Аннотация: Во время военного похода викингов в Северную Америку пленная индейская женщина гордо противостоит Торвальду, предводителю викингов...
* * *
О, она наверняка была дочерью вождя скрелингов, эта дикарка!
Люди Торвальда вытряхнули её наземь из парусины, в которую она была туго-натуго замотана. Она взвилась распрямившейся тетивой, нагая, как в час рождения. И не стала в ужасе визжать, прикрывая руками груди и лоно, дабы спрятать их от алчных взоров обступивших её полукругом вооружённых мужчин. Нет. Она стояла, гордо вскинув голову, во всём великолепии своей бронзовой наготы.
Воины похохатывали, пожирая её горящими глазами, но, - и это удивило Торвальда, - даже не пытались облапать её, схватить за маленькие, стоявшие торчком груди или за округлые крепкие ягодицы.
- Волчица! - возбуждённо выкрикнул один из них, Бьорн, проведя пальцами по собственной щеке, исполосованной подсохшими кровавыми бороздами. - Погляди, Торвальд, как она разукрасила меня, эта ведьма скрелингов! А ещё она искусала все руки Эрику и едва не охолостила Харальда, пока мы закатывали её в мешок!
Грянул хохот.
- Она ходила по лесу голой? - усмехнувшись, лениво поинтересовался Торвальд.
- Она купалась в водопаде, - с готовностью пояснил Бьорн.
- А ты предусмотрителен, Бьорн, - съехидничал юный Гуннар. - Ты пошёл в лес выслеживать скрелингов и прихватил с собой мешок - на случай, если попадётся голая баба?
Все снова расхохотались, продолжая жадно разглядывать пленницу. Торвальд тоже смотрел, но не на её тело, а на лицо - с высокими скулами и огромными, чуть раскосыми глазами. Её пухлые губы, сладкие даже на вид, были плотно сжаты.
У Торвальда вдруг засосало под ложечкой.
Его люди притащили пленницу ему - нетронутой. А ведь все они столько недель не погружались в нежное женское лоно. Ночами каждый из них, лёжа под своей гребной скамьёй на палубе драккара, грезил об этом, гоняя в кулаке налитый кровью член, прикусывая стоны и размазывая выплеснувшееся семя по животу. Но право первым взять пленницу они уступили предводителю.
- Вы притащили её сюда, чтобы она и меня попыталась охолостить? - с усмешкой проворчал довольный Торвальд. - Я давно знаю, что ты завидуешь величине моего достоинства, Бьорн!
Опять посыпались шуточки, а кто-то начал даже рифмовать вису про Торвальда и волчицу скрелингов, пойманную Бьорном в лесу.
Торвальд оборвал веселье, решительно подойдя к женщине и набросив ей на плечи свой подбитый мехом плащ. А потом властно указал ей в сторону своей палатки.
Их глаза встретились.
Пылавший вызовом и смятением взгляд бронзовокожей пленницы скрестился, словно клинок, с холодным непреклонным взглядом Торвальда. Потом она опустила ресницы и, повернувшись плавным текучим движением, пошла к палатке, мягко ступая босыми ногами по речному песку. Стараясь не хромать, - воспалилась рана на бедре, полученная ещё в Исландии, - Торвальд последовал за ней, пропуская мимо ушей поднявшийся позади гомон и новую пригоршню похабных шуточек.
Задёрнув за собой полог палатки, освещённой лишь тлеющими углями костра, Торвальд посмотрел на женщину. Она молча стояла, придерживая на груди его плащ. Голова её была всё так же гордо вскинута, глаза не отрывались от лица Торвальда. Протянув руку, он рывком сдёрнул с неё плащ - так, что она пошатнулась, и запустил пятерню в иссиня-чёрную гриву её волос, жёстких и густых, как у кобылицы. Её ноздри раздулись, - точь-в-точь, как у кобылицы, - но губы по-прежнему были крепко сжаты. Наклонившись, Торвальд смял её рот своим, но почти сразу отшатнулся, почувствовав резкую боль - женщина впилась острыми зубами в его нижнюю губу.
- Волчица! - прохрипел Торвальд, сплюнув кровь, и бросил наземь плащ, который всё ещё держал в кулаке. - Покоришься - будешь только моей. Возьму силой - отдам воинам. Они совсем изголодались.
Он знал, что слова чужого языка непонятны ей, и указал сперва на расстеленный плащ, потом - на неё, на себя, и, наконец, ткнул пальцем в парусиновый бок палатки.
Глаза её яростно вспыхнули. Она поняла!
- Не медли, - поторопил Торвальд, выждав несколько мгновений. - Я взнуздаю тебя, если понадобится, Волчица, но всё равно получу своё.
Он распутал завязки штанов и недвусмысленно указал на вздыбленный член. Другую руку он предусмотрительно положил на рукояти своего короткого поясного меча.
В огромных глазах дикарки не было ни страха, ни тоски, ни отчаяния. Только гнев.
- Нет позора в том, чтобы признать чужую силу, - зачем-то сказал Торвальд.
Он столько раз, начиная со своей двенадцатой зимы, подминал под себя рыдавших от ужаса и вырывавшихся рабынь! Но эту женщину ему хотелось...
Уговорить?
Да.
Торвальд глубоко, с облегчением вздохнул, когда она, ещё мгновение помедлив, повернулась к нему спиной и одним стремительным движением опустилась на колени, упершись руками в землю.
У Торвальда даже в голове помутилось, когда он увидел этот обращённый к нему круглый и упругий зад, сиявший, как луна, в полутьме палатки. Член его заныл, подрагивая. Но он продержался ещё немного, жадно целуя её гибкую, как стебель лилии, шею и влажные плечи, перекатывая между пальцами её отвердевшие соски.
И только когда с её губ сорвался первый короткий всхлип, он со сдавленным торжествующим рыком погрузился в её тугое обжигающее лоно и задвигался там плавными толчками. Под его напором она прогнулась, прерывисто дыша и комкая в пригоршнях мех его плаща.
Торвальд изо всех сил пытался сдержать постыдные стоны - до тех пор, пока не услышал её дрожащий тихий вскрик и не почувствовал, как тягучая судорога сводит её нутро. Уткнувшись ей в шею, Торвальд и сам забился в спазмах освобождения, на миг позабыв, на каком он свете, парусиновая палатка над ним или драгоценные чертоги Вальгаллы.
Но, едва он выскользнул из её пылающего лона, чертоги Вальгаллы приблизились к нему вплотную - как острие его меча, который эта женщина, извернувшись, как куница, недрогнувшей рукой поднесла прямо к яремной вене на его шее.
Посмотрев в её расширившиеся глаза, где ещё тлела недавняя истома, Торвальд хрипло рассмеялся. Умереть со спущенными штанами - от собственного меча в женской руке! Сколько забавных нид сложат о нём в родных фьордах!
Он указал взглядом на этот меч и проговорил спокойно и ровно:
- Моё семя - в твоём чреве. Смерть от твоей руки станет для меня честью, Волчица.
Он затаил дыхание, зная, что сказал чистую правду.
Эта женщина была дочерью вождя - она станет женой вождя.
Его женой.
И отправится вместе с ним в его родные фьорды.
* * *
По информации The Daily Telegraph, 6% мужчин Исландии - носители "индейско-сибирского" субклада Q1a3. Учёные предполагают, что этот ген мог появиться в Исландии благодаря викингам, которые привозили индейских женщин из своих военных и торговых экспедиций к берегам Северной Америки.