Морхауз не сводил взгляда с кремового конверта, окаймленного витиеватой траурной рамкой из множества переплетающихся линий. Кардиналу не нужно было вскрывать конверт, чтобы проведать о содержимом - Александр и так знал. Приглашение на скорбное поминовение жертв "Зеленой Линии". Печальный юбилей - десятилетие с того дня, как "Морлоки" нанесли чудовищной силы и жестокости удар, атаковав Eisenbahen с детьми европейской элиты. Никто из жертв не спасся, никто не свидетельствовал против убийц. И потрясение оказалось столь велико, что эффект прокатился по всему миру, меняя законы, людей и общество.
Во многом именно "Линия" стала причиной, породившей завершенную в своей практичной безжалостности этику так называемой "Железной Пяты", "погонщиков социума". Тех, кто открыто провозгласил, что экономический диктат сильных и суровое управление над слабыми есть не просто естественное состояние общества, но священный долг "инженеров прогресса", укротителей дикой людской массы, отравленной гнилостными идеями покойного Маркса. И долг этот превыше всего, даже воли государств.
Однако в данный момент кардиналу было совершенно наплевать и на приглашение, и на собственно жертв легендарной акции исчезнувшей ныне анархистской группировки. Конверт с его строгой геометрической формой помогал сконцентрироваться и не буравить взглядом фра Винченцо, но вникать в каждое слово.
Секретарь выглядел еще более измученным и помятым, нежели ранее, в начале истории со спасением Гильермо. Среди роскошной шевелюры засеребрились многочисленные седые нити, щеки набрякли и обвисли на исхудавшем лице.
Как ни странно - усталость вкупе с измятым, потрепанным видом придали Винченцо поистине библейские черты. Теперь он походил не столько на одноглазого флибустьера, сколько на побитого жизнью и происками сильных мира сего отшельника, что выходит к людям из пустыни, дабы провести их тернистым путем мимо дьявольских соблазнов. Такому святому отцу хотелось довериться, открыть ему душу, признаться в скрытых прегрешениях. И фра этим крайне удачно воспользовался, в чем и отчитывался лично перед патроном.
- Итого. Солдатенков прошел обычной карьерой маргинала с формальным образованием, но без квалификации. Все они думают, что в диких землях заработают много денег, как белые messieurs. И закономерный финал.
- Я понял, - Морхауз шевельнул пальцами, прерывая Винченцо. Секретарь несколько увлекся в описании своей эпопеи и сбился с путеводной нити, а кардинал жаждал сугубой конкретики. - Так при чем здесь Цвынар? Чем этот поляк нам поможет в поисках?
- Он католик, - фра уже осознал свою ошибку и вернулся к основной и самой главной линии повествования. - Набожный католик.
Морхауз обратился в слух, а Винченцо не смог удержаться от гримасы. Слишком уж неприятной оказалась встреча с вахмистром из "Тезея", бывшим работодателем Олега-Хольга Солдатенкова. Неприятной во всех отношениях. Секретарь был искушен в знании всевозможных пороков и грехов - что естественно для его положения и службы. Однако не часто ему доводилось столь близко и прямо соприкасаться с тем, что русские классики именовали "свинцовыми мерзостями жизни".
- Исповедь? - уточнил Морхауз.
- Нет, скорее доверительная беседа по душам, - уточнил Винченцо. - Хотя сам Цвынар наверняка счел, что он исповедуется лицу духовного сана. Я не стал его разубеждать. В конце концов, открытая для спасения, искренне кающаяся душа - уже благо.
- Господи милосерден, он простит тебе случайное заблуждение мятущейся души доброго католика, - нетерпеливо подогнал Морхауз. - Что рассказал Цвынар?
- Он отлично помнит Солдатенкова. Более того, пытался ему помочь.
- Почему?
- С вашего позволения, об этом позже, здесь отдельная история, она ... обыденна.
- Хорошо, - согласился Морхауз. - Продолжай.
- Цвынар пожалел Олега и очень прямо намекнул рядовому, что тому следовало бы бросать все и бежать.
- Солдатэ... - кардинал споткнулся на сложном русском слове и повторил попытку. - Сол-да-тенков послушался совета?
- Нет. Видимо решил, что это розыгрыш или провокация. Он остался и получил свое в полной мере. Но самое главное не это. Дело в том, что личные вещи Солдатенкова были отправлены на один из складов "Тезея" с хорошими шансами забыться там. Потеряться. Так и случилось.
- Так-так... - если бы концентрация взгляда имела температуру, конверт обратился бы в пепел под глазами кардинала.
- Мы с вахмистром ... - Винченцо на мгновение замялся, подыскивая точное определение. - Достигли такой степени доверительности, что Цвынар провел меня на склад, и мы нашли вещмешок Солдатенкова. Я его опустошил.
Фра расстегнул большой кожаный портфель и осторожно, предмет за предметом, выложил его содержимое на стол, перед кардиналом.
Морхауз с полминуты молча взирал на скромный набор солдата в далеких землях. Зубная щетка, порядком облысевшая. Коробочка с присыпкой. Бритва. Ворох старых журналов, измятых так, словно хозяин готовил их для отхожего места. Подштанники на завязочках, фасоном больше похожие на детские штанишки-кюлоты. Складной нож - наидешевейшая штамповка "дук-дук" с травленым узором. И прочее в том же духе.
- И?..
- Журналы, итальянские перепечатки французских изданий, - Винченцо не смог удержаться от скромной улыбки. - И фотографические буклеты.
Секретарь быстро раскрыл черно-белые листы, перевернув их так, чтобы патрон мог обозревать без помех. И чтобы кардинал не тратил ни единой лишней секунды, сразу же прокомментировал:
- Сначала я не понял, что здесь общего и просто прихватил полиграфию вместе с остальными вещами. Немного позже просмотрел еще раз.
Зашуршали перекидываемые секретарем страницы. И Морхауз понял, а поняв, звучно хлопнул в ладоши, заменяя этим порывистым жестом готовое прорваться сквозь зубы ликующее ругательство.
- Города, - сказал, как припечатал кардинал.
- Да! - выдохнул Винченцо. - Не просто города, а небоскребы... И Дашур.
- Азиатский "город картелей", - протянул Александр Морхауз. - Надо же, какой любопытный фетиш у этого Солда-тен-кова...
- Солдатенков любил большие города и небоскребы, он специально собирал фотографии и описания Дашура. Здесь есть даже старый прейскурант на недвижимость. Обратите внимание, он не вырван, но аккуратно вырезан. Олег мечтал о новой сверкающей огнями жизни ... и о Дашуре.
Морхауз скривился.
- Слишком расплывчато, слишком ненадежно, - покачал головой кардинал. Глупый наемник мечтал о сверкающем городе... несколько лет назад. С тех пор слишком многое изменилось. Он мог направиться куда угодно.
- Позвольте здесь не согласиться, - настоял Винченцо. - Я проконсультировался у бихевиориста... кулуарно и разумеется без всяких персоналий, у проверенного специалиста, не склонного к болтовне и разглашению. Набор исходных данных очень скуден, однако специалист был весьма категоричен - такого рода мечты не забываются. Наоборот, по контрасту с тяжелой повседневностью они закрепляются на уровне нашего "темного эго" и со временем становятся лишь более желанными.
- То есть если Солдатенков... - на этот раз кардинал выговорил фамилию без ошибок и в один прием. - Мечтал о Дашуре в прошлом, эта мечта сохранится в подвалах его "темного эго"?
- И даже усилится. Я убежден, что Хольг поведет Боскэ в Дашур.
- Очень длинный путь, - критически поджал губы Морхауз. - Слишком длинный...
- Солдатенков явно набрался ума или, по крайней мере, хитрости, - не сдавался фра Винченцо. - Достаточно, чтобы командовать целой группой контрабандистов. Он наверняка уже понял, с кем связался. И если захочет продать его нам, то постарается сделать это как можно дальше от опасных мест.
- И старые мечты повлекут его к городу-сказке... - задумался кардинал. - Что ж, по-прежнему зыбко, однако в этом есть резон. Да. Значит, если Солдатенков не убьет Гильермо сразу... если не бросит в дороге как балласт... - Морхауз явственно выделял все эти "если". - Если не постарается продать нашим врагам... Если не попытается продать каким-нибудь местным бригандам... Тогда он, возможно, направит стопы свои к светлой и безнадежной мечте глупой юности.
Фра Винченцо промолчал. Впрочем, ответа здесь и не требовалось. Кардинал еще раз обозрел скудный набор вещей Солдатенкова, отметил про себя, что среди печатной продукции нет порнографии - милиционер либо оставался высоконравственным человеком, либо экономил даже на естественных солдатских потребностях. Однако при этом находил деньги на пусть дешевые, скверные, но все же не грошовые журналы с видами мегаполисов. Преимущественно одного мегаполиса.
- Что ж, ничего лучше у нас пока что нет, - подвел итог сомнениям Александр Морхауз. - Будем считать, что Солдатенков повез Боскэ в Дашур... Пока не узнаем иного.
- Дорога Стыда, - эхом отозвался Винченцо.
- Скорее всего, для беглецов она относительно безопасна. Тогда нашего наивного будущего понтифика ждут новые незабываемые впечатления, - подумал вслух кардинал. - Я думал над тем, что Гильермо нужны уроки реализма, вхождения в настоящий мир. Однако не думал, что Господь преподаст их ему столь ... прямо и сурово. Истинно - Он знает путь мой; пусть испытает меня, - выйду, как золото.
- Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш дьявол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить, - вздохнул Винченцо. И уже более деловито осведомился. - Новые указания? Я планировал...
- Нет, - оборвал его на полуслове кардинал. Испытующе глянул на серое от усталости лицо секретаря и чуть мягче закончил. - Ты сделал достаточно и теперь снова нужен мне на прежнем месте.
Морхауз помолчал. Взял конверт с черной витиеватой рамкой и медленно разорвал его вместе с содержимым. Крест-накрест, затем еще раз. Сильные пальцы кардинала с хрустом раздирали плотную бумагу, словно промокашку.
- Мы потеряли инициативу, позволили нашим противникам идти впереди на несколько шагов. Но Господь с нами, и сила Его велика. Теперь мой черед играть на опережение. Ты должен сделать две вещи.
- Фра Винченцо склонил голову, показывая, что обратился вслух. Секретарь и не думал записывать, запоминая указания дословно.
- Первое... - Морхауз сделал паузу, вызывая в памяти кое-какие сведения. - Через подставных лиц зафрахтуешь сверх-клипер "Пан-Атлантики". Подставных не меньше двух звеньев, на тебя не должны выйти ни при каких обстоятельствах.
- Гидросамолет? - уточнил фра.
- Да. Лучше всего "летающий отель" Северского, он самый вместительный и дальний. Стоянка в ... Хммм...
- Неаполе, например? - Винченцо поймал ход мыслей патрона на лету.
- Совершенно верно. Как можно ближе к Риму. Самолет должен быть готов к вылету круглые сутки, в любую минуту, бессрочно. Если необходимо, найми дополнительный персонал для обслуживания, пусть живут на борту.
- Бюджет? - вопрос с учетом всех обстоятельств был лишен смысла, однако дотошный фра счел нужным уточнить. Кардинал проигнорировал его, что и было лучшим ответом.
- Это первое... И второе.
Морхауз еще минуту подумал. Увидь его сейчас Гильермо - монах поразился бы, насколько дьявольскими казались черты лица кардинала-вице-канцлера. Уши заострились еще больше, левый глаз окончательно закрылся, зато правый сверкал карбункулом, столь холодно, как будто его извлекли прямиком из девятого, ледяного круга Ада.
- Устрой мне встречу. Личную встречу, абсолютно закрытую. Мне нужен глава Guardia Nobile .
- Это ... будет непросто, - Винченцо и ранее было сложно удивить необычными поручениями патрона, а теперь и подавно. Секретарь просто отметил задачу и оценил ее сложность. - И потому, к сожалению, небыстро.
- Как получится, - милостиво согласился Морхауз. - Как получится. Но получиться должно, - в голосе кардинала явственно звякнул металл.
- Я сделаю.
- Ступай. Ныне и впредь всем предстоит много совершить. Господь хранит Гильермо, и стыдно было бы нам приложить меньше усилий.
Фра вознамерился было по своему обыкновению раствориться в воздухе. Винченцо воспрял духом и понял, что на время с бешеными поездками покончено, он снова возвращается к привычной работе. Это умножило силы и решимость секретаря, несмотря на общую замотанность. И тут кардинал остановил его властным жестом.
- Этот Цвынар... Откуда такая откровенность? Почему он столь сильно проникся судьбой Солдатенкова? Заслуживает ли доверия такая забота?
- "Темное эго" - повторил Винченцо. - Все дело в нем. И в старых грехах, они разъедали душу вахмистра и требовали хоть какого-то искупления. Я дал ему надежду, тень прощения, и старый солдат раскрылся, как взломанная раковина.
- Поясни.
- Цвынар ветеран. После войны он пошел обычным путем потерянного поколения. Неустроенность, комплексы непризнанного защитника, алкоголь. Жена бросила спивающегося солдата, оставила его с малолетним сыном.
- Non est veritas in vinum, -пробормотал кардинал. - Нет истины в вине...
- Цвынар со временем перешел с алкоголя на ... другие субстанции.
- Наркотики?
- Да, уличная "пыль". От нее окончательно свалился в депрессию и однажды...
Винченцо машинально дернул плечами. Вид рыдающего вахмистра, чью душу окружили демоны непрощенного прошлого, все еще преследовал секретаря.
- Однажды, приняв очередную дозу, он отвел сына на вокзал и там его оставил. Посадил на скамью, обещал скоро вернуться - и не вернулся.
- Это что, мерзкая пародия на жертвоприношение Авраама?
- Это дешевые, многократно разбавленные наркотики и депрессия, - вздохнул Винченцо. - Пребывая в помраченном состоянии Цвынар решил, что сам как отец ничего не может дать сыну. Поэтому лучше ребенку отправиться на волю случая, подальше от такого бесполезного родителя.
- Непостижимо, - покачал головой кардинал.
- Воистину. Отойдя от наркотического бреда ветеран понял, что натворил и бросился обратно, однако... понятное дело, было поздно. Ребенок исчез без следа. Потрясение от осознания собственного деяния было ужасным. Цвынар не полез в петлю, стал полным абстинентом и нашел в себе силы порвать с прошлым. А вот сына - не нашел.
- Он увидел в Солдатенкове отражение своего дитя, - не столько спросил, сколько уточнил кардинал.
- Да. И попытался помочь, как сумел. К счастью для нас - безуспешно, иначе Гильермо не столкнулся бы с контрабандистами в Бейруте.