Я нажимаю красную кнопку. Зачем я сейчас совершил этот нелепый шаг, телефонный звонок женщине, с которой расстался много лет назад, зачем, что двигало мною? Что меня позвало? Спрашивал я себя. Потребность в собеседнике? Вряд ли, у меня собеседников навалом, вот только слушают они не меня, а кого-то иного, говорящего моими губами. Что же тогда? Может обида, за то, что был отвергнут, попытка вернуться в положение зеро? Тоже неверно, сколько в зеро не возвращайся, оно, как было нулем - так им и останется, причем полным, причем бессмысленным, пустой незаполненной клеткой мозга, резервом, которому никогда не обрести наполнение.
Я вновь набираю номер.
"Абонент не отвечает или временно недоступен".
Опять этот белый стих, начитанный на пленку бездушными губами телефонистки, снова эта белая тоска, берущая за горло и не дающее сказать одно лишь слово, только одно.
- Мне так плохо!
(мать твою! я же работаю!)
- Мне плохо, ну же, поговори со мной!
(бывает в тысячу раз хуже)
- Я не могу больше жить!
(ага, я тоже лежал в окровавленной ванне)
- Ну ответь же, ответь!!!
- Ну, что?
- Спасибо, больше ничего.
- На здоровье.
Я НАБИРАЮ НОМЕР.
"Абонент не отвечает или временно недоступен"
Я кладу телефон в карман, снимаю с руки часы и разбиваю их об пол. А вокруг люди, а вокруг тоска неонового цвета, пыльные коробки в магазине, ускакавший от ребенка мяч. Я пытаюсь привести себя в порядок. Только одно слово, только одно! Соединяйся, мать твою!!!
"Абонент не отвечает или временно недоступен"
Не отвечает, не доступен, я тоже ни за что не отвечаю. Я не стану больше ждать.
Я останавливаю машину: "Каширское шоссе!". "Нет". "Да!". "Отвали!". Рука отбрасывает меня от двери, машина уезжает. Я поднимаюсь и пытаюсь остановить несущихся навстречу рычащих зверей, но они шарахаются от меня, почти голого, невооруженного. Я делаю шаг вперед и перегораживаю им путь.
"Ты что, ошалел?! Под колеса кидаешься!!!" "Мне нужно на Каширское шоссе", - слышу я свой едва справляющийся с дыханием голос, - "срочно, за любые деньги". "Садись".
Мы протискиваемся сквозь плотно сомкнутые ряды, благополучно минуем атакующую черепахой встречку, ввинчиваемся в плотный поток и он нас несет вперед.
"А где на Каширке?"
"Дом ХХХ, где точно не знаю, не был никогда..."
"Найдем".
Водитель переключает передачу и по тротуару подъезжает к светофору.
"Ты пока глаза закрой, лучше закрой, не смотри на меня, мне ехать будет проще".
Я закрываю глаза, в сетке белых полос перед зрачками я вижу, как рушится башня дома, как схлопываются панели, складываются перегородки и едкая пыль режет глаза. Я сплю, сплю, этого не может быть, нет, нет, никогда!!! На меня кренится стена дома, я пытаюсь рвануть в сторону, но мышцы будто застыли в свинце. Меня бьет судорога, я кричу и просыпаюсь...
"Ну, вот и приехали, видишь - стоит твой дом, все в порядке!"
Я расплачиваюсь, выхожу из машины и опускаюсь на бордюр. Сердце давно спутало всякий ритм и стучит невпопад самому себе. Я достаю телефон, набираю номер и слышу долгие гудки. "Слава богу", - думаю я уже почти спокойно, не в силах далее переживать. Я перевожу дыхание. Долгие гудки в моих ушах. Наконец в трубке раздается ответ.
- Алло!
- Привет это я!
- А я думала ты балуешься
- Почему?
- Ты отодвинь микрофон подальше ото рта, а то мне кажется, что ты мямлишь.
Я пытаюсь оживить пересохший рот и говорю чуть громче.
- Почему??
- Ну ты же звонил и ничего не сказал.
- Видимо у меня не соединилось.
- А что звонишь-то?
- Да, ты знаешь, хотел у тебя прощенья попросить, за все...
Щелчок реле толкает новый день в глаза. Телевизор озаряется сводкой новостей: "Сегодня ночью в Москве обрушился подъезд дома по адресу Каширское шоссе дом номер ХХХ. Число жертв уточняется..."