Аннотация: По воспоминаниям Сашки Кузнецова-Савельева за столом 28 мая. W
Ишака притащили на заставу после разгона очередного каравана с дровами, заготовленных и порубленных на нашей территории. Ушастый переносчик тяжестей был маленький и не шёл ни в какое сравнение с рослыми лошадьми заставы. Имел большие наресниченные глаза и не вызывал никаких подозрений связанных с его характером, в отличие от неугомонного темперамента Сашки.
-Савельев - наряд по конюшне, с двадцати до двадцати - получил Сашка применение своему быстродействию на боевом расчёте, уже на второй день после прибытия на линейную заставу. Пограничные сутки на заставе начинаются с двадцати вечера дня проходящего и длятся до двадцати вечера дня начинающегося. Чтоб нормальный враг сдурел от необычности предложения, от которого не то, что отказаться, а и опровергнуть, чисто по-людски, сложно и трудно.
Ишак обретался на конюшне.
-Застава в ружье! Заслон и тревожная группа на выезд! Сработка! Второй правый!- заорал во всю глотку дежурный на следующее утро, поднимая на ноги личный состав и открывая настежь зарешёченную дверь в оружейную комнату. Через тридцать секунд, на ходу застегиваясь, матерясь на ещё не пойманных нарушителей заслон и тревожка, разобрав тревожные мешки и опустошив пирамиды, скатились от заставы вниз к конюшне. Седлая лошадей, строились, проверяясь, готовые к рывку на линию границы. Офицеры на бегу застегивали портупеи. Разогнав лошадей рысью до галопа, вся кавалькада нырнула через открытые ворота системы за КСП и разделилась на две неравные части. Одна часть, большая - понеслась перекрывать заслоном вероятный прорыв к линии границы. Вторая, малая часть, во главе с начальником заставы, помчалась эскортируемая овчаркой, к месту сработки системы. Чтобы оттуда начать поиск и загнать супостата посягнувшего на святые рубежи в клещи и изловить.
Конюшня, да и застава вмиг опустела. Сашке было скучно. Ослик уминал государственное сено, помахивая хвостом в стойле. Санёк решил покататься, да и сфотаться для дембельского альбома на пленённом, иностранном средстве передвижения. Пока толпа не вернётся с тревожки.
- А ну отрабатывай наш харч, - заявил он ушастому копытному, нахлобучивая на него затянутое "донельзя" конское оголовье и засовывая трензеля между зубов иностранца. Ишак вытерпел экзекуцию молча.
-Ну, поехали,- заявил Александр с апломбом Гагарина улетающего в космос, и тюкнул ишачину в бока пятками пограничных полусапожек, предварительно взгромоздившись на него без седла. Маломерный конь покладисто пошёл мелкими шажками, вынося храброго пограничника из тени конюшни на свет солнечного дня. Сие событие незамедлительно отметил звонком часовой по заставе, доложив дежурному.
- Слышь, Жека! Там Савельев на ишаке к заставе едет. Тащи фотик, сфоткаешься для альбома, заодно обвешайся чем-нибудь - приколемся!- сообщил он новость.
Санёк отфоткался, но не заметил, что ишаку ношение на себе бравого погранца - удовольствия доставляет мало. Не замечая недовольства копытного, Шурик заехал в заставской коридор, проехался на ослике по всем спальным кубрикам, почеломкался с новым часовым и связистом.
- Ты б ещё в канцелярию начальника на нём заехал, - подначил Сашку дежурный. Лучше бы он промолчал. Санёк с криком и гоготом заехал в святая святых заставы - кабинет начальника. И вот тут ишак проявил характер и свою легендарную и ослиную упёртость. Стоит посреди кабинета - и, ни с места... А тут тревожка отзвонилась, что шакал пролез через систему. Шеф дал отбой. И все, кто выезжал - спешат на заставу, чтобы доспать и досмотреть незаконченные из-за пролаза шакала сны.
Иаааааарррраа,- заревел ишак в ответ на понукания и ругань дежурного, Сашки и связиста кинувшегося им на помощь. В пылу борьбы, за выдворение иностранца из секретной комнаты, подлый супостат опорожнил свой набитый за ночь желудок прямо посреди канцелярии, унавозив и завоняв священную келью. Так их там и застала прибывшая с линейки тревожная группа. Сашка, увёртываясь от тумаков офицера, умчался на конюшню. Поддетый хромовым сапогом ишак сам рванул, проявив и прыть, и интеллект, из кабинета, разбрасывая копытами навоз на зелённую обивку стола и повсюду.
-Навечно дневальным по конюшне! Чтоб носа своего на заставе не показывал! Гавнюк!- Орал шеф в гневе, сотрясая здоровенными кулаками и хватаясь за кобуру с макаркой, как сердечник за сердце, - Обоих удавлю, если увижу! - пообещал он в ярости, так и не изловив Сашку, который являлся чемпионом учебного центра по кроссу на длинные и средние дистанции. О случившемся внедрении осла в канцелярию узнали постепенно все заставы комендатуры, а потом отряд и округ.
- Ну что ж ты так обосрался в кабинете-то, капитан?- Елозил начальника мордой по телефону комендант участка.
-Как же ты границу можешь охранять грамотно, если у себя в кабинете порядок поддерживать не можешь, - добавлял оперативный дежурный по отряду, намыливая шею начальнику заставы во время доклада о происшествиях.
- Что у вас там за бардак!- обличали начальника отряда окружные штабники на совещаниях.- Какие-то бестолочи управляют заставой! Вы же госграницу охраняете! - находили они недостатки руководства.
После такого счастья общения с вышестоящими РУКОводителями, начальник заставы с особым удовольствием вписывал фамилию Савельева напротив обозначения наряда по конюшне в книге учёта боевых расчётов. И по три раза в день посылал старшину заставы проверять несение службы нарядом. При попытке лично проверить несение службы рядовым Савельевым, что происходило после каждой новой взбучки от отрядного и комендатурского руководства, командир находил напротив своего лица - только ухоженные конские задницы с хвостами, аккуратно повернутые к проходу, по которому он двигался в поиске проштрафившегося воина.
После недельного пребывания дневальным Санёк стал на конюшне своим парнем в доску. Лошади, не глядя на то, что у Шурика отсутствовали первичные и вторичные конские физические признаки, воспринимали его как своего парня в табуне и ценный обслуживающий персонал. Сашка носа не казал в помещение заставы, если там находился начальник подразделения. Удобно устроившись в тёмной глубине стойла, напротив окошка, Санёк терпеливо ждал, когда начальник уйдёт в свой дом офицерского состава.
Цель - отловить и хотя бы отлупить слегонца Сашку, зажав в угол конюшни, с каждым разом превращалась в мечту командира, которая отдалялась по мере увеличения количества нарядов добросовестно отъишаченных Александром на виду у всего личного состава. Когда на боевом расчете очередь доходила до зачитки двух фамилий дневальных, то Шеф, зачитывал первую вслух. Слышал, как из строя отвечали последней буквой алфавита, а потом выносил приговор.
-...И как обычно,- делал паузу, - этот ишачий наездник - Савельев, - и совсем, вроде неслышно понизив голос, прибавлял лично для себя,- говнюк...
Застава хмыкала, более чем дюжиной присутствующих лиц, опустив глаза, и мгновенно вспоминая ослиное происшествие, и его последствия, как для кабинета, так и для служебного роста шефа. Начальник же, тут же поднимался в своих глазах думая, что это его сатирическая ирония юмора вызывает здоровое поднятие уровня настроения у подчинённых. И довольный, После боевого расчёта - шеф сваливал домой, а на заставу поднимался со стороны конюшни виновник торжества и принимал незлобивые поздравления от сослуживцев связанные с продолжением изучения навозных наук.
И если командир, вспоминая Сашку, просветлённо матерился и лицо его наливалось кровью, то Народ, Сашку жалел, посмеивался над ним, подшучивал и ...помогал.
Мишка - паук откопал где-то в каптёрке системщиков моток телефонного кабеля. Под предлогом проверки линии связи, ведущей на вышку к часовому, бросил провода на крышу конского жилища и подсоединил параллельно к этому же ответвлению. Затем установил скрытую розетку связи в загородке дневальных и вручил земляку микротелефонную трубку в чехле. Теперь Сашка мог напрямую соединяться с часовым по заставе и комнатой дежурного связиста, а те в свою очередь, ставили его в известность обо всех угрожающих передвижениях нашего главнокомандующего.
Повар оставлял пайку и ждал, пока начальник заставы испарится на обед домой, чтобы Сашка мог в гордом одиночестве, как офицер - пообедать в столовой. В свою очередь, лошадь повара буквально лоснилась вымытой шкурой и откормленными боками, а стремена и трензеля сверкали, как упаковка священного Грааля. В КОНЦЕ первой НЕДЕЛИ Шурику даже стало нравиться, а усилиями повара все часовые по заставе приняли к выполнению доклад о возможности вторжения на конюшню шефа как священную обязанность. При этом бадья недвусмысленно намекал на полное игнорирование объекта с хмырем, если часовой не будет нести службу бдительно. Поэтому шефа отслеживали даже по звуку и силуэту.
Февраль - март 1980 год.
Боевая операция 'Горы-80' на западном Памире.
Дислоцированные на территории Афганистана Сводные боевые отряды погранвойск КГБ СССР, с целью обеспечения безопасности госграницы Советского Союза провели боевую операцию 'Горы-80' по очистке Северного Бадахшана от банд Абдул Вахоба. Были освобождены 43 населенных пункта, захвачено большое количество мятежников, в том числе 9 руководителей так называемого 'Дарвазского фронта', а также много оружия и боеприпасов иностранного производства, документации, раскрывающей замыслы оппозиции и ее связи с Пакистаном.
Отдельная Десантно-штурмовая Манёвренная Группа Краснознаменного Среднеазиатского Пограничного Округа КГБ СССР занималась боевой подготовкой по особому плану. Группу курировал особый отдел контрразведки. Занятия проводили инструктора без погон и знаков различия, с жёсткими и колючими глазами на лицах.
Выписка из оперативной сводки КСАПО:
В декабре южнее Зульфагара в районе стыка трех границ государств (СССР, Иран, ДРА) проводилась крупная операция мотомангрупп погранвойск вместе с афганскими пограничниками. В этом районе при активном участии спецслужб Ирана было подготовлено несколько формирований мятежников общей численностью более 500 человек. Связь с ними и обеспечение всем необходимым осуществлялись через иранские жандармские посты, расположенные недалеко от афгано-иранской границы. Вылазки отсюда мятежников к Герату принимали угрожающий характер. Операция продолжалась более недели и закончилась ликвидацией основных бандформирований (части удалось скрыться в Иране), очисткой района и выставлением афганской погранкомендатуры.
Август 1980 год.
Операция по деблокированию окруженного в Гульхане мотострелкового батальона 40-й армии.
В Гульхане боевики, заняв господствующие высоты, блокировали мотострелковый батальон 40-й армии и подвергли его обстрелу. На помощь пришли пограничники. Мотоманевренная группа Восточного пограничного округа, разделившись на группы захвата и совершив дерзкий маневр, одновременной атакой на нескольких направлениях сбила душманов с занимаемых ими высот и освободила окруженных. Боевыми действиями групп захвата руководил лично начальник пограничных войск КГБ СССР генерал армии В.А. Матросов.
Майор - командир группы не жалел никого, ни своих людей, ни тем более чужих. Даже спал на крыше с автоматом в обнимку, положив рядом нож и две круглых, рубчатых зелёных лимонки (граната Ф-1 - оборонительная, разлёт осколков до 200 метров) и одну, такую же зелёную, карманную РГД-5(разлёт осколков до 35метров), так для тренировки, чтоб не расслабляться.
Группа являлась практически отрезанной, по возможности, от остального пограничного и гражданского мира, как положено на границе, четырьмя активными заборами, контрольно-следовой полосой и проверочным валиком с кучей ловушек и малозаметных препятствий. Ночью охраняли сами себя, дураков желающих проверять МГ отшили быстро, и так жестоко, что другие только злобно косились на мелькающие иногда снаружи истёртые и выгоревшие камуфляжи бойцов группы. И жила группа за этими заборами по своим законам и наставлениям.
5 июля 1980 год.
Нападение душманов на пограничный наряд Тахта-Базарского погранотряда на территории СССР.
Банда мятежников, переправившись через реку Мургаб, выследила и атаковала пограничный наряд 9-ой погранзаставы Тахта-Базарского пограничного отряда. При отражении нападения был смертельно ранен один из пограничников.
С помощью подоспевшего резерва банда была разгромлена и отброшена обратно в Афганистан, 4 душманов были убиты."
Апрель 1981 год. Из оперативной сводки Ксапо.
Боевая операция 'Мургаб' в провинции Бадгиз.
Операция началась без подготовки и проводилась с целью найти и спасти двух бойцов пропавшего 28 марта 1981 года на территории СССР пограничного наряда, а также с целью разгрома банды думшанов, которая, как полагало командование пограничников, и совершила нападение. В конечном итоге удалось установить картину нападения душманов на пограничный наряд, зверского убийства обоих пограничников (тела их нашли) и примерно наказать бандитов. При этом было ликвидировано несколько бандгрупп, уничтожено около 200 мятежников, более 100 задержано, изъято свыше 300 единиц стрелкового оружия, боеприпасы и документы нескольких мятежных формирований. Пограничники потеряли двоих человек.
Возвращались, как правило, с пересохшими и потрескавшимися губами, исхудалые, загорелые, грязные, злые, в исцарапанной горами и рваной одежде.
Май 1981 год.
Боевая операция напротив участка Московского погранотряда
Командованием пограничников была получена информация о появлении крупного формирования мятежников в районе кишлака Чахи-Аб (напротив участка Московского погранотряда). Поднятые по тревоге подразделения отряда - две мотомангруппы на БМП и БТР совместно с афганским подразделением и ополченцами в сжатые сроки блокировали этот район. Мятежники оказали упорное сопротивление, но применение боевых вертолетов и бронетехники решило исход этой операции - бандформирование было полностью ликвидировано при незначительных потерях среди афганских военнослужащих. У советских пограничников потерь не было.
Группу берегли. Не швыряли, не глядя, в случае чего, затыкая дырки. Не тот уровень, только с личного разрешения командующего КСАПО и по согласованию с начальником особого отдела. Операции тщательно готовились. Группе, в таком случае оставалось скрытно выйти на рубеж, замаскироваться и ждать условного сигнала. Либо самим, посадив наблюдателей на господствующие высоты, выбирать наиболее удачный момент для вступления в огневое прикосновение с теми, кто пытался пройти или проехать мимо. А мимо, исключительно шли вооруженные караваны, бандгруппы на марше, или непонятные до поры и замаскированные, диверсионные группы.
********************************************
Сашка.
Первую неделю Сашка нёс службу по конюшне вместе с дежурным, который стоял тогда в наряде по заставе. Через неделю Дежурного убрали на фланги. Сашке не хватало автомата, дозорки, системы с контрольным валиком. Всё сильнее задевали за живое не злобливые подначки остальных пограничников, заступающих на службу с оружием. Народ не упускал случая пошутить, и конечной шуткой был вырезанный кем-то номер Сашкиного автомата на ручке от лопаты обитавшейся на конюшне. Пока Санька не было, к лопате приладили старый автоматный ремень. Александр обиделся , но вида не показал. После третьей недели совсем затосковал Сашка по границе.
А тут снова сработка утром. Как тогда, и снова тревожка и заслон выпрыгивают на границу. И дежурный по заставе прощен и несёт службу в повязке на рукаве. Даже связист из той же смены. Наваждение какое-то. И подначивает его сам дежурный по заставе.
- Ну что Санёк слабо тебе снова на ишаке покататься? - ухмыляется дежурный. А ишак вот он, никуда не делся, на конюшне сено государево жрёт. Хрумкает.... так аппетитно и душевно. И всё у всех на местах, только вот Сашка не на своём месте .
- Да запросто, дальше конюшни не пошлют, больше лопаты не дадут! - вдруг заколодило Александра. И он, грубо прихватив ишака надел на него оголовье. Сел сверху на спину животине и выехал из конюшни прямо на крыльцо где сидел, покуривая, дежурный.
- Нет, мне не слабо Жэка! А тебе не слабо?- с каждым шажком ишачка лицо дежурного по заставе уменьшалось в улыбке, съёживаясь в предвкушении повторного кошмара. А Сашка, сметая дежурного, уже влетел на обалдевшем от ударов пятками в бока ишаке в помещение заставы. И зацокал по взлётке ударами маленьких копытец ослик. И замаячила призывно дверь в канцелярию. И совсем знакомо, прозвучал вопль связиста о возвращении тревожки и заслона. Затопали, в хромовых сапогах, ноги начальника заставы приближаясь.
Только Сашке это было уже всё равно, он снова стал тем Сашкой, который не боится делать поступки и нести за них ответственность, доказывая всем и, прежде всего себе, что я человек мыслящий и нельзя вот так окунать темперамент и характер, надолго лишая возможности активной деятельности и делать его изгоем.
Воплей было не меньше чем в прошлый раз. Ишака выкинули из конюшни на границу. А Сашку выкинули с заставы в отрядовский стройбат - инженерно-сапёрную роту, лишив его реального звания пограничника, казалось навсегда.
*********************
Скучна жизнь в инженерно - саперной роте отряда. Криозотные столбы, построения, развод на работы, непонятные стройки, ночные пьянки, самоволки. Рутина, болото, топь вязкая и мерзкая. Левые доходы. Разборки. Короче тыл во всей его красе. А негоже лилиям прясть, а ищущему применения пограничнику стройкой заниматься. И боженька таки есть на земле, понял это Санька, когда весь стройбат построили не щадя никого на горячем среднеазиатском солнце, вытягивая всех без разбора из всевозможных нычек и уютных каптёрок. В первый раз, громадина пограничного преддверия дисбата увидела всего себя на плацу, поражаясь количеству, а больше качеству своего 'военного' организма.
-Я майор Усоев Михаил Аркадьевич, КОМАНДИР мотоманёвренной группы особого назначения, - представился офицер, после долгих попыток местных командиров навести тишину, и порядок в строю стройбатовцев. Майор был в выгоревшей на солнце афганке, с закатанными не по уставу рукавами. Загорелый, крепкий, невысокого роста он выглядел инопланетянином на плацу, где выстроился строительный батальон.
- Товарищи пограничники, - вдруг обозвал он стройбатовцев, забытым и редко применяемым по отношению к ним словом.
-У меня появились вакансии в группе, и я ищу добровольцев. Если есть желание понюхать пороха и повоевать, сменить этот мирок на настоящее военное дело, то это ваш последний шанс. Предупреждаю! МЫ, будем убивать людей. И нас, конечно, будут убивать тоже, на то и война. Время на раздумья тридцать секунд. - А потом скомандовал, так, как будто и не сомневался - будут "романтики", которым обрыдли лопата, лом, кайло и мотыга, ковыряние в пыли и вонь креозота.
-Добровольцы - десять шагов вперёд...Шагом...Марш! - и конечно вышли. Вышли не все, и не сразу, и не как в кино, но вышли. Отбили, вспоминая строевой шаг, десять шагов и сомкнулись в единую шеренгу лицом к майору.
- Да пошли вы все - крысы тыловые,- Кто-то догнал, выбегая и отталкивая руки, удерживающие его в строю.
Вышли из строя, не так уж и много. Человек двадцать, из почти трёхсот солдат и сержантов. А для Майора, оставшиеся в строю солдаты уже не существовали.
- Военные билеты сдать лейтенанту,- откуда-то из-за спины майора вынырнул, невидимый доселе и так же одетый, летёха с хмурым и серьёзным лицом.
- У вас есть время подумать до того, как вернётся офицер с вашими документами из штаба. Думать будете здесь на плацу, вместе со мной. Вопросы есть? Заявления? Предложения? Просьбы? Жалобы? Завещания?
- Есть, - вылез нетерпеливый Сашка, - Разрешите свою лопату завещать командиру стройбата, а то переживаем за его душевное спокойствие, вы ж у него лучших из худших забираете. А так хоть какое ему утешение оттого, что покидаем его теплое местечко.
- Фамилия? - тут же нашёлся майор.
- Рядовой Савельев Александр,- совсем очумел Сашка от такого внимания.
- Назначаю Старшим группы новобранцев, до прибытия на базу, - подытожил офицер. А сейчас, список группы составь. Придёт лейтенант и шагом марш за вещевым обеспечением и сухпайком на двое суток...
Вот так собирали народ в ДШМГ. Снимать с застав пограничников - было строго запрещено. А у нас ведь плохих солдат не бывает, подход нужен, умение разговорить, и ключ отыскать к его сердцу.
**********************
Первый бой запомнился подготовкой. Особенно психологической. Всех, получивших оружие и боеприпасы. Одетых. Завели в спортзал и запустили кино. То самое, документальное, которое американские солдаты во Вьетнаме снимали. Только нам, в программе телевидения, сюжет обрывали, когда бравый джи-ай подносил нож к голове связанного и беспомощного человека. А тут, продолжали показывать, что было далее.
Как режут беззащитным головы, отрезают уши, вырезают глаза, снимают заживо кожу и поджигают, обмазав напалмом. Убивают, поставив на колени выстрелом в затылок людей, как животных на скотобойне - рядами. Добивают со смехом, позами, рисовкой под крутого рейнджера, отведя в сторону лицо, чтоб не запачкаться. К окончанию сеанса Сашка почувствовал неуёмное желание убивать, рвать руками живую плоть тех - в американских мундирах не жалея, а с удовольствием! Душить, крошить кости прикладом, выбивать кадык магазином, и резать, резать этих уродов в человеческом облике, давить беспощадно и без сантиментов. Он бы любого сейчас уничтожил, лишь бы утолить жажду мщение за просмотр того, что творили вероятные противники. Маты в спортзале, и угрозы, выкрики - возвестили командиров о том, что цель психобработки достигнута. В спортзале сидели люди, которые желали убить противника любым путём больше, чем даже жить в этот момент. А убивать их научили добротно, качественно и профессионально.
Их посадили в вертолёты и выбросили в сумерках за тридцать километров от места предполагаемой засады. К месту надо было выйти ночью с проводником, волоча на себе три боекомплекта.
Пешком, ночью, по горкам растянулась молчаливая колонна пограничников. По приходу на место замаскировались. Весь день отдыхали, забившись в щели и под козырьки скал и укрывшись специально принесёнными с собой маскировочными плащ накидками. Ночью командиры развели боевые группы по выбранным позициям и приказали скрытно и без шума оборудовать место для засады. Обозначили сектора обстрела и наблюдения, порядок ведения огня. Внизу в треугольнике классической засады, по дну дефиле извилась довольно широкая для безлюдной горной местности тропа-дорога. С двух сторон стиснутая пологими склонами, дорога упиралась в подъём вертикально и перпендикулярно преграждавшего её течение горного кряжа. И поворачивала, обходя скалистые стены. Утро наступило для залёгших пограничников слишком быстро. Но командир, оглядев склоны, своих бойцов не заметил. Батя, удовлетворённый увиденным результатом доложил коротко куратору в отряд о готовности. Получил добро и перешёл в режим радиомолчания.
- Всем замереть и наблюдать, - прокатилась немая пальцевая команда по цепям боевого порядка.
Первыми откликнулись на ориентировочно поставленную задачу выдвинутые вперёд наблюдатели. Согласно агентурным данным, по этой дороге, утром должен был пройти отряд моджахедов, полностью сформированный и подготовленный в Иране за американские деньги.
Доклад наблюдателей вверг командира ДШМГ в короткий ступор.
- Вижу змейку! - лаконично докладывал боевой разведдозор, - Идут в колонну по три! Триста фигур! Все вооружены! Стрелковое оружие М-16, М -60! ПКМ, РПГ и вьючный караван тридцать мулов!- но не это удивило и заставило на секунду задуматься майора, а последние слова разведчика, сказанные по УКВ-связи,- Эти духи - это американцы. Америкосы идут! Приём! - вот это да! Вот это номер. Майор вмиг прикинул, что бойцы проверенные, трезвые, травку не пробуют по убеждениям. Отдохнули. В своём уме вообще. А пиндосы тогда откуда блин? Приказа мочить пиндосов не было. Сказали, что будут обычные духи, много, хорошо вооружённые, экипированные, но не американцы же.
- Поясни! - потребовал командир. Доклад озадачивал не количеством и качеством духов, а их национальной принадлежностью. Дозорный немного ошибся, бандитов было на сотню больше. Сотня моджахедов отстала от основной колонны, натерев себе новыми американскими ботинками ноги. И ковыляла в километре - двух от основного отряда.
- Противник одет в форму солдат американской армии. Личный состав имеет соответствующие значки, нашивки, шевроны и знаки различия. Ботинки, головные уборы, тактические ремни, фляги и амуниция каждого боевика, соответствуют экипировке бойца 82 воздушно-десантной дивизии стратегического резерва армии США,- чётко, как в учебном классе доложил по запасной частоте скрытый маскировкой и дальностью нахождения от основного состава дозор. - Да, точно как в кино, что перед выходом грузили на психушке! Они все побриты не позже чем вчера вечером!- убедил последней фразой командира невидимый отсюда сержант и перешёл на следующую фиксированную частоту.
Батя решил сам поглядеть. Скрываясь за горкой, скинув тяжёлые причандалы, бегом побежал по тыловому пологому скату. За ним как хвост и тень прошелестел связист с радиостанцией. Добрался до самого дальнего пограничника, который ближе всех был расположен к приближающейся колонне. Одел самодельные антибликовые фильтры на двадцатипятикратный, трофейный бинокль и медленно, медленно высунулся из-за прикрывавшего огневую точку камня, накрывшись плащпалаткой.
По дороге пёрли. Именно - нагло пёрли, в разнузданной колонне по три, пренебрегая боковыми и передовыми разведдозорами, солдаты американской армии. И даже жевали жвачку, точно, как во вьетнамском кино про войну. Пока, удалённые приближением бинокля, воины аллаха давали возможность майору сообразить, - что делать? Начинать третью мировую войну без санкции руководства или хотя бы Министра Обороны командиру ДШМГ хотелось мало. А посему вышел на связь с куратором из отряда.
- Я шестой! Приём! - понеслось по закодированной и засекреченной УКВ-связи запрос- требование ответа.
Шестой! Я пятый! Приём! - отозвалась в динамике щекофона, подтверждая вертикаль подчинения.
- Я шестой! Имею триста духов на марше в соответствии с ориентировкой. Идущие по дороге одеты в форму американской армии. Предполагаю форму 82-ой воздушно-десантной дивизии, армии США. Может пребросили скрытно? Боевики выбриты. Вооружены штатным оружием соответствующего воинского подразделения вооруженных сил США. Экипировка и амуниция соответствует. Прошу подтверждения на уничтожение колонны предполагаемого противника. Время до предполагаемого огневого контакта 30-40 минут. Перехожу на вторую запасную частоту по улитке. Прием!
В отряде в комнате оперативной связи забурлило, как в жерле вулкана. Оперативный вызывал по ЗАСу округ.
- Американцы идут в Афгане! - неслось со всех углов комнаты связи. Материализовался из ниоткуда особист и разведчик. Записанный на магнитофонную ленту доклад Майора передавали оперативному округа. В штабе КСАПО разразился малый ураган. Командующего поднимать из постели не пришлось. Он ночевал у себя в кабинете. После минутного раздумья потребовал связи с Москвой с оперативным дежурным штаба ПВ. Через минуту его соединили с Начальником. Через три минуты Начальника погранвойск соединили с председателем КГБ СССР. Ключевая фраза: "В Афгане Американцы идут", - летела из одного высокопоставленного кабинета в ещё более высокопоставленный, пока не добралась до дежурного по ЦК КПСС секретаря с полномочиями члена Политбюро. Оперативная тройка из Председателя КГБ, Мсинистра обороны, Министра иностранных дел немедленно обсудила и доложила секретарю свои соображения. Соображение были выслушаны. Оперативная тройка возмущённая прямым вторжением американцев в зону непосредственно приближённую к границам СССР решила предложить и решить проблему просто: "Забуярить их нах...! Чтоб не наглели!" Что у них там, своей Южной Америки мало что ли? Совсем нюх потеряли!"
Команда полетела по вертикали власти вниз. От оперативного дежурного КГБ к оперативному дежурному по "Потешным Войскам", - "Куярьте американцев!", это словосочетание никто не посмел изменить пока оно передавалось сверху вниз по командной цепочке.
Уделать амеров! - победно звучал приказ, развязывая руки командующему ПВ.
- Буярьте янкесов,- неслось по засекреченным и защищённым линиям связи из Москвы в Краснознамённый Среднеазиатский Пограничный Округ.
- Уярьте грингов! - влепилась в мозг оперативного руководителя операцией в отряде команда из округа, переданная старым служакой побывавшим в "командировке" на Кубе.
- Шестой, Я пятый! Приём!? - пропела долгожданная фраза в щекофоне прижатом рукой к уху майора.
- Я шестой! Приём! - ответил командир ОММГ, ожидая приказа сверху. Ответственность щекотала сердце, выливаясь каплями пота на лице командира, в эту далеко не жаркую утреннюю рань восходящего солнца.
- Мочи их шестой! Не задумывайся! Бей американцев! Приём! - гора с плеч майора рассыпалась пылью на кроссовки с пришитыми на них лоскутами маскировочной ткани. Горные ботинки он снял ещё ночью, привязав их шнурками к брезентовой портупее пехотной облегчёнки, бегающего за ним повсюду связиста. На командире была его счастливая, выгоревшая на солнце афганка, на которой, даже не было майорских звездочек зелёного цвета. Вместо них на матёрчатых погончиках выделялись пятиконечные следы тёмной и не выгоревшей на солнце материи, которые лучше уставных знаков различия показывали личному составу, кто здесь командир и божественный начальник по переводу в мир иной любого обозначенного разведкой противника...
Четыре крокодила прикрывавшие высадку ДШМГ в точке выброса начали форсированный прогрев движков ещё тогда, когда запрос об американцах пошёл с пыльной и затерянной в афганских горах сопки. Теперь оставалось только взлететь и, прячась в складках местности пронестись тридцать километров до засады пограничников, чтоб выпотрошить тяжело висящие конусы нурсов в вульгарно припёршихся в Афганистан американских выскочек.
Авианаводчики и пограничники группы выложили на горном склоне за своей спиной ярко-жёлтые полоски материи,и открыли их перед самым подлётом вертушек, обозначая свои позиции. Жёлтый почти оранжевый цвет видно гораздо дальше, чем любой другой. Место засады выбирали тщательно и вдумчиво. Солнце, поднимающееся за спиной у изготовившегося к бою заслона мангруппы, слепило глаза, приближающимуся роходному порядку бандитов.
Даже если бы они и успели среагировать на приближающихся в притирку к земле вертолеты, то спрятаться от геликоптеров в узости дефиле им было негде.
- Жук я шестой! Накат! Приём! - передал условную фразу через авианаводчика командир груnbsp;ппы.
- Шестой! Я жук! Накат! Приём! - подтвердил командир четnbsp;
&вёрки крокодилов, поднимая вертолёты огневой поддержки в воздух.
До дефиле пять минут лёта. Крокодилы сделали 'свечку-горку', над позициями группы и на мгновение замерли, опуская носы вниз перед пуском ракет и нащупывая сигарами фюзеляжей групповую цель на дороге. Страшное это дело, залп нурсами по идущей на марше колонне в американской военной форме.
Полосы трасс реактивных снарядов потянулись от штурмующих бандитов вертолётов к беспорядочно рассыпающимся в стороны рядам и шеренгам походной колонны. Воздух вздрагивал от разрывов и наполнялся пылью, осколками, кусками, ошмётками, каменной крошкой и криками поражённых и раненных бойцов за веру. Вертушки прошли двумя парами вдоль огрызающейся стрелковым огнём колонны, выпустив весь боезапас нурсов. Колонны больше не было. Вместо неё на том месте, где она была видима в последний раз, поднялось облако пыли и песка, клубами непроглядной взвеси закрывшее то, что происходило внутри.
- Огонь! - уже не прячась и не маскируясь, дал команду майор голосом и выпустил в небо над собой красную ракету.
Склоны, окружающие дорогу, с трёх сторон, сверху вниз сыпанули в облако и по теням, мечущимся внутри него очередями из автоматов и пулемётов бойцов, выстрелами гранатомётов и всплесков снайперок... Расстрельное добивание остатков бандгруппы вряд ли бы прекратилось до выявления полного отсутствия шевеления, если бы сотня боевиков невидимая за поворотом дороги не открыла беспорядочный, но отвлекающий огонь из двух пулемётов ДШК. Авианаводчики перенацелили пернатых и те завалили пулемёты, оставшимся в неприкосновении, огнём боезапаса ГШ-23.
Вертушки ушли в союз. Вместо них в помощь ОММГ поднялись ещё четыре вертушки, но подлётное время в тридцать минут, давало возможность пограничникам самостоятельно 'разобраться' с оставшимися за сопкой боевиками.
Командир принял решение - наблюдать, отстреливать выявленные цели и ждать бронированные вертушки с полным боекомплектом. Людей своих майор берёг, как командир американской роты морской пехоты, действующий согласно боевому уставу своей армии в бою. Но только, если американец использовал всю свою боевую мощь приданных и поддерживающих сил и средств для нанесения максимального урона противнику потому, что обязан был первым подниматься в атаку, то у майора на этот счёт были свои, специальные, российские соображения.
Бандюки оставшиеся в живых поразили пограничников своей заботой о мёртвых и раненных. Несмотря на интенсивный обстрел, в неосевшем на землю дыму и пыли, моджахеды умудрились вынести всех живых. Мёртвые и целые трупы были разуты и их обувь аккуратно поставлена у ног погибших. Тела своих убитых воинов духи развернули в одном и том же направлении.
Когда авиаразведка доложилась, о том, что духи рассеяны и уходят, рассыпавшись мелкими группами, пограничники спустились вниз на осмотр и зачистку. Зачищать было нечего. Дорога была покрыта дымящимися тут и там останками, кусками разорванной плоти, камуфляжа, оружия и амуниции.
В мангруппе потерь не было. Только расцарапанные и сбитые о камень коленки и посечённые каменной крошкой руки и ноги. Прилетели транспортники. Бойцы заняли круговую оборону. Разведчики и особисты пытались выяснить происхождение 'американской бандгруппы' в Афганистане. В конце концов, выяснили, что вся банда была оснащена напрямую американцами, минуя вороватых иранских чиновников в качестве посредников. Вот только быстро прекратила своё существование, так и не выдав заморским покровителям дивидендов от своей деятельности.
'Старики' не скрывали своего удовлетворения, вертушки лишили половины боевой работы , но и сохранили людей. Собрали оставшееся оружие, образцы формы и улетели домой на базу.
В Москву доложили о казусе, вызвав улыбки удовольствия у руководства войск и армии... А мангруппа снова упрямо готовилась к дальнейшим операциям по своему, отдельному плану. А дальше, дальше в круговерти беснующегося, как подранок, Афгана, был кишлак, при штурме которого Сашку контузило...
*******************************
А в общем Сашку расстреливали трижды. И нет же, чтоб остановиться на этом счастливом и любящем бога числе.
Первый раз Саню расстреляли собственные старики из ММГ. Измотанный боевой подготовкой в этот день: утренним и вечерним кроссом и шестью пробежками на время через комплексную полосу пограничника Сашка заснул на посту стоя. И конечно прозевал и подход, и атаку переодевшихся старичков. Дедушки играли духов, используя словарный запас фарси, полученный на занятиях. На голову тут же одели пахнущий вонью старого навоза непрозрачный мешок, завязали руки и, пиная, поволокли куда-то. Вместо Сашки на службу заступил один из похитителей. После "расстрела" холостыми Сашка упал под стенкой и заснул ещё крепче, чем на боевом посту... Зато его закрепили за старичком с гранатомётом, вторым номером. От которого теперь ни на шаг, и чтоб гранаты всегда под рукой. А заодно, чтоб науке боевой учился, не как кто-то сказал, а как дед делал. А Дед у Сашки оказался универсальным, и, если надо было, легко менял шесть килограммов гранатомёта на десять килограммов ПК. И тогда таскал Санёк запасные коробки вместо выстрелов, матерясь и задыхаясь на переходах...
Второй раз расстреляли уже настоящими выстрелами из РПГ по сидящему на броне Сашке. Они никого не трогали. Отштурмовали по агентурке кишлак, взяли пленных, образцы оружия, документы убитых и ехали мимо к точке сбора, когда их начали мочить прямо в горном посёлке, через который они проезжали... Ветераны мангруппы, сидевшие рядом с Сашкой, шестым чувством почуяли несущуюся на них смерть и слетели с брони на землю. Сашка замешкался и ещё сидел сверху, когда надкалиберная граната РПГ шикнула, промазав мимо, буквально в метре, и разорвалась, ударившись в дувал за бортом БТРа. Сашку снесло с брони, автомат вылетел из рук выбитый силой взрыва. Пограничник упал на дорогу, зашибленный взрывной волной. В БТР, проскочивший вперёд, тут же вляпалась вторая граната, коверкая и ломая патронные, ящики набитые песком и развешанные вдоль борта и броневых листов машины. Водитель БэТээРа вдавил педаль газа, выскакивая из-под обстрела вперёд, к выходу из узостей кишлака. Им здорово повезло. Повезло, что по примеру "Летучего Голландца", все боевые машины были буквально устланы и обвешаны "пассивной самодельной бронёй". Повезло, что гоняли их не щадя по учебному полигону, отрабатывая боевое слаживание и натаскивая до автоматизма действий на стандарт ситуации. А ещё больше повезло что, маленький социум ОММГ действовал как единый, хорошо отлаженный механизм. Колонна проскочила вязь главной улочки афганского села, но не удрала из него, вырвавшись на свободный простор дороги. Хрен. Обиженные ударом в спину пограничники не собирались убегать. Обозлённые потерей пехоты с брони внутри кишлака они собирались штурмовать аул, зачищая. БТР и БМП колонны, выскочив за стены села, развернулись и рассредоточились вдоль обтекающей село стенки дувала. И вплотную подъехали к нему, закрывая борта от попадания кумулятивных сюрпризов. Через минуту, через дувал полетели первые гранаты, а боевые тройки переваливались в пыли взрывов через глинобитные верхушки древнего заграждения.
Руки и ноги, лежащего Сашки подчиняться отказывались. Автомат лежал рядом, но взять его было невозможно. Только глаза всё видели, выдавая картинку в мозг. Только вот звука у картинки, на которой из проёма в дувале вышел бородатый моджахед с костылём АКМа в руках, не было. Дух довольно осклабился, навёл ствол на беспомощное Сашкино тело и дал короткую очередь поверх головы нашего бойца. Санёк даже ресницей не повёл - не слушались. Обкуренный душман расхохотался, оскалившись дырявыми от нехватки зубов челюстями, и прицелился в Сашкины ноги в ботинках. Перед тем как нажать на спуск, дух злобно улыбнулся напоследок, подмигнул и .... улетел в тёмный проём дувала, откуда появился перед этим на Сашкины очи, в одночасье пробитый тремя пулемётными пулями. Вслед мелькнувшему халату, и чалме с тапочками, полетела в темноту глиняного забора, отбрасывая скобу и шипя, круглая справедливость ручной наступательной гранаты. Ббахх!!!
- Везёт тебе Савельев, - похвалил его дед-пулемётчик, оттаскивая под прикрытием автоматчика к глиняной стенке, - Одна единственная РГДэшка была! И как она тут завалялась у меня?! Никогда ж не брал! А то бы ты сейчас пыль от феньки глотал бы, если бы выжил на такой дистанции, - обрадовал Сашку он. Только Сашка его всё ещё не слышал, и, изо всех сил пытался подгрести к себе под руку бесполезно лежащий цевьём на правом бедре автомат. Группа пограничников возле контуженного Сашки увеличилась до пяти активных стволов. Разозлённые внезапным нападением, в дружественном селении, штурмовики особого назначения считали гранаты, снаряжали магазины и внимательно вслушивались в звуки перестрелки. Сашку подняли и закинули на плечо широкоплечего автоматчика. Поставили в середину группы. Швырнули гранаты вперёд и, дождавшись разрывов, побежали, поливая любую дырку в глине построек, и прорываясь наружу к выходу из путаницы проулков, куда как во вход недавно въехали походной колонной. Дважды заваливались в какие - то дворы, отдыхая и плюясь песком. И, наконец, выбрались, закрепившись на краю селения в каменном остатке пустующего дома. Их не преследовали. Пока. Но выскакивать на простреливаемую чистоту гор за кишлаком желание отсутствовало. Правая рука Сашки пошевелилась и сжала цевьё АКа-74.
- О, уже лучше,- похвалил сержант - пулемётчик Сашку, перевязав руку широкоплечему санинструктору, тащившего непослушное тело Санька между глиняных стенок афганского села. - Это тебе не на осле по заставе чапать! Какого персика Савушка, ты, блин, с БТР не слетел, как все остальные? А? Или у тебя как у кошки девять жизней? - наезжал на Санька спаситель - пулемётчик, вдавливая сильными пальцами патроны в ленту и выравнивая их хищный строй между собой, - Ладно, потом побазарим, - пообещал он. - Думать надо Шурик, а не ослов искать вдоль дороги.
Внутри селения послышалась целенаправленно приближающаяся трескотня автоматных очередей и взрывы ручных гранат. Вроде двинуть бы навстречу штурмующим братанам из основной группы. Но сержант решил по-своему.
- Так пацаны, бежим вдоль дувала, вокруг этого блядского кишлака. Савелий в середину, вы четверо - вперёд и двое - задницу прикрывать нам. Бросаем по гранате в сторону и в пыли, через стенку, и дай бог ноги.
Группа умудрилась, по дороге, вдоль границы 'деревни' уничтожить два пулемётных гнезда, и РПГэшную тройку за дувалом. Правда свои чуть не залепили из КПВТ, но вовремя сообразили, кто натворил кипиш и шум, приближаясь к основным силам колонны. Остальным дали отбой, прикрыв отход из пушек и башенных пулемётов. Пока вели бой, подоспели вызванные вертолёты, пропахавшие по селу нурсами. Затянутый пылью и облаком дыма кишлак умолк поперхнувшись ответом.
-Эх, раздолбать бы их в блин! - подумал командир, но им приказали отойти на точку сбора. Убитых не было. Раненые перевязали сами себя или воспользовались помощью товарищей. Посёлок затерялся в пыли афганских гор, а вот контузия затащила Сашку в больничную палату почти на месяц.
В третий раз Санька расстреливали из пулемёта, дети и женщины, как потом выяснилось, метров с двухсот-трёхсот, а начали с четырёхсот. Очередную стаю глинобитных хижин обложили грамотно и вроде неожиданно для хозяев. В утренних сумерках, его, этот кишлак, необходимо было блокировать, захватить и зачистить. А попросту говоря - занять быстрой атакой. И главное в этом деле добежать до первых заборов - стен окружающих село. А вот без выстрелов добежать не получилось. Цепь залегла, под кинжальным огнём пулемёта, сначала одного, а потом и второго, на ровном, как стол, каменистом плато перед аулом. Пули вжикали стаями, зло кроша камень и подбираясь всё ближе и ближе к залёгшим пограничникам на покрытом редкими кустиками предполье.
- Справа-слева по одному! Вперёд! - счастье, что пулемёт был один, а может закономерность, кто там, на поле разберёт. Только не может один пулемётчик уследить за обеими флангами грамотно обученного, опытного боевого порядка. Особенно, если остальная середина цепи поливает его позицию от всей души и даже пшикает из гранатомёта, не давая поднять голову и окутывая взрывом место ведения огня. Пулемёт замолчал на минуту. То один то другой ПК моджахедов умолкал,задавленный огнём, но снова восресал искря огоньками. Расчёты пулемётов меняли позиции и вновь ложили и клали, поднявшуюся было, цепь на холодный, утренний камень афганских гор. Каменная крошка очереди пулевых ударов прошлась вдоль Сашкиного тела, больно вбивая осколки камня в бок, ногу и предплечья рук. Но не мальчики же с ними воевали. Двинутые вперёд фланги цепи, добрались до дувала. И, прикрываемые огнём залёгших бойцов, трое солдат, перебежками, шустро продвигались к мерцающей выстрелами пулемётной точке обороняющихся духов. Добрались. Видно было, как двое метнули по гранате за жёлтую границу глиняной кладки. Как залегли, ожидая взрывов. Как ухнуло за саманным забором, поднимая кучу пыли и песка взрывной волной. И как, по поднявшимся в атаку пограничникам, снова заработал пулемет, поспешно выплёвывая искорки выстрелов из облака дыма и прореху в постройке. Ещё дважды бросали гранаты по пулемётам и вжшикали по гним из гранатомётов. Они замолкали после взрывов, но, как только цепь вставала - снова, упорно начинали трещать, останавливая бегущих солдат. После последних взрывов последний пулемёт замолчал навсегда. Возле поцарапанных осколками тел ПК на станке, валялись порванные и посечённые осколками восемь тел. Шесть пацанов, лет по тринадцать-четырнадцать, и две женщины в окровавленных чадрах.
- От суки! Ну и детки у них с бабьём! Читать не умеют, а из пулемёта, как на швейной машинке поливают! - резюмировал командир. - Бабами с детишками прикрылись, а сами ушли в суматохе и затаились,- почти стихами выразил своё презрение офицер.
Пулемётчики умудрились ранить в предполье семерых бойцов. Двоих из них тяжело, но терпимо по меркам ОММГ. Кишлак взяли, пленных тоже, оружие захватили. Вот только побитые войной детские и женские тела не очень-то вписались в боевой счёт группы.
- Боятся они с нами напрямую связываться! Гордись Санёк! Уважают и отличают от других! - сделал вывод сержант-пулемётчик, который опекал Савельева и отвечал за него своей головой...
- Лучше бы стол накрыли, чем пулями угощать! Гостеприимство ещё называется.
- Пить и Жрать, после таких рейдов хотелось очень. Но кто еду вместо боеприпасов с собой в такие походы носит, а вода 'испаряется' так быстро...
В военкомате после увольнения в запас конкретно сказали помалкивать и поставили на особый учёт как ветерана БД и имеющего боевой опыт. Вас за речкой не было. Куратор их территориального КГБ пояснил всё просто.
- Комитет занимается врагами внутренними, вы войска комитета и если за рубежом пузнают, что КГБ был в Афгане, то сам понимаешь скандал, потеря авторитета, уважения, неизбежные потери для страны на политической мировой арене, - короче: рассказывал Сашка очень скупо и очень редко и часто кровь шла носом из-за контузии в кишлаке, когда волновался. А на тренировках по каратэ и рукопашке не щадил ни меня, ни себя. Своими сильными ногами делал такие молниеносные подсечки, что не спасала никакая реакция.
Однако никакой спецучёт не спас Савельева от командировки на крышу взорвавшегося энергоблока Чернобыльской АЭС.
- Так партизаны, - командовал нервный и толстый майор сидящий на безопасном расстоянии от радиационной ямы на крыше, - Ваша задача: выскочить из-за нашего защитного блока и с ускорениеи вон до той кучи железяк. Хватаете руками в перчатках две железки и швыряете их воон в ту сторону на ту горку и таким же темпом назад. Кто не добросит до второй кучи - бежит к энергоблоку по второму разу. Понятно? - оно конечно понятно - с ускорением туда, схватить бросить и назад. Только вот вес и форма железяк неизвестна, металл излучает, как прожектор на стадионе, поэтому швырнуть на пробу нет никакой возможности.
Сашка рванул со всей скоростью с которой только мог, но железки оказались намного тяжелее, чем казалось в стреотрубу. И, как он ни старался, обе хреновины не долетели до требуемой кучи каких то десять метров.
- Недобросили! Сачки! Все кто не добросил - на второй круг! Я сказал! - брызгал слюной принявший на грудь антирадиационную дозу спирта майор,- Да я вас бля..., - хотел продолжить он.
- А куй тебе не белая булочка? - осведомился Сашка, глядя на свой японский дозиметр который он выменял на перекуре, на три литра спирта, в ожидании очереди при въезде в зону. Глаза у Сашки налились кровью, лицо стало похожим на красный флаг, что при входе в штаб отряда. Ноги сами двинули на обалдевшего от наглости майора. Из ноздрей выкатились красные дорожки, Шурка запрокинул голову. Мужики подхватили его под руки. Майор побледнел.Парни что были в курсе о Сашкином приборе и кровотечениях при волнении, придержали Шурика, приподняли майора и оторвали от защитных листов и стереотрубы.
Дозиметр выл комариным пронзительным звуком засаживая на хер импортную дефицитную батарейку.
- Чо ты там сказал? На второй круг? Токо после тебя начальник. Давай, покажи пример. А то вышвырнем нах без спросу,- мат майора был слышен очень долго, пока парни из Днепропетровска спускались со злополучной крыши и бережно страховали запрокидывавшего голову вверх Савельева. Сашке потом поставили столько водки, что он еле заснул под утро. Но и одного раза на крыше аварийного блока хватило, чтоб детородная функция была уничтожена подлым невидимым излучением, взорвавшегося реактора. В военкомате Санёк послал всех ещё дальше, "когда по плану" попытались послать его снова в зону ЧАЭС.
- Себя туда пошли, разок, - остудил он знакомого прапора из второго отдела. Если ещё раз повестку пришлёшь - Ты ведь на "Перевале" живёшь? Смотри не дойдёшь до дома. Сломаешь себе чего. Оно тебе надо? - в рукопашке Сашка уже молотил здорово, помогал местным операм, если что, а за это, те его не трогали на занятиях по запрещенным видам спорта.
Десять лет Сашка мотался по врачам. Извёл кучу лекарств. Достал всех местных и дальних экстрасенсов. Чертова радиация не отпускала, вела на коротком поводке. Но Сашка он не лаптем делан. Восстановился Санёк, честь ему и хвала, что не сдался. Да и не приучены погранцы сдаваться.
В настоящее время Саша Савельев живёт в городе Новомосковск Днепропетровской области, он женат, у него двое детей, он по прежнему занимается рукопашкой: айкидо, кон-фу, дзю-до и т.д. и активно приобщает к этому своего сына.
При встрече рассказал, как устраивался охранником в крутую контору. За столом при собеседовании сидели двое: начальник охраны и его зам в показушном краповом берете - здоровый, сытый бычара.
- Ну, и что ты будешь делать при входе в офис если на тебя буром попрёт молодой и здоровый лось типа этого, - ткнул в лоснящуюся рожу заместителя начальник, - тебе пятьдесят лет, куда тебе его удержать? Хаха, - засмеялись оба.
- Так это - пусть попробует. Только берет сними, а то без завязочек - потеряешь, - зам полез на Сашку в полной бурости своих девяносто пяти кило, стовосьмидесятсантиметровом росте, чёрной спецназовской форме с кучей карманов и шевронов и ярком берете. Против Шуркиных семидесяти шести кило, ста семидесяти сантиметров и акуратно выглаженного костюма, белой рубашки и галстука. Да так и попёр дальше вокруг Сашки пока не уткнулся носом на противоходе в чистый линолеум пола у ножек стола своего начальника. Болевой пригвоздил наглое тело к полу, а Сашка выжидательно посмотрел на обалдевшего начальника охраны. Поверженный и его начальник были, на беду Санька, а может на счастье - родственниками и на работу его не взяли. Зато следующий собеседник взял непьющего, крепкого и серьёзного мужика к себе на работу с удовольствием. Сашка у него сейчас сменами рулит В Днепре. А десятку он и сейчас пробежит, легко, и в норматив уложится, только в кедах или кроссовках. Так и не девятнадцать чай нам уже с ним, чтоб как архары по сопкам бегать...
P.S. Заранее извиняюсь - черновик, он и есть черновик.
Крайний справа, в куртке и рука в кармане - Саша Савельев-Кузнецов. Это мы с Сашкой, и ребятами Евгения Леонова охраняли. А он с нами потом сфотографировался на память.
![[]](/img/l/lukoshkin_m_r/text_0460/373854_177278382367910_799213551_n.jpg)
![[]](/img/l/lukoshkin_m_r/text_0460/user18713_pic11713_1288296092.jpg)