Луиза-Франсуаза : другие произведения.

Глава 22

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 8.29*7  Ваша оценка:

  Варвара Андреевна была женщиной порядочной. В том смысле, что всегда и во всем соблюдала установленный порядок.
  В реальном училище, где она преподавала арифметику, ученики за глаза именовали ее "Горгоной" - видимо за взгляд, которым она пронзала не приготовивших домашнее задание. Но уже давно никого "пронзать" не приходилось, и не сказать, что Варвара Андреевна была этим недовольна.
  Довольны были работой Варвары Андреевны и попечители, и директор училища - ведь не только в губернии, но и в Москве, и даже в Петербурге работа училища не раз удостаивалась похвалы. А уж как были довольны некоторые ученики! Ведь окончивший реальное с похвальным листом мог учиться в университете! Правда, вольнослушателем, но ведь и таким образом у некоторых получалось стать инженерами. А похвальные листы за работы по математике ученики Варвары Андреевны получали регулярно.
  Варвара Андреевна прежде всего воспитывала в учениках дисциплину - ведь именно дисциплина была, по ее мнению, важнейшей основой твердых математических знаний. И, воспитывая дисциплину в других, она то же самое требовала и от себя самой. Порядок и размеренность - это было по ее понятием залогом успеха. И, в соответствии с раз и навсегда установленным порядком, Варвара Андреевна писала ежемесячное письмо сыну.
  В письме, как и всегда, она подробно перечисляла большие и малые события, произошедшие как дома, в семье, так и случившееся с близкими и просто знакомыми - если дома особых событий не происходило. Письмо сыну всегда писалось на шести листах - потому что именно столько помещалось в конверт без доплаты, а облегчать жизнь почтальонам за свой счет Варвара Андреевна считала несправедливым.
  Письмо было уже почти закончено, оставался последний лист. Но прошедший месяц оказался скуп на события... Варвара Андреевна подумала, окинула мысленным взором всех друзей и знакомых - и, хотя некоторые возможно даже почувствовали некоторое неудобство, никаких иных событий, достойных упоминания, с ними не произошло. Однако si vis pacem, para bellum... в смысле praemonitus praemunitus - в латыни все же Варвара Андреевна была не сильна, гораздо меньше, чем в дисциплине и планировании. Поэтому у нее в запасе была и новость для еще одной страницы, не самая, конечно, свежая, но все еще актуальная. Других-то Бог не послал, а страница все еще пуста...
  Учительница арифметики обмакнула перо в чернильницу и принялась заполнять чистую бумагу ровным учительским почерком:
  "Доктор Варшавин, что получил в прошлом месяце наследство, нынче намерен обратить его в деньги, кои потратить собирается на деяния весьма достойные..."
  Закончив писать, Варвара Андреевна дождалась пока чернила высохнут, сложила шесть листов бумаги пополам, загнула краешек, чтобы бумага вошла в конверт, а затем, положив письмо внутрь и наклеив марку, тем же ровным почерком написала адрес:
  "Г-ну инженеру В. Чугунову, Царицын, имение Волкова"
  
  Воздушный фильтр из стекловаты трактора получили лишь восьмого января. Оказалось, что на самом деле для получения именно годного фильтра было нужно сделать чуть больше чем дофига.
  Чтобы вата была именно ватой, волокна стали потоньше и не трескались при сжатии, в стекломассу потребовалось добавить буры, слава богу что Машка об этом способе "умягчения" стекла знала. Ну а потом, чтобы вата не разлеталась, пришлось готовый продукт еще пропитывать эмульсией, получаемой в качестве отхода при производстве формальдегидной смолы и после чего тщательно высушивать при высокой температуре чтобы остатки смолы полимеризовались и вата не разлеталась от ветра - для чего пришлось и специальную сушилку делать. Ну и наконец с бумажным фильтром тонкой очистки пришлось повозиться. Сделать-то его было несложно, но вот для масляных фильтров покупалась бумага аж в Италии, запас ее оказался маловат.
  Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и эпопея с фильтрами. И результат порадовал почти сразу. Нет, сразу увидеть повышение долговечности цилиндров не удалось, но вот масло получилось менять втрое реже: если раньше процедура выполнялась еженедельно, то с новыми фильтрами масло становилось заметно грязным недели через три.
  Что же до "еретической" идеи Водянинова, то ока как-то в жизнь и не воплотилась. До Нового года просто некогда было, а после...
  Второго января в рейс вышла первая "маршрутка" - что-то вроде микроавтобуса для доставки людей их моего городка в Царицын. Все же в уездной "столице" у меня было целых два завода, а жилой дом был выстроен только для рабочих, так что инженеры и техники большей частью ежедневно катались в город. Раньше катались в специально закупленных экипажах с лошадьми, но на дорогу тратилось слишком много времени.
  Маршрутка внешне напоминала... ничего она мне не напоминала. Разве что размером была с УАЗовскую "буханку", а так - прямоугольный железный "сарай" с большими окнами, с прямоугольным же капотом и на колесах. Но народ проникся: как же, теперь на работу их авто доставляет!
  Водителем на пепелаце был посажен мой "денщик" Гаврила - сын все еще пребывающего на чужбине есаула из Пичуги. Нос мальчишка задрал выше некуда: он же теперь "водитель транспортнаго средства повышенной опасности", как я написал в инструкции по вождению. Однако это были проблемы его личного носа, а репутация моя именно у казаков выросла изрядно.
  Маршрутка ходила по тракту - снега все еще не было, а обозы все же переместились на более ровную реку, так что, засыпав с десяток ям на дороге, я предпочитал передвижение дорогих механизмов по суше. Да и пассажиры - тоже: один из тракторов, занятых в "зимней навигации", все-таки провалился под лед. К счастью, проваливался он довольно долго - незамеченная трактористами прорубь была не очень большой, и люди выскочить успели. Но машину потеряли, да и за груз пришлось расплачиваться.
  Третьего января в Царицын вернулся Березин. Он провел на "Лю Гёлль" второй рейс, тщательно изображая, как и в первом рейсе, ученика старшего механика, и после прибытия судна в Одессу закончил свое "обучение". По дороге в Царицын он заехал "на минуточку" в Николаев и дальнейший путь проделал в сопровождении двух десятков мастеровых.
  Верфи там переживали далеко не лучшие времена, зарплаты у народа упали, а про мои заводы, как оказалось, среди рабочих уже легенды складывались. Особенно в низах отмечалось "царское" жилье для работающих, школа для детей и бесплатное трехразовое питание в цехах.
  Правда насчет жилья вновьприбывшие слегка "обломались" - свободных квартир у меня не было и рабочих расселили временно по "общежитиям": небольшим каморкам, устроенным на чердаках каждого из рабочих домов. Но народ был доволен: во-первых, их Березин предупредил, что "царское жилье" будет не сразу, а во-вторых и в общагах моих был теплый сортир и душ с горячей водой, хотя и общие.
  Рабочих Сергей Сергеевич привез под свою, оговоренную еще до путешествия за океан, программу - но пока всех рабочих передали Чаеву и хоть частично, но проблему изготовления новых станков закрыли.
  А учитывая, что по весне из Николаева ожидался еще один "десант", уже человек на пятьдесят, то я решил не дергаться.
  Тем более, что кроме рабочих из Николаева приехал еще один человек, Север Капитонович Дементьев. Инженером Капитоныч, как его сразу стали все именовать, не был - но он стал "приобретением" покруче любого инженера. В Николаеве он работал сменным мастером кузнечного цеха и занимался главным образом закалкой различных корабельных деталей - включая поворотные механизмы артиллерийских систем. И вот как раз Север Капитонович, с его огромным опытом, и поставил финальный крест на "еретической идее": осмотрев парочку лопнувших коленвалов старый (лет ему было уже сильно за пятьдесят) термист выдал свое заключение:
  - Проковать забыли и калили неправильно. Но дело это поправимо...
  Усилиями Чаева и Серова в цепном цехе штамповка звеньев была в значительной степени автоматизирована, и один пресс сейчас вырабатывал по сто пятьдесят пластин в минуту, так что второй пневмомолот высвободился. За неделю Дементьев его перетащил на завод и перед началом токарных работ заготовку начали тщательно проковывать - ну а готовое изделие закаливать стали совершенно иным, одному Капитонычу известным, способом. Испытания "методом кувалды" показали значительное улучшение, и было решено производство не прекращать.
  Но Березин привез не только новых рабочих. Второй рейс был немного поближе, в американский порт Галвестон (откуда "Чайка" доставила еще пару тысяч тонн бобов), и в американском порту он "неожиданно вспомнил" об одном из наших с ним разговоров. Разговор был, собственно, ни о чем - просто болтали два изнемогающих от скуки пассажира посреди океана. Но болтали все же о смысле путешествия "за три моря" (Черное, Средиземное и Атлантику), то есть о сельском хозяйстве. И упомянул я про неких курочках, которые "хорошо бы завести побольше".
  И когда он в порту услышал знакомое слово, он этих курочек там же и купил. Капитан Арно был явно недоволен, когда в пассажирских каютах третьего класса появились новые пассажиры (и, главным образом, пассажирки), но двести девятнадцать (из двухсот сорока) курочек и тридцать из трех дюжин петушков-леггорнов прибыли в Царицын живыми и даже здоровыми. Так что курятники "птицефабрики" пополнились уже импортными обитателями.
  Из-за невысокого прошлогоднего урожая несколько разгрузилась железная дорога, и удалось договориться о перевозке тракторов в Одессу по вполне умеренному тарифу, так что некоторый поток денег из Франции возобновился. Однако не такой "густой" как ожидалось: неожиданно довольно сильно упал спрос на мотоциклы. Барро даже прислал сына, чтобы обсудить сложившееся положение, а положение оказалось довольно серьезным: какой-то прохиндей наладил во Франции выпуск аналогичных механизмов. Не совсем таких же, похуже - но и подешевле: привод на французских машинах был не цепной, а ременной, мотор гораздо более примитивный: объемом в триста кубиков и мощностью силы в полторы. Но из-за проскальзывания ремня "мопед" не нужно было на старте подталкивать ногами, да и лить в бак можно было все тот же керосин. Но главное - за него просили только двести пятьдесят франков, а наш мотоцикл Барро продавал за триста пятьдесят, причем - в "базовой" комплектации.
  Патентная система, как оказалось, была ещё весьма далека от совершенства - в том плане, что патентуемые изделия запрещалось лишь производить в той стране, где выдавался патент. Что же касалось иностранного производства, то к ввозу запрещались лишь те патентованные товары, которые производились "по той же технологии". С одной стороны, это играло мне на руку - ввозимая во Францию техника успешно обходила все зарегистрированные парижские патенты, а моими патентами на производство самых "прорывных" деталей семейство Барро озаботилось в первую очередь. С другой стороны, это никоим образом не мешало местным умельцам изменять техпроцесс, а Поль обеспечивал продажи более чем семисот мотоциклов в месяц, да еще продавал кучу аксессуаров. Так что плюнуть на "лишние" почти миллион рубликов в год было бы опрометчиво. Проблемой пришлось заняться всерьез - благо, Барро прислал вместе с сыном два экземпляра "конкурирующего изделия" и нам было понятно, с чем бороться.
  Володя Чугунов как раз наладил выпуск трехдюймовых шлангов высокого давления для снежных пушек, а суточное их производство пушек достигло десяти штук, так что можно было заняться и мотоциклетной проблемой. И, для начала, Полю было предложено устроить "распродажу прошлогодней модели" по триста франков в базовой комплектации (за мой счет, естественно). А мы, со своей стороны, гарантировали поставку "новогодних" в ассортименте.
  Первая "новинка сезона" от старого "мопеда" отличалась двумя вещами. Во-первых, она стала, наконец, именно мопедом: две велосипедных педали вместо одного кик-стартера цену машины увеличили на сорок копеек. Второе отличие было более серьезным: рама теперь красилась в темно-красный цвет глифталевой эмалью (мне неделю пришлось упрашивать Камиллу придумать красную краску, но при этом не киноварь), а руль стал никелированным (прежний был всего лишь вороненым). Поскольку прочее производство было уже окончательно отлаженным, себестоимость мопеда составила теперь сорок два рубля без малых копеек.
  Была проведена и небольшая доработка мотора, точнее - возможность доработки: новая головка цилиндра, которую можно было поставить вместо штатной при продаже, обеспечивала работу двигателя и на керосине (снижая, правда, мощность до полутора сил).
  Ну а вторая была действительно новинкой: настоящий мотоцикл (на той же раме) с мотором уже в три с половиной силы (то есть тот же мотор, но обороты были повышены с тысячи восьмисот до трех тысяч) с двухскоростной коробкой передач и возможностью пристегивания коляски. Коляска (вместе с запасным колесом) предлагалась за полтораста франков, а сам мотоцикл - уже за пятьсот (то есть сто восемьдесят пять рублей). Не очень дешево, но теперь фара с генератором и аккумулятором были уже в стандартной комплектации. А в пакет опций входили теперь большое гнутое ветровое стекло на мотоцикл, ветровое стекло на коляску, комплект инструмента для мелкого ремонта (молоток, "семейный" ключ, ключ для спиц и набор для заклеивания проколотых камер).
  В начале февраля новая линейка мотоциклов пошла в производство, ну а насколько это поможет нам победить конкурентов - покажет время.
  За неделю до выпуска новых мотоциклов был выпущен гораздо более важный продукт: первого февраля был запущен газовый завод.
  Но первое февраля запомнилось народу не только пуском газового завода. В этот день на дорогах заводского поселка появилось сразу четыре новых автомобиля. Два были "копиями" Киа Соул - и их счастливыми обладательницами стали Камилла и Мышка. А два - "осовремененными" версиями УАЗ-469, и достались они Илье Архангельскому и, естественно, мне. "Осовременивание" - если отвлечься от внутренностей - свелось к установке восемнадцатидюймовых тракторных колес.
  Но самый большой сюрприз я получил уже второго, вместе с ответом на вопрос, а зачем Камилле понадобился газовый завод именно здесь и куда она собирается девать собственно получаемый газ. В городе газовый завод уже давно был, и нужные продукты углепереработки (такие, как фенол, нафталин, а после проведенной небольшой "модернизации" - естественно "за мой счет" - и аммиак) Камилла получала практически на месте.
  Ну а кроме "полезной ядовитой химии" газовый завод вырабатывал лишь угарный газ и водород - и Камилла творчески подошла к стандартной, в общем-то, продукции.
  Обычно народ газ использовал для освещения и (несколько в меньших объемах) для "кухонных нужд", городской завод был в основном для осветительных целей и построен. Ну а Камилла же - мастер "нетрадиционных" решений.
  Меня удивило, что очень вредный угарный газ для нее оказался очень ценным сырьем - и в небольшом кирпичном "кубике" рядом с газовым заводом началось производство этилена. Очень, наверное, нужное для Камиллы производство. Но угарного газа завод выдавал мало, а водорода - много. И вот этот водород - весь водород - Камилла пустила в другой цех.
  - Солнце моё - не удержался я от вопроса - и кто тебя надоумил этим заниматься? Вообще, кто все это придумал? Признайся, я тебя не трону - а просто пойду и оторву этому мерзавцу голову.
  - Будет очень интересно посмотреть как ты отрываешь голову самому себе. Однако твое признание меня радует...
  - Почему себе? И какое признание?
  - Ну ты же сам сказал, что ты мерзавец. Мне иногда так хотелось тебе это сказать - но раньше я стеснялась. А раз уж ты и сам себя так величаешь...
  - Забудем про мерзавца. А когда я тебе говорил про эти установки?
  - Как раз перед отъездом в Америку. Ты еще тогда сказал, что и масло у Нобелей плохое, и бензин. А когда я тебя спросила, где взять хорошее, ты сказал что самой сделать, из мазута. И сказал как. Я после твоего отъезда попробовала сделать гидрокрекинг в лаборатории и получилось очень хорошо. Большой реактор мне Лебедев помог спроектировать, он его и строил, а Мария Иннокентьевна денег на постройку дала...
  - Ну ладно. Ты мне только на один вопрос ответь: там же катализатор нужен...
  - Да, ты про него говорил. Но молибден мы все равно для Машки покупали, просто купили побольше, а никель с завода взяли.
  Про производство бензина с помощью гидрокрекинга я знал лишь то, что процесс именно так и называется, и вроде бы помнил, что хорошие масла тоже этим способом делаются. Но вот про то, какой там используется катализатор - точно ни сном, ни духом! Пришлось допросить Камиллу "с пристрастием" - мне же самому стало интересно: а вдруг в глубине моего сознания запрятана вся технология двадцать первого века и я сам того не замечая, ее тут потихоньку внедряю. Оказалось, что - увы - не запрятана, все было гораздо проще.
  У Машки стала подходить к концу проволочка, из которой нити для лампочек делались. Вот только оказалось, что проволочка эта была вовсе не вольфрамовая, а из молибдена. То-то мне казалось, что лампочки как-то тускловато горят... но другой проволоки не было, и пришлось озаботиться пополнением запасов. Камилла в этой работе была озадачена выяснением состава проволоки - оказалось, что там еще и тория около процента.
  Молибден купили где-то в Германии, насчет тория тоже подсуетились - там очень немного надо было, Машкиного полуфунтового запаса хватило тысяч на двадцать ламп и еще много оставалось, так что не разорились, купив сырья на почти миллион ламп. Но оказалось что сплавить молибден с торием не удается - не плавился молибден в отечественных печах. Кто-то вспомнил, как я нихром делал - и, не подумав, сделали сплав молибдена с никелем. Понятно, что для ламп этот сплав не годился - вот Камилла и пригрела образец для своих опытов. Ну а дальше - проще: опытный (настольный) реактор Камилле сделали из простой черной стали, и она - дабы защитить металл от разъедания - покрыла внутренность реактора фольгой, как раз из того заныканного сплава. Ну а когда в уже "напольном" прототипе реактора реакция не пошла, роль никель-молибденовой фольги и прояснилась. Случайность, в общем-то - но для Камиллы вполне закономерная.
  С гидрокрекингом Камилла очень вовремя все сделала. Потому что десять дней назад пришло известие, что завод Нобелей в Баку сгорел. Правда, еще неделю вагоны с бензином будут поступать (из Петровска вагон до Царицына больше двух недель ползет), а потом что бы мы делали? А теперь - ясно что. Правда теперь этим занимается Лебедев, а он, насколько я понял из разговора, больше на производство масел настроен - впрочем, "расстроить" его не очень трудно.
  - Кстати, - прервала мои размышления Камилла, - я придумала как делать этот твой полиэтилентерефталат. Только долго получается, и дорого. Сейчас, когда газовый завод заработал, проще стало - из этилена получается этиленгликоль, а потом все просто... Я думаю, что если построить нормальную установку для перегонки метилового эфира терефталевой кислоты, то можно в день хоть тонну ПЭТ делать.
  - А сейчас?
  - А сейчас если все всё бросят и будут делать тебе только это, то фунта с два за день может быть и получится. У меня же в лаборатории всего двадцать два человека, и у каждого есть чем заняться. А что, тебе срочно зачем-то нужно получать тонну ПЭТ в сутки?
  - Нет конечно, мне бы тонн двадцать-тридцать. У тебя нет на примете кого-нибудь, кто смог бы мне соответствующий заводик построить?
  - Нет. Заводы ты строишь, мне это неинтересно. Не потому что это не важно, мне просто неинтересно то, что я не понимаю. У Флоренского спроси. Да, кстати, если будешь просить - проси еще и электрика: там нужна будет прорва кислорода, а Африканыч больше генераторов постоянного тока не строит.
  - Зачем кислород-то?
  - Этилен окислять, чтобы потом этиленгликоль делать.
  - Ты что, прямое окисление этилена выдумала? Кто тебе на этот раз про катализатор сказал? Я-то точно помню, что не говорил.
  - Не выдумывай, там все прекрасно само окисляется. Я только давление немного повысила, до десяти атмосфер...
  - В стекле?
  - Саш, ну что ты меня за дуру все время держишь? Я у Ильи Архангельского взяла трубу высокого давления от паровозной топки... ой, она же изнутри серебреная... ты хочешь сказать, что это опять реакция каталитическая? Что ты на меня так смотришь?
  - Я вот думаю, вдруг ты где случайно возьмешь хлорид титана, смешанный с триэтилалюминием...
  - А это тоже катализатор? Для чего?
  - Забудь пока... все равно денег нет. Вот подзаработаю чуток - расскажу.
  Подзарабатывать надо было срочно, потому что, по Мышкиным расчетам, на апрель намечался дефицит баланса примерно на миллион рублей. Ну, это если лед на Волге не задержится, на что надежды было маловато. А вот "надежда" на то, что придется пересеивать больше половины озимых, была ну очень большая.
  Снег все же выпал, во второй декаде января. Но снега было немного, а земля промерзнуть успела прилично: морозы никто не отменял. Хотя свои поля мне удалось как-то снежком укутать, в уезде уже вымерзших полей оказалась чуть ли не треть - и, судя по результатам прошлого года, народу пересевать их было просто нечем. А если рассмотреть губернию в целом... а если рассмотреть не только "мои" уже три губернии... в общем, по прикидкам мне и десяти миллионов маловато будет. Но десять миллионов - это все же из области совершенно несбыточных мечт, а вот насчет миллиона Мышка договорилась с Волжско-Камским банком.
  Кстати, новогодняя история продолжения почти не имела. После того, как я вернулся из ретирадника, Мышка, уже одетая, чмокнула меня в щеку и, со словами "завтра поговорим", убежала. Если бы я проснулся позже шести... а так она исчезла никем не замеченная.
  Весь день первого я обдумывал случившееся и решил, что жениться уже можно. Но Мышка, точнее Мария Иннокентьевна, утром второго января мои размышления обломала. Начать с того, что она извинилась за то, что позволила себе меня соблазнить! И сообщила, что если мне будет угодно, то она уедет куда глаза глядят завтра же, ну а если я соглашусь ее простить и забыть "инцидент", то пусть все останется по-прежнему. Ну а замуж выходить за меня она отказалась наотрез. Ладно, хороший главный бухгалтер многого стоит, а любви (в смысле возвышенных чувств) тут похоже и не было, так что на этом все и закончилось - лишь спустя две недели Мышка мимоходом намекнула, что "последствий" не будет.
  Впрочем, я особо об этом и не думал - с утра и до позднего вечера занимался "спасанием РКМП". И проспасал до конца февраля: вместе с Ключниковым удалось довести выпуск "Т-40" до пяти штук в сутки. Я же не из придури себе делал именно дорогие трактора, а исключительно из соображений экономии. То, что трактор был помощнее "Бычка" - это не очень важно, гораздо важнее то, что управлять им мог любой мальчишка. А мальчишки - они и учатся быстрее, и - главное - над ними еще не довлеют крестьянские стереотипы. То, что Т-40 еще и за грузовик зимой работал - всего лишь "приятный бонус" для сельского-то хозяйства - мне просто некого было сажать на "Бычки". В прошлом году пришлось на посевную рабочих из цехов снимать, и оказалось, что это получается очень накладно.
  Но пришлось заниматься не только тракторами, одолевали заботы о хлебе насущном. Не для себя, конечно, тем более хлеба-то я и не ел практически, мне Дарьиных пирогов хватало. А в уезде в селах было не до пирогов - там и хлеба-то почти не осталось. Так что пришлось Кузьке (то есть уже Кузьме, справил он запись в церковной книге за копеечку малую) заняться и мобильными точками общепита. Я что-то помнил про "исключительно честных офеней", с помощью которых издатель Сытин заработал много денег. Оказалось, что центр кучкования этих торговцев в разнос находится недалеко от Коврова, в селе со странным названием "Холуй". Кузька туда съездил, поговорил...
  В Царицынской уезде - самом маленьком в губернии - сел и деревень было чуток за шестьдесят, а уже в соседнем Камышинском - сто шестьдесят. Всего же по губернии сельских населенных пунктов было чуть больше тысячи - и в каждом людям хотелось жрать. Не все два миллиона крестьян голодовало, а всего лишь примерно половина. Так что помощь почти семисот офеней (или офень, не знаю точно) оказалась более чем кстати: вместе с ними на раздачу еды крестьянам Кузьке удалось отправить тысячу двести человек.
  Бобы - это, конечно, хорошо, а десять тысяч тонн бобов - даже звучит внушительно. После того, как их сварили, получается на человека - в Саратовской губернии - почти по восемь кило. Месяц можно губернию подкармливать. Однако зима-то гораздо длиннее, и очень кстати оказалось, что те же французы гречкой лошадей кормят: лошадиного корма удалось купить уже двадцать шесть тысяч тонн. Вроде уже и на всю зиму почти хватает - но кушать хотелось и калужским крестьянам, и ковровским, и в результате я узнал, что в Стамбуле очень активно и недорого продают сорго, а в Болгарии имеются приличные (и не очень дорогие) запасы пшена. Всего же только за февраль удалось купить почти шестьдесят тысяч тонн различного зерна и бобов, затратив чуть больше четырех миллионов рублей.
  Двадцатого февраля ко мне в кабинет завалился Саша Антоневич:
  - Ну что, дорогой друг, ты уже готов ехать на запуск своего металлического завода?
  - Ты построил завод за четыре месяца?
  - Не сейчас, сейчас ехать холодно, я, пока доехал, совсем продрог. Запускать будем в начале апреля, там на самом деле еще работы много. А я просто зашел спросить, не надо ли тебе еще какой заводик построить - а то мне просто неудобно от тебя такой оклад получать и ничего не делать.
  - Ну ты же завод строишь...
  - Уже не строю. Нанял американцев, Джонов Смитов. Они очень даже были рады поработать за полторы сотни долларов в месяц - у них, знаешь ли, сейчас с работой совсем плохо. Настолько плохо, что на мое объявление откликнулись сразу трое - вот я всех троих и нанял.
  - Негусто, если на всю Америку нашлось только три незанятых инженера.
  - Ты не понял. Я дал объявление, что нужны инженеры, которые уже строили металлические заводы, и которых зовут Джон Смит. Шутка такая была, но только американцы насчет работы оказывается не шутят - только Джоны Смиты и откликнулись. Причем инженеры, судя по всему, неплохие: двое у Карнеги работали, домны ставили, а один - специалист по мартенам. Так что две домны по три тысячи шестьсот футов уже почти закончены, и еще будут два мартена построены. А газовый завод для мартенов даже совсем закончен, и сейчас их интересует будешь ли ты коксовую батарею ставить. Сразу скажу - батарея встанет еще тысяч в двести сорок, а так дорого потому что по дороге к тебе я Камиллу встретил. Если ты до принятия решения с ней поговорить не успеешь, то батарея обойдется тысяч в сто-сто десять. Впрочем, Джоны Смиты тебе сами все в деталях расскажут - через неделю самый бойкий как раз к тебе с докладом ехать готовится. Ну а новых-то заводов ты строить не собираешься?
  - Собираюсь, но весной.
  - Весна уже считай пришла. У тебя же на столе лежит "Берлинер Цайтунг", ты на дату посмотри - а она сюда пять дней добиралась.
  - Так это в Берлине, там тепло. А у нас - почти Сибирь. Так что рассказывай, что тебя на трудовые подвиги так сильно толкает?
  - Трудовые подвиги... вот умеешь ты, дорогой друг, красиво все сказать. Ну да ладно, откровенность за откровенность: ты меня раскусил, я на самом деле хотел у тебя попросить сколько-то денег авансом. Поместье в родовой деревеньке продают. Там всего-то двести пятьдесят десятин, да просят по сорок рублей. Дорого просят, на треть дороже честной цены, но я бы купил все равно. Но у меня, даже с твоими окладами жалованья, тысячи четыре накопилось: и сестре помочь надо было, и отцу, да и просто промотал конечно. А тут - если до марта не купить, с торгов пустят, и уйдет родовое поместье Антоневичей жидам.
  - Почему обязательно жидам? И чего их ты так не любишь?
  - Жидам - потому что любавичевские жиды скупают все в округе. На торгах - втрое переплатят, но купят. А насчет "не люблю" - не девки они, чтоб любить их. Но ты ними рядом не жил, тебе не понять...
  Было видно, что что-то глубоко спрятанное рвется у него наружу, но, глубоко вздохнув, Саша постарался взять себя в руки:
  - Ну что, душу ты мою теперь целиком увидел. Покупать будешь? Недорого продаю, всего за шестнадцать тысяч... Мне-то поместье не нужно, ну какой из меня помещик? Главное - чтобы им не досталось. Так что ты уж лучше купи мою душу.
  - Мне душа твоя без надобности. А поместье в Оршанском уезде - пригодилось бы, картошку сажать. Если я куплю - это тебя успокоит?
  - Если ты - вполне.
  - Тогда я тебя, дорогой друг, попрошу об одной услуге. До нашей весны еще времени много, так что если тебя не затруднит - возьми денег двадцать тысяч и выкупи для меня твое родовое поместье. Как именуется? Антоневичи?
  - По спискам - Антоновичи уже. Антоновичи-то - витебские дворяне, а Антоневичи - могилевские, но списки когда в шестьдесят четвертом делали, видать перепутали - Антоновичи-то гербовые, их все знают.
  - Вот, купишь мне поместье Антоновичи, под картошку. И, как купишь, возвращайся назад - хватит тебе уже вдали от семьи строить. Мне тут нужно будет маленький судостроительный заводик соорудить - сможешь? Или опять американцев наймешь?
  - Судостроительный говоришь... - Саша снова стал веселым и ехидным - тут без американцев обойтись конечно можно, но с ними веселей получится. Как ты смотришь на то, что судостроительный тебе будут строить Френсисы Дрейки?
  - Лучше - Питеры Блады - пошутил я, сочиняя записку Мышке. Но, похоже, шутка не удалась и Саша задумчиво покрутив головой и пробормотав "ну, как скажешь", отправился с запиской в бухгалтерию.
  Двадцать четвертого из Одессы стали один за одним приходить вагоны с оборудованием, которые "Чайка" притащила из второго своего рейса в США (на этот раз из Филадельфии), И Березин, ругаясь, начал изыскивать куда бы его пораспихать до весны. Впрочем, вопросы распихивания у меня решались довольно просто: бригада рабочих-плотников срочно сколачивала очередные контейнероподобные сараюшки на деревянных полозьях и ставила их на охраняемой площадке. Так что опять радость доставил Василию Якимову - сейчас-то лесопильные заводы в основном простаивали, и Якимов кормился практически лишь с моих заказов.
  Двадцать шестого Володя Чугунов пришел ко мне с письмом от родителей (письмо не мне, ему конечно было) и сказал, что в Ярославле выставлен на продажу небольшой механический заводик, так что если мне надо... Судя по тому, что заводик делал вагонные оси, мне было надо, и пришлось ехать в Ярославль - первым же поездом, уходившем из Царицына в Москву в четыре пополудни.
  А утром первого марта в гостиницу в Москве мне принесли срочную телеграмму от Мышки: неожиданно началась весна.
Оценка: 8.29*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"