Наряд на Ближние подступы, зевая ртами и бряцая антабками автоматов, терпеливо ждал шефа в комнате для отдачи приказа.
- Вась, ты собаку берёшь? - нарисовался в дверном проёме страшный сержант Мулявко. Серёга был добродушно настроен и как бывший дед и как командир отделения эСэС.
- Ага, а як жеж, - поправлял ремень на плече Вася и думал, шо надо будет поспать на
собачнике за варкой пищи мохнатым, пока непосредственный начальник будет отсыпаться в кровати после вторых ночных подступов. Та и вопрос дурной, а як жеж без собаки? На то он и собачник, шоб бегать за поводком. То есть - за псиной.
- И кого визьмешь? - украинский Серёги желал лучшего изучения, но не будешь же дедушке делать замечание, тем более, если ты ефрейтор, а бывший дед - старший сержант.
- Сэру, а шо? - демократия на заставе приближалась к высшему своему пику, так как сто дней до приказа отметили ещё в субботу в баньке. И теперь отлупленные дедовскими бляхами задницы шкиперов превратились в дедовские жопы. А соответствующие половинки дедушек стали дембельскими. Превращения не ограничились только этим. Теперь можно было отпускать ремешки, ходить с расстёгнутыми пуговицами на Пэшухе(к зиме поближе). И вполне спокойно обзывать товарища старшего сержанта не по званию, а по имени. Материться, курить без проблем, там где хочешь, и таскать автомат на дозорке в любом положении. Засовывать руки в карманы, сшибать сигареты у дембелей, и в свой выходной творить что хочешь, а не то, что надо. Ещё можно было хмырять от всей души, сколько пожелается и когда припрёт, естественно, приглашая почти гражданских лиц более раннего призыва поучаствовать в махании ложкой над жаренной с лучком, морковочкой и маселком картошечкой нарезанной хрусткими и аппетитными ломтиками на огромный противень. Однако служба есть служба. Как говорится: "Первым делом - первым делом: на дозорку! Ну, а хмырь и бабы - это уж потом!" Посему интересуется Мулявко - с кем пойдёт в ночь Вася. Ведь ещё чуть и дембель. И Серёгин Ингус перейдёт к Васе, а молодому шкиперу, что придёт с учебки, торжественно врУчат Васькину Сэру, а может быть вручАт. Переживает Серёга. Привык к заставе. Значит надо Васю поучить. Но упертый Вася тоже привык к своей собаке. Шустрая она у него, ласковая, добрая и умная. И всё время на флангах с утра.
- А что не Ингуса? - логично, но Вася не зря отслужил более года и есть теперь полноправный дед погранвойск. От токо сидеть ещё больно на низе спины, блин.
- А хто ночью в тревожке стоять будет? - вопросом на вопрос отвечает Вася, поправляя свой АКС-74, что по уставу висит стволом вниз на правом плече. Только у него и у Мулявки складывающиеся приклады на автоматах. Отличает это от других на заставе. Связёры на Васькин автомат облизываются. Им вроде тоже положено складник носить, но нет больше в АТВ складных вёсел АК-74-х.
- Хорошо, - командно соглашается Серёга, - но в следующий раз бери Ингуса. Пусть привыкает к тебе.
- Так не положено ж! Вин жеж твий, - артачится Вася, и стрелки улыбаются пикировке двух эсэсовцев.
- Мий - нэ мий. Шоб взял, шо ты ото не понял? - тоном намекает на старшинство по призыву званию и должности Мулявко.
- Та поняв, визьму, - бурчит Вася, недовольно сдавая свои позиции. Мулявко уже завёлся.
- И на фланги тоже его бери, как шеф поставит! А то визьму, не визьму... - Вася молчит. Стрелки гогочут. Дежурный прогоняет Мулявку из комнаты приказа.
- Серёга шеф идёт, - Руки засунутые в оба кармана брюков у Мулявки постоянно. Но увидев шефа сержант рывком вынимает их оттуда и поправляет ремень с курткой. На лицо, вместо озабоченного Васиным косвенным не подчинением недовольства вешается гримаса обожания в купе с улыбкой полной и невообразимой радости. Стрелки и старший наряда хмыкают, едва сдерживая смех над незадачливой пантомимой. Ежу понятно, шеф будет решать, кого в первой партии отправить домой, а кого во второй. Дежурный берёт инициативу в свои руки, пока шеф осматривает внешний вид и рожи лиц с начищенными сапогами внизу фигур, что грозней НАТО, СЕАТО, и СЕНТО вместе взятых.
- Наряд - раавняйсь! Смирно! Тащ старший лейтенант... - ну, сами знаете.
- Службу нести можете? - вопрос постоянный, всем привычный.
- Так точно, - за всех отвечает старший наряда.
- Приказываю выступить на охрану границы.... Вид наряда - дозор с прослушиванием местности и тд..., в связь вступать каждые полчаса...Вопросы есть?
- Вопросов нет! Приказ ясен! Есть выступить на охрану границы... с задачей не допустить безнаказанного нарушения государственной границы...
- Наряд : нале-во! На охрану границы .... Шагом марш! - и потопал наш наряд к заряжанию оружия. Однако, чтоб не бегать на собачник Васькина псина уже привязана возле крыльца заранее. Инструктор забирает собаку и вместе со всеми идёт к заряжанию. Дядя Федя не может сдержаться от подначки, тем более что наряд на подступы самый нудный из всех. Но и самый лёгкий.
- Вась, а ты лошадь возьми вместо собаки. Она больше по размеру и ехать на ней можно, - намекает на прошлые проколы при несении службы Юрка.
- Щас, уже взяв та побиг, - огрызнулся Вася, - на сэбэ дивись - кардан недороблэнный!
- Шо? Хто б ото говорил! Сам в учебке на водительской заставе был - и шо? В собачники подався бо хысту не маешь! - вспомнил дядя Федор украинскую мову, клацая между делом у пулеулавлевателя затвором, спусковым крючком и замком запирателя магазина. Федя тронул больную тему, бо как не смешно, но права на вождение грузовика были у всех солдат и сержантов на заставе - ДОСААФ постарался. А вот машина была только одна и выбрал шеф и его водила - ушлый Денисюк, почему-то именно дядю Федора, отчего тот задирал свой нос иногда выше остальных. Не то, чтоб дядя Федя был вредным - нет, просто льстило ему быть единственным и неповторимым в маленьком коллективе высокогорной заставы. Сэра поглядела на дядю Федю с задумчивым выражением клыков и тоже зевнула. Примоляры собаки опасно сверкнули в раскрытой настежь пасти.
- Годи вже! Заряжайся - Вася! - остановил пикировку старший наряда - Шурик Назарук, - Жёка, пишлы видкрывать! - наряд был абсолютно новодедовский, поэтому дембель-дежурный Устименко предупредил, что будет особо тщательно контролировать включения, прослушки и передвижения по подступам впервые выпущенных "самостоятельно нести службу" и новоиспеченных дедов пограничных войск.
- А чого вин лизэ?
- Бо такый же бовдур як и ты! Правда, Жэк? - часовой заставы ржёт, но не вмешивается - оно ему надо?
- Шо? Чё ты его слухаешь Шурик? - взрывается Юрка.
- А ну заткнулись! Марш за ворота! А я послушаю, как вы задачу поняли, - дембелю не поперечишь и но Шурик строит двоих своих людей и собаку не за воротами, а за КСП, предварительно закрыв проход затыльником приклада, заключив секретную, на ночь, четвёрку в квадрат на песке следовых дорожек полоски.
- Я пэрший, Федя - другый, Вася - позаду! Одын щёлк планкой - изготовка! Два - Федя до мэнэ! Тры - Вася до мэнэ! Свист - встали, та пишлы. Е вопросы? - удивился на всякий случая Сашко, - Тоди пишлы.
- Хмрр! - и задумчиво хрюкнул закрывающийся замок в руках дежурного на воротах системы, одобряя немногословность Назарука и подчинение младших по ночному дозору. Четыре молчаливых фигуры растянулись в цепочку и скрылись в ночной темноте за складками местности и пожухлой за лето высокой травой. Шакалы начали свою перекличку. Пустынная Сова бесшумно мелькнула в небе, закрывая крыльями огромные звёзды. Тишина горной ночи залегла у подножий, поощряя к поиску и засаде. Дикообраз засёк выдвинувшийся в дикую природу наряд и, чавкая на ходу и похрапывая, пошёл прочь, жирно переваливаясь на лапах.
- Я шестнадцатый - в Керизоу, - включился Санёк в скрытую розетку связи, сразу как "положил" наряд в изготовку для прослушки.
- Пятнадцать минут слушаем, и пошёл в Захар-зоу, - коротко рыкнул дежурный в трубу и выключил тумблер отсоединяясь. Дембельскую бляху начистить по уму - оно и недели ночной не хватит.
- Добрэ, - согласился Назарук и залёг под столбиком-пеньком, где включался.
Храп нёсшийся от залёгшего ефрейтора Васи первым услыхал дядя Федя.
- Спит, эсэсовец недоделанный, - припомнил пикировку перед заряжанием водитель.
- Нэ може буть! - искренне удивился Назарук. Не, мы своих не закладываем. Но цэж неподобство! Мы с Юрком не спымо! Бдим як трэба! А вин хропэ ото! А який вин приклад собаци дае?! Шо з тиеи овчарки выйдэ колы Вася хропэ, як хряк у помоях, - три щелчка прицельной планкой рвут тишину ночи. Храп моментально прерывается. Из темноты осенней туркменской ночи возникает Вася без собаки, и, приблизившись к старшему - "докладывает".
- Шо?
- Спишь, Вася? Ты шо? Только пришли? - Федя готов поддержать старшего, но пока благоразумно молчит и с удовольствием внимает разнос.
- Хто? Я? Ты шо? Шурик? - тон вопросов заставляет Назарука на секунду усомниться в том, что он лично слышал минуту назад, но дядя Федя не дремлет.
- Вася, не тренди! Храпел так, шо в Токар-зоу слышно было! - обличает негромко ефрейтор ефрейтора, но давит аргументами.
- А как бы я три щелчка услышал? - парирует Вася наглое нападение водилы. Шурик решает, что в начале службы он предупредил, дал понять и провёл воспитательную работу, и отправляет Васю на место, предварительно пригрозив.
- Вась, заснёшь, не подывлюсь шо зёма и одного призыва - зниму магазын.
- Ты сначала подойди, - от волнения на русский переходит Вася с украинскими придыханиями и обиженный и гордый уходит, не ожидая команды, к собаке. Свист поднимает наряд на тропу и ночной дозор меняет точку прослушки.
- Я шестнадцатый. В Токар-зоу.
- Понял, Шурик. Пятнадцать минут и ушёл в Зохар-зоу, - понятно, а куда ж ещё-то. Щёлк прицельной планкой укладывает участников на землю равнобедренным треугольником, лучи которого направлены в сторону границы.
Через три минуты с одной из сторон луча раздается добросовестный храп. И как бы услышав его с неба валится метеор ослепительно вспыхнув в кромешной тьме.
- Блять, Вася! Сука! Ты чо творишь? - взрывается со своего места Юрка. Он, млин, единственный руль на заставе не спит, а этот не единственный и наглый собачник храпит так, что звёзды падают с неба! Ответ, как ни странно, не задерживается с Васиного места.
- Пишов ты в жопу! Сам кимаришь, а на мэнэ пиндишь! Кацап! - ото шоб чистокровного хохла та назвали низащо кацапом, цэ вже выше любого горизонта и берега трэба знать.
- Хто кацап? Хто кимарить? Шурик, ты чув? - в ответ раздаётся три щелчка прицельной планкой. Вася является, недовольный, но хитрый, на ясные очи Сашка.
- Шо? - повышенным тоном.
- Ничо! Храпел! Сам чув! - обвиняет Васю Санёк, - Ты шо? Тильки прыйшлы?
- А як бы я ото почув три шелчка? - парирует так же как в прошлый раз Вася, защищаясь веским аргументом. Улыбку на Васином лице в темени не видно.
- Та отож! - перепалку прерывает зуммер.
- Вы де?
- В Токар-зоу.
- А что так долго? Спим?
- Так прослушиваем.
- А ну марш Зохар-зоу, - свист. Поднялись. Переход. Щелчок прицельной планкой. Изготовились. Доклад. Три минуты. И храп такой, что трава колышется.
- Вася блин! - два щелчка прицельной планкой. Тишина. Недовольный Юрка аж гупает сапожищами, гробя маскировку и скрытность.
- Шо? Это ж он храпит, а не я!
- Та отож, шо не ты!
- И шо?
- Та ничо, пока не покажем снятый магазин, вин же не повирыть!
- Та отож, - почухав потылицу Юрка вспоминая, как сам попадался в дрёме дедушкам, и доказать ему, что он спал было никак невозможно. Разве предъявить скрученный дульный тормоз, магазин с патронами снятый с автомата или шомпол вытащенный пока уставший Юрка спал.
- Тогда в Кери-зоу - молчи. А я пиду знимать.
- Так у нёго ж Сэра.
- Та й шо? Вона нас знае и пидпустыть.
- Ну, давай. А если не выйдет тогда я пиду, добрэ?
- Хм, та йды вже, бо ще почуе! - Юрка тихо, как ниндзя в акции скрылся в темряве.
- Я шестнадцатый - пишов в Кери -зоу.
- Давай, - одобрил дежурный, полируя бляху пастой гоя на своём столе.
По прибытию в Токар-зоу два заговорщика за справедливость - исполнили полагающиеся движения. И замерли.
Через пять минут храп заполнил собой тишину предгорьев заливистыми посвистываниями и стенаниями по покою и неге.
Шурик приближался к месту залёжки Васи очень осторожно. Бесшумно. Скрытно. И всё в пустую.
- Щёёёлк, - ушёл вниз предохранитель складника, - Шварк - загнал патрон в патронник
- Млять, Вася! Ты Охунел? - замер на месте уличенный в преступной попытке проникнуть на охраняемую Васей территорию Шурик.
- А чого лезешь?
- Так ты ж, падлюка, спишь!
- И шо?
- Як цэ шо? - махнул осторожно в сторону готового к стрельбе автомата Сашко, - храп на весь участок. Какого хрена? Вася.
- Та ото не я, - спокойно поставил на предохранитель и отсоединил магазин Вася.
- А хто? - не посмел мешать разрядке лишним движением Назарук.
- Сэра устала, четыре дня подряд по тридцать километров - оно не куриный пух перебирать. Пусть поспит, а я посторожу за неё. Она ж маленькая, Шурик. Честно фланги отмеряла, - защищал собаку Вася. И осторожно потянул затвор одной рукой, уперев автомат в прикладом в живот, а другой - подстраховывая выпадающий из казённика патрон.
- А ты? А накол?
- Та я шо? Я большой. Та и дед уже. Положено! А патронив полно на собачнике.
- Ага. Ну, дывысь. Я Юрка пошлю тэбэ пэрэвирыть. Якщо будэшь спаты - магазин виддам Мулявке. А як же вона спыть ото? - всё ж удивился Шурик.
- Як, людына, - ответил Вася и погладил ушастую овчарку, что внимательно прислушивалась к разговору пограничников, - так пидхрапуе, шо аж як писня.
- Та ну?
- Послухай сам.
- Как? Вона нэ спыть!
При старшем наряда Сэра категорически засыпать не желала. Пришлось идти на соседнюю розетку. Падать там и ждать пока томный и сладкий храп не огласит окрестности. Подкрадывались осторожно. Вася может и на спуск нажать сдуру.
- Вась, это мы.
- Тихонько. Только заснула, - Васька лежал на боку, закрывая Сэру от ветерка с границы. Одной рукой гладил собаку по тревожно всхрапывающей в дыхании спине, а другой держал автомат. Мало ли что.
- Точно спит, - констатировал дядя Фёдор и присел рядом, - а чо это она? Може отпендюлить?
- Я те отпиндюлю, - зашипел с угрозой маленький, но шустрый Вася, - старая она, намаялась
сердешная.
- Какая старая? Ей сколько?
- Считай десять уже.
- Ну и и деж старая? - шептали в перебранке пограничники. Слова летали туда-сюда над
спящей собакой.
- У ней год за четыре идёт, не как у людей! - пояснил тихо инструктор прописную истину.
- Тю! - удивился Федя, - сорок лет по нашему? Ни фига се?
- А она четверо суток подряд по тридцатке выдала? - уточнил Сашка боевой расчёт прошлой недели.
- Угу, - ласково гладив Вася Сэру. Собака неожиданно дернулась во сне и задергала задней лапой, как бы отталкиваясь от невидимого во сне противника. Застонала жалобно, подухивая и поскуливая как щенок. Бойцы сами по себе замолкли, сохраняя сон четвероногой помощницы в покое.
- И ты с ней? - поинтересовался дядя Федя.
- Ну, а как без меня? - шипел Вася почти неслышно. Уши собаки задвигались, отлавливая знакомые звуковые волны в окружающем пространстве.
- Да не ори ты! - разозлённой гюрзой ответил водитель, - Разбудишь, ещё!
- Ну, и шо ото робыть? - сам у себя запросил Назарук, выслушав шипящие диалоги.
- Та шо, нехай спит, а мы поохраняем, - неожиданно покладисто предложил Юрок. Вася даже замер от такой доброжелательности, - та не ты Вася, а собака, - разъяснил ефрейтору ефрейтор.
- А я шо? Я и так не сплю, - возмутился чуть-чуть Вася, внутренне радуясь предложению.
- А службу нести хто будэ? А якщо проверка? Старшина той ище змий!
- А мы её в центре треуголки уложим, заместо приманки. Если старшина на храп подберётся с Мулявриком, то м ы их тут и прищучим, - проверка в боевом расчёте была. И как раз Мулявка со старшиной.
- А я? - не понял Вася.
- Шо, ты? Придёшь на розетку ляжешь с ней, де я тебе скажу, потом, как собака заснёт, то оставишь её на месте, а сам передвинешься на вершину треугольника, - блеснул эрудицией и русским языком Сашко....
Проверка, как всегда пришла неожиданно, и Вася не успел оставить Сэру в гордом одиночестве на розетке в Токар-зоу.
- Стой! Пропуск?! - обнаружил Мулявку и прапорщика Корниенко Шурик.
- Дульце! Отзыв? - вполне уверенно потребовали проверяющие.
- Донецк! - Шурик встал и двинулся навстречу "проверке". Мулявка держался чуть позади старшины заставы. Прапорщик сразу взял быка за хвост. Но сначала выслушал формальности.
- Тащщ прапорщик, за время несения службы, признаков нарушения государственной границы не обнаружено, - отрапортовал Назарук, не чувствуя за собой никакой вины и поерзал плечом притягивая ствол к правой лопатке. Корниенко службу знал, слух имел отменный и требовал уважать инструкцию по охране. А если шо, то на конюшню - навоз чистить. Кони у нас крупные, ахалтекинцы породистые, кушают хорошо, если есть шо. И соответственно работы дневальному по лошадиному дому завсегда хватит, вместе с ароматами, летающими копытами и хвостами. Та и кусают иногда лошади так за жопу, ногу или руку, что куда там собаке. Одна радость - зубы тупые, травоядные.
- Почему наряд спит, Назарук? - нет жутчее обвинения, тем более что подобраться незаметно прапорщик и Мулявко не смогли.
- Никак нет, тащ прапорщик! ЫЯ ж лично вас остановил! - неопровержимо вещает Сашок и стоит на своём уверенно и твёрдо.
- А хто храпел на все подступы? А? Мы вас с сержантом по звуку нашли! Аж, из Зохар-зоу слышно рулады!
- Так то не мы, тащ прапорщик!
- Шурик та ты ото хоть не тренди! - влез в базар старших: сержант-дембель, - шакалов заглушили. Сам слышал, - отут Шурик и понял, шо можно и ответить главе службы СС, дембелю и поставить чутка на место. Та и показать шо и деды шось шарят в службе. Прапорщик кивнул и добавил, конкретизируя в поисках самого виновного. Старший наряда явно не спал. Значит или дядя Федя или Вася Савенко. Деды доморощенные.
- Кто спал? - следствие в КГБ завсегда, скоро, точно и действенно. Шурик решил не юлить, та и смысла не было.
- Сэра, собачка ваша, товарищ старший сержант. Надо было другую овчарку после флангов ставить на подступы... - закончить умозаключения дембель не дал, поправ даже преимущества старшины на ведение "беседы" с дедом Сашком.
- Шо? - не усела ещё буква "О" отшипеть в звуковой волне, как со стороны, где лежал Вася, раздался заливистый и витиеватый многоэтажно"харрррапун" овчарки.
- Молчать! А ну, зови Федоренко, - два щелчка подняли из-за спины Мулявко дядю Федора. И сияющий улыбкой, в преддверии развлекухи, бодрый ефрейтор Юрок доложил об отсутствии признаков нарушения границы. Методом исключения до Мулявки дошло, что теперь, только его прямой подчинённый мог выдавать раскатистые рулады за спиной Назарука. Верить в абсурдное заявление старшего наряда что, это давит харю его собственная, с собачника, псина Мулявко не мог даже в фантастическом угаре.
- Вася, бля, - осенило... и даже удивился старший прапорщик наглости инструктора, который как нив чем не бывало, продолжал распугивать шакалов, дикобразов, черепах и архаров в радиусе, как минимум полкилометра, - а ну, сюда его паршивца! Твой орёл, Мулявко? - намекнул на ответственность за подчинённых командира СС старшина.
- Так точно, тащ прапорщик! - вмиг сообразил Мулявко, что дембель подступил к опасной роковой черте, за которой можно убыть домой и попозже, воспитывая на время задержки того же Васю. Чтоб не спал где ни попадя.
Три щелчка прицельной планкой должны были показать, что Вася ни хрена не слышит во сне и естественно не явится на условный сигнал старшего наряда. Однако Вася под песнь песней горлового разговора уставшей собаке лихо подбежал и сообщил ещё раз о том, что линейке ничего не угрожает. Храп не прекращался ни на секунду.
- Не может быть! Тащщ прапорщик! - уникальность происшедшего могла снять часть вины с руководства отделением СС. Вокруг собаки собрались все прибывшие на дальние подступы. Вася присел рядом, поглядел вверх на старшину. Лапы собаке при свете звёзд дергались так, как будто даже во сне Сэра "меряла фланги", всхлипывая и поскуливая на острых осколках горного камня.