- Всем привет, - новенькая подняла правую ладонь к плечу и как-то вяло помахала растопыренной пятернёй. - Лучше просто Ксю.
И замолчала, наверное не зная, что ещё добавить.
Семьдесят четыре глаза мгновенно сфокусировались на Субботиной. Казалось, они просвечивают восьмиклассницу лучше, чем новый рентгеновский аппарат во второй больнице. Как стоит, как улыбается, как смотрит...
- Родители Ксен... Ксюши переехали в наш город совсем недавно, из-за границы, - Людмила Сергеевна взяла инициативу представления классу в свои руки, рассказывая уже известную Кате и Аллочке историю. Учительница понимала неизбежность вала расспросов, который обрушится на Субботину сразу после окончания собрания, и, по мере сил, старалась хоть немного уменьшить его напор хотя бы на день. - Ксюша приехала в наш город только вчера, поэтому не стоит сразу набрасываться на неё с вопросами. И я надеюсь, что вы все поможете ей быстро влиться в наш коллектив. Ты, Ксюша, выбирай свободное место и садись.
Субботина неторопливо, будто нехотя, оторвалась от косяка, к которому прислонилась сразу после захода в класс.
Два года назад в четырнадцатой школе наконец-то сменили старые, "гимназические" парты - с расхлябанными наклонными крышками, которые грохотали похлеще артиллерийской батареи в начале каждого урока - на новые. Помимо замены ящиков на полки - что, с точки зрения школьников, крайне важно при подглядывании в предварительно положенный раскрытый учебник - новые парты обладали ещё одним неоспоримым достоинством. Вместо намертво скреплённых с партой скамей ученики теперь сидели на отдельных стульях, благодаря чему они могли свободно и быстро передвигаться не беспокоя соседа.
Вот и теперь, Катя заметила, что о чём-то шушукавшаяся с Шошой Юлька пересела к нему за соседнюю парту только тогда, когда та сама ткнула подругу в бок.
- Скажи ей рядом с тобой садиться, - яростно прошептала Захарова, поднимая руку. - Людмила Сергеевна, вот тут свободное место есть!
- А? Да? Э-э-э... Садись сюда, - Катя растерялась и, почему-то, почувствовала себя так, как будто её выставили перед всеми полной дурой. Разве так поступают с подругами? За такое, между прочим, стоит и обидеться.
- Клёво, а то она чуть рядом с Носовой не села, - совсем тихо прошептала Юлька.
Носова была лучшей подругой Аллочки, поэтому Соловьёва решила не обижаться. Теперь они первые смогут подружиться с Ксю и переписать у неё Делайлу. И выкройки взять. Между прочим, они с Юлькой уже три года как переписываются с Эрикой из общества германо-советской дружбы. Особых успехов в изучении немецкого языка девчонки пока что не демонстрировали, но успели понаобмениваться кучей сувениров и полезных мелочей.
Новенькая спокойно, даже с какой-то ленцой подошла к Катиной парте и села.
- А, мы в одном классе, - сказала она. - Я так и не спросила тогда, тебя как зовут?
Катя даже удивилась, что та её узнала. Но потом вспомнила, что она, наверное, единственная в школе, кто пришла сегодня в форме. И снова приуныла.
- Катя, - буркнула она.
- Ага, - кивнула Ксения. И замолчала.
Между прочим, могла бы и представиться ещё раз, подумала Катя. Просто из вежливости.
- Эй, я вас вместе дежурить поставила! На пятнадцатое, - крикнула Кононова.
- Ага, - снова кинула Субботина.
Закончив составление графика, Аллочка принесла его на подпись Людмиле Сергеевне и отдала Петьке - как самый высокий, он должен был повесить его на самом верху классного стенда, рядом с расписанием уроков. Людмила Сергеевна пожелала всем успехов в новом году и, передав ключ Гаспару, ушла в учительскую. Катя задумалась, стоит ли бежать домой переодеваться, но её размышления прервали. Под ложечкой предательски засосало...
- Кать, ты что, подумала, что сегодня уже первое сентября? - удивилась Кононова.
- Вовсе нет, - Соколова так и не успела придумать хорошего выхода из ситуации. - просто надела форму.
- А зачем? - это Маринка, жуткая подлиза и вечная троечница.
- Захотела! - обозлилась Катя.
- А я вот думаю, - выдала Аллочка, - неужели тебе больше нечего надеть было? Или постеснялась ослепить нас своей неземной красотой?
Под майские праздники, в прошлом учебном году, Марина Новикова пустила по классу анкету, кто из мальчиков и девочек седьмого "А" какое место по красоте занимает. Катя тогда заняла четвёртое с конца, из двадцати. Тогда она даже на Юльку дулась неделю, потому что та присудила ей пятнадцатое место. Нет, Соловьёва вовсе не считала себя первой красавицей класса, но Захарова могла бы и поддержать лучшую подругу между прочим. Зато Аллочка заняла тогда первое место, очень этим гордилась, и до сих пор напоминала о своёй победе при каждом удобном случае.
Катя вспыхнула. Девчонки начали хихикать, обидно до ужаса. На глаза сами собой начали наворачиваться слёзы, а в голове было до ужаса пусто, и ни одного достойного ответа в неё так и не приходило.
- Зависть - плохое чувство, - раздалось откуда-то из-за спины. - Если кто-то даже в обычной форме выглядит лучше тебя, то стоит лишь порадоваться за такого человека.
- Х-х-х... - именно так выглядел вытянутый Катей карп с две ладошки, которого она поймала летом. Выпученные глаза, открытый рот и донельзя тупое выражение на морде.
- Ты тоже ещё можешь похорошеть, когда повзрослеешь. Так что волноваться не о чем, - как будто утешая маленького ребёнка, сочувственно продолжила Ксения. И дружески похлопала Аллочку по плечу.
И тут заржали мальчишки. Сначала Шоша, затем Петька, Гаспар, а потом и все остальные. К ним присоединилась Юлька и ещё пяток девчонок, которые Аллочку терпеть не могли. Последней засмеялась Катя. Новенькая продолжала стоически сохранять полный сочувствия взгляд.
- Дураки!!! - закричала Аллочка и выбежала из класса, чем вызвала новую волну смеха.
Ребята начали собираться. У большинства ещё оставался абонемент в кинотеатр на сегодняшний день, так что как-то стихийно восьмой "А" решил идти туда. Ксения же быстро переписала себе на листок расписание уроков и вроде как собралась уходить.
- Эй, ты куда? - подлетела к ней Юлька.
- Домой думаю.
- Прямо сейчас? А что там делать?
- Не знаю. Книжку почитать...
- Какую? - заинтересовалась Катя. Она уже забыла, что Ксения - грубиянка и невежа.
- "Орден Жёлтого Дятла".
- Это про рыцарей?
- Лучше пошли гулять со всеми, - бесцеремонно влезла в разговор Юлька.
- Понятия не имею, - просто ответила Ксю. - Я же приехала только позавчера.
Кате вдруг стало её даже жалко. Понятно, почему новенькая не хочет идти с классом - она же ничего о городе не знает. Где что интересное, где чего посмотреть, где посидеть...
- Тогда предлагаю лучше ударить по мороженому, - не раздумывая, выпалила Юлька. Это она здорово придумала, потому что кто же откажется от мороженого в последний летний полдень?
Катя, смутившись, полезла в карман фартука и достала свой ярко-зелёный линолеумный кошелёк с блёстками. Он выглядел очень по-детски, и совсем не подходил комсомолке из восьмого класса, но другого у неё не было. А таскать деньги в карманах было неудобно, потому что монеты у Кати постоянно норовили залезть за подкладку. Появление дырок в карманах уже много лет оставалось для Соловьёвой тайной за семью печатями - они образовывались там сами по себе, невзирая на еженедельные порывы к штопке.
Кошелёк звякнул, печально и тихо. Сорок шесть копеек, из которых десять телефонных двушек на всякий случай.
Юлька вытащила два полтинника. Если откинуть телефонные, то можно пойти в "стекляшку" на Пятидесяти лет Октября. Получится взять шесть шариков и три стакана газировки. Впритык, если не тратить двушки. Вот только пешком идти далеко...
- У меня есть восемь рублей, - подала голос Ксю. Из кармана джинсовой куртки появились зелёная и синяя бумажки. - Нам хватит?
- Ого! - восхитилась Юлька. Откуда такие деньжищи?
- Мне на неделю пять дают, но с переездом я на прошлой неделе почти не тратила, - бесхитростно поделилась та. - А что?
Кате на неделю мать давала рубль двадцать, на обед. Хотя уже почти весь седьмой класс девочка подозревала, что мать догадывается о том, что младшая Соловьёва в неделю на еду тратит, самое большее, копеек пятнадцать. Но всё же ничего не говорила, даже когда у Кати вдруг находился собственный рубль на такси к бабушке.
- Ничего-ничего, это даже перебор! Айда к автобусной!
В "стекляшке" было довольно много народу, но свободный столик нашёлся. Заказав по три разных шарика мороженого и по стакану газировки, девочки уселись у окна. И, практически сразу же, Юлька начала то, что она сама считала непринуждённым разговором - у Кати же как-то сами собой появились ассоциации с допросом.
- Слушай, а ты где жила?
- В новостройке, - ответила Ксю, поддевая ложкой кремовую розочку.
- А в каком городе? - честно говоря, Катю ответ тоже удивил.
- В новостройке, - повторила Ксю. Потом задумалась и решила уточнить. - Посёлок Новостройка, Загорский район. Это под Москвой.
- А-а-а! - воскликнула Юлька на всё кафе. - А раньше, за границей? Откуда ты приехала?
- Венесуэла, - розочка с куском пломбира отправилась в рот. - Это в Латинской Америке.
- В Южной? - переспросила Катя. География не была её сильным предметом, но в атласе Америк было две, Северная и Южная. Это она помнила точно.
- И в Южной тоже, - согласилась Ксю. - Между Колумбией, Бразилией и бывшей Британской Гвианой.
- А в каком городе?
- Валенсия. В Испании тоже есть Валенсия, но это другой город, - уточнила Субботина. - Рядом есть ещё озеро Валенсия, там хорошо купаться было. Но круглый год жара, мне не очень нравилось. А вот озеро хорошее. И море, но до него тридцать километров было.
- А где ты там училась? - не унималась Юлька.
- В школе, обычной, - мороженое начало подтаивать.
- Ты знаешь тамошний язык? - удивилась Катя.
- Да, испанский.
- У нас в школе английский учат...
- И английский тоже. В Британской Гвиане только на нём говорят, индейцев почти нету.
- А как там вообще жизнь?
- Другая, - чуть подумав, ответила Ксю. - Многое по другому. Там много старых крепостей, церквей, монастырей и просто домов - не как музеи, а просто. Стоят и стоят. Сядешь, например в теньке у стены, съесть кукурузы - и вдруг понимаешь, что под этими же стенами триста лет назад так же сидели люди и смотрели туда же, куда и ты. И ничего не меняется, и ещё через триста лет так же кто-то будет сидеть под этой стеной и есть кукурузу. А в Союзе не то. Где-нибудь в тайге одно дело, а где человек живёт - постоянно что-то строится, перестраивается, что-то делают...
- Так это же хорошо!
- А я и не говорю, что плохо. Просто по-другому. Сложно привыкнуть. В Мексике тоже так было.
- А ты и в Мексике жила?
- Ага, в Венесуэлу мы переехали в семидесятом.
- Мексика - это там, где майя жили, пока их испанцы не поубивали?
- Не совсем. На самом деле, к приходу конкистадоров империя майя была в упадке, как и Древний Рим, например. Многие города уже были покинуты и разрушены. А культура, основанная на постоянных человеческих жертвоприношениях не стоила того, чтобы её сохранять.
- А я такого не знала...
- Люди вообще плохо знают историю других стран.
- А у тебя есть какие-нибудь сувениры оттуда?
- Ага. Пончо, маракасы и головной убор из перьев. Ну и всякая мелочь, наверное. А что?
- Интересно же! Можно смотреть на вещи и представлять, как будто бы ты там была. У меня, например, есть два немецких пионерских галстука - можно было бы поменяться.
Это было несправедливо. Дай Юльке волю - так она всё выменяет за пару минут.
- А у меня есть нартовская меховая шапка с хвостом! - выпалила Катя.
- Это как? - удивилась Ксю.
- Ну такая, сверху войлок, а по краям полоса меха и сзади хвост висит. Его ещё можно на плечо спускать, как косу. Очень красиво.
- Давайте тогда как-нибудь соберёмся в гости и посмотрим? - предложила Субботина. - А то так можно до вечера спорить.
Юлька с Катей смутились. Похоже, их стремление заполучит новые клёвые штуки оказалось слишком очевидным.
- А какой твой любимый предмет? - в отличие от Юльки, Катя ещё помнила, что им придётся на Ксю шефствовать. Уже завтра.
- Ро... - Ксю неожиданно запнулась. Как когда начинаешь говорить, и почти сразу понимаешь, что оговариваешься. - Ну, как это... по-русски сказать...
Девчонки переглянулись. Предмета на "р" они не знали.
- А разве в капиталистических странах есть такой предмет?
- Конечно! - Юлька снова закричала, но, быстро спохватившись, снизила тон. - Ведь им нужно угнетать рабочий класс, а чтобы рабочий приносил им добавочную стоимость, его нужно учить именно производству. Техническое образование. А общественным наукам их не учат. Правда?
- Ну, не совсем... - протянула Субботина и, почти не задумавшись, выдала. - Перфекто коноседор де лас лэйендас и фабулас, трансмитидас оральменте пор сус компатриотас, Габриель Гарсиа Маркес эс эль мас кларо эхемпло дэ ла фруктифера вена культураль, ке корре пор ла тьерра Коломбьяна. Аункэ фуера аутор де ун соло либро...
- А по-русски?
- Э? - Ксю немного покраснела. - Ну, нашу литературу они не учат, конечно, я сама читала, но свою они изучают. Габриеля Гарсия Маркеса, например. "Сто лет одиночества".
- Ну, значит, в основном техническим учат, - милостиво согласилась упрямая комсорг восьмого "А".
- Мы тебе поможем с пропусками, - добавила Катя. - Если ты чего по программе не будешь успевать.
- Ага, спасибо, - беспечно отмахнулась Ксю. - Вы мне лучше скажите - вы ведь учителей на этот год всех знаете?
- Конечно, у нас новых нет, - Юлька вспомнила о том, что она вроде как главная. - Русский и литературу ведёт Людмила Сергеевна, ты её уже видела. Она интересно рассказывает и не цепляется к мелочам, хотя строгая. А вот Тихоновна, которая была у нас в шестом, постоянно меня шпыняла за то, что я писала шариковой ручкой, кстати. Евгений Петрович, он географию ведёт. Страшный болтун, если его зацепить языком за что-то, способен весь урок говорить не по программе. Ботаника и зоология - это Александра Владимировна, так себе. Если сидеть на уроках тихо, то трояк точно получишь, даже если ничего не ответишь. Косточка ведёт математику и черчение...
- Косточка?
- Ага, смешно, да? Это его фамилия такая - Косточка, его только так и называют. Ну и ещё "Извините Пожалуйста", - Юлька захихикала.
- А имя и отчество?
- А, никто не знает, - Захарова махнула рукой. - Так, о ком я не рассказала? Музычка, Яна Арвидовна, в декрет ушла, её заменяют из музыкальной или другим предметом. Физра - это Спартакиада, ну, Елена Игоревна. Если не умеешь на лыжах ходить, то тебе капец. Историю ведёт Татьяна Валентиновна, к каждой дате придирается. Физику ведёт Анатолий Борисович, он уже старый, слышит плохо. Главное, бубнить ему уверенно и не смеяться при этом, а так хоть стихи рассказывай. Химию ведёт Форлуло - то есть, Екатерина Марксовна - я в ней ничего не понимаю, но пятёрку только Шоше получить удаётся. Ивла - это сокращение от Ирина Владимировна - англичанка, футы-нуты, ведёт себя так, как будто это самый важный предмет. Интонация не та, что за акцент, это же язык Шекспира, - Юлька попробовала изобразить возмущение, не не удержалась и рассмеялась в голос.
- Гроб ведёт Сергей Александрович Подполковник-Глинозёмов, - продолжила Катя. - это он так представился один раз - "Подполковник Глинозёмов моя фамилия".
- Гроб?
- Гражданская оборона. Но девчонкам он всегда ставит четыре, а занимается только с мальчишками, - отсмеявшись, Юлька продолжила просвещать Субботину. - Я никого не забыла?
- Ольга Прокофьевна, она будет вести труд, твой любимый. Так что ты быстро попадёшь к ней в любимчики, и будут одни пятёрки.
- Не уверена, - Ксю ковыряла ложечкой пломбир. - У нас... у меня, наверное труд другой был.
- Да неважно, - отмахнулась Юлька. - Главное - изобразишь интерес, и всё. А если у тебя найдётся пара-тройка выкроек из "Бурды", то место среди любимчиков гарантировано. Заодно и мы сошьём что-то получше халатов или белья.
- Белья? Вы на уроках шьёте бельё? - Ксю выпучила глаза так, что, казалось, ешё немного, и они займут всё лицо.
- Ну да, а что? Мальчишки на труде там крючки для парт делают, или винты для школы нарезают, а девчонки шьют. А в Венесуэле тебя чему на труде учили, другому?
- Как правильно работать с паяльником... - новенькая явно была поражена до глубины души, но вот чем?
- Ох! Наверное тоже интересно. А как правильно?
- При правильной работе паяльник держат за наименее нагретый конец, - поделилась венесуэльским секретом Ксю.
Прошла секунда. Потом вторая. Потом Юлька закрыла глаза и повалилась на пол. Катя, на пару с Ксю, тихонько хрюкали над остатками мороженого. Подбежала перепугавшаяся официантка. Вместе с молодым лейтенантом, что сидел через столик с девушкой, они кое-как подняли рыдающую Захарову и повели к стойке, отпаивать сифонной газировкой. Юлька стучала ладонью по столу.
- Ну, Ксюхер, ты даёшь, - к Юльке, наконец, вернулась членораздельная речь. - Это же надо так ляпнуть!
- Поверь моему опыту, это самое главное, - Ксю широко улыбалась. - Мне одного раза хватило, чтобы запомнить на всю жизнь.
Захарова вытерла слёзы и, поблагодарив заботливую официантку, вернулась за столик. Мороженое кончилось, и девочки не торопясь, тянули газировку через соломинки, глядя сквозь витрину на чаек, кружащих над водохранилищем. Когда-то здесь, в начале девятнадцатого века из русского редута родился город - и здесь же исчезал, будто испаряясь под жаркими лучами летнего солнца его старый, деревенский облик. На том берегу ещё можно было найти булыжную мостовую, облепленные деревянными домишками затоны, хлипкие деревянные мостки. Дальше, ближе к химкомбинату, домики стояли свободно с ухоженными огородами за невысокими оградами. Но у реки огородов не было, скособоченные домишки валились в кучу, будто стая воробьёв на январском морозе. Получившиеся проулки глухими заборами с неизменными табличками о злых собаках образовывали самый настоящий лабиринт, неподвластный никакой Ариадне; неизменные лужи, забросанные шлаком, битым кирпичом, дырявой обувью и прочим мусором. У самой реки, дома лезли буквально друг на друга, сеням уже не хватало места, и крыша одного зачастую служила крыльцом соседнего. Проулки исчезали, просто как попало и куда попало ведущие ступеньки, обозначали какое-то подобие тропинок. Где-то там, на самом дне, местами спрятанная в бетонных трубах, протекала пенистая речка Вонючка, чьё настоящее название не помнили даже старожилы. Равно как и то, что и когда загнало людей в эту яму. Здесь вполне можно было снимать фильмы про жизнь рабочих при царизме - или, как заметила Ксю, про латиноамериканские трущобы, если на свободные крыши поставить навесов из брезента и щедро добавить пыли. Но, в отличие от застывшей в веках венесуэльской Валенсии, современный город уже вёл своё неумолимое наступление: на тот берег через Кубань перемахнул огромный трёхсотметровый мост, а за ним айсбергами белели отделанные мраморной крошкой панельные дома и вырисовывался железобетонный скелет очередного корпуса комбината.
- Слу-у-у-шай, - протянула Юлька таким медовым голосом, что даже мальчишке стало бы понятно, что сейчас она будет выпрашивать. - А у тебя же есть катушки с музыкой, ну, заграничной? Английской, например...
- Есть, конечно, - кивнула Катя. - я записала себе много, чего мне нравится.