Лука. Спящая красавица

Sleeping Beauty

В той норе, во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места,
В том гробу твоя невеста.
(с) А. С. Пушкин "Сказка о мертвой царевне и семи богатырях"

Я буду вместо, вместо, вместо неё
Твоя невеста, честно, честная yo
Я буду вместо, вместо, вместо неё
Твоя
(с) Глюкоза

Титры: "Кузьма порнопродакшн. Шарага "Всем П" представляет. Спящая красавица. В главных ролях: Черри, Игл_ай и Скрюболл"
Камера наезжает сверху на стеклянный павильон входа в метро. Мы видим толпу людей. С наездом камеры появляется звук. Вначале тихий. Это звук улицы: невнятная речь, детский крик, шум проезжающего транспорта. Он усиливается по мере приближения крыши павильона, постепенно становясь нестерпимым. Затем камера как бы проходит сквозь стекло и звук резко обрывается. Мы видим шагающего по подземному переходу человека...

Я шел по длинному подземному переходу под площадью. Слева - торговые палатки, набитые более или менее полезными для пеших горожан вещами, справа - вход и выход метро с двумя стеклянными воротами. Одни ворота поглощали вереницу вечно спешащих куда-то людей, другие тут же ее выплевывали. Вид людей вошедших в одни ворота не соответствовал виду выходящих из других, от чего у несведущего человека могло создаваться впечатление, что он наблюдает работу механизма по переработке и воспроизводству живых организмов. Однако в тот день метро меня совершенно не интересовало, я целенаправленно продвигался к палатке с пивом и сигаретами. Предшествующий вечер выдался трудным и меня серьезно била похмельная дрожь.
Я уже стоял у окошка, выбирая, чем бы продолжить вчерашнее возлияние, когда меня осторожно взяли за плечо. Мне, как впрочем и любому другому, крайне неприятно ощущать любое прикосновение из-за спины. От него внутри обычно появляется чувство опасности и страх. Тот раз не был исключением. Я обернулся, передо мной стоял полный человек средних лет, одетый в серо-мышинный костюм от "Большевички", синюю рубашку со следами перхоти, очевидно сыпавшейся с широкой лопатообразной бороды, яркий красно-белый галстук и черную китайскую кожаную куртку поверх всего этого "великолепия".
- Разрешите представиться, Михаил Иванович Кораблев. - сказала борода.
- Мне ничего не надо, - ответил я, ожидая, что сейчас мне начнут предлагать якобы чрезвычайно полезный в хозяйстве хлам, но его ответ удивил меня, добавив в душу очередную порцию беспокойства и страха.
- Вас ведь Сергей зовут, давайте отойдем в сторонку, нам надо поговорить.
Он направился к выходу и я покорно поплелся за ним. Что это задержание, арест, похищение? Откуда он из ФСБ, милиции, альтернативных силовых структур? Мысли плясали в голове, натыкаясь одна на другую. Наконец мы добрались до автобусной остановки и сели на лавочку. Люди проходили мимо. Невдалеке дожидалась автобуса шумная группа студентов. Они что-то громко обсуждали, не обращая на нас никакого внимания.
- Курите? - спросил он, протянув мне пачку "Явы".
- Спасибо, у меня свои имеются, - ответил я, доставая из кармана "Парламент".
Мы закурили, и он начал говорить.
- Не буду долго ходить вокруг да около, начну с сути вопроса: дело в том, что вы должны содомировать мою дочь.
- Содо- что??? - мне показалось, что я ослышался.
- Содомировать, - повторил он, - или, выражаясь более простым языком, трахнуть ее в задницу.
- А что больше некому? - ко мне пришло осознание, что я общаюсь с грязным извращенцем, - я вообще никого никогда в жопу не ебал, - в иных ситуациях грубость наилучшая защита, человек натыкается на нее и понимает, что "сморозил" чушь.
- Да желающие всегда нашлись бы, но дело в том, что это должны быть именно вы.
- Почему так?
- Она сама попросила.
Да их целая семейка. Семейка клоунов-содомитов, мать их!
- Да? А кто она? - в голове завертелась картотека знакомых.
- Вы ее не знаете.
- А откуда ей про меня известно?
- Вы в прошлой жизни были ее женихом.
Отлично, вот и разговоры про прошлые жизни начались. Видимо у этого клоуна еще и крыша протекла. Как бы от него ненавязчиво избавиться. А зачем собственно ненавязчиво? Я встал со скамейки и зашагал прочь. Он догнал и пошел рядом.
- Не надо идти за мной, я не буду этого делать и я очень хочу пива.
- Вы должны, она в тяжелом положении.
- Мне сейчас наплевать на чье-либо положение, я ...
- Только вы можете ей помочь... содомировав.
- Не содомировав, а содомизировав, чувствуете "мизер" в слове, так вот это не про меня, я не подхожу по объективным физическим параметрам, у нас просто ничего не выйдет! - когда приходится заниматься убеждением сумасшедших чаще всего "прокатывают" самые безумные доводы.
- Прошу вас, выслушайте меня!
- С чего вы взяли, что я буду вас слушать, с чего вы взяли, что я вообще тот человек, который нужен вашей дочери?!
- Вы же Сергей.
- Ну, Сергей, в этой стране Сергеев, как собак нерезаных.
- Она описала вас.
- У меня вполне стандартная внешность.
- Она сказала мне время и место нашей встречи.
- Как она это сделала?
- Во сне.
- Вы у врача давно были?
- Я каждый день у врачей, в больнице, где она лежит.
- Что с ней? - я почувствовал, что уйти от разговора без скандала с мордобитием не получится, последнее в мои планы на тот день не входило.
- Давайте присядем.
- Давайте, жду ваш обстоятельный рассказ.
Он начал рассказывать: "Это случилось полтора года назад. Лена, моя дочь, о которой идет речь, собиралась выйти замуж. Уже и свадьба была назначена. Так вот, за несколько дней до сочетания она с женихом, его тоже кстати Сергеем звали, поехали на пикник. День был жарким, у машины на скорости взорвалось колесо и они врезались в дерево. Сергей погиб на месте, а ее выбросило через стекло. Она сильно ударилась головой. Врачи говорили, что не выживет, - он прикурил очередную сигарету, - но все, слава Богу, обошлось. Лена пролежала в реанимации больше месяца, после ее перевели в палату интенсивной терапии, где она находится по сей день. В коме". Он замолчал. Я ждал продолжения рассказа, но его не последовало.
- Так она в коме, - не вытерпев, я решил побудить его говорить дальше. А сам подумал, что от таких потрясений действительно легко спятить.
- Да.
- И что же? Как она вам рассказала про меня?
- Я же сказал: во сне. Она приснилась мне и рассказала, что Сергей жив, он будет ждать меня сегодня около палатки в переходе в пятнадцать часов семь минут. Она просила меня убедить вас сделать это... У меня язык не поворачивается повторить, - он виновато поглядел на меня, - сейчас я уже сам сомневаюсь, стоило ли мне обращаться к вам, вы на того Сергея совсем не похожи, - он обречено улыбнулся, - наверное я ошибся, извините.
Он встал со скамейки и направился обратно к метро.
- Эй, постойте, как вас там...
Он обернулся.
- Михал Иваныч, - я вспомнил, что он представился, - вы знаете, ситуация почему-то перестала казаться мне абсурдной.
Это не было правдой, просто я на миг ощутил жалость к этому нелепому человеку. Мне не хотелось оставлять его в таком состоянии.
- Правда?
- Правда, сядьте обратно, обсудим все обстоятельнее. Значит она сказала, что я должен содомизировать ее. Почему такое странное желание, в ее то состоянии?
- Не знаю, но Лена сказала, что это может вернуть ее к жизни.
- А если не вернет, такие действия могут быть расценены, как изнасилование в извращенной форме, догадываетесь, чем это мне грозит?
- Мы не обвиним вас.
- Расписку напишите?
- Напишу, а в случае удачного исхода вы получите от нас премию. Мы не очень богатые люди, но подарить вам десять тысяч долларов за возвращение дочери позволить можем.
- Нет, на удачу я не работаю. Семь тысяч за любой исход, авансом.
- Шесть с половиной.
- Согласен. Расскажите о ней подробнее, сколько лет, как выглядит.
- Леночка была очень красивой девочкой. Была... Нет, конечно она и сейчас красивая. Ей двадцать три, вчера исполнилось. Все раны после катастрофы уже зажили. В больнице за ней хорошо ухаживают, мы наняли сиделок. Пролежней нет. Она будто спит, бледна только.
Я понял, что "соскочить" не удаётся. С другой стороны. Почему б на халяву не поиметь шесть с половиной штук зелени. Вот только с моральной точки зрения это как-то не очень. Да и хрен с ней с моралью, только бы встал, а то ведь, как говорится, "взялся за гуж, так тебе и надо". Ну, да ладно, не встанет, проверять трахал я ее или нет все равно никто не будет. Не будет? Я посмотрел на него. Нет, этот точно не будет.
Тут же мне представилась больница. Унылые крашеные стены, запах хлорки, больные в пижамах, звон медицинских инструментов в стерилизаторе, антипролежневые кровати и я понял, что в такой обстановке на "подругу в коме" у меня точно не встанет.
- Я не смогу в больнице. Перевезите ее куда-нибудь, на время. Хотя бы на пару часов. Пусть это будет квартира, из мебели можете оставить только кровать, но нормальную, не раскладной мягкий диван, а именно полужесткую кровать с подушками. Бельем застелите. И чтоб рядом никаких капельниц и медикаментов, чтоб даже запаха медицинского не было.
- Я все сделаю, когда вы будете готовы?
- Послезавтра, мне еще нужно подумать и собраться с мыслями. Вот вам моя карточка, на ней рабочий телефон. Жду вашего звонка завтра ровно в шесть.
- Хорошо.
- На сегодня все. Расходимся и больше не встречаемся. Завтра вы по телефону сообщаете мне адрес. Ключи заклейте в плотный конверт, напишите на нем мое имя и оставьте на охране, адрес - там же на визитке. Деньги и расписку положите в квартире на стол или на подоконник, если стола не будет. Все ясно?
- Ясно. До свидания.
- Прощайте!
Остаток дня и вечер прошли в размышлениях на тему морали и денег. Примирить их никак не удавалось: мораль оставалась безденежной, а деньги - аморальными. К ночи деньги одержали убедительную победу, выкатив в качестве аргумента необходимость покупки новой шубы для супруги, приближалась зима. Ночью мне снились кошмары: мертвые девушки вставали из гробов, целовали меня холодными губами и заключали в ледяные объятия. Я проснулся в шесть утра и уснуть уже не смог. Настроение было припоганейшее.
Днем оно не улучшилось, а только усугубилось из-за дрянной ветреной погоды и мелкого холодного дождя. С тяжелым сердцем я начал готовиться: купил в аптеке голубой ромбик (на всякий пожарный), потом отправился в магазин "Интим".
Находясь в ряду одинаковых, как близнецы стеклянных палаток, магазин интимных принадлежностей отличался от прочих заклеенными синей бумагой окнами, на вывеске красовались розовые сердечки и название "Страсть". Собираясь с духом, чтобы сделать первый шаг внутрь, я отметил, что люди выходили и входили в другие палатки, "Страсть" же казалась необитаемой.
Страсти пожалуй не будет вовсе, идея совокупляться пусть с живым, но бесчувственным телом не воодушевляла.
Собрав волю, я зашел внутрь и уткнулся в прилавок с презервативами всех размеров, цветов и вкусов и разными препаратами для повышения потенции и продления акта. За прилавком возвышался стеллаж с фаллоимитаторами и прочими резинотехническими изделиями. В углу на стульчике читала книжку женщина лет пятидесяти. Когда я вошел она даже не взглянула в мою сторону.
- Мне нужна анальная смазка.
- Лубриканты справа на витрине, - она не оторвалась от чтения.
Я посмотрел направо. Анальных было пять разновидностей.
- Какой порекомендуете?
- Вы меня спрашиваете? - сказала она тоном, навсегда убивающим желание спрашивать ее еще о чем-либо когда-либо.
- Тогда дайте вот этот за 860 рублей, - я выбрал самый дорогой, сомневаясь, что цена для такого товара вообще что-то значит.
"Аnal Lube", прочел я на флаконе. "На водной основе". После того, как товар был завернут и положен в темный пакет, я покинул магазин с явным облегчением: решение принято, все необходимое куплено. Оставалось только дождаться звонка.
Он позвонил без пяти шесть. Я взял трубку.
- Сергей?
- Да.
- Все будет готово завтра днем, в 12.30 вас устроит?
- Вполне.
- Тогда запишите адрес. Чертаново...
- Чертаново? Не северное? Консьержа на входе нет?
- Нет, не северное, Балаклавский проспект, и без консьержа, только домофон, не беспокойтесь, первый этаж, даже на лифте подыматься не придется. Ключи от дверей я оставил в конверте на ваше имя на охране, как вы и просили.
Как ни странно вторая ночь прошла очень спокойно, видимо сомнения, ожидания и приготовления так вымотали меня, что я свалился спать в десять вечера и спал до семи. Снов не видел.
Дом по указанному адресу оказался длинной панельной многоэтажкой. Я припарковался на улице и прошел во двор пешком. Домофон, код, писк отпираемой двери, короткий пролет лестницы до первого этажа. Еще одна железная дверь, отпираю, любопытные соседи не выглядывают, так, хорошо, дверь в квартиру, последняя, все, на месте.
Я прислонился к обратной стороне двери. Сердце колотилось, по щекам стекал пот. Нервная работенка. Успокойся.
Оглядевшись сквозь полумрак прихожей я увидел занавеску, которая, очевидно, скрывала за собой комнату, и проход на кухню мимо двери ванной. Я направился на кухню. В холодильнике обнаружилась бутылка водки и апельсиновый сок. Соорудив себе крепкий вариант "отвертки": половина водки, половина сока, я присел на табурет. Надо было успокоить сердце и войти в состояние безразличия ко всему, что произойдет дальше. Минут через двадцать мне это вполне удалось. Я поднялся с места и направился в комнату. За занавеской было темно, глаза различили задвинутые шторы, мебельную стенку, пару кресел, журнальный столик и кровать в нише справа от входа. Под одеялом прослеживались нечеткие очертания фигуры. Я не задержал на ней взгляд.
Пройдя к журнальному столику, я взял лежащую на нем расписку и перетянутые резинкой деньги, которые не пересчитывая сунул в карман. Расписку прочел, ее содержание меня удовлетворило и она отправилась вслед за купюрами. Из глубины души накатывало нервное напряжение. Стараясь не терять контроль над собой, я подошел к кровати и отодвинул одеяло. Это было потрясение: под одеялом лежала голая Оксана Фадеева, первая безответная школьная любовь. Она не сильно изменилась за прошедшие годы. Те же светлые слегка вьющиеся волосы, белая кожа, нос с легкой горбинкой на переносице - след зимних забав на катке, закрытые глаза, я был уверен, что они голубые, впалые щеки, высокие скулы.
Стоп, какая Оксанка? Ей же сейчас должно быть столько же лет, сколько и мне, это просто очень похожая на нее девушка, но не она. По всем правилам Оксанка должна уже родить одного-двух детей и превратиться в толстую домохозяйку. Тем более, что к этому имелись все предпосылки: в девятнадцать лет она вышла замуж за маленького лысенького плотного человечка с золотой цепью на шее, контролировавшего ларьки на Даниловском рынке. Человечка звали Саша Багдасарян, он ночи напролет катал Оксанку по московским ночным клубам на своей ярко-красной трешке БМВ.
Я разделся, поставил на прикроватную тумбочку флакон с лубрикантом и сел на край кровати. Положил руку на ее теплый живот, девушка не пошевелилась, и у меня тоже ничего не пошевелилось. Я провел рукой по грудям и приблизился к ее лицу. Оно было совершенно спокойно. Я поцеловал ее в губы, потом в шею, постепенно продвигаясь к мочке уха. От нее приятно пахло, я закрыл глаза и постарался представить, что она спит. Прилег рядом, продолжая целовать, не открывая глаза. Целовал шею, плечи, груди, стараясь не касаться губ, опасаясь, что отсутствие их ответа разрушит так тщательно создаваемую иллюзию. Через некоторое время мой самообман возымел успех и организм отреагировал должным образом (или это подействовала таблетка, которую я принял на кухне). Я приподнялся, взял лежавшую рядом подушку и положил ее под ягодицы девушки. Подняв вверх и раздвинув ее ноги, открыл флакон с лубрикантом и тщательно смазал анус. Положил ноги себе на плечи и вошел с первой попытки, испытав немного болезненные ощущения. Она по-прежнему лежала без движения, лицо ничего не выражало. Закрыв глаза опять я начал двигаться. Медленно, потом чуть ускоряясь, перед моими закрытыми глазами возникло улыбающееся лицо Оксаны. Я сосредоточился на нем. Так, интересно, вроде бы мы не оговаривали, что я должен кончить, но надо постараться. Хорошо исполненная работа подразумевает именно такое завершение. Воображаемое лицо приблизилось и стало отчетливей. Вот так, так, замечательно что не надо ничего говорить и изображать как тебе хорошо, еще немного... и... нет, не сейчас, еще, еще, она уже смеется, так, смейся, девочка, смейся надо мной, идиотом, проститутом, насилующим живой труп смейся, а я буду продолжать, я буду продолжать, не сейчас, так, еще, еще, как там поживает таблица умножения? Так, дважды два четыре, дважды три шесть, дважды четыре восемь, дважды пять десять, хорошо отвлекает, еще можно губу закусить, а ты продолжай смеяться, сука, я уже привык, я целый час могу пялить эту куклу. Так, так... Пот уже тёк по щекам и спине, но я не сдавался. Я поймал ритм и двигался, как смычок Ростроповича по струнам виолончели. Еще, еще, еще и... все, Оксана, не могу больше, все, все, все, пиздец...
Я открыл глаза и увидел, что она пристально смотрит на меня.
- С возвращением, дорогая!
- Как же долго я спала!

... Камера показывает комнату. В ней нет людей. Около открытого настежь окна стоит журнальный столик. Наезд камеры. На столе мы видим пачку стодолларовых купюр, перетянутую резинкой. Ветер слегка теребит загнутые уголки и посыпает стол белой снежной крупой. Затемнение. Титры: "Конец".

Оставить комментарий © Copyright Лука (mudischeff@gmail.com) Размещен: 05/09/2004, изменен: 17/02/2009. 17k. Статистика. Рассказ: Проза		Ваша оценка:

Лука: другие произведения.

Спящая красавица