли по тревоге, поставили задачу... Я задачу вроде выполнил...
   Герасим с тяжёлым вздохом опустился на стул рядом с местом укрытия Бородина, Артур едва успел убрать пальцы.
   - Да пойми ты, капитан, - в голосе Герасима зазвучала усталость. - Операция совместная и внезапная. Может, ничего и не нужно было бы. Я же сигнала на штурм не давал. Ладно, получилось как получилось, иди, командуй, сейчас что-нибудь придумаю.
   Когда смолк грохот солдатских ботинок, а лёгкий стук женских туфелек Вари Лосик ещё не зазвучал вновь, Артур деликатно кашлянул под столом, и сразу уже увидел, а скорее даже, не увидел, а почувствовал перед своим лицом острие меч-лазера. Зажмурившись от нестерпимости электрического жара, Бородин пискнул:
   - Герасим, это я!
   Дзейсад сразу отодвинулся, сильная рука вытащила Артура из-под стола, слегка сдвинув в сторону остававшегося в беспамятстве Тинькоффа, крепкие руки обняли адвоката за плечи, и только тогда Бородин решился открыть глаза. Чтобы увидеть перед собой улыбающееся и до противности красивое лицо Герасима. С несмытыми с лица яркой помадой и пудрой. И зеркальными пенсне.
   - Вот и всё, дружище, вот и всё, - сказал Герасим. - Я же говорил, мы всё успеем. А ты, однако, крепкий парень, ментальный удар даже меня пробирает. Ты, случайно, сам не мутант? Ты же из Рязани? Там у вас и кратер имеется.
   - Нет, не мутант, - выдавил из себя Артур, испытывая непреодолимое желание присесть куда-нибудь. Он присел на свободное кресло и его сразу стошнило прямо на ковровое покрытие, какое положено в залах для VIP-совещаний. Артура, конечно, не кресло. - Я не из Рязани. Позднее приехал. Я в Москве родился. В 17-м. Ещё до Корейской войны. Когда Ленина переносили.
   - А, - сказал Герасим и ласково потрепал Герасима по плечу. - Тогда да, наверное, не мутант. Не стремайся. Как сказал один поэт, все мы немножко мутанты, каждый из нас по-своему мутант.
   - Лошади, - возразил Бородин, осторожно отодвигаясь вместе с креслом от облёванного места.
   - Какие лошади? - удивился Герасим.
   - Все мы немножко лошади, выдавил из себя Артур, чувствуя потребность облевать другой участок ковра. - Каждый из нас по-своему лошадь. Это Маяковского стихи. Мой дедушка ему морду бил.
   Бородин схватил со стола початую бутылку минералки и жадно её выпил, пытаясь заглушить рвотные позывы. Потом огляделся. Французик тихонько подёргивался в углу, в котором раньше сидел с Керком, а бигбоссы... Виноводочные магнаты России продолжали пребывать в бессознательном состоянии. В разных позах. Откинувшись на спинку стула. Уронив голову на руки. Или - как, например, Ермаков, свалившись на пол.
   - Эх, Артур Борисович! - сказал Герасим, усаживаясь в дальнем конце стола, опуская на пол рюкзак и водружая ноги в сапогах на стол. - Сколько знаю коренных московцев, у всякого дедушка с Маяковским водку пил, Маяковскому морду бил. А вот с Лилей Брик или, скажем, Алексеем Решетовым, никто. Может, врут предки-то?
   Бородин слабо отмахнулся. Слабость сознания после ментального удара (так это, кажется, назвал Герасим?), слабость желудка и кишечника слабо ассоциировались сейчас у него с довольно слабым чувством собственного достоинства.

ЛОШАДИНАЯ ФАМИЛИЯ

   - Привет, Артур, - ласково сказала Евдокия Лосик, входя в залу. - Рада тебя снова видеть.
   Она по-прежнему оставалась в сексапилистой униформе, и была совсем непохожа на ту невзрачную соседку, которая жила рядом с семейством Бородина, ещё в Москве, ещё когда у Бородина было семейство. За солью, бывало, забегала, с дитёнышем, бывало, сидела, глазки, бывало, в лифте строила, потом ушла то ли в театральное, то ли в шоу-бизнес, за модельками чулки да туфли подбирать.
   В руках Евдокия осторожно, с некоторым напряжением несла поднос, на которым высились и чашки, и кофейник, и сахарница, и груда самых невероятных бутербродов, которые только можно было набрать в закусочной. И даже плоская фляга чего-то явно спиртного.
   - Поставьте поднос на стол, и оба идите сюда, - скомандовал Герасим, убирая ноги со стола, и вынимая из рюкзака небольшой металлический ящик. Когда Лосик и Бородин подошли, Герасим открыл ящик - внутри оказался пистолетный шприц, полтора десятка ампул с жидкостью синего цвета и набор игл для шприца. - Артур Борисович, оголите шею, да-да, воротничок расстегните, чтобы затылок был открыт. Вы, Евдокия, наблюдайте. Вы не подвергались атаке, только вы сможете это сделать.
   Сам Герасим вставил ампулу в шприц и, в ожидании, пока Бородин скинет пиджак и оголит затылок, поворачиваясь к Герасиму спиной, сказал вдруг:
   - Ваша Дуня, Артур Борисович, человек замечательный. Я бы сказал, дельный. Она входит в сферу ваших личных интересов?
   - Нет, - ответил Бородин и ойкнул, когда почувствовал укол в затылочной части. Но окончание возмущённого "пф-ф-ф", произнесённого Лосик, услышать успел. Хотел было что-то сказать, возразить, объяснить, но Герасим заботливо подхватил Бородина под локоть и усадил на ближайший стул.
   - Теперь сидите, Артур Борисович, спокойно, минут пять. Лёгкое головокружение, скоро пройдёт. Потом обязательно попейте кофе и поешьте. Вечером ложись спать. Примите снотворное. Вам это всегда тяжело даётся.
   - Кому это "вам? - спросил Бородин, чувствуя, как некая жидкость разливается по мозгам, как медленно отползают боль, тошнота, головокружение.
   - Ну, людям разумеется, - равнодушно ответил Герасим, меняя в пистолете иглу и ампулу. Добавил, обращаясь уже к девушке. - Вот так это делается, Евдокия. Всё просто. Иглу меняйте обязательно. Неизвестно, какие у этих магнатов медицинские показатели.
   - Я училась на курсах медсестёр при Международной Космической Компании, - обижено ответила Лосик. - Уж это-то я запомнила.
   - Её выгнали после первого семестра, - не удержал расползающиеся вместе с тошнотой и головокружением злость и обиду Бородин.
   - Это бывает, - равнодушно ответил Герасим. - Ну как, Дуня, запомнили?
   - Нас учили спрашивать, что это за инъекция, - тихо сказала Лосик. - И не называйте меня, пожалуйста, Дуней. Меня так только мама зовёт.
   - Это специальный эликсир, - про "не называйте меня Дуней" Герасим пропустил мимо ушей. -. Разработан для таких случаев... хм... нашими научниками.
   - Вашими? Чьими? - нашёл в себе силы поинтересоваться Бородин и даже повернулся всем телом к Герасиму. В глазах Лосик тоже нетрудно было прочитать любопытство.
   - Скажите, - решил продолжить допрос Бородин, но спросил совсем-совсем иное, - вы свои пенсне когда-нибудь снимаете?
   Адвокат сидел, скорчившись на кресле, и смотрел на красавца в кожаном снизу вверх. Уфолов посмотрел на адвоката сверху вниз, будто буравя Артура взглядом зеркальных пенсне, и серьёзно ответил:
   - Иногда, - потом вдруг улыбнулся и сказал. - А вы молодец, Артур Борисович, мысль работает! - хлопнул себя по лбу. - Чёрт побери, совсем забыл! Там же у меня внизу бардак полный! Вы оба пока присаживайтесь, откушайте, чем Бог послал, в смысле, Лосик принесла, а я пока поговорю.
   Герасим прижал указательным пальцем мочку за левым ухом и заговорил совершенно уже непонятными для простого адвоката словами:
   - Три первый, три первый, на связь. Три первый, срочно на связь. Значит слушай меня, кэп, официальная версия будет такая. На восемнадцатом был теракт. Распыление неизвестного газа. ... Ну, придумай, какими террористами распылены, я что ли думать буду? ... Жертвы есть, подробности позднее. Выше пятнадцатого никого не впускать, с верхних этажей срочная эвакуация. Газ лёгкий, поднимается к верхним этажам. ... Срочная! ... Силами охраны здания и полицией. ... Да я знаю, что суббота, здание почти пустое. Но - почти пустое. Мало ли. Так что давай, оттянись по полной. ... Всех своих подними на восемнадцатый. И чтобы ни одна зараза сюда не вошла. ... Даже если сам шеф Бенкендорф. ... Если спецы появятся раньше эвакуации, мне сообщишь немедленно. ... Уже? Сколько? ... Одного без бригады не пускай. Нечего. ... Он тебе о скафандр челюсть не сломает, а я сломаю, понял? Выполняй. ... Отбой дам лично.Да, и "гробик" отгони всё-таки. Поставь там, во дворе. Не тащиться же вам потом пешком. ... Оцеплением пусть копы занимаются, работа у них такая. ... Кому нужно, пусть запросят подтверждение полномочий... дай рабочий телефон Иопы, он сам разберётся, Юнеско-Шмунеско, Гвардейский Корпус, Интерпол, хоть сам Маленький Принц. Конец связи.
   Закончив разговор, Герасим снова оборотился к Бородину. Лосик сидела за спиной Артура и... явно чавкала бутерброды. Бородин едва притронулся, отломив кусочек чего-то там то ли с ветчиной, то ли с лососем - вкусовые рецепторы явно ещё не восстановились.
   - Ну так вот, друзья мои, - улыбнувшись сказал Герасим, потянулся к блюду со снедью, но Лосик ловко вскочила и через минуту на импровизированной салфетке, ранее бывшей какой-то деловой бумагой, стояла чашка кофе и лежали несколько бутербродов и даже что-то вроде шавермы. - Спасибо, солнце, - Герасим ещё раз улыбнулся и продолжил. - У нас примерно десять минут на разговор, а потом надо будет делать работу. Вам, Евдокия, уколы ставить и в чувства приводить, а тебе, Артур Борисович - себя приводить в порядок. Твоё сражение ещё не выиграно. И когда твои бизнесмены очухаются, у них будет много вопросов. Официальную версию ты знаешь.
   - На кого вы работаете? Что это вообще было? - спросил Бородин. - На кого вы работаете? Спецназ? ГРУ? Русское Географическое общество? Я слышал, вы что-то отправляли туда. Откуда у вас люди для спецоперации? Экспедицию Отто вы спасти не смогли, а тут такое устроили? - Бородину после укола действительно становилось легче и это позволяло ему задавать всё более неловкие вопросы. - Вы явно не джедай, но меч-лазер у вас...
   - Джедаи, джедаи, джедаи, - задумчиво пробормотал Герасим, снова занимая дальнее кресло, вынул из-за пазухи трубку, кисет, закурил, нагло выпуская клубы дыма в кондиционируемый воздух зала VIP-совещаний. Электронная, вспомнил Артур.
   - Лосик ваша - хорошая девчонка, сказал, помолчав Герасим. - Дельная. Она где работает?
   - Сами спросите, - Бородин сердито пожал плечами. - Нигде, по-моему, не работает.
   Лосик, несомненно слышавшая вопрос, промолчала, уткнувшись в свою чашку.
   - Ясно, - сказал Герасим, помедлив, глянул на часы, посчитал в уме, продолжил. - Учтите: мне всё равно, поверите вы мне или нет. Можете рассказывать кому угодно и сколько угодно, никаких подтверждений у вас никогда не будет. Или будут, но для вас это не будет иметь значения. Уговор?
   - Уговор, - без колебаний согласился Бородин и даже сумел пожать протянутую через стол руку. В углу негромко застонал французик. Герасим с усмешкой посмотрел в тот угол и начал копаться в своём рюкзаке, затем вытащил и поставил перед собой небольшой агрегат - коричный куб, изо всех сторон которого, кроме нижней основы, торчали непрозрачные полусферы.
   - Вот это называется ментальный молекулярный разрушитель. Коротко: МК-разрушитель. Это та самая штучка, ради которой я помогал вам, и в которой мои интересы с вашими совпали. Этот маленький хитрый агрегат позволяет взять под контроль человеческую психику. Короче говоря, контролировать мозги. Управлять человеком. Полностью. Можно повергнуть человека в состояние паники, а можно просто заставить стрелять по своим.
   - Инфразвук? - осторожно предположил Бородин, вспомнив робокопов и большие машины для разгона массовых демонстраций, применяемые в Латинской Америке.
   - Хуже. Эта штука, - Герасим замялся в поиске нужного термина, не нашёл и продолжил. - Она действует на молекулярном уровне. В общем, зомбирует. Вы не просто боитесь, вами возможно управлять, причём ведёте вы себя как нормальный человек, на тех зомби, что в ужастиках показывают, совсем не похоже.
   Каким бывает ментальный удар, вы испытали на себе. Как он работает, вы тоже поняли по себе. Почему вы не попали под ментальный контроль, а просто запаниковали, я не знаю. Может, у вас психика устойчивее, а может, по касательной удар пришёлся. Вон эти, - Герасим презрительно кивну в сторону, где раньше корчился Керк динАльт и стонал сейчас французский гость, - видимо, полагали, что касочки с проводками их защитят. Понятно говорю? Таким, вот, понимаете, Андрей Борисыч, образом вы проиграли в Смоленске. Понятно? Просто смоленские директора оказались под ментальным воздействием. А сейчас вы не проиграли потому, что ваша чудесная Лосик провела меня до нужного этажа, я определил местонахождение чужого и убил его. Он засел там, - Герасим махнул головой в сторону коридора. Впрочем, коридор был почти не виден, выход из залы загораживала могучая спина бойца в бронескафандре.
   - Это была акция чужих, - продолжал Герасим. - Факт таков - при помощи вот этого аппарата некая корпорация пыталась установить свой контроль над всемирным виноделием. Как аппарат к ним попал, как им удалось установить контакт с чужими, я пока не знаю. Но, думаю, специалисты из географического общества постараются это выяснить.
   Артур Борисович Бородин, несомненно, мог относить себя к не худшим, если не лучшим адвокатом на территории Российской Федерации. И образованным человеком себя считал по праву. Поэтому челюсть у него отвисла.
   - Чу-чу-жие? - выдавил из себя Артур.
   - Ну да, - издевательски обыденным тоном ответил Герасим, закинув в рот очередной бутерброд и запив его большим глотком кофе. Знаком попросил Лосик налить ему ещё.- алени, как мы говорим, это от английского alien. Пришельцы. Инопланетяне. Один из которых, такой противный головастик цвета аквамарин сидел в туалете дальше по коридору и в определённый момент включил МК-разрушитель. А потом пришёл я. Я, понимаете ли, уфолов. Профессия у меня такая - всякие инопланетные штучки добывать. За деньги. Я, ведь, кажется, давал вам свою визитную карточку?
   - А! - попробовал догадаться Бородин. - Какой-нибудь Торчвуд? Или, там, Люди в чёрном? Хранилище 17?
   - Вы ещё Зону 51 вспомните, - Герасим рассмеялся. - Нет, у них своё, а у меня, можно сказать, частная практика. Так удобнее. Сейчас у меня был заказ на МК-разрушитель. Я заказ выполнил и заберу аппарат с собой. А вам, - Герасим обвёл взглядом зал, - всем вам останутся приятные воспоминания о встрече с неизвестным. Но вашу войну теперь, я думаю, вы выиграете. У вас хороший план, Андрей Борисович, прямо сказать, суворовский. Наполеона погоните по всем фронтам до городу Парижу. Кстати, Man in Black - это просто сказка. То есть да, имеется такое правительственное, не знаю уж, которого из тамошних правительств, агентство в Нью-Йорке. Но рекламные ролики про них ужасны. Пришельцы не такие. Они ещё хуже.
   Герасим аккуратно упаковал коричневый куб в рюкзак, металлический ящик со шприцами оставил на столе..
   - Тут одна закавычка есть, - добавил Герасим. - С такими агрегатами уже приходилось сталкиваться, и даже пара экземпляров имеется и исследуется. Например, у Торчвуда один, как минимум. Только никто пока не научился с ними работать, хотя можете представить, какая была бы многим радость. А здесь частная корпорация использует чужую технологию, причём не сама использует, а в сотрудничестве с чужим. Есть, над чем подумать. Не слишком ли много прогнило в нашем Датском королевстве?
   - Будете ловить?
   Герасим пожал плечами, убрал трубку, проверил рукоять меч-лазера на поясе, встал, потянулся, ответил равнодушно:
   - Не знаю. Возможно. Если будет заказ. Кстати, ампулы- вот. Не забудьте. Что останется - сохраните. Вон, пусть Лосик сохранит. Мало ли, ещё пригодится. Я не мог рассчитать точное количество инъекций.
   - Простите, последний вопрос: почему же вы не выручили экспедицию на Воже? У вас такие возможности, сюда с солдатами ворвались, командовали, я сам слышал.
   - Не с солдатами, с бойцами, - уточнил Герасим и лицо его исказилось недовольной гримасой красавца-мужчины. Выдержав паузу, красавец добавил. - Это не один вопрос, а два. Не выручили экспедицию вы, Артур Борисыч. Потому что не послушались моего совета. Хорошо, хоть потом послушались, в Беловежской пуще Отто Фрижа без опаски работал. И то - ходил, оглядывался на каждый шорох.
   - Вам и это известно?
   - Я интересуюсь всем, что входит в сферу поиска. Ваши противники могли найти Отто в Беловежье и могли использовать МК-разрушитель. Поэтому я приглядывал. А сам-то - нет, что вы, никем я не командую, кем может командовать бедный мутант, промышляющий ловлей того, во что никто не верит? Я всего лишь умею находить общие интересы, как, например, с вами. Кстати, Лосик всё-таки не относится к числу ваших личных интересов?
   - Нет, не относится, - бросил Бородин, спеша задать ещё один вопрос и не обращая совсем уже никакого внимания на возмущенное "пф-ф-ф" за спиной. - Так что это были за солдаты?
   ­- Бойцы, не солдаты. Обыкновенная группа контакта уфологической службы Русского географического общества. Знаете, такие... неплохо подготовленные, в общем-то, ребята. Все добровольцы. Опыта у них маловато, а так... Ну, массовку создать вполне умеют. Жаль, в "Фили" вошли неправильно, на "гробике"...
   - На чём?
   - На "гробике". Малый бронетранспортёр модели "ГРОМ-12". Находится на вооружении некоторых спецподразделений. Весь холл поломали. Думаю, загляденье было, жаль сам наблюдать не мог. Ладно, хотя бы суббота, народу немного. Общий интерес у нас был простой - им нужен был чужой, мне нужно было войти в этот зал. Он и в самом деле очень хорошо защищён. Был. Но вы хорошо поработали, Артур Борисович. У бойцов была, кажется, только пара проблем с охраной..
   Герасим оглядел стены, потолок, покачал головой на разбитую чьим-то нечаянным выстрелом люстру ценой в пять миллионов, вскинул на спину рюкзак, сделал шаг в сторону развороченной двери, за которой высилась могучая спина в бронекостюме. Остановился, обернулся, сказал:
   - К вам ещё, наверняка, следователь придёт. Может, и не один. От географов точно будет. Так вы уж, будьте любезны, Артур Борисович, всё по порядку рассказывайте, а вот про то, что я квадратный кубик унёс, рассказывать не нужно, - Герасим говорил ровным голосом, незаметно меняя модуляции и тональности, и сняв пенсне, сосредоточил на переносице Артура Борисовича Бородина синий-синий взгляд полностью синих глаз без белков. - И вообще, про том, что я здесь был, говорить никому не надо. Был какой-то мелкий чин из спецназа, говорил что-то, а что именно вы не помните. Я, надеюсь, вы меня поняли?
   - Д-да, - выдавил из себя Бородин.
   - Вот и отлично. Желаю удачи, думаю, у вас теперь всё получится. Разве в таком деле важен какой-то кубик, которого вы и в глаза не видели? - Герасим надел зеркальные пенсне на синие-пресиние, даже без белков и зрачков глаза, улыбнулся, встал, пожал Бородину руку. - Так значит, Артур Борисыч, вы говорите, что Лосик в не относится к сфере ваших интересов?
   - Нет, - твёрдо ответил Бородин.
   ­- Ну и славно, - Герасим разорвал рукопожатие. - Прощайте. Полной вам победы.
   - Ой, а вы уже уходите? - жалобно пискнула Евдокия, уже поднося Герасиму полную чашку кофе.
   - Да, к несчастью, - Герасим вздохнул вздохом героя и провёл пальцем по зардевшейся щеке девушки. - Не расстраивайтесь, всё равно наши отношения с самого начала были бы чистой физиологией.
   И ушёл.
   Впрочем, не сразу. Сначала вынул из многочисленных карманов рюкзака малюсенький тюбик пульверизатора, несколько раз нажал на кнопку, направляя струйки сжиженного газа в потолок. Так, чтобы капельки не попали на людей. А вот потом ушёл.
   - Значит, я не вхожу в сферу твоих личных интересов, Артурчик - грозно сказала Лосик, резко подвинув поднос на столе, так что задребезжали чашио кофейни, а так и непочатая фляжка просто хлопнулась о поднос с громким стуком. - Сиди, жри, паскуда.
   - Когда я такое говорил? - попытался возмутиться Бородин и даже приобнял Евдокию за попку, но, получив чувствительный тычок в бок, понял, что ещё слишком слаб для утех и утешений.
   - Я уколами займусь, а ты сиди, жри.
   - Может быть, имело смысл солдата... бойца позвать? - робко сказал Артур. - Есть же у них медик...
   - Скоро, скоро тут будут и медики, и журналисты, и какава с чаем, - сердито ответила девушка, спрыскивая первый шприц. Чуть подумав, спросила. - А этот мужчина, он, что такое в воздухе распрыскал перед уходом? Незабудками пахнет. Кстати, как его зовут?
   - Ммммм, - честно попытался вспомнить Бородин, прекрасно понимая, что Лосик права и какой-то мужчина здесь действительно находился, и о чём-то они много разговаривали. О чём-то важном. - Мммммм... знаешь, я не помню. Да мелкий чин какой-то из спецназа. Литературная какая-то фамилия. Может, Толстой? Или Чехов?
   - Ага, - с мстительной язвительностью возразила Лосик. - Лошадиная фамилия.
   И, освободив от ворота рубашки затылок ближайшего магната - кажется, Довганя, - вонзила ему шприц прямо под короткую причёску. Со стороны могло показаться, что она вонзает мизерикорд в узкую щель, приоткрывшуюся в броне поверженного противника.
  

24 АВГУСТА 2052 ГОДА

   Да. Сетями, тянущимися от серверов Global Press, что проводными, что беспроводными, к середине XXI века была опутана вся планета Земля. Любой чукча в чуме, подключив вечный аккумулятор Шарпа, мог преспокойно ждать рассвета хоть до самого лета, любуясь интернет-картинками из любой точки нашего, немного приплюснутого с полюсов шарика. Бесплатно. Потому что и web-камерами Global Press, соединёнными, кстати, с антеннами безумно дорогущей, но окупающей и саму себя, и бесплатный Джи-Пи, всемирной телефонной сетью Global One, были утыканы все возможные точки земного шара. Камеры круглосуточно передавали изображения на сервера, а с сервера их мог получить любой. Ну да, как уже было сказано, почти любой. Но имеющий лицензию или специальный доступ - любой.
   А теоретически, пожалуй, что и вовсе любой, потому что принятая в 49 году Генеральной Ассамблеей ООН Декларация о свободе информации насаждалась жёстко и с полным презрением к прежним заслугам великих творцов произведений культуры. Возникали, конечно, сложности, но Гвардейский корпус и Интерпол были неумолимы, а их действия освящены растущим авторитетом Густава-Адольфа Глюксбурга, Генерального секретаря Объединённых Наций. Маленького принца.
   То есть, по идее, принципиально подходя и ставя опыт в чистом виде, любой гражданин планеты Земля имел если не полную возможность, то полное право подключиться к серверам Global Press, и разглядывать любую картинку, любую запись, на тех серверах оказавшихся в результате круглосуточного наблюдения. Хотя, конечно, наибольшей популярностью пользовались общедоступные и совершенно бесплатные сегменты. Ну, там, сами понимаете, кино, книги, музыка, девочки (а как же без девочек).
   Однако, вопреки опасениям зубров и монстров, это не убило напрочь журналистику, как не убила её в начале столетия блогосфера. И дирижабли медиа-корпораций кружили над городами в поисках острого сюжета и нужного кадра, и репортёры носились, увешанные аппаратурой, и телеканалов становилось то больше, то меньше, то опять больше (конкуренция!), и рекламу они собирали как положено. Кто сотнями тысяч, кто миллионами, кто миллиардами. Секрет здесь прост и был известен ещё с позапрошлого века: в море информации всякому простому человеку нужен фильтр. Если угодно спасательный круг в бурном бескрайнем море. Или бакен. Или маяк.
   В описываемый нами день, 24 августа 2052 года мировая журналистика, включая и самый "Московский телетайп" отфильтровали для читателей/зрителей/слушателей следующие события:
  
  -- Вчера Совет Безопасности ООН и Президиум Генеральной Ассамблеи ООН - впервые в истории совместного существования - приняли совместную резолюцию о том, что на Луне будет размещена база "ядерного арсенала сдерживания". А на геостационарную орбиту Земли выводятся двенадцать боевых спутников, оснащённых как ядерными ракетами, так и боевыми лазерами для уничтожения ракет, взлетевших с поверхности планеты;
  -- По информации компетентных источников в Гвардейском корпусе, работы над созданием базы велись уже давно, и сейчас база полностью готова функционировать, то есть, пресекать любую попытку ядерной агрессии против любого государства на Земле, а также любую попытку возможной инопланетной агрессии;
  -- Маленький Принц выступил по всем общепланетным каналам с заявлением, что с ядерной угрозой на планете Земля должно быть покончено. "Я, как глава Объединённых Наций, без колебаний отдам приказ нанести удар по любой стране-агрессору с нашей миротворческой базы", - заявил Густав-Адольф;
  -- Представители Азиатского сообщества сообщили сегодня о начале консультаций с заинтересованными сторонами о выводе ракетных баз с Кубы и других Карибских островов, которые были размещена там ранее;
  -- Редакция газеты "Московский телетайп" обратился за помощью к журналистскому сообществу с просьбой о содействии в освобождении популярного обозревателя Романа Микоши, арестованного накануне французской полицией по нелепому подозрению в хранении наркотиков;
  -- Челябинский "Трактор" в товарищеском матче с лондонским "Челси" одержал убедительную победу со счётом 1:0 и стал одним из претендентов на выход в четвертьфинал Евразийского кубка чемпионов. Около двух десятков британских болельщиков поступили в челябинские больницы с травмами различной степени тяжести;
  -- Уровень преступности в Москве не превышает обычного, заявил корреспонденту "Городской газеты" генерал-майор Мишин, начальник пресс-службы российского МВД, отвечая на вопрос. В то же время, по сообщению генерал-майора Мишина совместными действиями полиции и ФСБ предотвращена попытка ядерного теракта в Оренбурге. Других подробностей пока не сообщается;
  -- До крушения банковской системы остаётся менее года, предсказал в своём блоге известный махинатор Гурвиц.
  -- На территории Северо-Американских Соединённых Штатов умер бывший русский поэт Андрей Макаревич. Тело будет похоронено на кладбище в Новом Орлеане.
  
   Словом, мир только что сделал полшага назад от Карибского кризиса. Маленький Принц сделал шаг вперёд к усилению вооружённого контроля над суверенными правительствами планеты Земля. Фанаты футбольного клуба одного из уральских городов ликовали и били иностранных гостей. Другой уральский город, если верить полиции, едва не повторил участь Рязани, Орши и Карабулака. Какое дело было миру до Русского Географического Общества?
  

РУССКОЕ ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО

   Это покажется открытием только для самых неискушённых в истории читателей - с самого начала своей некороткой истории Русское Географическое Общество представляет собой... нет, не подразделение внешней разведки Государства Российского (независимо от названий государства), а вполне самостоятельную специальную структуру, действующую на всех широтах в интересах Державы.
   Конечно, Н.М.Пржевальский, П.П.Семёнов Тянь-Шанский или, скажем, Н.Н.Миклухо-Маклай запомнились в отечественной истории как великие исследователи и их вклад в фундаментальную науку неоценим.
   Но в действительности каждый из великих, и сотни, даже тысячи других, незнаменитых русских географов выполняли вполне вполне практические и вполне специальные задачи - сбор сведений о вероятных противниках и союзниках, изучение вероятного театра военных действий, подготовка безопасных маршрутов для движения армии и флота и т.д. И это - только за рубежом. Вот вы, например, знали, что Н.М.Пржевальский был по званию генерал-майор?
   Не менее специальными и прежде всего государственными были и остаются задачи Русского Географического Общества и в самой России. Именно изучение российских пространств являлось первоочередной задачей Общества при его создании. Изучение и, что естественно, предотвращение утечки этой информации к вероятным врагам, коих у России всегда было множество и которые, согласитесь, дорого бы заплатили, например, за подробную карту будущего плацдарма вторжения. И, например, неоднократно осмеянная русской сатирой неточность отечественных карт в действительности играла свою, важную роль в укреплении обороноспособности страны.
   И недаром, ох, совсем недаром во все времена существования Русского Географического Общества возглавлялось, как правило, не просто учёными, а ещё и боевыми адмиралами (краткий период начала большевистской Смуты, когда адмиралов попросту поубивали), и даже, были случаи, когда во главе Общества становился министр обороны.
   Ткнём пальцем наугад. Граф Фёдор Петрович Ли?тке - генерал-адъютант. В тридцатые годы был награждён орденом Святого Георгия 4-го класса "за беспорочную выслугу, в офицерских чинах, 18-ти шестимесячных морских кампаний". В 1832 Литке получил орден св. Владимира 3-й степени за руководство доставкой провианта через Данциг по Висле для действующей армии в Царстве Польском. В 1855 году (если помните, разгар Крымской войны) получил чин адмирала.
   Или вот: Муравьёв-Виленский Михаил Николаевич. Прозвище "Вешатель" (за подавление польского восстания в 1863 году... а воевали тогда ох ещё как). Основатель Московского математического общества, участник Отечественной войны 1812 года и Войны шестой коалиции. Кстати, и по секретной части был до?ка - председатель комиссии по делу о покушении Дмитрия Каракозова на жизнь Государя-императора Александра Второго.
   А, вот ещё, пожалуйста. С 1892 по 1917 годы Русское Географическое Общество возглавлял лично великий князь Николай Николаевич. Тот самый, который в первые годы Первой мировой войны был главнокомандующим всей русской армии.
   А близкий к нашему (нашему с читателем) времени пример - нетрудно вспомнить в качестве председателя Русского Географического Общества не кого иного, как Сергея Кужугетовича Шойгу, долгие годы бывшего министром по чрезвычайным ситуациям, а затем и министром обороны
   Словом, Русское Географическое Общество успешно сочетало и сочетает в себе качества действительно научного учреждения, очень удобную легенду для любого рода специальных операций на любой территории (в первую очередь, конечно, для сбора информации), и очень эффективно исполняло и исполняет как разведывательные, так и контрразведывательные функции. Нет, конечно, бывали во главе Общества и штатские учёные, но тот, кто знает, на что? и для чего была ориентирована вся советская наука прошлого столетия...
   Наконец - вернёмся к статусу научного учреждения - Общество имеет все права с полной серьёзности подробно исследовать даже те вопросы, на которые ни один уважающий себя парламент, да что парламент! ни одно правительство не выделит финансирование по строке "оборона и государственная безопасность". Исследовать место падения Тунгусского метеорита? Это была первая вакуумная бомба или энергетический разряд пушки Николо Теслы, словом, угроза безопасности? Да бросьте вы! Взять пробы со дна Японского моря и изучить тамошнюю вулканическую деятельность для строительства подводной базы военного флота? Не смешите нас! Составить подробную карту Гималаев для разработки маршрута вторжения в Британскую Индию? Полный бред! И никто не даст ни копейки.
   Но если эти же самые исследования и разработки производит Русское Географическое Общество, то никаких проблем. Интересы науки требуют, а то, что вы, господа государственные мужи, в фундаментальной науке ничего не смыслите, так вам и не положено.
   При этом, в своё время кто-то хитроумно, а может, и напротив - простодушно решил не маскировать истинное предназначение данной структуры скромным или помпезным, но отвлечённым названием, а назвать её в полном соответствии. Что оказалось на практике вполне достаточным прикрытием от чрезмерного любопытства посторонних. Поскольку наивные охотники до государственных секретов обращают внимание на конторы с "особыми", "секретными" и "специальными" названиями, а искушённые исследователи, посмеиваясь над наивностью собратьев, убеждены, что самые-самые секретные, особые и специальные дела творят конторы под названиями неприметными и незначительными. Соответственно, и те, и другие исключают из сферы своих интересов, поисков и преследований институты, не напускающие таинственности, а прямо предупреждающие о роде своей деятельности.
   В самом деле, ну что такого секретного, особого и специального можно нарыть в деятельности службы, которая откровенно утверждает, что занимается уфологией. Чем-чем? Да-да, у-фо-ло-гией, ха-ха-ха. До странности - принцип прятать на самом видном месте описан ещё Эдгаром По, всем известен и тем не менее, всегда срабатывает.
   Между прочим, упомянутая служба (некоторые вольнодумные сотрудники именовали её язвительно UFO-service) имела даже своё отраслевое издание, доступное всякому желающему в соответствующих разделах библиотек губернского уровня. В Центральную библиотеку города Усолье, конечно, оно не поступало, но лишь по причине отсутствия читательского интереса. А так - пожалуйста. Во всяком случае, в пятьдесят втором году нашего столетия. Наравне, между прочим, с "Вестником Русского Географического Общества". Никто же не виноват, что обывателю более по душе научно-популярный журнал "Вокруг света", издаваемый, кстати, тем же Русским Географическим Обществом, а посему могущий быть засчитан и в пользу уфологической службы.
   Прошу обратить внимание: не скрываться вовсе не означает оповещать. Серьёзные бюджетные организации, деятельность которых не зависит от симпатий, одобрения или активного содействия гражданского населения, не нуждаются в рекламе. А для обеспечения непрерывного потока сведений от добровольных информаторов из числа обывателей вполне достаточно той репутации слова "уфология", которую создали ему масс-медиа и самопальные энтузиасты ещё в предыдущие века. Чапман-шмапан, павлин-мавлин, кто только на уфологической почве "тайн истории" не отметился.
   Точно так нисколько не скрывается, и никогда не скрывалось, что ещё с XIX века Русское Географическое Общество является не подразделением внешней разведки, нет, а вполне самостоятельной специальной организацией. И сохранялось в таком качестве при всех политических режимах на шестой части суши, и всегда финансировалось казной, и выполняло свои специальные и специфические задачи, и, когда возникла необходимость, занялось практической уфологией. А когда встала потребность, учредило уфологическую службу.
   Проводя аналогию с Вооружёнными Силами - род войск, ориентированный исключительно на борьбу, пардон, на изучение того непонятного и грозного, которое в середине XXI века вдруг полезло из океанских глубин и его стало невозможно не замечать.
  
   Именно, род войск. Ведь, для изучения, скажем, НЛО, атаковавшего сухогруз "Нежин" в Тихом океане, этот самый UFO нужно сбить. Ну, то есть, сперва найти, а потом всё равно сбить. Поскольку добровольно предаваться в руки человеческой науке неопознанный летающий объект почему-то не желает, а совсем наоборот, запутывает следы, петляет в воздухе, скрывается под водой и вообще ведёт себя неприлично. Иногда даже стреляет в ответ, и стреляет очень метко. Пилоты гибнут - самолёты-то, Бог с ними
   А чтобы, скажем, разобраться в причинах внезапного исчезновения всей вахты нефтяной вышки Р-919 в Каспийском море необходимо провести полноценное расследование, учесть показания свидетелей и данные спутников об активности UFO в этом районе, а потом - опять же - выследить UFO и сбить. Хотя бы для того, чтобы спросить: а не вы ли, случайно, находились в такой-то час такого-то дня в районе вышки Р-919, а если вы, то куда дели людей? Если, конечно, останется, кого спрашивать.
   Словом, функции уфологической службы Русского Географического Общества оказались вполне себе боевыми.
   А поскольку уцелевшие пассажиры и экипажи сбитых в ходе исследования UFO не хотели не только отвечать на вопросы уфологов, а и просто выковыриваться из уцелевших аппаратов, очень скоро в уфологической службе были созданы группы захвата. Обозначенные с научно корректностью группами контакта. Ведь, в конце концов, человечество не оставляло надежды на превращение необъявленной Войны с саламандрами (термин, правда, появился много позднее описываемых событий) в конструктивный диалог.
  

СУББОТНЯЯ РАДОСТЬ

   Просмотр увлекательнейшего матча мирового первенства по боевым шахматам (белые - Басов, чёрные - Жиакомо) Дику Уншлихту пришлось прервать на семнадцатом ходу, как раз когда всадник в белых латах, подняв коня на дыбы, рубил в капусту чёрного, ну - одетого в чёрную униформу пехотинца.
   Боевые шахматы набирали популярность, несмотря на запрет их во многих странах, включая Россию, по причине чрезмерной кровавости. Фигуры и пешки рубились всерьёз, нанося друг другу серьёзные, а иногда и смертельные увечья. И если бы, например, пехотинцу удалось бы отбиться и свалить всадника, ход был бы засчитан Басову, но поле покинул бы его всадник. Скорее всего, на носилках. А пехотинец остался бы на своей клетке. Поэтому игроки подбирали в свои команды опытных бойцов, переманивая лучших друг у друга, или тренируя в собственных лагерях. У Басова была опытная и сильная команда, нередко он выигрывал в самой безнадёжной позиции, поскольку у противника просто не оставалось целых и невредимых фигур. Басов считался одним из претендентов на мировую корону. Но и Жиакомо тоже. И следить за матчем было интересно.
   В России, правда, эта передача была к показу официально запрещена, но возможности систем электронной связи центрального управления уфологической службы были безграничны, хоть прямой репортаж из спальной комнаты президента Северо-Американских Соединённых Штатов смотри. Лейтенант уфологической службы Дик Уншлихт (от рождения, впрочем, Дмитрий Мышкин, сменивший, по требованию жены, имя и фамилию ради большей близости к родственникам в Германии, хотя и собственная фамилия ему очень нравилась), дежуривший сегодня в центре, предпочитал смотреть боевые шахматы. Предварительно, кстати, обыграв два раза в обычные шахматы второго дежурного, лейтенанта Уго Лазарева, и, в качестве приза, отправив Лазарева на положенный ежечасный осмотр помещений.
   - В следующий раз я тебя точно обыграю, - обиженно сказал Уго и, включив фонарик, поправив на поясе миниатюрный огнетушитель и внушительную кобуру с внушительным пистолетом, отправился по длинным тёмным коридорам большого здания, дёргая за ручку каждую дверь.
   - Учите защиту Филидора, юноша! - насмешливо крикнул ему вслед Уншлихт, зная, что на "юноша" Лазарев обидится, он был старше Дика на пять лет.
   А сам Уншлихт решил насладиться победой, благо... впрочем, про матч Басов-Жиакомо мы уже рассказали. Дик включил один из мониторов в машинном зале, легко пробежался по клавишам управления, достал из холодильника бокал дайкири с вишенкой, удобно устроился в кресле и стал наблюдать за игрой мастеров. И была суббота, и даже командующий службой генерал Рукосуев в этот день считал святой обязанностью отключать все телефоны и ни единым шагом не приближаться к управлению, благо, его
   Но на семнадцатом ходу пришлось прерваться. Потому что привалило счастье. А главное - за что?
  
   До сих пор Уншлихт воспринимал своё лейтенантское звание как некую условность. Он никогда не собирался быть военным, он любил электронику, игры с цифрами, развлечения с формулами, был в этом занятии лучшим, и в своём выпуске Ленинградского политехнического именно он, простой парень с Северного Урала оказался единственным, кто получил красный диплом. И перед ним открывались необъятные горизонты, и он недавно женился на красавице Татьяне, и он не собирался быть военным.
   Но работу по специальности, с множеством бонусов, включавшими - самое главное для молодой семьи в Петербурге - квартиру на Лиговском, и карьерную перспективу, и допуск к самым передовым технологиям, всё это выпускнику политеха сразу после вручения диплома предложило Русское Географическое Общество. Опередив при этом, как признался позднее по пьянке кадровик Пыжов, Пятое отделение с. Е. И. В. Канцелярии и Путиловскую сталелитейную корпорацию, которые тоже вели охоту за молодыми специалистами. Уншлихт на предложение Географического Общества согласился моментально. Ну, не моментально, а сразу. Сразу после того, как последним в числе бонусов была названа оплата ежедневного проезда на "Сапсане-24" (полчаса езды по монорельсу и ты уже в Петербурге.... Или Москве, смотря куда едешь, с работы или на работу).
   И что с того, что условием поступления на эту работу было подписание контракта военнослужащего, принятие воинской присяги и получение воинского звания? Присяга карман не тянет, воинское звание было офицерским и давало некоторую надбавку к жалованью, и без того неплохому, а по условиям контракта от лейтенанта Уншлихта не требовалось ничего, кроме того, что он умел и любил делать - работать с электроникой.
   О, конечно, Дик сразу оказался в курсе дел уфологической службы, поскольку именно для работы в ней, только что созданной, его и завербовал кадровик Пыжов. Но ничего специфически офицерского от него не было нужно. Даже тянуться во фрунт и козырять всякому старшему по званию, который мимо проходит. Даже "ваше высокопревосходительство" в обращении к генералу не требовалось. Хотя, может, и требовалось, у Дика не было случая к нему обращаться. В общем, два года службы никак не изменили отношение Уншлихта к лейтенантскому званию, как к некоей условности. Мнимой величине. Он занимался своей электроникой, а жизнь и служба офицеров и бойцов протекала сама по себе, никак не затрагивая его.
   К тому же, можно было иной разок задержаться в Москве, сославшись на служебные дела. Что оказалось немаловажным, хотя и неожиданным бонусом. Семейная жизнь со сладкогрудой, но очень суровой в быту Татьяной стала несколько тяготить здорового, истекающего тестостероном самца. Нет, дочку родившуюся в первый год брака Дик очень любил, да и жену, в общем-то, тоже очень, но душа иногда требовала, и время от времени он ей, душе, то есть, потакал. Не грех, ведь? А если грех, то, ведь, не великий? За что ж счастье-то привалило?
  
   Счастье привалило в виде взмыленного в буквальном смысле, человечка. В буквальном смысле, человечка. Похожего на обычного городского воробья. Такого же серого, в сером костюмчике, средних параметров, в пустом переулке пройдёшь мимо - внимания не обратишь, сероглазого, с короткой... серого, как волчья шерсть, цвета, стрижкой. В общем, невыдающегося человечка. Заместителя командующего по специальным операциям.
   Это, вот, счастье привалило и заявило серым невыразительным голосом, мол, поднимай по тревоге дежурную группу контакта, а на всякий случай объяви первую степень готовности второй группе. Пусть в контору подтягиваются. А дежурная группа пусть снаряжается по полной программе, берёт "гробик" и к бизнес-центру "Фили". Цель - восемнадцатый этаж. Любое сопротивление подавить, но без фанатизма. Внизу или на этаже их встретит человек по имени Герасим. Он назовёт пароль, пароль я сообщу группе непосредственно перед выездом, командиром, ведь, там Самохин? Вот ему и сообщу. После этого группа поступает в полное, повторяю, полное! Распоряжение этого Герасима. Всего его приказы выполнять беспрекословно и немедленно. Тебя, лейтенант Уншлихт, это тоже касается. Приказ понял?
   Эх, послал бы Дик такое счастье подальше, ибо Иосиф Виссарионович Иопа хоть и заместитель командующего, хоть и капитан второго ранга, а по уставу он, лейтенант Уншлихт - полноправный дежурный на целые сутки. В субботу, заметьте ещё раз, то есть в день, уставом предписанный для полноценного отдыха всех сотрудников, включая и дежурных офицеров (ну, дежурные, конечно, должны были отдыхать на боевом посту). Но воробышек воробышком, а чирикнет на ушко генералу и пинком под зад бывшего лейтенанта Уншлихта, или, что не лучше, в долгосрочную командировку к чёрту на кулички, и, очевидно, не на Гавайские острова. Потому что к концу первого года службы - умная жена, до чего ж всё-таки Татьяна умная и красивая! подсказала - Дик прочитал то, что в контракте военнослужащего было напечатано мелким шрифтом. Именно то и было написано: согласно контракту, в соответствии с присягой, командование имеет право...
   Значит, следовало сказать "Так точно!" и выполнить приказ. Выполнить приказ точно. То есть дословно.
  
   Да ладно бы ещё под присмотром самого Иопы. Так, ведь, под командованием какого-то мужика из басни Тургенева. Он, Дик Уншлихт! Лучший! Ладно, допустим, один из лучших специалистов по электронике в двух столицах, а скорее всего, и во всей России, и непонятный тургеневский мужик, который, наверняка, и "МуМу", простейшую обучающую программу отрегулировать не сможет.
   А теперь ещё группа контакта с пленным, для которого нужно готовить специальный бокс, и вонючим мешком, содержимое которого нужно срочно на экспертизу, а за экспертизу сегодня отвечает тоже он, Дик Уншлихт. Ладно, он умеет и со всеми медицинскими агрегатами в лаборатории управляться, на курсах подготовки обучился, только сами виноваты будут, если что-то пойдёт не так и каких-то данных он не досмотрит. Сами-то сами, но дежурный-то он и винить будут его. Ну и за что ему, лейтенанту уфологической службы Дику Уншлихту такая нечаянная радость?
  
   Уншлихт закрыл на секунду глаза, чтобы вздохнуть от безысходности, а когда разомкнул веки, прямо перед ним стоял, то есть, полусидел воробышком на компьютерном столе, качал ногой и крутил компьютерную мышку за хвостик лично капитан второго ранга Иопа. Комментируя вращение мышки (надо будет заказать всё-таки нормальные, беспроводные, работаем со старьём каким-то, подумал Уншлихт) следующим текстом:
   - Ты вторую группу послал по запросу? У тебя всё готово к приёму объекта? Операционная готова? Бионики вызваны?
   - Так точно! - Уншлихт вскочил и, впервые за всю службу, вытянулся во весь свой двухметровый фрунт. - Запроса на вторую группу не было, капитан Самохин сообщил, что сами справятся! Вторую группу я решил не распускать, потому что капитан Самохин сообщил, что везут пленного! Лаборатория готова, оборудование включено! Вызваны бионики - Иванов, Сихарулидзе и Гумилёв! Но дело в том, что Иванов добирается с Котельнической, Сихарулидзе из Балашихи, а Гумилёву вообще из Петербурга, час минимум, даже если на ближайший "Сапсан" успеет.. А в субботу полёты над Москвой запрещены, вы знаете, им придётся или наземным транспортом или метро. Да ничего, Иосиф Виссарионович, - Дик решил сменить тон на доверительный - если они не успеют, я начну. С помощью лейтенанта Лазарева.
   Воробышек Иопа меланхолично кивал, слушая, как бы между прочим, доклад, и как бы и вовсе не доклад слушая, а наслаждаясь звуками бархатистого голоса Уншлихта (мама Мышкина в глубоком детстве прочила Диме блистательную карьеру оперного певца), а потом спросил:
   - Ты сказал, пленного везут?
   - Так точно! - гаркнул Уншлихт.
   - Да не ори ты, говори нормально, - Иопа поморщился и положил мышку на стол.
   - Слушаюсь! - мстительно гаркнул Уншлихт, испугался своей смелости, расслабил позу и добавил на полутоне. - Сообщили, что везут пленного. Кого именно - не сказали.
   - Алень?
   - Никак... ох, простите, Иосиф Виссарионович, это от нервного напряжения. Нет, не чужой. Человек. Самохин сказал, как закончит в "Филях", приедет сам и всё доложит. Пока просил запереть в специальном боксе. Я уже подготовил. А чужого как раз в мешке везут.
   - Опять, скотина, перестарался, - Иопа отошёл от стола, прошёлся по машинному залу, сплошь заставленному компьютерами и прочими электронными устройствами.
   - Ты сильно не напрягайся, лейтенант Уншлихт, - сказал кавторанг, прохаживаясь между столами и осторожно переступая через протянутые повсюду по полу провода (надо затребовать нормальный вайфай, подумал Уншлихт, работаем, как в двадцатом веке), - не напрягайся. Нервы в нашей службе - вещь бесполезная. А может быть, даже, - Иопа повернулся к Уншлихту лицом и, хотя расстояние между ними быо метра два, получалось, что капитан второго ранга смотрит на верзилу снизу вверх, - а может быть даже, вредная.
   Сказав это, Иопа чуть наклонил голову, будто бы прислушиваясь к чему-то. К чему-то у себя в голове. Имплафон, догадался Уншлихт, вживлённый в череп мобильник. Никогда себе такой не сделаю. Танька будет вечно названивать. И не отвертишься.
   Иопа прижал левым пальцем за ухом и заговорил. Со стороны казалось, что говорит кавторанг сам с собой, но на самом-то деле Уншлихт понимал, что на другом конце эфирной волны Иопу слышат, и тоже говорят, а Иопа те слова слышит. У себя, в голове. Ужасный гаджет.
   Между тем, начальник отдела специальных операций говорил:
   - Нет. Пока не доставили. ... Когда доставят, я увижу, тогда твой гонорар будет перечислен. ... Я знаю (рассмеялся), что суббота. У меня свои способы. ... Нет, только, когда доставят. ... Да, как договаривались. Ты лучше скажи, а живого аленя ты взять не мог? ... Ах, ну конечно, не входило в условия контракта. А если я сделаю тебе такой контракт? ... Ну понятно, от суммы зависит (рассмеялся). ...Есть, что добавить про пленника? ... Как так связан с чужими? ... Кинешь почтой? ... В качестве подарка - это всегда приятно. Не сомневайся, и от нашего стола к вашему тоже будет. ... Постарайся кинуть пораньше, чтобы я успел... ... Ну понятно, что после получения гонорара, кто бы сомневался. ... Я не обижаюсь, знаю твои принципы, (рассмеялся) скряга. ... Скажи, хоть, какого кота в мешке ты присылаешь. ... Я про чужого. ... Цвета аква. ... Шутник. .... Да догадался я уже, что акватоид (рассмеялся). ... Всё, давай, мне работать надо. ... Отбой.
   Заместитель командующего убрал руку от уха, снова внимательно посмотрел на Уншлихта, потом подошёл, отчего лейтенант снова вытянулся во фрунт, и спросил:
   - Скажи-ка, Дима, а новых знакомых в последнее время у тебя не появлялось?
   - Н-нет, - растерянно ответил Уншлихт, искренне надеясь, что начальник отдела специальных операций не подразумевает несколько разовых шалостей с развесёлыми москвичками.
   - А ты подумай, Дима, подумай, - посоветовал Иопа, подошёл совсем вплотную и отечески прикоснулся к руке, поскольку для дотянуться до плеча лейтенанта заместителю командующего пришлось бы встать на цыпочки. И выглядело бы это глупо, совсем не по-отечески.
   - Если что вспомнишь, - сказал Иопа, - мне шепни на ушко. Честное слово, я никому не расскажу. Даже своей жене, не говоря уж о твоей. Лазарева вызывай. Где он? Обход делает?
   ­- Лейтенант Лазарев, говорит дежурный срочно пройдите в машинный зал, - послушно сказал Уншлихт, наклонившись к микрофону, зная, что сейчас его голос разносится по всем коридорам и кабинетам центрального управления. Лазарев услышит, где бы ни находился.
   - И знаешь ещё что, лейтенант Уншлихт, - сказал заместитель командующего. - Вызови-ка сюда Ферштейна. Есть такой рядовой во второй группе контакта. Они, ведь, сейчас у тебя здесь, в боевом отсеке тусуются? Вызови сюда. Он когда-то на бионика обучался, да не пошло что-то. Но вдруг полезен будет.
   На пульте управления зажёгся зелёный огонёк - к воротам центрального управления прибыла машина, на автоматический запрос защитной системы "свой-чужой" выдала правильный код.
   - Ну что замер? - удивился Иопа. - Отворяй ворота. Потом Ферштейна вызывай и беги встречай груз. Ты же дежурный сегодня или хрен крокодилов?
   Ну вот за что простому лейтенанту уфологической службы такое субботнее счастье?
  

ВАТЕРЛОО

   Артур Борисович Бородин отчаянно зевал, но упрямо пялился в монитор персонального компьютера. В монитор он пялился не потому, что там было что-то важное и нужно было что-то читать - на самом деле монитор был выключен, а потому что нечего было делать. И не потому зевал, что хотел спать, а потому что ему было скучно. Даже надраться до беспамятства у него не получилось. Попросту не получилось.
   Хотя Бородин старался весь день. То подарочным, присланным из Смоленска коньяком "Багратион". То сувенирным, специально выпущенным ограниченной партией коньяком "Бородинская битва", на этикетке которого лихой казак с тремя Георгиями на груди протыкал пикой хныкающего француза. То виски "Ватерлоо", присланный из Лондона с поздравительной открыткой от какого-то лорда Уэсли. То ещё и ещё, и ещё. По капельке, по три капельки, по стограммчику, по целому стакану из огромного количества крепких и крепчайших алкогольных напитков, ящики бутылок которых сейчас занимали добрую треть офиса. Неманский коньяк, молдавский коньяк, грузинский коньяк, кубанский коньяк и кубанское вино, германский коньяк... Чёрт побери, где-то там даже был якутский коньяк "Сахэ Сирым Таптыбым".
   Имелся где-то даже самый подлинный французский coqnak из личной коллекции самого господина Мишеля Огюссона. Трофейный, можно сказать, хотя и передал его Бородину специальный, из Франции приехавший, курьер, настоящий француз. Передал avec les meilleurs voeux de monsieur de Ogyusson. Эту бутылку Бородин сразу засунул подальше от греха. Вот вернётся когда-нибудь Фрижа, на нём испытаем.
   И даже девок Артуру не хотелось. Ни вызывать эскорт-службу, ни искать по рязанским улицам вольномыслящих девиц, ни тащиться в "заведение", ни идти (= тащиться) в приличную выпивальню ради знакомства с загадочной романтической незнакомкой, которая не отказалась бы разделить одиночество щедрого мужчины.
   Отто Фрижа, скотина неблагодарная, получив положенный гонорар, вдруг сказался степенным учёным, подмахнул, не глядя, долгосрочный контракт с региональным бюро ЮНЕСКО в Венеции (прямо там, в Венеции и подмахнул) и умчался куда-то в Предуралье на раскопки Нового Аркаима. Иначе как "доктор Отто Фрижа" он теперь себя и не называл. Даже прощальную вечеринку замылил, вопреки клятвенному обещанию. Отстукал электронкой: "Прости, дружище, дело оказалось срочным. Если встретишь и вспомнишь Люсю из пятнадцатой квартиры, передай, что я за ней вернусь. Обнимаю, всегда твой должник, доктор Отто Фрижа". И, ведь, на общеземном написал, не по-русски, подлец.
  
   Хотя, надо признать, в фильме, который демонстрировался на судебном процессе, Отто был хорощ. Черномазый, голый по пояс, в белых штанах, перепачканных глиной, вылезая из ямы раскопа с кисточкой в руках, и сразу в камеру:
   - Осторожнее, господа, осторожнее! Здесь очень скользкая почва! Вы можете упасть вниз и повредить экспонаты!
   И когда рассказывал суть находок, и сразу приводил толкование, и когда дарил телевизионщикам на память кусочки костяных рогов, поясняя, что, согласно древним верованиям, такие кусочки приносят вечную удачу. И именно этим объясняется столь быстрое исчезновение конь-яков с лица планеты Земля.
   - Да, господа, - сделал Отто то жалостливое лицо, которое умел делать он один, объясняясь с инспектором работного дома на тему, почему он находится не в своей квартире и не в своей постели, а у какой-нибудь Люси. Камеры показали это лицо крупным планом. - Да. Конь-яки это ещё одна жертва геноцида животного мира, совершённого нашими человеческими руками.
   Когда Отто Фрижа вызвали в заседание, он тоже держался молодцом, с достоинством. За время "партизанских действий в тылу врага" (в чём, собственно, и заключался гениальный план Отто, о котором говорил Герасим, когда приволок раненого Отто в офис к Артуру) Отто обзавёлся чёрной курчавой бородой, делавшей его обезьянью морду мордой солидной, заслуживающей доверия. Кажется, даже проседь в бороде была (интересно, а сколько Отто лет? задумался вдруг Артур).
   Нет, конечно, без сотен старательно изготовленных специалистами и подложенных в библиотеки летописных записей, в которых упоминалось то "страшное чудище конь-як", то "вышедши вдруг из лесу конь-як рогами кивнув предсказал победу Ярославичу", без старинных народных песен, которые сочинили нанятые Артуром поэты, а исполняли потом наёмные хоры старушенций из малороссийских, белорусских и среднерусских сёл и деревень (Артур потом сам изумился, как одна из старушенций, без всяких денег рассказывала местной газетёнке, что эту песню у них передавали из поколение в поколение), раскопки Отто Фрижа можно было списать на ... на что угодно.
   Кстати, как узнал потом уже Артур, свои партизанские действия Отто не ограничил раскопками, а старательно и методично объезжал удалённые хутора и сёла, то ночуя в хатах и рассказывая как старые-старые сказки про чудо-дивное, то показывая вдруг перепуганным селянам проекцию конь-яка на фоне лесочка. Представьте: кругом темень, и вдруг словно яркое пятно на фоне леса, а в пятне гарцует... не то конь, не то як. Иногда Отто позволял себе развлечься и верхом на мифологическом животном сидела обнажённая дева. Иногда дева сидела вообще на обычной лошади, но плюсом к рассказам, летевшим от хутора к хутору, кметы проглатывали. Это очень пригодилось, когда суд назначил судебное следствие и отправил из Лондона в Россию группу экспертов: расспросить да разузнать.
   Словом, были, были эти, косвенные, но свидетельства. И были ещё остатки фресок в развалинах монастырей, которые не пощадили пугачёвские мятежники, но была и целая, в Троице-Сергиевой лавре, не в главном храме, конечно, а в звонарне, звонарь, вероятно, баловался художествами в свободное время, которого в период польской осады 1612 года было много. И были подтверждения от солидной и солидно оплаченной учёной общественности о подлинности фресок, летописей, сказок.
   Но Отто и сам держался молодцом. Даже не как ключевой свидетель, обнаруживший древнее захоронение, во время которого (обряда захоронения) конь и як были забиты одновременно, в момент полового акта. Отто Фрижа держался как обвинитель, заставляя приглашённых противной стороной экспертов мямлить про способы ведения раскопок, причины начала раскопок именно в Беловежской пуще, методику индексирования находок и пр, пр., пр.
  
   А была ещё скандальная премьера фильма Квентина Лукаса в Москве. Скандальная, потому что провалилась с треском. На премьеру в Большом Кремлёвском дворце, арендованном корпорацией Огюссона за огромные деньги, на большую премьеру великого фильма, за серьёзные деньги (можете представить, какова была стоимость входного билета?) собралась очень солидная публика. И солидные бизнесмены с молодыми спутницами, и надменные аристократы с молодящимися супругами, и даже сам великий князь Сергей Александрович с супругой пожаловали. А половину зала занимала молодёжь из той категории, которую иногда называют "золотой". Аудитория, можно сказать, которой должна быть близка идея борьбы с робингудами и прочими разбойниками, не забыты, ведь, были, а с ужасом вспоминались и Пугачёвщина, и восстание Разина, и во многих семьях ещё поминали погибших в те годы. Целевая, словом, аудитория. Фильм был адресован ей.
   На двадцатой минуте в зале раздался свист, на тридцать шестой минуте какая-то дама швырнула в экран сумочку и по сцене, перед экраном рассыпались пудреницы, драгоценности, помады, что там ещё хранится в дамских сумочках? На тридцать седьмой минуте её примеру последовала другая дамочка, на тридцать восьмой - ещё одна. На сорок шестой минуте фильма свист усилился до такой степени, что премьеру пришлось прекратить.
   Говорят, Квентин Лукас, прикрывая лицо руками, убежал через чёрный ход. Русская пресса потом глумливо шутила, что знаменитый режиссёр покидал Россию, переодевшись в женское платье, и советовала ему в следующий раз обратиться к старинным фильмам "Тутси" и "Красотка", объединить сценарии в один, а самому исполнить главную роль.
   Этот скандал Артур не оплачивал и не мог оплатить, мог лишь догадываться, что сами коньячные магнаты поработали с близким окружением.
   Но может быть, сделала своё дело информационная кампания. В конце концов, Роман Микоша не ограничился собственными статьями про "крестовый поход" и Коньячного Наполеона. Известный обозреватель познакомил Бородина и со многими золотыми перьями... Или как лучше сказать, чтобы в ногу со временем? Золотыми клавиатурами? В общем, патриотизм был поднят на высшую, насколько возможно, точку, и сформировал против несчастного кинодеятеля замечательное общественное мнение. Ну и что, что речь об алкоголе, коньяках и водке, вещах, безусловно, вредных для здоровья почти спившейся ещё в недавнее время нации. Это наше, посконное, не отдадим ни пяди, не сметь французской нечисти над Родиной летать.
  
   Последней каплей, добившей добропорядочный британский суд, стала попытка покушения на Артура и Отто. Пока экспертная группа судейских шастала по среднерусским деревням, украинским сёлам и белорусским вёскам, в заседании был объявлен перерыв. Поэтому Артур с Отто проводили почти всё время в милом каждому русскому сердцу отеле Березовского (когда владелец особняка умер в начале века, наследники решили сначала сделать дом-музей, а потом плюнули и занялись гостиничным бизнесом) - приставленная к ним Кутузовым личная охрана не рекомендовала осматривать лондонские достопримечательности. Того же мнения придерживался Скотланд-Ярд. Снявшие - по привычке, а может быть, из ностальгии - один номер на двоих Фрижа и Отто целыми днями смотрели телевизор, читали доставляемые газеты (дорогие! на бумаге!), по телефону отказывались от интервью, словом, бездельничали. Даже в карты вскоре перестали играть. Питались тоже прямо в номере. И выглянуть хотя бы в окно, поглазеть на прохожих было нельзя - жалюзи обоих окон были наглухо закрыты, потому что того потребовала охрана.
   Перерыв должен был закончиться уже через два дня, экспертная группа собрала необходимые сведения и намеревалась вернуться в Лондон, чтобы доложить, когда в кои-то веки зазвонил стационарный гостиничный телефон.
   Партнёры удивлённо переглянулись - журналисты, охранники и все, с кем напарникам приходилось иметь дело, звонили на мобильники (некоторые журналисты умудрялись добыть даже засекреченные номера) или связывались по электронке. Телефон был большой, солидный, белый, с позолотой на диске и трубкой, которую нужно было снять с рычажков, а для завершения разговора снова на рычажки положить.
   - Возьми, - сказал Бородин по праву старшего в этой кампании. Фрижа послушно откинул газету, встал из кресла, подошёл к телефону, щеголяя чёрными ягодицами (эльзасец вообще предпочитал ходить по номеру голым), поднял трубку и сказал самым ласковым своим голосом, подражая кому-то из киногероев:
   - Аллоу?
   Повторил:
   - Аллоу?
   Пололжил трубку на рычаг и, повернувшись к Бородину, развёл руками:
   - Не хотят говорить.
   - Ты их испугал своим "аллоу", - передразнил товарища Артур. - Ты заметил, между прочим, что мы даже друг с другом больше говорим на общечеловеческом языке, чем на русском?
   - Ну и что? - Фрижа пожал плечами и вернулся в кресло. - Это же человеческий язык.
   - Да но,.. - договорить Артур не успел, потому что телефон зазвонил опять.
   - Иди теперь ты, - сказал Отто. - Вдруг твоя тайная поклонница желает слышать только твой голос.
   Артур подошёл, снял трубку, но ответом на его "Слушаю, Артур Бородин у аппарата" снова было молчание.
   - Шутники, матьихзаногу, - сказал Артур по-русски.
   - Да, - флегматично заметил Отто. - Вот что у вас, у русских хорошо получается, так это ругаться.
   Сейчас телефон зазвонит третий раз, подумал Бородин и не ошибся. Но на сей раз запиликал его мобильник. Приняв вызов, Артур ничего не успел сказать, его опередил знакомый голос:
   - Надеюсь, это вы, Артур Борисыч? И Отто с вами? - бодро заявил Герасим. - Спускайтесь на первый этаж, в ресторан, перекусим, покалякаем о делах наших скорбных.
   - Как скорбных? Почему скорбных? - Бородин искренне испугался. Перед глазами сразу мелькнул окончательный вердикт судьи, возвращение в работный дом и... Что, интересно с ним, не с Отто, Отто - пешка, а именно с ним, с Артуром Бородиным сделают обозлённые виноводочные магнаты? Утопят в бочке коньячного спирта? Или заставят, как какого-то английского принца, пить мальвазию, пока не лопнет? Вольют расплавленное золото в глотку, как Крассу?
   - Да не волнуйтесь вы так, Артур Борисович, - рассмеялся Герасим, красиво, чёрт побери рассмеялся, ему бы радиоведущим быть. - Это русская народная поговорка. Всё в порядке, просто соскучился и обсудить хочу кое-что.
   - Мы... эээ... не одеты... и охрана...
   - Ну так надевайте, что под руку попадётся, без одежды всё-таки не сто?ит, Британия всё-таки. И сразу спускайтесь. С охраной вопрос я уже уладил. - Герасим снова приятно рассмеялся. - Без шума, без пыли, просто договорился. У меня есть для этого полномочия. От ваших, между прочим, нанимателей. У нас с ними возник один общий интерес.
   Когда Артур Бородин и Отто Фрижа спустились в банкетный зал, важный метрдотель, глазом не моргнув на шорты и футболку Артура и трусы с майкой Отто и их тапочки на босу ногу, проводил обоих в тдельный кабинет, где навстречу им, сверкая белозубой улыбкой встал Герасим. Всё тот же Герасим, всё с теми же волосам немодного ртутного цвета, собранными пучком на затылке, в своих кожаной куртке и кожаных штанах, в своих высоких сапогах. И с меч-лазером на поясе. И, конечно, в зеркальных пенсне. Крепко пожал каждому руку. Сказал:
   - Рад видеть вас, дорогие мои. Вино и салаты сейчас принесут, горячее закажем позднее.
   В этот самый момент в окно номера, где предположительно должны были находиться Артур Бородин и Отто Фрижа, влетела ракета. И взорвалась. Снаружи не полопалась даже филёнка двери. А внутри номера всё было выжжено. Дотла. Если бы напарники находились там, от них не осталось бы даже косточек, только кучки пепла.
   - Честное слово, ребята, - сказал, разводя руками, Герасим, когда выяснилось, что это за шум и беготня на третьем этаже. - Честное слово, я нечаянно. На этот раз в мои планы не входило спасение ваших жизней, я просто хотел с вами поужинать.
   Артур кисло усмехнулся, припоминая, сколько костюмов и бумаг для суда сгорело в номере. Отто понимающе кивнул.
   - Я так понимаю, поговорить нам сегодня не удастся, - сказал Герасим, глядя на решительные фигуры охранников, вставших прямо у входа в отдельный кабинет. Не снаружи вставших, а изнутри. Подозрительно разглядывая подозрительного типа с меч-лазером. - Тогда вы тут поужинайте пока, я уже всё оплатил, а я пойду. Карточка, которую я давал вам, Артур Борисович, думаю, уже потеряна. Вот вам другая, - уфолов протянул Артуру кусочек картона всё с той же надписью "Герасим. Уфолов" и номером телефона. Будет время, позвоните, я в Лондоне буду три дня. Думаю, для меня у вас время найдётся. Звоните в любое время суток. Да... Вот, что хотел сказать важное. Керк динАльт бежал. После допроса у географов его всё-таки передали в ФСБ, а там, сами знаете, какая охрана. Может, и это - Герасим мотнул головой вверх, в сторону, так сказать, третьего этажа, - его работа. Будьте внимательны.
  
   Непричастность к покушению (в том, что это было покушение, не сомневался никто) неизвестного лица, так удачно пригласившего напарников на ужин, полиция установила едва ли не моментально. Уже на выходе из отеля Герасима попробовали задержать полицейские, но Герасим сунул им под нос какой-то документ (не пин-паспорт) и копы с извинениями расступились.
   Дальнейшее следствие установило картину происшествия. График передвижений Артура и Отто за последнюю неделю был прекрасно известен. В смысле, прекрасно известно, что они практически не выходят из номера. Но на всякий случай покушавшиеся дважды позвонили на стационарный телефон, чтобы проверить, на месте ли оба. После чего, из района Гринвич была выпущена "умная ракета", бывшая чудом военной техники ещё в двадцатые годы. Чудом она так и осталась, поскольку могла, благодаря кибернетическому мозгу, добраться до цели, огибая все возможные препятствия, а вот на вооружение принята не была, поскольку была запрещена резолюцией Совета Безопасности ООН. Да и дорогая слишком. Некоторое количество таких ракет хранилось на складах различных держав, но все суверенные государства, включая Халифат и оба китайских правительства, отрицали пропажу хотя бы одной из своих ракет. Веры, конечно, этим заверениям не было, но доскональная проверка требовала времени. Установить точку запуска точнее, чем район Гринвич, также было затруднительно, потому что никакие локаторы траекторию ракеты не засекли.
  
   Однако именно это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения судей Арбитражного суда при Торговой палате Лондона. И не только их. Британские, шотландские, даже уэльские и ирландские массмедиа разразились гневными публикациями, в которых самым мягким выражением было "подлые французишки". Через день Ассоциация британских виноторговцев заявила, что будет продавать продукцию российского производства независимо от решения суда.
   - Если решение суда будет неправильным, мы берём на себя обязательство за свой счёт делать этикетки и продавать эти напитки под названием "Сделано в России. Название не имеет значения"! - сказал на срочно созванной видеоконференции председатель Ассоциации Роберт Сноук, лорд Девоншир. - И клянусь честью, мы сделаем всё, чтобы эта продукция завоевала весь коньячный сегмент рынка!
  
   Разумеется, уже через два часа у Артура Бородина и Отто Фрижа была новая одежда, были восстановлены документы и кредитки, а администрация гостиницы переселила их в другой номер. Как его здесь называли, "для релаксации". Совсем без окон и в неизвестном никому, кроме администратора отеля месте здания - следовало пройти через потайную дверь, за которой, разумеется, стояла охрана, и идти длинным запутанным коридором следом за администратором, не отставая от него, потому что коридор имел множество ответвлений и легко можно было заплутать. Искать никто бы не стал. Впрочем, внутри лабиринта тоже была расставлена охрана. Что чувствовали при этом сами охранники, Артур не интересовался, но надеялся, что Кутузов или Ваха, приславший после покушения свою бригаду, им возместили моральный ущерб.
  
   В суде же, заседание которого началось на три дня позже, с учётом случившегося, события развивались так. Заслушав отчёт экспертной группы, вернувшейся из командировки и подтвердившей все россказни про конь-яка как народную мифологию, старший судья Бёрнс приподнялся со своего места и, грозно потрясая пальцем в сторону перепуганных и как-то съежившихся на своих местах адвокатов корпорации "Коньячного Наполеона", крикнул:
   - Вы думаете здесь вам Палестина? Вы думаете мы не знаем, что делать с мафией, которая не только пытается отобрать бизнес у честных людей, но и убивает их? Ваш рэкет здесь не пройдёт!
   Одного из адвокатов, вскочившего, чтобы возразить, тут же подхватили под руки судебные приставы и буквально вышвырнули из зала. Под бурные аплодисменты зрителей.
   Надо ли объяснять, каким было решение суда? Суд признал, что, поскольку конь-як действительно является мифологическим персонажем славянских поверий, а вероятно, учитывая открытие доктора Отто Фрижа, и вполне историческим, хотя и вымершим животным, на территории Российской Федерации и везде, где это будет позволено законами Российской Федерации, допустимо использование слова "коньяк" в названии спиртных напитков. За Францией же остаётся её право использовать в названии слово coqnak, которое, конечно, созвучно названию "коньяк", но имеет совершенно иное происхождение.
   - И это мы ещё не пустили в ход аргумент, что молоко конь-яка, то есть коньяки употребляли ещё на Древней Руси, - шепнул Отто Фрижа Артуру. Бородин усмехнулся.
  
   И вот теперь Артур Бородин скучал. Сотни юристов русских, грузинских, молдавских и прочих заинтересованных компаний сейчас добивали корпорацию Огюссона на всех фронтах и во всех судах, опираясь на решение суда в Лондоне и доказательства, которые Бородин охотно им предоставил. Свой гонорар он получил. В рублях. Не стал дожидаться денежной реформы, о которой предупреждал в своё время Романа Микошу. Герасиму он пробовал позвонить пару раз, но не дозвонился ни разу - абонент Global One (!) всё время был вне зоны доступа. Впрочем, при его-то работе, никаких удивлений.
  
   Сегодня был понедельник. Офисный центр кипел работой на все десять этажей. А Бородину было скучно. Он был один. Он не был пьян. И его работа закончилась. То есть, полученного гонорара хватило бы ещё на десять лет безделья, плюс постоянная дотация от компании "Кубанские сигары" (Ермаков сдержал обещание), но... Верно говорят, безделье убивает.
   - Артур Борисович, - скрипучий голос рецепшен-киборга на пульте не заставил Бородина вздрогнуть. Чувства притупились. Может быть, всё-таки спиртное начало действовать?
   - Артур Борисович, - повторил киборг, назначение которого было находиться внизу и впускать всех, кому положено или можно, и не пускать никого, кому нельзя. - Здесь некий господин Иванчиков, я проверил пин-паспорт, это в самом деле господин Иванчиков Сольвейг Саулович просит вас его принять по делу. По какому делу отвечать отказывается. Как мне поступить?
   - Пропусти, - лениво ответил Бородин. Опять какой-нибудь запоздалый журналист.
   Адвокат подошёл к двери, не глянув даже на экран наружной камеры, отворил.
   С той стороны двери стоял низкорослый, заросший чуть не до самых бровей бородой человек в широкополой шляпе, надвинутой на глаза, и длинном плаще, под которым легко было скрыть хоть автомат Калашникова, хоть казацкую шашку.
   - Заходите, - отважно сказал Бородин.
   - У меня к вам дело, господин Бородин, - отчаянно смущаясь, это не было видно из-за бороды, но прекрасно слышно по голосу, сказал Иванчиков Сольвейг Саулович, войдя в офис, но не сделав больше ни шагу. - Вы, конечно, известный адвокат, но я вполне платёжеспособен. Может быть, моё дело вас не заинтересует, но если бы вы согласились выслушать меня...
   - Присаживайтесь, - сказал Бородин и указал пальцем. - Вон в то кресло. Что будете пить? Виски? Коньяк? Армянский? Грузинский? Смоленский?
   - Если можно, водки, - смущённо ответил гость, всё ещё не сходя с места
   - Водки?
   Артур Бородин расхохотался. Вот водки-то как раз у него и не было.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"